25. Бегеулов Р. М. Карачай в Кавказской войне XIX в. черкесск

Научно-теоретический журнал «Научные проблемы гуманитарных исследований» Выпуск 1 - 2012 г.
25. Бегеулов Р. М. Карачай в Кавказской войне XIX в. Черкесск, 2002.
С. 119–120.
26. РГВИА (Рос. гос. военно-исторический архив). Ф. 13454. Оп. 2. Д. 101. Л. 1.
27. Там же. Ф. 52. Оп. 1/194. Д. 481. Л. 44.
28. ГАКК. Ф. 774. Оп. 1. Д. 356. Л. 6.
29. Маан О. В. Указ. соч. С. 387.
30. ЦГА РСО – А (Центр. гос. арх. Республики Северная Осетия – Алания).
Ф. 262. Оп. 1. Д. 12. Л. 83.
31. Там же. Л. 79–81.
32. РГВИА. Ф. 14719. Оп. 3. Д. 168. Л. 44-об.
33. Там же. Ф. 13454. Оп. 6. Д. 411. Л. 3.
34. Там же.
35. РГВИА. Ф. 13454. Оп. 6. Д. 460. Л. 9-об.
УДК 94(470.62)
Причины формирования монашества на Кубани
в конце XVIII – начале ХХ вЕКА
И. А. Горбова
The reasons OF MONASTICISM FORMATION IN the Kuban REGION
in the late ХVIII – early XX
I. A. Gorbova
В статье исследуется процесс формирования монашества на Кубани в конце
XVIII – начале ХХ века. Особое внимание уделяется причинам ухода в монастырь мужчин и
женщин, среди которых отмечены: для мужчин – кризисные ситуации, необычные явления,
душевные и физические травмы; для женщин – потеря смысла жизни с уходом близких людей,
желание изменить социальный статус, воспитание в стенах обители. На основе анализа
трудов дореволюционных и современных авторов, опубликованных и архивных документов,
материалов периодической печати автор приходит к выводу, что в монастыри у казаков
уходили те, кто не мог нести службу и выходил из детородного возраста.
This article examines the process of monasticism formation in the Kuban region in the late
eighteenth – early twentieth century. Particular attention is paid to the reasons of men and women’s
leaving the monastery. Among them crisis situations, unusual phenomena, mental and physical
trauma for men and the loss of life meaning with the departure of loved ones, desire to change the
social status and education in the walls of the monastery for women are marked. On the basis of the
analysis of pre-revolutionary and contemporary authors’ works, published and archival documents,
materials of periodical press the author concludes that those Cossacks were going to the monasteries
who could not carry the service and were out of child-bearing age.
30
Научно-теоретический журнал «Научные проблемы гуманитарных исследований» Выпуск 1 - 2012 г.
Ключевые слова:
монастырь, монашество, послушник, обет.
Keywords:
monastery, monasticism, novice, vow.
Большое значение в истории России и православной церкви имели монастыри.
Уже в ХII–ХIII веках монастыри получили широкое распространение, возрождаются
они и сейчас. В 2011 году их насчитывалось 804. Это служит убедительным
свидетельством актуальности изучения темы, связанной с монастырями и
монашеством в России. Особую роль монастыри играли на окраинах. Так, на
территории Кубанской области до 1917 года находилось более десяти монастырских
организаций.
Черноморцы – выходцы из Запорожья – отличались особенной
религиозностью и приверженностью к православной вере. На территории края сразу
после переселения в конце XVIII века они построили первые храмы и монастыри.
Открытие последних было бы невозможно без притока насельников монастырей,
посещения их богомольцами.
Исторический вклад православного монашества в становление и
развитие российской государственности давно находится в центре внимания. Из
дореволюционных работ общего характера по истории Русской православной церкви,
рассматривающих также и историю русского монашества и монастырей, следует
отметить труды Е. Е. Голубинского, Игнатия Брянчанинова [1].
В ХХ веке монастырская проблематика получила дальнейшее развитие в
зарубежной русистике: И. К. Смолич, И. М. Концевич [2].
Первой обобщающей работой постсоветского периода стала книга
П. Н. Зырянова «Русские монастыри и монашества в ХIХ – начале ХХ века» [3]. На
современном этапе отметим работы о монастырях на Кубани С. А. Раздольского,
В. Е. Бороденко и других [4]. Однако до сих пор процесс складывания монашества в
крае освещен недостаточно.
Целью данной статьи является выявление особенностей формирования
монашества на Кубани в конце ХVIII – начале ХХ века.
При рассмотрении данной темы мы использовали материалы «Ставропольских
епархиальных ведомостей», «Кавказских епархиальных ведомостей», документы
сборника «Православная церковь на Кубани (конец XVIII – начало ХХ века)»
(Краснодар, 2001), а также сведения, выявленные в Государственном архиве
Краснодарского края.
Монашество (монах – от греч. μοναχός ‘одиночный, единичный’, также
‘живущий уединенно’) – образ жизни православных христиан, полностью
посвятивших себя занятию молитвой, аскетическим подвигам. Монахов в России
часто называли иноками, а монашество – иночеством. Уходя в монастырь, человек
отрекался от суетной мирской жизни, семьи, богатства. Монашескому постригу
предшествовало трудничество и послушничество. Согласно традициям Русской
православной церкви, после успешного прохождения послушнического искуса
(испытания) начинаются степени монашества, которые различаются количеством
даваемых перед Богом обетов, разными аскетическими правилами поведения и
др. [5]. Диадох Фотикийский еще в V веке так сформулировал общее правило для
31
Научно-теоретический журнал «Научные проблемы гуманитарных исследований» Выпуск 1 - 2012 г.
ухода из мира: «Мы добровольно отказываемся от сладостей этой жизни только
тогда, когда вкусим сладости Божией в целостном ощущении полноты» [6].
На Кубани создание первых православных монастырей тесно связано с
появлением казачества. Многие авторы ХIХ – начала ХХ века считали, что казачья
жизнь сродни иноческой, а подвиги на полях сражения можно сопоставить с
подвигами духовного поприща.
Казачье общество всегда с пониманием относилось к монашескому уединению.
Можно выделить несколько причин ухода в монастырь. Одна из них, наиболее часто
встречающаяся на Кубани, – это кризисная ситуация, в результате которой давалось
обещание Богу при избавлении от угрожающих обстоятельств послужить ему тем или
иным образом, в том числе и избранием монашества. Типичными обстоятельствами
принесения обета являлись болезни, уголовное преследование, участие в боевых
действиях. Казаки, значительная часть жизни которых проходила на поле брани, в
момент опасности, находясь между жизнью и смертью, давали такой обет.
В конце ХVIII века на Кубани появилась первая мужская обитель (ЕкатериноЛебяжья пустынь), в которой, по мысли правительства, могли пребывать престарелые
и раненые казаки. Указом Екатерины II, данным Синоду 23 декабря 1793 года,
дозволялось «пострижение в монашество казаков, которые сего сами пожелают» [7].
Так, в письме начальника войскового дежурства Черноморского казачьего войска
в Кавказскую духовную консисторию говорилось о пострижении в монашество
уволенных от службы казаков Василия Шульжевского, Родиона Месяца, Петра
Гадючки и других. На них были составлены характеристики, в которых отмечалось
поведение, отсутствие штрафов и судимости [8]. Практически все они не были
женаты.
Архимандрит Самуил писал о монашествующей братии Екатерино-Лебяжьей
пустыни: «Рассматривая подробно формулярные списки монашествующих при этой
пустыни, мы видим, что только люди, отслужившие в боевых рядах, удалялись
войском доживать остаток дней своих в стенах обители. Были даже и такие годы,
когда по военным потребностям не могли увольнять и стариков, вследствие чего
иной год не было ни одного послушника. По отметкам в формулярных списках
Черноморская Екатерино-Лебяжская пустынь долго отличалась хорошими монахами,
пока не было в их числе изгоняемых из разных великороссийских монастырей. От
таких пришельцев немало развивалось слабостей нравственных, а иногда и самых
жалких поступков. В 1840 году начали, было, изгонять таких, но уже было нелегко
исправить и своих» [9].
В частности, послушник Екатерино-Лебяжьей пустыни Евгений неоднократно
был замечен в зазорной жизни и воровстве, а другого послушника, Сератиона,
уличили в пьянстве [10]. Много было переписки и возмущений по этому поводу,
вследствие чего виновных отправили в Астраханский и Кизлярский монастыри. А
некоторых вообще просили исключить из монашеского звания. Бывшему монаху
«воспрещалось поступать на службу как по определению от правительства, так и
по выборам, ему воспрещалось иметь пребывание и приписываться к городскому и
сельскому обществу той же губернии, в районе которого он был монахом равно как и
в обеих столицах» [11].
Однако большинство монахов отличались стремлением к духовному
совершенству, глубоким смирением, милосердием, щедростью и строгим
32
Научно-теоретический журнал «Научные проблемы гуманитарных исследований» Выпуск 1 - 2012 г.
воздержанием. Иеромонах Иона настолько обратил на себя внимание начальства, что
Святейшим синодом был награжден наперсным золотым крестом [12].
Не только кризисная ситуация приводила в монастыри жителей Кубани.
Неизгладимое впечатление оказывали на людей рассказы о подвигах благочестивых
подвижников, семейное воспитание, видения. Например, старец Кирилл (в мирской
жизни Константин Балюк, родом из казаков) наблюдал редкое явление: «Перед
праздником Светлого Христова Воскресения, в Великую Субботу, он со своею
женою поехал в станицу, взяв с собою несколько пасхальных хлебов, испеченных
его женою для раздачи бедным. На половине дороги, когда наступили сумерки
и окрестность облеклась густым весенним туманом, он увидел, что пасхальные
хлеба все объяты синим пламенем. В таком недоумении Балюк остановил лошадь,
заставил старушку встать – и начали оба класть земные поклоны при чтении псалма:
,,Помилуй мя, Боже”. После нескольких минут пламень прекратился, но виденное
явление произвело на благочестивого Балюка сильное впечатление». И после смерти
жены Балюк начал думать о монашеской жизни, а в 1872 году он был пострижен в
монахи и назван Кириллом [13].
Инициатива создания женских монастырей на Кубани исходила не от
черноморцев, а от черноморок. «В 1846 году некоторые из черноморских казачек,
посвятивших себя иноческому житию и рассеянных по разным монастырям
Малороссии, навещая свою родину, стали высказывать искреннее сокрушение
об отсутствии в войске Черноморском женской обители, стали жаловаться, что на
чужбине нередко слышат упреки, как это черноморский край не имеет до сей поры
своей женской обители?» [14].
Казачки также говорили о вдовах, потерявших своих мужей и сыновей
на войне и ищущих последнего утешения в молитве к Богу, о девочках-сиротках,
наконец, и о том, что монашество – это угодная Богу жертва. Их аргументы были
услышаны генералом Рашпилем, который возбудил ходатайство об учреждении
пустыни. Черноморский монастырь был открыт в сентябре 1849 года специально для
того, чтобы служить убежищем для вдов и девиц местного войскового происхождения.
Во время Кавказской войны число вдов и сирот увеличилось, и монастырь принимал
все новых послушниц.
На Кубани практически не было ни одной станицы, откуда бы казачки не
приходили в монастырь на послушание. С населенными пунктами, из которых вышли
монахини, монастырь поддерживал постоянную связь. Периодически монахини
отправлялись домой, что оказывало благотворное действие на религиозные чувства
местного населения [15].
В целом предназначенность женщины для дома и семьи делала ее статус в
сознании народа более низким по сравнению с мужским, публичным. Замужество
осознавалось как признание обществом достоинств женщины и выполнения ею
своего главного назначения в жизни. Именно домашнее хозяйство являлось той
областью, где она могла проявить свою сообразительность, ум и знания. Найти свое
призвание женщина могла и в монастыре [16].
Сразу постричься в монашество было непросто: требовалось согласие
«общества», к которому казачка была приписана, рекомендация благочинного, да и
решиться на такой крутой перелом в жизни нелегко. «Многие из девиц Кубанского
войска обращаются с просьбами к наказному атаману и в Войсковое правление, об
33
Научно-теоретический журнал «Научные проблемы гуманитарных исследований» Выпуск 1 - 2012 г.
увольнении их в монашество, и просят не принимать в соображение определенных
для этого законом лет». Имеется в виду 250 статья IХ свода законов 1854 года, где
говорилось, что желающие постричься в монашество должны быть: мужчины 30 лет,
женщины 40 лет от роду [17]. Исходя из данных «Послужного списка настоятельницы,
монахинь и послушниц Покровской женской общины за 1902 год», можно отметить,
что контингент пустыни был довольно молодым: большая часть женщин не достигла
возраста 30 лет. Что касается социального состава, то крестьянки представляли
основную массу послушниц [18]. Это соответствует тем изменениям, которые
произошли на Кубани к началу ХХ века, когда казаки стали уступать по численности
так называемым иногородним.
То же можно сказать и о Марие-Магдалинском монастыре: «В Мариинской
общежитской пустыни до 200 женщин и девиц, в числе коих 40 молодых девиц
собственно для воспитания» [19]. Такое положение дел не устраивало мужскую
половину населения, так как часть женщин детородного возраста находились в
монастырях. По мнению генерал-адъютанта князя Г. Д. Орбелиани, девицы, с ранних
лет находящиеся под влиянием монастырских условий, со временем могут получить
совершенное отчуждение от светской жизни. Таким образом, пустынь вместо блага
для казачьего народонаселения будет только лишать его лучших женщин, которые
без пользы для общества проведут в пустыни свою жизнь сначала в качестве
воспитанниц, а потом монахинями. Генерал-адъютант находил, что было бы полезно
всех девиц, находящихся в обители на воспитании, по достижении ими 16-летнего
возраста обязательно выключать из обители, а в 21-летнем возрасте дозволять им
возвращаться в обитель для постоянного в ней жительства до тех пор, пока они не
будут иметь право на поступление в монахини [20].
В феврале 1904 год девица-казачка 44 лет из станицы Дмитриевской
Кавказского отдела А. Мамонтова просила у станичного схода отчислить ее из
казачьего сословия, т. к. хотела уйти в женский монастырь. Станичный сход и
родители не возражали против такого решения. В октябре 1904 года отпустили
в монастырь казачку станицы Ильинской Н. Рыжкову, являвшуюся с 1901 года
насельницей монастыря. Четырнадцатого сентября 1904 года девицы Анастасия и
Феврония Шостаковы также хотели постричься в монашество. Однако им не было
еще 40 лет, возможность выйти замуж оставалась, поэтому станичный сход отказал
в их просьбе [21].
Желание женщин постричься в монахини было обусловлено рядом причин.
Во-первых, образованные женщины, стремившиеся к реализации своих духовных
потребностей, могли выбрать богослужебную деятельность своим жизненным кредо
или заняться просветительской деятельностью в монастырской школе; во-вторых,
в монастырях традиционно обретали чувство покоя и независимости женщины, не
сумевшие выйти замуж, – «вековушки», чтобы не быть обузой для своих родителей и
родственников; в-третьих, поступление в монашество поднимало социальный статус
женщины. Жизнь в монастыре была своеобразной альтернативой, позволяющей
женщине состояться как успешной и социально значимой личности [22].
Рассмотрение некоторых причин и обстоятельств ухода в монастырь приводит
к выявлению многих аспектов общественной жизни. Сугубо индивидуальный
поступок оказывается тесно связанным с религиозным сознанием, социальными
условиями того времени, традиционными семейными нормами.
34
Научно-теоретический журнал «Научные проблемы гуманитарных исследований» Выпуск 1 - 2012 г.
Основными причинами ухода в монастырь на Кубани в конце ХVIII – начале
ХХ века являлись кризисные ситуации и принятие обета, необычные явления,
душевные и физические травмы для мужчин, а для женщин – потеря смысла жизни
с уходом близких людей (гибель мужа или сына), желание изменить социальный
статус либо воспитание в стенах обители.
Если сравнивать причины ухода в монастырь мужчин и женщин, можно
увидеть сходства и различия. В основном мужчины искали утешения в монастыре
уже на склоне лет, когда, устав от ратных подвигов, желали покоя, либо видели в
монашестве свое предназначение. Женщины же, несмотря на существующие
возрастные ограничения, находились в кубанских монастырях в любом возрасте –
сначала в качестве воспитанниц, затем послушниц и, наконец, монахинь. Они искали
защищенности, признания себя как личности.
Во временных ограничениях срока ухода в монастырь прослеживается
влияние нравственных и главным образом социальных представлений казачества: в
монастырь должны были уходить те, кто не мог нести службу и выходил из детородного
возраста. При этом уход в монастырь оставался глубоко личным выбором человека.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Голубинский Е. Е. История русской церкви. Т. 1–2, ч. 1–2. М.: Крутицкое
патриаршее подворье, 1997; Игнатий Брянчанинов. О монашестве [Электронный ресурс].
URL: http://www.pravbeseda.ru/library/index.php?page=book&id=814.
2. Смолич И. К. Русское монашество: 988–1917. М.: Православ. энцикл., 1997;
Концевич И. М. Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси. М.: Рус. слово, 1997.
3. Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество в ХIХ – начале ХХ в. М.:
Рус. слово, 1999.
4. Раздольский С. А. Монастырские обители юга России, их роль в религиозном
и культурном развитии края в XIX – начале XX в. // Южнорос. обозрение ЦСРИиП ИППК
РГУ и ИСПИ РАН. Вып. 33 / науч. ред. Г. В. Драч. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2006;
Бороденко В. Е. Монастыри и монашество // Дело мира: очерки истории и культуры
православия на Кубани. Краснодар, 2009.
5. Игнатий Брянчанинов. Указ. соч.
6. Азбука веры: православная энцикл. [Электронный ресурс]. URL: http://
azbyka.ru/dictionary/12/monashestvo-all.shtml.
7. Указ императрицы Екатерины II об учреждении Екатерино-Лебяжской
Николаевской пустыни // Православная церковь на Кубани: сб. док. Краснодар, 2001.
С. 333.
8. Письмо начальника войскового дежурства Черноморского казачьего войска
в Кавказскую духовную консисторию о пострижении в монашество уволенных от
службы казаков // Там же. С. 342; Характеристики послушников Екатерино-Лебяжской
Николаевской пустыни, выразивших желание постричься в монашество, составленные
помощником секретаря консистории А. Потеряхиным // Там же. С. 343.
9. Архимандрит Самуил. Екатерино-Лебяжская пустынь // Кавк. епархиальные
ведомости. 1878. № 12. С. 460.
10. ГАКК (Гос. арх. Краснодарского края). Ф. 252. Оп. 2. Д. 133. Л. 3.
11. Там же. Ф. 449. Оп. 2. Д. 1658. Л. 4.
12. Кавказские епархиальные ведомости. С. 461.
13. Раздольский С. А. Указ. соч.
35
Научно-теоретический журнал «Научные проблемы гуманитарных исследований» Выпуск 1 - 2012 г.
14. Крыжановский П. Н. Исторический очерк женской во имя Св. Марии
Магдалины иноческой за 50 лет существования пустыни // Ставроп. епархиальные
ведомости. Ставрополь, 1902. С. 123.
15. Бороденко В. Е. Указ. соч. С. 224.
16. Акоева Н. Б. К проблеме социально-семейного положения кубанских
женщин-казачек в конце ХVIII – начале ХХ в. // Вестн. Челяб. гос. ун-та. 2008. № 34.
С. 21.
17. ГАКК. Ф. 352. Оп. 1. Д. 232. Л. 2.
18. Там же. Ф. 801. Оп. 2. Д. 67. Л. 4.
19. Крыжановский П. Н. Указ. соч. С. 135.
20. Отношение военного министра к главнокомандующему Кавказской армией
князю Г. Д. Орбелиани об исключении из Марие-Магдалиновской пустыни Кубанского
казачьего войска девиц, находящихся на воспитании, по достижении ими 16-летнего
возраста // Православная церковь на Кубани: сб. док. Краснодар, 2001. С. 358.
21. ГАКК. Ф. 396. Оп. 1. Д. 8734. Л. 1–15, 55, 57.
22. Шафранова О. И. Образование, общественная и профессиональная
деятельность женщин Северного Кавказа во второй половине ХIХ – начале ХХ в.: дис. …
канд. ист. наук. Ставрополь, 2004. С. 188.
УДК 94(470)
СОЦИАЛЬНЫЕ ПРАВА ГРАЖДАН И ИХ ЗАЩИТА В УСЛОВИЯХ
СОЦИАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА
Б. М. Зумакулов
SOCIAL RIGHTS OF CITIZENS AND THEIR PROTECTION
IN SOCIAL STATE
B. M. Zumakulov
В статье рассматривается роль и место традиционных и новых социальных институтов
в регулировании современных проблем социальной жизни. Особый акцент сделан на изучение
проблем сопряженности методов и технологий института защиты прав и свобод граждан и
института социальной работы по обеспечению правовых и гражданских норм человеческого
бытия.
In this article the author examines the role and the place of traditional and new social
institutions in regulation of modern problems of social life. Particular accent is done on studying
the problems of conjugation methods and technologies of the Institute of protection human rights
and citizens’ freedom and the Institute of Social Work to ensure the legal and civil norms of human
existence.
Ключевые слова:
социальное государство, социальные права, институт социальной работы, социальноэкономические отношения, защита прав человека и свобод граждан.
36