торговли, купечества - fius
реклама
Московский государственный областной социально-гуманитарный институт Ассоциация исследователей истории торговли, купечества и таможенного дела ТОРГОВЛЯ, КУПЕЧЕСТВО И ТАМОЖЕННОЕ ДЕЛО В РОССИИ В XVI–XIX вв. Сборник материалов Третьей международной научной конференции (г. Коломна, 24–26 сентября 2013 г.) Том 2 XIX — начало XX в. КОЛОМНА 2015 1 УДК 339.1 ББК 65.428 Т 60 Редактор-составитель А. И. Раздорский Редакционная коллегия: А. Б. Мазуров (председатель), А. В. Барсукова (отв. секретарь), З. В. Дмитриева, В. Н. Захаров, Д. В. Ковалев, Н. В. Козлова, А. И. Раздорский, Д. Н. Шилов, А. В. Юрасов Рецензент д-р ист. наук В. В. Морозан Т 60 Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI–XIX вв. : сборник материалов Третьей международной научной конференции (г. Коломна, 24–26 сентября 2013 г.) / ред.-сост. А. И. Раздорский ; редкол.: А. Б. Мазуров (пред.) и др. — Т. 2 : XIX — начало XX в. — Коломна : Моск. гос. обл. соц.-гуманитар. ин-т, 2015. — 335, [1] с., [15] с. ил. ISBN 978-5-98492-221-0 Сборник включает статьи участников Третьей международной научной конференции, посвященной различным аспектам истории торговли, купечества и таможенного дела России XVI–XIX вв. Представлены работы исследователей из Российской Федерации, Азербайджана, Белоруссии, Казахстана, Польши, США, Турции, Узбекистана, Украины. Большинство публикуемых материалов основано на архивных документах, впервые вводимых в научный оборот. Во втором томе сборника содержатся публикации, посвященные XIX — началу XX в. УДК 339.1 ББК 65.428 Московский государственный областной социально-гуманитарный институт, 2015 Раздорский А. И., составление, 2015 ISBN 978-5-98492-221-0 СОДЕРЖАНИЕ М. А. Приходько. Генезис должности министра коммерции в государственной системе Российской империи в начале XIX в. ............................................................ 5 А. Горак. Коммерческий трибунал в Варшаве (1809–1876 гг.) ........................................ 7 О. В. Морозов. Импорт боевых кораблей для российского флота (1800–1860 гг.) ...... 16 И. М. Плаксин. Курская Коренная ярмарка: от местного торга к международному уровню и обратно ......................................................................................................... 21 Е. С. Кравцова. Торговля Курской губернии в первой половине XIX в. (по описанию Е. В. Пассека) ....................................................................................... 29 М. А. Сергиенко. Роль органов городского самоуправления в регулировании торговли в городах Российской империи в конце ХIХ в. (на материалах Курской губернии) ... 35 О. А. Базин. Развитие торговли между Россией и Персией в первой половине ХIХ в. ..... 41 Е. С. Сидорович. Участие французских купцов в черноморской торговле в первой половине XIX в. ............................................................................................ 48 Е. Д. Серова. Внутренняя торговля в Крыму во второй половине XIX в. .................... 54 А. Текдемир. Русско-турецкий торговый договор 1846 г. .............................................. 61 Х. Демироглу. Русско-турецкий торговый договор 1862 г. ............................................. 67 З. Э. Халилова. Торговые связи Бухарского эмирата с Российской империей в первой четверти XIX в.: историографический ракурс ........................................... 71 К. В. Джумагалиева. Роль российских таможен в реализации продуктов скотоводства из Казахской степи в ХІХ в. ................................................................ 77 С. В. Беспалов. Протекционистская таможенная политика и российские консерваторы в конце XIX в. ...................................................................................... 88 А. С. Соколов. Экономические и торгово-политические идеи П. Б. Струве ................. 95 Д. В. Ковалев. Развитие крестьянской молочной торговли в ближнем Подмосковье в конце XIX — начале ХХ в. ..................................................................................... 100 Ю. В. Тимофеева. Книжная торговля в Сибири (вторая половина XIX — начало XX в.) .. 107 Л. В. Васильева. Развитие промышленного предпринимательства в городах Тобольской губернии в конце XIX — начале XX в. ............................................... 114 Н. В. Середа. Купечество и система кредитования в Российской империи ............... 122 М. А. Шелковников. Эволюция налогообложения мелкого и среднего предпринимательства в России в XIX в. .................................................................. 131 Ю. А. Демешко. Купечество в системе откупов Российской империи в дореформенный период .......................................................................................... 140 Е. В. Банникова. «Ехал на ярмарку ухарь-купец…»: ярмарочная торговля в деловой повседневности уральского дореформенного купечества ..................................... 146 П. В. Лизунов. Крах инженера Коровко и его «Банкирского дома Русской промышленности» ...................................................................................................... 154 С. В. Филатова. Купчихи в провинциальной России: образ жизни и предпринимательская деятельность (вторая половина XIX — начало XX в.) ........ 162 Е. Л. Ломако, Л. Н. Соза. Коломенское купечество второй половины XVIII — начала XX в.: эволюция предпринимательской деятельности .............. 169 Т. С. Лызлова. Еврейское купечество Смоленщины во второй половине XIX — начале ХХ в.: экономическое и политическое участие в жизни региона ...... 177 3 А. В. Бурачонок. Формирование деловой среды предпринимательской деятельности в Белоруссии во второй половине ХІХ — начале ХХ в. ........................................ 183 Ю. А. Беликов. Хозяйственная жизнь как повседневность провинциального купца второй половины XIX — начала ХХ в. (по материалам Харьковской губернии) ..... 190 Н. М. Ольшанская. В. И. Веретенников и его вклад в развитие Покровской ярмарки станицы Урюпинской Хоперского округа Области войска Донского .................. 199 М. Ф. Соловьева, С. Н. Шуклин. Вятское провинциальное купечество и международные торговые отношения .................................................................. 206 Е. А. Рядченко. «В интересах общего благосостояния»: реализация социальной политики в деятельности самарских купцов на общественных постах ................ 211 И. В. Антонович. Участие алтайского купечества в общественной жизни края в конце XIX — начале XX в. (на примере благотворительной деятельности) .... 218 А. Е. Стефашов. Тюменский купец Иван Иванович Игнатов — один из основателей пароходства в Западной Сибири в XIX в. ................................................................ 225 Т. А. Бочарова. Роль купечества в формировании и развитии банковской системы Западной Сибири в XIX — начале ХХ в. ................................................................. 232 Е. В. Комлева. Нормы ведения торговли и образ «идеального» купца в переписке красноярских купцов Ларионовых (конец XVIII — первая треть XIX в.) ........... 237 В. В. Хорина. Научные занятия купечества Енисейской губернии во второй половине XIX — начале XX в. в связи с развитием торговли и предпринимательства ...... 246 Л. Н. Велиховский, Т. Н. Кандаурова. Российское купечество в социокультурном пространстве в XIX — начале XX в. ........................................................................ 257 Д. А. Будюкин. Церковь и развитие коммеморативных практик российского купечества в XVIII — начале XX в. ......................................................................... 264 И. Г. Кусова. Провинциальный купеческий некрополь: источники и проблемы изучения (на примере Скорбященского кладбища Рязани) ................................... 269 М. Ю. Бирюков. Профессиональные объединения торговых служащих Курской губернии на рубеже XIX–XX вв. ............................................................... 276 А. А. Журавлев. Выборные от купеческого сословия в деле развития Петровского коммерческого училища ............................................................................................ 284 А. М. Бирюков. Роль купечества Коломны в истории Коломенской мужской гимназии ...................................................................................................... 291 О. А. Грицай. Купеческое представительство в составе учащихся начальных школ Московской губернии в XIX в. ................................................................................. 299 Г. В. Калашников. Торговые мотивы в российских городских и территориальных гербах ......................................................................................... 303 Сведения об авторах ......................................................................................................... 327 Список сокращений .......................................................................................................... 332 Ассоциация исследователей истории торговли, купечества и таможенного дела (общие сведения) ........................................................................................................ 334 4 М. А. Приходько ГЕНЕЗИС ДОЛЖНОСТИ МИНИСТРА КОММЕРЦИИ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ СИСТЕМЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В НАЧАЛЕ XIX в. До самого последнего времени в научной литературе считался общепризнанным факт, что известный государственный деятель Николай Петрович Румянцев был назначен министром коммерции 8 сентябре 1802 г. в ходе учреждения министерств в Российской империи и именно с этой датой связывался момент возникновения должности министра коммерции. Об этом говорится в многочисленных изданиях — справочниках, энциклопедиях, исследованиях по истории российской торговли, биографических работах о Румянцеве 1 (в том числе новейшей монографии В. Ф. Молчанова 2). Исключение составляют дореволюционные работы А. В. Терещенко 3 и Н. И. Кайданова 4 , указывающие на 1801 г., но без привязки к конкретной дате. Изучение государственной деятельности Румянцева как руководителя Департамента водяных коммуникаций, министра коммерции и министра иностранных дел побудило нас попытаться прояснить этот вопрос на основе архивных документов. Еще в 2002 г. в РГИА в фонде (коллекции) № 1329 «Именные указы и высочайшие повеления Сенату» нами была обнаружена копия именного указа Правительствующему Сенату о назначении Н. П. Румянцева министром коммерции от 11 декабря 1801 г. 5 Рукописный характер документа дал основание отнестись к нему с сомнением из-за возможной описки писца, а указанная точная дата послужила основой для продолжения архивного поиска. Приступив в 2006 г. к подробному изучению организационноструктурного аспекта деятельности Румянцева в должности министра коммерции, мы обратили свое внимание на фонд Коммерц-коллегии РГАДА 6. В результате нами было обнаружено архивное дело, специально посвященное назначению Румянцева на пост министра коммерции — «Дело по указу Правительствующего Сената о бытии действительному тайному советнику Николаю Румянцеву министром коммерции» 7. Данные документа из РГИА, таким образом, полностью подтвердились. Дело содержит выписку из журнала присутствия Коммерц-коллегии от 20 декабря 1801 г. о получении указа Правительствующего Сената от 18 декабря 1801 г. 8 , изданного на основе именного указа Правительствующему Сенату от 11 декабря 1801 г. о назначении Н. П. Румянцева министром коммерции, печатный экземпляр указа от 18 декабря 1801 г. 9 и рапорты о получении печатных экземпляров указов от таможен и таможенных застав в Коммерц-коллегию 10 . 5 М. А. Приходько Таким образом, найденные документы позволили выяснить не только дату, но и общий порядок назначения Румянцева на должность министра коммерции. 11 декабря 1801 г. император Александр I подписал рукописный именной указ Правительствующему Сенату о назначении Румянцева министром коммерции («Действительному тайному советнику, графу Николаю Румянцеву всемилостивейше повелеваем быть министром коммерции, оставаясь и при исправлении прежних его должностей» 11). На основании этого указа Сенат издал 18 декабря 1801 г. печатный указ о назначении Румянцева и разослал его экземпляры в Коммерц-коллегию и в присутственные места Российской империи. Помимо этого архивного дела, информация о назначении Румянцева министром коммерции именно 11 декабря 1801 г. подтверждается и другими документами из фонда Коммерц-коллегии 12 . Можно утверждать, что должность министра коммерции была введена раньше учреждения самого Министерства коммерции. Манифест «Об образовании первых трех коллегий в образе производства государственных дел на прежнем основании и о лицах, избранных к управлению министерствами» от 8 сентября 1802 г. только подтвердил это положение в отношении Румянцева: «Коммерц-коллегия остается по прежнему в управлении министра коммерции, действительного тайного советника графа Румянцева…» 13. Но перечисление Румянцева вместе с новоназначенными министрами, очевидно, ввело в заблуждение последующих (кроме А. В. Терещенко и Н. И. Кайданова) биографов Н. П. Румянцева и историков российской торговли. Еще до назначения Румянцева министром коммерции у него был предшественник — первый министр коммерции, князь Гавриил Петрович Гагарин (1745–1808). Именно с его назначением и следует связать генезис должности министра коммерции в Российской империи. 30 августа 1800 г. Гагарин был назначен императором Павлом I министром коммерции. Именной указ об этом гласил: «Действительному тайному советнику, князю Гагарину повелеваем быть министром коммерции, а президентом Коммерц-коллегии быть действительному тайному советнику Державину» 14 . И только вторым и последним по счету министром коммерции с 11 декабря 1801 г. стал Румянцев. И Гагарин, и Румянцев (до 8 сентября 1802 г.), естественно, не были министрами в полном смысле этого слова. Они являлись скорее, так сказать, главными директорами — по аналогии с должностями руководителей других государственных учреждений того времени. «Полноценным» министром Румянцев стал только после учреждения самого Министерства коммерции 8 сентября 1802 г. Таким образом, обнаруженные нами документы со всей очевидностью определяют точную дату генезиса должности министра коммерции в государ6 Генезис должности министра коммерции в государственной системе… ственной системе Российской империи — 30 августа 1800 г. Данное уточнение имеет важное значение как для истории нашей страны в целом, так и для истории торговли, купечества и таможенного дела дореволюционной России. Примечания 1 Бантыш-Каменский Д. Н. Словарь достопамятных людей русской земли… Ч. 4. М., 1836. С. 339; Справочный энциклопедический словарь. Т. 9, ч. 2. СПб., 1855. С. 224; Богданович М. И. История царствования императора Александра I и России в его время. Т. 1. СПб., 1869. С. 71–72, 85; Ивановский А. Д. Государственный канцлер граф Николай Петрович Румянцев: Биогр. очерк… СПб., 1871. С. 24; Барсов Е. В. Государственный канцлер, граф Н. П. Румянцев: (Речь, чит. в заседании Моск. археол. о-ва, посвящ. юбилейн. памяти гр. Н. П. Румянцева) // Древняя и новая Россия 1877. № 5. С. 6; Энциклопедический словарь Русского библиографического института «Гранат». Т. 23. М., б. г. С. 647; Злотников М. Ф. Континентальная блокада и Россия. М.; Л., 1966. С. 76; Советская историческая энциклопедия. Т. 12. М., 1969. С. 307; Российский гуманитарный энциклопедический словарь. Т. 3. М., 2002. С. 195; Федорченко В. И. Императорский дом. Выдающиеся сановники. Т. 2. М., 2003. С. 335. 2 Молчанов В. Ф. Государственный канцлер России Н. П. Румянцев. М., 2004. С. 210. 3 Терещенко А. В. Опыт обозрения жизни сановников, управлявших иностранными делами в России. Ч. 2. СПб., 1837. С. 232. 4 Кайданов Н. И. Систематический каталог делам Государственной Коммерцколлегии. СПб., 1884. С. 3. 5 РГИА. Ф. 1329. Оп. 1. Д. 24. Л. 66. 6 РГАДА. Ф. 276. Оп. 1–6 (1716–1811). 7 Там же. Оп. 3. Д. 1729. Л. 1–15. 8 Там же. Л. 1. 9 Там же. Л. 2. 10 Там же. Л. 3–15. 11 РГИА. Ф. 1329. Оп. 1. Д. 24. Л. 66. 12 Там же. Оп. 1, ч. 2. Д. 3030. Л. 498. 13 ПСЗ. Собр. 1. Т. 27. № 20409. С. 250. 14 РГАДА. Ф. 276. Оп. 1, ч. 2. Д. 3029. Л. 71. А. Горак КОММЕРЧЕСКИЙ ТРИБУНАЛ В ВАРШАВЕ (1809–1876 гг.) Реформы Наполеона изменили характер государственной власти, введя понятие суверенитета народа, от которого происходила власть. Этот факт совершенно поменял идею абсолютной (самодержавной) власти в Европе, а впоследствии привел к освобождению народов и уравниванию всех людей перед лицом закона. Ничто так существенно и положительно не переменило 7 А. Горак жизнь европейской цивилизации. Карл Маркс писал, что Наполеон «создал внутри Франции условия, при которых только и стало возможным развитие свободной конкуренции, эксплуатация парцеллированной земельной собственности, применение освобожденных от оков промышленных производительных сил нации, а за пределами Франции он всюду разрушал феодальные формы…» 1. Это высказывание непосредственно касается темы данной статьи, поскольку на основании ст. 69 конституции Герцогства Варшавского от 22 июля 1807 г., действующим гражданским правом здесь стал Гражданский кодекс Наполеона, a вскоре на основании положения Сейма от 24 марта 1809 г. был введен в действие «Code de commerce» (Коммерческий кодекс) 2. Но еще раньше на основании распоряжения от 23 мая 1808 г. 3 было узаконено использование некоторых статей «Code de commerce», если на них имелись ссылки в Гражданском кодексе. После войны с Австрией и включения в состав герцогства новых земель на их территории с 1809 г. был введен Коммерческий кодекс 4. В отличие от гражданского кодекса, он не отменял существовавших прав и обычаев, что способствовало его успешному воплощению в жизнь. После упразднения Герцогства Варшавского и раздела его территории французский коммерческий кодекс на территории Великого княжества Познанского, вошедшего в состав Пруссии, 1 января 1816 г. был отменен. Дольше всего (до 1863 г.) он действовал в Кракове, имевшего статус вольного города, и в Царстве Польском. С течением времени кодекс подвергался изменениям, связанным с введением новой организации купечества 5, учреждением биржи и регламентацией купеческих (торговых) книг (1825 г.). Кодекс развивался также под влиянием практики (прецедентные решения судов) и теории правоведения 6. Согласно закону в центрах департаментов, на которые было разделено Герцогство Варшавское, были учреждены коммерческие трибуналы. Варшавский и калишский трибуналы начали свои действия в 1810 г. 7, а в Люблине, до 1809 г. принадлежавшего Австрии, только в декабре 1811 г. (под его юрисдикцией находился также Седлецкий департамент) 8. Степень изученности темы не позволяет точно определить сколько именно коммерческих трибуналов было учреждено в герцогстве и были ли они образованы в каждом из департаментов. Надо подчеркнуть, что в русскоязычной литературе до сих пор существуют заблуждения относительно времени учреждения Коммерческого трибунала. Некоторые авторы относят его возникновение ко второй половине XIX в. (к 1875 г.), когда он был переименован в Варшавский коммерческий суд 9, другие же вовсе о нем не упоминают 10. Однако еще в имперское время было хорошо известно, что «Варшавский коммерческий суд учрежден со введением в Герцогстве Варшавском торгового кодекса Наполеона под именем Коммерческого трибунала, он ныне настолько сближен с окружными 8 Коммерческий трибунал в Варшаве (1809–1876 гг.) судами края, что невольно рождается мысль об отнесении его к общим судебным установлениям» 11. Г. Ф. Шершеневич справедливо считал, что система особых «французских» торговых законов и судов оказала сильное влияние на другие государства Европы: Бельгию, Голландию, Испанию, Италию, Польшу, а также на Россию. Он писал, что «в одном Герцогстве Варшавском было заведено тогда 9 коммерческих судов, по французскому примеру именовавшихся “торговыми трибунами”» 12. Современный исследователь И. В. Архипов пишет, что проведение в 1864 г. судебной реформы не затронуло коммерческих судов 13, а Варшавский коммерческий суд использовал при производстве дел Устав гражданского судопроизводства 1864 г. 14 В отличие от коммерческих судов на остальной части Российской империи, в Царстве Польском до самого конца его существования действовал Коммерческий кодекс Наполеона, который был отменен уже в независимой Польше только в 1934 г. Сразу после учреждения Царства Польского министрпредседательствующий в Правительственной комиссии юстиции (далее — ПКЮ) передал гражданским трибуналам, находящимся вне столицы, что по причине критического финансового положения все коммерческие суды (за исключением Варшавы) с 1817 г. упраздняются. Обязанности этих судов впредь должны были исправлять гражданские трибуналы. Поэтому члены коммерческих судов все тяжбы, дела и акты передали гражданским трибуналам 15. Хотя изначально такое положением считалось временным, оно просуществовало в Царстве Польском до распада Российской империи. Что же касается состава трибунала, то купцы (лица, занимающиеся торговлей, без различия происхождения) могли избирать между собой четырех судей и их заместителей (тоже четырех). Они же получили право выбора одного из судей Апелляционного суда на должность председателя трибунала и другого на должность его заместителя (на два года) 16. Согласно ст. 617 Коммерческого кодекса, трибунал должен был состоять из председателя и заступающего его место, или вице-председателя, из судей и заступающих их место. Председатель, вице-председатель, судьи и заступающие их место избирались каждые два года купеческим сословием в Варшавском магистрате 17. В председатели мог быть избран только один из судей Апелляционного суда, а вице-председателем, согласно постановлению короля Саксонского и герцога Варшавского от 6 апреля 1812 г. 18, лицо, обладающее одинаковыми с председателем качествами. Обычно в вице-председатели избирался один из судей Варшавского гражданского трибунала, поскольку постановлением Совета управления Царства Польского от 7/19 марта 1839 г. за № 27 541, ему был назначен оклад жалованья судьи трибунала 19. В 1840 г. последовало предписание ПКЮ 20, вменившее вице-председателю трибунала в обязанность заниматься исключительно разбором конкурсных дел и давать оным должное направление. В судьи и заступающие их место избирались лица из купцов. 9 А. Горак По повелению, данному 27 мая / 8 июня 1835 г. 21, в Коммерческий трибунал и в Апелляционный суд для решения коммерческих дел, к которым имели отношение русские торговцы, следовало избирать судей из их среды (по двое судей и заступающих их место — в трибунал, одного асессора и одного заступающего его место — в Апелляционный суд). 3-я статья того же повеления гласила, чтобы избранные исправляли свои обязанности не более двух лет и могли быть вторично избраны не ранее, как по истечении одного года. Однако по причине малочисленности русских купцов в Варшаве строгое соблюдение этого правила оказалось невозможным. Поэтому императором было дозволено вновь избирать асессора и заступающего его место в Апелляционном суде, а также судей и заступающих их место в Коммерческом трибунале из числа русских купцов, ранее занимавших эти должности, не ожидая истечения годичного срока со дня оставления ими этих должностей 22. Для выборов в Коммерческий трибунал и Апелляционный суд в Варшавском магистрате велся список торгующих, утверждаемый Правительственной комиссией внутренних и духовных дел (далее — ПКВДД). После получения от Коммерческого трибунала или Апелляционного суда рапорта о истечении двухгодичного срока службы избранных лиц ПКЮ обращалась в ПКВДД за разрешением о назначении новых выборов 23. Еще во время существования Герцогства Варшавского при Министерстве внутренних и духовных дел был создан Общий коммерческий совет, составленный из купцов. Совет управления Царства Польского своим постановлением от 11 января 1817 г. (здесь и далее, если это специально не оговорено, даты приведены по новому стилю) образовал Учреждение старших собрания варшавского купечества и поручил ему ведение купеческих книг. Постановлением наместника Царства Польского И. Зайончека от 12 апреля 1817 г. была учреждена биржа и введены должности маклеров 24. Учреждение биржи предусматривалось Коммерческим кодексом Наполеона, но в Герцогстве Варшавском ее так и не успели организовать. В этой связи следует подчеркнуть, что французский коммерческий кодекс имел ключевое значение для развития вексельных законов, столь важных для торговой деятельности 25. 3 октября 1817 г. собравшиеся в Новой Ратуше на свое первое заседание представители варшавского купечества выбрали председателя, его товарища и их заместителей, в том числе русского купца Кузничова, который, однако, сославшись на плохое здоровье, уклонился от исполнения должности 26. В канцелярии Коммерческого трибунала работали три человека: писарь, подписарь и архивариус. На них лежала обязанность докладывания дел и редакции решений под руководством председателя и его товарища. По докладу Собрания старших ПКЮ поддержала идею о том, чтобы в Апелляционном суде было учреждено отделение дел вексельных, торговых и экзекуционных. Однако только следующий председатель Собрания Па10 Коммерческий трибунал в Варшаве (1809–1876 гг.) процкий провел выборы этого отделения и с 30 апреля 1851 г. лично в нем председательствовал, разобрав за четыре дня все просроченные дела 27. Даже в период репрессий после Январского восстания 1863 г. варшавское купечество продолжало защищать свои привилегии. Ссылаясь на ст. 620 Торгового кодекса оно ходатайствовало о том, чтобы на должности председателей и вице-председателей Коммерческого трибунала избирались купцы 28. Вызывают интерес прения, возникшие по поводу реформы Варшавской биржи. 8 августа 1871 г. (по ст. стилю) последовало воззвание Польского банка о реформировании устаревшего устава биржи по образцу Саратовской биржи. Был создан комитет для сравнения устава Варшавской биржи с уставами бирж других городов Российской империи. В результате в основу проекта нового устава от 22 августа 1871 г. (по ст. стилю) были положены уставы бирж петербургской, рижской, казанской и саратовской. В уставах этих бирж в соответствии с общими коммерческими правилами Российской империи предусматривалась должность старшего маклера. Должность эта являлась пожизненной и была сопряжена с непременным членством в биржевых комитетах империи. Несмотря на то, что проект устава Варшавской биржи в целом придерживался общеимперских норм, первоначально большинством голосов должность старшего маклера было решено исключить. В итоге она все же была включена в проект, но не как пожизненная, а как выборная должность на трехлетний срок 29. Деятельность Коммерческого трибунала позитивно оценивалась купечеством, особенно после введения нового, общероссийского порядка судопроизводства. Законодательство Царства Польского установило особые судебные учреждения для коммерческих дел с отдельным судоустройством и судопроизводством. Начала этого судопроизводства, изложенные в ст. 414–442 Устава гражданского судопроизводства Царства Польского и в ст. 631–648 Торгового кодекса, по сравнению с обычными гражданскими делами разрешали сторонам вести дело в суде лично, без содействия защитников, устраняли сложные судопроизводственные формальности, ограничивали вызов для явки в суд однодневным сроком и предоставляли в виде охранительной меры право предварительного ареста имущества неисправного должника. Коммерческие дела могли обжаловаться в Апелляционном суде. Надо подчеркнуть, что при этой системе в трибунале не оставалось нерешенных дел, а дела по опротестованным векселям решались в тот же день или на следующий, после предъявления векселя к взысканию. После проведения реформы председатель Варшавского биржевого комитета Мечислав Эпштейн с одной стороны с сентиментом, а с другой с огорчением, вспоминал прежний порядок: «Следуя таким началам, истец был уверен, на четвертый день после вручения ответчику через судебного рассыльного повестки с законным для ответчика однодневным сроком, то есть после истечения сроков, предписанных зако11 А. Горак ном, что дело его будет разобрано в суде. Ибо указанный в 416-й ст. срок был обязателен не только для ответчика, который должен был явиться в суд под опасением законных последствий в случае уклонения, но и для суда, который обязан был в назначенный срок приступить непременно к разбору дела. Бывали, впрочем, случаи, что вследствие чрезмерного стечения дел суд не успевал решить всех дел в один день и тогда по необходимости неразобранные дела назначались к ближайшему судебному заседанию, — но эти случаи бывали только в виде исключения и общеизвестно, что несмотря на увеличение в последние годы количества дел в Коммерческом трибунале почти до 12 тыс. в год, никогда не оказывалось каких-либо нерешенных дел» 30. Для того, чтобы проиллюстрировать простоту организации судопроизводства, перечислим несколько его этапов. После рассмотрения дела сторона получала от писаря копию судебного решения, подлежащего немедленному исполнению. Такую копию можно было получить не позднее нескольких дней. Таким образом, каждый истец в обыкновенном коммерческом деле мог рассчитывать на то, что в случае нахождения ответчика в Варшаве, он получит решение суда (исполнительный лист) в семидневный срок после предъявления вызова. Деятельность стороны заключалась в: 1) изготовлении вызова для явки в суд, который рассыльный вручал ответчику; 2) внесении дела в реестр трибунала; 3) изложении дела в судебном заседании в назначенный срок; 4) получении копии решения 31. Если дело требовало особенной быстроты или если необходимо было до судебного решения обеспечить предмет иска, то председатель трибунала своей властью назначал более сокращенный срок для разбирательства дела и мог назначить арест на имущество должника. Такие постановления председателем издаваемы были немедленно, через внесение простой надписи на прошении, и подлежали немедленному исполнению. По французским законам на самих интересантов возлагалась обязанность без участия и опеки суда начать и подготовить дело к судебному разбирательству. Деятельность суда начиналась только с момента внесения сторонами дела на очередь, то есть в судебный журнал, или, точнее, с момента назначения дела к слушанию согласно установленной в журнале очереди. Задачей суда было разобрать представленный сторонами спор и принять соответствующее решение. Этим ограничивалась вся деятельность суда. На председателя суда лично возложены были распорядительная часть, канцелярия, наблюдение над внутренним распорядком и над редакцией выдаваемых решений. Судья не имел права продлевать однодневный срок, установленный для явки в суд, но разбор самого дела, если того требовали обстоятельства, мог отсрочить до ближайшего судебного заседания. После передачи сторонам копии судебного решения могло быть начато немедленное взыскание. Оно могло быть приостановлено только когда сто12 Коммерческий трибунал в Варшаве (1809–1876 гг.) рона вносила против решения апелляцию или подавала отзыв в случае заочного решения (если при этом судом не было постановлено предварительное исполнение решения) 32. Польское купечество, привыкшее за почти 70 лет к несложным правилам французского судопроизводства, не допускавшего никаких отклонений со стороны суда, было особенно поражено запутанностью и формализмом нового общероссийского судопроизводства. Прежнее законодательство гарантировало сторонам быстрое отправление правосудия, сами стороны управляли ходом дела, в их руках находились все акты и документы, от них зависело вести суд или прекратить дело. Судебное решение следовало спустя непродолжительное время и подлежало немедленному исполнению. Прежний порядок был отменен вследствие применения к торговым делам судебных уставов 1864 г. 33, которые на самом деле не имели в виду коммерческих правоотношений. Даже на остальной территории империи они не были применены к торговым делам, поскольку коммерческие суды в империи действовали на основании прежнего порядка. Только в 1874 г. были учреждены, сначала в Петербурге, а затем в Москве, особенные при коммерческих судах отделения, исключительно, впрочем, для разбора вексельных дел. Там же, где коммерческих судов не было, дела рассматривались общими гражданскими судами на основании Устава гражданского судопроизводства с изменениями, зафиксированными в приложенных временных правилах. Тот же порядок был введен и в Варшавском коммерческом суде. В дополнение к этим правилам были изданы временные правила о судопроизводстве в сокращенном порядке. Устав гражданского судопроизводства повторял несколько положений Торгового кодекса (ст. 420, 423, 425, 426, 428, 430, 439, 442 и 647) относительно пределов власти и подсудности коммерческого суда. Наконец, утвержденным 22 июня 1876 г. (по ст. стилю) постановлением Комиссии по делам Царства Польского было введено временное устройство Варшавского коммерческого суда. Изменения состояли в том, что председатель суда и его товарищ стали назначаться правительством, а также была упразднена должность асессора по делам русских купцов. Трудно определить, зачем власти решили ввести гражданское судопроизводство в практику коммерческих судов. Одним из аргументов являлось стремление облегчить исправление своих обязанностей российскими судьями. Так или иначе, это была ошибка, приведшая к упадку институт коммерческого суда и очень вредно повлиявшая на состояние и развитие торговли в Царстве Польском. Главными особенностями нового судопроизводства стали медлительность, формализм, безнаказанность недобросовестных должников и несогласие ни с законом, ни с нуждами жизни. Реорганизация Варшавского коммерческого трибунала была возложена на комиссию под руководством В. В. Фриша, задачей которой было создание единой системы коммерческого судопроизводства и судоустройства 34. В на13 А. Горак чале июня 1875 г. в соответствии с Правилами о введении в действие законоположений об устройстве судебной части в Варшавском судебном округе Коммерческий трибунал был переименован в Варшавский коммерческий суд. В том же году было введено гражданское судопроизводство, существенно изменившее обязанности судей. Руководство этими преобразованиями министр юстиции К. И. Пален возложил на временно управляющего ПКЮ в Царстве Польском Н. Н. Герарда. Уже в январе 1876 г. Герард представил в Министерство юстиции записку о предстоящих преобразованиях, в которой указывал на необходимость усиления юридического элемента в составе Коммерческого суда путем назначения его заседателей (членов) от правительства, а не посредством выборов 35. Министерство юстиции на волне русификации решило перевести коммерческое судопроизводство Царства Польского на русский язык. При реализации принципа выборности и назначаемости судей приоритет отдавался русскоязычным представителям от правительства 36. Изменение судопроизводства вызвало негативные последствия. Уже в первые месяцы суд оказался завален нерассмотренными делами, а основной чертой деятельности Коммерческого суда стала медлительность действий и отсутствие авторитета, поскольку росло количество апелляций. Прусские купцы даже начали выводить свои капиталы из Царства Польского, в результате чего последовала реакция со стороны Министерства иностранных дел 37. В заключение надо подчеркнуть, что Коммерческий трибунал не являлся сословным учреждением. Наоборот, он был учреждением, основанным на капиталистических началах и предназначенным для рассмотрения дел определенного содержания. В трибунале применялся устный процесс, что обеспечивало быстрое производство дел. Важно также отметить, что трибунал осуществлял свою деятельность при участии купечества и был, таким образом, органом профессионального (не сословного) самоуправления, что несомненно повышало его авторитет. Примечания 1 Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // Маркс K., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. Т. 8. М., 1957. С. 116. 2 DPKW. Т. 1. [B. m., b. r.]. S. 239–241 (Prawo stanowiące przyjęcie Kodeksu Handlowego Francuskiego dla Księstwa Warszawskiego z dnia 24 III 1809 r.). 3 Korobowicz A. Rys organizacji sądowej w Księstwie Warszawskim // Instytucje sądowe regionu siedleckiego na tle polskich instytucji sądowych / Red. A. Rogalski. Siedlce, 2009. S. 21–28. 4 DPKW. Т. 2. [B. m., b. r.]. S. 220 (Dekret z 9 VI 1810 r. o wprowadzeniu Kodeksu Handlowego do prowincji nowowcielonych). 5 Dziennik Praw Królestwa Polskiego. 1817. Т. 4. [B. m., b. r.]. S. 159 (Urządzenie kupiectwa z 11 stycznia 1817 r.). 6 Klimaszewska A. Code de Commerce — Francuski Kodeks handlowy z 1807 r. Gdańsk, 2011. S. 179–180. 14 Коммерческий трибунал в Варшаве (1809–1876 гг.) 7 Dziennik Departamentu Kaliskiego. [B. m., b. r.]. № 50. 14.12.1810. Kalendarzyk polityczny, chronologiczny i historyczny na rok pański 1811. Warszawa, 1810. S. 128; Sobociński W. Historia ustroju i prawa Księstwa Warszawskiego. Toruń, 1964. S. 244–247. 9 См.: Экономическое правосудие. Россия, Вятка, Киров к 20-летию арбитражных судов и 90-летию государственного арбитража. Киров, 2012; Казанцев С. М. Коммерческие суды в дореволюционной России // Вестник Высшего арбитражного суда Российской Федерации. М., 2002. № 5. Прил. С. 39. 10 Керзум Д. М. Санкт-Петербургский коммерческий суд — эффективный инструмент экономической инфраструктуры в XIX столетии // Проблемы современной экономики. 2004. № 4. 11 Краснокутский В. А. Русский торговый процесс: Пособие к лекциям, чит. на юрид. фак. Моск. ун-та и в Моск. коммерч. ин-те. М., 1915. 12 Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. Т. 4. М., 1912 (отд. 6: Торговый процесс. § 175). 13 Архипов И. В. Коммерческие суды и торговый процесс в России // Правоведение. 1994. № 4. С. 108–112. 14 Сохранение коммерческих судов при проведении судебной реформы до сих пор достаточно часто оценивается как непоследовательность реформы, как сохранение сословных судов (см.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 8. М., 1991. С. 83). На самом же деле коммерческие суды являлись не сословными, а специальными, поскольку рассматривали дела различных сословий, занимающихся предпринимательской деятельностью. 15 Сборник административных постановлений Царства Польского. Ведомство юстиции. Ч. 1, т. 4. Варшава, 1866. С. 113, № 111 (постановление об исправлении гражданскими трибуналами, находящимися вне столицы, обязанностей коммерческих судов. 23 декабря 1816 г.). 16 Kraushar A. Kupiectwo warszawskie: Zarys pięciowiekowych jego dziejów: Monografja historyczno-obyczajowa osnuta na źródłach archiwalnych. Warszawa, 1929. S. 31. 17 См.: Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права… С. 73. 18 Сборник административных постановлений Царства Польского. Ведомство юстиции. Ч. 1, т. 4. С. 132. 19 Там же. С. 133, № 115 (постановление о качествах, требуемых для должности вицепредседателя коммерческого суда. 6 апреля 1812 г., выписка из журнала статссекретариата). 20 Там же. С. 116, № 113 (о поручении вице-председателю коммерческого суда иметь наблюдение за ходом дел масс несостоятельных должников. 29 июня (11 июля) 1840 г.). 21 Там же. С. 136 (постановление от 27 мая (8 июня) 1835 г. об обеспечении русским купцам, мелким продавцам и извозчикам защиты и покровительства в коммерческих делах, выписка из журнала статс-секретариата Царства Польского). 22 Там же. С. 144, 148. Это видно из препровожденных при отзывах статс-секретаря при Совете Управления от 18/30 июня 1854 г. за № 22928 и от 17/29 декабря 1856 г. за № 16504, двух отзывов министра-статс-секретаря от 21 мая (2 июня) 1854 г. за № 1371 и от 16/28 ноября 1856 г. за № 2966. 23 Там же. Ч. 1, т. 1 (учреждение Правительственной комиссии юстиции, 6/18 августа 1847 г., § 15). 24 Encyklopedia Handlowa. Warszawa, 1891. S. 518; Stulecie Giełdy Warszawskiej (1817– 1917). Warszawa, 1997. S. 18. 25 Jastrzębski J., Kaliński M. Prawo wekslowe i czekowe: Komentarz. Warszawa, 2012. S. 5. 26 Kraushar A. Kupiectwo warszawskie… С. 47. 27 Там же. С. 105. 8 15 А. Горак 28 Там же. С. 133. Там же. С. 143–144. 30 РГИА. Ф. 1405. Оп. 64. 1866 г. Д. 7628. Литера Е. Л. 5. 31 Там же. Л. 6 об. 32 Там же. Л. 8 об.–11 об. 33 ПСЗ. Собр. 2. Т. 50, отд-ние 1. 1875. № 54 401. С. 152–153 (правила о применении в Царстве Польском Судебных уставов 1864 г., статья 114). 34 См.: РГИА. Ф. 1405. Оп. 64. 1866 г. Д. 7628. Литера В. Л. 59–74; оп. 74. 1876 г. Д. 6632. Л. 3–73. 35 Там же. Литера Д. Л. 1–5; ПСЗ. Собр. 2. Т. 50. № 54401. См. также: Архипов И. В. Модернизация торгового права и коммерческого процесса России в XIX — начале XX вв.: Дис. на соискание ученой степени д. ю. н. Саратов, 1999. С. 263. 36 Император 30 июня 1876 г. утвердил новый порядок избрания и назначения судей Варшавского коммерческого суда. См.: РГИА. Ф. 1405. Оп. 64. 1866 г. Д. 7628. Литера Д. Л. 15; Сборник административных постановлений Царства Польского. Ведомство юстиции. Ч. 1, т. 4. С. 136; Архипов И. В. Коммерческое судоустройство и судопроизводство России в XIX веке (проблемы модернизации). Саратов, 1999. С. 54–55. 37 Там же. С. 57–60. 29 О. В. Морозов ИМПОРТ БОЕВЫХ КОРАБЛЕЙ ДЛЯ РОССИЙСКОГО ФЛОТА (1800–1860 гг.) С началом формирования военных флотов на регулярной основе во второй половине XVII в. в сфере международной торговли появился такой сегмент как боевые корабли. В России с началом становления национального судостроения и в условиях объективного технологического отставания импорт кораблей играл важную роль для выполнения кораблестроительных программ, особенно в первой четверти XVIII в. Так, в период с 1711 по 1718 г. в Англии и Голландии было приобретено 22 корабля линейного и фрегатского рангов 1. Однако если в первой четверти XVIII в. при импорте кораблей преследовалась цель максимально быстро увеличить корабельный состав в условиях войны, то в первой половине XIX в. на первое место вышла задача ознакомления с новыми технологиями и внедрения их на российских верфях. Именно в XIX столетии формируется международно-правовая система приобретения такого товара как боевой корабль. Рассмотрение данного вопроса наводит нас еще на одну проблему. Это степень готовности отечественного управленческого аппарата к восприятию технического прогресса и внедрения его в хозяйственную и военную сферы. Дело в том, что заказ кораблей за границей в первой половине XIX в. был связан с освоением в эксплуатации и производстве на территории России паровой машины. И учитывая новизну парового дела для российских реалий, 16 Импорт боевых кораблей для российского флота (1800–1860 гг.) у чиновников возникали законные опасения. Саму идею внедрения паровой машины в морском и речном транспорте руководство государства не отбрасывало, стремилось найти пути внедрения силы пара в экономику по менее рискованному варианту. Среди чиновников высшего ранга, которые прилагали максимальные усилия для внедрения паровых машин в морском деле, следует отметить министра внутренних дел О. П. Козодавлева и министра путей сообщения Ф. П. Деволлана. Особенно следует отметить Козодавлева, который будучи горячим сторонником промышленной модернизации России, начиная с 1815 г. прилагал максимальные усилия для создания пароходного производства 2. В результате второй страной после Северо-Американских Соединенных Штатов (далее — САСШ), вступившей на путь постройки паровых судов, стала Канада (1809 г.), Великобритания оказалась на третьем месте (1812 г.), а Россия — на четвертом (1815 г.). Но по времени начала морских плаваний паровых судов Россия занимает первое место (плавание Джорджа Додда из Глазго в Лондон, обычно считающееся первым морским рейсом, осуществлено в 1816 г., а первый рейс Петербург — Кронштадт произведен в 1815 г.) 3. Однако вплоть до 1830-х гг. в корабельных штатах военных флотов Англии, Франции и России пароходы не находили себе места. Так, постройка первого парохода «Везувий» для Черноморского флота (вошел в строй в 1820 г.) была вызвана стремлением главного командира Черноморского флота А. С. Грейга сэкономить государственные средства. Транспортировка корабельного леса частными подрядчиками по Днепру для черноморских верфей в 1817–1818 гг. обходилось казне в 60 тыс. руб. Обосновывая необходимость постройки парохода для буксировки леса Грейг писал: «Сие судно в состоянии везти за собой до 30 тыс. пудов лесу, имея ходу до 4 верст в час, и как расстояние между Николаевым и Херсоном 95 верст, то лес сей может быть привезен за одни сутки… и нет сомнения, что пароход в один год возвратит более, нежели употребленные для него издержки» 4. В конце первой четверти ХІХ в. морским руководством России пароход продолжал рассматриваться как вспомогательное транспортное портовое средство. Аналогичным образом относились к этому типу судов в Англии и Франции. Проблема заключалась не в консерватизме военных моряков, а в низких оперативно-тактических характеристиках паровых судов по сравнению с боевыми парусниками (автономность, мореходность, сила артиллерийского огня, недостаток инженерных кадров для обслуживания и т. д.). Главная же причина состояла в отсутствии опыта использования пароходов в морских сражениях. Тем не менее, процесс совершенствования механических установок продвигался очень быстро. Если в 1820-х гг. мощность пароходных паровых машин не превышала 90 индикаторных сил, то к 1830-м гг. она возросла до 260 сил, стали появляться установки даже по 450 сил. Технический прогресс открыл путь пароходу в корабельный штат флотов. 17 О. В. Морозов Судостроительная программа 1826 г. для Балтийского флота предусматривала постройку 9 пароходофрегатов и 12 малых пароходов. Одним из стимулов форсирования постройки паровых судов для российского флота стали события в Османской империи в 1831–1833 гг. В 1831 г. начался открытый конфликт между египетским пашой Мухамедом-Али и его сюзереном султаном Махмудом ІІ. 21 января 1832 г. османское правительство обратилось к России за военной помощью. Для защиты Константинополя вышла эскадра Черноморского флота (4 линейных корабля, 3 фрегата, 2 брига) с десантом на борту в составе 3-й бригады 26-й пехотной дивизии 5. В районе Босфора российские корабли столкнулись со сложной гидрографической обстановкой, которая затрудняла маневрирование линейных кораблей и высадку десанта. Это подвигло флотское руководство более внимательно отнестись к наличию в составе флота паровых судов. Начиная с 1829 г. в состав флота стали включаться пароходофрегаты, построенные на балтийских и черноморских верфях. Но переход к паровому судостроению в России столкнулся с комплексной проблемой, которая замедляла этот процесс. Одного желания высшего руководства государства и Морского министерства внедрять паровой двигатель было недостаточно. Требовалось решить задачи общей модернизации государства и общества. А эволюционная модернизация — это продолжительный, многоэтапный путь, который требовал максимального технологического и инженерно-конструкторского заимствования в экономически передовых государствах. В 1835–1836 гг. ознакомление с последними достижениями в области пароходостроения в Англии и Голландии проводил капитан Корпуса корабельных инженеров М. Н. Гринвальд (1795–1856). После возвращения из командировки он возглавил постройку пароходофрегата «Богатырь». Следует отметить, что функции по передаче в Россию информации о технических новинках зарубежного пароходостроения выполняли дипломаты и военные консулы российских посольств. Они также способствовали заключению контрактов на постройку кораблей на зарубежных верфях. Например, генеральный консул России в Египте полковник А. О. Дюгамель в своем донесении сообщил не только основные элементы английского парохода «Нил», но и мнение египетских специалистов о недостатках, выявленных при переходе этого судна через Атлантику и Средиземное море и в течение первых месяцев его эксплуатации. В результате «Нил» был взят за образец при постройке «Богатыря»6. В связи с недостаточным развитием в рассматриваемый период в России судового машиностроения, сдерживавшим внедрение паровых котлов и машин в отечественном военном судостроении, часть пароходов приходилось заказывать за рубежом (в Англии, САСШ), а часть судовых паровых механизмов — в Голландии и Англии. При этом во второй половине 1830-х гг. были отмечены случаи, когда британские власти создавали искусственные препоны для российских инженеров при ознакомлении их с технологиями на 18 Импорт боевых кораблей для российского флота (1800–1860 гг.) английских верфях. В результате было принято решение обратиться за технической помощью к новому заокеанскому сопернику Англии — САСШ. Некоторый опыт в этом отношении имелся. В 1830 г. в САСШ для Балтийского флота было приобретено транспортное парусное судно «Америка» и специально заказанный в Филадельфии корвет «Князь Варшавский». После заключения в 1839 г. контракта на постройку 16-пушечного пароходофрегата «Камчатка», 16 апреля 1840 г. была осуществлена его закладка. Для американцев это был во многом необычный заказ. Ранее в САСШ паровых судов водоизмещением более 2000 т вообще не строили. Головным подрядчиком выступила частная верфь Вильяма Брауна (W. H. Brown) в Нью-Йорке 7. Организационным нововведением, которое стало обязательным для российского Морского министерства, явилось введение должности главного наблюдающего за постройкой корабля. Как правило, на эту должность назначался строевой офицер флота, который полностью нес ответственность за выполнение контрактных условий, наблюдал и контролировал постройку корабля, распоряжался расходом финансовых средств, возглавлял приемно-сдаточные испытания. Обычно ему штатно подчинялись два специалиста: инженерсудостроитель и инженер-механик. Первым наблюдающим в истории российского флота стал капитан первого ранга И. И. фон Шанц (1802–1879). В 1841 г. «Камчатка» пришла в Кронштадт, где получила артиллерийское вооружение. Стоимость ее постройки по официальным сведениям составила 677,4 тыс. руб. серебром (в том числе стоимость механизмов — 435 тыс. руб.). Фактически стоимость этого пароходофрегата соответствовала стоимости постройки и снаряжения двух парусных 120-пушечных линейных корабля класса «Двенадцать апостолов». При этом львиную долю стоимости нового пароходофрегата составляла паросиловая корабельная установка. До 1845 г. для Балтийского флота был построен в Англии пароходофрегат «Владимир» (водоизмещение 1215 т, мощность машины — 350 индикаторных сил). Корабль был построен в Ливерпуле на верфи «Бери Кертис и Кеннеди». Кроме того, для Черноморского флота в Англии заказали пять пароходофрегатов и три винтовых военных парохода. Два из них («Воин» и «Витязь») к сентябрю 1853 г. уже находились в постройке. На это было ассигновано 1200 тыс. руб. серебром 9. 1845 г. для российского парового судостроения стал этапным. Морское министерство России законодательно утвердило положение, согласно которому на линейных кораблях и фрегатах устанавливались паровые машины только с гребным винтом. Аналогичное решение в этом же году приняли в Англии и Франции. Испытания первого английского винтового линейного корабля «Blenheim» состоялось в 1847 г. Первый русский винтовой фрегат «Архимед» был спущен на воду в 1848 г. 8 Металлическому судостроению также приходилось учиться, заказывая образцы за рубежом. В 1838 г. в Англии были заказаны металлические паро19 О. В. Морозов ходы «Ладога» и «Невка». Первый же металлический пароход «Выборг» сошел с отечественного стапеля только в 1855 г. После окончания Крымской войны 1853–1856 гг. активизировалось техническое переоснащение российского флота, при этом основными контрагентами поставок боевых кораблей остались Англия, Франция и САСШ. Вместе с тем закупались лишь единичные экземпляры кораблей с целью получения самого современного образца для собственной судостроительной промышленности. В 1858 г. с Бостонских верфей были приняты два военных транспорта «Японец» и «Манчжур», предназначенные для службы на Амуре и Тихом океане. При водоизмещении 1380 т они вооружались восемью орудиями и давали ход 8 узлов под парами и 11 узлов под парусами. Наблюдение за постройкой и приемкой судов в Бостоне проводила комиссия, возглавляемая капитан-лейтенантом П. Кроуном, русским морским агентом в САСШ. К месту службы в Николаевске-на-Амуре транспорты прибыли в 1859 г. В Нью-Йорке строился и винтовой фрегат «Генерал-адмирал». Его испытаниями и приемкой руководил капитан первого ранга И. А. Шестаков. В июне 1859 г. фрегат прибыл в Кронштадт 10. В 1858 г. в Бордо в казну был принят винтовой корвет «Баян». С 1857 по 1859 г. в Англии для Балтийского флота построили винтовые шхуны «Бакан», «Веха», «Секстан» и «Компас». Последним импортным приобретением для Балтийского флота перед началом новой броненосной эры в мировом кораблестроении стал клипер «Гайдамак». Это судно строилось по судостроительной программе 1857 г. и относилось ко второй серии российских клиперов. Первые шесть кораблей этого класса типа «Разбойник», построенные в 1858–1856 гг. в Архангельске, отлично зарекомендовали себя в океанских походах. 2 марта 1859 г. в Англии по представлению морского агента Е. В. Путятина лейтенант А. А. Пещуров заключил контракт с заводом Г. Питчера в Нортфлите на постройку нового деревянного парового клипера, он же стал и наблюдающим за его постройкой. 20 декабря 1861 г. Пещуров подписал приемный акт и клипер 29 декабря 1861 г. отправился для несения службы на Дальний Восток 11. Таким образом, в ХІX в. импорт боевых кораблей сформировался в важную отрасль внешней торговли, где главным заказчиком выступало государство. Приобретение за рубежом такого наукоемкого товара как боевой корабль потребовало создания новых видов международно-правовых документов, а также института контроля и приемки заказа (должности наблюдающего за постройкой судна за границей). Основной причиной, побуждавшей российское правительство в первой половине ХІХ в. заказывать корабли заграницей, являлось стремление приобрести единичный экземпляр в качестве технологического образца для последующего внедрения новинок судостроения на отечественных заводах. В результате эти единичные экземпляры стоили значительно дороже кораблей, серийно строившихся на отечественных верфях. 20 Импорт боевых кораблей для российского флота (1800–1860 гг.) Примечания 1 Морозов О. В. Імпорт іноземних кораблів для російського флоту у першій чверті XVIII ст. // Тези доповідей V міжнародної школи-семінару «Історія торгівлі податків та мита» (Дніпропетровськ, 27–28 жовтня 2011 р.). Киïв; Дніпропетровськ, 2011. С. 48–49. 2 Черненко В. А. Пароход Берда — первый в России // Гангут: Науч.-попул. сб. ст. по истории флота и судостроения. Вып. 38. СПб., 2006. С. 32, 38. 3 Данилевский В. В. Первые русские пароходы: К 125-й годовщине постройки первого парохода в России // Морской сборник. 1941. № 1. С. 53. 4 История отечественного судостроения. Т. 1. СПб., 1994. С. 320. 5 Гребенщикова Г. А. Андреевский флаг над древним Босфором // Гангут. Вып. 43. СПб., 2007. 6 Головнин Ю. И. Пароходофрегаты Балтийского флота // Там же. Вып. 36. СПб., 2005. С. 44–59. 7 Андриенко В. Г. Пароходофрегат «Камчатка» — первый красавец на флоте! // Там же. Вып. 70. СПб., 2012. С. 4, 6. 8 Грибовский В. Ю. Броненосные фрегаты «Севастополь» и «Петропавловск» — первые русские мореходные броненосцы // Там же. Вып. 73. СПб., 2013. С. 3–12. 9 История отечественного судостроения. Т. 1. С. 404. 10 Сорокин А. И., Краснов В. Н. Корабли проходят испытания. 2-е изд. Л., 1985. С.49, 50. 11 Ликин Ю. А. Одиссеи клипера «Гайдамак» // Гангут. Вып. 51. СПб., 2009. С. 59, 60. И. М. Плаксин КУРСКАЯ КОРЕННАЯ ЯРМАРКА: ОТ МЕСТНОГО ТОРГА К МЕЖДУНАРОДНОМУ УРОВНЮ И ОБРАТНО В России важным звеном посредничества между производством и потреблением являлись ярмарки. Среди многочисленных ярмарочных торгов Курской губернии особенно выделялась Коренная ярмарка. Ее проведение приурочивалось к торжественному переносу из Курска в Коренную пустынь в девятую пятницу по Пасхе чудотворной иконы Знамения Божьей Матери, которая была обретена на том месте и почиталась как чудотворная 1. Точное время возникновения Коренной ярмарки установить довольно сложно. В исторической литературе можно встретить самые разные версии. Так, например, этнограф В. Н. Майнов в одном из своих очерков категорически утверждал: «Коренная ярмарка, без сомнений, принадлежит к числу древнейших. Возникновение ее относится к исходу ХIII столетия» 2. Один из первых исследователей истории Курского края С. И. Ларионов относил начало ярмарки к концу ХVI в. 3 Руководитель специальной экспедиции, направленной в 1853 г. для изучения украинских ярмарок, И. С. Аксаков связывал возникновение этого торга с началом обычая торжественного переноса ико21 И. М. Плаксин ны из Курска в Коренную пустынь: «Стечение десятков тысяч народа, сопровождавших этот крестный ход… положило начало ярмарке» 4. Ему вторит церковный историк и богослов Леонид (Л. А. Кавелин) — ссылаясь на монастырское предание, он датировал возникновение ярмарочного торга 1618 годом 5. Не соглашаясь с мнениями предыдущих авторов, курский краевед В. И. Самсонов считал наиболее вероятным предположение о возникновении ярмарки в середине XVII в. — после постройки Белгородской засечной черты, защищавшей регион от набегов татар, и присоединения левобережной Украины к России в 1654 г., что значительно расширило границы Московского государства 6. Первое письменное упоминание о Коренной ярмарке содержится в челобитной «курчанина посацкого человека» Афанасия Одинцова, поданной царю Петру I в 1708 г.: «В пустыни в 20-ти верстах от Курска бывает богомолье и мирской съезд повсягодни во время Петрова поста и курские таможенные и кабацкие бурмистры ездят в те времена в тое пустыню для продажи вина и меду и сбора пошлинных денег, а того ж богомолья и съезду и сбору государевой денежной казны бывает по три дни; а сколько в той пустыни таможенных пошлин и прибылей в сборе бывает и того сборщики именно в книгах не пишут, знатно сборною государевою денежной казною корыстуются они бурмистры себе» 7. Временем же активного становления Коренной ярмарки стала вторая половина ХVIII в. Изменения качественного характера в стране (отмена внутренних таможенных сборов и таможенной черты с Украиной в 1753 г., повышение ввозных пошлин тарифами 1753 и 1757 гг., разрешение в 1755 г. беспошлинной торговли купцам 1-й и 2-й гильдий на ярмарках и др.) и на местном уровне (передача в 1787 г. ярмарочных сборов Курской городской думе и присвоение Коренной ярмарке статуса всероссийской, начало в 1793 г. строительства обширного каменного гостиного двора по проекту архитектора Д. Кваренги и др.) привели к изменениям количественным: увеличению числа торговых лавок, участников торговли и товарооборота, расширению занимаемой ярмаркой площади и т. д. По размерам товарооборота Коренная ярмарка в это время выходит на третье место в России. Международный же статус Коренной ярмарки был определен законом 1824 г., по которому иностранным купцам разрешалось высылать свой товар только «на три главные ярмарки: Коренную, Нижегородскую и Ирбитскую» 8, хотя иностранные купцы торговали на Коренной и раньше. В 1781 г. проезжавший через Курск путешественник В. Ф. Зуев так писал о Коренной ярмарке: «На нее съезжаются не только из российских городов купцы, но из Польши, Молдавии, Волохии, Немецкой земли, Греции и Крыма и привозят всяких товаров миллиона на три рублей, более или менее смотря по обстоятельствам» 9. Наиболее полную картину масштабов международной торговли на Коренной ярмарке могут дать сводные ведомости о привезенных товарах с ука22 Курская Коренная ярмарка: от местного торга к международному уровню и обратно занием их стоимости и географии поступления. Таких ведомостей встречается довольно много, но главная трудность заключается в том, что в них, к большому сожалению, составители редко отделяли русские товары от иностранных. И. С. Аксаков приводит подобную таблицу за пять лет — с 1850 по 1854 г. 10 В его ведомости также нет разделения на отечественные и иностранные товары, но выборочный анализ данных позволяет выявить некоторые товары иностранного происхождения. Например, в 1850 г. на ярмарку был привезен кофе на сумму 63 тыс. руб., при этом продано было этого товара на 26 тыс. руб. (41 %); в 1851 г. было завезено «разных персидских товаров» на 138 тыс. руб., продано — на 80 тыс. руб. (58 %); в 1852 и 1853 гг. лимонов и апельсинов поступило на 8 тыс. руб., продано — на 7 тыс. руб. (87 %); в 1853 г. привезено чая на 246 тыс. руб., продано — на 190 тыс. руб. (77 %). Более информативна в этом плане таблица, составленная военными статистиками в 1868 г. (см. табл. 1) 11. Таблица 1. Привоз товаров на Коренную ярмарку в 1868 г. Общая стоимость (тыс. руб.) Наименование товара РУССКИЕ ТОВАРЫ Бумажные и полубумажные изделия Шерсть и изделия из нее Изделия из льна, пеньки и писчебумажные изделия Шелковые и полушелковые изделия Мягкая рухлядь Кожа и изделия из нее Железо, сталь, чугун Медь и изделия из нее Галантерея и мелкие металлические изделия Изделия из фарфора, фаянса и стекла Хлеб (в зерне и муке) Прочие съестные припасы Рыбный товар Бакалейный и москательный товар Напитки Лесные товары и изделия Сахар Табак Скот и лошади Прочие товары Итого русских товаров 23 672 790 281 460 225 116 180 64 500 35 18 72 4 72 8 56 222 6 180 128 4085 И. М. Плаксин Общая стоимость (тыс. руб.) Наименование товара ЕВРОПЕЙСКИЕ ТОВАРЫ Бумажные изделия Шерстяные изделия Льняные и пеньковые изделия Шелковые изделия Напитки Колониальные и бакалейные товары Москательные товары Галантерейные и разные товары Итого европейских товаров АЗИАТСКИЕ ТОВАРЫ Чай и другие китайские товары Хлопок и другие бухарские и персидские товары Прочие товары Итого азиатских товаров Итого иностранных товаров Всего привезено товаров 320 180 210 310 48 404 98 60 1930 62 18 115 205 1835 5920 Однако при подсчете итоговых цифр статистиками были допущены ошибки: сложив стоимость отдельных товаров мы получили несколько иные результаты: привоз русских товаров составил 4089 тыс. руб., европейских — 1630 тыс. руб., азиатских — 195 тыс. руб.; стоимость всех иностранных товаров составила 1825 тыс. руб., общая стоимость всей товарной массы — 5914 тыс. руб. Таким образом, доля иностранных товаров в тот год на Коренной ярмарке составила 31 % от всех привезенных на продажу, при этом большинство из них было европейского происхождения (28 %), удельный вес азиатских товаров был невелик (3 %). Подробнейшие описания Коренной ярмарки — ее местоположения и организации, перечисление всех торговых рядов с указанием товаров, продаваемых в них, содержатся как в статистической, так и мемуарной литературе более позднего времени 12. Что же представляла собой эта ярмарка? Она занимала территорию в 60 десятин земли, окруженную с северной, западной и южной сторон небольшим валом и рвом, а восточной частью примыкавшей к Коренной пустыни. В центре располагался гостиный двор, построенный по проекту архитектора Дж. Кваренги в 1793–1812 гг. Здание состояло из одного большого двухэтажного и двух симметрично расположенных малых одноэтажных корпусов. Их конфигурация была спланирована таким образом, что в середине гостиного двора образовывалась обширная круглая площадь, на которой могло разместиться до 50 000 человек. Вокруг располагались другие торговые помещения, выстроенные по плану и образовывавшие улицы и кварталы. 24 Курская Коренная ярмарка: от местного торга к международному уровню и обратно Заслуживает внимания порядок организации ярмарки. За несколько дней до ее официального открытия в Коренную пустынь прибывала Курская городская дума в полном составе. Для поддержания порядка командировалось временное отделение городской полиции во главе с полицмейстером и определенным числом полицейских чиновников. Для содержания караулов прибывал отряд внутренней стражи; для противопожарной охраны — часть пожарной команды, в помощь которой местные крестьяне должны были содержать в черте ярмарки 10 бочек с водой, за чертой — 30 бочек и лошадей. От приказа общественного призрения устраивалась больница и аптека. Врач в присутствии частного пристава осуществлял осмотр продовольственных товаров; кроме этого командированный губернский ветеринарный врач ежедневно осматривал продаваемое всякого рода мясо. Для поддержания сообщений с Курском учреждалась временная почтовая станция, а для письменной и денежной корреспонденции — временное отделение губернской почтовой конторы. Наблюдение за продажей питей возлагалось на окружного акцизного надзирателя с двумя помощниками, а наблюдение за табачной торговлей — на чиновника казенной палаты. Двое присяжных этой же палаты производили продажу гербовой бумаги; совершение торговых актов оформлял нотариус. Для разрешения недоразумений между торгующими учреждался временный словесный суд. За правильностью ярмарочного сбора, половина которого поступала в пользу города, а другая в пользу казны, наблюдал чиновник особых поручений начальника губернии и член палаты государственных имуществ. В отношении военного надзора ярмарка подчинялась коменданту — штаб-офицеру корпуса жандармов, в распоряжении которого состояло несколько чинов. Утром, в день открытия торга, на территории ярмарки в присутствии всех официальных лиц и торгового люда настоятелем Коренной пустыни совершался торжественный молебен; Коренная икона Знамения Божьей Матери с водоосвящением проносилась по рядам; над башней гостиного двора поднимался флаг — и ярмарка начинала свою работу. За несколько дней до официального открытия торгов начиналась конская ярмарка. На нее приводили от 4 до 5 тыс. лошадей — большей частью курские, орловские и воронежские барышники, обслуживавшие круглый год все украинские ярмарки, переходя с одной на другую. Кроме них лошадей поставляли владельцы конских заводов Курской и других губерний, однако заводских лошадей было меньше. И совсем мало лошадей на Коренную ярмарку пригоняли цыгане, хотя на некоторых других конских ярмарках они играли весьма заметную роль. Для продажи лошадей отводилась большая конная площадь, на которой было устроено несколько конюшен, где и выставлялись лошади. Однако большая часть привозимых на ярмарку лошадей на площади находилась 25 И. М. Плаксин только днем, а на ночлег разводилась по близлежащим постоялым дворам — в самых крупных из них помещалось до 200 лошадей. А многие лошади и вовсе не выводились на площадь, а продавались здесь же, в постоялых дворах. Теперь дадим характеристику некоторых, наиболее значительных торговых рядов и ярмарочных товаров. Одну из трех главных и прямых линий большого корпуса гостиного двора составлял Панский ряд — «самый разнообразный по содержанию: в нем заключаются все предметы, употребляемые в общежитии и быту высшего сословия дворянского и купеческого: здесь вы найдете модную мантилью и ученую книжку, тонкие кружева и черкесское седло, брильянтовый браслет и икону в окладе, косметические товары, подзорные трубы, шляпы московского изделия и прочее. В Панском ряду вы не увидите ни дегтем выпачканного чумака, ни прасола со шкурками, ни крестьянки с поясами: вход черному народу недоступен в это эльдорадо… Обширная Панская линия не уступает красотою ни санкт-петербургскому Пассажу, ни московской Голицынской галерее». Вторая линия большого корпуса гостиного двора носила название Московской, так как большей частью была занята московскими купцами с русскими мануфактурными товарами. И. С. Аксаков называл Коренную ярмарку главным рынком для сбыта мануфактурных произведений. Подтверждением большого наплыва этого товара на ярмарку служит и тот факт, что позже изза нехватки места в гостином дворе недалеко от него был построен новый каменный корпус для торговцев-мануфактурщиков, получивший название Суздальского ряда. А вскоре и этот корпус оказался недостаточным, и был построен еще один деревянный корпус. Курский красный ряд составлял как бы продолжение Московского и размещался в третьей линии большого корпуса гостиного двора; в этом ряду торговали исключительно местные краснорядцы. Еще одну отрасль Московского ряда составлял Игольный ряд. Он состоял из шестнадцати деревянных балаганов, расположенных в две линии: «это большая коробка офеня: тут тесемки, ленты простые, шелковые, стеклярус, монисты, снурки, гарус, шелк для вышиванья и пр. … в сущности игольный товар и есть галантерейный, но не панский, а для простого класса». Игольный ряд продолжал ряд Пушной. Мехов на Коренную привозилось немного, так как «это ярмарка весенняя, а весною мехов не покупают». И, тем не менее, меховщики бывали здесь для закупки сырых и выделанных шкурок — волчьих, лисьих, заячьих, хорьковых, куньих, чтобы после выделки, окраски и шитья пустить этот товар в продажу уже готовыми мехами. Четвертая линия главного корпуса гостиного двора называлась Большим овощным рядом. В нем торговали колониальным товаром (чай, сахар, кофе, табак), бакалейным (изюм, орехи, прованское масло, винная ягода и т. д.), 26 Курская Коренная ярмарка: от местного торга к международному уровню и обратно москательным (русские и заграничные коренья и краски), овощным и различными съестными товарами (сыры, колбасы, кондитерский товар, грибы, сушеная и моченая ягода, пряники, халва и т. д.). На Коренной ярмарке в небольшом размере было представлено две отрасли винной торговли — вина иностранные и вина русские. Иностранные вина доставляли торговцы непортовых городов, среди поставщиков русских вин выделялись армяне с белым и красным кизлярским вином. Территория гостиного двора, где они складывали свой товар, называлась Армянским подворьем. По передней полукруглой линии двух малых корпусов располагалась торговля железным и медным товаром, который четко подразделялся на две категории: в виде обработанного материала (полосового, листового, кровельного, узкополосного, прутового, брускового, стропильного, обручного, резного) и готовых изделий опять же русского и иностранного производства (среди них преобладали гвозди и замки; из иностранных изделий большой спрос всегда наблюдался на столярный стальной инструмент и сеножатные косы). Зачастую в железных лавках в виде прибавочного товара продавались кожа и изделия из нее. Курская выделанная кожа играла важную роль не только на Коренной, но и на многих украинских ярмарках. Однако ее привоз на Коренную ярмарку все же не мог дать представления о том огромном обороте, который производился курскими кожевниками — основная их торговля проходила на месте в течение всего года. Ассортимент шитых кожаных товаров был весьма разнообразен: ковры, чемоданы, сумки, тюфяки, клеенка, разных цветов трип, тесьма и другие экипажные принадлежности, а также сапоги из знаменитого центра их производства — слободы Михайловки Новооскольского уезда Курской губернии. Кроме вышеназванных товаров в торговых рядах гостиного двора продавались вата, писчая и оберточная бумага, обои, восковые, стеариновые и сальные свечи, конфеты и варенья, масляные краски, лак, политура, клеенка, козырьки, счеты, щетки, шитый шорный и шлейный товар. В небольшом количестве были представлены экипажи, стеклянный, хрустальный, глиняный, фарфоровый и фаянсовый товар. Кроме гостиного двора с его многочисленными рядами торговля на Коренной ярмарке протекала на девяти площадях: Сенной, Табачной, Конной, Рыбной и Кожевенной, Мучной, Мясной, Щепной. Живописную картину ярмарки дополняли разные товары мелкой торговли. О масштабах развития торговли на Коренной ярмарке красноречиво говорят цифры ее товарооборота (см. табл. 2) 13. 27 И. М. Плаксин Таблица 2. Товарооборот Коренной ярмарки в 1850–1898 гг. Год Товаров на сумму в руб. привезено продано Год Товаров на сумму в руб. привезено продано 1850 1851 1852 1853 1854 1855 1856 1857 1861 1862 1863 1864 1866 1867 1868 1869 6 808 400 6 939 300 9 096 500 9 545 245 5 085 806 6 338 545 6 555 600 7 730 100 7 299 755 6 578 208 6 288 500 6 146 900 5 002 350 4 978 600 4 874 280 5 457 880 1870 1871 1872 1873 1874 1875 1876 1877 1890 1892 1893 1894 1895 1896 1898 5 340 560 4 370 000 4 282 350 4 278 400 3 547 750 2 485 150 2 027 700 2 022 400 925 200 552 505 489 375 813 330 651 370 — — 2 127 750 3 394 900 5 758 300 5 623 561 2 125 600 3 566 625 3 918 000 4 573 200 3 684 505 — 5 680 745 4 605 320 3 135 280 2 999 030 2 281 200 2 284 495 2 670 820 2 733 510 1 836 055 2 520 825 1 921 600 1 395 950 1 326 700 1 600 400 522 635 390 300 391 010 739 430 586 285 507 000 740 000 Мы видим, что подъем торговли на ярмарке приходится на 1850–1860-е гг., хотя уже тогда многие предрекали ее скорое падение. Действительно упадок начался еще раньше, когда «с присоединением Малороссийского края торговля отодвинулась далеко на юг» 14 и на первое место в этом регионе стал выходить Харьков, который, «находясь на половине торгового пути от севера к югу России и из кочевых степей к западу Европы», стал «естественным внутренним торговым перекрестком России» 15. Последними ударами для Коренной явились проведение в 1868 г. Московско-Курской железной дороги и перевод ярмарки в 1877 г. в Курск, где она окончательно теряет свое «выдающееся значение для оптовой торговли, и носит характер торжковой или базарной» 16. Примечания 1 См.: Амвросий (Гиновский). История о городе Курске, о явлении чудотворной Знамения Пресвятыя Богородицы иконы, нарицаемыя Курския, о Курском Знаменском монастыре и его настоятелях: Сочиненная в 1786 году из разных рукописей, граммот царских и патриарших, такожде и из рукописного летописца в Курском Знаменском монастыре находящихся. Курск, 1792. — В указанной книге утверждается, что икона Знамения Божьей Матери была обретена в 1295 г. Эта версия, получившая впоследствии широкое распространение, не находит подтверждения в единственном первоисточнике, содержащем рассказ об обретении чудотворного образа — «Повести о граде Курске». Год и даже примерное время обретения иконы в этом историческом памятнике XVII столетия не указаны, упоминание же в нем рыльского князя Василия Шемячича, правившего в первой четверти ХVI в., опровергает датировку обретения иконы 1295 г. На это обстоятельство обращали внимание как дореволюционные, так и современные исследова- 28 Курская Коренная ярмарка: от местного торга к международному уровню и обратно тели (см. подробнее: Раздорский А. И. О времени обретения Курской чудотворной иконы Знамения Богоматери // Пятые Дамиановские чтения: (Материалы Всерос. науч.-практ. конф., г. Курск, 26–28 марта 2008 г.). Курск, 2008. Ч. 1. С. 36–41). 2 Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Т. 7, ч. 1. СПб.; М., 1900. С. 287. 3 Ларионов С. И. Описание Курского наместничества из древних и новых разных о нем известий, вкратце собранное Сергеем Ларионовым, того наместничества Верхней расправы прокурором. М., 1786. С. 56. 4 Аксаков И. С. Исследование о торговле на украинских ярмарках. СПб., 1858. С. 126. 5 Леонид (Кавелин). Историческое описание Коренной Рождество-Богородицкой пустыни. СПб., 1865. С. 238. 6 Самсонов В. И. Курская Коренная ярмарка // Ученые записки / Кур. гос. пед. ин-т. 1949. № 2. С. 99. 7 Цит. по: Леонид (Кавелин). Историческое описание Коренной РождествоБогородицкой пустыни… С. 238–239. 8 ПСЗ. Собр. 1. Т. 39. № 30 115. С. 596 (Об устройстве гильдий и торговле прочих сословий). 9 Зуев В. Ф. Путешественные записки Василья Зуева от С.-Петербурга до Херсона в 1781 и 1782 году. СПб., 1787. С. 145. 10 Аксаков И. С. Исследование о торговле… С. 135–138. 11 Военно-статистический сборник. Вып. 4. СПб., 1871. С. 646. 12 Бесядовский И. И. Коренная ярмарка в 1863 году // Труды Курского губернского статистического комитета. Вып. 2. Курск, 1866. С. 30–100; Безобразов В. П. Из путевых записок // Русский вестник. 1864. Т. 51, № 6. С. 631–666. 13 Составлена по: ГАКурО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 554. Л. 1312; Д. 4310. Л. 9 об.; Ф. 4. Оп. 1. Д. 25. Л. 57; Д. 35. Л. 18; РГИА. Ф. 18. Оп. 4. Д. 739. Л. 12, 13; Журнал мануфактур и торговли. 1856. Ч. 3, № 7/9. С. 319, 320; Труды Курского губернского статистического комитета. Вып. 1. Курск, 1863. С. 102; Статистический временник Российской империи. Сер. 1, вып. 1. СПб., 1866. С. 176; Движение ярмарочной торговли в России за последние пять лет (1868– 1872 г.). СПб., 1873. С. 28, 29; Курские губернские ведомости. 1878. № 5; Обзор Курской губернии за … [1890–1895] год. Курск, 1891–1896; Торгово-промышленная Россия: Справ. кн. для купцов и фабрикантов / Под ред. А. А. Блау. СПб., 1899. Стб. 402; Список существующих ярмарок в Курской губернии. Курск, 1898. С. 1–66. 14 Торгово-промышленная Россия… Стб. 403. 15 Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. 13, ч. 3. СПб., 1850. С. 142. 16 Торгово-промышленная Россия… Стб. 404. Е. С. Кравцова ТОРГОВЛЯ КУРСКОЙ ГУБЕРНИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в. (по описанию Е. В. Пассека) За 1837 г. сохранилось несколько интересных источников по истории Курского края, включая путеводитель В. Н. Левашева 1 и статистическое обозрение Е. В. Пассека 2. Если первый документ является кратким справочным пособием с описанием климатических, географических, историчес29 Е. С. Кравцова ких и других сведений о Курской губернии (преимущественно вдоль дороги из Москвы в Крым), то второй представляет собой исследование экономического положения указанного региона на 1837 г. На этой работе остановимся подробнее. Титулярный советник Евгений Васильевич Пассек являлся чиновником МВД. Специально для проведения исследования он был откомандирован в Курскую губернию, где встретил радушную встречу губернатора графа М. Н. Муравьева. Пассек по этому поводу писал: «По высочайшему повелению, будучи командирован к г. курскому гражданскому губернатору, я еще в Петербурге имел случай объясниться с его превосходительством, объявившим мне, что моею обязанностию будет составить историческостатистическое описание Курской губернии. Внимательность начальника столь была велика, что он дал собственных своих денег для покупки книг, нужных для исполнения поручения» 3. В работе Пассека, имеющей заглавие «Взгляд на степень развития промышленности в России, и статистическое обозрение промышленности в Курской губернии», содержится интересный материал о природноклиматических условиях, населении, быте, развитии торговли, промыслов в Курской губернии на момент написания обозрения. Анализируя ситуацию с развитием торговли в рассматриваемом регионе, Пассек в первую очередь выделил наличие всероссийской ярмарки — Коренной, которая к этому периоду начала терять свое значение. Автор уделил должное внимание обустройству ярмарочной торговли. «Главное торговое место в Курской губернии находится, можно сказать, в чистом поле, при Коренной пустыни. Поле это, заключая около 50 десятин, окружено невысоким валом со рвом с северной, западной и южной стороны» 4. Отметив наличие застав, Евгений Васильевич приглашает читателей пройтись по территории ярмарки, подмечая интересные моменты: «…оттуда идешь несколько правее и входишь в ряд гостиного двора, называемый Панским. В нем, как и во всех рядах двора, дорога пересыпана свежею травою, дабы пыль не могла подняться и пасть на товары и милых покупательниц. При входе и выходе из него находятся две кандиторские. В Панском ряду около полудня встречаешь все лучшее общество, какое только съехалось в Коренную. Оно гуляет тут будто на Невском проспекте; пестрота, богатство товаров пленяют его зрение, но тут не беспокоит ни пыль, ни стук от едущих экипажей, ни палящее солнце, ни пагубный для дамских нарядов дождь» 5; «Богомольцы спешат в церковь пустыни, которую не видать от гостиного двора: она в лучезарных крестах своих удалилась от суеты мира и как будто в молитве склонилась долу, приникнув к площадке первой трети возвышения крутого берега Тускари» 6; «все в движении в Коренной во время ярмарки, молятся 30 Торговля Курской губернии в первой половине XIX в. (по описанию Е. В. Пассека) и торгуют, приносят дары в храмы и веселятся; протекло две недели, и хотя еще видишь, как содержатель театра усаживает в открытые телеги тех, которые недавно являлись свету калифами, воеводами, султаншами и принцессами; видишь их хмурые лица, слышишь их побранки против содержателя; видишь как последний извощик тянется к заставе, как дети ищут в сору себе лакомств и игрушек; но скрылись они и все пусто, не веришь глазам своим, минувшее кажется сном…» 7. Уделив должное внимание историческим фактам становления и развития Коренной ярмарки, Пассек перешел к анализу ее функционирования в 1836–1837 гг. Причины активизации ярмарочной торговли в Курской губернии, по мнению автора, лежали в ее выгодном географическом положении. Расширение территории государства за счет причерноморских и азовских земель и превращение ранее приграничных территорий во внутренние губернии империи привело к тому, что «внутренние губернии начали входить в большие и большие между собою торговые сношения с тем краем, с теми портами и с инородцами там обитающими. Это еще более увеличило ярмарочный рынок, породив новых потребителей и новых производителей, и обратило Коренную в центр, к которому стекались, так сказать, товары от севера для размена с товарами от юга» 8. Отметим и положительную роль в данном начинании местных властей, которые для привлечения купцов и посетителей создавали очень комфортные условия для торговли. Так, в 1787 г. Курским городским обществом было принято решение о постройке в Коренной пустыни за счет ярмарочного сбора каменного гостиного двора — ярмарочного дома. Разработкой проекта занимался известный архитектор Дж. Кваренги. К настоящему времени здание не сохранилось. Рассматривая круг товаров, продаваемых на ярмарке, Пассек выделяет: «1. Господские, т. е. такие, которые преимущественно составляют предмет потребности богатого дворянства и купечества. 2. Горожанские, требуемые преимущественно жителями городов всех сословий. 3. Господско-горожанские. 4. Поселянские. 5. Общие. 6. Производимые, т. е. идущие не столько для потребления, сколько для получения посредством переработки нового вида и новой высшей ценности» 9. Рассмотрим эти группы товаров и оценки автора относительно прибыльности торговли ими. В табл. 1 приведены данные о господских товарах. 31 Е. С. Кравцова Таблица 1. Господские товары и уровень их продаж на Коренной ярмарке в 1837 г. Наименование товара Оценка продаж Панские ткани (золотошвейные, шелковые, бархатные, льняные, самые лучшие конопляные и шерстяные ткани, в т. ч. сукна) Серебряные и золотые вещи Изделия из меха Модные вещи (шляпки, чепчики, дамские жилеты, костюмы) Вина и водки Перчатки и чулки Оптические, в т. ч. всех родов математические инструменты, гравированные и литографированные картины Прочие «галантерейные и оружейные вещи» Косметика, табак курительный Книги «Вещи из нового серебра» «Крупичетая мука» Очень хорошо Очень хорошо Очень хорошо В раннюю продажу очень хорошо, а затем очень посредственно. Но мужское платье шло в продажу вообще худо. Донские и настоящие заграничные шли хорошо Довольно хорошо Посредственная Самая посредственная Малая Плохо Худая Почти не было Составлено по: Пассек Е. В. Взгляд на степень развития промышленности… С. 390–393. Укажем, что разница в объемах продаж была колоссальна. Так, объем продаж элитных тканей составлял только в 1837 г. 2,9 млн. руб. (из заявленных 7,8 млн. руб.), в то время как крупчатой муки, которой привезли на ярмарку на 1 млн. руб., было продано всего на 95 тыс. руб. Лучше всего продавались товары «господско-горожанские» (см. табл. 2). Таблица 2. Господско-горожанские товары и уровень их продаж на Коренной ярмарке в 1837 г. Наименование товара Оценка продаж Сахар Чай Бакалейные (сухие фрукты, волжские орехи, изюм и проч.) Бумаги писчая и оберточная Апельсины и лимоны Игрушки Фарфоровая и фаянсовая посуда Очень хороша Очень хороша Хороша Хороша Хороша Хороша Хороша Составлено по: Пассек Е. В. Взгляд на степень развития промышленности… С. 394–395. 32 Торговля Курской губернии в первой половине XIX в. (по описанию Е. В. Пассека) Продажа же поселянских товаров в указанный год была не очень успешна (см. табл. 3). Таблица 3. Поселянские товары и уровень их продаж на Коренной ярмарке в 1837 г. Наименование товара Оценка продаж Смола и деготь Повозки и кибитки Косы Шляпы поярковые черные и белые Сапоги, черевики, юфта и под. «Деревянная посуда и сундуки, которые более продаются с железом» Сбруя лошадиная, дуги, клещи, лопаты и др. Кафтаны суконные и нанковые Очень хороша Очень хороша Посредственная Посредственная Посредственная Очень плоха Плохая, кроме торговли безменами Плохая Составлено по: Пассек Е. В. Взгляд на степень развития промышленности… С. 396–402. Здесь торговая динамика была следующая: из заявленной к продаже смолы и дегтя на сумму 26 тыс. руб. было продано 88 % товара (на сумму 22 тыс. руб.). Для сравнения: кафтанов, привезенных на ярмарку на сумму 25 тыс. руб., было продано всего на 3 тыс. руб. (т. е. реализовали всего 12 %). Такое положение объясняется, главным образом, низкой покупательской способностью крестьянского и бедного мещанского населения. Кроме того, следует отметить тот факт, что покупательская способность крестьян напрямую зависела от урожая и цен на него. Так, с 1833 по 1836 г. цены были очень высокие и крестьяне покупали на ярмарке не только товары первой необходимости, но и предметы «роскоши». С 1837 г. цены на хлеб упали, но крестьяне, закупившие в более успешные для себя годы различные товары длительного пользования (сбруя, посуда и т. д.), не имели надобности покупать их в настоящее время, а приобретали только самое необходимое 10. Для сравнения: в документах купцов, торговавших сахаром, было заявлено товара на 695 тыс. руб., а продано товара на 665 тыс. руб. (96 %). Такая же ситуация складывалась и в торговле чаем. Остальные товары этой группы сбывались на 80–70 % от объема привоза. Пассек отмечает, что успешность торговли зависит от нескольких качеств: наличие у продавца кредита, востребованность предлагаемого товара, качество товара и его «брендовость» (товары малоизвестных производителей покупались хуже), стоимость товара, а также «лицо самого купца». Автор исследования подчеркивает, что большую роль на ярмарке играли торговцы, которые приезжали на без товара, закупали его в самом на33 Е. С. Кравцова чале ярмарки, тут же открывали им торговлю и по мере продажи этого товара закупали гуртом продукцию для торговли в тех городах, из которых они приехали 11. Пассек указывает на интересный момент: товары, произведенные в Москве или около нее, на Коренной ярмарке могли быть куплены гуртом (оптом) за ту же цену, что и в Москве. Причина этого, вероятно, кроется в том, что увеличение стоимости не происходило ввиду отвержения хранения, перевозки и т. д. в самой Москве 12. Также автор подметил: «Торговцы курские верят в долг всем, даже жидам, кроме армян и татар, которые не пользуются и малейшим доверием» 13. На Курской ярмарке можно было встретить представителей многих районов России: Москва, Ярославль, Рязань, Чернигов, Сумы, Харьков, Белоруссия, Вильно, Крым, Ростов и т. д. 14 Пассек подчеркивает, что ярмарки Коренная, Харьковская, Сумская и Воронежская составляют хорошо слаженный торговый блок, который обеспечивает беспрерывное меновое движение северных и южных товаров. При этом автор констатирует, что для Коренной ярмарки особую угрозу представляет Харьков с его четырьмя ярмарками. Он пишет: «Это будущая наша южная Москва, отстоящая на столько же, как и древняя столица, от портов» 15, но стоящая на пересечении всех мало-мальски значимых торговых путей. Как показало время, он оказался прав. Пассек обследовал и состояние торговли в уездах Курской губернии. Он отметил, что на местных рынках можно было купить только очень дешевый товар. Товар же более высокого качества можно было купить только на Коренной ярмарке, а также на курском и рыльском рынках. При этом он отмечает, что статус уездного города не всегда гарантирует более высокий уровень торговли. Например, объем продаж в слободе Михайловке чуть ли не в 10 раз выше, по сравнению с Дмитриевым и Новым Осколом. Важное место в Курской губернии занимал разносный торг такими товарами как ситцы, холст, недорогие шелковые материи, чай, сахар, кофе, изюм, рис, косметика, табак. Объемы продаж этих товаров у разносчиков были даже выше, чем у розничных торговцев. Пассек отмечает, что умея торговаться можно купить товар почти за ту же цену, что и в Москве. Причин этому было несколько: разносчики скупали в Москве товар, на который окончился спрос, следовательно, он был дешевле; они не платили акциз, не содержали лавки и не жили в столице 16. Таким образом, труд Пассека содержит интересный и разноплановый материал по развитию торговли в типичной русской провинции — Курской губернии во второй половине 30-х гг. XIX столетия, который расширяет и дополняет имеющиеся данные на этот счет. 34 Торговля Курской губернии в первой половине XIX в. (по описанию Е. В. Пассека) Примечания 1 Исторический и географический путеводитель по Курской губернии от Орловской границы до Харьковской на 241 ½ верст. Составлен В. Н. Левашевым в 1837 г. / Изд. подгот. А. И. Раздорский. СПб., 2010. 192 с. 2 Пассек Е. В. Взгляд на степень развития промышленности в России, и статистическое обозрение промышленности в Курской губернии // ОР РНБ. ОСРК. Q.II.91. XXIII, 251– 706 с. (241 л.). — В настоящее время рукопись готовится к публикации автором статьи совместно с сотрудником Российской национальной библиотеки А. И. Раздорским. 3 Там же. С. 13. 4 Там же. С. 361. 5 Там же. С. 362. 6 Там же. С. 363. 7 Там же. С. 365. 8 См.: Там же. С. 383–384. 9 Там же. С. 389. 10 Там же. С. 407. 11 Там же. С. 405. 12 Там же. 13 Там же. С. 479. 14 См.: Там же. С. 403–409. 15 Там же. С. 409. 16 Там же. С. 486. М. А. Сергиенко РОЛЬ ОРГАНОВ ГОРОДСКОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ В РЕГУЛИРОВАНИИ ТОРГОВЛИ В ГОРОДАХ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В КОНЦЕ ХIХ в. (на материалах Курской губернии) В соответствии с Городовыми положения 1870 и 1892 гг. на городские общественные учреждения были возложены задачи по управлению муниципальным хозяйством. В их ведение передавался широкий круг вопросов городского хозяйства и благоустройства: водоснабжение, канализация, уличное освещение, транспорт, озеленение, градостроительные проблемы и т. п. Городские думы были обязаны заботиться также и об «общественном благосостоянии»: оказывать содействие в обеспечении населения продовольствием, принимать меры против пожаров и других бедствий, способствовать охране «народного здравия» (устраивать больницы, помогать полиции в проведении санитарно-гигиенических мероприятий), принимать меры против нищенства, способствовать распространению народного образования (учреждать школы, музеи и т. д.) 1. Законодательство Российской империи рассматриваемого пе35 М. А. Сергиенко риода решение всех проблем повседневного функционирования города как сложного социально-экономического организма передало органам городского общественного самоуправления. Городские власти играли также ключевую роль в развитии местной торговли, так как в круг компетенций органов городского самоуправления входили вопросы, касающиеся торговой деятельности. В частности, городские власти давали разрешение на открытие постоялых дворов, трактиров, лавок и прочих заведений, осуществляли контроль над ценами на мясные продукты и печеный хлеб. С середины ХIХ в. в городах Курской губернии наблюдался динамичный рост торговли. Основным видом постоянных торговых заведений являлись лавки. Быстрое увеличение стационарной торговли происходило за счет городских поселений. За шесть лет количество лавок в городах увеличилось с 965 в 1850 г. до 1634 в 1856 г., или в 1,7 раза. При этом происходило перераспределение сети постоянной торговли: одни города утрачивали свое прежнее торговое значение и темпы роста стационарных заведений в них сокращались, другие же, наоборот, становились крупными торговопромышленными центрами и число лавок в них увеличивалось. Крупным торговым городом был Курск. К 1861 г. в губернском центре имелось 16 магазинов, 545 лавок, 2 кондитерских, 11 гостиниц, 8 харчевен, 40 постоялых дворов 2. Одним из основных направлений деятельности городских дум и управ Курской губернии являлся надзор за санитарным состоянием торговопромышленных заведений, ярмарок и базаров. Чистота в городах зависела не только от деятельности городских властей, но и от рядовых обывателей. 27 марта 1879 г. Курской городской думой были изданы обязательные постановления для жителей города о мерах предупреждения распространения заразных болезней 3. Постановления касались вопросов соблюдения горожанами и владельцами торговых заведений санитарных норм. Согласно им город делился на 16 санитарных участков, находящихся в ведении участковых попечителей. В круг их обязанностей входил непосредственный контроль над исполнением жителями города обязательных постановлений. Информацию о нарушителях санитарных норм, о фактах продажи недоброкачественных продуктов питания участковые попечители доводили до сведения полиции. Городской управе предоставлялись сведения о мероприятиях по очистке дворов бедных жителей за счет средств городского бюджета. В обязанности попечителей входила безвозмездная раздача малоимущим горожанам дезинфицирующих средств. О возможных фактах появления заразных болезней попечители сообщали непосредственно председателю санитарноисполнительной комиссии. Каждый попечитель санитарного участка являлся одновременно и членом исполнительной комиссии. Заседания санитарной комиссии проходили через каждые две недели. Каждый попечитель докладывал членам комиссии 36 Роль органов городского самоуправления в регулировании торговли… обо всех фактах нарушения санитарных норм на его участке за истекший период и о мерах, которые были приняты для устранения недостатков. Согласно предписаниям курского губернатора периодическому осмотру комиссией в составе помощника пристава и помощника врачебного инспектора Курска подвергались общественные отхожие места у Бурнашева моста, базарные лавки и городские дома для контроля над соблюдением санитарных норм 4. Проблемы санитарии были напрямую связаны со степенью благоустройства городов губернии. В начале 1909 г. в газете «Курская быль» появилась статья, посвященная проблеме отсутствия на толкучем рынке клозета 5. Эта проблема носила долгосрочный характер. Ранее существовавший в гостином дворе клозет, построенный городской управой для общего пользования, был снесен из-за ветхости. Место, где он находился, осталось незагороженным, поэтому здесь в течение зимнего времени скопилась масса нечистот. С наступлением оттепели по требованию пристава 2-й части Курска городская управа приняла меры по удалению нечистот. Территория, где ранее располагался клозет, была расчищена и обнесена забором. Но новый клозет построен не был. В связи с этим в базарные дни жители для отправления естественной надобности заходили за лавки торговцев гостиного двора и опять загрязняли местность нечистотами. Некоторые торговцы обращались с просьбой в городскую управу о разрешении открыть клозет, находящийся возле магазина Пуговошникова. Но со стороны управы для разрешения ситуации не последовало какого-либо распоряжения. Поэтому приставом 2-й части был назначен городовой «для устранения лиц, являющихся в гостиный двор для отправления естественной надобности» 6. Усугубляло ситуацию в городах губернии нерадивое отношение производителей и продавцов пищевой продукции к соблюдению элементарных санитарных норм. Например, в 1885 г. Курская городская дума обратила внимание на нарушение санитарных норм со стороны торгующих продовольственными продуктами и напитками в заведениях и на базарах. Во многих трактирах, постоялых дворах, гостиницах использовалась грязная посуда, продавалась несвежая провизия и испорченные напитки 7. В городской думе отсутствовала определенная система действий против подобных нарушений. Аналогичная ситуация была характерна и для уездных городов. К примеру, в результате осмотров заведений корочанским уездным исправником совместно с городовым врачом владелец пекарни В. В. Фесенко за антисанитарное состояние булочной неоднократно привлекался к судебной ответственности 8. Но, к сожалению, это никак не сказалось на его профессиональной деятельности. Подобные осмотры производились в отношении всех торговых заведений, как частных, так и принадлежащих городским управам. В отношении нерадивых владельцев в основном применялось наказание в виде штрафов. 37 М. А. Сергиенко Особого регулярного надзора требовало скотобойное дело. Устроение городских скотобоен преследовало в первую очередь цель обеспечить требования охраны здоровья населения и предотвратить возникновение эпизоотий. Например, согласно обязательным постановлениям Суджанской городской думы от 16 февраля 1893 г., убой скота производился исключительно на городской скотобойне. Предназначенный к убою скот, а также привозимые мясные продукты, проходили освидетельствование ветеринарного врача 9. Естественно, имея монопольное право на постройку и эксплуатацию скотобоен, органы городского управления стремились извлечь при этом максимальную прибыль. В заседании Курской городской думы от 26 марта 1898 г. был рассмотрен вопрос состояния в городе скотобойного дела 10. По мнению гласного И. И. Боева, «доход скотобойни вопреки ожиданиям падал, что являлось результатом “ненормальных” условий, в которых находилось в Курске скотобойное дело» 11. В 1893 г. в целях увеличения дохода от скотобойни была увеличена такса за убиваемый скот. Но вместо ожидаемой прибыли органы городского общественного управления получили уклонение скотовладельцев от легального убоя скота. В Курске в 1898 г. существовало четыре колбасных заведения, для которых, учитывая возрастающие потребности городского населения, должно было забиваться соответствующее количество скота. Однако количество забиваемого скота с каждым годом падало, что явно свидетельствовало об убое помимо скотобойни. Об этом свидетельствовал и факт появления в городских ретирадах массы мясных отбросов. В результате нелегального убоя скота без соблюдения гигиенических правил на рынок поступало зараженное мясо. А мясо в казармы для потребления чинами военного ведомства доставлялось подрядчиками помимо скотобойни и безо всякого городского досмотра. Согласно обязательным постановлениям Курской городской думы все мясные продукты, сало и кишки отпускались из скотобойни только при соблюдении определенных санитарных норм. Но, несмотря на открытие городской скотобойни, в Курске существовало и процветало частное салотопление и кишечные заведения. Одно из них, как бы в насмешку, располагалось недалеко от городской скотобойни 12. Существование и развитие частных скотобоен в пригородных слободах Курска способствовало проникновению в город битой скотины и мяса, не прошедших должный санитарный контроль. С целью увеличения доходности городской скотобойни было принято решение «принять все зависящие от управы меры к предупреждению и прекращению неправильного и незаконного убоя скота на всем пространстве принадлежащих городу земель, принять меры к запрету неправильных салотопленых и кишечных заведений, нарушающих санитарные нормы, пересмотреть таксу об убое скота в сторону увеличения» 13. Однако повышение платы за осмотр туш не смогло бы предупредить поступление в продажу 38 Роль органов городского самоуправления в регулировании торговли… недоброкачественного мяса. Как показал опыт других городов Российской империи, высокие ставки, напротив, усиливали стремление к контрабанде, к провозу мяса без осмотра и продаже его городскому населению в пригородной местности. Динамичное развитие торговли в городах Курской губернии требовало усовершенствования торговых мест, площадей и рынков. Поэтому не случайно со вступлением в должность первого курского городского головы П. А. Устимовича особое внимание стало уделяться реконструкции съестного базарного двора и Красного гостиного двора 14. Первоначально, согласно предложению Устимовича, предполагалось устроить некое подобие крытого базара, сдав устройство данной конструкции частному предпринимателю. Но возникли сложности в определении месторасположения новых базарных рядов, так как оно напрямую зависело от трассировки будущей железнодорожной ветви. В результате на рассмотрение Министерства внутренних дел был подан проект постройки перед съестным двором корпуса лавок с новым городским домом с одной стороны, и городским сквером с другой. Проект был одобрен министерством и, таким образом, перестройка лавок позволила значительно улучшить внешний вид съестного двора. Немаловажное место в деятельности общественных городских управлений принадлежало борьбе со спекуляцией продуктами питания. Необоснованный рост цен приводил к обнищанию населения. Такса на продукты первой необходимости устанавливалась городскими думами ежемесячно. Дополнение к ст. 103 Городового положения 1870 г. предоставляло городским думам право издавать общеустановленным порядком (ст. 104–106) общие для городских жителей постановления о времени открытия и закрытия торговых и промышленных заведений в воскресные и праздничные дни. А согласно Городовому положению 1892 г. для установления цен на рынке на печеный хлеб и мясо городским думам, согласно ст. 63, вменялось в обязанность издавать таксу на вышеперечисленные продукты. Постановления городских дум о таксах на хлеб и мясо подлежали обязательному утверждению губернатором 15. В Курске подобная такса устанавливалась на мясо и печеный хлеб. При определении цены на хлеб в расчет брали закупочную цену на муку и вес выпеченного хлеба. С таксами на мясо дела обстояли сложнее, так как было необходимо учитывать его особенности 16. В 1891 г. состояние хлебного рынка во многих городах империи, включая Черноземье, Среднее Поволжье и южные губернии 17, в связи с неудовлетворительным урожаем озимых хлебов, вызвало необходимость своевременного принятия мер к удержанию на возможно низком уровне цен на ржаной хлеб, возросших под влиянием спекуляции. В результате повышения цен на ржаную муку Курская губернская управа пересмотрела таксу на печеный ржаной хлеб, установленную в 1889 г. При этом управа не имела возможности уста39 М. А. Сергиенко новить сниженные цены на ржаной печеный хлеб, так как в июле старый урожай был уже почти полностью употреблен, а показатели будущего урожая еще не были известны. С 1 июня 1891 г. были установлены фиксированные цены на печеный хлеб из решетной муки (не выше 2,5 коп.) и из ситной муки (не выше 3 коп.) 18 Городским думам предоставлялось право выдавать разрешения на открытие торговых заведений, а также регулировать распорядок торговли. Так, например, согласно обязательным постановлениям Обоянской городской думы от 11 февраля 1900 г. на городских площадях разрешалось торговать различными товарами. Но из подвижных деревянных помещений, находящихся по правой стороне шоссе от дома земства до собора, разрешалось производить торговлю лишь во время ярмарок. Итак, к концу ХIХ в. роль органов городского самоуправления как регулятора городской торговли возросла. Городские думы получили право выдачи специальных разрешений на открытие промышленных и торговых заведений. Кроме того, они могли издавать специальные обязательные постановления о порядке торговли. Благодаря деятельности городских дум и управ осуществлялся контроль за санитарным состоянием торговопромышленных заведений, что позволяло обеспечить защиту интересов потребителей. Примечания 1 Высочайше утвержденное 16-го (28-го) июня 1870 года Городовое положение. СПб., 1870. Ст. 2. 2 Плаксин И. М. Торговля Курской губернии во второй половине XIX века: Автореф. дис. … канд. ист. наук. Курск, 1997. С. 19. 3 Обязательные постановления Курской городской думы. Курск, 1913. С. 9. 4 ГАКурО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1040. Л. 113. 5 Там же. Д. 10331. Л. 15. 6 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 10331. Л. 15. 7 Моисейченко И. Н. Курское Александровское образцовое городское училище и деятельность его основателя: По поводу десятилетия училища (1873–1883). М., 1885. С. 117. 9 ГАКурО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 10406. Л. 191. 12 Там же. Ф. 54. Оп. 1.Д. 685. Л. 27. 13 Журналы заседаний Курской городской думы за 1898 г. Курск, 1913. С. 68. 14 Там же. 15 Там же. С. 70. 16 Там же. 20 Моисейченко И. Н. Курское Александровское образцовое городское училище… С. 106. 21 ПСЗ. Собр. 3. Т. 12. № 8708 (Городовое положение от 11 июня 1892 г. Ст. 78). 22 ГАКурО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3300. Л. 4. 23 Там же. Д. 3753. Л. 5. 24 Там же. Л. 6. 40 О. А. Базин РАЗВИТИЕ ТОРГОВЛИ МЕЖДУ РОССИЕЙ И ПЕРСИЕЙ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ ХIХ в. В истории каждого государства есть переломные эпохи, когда происходят кардинальные сдвиги в экономической сфере, отражающиеся и на внешнеторговой деятельности. В истории Персии (официальное название Ирана до 1935 г.) и Российской империи таким переломным моментом стала первая половина ХIХ века. В этот период в Иране первые шаги делала новая шахская династия Каджаров, главной проблемой которой стало активное проникновение в страну иностранных держав. В Российской империи начинается промышленный переворот, во внешней политике страна переходит к активной колонизаторской деятельности в развитых регионах Азии. В связи с этими сдвигами главным фактором развития российскоиранских отношений стало вступление России и Персии в колониальную эпоху. В контактах между Западом и Востоком весь период Нового времени прошел под знаком развития колониализма, но Российская империя и Иран вступили в эту эпоху относительно поздно. Персия, в отличие от соседней Османской империи, издревле являлась центром одной из древнейших мировых цивилизаций с развитым ремеслом и торговлей. Вплоть до начала ХIХ в. Иран в отличие от ряда стран Востока не сталкивался с проблемой колониальной экспансии. Западноевропейские станы были заняты колонизацией других регионов. Внешняя политика России до начала ХIХ в. была далека от традиционного представления о колониализме и сводилась к практически мирному присоединению находящихся на более низкой ступени развития народностей Сибири. На азиатском направлении основным торговым партнером Российской империи являлся Китай. Российско-иранские торговые связи долгое время играли несущественную роль во внешнеторговом обороте России, уступая даже торговле с основным соперником Российской империи в регионе — Османской империей (в первую очередь за счет транзитной торговли). Только во второй половине ХVIII – начале ХIХ в. Российская империя присоединяет значительную часть Закавказья, что приводит к установлению относительно устойчивой сухопутной российско-иранской границы и началу активной колониальной политики России в отношении богатого региона. К началу ХIХ столетия существовали два пути для развития торговых отношений между Россией и Персией — морской и сухопутный. Наиболее традиционной и востребованной являлась морская торговля через Астрахань, которая контролировалась иранской купеческой элитой. На территории Персии одну из главных ролей в российско-иранской торговли играл город Аст41 О. А. Базин рабад, расположенный недалеко от побережья Каспийского моря. В конце правления династии Сефевидов в начале ХVIII в. город обеднел и именно развитие российско-иранской торговли способствовало возрождению его экономики. В этом районе производились ценные продукты, которые вывозились в Россию: шелк, хлопок, рис, сушеные плоды. В Астрабаде был создан торговый дом, обеспечивающий торговлю с Россией. Присоединения Российской империи в Закавказье и особая таможенная политика России в регионе благоприятно сказались на сухопутной торговле кавказским маршрутом. Но значение морского пути оставалось большим, о чем свидетельствует неотъемлемое присутствие пунктов, гарантирующих свободу передвижения купцов в акватории Каспийского моря, во многих договорах России и Персии этого периода. Развитие торговых отношений между Россией и Персией началось значительно раньше рассматриваемого периода, но именно в начале ХIХ в. российско-иранские связи в сфере торговли вступили в принципиально другую фазу. Россия и Иран позже, чем ряд других государств, вступили во вторую стадию развития колониализма — промышленную 1. Одним из важнейших проявлений колониализма является установление колониальной торговли, которая выражается в заключении неравноправных договоров, введении принципа наибольшего благоприятствования, создании сеттльментов, применении к иностранцам режима экстерриториальности. Российская империя, ставя своей главной задачей установление политического контроля над Ираном, также стремилась создать благоприятные условия для реализации российских товаров на иранском рынке и получить торговые привилегии. «Россия, чье собственное преобразование в современное общество было далеко от завершения, играла роль западного народа на персидской сцене» 2 . В тоже время российская торговая политика в отношении Персии значительно отличалась от деятельности западноевропейских колониальных государств. Специфической чертой развития торговых отношений России и Персии в первой половине ХIХ в. стало отрицательное торговое сальдо, то есть ввоз иранских товаров в Россию преобладал над вывозом российских товаров на территорию Ирана. На Персию приходилось 1,3 % российского экспорта и 3,1 % импорта. Характерной чертой российско-иранской торговли стал несырьевой характер российского экспорта и смешанный характер импорта в Россию иранских товаров. Что же касается номенклатуры товаров, игравших ключевую роль в российско-иранской торговле, то основными предметами вывоза из Российской империи в Персию в первой половине XIX в. были шерстяные и бумажные изделия, а также металлы и сахар. Вывоз этих товаров, кроме сахара, был практически абсолютно стабильным. Основными предметами ввоза из Пер42 Развитие торговли между Россией и Персией в первой половине ХIХ в. сии в Россию были шелк, шелковые изделия, табак и бумага. Шелк, поставлявшийся из Персии, славился высоким качеством, однако и цена на него была высока. В середине 1820-х гг. около 60 % всего импортируемого Россией шелка приходилось на иранский. Привоз шелковых изделий из Персии также увеличивался. Импорт других товаров был незначительным 3. Однако развитие российско-иранской торговли было сопряжено с рядом трудностей. Во-первых, между Российской империей и Персией существовали сложные политические отношения, эти государства являлись соперниками в борьбе за влияние в Закавказье, Россия не скрывала свое стремление расширить южную границу. Поэтому иранские власти отдавали предпочтение торговым контактам с Англией и Францией, которые не имели общей границы с Ираном и не стремились к присоединению его территории. Так, в 1801 г. Англия заключила с Ираном первый торговый договор, по условиям которого английские купцы освобождались от уплаты налогов, имели право свободного поселения в иранских морских портах, могли беспошлинно ввозить ряд товаров. Во-вторых, Персия объективно не была сильно заинтересована в развитии торговых отношений с Российской империей. В целом иранская экономика носила самодостаточный характер и товары из Российской империи, только начавшей процесс вступления в стадию промышленного переворота, были неконкурентноспособны на рынках Ирана. Следует отметить, что источники противоречиво характеризуют значение российско-иранской торговли. Так, путешествовавший по Персии в начале ХIХ в. французский ученый Гийом Антуан Оливье отмечал, что «европейские народы мало по малу прекратили сношения свои с нею; одна только Россия продолжала их» 4. Этот же автор свидетельствует, что «торговые сношения с Россиею пресечены войною; все связи с другими европейскими державами, исключая одну Турцию, разорваны. Теперь для Персии важнейшая земля по торговым связям есть Ост-Индия» 5. Развитие торговых контактов между Россией и Персией в первой половине ХIХ в. проходило параллельно с войнами между этими государствами. Торговые преференции, которые Англия и Франция получали дипломатическими методами, Российская империя закрепляла в мирных договорах. По итогам первой русско-иранской войны (1804–1813 гг.) был подписан Гюлистанский мирный договор. Помимо подтверждения территориальных приобретений России в Закавказье и исключительного права иметь флот на Каспии, договор содержал ряд «торговых» статей. Важнейшим завоеванием российской дипломатии стало закрепление права свободного перемещения купцов из России и Персии и пятипроцентные ввозные пошлины на российские товары. Статья 5 Гюлистанского договора закрепляла право российских купеческих судов «плавать у берегов Каспийского моря и приставать к оным; причем со стороны персиан должна быть подаваема дружественная помощь 43 О. А. Базин во время кораблекрушения» 6. Гюлистанский мир устанавливал порядок разрешения торговых споров без допущения обид и притеснений купцам. За российскими и иранскими купцами закреплялось право использовать территорию Российской империи и Персии для транзитной торговли (ст. 8). Статья 9 устанавливала единую пятипроцентную пошлину, взимаемую единожды, и запретила облагать российских и иранских купцов другими сборами, податями, налогами и пошлинами. Купечество обоих государств могло свободно продавать, покупать, менять свои товары без особого разрешения таможенных служащих, которые должны были «смотреть, чтобы торговля имела беспрепятственное обращение» (ст. 10) 7. Важно отметить, что если в политической части Гюлистанский договор серьезно ущемлял интересы Персии и отторгал от нее важнейшие территории (большую часть современного Азербайджана), то экономические статьи договора основывались на принципах равноправия. По той же статье 5 персидские купцы также получали право свободно перемещаться и торговать в прикаспийских городах Российской империи. Подобное равноправие являлось специфической чертой российскоиранских торговых отношений в первой половине ХIХ в. С юридической точки зрения договоры Персии с западноевропейскими державами тоже строились на принципах формального равенства возможностей 8. Но ввиду отсутствия общих границ и большого разрыва в уровне экономического развития иранские купцы реально не могли воспользоваться этими возможностями. В отношении же Российской империи торговые интересы Персии могли быть реализованы благодаря соседнему расположению государств и относительно слабому развитию российской экономики, скованной крепостным правом и прочими факторами. Кроме того, у персидских купцов с давних времен существовали сильные позиции в главном южном порту России — Астрахани. В XVII в. в Астрахани появились первые гостиные дворы персов. В 1813 г. было открыто консульство Персии в Астрахани. В Персии проживали и работали многие астраханцы, а Астрахань имела значительное иранское население, отмечены случаи заключения межэтнических браков. Поэтому реализация торговых интересов России в Персии носила более взаимовыгодный характер, чем отношение иранского государства с экономически развитыми Англией и Францией. Западноевропейские страны стремились к уничтожению конкурентноспособного иранского ремесла, к превращению Персии в источник сырья для своих фабрик и рынок сбыта для европейской продукции. После заключения Гюлистанского мира торговые связи России и Персии упрочились. После длительных переговоров, которые с российской стороны вел главнокомандующий в Грузии генерал А. П. Ермолов, в 1821 г. для охраны торговых интересов русских купцов в Персии создается российское гене44 Развитие торговли между Россией и Персией в первой половине ХIХ в. ральное консульство. В 1822 г. Россия вводит льготный пятипроцентный тариф для торговли по закавказскому маршруту. Толчком к его введению стали чинимые Османской империей препятствия черноморской торговле России. Это увеличило значение сухопутного торгового пути через Закавказье в страны Среднего Востока. Кроме того, возрастанию международного значения русско-персидской торговли способствовало нарушение традиционных торговых маршрутов между Западом и Востоком в результате турецкоперсидской войны 1821–1823 гг. В этот период в Тифлисе вели торговую деятельность французские, английские, турецкие и среднеазиатские купцы. В то же время введение льготного тарифа в российском Закавказье критически оценивалось частью политической элиты России. С одной стороны, его введение способствовало активизации торговли в Закавказье, а, следовательно, увеличивало поступления в казну. Но негативным последствием льготного тарифа могло стать подчинение кавказского рынка зарубежному капиталу и снижение конкурентноспособности отечественных товаров. Российские фабриканты и купцы, связанные с закавказскими и персидскими рынками, в течение ряда лет добивались от российского правительства отмены льгот, полученных закавказской торговлей 9. Эти требования были удовлетворены только в 1831 г., когда было принято «Положение об устройстве торговых и таможенных дел в Закавказском крае», упразднившее льготы по закавказскому транзиту. Одна из целей принятия этого «Положения» заключалась в снижении конкурентоспособности европейских товаров в Персии. Открытие российского генерального консульства в Персии и принятие льготного тарифа 1822 г. не привели к долговременному улучшению торговых отношений между Россией и Персией. Уже с середины 1820-х гг. политические отношения между этими странами значительно ухудшились. Персия под усиливающимся английским влиянием стала выдвигать территориальные претензии к России. «Несмотря на Гюлистанский договор, положивший конец войне, отношения между Россией и Персией нельзя было назвать вполне дружескими; постоянно существовали враждебные настроения, поддержанием которых были весьма озабочены британские агенты» 10. Участились провокационные набеги персидской конницы на приграничные селения, находившиеся на территории России, и местные жители были вынуждены уходить в отдаленные от границы места. Неспокойная ситуация на границах наносила удар по торговым связям России и Персии. Результатом ухудшения отношений между этими странами стала вторая русско-иранская война 1826–1828 гг. По ее итогам был подписан Туркманчайский мир, почти на столетие закрепивший мирные отношения между Россией и Персией (официально утратил силу в 1921 г.), что само по себе способствовало развитию торговых связей между двумя странами. Статья 8 договора подтверждала обоюдную свободу плавания российских и персид45 О. А. Базин ских купцов в Каспийском море, предоставленную им по Гюлистанскому миру 11. О развитии российско-иранских отношений в торговой сфере свидетельствует статья 10, обозначившая «восстановление и распространение торговых… сношений одним из главнейших благодетельных последствий восстановления мира» и необходимость подписания отдельного торгового трактата. Подтверждалось право России и Персии назначать «консулов или торговых агентов повсюду, где польза торговли сего востребует» (ст. 10) 12. Одновременно с Туркманчайским мирным договором был подписан трактат о торговле. Он подтверждал прежние договоренности о свободе перемещения купцов, о пятипроцентной пошлине. Новым явлением в торговых отношениях России и Персии стало утверждение права экстерриториальности для представителей Российского государства. Прежде всего, это выразилось в неподсудности русских купцов иранским властям. Все споры между российскими подданными и представителями других государств подлежали рассмотрению дипломатической миссии или консулов России на основе российских законов и обычаев. Тяжбы между российскими и персидскими подданными рассматривались только в присутствии российских дипломатов (ст. 7). Такой же порядок распространялся на рассмотрение уголовных преступлений, совершенных подданными России (ст. 8) 13. Однако несмотря на юридически закрепленные привилегии для российских купцов, долгое время Россия реально не могла использовать эти торговые преференции из-за своей экономической отсталости. Парадоксально, но подписание торговых договоров между Россией и Персией только усилило экономические позиции конкурентов Российской империи в борьбе за влияние в Иране. Англия стала требовать от иранских властей таких же уступок, как и в Туркманчайском договоре, и получила их. В 1836 г. Англия добилась от шаха издания специального указа о распространении на своих подданных некоторых льгот и привилегий, подобных тем, которые получила Россия в 1828 г. Кроме того, тяжелые условия мирных договоров создали негативный образ России среди иранского народа, вынужденного через чрезвычайные налоги выплачивать огромную контрибуцию. Выдающийся российский дипломат и литератор А. С. Грибоедов, чтобы не допустить роста в Персии антироссийских настроений, предлагал правительству России «вместо денег принять на эту же сумму хлопчатой бумаги, шелку т. д.» 14. Однако рост налогов в Персии остановить не удалось и при подстрекательстве англичан российская дипломатическая миссия была разгромлена. Это негативно сказалось на популярности российских товаров среди персидского населения. Современные иранские историки оценивают Гюлистанский и Туркманчайский договоры как «злополучные» 15. После подписания Туркманчайского договора торговые отношения между Россией и Персией развивались крайне неравномерно. В первые нес46 Развитие торговли между Россией и Персией в первой половине ХIХ в. колько лет после заключения мира оборот русско-персидской торговли вырос в 2–2,5 раза 16. Но постепенно путем искусной дипломатической игры, прямого давления на шаха, а также большего потенциала своей экономики, наибольших торговых привилегий добилась Англия. Усиление позиций англичан привело к спаду российско-иранской торговли. Только в течение 1830-х гг. объем торговли снизился на 25–33 % 17. Но уже в 1840-е гг. произошло ухудшение отношений между Персией и Англией из-за протурецкой политики англичан и их претензий на Герат. Это привело к политическому сближению России и Персии, но объем российско-персидской торговли остался при этом на относительно низком уровне. В исторической науке существует точка зрения, что для России приоритетным в российско-иранских отношениях являлась реализация политических интересов и присоединение территорий, а экономическое проникновение на данном этапе играло второстепенную роль. Однако, на наш взгляд, развитие торговых отношений с Персией играло самостоятельную и важную роль в российской внешней политике. Об этом свидетельствует «Высочайшая инструкция императора Александра I, данная генералу Ермолову о целях и задачах его посольства в Иране» от 29 июля 1816 г. В этой инструкции Александр I обозначил возможность вернуть Персии ряд ранее завоеванных территорий «в удержании коих нет для нас совершенной необходимости, но за то получив другие выгоды и сим образом найти средство к удовлетворению сей державы без ущерба пользы собственной». Выдвигая требования, которые должна выполнить Персия, чтобы вернуть эти территории, Александр I поставил на первое место получение коммерческих выгод: «снискать позволение завести в Зензелях, особливо же в Астрабаде, торговые конторы…, то сие принесло бы важную пользу для астраханской торговли» 18. В этой же инструкции российский император обращал внимание Ермолова, что основным соперником России в Персии является Англия. То есть Россия была готова частично пренебречь своими политическими интересами в регионе ради возможности улучшить торговые отношения с Персией и не допустить английского доминирования в персидской экономике. Таким образом, российско-персидская торговля в первой половине ХIХ в. вступила в новую фазу развития, определяющуюся становлением российского колониализма. На этом этапе торговля России и Персии развивалась неравномерно и тесно переплеталась со сложными политическими отношениями между двумя странами. Российско-персидская торговля характеризовалась рядом специфических черт. В торговле с Персией Российская империя была ориентирована на импорт, результатом чего стало отрицательное торговое сальдо. На этом этапе торговая политика России в отношении Персии сильно отличалась от экономической экспансии западноевропейских государств. Российский колониализм носил незавершенный характер, благодаря чему торговые отношения России и Персии отличались взаимовыгодным 47 О. А. Базин характером, а многие преференции, предоставленные российским купцам Персией, не могли быть реализованы из-за относительно слабого развития российской экономики и незавершенного промышленного переворота. Примечания 1 Подробнее см.: Белокреницкий В. Я. Восток в мирополитических процессах. Азия и Африка в истории международных отношений и современной мировой политике. М., 2010. С. 69–70. 2 Казем-Заде Ф. Борьба за влияние в Персии: Дипломат. противостояние России и Англии. М., 2004. С. 58. 3 Калинкин А. В. Внешняя торговля России в первой половине ХIХ в. М., 2006. С. 207. 4 Извлечение из Путешествия г-на Оливье // Вестник Европы. 1807. Ч. 34, № 16. С. 289. Сетевая версия: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Persien/XIX/1800-1820/ Olivier_G_A/text1.phtml? 5 О нынешней Персии: (Извлечение из Оливьерова Путешествия в Персию) // Там же. 1808. Ч. 39, № 10. С. 169–170. Сетевая версия: http://www.vostlit.info/ Texts/Dokumenty/ Persien/XIX/1800-1820/Olivier_G_A/text3.phtml?id=7666 6 Ключников Ю. В., Сабанин А. В. Международная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях. Ч. 1. М., 1925. С. 104. 7 Внешняя политика России ХIХ и начала ХХ века: Док. рос. М-ва иностр. дел. Т. 8. М., 1970. С. 403–425. 8 См.: Франко-иранский договор о торговле (26 января 1808 г.) // Хрестоматия по истории международных отношений. Вып. 2. М., 1972. С. 70–71. 9 История внешней политики России. Первая половина XIX века: (От войн России против Наполеона до Париж. мира 1856 г.). М., 1999. С. 216. 10 Симонич И. О. Воспоминания полномочного министра, 1832–1838 гг. М., 1967. С. 86. 11 Под стягом России: Сб. арх. док. М., 1992. С. 314–324. 12 Хрестоматия по истории международных отношений… С. 77–78. 13 Там же. С. 78–79. 14 Новая история Ирана: Хрестоматия. М., 1988. С. 78–79. 15 Ша’бани Р. Краткая история Ирана. СПб., 2002. С. 214. 16 Атаев А. А. Торгово-экономические связи Ирана с Россией в XVIII–XIX вв. М., 1991. С. 116. 17 Там же. С. 117. 18 Хрестоматия по истории международных отношений… С. 74–75. Е. С. Сидорович УЧАСТИЕ ФРАНЦУЗСКИХ КУПЦОВ В ЧЕРНОМОРСКОЙ ТОРГОВЛЕ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в. В конце XVIII в. сотрудничество Франции и России прекратилось, что было связано с кардинальными изменениями, произошедшими во Франции. Французское революционное правительство не было заинтересовано в ком48 Участие французских купцов в черноморской торговле в первой половине XIX в. мерческой навигации между черноморскими и средиземноморскими портами 1. Указ Конвента 1793 г. подтверждает этот факт. С 8 февраля 1801 г. начался процесс возобновления экономических отношений между двумя государствами, который стал возможен после подписания нового торгового договора 2. Этот документ в основном возобновлял действие Трактата о дружбе, торговле и мореплавании 1787 г. 3 Заключение данного соглашения привело к интенсификации товарооборота между черноморскими портами Российской империи и средиземноморскими портами Франции 4. В настоящей публикации проводится анализ коммерческой деятельности французских негоциантов на территории Северного Причерноморья (юг современной Украины) в первой половине XIX в. Проанализированы архивные документы, которые конкретизируют и дополняют историографию данной темы. Деятельность негоциантов на территории Северного Причерноморья неоднократно привлекала внимание ученых, хотя исследовалась при этом лишь фрагментарно. В дореволюционной историографии выделяются работы А. В. Семенова 5, К. Н. Лодыженского 6, Н. Н. Бантыш-Каменского 7, И. С. Блиоха 8, А. А. Скальковского 9, Д. Д. Морева 10. В советский период к этой теме обращались И. А. Гуржий 11, Е. И. Дружинина 12, В. А. Золотов 13, А. И. Парусов 14, В. Ф. Шишмарев 15. В наши дни изучение данной проблематики продолжили Т. М. Шершун 16, В. В. Ададуров 17, А. Н. Машкин 18, А. И. Третьяк 19. Основу источниковедческой базы рассматриваемой темы составляют исключительно документы Государственного архива Одесской области, которые позволяют конкретизировать деятельность негоциантов на территории Северного Причерноморья в первой половине XIX в. Начало XIX столетия характеризуется временным улучшением коммерческого сотрудничества между Францией и Россией. В этой связи наполеоновское правительство начинает направлять своих агентов для изучения ситуации относительно возможностей рассматриваемого региона в торговом плане. Так, 30 марта 1801 г. сюда прибыл француз П. Вольза, который должен был оценить выгодность черноморских портов для товарооборота негоциантов. Он сделал вывод о необходимости создания разветвленной системы коммерческих обществ в Одессе для оптовых закупок российских товаров. Для защиты интересов коммерсантов Вольза предлагал назначить официальных консулов20. Агент также настаивал на увеличении количества французских купцов на юго-западе Российской империи, что дало бы возможность создать монополию в закупках продукции, необходимой для экономики наполеоновского государства. Первая половина XIX в. характеризуется увеличением численности негоциантов в южном крае 21. А. А. Скальковский отмечал, что правительство Александра I поддерживало переселение французских купцов в этот регион. Историк цитировал в этой связи изречение российского императора относи49 Е. С. Сидорович тельно торговца Фурье: «Дошло до меня прошение негоцианта Фурье, известного по торговым делам в Тулоне, Неаполе и Палермо, о дозволении ему учредить, купно с ливорнским банкиром Жомом, в городе Одессе коммерческий дом с положением в оном от 200 до 300 тыс. ливров. Признавая таковое установление полезным и находя в том существенные для торговли выгоды, соизволяю на произведение оного в действие и в следствие того повелеваю: когда прибудет в Одессу означенный негоциант Фурье или поверенный от их компаний, в устроении предпринятого ими заведения оказывать им возможное пособие, какое только с законами будет сообразно и для коммерции того края нужно, чтобы они пользовались всеми теми выгодами, какие, по изданным постановлениям, иностранному купечеству дозволяются» 22. Несмотря на то, что в начале XIX в. коммерческое сотрудничество обоих государств начало двигаться в позитивном направлении, определенное напряжение в отношениях между ними все-таки сохранялось. Об этом свидетельствует, например, письмо министра иностранных дел Франции Ш. М. Талейрана консулу Эдувилю в Одессу от 14 мая 1803 г: «Гражданин, по случаю прохода у Константинополя двух французских судов, которые отправляются в русские гавани Черного моря, канцелярия русского посольства в этом городе заявила притязание, которое важно остановить в самом начале. От капитанов обоих судов потребовали, чтобы они взяли в русской канцелярии карантинное свидетельство и русский список их корабельных служителей. Потребовали также, чтобы они представили письменное заявление, и сказали, что без этих формальностей их не пустят в русские гавани. Им пришлось еще заплатить 12 рублей за изготовление этих бумаг… XI статья договора 1787 года установила все, что относится к торговле в Черном море, и теперь не менее выгодно, чем было тогда, поддержать с той и другой стороны зарождающуюся торговлю, которая обещает обеим нациям одинаково выгодные результаты. Мы вполне основательно требуем исполнения этой статьи, и одно ее признание должно уничтожить притязания, выставленные в Константинополе канцелярией русского посольства. Конвенция, которая служит продолжением договора 1787 года, не позволяет мне думать, что вы встретите затруднение, если потребуете отчета о распоряжении, совершенно противоположном ей…» 23. В то же время подобные незначительные конфликты не мешали негоциантам продолжать переселяться в Причерноморский регион и налаживать торговые отношения между Францией и Россией в этом регионе. Так, в 1803 г. только в Одессе открыли свои коммерческие дома Безнер, Рено, Фурнье и другие 24. В начале XIX столетия появился еще один известный негоциант — Карл Сикард 25 (1773–1830 гг.) — основатель торгового дома Сикард и Кº в Одессе 26. На протяжении всей первой половины XIX в. он занимался не только налаживанием двусторонних коммерческих отношений 27, но был и посредником в финансовых операциях между Российским государством 50 Участие французских купцов в черноморской торговле в первой половине XIX в. и немецкими колониями южного края (например, Штангедорфской) 28. Этот торговый дом также занимался переводом денег из-за границы для иностранных переселенцев на юго-западе Российской империи 29. Сам Сикард так характеризовал свое присутствие в Одессе: «В это время (1804 год) я был в Марселе; там едва знали имя Одессы, не имея никакого понятия ни о городе, ни о крае, а тем более о его торговле. Несмотря на то, я видел, как решено было отправить в Одессу 3 или 4 груза товаров именно оттого, что в ней “молодой герцог де Ришелье” был начальником. На том же основании пустился и я в этот город, а после в нем и поселился. Это, одним словом, история всех иностранцев, живущих в Одессе» 30. Таким образом, предприятие Сикарда занималось разными коммерческими операциями, производимыми в регионе. Украинский историк А. Н. Машкин выделяет отдельно деятельность еще двух французских купцов — И. Рейли и Ж. Кастельно, которые принимали участие в коммерческих сделках на юге современной Украины 31. Начиная с 1805 г. в связи с участием России в третьей (1805 г.) и четвертой (1806–1807 гг.) антифранцузских коалициях, экономические отношения с наполеоновской империей ухудшаются 32. Вследствие этого в январе 1807 г. новороссийскому генерал-губернатору Э. О. Ришелье было приказано выслать всех французских торговых агентов за границу 33. Но летом того же года в связи с подписанием 7 июля мирного договора между двумя империями в Тильзите 34 торговые отношения вновь возобновились. Сам Наполеон отмечал в своей ноте от 22 июля 1807 г. выгодность экономического сотрудничества Франции и России: «Союз между двумя государствами прочен, если он основан на политических отношениях, исходящих из торговых и географических сношений. К счастью, торговые сношения вполне выгодны для России и Франции, так что договор, существующий более двадцати лет таков, каким та и другая державы желают возобновить его» 35. После начала войны между Россией и Францией в 1812 г. коммерческие отношения снова прекратились и были возобновлены только после падения наполеоновской империи в 1814 г. Данный факт был связан с началом процесса Реставрации во Франции (1814–1830 гг.). Период с 1814 по 1853 г. стал новым этапом коммерческого сотрудничества между Россией и Францией, который был прерван лишь с началом Крымской (Восточной) войны 1853–1856 гг. Во второй четверти XIX в. изменение русско-французских отношений повлияло на увеличение численности французских купцов в черноморских портах Российской империи. Документы ГАОО, подтверждающие этот факт, содержат фамилии негоциантов, которые официально проводили в 1814–1820 гг. свои коммерческие операции в Новороссии: Ф. Велари, К. Декарри, П. Лоде, И. Рено, К. Сикард, И. Рубо, А. Рудье 36. Эти купцы занимались экспортом и импортом товаров в черноморском регионе. А. Н. Машкин выделил основную продукцию, которую покупали французы — зерно. Ученый представил статистические данные об объемах 51 Е. С. Сидорович зерна, вывезенного в первой половине XIX в.: в 1801 г. — 683 553 четверти, в 1805 г. — 1 739 487, в 1809 г. — 90 227, в 1811 г. — 442 009, в 1812 г. — 429 809, в 1815 г. — 639 139, в 1820 г. — 1 387 292 37. Приведенные цифры подтверждают и документы ГАОО. Таким образом, товарооборот между Россией и Францией благодаря деятельности французских негоциантов продолжал увеличиваться. Манифестом императора Александра I от 16 апреля 1817 г. был открыт порто-франко в Одессе 38. Это позволило увеличить товарооборот в регионе, что позитивно отразилось на переселенческом движении французских негоциантов в Северном Причерноморье39. Данный факт подтверждают документы ГАОО. Так, в объявлении от 13 октября 1831 г. одесскому градоначальнику А. И. Левшину упоминаются И. Даньене, Серон и Тассием, которые проводили коммерческие операции через торговый дом Шале 40. В другом документе значится купец фирмы Изнара П. Ваньи, который занимался торговыми делами в Одессе 41. В документах ГАОО встречаются также французские купцы К. Кортье (с 1844 г.) 42, Ж. Бюфере (c 1845 г.) 43, К. Шарматье, М. Мюре и О. Улиси (с 1846 г.) 44, Э. Деазарт (с 1848 г.) 45, Ж. Лефебр и И. Фоа (с 1850 г.) 46. Французский негоциант граф М. де Рагуз проводил торговые операции в Вознесенске Херсонской губернии 47. Для улучшения условий пребывания этих купцов российское правительство уменьшило пошлины на некоторые товары: «Для большего ободрения черноморской торговли пошлина на привозные и отпускаемые товары, общим тарифом установленная, уменьшена ¼ долею против прочих мест. По изведанным опытам, что запрещением вывоза сырых кож из черноморских портов, не умножились там кожевенные заводы, но и самое изобилие скотоводства в той стране может придти в оскудение, дозволен в 1802 году отпуск сырых кож из черноморских и азовских портов с пошлиною по 25 копеек с кожи» 48. Таким образом, вторая четверть XIX в. отмечена соприсутствием значительного количества западноевропейских купцов в Северном Причерноморье, чему способствовало российское правительство. Основными товарами, которые вывозились этими купцами, были хлеб, овечья шерсть, сало, дерево, кукуруза, овес 49. Ввозились же вина, шелк, фрукты и другие товары 50. Товары, предназначавшиеся для экспорта во Францию, привозились с разных уголков современной Украины. Так, озимая пшеница доставлялась из Киевской, Подольской и Волынской губерний; арнаутка и шерсть — из Екатеринославской и Таврической губерний, а также из Бессарабии; соль — с крымских и бессарабских озер 51. В результате экономического сближения двух государств стало возможным подписание Трактата о торговле и мореплавании, который заключили 4 сентября 1846 года император Николай I и король Луи-Филипп I 52. Французские негоцианты в конце XVIII — первой половине XIX в. наладили прямой путь между средиземноморскими и черноморскими портами. 52 Участие французских купцов в черноморской торговле в первой половине XIX в. Можно констатировать, что развитие коммерческих отношений на в Северном Причерноморье было связано в значительной степени с деятельностью этих западноевропейских купцов. Эта деятельность состояла в создании коммерческих групп, закупке товаров, развитии транзитной и внешней торговли Российской империи. Материалы ГАОО позволили установить фамилии негоциантов, которые до этого не были представлены в исторической литературе. Проведенное исследование позволяет конкретизировать одно из направлений сотрудничества Франции и России в XVIII–XIX вв. Примечания 1 Гуржій І. О. Розвиток товарного виробництва і торгівлі на Україні (з кінця XVIII ст. до 1861 року). Киïв, 1962. С. 56. 2 Бантыш-Каменский Н. Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 г.). М., 1902. С. 113. 3 Лодыженский К. Н. История русского таможенного тарифа: Исслед. СПб., 1886. С. 158. 4 Сидорович Є. С. Російське законодавство щодо товарообміну з Францією через Чорноморські порти наприкінці XVIII – першій половині XIX ст. // Культура народов Причерноморья. Вып. 216. Симферополь, 2011. С. 147–151. 5 Семенов А. В. Изучение исторических сведений о российской внешней торговле и промышленности с половины XVII-го столетия по 1858 год. Ч. 2. СПб., 1859. С.127–128. 6 Лодыженский К. Н. История русского таможенного тарифа… С. 159. 7 Бантыш-Каменский Н. Н. Обзор внешних сношений России… С. 113. 8 Блиох И. С. Финансы России XIX столетия. История — статистика. Т. 1. СПб., 1882. С. 58. 9 Скальковский А. А. Первое тридцатилетие истории города Одессы, 1793–1823. Одесса, 1837. С. 63, 79, 98, 146, 148, 156. 10 Морев Д. Д. Очерк коммерческой географии и хозяйственной статистики России сравнительно с другими государствами. Изд. 7-е. СПб., 1902. С. 299–300. 11 Гуржій І. О. Розвиток товарного виробництва… С. 163–164. 12 Дружинина Е. И. Южная Украина в 1800–1825 гг. М., 1970. С. 334. 13 Золотов В. А. Внешняя торговля Южной России в первой половине XIX века. Ростов н/Д., 1963. С. 24–25. 14 Парусов А. И. Из истории внешней торговли России в конце XVIII — первой четверти XIX вв. // Вопросы экономической и социально-политической истории России в XVIII–XIX вв.: Сб. ст. Горький, 1975. С. 39–57. 15 Шишмарев В. Ф. Романские поселения на юге России: Науч. наследие. Л., 1975. С. 121. 16 Шершун Т. М. Купецтво Херсонської губернії в кінці XVIII — першій половині XIX ст.: Iсторія вивчення // Записки історичного факультету Одеського національного університету ім. І. І. Мечникова. Вип. 16. Одеса, 2005. С. 89–99. 17 Ададуров В. В. Економічні інтереси на службі великої політики: проекти та спроби французького проникнення на південні ринки Російської імперії (1800–1812 роки) // Україна модерна. 2006. № 10. С. 20–36. 18 Машкін О. М. Іноземці в соціально-економічному житті України кінця XVIII — першої половини XIX ст. Киïв, 2008. С. 244–245, 264–265. 19 Третьяк А. И. Герцог Ришелье // Дерибасовская — Ришельевская: Одес. альм. Вып. 1. Одесса, 2003. С. 6–30. 20 Ададуров В. В. Економічні інтереси… С. 23–24. 21 Шишмарев В. Ф. Романские поселения… С. 121. 22 Скальковский А. А. Первое тридцатилетие истории города Одессы… С. 98. 53 Е. С. Сидорович 23 Сб. РИО. Т. 77. СПб., 1891. С. 132. Золотов В. А. Внешняя торговля Южной России… С. 24. 25 Боровой С. Я. Франция и внешнеторговые операция на Черном море в последней трети XVIII — начале XIX в. // Французский ежегодник. 1961. М., 1962. С. 496–506. 26 Шершун Т. М. Купецтво Херсонської губернії… С. 89–90. 27 ГАОдО. Ф. 6. Оп. 6. Д. 5288. Л. 1. 28 Там же. Д. 5799. Л. 1. 29 Там же. Д. 5940. Л. 1. 30 Скальковский А. А. Хронологическое обозрение истории Новороссийского края, 1731–1823. Ч. 2. Одесса, 1838. С. 80. 31 Машкін О. М. Іноземці в соціально-економічному житті України… С. 264–265. 32 Ададуров В. В. Економічні інтереси… С. 30. 33 Третьяк А. И. Герцог Ришелье… С. 14. 34 Там же. 35 Сб. РИО. Т. 88. СПб., 1893. С. 62–63. 36 ГАОдО. Ф. 2. Оп. 11. Д. 1. Л. 38, 51. 37 Машкін О. М. Іноземці в соціально-економічному житті України… С. 264. 38 Дружинина Е. И. Южная Украина в 1800–1825 гг. … С. 334. 39 Парусов А. И. Из истории внешней торговли России… С. 55. 40 ГАОдО. Ф. 2. Оп. 2. Д. 8. Л. 1. 41 Там же. Ф. 1. Оп. 149. Д. 9. Л. 1, 20. 42 Там же. Оп. 154. Д. 1. Л. 53. 43 Там же. Оп. 166. Д. 44. Л. 1. 44 Там же. Оп. 167. Д. 17. Л. 17, 125, 387. 45 Новороссийский календарь на 1849 год. Одесса, 1848. С. 343. 46 ГАОдО. Ф. 1. Оп. 171. Д. 2. Л. 1, 390. 47 Demidoff A. N. Voyage dans la Russie meridionale et la Crimee par la Hongrie, la Valachie et la Moldavie, execute en 1837… Paris, 1840. Р. 430. 48 Семенов А. В. Изучение исторических сведений… С. 127–128. 49 Морев Д. Д. Очерк коммерческой географии… С. 300. 50 Новороссийский календарь на 1841 год. Одесса, 1840. С. 273. 51 Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. 11, ч. 1. СПб., 1849. С. 159. 52 Семенов А. В. Изучение исторических сведений… С. 128. 24 Е. Д. Серова ВНУТРЕННЯЯ ТОРГОВЛЯ В КРЫМУ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в. Уникальность географического положения Крыма, этническое разнообразие его населения, исторические традиции, своеобразие хозяйственноэкономического развития детерминировали изучение экономической истории полуострова отдельно даже от материковой части Таврической губернии. Локальный подход к проблеме способствует более глубокому и обстоятельному изучению вопроса, комплексности и обстоятельности исследования. 54 Внутренняя торговля в Крыму во второй половине XIX в. Анализ внутренней торговли отдельного региона позволяет создать общую картину изучаемого явления, а также предоставляет возможность выявить влияние на него внутренних региональных факторов. Вторая половина XIX в. в истории Российской империи имела особое значение. Прогрессивные реформы способствовали изменению облика государства и общества. Модернизация законодательной системы империи, дальнейшее развитие свободного рынка и главенство товарно-рыночных отношений предопределили переход к новой экономической модели. Украинские земли, входившие в состав империи, были центром промышленного переворота и технического прогресса. Развитие сельского хозяйства, сахарной, мукомольной, винно-водочной, табачной, а также добывающей, машиностроительной и других отраслей промышленности способствовало расширению рынка товаров, появлению нового облика людей — предпринимателей. Дальнейшая эволюция промышленности и экономики в целом была бы невозможна без модернизации транспортных путей. Транспортное машиностроение стало залогом беспрепятственного проникновения промышленных и сельскохозяйственных товаров из мест производства в места потребления. Несмотря на то, что Крым был присоединен к Российской империи только в конце XVIII в., уже в XIX в. полуостров стал полноценной частью страны. Бурное строительство железнодорожных линий и оснащение их современным подвижным составом, активное развитие пароходостроения способствовали активизации коммерческой деятельности портов полуострова, что задавало и новые темпы развития внутренней торговли. В Российской империи отсутствовало единое торговое право, действовали лишь разрозненные торговые законы 1. Однако во второй половине XIX в. началась бурная законотворческая деятельность, которая в значительной степени способствовала активному развитию внутренней торговли империи. Органы местного управления административных единиц империи в целом и Крыма в частности принимали непосредственное участие в составлении обязательных постановлений, регламентирующих те или иные аспекты торгово-предпринимательской деятельности, что в значительной степени обогащало нормативно-правовую базу торгового права 2. Государственная поддержка инициатив населения в области коммерческой деятельности, а также стабильности купеческих капиталов, выражалась в создании сети государственных, городских и частных кредитных учреждений. В 60-х гг. XIX в. на полуострове начинают свою кредитную деятельность городские общественные банки. В 70-х гг. XIX в. в Крыму открываются кредитные общества и отделения Государственного банка Российской империи. К концу столетия во всех крупных городах Крыма действовали отделения Азово-Донского и Санкт-Петербургского коммерческих банков, Московского соединенного и Московского народного банков, Русского для внешней торговли банка. Общества взаимного кредита функционировали 55 Е. Д. Серова в Симферополе (Первое и Второе общества взаимного кредита), в Севастополе, Феодосии и селении Ички 3. Развитая структура кредитных обществ различного уровня способствовала совершенствованию торговой деятельности жителей Крыма. Проведенное нами исследование позволило установить, что внутренняя торговля Крыма функционировала прежде всего за счет местных товаров 4. Однако географическое положение и экономическое состояние полуострова не позволяло производить на его территории все необходимые потребителям товары, поэтому часть товаров привозилась из других регионов империи и из-за границы. Среди местных товаров особое место занимали пищевые продукты (овощи и фрукты, зерновые, крупы, баранина, рыба), продукция местных фабрик и заводов (свечных, сальных, кишечных, кожевенных, маслобойных, уксусных, чугунно-литейных, стеклянных, кузнечных, консервных, конфетных), а также произведения народных промыслов. Отдельные товары, производимые на полуострове (фрукты, виноград, вино, соль, рыба, кожи), вывозились в другие губернии России и за границу. К съестным припасам, завозившимся извне на внутренний рынок Крыма, относились сахар, отдельные сорта мяса (телятина, свинина, птица), молочные товары, оливковое и подсолнечное масла, сладости. В Крыму отсутствовал ряд отраслей промышленности, в частности, добывающая, металлургическая, обрабатывающая, машиностроительная, а также текстильная, швейная, галантерейная, что детерминировало необходимость ввоза продукции данных отраслей на рынок полуострова. Среди непродовольственных товаров, не производившихся в Крыму, особое значение имели топливо, строительные материалы, сельскохозяйственные орудия и машины, а также готовая одежда и предметы галантереи. В деле насыщения товарами внутреннего крымского рынка огромное значение имело присутствие и постоянное развитие на полуострове разнообразных способов и средств доставки и перемещения предметов потребления на локальные рынки региона. Основная нагрузка ложилась на гужевой транспорт, который был незаменим в деле распределения товаров из мест производства в места потребления. Почтовые, грунтовые и шоссейные дороги позволяли доставлять товары российского и иностранного происхождения во все населенные пункты полуострова, перемещать товары внутреннего происхождения на сельские базары и в объекты стационарной торговли городов — рынки, лавки, магазины, постоялые дворы и трактиры. Железнодорожное сообщение обеспечивало в Крыму в основном транзитные потоки товаров из материковой части Российской империи к черноморским портам для дальнейшего экспорта. Из общего объема товаров, перевозимых по крымским железным дорогам во второй половине XIX в., на крымском рынке оставалось от 5 до 30 % грузов 5. Особое значение в деле доставки товаров на локальные рынки полуострова железная дорога имела для городов Симферопо56 Внутренняя торговля в Крыму во второй половине XIX в. ля и Бахчисарая, не имевших выхода к морю. Железнодорожное сообщение, развивавшееся в Крыму с 70-х гг. XIX в., значительно оживило экономическое развитие полуострова, вовлекая северные и центральные регионы Крыма в торговые процессы 6. В связи с уникальностью географического положения Крыма, транспортная система полуострова имела и особый способ перемещения товаров — каботажное судоходство. Несмотря на тот факт, что в АзовоЧерноморском регионе основными коммерческими портами были Одесса и Таганрог, крымские порты со второй половины XIX в. активно конкурировали с ними. Количество и вместимость судов, прибывающих и отходящих из портов, а также ценность грузов ежегодно возрастали. Через портовые города Крыма Евпаторию, Севастополь, Ялту, Феодосию и Керчь, а позднее Алушту и Судак проходили каботажные линии, связывающие крымские порты с портами Азово-Черноморского региона 7, что позволяло беспрепятственно перемещать товары на локальные рынки. С южного берега Крыма вывозились виноград, вино и фрукты. Севастополь и Керчь снабжали строительными материалами как сам полуостров, так и другие портовые города АзовоЧерноморского региона. В крымские порты привозились галантерейные и мануфактурные товары, скот, птица, яйца, молочные продукты и сахар. В Феодосию свозилось зерно для дальнейшей транспортировки за границу. На Ялту и Керчь приходилась основная масса продуктов питания и промышленных изделий, перевозимых по каботажу. Евпатория снабжала Крым зерновыми продуктами и кожами. Северные черноморские порты Херсон и Николаев направляли на полуостров преимущественно просо, ячмень, муку и лесные товары. С Кавказа в Крым привозились лесоматериалы и овощи. Наиболее развитое каботажное судоходство действовало на протяжении изучаемого периода при Севастопольском, Керченском и Евпаторийском портах. Основными портами, впускающими иностранные товары на рынок полуострова, были Севастополь и Евпатория. Каботажный оборот Крыма на протяжении XIX — начала XX в. увеличился с 10 млн. до 50 млн. пудов товаров в год 8. Благодаря активной коммерческой деятельности портов на внутреннем рынке полуострова присутствовали и иностранные товары. Основными импортными товарами были фрукты и цитрусовые, орехи, оливки, бобовые, горох, черный перец, сладости (шоколад и печенье), спиртные напитки, а также ткани шерстяные и бумажные, шарфы, пуговицы, вязаные изделия, готовая одежда, «ножевой товар», гравюры, галантерейные товары (карманные часы, галстуки), книги, музыкальные инструменты, сельскохозяйственные орудия, семена растений и др. Однако объем и суммарная стоимость иностранных товаров на внутреннем крымском рынке значительно уступали товарам местного и российского производства. Привоз отечественных и импортных товаров на местный рынок в значительной степени расширял видо57 Е. Д. Серова вое разнообразие продаваемой продукции, а также насыщал локальные рынки полуострова не производящимися здесь товарами. Активное развитие транспортной системы полуострова во второй половине XIX в. способствовало расширению товарного рынка, увеличивало видовое разнообразие товарной массы, а также сказывалось на темпах эволюции взаимодействующих форм торговли. Периодическая (ярмарки и базары) и постоянная (магазины, лавки, трактирные и питейные заведения) формы торговли развивались параллельно. Ярмарочная торговля Крыма, активно развивавшаяся с 20-х гг. XIX в., во второй половине столетия перемещается вглубь региона — из торгово-промышленных городов в селения. Ярмарки при этом становились более мелкими, а число их увеличивалось. Тенденция перемещения ярмарок в глубину, подальше от городов, а также увеличение их числа за счет снижения товарооборота, была свойственна Российской империи рубежа XIX–XX в. в целом. Крым, как часть империи, не был здесь исключением. Данное обстоятельство было обусловлено с активным развитием стационарной торговли в городах. На интенсивность развития ярмарочной торговли влияла и модернизация транспортной системы. В Крыму после открытия железнодорожной линии, соединившей Джанкой и Феодосию, вдоль нее возникли ярмарки в Джанкое, Митрофановке, Ак-Шейхе, Сейтлере, Андреевке, что значительно оживило торговлю в этих местах. В рассматриваемый период на полуострове функционировало двенадцать ярмарочных центров. При этом лишь четыре из них (в Емельяновке и Армянском Базаре) входили в официальный перечень ярмарок Таврической губернии 9. В конце XIX в. в Крыму сформировались два ярмарочных района: Северный (Евпаторийский и Перекопский уезды) и Южный (Симферопольский и Феодосийский уезды). Ярмарки Северного района отличались высоким оборотом продаж и наличием товарной специализации (скот и зерно). Для Южного ярмарочного района было характерно совмещение стационарной торговли с ярмарочной, малый оборот продаж, отсутствие специализации, базарный характер торговли 10. Еженедельные базары, собиравшиеся один или несколько раз в неделю, значительно насыщали городской повседневный рынок, а в сельской местности предоставляли возможность периодического сбыта и приобретения необходимых товаров в перерыве между ярмарками. Базарные дни проходили несколько раз в неделю во всех городах полуострова. Сельская базарная сеть охватывала не более 20 % селений Крыма. Параллельно с периодическими формами торговли во второй половине XIX в. продолжала развиваться стационарная торговля. Покупка товаров на рынке стала неотъемлемым атрибутом повседневной жизни городских жителей Крыма, оторванных от сельской местности. Стационарная торговля была представлена большим видовым разнообразием: магазины, лавки, склады, трактирные и питейные заведения. Постоянная торговля была более развита 58 Внутренняя торговля в Крыму во второй половине XIX в. в городах. В сельской местности наиболее распространенными объектами стационарной торговли были трактирные заведения. Лавочная и магазинная сеть здесь была развита слабо по причине малой плотности населения, а также медленной окупаемости вложенных капиталов. По количеству объектов стационарной торговли в 60–80-гг. XIX в. лидировали города Карасубазар, Евпатория, Керчь, Симферополь и Севастополь. В сельской местности стационарная торговля была наиболее развита в Евпаторийском, Ялтинском и Феодосийском уездах. По количеству объектов мелочная торговля превалировала над купеческой. Оборотные капиталы были выше у гильдейского купечества, а прибыли от торговой деятельности — у мелочных торговцев (они достигали 10–13 % от величины оборотного капитала) 11. В городах Крыма развивалась преимущественно рыночная и лавочная торговля продовольственными товарами. В волостях функционировали мелочные лавки, специализирующиеся на продаже мануфактурных и бакалейных товаров. Обороты предприятий стационарной торговли на полуострове в 80-х гг. XIX в. достигали 45 млн. рублей в год 12. Таким образом, в рассматриваемое время преобладающей формой торговли в Крыму была стационарная. Обороты и прибыли в ней были значительно выше, чем в периодической торговле. Несмотря на это, периодическая и стационарная формы торговли дополняли друг друга, стремясь удовлетворить растущие потребности городского и сельского населения полуострова. Общие пороки торговли не обошли стороной и Крым. Здесь также, как и в других местах часто встречались обман и обвес покупателей, сознательная фальсификация товаров, завышение стоимости продаваемых продуктов. Наряду с купцами и торговцами активно действовал целый класс перекупщиков: матробасы (матрибазы), кулаки, барышники, шибаи, гуртовники 13. На облик и характер внутренней торговли Крыма в значительной мере влияло и его этническое разнообразие. Народы, проживавшие на территории полуострова, были активно включены в предпринимательскую деятельность, что придавало здешней торговле определенный колорит. Традиционный уклад жизни местного населения в значительной степени влиял и на видовое разнообразие объектов стационарной торговли. В уездах с преобладающим мусульманским населением основными заведениями постоянной торговли были кофейни, тогда как в местах компактного проживания христиан превалировали харчевни и трактиры 14. Торговля во второй воловине XIX в. стимулировала и развитие культуры. Благодаря слаженным действиям всех участников рынка — производителей, потребителей, поставщиков — в повседневную жизнь населения проникали и занимали в ней важное место новинки технического прогресса, формировались не только насущные потребности, но и вкусы общества. 59 Е. Д. Серова Внутренняя торговля Крыма на протяжении рассматриваемого периода выступает как живой организм, способный приспосабливаться к новым условиям в обществе и государстве. Слаженное функционирование внутренней торговли обеспечивалось на всех уровнях: государственном, местном, производственном. Государственная законотворческая деятельность в области торгового права, а также создание сети кредитных учреждений, деятельность органов местного управления по обеспечению надлежащей организации и контроля торговли, стремление производственных отраслей не только насыщать внутренний рынок необходимыми товарами, но и предвосхищать спрос, способствовали органичному развитию внутренней торговли полуострова. Примечания 1 Шершеневич Г. Ф. Учебник торгового права. Казань, 1899. С. 18. Сєрова К. Д. Питання організації та контролю на внутрішньому ринку Криму у другій половині XIX — на початку XX ст. // Культура народов Причерноморья. Вып. 251. Симферополь, 2013. С. 121–125. 3 Коломийцева В. А. История финансов Тавриды: Хроники (1783–1917). Симферополь, 2010. 4 Сєрова К. Д. Способи доставки та переміщення товарів внутрішнього споживання в Криму у другій половині XIX — на початку XX ст. // Історія торгівлі, податків та мита. № 2. Дніпропетровськ, 2012. С. 92–99. 5 Обзор деятельности Курско-Харьково-Севастопольской железной дороги за 1895 год. Харьков, [1895]; Краткий исторический очерк развития и деятельности ведомства путей сообщения за сто лет его существования (1798–1898 г.). СПб., 1898; Обзор коммерческой деятельности Южных железных дорог за 1909 год. Харьков, 1910; Бененсон М. Е. Экономические очерки Крыма. Симферополь, 1919; Общая статистика перевозок по русским железным дорогам. Отправление хлебных грузов всех наименований с каждой станции дороги в 1890 г. Б. м., б. г. 6 Серова Е. Д. Ярмарочная торговля Крыма во второй половине XIX в. // Культура народов Причерноморья. Вып. 214. Симферополь, 2011. С. 120–123. 7 Карманный календарь Таврической губернии на 1869 год. Симферополь, 1869; Новороссийский календарь на 1892 високосный год. Одесса, 1891. С. 89. 8 ГАРК. Ф. 359. Оп. 1. Д. 234; Ф. 361. Оп. 2. Д. 20-а; Янсон Ю. Э. Крым, его хлебопашество и хлебная торговля. СПб., 1870; Крымский календарь на 1890 год: С прил. адрескалендаря Тавр. губернии. Ялта, 1889; Руммель В. Ю. Джарылгатский залив, Евпатория, Севастополь: Результаты изысканий, произвед. в 1896 году: С атласом черт. СПб., 1899. 9 РГИА. Ф. 1284. Оп. 223. Д. 149. 10 Серова Е. Д. Ярмарочная торговля в Крыму в начале ХХ в. // Таврійські студії. 2012. № 2. С. 110–115. 11 ГАРК. Ф. 68. Оп. 1. Д. 7329. 12 Там же. 13 Серова Е. Д. Фальсификация продуктов питания на внутреннем рынке Крыма во второй половине XIX — начале XX вв. // Ученые записки Таврического национального университета им. В. И. Вернадского. Т. 25, № 1. Симферополь, 2012. С. 172–177; 2 60 Внутренняя торговля в Крыму во второй половине XIX в. Марциновский П. Н., Серова Е. Д. «При помощи внешних чувств…» // Родина. 2013. № 13. С. 113–115. 14 Серова Е. Д. Заведения трактирного промысла Крыма во второй половине XIX в. // Ученые записки Таврического национального университета им. В. И. Вернадского. Т. 24, № 2. Симферополь, 2011. С. 111–121. А. Текдемир РУССКО-ТУРЕЦКИЙ ТОРГОВЫЙ ДОГОВОР 1846 г. * Согласно 11-й статье русско-турецкого договора от 21 октября 1720 г., подписанного во время правления Ахмеда III, Россия имела право свободной торговли с Османской империей. С подписанием договора русские получили право торговать на территории Турции, а турки, в свою очередь, на территории России. Согласно 9-й статье русско-турецкого договора от 3 сентября 1739 г., заключенного в Белграде, российские торговцы могли вести торговлю с турецких кораблей 1, а Кучук-Кайнарджийский договор 1774 г. давал им право торговать на Черном море со своих кораблей 2. В соответствии с подписанными соглашениями, русские могли вести торговлю без посредничества оттоманских кораблей 3. Данный договор наделял Россию бóльшими привилегиями по сравнению с Европой 4. В XIX в. Османская империя попала в экономическую зависимость от Европы. В это время — в период расцвета капиталистической экономики в мире — Османская империя, богатая природными ресурсами, привлекала внимание промышленно развитых стран 5. Турецкий рынок изобиловал европейскими товарами, и это был результат подписанных торговых договоров. Такие договоры были подписаны вначале с Великобританией в 1838 г., а затем и с другими европейскими странами. В начале XIX в., с момента окончания Русско-турецкой войны 1806– 1812 гг. и до подписания Адрианопольского мирного договора в 1829 г., российские торговые суда не могли свободно передвигаться в турецких территориальных водах. Они получили право свободной торговли лишь с подписанием договора в 1829 г. 6 До подписания русско-турецкого торгового договора 1846 г. коммерческие отношения между Россией и Османской империей были отражены в 7-м пункте Адрианопольского договора 7. Торговый договор 1846 г. был подписан в Стамбуле 30 апреля 1846 г., во время правления Абдулмесида. Великим визирем в это время был Рауфпаша, а министром иностранных дел — Решид-паша Мустафа. Договор был парафирован сторонами 6 июля 1846 г. 8 Переговоры по данному вопросу вел чрезвычайный посланник и полномочный министр В. П. Титов 9. В то время на российском престоле находился император Николай I 10. 61 А. Текдемир Торговый договор от 10 июня 1783 г. и 7-й пункт Адрианопольского мирного договора 1829 г. закрепили некоторые привилегии за российскими кораблями в территориальных водах Османской империи. В договоре 1846 г. предыдущие соглашения были пересмотрены: некоторые пункты были отменены или изменены, другие же оставлены в силе. По договору Россия наделялась теми же правами, что и наиболее привилегированные страны — Великобритания и Франция. Привилегии распространялись и на российских оптовиков 11. Как и в предыдущих договорах, подписанных с другими странами, таможенная пошлина при экспорте товаров устанавливалась в размере 3 %. Российские торговцы уплачивали те же налоги, что и при ввозе товаров в другие страны или при вывозе их из Османской империи 12. Русские коммерсанты могли приобретать (лично или через своих представителей) сельскохозяйственные или промышленные товары турецкого производства для торговли ими на территории Османской империи или отправки на экспорт. Российские торговцы могли поставлять товары во все турецкие порты. Ни при покупке, ни при продаже налоги не взимались. Соблюдение условий договора, выдвинутых турецкой стороной, гарантировало для России защиту ее коммерческих прав. Россия никак не могла негативно влиять на экономическую деятельность Османской империи. Налогообложение товаров со стороны Турции не должно было противоречить договору и никакие новые налоги для российских торговцев не могли быть установлены 13. Были также отменены внутренние таможенные пошлины и введены условия, приемлемые для обеих стран. Российские торговцы платили трехпроцентный налог при погрузке товара на корабли и 9 % уплачивалось в портах по прибытии и отгрузке товара. Никаких дополнительных выплат — официальных или неофициальных — турецкая сторона требовать не могла. Любые противозаконно истребованные выплаты возвращались в полном объеме. Лица, взявшие такой налог, наказывались невзирая на звания 14. Российские торговцы платили трехпроцентный налог при ввозе сельскохозяйственных или промышленных товаров своего или иностранного производства. Это условие исполнялось повсеместно в пределах Османской империи. Российские торговцы должны были уплачивать дополнительный налог в 2 % при продаже товаров. Для упрощения процедуры сбора налогов — 3 % при ввозе и 2 % при продаже — было решено взимать оба налога одновременно по прибытии товара в порт. При таможенном оформлении налоги учитывались отдельно. В интересах торговцев им предоставлялась двухгодичная отсрочка уплаты двухпроцентного налога при условии наличия у торговца поручителя. При приобретении товара покупателем, перекупщиком или для импорта налоги не взимались 15. 62 Русско-турецкий торговый договор 1846 г. Российские торговцы в Турции могли покупать уже зарегистрированные товары, за которые был уплачен налог в 3 %. Они могли продавать эти товары под двухпроцентный налог или же экспортировать их в Россию. После уплаты налогов в 3 и 2 % товары могли перевозиться в другие порты и никаких налогов больше не взималось. Если товар не был продан в пределах Османской империи и вывозился в другие страны, двухпроцентный налог возвращался владельцу товара 16. Если российские торговцы продавали в Турции купленные здесь же товары, они на правах местных коммерсантов не платили никаких дополнительных налогов и не сталкивались с ущемлением своих прав 17. В соответствии с соглашением о свободной торговле, прописанном в предыдущих договорах, российские торговцы могли продавать в турецких магазинах оптом или в розницу товары широкого потребления или пищевые продукты, привезенные из России или других стран, с условием уплаты таможенной пошлины. Российские торговцы имели право продавать оптом или в розницу сельскохозяйственные или промышленные товары, купленные в пределах Османской империи, на обговоренных ранее условиях. Однако русским запрещалось торговать с рук мелочным товаром, а также устанавливать ремесленные станки для изготовления уникальных, не обращавшихся на турецком рынке изделий 18. В договоре 1846 г. за русскими сохранялось право заходить в проливы, ведя торговлю на Черном и Средиземном морях. Привезенные товары, предназначенные для продажи в других странах, должны были быть зарегистрированы на таможне перед погрузкой на российские или иностранные корабли. На это время опечатанные товары помещались в складские помещения таможни. Если на складах таможни не было места, помещение выделялось таможенным управлением, и там же происходила выдача товаров обратно владельцам. Османская империя заверила, что не будет взимать денег за содержание товаров на складе. Если привезенные в Турцию товары не были проданы и увозились за границу, взимался только трехпроцентный налог 19. За некоторыми исключениями Османская империя не вводила монополию на товары, в том числе сельскохозяйственные. В случае отмены разрешения на куплю-продажу и перемещение товаров по территории Османской империи русские купцы не подпадали под действие данного гипотетического запрета и не облагались налогом 20. Если таможня задерживала тот или иной товар, она должна была сообщить владельцам и российскому посольству список запрещенных товаров и сроки задержки. Ни для кого не делалось исключений, в том числе для русских 21. Торговля боевым и огнестрельным оружием была запрещена, но 5 vukiyye 22 мелкой картечи для охоты и немного пороха допускались к про63 А. Текдемир даже. Пушки не могли перевозиться на российских кораблях и продаваться без разрешения. Доставленные в порт пушки помещались на склад для транзитных грузов. Торговым судам разрешалось покупать пушки, если в том имелась необходимость 23. Между странами устанавливалось соглашение о свободной торговле (за исключением некоторых положений). Российским торговцам запрещалось ловить или продавать рыбу. Продажа пиявок регулировалась министерством финансов. Продажа квасцов велась в соответствии с нормами, установленными Османской империей 24. На территорию Турции было запрещено ввозить соль. В этой стране она продавалась в специально отведенных местах — там же, где происходила ее добыча. Кроме как в местах добычи продавать ее запрещалось. И российские торговцы тоже обязывались подчиняться этому закону. Вывоз соли из Османской империи разрешался после уплаты соответствующих налогов. Ввозимый табак разрешалось продавать не открывая упаковку. Мелким торговцам также разрешалось продавать табак на развес. Покупка турецкого табака разрешалась российским торговцам только для экспорта. Продажа такого табака на территории Османской империи была запрещена. Помимо налога öşür на продажу табака взимался налог на его выращивание. При покупке табака российским торговцам приходилось платить 12-процентную пошлину. При вывозе табака из страны необходимо было предъявить квитанцию об уплате öşür и налога на выращивание. При отсутствии данной бумаги продавец был обязан уплатить налог повторно. При продаже табака в пределах Османской империи российские торговцы имели те же права, что и купцы из других привилегированных стран 25. Алкогольные напитки в стекле не могли продаваться в магазинах и на судах в розницу, а только оптом. Вся нарушающая эти правила торговая деятельность пресекалась. Если алкогольная продукция турецкого производства продавалась внутри Османской империи, то российские торговцы наделялись теми же правами, что и купцы из привилегированных стран, и платили налог в том же размере, что и они 26. Произведенный в Турции шелк мог вывозиться при условии уплаты налогов и только из портов с таможнями. Без согласования с российским посольством установленные места отправки товаров не могли быть изменены 27. Согласно договору торговцы могли осуществлять деятельность лично или через своих представителей независимо от национальности последних. Действие договора распространялось на всех российских торговцев и на все товары. Предполагалось, что российские торговцы, в свою очередь, не будут нарушать местных законов и вести незаконную торговлю. Российское правительство гарантировало наказание для своих незаконопослушных подданных 28. 64 Русско-турецкий торговый договор 1846 г. Процедура декларирования российского судового груза определялась путем переговоров между российским посольством и Османской империей 29. Положения договора действовали на территории Османской империи и Азии, а также в Европе и Африке. Османская империя также обеспечивала российских торговцев привилегиями при торговле в Египте 30. Отдельные регионы Сербии, Валахия и Молдавия, как отмечено в договоре, пользовались теми же привилегиями. При экспорте товаров в эти страны Россия уплачивала налоги на таможнях этих государств. Если ввезенные в эти страны товары позднее отправлялись в Османскую империю, налогами они не облагались 31. Турецкие торговцы осуществляли свою деятельность в России на тех же правах и пользовались теми же привилегиями, что предоставлялись русским в Турции. Договор считался действительным до апреля 1856 г., а его обсуждение или внесение поправок могло производиться за шесть месяцев до окончания срока действия 32. Предполагалось, что положение о размерах налогов для российских торговцев будет в силе на протяжении 12 месяцев с момента подписания договора. Однако было решено установить этот срок до конца валидности договора с возможностью продления срока действия положения. Согласно договору налог в 9 % следовало снизить до 3 %, а налог в 2 % — до 2/3 %. Товары, стоимость которых не могла быть определена, облагались налогом в том же размере, что и их аналоги. Таким образом, права торговцев были защищены 33. Было условлено, что договор вступит в законную силу с июля 1846 г., т. е. в течение двух месяцев после его подписания 34. Промышленная революция, охватившая Европу, мгновенно оказала влияние на Османскую империю. Наиболее ярко это влияние проявилось с подписанием турецко-британского торгового договора 1838 г. Условия, принятые в договоре, были продиктованы ослабленным положением Османской империи и новой экономической политикой Великобритании. Вскоре после Великобритании с Османской империей заключили договоры практически все европейские страны. Подобный торговый договор был подписан с Россией в 1846 г. С подписанием этой серии договоров были сделаны важные юридические шаги к открытию турецкого рынка для европейских стран, что отвечало их интересам. Собственное производство в Турции было подорвано, на местный рынок хлынули европейские товары и зерновые культуры. Торговые договоры, подписанные в 1838 и последующие годы с европейскими странами и Россией, были подкреплены Канликскими договорами 1861– 1862 35. В результате Османская империя оказалась в большой зависимости от других стран. 65 А. Текдемир Примечания * Перевод с английского С. В. Савельева. 1 Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком. Политические и торговые. М., 2005. С. 43; Kurdakul N. Osmanlı Devleti’nde Ticaret Antlaşmaları ve Kapitülasyonlar. Đstanbul, 1981. S. 141; Bostan Đ. Rusya’nın Karadeniz’de Ticarete Başlaması ve Osmanlı Đmparatorluğu (1700– 1787) // Belleten. Sayı 225. Ankara, 1995. S. 357. 2 Demiroğlu H. Rus Kaynaklarına Göre Rusya’nın Balkan Siyaseti: Ortodoks Birliği ve Panslavizm (1856–1878). Đstanbul, 2009. S. 34–40. 3 Muahedat Mecmuası. Cilt 3. Đstanbul, 1297. S. 259–261; Bostan Đ. Rusya’nın Karadeniz’… S. 357–358; Платонов С. Ф. Курс русской истории. М., 2006. С. 520. 4 Bostan Đ. Rusya’nın Karadeniz’… S. 359. 5 Barkley H. C. Between the Danube and Black Sea or Five Years in Bulgaria, London 1876; Kurmuş O. Emperyalizmin Türkiye’ye Girişi, Ankara, 1982. 6 Karal E. Z. Osmanlı Tarihi: Nizam-ı Cedit ve Tanzimat Devirleri (1789–1856). Cilt 5. Đstanbul, 1983. S. 137–139; Beydilli K. Hünkar Đskelesi Antlaşması // Türkiye diyanet vakfi Đslâm ansiklopedisi. Cilt 18. Istanbul, 1998. S. 488–490. 7 Muahedat Mecmuası. Cilt 4. Đstanbul, 1298. S. 74–76. 8 Т. П. Юзефович утверждает, что договор был подписан по соглашению 30 апреля 1846 года, но вступил в законную силу только 13 июля 1846 года. См.: Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 172. 9 Там же. С. 164; Теплов В. А. Русские представители в Царьграде в 1496–1891: Ист. очерк. СПб., 1891. С. 64, 72. — Исполнительный министр, подписавший договор, в турецких источниках упоминается как Владимир Телинов (Muahedat Mecmuası. Cilt 4. S. 98). 10 Muahedat Mecmuası. Cilt 4. S. 98. 11 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70. 12 Ibid. 13 Ibid. 14 Ibid.; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 165. 15 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 166. 16 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 166–167. 17 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70. 18 Ibid.; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 167–168. 19 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 169. 20 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70. 21 Ibid. 22 Vukiyye — мера веса. Известна также как vakiyye, okiyye, kıyye, okka. 1 vukiyye равнялась 1283 г (см.: Kürkman G. Anadolu Ağırlık ve Ölçüleri. Antalya, 2003. S. 395). 23 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70. 24 Российские торговцы могли покупать и даже вывозить турецкие квасцы при условии уплаты налога, как обговаривалось в 3-м пункте договора (Ibid.). 25 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 170. 26 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 170–171. 66 Русско-турецкий торговый договор 1846 г. 27 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 171. 28 Ibid. 29 Ibid. 30 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 171–172. 31 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 172. 32 Ibid. 33 BOA. HAT. № 1644/7; A. DVN.MHM. № 2A/70. 34 Ibid. 35 Kurdakul N. Ticaret Antlaşmaları // Tanzimat’tan Cumhuriyet’e Türkiye Ansiklopedisi, Cilt. 3. Đstanbul, 1985. S. 666–667. Х. Демироглу РУССКО-ТУРЕЦКИЙ ТОРГОВЫЙ ДОГОВОР 1862 г. * Наиважнейший период в истории русско-турецких отношений — это эпоха Екатерины Великой (1762–1796) 1. В этот период Россия добилась значительных экономических успехов и существенно расширила свои владения 2. Самым важным достижением этого периода стало подписание Торгового договора 1774 г., благодаря которому российские купцы получили право беспошлинной торговли 3. Ранее, согласно 9-й статье Белградского договора 1739 г., в оттоманских морях российские торговцы могли торговать только После подписания Кучукс турецкими торговыми судами 4. Кайнарджийского мирного трактата это ограничение было снято 5. Таким образом, Черное море перестало быть турецким континентальным морем и стало международным торговым пространством. С другой стороны, после подписания Кучук-Кайнарджийского трактата Россия значительно упрочила свои позиции в международной торговле, что обеспечило ей лидерство в регионе в последующие годы. После открытия Черного моря для российских торговых судов вопросы торговли часто становились предметом споров в диалоге между Россией и Османской империей 6. В XIX в. социально-экономическое взаимодействие Османской империи с Европой вышло на качественно новый уровень. По мере того, как в мире устанавливалась капиталистическая экономическая модель, Османская империя, располагавшая богатыми запасами полезных ископаемых, стала объектом повышенного внимания промышленно развитых стран 7. Подписание Османской империей в XIX в. ряда торговых соглашений привело к насыщению турецкого рынка европейскими товарами. Соглашения о торговле, подписанные в 1838 г. с Англией, а затем и с другими европейскими государст67 Х. Демироглу вами, включая Россию, способствовали экономическому развитию Османской империи. Эти соглашения ускорили интеграцию османской экономики в мировое торговое пространство; с другой стороны, они привели к постепенному росту дефицита торгового баланса Турции. Хотя после Русско-турецкой войны 1806–1812 гг. российские торговые суда не передвигались в турецких водах свободно, как раньше, Адрианопольским договором 1829 г. за российскими торговыми судами было закреплено право свободной торговли в турецких водах. С подписанием УнкярИскелесийского договора Россия получила некоторые привилегии по сравнению с другими государствами 8. После Лондонской конвенции о проливах, заключенной 3 июля 1841 г. между Англией, Россией, Францией, Австрией, Пруссией и Османской империей, Россия утратила некоторые преимущества. В то же время решение о закрытии проливов для крупных военных кораблей было однозначно на пользу России и благоприятно отразилось на ее деятельности на Черном и Средиземном морях. С середины XIX в. европейские страны стали использовать торговые отношения с Турцией как инструмент политического давления. Поэтому с 1861 г. Османская империя подписывает новые соглашения о торговле с европейскими странами. Соглашения, заключенные в период с 1861 по 1862 г. обычно собирательно называют «Канлиджийский торговый договор» 9. Торговое соглашение, подписанное между Россией и Османской империей в 1846 г., окончательно утвердило господство русских на турецких морях. Другими словами, Россия получила наилучшие условия для торговли на Черном море и в проливах. Хотя после Крымской войны русские и потеряли некоторые преимущества, касающиеся использования проливов, с подписанием русско-турецкого торгового договора в 1862 г. эти потери были компенсированы. Русско-турецкий торговый договор 1862 г. был подписан министром иностранных дел Мехмедом Емин Али Пашой и чрезвычайным посланником и полномочным министром А. Б. Лобановым-Ростовским 10 в Стамбуле 22 января (3 февраля) 1862 г. 11 В этом договоре Османская империя и Россия подтверждают двусторонние обязательства по исполнению подписанных ранее торговых соглашений и обязуются их выполнять. Данный договор предоставлял русским торговцам право продавать и перевозить сельскохозяйственную продукцию и товары народного потребления в пределах Османской империи уплачивая минимальную пошлину. Русские торговцы получили свободу торговли во всех регионах Османской империи. Ранее Османская империя взимала с российских торговцев два налога: tezkire 12 и mururiye 13. После подписания данного соглашения Османская империя отменила эти налоги, оставив только таможенные сборы 14. Таким образом, данный пункт договора наносил ущерб экономике Турции. 68 Русско-турецкий торговый договор 1862 г. Договор подтверждал право России покупать и продавать все виды товаров в границах Османской империи. Также Османская империя отказалась от взимания пошлин с российских торговцев за заключение сделок с иностранными партнерами 15. Османская империя обязывалась не взимать более 8 % подоходного налога с российских торговцев; устанавливалось, что данный налог будет взиматься однократно с ежегодным понижением суммы на 1 %, и что каждые семь лет все соответствующие положения договора будут пересматриваться 16. В то же время, на все виды товаров, экспортируемых из Турции в Россию, распространялись таможенные пошлины, установленные Россией для остальных государств. Очевидно, что от подписания данного договора выиграла скорее Россия, чем Турция 17. Согласно договору, налог должен был взиматься один раз, при захождении торгового судна в порт. Взимание швартового, якорного, карантинного и иных сборов не предусматривалось. Этот принцип распространялся и на турецкие корабли, заходящие в российские порты 18. Суда в портах должны были находиться в равных условиях. Было решено, что налог в 3 % 19, которым по договору 1846 г. облагались российские товары, будет снижен до 2 %, а через 8 лет — до 1 %. Турецкая сторона гарантировала надзор за исполнением требований договора 20. Российская соль и табак не вошли в список товаров, облагаемых пошлинами. Если бы пошлина взималась, то она рассчитывалась бы исходя из величины налога на соль и табак. Турция не обязывала платить налоги на соль и табак, экспортируемые из России. Российские торговцы должны были декларировать сопутствующие товары, ввозимые в Турцию 21. Подписание русско-турецкого договора 1862 г. дало значительное преимущество российским торговцам. Существенно облегчилось налоговое бремя для купцов, которые ранее несли до 24 % убытка от проданных и купленных соли и табака. Иначе говоря, договор лишил Османскую империю значительного источника дохода. Согласно договору, ввозимый в Турцию российский порох продавался и покупался по местным законам 22. Также в договоре указывалось, что российские корабли не будут простаивать в проливах 23. Это пожелание было высказано обеими сторонами договора. Для российской стороны этот пункт был более важен, ввиду необходимости доставки товара точно в срок. А турецкие власти опасались, что граждане Греции и Болгарии, проживающие на их территории, смогут установить контакт с русскими, пока их корабли стоят в Мраморном море. Беспошлинный импорт продукции производился в порядке, не противоречащем законодательству ни той, ни другой страны. Если одна из сторон оказывалась уличена в контрабанде, данный факт немедленно доводился до сведения дипломатического представителя, а к виновным применялись санк69 Х. Демироглу ции 24. Данным торговым договором Османская империя наделила русских привилегиями 25. Договор считался действительным во всех регионах Османской империи, в Египте, Эмирате Сербии и Валахии, а также в Молдавии 26. Стороны заключили, что договор вступит в силу 13 марта 1862 г. 27 и будет действителен на протяжении 14 лет (до 1876 г.) По истечении срока положения договора подлежали пересмотру. В случае если ни одна из сторон не выступала с предложением о внесении изменений, договор продлевался еще на семь лет 28. Географическое положение России позволяло ей составить хорошую конкуренцию Турции. Если в Османской империи наблюдался рост нестабильности, то в России, наоборот, налицо был экономический подъем, обусловленный, в том числе, морской торговлей. Успешно начав в 1699 г. торговые отношения с Турцией, Россия обеспечила себе выгодное экономическое положение в Черноморском регионе, в том числе благодаря подписанию торгового договора 1862 г. Примечания * Перевод с английского С. В. Савельева. 1 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 2007. С. 958–971; Ключевский В. O. Русская история. М.; СПб., 2008. С. 763–766. 2 Фирсов Н. Н. Правительство и общество в их отношениях к внешней торговле России в царствование императрицы Екатерины II: Очерки из истории торговой политики. Казань, 1902. С. 23–26. 3 Петров А. Н. Война России с Турцией и польскими конфедератами с 1769–1774 год: Сост. преимущественно из неизвест. по сие время рукоп. материалов. T. 5. СПб., 1874. С. 71. 4 Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком. Политические и торговые. М., 2005. С. 43; Kurdakul N. Osmanlı Devleti’nde Ticaret Antlaşmaları ve Kapitülasyonlar. Đstanbul, 1981. S. 141. 5 Платонов С. Ф. Курс русской истории… С. 520. 6 Demiroğlu H. Rus Kaynaklarına Göre Rusya’nın Balkan Siyaseti: Ortodoks Birliği ve Panslavizm (1856–1878). Đstanbul, 2009. S. 34–40. 7 Barkley H. C. Between the Danube and Black Sea or Five Years in Bulgaria, London 1876; Kurmuş O. Emperyalizmin Türkiye’ye Girişi, Ankara, 1982. 8 Karal E. Z. Osmanlı Tarihi: Nizam-ı Cedit ve Tanzimat Devirleri (1789–1856). Cilt 5. Đstanbul, 1983. S. 137–139; Beydilli K. Hünkar Đskelesi Antlaşması // Türkiye diyanet vakfi Đslâm ansiklopedisi. Cilt 18. Istanbul, 1998. S. 488–490. 9 Обзор торговых соглашений указанного периода см.: Kurdakul N. Ticaret Antlaşmaları // Tanzimat’tan Cumhuriyet’e Türkiye Ansiklopedisi, Cilt. 3. Đstanbul, 1985. S. 666– 667. 10 BOA. HAT. № 1644/7; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 164–172. 11 Алексей Борисович Лобанов-Ростовский служил посланником в Стамбуле в 1859– 1863 гг. См. подробную информацию о нем: Теплов В. А. Русские представители в Царь- 70 Русско-турецкий торговый договор 1862 г. граде в 1496–1891: Ист. очерк. СПб., 1891. С. 65–73; Линьков И. И., Никитин В. А., Ходенков О. А. Государственные деятели России XIX — начала XX в.: Биогр. справ. М., 1995. С. 102–103; Канева К. Рыцарь Балкан граф Н. П. Игнатьев. М., 2006. С. 492. 12 Tezkire — тип документа, содержащий положения о различных вопросах торговли для отечественных и иностранных производителей (см. подробнее: Kütükoğlu M. S. Tezkire // Türkiye diyanet vakfi Đslâm ansiklopedisi. Cilt 41. Đstanbul, 2012. S. 73–74). 13 Müruriye — транзитный налог, которым облагались товары, поставляемые за границу прежде, чем на отечественный рынок (см. подробнее: Pakalın M. Z. Osmanlı Tarih Terimleri ve Deyimleri Sözlüğü. Cilt 2. Đstanbul, 1993. S. 583). 14 Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 173. 15 BOA. BEO. A. DVN. NMH. № 41/16. L. 2–3; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 173–174. 16 BOA. BEO. A. DVN. NMH. № 41/16. L. 3; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 174. 17 Ibid. 18 BOA. BEO. A. DVN. NMH. № 41/16. L. 3–4; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 174–175. 19 BOA. BEO. A. DVN. NMH. № 41/16. L. 4–5; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 175–176. 20 BOA. HAT. № 1644/7. L. 1–2. 21 BOA. BEO. A. DVN. NMH. № 41/16. L. 6; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 177. 22 Ibid. 23 BOA. BEO. A. DVN. NMH. № 41/16. L. 6–7; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 178–179. 24 BOA. BEO. A. DVN. NMH. № 41/16. L. 7; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 179. 25 Ibid. 26 BOA. BEO. A. DVN. NMH. № 41/16. L. 7–8; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 179–180. 27 BOA. BEO. A. DVN. NMH. № 41/16. L. 8; Юзефович Т. П. Договоры России с Востоком… С. 180. 28 Ibid. З. Э. Халилова ТОРГОВЫЕ СВЯЗИ БУХАРСКОГО ЭМИРАТА С РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИЕЙ В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX в.: ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ РАКУРС История дипломатических и торговых взаимоотношений между Бухарским эмиратом и Россией всегда была в центре внимания исследователей. Дипломатические и торговые контакты Центральной Азии с Россией имеют тысячелетнюю историю. Академик Э. В. Ртвеладзе констатирует, что уже с XVI в. между Хивой и Бухарой с одной стороны и Россией с другой сущес71 З. Э. Халилова твовали регулярные торговые и дипломатические связи 1. С 1578 по 1701 г. 12 российских посольств посетили среднеазиатские ханства, а с 1558 по 1703 г. 34 хивинских посольства были приняты в России. В начале XIX в. особенно активизировались торговые отношения между Бухарским эмиратом и Россией. Имеется ряд работ, посвященных Бухарскому эмирату этого периода. В трудах В. В. Бартольда 2, А. А. Семенова 3, П. П. Иванова 4, Н. А. Халфина 5, М. Н. Галкина 6, Д. Н. Логофета 7, И. П. Пославского 8, Н. В. Ханыкова 9, Л. Ф. Костенко 10, Е. К. Мейендорфа 11, Б. И. Искандарова 12, Х. Г. Гуломова 13, Б. И. Исмаиловой 14 и других авторов 15 рассматриваются вопросы торговой истории эмирата. В них, в частности, нашли отражение различные аспекты истории Бухарского эмирата в первой четверти XIX в., в том числе его дипломатические и торговые отношения с другими странами. В этих трудах большое внимание уделено вопросам дипломатических и торговых контактов между Бухарским эмиратом и Российской империей. Установление торговых и финансовых отношений между русским правительством и Бухарским эмиратом относится ко второй половине XVIII в. Россия вела целенаправленную политику, нацеленную на укрепление своей позиции в Средней Азии, в частности, в Бухарском эмирате. Через посредство большого корпуса послов, переводчиков, военных, купцов, путешественников и других лиц, был собран огромный пласт сведений об истории, политической жизни, состоянии экономики и культуры среднеазиатских ханств. Особенно значительный багаж сведений был накоплен о государственном управлении ханств и взаимоотношениях между ними. Было собрано огромное количество информации о внешних сношениях Бухарского эмирата, в частности, с Афганистаном, Ираном, Османской империей, а также о спросе и сбыте европейских товаров на среднеазиатских рынках. В сборе этих сведений важная роль принадлежала различным российским посольствам 16. Среди них особо следует выделить посольства поручика Гавердовского (1802 г.), А. Ф. Негри (1820 г.), Циолковского (1824 г.), ориенталиста Демезона (1824 г.), прапорщика Виткевича (1835 г.). Через них российские власти получали данные о состоянии экономики, о политике и международных отношениях Бухарского эмирата. Описания Бухары нашли широкое освещение в тогдашней печати. Е. К. Мейендорф, посетивший Бухарский эмират в составе посольства А. Ф. Негри, отмечал, что наблюдения русских дипломатов и путешественников, относящиеся к Бухарскому эмирату, были напечатаны на страницах журналов «Сибирский вестник», «Отечественные записки», «Исторический, статический и географический журнал», «Вестник Европы» 17. Н. А. Халфин указал, что посольства из России в Среднюю Азию в первой половине XIX в. крайне редко формировались из профессиональных дипломатов 18. Они не являлись даже руководителями миссий. В этой роли час72 Торговые связи Бухарского эмирата с Российской империей в первой четверти XIX в. то выступали специалисты, знакомые с восточной действительностью, в частности, горные инженеры, военные, чиновники. Это были, как правило, пытливые люди, опытные, с острым взглядом, широким диапазоном знаний. Поэтому их наблюдения над жизнью среднеазиатских народов во многом не потеряли научного значения и в наши дни. Основание Оренбурга в 1730-х гг. сыграло свою роль в оживлении дипломатических контактов России со среднеазиатскими ханствами. Постепенно в Оренбурге образовались поселения выходцев из Средней Азии, часть которых добровольно принимала российское подданство. К концу XVIII в. численность таких переселенцев в России доходила уже до 20 тыс. человек. Все это способствовало укреплению разносторонних связей России со среднеазиатскими ханствами, получившими еще более широкое развитие в первой половине XIX в. Во второй половине XVIII — первой половине XIX в. среднеазиатские купцы получили от торговли с Россией немалую прибыль, хотя торговый баланс всегда был не в их пользу. Главными предметами вывоза из Бухары в Россию с середины XVIII в. стали хлопчатобумажные и шелковые ткани, хлопчатобумажная пряжа, каракуль, хлопок и шелк. Россия не раз предоставляла среднеазиатским купцам различные преференции с целью расширения торгово-экономических взаимоотношений. Так, в 1741 г. узбекам был разрешен свободный въезд во все города России. С конца XVIII в. торговые связи между Бухарским эмиратом и Россией стали быстро развиваться. Если Бухарский эмират взимал пошлину на привозимые из России товары в размере 10 % от их стоимости, то Россия с бухарских товаров только 5 %. Несмотря на различные трудности и опасности, подстерегавшие купцов на их пути, товарооборот между Бухарским эмиратом и Россией доходил до огромных сумм. Значительную торговлю среднеазиатские купцы вели на ярмарках, куда привозили различную продукцию ремесленного производства, главным образом хлопчатобумажные изделия и меха. На Макарьевской ярмарке, например, было реализовано хлопчатобумажных изделий и мехов: в 1808 г. — на 308 900 руб., в 1809 г. — на 489 100 руб. Прибыль, соответственно, составила в 1808 г. — 9750 руб., в 1809 г. — 21 300 руб. Всего было реализовано среднеазиатских товаров в 1810 г. — на 2 181 197 руб., в 1811 г. — на 2 577 273 руб., взыскано пошлин в 1810 г. — 40 863 руб., в 1811 г. — 42 720 руб., отпущено товаров в Среднюю Азию в 1810 г. — на 2 169 141 руб., в 1811 г. — на 2 792 029 руб. 19 По мнению В. В. Бартольда 20, в период правления эмиров Хайдара и Насруллы в Бухаре наметился определенный подъем хозяйственной жизни. В этот период в эмирате возобновились обширные оросительные работы, активно развивалась городская ремесленная промышленность и товарноденежные отношения. О росте торговли в эмирате свидетельствует увеличение числа караван-сараев и лавок в городах. Например, в 1820 г. в Бухаре 73 З. Э. Халилова было 14 караван-сараев, а в 1825 г. — уже 35. В Ходженте насчитывалось 5 караван-сараев, в Ура-Тюбе — 3, они имелись также в Исфаре, Канибадаме, Костакозе, Гулякандозе и Нау. Закономерным следствием этого процесса стало расширение внешних торгово-экономических связей эмирата. К этому региону стали проявлять все больший интерес разные государства, в частности, Россия и Англия. Организация английском правительством ряда экспедиций, например, Муркрофта (1824–1825 гг.), А. Бёрнса (1832 г.), Вуда и доктора Лорда (1838– 1839 гг.), Бёрслема и Старма (1840 г.), Стоддарта и Конолли (ок. 1840 г.) и, наконец, Феррье (1845 г.), усиливала конкуренцию между Англией и Россией. Это привело и к активизации изучения региона со стороны русских исследователей. Большой интерес вызывает тактика ведения переговоров с Россией, которой придерживались местные правители. Рассмотрим в этой связи два письма эмира Хайдара к императору Александру I, а также уникальную рукопись «Таърихи амир Хайдар». Письма эмира Хайдара помещены в сборнике писем властителей Бухары, а также в сборниках других официальных документов, собранных неизвестным автором 21. Они содержат сведения о бухарском посольстве, возглавляемым Мирзой Мухаммадом, побывавшем в России в 1819 г. Посольство должно было, в частности, рассмотреть жалобы о нападении степных разбойничьих отрядов на торговые караваны, а также просьбы о российском покровительстве бухарским купцам и их защите от набегов и грабежей в степи. В рукописи «Таърихи амир Хайдар» сообщается о русской дипломатической миссии, отправленной в 1820 г. в Бухару и ее первой аудиенции у эмира Хайдара. В ней также обстоятельно описан церемониал этой аудиенции. 3 июля 1820 г. руководителем посольства в Бухару был назначен действительный статский советник А. Ф. Негри, который считался знатоком Востока и владел турецким и персидскими языками. В 1818 г. он исполнял обязанности старшего советника Российской императорской миссии в Тегеране 22. Основной целью посольства Негри были переговоры о расширении торговли между двумя государствами. Поскольку правящие круги России были очень заинтересованы в развитии русско-бухарских экономических связей и укреплении политических позиций в Бухаре, миссия Негри, согласно полученной инструкции, должна была собрать информацию о природных ресурсах среднеазиатских ханств, их правителях и отношениях между ними, а также с Афганистаном, Ираном и Османской империей, о возможностях судоходства по Сырдарье и Амударье, а также установить «в каких наиболее товарах европейских имеют там нужду и откуда их получают». Кроме того, миссии Негри было предписано договориться об освобождении русских пленных. Поставленные задачи были не под силу одному Негри, поэтому 74 Торговые связи Бухарского эмирата с Российской империей в первой четверти XIX в. в состав посольства были включены натуралист Э. А. Эверсман, а также группа офицеров: капитан Гвардейского генерального штаба Е. К. Мейендорф, поручик того же штаба В. Д. Вольховский, поручик по квартирмейстерский части Тимофеев, инженеры Отдельного Оренбургского корпуса подпоручики Тафаев и Артюхов. Миссию Негри сопровождали также большой купеческий караван и пятьсот человек конвоя с двумя пушками 23. 10 октября 1820 г. миссия Негри, к которой присоединился натуралист Х. Пандер, выступила из Оренбурга. 17 декабря примерно в 50 км от столицы эмирата дипломатов из России встретил первый министр-кушбеги эмира бухарского с почетным эскортом из нескольких сотен бухарских всадников. Через три дня состоялся торжественный въезд посольства в Бухару. После нескольких дней переговоров с эмиром Хайдаром и кушбегием Мухаммадом Хакимбием миссия Негри информировала Петербург о перспективном заявлении эмира Хайдара: «Непременно нужно, чтобы с той или другой стороны России и Бухары, торговцы и караваны часто приезжали». Вместе с тем, следует отметить, что миссию Негри эмир Хайдар принял не очень дружелюбно и заставил ее покинуть пределы эмирата. После этого в русско-бухарских отношениях наступило некоторое затишье. В 1824–1825 гг. были разгромлены торговые обозы, двигавшиеся в Бухару под охраной солдат и казаков поручика Гавердовского и полковника Циолковского. Это нанесло большой удар по планам развития торговли со Средней Азией через Оренбургскую линию, а также негативно сказалось на доверии купечества к государству, в котором оно видело защитника своих интересов. В рассматриваемый период Бухара служила крупным торговым и транзитным пунктом для всей Средней Азии. Побывавшие в ней иностранные торговцы отмечали наличие больших базаров и многочисленных лавок, а сам город характеризовали как весьма торговый и населенный. В Бухаре существовали крытые улицы с рядами лавок и духанов по обеим сторонам, тянувшиеся на протяжении полуверсты. Ежегодно в Бухару доставлялось иностранных товаров на 12–15 тысячах верблюдах 24. Торговые связи среднеазиатских ханств с Россией имели огромное значение для установления международных контактов. Т. С. Вызго отмечает, что вместе с караванами ехали ремесленники, лекари, зодчие. Так, еще при дворе великого князя Дмитрия Донского жили талантливые самаркандские архитекторы и строители. В Бухаре, Хиве и Самарканде можно было встретить русских торговых людей и ремесленников. Некоторые русские купцы владели там торговыми предприятиями и были приняты при ханских дворах как представители далекого Московского государства. Часто и среднеазиатские купцы бывали послами своих ханств при Московском дворе 25. О размерах торговли России с Бухарой в первой половине XIX в. можно судить по количеству приходящих в Оренбург вьюченных животных. На75 З. Э. Халилова пример, в 1806 г. из Бухары прибыл караван, насчитывавший 606 верблюдов. На них было доставлено 1200 тюков товаров, среди которых имелась хлопковая пряжа, ткани и др. В 1811 г. караван из 1066 верблюдов привез товаров на 3,3 млн. руб., а обратно повез товаров на 1,8 млн.руб. Бухарский эмират вел активную торговлю с Хивой, Кокандом, Персией, Афганистаном, Китаем, Индией. В первой половине XIX в. все большее значение стала приобретать торговля с Россией. Объемы торговли и удельный вес вывоза отдельных товаров увеличивались год от года. Так, отпуск товаров из России к 1850–1852 гг. почти утроился. Если в 1824–1826 гг. он составлял 3,9 млн. руб., то к 1850–1852 гг. достиг уже 12,2 млн. руб. Привоз и вывоз товаров в одну только Бухару составлял около 4 млн. руб. в год. 26 Русские купцы в Оренбурге заключали контракты с бухарскими купцами, им выдавались ссуды под будущие поставки хлопка-сырца. Приведенные данные свидетельствуют о том, что русско-среднеазиатская торговля поддерживалась главным образом за счет развития коммерческих связей с Бухарским ханством. В рассматриваемый период Бухару начали посещать купцы из всех соседних государств и она стала центром всей среднеазиатской торговли, средоточием торговых связей Востока с Западом. При эмире Хайдаре наметился рост дипломатических и торговых отношений Бухарского эмирата с Россией, которые содействовали установлению добрососедских отношений между народами этих государств. Примечания 1 Ртвеладзе Э. В. История открытия русскими Мавераннахра // Российскоузбекистанские связи в контексте многовековой исторической ретроспективы: Сб. материалов междунар. науч. конф. (11 окт. 2012 г., Ташкент). Ташкент, 2013. С. 8. 2 Бартольд В. В. 1) История Туркестана. Ташкент, 1922; 2) История изучения Востока в Европе и в России: Лекции, чит. в Ун-те и в Ленингр. ин-те живых вост. яз. Изд. 2-е. Л., 1925; 3) История культурной жизни Туркестана. Л., 1927; 4) Сочинения. Т. 2, ч. 1. М., 1963. 3 Семенов А. А. 1) К истории Бухарских мангитов // Бюллетень 1-го СреднеАзиатского государственного университета. Вып. 6. Ташкент, 1924; 2) Очерк поземельноподатного и налогового устройства бывшего Бухарского ханства // Труды Среднеазиатского государственного университета. Сер. 2, вып. 1. Ташкент, 1929. 4 Иванов П. П. Очерки по истории Средней Азии: (XVI — середина XIX в.). М., 1958. 5 Халфин Н. А. 1) Россия и ханства Средней Азии: (Первая половина XIX в.). М., 1974; 2) Россия и Бухарский эмират на Западном Памире (конец XIX — начало XX в.). М., 1975. 6 Галкин М. Н. Этнографические и исторические материалы по Средней Азии и Оренбургскому краю. СПб., 1868. 7 Логофет Д. Н. 1) Страна бесправия. Бухарское ханство и его современное состояние. СПб., 1909; 2) Бухарское ханство под русским протекторатом. Т. 1–2. СПб., 1911; 3) В забытой стране: Путевые очерки по Сред. Азии. М., 1912; 4) В горах и на равнинах Бухары: (Очерки Сред. Азии). СПб., 1913. 76 Торговые связи Бухарского эмирата с Российской империей в первой четверти XIX в. 8 Пославский И. Т. Город Бухара, описание ее и исследование вопроса о занятии ее русскими. Ташкент, 1891. 9 Ханыков Н. В. Описание Бухарского ханства. СПб., 1843; Костенко Л. Ф. Путешествие в Бухару Русской миссии в 1870 году: С маршрутом от Ташкента до Бухары. СПб., 1871. 10 Костенко Л. Ф. Путешествие в Бухару… С. 107. 11 Мейендорф Е. К. Путешествие из Оренбурга в Бухару. М., 1975. 12 Искандаров Б. И. 1) Из истории Бухарского эмирата: (Восточная Бухара и Западный Памир в конце XIX в.). М., 1958; 2) О некоторых изменениях в экономике Восточной Бухары на рубеже XIX–XX вв. Сталинабад, 1958; 3) Восточная Бухара и Памир во второй половине XIX в. Ч. 1. Душанбе, 1962; 4) Бухара: (1918–1920 гг.). Душанбе, 1970. 13 Гуломов Х. Г. Дипломатические отношения государств Средней Азии с Россией в XVIII — первой половине XIX века. Ташкент, 2005. С. 184–219. 14 Исмаилова Б. И. 1) Политическая история Бухарского эмирата при эмире Хайдаре (1800–1826 гг.). Душанбе, 1999. С. 58; 2) История Бухарского эмирата (вторая половина XVIII — середина XIX вв.). Худжанд, 2005. С. 103–105. 15 Skrine F. H., Ross E. D. The heart of Asia: A history of Russian Turkestan and the Central Asian Khanates from the Earliest Times. London, 1899. P. 444; Russia's Orient: Imperial Borderlands and Peoples, 1700–1917 / Editors: D. R. Brower, E. J. Lazzerini. Bloomington, 1997. P. 339; Bregel Y. An Historical Atlas of Central Asia. Leiden, 2003. P. 123. 16 Покровский С. П. Международные отношения России и Бухары в дореволюционное время // Бюллетень 1-го Средне-Азиатского государственного университета. Вып. 16. Ташкент, 1927. С. 39–58. 17 Мейендорф Е. К. Путешествие из Оренбурга в Бухару… С. 181. 18 Халфин Н. А. Россия и ханства Средней Азии… С. 9. 19 Михалева Г. А. Узбекистан в XVIII — первой половине XIX века: Ремесло, торговля и пошлины. Ташкент, 1991. С. 86. 20 Бартольд В. В. Сочинения. Т. 5. М., 1968. С. 189. 21 Исмаилова Б. И. История Бухарского эмирата… С. 103–105. 22 Гуломов Х. Г. Дипломатические отношения… С. 186–188. 23 Мейендорф Е. К. Путешествие из Оренбурга в Бухару… С. 7. 24 Исмаилова Б. И. История Бухарского эмирата… С. 103–105. 25 Вызго Т. С. К вопросу о взаимосвязях узбекской и русской музыкальных культур в дореволюционный период // Общественные науки в Узбекистане. 1961. № 4. С. 42. 26 Михалева Г. А. Узбекистан… С. 100. К. В. Джумагалиева РОЛЬ РОССИЙСКИХ ТАМОЖЕН В РЕАЛИЗАЦИИ ПРОДУКТОВ СКОТОВОДСТВА ИЗ КАЗАХСКОЙ СТЕПИ В ХІХ в. Развитие торгово-экономических отношений между Казахстаном и Россией составляет одну из важнейших страниц в истории этих государств. Одним из регуляторов внешнеэкономической деятельности в XIX в. являлись таможни. В этот период они играли существенную роль в регулировании не 77 К. В. Джумагалиева только торгово-экономических, но и политических отношений России с Казахстаном. Именно азиатское направление стало доминирующим во внешней политике Российской империи в указанное время. Огромную роль в становление и развитие торгово-экономических отношений между Казахстаном и Россией внесли таможни Оренбургской губернии. Приграничное положение этого края, а также быстрое развитие торговоэкономических связей России со странами Востока в XVIII в., привели к созданию таможенной службы в Оренбурге, которая просуществовала до 1868 г. Деятельность таможенных органов на юго-востоке России во второй половине XVIII — первой половине XIX в. во многом способствовала укреплению ее позиций в Казахстане и Средней Азии и активному противодействию торгово-экономической экспансии Англии в этом регионе. Экономические связи между казахским и русским народами в XIX в. выражались, прежде всего, в меновой торговле. Об этом писали А. И. Левшин, В. М. Черемшанский, П. И. Рычков, А. Д. Рябинин, Н. Г. Аполлова. В работах указанных авторов описаны в основном экономические контакты Казахстана с Россией за небольшие отрезки времени. Присоединение к России Младшего, а затем и Среднего жузов форсировало развитие экономических связей Казахстана с Россией. С разрешением меновой торговли в Оренбурге, Троицке, Петропавловске, а затем в крепостях Иртышской линии открывались широкие возможности для сбыта скота и скотоводческого сырья. В течение XIХ в. торговля России с Казахстаном производилась по всей границе со степью от низовья Яика (Урала) до верховьев Иртыша. Обмен товаров и скота осуществлялся в следующих пунктах: Гурьеве, Уральске, Оренбурге, Орске, Верхнеуральске, Троицке, Звериноголовске, в крепостях Петропавловской, Калмыковской, Омской, Семипалатинской, УстьКаменогорской и других. Во всех этих пунктах в ходе обмена происходил процесс взаимного ознакомления и сближения двух народов. Для обмена своих товаров казахи прикочевывали к линии, где находились меновые дворы. В 1780-х гг. на Оренбургский меновой двор приходило для обмена до 2000 казахов в день. Основными товарами, вывозившимися из казахской степи, были скот (овцы, лошади, рогатый скот, верблюды, козы), а также продукты скотоводства (козий пух, шерсть, шкуры домашних и диких животных, войлок, армячина, дохи, тулупы, рога). Россия же снабжала казахское кочевое скотоводческое население продуктами ремесленного и промышленного производства, а также хлебом, вывоз которого в Казахстан постоянно увеличивался. В начале XIX в. более четко определились значение и взаимные выгоды этой торговли. Обмен с казахами вели русские и среднеазиатские купцы, казачество укрепленной линии и крестьяне-поселенцы Оренбургского края и Западной Сибири. Развитие обмена с Россией способствовало разложению 78 Роль российских таможен в реализации продуктов скотоводства из Казахской степи в ХІХ в. натурального казахского хозяйства, развитию товарного обращения и основ земледелия в Казахстане. Меновая торговля приводила к сближению казахского и русского народов. Торговля в Оренбуржье до первой четверти XIX в. носила в основном меновой характер и лишь со второй четверти столетия — денежный. В оренбургских крепостях были открыты специальные меновые дворы. В 1750 г. правительство приравняло торговлю в Оренбурге к ярмарочной, что означало снятие запретов с розничной торговли. Местная торговля носила караванный характер. Караваны из Средней Азии, Ирана, Индии прибывали в Оренбургский край дважды в год — весной и осенью, как правило, к началу Оренбургской и Троицкой ярмарок. В связи с этим одной из острейших проблем были грабежи купеческих караванов. Перед местными властями была поставлена задача создать конвой для сопровождения всех торговых экспедиций, следующих с Оренбургской линии в страны Среднего Востока. Однако на практике она не была реализована. Основными статьями российского экспорта на оренбургском направлении являлись мануфактурные хлопчатобумажные, льняные, шелковые и шерстяные изделия, юфть и другие кожи, медь досчатая, латунь, железо, сталь. При этом часть российских металлов реэкспортировалась из ханств Средней Азии в другие страны Востока. Из Азии в Россию привозились золото и серебро в персидских и индийских монетах, песочное золото, драгоценные камни, хлопок-сырец и пряденый хлопок, индийские ситцы и полушелковые материи, бухарские мерлушки, меха диких животных (тигра, манула и т. д.), сухофрукты, скот, ловчие беркуты, орехи и т. д. 1 С развитием российской обрабатывающей промышленности в начале XIX в. увеличивается импорт хлопка, шелка-сырца и красителей при возрастании экспорта готовой продукции — различных тканей и металлических изделий. В целом торговые операции России на оренбургском направлении имели отрицательное сальдо, что объяснялось большой потребностью внутреннего рынка страны. В первой половине XIX в. усиливается значение Оренбурга как транзитного центра сибирской и китайской торговли. Сюда поступали товары из Синьцзяна и Кяхты (чай, китайские шелковые изделия, серебро в лянах и т. д.), которые в основном шли на внутренний рынок России, незначительная часть их реэкспортировалась в Среднюю Азию. Таким образом, с основанием Оренбурга в середине XVIII в. формируется новый центр торговли между Российской империей и сопредельными странами Востока. Торговля, носившая караванный характер, была изначально взаимовыгодной. Заинтересованная в расширении торговых связей с сопредельными восточными странами, Россия прилагала усилия к защите своих экономических интересов путем изменения таможенной политики и правил въезда в страну азиатских купцов, а также обеспечения безопасности купеческих караванов. В целом развитие восточной торговли по Оренбургской ли79 К. В. Джумагалиева нии не только способствовало упрочению геополитического влияния Российской империи в странах Востока, казахских жузах и туркменских родах, но и создавало предпосылки для расширения вектора внешней торговли по Сибирской линии, развития взаимовыгодных торговых связей с Китаем. Несмотря на то, что страны Востока представляли большой интерес для России в качестве торговых партнеров, развитие межгосударственных отношений между ними было во многом затруднено отсутствием надежных источников информации друг о друге. В первую очередь это касалось ханств Средней Азии и Афганистана. В Иране, Турции и Китае была несколько иная ситуация: нахождение в этих государствах постоянных миссий позволяло получать достоверную информацию от опытных российских дипломатов. Очень часто купеческие караваны подвергались грабежам, поэтому 26 июня 1803 г. был издан указ «О поравнении Семиполатинской и Петропавловской таможен с Бухтарминскою и о дозволении отправлять из Бухтармы, из Петропавловской и Семиполатинской крепостей за границу купеческие караваны за конвоем». В указе отмечается: «к остережению купеческих караванов от киргизских набегов и разграблений … чтобы для конвоевания их по степям, давать караванным хозяевам из служащих по линиям порядочных казаков потребное число только, не более 20 человек на караван, при том вооруженных… а купцы со своей стороны давали бы им двойное содержание, как за охранение их товаров, так и в уплату за собственное казаков вооружение и за их лошадей» 2. Постоянные грабежи купеческих караванов, незащищенность жизни и собственности купца, произвол ханских чиновников в отношении российских торговцев, таможенные преграды, изготовление в Бухаре фальшивых ассигнаций, обращение российских подданных в рабов, контрабандный вывоз золотой и серебряной монеты из России, начало проникновения английских купцов на рынки Среднего Востока побуждали правительство и оренбургские губернские власти добиваться взаимопонимания с правителями среднеазиатских ханств. В первые десятилетия XIX в. по согласованию с Петербургом в Бухару и Хиву направляются дипломатические миссии, которые под официальным прикрытием (передача монарших грамот, подарков и т. д.) были призваны выполнить и секретные задания, в большинстве своем касающиеся вопросов торговли. Можно сказать, что российские посланники осуществляли на практике не только военно-политическую, но и экономическую разведку. В начале XIX в. директор Оренбургской пограничной таможни и начальник местного таможенного округа П. Е. Величко совместно с оренбургским губернатором князем Г. С. Волконским разработали проект создания Российско-Азиатской компании по торговле с государствами Средней Азии и Индией. Она должна была обладать правом монопольной торговли на Востоке, в том числе монопольным правом сбыта железа и меди. Для его реали80 Роль российских таможен в реализации продуктов скотоводства из Казахской степи в ХІХ в. зации Величко ходатайствовал о снаряжении каравана, для участия в котором предлагал пригласить ведущих купцов из европейской части России, а также знаменитых ученых. Обеспечить безопасность каравана должен был специальный военный конвой. Несмотря на проделанную большую подготовительную работу, экспедиция не состоялась из-за нехватки финансовых средств на ее организацию 3. Однако потребность в получении достоверных сведений о состоянии дел в сопредельных государствах Востока делала организацию дипломатических миссий необходимой. В 1810 г. в Бухару была отправлена миссия во главе с поручиком Башкиро-Мещерякского войска Абдулнасыром Субханкуловым. Официальной целью миссии являлась передача грамоты российского императора бухарскому эмиру, но в то же время Субханкулову предписывалось изучить состояние торговли и экономические интересы бухарского купечества и правительства, наметить пути продвижения караванов, выявить людей, занимавшихся изготовлением фальшивых российских ассигнаций и т. п. Главе миссии удалось собрать интересующую российское правительство информацию, но добиться противодействия выпуску фальшивых денег он не смог. В 1818 г. Субханкулов был направлен с новой секретной миссией в Хиву. Официальным поводом для снаряжения экспедиции послужило стремление российского правительства достичь договоренностей с хивинским ханом о взаимной охране торговли и по возможности добиться от него возмещения убытков российским купцам, ограбленным хивинцами; целью миссии также были разведывательные задачи. Но российского посланника встретили крайне недружелюбно. В докладной о своей поездке Субханкулов сообщал сведения о Хиве, занятиях хивинцев, а также о событиях, происходивших в это время в регионе. В целом миссии Субханкулова способствовали расширению представлений о событиях в сопредельных странах Средней Азии, содействовали решению конкретных вопросов, связанных с развитием торговых связей России со своими южными соседями. Неудача миссии Субханкулова побудила российскую сторону к отправке экспедиций капитана Н. Н. Муравьева и майора М. И. Пономарева, но и они не добились успеха 4. В 1833 г. с важной дипломатической миссией в Бухарское ханство был направлен служащий Оренбургской губернской администрации поручик П. И. Демезон. Его миссия явилась очередным шагом российского правительства по укреплению своих позиций в Средней Азии, была направлена на развитие взаимовыгодных торгово-экономических отношений с ханствами, а также вносила значительный вклад в расширение представлений российских властей о народах и государствах Востока. Демезон не только дал объективную картину внутриполитического и экономического положения этих стран, но и вскрыл причины затруднений в развитии торговли между ними и Россией, а также охарактеризовал перспективы экономических связей меж81 К. В. Джумагалиева ду этими государствами, уделив особое внимание состоянию торговых отношений в регионе. В 1836–1837 гг. поездку в Бухару совершил прапорщик Оренбургского линейного батальона И. В. Виткевич. Он собрал сведения о казахах и их взаимоотношениях с хивинцами, о порядке взимания таможенных пошлин в ханстве, о бухарских базарах. В его отчете особое место заняли вопросы работорговли в Бухаре. Российский эмиссар обратил внимание на межгосударственные отношения в Средней Азии, а также на то, как обострение двусторонних отношений между странами отражается на развитии торговли. Таким образом, на протяжении рассматриваемого периода российские власти не только проявляли повышенный интерес к положению дел в сопредельных странах Востока, но и стремились к накоплению проверенных данных о реальных событиях в них. Первые разрозненные сведения были получены от торговцев, но они носили фрагментарный и разрозненный характер, что препятствовало получению объективной картины. Ситуация стала меняться в начале XIX в., когда по инициативе российского правительства или губернских властей в ханства Средней Азии стали направляться специальные миссии с официальными и разведывательными целями. Ценная информация, содержавшаяся в отчетах посланников и разведчиков, давала возможность Петербургу и губернским властям пограничья определять основные ориентиры своей восточной внешнеполитической доктрины, а также находить механизмы расширения и упрочения российско-восточной торговли. Одним из основных таможенных центров являлась Троицкая крепость. Официальной датой разрешения торговли с казахами в Троицке можно считать 6 ноября 1749 г., когда был дан указ, предписывавший «учредить на Уйской линии в Троицкой крепости другой торг» 5. Троицк был расположен на транзитном пути, через который пролегали торговые маршруты в Ташкент, Бухару и Восточный Туркестан. Он был экономически связан с Оренбургом и Петропавловской крепостью. Отсюда в довольно большом количестве вывозились продукты скотоводства: меха, сырые кожи, овчины, мерлушки и др. Основным поставщиком кож на центральные рынки России была казахская степь. В донесении от 14 августа 1822 г. управляющий Троицкой таможней информировал оренбургского военного генерал-губернатора П. К. Эссена о том, что 2-й гильдии челябинский купец Евгений Плотников выменял на Троицком меновом дворе у казахов («киргизов») пятьдесят быков, которых таможня на основании предписания генерал-губернатора освидетельствовала и признала совершенно здоровыми, о чем Плотникову было выдано свидетельство 6. В 1839 г. через Троицкую таможню было вывезено юфти 15 507 шт. на сумму 108 307 руб., кож — 1756 шт. на 10 378 руб. 50 коп. 7 82 Роль российских таможен в реализации продуктов скотоводства из Казахской степи в ХІХ в. Начиная с 40-х гг. XVIII в. формируется новый центр российсковосточной торговли — Оренбург. Чтобы привлечь восточных купцов к оренбургской торговле, власти приняли решение о введении здесь льготных пошлин: 3 % против 5 % по Торговому уставу. Торговцы отдавали предпочтение Оренбургу и в связи с тем, что в Астрахани на протяжении всей второй половины XVIII в. и в первое десятилетие XIX в. пошлины взимали по тарифу 1754 г. на серебро, в то время как по Оренбургской пограничной линии пошлины собирались на ассигнации в соответствии с тарифом 1777 г. Для российского рынка исключительно важное значение имела доставка из казахских степей живого скота и продукции скотоводства. На этой основе активно развивалось кожевенное, обувное, суконное, прядильное, меховое производство. В свою очередь, Россия сбывала казахам в огромном количестве хлеб, металлические и галантерейные изделия, льняные, хлопчатобумажные и шерстяные ткани, выделанные кожи. Судя по объемам взаимной торговли, казахский рынок был самым обширным на Оренбургском направлении внешней торговли России. Низкий уровень развития производительных сил в казахском обществе, доминирование традиционных форм хозяйствования с присущими им чертами экстенсивного развития, основанного на отгонно-пастбищном скотоводстве, межродовая и межплеменная рознь, приводившие к столкновениям и грабежам, изъятие у кочевий российскими властями пастбищных земель под поселение казаков и русских переселенцев, приводящее к озлобленности казахов и ответным мерам с их стороны, вовлечение ханов и султанов жузов в межгосударственные распри и политические интриги со стороны правителей среднеазиатских государств — все это негативно отражалось как на положении в степи, так и на развитии торгово-экономических отношений России с казахскими жузами. Между тем к началу XIX в. четко прослеживается тенденция зависимости внутренних рынков России и жузов от взаимной торговли. Казахские степи становятся для России исключительно выгодным рынком сбыта продукции отечественного производства и обширным источником сырья для развивавшейся российской промышленности. Территории кочевий казахов были местом традиционных торговых путей, связывавших Россию с государствами Средней Азии. Оренбургские губернские власти прилагали усилия по активному вовлечению казахов в транзитную торговлю. В отчете правления Области Оренбургских киргизов за 1863 г. отмечается, что главным предметом хозяйства «киргизов» и основным источником их богатства является скотоводство, однако численность скота определить очень трудно из-за кочевого образа жизни «киргизов». В тот год на меновые дворы на Оренбургской и Уральской линиях они пригнали: верблюдов — 10 голов, лошадей — 9236, рогатого скота — 28 861, баранов — 457 409, коз — 3904 на общую сумму 1 733 246 руб. 85 коп. 8 83 К. В. Джумагалиева Азиатских товаров в 1863 г. было привезено на сумму 1 246 392 руб., вывезено русских товаров на сумму 287 117 руб. Как видим, импорт азиатских товаров был весьма значителен, что свидетельствует об активизации торговых отношений между Россией и Средней Азией 9. Согласно годовым отчетам Калмыковской таможни за 1867–1868 гг. из казахской степи было вывезено: кож сырых 3983 шт. на 6302 руб.; овчин сырых — 17 123 шт. на 4262 руб.; мерлушек — 1790 шт. на 358 руб. Через Уральскую таможню было вывезено в эти же годы: кож сырых — 909 шт. на 1498 руб.; овчин — 2183 шт. на 2135 руб.; мерлушек — 3530 шт. на 549 руб. Через Оренбургскую таможню было пропущено кож сырых — 50 242 шт. на 22 074 руб.; мерлушек сырых — 15 964 шт. на 3066 руб., выделанных кож — 13 шт. на 13 руб. 10 В еще больших количествах продавались продукты скотоводства на Оренбургской линии. В 1863 г. казахи сбыли здесь: мерлушек — 486 115 шт. на 109 044 руб.; кож сырых — 477 547 шт. на 201 084 руб.; шерсти разной — 50 643 пуда на 80 984 руб.; пуху козьего — 703 пуда на 3098 руб.; сала — 622 пуда на 657 руб. Итого на сумму 394 867 руб. Довольно большое количество продуктов скотоводства вывозилось в Россию через Александровский форпост. С 1853 по 1862 г. через него было вывезено кошм — 13 188 шт. на 38 729 руб.; тулупов овчинных — 4995 шт. на 5944 руб.; овчин и мерлушек — 274 351 шт. на 61 141 руб.; шкур верблюжьих — 10 152 шт. на 15 228 руб.; конских шкур — 19 007 шт. на 16 916 руб.; шкур рогатого скота — 1568 шт. на 2820 руб.; шерсти бараньей — 6856 пудов на 8297 руб.; шерсти верблюжьей — 11 862 пуда на 37 129 руб. 11 В первой половине XIX в. происходил активный вывоз скота из казахской степи на внутренние рынки Российской империи. В связи с этим 15 февраля 1871 г. был принят указ «Об установлении денежного сбора со скота, продаваемого на ярмарках при Актюбинском и Иргизском укреплениях, в Тургайской области». Согласно этому документу с каждого проданного барана взималось по 1 коп., с рогатого скота — по 3 коп., с лошади — 5 коп., с верблюда — 10 коп. Если торговец утаивал реальное количество проданного скота, то с него взыскивали штраф «в размере двойной пошлины со всего количества утаенного скота» 12. В 1862 г. перевозкой товаров на Оренбургскую линию было занято 37 778 верблюдов, из которых за казахами числилось не менее 2/3. Если средняя плата за перевозку товара на верблюде тогда составляла 16 руб., то от извоза товаров в купеческих караванах казахи должны были выручить в 1862 г. более 400 000 руб. Кроме того, они ежегодно занимались извозом казенного провианта и других грузов в степные укрепления и форты. Оренбургские казахи по заключенным с ними контрактами выставили 5554 верблюда на сумму 51 734 руб. 13 84 Роль российских таможен в реализации продуктов скотоводства из Казахской степи в ХІХ в. Развитие извозного промысла зависело от географического положения области, ее специализации. Этнический и возрастной состав извозчиков определялся хозяйственной направленностью региона. В конечном итоге с развитием железнодорожного транспорта и увеличением грузовых перевозок по Волге и Каспийскому морю потребность в извозном промысле отпала. Из архивных документов видно, что извозом на территории Оренбургской губернии занималось большей частью русское население, в частности, оренбургские казаки, а в Астраханской губернии — чумаки и казахи. И если при перевозках русские использовали главным образом лошадей, то основными перевозчиками грузов у казахов были верблюды. Встречались случаи, когда извозчики выполняли свои обязанности не совсем добросовестно. Если им предлагали более выгодные условия, они могли оставить товар на постоялом дворе и уехать с другим. Иногда они, взяв у владельца постоялого двора деньги и фураж, бросали предоставленную им для перевозки кладь. Владельцы постоялых дворов требовали потом с купцов значительные суммы за сохранение товара. В этой связи в 1843 г. правительством было принято положение «О гужевой развозке товаров». Оно запрещало выдавать ссуды извозчикам под залог товаров, им не принадлежащих, и вообще рекомендовало сделки с ними не заключать 14. Торговле с казахской степью и Средней Азией русское правительство придавало огромное значение. Об этом свидетельствует, в частности, письмо министра иностранных дел Российской империи К. В. Нессельроде оренбургскому губернатору В. А. Перовскому (1836 г.), в котором сказано: «торговля составляет почти основу азиатской нашей политики» 15. В ряде случаев русское правительство принимало различные меры для ограничения торговой деятельности среднеазиатских купцов на границе с Россией с целью укрепления российской торговли. Если среднеазиатские купцы хотели вести торговлю в розницу, то обязаны были брать купеческие свидетельства с определенным платежом. Если свидетельств не было, то торговать им разрешалось только в таможенной черте, на меновых дворах и трех главных ярмарках: Ирбитской, Нижегородской и Коренной. Таким образом, динамично развивавшиеся на всем протяжении рассматриваемого периода российско-казахские торгово-экономические связи носили взаимовыгодный характер. Проведение в середине XIX в. административной реформы в жузах, укрепление и продвижение России вглубь степи, переселение за пограничную линию русских, которые стали заниматься хлебопашеством, проведение геологических изысканий и открытие богатых приисков и рудников — все это содействовало постепенному включению казахских степей в активную экономическую жизнь и вовлечению местного населения в орбиту всероссийского рынка. Укрепление торгово-экономических отношений Российской империи с восточными соседями вызвало в российском обществе повышенный инте85 К. В. Джумагалиева рес к азиатским народам и государствам, а также к истории внешней торговли России на восточном направлении. Новый центр российско-восточной торговли — Оренбург — со времени своего основания приковывал внимание как российских, так и азиатских торговцев. Через этот город за короткое время пролегли торговые пути в казахские степи и далее — в ханства Средней Азии и сопредельные государства Востока. В течение длительного периода времени Оренбург сохранял роль одного из ведущих пунктов российско-восточной торговли. Во второй половине XVIII — первой половине XIX в. восточное направление стало одним из ведущих во внешней торговли России. Расширение империи в восточном и южном направлениях привело к углублению различных связей с соседними азиатскими государствами и народами, причем торгово-экономические контакты часто занимали доминирующее положение. На протяжении указанного периода менялись таможенная политика и законодательство, суть этих перемен сводилась к защите интересов российского внутреннего рынка, русских купцов и предпринимателей, отстаиванию национальных интересов как на границах Российской империи, так и в сопредельных странах Азии. Внешняя торговля России с Казахстаном и другими странами Средней Азии имела исключительно важное значение для обеих сторон. Расширение торговли по Оренбургской линии привлекало внимание торговцев и предпринимателей со всей империи. Многие губернии и уезды России сбывали продукцию в Оренбуржье, которое все больше поглощало отечественный товар с целью его вывоза в страны Востока. Крупные потоки товаров шли из Казани, Пензы, Симбирска, других мест Поволжья. Так, в Оренбургскую губернию из Городищенского уезда Пензенской губернии везли для продажи большое количество холста, а также меха (в основном заячьи). С основанием Оренбурга сформировался новый центр торговли между Российской империей и сопредельными странами Востока. Торговля, носившая караванный характер, имела изначально взаимовыгодный характер. Оренбург, где происходил товарообмен, стал центром международной торговли и важным форпостом восточной политики России. Развитие восточной торговли по Оренбургской линии способствовало не только упрочению геополитического влияния Российской империи в сопредельных странах Востока, казахских жузах, но и создавало предпосылки для расширения внешней торговли в целом. Восточное направление внешней торговли России открывало широкие перспективы для купцов и предпринимателей: в отличие от Европы азиатские рынки способны были поглощать российские изделия, в Азии для российских купцов было больше возможностей для ведения торговли. Кроме того, развитие торговых связей с государствами и народами Азии стимули86 Роль российских таможен в реализации продуктов скотоводства из Казахской степи в ХІХ в. ровало развитие приграничных территорий России, новых отраслей промышленности, способствовало упрочению отношений России с государствами Средней Азии. Геополитическое положение Оренбургского края оказало непосредственное влияние на характер проводимой в этом регионе таможенной политики и систему организации таможенного дела в XVIII–XIX вв. Для активизации российско-азиатской коммерции использовались специальные льготные тарифы. Либерализация таможенного режима должна была стимулировать внешнеэкономические процессы. Тарифы, касавшиеся восточной торговли, подвергались пересмотру крайне редко. Одной из причин такого положения были довольно натянутые отношения с Бухарой и Хивой. Российское правительство не решалось прибегать к крайним мерам при проведении своей таможенной политики в этом регионе, опасаясь, что они могут повлечь прекращение торговых операций среднеазиатского купечества с Россией. В начале XIX в. российское правительство вынуждено было смириться со сложившимися обстоятельствами в отношении Средней Азии. Азиатский регион оставался основным поставщиком дешевого сырья. Причем год от года ввоз продуктов скотоводства увеличивался в объеме. Вызвано это было ростом спроса на азиатское сырье со стороны российской промышленности. Другой причиной стало активное вовлечение Средней Азии и Казахстана во всероссийский рынок. В этих условиях таможенные учреждения на границе с Азией и казахскими степями стали играть весьма важную роль. Во второй половине XIX в. на первый план вышли геополитические цели, достижение которых стало более актуальным, чем увеличение размеров таможенного дохода и собственно оборотов торговли. Активное продвижение российских войск вглубь Средней Азии и включение практически всей ее территории в состав Российской империи позволили правительству снять все таможенные ограничения, действовавшие на Оренбургско-Сибирской таможенной линии и упразднить ее. Примечания 1 Левшин А. И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей. Ч. 3. СПб., 1832. 2 ПСЗ. Собр. 1. Т. 27. № 20 821. 3 Шкунов В. Н. П. Е. Величко и организация экспедиции в Среднюю Азию в первое десятилетие XIX века // Восток. Афро-азиатские общества: история и современность. 2001. № 5. С. 33–38. 4 Шкунов В. Н. Миссии поручика Абдулнасыра Субханкулова в Бухару и Хиву в 1810 и 1818 гг. // Там же. 1997. № 4. С. 17–23. 5 Аполлова Н. Г. Экономические и политические связи Казахстана с Россией в XVIII — начале XIX в. М., 1960. 87 К. В. Джумагалиева 6 ГАОренО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 2775. Л. 2. Там же. Д. 5002. Л. 5. 8 Там же. Оп. 17. Д. 79. Л. 9. 9 Там же. Оп. 11. Д. 3458. Л. 15, 16, 16 об. 10 ЦГАРК. Ф. 805. Оп. 1. Д. 22. 11 ГАОренО. Ф. 6. Оп. 15. Д. 86. Л. 105. 12 ПСЗ. Собр. 1. Т. 46. № 49 255. С. 102–103. 13 ГАОренО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 4953. Л. 1. 14 ГААО. Ф. 681. Оп. 1. Д. 3244. Л. 87. 15 ГАОренО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 5181. Л. 8 об. 7 С. В. Беспалов ПРОТЕКЦИОНИСТСКАЯ ТАМОЖЕННАЯ ПОЛИТИКА И РОССИЙСКИЕ КОНСЕРВАТОРЫ В КОНЦЕ XIX в. Важнейшей целью экономической политики правительства России в 1890-х — начале 1900-х гг. было обеспечение ускоренного развития отечественной промышленности. Ключевую роль в реализации этого курса играл промышленный протекционизм, принципы которого нашли свое воплощение в Таможенном тарифе 1891 г. Многие современники признавали, что следствием его принятия стало существенное ускорение развития российской индустрии. В то же время после введения нового таможенного тарифа все более заметным становилось отставание в развитии сельского хозяйства, сохранявшего свою ведущую роль в экономике страны, от ускоренно прогрессировавшей индустрии. Так, в последнее десятилетие XIX в. темпы роста промышленного производства оказались примерно в восемь раз выше, чем сельскохозяйственного. Поэтому закономерно, что одной из центральных проблем в дискуссиях 1890–1900-х гг. по вопросам экономического развития страны являлась проблема воздействия покровительственной политики по отношению к промышленности на ситуацию в российской деревне, прежде всего на финансовое положение аграриев. Министры финансов И. А. Вышнеградский и С. Ю. Витте, имевшие многочисленных единомышленников, были убеждены в том, что политика индустриализации отвечает коренным интересам всего населения страны, в том числе и аграриев. При этом Витте являлся противником прямых государственных капиталовложений в сельское хозяйство, поскольку находил их малоэффективными, и считал необходимым воздействовать на аграрный сектор экономики прежде всего через ускорение общего экономического развития России. Одним из наиболее авторитетных (в том числе в глазах Александра III и Николая II) сторонников такой точки зрения являлся Д. И. Менделеев, сыгравший ключевую роль в разработке 88 Протекционистская таможенная политика и российские консерваторы в конце XIX в. упомянутого Таможенного тарифа. Схожих взглядов придерживались И. Х. Озеров 1, П. Б. Струве (справедливо считавший политику в области внешней торговли, и прежде всего таможенное регулирование, узлом, «в который сплетаются нити всего культурно-политического развития… страны» 2) и другие авторитетные специалисты. Однако наряду с безоговорочной поддержкой протекционизма и умеренно благожелательным отношением к этой политике, на протяжении 1890 — начала 1900-х гг. нарастала и ее жесткая критика. Это было вполне закономерно, поскольку последовательное проведение в жизнь принципов Тарифа 1891 г. требовало серьезных жертв со стороны большинства населения, что и предопределило наличие серьезной оппозиции правительственному курсу прежде всего со стороны консервативных экономистов и общественных деятелей (впрочем, не только их, но также неонародников и многих социалистов). Они выражали преимущественно интересы сельхозпроизводителей, поскольку наиболее тяжелыми первые результаты проводимой властями политики оказались для аграриев, страдавших от удорожания импортных изделий и повышения цен (в отсутствие серьезной конкуренции) на свою продукцию многими российскими промышленниками. Одним из первых и наиболее яростных критиков политики Витте был отставной сотрудник Министерства финансов И. Ф. Цион — единомышленник М. Н. Каткова, в свое время один из активнейших сотрудников «Московских ведомостей», известный ученый и публицист. Как отмечали Б. В. Ананьич и Р. Ш. Ганелин, Цион некогда являлся единомышленником Витте, не простившим министру финансов «отступничества от катковской экономической программы» 3; возможно, именно это обстоятельство обусловило беспрецедентно резкий характер предъявленных Ционом Витте обвинений. Еще в 1893 г. в своем письме Александру III Цион стремился убедить царя, что все законодательные инициативы и административные мероприятия Витте, в особенности «злосчастная таможенная борьба с Германиею, … все его действия и слова, так же как и выбор его ближайших сотрудников, не оставляют сомнения насчет преследуемых им целей… Он стремится, разорив русского крестьянина, превратить его в промышленного пролетария» 4. Цион утверждал, что даже в Германии — стране преимущественно промышленной — Бисмарк и другие государственные деятели «никогда не колебались жертвовать интересами промышленного населения в угоду земледельческому, отлично зная, что стойкость всего государственного строя зиждется на консервативном духе последнего!!» 5. Будучи лишен российского подданства и вынужденный покинуть страну, Цион активизировал свою антивиттевскую деятельность и во Франции опубликовал несколько книг и статей, в которых продолжал обвинять Витте во всех смертных грехах, и прежде всего — в целенаправленном разрушении сельского хозяйства. Так, в книге с характерным названием «Куда времен89 С. В. Беспалов щик Витте ведет Россию?» Цион утверждал, что министр финансов не просто не предпринимает никаких мер для поддержки российского земледелия, что преступно уже само по себе, — он «безобразными повышениями… тарифов, постоянным ажиотажем на курсе рубля и другими подобными же мероприятиями старается окончательно доконать наших сельских хозяев», одержимый безумной идеей, «с шестидесятых годов омрачавшей умы всех наших передовых политиков», согласно которой «будущее благополучие России следует создать на разорении помещичьего землевладения» 6. Если бы Цион ограничился только приведенными выше обвинениями в адрес Витте, то эти измышления, многократно повторявшиеся в дальнейшем ультраконсерваторами, главным образом из числа представителей поместного дворянства, едва ли заслуживали бы упоминания. Однако он умудрился совместить критику реформ Витте и с ультраконсервативных, и с либеральных позиций, причем многие аргументы против проводившегося курса, взятые в дальнейшем на вооружение и либеральной оппозицией, и умеренными консерваторами, были сформулированы впервые именно Ционом. Так, например, он утверждал, что система Витте на самом деле не ускоряет, а тормозит и деформирует развитие российской промышленности, поскольку политика министерства финансов «идет вразрез с самыми насущными условиями ее процветания… Широкий простор личной инициативе, законная гарантия против административного вмешательства и произвола, чуткое прислушивание к нуждам, высказываемым компетентными и заинтересованными лицами, а, пуще всего, воздержание от всякого фаворитизма между свободными конкурентами, — кто не знает, что без этих основных элементов невозможно не только процветание, но и существование какой бы то ни было торговли и промышленности? А вся система г. Витте направлена на то, чтобы уничтожить эти условия» 7. Тезис об искусственности и нежизнеспособности насаждавшейся промышленности встречается в работах многих экономистов и государственных деятелей, причем как консервативной, так и либеральной ориентации. Например, руководитель Земского отдела МВД В. И. Гурко считал, что большая часть российских заводов поддерживается на плаву искусственными мерами, прежде всего высокими таможенными пошлинами, а также казенными заказами; эти предприятия «живут не столько за счет доходов населения, сколько за счет их основного богатства», в результате в России «не фабрика обогащает население, а население фабрику» 8. В отличие от западноевропейских государств, где, по мнению Гурко, «начало процветанию промышленности положило зажиточное сельское население», что предопределило устойчивость индустриального развития этих стран, в России фабриканты настолько же богатеют, насколько беднеет народ; со временем платежеспособный спрос населения будет окончательно подорван, и тогда «никакие уже меры не будут в состоянии отстоять промышленной деятельности от полного упадка» 9. Та90 Протекционистская таможенная политика и российские консерваторы в конце XIX в. ким образом, если основным направлением экономической политики не станет поддержка сельского хозяйства, то и отечественная промышленность неминуемо погибнет из-за отсутствия рынка сбыта ее продукции 10. Не столь критично оценивал политику Витте другой известный консервативный политик — П. Х. Шванебах, занимавший на протяжении нескольких лет пост государственного контролера, а впоследствии ставший членом Государственного совета. Он отмечал, что в результате правительственной политики, стимулирующей промышленный рост, в стране в последнее десятилетие XIX в. было создано немало новых рабочих мест, в результате чего «в города и на фабрики народ, что называется, валом валит», а деревня «переживает процесс усиленного выделения из своей среды элементов новой общественной группы, отвечающей тому, что на западе окрещено именем четвертого сословия», то есть формируется пролетариат, стремящийся окончательно порвать с землей. При этом Шванебах полагал, что, хотя данный процесс является весьма болезненным (в том числе и для помещиков, многие из которых потеряли возможность обеспечивать себя работниками за приемлемую для них плату и вследствие этого оказались на грани разорения), тем не менее «в конце концов не что иное, как этот самый процесс, выручит земледелие из современных его бед и вознаградит наш коренной промысел за жертвы, какие он несет ныне вследствие непосильного соперничества с заводом»: с одной стороны, деревне при сохранении экстенсивного хозяйства никогда не удастся прокормить растущего из года в год количества малоземельных или уже обезземеленных крестьян, с другой, переход к более цивилизованным формам ведения хозяйства станет возможен лишь тогда, когда в результате индустриализации возникнет достаточно массовый слой городских потребителей сельскохозяйственной продукции 11. Но в то же время «вовсе не безразлично, как совершится эта социальная эволюция». А последствием вспыхнувшей в стране в конце XIX в. «учредительской горячки и упорной веры в неиссякаемость капитала», по мнению Шванебаха, со временем вполне могло бы стать закрытие огромного количества наспех созданных и не имеющих обеспеченного сбыта своей продукции предприятий, в результате чего началось бы обратное движение в деревню бездомных людей с остановившихся заводов, что стало бы настоящей катастрофой и для деревни, и для страны в целом. Поэтому, полагал Шванебах, промышленную политику следовало бы проводить гораздо более осторожно и сбалансировано и, наряду с этим, обеспечить хотя бы наиболее депрессивным аграрным регионам России определенную бюджетную поддержку. Позиция консервативной части аграриев по рассматриваемому вопросу, пожалуй, наиболее полно была отражена в материалах местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности, свод трудов которых был опубликован в 1904 г. 12 По мнению многих комитетов, правительственная политика, «направленная на поднятие капиталистической промышленности, … 91 С. В. Беспалов действует в ущерб сельскому хозяйству». Свою позицию они мотивировали тем, что сельское население, и прежде всего крестьянство, являясь главным потребителем промышленной продукции, вынуждено покупать товары по явно завышенным ценам. Это же увеличивает затраты на производство сельскохозяйственной продукции, что неизбежно ведет к ее удорожанию и снижению конкурентной способности на мировом рынке. Кстати, по этой же причине многие сельхозпроизводители были недовольны и финансовой реформой Витте, приведшей к укреплению рубля и тем самым затруднившей экспорт 13. Кроме того, российский протекционизм по отношению к промышленности вызывает в европейских странах, прежде всего в Германии, ответные меры — протекционизм по отношению к местному сельскому хозяйству, что заставляет российских экспортеров еще более снижать цены, неся при этом ощутимые убытки 14. Промышленность поддерживается не только высокими пошлинами, «но и разными льготами и субсидиями». На поддержку промышленности направляются все государственные ресурсы, ей предоставляется широкий и доступный кредит, выгодные казенные заказы. «Сотни миллионов… собранных с земледельцев, пошли на субсидии различным заводам», миллиарды затрачены на железнодорожное строительство, «необходимое в интересах той же промышленности, главным образом — железоделательной и угольной» 15. Таким образом, по мнению представителей местных комитетов, промышленность насаждается в стране «за счет ослабевших классов земледельческого населения», а фабриканты получили возможность «брать громадную косвенную подать со всего населения России» 16, причем благодаря протекционистской системе «земледельцы обречены содержать из своих скудных средств» лишь «небольшую горсть крупных промышленников»; в то же время переплачиваемые за промышленные товары огромные суммы могли бы быть употреблены сельскими хозяевами с большей пользой для самого сельского хозяйства 17. Кроме того, хотя протекционизм имеет смысл лишь как временная мера, в России он продолжается слишком долго и конца ему не видно; в отсутствие же конкуренции отечественных товаров с иностранными русские предприниматели, по мнению некоторых комитетов, не заботятся об улучшении качества выпускаемой продукции, в результате чего русские изделия, в особенности сельскохозяйственные машины, остаются малопроизводительными и весьма недолговечными 18. Итак, оппозиция правительственному курсу со стороны представителей аграрных интересов была достаточно мощной. Однако, как справедливо отмечает А. П. Корелин, «дворянские силы… оказались разрознены в результате различного понимания как особенностей нового времени, так и задач высшего сословия в изменившихся условиях, а потому сама дворянская программа оказалась лишенной внутреннего единства и цельности» 19. В зна92 Протекционистская таможенная политика и российские консерваторы в конце XIX в. чительной степени именно поэтому Витте удавалось в целом последовательно проводить свою линию. Очевидно, что имевшая немало издержек покровительственная система была весьма болезненной для сельских жителей; в сочетании с мощным налоговым прессом (особенно тяжелы были косвенные налоги) протекционистская политика способствовала дальнейшему ухудшению экономического положения российской деревни, на что не могли не обращать внимания оппозиционеры, в том числе либералы. В то же время первые позитивные результаты правительственного курса стали ощущаться уже к концу последнего десятилетия XIX в.: повышение качества и увеличение ассортимента производимых отечественными промышленными предприятиями товаров, в том числе предназначенных для использования в сельском хозяйстве (хотя в полной мере это стало очевидно лишь в годы нового промышленного подъема уже после Первой российской революции), начало конкуренции между российскими промышленниками и т. д.; в связи с этим приходило и осознание необходимости определенных жертв ради превращения России в страну с высокоразвитой индустрией. Кроме того, едва ли возможно признать правомерными упреки правительству в том, что оно не оказывало никакой поддержки отечественным сельхозпроизводителям, нанося им в то же время колоссальный ущерб покровительственной политикой по отношению к промышленности. Следует отметить, что пошлины на сельскохозяйственную технику и удобрения, не производившиеся в стране, в конце 1890-х гг. были существенно снижены 20; таким образом, одно из наиболее негативных последствий протекционизма было ликвидировано. Сторонники политики индустриализации справедливо указывали, что возникшая промышленность не только предоставила многим крестьянам возможность дополнительных заработков в городах, но и привела к серьезному росту оплаты труда сельских рабочих (в результате на рубеже 1890–1900-х гг. многие землевладельцы столкнулись с совершенно новой для себя проблемой — нехваткой сезонных работников 21). Следует также отметить, что отток рабочих рук в города несколько снижал остроту проблемы малоземелья (пусть и относительного). Наконец, в известной степени именно развитие индустрии и увеличение государственных доходов позволили правительству в дальнейшем приступить к осуществлению требовавших огромных затрат аграрных преобразований, поскольку, как справедливо отмечалось в одном из документов Главного управления землеустройства и земледелия, развитие сельского хозяйства России требует «притока в земледелие новых средств, которыми русское землевладение особенно скудно», так как «в самой себе сельскохозяйственная промышленность не может получить достаточно средств» 22. Ценой немалых усилий Витте удалось отстоять необходимость продолжения протекционистской политики. Изданное в 1900 г. высочайшее повеле93 С. В. Беспалов ние (составленное А. Н. Куломзиным) провозглашало, что «твердость и последовательность в делах экономики и народного хозяйства, если не более, чем в других отраслях государственного управления, то в равной мере составляют главнейшее условие успеха», а потому преждевременный отказ от покровительственной политики недопустим. В данном документе констатировалось, что, благодаря непрерывному применению на протяжении десятилетия «охранительных начал промышленность наша получила за последнее десятилетие выдающееся развитие, уступая, впрочем, во много раз западноевропейским государствам» 23. В то же время в преамбуле высочайшего повеления говорилось, что тяжесть жертв, неизбежно налагаемых охранительной системой на все население России, вынужденное переплачивать за предметы потребления, «требует, чтобы срок действия высоких протекционных пошлин был наивозможно менее продолжительным»; было отмечено и то, что производство в России по-прежнему страдает «от недостатка капиталов, духа предприимчивости и умелых техников», и, наконец, что покровительственная система все еще не достигла главной своей цели, а именно «создания внутренней конкуренции, понижающей цены туземных фабрикатов». Впрочем, на основании этих заключений делался вполне устраивавший Витте вывод о том, что «возбуждению внутренней конкуренции может помочь замеченный за последнее время усиленный прилив иностранных капиталов и промышленников», который явился прямым следствием достигнутого во второй половине 1890-х гг. укрепления российской денежной системы 24. На основании вышесказанного высочайшим повелением признавались «начала, положенные в основание тарифа 1891 г., подлежащими сохранению в незыблемой целости» 25. Отметим в заключение, что возвращение к промышленному протекционизму в первой половине 1900-х гг. целого ряда европейских стран, более экономически развитых, чем Россия, явилось доказательством несостоятельности представлений о том, что эта политика является уделом лишь слаборазвитых государств. Во многом именно по этой причине, начиная с середины 1900-х гг., дискуссия о протекционизме постепенно становится все менее оживленной. Примечания 1 Озеров И. Х. Экономическая Россия и ее финансовая политика на исходе XIX и в начале ХХ века. М., 1905. С. VII. 2 Струве П. Б. Экономия промышленности: По лекциям, чит. в 1907/8 учеб. г. СПб., 1909. С. 14. 3 Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. Сергей Юльевич Витте // ВИ. 1990. № 8. С. 38. 4 РГИА. Ф. 1622. Оп. 1. Д. 734. Л. 2–3. 5 Там же. Л. 3–3 об. 6 Цион И. Ф. Куда временщик Витте ведет Россию? Лейпциг, 1896. С. 58. 94 Протекционистская таможенная политика и российские консерваторы в конце XIX в. 7 Там же. С. 69. Гурко В. И. Устои народного хозяйства России: Аграр.-экон. этюды. СПб., 1902. С. 67. 9 Там же. С. 66. 10 Там же. С. 194. 11 Шванебах П. Х. Денежное преобразование и народное хозяйство. СПб., 1901. С. 225–226. 12 Брандт Б. Ф. Финансовая политика и таможенное покровительство. СПб., 1904. 13 См.: Русский консерватизм XIX столетия: Идеология и практика. М., 2000. С. 363. 14 Брандт Б. Ф. Финансовая политика… С. 62–63. 15 Там же. С. 76. 16 Там же. С. 57. 17 Там же. С. 77, 82. 18 Там же. С. 89. 19 Корелин А. П., Степанов С. А. С. Ю. Витте — финансист, политик, дипломат. М., 1998. С. 84–85. 20 Министерство финансов, 1802–1902. Ч. 2. СПб., 1902. С. 534. 21 Рабочие руки // Вестник финансов, промышленности и торговли. 1900. Т. 2, № 20. С. 1153–1154. 22 РГИА. Ф. 395. Оп. 1. Д. 2116-в. Л. 1 об.–2. 23 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1028. Л. 1–2. 24 Там же. Л. 2–2 об. 25 Там же. Л. 4–4 об. 8 А. С. Соколов ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ТОРГОВО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕИ П. Б. СТРУВЕ Сегодня, когда наша страна оказалась в сложной экономической ситуации, когда в условиях хозяйственных реформ идет поиск путей стабилизации товарно-денежных отношений, возрос интерес научной общественности к проблеме соотношения плана и рынка. Интерес представляет не только накопленный опыт перехода к рыночным отношениям до 1917 г. и после, но и судьба конкретных людей, осознавших необходимость этих реформ, приложивших усилия для их осуществления. Отличительной чертой современного этапа развития исследований в сфере истории российского народного хозяйства является изучение научного наследия отечественных экономистов. Их работы сыграли большую роль в становлении российской экономической науки. Петр Бернгардович Струве (1870−1944) является одной из ярчайших фигур в истории отечественной общественной мысли. Его биография отражает драматизм эпохи в которой он жил и работал. Хорошо известно, что человек, участвовавший в организации первых марксистских кружков в России, состоявший членом Российской академии наук, являвшийся одним из 95 А. С. Соколов лидеров партии Народной Свободы оказался после 1920 г. в эмиграции. До конца своих дней Струве оставался непримиримым противником большевизма. К его личности проявляли интерес как лидеры большевистской партии (В. И. Ленин, Л. Б. Красин), так и представители либеральных кругов (П. Н. Милюков, В. А. Маклаков, Ф. Н. Плевако), а также деятели русской эмиграции (Б. И. Николаевский, П. И. Новгородцев, Л. Франк). Творчество Струве привлекало внимание ученых в Советской России (В. М. Штейн, С. И. Солнцев). Тем не менее, Струве до 1917 г. оказался так и не востребованным властью, не сумели по достоинству оценить его и представители русского зарубежья. В 1938 г. находясь в Белграде, будучи полузабытым, он писал: «Жалею, что не разбит параличом, не сошел с ума, — может быть тогда русская эмиграция вспомнила обо мне» 1. Научно-публицистическое наследие Струве весьма внушительно. При этом он не написал ни одной вполне научной законченной работы. Большинство из написанного носит характер очерков, журнальных статей и брошюр. Тем не менее, библиография его трудов содержит 660 названий 2. Научные интересы Струве и его творчество охватывают обширные отрасли гуманитарных знаний: экономическую теорию, статистику, социологию, историю, правоведение. Тем не менее, Петр Бернгардович считал себя, прежде всего, экономистом и посвятил изучению российской экономической истории, а также проблем экономического развития современной ему России весьма значительную часть своей жизни 3. По мнению известного специалиста в области истории русской экономической мысли немецкого ученого Й. Цвайнерта Струве наряду с М. И. Туган-Барановским и Н. Д. Кондратьевым относится к числу самых значительных русских экономистов конца XIX — начала XX в. 4 Л. Франк отмечал, что для широкой публики Струве был прежде всего профессор-экономист и политик. Как экономист Струве впервые выступил в 90-х гг. XIX в. Еще в 1891/92 гг. он провел студентом академический семестр права и экономики в Грацком университете. Зимой 1893/94 гг. в состоянии, близком к «одержимости», как позже сам признавался, написал свои «Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России» общим объемом почти 300 страниц. Некоторые проблемы, поднятые в этой работе, представляются сегодня исключительно важными для понимания закономерностей экономической эволюции России. В «Критических заметках» Струве выступил с социал-демократических позиций, критикуя позиции народников. Он высмеивал натуральное хозяйство, составлявшее основу настроений народнических теорий. Много внимания Струве уделил вопросам крепостного хозяйства. Он показал, что развитие русской промышленности шло рука об руку с развитием денежного земледельческого хозяйства помещиков, которое имело достаточно глубокие корни. Поэтому Струве пытался доказать, что прогрес96 Экономические и торгово-политические идеи П. Б. Струве сивным моментом крепостного хозяйства как раз и было проникновение в него товарно-денежных отношений — это обуславливалось уже самими выкупными платежами, вынуждавшими крестьян вступать в рыночные отношения, чтобы сообразовывать свои доходы. Причиной отмены крепостного права он считал интересы казны, оправдывал выкуп как единственный способ подъема всего народного хозяйства в ту эпоху. Струве весьма сочувственно относился к мероприятиям С. Ю. Витте, проводившего целую систему мероприятий покровительства «крепкой национальной индустрии». Слабую сторону «системы Витте» Струве видел в том, что она сочеталась с общей реакционной внутренней политикой и с авантюризмом во внешней политике. Петр Бернгардович утверждал, что Россия пойдет по капиталистическому пути развития. Признавая огромное экономическое и общекультурное значение капитализма, Струве призывал признать нашу, российскую некультурность и пойти на выучку к странам Западной Европы и Северной Америки. С развитием и торжеством капитализма он связывал и прогресс России. Весной 1900 г. в радикальном журнале «Жизнь» стали появляться статьи Струве по методологии политэкономии и теории ценности. В них наметилось его учение о капиталистическом хозяйстве как системе взаимодействия свободных хозяйственных субъектов. С 1906 г. Струве преподавал политэкономию в С.-Петербургском политехническом институте, где затем работал в течение десяти лет. С 1910 г. он читал курс лекций по истории народного хозяйства на петербургских Высших женских курсах. Но чтение лекций перед большой и малоподготовленной аудиторией не было его призванием. В этом же году он завершил свое главное экономическое произведение «Хозяйство и цена», первый том которого был издан в 1913 г. Начавшаяся война помешала издать второй том целиком, лишь первая его часть была опубликована в 1916 г. Данная книга является определенным итогом его научной работы. В центре внимания автора оказывается система категории политической экономии — хозяйство, хозяйственный и социальный строй. В работе типы хозяйственного строя построены как систематические категории, лишенные какого-либо исторического колорита. По мнению автора, эти категории более плодотворны, поскольку, будучи чисто систематическими, они гораздо эластичнее и пластичнее иных исторических схем. Отвергая классическую трудовую теорию стоимости, Струве писал: «Только с этической и социально-политической точки зрения труд — есть единственный фактор создания благ, но к этой этической точке зрения общественной справедливости чисто экономическая проблема ценности не имеет никакого отношения» 5. При исследовании цен ученый показал, что свободные цены исторически предшествовали фиксированным. Большое место в научном наследии Струве занимает проблема развития внешней торговли и таможеннотарифная политика. В 1913−1915 гг. он прочитал курс лекций по истории 97 А. С. Соколов внешнеторговой политики России с момента введения Новоторгового устава (1662 г.) до конца XIX в. Струве проанализировал изменения государственной политики от протекционизма к относительной свободе торговли и наоборот. Были рассмотрены отдельные тарифы (1724, 1757, 1816, 1868 гг.) и вызванные ими экономические последствия. Автор считал, что Петр I в 1724 г. издал первый настоящий протекционистский тариф, который был внушен ему всем ходом хозяйственного развития страны. Он проанализировал общие вопросы таможенной политики, исторический опыт Испании и Англии в этой сфере. В частности, Струве отмечал, что русское правительство XVIII в. относилось весьма либерально к английской торговле и английским купцам в России. «Под торговой политикой в широком смысле разумеется вообще всякое государственное воздействие на торговлю и слагающиеся в ней общественные отношения. В более же узком смысле слова под торговой политикой понимают внешнюю торговую политику», — писал Струве. Он полагал, что внешняя торговая политика предполагает всегда в том или ином виде государственное обособление и тесную взаимосвязь с внешней мощью государства. Струве подчеркивал, что «внешнюю торговую политику можно определить как совокупность воздействий государства, направленных на создание особо благоприятных условий для членов данного государственного целого в их торговых и вообще экономических отношениях с членами других государственных целых» 6. По мнению ученого можно различать две главные исторически сложившиеся системы торговой политики. Это либо торговое положение живого деятеля торговли — торговца, либо торгово-политическая природа объекта торговли — товара. Струве стремился обосновать тесную связь внешней политики вообще и внешнеторговой в особенности с самим «бытием государства». В курсе лекций по истории торговой политики России он выдвигает тезис о принципиальном различии между внутренней и внешней торговлей, и на основании этого подчеркивает необходимость особого отношения к политике в области регулирования внешней торговли. «Во внутренней торговой политике речь идет о соотношении тех или иных общественных сил перед лицом единой государственной власти, о противоборстве интересов, окрашенных только в классовый цвет, причем, конечно, те или другие классовые интересы могут совпадать или расходиться с так или иначе понимаемыми интересами всего политического целого, всего государства, всего общества», — указывал Струве. По его мнению, и в области внешней торговли существуют и связываются классовые интересы. Но поверх этой борьбы интересов внутри данного политического единства стоит состязание разных политических сил между собою, над классами совершенно явственно возвышается государство в его отношении к другим государствам. Это окрашивает внешнюю торговую политику в национальный цвет, сопрягает ее особенно тесно с самым бытием 98 Экономические и торгово-политические идеи П. Б. Струве государства, ибо внешнее отношение, внешняя политика с особенной яркостью выражают бытие государства, как обособленного государства, имеющего свое лицо. Суждения Струве о сущности торговой политики и ее значении в истории стран и народов оригинальны и неоднозначны. Понимая под политикой в сфере внешней торговли не просто таможенное регулирование, он считал ее узлом, «в котором сплетаются нити всего культурно-политического развития данной страны». По его мнению носителями торгово-политических идеалов в разное время выступали Т. Карлейль, А. Смит, Ф. Лист. В своих работах Струве писал об особом значении для России доктрины немецкого экономиста, идеолога политики промышленного протекционизма Ф. Листа. Основную работу этого убежденного сторонника активного государственного вмешательства в экономические процессы «Национальная система политической экономии» Струве называл победной песнью торжествующего товарного производства. Такая позиция Струве объясняется тем, что начало его научной деятельности совпало с принятием в 1891 г. протекционистского тарифа. По его мнению, тариф 1891 г. был протекционистской кодификацией торгово-политических мероприятий Н. Х. Бунге. Струве полагал, что торговая политика талантливого экономиста Бунге определялась железной государственной необходимостью, «заставлявшей изыскивать средства увеличения государственных доходов и изменения баланса в активную сторону». Струве не был склонен преувеличивать значение таможенного регулирования. Он отмечал, что вопреки распространенным представлениям таможенные пошлины «играют в огромном числе случаев гораздо меньшую роль, чем другие факторы хозяйственного развития», причем по мере экономического роста эта роль имеет тенденцию к уменьшению. Лидирующие позиции в международной экономической борьбе занимают, по словам Струве, те «народы, которые развили в себе наивысшую меру свободной экономической дисциплины». Поэтому важнейшим условием экономического прогресса является отнюдь не тарифная политика, а «сочетание свободы с дисциплиной именно в приложении к хозяйству и труду». Интерес Струве к проблемам внешней торговли способствовал его деятельности на посту директора Экономического департамента Министерства иностранных дел в апреле 1917 г. Находясь в эмиграции Струве прочитал курс лекций «Экономическая история России в связи с ее общей историей и сравнительно с развитием западных стран» (этот труд был издан в Париже в 1952 г. после смерти его автора), а также лекции по теме «Экономическая история России в связи с образованием государства и общим культурным развитием страны». В своей публицистической деятельности Струве неоднократно и по разным поводам обращался к вопросам внешней торговли и таможенной политики. Так, в условиях мирового экономического кризиса, откликаясь на результаты пар99 А. С. Соколов ламентских выборов в Великобритании (1931 г.) Струве увидел в проблеме британского протекционизма «неотвратимую задачу дня». Петр Бернгардович Струве сыграл заметную роль в развитии российской экономической науки. В ряду русских экономистов он является одним из крупнейших представителей отечественной либеральной мысли. Его взгляды претерпели эволюцию от марксисткой политической экономии к своеобразной теории хозяйства. По мнению Струве, сочетание экономической свободы с государственным вмешательством есть одна из важнейших характеристик капитализма, находящегося на этапе своего становления. Можно согласиться с мнением П. П. Гайденко, что «Струве был одним из немногих, кто понимал, что для практически-политической деятельности, для осуществления либеральных преобразований в России необходимо отрешиться от крайностей и восстановить в правах давно забытое и презираемое чувство меры — эту добродетель древних» 7. Примечания 1 Зотова З. М. Петр Бернгардович Струве // ВИ. 1993. № 8. С. 71. Боечин В. П. Струве Петр Бернгардович // Политические деятели России. 1917: Биогр. слов. М., 1993. С. 308. 3 Беспалов С. В. П. Б. Струве об экономическом развитии и экономической политике в России на рубеже XIX−XX веков // Экономическая политика. 1993. № 1. С. 33–48. 4 Цвайнерт Й. История экономической мысли в России: 1805−1905. М., 2007. С. 305. 5 Савченко М. М. П. Б. Струве // Струве П. Б. Торговая политика России. Челябинск, 2007. С. XVIII. 6 Струве П. Б. Торговая политика России. С. 251. 7 Гайденко П. П. Под знаком меры (либеральный консерватизм П. Б. Струве) // Вопросы философии. 1992. № 12. С. 54. 2 Д. В. Ковалев РАЗВИТИЕ КРЕСТЬЯНСКОЙ МОЛОЧНОЙ ТОРГОВЛИ В БЛИЖНЕМ ПОДМОСКОВЬЕ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ ХХ в. Крестьянское хозяйство Подмосковья и, прежде всего, Московского уезда в течение длительного исторического периода играло важную роль в обеспечении древней российской столицы цельномолочными продуктами и, в первую очередь, молоком. Согласно сведениям государственной статистики, в начале ХХ в. из 10–11 тыс. ведер этого скоропортящегося товара, ежегодно поставляемых в Москву, не менее 30 % приходилось на продукцию крестьян. Однако наряду с регистрируемым товарооборотом, сбывалось также огромное количество неучтенной продукции, различными путями попа100 Развитие крестьянской молочной торговли в ближнем Подмосковье давшей из деревни в первопрестольную. По самым скромным оценкам, приводимым в источниках, объем такого молока определялся приблизительно в 3 тыс. ведер 1. Минимальные издержки во времени и материальных затратах на транспортировку товара к месту сбыта превращали крестьян Московского уезда в монопольных поставщиков скоропортящейся сельхозпродукции. Специализация на ее производстве определяла хозяйственный облик большинства районов ближнего Подмосковья. Такое положение вещей лишь укреплялось, несмотря на бурное развитие транспортной инфраструктуры и, в частности, прокладку в конце XIX — начале ХХ в. крупных железнодорожных магистралей, связавших Москву с главными сельскохозяйственными областями и крупнейшими торговыми центрами империи. В этой связи следует отметить, что к 1913 г. даже столичные губернии России все еще уступали наиболее развитым странам Западной Европы по основным показателям обеспеченности экономики транспортными коммуникациями. К примеру, даже в Подмосковье, географически занимавшем особенно выигрышное, центральное положение, относительная протяженность и густота железнодорожной сети была вдвое-втрое меньше по сравнению с западноевропейскими государствами (см. табл. 1) 2. Таблица 1. Плотность железнодорожной сети в западноевропейских странах, Европейской России и Московской губернии Страна / территория Бельгия Великобритания Германия Франция Европейская Россия Московская губерния Московский уезд Среднее расстояние от Протяженность железноселения до ближайшей дорожного полотна на 1 железнодорожной стантыс. кв. верст ции в верстах по данным на 1912 г. 3,3 4,2 4,2 5,0 42,0 10,6 4,7 150 120 120 100 12 50 115 Поэтому в отличие от других экономико-географических зон, резких перемен в хозяйственной жизни крестьянства ближайших к Москве селений, а также непосредственно соседствующих с ними местностей, с расширением транспортного сообщения не отмечалось. К тому же, как известно, крестьяне в большинстве своем для доставки продукции к рыночным центрам предпочитали пользоваться более дешевым и удобным для них гужевым транспортом. 101 Д. В. Ковалев Основным районом молочной специализации крестьянского животноводства Подмосковья являлись волости северной части Московского уезда, сравнительно заболоченной, лесистой, и потому малоблагоприятной для земледелия. Однако товарный характер крестьянское молочное скотоводство здесь приобрело лишь в последней четверти XIX в. В начале 1880-х гг. поставки крестьянского молока в Москву осуществлялись, главным образом, из селений Ростокинской, Всехсвятской и Хорошевской волостей, расположенных в радиусе примерно 10 верст от города. Спустя десятилетие эта зона расширилась на север до 25–27 верст, включив в себя Черкизовскую, Троицкую и Мытищинскую волости, а также распространилась на Троице-Голенищевскую — к западу и Выхинскую — к востоку. Количество селений, вовлеченных в сферу молочной торговли, выросло за этот период с 41 до 222 3. Влияние рыночных импульсов в крестьянском товарном производстве молока даже в пределах одного Московского уезда резко менялось по мере удаления от первопрестольной. Наиболее убедительны в этом смысле данные об интенсивности кормления животных в условиях высоких цен на молоко, собранные и обобщенные известным экономистом, знатоком молочного хозяйства России Н. П. Макаровым (см. табл. 2) 4. Таблица 2. Изменение режима кормления дойных коров при повышении цен на молоко по районам Подмосковья Режим Ближний Средний Дальний Доля хозяйств, изменявших кормление при высоких ценах на молоко (в %) качественно количественно 48 35 10 53 35 11 В ближайших к Москве местностях (расстоянием до 10 верст) рост цен приводил к усилению и улучшению откорма молочного скота в каждом втором хозяйстве, а в удаленных на 10–20 верст (средний пояс) — в каждом третьем. В пределах же дальнего пояса (от 20 до 40 верст) лишь отдельные хозяева меняли режим кормления дойных животных в случае ценовых колебаний на московских рынках. По-видимому, в последней из упомянутых зон регулярное взаимодействие с рыночным центром могли поддерживать лишь крупные производители, постоянно сбывавшие там значительное количество товара, что позволяло им покрыть высокие транспортные издержки. Отсюда повышенная чувствительность к текущей конъюнктуре спроса, при этом главными средствами доставки были уже не подводы, как в ближних селениях, а товарные поезда, регулярное пользование которыми было не по карману 102 Развитие крестьянской молочной торговли в ближнем Подмосковье большинству деревенских животноводов. На подобную зависимость транспортных предпочтений крестьян от расстояния до пункта сбыта указывал А. В. Чаянов, соотнося составленный им график гужевых и железнодорожных цен с известной схемой «концентрических кругов» немецкого экономиста И. Г. Тюнена 5. Исключительно выгодные условия рыночного сбыта качественно меняли всю организацию крестьянского скотоводства в прилегающих к Москве волостях. Для содержания коров строились нехарактерные для остальной деревни теплые хлева с деревянными полами, ежедневно вычищаемыми от навоза, в городе приобретались концентрированные корма (отруби, отбросы хлебопекарен, пивная гуща, барда, солодовые ростки и др.). Обычно во дворе устраивался ледник, позволявший обеспечить сохранность молочных продуктов в течение длительного времени. Выращивание молодняка на покупных кормах требовало значительных затрат. Поэтому приплод, как правило, продавался уже в возрасте от недели до двух, а ремонт стада осуществлялся благодаря покупке взрослых коров на стороне 6. Более того, в Московском уезде, как отмечал Н. П. Макаров, «так своеобразен строй хозяйства и так подчинен рынку, что коровы держатся иногда только лишь пока доятся, и продаются, как только наступит период сухостоя. В течение года в ближних подстоличных районах покупалось 44,2 % коров от их летней наличности. Все расширение молочного производства в этих районах базировалось на покупке скота» 7. Под влиянием товаризации крестьяне быстро расставались с давно укоренившимися стереотипами во взглядах на внутрисемейное разделение труда. Отношение к молочному хозяйству как к «бабьему промыслу» уходило в прошлое. Достаточно привести данные по волостям рассматриваемого района (за исключением Черкизовской и Мытищинской), согласно которым доля мужчин в крестьянской торговле молоком в начале ХХ в. уже превышала 43 % 8. Непосредственную реализацию своей молочной продукции осуществляли лишь крестьяне пригородной зоны. В более удаленных районах главенствующую роль играли разного рода барышники, сливочники и т. п. Так, в Ростокинской и соседних селениях Всехсвятской волостей, где среднее расстояние до Москвы не превышало 7–8 верст, крестьянское население самостоятельно доставляло производимое молоко на городские рынки и непосредственно потребителям, сбывало дачникам и в расквартированные поблизости армейские подразделения. Напротив, крестьяне расположенных к западу и северо-западу от указанного района селений Всехсвятской и Хорошевской волостей, удаленных от главного рынка на 10–15 верст, продавали свои молочные продукты и молоко торговцам-скупщикам. Причем в последнем случае земские статистики отмечали последовательное ухудшение экономического состояния основной массы сельского населения: убыль в обес103 Д. В. Ковалев печенности жителей крупным скотом, рост дворов, вообще не имеющих скота и не ведущих хозяйства и др. Почти прямо противоположная ситуация наблюдалась в районах самостоятельного сбыта крестьянского молока: абсолютное и относительное увеличение поголовья молочного стада, более равномерное распределение его среди крестьянских хозяйств при значительном повышении доли многокоровных, сокращение процента крестьянских семей, не занимающихся животноводством и не обрабатывающих надела, общий рост благосостояния 9. Тем не менее, крестьянство ближнего Подмосковья, вовлеченное в товарное молочное производство, более решительно освобождалось из-под власти частной посреднической торговли и развивало, наряду с другими, сбытовую кооперацию. Осенью 1909 г. в Московском уезде возникло два молочных товарищества (Сухаревское и Чапчиковское) для совместной рыночной реализации молока в свежем виде. В общей сложности они объединили 15 селений, из которых ежедневно в Москву поставлялось до 60–70 ведер молока 10. В течение последующего пятилетия крестьянами уезда было образовано еще четыре таких объединения: Белорастовское, Дурыкинское, Хоругвинское и Протасовское. На базе первых артелей ближнего Подмосковья в 1911 г. началось кооперирование молочного дела на губернском уровне — образовался Московский союз молочных товариществ, который не только существенно улучшил положение крестьянского продуктивного животноводства в регионе, но и во многом способствовал его подъему уже в условиях начавшейся мировой войны. Безусловно, обстоятельства военного времени стали причиной не только обострения существовавших проблем в организации молочного животноводства, но и появления новых, среди которых одной из наиболее чувствительных стал недостаток кормового фонда. Неурожаи трав в 1913–1914 гг., наряду с осложнением транспортных перевозок после начала войны, вызвали дефицит концентрированных кормов и вздорожание грубого фуража, крайне болезненно отразившиеся на всех отраслях крестьянского животноводческого хозяйства. Тем более, что одновременно осуществлялась скупка сена в порядке армейских заготовок. В сложившихся условиях значительная часть стада (и, в первую очередь, молодняк) была обречена на убой. Существенно уменьшили поголовье реквизиция крупного рогатого скота для нужд армии и военно-конская мобилизация. Наряду с этим, запрет на вывоз скота из одной губернии в другую (а в некоторых местах, где была проведена поволостная разверстка, даже за пределы волости) до крайности осложнил ремонт молочного стада 11. Падение поставок молочных продуктов на московские рынки из-за сокращения производства и транспортных затруднений подстегнуло цены. Если в конце 1914 г. ведро молока в Москве сбывалось по 1 руб. 20 коп., то спустя год оно подорожало в полтора раза. Еще быстрее росла его себестоимость. 104 Развитие крестьянской молочной торговли в ближнем Подмосковье К тому же резко подскочили накладные расходы 12. В подобных условиях перед крестьянской молочной торговлей особенно остро встала проблема организации сбыта. Решение этой задачи дало мощный импульс ускоренному развитию молочной кооперации в подмосковной деревне. За военные годы число артелей в составе Союза выросло с 25 до 31, а их оборот увеличился более, чем вдвое: с 227 тыс. руб. до 842 тыс. 13 Прирост был достигнут, прежде всего, за счет вовлечения в кооперативную торговлю товариществ Волоколамского, Дмитровского и других уездов, где в отличие от подгородных селений крестьянство особенно нуждалось в посредническом содействии при реализации производимой продукции на рынках губернского центра. Кооперированные хозяйства получали возможность пользоваться льготными кредитами под реализацию произведенного ими молока. Через союзные кооперативные организации осуществлялись централизованные заготовки для снабжения армии и регулируемого сбыта в городах. Московский союз также организовал постоянное снабжение молоком и молочными продуктами больных воинов, находящихся на излечении в госпиталях Москвы и уездных городов губернии 14. Все это обеспечивало стабильный рынок для производителей и гарантировало их от экономического риска. Поэтому к посредническим услугам молочных кооперативов прибегали и многие некооперированные крестьяне, хотя они и не обладали теми преимуществами, которые предоставлялись полноправным членам. В 1915 г. доля молока, прикупленного Московским союзом у скотоводов, не входивших в его систему, составила более 18 %, а других продуктов — около 69 % 15. Между тем, удельный вес молочных товариществ Московского уезда в общем объеме заготовительносбытовых операций Союза стал постепенно сокращаться (см. табл. 3) 16. Таблица 3. Доля товариществ Московского уезда в поставках молока в Московский союз крестьянских молочных товариществ Год 1913 1914 1915 1916 1917 % 39,9 35,2 28,0 24,4 20,7 Подобная динамика объяснялась деформациями на продовольственном рынке в целом и молочных продуктов в частности. Стремительное удорожание сделало молочные продукты одним из наиболее привлекательных предметов для спекуляции. В этих условиях закупочные цены Московского союза часто не удовлетворяли скотоводов пригородных волостей, которые во многих случаях предпочитали пользоваться услугами частных перекупщиков, плативших крестьянам за молоко намного больше, чем кооперативные организации 17. В целом же уровень организационно-хозяйственного развития и степень охвата производителей еще не позволяли кооперативным организациям кардинальным образом влиять на ситуацию. 105 Д. В. Ковалев Хозяйственный кризис, вызванный революционными событиями 1917 г., и последующая антирыночная политика большевистского руководства подорвали развитие товарного молочного хозяйства подмосковных крестьян, отбросив его к чисто натуральной, потребительской системе организации производства. В результате поставки крестьянского молока в Москву упали до тысячи ведер в день, составив, таким образом, менее одной пятой самых необходимых потребностей 18. «Пожарные» меры, предпринятые властями в рамках военно-коммунистического режима, оказались по большому счету бесполезными и не позволили существенно улучшить положение. Лишь к середине 1920-х гг. в условиях нэповской либерализации крестьянское молочное животноводство ближнего Подмосковья постепенно стало восстанавливать утраченные позиции на столичном рынке. Примечания 1 Толоконников А. Снабжение г. Москвы молоком // Продовольствие и революция. 1923. № 5/6. С. 54. 2 Составлено по: Никитин Н. П. Сельскохозяйственное районирование Московской губернии. М., 1921. С. 27. Прил. № 7; Кооперативная жизнь. 1913. № 10. С. 9–10. 3 Морачевский В. В. Успехи крестьянского хозяйства в России. СПб., 1910. С. 82; Литошенко Л. Н. Снабжение Москвы и других больших городов молоком. М., 1910. С. 37– 39, 134, 136–137. 4 Макаров Н. П. Рыночное молочное хозяйство и кооперация. М.; Л., 1926. С. 208. 5 См. подробнее: Чаянов В. А. А. В. Чаянов — человек, ученый, гражданин. М., 1998. С. 117. 6 Литошенко Л. Н. Снабжение Москвы… С. 131–132; Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Т. 23: Московская губерния. СПб., 1903. С. 441. 7 Макаров Н. П. Рыночное молочное хозяйство… С. 204. 8 Литошенко Л. Н. Снабжение Москвы… С. 131–132; Труды местных комитетов… С. 441. 9 Московская губерния по местному обследованию 1898–1900 гг. Т. 4, вып. 1. М., 1907. С. 197–201. 10 Морачевский В. В. Успехи крестьянского хозяйства… С. 55; Зырянов П. Н. Крестьянская община европейской России: 1907–1914 гг. М., 1992. С. 225. 11 ЦИАМ. Ф. 184. Оп. 4. Д. 254. Л. 118–118 об. 12 Там же. Л. 118 об.–119; Макаров Н. П. Современное положение рыночного молочного хозяйства. М., 1917. С. 91. 13 Макаров Н. П. Рыночное молочное хозяйство… С. 208. 14 Лубков А. В. Война. Революция. Кооперация. М., 1997. С. 54. 15 Макаров Н. П. Рыночное молочное хозяйство… С. 143. 16 Вестник сельского хозяйства. 1918. № 11/12. С. 5. 17 Там же. 18 Подсчитано по: Известия ЦИК. 1918. 27 нояб.; РГАЭ. Ф. 812. Оп. 1. Д. 1. Л. 4; Толоконников А. Снабжение г. Москвы молоком… С. 54. 106 Ю. В. Тимофеева КНИЖНАЯ ТОРГОВЛЯ В СИБИРИ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА XIX — НАЧАЛО XX в.) Книжная торговля одновременно является одним из важных показателей, факторов и результатов экономического, социального, культурного развития региона и страны в целом. Она имеет очень специфический товар, призванный удовлетворять духовные потребности человека. Книжная торговля теснейшим образом связана с такими сферами общества, как образовательная, просветительская, церковно-религиозная и др. Неудивительно, что книгоиздание и книготорговля всегда привлекали к себе пристальное внимание сторонников народного просвещения и государственных органов. Первые видели в книгоиздательской и книготорговой деятельности одно из условий повышения уровня образования населения и распространения просвещения, в том числе через снижение стоимости печатной продукции, достойного в количественных и качественных показателях формирования книжных фондов учебных, народных, публичных, ведомственных библиотек. Неудивительно, что инициатором и организатором зарождения специализированной стационарной книжной торговли за Уралом был ярый сторонник народного просвещения, посвятивший этому благородному делу всю свою жизнь, — Петр Иванович Макушин. Государственные же деятели, с одной стороны, понимали насущную необходимость развития системы образования и роста грамотности населения для дальнейшего прогрессивного движения страны, с другой — осознавали заложенную в них мощную силу, способную определять, формировать, изменять умонастроения народа, его духовные потребности, в том числе социально-политического характера. Поэтому книжная торговля, как и все, что было связано с изданием и распространением печатной продукции, больше, чем любая другая сфера рынка, находилась под неусыпным контролем государственных структур. На занятие книготорговой деятельностью в любой ее форме — стационарной, ярмарочной, разносной — требовалось специальное разрешение местных властей, на получение которого уходило порой несколько месяцев, а в отдельных случаях и целый год. При переезде просителя в другую губернию такое разрешение нужно было испрашивать заново. Ответ властей на прошение вести торговлю печатной продукцией мог быть как положительным, так и отрицательным. Причинами отказа на занятие стационарной или разносной торговлей были, например, политическая и религиозная неблагонадежность просителя, ненужность, с точки зрения представителей местной власти, еще одного книжного магазина, если хотя бы один таковой уже имелся в городе. Кроме того, книжную торговлю регламентировали — преимуще107 Ю. В. Тимофеева ственно ограничивали — целым рядом постановлений и правил, а также составлением каталогов книг, допущенных к продаже и к обращению в библиотеках. На протяжении большей части XIX в. книжная торговля в Сибирском регионе находилась на начальной стадии своего развития. Существовала она преимущественно в трех основных формах. Во-первых, почтово-рассылочная — выписка книг из столиц (Москвы и Петербурга) и подписка на периодические издания немногочисленной местной интеллигенцией, политическими ссыльными и высшим чиновничеством. Во-вторых, разносная. Книгоношеством занимались офени, которые распространяли главным образом религиозную и лубочную литературу, причем последняя также могла носить религиозный характер. В-третьих, стационарная торговля. Но ее особенностью в Сибири вплоть до последней четверти XIX в. было отсутствие в крае специализированных книготорговых заведений: книжных магазинов, лавок, шкафов. Продавали книги в галантерейных, текстильных, скобяных, бакалейных и любых других лавках. Книг в них обычно было от одной до четырех, редко — больше. Ассортимент книг в большинстве своем был случайным, как и их попадание в руки торговцев и в торговое заведение. С середины XIX в. активнее книжную торговлю стали вести местные библиотеки, типографии, типолитографии. Наряду с частными лицами, книжной торговлей занимались разного рода учреждения: церковнорелигиозные, культурные, учебные, научные. Наиболее заметной была книготорговая деятельность Сургутской казачьей школы, публичной библиотеки С. Д. Протопопова и типолитографии Н. Н. Синицына в Иркутске, частной библиотеки С. И. Гуляева в Барнауле, Сибирского отдела РГО. Однако несмотря на определенные успехи, достигнутые по сравнению с предшествовавшими десятилетиями, в 50–60-е гг. XIX в. книжная торговля по-прежнему носила локальный характер и имела незначительные объемы продаж. Аккумулировалась она в ограниченном числе наиболее крупных сибирских городов и, прежде всего, в Иркутске. В данный период времени книжная торговля являлась побочным занятием для учреждений, при которых она заводилась. Сложившаяся ситуация позволяет характеризовать книготорговую деятельность на территории края в указанный период как достаточно спорадическую, нерегулярную, имевшую низкие показатели как объема продаж, так и ассортимента и количества предлагаемой литературы. Такое положение дел во многом было обусловлено неразвитостью путей сообщения в крае, из-за чего на перевозку грузов уходило по нескольку месяцев, а порой по полгода и более, и низким уровнем грамотности населения (например, по переписи 1897 г. доля грамотных в селениях Тобольской губернии составляла около 10 %, в Томской — около 9 % 1), и, как следствие, узостью рынка потребителей печатной продукции. Последнее в некоторой степени компенсировалось домашними чтениями, имевшими распростране108 Книжная торговля в Сибири (вторая половина XIX — начало XX в.) ние в XIX — начале XX в., когда грамотный читал вслух не только для себя, но и для членов своей семьи, а иногда и для соседей. В сельской местности такие чтения проводились главным образом зимой, когда у крестьян было больше свободного времени. Во время чтений собравшиеся обычно занимались каким-либо делом: прядением, ткачеством, ремонтом упряжи и пр. Однако домашние чтения расширяли круг потребителей печатной продукции как слушателей книг, но не их покупателей, а потому практически не повышали масштабы книжной торговли. На ней негативно сказывалась также высокая стоимость книг, которая опять же значительно возрастала за счет длительной, а потому и дорогостоящей перевозки товаров. Высокая цена на товар существенно сужала круг его покупателей, реальных и потенциальных, а невысокие доходы большинства жителей края ограничивали их покупательскую способность. Нельзя забывать и о психологическом факторе, также сдерживавшим масштабы книготорговой деятельности в XIX в.: нежелании населения, прежде всего, крестьянского, составлявшего подавляющее большинство жителей Сибири, читать, иметь и, как следствие, покупать иную литературу, кроме религиозной. Традиционное общество, бытовавшее на территории края и страны в целом в позапрошлом столетии, в силу имманентно присущих ему характеристик, в том числе таких, как немногочисленность социальных ролей, выполняемых одним человеком, устный способ передачи информации, направленность созидательных усилий на душевное благоустройство, а не на переделку жизни, ограничивало востребованность в светском печатном слове и, как следствие, книжную торговлю в целом. Ситуация меняется на рубеже XIX–XX вв. с началом модернизации, то есть переходом от традиционного общества к индустриальному. Растущее число образцов поведения, характерных для модернизирующегося общества, порождало потребность в печатном слове. Медленно, но неуклонно преодолевалась замкнутость села, шло проникновение в него городской культуры. Все это и многое другое стимулировало обращение к книге, теперь, прежде всего, к светской — развлекательной и полезной. Начало масштабной, основанной на передовых методах ведения книготорговой деятельности, стационарной книжной торговли в Сибири положил выдающийся томский меценат, подвижник народного просвещения П. И. Макушин. 19 февраля 1873 г. в Томске он открыл первый в Сибири книжный магазин. Сам предприниматель утверждал, что в этот день «была выставлена “первая зимняя рама”, и в страну ссылки и каторги, тьмы и бесправья совершился прорыв книги, неся с собой свет и знания» 2. У магазина был каталог имевшихся в продаже изданий, который систематически обновлялся. Последний (ко времени национализации магазина в 1920 г.) каталог в 600 страниц убористой печати включал в себя до 50 тыс. названий книг 3. 109 Ю. В. Тимофеева Магазин осуществлял торгово-посылочную деятельность, снабжая литературой сибирских читателей за пределами города и губернии. Для привлечения покупателей в окнах магазина были устроены витрины-выставки. «Трактуя книги не как товар для наживы, а как источник света и знания» 4, Макушин с первых дней открытия магазина продавал в нем книги по номинальной петербургской цене с прибавлением только стоимости почтовой пересылки, а с развитием товарооборота — по цене столичной стоимости, без надбавки пересылочных. В результате книга стала для сибирского читателя территориально и финансово более доступной. Для крестьян, по торговым и другим делам приезжавших в город, Макушин выстроил на базарной площади киоск с народными книгами и картинками, обращавший на себя внимание вычурной архитектурой. По пятницам, в базарный день, он сам дежурил в киоске, рекомендуя и продавая «занятные» книжки, а более грамотных и требовательных читателей направлял в свой книжный магазин 5. Уже через несколько месяцев необходимость в киоске отпала, так как интересующиеся книгами покупатели хорошо знали дорогу в магазин. Книжные магазины Макушина в Томске и Иркутске (иркутский, находившийся в совладении с В. М. Посохиным, был открыт в 1893 г.) представляли собой торговые комплексы. Каждый из них включал помимо собственно книжного магазина склад учебников и учебных пособий, магазин канцелярских, письменных, чертежных принадлежностей, имевший также карты, атласы и тому подобные издания, и музыкальный магазин, где продавались нотные пособия. Кроме того, торговый дом гарантировал доставку покупателю требуемых книг, отсутствовавших в магазине и не указанных в каталоге. Агенты фирмы работали в Москве, Петербурге и других городах России. Макушиным были налажены тесные связи с ведущими издателями страны того времени: А. Ф. Марксом, И. Д. Сытиным, M. М. Стасюлевичем. В 1898 г., знаменуя 25-летие своего книжного магазина, с разрешения светских и духовных властей Макушин открыл при волостных и сельских управах Томской губернии 125 «лавок-шкафов» 6. В их ассортименте были азбуки, книжки «для народного чтения», канцелярские товары — на 100 руб. в каждой. За четыре года существования лавок в деревню проникло около полумиллиона книг 7. Среди важнейших последствий работы этих книготорговых предприятий можно отметить формирование покупательского спроса на печатную продукцию, выработку у сельских жителей интереса к печатному слову, рост числа читателей и слушателей печатного текста в сельской местности. В конце своей жизни Макушин записал: «В приветствиях по случаю исполнившегося в 1916 г. пятидесятилетия моей просветительской деятельности в Сибири российская семья книгопродавцев и издателей присвоила мне звание ”Основателя книжной торговли в Сибири” и назвала “Вторым Ерма110 Книжная торговля в Сибири (вторая половина XIX — начало XX в.) ком, покорившим Сибирь книгою”, человеком, “создавшим себе книжными магазинами в Томске и Иркутске два монумента в память и назидание потомству”» 8. Эти характеристики довольно точно и полно отражают выдающуюся роль Макушина в развитии книжной торговли в Сибири. С середины 1870-х гг. и другие сибирские предприниматели стали заводить в городах специализированные книжные магазины и лавки, которых к началу 1880-х гг. за Уралом по данным официальной статистики насчитывалось 19 9. В 1895–1897 гг. их было уже более 40 в 21 городе края 10. В начале XX в. стационарная торговля книгами проникает в сибирское село. Например, в Томской губернии разрешение на открытие книжных лавок в с. Змеиногорском одноименного уезда было испрошено и получено в 1902 г. личным почетным гражданином И. Д. Ребровым 11, в 1906 г. аналогичное разрешение получил крестьянин Н. Е. Щеголев в пос. Боготол Мариинского уезда 12, в 1911 г. — крестьянин Л. Ф. Клековкин в д. Татарская Каинского уезда 13, мещанин В. С. Онучин в с. Камень Барнаульского уезда 14 и жена провизора Е. Гарбер в пос. Боготол 15, в 1912 г. — крестьянин А. М. Ильиных в с. Камень 16. В целом же число сел, имевших стационарные точки книжной торговли, было незначительным. Стационарная торговля осуществлялась также в форме книжных складов, устраиваемых различными обществами и организациями, большей частью церковно-религиозными и образовательными. Склады занимались распространением главным образом учебников, учебных пособий и книг для внеклассного чтения. В 90-х гг. XIX в. была создана централизованная система книгоснабжения церковно-приходских школ, которая распространялась и на Сибирь. Издательская комиссия, образованная в 1894 г. Училищным советом при Синоде, сформировала «Комплект церковно-приходской библиотеки», который обеспечивал учебный план ведущих предметов в церковно-приходских школах и включал литературу религиозно-нравственного, исторического, географического и бытового содержания. Количество книжных складов неуклонно росло. Например, при Томском епархиальном училищном совете в августе 1894 г. был открыт первый книжный склад, а в 1911 г. их насчитывалось по епархии уже 13 17. Еще одной формой торговли печатной продукцией была почтовопосылочная, представленная выпиской книг и подпиской на продолжающиеся издания. На газеты и журналы существовала коллективная и индивидуальная подписка. Выписка книг также осуществлялась частными лицами и целыми учреждениями, организациями, заведениями. Так, в 1912 г. по решению общего присутствия войскового хозяйственного правления Сибирского казачьего войска из петербургского книгоиздательства «Сельский вестник» были выписаны четыре книги по 190 экземпляров каждая с целью передачи по одному экземпляру каждого издания в библиотеки всех станичных и поселковых школ войска 18. Наблюдался рост числа выписываемых населением 111 Ю. В. Тимофеева экземпляров периодических изданий. Например, в 1899 г. в пос. Новониколаевском Томской губернии на 10 тыс. жителей выписывалось 242 экземпляра периодических изданий — в среднем одно издание на 41 чел., в 1917 г., когда Новониколаевск превратился в город, 69 тыс. жителям было доставлено 226 962 экземпляра газет и журналов, что в среднем составило 3,3 экземпляра на человека 19. Широко распространенной формой нестационарной книжной торговли была разносная. Людей, занимавшихся торговлей печатной продукцией вразнос по деревням и селам, называли книгоношами или офенями. В рассматриваемый период возросло число желающих заниматься разносной книжной торговлей. В 1895 г. было испрошено и получено разрешение на торговлю книгами и картинами в Мариинске и его округе купеческим сыном И. Т. Савельевым 20. В той же Томской губернии были удовлетворены следующие ходатайства о разрешении торговли печатной продукцией вразнос: в 1901 г. — запасного унтер-офицера М. К. Валова 21; в 1910 г. — крестьянина Л. А. Шевелева 22 и крестьянки А. Е. Врублевской 23, мещанина И. Д. Кудрина 24; в 1911 г. — крестьянина С. А. Гусакова 25; в 1915 г. — крестьянина М. В. Бекаревича 26. Большая часть печатной продукции, реализуемой в Сибири, была привозной. Торговали преимущественно изданиями, выходившими в Москве и Петербурге. Местная же печатная продукция реализовывалась по тем же каналам, что и привозная: в книжных магазинах, лавках и складах, в книжных киосках на пароходах, пристанях и железнодорожных станциях, на ярмарках, через книгоношество. Местные газеты распространялись также торгово-посылочным и разносным способами. Таким образом, книжная торговля в Сибири в рассматриваемый период существовала в двух основных формах: стационарной и нестационарной. Вплоть до конца XIX в. в крае доминировала последняя, представленная почтово-рассылочной и разносной. Разносную торговлю вели на улицах, площадях, пароходных пристанях и пароходах, в деревнях и селах, а в начале XX в. — в поездах. Сохранение и развитие книгоношества в крае стало особенностью сибирской книжной торговли, поскольку в центральной части страны офени в начале прошлого века были в основном вытеснены из этого рода занятий стационарными предприятиями, в том числе книжными складами земских учреждений, отсутствовавших в Сибири. Стационарную торговлю осуществляли разного рода предприятия: книжные магазины, лавки, киоски, шкафы, склады. Наиболее крупными были книжные магазины Макушина в Томске, Макушина и Посохина в Иркутске. За Уралом, как и по стране в целом, преобладали частные книготорговые предприятия, но и общественные организации принимали участие в их создании, преимущественно в форме книжных складов, устраиваемых в губернских и уездных городах. Обычно среди таких организаций наибольшую 112 Книжная торговля в Сибири (вторая половина XIX — начало XX в.) активность проявляли общества попечения о народном (или начальном) образовании. Репертуар книжной продукции в сибирских магазинах был чрезвычайно разнообразен. Широта ассортимента книготорговых предприятий нашего края была сопоставима с многообразием предлагаемого печатного товара в остальных российских провинциях и в центральной части страны. Однако следует отметить, что доля местной продукции в книжной торговле региона была невелика. Сибирские книготорговцы продавали литературу, полученную преимущественно из европейской части страны, главным образом из Москвы и Петербурга. В Сибири препятствиями к развитию книжной торговли являлись огромные территории, удаленность от столиц, отсутствие вплоть до конца XIX в. железных дорог и неразвитость путей сообщения в целом, более низкий по сравнению с европейской частью России уровень грамотности населения. Тем не менее, сибирская книжная торговля развивалась по восходящей линии. Этот целенаправленный, постепенный, неуклонный подъем выражался в увеличении числа книготорговых предприятий, частных лиц и организаций, занимавшихся данным видом деятельности, росте объема продаж и расширении ассортимента продаваемой продукции. По своей направленности эти процессы были аналогичны проходившим в европейской части страны. Это означает, что имея свои особенности и переживая специфические трудности, сибирская книжная торговля развивалась в одном русле с общероссийской книготорговой деятельностью. Примечания 1 Зверева К. Е. Грамотность крестьянства Западной Сибири в период капитализма // Образ жизни сибирского крестьянства периода разложения феодализма и развития капитализма: Сб. науч. тр. Новосибирск, 1983. С. 117. 2 Макушин П. И. Из «Автобиографии» // Сибирская старина: Краевед. альм. Вып. 19. Томск, 2002. С. 37. 3 Там же. С. 40. 4 Там же. С. 39. 5 Там же. С. 38. 6 Там же. С. 40. 7 Там же. 8 Там же. С. 41. 9 Очерки истории книжной культуры Сибири и Дальнего Востока. Т. 1. Новосибирск, 2000. С. 140. 10 Волкова В. Н. Книга в жизни сибиряка второй половины XIX в. // Русский вопрос: история и современность: Материалы 3-й всерос. науч. конф. (17–18 дек. 1996 г., Омск). Омск, 1998. С. 185. 11 ГАТомО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 4984. Л. 8. 12 Там же. Д. 6056. Л. 4. 13 Там же. Д. 6594. Л. 7. 113 Ю. В. Тимофеева 14 Там же. Оп. 4. Д. 2701. Л. 16. Там же. Д. 2703. Л. 8. 16 Там же. Д. 2760. Л. 1. 17 Гизей Ю. Ю. Церковно-приходская школа Томской епархии (1884–1917). Кемерово, 2004. С. 42. 18 ИАОО. Ф. 67. Оп. 2. Д. 2614. Л. 227, 229. 19 Новосибирск: Энциклопедия. Новосибирск, 2003. С. 693. 20 ГАТомО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 3322. Л. 32. 21 Там же. Д. 4989. Л. 6. 22 Там же. Д. 6550. Л. 18–18 об. 23 Там же. Оп. 4. Д. 2697. Л. 6–6 об. 24 Там же. Д. 2756. Л. 4. 25 Там же. Д. 2757. Л. 10–10 об. 26 Там же. Оп. 2. Д. 6904. Л. 9. 15 Л. В. Васильева РАЗВИТИЕ ПРОМЫШЛЕННОГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА В ГОРОДАХ ТОБОЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX в. С XVIII в. Тобольская губерния по уровню развития обрабатывающей промышленности превосходила другие сибирские губернии. Стимулирующее воздействие на губернскую промышленность оказал ряд факторов. Во-первых, географическая близость Урала. Уральских предпринимателей Тобольская губерния привлекала как рынок сбыта своей промышленной продукции. Некоторые из них создавали в губернии свои предприятия, способствуя развитию промышленности региона. Интенсивность воздействия Уральского района возросла после 1885 г., когда железная дорога связала Екатеринбург с Тюменью. Во-вторых, на социально-экономической жизни губернии сказалась большая, чем в Восточной Сибири, плотность населения и постоянный приток переселенцев из Европейской России. В-третьих, строительство и открытие в 1896 г. Транссибирской железнодорожной магистрали связало губернию прямым железнодорожным сообщением с районами Европейской России. Широкие возможности, которые возникли с появлением железнодорожного транспорта, дали новый стимул для развития торговли и промышленности. Они подвигли предпринимателей обратить свое внимание на организацию новых промышленных предприятий, реорганизацию и модернизацию уже существующих. Чтобы ощутить в полной мере выгоду от нового вида транспорта, предприниматели должны были предложить не дешевое сырье, а обработанный продукт. 114 Развитие промышленного предпринимательства в городах Тобольской губернии В-четвертых, сказалось влияние Первой мировой войны, в ходе которой были получены выгодные военные заказы, размещенные на предприятиях кожевенной, овчинно-шубной, пищевой промышленности. В 1916 г. сумма военных заказов, размещенных в Сибири, составила 29,1 млн. руб., из них 12,1 млн. руб. (около 42 %) — в Тобольской губернии 1. Это позволило не только расширить производство, но и образовать новые предприятия, акционерные общества. Именно во время войны в губернии стала развиваться мясоперерабатывающая промышленность. Обрабатывающая промышленность в Тобольской губернии была распыленной. Количество промышленных предприятий в городах региона неуклонно росло, как и их производительность. К 1914 г. городские фабрики и заводы составляли только 9,6 % от общего числа предприятий губернии, но их доля в общей сумме производительности губернской фабрично-заводской промышленности достигала 45,8 % 2, так как в городах сосредотачивались прежде всего крупные предприятия. Форма участия хозяев в деятельности предприятий была различной. В промышленности Сибири преобладали единоличные и семейные предприятия. Однако наиболее крупные предприятия были собственностью торговых домов, компаний и товариществ. Наиболее значительными паевыми предприятиями были торговый дом наследников И. П. Колокольникова и товарищество наследников А. Ф. Поклевского-Козелл. Новой формой организации капитала в промышленности были акционерные общества, которые появились в начале XX в. На 1908 г. в сфере промышленного предпринимательства действовало три акционерных общества: Сибирское фабрично-торговое товарищество «А. Щербаков и Кº», Общество сибирских писчебумажных фабрик Ивана Ятеса и акционерное общество спичечных фабрик Ворожцова и Логинова. Последнее было основано в Екатеринбурге в 1867 г. с основным капиталом в 400 тыс.руб. В 1904 г. общество запустило спичечную фабрику в Тюмени. Это было крупное предприятие, на котором в ноябре 1914 г. работало более 500 чел. 3 Фирма производила шведские спички, фанеру. Производство было организовано на современном технологическом уровне, с использованием паровых котлов 4. Переход от мануфактурного производства к фабрике в Тобольской губернии начался в 1880-х гг. В других же районах Сибири этот процесс пошел лишь с конца 1890-х. На 1893 г. в губернии было сосредоточено около 40 % паровых двигателей Сибири, а их мощность превышала мощность двигателей остальных сибирских губерний вместе взятых 5. Тобольская губерния заняла второе место в Сибири после Томской губернии по развитию фабричного производства. В отраслевом отношении обрабатывающая промышленность Тобольской губернии была разнообразнее, чем в других сибирских районах. Фабричные предприятия были практически во всех городах губернии. Темпы 115 Л. В. Васильева роста фабричного производства в губернии были высоки: если в 1894 г. было лишь 10 предприятий, то в 1915 г. только в Тюмени действовало 31 фабричное производство 6. Фабричными центрами являлись Тюмень (с конца XIX — начала XX в.) и Курган (в годы Первой мировой войны). Доля фабричного производства в промышленности губернии по числу предприятий не превышала 1 % даже в 1912 г., хотя сумма их производительности составляла свыше 50 % общей суммы производительности всех промышленных предприятий губернии 7. Однако большая часть предприятий существовала в форме мануфактуры. Широкое развитие мелкотоварных и мануфактурных форм производства обусловило подчинение обрабатывающей промышленности торговому капиталу. В экономике Сибири накануне проведения железной дороги значительную роль играли своеобразные торгово-промышленные комплексы. Целый ряд предпринимателей владел одновременно несколькими предприятиями в различных отраслях промышленности. Центром такого комплекса было торговое «дело». Связь между торговым капиталом и обрабатывающей промышленностью хорошо просматривается на примере отдельных отраслей производства. Все винокуренные заводчики Сибири были одновременно и виноторговцами. А. Ф. Поклевский-Козелл вел торговлю по всей Сибири и на Урале. С 1883 г. он, а затем его наследники, являлись владельцами крупного Падунского винокуренного завода, второго по производительности в Сибири. Винокуренные заводчики, купцы 1-й гильдии братья Злоказовы и А. П. Щербаков вели широкую торговлю не только в Тобольской губернии, но и в Семипалатинске и Томской губернии. Крупные мукомолы, купцы 1-й гильдии Д. И. Смолин, В. В. Колмаков, А. И. Текутьев в широких масштабах вели торговлю сельскохозяйственными товарами (хлеб, мясо, масло, сало, шерсть). Важным фактором, способствующим переходу части предпринимателей в сферу промышленного производства, было сужение ряда традиционных сфер приложения капитала. Накопленные в процессе торговоростовщической деятельности капиталы направлялись на переоборудование старых и строительство новых промышленных предприятий. В начале XX в. быстрыми темпами шло развитие деревообрабатывающего производства, пищевой и легкой промышленности. Общая сумма производительности промышленных предприятий, расположенных в городах губернии, постоянно возрастала. Особенно благоприятным временем для промышленного производства были 1912–1914 гг. По городам промышленные предприятия располагались неравномерно. В 1890 г. из 10 городов Тобольской губернии в двух, Сургуте и Березове, промышленность отсутствовала. В Кургане, ставшим буквально через 20 лет одним из двух фабричных центров губернии, «заводская промышленность 116 Развитие промышленного предпринимательства в городах Тобольской губернии мало развита, не считая немногих заведений, выделывающих крупчатную муку». Та же картина наблюдалась тогда в Ялуторовске. Даже в Ишиме, славившемся своей ярмаркой, промышленность была незначительна: «Промышленность заводская и фабричная развита в городе в самой слабой степени» 8. Период с 1890 по 1914 г. в Тюмени считается периодом расцвета предпринимательской деятельности и роста промышленного производства. В ходе строительства железной дороги возник ряд заводов и фабрик, работавших по заказу казны: цементные, лесопильные, кирпичные и шпалопропиточные. Около пристани были расположены судостроительные заводы и мастерские. Тюмень к 1910 г. заняла первое место среди городов губернии по сумме производительности фабрично-заводской промышленности — свыше 2,4 млн. руб. (при общегородской производительности около 4,4 млн.руб.) 9. К 1915 г. производительность тюменских промышленных заведений превысила 5 млн. руб. 10 В Тюмени в 1910 г. имелись три механических завода: торгового дома «М. Плотников и сыновья», М. А. Кругляшова и товарищества «Н. Д. Машаров и Кº» 11. В 1914 г. в городе действовало шесть судостроительных заводов. «Кроме судостроительных заводов Тюмень славится кожевенным производством (имеются 2 паровых кожевенных завода), чему особенно помогает существующая ярмарка жировых товаров. В Тюмени развита в значительной степени лесопромышленность (9 лесопильных заводов). Тюмень славится сундучным и ковровым производствами, изготовлением телег и экипажей, дублением овчин и выделкой полушубков» 12. Доля занятого в промышленности населения в Кургане составляла 22,9 %. В 1899 г. здесь функционировало 55 предприятий 13. В начале XX в. было открыто железнодорожное депо, работало 29 предприятий обрабатывающей промышленности, 365 мелких заведений 14. В Кургане находился один из крупнейших машиностроительных заводов губернии. Он принадлежал курганскому купцу С. А. Балакшину 15 Предприятие производило оборудование для маслодельных заводов и мельниц, турбины. Балакшину же принадлежал чугунно- и меднолитейный завод. В годы Первой мировой войны действовало металлообрабатывающее общество «Жесть» и консервные заводы. В 1899 г. в Тобольске насчитывалось 29 промышленных заведений 16, а к 1915 г. их число возросло до 85 с общей суммой производительности в 368 тыс. руб. Наибольшую сумму производительности давали винокуренный завод Сыромятникова, свечные и кожевенные заводы 17. Очень яркую картину дает Ялуторовск. В этом городе за 22 года производительность возросла в несколько сот раз: в 1892 г. — 600 руб., в 1914 г. — 269,2 тыс. руб. На протяжении всего рассматриваемого периода в промышленности Тобольской губернии лидирующие позиции занимали три отрасли производст117 Л. В. Васильева ва: мукомольная, кожевенная, винокуренная. Позднее, в конце первого десятилетия XX в., к ним добавилась маслодельная промышленность. Превращение Сибири на рубеже XIX–XX вв. в крупного производителя зерна стимулировало развитие мукомольной промышленности. Это была одна из немногих отраслей в регионе, которая по уровню технической оснащенности быстро выходила на общероссийский уровень. Рост отрасли стимулировался увеличением производства товарного зерна и его дешевизной по сравнению с другими районами страны. Чистые остатки хлебов на душу населения (25 пудов) были выше аналогичных показателей по России. Большинство старых крупчаточных мельниц были перестроены в фабрики. Возникло много новых предприятий. Применение паровых двигателей на мельницах превратило мукомольное производство в городскую отрасль. Мукомольное дело часто сочеталось с винокурением, пароходством, и всегда — с хлебной торговлей. Продукция мукомолов Западной Сибири вывозилась на Урал, север Европейской части страны. Именно поэтому наиболее крупные предприятия в 1914 г. располагались в Кургане и Тюмени, имеющих железнодорожное сообщение. С 1899 по 1911 г. число мукомольных предприятий в губернии увеличилось вдвое 18. Одной из старых и наиболее развитых отраслей обрабатывающей промышленности было винокурение. Все крупные винокуренные заводы возникли еще в XIX в., а в начале XX в. они были модернизированы и превратились в фабричные предприятия. В Тобольской губернии на 1887 г. функционировало девять винокуренных заводов. Часто производители вина дополняли свою деятельность производством других напитков — минеральных и фруктовых вод, пива. В начале XX в. в результате переоборудования мощность старых заводов значительно увеличилась. Крупные пивоваренные заводы имели цеха безалкогольных напитков. В 1887 г. в Тобольской губернии функционировало четыре пивоваренных завода 19. Из них два принадлежали жене статского советника Н. М. Давыдовской. Наибольшей известностью пользовался пивоваренный завод в Тюмени. В 1909 г. в Милане и Лондоне за превосходное качество продукции фирма получила большие золотые медали и высшие награды — «Гранпри» и «Большой почетный кубок». Это было результатом непрерывной деятельности, как писала сама Давыдовская, когда «не жалеют затрат на техническое улучшение и употребляют самые высшие сорта материалов производства» 20. В общей сложности заводы давали 22,5 тыс. ведер при общей численности рабочих 14 чел. 21 В Кургане располагались предприятия наследников Смолина и Поклевского-Козелл, в Ишиме — В. П. Баева, в Тобольске — А. А. Сыромятникова. Производительность пивоваренных заводов в Тобольской губернии неуклонно и значительно возрастала. 118 Развитие промышленного предпринимательства в городах Тобольской губернии В начале XX в. начинается переход от мануфактуры к фабрике в кожевенном и овчинно-шубном производстве. Проходил он значительно медленнее, чем в остальных отраслях. Но наряду с фабричным производством широко была распространена домашняя промышленность, являвшаяся придатком фабрики. Кожевенное производство получило наибольшее развитие в Тюмени. Сырье для него свозилось с огромной территории, включающей Семипалатинск, Павлодар, Омск, Колывань, южные районы Сибири. Одним из самых крупных заведений Сибири являлась кожевенная мануфактура тюменского купца 1-й гильдии Ф. С. Колмогорова в Тюмени, существовавшая с 1770 г. 22 В 1882 г. на ней работало 200 чел., а ее производительность достигла 720 тыс. руб. Позднее мануфактура превратилась в крупный кожевенный завод, принадлежащий торговому дому наследников Колмогорова. В 1895 г. из 10 кожевенных предприятий Тюмени оно единственное имело паровую машину мощностью в 30 лошадиных сил 23. В Тюмени в 1913 г. насчитывалось девять кожевенных заводов 24. Остальные предприятия были мануфактурного типа. Всего в Тобольской губернии к 1917 г. имелось 235 заводов (32,2 % от общего количества кожевенных заводов Сибири). Производительность губернии составляла 25,1 % от общесибирской. При этом следует учесть, что больше чем у половины заводов производительность осталась невыясненной. В кожевенном производстве мы наблюдаем ту же тенденцию, что и в других отраслях промышленности: производительность городских предприятий значительно возрастала. За 22 года (1892–1914) общее число кожевенных предприятий в городах уменьшилось на шесть заведений, в то время как производительность их возросла в пять раз. Значительное развитие получило деревообрабатывающее производство. Все лесопильные предприятия являлись фабриками. На большинстве численность рабочих колебалась от 50 до 100 чел. В губернии было 13 лесопильных заводов, большинство из которых находилось в Тюмени. Отсюда пиломатериалы шли не только в Сибирь, но и в Европейскую часть страны. Существовали довольно крупные предприятия мануфактурного типа: столярные, сундучные и прочие мастерские. Близость Урала способствовала развитию металлообрабатывающего и машиностроительного производств. На крупных предприятиях доминировало производство пароходов, а сельскохозяйственные машины изготовлялись главным образом на мелких и средних предприятиях. В 1868 г. в Тюмени английским подданным Г. Э. Вардроппером был основан чугунолитейный завод. На нем работало 100 чел., давая продукции на 45 тыс. руб. в год. Другой чугунолитейный завод был основан в 1863 г. английским же подданным Е. Э. Гуллетом. В 1865 г. на этом заводе были открыты чугунолитейный и меделитейный цеха и паровая кузница. Единственный в Сибири колоколь119 Л. В. Васильева ный завод находился в Тюмени и принадлежал торговому дому «П. И. Гилев и сыновья». Продукция завода расходилась по всей Сибири до Владивостока, некоторое количество колокольчиков экспортировалось за рубеж. В 1887 г. результаты деятельности завода были удостоены почетного отзыва Сибирско-Уральской научно-промышленной выставки в Екатеринбурге. В 1905 г. продукция завода получила Большие золотые медали в Брюсселе и в Ростове-на-Дону. Самым крупным предприятием Тобольской губернии в металлообрабатывающей отрасли был чугуннолитейный завод в Тюмени. Открыл его в 1900 г. Н. Д. Машаров. Завод производил турбины для мельниц, оборудование для маслодельных заводов, «отливку хозяйственных вещей и частей земледельческих орудий» 25. Общий годовой оборот товарищества под фирмой «Н. Д. Машаров и Кº» достиг в 1905 г. 398 тыс. руб. 26 Неуклонно росло число механических предприятий. Если в 1895 г. в губернии их было только два (в Тюмени), то в 1914 г. действовало шесть подобных заводов в Тюмени и три в Кургане 27. В Тюмени находились филиалы судостроительных заводов Урала и Европейской России: Воткинского завода, заводов Журавлева и Любимова (Нижний Новгород), Коломенского завода. В 1915 г. в Тюмени действовало восемь верфей: Товарищества Западно-Сибирского пароходства и торговли (на ней работало свыше 200 чел.), Богословского горнозаводского акционерного общества, Коломенского машиностроительного завода, Воткинских заводов, Плотниковых, Вардроппера, торгового дома «Наследников И. Корнилова». Количество рабочих на них достигало 1310 чел. 28 Со стапелей судостроительных верфей сходило до 20 товарных и пассажирских пароходов в год. В 1892 г. впервые в Сибири на тюменских пароходах стали применять электрическое освещение. В 1893 г. И. И. Игнатовым была пущена в действие первая электростанция, обслуживающая пристани и набережную р. Тура. Мясоперерабатывающая промышленность стала развиваться быстрыми темпами в годы Первой мировой войны. Центром мясоконсервной промышленности стал Курган. Еще в 1907 г. в городе датской фирмой «Брюль и Тегерсен» была основана свинобойня, продукция которой шла на экспорт. В 1915 г. был открыт мясоконсервный завод «Товарищества Петроградских консервных заводов и В. Г. Сорокина» с производительностью 75 тыс. банок в день. В 1916 г. группой петербургских и сибирских предпринимателей при участии Русско-Азиатского банка было учреждено акционерное общество Курганского консервного завода с основным капиталом в 3 млн. руб. Контрольный пакет акций общества принадлежал Русско-Азиатскому банку 29. Предприятия со сложным производственным циклом (спичечные, бумажные, стекольные) в Тобольской губернии существовали в незначительном количестве. Это объясняется недостатком необходимого для данного 120 Развитие промышленного предпринимательства в городах Тобольской губернии производства оборудования, сырья и квалифицированной рабочей силы. Другие отрасли обрабатывающей промышленности либо были неразвиты, либо имели отдельные крупные предприятия: фабрика Ятеса по производству бумаги, суконные фабрики купцов Андреевых и Богаткиной, несколько предприятий стекольной промышленности братьев Злоказовых, И. И. Меньшикова, А. Н. Москвина. Высокий уровень прибыли в обрабатывающей промышленности обеспечивался правительственными заказами и созданием местных монополий, а также включением сибирских предприятий в общероссийские монопольные объединения. Хотя в целом уровень концентрации производства был невысоким, в некоторых отраслях он был достаточным для создания монопольных объединений в форме картеля или синдиката. Конечно, сибирские монополисты значительно уступали по размеру капиталов и экономическому влиянию участникам общероссийских промышленных монополий. Однако не следует забывать, что в Сибири рядом с монополиями существовали и немонополистические предприятия. Преобладающими формами организации производства были простая капиталистическая кооперация и мануфактура. Это объясняется и фискальной политикой правительства, и плохим состоянием путей сообщения, и высокими ценами на машинное оборудование. В губернии не хватало технических кадров. Сказывался недостаток хозяйственного опыта предпринимателей в промышленной сфере. В целом можно говорить, что во второй половине XIX в. и до начала Первой мировой войны в Тобольской губернии формировалась производственная база, основанная в первую очередь на переработке местного сельскохозяйственного сырья. На протяжении всего рассматриваемого периода промышленность развивалась быстрыми темпами. Влияние экономических кризисов проявлялось лишь в замедлении темпов роста, но не провоцировала банкротства предприятий. Это объясняется в первую очередь ненасыщенностью местного рынка промышленной продукцией. Основной причиной банкротства предприятий в Тобольской губернии был недостаток оборотных капиталов. Несмотря на значительные успехи промышленного предпринимательства в Тобольской губернии, следует признать, что по своей значимости в экономической жизни региона, оно уступало торговле и транспорту. Примечания 1 Рабинович Г. Х. Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX — начала XX вв. Томск, 1975. С. 105. 2 Обзор Тобольской губернии за 1914 год. Тобольск, 1916. С. 16. 3 ГАТюмО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 322. Л. 64. 121 Л. В. Васильева 4 Там же. Д. 272. Л. 29, 31–33, 41–42, 44–45, 57, 68. Скубневский В. А. Структура обрабатывающей промышленности Тобольской губернии и численность занятых в ней рабочих в период империализма // Из истории Сибири. Вып. 14. Томск, 1974. С. 41–65. 6 Там же. С. 65. 7 Там же. С. 48; ГАТюмО. Ф. И-50. Оп. 1. Д. 154. Л. 140. 8 ТФ ГАТюмО. Ф. 417. Оп. 1. Д. 492. Л. 33, 39 об., 55 об., 92 об., 116. 9 Калугин Т. Ф. Тюмень: Справ. и адрес-календарь по городу и уезду. 1913 г. Тюмень, 1913. С. 44. 10 Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции Сибири. Т. 4, кн. 2. Новосибирск, 1998. С. 29–32. 11 ГАТюмО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 267. Л. 3. 12 Екатеринбург и Урал: Пермская, Вятская, Уфимская, Оренбургская и Тобольская губ.: Торгово-промышл. справ. на 1914 г. С. 195. 13 ГАТюмО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 267. Л. 3. 14 Уральский торгово-промышленный адрес-календарь на 1899 г. Район: Пермская, Уфимская, Оренбургская и Вятская губернии. Пермь, 1899. С. 209–212. 15 Краткая энциклопедия по истории купечества… Т. 2, кн. 2. Новосибирск, 1995. С. 149–152. 16 Уральский торгово-промышленный адрес-календарь на 1899 г. С. 203–206. 17 Краткая энциклопедия по истории купечества… Т. 4, кн. 1. Новосибирск, 1997. С. 127–131. 18 Вибе П. П. Социально-экономические последствия крестьянской колонизации Тобольской губернии в эпоху капитализма // Влияние переселений на социальноэкономическое развитие Сибири в эпоху капитализма: Межвуз. сб. науч. тр. Новосибирск, 1991. С. 116. 19 ТФ ГАТюмО. Ф. 417. Оп. 1. Д. 355. Л. 16. 20 Копылов В. Е. Международные и российские награды тюменских купцов // Новая гильдия. 1993. № 4. С. 7. 21 ТФ ГАТюмО. Ф. 417. Оп. 1. Д. 355. Л. 16. 22 Заведения, обрабатывающие сырые животные продукты в Тобольской губернии. 1898–1900 годы. [Тобольск, 1900]. С. 6. 23 ТФ ГАТюмО. Ф. 417. Оп. 1. Д. 356. Л. 47–48. 24 Калугин Т. Ф. Тюмень. С. 181. 25 ГАТюмО. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 476. Л. 31. 26 Там же. Ф. И-50. Оп. 1. Д. 141. Л. 43–44. 27 Обзор Тобольской губернии за 1914 год. С. 68. 28 ТФ ГАТюмО. Ф. 417. Оп. 1. Д. 519. Л. 450. 29 Рабинович Г. Х. Крупная буржуазия… С. 110. 5 Н. В. Середа КУПЕЧЕСТВО И СИСТЕМА КРЕДИТОВАНИЯ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ Первые государственные банковские учреждения возникли в Российской империи в царствование Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны. Они были не долговечными, прежде всего потому, что средства выделенные государством на их создание, быстро раздавались лицам, приближенным ко дво122 Купечество и система кредитования в Российской империи ру, а возврат их затягивался на долгие годы. Причиной массового невозвращения долгов было отсутствие в России правовых средств обеспечения возвращения займов и отсутствие у российских подданных частной собственности, которую можно было бы забрать у должников для получения компенсации долга. Это было обусловлено вотчинным характером государственности в России, где вся земля считалась собственностью государя. Подданные владели землей лишь постольку, поскольку выполняли в пользу государства различные службы и повинности. Именно поэтому первые государственные российские банки выдавали ссуды не под недвижимость, а под золото, жемчуг и другие драгоценности, а также под души крепостных, находившиеся во владении того или иного помещика. Это относится и к Медному банку (1758–1753 гг.) и к Дворянскому банку (1754–1786 гг.). Банки принимали вклады от населения на хранение, однако население нечасто прибегало к этой банковской услуге, так как получить деньги из банка было крайне затруднительно 1 . Система управления, созданная Екатериной II, подразумевала децентрализацию управления и рассредоточение учреждений, имевших право производить кредитные операции. Помимо Государственного заемного банка кредиты выдавали другие центральные государственные учреждения, например банки ведомства воспитательных домов 2, а также местные учреждения и органы самоуправления. Среди купечества Тверской губернии получила распространение практика брать деньги в местных учреждениях под переводные векселя. Это было обусловлено активным участием местных торговцев в поставке товаров в Петербург. Государство было заинтересовано в активизации их деятельности, особенно в поставке в столицу продуктов питания. Купцы Тверской губернии активно скупали зерно в городах и селах Среднего и Нижнего Поволжья, холсты и пеньку у местного населения. Множество других необходимых в столице товаров они скупали осенью с судов, которые не успели до установления льда в Вышневолоцкой водной системе проплыть дальше Твери, Торжка и других городов, располагавшихся вдоль нее. Для закупочных операций нужны были денежные средства осенью и зимой, когда товары концентрировались в городах, готовясь к весенней отправке по воде, как только вскроются реки. Наиболее солидные и смелые купцы не ограничивались займами у горожан и подавали прошение в городские магистраты с просьбой дать им аттестат на получение денег в уездном казначействе или другом местном финансовом учреждении под так называемый переводной вексель. Под такой просьбой должно было стоять несколько подписей поручителей. Аттестат, выдаваемый магистратом, подтверждал платежеспособность купца и наличие у него поручителей и средств в Петербурге. Предоставив аттестат в одном из местных финансовых учреждений (уездном казначействе 123 Н. В. Середа или казенной палате), купец получал денежные средства. К получению денег под аттестаты прибегали многие купцы региона. Как привило, они оформляли по нескольку аттестатов в год на суммы от 1 до 3 тыс. руб., но в итоге годовой кредит, например, новоторжского купца и предпринимателя Ивана Якимовича Морозова, в некоторые годы последней четверти XVIII в. превышал 20 тыс. руб. Значительные кредиты в Торжке брали также А. Я. Морозов и А. В. Вешняков. Суммы набираемых ими ежегодно кредитов в начале 90-х гг. XVIII в. приближались к 15 тыс. руб. Полученные деньги использовались прежде всего для закупки на территории губернии и в более южных районах товаров, предназначавшихся для отправки в столицу Российской империи 3. Вексель, выданный учреждением-кредитором, власти пересылали в центральное государственное учреждение, из сумм которого были выданы деньги. Заемщик же по прошествии определенного времени должен был внести деньги в это учреждение в счет погашения долга. Так, если купец получил деньги из средств, полученных за продажу соли, то внести долг он должен был в одной из центральных соляных контор: Московской или Петербургской. На уплату долга отводилось, как правило, шесть недель 4. Купцы далеко не всегда успевали за этот срок выплатить полученные кредиты из сумм, находившихся в Москве или Петербурге. Эти средства формировались из денег, вырученных за продажу товара, который в предшествующий навигационный период прибыл в столицу и уже был распродан. Часть средств купцы, видимо, брали под векселя на свой страх и риск, надеясь, что товары, которые были еще на пути к столице, а то и вовсе лежали в амбарах, тоже будут проданы с барышом. Согласно «Учреждению о губерниях» (1775 г.) 5 в каждой губернии создавалась сложная система учреждений и должностных лиц, среди которых были и такие, которые закладывали основы для развития государственной кредитной системы в провинции. Прежде всего, это приказы общественного призрения. Основными функциями приказов было создание и обеспечение деятельности школ, богаделен, работных и смирительных домов, контроль за назначением преподавателей и надзирателей в подведомственные учреждения, за исполнением завещаний в пользу сирот и богоугодных заведений. Наряду с этим у приказов была финансовая функция. Ее осуществление имело своим основанием факт перечисления каждому из губернских приказов по 15 тыс. руб. Средства приказов пополнялись доходами от аптек, от эксплуатации выморочного имущества; туда же перечислялись штрафы, взимаемые с населения и служащих городских управленческих структур за нерадивость в исполнении обязанностей 6. Приказам также позволялось в целях увеличения средств устраивать благотворительные акции, принимать пожертвования, и, кроме того, давать 124 Купечество и система кредитования в Российской империи ссуды под проценты под залог недвижимости и государственных процентных бумаг. Сначала ссуды выдавали только дворянам, с 1806 г. — также купцам, а с 1860 г. — государственным крестьянам и казакам 7. Приказы имели также право принимать на сохранение «вклады для приращения процентов» от лиц всех сословий, а также от государственных управленческих структур и территориальных сословных корпораций. Исследование истории местного купечества показывает, что практически все купцы имели долги друг перед другом. Долговые обязательства оказывались не выплаченными в течение многих лет, а иногда и десятилетий 8. До начала реформы местного управления Екатерины II (1775 г.) местные купцы, как правило, давали деньги в долг под устное обещание вернуть их. Очень часто долг одного купца перед другим образовывался за счет безденежной передачи товаров друг другу. Такие ситуации были обусловлены тем, что в середине XVIII в. денежная масса в стране была еще невелика, кредиты же было получить крайне сложно, для оформления векселя нужно было ехать в какой-либо крупный город. Устные договоренности часто нарушались. Причиной могли быть не только личная нечистоплотность того или иного человека, но обстоятельства объективного характера. Например, барки с товарами, следуя по Вышневолоцкой водной системе, нередко разбивались на порогах. Это вело к потере товара и банкротству кого-либо из купцов, что неминуемо сказывалось и на судьбах его кредиторов. В последней четверти XVIII в. кредитование между частными лицами было законодательно и организационно обеспечено. В ходе реформы местного управления в городах следовало ввести должности маклеров, которые заключали и фиксировали сделки между горожанами, между купцами из различных населенных пунктов, а также между представителями разных социальных групп. Предполагалось ввести несколько должностей маклеров даже в небольших городах 9. Одни маклеры должны были оформлять векселя и принимать их к протесту, способствовать взысканию денег с должников. Другие — оформлять так называемые верющие письма, в которых фиксировалась передача купцом одному из своих комиссионеров денежных средств. Комиссионеры могли на эти средства осуществлять самые разные операции по скупке товаров, выдаче векселей, получению вексельных долгов и т. д. К концу XVIII в. был в общих чертах отлажен и механизм возвращения долгов. Часто работа этого механизма приводила к полному банкротству очень именитых и состоятельных людей. В конце XVIII — начале XIX в. в Тверской губернии состоялось множество процессов по банкротству представителей знаменитых купеческих родов региона. Разорился Анфим Коняев — один из богатейших представителей этой фамилии в рассматриваемый период. Он брал подряды на поставку товаров в Петербург и прибалтийские города и, видимо, не рассчитал своих финансовых возможностей 10 . 125 Н. В. Середа В течение многих лет возводили финансовую пирамиду из своих долговых обязательств Филипп Якимович, Семен Филиппович и Филипп Семенович Соболевы. Ф. Я. Соболев и его сын известны как видные общественные деятели. Каждый из них избирался на должность городского головы Твери. Они прославились также своими пожертвованиями на различные цели. На средства Филиппа Якимовича при архиепископе Иоасафе был отлит колокол для Успенского Жёлтикова монастыря под Тверью. Его сын Семен в 1812 г. в ходе войны с Наполеоном внес большие суммы на организацию ополчения. Он, как и отец, делал значительные вклады в церкви Твери 11. В 20-х гг. XIX в. материальное положение этого семейства пошатнулось. В качестве их кредиторов оказались не только местные купцы (Иван Васильевич Карпов (Карповский), Степан Еремеевич Поляков, Максим Максимович Куров и др.), но и московские, а также дворяне Московской и Тверской губерний. Некоторые из кредиторов Соболевых передавали их векселя другим лицам и в 1820-х гг. один из векселей на сумму в 20 тыс. руб. оказался заложенным в Московском отделении Коммерческого банка. Именно этот банк возбудил дело о взыскании денег с Соболевых. Расследование показало, что общая сумма их долгов превысила 170 тыс. руб. Состав материалов судебного дела показывает, что тверские куцы всячески помогали друг другу, многие отказались от своих исков к Соболевым, понимая, что тот клубок взаимных обязательств, который связывает их, распутать не так-то просто. Однако банк и дворяне настаивали на получении долгов. В итоге Соболевы потеряли практически все свое имущество, некоторые другие купцы города понесли большие убытки, так как после распродажи имущества должников они смогли получить назад лишь часть своих денег. Долги банку оказались приоритетными, с ним необходимо было рассчитаться обязательно, полностью и в первую очередь. Эта ситуация стала неожиданным и неприятным новшеством для тверских купцов, с которым раньше они не сталкивались. Коммерческий банк был создан в 1817 г., лишь за 3–4 года до возбуждения дела. Таким образом, дело по банкротству Соболевых имело некоторый воспитательный эффект для местных купцов, оно показало им, что если друг с другом они и могут договориться по поводу долгов, то с государством этого сделать нельзя. Системный кризис, возникший в Российской империи в период Крымской войны, стал причиной буржуазных реформ в России и в том числе реформы кредитных учреждений. Для решения актуальных проблем банковской сферы был создан Государственный банк Российской империи, который открыл свои действия 1 июля 1860 г. Он наследовал денежные остатки вкладов дореформенных банков и получил из государственной казны в свой капитал 15 млн. руб. Первые четыре года Государственный банк в качестве своих местных учреждений использовал семь контор ранее существовавшего Государствен126 Купечество и система кредитования в Российской империи ного коммерческого банка, а также структуры, располагавшиеся в Петербурге при правлении Госбанка и несколько его временных отделений. Сеть своих местных учреждений Госбанк стал создавать с 1862 г., после того как в январе был разработан Устав контор Государственного банка. Система отделений начала формироваться на основании Высочайшего указа от 20 декабря 1863 г. В соответствии с ним сначала были созданы Астраханское, Владимирское, Воронежское, Екатеринославское, Казанское, Кишиневское, Пензенское, Рязанское, Самарское, Саратовское, Тамбовское и Ярославское отделения. Указ также предписывал создать отделения в Воронеже, Орле, Смоленске, Витебске, Вильно, Гродно, Каменец-Подольске, Кишеневе, Иркутске и Томске. Тверское отделение Государственного банка было создано по Высочайшему указу Александра II от 1 сентября 1865 г. Важнейшей операцией в системе учреждений Государственного банка был учет векселей. Тверскому отделению разрешили эту операцию в 1868 г. 12 Учет векселей — это покупка банком векселя у кредитора. Кредитор в данном случае досрочно получает деньги по векселю и при этом исключает для себя возможность невозврата денег со стороны заемщика. По сути, это кредитование банком купца, который, дав другому купцу деньги в займы, перекладывает часть риска на банк. Когда наступает срок платежа денег по векселю, банк сам получает деньги с заемщика. Иногда этого сделать не удавалось, и тогда банк нес убытки. Разрешение на операцию по учету векселей было получено после многократных обращений купечества Твери к управляющему Тверским отделением Государственного банка. Первое из них было подано 12 ноября 1865 г. В нем говорилось: «Купеческое общество Твери… в видах достижения развития коммерческих оборотов…постановило: просить через городскую думу господина управляющего отделением банка ходатайствовать о разрешении ввести в Тверском отделении банка учетную операцию» 13. Разрешение операции по учету векселей было крайне важным для Тверского отделения. Губерния располагалась на оживленном торгово-транспортном пути между Москвой и Петербургом и богатство местного населения складывалось прежде всего за счет посреднических операций по скупке и транспортировке товаров, которые тянулись со всей страны в северную столицу. Правительство, принимая решение о дозволении проводить учет векселей, видимо, учло это обстоятельство, поскольку большинство отделений получило это право позже. Однако сначала центральное правление Госбанка в этой просьбе тверским купцам отказало, ссылаясь на близость Твери к Москве и на скорость железнодорожного сообщения. Но тверское купечество настаивало, объясняя свои просьбы малыми средствами городского общественного банка. И, наконец, 5 января 1868 г. было разрешено открыть в Тверском отделении «в виде опыта и ограничением суммы» операцию по учету векселей. На нее разрешалось ассигновать до 300 тыс. руб. 14 Членами учетного комитета первого со127 Н. В. Середа става были известные тверские купцы 1-й гильдии: Петр Гаврилович Кобелев, Василий Петрович Аваев, Иван Емельянович Нечаев, Николай Иванович Капустин, Федор Яковлевич Былинкин, Семен Кузьмич Коняев. В последующем членами комитета были уважаемые и богатые тверские купцы, принадлежавшие к родам Коняевых, Светогоровых, Аваевых 15. Члены учетно-ссудного комитета избирались советом банка сроком на два года, но срок этот часто продлевался по ходатайству управляющего за «усердие в исполнении обязанностей», а также на том основании, что это были «самые благонадежные и вполне сведущие уже во всех вексельных операциях». Так, управляющий Тверским отделением попросил переутвердить первый состав комитета в неизменном виде, хотя двухгодичный срок службы его членов уже истек. Однако правление со ссылкой на устав банка потребовало замены половины лиц. В итоге переписки с правлением в комитет включили П. Г. Кобелева, Н. И. Капустина, В. П. Аваева, С. К. Коняева, а также двух новых членов — Алексея Ивановича Назарова и Алексея Андреевича Коняева 16 . Согласно уставу заседания учетно-ссудного комитета должны были происходить не реже двух раз в неделю. В Тверском отделении заседания проходили по понедельникам и пятницам. Члены комитета не получали жалованья, однако они освобождались от всякой другой общественной работы, которая подчас требовала еще больших сил, чем деятельность в комитете. Вступая в должность, они приносили клятву, обещая «хранить тайну по делам, касающимся кредита лиц торгового сословия» 17. Именно от деятельности членов комитета зависела успешность важнейшей банковской операции — вексельного учета. В их задачу входило подтвердить платежеспособность человека, которому банк выдает деньги под вексель. Процедура документировалась следующим образом. Желающий получить кредит под вексель подавал прошение на имя управляющего отделением. Оно оформлялось на специальном бланке, где проситель сообщал свое имя, отчество, фамилию, где и чем торгует, а также где проживает. Последний вопрос был по сути дела вопросом о наличии у него недвижимости. Рассмотрев просьбу, два члена учетного комитета заполняли бланк «удостоверения», в котором они удостоверяли, что проситель известен им лично «с хорошей стороны», что он действительно торгует указанным товаром и действительно проживает в указанном месте 18. Это было основанием для принятия векселя к учету, то есть к его оплате. Позже на совместном заседании членов учетно-ссудного комитета и управляющего отделением принималось решение о максимально допустимом размере кредита для того или иного купца по учтенным векселям. На таком же заседании купца могли лишить права на кредитование. В качестве примера приведем случай с Алексеем Никитичем Арефьевым. 7 октября 1874 г. было принято решение о возможности выдачи ему кредитов под век128 Купечество и система кредитования в Российской империи селя в размере до 1 тыс. руб. Однако 30 апреля 1875 г. кредит для него был закрыт на том основании, что дела его «в настоящее время не могут по неблагонадежности их оправдать того доверия, которое было предоставлено учетным комитетом». Доказательством тому послужил последовавший протест на Арефьева и векселедателя Ошуркова в неплатеже 600 руб. 19 Уже сама незначительность назначенного Арефьеву объема кредитования свидетельствовала о недоверии к нему. Отчасти это было обусловлено почти полным отсутствием у него недвижимости. Однако многие купцы, в том числе иногородние, получали право на кредитование в значительно большем объеме. Право на кредит в 100 тыс. руб. получил в ноябре 1874 г. Гаврила Петрович Аваев, при том, что у него в собственности значился на тот момент лишь один дом. У него не было лавок, торговал он на Хлебной площади. В данном случае, видимо, сыграла свою роль принадлежность к знаменитой фамилии и достойное прошлое самого Гаврилы Петровича. Арефьеву же принадлежность к знатному и некогда очень богатому роду не помогла. Объем операций по учету векселей по Тверскому отделению постоянно возрастал. В 1880 г. было учтено векселей на сумму чуть более 850 тыс. руб., а в 1887 г. — на 999 618 руб. Всего в этот год было принято к учету 1382 векселя, среди них 1239 было принято от «местных торговых лиц» (на общую сумму 920 326 руб.), 24 — от ссудо-сберегательных товариществ (на 25 065 руб.) и 118 — от правления Государственного банка и других отделений (на 53 727 руб.). В 1902 г. было учтено уже 2655 векселей на сумму 1 419 978 руб. В основном это были векселя местных жителей, в том числе присланные в отделение из других регионов. Кроме того, в 1902 г. векселя поступали к учету в приписанные к отделению казначейства. Туда поступило 2871 вексель на сумму 985 004 руб. 20 В первые годы после разрешения операции по учету векселей наибольшие суммы под них выдавались в декабре-апреле, когда шла наиболее интенсивная закупка товаров, готовившихся к отправке в Петербург после вскрытия рек. Затем примерно с июня начиналось частичное погашение взятых кредитов 21. В последующем, когда операция по учету векселей была распространена и на промышленников, динамика количества совершения операций по учету векселей стала выглядеть более сложной. По положению первого устава Государственного банка (1860 г.) к учету допускались только торговые векселя, то есть фактически этой услугой должны были пользоваться купцы. Для лиц, занимающихся другими видами предпринимательской деятельности и сельских хозяев, операция по учету векселей, также как и открытие кредита под векселя, была сначала практически невозможна. Ограничения были сняты только в 1870-х г. 22 Члены учетно-ссудного комитета, состоявшего в то время из купечества, отнеслись к этому насторожено. Когда из правления Государственного банка поступило предложение о выдаче кредита Н. В. Верещагину, который занимался произ129 Н. В. Середа водством сыра на территории Тверской губернии, члены комитета воспротивились этому. Они объясняли свой отказ тем, что у Верещагина уже имеются долги по ссудам в Московской конторе Государственного банка и в Тверском губернском земстве. Управляющий Тверским отделением вынужден был писать объяснение в правление Государственного банка, где подчеркивал, что у Верещагина есть ссуды в Московской конторе государственного банка, а согласно параграфу 3 Правил по учету векселей нельзя «состоять предъявителем в двух конторах или отделениях». Сопротивление Тверского отделения не увенчалось успехом: по настоянию правления Государственного банка Верещагину все же выдали ссуду. Позднее правление просило об увеличении размера возможного для него кредита до 25 тыс. руб. и комитет вынужден был на это согласиться 23. Как видим, имели место случаи вмешательства правления Государственного банка в дела отделения и в решения учетного комитета. Вероятно, в ситуации с Верещагиным это объяснялось сочувствием к его идее о развитии сыроварения в России со стороны управляющего Госбанком Е. И. Ламанского 24. В 1870-х гг. за ссудами под векселя в отделение стали обращаться многие дворяне, и долгое время, вплоть до открытия Дворянского банка, для них это было второй, помимо ссуд под ценные бумаги и драгоценности, возможностью получения кредита для развития своего хозяйства. Как видим, на протяжении XVIII–XIX вв. система кредитования купечества была законодательно проработана, были также законодательно закреплены меры по возвращению долгов. С созданием Государственного банка Российской империи крупнейшие купцы городов, где располагались конторы и отделения банка, были привлечены к решению вопросов о возможности выдачи кредитов тому или иному лицу. Учетно-ссудные комитеты стали формой взаимодействия государства и общества в деле расширения кредитования и развития экономики страны в целом. Примечания 1 В литературе есть сведения, что получить деньги, положенные в банк, можно было лишь через год после подачи заявления о намерении сделать это (см.: Из истории государственной кредитной системы России: Вторая половина XVIII — начало XX в. М. 2004. С. 40). 2 Утверждены на основании высочайше утвержденного 1 сентября 1763 г. «Генерального плана Воспитательного дома для приносимых детей и госпиталя для бедных родильниц в Москве». В 80-х годах XVIII в. в стране насчитывалось 38 воспитательных домов. Один из них располагался в Осташкове, он был основан еще в 1773 г. Воспитательные дома содержались на пожертвования граждан и суммы, выделяемые из государственного бюджета. В их доход должны были идти, например, налоги с театральных зрелищ. Они имели ряд финансовых льгот, например, освобождались от пошлин при заключении контрактов. Воспитательные дома имели право покупать и продавать землю, заводы, мастерские. (Ерошкина А. Н. Воспитательные дома // Государственность России: Гос. и церков. учреждения, сослов. органы и органы мест. самоуправления, единицы адм.-тер., церков. 130 Купечество и система кредитования в Российской империи и ведомств. деления (конец XV века — февр. 1917 г.): Слов.-справ. Кн. 1. М., 1996. С. 111– 112. См. также: Общественное и частное призрение в России. СПб., 1907; ПСЗ. Собр. 1. Т. 6. № 11 908; Т. 18. № 12 957. 3 Подробнее см.: Середа Н. В. Верющие письма Новоторжского купечества // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.): Сб. ст. М., 1996. С. 63–74. 4 Демкин А. В. Русское купечество XVII–XVIII вв. Города Верхневолжья. М., 1990. С. 24. 5 ПСЗ. Собр. 1. Т. 20. № 14 392. 6 Бельдова М. В. Приказ общественного призрения // Государственность России. Кн. 3. М., 2001. С. 397–398. 7 Ерошкина А. Н. Банки // Экономическая история России: С древнейших времен до 1917 г.: Энцикл. Т. 1. М., 2008. С. 153. 8 В 1782 г. в Новоторжском магистрате разбирали дело по иску санкт-петербургского купца Силы Хаилова на новоторжского купца Петра Дедова, которое было возбуждено еще в 1734 г. (Середа Н. В. Реформа управления Екатерины Второй: Источниковед. исслед. М., 2004. С. 250). 9 ПСЗ. Собр. 1. Т. 21. № 15 379. 10 Лукина Н. С. Тверской купец Анфим Коняев: к истории накопления и функционирования капитала (вторая половина XVIII в.) // Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI–XIX вв.: Сб. материалов Второй междунар. науч. конф. (Курск, 2009 г.). Курск, 2009. С. 198–201. 11 ГАТвО. Ф. 175. Оп. 1. Д. 3532, 3536. 12 Из истории государственной кредитной системы… С. 216–217. 13 ГАТвО. Ф. 283. Оп. 1. Д. 4. Л. 3 об.–4. 14 Там же. Л. 20. 15 Сапунов М. К. Тверской банк на рубеже веков // Деньги и кредит. 2000. № 6. С. 74. 16 ГАТвО. Ф. 283. Оп. 1. Д. 4. Л. 46–50. 17 Там же. Л. 23. 18 Там же. Д. 30. 19 Там же. Д. 55. Л. 2 об., 7. 20 Там же. Д. 13, 87, 125. 21 Там же. Д. 30. 22 Формально выдача так называемых промышленных ссуд была введена Уставом 1894 г., но фактически осуществлялась с 1870-х гг. (Из истории государственной кредитной системы… С. 361). 23 ГАТвО. Ф. 283. Оп. 1. Д. 34. 24 В селе Едимоново располагалась первая в истории России школа по обучению сыроварению, она была создана при поддержке Верещагина. М. А. Шелковников ЭВОЛЮЦИЯ НАЛОГООБЛОЖЕНИЯ МЕЛКОГО И СРЕДНЕГО ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА В РОССИИ В XIX в. В отечественной историографии изучение правовых основ осуществления предпринимательской деятельности в XIX в. долгое время носило фрагментарный и второстепенный характер, не являясь темой специального комп131 М. А. Шелковников лексного исследования. Такая ситуация объясняется сложностью изучения проблемы, стоящей на стыке исторической, экономической, юридической наук и требующей комплексного подхода к изучаемому предмету. Между тем, понимание характера законодательной базы развития предпринимательства, и, прежде всего, ее основы — системы налогообложения, является одним из главнейших факторов осмысления всей социально-экономической истории России XIX в. Анализ налогообложения показывает отношение государства к торговопромышленной буржуазии вообще и к ее различным слоям в частности, изменения в политике правительства по отношению к ним. Основой существовавшей до 1824 г. системы налогообложения была введенная в 1775 г. форма сбора налога в виде уплаты каждый год купцами трех гильдий процента с объявленного капитала. Данный процент в рассматриваемый период повысился до 4,75 %. К платежам стали привлекаться и крестьяне, занимающиеся предпринимательской деятельностью. 14 ноября 1824 г. было принято «Дополнительное постановление об устройстве гильдий и о торговле прочих состояний», менявшее установленный ранее порядок. Предприниматели теперь были обязаны покупать свидетельства (патенты) на право ведения торгово-промышленной деятельности в течение года, а также уплачивать сбор за билеты на право содержания лавок или отдельных промышленных заведений 1. Согласно сложившейся в отечественной историографии традиции, к крупным предпринимателям мы относим (с определенными оговорками) купцов 1-й и 2-й гильдий, к мелким и средним — купцов 3-й гильдии и некупеческие предпринимательские слои, за исключением так называемых торгующих крестьян первых двух родов, чьи торгово-промышленные права были близки правам купцов высших категорий. Мелким и средним предпринимателям закон 1824 г. предоставлял относительно широкие возможности для занятия торговлей и промышленностью. Купцы 3-й гильдии могли вести розничную торговлю в городе, где были записаны в купеческое сословие и уезде, где этот город находился, любыми российскими товарами, купленными у купцов первых двух гильдий и у крестьян, торгующих по свидетельствам первых двух разрядов. Они могли содержать различные трактирные заведения, торговые бани, «фабрики и заводы» ограниченной специализации, если количество работников на них не превышало 32. С целью ведения торговли купцу 3-й гильдии разрешалось иметь в городе, где он был записан, только три лавки или магазина. Если он желал иметь больше трех лавок или магазинов, то должен был заплатить в казну за каждое лишнее заведение пошлину в 50 руб. (в Москве и Петербурге — 75). За исключением сбора на городские и земские повинности цена свидетельства на право торговли составляла для 1-й гильдии 2200 руб., 2-й гильдии — 800, 3-й — 220. 132 Эволюция налогообложения мелкого и среднего предпринимательства в России в XIX в. Закон содержал разделы о предпринимательской деятельности мещан, посадских и крестьян. Признавалось, что «…многие мещане или посадские по неопределительности их промыслов, производят разные торги, купечеству третьей гильдии присвоенные». «Дополнительные постановления» 1824 г. разделяли мещан на торгующих и посадских. Торгующим мещанам разрешалось производить розничную торговлю по особым платным свидетельствам. Торгующий мещанин, взяв свидетельство на свой промысел, автоматически получал билет на одну лавку, на каждую следующую необходимо было взять новый билет за определенную плату. Свидетельство торгующего мещанина стоило в столицах 120 руб., в губернских, портовых и пограничных городах, где есть таможня — 80 руб., в уездных, заштатных городах и местечках — 60 руб. Крестьянские свидетельства на торговлю и промысел устанавливались шести родов. Свидетельство первого рода давало все права купца 1-й гильдии, но без личных преимуществ и без права заниматься банковскими и страховыми операциями. Свидетельства второго и третьего рода соответствовали правам купцов 2-й и 3-й гильдии, так же без личных преимуществ. Свидетельство четвертого рода было фактически идентично правам торгующих мещан. Свидетельство пятого рода давало крестьянину право заниматься присвоенными посадским ремеслами в столицах и иметь там постоянную мастерскую. Свидетельство шестого рода обязаны были брать все крестьяне, которые имели в городах постоянные мастерские или производящие мелочный посадский торг, а также все крестьяне, входившие в дозволенные законом подряды. Цена крестьянских свидетельств была выше гильдейских и мещанских. Свидетельства первых трех родов стоили соответственно 2600, 1100 и 400 руб., четвертого рода — 150 руб., пятого — 40 руб., шестого — 25 руб. 2 Цена крестьянских свидетельств и свидетельств для торгующих мещан была крайне высока, поскольку ни крестьяне, ни мещане не освобождались от подушного оклада и несения личных повинностей. Чтобы увеличить поступления в казну от продажи торговых свидетельств, уже 31 августа 1825 г. плата за свидетельство для мещан и крестьян, торгующих по свидетельствам четвертого рода, снизилась на 50 % 3. В дальнейшем, вплоть до начала 60-х гг. XIX в. правительство вынуждено было постоянно пересматривать цену всех свидетельств в сторону уменьшения. В конце 1861 г. меняются все податные оклады, в том числе цены торговых свидетельств. Для 1-й гильдии оклад за гильдейское свидетельство понижался с 660 до 600 руб. Оклады для купцов 2-й и 3-й гильдий, наоборот, изменялись в сторону увеличения. Плата за свидетельство купца 2-й гильдии поднималась до 300 руб. (ранее 264 руб.), 3-й гильдии — до 150 руб. (вместо 66 руб.). Причиной столь существенного повышения платы за свидетельства, 133 М. А. Шелковников прежде всего 3-й гильдии, стало предполагаемое увеличение количества купцов за счет крестьян, освободившихся из крепостной зависимости. Патентная система накладывала основное бремя налогообложения на мелких предпринимателей, что не могло стимулировать развитие промышленности и торговли на самой ранней стадии 4. В обществе существовало понимание необходимости помощи мелкому и среднему предпринимательству. Московское отделение Мануфактурного совета высказывало мысль о том, что успешное развитие промышленности подразумевает одновременное сосуществование крупных предприятий и значительного числа мелких, что выгодно и для государства, и для представителей мелкой и средней буржуазии, получающих возможность создавать промышленные предприятия, обходясь незначительным первоначальным капиталом 5. В этих условиях отмена крепостного права и последовавшее за этим бурное развитие капиталистических отношений не могли обойти стороной проблемы, связанные с налогообложением предпринимательской деятельности. 1 января 1863 г. было утверждено «Положение о пошлинах за право торговли и других промыслов» 6. Согласно «Положению» торговля подразделялась на три вида: оптовую, розничную и мелочную. К торговым действиям относилось также строение судов, банковское дело, содержание страховых контор, трактирных заведений, торговых бань и ряд других операций. Денежные пошлины взимались за любое торговое действие, если оно не попадало в оговоренные законом исключения. Пошлины брались за свидетельства на производство разных видов торговли и промыслов, за билеты на торговые и промышленные заведения. Свидетельства разделялись на купеческие (гильдейские), предоставляющие личные преимущества, и промысловые, личных преимуществ не предоставлявшие. Вместо трех существовавших ранее гильдий «Положение» устанавливало две. Бывшие купцы 3-й гильдии, как и крестьяне, торговавшие по свидетельствам третьего рода, пополнили ряды либо представителей гильдейского купечества, либо мелочных торговцев. Плата за гильдейские свидетельства резко понижалась. Промысловые свидетельства делились на пять видов: на мелочный торг, на развозной торг, на разносной торг, на мещанские промыслы и свидетельства, выдаваемые купеческим приказчикам. «Положение» делило всю империю на пять классов местностей. В зависимости от принадлежности населенного пункта к тому или иному классу определялась цена за свидетельства и билеты. Одной и той же цена была только для купеческих свидетельств 1-й гильдии — 265 руб. За свидетельства 2-й гильдии в зависимости от класса местности уплачивалась цена соответственно 65, 55, 45, 35 и 25 руб. 134 Эволюция налогообложения мелкого и среднего предпринимательства в России в XIX в. Стоимость свидетельств на мелочный торг составляла 20, 18, 15, 10 и 8 руб. Свидетельства на развозную и разносную торговлю, под которой подразумевалось мелочная торговля мануфактурным и колониальными товарами вне городских поселений, стоили 15 и 6 руб. соответственно. Разрешалось взять полугодовое свидетельство за половину стоимости. Наконец, стоимость свидетельств на мещанские промыслы определялась в зависимости от количества наемных рабочих. За каждого рабочего полагалась плата 2 руб. 50 коп. 7 Следует отметить, что большая часть Российской империи относилась к III–VI классам местностей. Реформа 1863 г. имела прогрессивное значение для развития мелкого и среднего предпринимательства в России. Она позволяла всем без ограничения пола, возраста, сословия свободно заниматься торгово-промышленной деятельностью. Резко расширялась сама возможность предпринимательской деятельности, прежде всего на начальном этапе 8. Колоссальные возможности для предпринимательской деятельности по сравнению с предшествующим периодом получили крестьяне. Революционным было понижение цены за право вести торгово-промышленную деятельность, что обеспечило значительный приток «свежей крови» в ряды буржуазии. В частности, если в 1860 г. купец 3-й гильдии должен был уплачивать за свидетельство 66 руб. (в 1861 г. — 150 руб.), то теперь купеческое свидетельство 2-й гильдии стоило максимум 65 руб. Плата за свидетельства мелочной, развозной, разносной торговли вообще выглядит символической по сравнению с предыдущими ставками налогообложения. Снижение налогов на торгово-промышленную деятельность принесло значительное увеличение поступлений в казну за счет расширения налогооблагаемой базы. Через два года, 9 февраля 1865 г. «Положение о пошлинах за право торговли и других промыслов» было опубликовано в новой редакции с некоторыми изменениями и дополнениями 9. Развитие мелкого и среднего предпринимательства в России шло быстрыми темпами. Представители Министерства финансов, гильдейского купечества неоднократно отмечали льготное положение мелочных торговцев. Сборы с предпринимателей, установленные правительством после 1865 г., мало касались представителей мелкой и средней торговопромышленной буржуазии. Правительство сознательно освобождало от новых налогов предпринимателей, выкупающих свидетельства на мелочный торг 10. 5 июня 1884 г. было высочайше утверждено мнение Государственного совета «О более равномерном обложении торговли и промышленности». Оно обязывало лиц, производивших торговлю по свидетельствам мелочного торга, выбирать особые свидетельства на каждое содержимое ими заведение. Владельцы торговых точек, находящихся при промышленных предприятиях, 135 М. А. Шелковников обязывались брать на них билеты мелочного торга. Однако данный закон расширял права мелочных торговцев на участие в подрядах. Увеличивались пошлины за право ведения торгово-промышленной деятельности: для свидетельств 1-й гильдии — 565 руб. повсеместно; для свидетельств 2-й гильдии в зависимости от класса местности — 120, 95, 75, 55 и 40 руб.; за свидетельства на мелочный торг — 30, 25, 20, 15, 10 руб.; на развозной торг повсеместно 16 руб.; разносной — 6 руб. 11. Следует согласиться с мнением, что реально закон увеличивал пошлины лишь для представителей крупного бизнеса 12. Изменения и дополнения в «Положении» 1863–1865 гг. носили естественный характер. Ограничение количества заведений, которые могли содержаться по свидетельству мелочного торга нельзя, на наш взгляд, рассматривать как меру, направленную в сторону ущемления прав мелочных торговцев. Ограничение количества заведений носило чисто юридический характер, растянулось до 1884 г. и было необходимо для приведения в соответствие законов и экономической конъюнктуры. Урезались в этом отношении и права купцов 13. Ограничивая законом 5 июня 1884 г. количество заведений при свидетельстве на мелочный торг до одного, правительство одновременно расширяло другие права представителей мелкого и среднего предпринимательства (участие в подрядах, общее снижение платы за содержание фабричнозаводских предприятий для мелких промышленников). Л. Е. Шепелев делает вывод о том, что закон 1884 г. «содержал целый ряд облегчений и льгот предприятиям, которые содержались по свидетельствам мелочного торга» 14. Сравнительный анализ «Положения» 9 февраля 1865 г. и закона 5 июня 1884 г. в области увеличения налогового бремени показывает, что закон 1884 г. фактически не коснулся представителей мелкого и среднего предпринимательства. Плата за свидетельство на мелочный торг возросла не-значительно, максимум на 10 руб. (с 20 до 30). Торговцы, выбирающие свидетельства на развозной торг, «переплачивали» 1 руб., а разносных торговцев данный закон не коснулся вовсе, оставив прежнюю плату — 6 руб. Отмена подушной подати вынудила правительство искать новые источники для пополнения доходов государственного бюджета. Разработку нововведений возглавил Н. Х. Бунге, который полагал, что существующее в России обложение крупных торгово-промышленных предприятий явно недостаточно. Правительственные органы сразу же приняли решение о разработке планов дополнительного налогообложения только с крупного бизнеса, не затрагивая интересов предпринимателей, торгующих по свидетельствам мелочного торга 15. В результате долгих обсуждений и согласований появился закон от 15 января 1885 г. в виде «Правил об обложении торговых и промышленных предприятий дополнительным сбором (процентным и раскладочным)» 16, ко136 Эволюция налогообложения мелкого и среднего предпринимательства в России в XIX в. торый являлся логическим дополнением к закону от 5 июня 1884 г., увеличивавшему общие ставки налогообложения. При обсуждении «Правил» Государственный совет признал абсолютно естественной целесообразность обложения дополнительным сбором «значительных торговых и промышленных предприятий». Было принято решение подвергнуть дополнительному обложению только корпоративные и гильдейские предприятия. Усиление обложения мелочного торга по мнению Министерства финансов «было бы для сего торга обременительным, между тем как существующие за гильдейские свидетельства платежи ложатся не в одинаковом размере по отношению к выручаемым прибылям, а, следовательно, к платежной способности» 17. Согласно «Правилам», торговые и промышленные предприятия, уплачивающие гильдейские пошлины, облагались раскладочным и дополнительным сбором. Дополнительный процентный сбор взимался с акционерных обществ и всех видов товариществ в размере 3 % с чистой прибыли за истекший операционный год. Все другие гильдейские предприятия облагались раскладочным сбором, общая сумма которого по каждой отдельной губернии определялась в законодательном порядке на три года. Раскладочный сбор в губерниях определяли специально создаваемые губернские и уездные податные присутствия «сообразно развития в них торговли и промышленности». Вопрос о привлечении к раскладочному сбору негильдейских предприятий был поднят вскоре после улучшения общей экономической конъюнктуры в стране, связанного с положительной динамикой развития промышленности и торговли, а также с хорошими урожаями второй половины 80-х гг. XIX в. В соединенных департаментах государственной экономии и законов отмечалось, что хотя весной 1887 г. цена свидетельств на мелочный торг, на все промысловые свидетельства, свидетельства на развозной и разносной торг и была повышена на 10 %, эта мера едва ли может быть поставлена в один уровень с увеличением раскладочного сбора 1888–1890 гг. на 64 %. Государственный совет поручил министру финансов «войти в ближайшее соображение о том, не следует ли привлечь к платежу раскладочного сбора, установленного законом 15 января 1885 г., промышленные и торговые предприятия, выбирающие свидетельства промысловые и на мелочный торг» 18. Вследствие этого по распоряжению министра финансов Департамент торговли и мануфактур 9 февраля 1887 г. обратился к управляющим казенными палатами с предложением доставить свои соображения по этому вопросу. По вопросу о посильности нового налога для представителей мелкого и среднего бизнеса большинство палат отозвалось положительно, считая, что основная часть негильдейских предприятий вполне может платить новый сбор «без особого обременения». Было признано справедливым не привлекать к платежу промысловые свидетельства третьего разряда, поскольку до137 М. А. Шелковников кументы подобного рода «…выбираются лицами, имеющими в большинстве случаев весьма ограниченные обороты, а те из них, прибыли коих более значительны, принадлежат к числу исключений» 19. 18 января 1889 г. были утверждены «Временные правила о привлечении торговых и промышленных предприятий, содержимых по свидетельствам на мелочный торг и промысловым к платежу дополнительного раскладочного сбора» 20. Вместе с этим отменялась десятипроцентная надбавка к цене свидетельств, установленная законом 19 мая 1887 г. В дальнейшем до 1898 г. налогообложение мелких и средних предпринимателей фактически не изменялось, так как неурожаи начала 90-х гг. XIX в. вынудили нового министра финансов С. Ю. Витте признать необходимым воздержаться от усиления налогообложения тех отраслей торговли и промышленности, которые имели непосредственное отношение к населению. Прежде всего, это касалось мелких торговых и промышленных предприятий, содержимых по документам мелочного торга и промысловым свидетельствам 21 . Коренное изменение системы налогообложения происходит 8 июня 1898 г., когда Николай II утверждает «Положение о государственном промысловом налоге» 22. Этот закон является своеобразной вехой в истории налогообложения предпринимательской деятельности в России и требует отдельного рассмотрения. Анализ эволюции системы налогообложения мелкого и среднего предпринимательства позволяет сделать ряд выводов. Развитие налоговой системы в России шло особенным путем, через создание и усовершенствование системы реальных прямых налогов, при одновременном развитии элементов обложения, основанного на оценке всей хозяйственной деятельности конкретного плательщика. При всех существенных недостатках налогообложение отражало экономическую и правовую действительность. В основе налоговых изменений лежали принципы постепенности и осторожности. Налоги повышались только тогда, когда существовала уверенность, что данная мера не принесет вред мелкому и среднему предпринимательству. Система налогообложения мелкого и среднего бизнеса в России имела льготный характер, ставки налогов были очень низки. В реальном выражении плата за свидетельства, позволяющие осуществлять деятельность мелким и средним предпринимателям, например, в пореформенное время повысилась крайне незначительно. Если за точку отсчета взять 1863 г., получается, что плата за свидетельство 1-й гильдии возросла к 1898 г. на 300 руб. (с 265 до 565), за свидетельство 2-й гильдии — на 15–55 руб. (с 25–65 до 40–120), за свидетельство мелочного торга — на 2–10 руб. (с 8–20 до 20–30), на развозной торг — на 1 руб. Цена свидетельств на разносную торговлю не изменялась вовсе. При этом цифры увеличения платежей очень ус138 Эволюция налогообложения мелкого и среднего предпринимательства в России в XIX в. ловны, учитывая, что в течении XIX в. русский рубль был подвержен сильным инфляционным процессам. Приведенные выше данные показывают, что мелкое и среднее предпринимательство находилось в привилегированном положении по сравнению с крупным, а встречающиеся в литературе утверждения о том, что мелкое предпринимательство продолжало платить большие налоги, чем крупное, следует рассматривать как весьма относительные. Если в процентном отношении плата за свидетельство купцов 1-й гильдии выросла за время действия «Положения о пошлинах за право торговли и других промыслов» на 113,2 %, а за свидетельства 2-й гильдии на 60–84,6 %, то плата за свидетельство мелочного торга — только на 25–50 %, за свидетельство же на развозной торг увеличение составило всего 6,6 %. Следовательно, налоговое бремя мелкого и среднего предпринимательства росло гораздо медленнее налогообложения крупного бизнеса, как в номинальном, так и в реальном выражении. Примечания 1 ПСЗ. Собр. 1. Т. 39. № 30 115. Там же. 3 Рудченко И. Я. Исторический очерк обложения торговли и промыслов в России: С прил. материалов по торгово-промышленной статистике. СПб., 1893. С. 131–132. 4 Старцев А. В. Торгово-промышленное законодательство и социально-правовой статус предпринимателей в России в XVIII — начале XX в. // Предприниматели и предпринимательство в Сибири (XVIII — начало XX вв.). Барнаул, 1995. С. 16. 5 Шепелев Л. Е. Царизм и буржуазия во второй половине XIX века: (Проблемы торгово-промышленной политики). Л., 1981. С. 64–65. 6 ПСЗ. Собр. 2. Т. 38, ч. 1. № 39 118. 7 Полное собрание существующих узаконений с изменениями и дополнениями. М., 1869. Т. 5. С. 41. 8 Шелковников М. А. Модернизация налогообложения мелкого и среднего торговопромышленного предпринимательства в 60-е гг. XIX в. // Аграрное и демографическое развитие России и Сибири в условиях индустриального общества (середина XIX — XX вв.): Всерос. науч.-практ. конф.: [Материалы]. Кемерово, 2012. С. 91–98. 9 ПСЗ. Собр. 2. Т. 40, ч. 1. № 41 779. 10 Захаров В. Н., Петров Ю. А., Шацилло М. К. История налогов в России. IX — начало XX века. М., 2006. С. 193. 11 ПСЗ. Собр. 3. Т. 4. № 2282. 12 Ананьич Н. И. К истории податных реформ 1880-х годов: (Введение дополнительных сборов к промысловому налогу: 3-процентного и раскладочного) // История СССР. 1979. № 1. С. 159. 13 Рудченко И. Я. Исторический очерк обложения торговли… С. 234–235. 14 Шепелев Л. Е. Царизм и буржуазия… С. 100. 15 Ананьич Н. И. К истории податных реформ… С. 163. 16 ПСЗ. Собр. 3. Т. 5. № 2664. 17 Рудченко И. Я. Исторический очерк обложения торговли… СПб., 1893. С. 307. 18 РГИА. Ф. 20. Оп. 6. Д. 276. Л. 1, 2. 2 139 М. А. Шелковников 19 Там же. Л. 8, 9. ПСЗ. Собр. 3. Т. 9. № 5719. 21 РГИА. Ф. 20. Оп. 6. Д. 132. Л. 1. 22 ПСЗ. Собр. 3. Т. 18. № 15 601. 20 Ю. А. Демешко КУПЕЧЕСТВО В СИСТЕМЕ ОТКУПОВ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ДОРЕФОРМЕННЫЙ ПЕРИОД Различные вопросы истории винных откупов на территории Российской империи являлись предметом изучения ряда исследователей, таких как В. М. Орлик 1, Н. В. Терехов 2, С. Н. Биливненко 3, М. Л. Гавлин 4 и др. Однако в настоящее время нет ни одного комплексного исторического исследования, которое раскрывало бы роль и специфику участия купечества в откупной системе империи в дореформенный период. Весомость участия купеческого сословия в имперской налоговой политике начала стремительно расти со второй половины XVIII в., когда купечество получило ряд прав и возможностей во влиянии на налоговую сферу государства. К середине XVIIІ в. купечество заняло ведущие позиции в соляных, конских, кабацких, табачных, винных сборах. Государство нередко выбирало один из регионов, где отдавало один из косвенных сборов на поруку купечеству. В случае, если опыт оказывался удачным, подобная практика распространялась и на соседние регионы, а потом и на всю империю, а иногда на все государство сразу. Так, например, Сенатом было предписано «в городе Ростове кабацкие и конские сборы, по представлению и мнению Камер-коллегии, отдать на откуп означенным санкт-петербургским купцам Ивану Мурзину и Ивану Щукину, кабацкие с нынешняго 1758, а конские сборы с 1759 по 1762 год». Указанные купцы ежегодно должны были платить откуп по 10 500 руб. 5 Впоследствии подобная система сбора откупов распространилась и по другим регионам. Табачный сбор во всех великороссийских городах с 1753 по 1759 г. был «отдан на откуп санкт-петербургскому купцу Леонтию Горбылеву» за 70 000 руб. в год. Желающие взять этот сбор после 1759 г. должны были явиться в московскую Камер-Коллегию и предложить свои услуги 6. Купец Савва Яковлев с 1759 по 1766 г. с разрешения Сената получил право на сбор всех видов податей с ежегодной выплатой государству 789 863 руб. 87 коп. 7 Сбор платежей должен был производиться на основе указов и регламента Камер-коллегии 8. Окончательно роль купечества как проводника царской воли в откупной системе Российской империи утвердил манифест от 1 августа 1765 г., который объявлял, что «всю питейную в государстве продажу, 140 Купечество в системе откупов Российской империи в дореформенный период исключая Сибирскую губернию, которая до будущаго о ней разсмотрения, имеет остаться на учиненном о ней учреждении, с началом будущаго 1767 года отдать на откуп желающим людям из купечества» 9. Хлебное вино откупщики частью получали от казны, частью же использовали свое. Ситуация в Сибири впоследствии была отрегулирована несколькими законами, в результате чего купцы и в данном регионе получили определенные льготы в получении откупов. Купцам, в частности, было предложено принять участие в откупе питейных сборов в трех сибирских губерниях в течение 1823–1827 гг. 10 Следует отметить, что выборы на должности откупщиков были добровольными, без какого-либо принуждения. Но увидев, как можно на откупах разбогатеть, купцы с радостью предлагали себя на роль откупщиков по всему государству, причем для сбора самых разных платежей. Государство брало себе фиксированный размер сбора, средства же, полученные сверх этого шли в руки купцам. Часто со стороны откупщиков доходило дело до злоупотреблений, но государство закрывало на это глаза, поскольку до определенного момента откупная системы полностью удовлетворяла правящие верхи. Злоупотребления также были обусловлены несовершенством закона, согласно которому откупщики должны были продавать вино по той же цене, по которой они получили его от казны, уплачивая, кроме того, откупную сумму. Очевидно, что выгоды от подобной откупной операции могли образоваться только путем корчемничества и ухудшения качества вина. Если на предложение к участию «в питейных сборах на откуп» из купцов по собственному желанию никто не отзывался, то с 1767 г. эти сборы следовало отдавать под контроль магистратов и ратуш, а «купечество лишатся пожалованного им особо права иметь питейную продажу на откуп» 11. Но, как уже было отмечено, такие случаи были редкостью из-за очевидной выгоды участия купечества в откупах. Законодательство начала ХІХ в. усиливало роль купечества в системе откупов, уточняя и дополняя ее время от времени отдельными указами. Так, купцы, которые имели казенные подряды, «не иначе были допускаемы к заключению контрактов, как с платежем гильдейских повинностей по количеству подрядной суммы и с обязательством такового же платежа впредь до окончания контрактных сроков» 12. Допуск купца от определенной гильдии к подрядам и откупам зависел от суммы дохода от них за год. Так, купец 3-й гильдии не имел права принимать участие в подрядах и откупах, сумма которых была больше 12 000 руб. в год, купец же 2-й гильдии — 50 000 руб. Для купцов 1-й гильдии подобных ограничений не существовало 13. Купцам, которые удерживали откуп суммой больше 50 000 руб., запрещался переход из 1-й во 2-ю гильдию. Кроме того, купцы, которые находились в низших гильдиях, должны были быть переписаны в более высокие в том случае, если суммы откупов, которые они удерживали, не отвечали откупным суммам их гильдии, а по закону отвечали другой, более высокой 14. 141 Ю. А. Демешко Особое значение в сфере дореформенных экономических отношений Российской империи играли винные откупа, действовавшие в сфере торговли хлебным вином. Значение винного откупа для государственных финансов было чрезвычайно весомым. Исходя из этого, правительство долго не осмеливалось отменить этот тип откупов, хотя он, по мнению властей, давно назрел. Но доход государства от винной торговли, доходивший на момент ликвидации откупов в 1863 г. до 46% от всех поступлений в государственную казну, долго откладывал это решение. Винный откуп представлял собой право торговать хлебным вином на определенный срок. Это право предоставлялось государством, которое владело винной монополией, по торгам. Откупщиком становилось лицо, которое давало на торгах большую сумму за право винной торговли в определенной местности, побеждая в своего рода аукционе. Оплатив в казну установленную сумму (как и в других сборах), это лицо получало право открывать питейные заведения, вести торговлю хлебным вином с целью получения дохода. Одним из первых купцов, который получил право на сбор питейного откупа с целой губернии, выиграв на торгах, был коломенский купец Михаил Хлебников. С 1783 г. он на четыре года брал на откуп питейные сборы в Тверской губернии 15. Причина слишком позднего вхождения купечества в откупную питейную систему заключалась в борьбе за влияние в данной сфере купеческого и дворянского сословий. При Елизавете Петровне верх брало дворянство. После смерти императрицы ситуация для купечества изменилась к лучшему. При Екатерине ІІ винокурение находилось в ведении дворянства, что было подтверждено рядом законодательных актов, в частности, Уставом о винокурении 1765 г. Продажу же спиртных напитков осуществляло купечество. На начальном этапе подобная система откупов была характерна для московского и петербургского купечества. По мере расширения откупной системы подобные права получило купечество и из других губерний. Это происходило, в частности, из-за нежелания столичных купцов уезжать далеко от родных мест. В дальнейшем Сенат начал предоставлять купцам возможность взимать сборы не только с целых губерний, но и с отдельных городов и поселений. Это делалось с целью привлечения к данному процессу большего числа купцов, ведь очень немногие из них имели возможность, прежде всего материальную, заниматься сборами с целых губерний. Так, Сенат предоставил попечение откупов в Новороссийской и Азовской губерниях местным губернаторам, которые самостоятельно назначали лиц, бравших на откуп питейные сборы. По большей части такие функции выполняли купцы 16. Таким образом, в выигрыше было и купечество, и государственная казна. Бывали ситуации, когда население протестовало против введения винных откупов в своих регионах, отстаивая право на свободную продажу вина. При этом правительство в ряде случаев было вынуждено идти на уступки, 142 Купечество в системе откупов Российской империи в дореформенный период как это произошло, например, в Николаеве. Власти опасались, что значительная часть его жителей переедет на другое место и недавно созданный город, важный в военном и экономическом плане, обветшает. Произошло это в 1790-х гг., когда купец Пенчуков получил право на винный откуп в ряде городов и сел северного Причерноморья. В Николаеве была разрешена свободная продажа спиртных напитков в течение определенного времени и отменен питейный откуп. Подобная ситуация имела место также в Мариуполе и Нахичевани-на-Дону, где важную роль имело самоуправление во главе соответственно с греческими и армянскими переселенцами. Чтобы не раздувать конфликт, в этих городах также была провозглашена временная свободная продажа спиртных напитков и отсутствие откупов. По мере увеличения количества купцов, желающих принимать участие в откупах, был введен в действие ряд законов, уменьшавших это количество в более качественную, по мнению государства, сторону. Всем присутственным местам, губернским и наместническим правлениям, а также казенным палатам предписывалось «чтоб оные на казенные подряды и откупы допущали тех только купцов, чины имеющих, которые получили оные на основании прописанного закона и состоят поныне в гильдиях; прочих же купцов, получавших чины по воинской и гражданской службе, по содержанию ныне состоявшагося высочайшаго повеления, до подрядов и откупов казенных не допущать, а оставить при выгодах, изъясненных в том указе» 17. Вскоре государство ввело ряд новых положений относительно откупной системы. Согласно указу Сената «к казенным подрядам и откупам купечество должно быть допускаемо не иначе, как по размеру объявляемого им гильдейскаго капитала». Для допуска к подрядам и откупам должна была платиться определенная сумма в зависимости от вида подряда или откупа 18. «Купечество допускаемо было к откупам не иначе, как по тому размеру платежа откупных сумм, какой по гильдиям определен» 19. В 1851 г. сроком на четыре года было решено отдать чарочные откупы по большинству губерний Российской империи. Штатные города в таких губерниях как Екатеринославская, Херсонская, Таврическая, Бессарабская отдавались сообща с надлежащими к их уездам внештатными городами, городками и казенными поселениями. Также в откуп могла входить и полностью вся губерния. Акцизный сбор с вина шел отдельно. Одно лицо не могло владеть одновременно откупом и акцизным сбором, но при этом могло владеть несколькими разными откупами. Для подтверждения своего статуса откупщик должен был иметь при себе реестр, который предоставлялся ему предварительно на торгах с указанием всех мест, отданных под откуп, числа питейных заведений и количества населения в данном городе или регионе. Принимать участие в операции дозволялось всем лицам, записанным в гильдиях, а также дворянам. Евреи могли принимать участие в откупах в случае доказательства своего постоянного местожительства на территории, где они 143 Ю. А. Демешко стремились получить откуп. Контракты утверждались в Сенате или в казенных палатах, в зависимости от желания откупщика 20. Для предупреждения срыва откупных сборов четко указывались цены на проведение откупов, а также отмечались специальными знаками территориальные пределы откупов. В Киеве, Одессе и Вильне при городской полиции назначались особенные приставы для контроля над откупами в регионе. Купечество также занималось откупами на содержание городских весов и мер. Об этом свидетельствует, в частности, факт проведения набора новых лиц из купеческого сословия по окончании срока откупа в Николаеве 21. Купечество брало на откуп освещение улиц, сборы с торговых продаж, земельных участков и т. п. По мнению С. Н. Биливненко, откупы имели позитивное влияние не только на экономическое развитие страны, но и эволюцию местного самоуправления. При этом самоуправление, укрепив свои позиции, стремилось навязать купечеству конкуренцию в откупной системе и ослабить позиции купцов. Со временем недовольство откупной системой со стороны правительства достигло своего пика. По мнению М. Л. Гавлина, одна из важнейших причин этого заключалась в «выскальзывании» откупов от государственного налогообложения. Доход от питейных сборов складывался в рамках ограниченной акцизом откупной системы, а это, в свою очередь, приводило к быстрому росту состояний откупщиков, что вызывало все большее раздражение власти. Это подтверждают расчеты, сделанные членами специальной правительственной комиссии, утверждавшими, что откупщики скрывают значительную часть своих доходов, полученных от акцизных статей. Кроме того, в правительстве начали возникать опасения по поводу растущего влияния откупщиков в среде чиновников и государственных служащих, о чем свидетельствуют гонения на известного винного откупщика и купца В. А. Кокорева и некоторых его сподвижников со стороны московского генералгубернатора А. А. Закревского и полицейской власти. В итоге винные откупа были ликвидированы «Положением о питьевом сборе» от 4 июля 1861 г. 22 С 1 января 1863 г. в Российской империи вводилась акцизная система сбора непрямых налогов с алкогольных напитков, которая предусматривала обложение питей непрямыми налогами непосредственно на спиртоводочных заводах, то есть в сфере производства. Проведенное исследование позволяет утверждать, что купечество занимало ведущее и привилегированное положение в откупной системе. Сделанные выводы базируются на материалах законодательных актов, таких как императорские и сенатские указы, положения Комитета министров, распоряжения губернаторов и др. Все эти документы четко указывают на ведущую роль купеческого сословия в процессе получения и реализации откупов, раскрывают особенности приобретения купцами льгот, обозначают их права и обязанности. 144 Купечество в системе откупов Российской империи в дореформенный период Примечания 1 Орлик В. М. Податкова політика Російської імперії в Україні в дореформений період: Монографія. Кіровоград, 2007. 2 Терехов Н. В. Борьба правительства с недоимками винных откупщиков во второй четверти ХIX века // Известия Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена. Аспирантские тетради. 2006. № 4 (22). С. 130–135. 3 Білівненко С. М. Джерела з історії відкупів півдня України останньої чверті XVIII — початку XIX століття: Дис. … канд. іст. наук. Запоріжжя, 2008. 4 Гавлин М. Л. Вопрос о винных откупах в истории законодательства Российской империи, XVIII–XIX вв. // Экономическая история: Обозрение. Вып. 13. М., 2007. С. 127– 139 (Труды Исторического факультета МГУ; Вып. 39). 5 ПСЗ. Собр. 1. Т. 15. № 10 799. С. 163 (Об отдаче в городе Ростове кабацких и конских сборов на откуп купцам Мурзину и Щукину. 18 февраля 1758 г.). 6 Там же. № 10 818. С. 186 (Об отдаче табачного сбора на откуп. 8 апреля 1758 г.). 7 Там же. № 10 906. С. 302 (Об отдаче санкт-петербургских и московских питейных и прочих сборов на откуп с будущего 1759 года впредь на 7 лет. 15 декабря 1758 г.). 8 Там же. № 11 373. С. 859 (Об отдаче кабацких и канцелярских сборов в содержание тем магистратам и ратушам, кои пришлют в срок требования и на которых доимки не было и нет; и о произведении торгов на откуп тех сборов, на которые не будет прислано требований. 5 декабря 1761 г.). 9 Там же. Т. 17. № 12 444. С. 199 (Об отдаче питейной продажи с 1767 года на откуп во всем государстве кроме Сибирской губернии. 1 августа 1765 г.). 10 Там же. Т. 37. № 28 824. С. 937 (О вызове желающих ко взятию на откуп с 1823 года питейного сбора в трех сибирских, на особых правах состоящих губерниях и городах. 30 ноября 1821 г.). 11 Там же. Т. 17. № 12 713. С. 918 (О вызове желающих принять питейные сборы на откуп, с приложением высочайше утвержденного по сему предмету доклада. 3 августа 1766 г.). 12 Там же. Т. 38. № 29 645. С. 1261 (О платеже подрядчикам гильдейской подати соразмерно сумме, на которую подряд за ними состоится. 10 ноября 1823 г.). 13 Там же. Т. 29. № 22 418. С. 971–977 (О дарованных купечеству новых выгодах, отличиях, преимуществах и новых способах к распространению и усилению торговых предприятий. 1 января 1807 г.). 14 Там же. Т. 33. № 26 344. С. 929 (О недозволении купцам, содержащим питейные откупы на сумму свыше 50 000 рублей, переписываться из 1 во 2 гильдию. 7 июля 1816 г.). 15 Там же. Т. 21. № 15 216. С. 227 (Об отдаче питейных сборов с 1783 года на откуп раздробительно, т. е. не целыми губерниями, но городами и селениями. 24 августа 1781 г.). 16 Там же. Т. 20. № 14 633. С. 542 (О предоставлении в Новороссийской и Азовской губерниях отдачи на откуп питейных сборов на попечение тамошних губернаторов. 26 июля 1777 г.). 17 Там же. Т. 23. № 16 838. С. 115 (О допущении к казенным подрядам и откупам тех только купцов, чины имеющих, которые пользуются купеческим правом и состоят в гильдиях. 25 февраля 1790 г.). 18 Там же. Т. 40. № 30 195. С. 31 (О допущении купцов к подрядам и откупам по сумме, соразмерной гильдейским капиталам, и о расчете во взыскании с казенных подрядчиков гильдейских повинностей за прошедшее время. 16 января 1825 г.). 19 Там же. Т. 36. № 27 949. С. 358 (О подписании казенным палатам, чтоб мещан к содержанию питейных откупов допускали не иначе, как с запискою всех участников 145 Ю. А. Демешко в купечество, в гильдию, соответственно платимой в казну откупной суммы. 23 октября 1819 г.). 20 Там же. Собр. 2. Т. 25, ч. 1. № 24 059. С. 314–327 (О содержании с 1851 по 1855 г. чарочных откупов в привилегированных губерниях. 6 апреля 1850 г.). 21 ГАНО. Ф. 230 (Канцелярия николаевского военного губернатора). Оп. 1. Д. 1076 (О передаче в откуп мещанину Гладилину николаевских городских весов и мер). Л. 1. 22 ПСЗ. Собр. 2. Т. 36, ч. 2. № 37 197. С. 39–41 (Высочайше утвержденное Положение о питейном сборе. 4 июля 1861 г.). Е. В. Банникова «ЕХАЛ НА ЯРМАРКУ УХАРЬ-КУПЕЦ…»: ЯРМАРОЧНАЯ ТОРГОВЛЯ В ДЕЛОВОЙ ПОВСЕДНЕВНОСТИ УРАЛЬСКОГО ДОРЕФОРМЕННОГО КУПЕЧЕСТВА В рамках исследования повседневной жизни уральского дореформенного купечества необходимо выделить такой ее аспект, как трудовая или деловая повседневность. Именно труд, как одна из форм организации повседневного существования, предоставлял предпринимателям возможность для социально-профессиональной самоидентификации. Труд купцов осуществлялся в определенной профессиональной среде, которая включала в себя: 1) объект и предмет труда; 2) средства труда; 3) цели труда и его профессиональные задачи; 4) условия труда. При этом именно условия труда в большей степени были связаны с будничными практиками и обстоятельствами жизни предпринимателей в определенной городской среде. Условиями труда может быть названа совокупность факторов, влияющих на работоспособность и здоровье работника. К ним может быть отнесен характер организации рабочего места, объем физической и психологической нагрузки работника. В рамках данной статьи будут проанализированы условия труда уральского купечества в ситуации ярмарочных торгов. На Урале в дореформенный период именно ярмарки представляли собой наиболее развитую форму торговли, что было обусловлено отдаленностью этого огромного региона от Центральной России с ее промышленными центрами, отсутствием прямых выходов к морю, а также неразвитостью внутренней транспортной сети. В Пермской губернии по официальным данным 1 по три ярмарки в год собирались в Шадринске, Перми и Кунгуре, по две — в Екатеринбурге и Красноуфимске и по одной — в Ирбите, Осе, Камышлове, Оханске. Самой крупной ярмаркой являлась Ирбитская, считавшаяся второй после нижегородской Макарьевской ярмарки. Привоз товаров на нее оценивался более, чем в 30 млн. руб. В Вятской губернии, по мнению составителей «Военно146 «Ехал на ярмарку ухарь-купец…» статистического обозрения Вятской губернии», вовсе не было «мест, которые были бы важны по внутренним торговым оборотам» 2. В основном региональные городские ярмарки были совсем мелкими и служили местом товарообмена между уездными городскими и сельскими центрами. В Слободском проходило три ярмарки в год, в Орлове — две, по одной — в Вятке, Котельниче, Яранске, Нолинске, Уржуме. Самой длительной была Алексеевская ярмарка в Котельниче. Она же и отличалась наибольшей суммой привоза — более 850 000 руб. В Оренбургской губернии по два торжища проходило в Бирске, Бузулуке, Бугуруслане, Бугульме, Стерлитамаке, Сергиевске, три ярмарки — в Челябинске и по одной — в Уфе, Троицке, Мензелинске, Верхнеуральске и Белебее. Наиболее крупной ярмаркой была Мензелинская. В начале 1850-х гг. ее оборот превышал миллион рублей серебром. На городских ярмарках, по сравнению с сельскими, осуществлялись более крупные торговые операции. В города на ярмарочные торги чаще приезжали не только местные, но и иногородние купцы. В итоге на городских ярмарках складывалась специфическая обстановка, определявшая деловое поведение коммерсантов. Прежде всего, участие в ярмарках предполагало длительные далекие переезды, часто на протяжении нескольких месяцев подряд. Это влекло серьезные проблемы бытового характера, связанные с неблагоустроенностью такой «кочевой» жизни. Путешествия в дореформенной России были мероприятием малоприятным и небезопасным. По воспоминаниям К. И. Клепикова, «Вятские торговцы ездили в Казань и Нижегородскую ярмарку транспортом по нескольку повозок на переменных и протяжных лошадях, не отставая один от другого, боясь грабежа, вооруженные ружьями и пистолетами (с обороной, как выражались)» 3. В региональной прессе публиковались объявления о поиске похищенного в пути имущества. Так, «Пермские губернские ведомости» в 1849 г. сообщали о розыске вещей, принадлежащих камышловскому купцу 2-й гильдии Ивану Никифоровичу Макарову. В дороге между деревнями Сулем и Болгар у его повозки был «подрезан задок» и украдены предметы одежды (сюртук, брюки, капот, картуз), серебряные часы, бумажник с 65 руб. серебром и бисерный кошелек с 3 руб. серебром. Общая сумма ущерба составила более 160 руб. серебром 4. Но, пожалуй, наибольшую проблему в провинции чаще всего представляли не дорожные разбои, а сами дороги. Вятский купец Я. А. Прозоров констатировал, что дороги на главные пристани губернии «существуют только зимою». Летние же дороги «непроездные, заваленные и обросшие лесом, набросанные кое-как изгнившим жерденником и мелким лесом». Но и зимой, «по причине глубоких снегов», а также из-за того, что снег ложится на все те же «непроездные» тропы, «дороги с января, в особенности в феврале и марте, бывают самые несносные, с огромными ухабами и раскатами с обеих сто147 Е. В. Банникова рон». «В доказательство поясню, — писал предприниматель, — что в феврале 1858 г., я, отправляясь из Архангельска, от Ношульской пристани до села Летского 67 вер[ст] на переменных лошадях, ехал 32 часа и в числе этих верст более половины шел пешком, так что невозможно было сидеть в повозке. По такой-то дороге тянутся обозы с товарами несчастных наших возчиков, на измученных лошадях, поддерживая постоянно воз своими руками, а по сторонам представляются им зрелища павших лошадей, изломанных саней и оглобель, оставленных подобными им тружениками» 5. Купцы, вынужденные проводить в пути большую часть своего рабочего времени, остро ощущали эти дорожные проблемы на собственных телах. Так, в письме вятского купеческого сына Алексея Моралева из Нижнего Новгорода отцу в Вятку говорилось: «по непривычке путешествовать, а в некоторых местах по причине дурных дорог меня так растрясло, что я приехав в Нижний едва отдохнул, но и теперь еще чувствуется в голове боль и какой-то шум…» 6. Однако комфортабельность поездки никогда не являлась для купцов приоритетом. Главным было быстро совершить все сделки на одной ярмарке и успеть на следующую. Так называемые «ярмарочные цепи», включавшие в себя три, четыре, а то и большее число ярмарочных пунктов, составлялись именно с учетом возможных переездов предпринимателей с одного из них на другой. И здесь поговорка «время — деньги» как нельзя лучше отражала сущность профессии. Так, например, особенностью Ирбитской ярмарки была ее тесная связь с ярмаркой Нижегородской (Макарьевской). «Главнейшие оптовые обороты совершаются обыкновенно в самом начале ярмарки, — писал Х. Мозель, — Такая поспешность в торговле основана на сроках, которые, при местных условиях края и дальности пути, не допускают медленности, особенно в больших операциях. Ирбит не имеет водяных сообщений, поэтому ярмарка должна быть зимою, когда состояние дорог дозволяет с удобством везти товары гужем и именно в конце зимы, потому что иначе обозы из дальней Сибири не могли бы поспеть к сроку» 7. В «Описании пути от Иркутска до Москвы» Василия Паршина имелось замечание о новшествах в передвижениях купечества по Пермской губернии. Там был организован «вольный», и, соответственно, дорогой проезд на тройке (9 коп. серебром). Теперь купцы по трое ездили «в огромнейших экипажах» и везли «под собой» 45–50 пудов товаров (преимущественно максимально легких и максимально ценных). Такой «быстрый и безостановочный провоз 50 пудов ценных товаров есть уже чистый выигрыш и во времени и в провозе товаров». Паршин описывал свою встречу с «экипажем, нагруженным тройною тягостию трех седоков, которые, упираясь головами в балок повозки или брички, сохраняют с удивительною легкостию равновесие, — на верху перины или ковра, покрывающих дорогую свежинку модных товаров…» 8. 148 «Ехал на ярмарку ухарь-купец…» Очевидно, что быстрота передвижения не означала повышения степени его комфортности. Сопровождение партий товаров было также сопряжено с необходимостью постоянно находиться рядом с закупленными вещами, чтобы уберечь их от кражи, что также ухудшало бытовые условия жизни предпринимателя. Ярмарка была местом деловых встреч и удачным моментом для налаживания деловых контактов. По словам очевидца, именно на ярмарках заводились «обширные коммерческие знакомства, имеющие целью выяснить благонадежность каждого торговца, состояние его дел и определить размер его кредита» 9. Чаще всего, «рабочие встречи» на ярмарке происходили в трактирах. Как писал нижегородский писатель и краевед А. П. Мельников, «под вечер шел торговец бывало в трактир не для гульбы и даже не всегда только для того, чтобы напитаться, а больше для встречи с нужными людьми, для того, чтобы послушать, о чем толкуют, поразузнать, что делается у соседей, с своеобразной тонкой коммерческой дипломатией повыведать у приятеля по возможности о положении на других рынках, связанных в торговом отношении с его рынком, для кое-каких соображений относительно возможного расчета на известный размер сбыта и в связи с этим установки цен, которые вначале каждый отдельный торговец … держит обыкновенно в секрете, производя так сказать пробные продажи по возможности негласно. … Печати, даже специальной печати, торговец в большинстве случаев плохо верит, многие и поныне в газеты заглядывают редко… Коммерческие новости, нужные для себя сведения торговец получает в живой беседе» 10. Кроме того, трактиры совершенно очевидно выполняли и свое прямое назначение — с помощью совместных возлияний продавцы и покупатели «умягчали» нравы друг друга, делались сговорчивее. Да и как предприятия общественного питания трактиры были совершенно необходимы. Чтобы предотвратить пожары, во исполнение именного указа от 24 февраля 1805 г. 11, в лавках нижегородской Макарьевской ярмарки (главного центра обмена товарами для предпринимателей «заволжской» России) запрещалось использовать свечи и держать самовары. 12 июня 1822 г. в сенатском указе в помещениях над лавками, приспособленных под проживание торговцев, допускалось «только одно необходимое освещение», все же иные варианты использования открытого огня строго запрещались. Необходимую же горячую воду предписывалось получать «из трактирных заведений при ярмарке расположенных» 12. Следовательно, кроме как в трактире, купец зачастую нигде не мог получить горячей пищи. Можно было, конечно, попытаться снять квартиру или комнату у какойнибудь сердобольной хозяйки, но это означало дополнительные траты, поскольку жители городов, в которых проходили даже относительно крупные ярмарки, стремились ободрать своих постояльцев как липку. У небольших уездных городов, каковым, например, был Стерлитамак Оренбургской губер149 Е. В. Банникова нии, имелся «важный недостаток — нет гостиниц; ничего нельзя порядочного отыскать даже и в самом Стерлитамаке, где тоже нет ни гостиниц, ни трактиров, ни даже какого-либо официального приюта для приезжающего. В случае, если б нужно было прожить два–три дня в Стерлитамаке, нужно отыскать квартиру, но квартира оказывается неудобною, а хозяин-спекулянт берет дороже иногда столичного…» 13. С. И. Черепанов в своих путевых заметках об Ирбитской ярмарке писал: «Физиономия города Ирбита в течение одиннадцати месяцев в году бывает самая печальная. Это человек, ожидающий одиннадцать месяцев своего единственного годового дохода; это актер, печально исполняющий свою обязанность до своего годового бенефиса. Большая часть домов закрыта ставнями и стоит точно восточная женщина под фатою. Ворота открываются реже, чем уста пустынника, а огромный каменный гостиный двор представляет мифологического циклопа, единственный глаз которого есть единственная открытая лавочка…» 14. Однако с началом ярмарки город преображался: «Первые этажи сдавались под склады, вторые — под номера. Для двора был типичен флигель. Даже домики на окраинах строились с расчетом извлечения большей выгоды. Неказистая постройка, а непременно в двух уровнях с полуподвалом. Сдавалось внаем решительно все, что годилось — дома и дворы. Хозяева с семьями на это время перебирались куда придется: в каморки, кухни, прихожие, подвалы и даже в бани» 15. В городе Мензелинске Оренбургской губернии, где проходила вторая по оборотам российская ярмарка, ситуация складывалась совершенно аналогично. Р. Г. Игнатьев писал о Мензелинске: «город бедный, сам по себе не промышленный, оживающий, после годовой мертвенности, на какие-нибудь две недели по случаю ярмарки» 16. По его словам, все городские дома «только для того и построены и для того существуют, что для ярмарки, а хозяева только и живут, что с доходов от постоя во время ярмарки, не заботясь даже о порядочном устройстве домов, потому что очень хорошо знают, что каков бы ни был дом, не только в жильцах не будет недостатка, а напротив того, им за квартиру за каких-нибудь 10–15 дней заплатят не торгуясь столько, сколько не дает и не может дать дохода тот же самый дом в течении целого года. В особенности дороги квартиры на ярмарочной или соборной площади…» 17. По мнению другого автора, «жители Мензелинска в обыкновенное время мало занимаются чем либо для себя полезным: вся надежда у них на ярмарку» 18. Ярмарочный сезон действительно приносил жителям города колоссальные барыши: «Тут у них полная чаша всего: чай пьют по нескольку раз в день, кушают что душе угодно, об вине уже и не говорю, его вдоволь; словом на все, как они говорят, разливанное море!» 19. Средняя цифра городского дохода от ярмарки простиралась до 16 тыс. руб. серебром, а доходы жителей от домов — до 11 тыс. руб. серебром 20, то есть составляли 150 «Ехал на ярмарку ухарь-купец…» приблизительно 2/3 от цифры доходов от всей ярмарки. В Мензелинске для приезжающих имелись и гостиницы, но даже в «самых посредственных» из них на период ярмарки цены взлетали вдвое. Некоторые торговцы пытались оградить себя от лишних трат, снимая одну комнату на несколько человек, «следуя вполне русской пословице — “в тесноте люди живут и теснота не обида”. — Духота, шум, гам, вечный чад и угар от десятка самоваров … Но цель достигнута, каждый … постоялец, благодаря складчине, дешево отделался каким-нибудь полтинником — и ярмарку видел…» 21. Вне зависимости от понесенных на проживание расходов, каждая успешная купеческая сделка непременно оканчивалась хорошим кутежом. По тому, какие именно торговцы уходили в запой, можно было определять, торговля каким видом товара подходила на ярмарке к концу. Вслед за торговцами на ярмарку съезжались «жрицы любви». Например, на Воздвиженскую ярмарку в Бугульме прибывали «белошвейки, которых профессия заключается в непотребстве и в обкрадывании молодых купеческих прикащиков, ищущих в обществе их разсеянности, по ночам, после дневных забот на ярмарке 22». Для развлечения торгующей и покупающей публики на ярмарку приезжали артисты разных жанров, как провинциальные, так и столичные. Театральные и цирковые представления, кукольные балаганы и зверинцы, дешевые лотереи и игра в кости, катание на лодках — любой мог найти себе развлечение по нраву. «Ярмарка здешняя есть — самое веселое время, — писал М. М. Сомов об уфимском торге, — только погода ей редко благоприятствует. Посетителей после обеда на ярмарку собирается довольно много, но не столько покупать, сколько погулять и поглазеть» 23. В 1838 г. на ярмарке в Бугульме пользовался успехом господин Заборовский, «польский уроженец, прибывший из Москвы и показывавший на ярмарке в балагане машинный фейерверк, без пороху, состоящий в иллюминациях» 24. Вообще, судя по имеющимся в распоряжении исследователей источникам, поездки на ярмарку являлись для купцов хотя тяжелой физически и напряженной психологически, но иногда даже приятной обязанностью. Вполне возможным было бы провести аналогию между купеческими ярмарочными съездами и современными длительными командировками представителей каких-либо компаний. В обоих случаях, как правило, собирался мужской коллектив, не особенно прихотливый в плане быта, стремящийся сочетать решение деловых вопросов с довольно свободным и вольным времяпрепровождением. По мнению С. Е. Юркова, идейной подоплекой ярмарочных увеселений являлась демонстрация победы над монотонностью повседневности, торжество над рутиной. По этой причине всякий элемент ярмарочной жизни окрашивался в тона, резко контрастирующие с обыденностью, и, как следствие этого, поведение на ярмарке выходило за границы 151 Е. В. Банникова норм, предписанных или рекомендуемых системой официальной идеологии в виде поведенческого эталона 25. В то же время, в Котельниче Вятской губернии ярмарочный торг открывался 1 марта, и поскольку дни ярмарки, как правило, приходились на время Великого поста, все увеселения на ней категорически запрещались. Старший советник Вятского губернского правления Я. Н. Алфеевский в 1845 г. с удивлением отмечал: «Странным кажется, чтобы в захолустье, не имеющем никакой промышленности, ни одного завода, ни одной фабрики, чтобы в маленьком городке, состоящем из 293 домиков и из 1976 обоего пола жителей, существующая там ярмарка могла простираться на миллион рублей. Еще более удивишься, когда всмотришься в самую ярмарку. Следуя на нее, представляешь обычную сему случаю пестроту, разнообразие и разноцветность вещей и людей; но, приближаясь к настоящей ярмарке и глядя на ее с горы, — в этой яме, в этом котле, где она совершается, — примечаем одно только брожение разноцветных лошадей с одноцветными (?!) людьми. Спускаешься вниз, ходишь по самой ярмарке, — и однообразие скоро вас утомит. За исключением небольшого количества чиновников и купцов, все остальное серо, все с бородою (!), все в лаптях. Не видишь тут даже полицейских приставов и служителей. Верно, законы и полицию заменяет здесь, в случае надобности, собственный кулак (!) русского мужичка. Не слышишь ни одного звука тех музыкальных инструментов, которые служат обычным оживлением других российских ярмарок. Здесь ухо пробуждается ржанием лошадей да припевами убогих и увечных, сидящих на окраинах дорог и выпрашивающих подачи от проходящих и проезжающих» 26. То есть даже «погулять» и «расслабиться» после удачной сделки на котельничской ярмарке купцы возможности не имели. Стресс, связанный с профессиональной деятельностью, снять было проблематично. Итак, периодическая торговля, осуществляемая как на российских ярмарках, так и в ходе коммерческих операций за пределами страны, была сопряжена со значительными физическими, умственными и психологическими нагрузками предпринимателей. Отсутствие хороших дорог и гарантий их безопасности даже внутри страны превращало перемещения купцов с товарами в опасное и утомительное путешествие. При операциях с эксклюзивными импортными товарами (например, чаем) купцам приходилось прилагать дополнительные усилия к определению их качества и организации их сохранности. Доставив товар к месту сбыта, купец должен был позаботиться о надежном складском помещении, найти покупателя, заключить сделку. На полноценные сон и еду в таких случаях времени хватало не всегда. Да и соображения экономии играли здесь не последнюю роль. Данные условия трудовой деятельности никак нельзя было назвать благоприятными. В профессии в итоге оставались сильнейшие. 152 «Ехал на ярмарку ухарь-купец…» Примечания 1 Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. 14, ч. 1. СПб., 1852. С. 166–177. 2 Там же. Т. 2, ч. 4. СПб., 1850. С. 85. 3 Клепиков К. И. Воспоминания вятского старожила. Вятка, 1899. С. 6. 4 О похищенном имении и деньгах // Пермские губернские ведомости. 1849. № 38. Ч. неофиц. С. 78–79. 5 Прозоров Я. А. О хлебной торговле Архангельского порта // Труды Императорского Вольного экономического общества. 1867. Т. 1. С. 574–575. 6 ГАКирО. Ф. 533. Оп. 1. Д. 1. Л. 25 (письмо А. Моралева И. Е. Моралеву от 11 сентября 1839 г.). 7 Мозель Х. И. Пермская губерния. Ч. 2. СПб., 1864. С. 391. 8 Паршин В. П. Описание пути от Иркутска до Москвы, составленное 1849 г. М., 1851. С. 117–118. 9 Монастырский С. И. Иллюстрированный спутник по Волге: В 3-х ч. С карт. Волги: Ист.-стат. очерк и справ. указ. Ч. 3. Казань, 1884. С. 53. 10 Мельников А. П. Очерки бытовой истории Нижегородской ярмарки (1817–1917). 2-е изд. Н. Новгород, 1993. С. 19–20. 11 ПСЗ. Собр. 1. Т. 28. № 21 635 (О построении гостиного двора для Макарьевской ярмарки, о мерах безопасности от пожара во время оной и об отряжении ежегодно казачьей команды для обеспечения идущих на ярмарку караванов. 24 февраля 1807 г.). 12 Мельников А. П. Очерки бытовой истории… С. 23. 13 Игнатьев Р. Г. Собрание сочинений (уфимский и оренбургский период). Т. 1. Оренбург, 2011. С. 80. 14 Черепанов С. И. Ирбитская ярмарка: (Из путевых заметок) // Библиотека для чтения. 1856. Т. 139, № 9. С. 3–4 5-й паг. 15 Антропов И., Смирных А. Ирбитский торг: Сословия гостевого города // Родина. 1994. № 10. С. 33. 16 Игнатьев Р. Г. Собрание сочинений… Т. 1. Оренбург, 2011. С. 63. 17 Там же. Т. 2. Уфа, 2011. С. 64. 18 Курбатов В. Д. Г. Мензелинск // Памятная книжка Оренбургской губернии на 1865 год. Уфа, б. г. С. 68 1-й паг. 19 Там же. С. 65 1-й паг. 20 Там же. С. 73 1-й паг. 21 Игнатьев Р. Г. Собрание сочинений… Т. 2. Уфа, 2011. С. 75. 22 ГАОренО. Ф. 6. Оп. 5. Д. 11 087. Л. 25 об., 26. 23 Сомов М. М. Описание Уфы // Оренбургские губернские ведомости. 1864. Ч. неофиц. 17 окт. 24 ГАОренО. Ф. 6. Оп. 5. Д. 11 087. Л. 26. 25 Юрков С. Е. Эстетика мета-нормативного поведения в русской культуре XI — начала ХХ веков: Дис. … д-ра филос. наук. СПб., 2004. С. 202. 26 Цит. по: Большаков С. Д. История города Котельнича. Котельнич, 2006. С. 47–48. 153 П. В. Лизунов КРАХ ИНЖЕНЕРА КОРОВКО И ЕГО «БАНКИРСКОГО ДОМА РУССКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ» * В 1909–1914 гг. в Петербурге широкой известностью сначала «финансового гения», а затем «короля русских аферистов» пользовался инженертехнолог Константин Михайлович Коровко. Представители столичного делового мира знали его как «Костю-инженера» и относились к нему без особого доверия, находя его предприятия не вполне солидными. К. М. Коровко родился 20 мая 1876 г. в семье отставного есаула Михаила Емельяновича и Екатерины Егоровны Коровко в станице Уманской Кубанской области. В 1898 г. он окончил курс в Новоалександрийском институте сельского хозяйства и лесоводства по сельскохозяйственному отделению со званием ученого-агронома II разряда. В том же 1898 г., получив стипендию Войска Донского, он поступил в С.-Петербургский технологический институт, который окончил в 1906 г. 1 В июле 1901 г. Коровко вступил в брак с девицей Верой Амандой Ренкуль. Несомненно, Коровко был широко образованным, предприимчивым и целеустремленным человеком, но также он был беспринципным дельцом, готовым пойти на все ради достижения собственных интересов. У него была непреодолимая страсть к обогащению, любыми способами и средствами. Стремление к личной наживе за счет обмана ближних погубило все предприятия Коровко и довело его вместе с женой до скамьи подсудимых. Еще студентом Технологического института Коровко провернул свою первую аферу — создание фарфорового завода в своей родной станице Уманской, в районе, где даже отсутствовало сырье для данного производства. Но при помощи мошенничества ему удалось получить страховую премию. В студенческие годы Коровко торговал велосипедами и лошадьми, а затем занялся биржевой спекуляцией. Выиграв на повышении акций Московско-Казанской железной дороги 240 тыс. руб., он пустил их в коммерческое дело. Коровко предпринял целый ряд геологических изысканий на Кавказе, Урале и в Сибири, сделал много заявок на золотые, нефтяные, соляные и другие прииски. Некоторое время он служил управляющим конторой нефтяных промыслов в обществе «М. А. Абаза, В. А. Карунчик, А. А. Яковлев и Кº», продавшим английскому нефтепромышленному обществу «Чатма» земли, не имеющие никакого промышленного значения. В октябре 1909 г. Коровко открыл «Банкирский дом Русской промышленности», который располагался на Невском пр., 100, в доме, где находился Совет съездов представителей промышленности и торговли. У неосведом154 Крах инженера Коровко и его «Банкирского дома Русской промышленности» ленной публики создавалось впечатление о существующей якобы тесной связи между ними 2. По свидетельству одного из посетителей контора Коровко поразила его своей роскошной обстановкой: всюду висели богатые люстры и бра, стояли шикарные письменные столы с блестящими письменными принадлежностями, большой несгораемый сейф, много пишущих машинок, громадные с золотым теснением конторские книги, масса картин в золоченных рамах, множество служащих и кипы циркуляров, проспектов, конвертов 3. В рекламных проспектах сообщалось, что данный банкирский дом производит все банковские операции: выкупает, продает, страхует от тиражей погашения выигрышные билеты, оплачивает и учитывает купоны, исполняет поручения, принимает на хранение и управление ценные бумаги 4. Главным вкладчиком и распорядителем банкирского дома официально считался отставной подполковник Николай Иванович Мартынов 5, внесший в основной фонд банка 5 тыс. руб., однако действительным хозяином всего дела был Коровко, внесший 45 тыс. руб. Реально же Мартынов внес только 500 руб., а Коровко — всего 200 руб. Таким образом, фактическая наличность банкирского дома составляла всего 700 руб. 6 Вскоре оказалось, что «Банкирский дом Русской промышленности» существовал без утверждения Министерства финансов, а лишь по регистрации С.-Петербургской купеческой управы, благодаря чему находился не в ведении Особенной канцелярии по кредитной части, а в ведении Отдела торговли Министерства торговли и промышленности 7. Сначала Мартынов подавал ходатайство о регистрации будущего банкирского заведения как требовали правила, но Особенная канцелярия отклонила его просьбу на основании того, что не ознакомлена «с родом производимых оным операций». В отказе также указывалось на то, что непременным условием открытия любого банкирского заведения является обязательное указание в его названии имени владельца. В нарушение предписания Кредитной канцелярии Коровко и Мартынов приступили к совершению банкирских операций, публикуя свои объявления в газете «Новое время», журнале «Финансовое обозрение» и некоторых других столичных изданиях. В отступление от программы действий «С.-Петербургский банкирский дом Русской промышленности» в рассылаемых объявлениях «приглашал на подписку на выпускаемые оным паи», а также предполагал производить операцию учета соло-векселей, обеспеченных недвижимым имуществом». Последняя операция согласно 8 статьи Х раздела Устава кредитного не разрешалась даже для частных кредитных учреждений. На основании этого Особенная канцелярия по кредитной части стала подозревать, что данный банкирский дом «под видом товарищества на вере, в отступление от сообщенных… сведений… предполагает производить операции, совершенно недопустимые для подобного рода учреждений». Особенная канцелярия настоятельно предлагала устранить все недостатки и несоответствия, а также 155 П. В. Лизунов переименовать фирму в «Банкирский дом Н. И. Мартынов и Кº» и снять старую вывеску 8. Решение было доведено до сведения Мартынова под расписку. Онкольные операции были основным видом деятельности «Банкирского дома Русской промышленности» 9. В своем банковском проекте Коровко особое место отводил шерам Лена-Гольдфильдс, пользуясь тем, что на русских биржах они не котировались, и проверка их стоимости являлась делом затруднительным. Стоимость шер обозначалась произвольно. Реклама и обман сделали свое дело, Коровко сумел «поймать в свои сети» онколистов на 340 712 руб. Через банкирский дом прошло клиентских бумаг по онколю до 2 млн. руб. За короткое время банк успел задолжать 281 633 руб. клиентам и 63 075 руб. банкирским конторам Никитиной, Фроловой и Арутюновой. Попался на удочку Коровко и священник Судомойкин, отдавший в банкирский дом на хранение свой единственный выигрышный билет. По заключению экспертов Коровко было присвоено деньгами 92 тыс. руб. и процентными бумагами около 20 тыс. 10 Позже выяснилось, что все онкольные операции велись банкирским домом «на карандаш» — на биржу его представители не ходили, никаких ценных бумаг в портфеле фактически не было и они даже не покупались. Общий убыток клиентов банкирского дома составил 305 511 руб. При ликвидации дел банка в его кассе оказалось всего… 18 коп. наличными 11. На следствии Коровко показал, что кассой заведовали Н. И. Мартынов и В. О. Захаревский, а он бухгалтерией не занимался, на нем лежали «высшие соображения», и если по книгам проводились фиктивные цифры, то это дело бухгалтеров 12. На суде Коровко заявил, что его «давнишняя мечта быть банкиром» 13. Одновременно с крахом «Банкирского дома Русской промышленности» разорилось Каспийско-Романовское нефтяное общество, учрежденное и принадлежащее Коровко 14. Среди его именитых пайщиков числились камерюнкер императорского двора И. И. Назимов, князь А. А. Долгорукий, княгиня Е. П. Долгорукая, князь Е. Л. Тарханов, княгиня В. Г. Тарханова, княгиня С. В. Тарханова, горный инженер А. А. Богушевский, генерал-майор А. И. Череп-Спиридович, князь Р. Я. Эристов, княгиня Эристова, сухумский городской голова князь Н. К. Тавчиридзе, генерал-майор А. В. Верещагин, князь В. А. Геловани, полковник А. Д. Горизонтов, надворный советник В. В. Коломитинов и многие другие известные особы. 25 января 1911 г. прокурору С.-Петербургского окружного суда поступило прошение счетовода Тихомирова с ходатайством о привлечении к ответственности учредителя Каспийско-Романовского нефтяного товарищества инженера Коровко за допущенные злоупотребления. Было возбуждено следствие, которое обнаружило новую аферу. Выяснилось, что Коровко удалось убедить инженера А. А. Венсана и почетного 156 Крах инженера Коровко и его «Банкирского дома Русской промышленности» потомственного гражданина Мейера в том, что у него имеются богатые нефтеносные земли. Указанные лица вступили в число товарищей по добыче нефти под названием Касийско-Романовского нефтяного общества. Товарищеский договор был заключен в конторе петербургского нотариуса Н. Г. Гугеля. Организовать товарищество удалось быстро, тем более что Коровко были переданы новому обществу права на приобретенные им по запродажной записи 8 десятин земли в имениях «Домме-Моджа» и «Конгор-Кишлак» и на заарендованные им же 50 десятин в юрте ст. Нефтяной. Вскоре после образования товарищества директор-распорядитель Мейер убедился в том, что общество не добудет из этих участков ни одного литра нефти. Однако Коровко принялся за рассылку проспектов с целью привлечь пайщиков. Они рассылались в провинцию сотнями тысяч экземпляров. Надежды его оправдались. Немало людей поверило в заманчивую рекламу, но Мейер вышел из общества. За ним ушли Богушевский и князь Тарханов. Размер основного капитала был определен главным учредителем в 3 млн. руб. Деньги поступали к кассиру Александру Коровко (брату Константина), а сам Константин Коровко распоряжался ими как своими собственными. В короткое время было реализовано паев общества на 622 тыс. руб. Из них 375 тыс. руб. поступили в кассу и в Государственный банк, а недостающая сумма в 247 тыс. руб. должна была быть отнесена за счет Коровко. Чтобы убедить пайщиков в реальности дела Коровко арендовал вагоныцистерны, грузовые пароходы и нефтяные участки. Он убеждал людей в наличии 175 десятин нефтяных участков, 19 нефтяных складов, пайщикам сулился дивиденд и уверения в том, что нераспроданных паев осталось только на 350 тыс., а в действительности их оставалось еще на 2 076 800 руб. На запросы пайщиков о положении дел посылались уведомления о блестящем положении. Два других директора, И. И. Назимов и А. В. Марсов, видя, что паевые взносы расхищаются, а паи раздаются бесплатно, стали требовать прекращения рассылки проспектов и потребовали ревизии. Оказалось, что по книгам невозможно определить состояние дел, везде царили фикция и ложь. Пришлось прибегнуть к прокурору. Когда подсчитали сумму хищений паевых взносов, то оказалось, что похищено 156 тыс. руб. и ответственным за все злоупотребления являлся Константин Коровко. Ко времени ареста Коровко в кассе Каспийско-Романовского нефтяного общества оставалось 220 руб. 15 Схожа была судьба еще одного предприятия инженера Коровко — «Брянцевско-Преображенского соляного общества», которое также существовало только на бумаге и его воображении. Обстоятельства дела были таковы. Супруги Коровко организовали «Брянцевско-Преображенское соляное общество» со складным капиталом в размере 500 тыс. руб. Паи общества стоили 2000, 1000, 500 и 100 руб. В состав 157 П. В. Лизунов товарищества также вошли первые «закладчики» братья Константин и Александр Коровко, инженер М. М. Гончаров (директор правления), А. М. Спиров, агроном Шульга и капитан Лащинский. Организаторы прибегли к самой широкой рекламе и распространяли сотнями тысяч экземпляров проспекты, сообщавшие, что новое общество располагает большим пространством соленосных земель в Бахмутском уезде Екатеринославской губернии. В действительности же в то время ни инженер Коровко, ни организованное им общество никакими землями в Бахмутском уезде не владели. Несколько позже Коровко приобрел у крестьянина Побегайло в Бахмутском уезде небольшой участок земли, носивший название «Солончак». Побегайло получил в задаток 10 руб. и обещание в будущем доход в 20 тыс. руб. Коровко велел Побегайло рыть на этой земле ямы, напоминающие шахты, свозить лес и вообще создавать видимость активной работы по добыче соли. Товарищество даже назначило Побегайло «директором рудника». Но при этом не было произведено изысканий для выяснения наличия на участке соляных залежей. Как только до сведения местного горного инспектора дошли сведения, что Побегайло занимается какими-то раскопками безо всякого разрешения, им сразу же было сделано распоряжение о запрете работ и привлечении к ответственности. Увидев опасность, Коровко арендовал соседний участок у владелицы Кишинской и выпустил новые проспекты о том, что товарищество сооружает соляной рудник при станции «Ступки» Южной железной дороги на участке 165 десятин земли, и что рудник является местом залегания самой лучшей соли. Здесь Коровко приказал возвести огромную кирпичную трубу, чтобы все проезжающие по железной дороге видели рудник с различными постройками. Реклама возымела свое действие и в общество к 1 января 1910 г. вступило 274 пайщика, внесших капитал в размере 158 275 руб. Один из них, полковник В. Шульц, приобрел паев на 25 тыс. руб. и пожелал лично ознакомиться с положением дел на соляных шахтах. Приехав в Бахмутский уезд, он нашел там декоративные шахты. Шульц, а за ним и другие пайщики подняли тревогу, потребовав отчета от Коровко и созыва общего собрания. Выяснилось, что Вера Коровко, как «полный товарищ», предпринимавшая «акционирование» общества, выдала своему супругу 25 тыс. руб. в безотчетное распоряжение. А когда пайщики обнаружили, что супруги Коровко успели присвоить все полученные за паи деньги, возбудили уголовное дело. В кассе Брянцевско-Романовского общества оставался 1 руб. В марте 1912 г. по распоряжению судебного следователя по важнейшим делам Н. В. Зайцева инженер Коровко был арестован и отправлен в дом предварительного заключения, где провел два года, пока велось следствие. Во время следствия выяснилось, что число пострадавших от его мошеннических операций доходит до 500 человек, потерявших в общей сложности свыше 1 млн. руб. Прием, которым пользовался Коровко для обирания доверчи158 Крах инженера Коровко и его «Банкирского дома Русской промышленности» вых людей, был очень прост. Коровко совершал с кем-нибудь у нотариуса товарищеский договор, которым учреждал товарищество на вере и снабжал его фирмой «общества». Люди, вносившие ему деньги, предполагали, что имеют дело с акционерным обществом, действующим на основании утвержденного устава, и потому до известной степени подлежащим контролю правительства. На самом же деле оказывалось, что Коровко лично или через подставных лиц как полный товарищ распоряжался бесконтрольно расходованием собираемых денег 16. Суд над Коровко начался 16 мая 1914 г. Дело слушалось в Первом отделении С.-Петербургского окружного суда под председательством Н. Н. Шевцова. Обвинителем выступил товарищ прокурора окружного суда В. А. Глухарев. Защищали Коровко присяжные поверенные И. П. Бессарабов, Д. Д. Данчич и П. П. Тимофеев. Во время процесса подсудимый инженер Коровко принимал деятельное участие в судебном следствии, задавая вопросы свидетелям. В своем первом выступлении на суде он заявил следующее: «Я действовал в интересах и во имя русского народного хозяйства; я хотел создать на русские деньги чистое русское предприятие для борьбы с иностранными предпринимателями, захватывающими всю русскую промышленность в свои цепкие руки. Я думал выйти победителем из целого ряда комбинаций, неизбежных в каждом предприятии, а я затеял их целых три, имея в виду, что одно будет поддерживать другое. Мне не только грезились миллионы, но я воочию видел, что получение миллионов осуществимо при общей энергии и дружной работе. Наши недра содержат сказочные богатства, наша нефть и наша соль, — это неразработанные золотые горы. Но наши предприниматели инертны и обтянуты плотным кольцом формальностей. Я хотел создать свободное от этих формальностей дело с помощью пайщиков, которые сплошь и рядом не знают, куда пристроить свои капиталы…» 17. Во время процесса в качестве свидетелей был допрошен ряд бывших крупных и мелких служащих, утверждавших, что на Коровко буквально «лился золотой дождь». Сам он только в Каспийско-Романовском обществе получал одного жалованья 12 тыс. руб. в год. По справкам одного из кредиторов-пайщиков стало известно, что на текущих счетах Коровко имелись суммы, доходившие до миллиона, но затем деньги вдруг куда-то исчезали. У Коровко было имение в Саратовской губернии в 375 десятин, проданное в 1911 г. за 50 тыс. руб. В рассвет своей деятельности, то есть во время учреждения обществ, у Коровко было пять лошадей, экипажи, слуги, ливрейные лакеи. Он устраивал у себя вечера, на которые приглашал членов Государственной думы и Государственного совета. 22 июня 1912 г. после продолжительного совещания С.-Петербургский коммерческий суд признал «Банкирский дом Русской промышленности» несостоятельным в лице его официального владельца Н. И. Мартынова. В ре159 П. В. Лизунов зультате краха особенно пострадали Гагарин, Владимиров, Данилов, генерал В. П. Максимов, артистка Императорских театров В. А. Никитина, Попова, Семенова и др. Их потери простирались на сумму около 100 тыс. руб. Однако события вскоре приняли неожиданный поворот. Выяснилось, что принадлежащий Коровко участок земли в Бахмутском уезде, пройдя через несколько рук, был приобретен Международным коммерческим банком за 1400 тыс. руб. В кулуарах суда заговорили о необходимости вызвать в суд директора банка Г. Е. Шайкевича, что в процессе предвидится много неожиданного и даже возможны новые разоблачения. Роль Коровко называли уже второстепенной. 22 мая 1912 г. судья объявил о завершении следствия и назначил на 23 мая речи прокурора и адвокатов. 24 мая Коровко было предоставлено последнее слово, в котором он заявил, что «целью его жизни был труд и только труд», что «вращаясь среди народа, среди рабочих, он видел много народного горя и был бесконечно счастлив, когда давал заработать людям, ищущим труда». Далее Коровко продолжил утверждать, что всю свою деятельность направлял на пользу русской промышленности, созданные им предприятия существуют, дают и будут давать миллионные доходы. Во всех своих предприятиях, по словам обвиняемого, он рисковал прежде всех и больше всех. Затем Коровко заявил, что во время ареста в его кармане лежали заключенные уже товарищеские договоры на 4 млн. руб. и если его лишат прав, то все предприятия пропадут. Подсудимый закончил свою речь просьбой, обращенной к присяжным заседателям, оправдать его жену, мать его ребенка. По отношению к себе Коровко просил только об изменении статьи о мошенничестве на статью о вовлечении в невыгодную сделку. Присяжные заседатели совещались пять часов и только около часа ночи ответили утвердительно на все вопросы о доказанности преступлений по всем трем предприятиям. На вопрос о виновности подсудимого Коровко ответили: да, виновен, но на сумму менее 300 руб. Вера Коровко была оправдана. Суд определил лишить Коровко прав состояния и заключить в тюрьму на три месяца, но учитывая предварительное заключение от наказания освободить. Тотчас же Коровко был освобожден из-под стражи 18. В 1912–1914 гг. обанкротился не только банкирский дом Коровко. В эти годы такой же участи подверглись сразу несколько столичных и провинциальных банкирских заведений, например, К. А. Толстопятова, А. П. Киреева и С. Ф. Петровского, А. П. Кропотова, братьев Ингал, Равицкого, А. И. Зейдман и др. В прессе из номера в номер в течение трех лет публиковались материалы о крахе одной банкирской конторы за другой. Крахи банкирских заведений становятся достаточно частым явлением в начале ХХ в. Они сопровождались разорением массы обманутых, охотно доверяющих банкирским заведениям свои сбережения. Приманкой, на которую ловилась клиентура, служил как высокий процент, предлагаемый банкирскими заведениями, 160 Крах инженера Коровко и его «Банкирского дома Русской промышленности» так и простота обстановки и отсутствие формальностей при совершении операций. Можно утверждать, что в начале XX в. в российском бизнесе сформировался новый тип мелкого банкира-спекулянта вроде Коровко, Толстопятова, Петровского, Кропотова и др., которые пользуясь пробелами в законодательстве при помощи обмана пытались обогатиться за счет доверчивости своих клиентов. Примечания * Статья подготовлена при поддержке РГНФ, проект № 12-01-00076/13. 1 ЦГИА СПб. Ф. 492. Оп. 2. Д. 6130; Весь Петербург: Адрес. и справ. кн. на 1908 год. СПб., 1908. С. 375; Весь Петербург… на 1910 год. СПб., 1910. С. 424. 2 РГИА. Ф. 23. Оп. 7. Д. 605. Л. 73; ЦГИА СПб. Ф. 479. Оп. 27. Д. 476; Ф. 569. Оп. 12. Д. 233. 3 Авантюристы наших дней // Петербургский листок. 1914. 22 мая. 4 Финансовое обозрение. 1912. № 1. 5 ЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 12. Д. 233. Л. 1–19; Ф. 243. Оп. 1. Д. 805; Ф. 458. Оп. 1. Д. 2421; Ф. 492. Оп. 2. Д. 6130. 6 Миллионные аферы // Петербургский листок. 1914. 16 янв. 7 ЦГИА СПб. Ф. 569. Оп. 12. Д. 233. Л. 9. — Известны и другие случаи открытия банкирских контор без ведома властей, например, воронежского мещанина М. А. Левина, имевшего в Петербурге четыре банкирских конторы: на Невском пр., 47, Садовой ул., 32, Разъезжей ул., 16–18 и Большом пр. Петербургской стороны, 15. По объяснению владельца, конторы он открыл по промысловым свидетельствам, выданным ему в 1912 г. Было назначено расследование деятельности действующих в столице банкирских контор под фирмой Левина. После расследования министр финансов запретил Левину вести банкирские операции. Пытаясь сохранить банкирский промысел, Левин 29 мая 1912 г. обратился к петербургскому градоначальнику с просьбой разрешить при его банкирской конторе открыть контору «по страхованию извозчиков от штрафов», но получил отказ (см.: Там же. Д. 645. Л. 21, 29, 57–61). 8 Там же. Д. 233. Л. 9–14. 9 Слово «онколь» (on call) означал специальный текущий счет под обеспечение ценных бумаг. Лиц, имеющих такие счета в банках, называли онколистами. Особенности онколя заключались в том, что кредитные учреждения, открывавшие текущие счета, имели право в случае падения биржевой цены заложенных бумаг требовать от своих клиентов возвращения ссуды или увеличения обеспечения. В противном случае заложенные бумаги продавались банком за счет клиента на бирже или оставались за банком по их биржевой стоимости. Почти вся биржевая торговля ценными бумагами в России на рубеже XIX–XX вв. совершалась при помощи онкольных операций. Редко кто покупал ценные бумаги за наличный расчет. Ссуда могла оплачиваться по частям, а обеспечение можно было увеличивать и уменьшать сообразно с величиной взятой ссуды. Таким образом, онкольный счет являлся ссудой на неопределенный срок, которая всегда могла быть полностью или частично уплачиваться или, наоборот, возобновляться. Как «публика», так и биржевая «кулиса» пользовались для этого онкольным кредитом в банкирских учреждениях, внося обеспечение в размере 25–30 %, иногда меньше, иногда больше, но, как правило, в этих пределах. 161 П. В. Лизунов Столичные банки и банкирские конторы в зависимости от того, при какой минимальной сумме взноса они открывали онкольный счет, распределялись следующим образом. При взносе 5000 руб. открывали онкольный счет Русский для внешней торговли банк, Русский торгово-промышленный банк, Учетный и ссудный банк, Волжско-Камский банк, Русско-Китайский банк, Московский купеческий банк; 3000 руб. — Международный коммерческий банк, Северный банк, банк «Э. М. Мейер и Кº»; 2000 руб. — Азовско-Донской банк, банк «Бр. Джамгаровы»; 1000 руб. — Сибирский торговый банк, С.-Петербургское общество взаимного кредита, «Лампе и Кº», «Бр. Рябушинские», «Юнкер», Лионский кредит, Соединенный банк, «Г. Волков с с-ми, «Кафталь, Гандельман и Кº», «Маврикий Нелькен»; 500 руб. — Русское торгово-промышленное общество, Общество взаимного кредита, «Вавельберг», Частный коммерческий банк; 300 руб. — «А. В. Смирнов»; 100 руб. — «Захарий Жданов», «Д. Г. Лесин» и «Банкирский дом русской промышленности». Из приведенного списка видно, что солидность банка прямо пропорционально зависела от минимальной суммы открытия онкольного счета. Серьезные банки не стремились заполучить мелких клиентов, с которыми работы было больше, чем с крупными клиентами, а доход банку тот же (см.: Всероссийский вестник торговли, промышленности и техники. 1910. № 4. С. 8). 10 Миллионные аферы // Петербургский листок. 1914. 16 янв.; Авантюристы наших дней // Там же. 17, 22 мая. 11 Миллионные аферы…; Банки и биржа. 1913. № 37. С. 5; Вопросы банков, биржи и финансов. 1915. № 6. С. 8. 12 Миллионные аферы… 13 Авантюристы наших дней… 24 мая. 14 ЦГИА СПб. Ф. 243. Оп. 1. Д. 805. 15 Там же. 16 Арест короля русских аферистов // Вечернее время. 1912. 24 апр. 17 Авантюристы наших дней… 19 мая. 18 Там же. 25 мая. С. В. Филатова КУПЧИХИ В ПРОВИНЦИАЛЬНОЙ РОССИИ: ОБРАЗ ЖИЗНИ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ (вторая половина XIX — начало XX в.) История купеческого сословия — тема, востребованная самой жизнью, вновь поставившей в постсоветской России задачу развития отечественного предпринимательства. Хотя сегодня существует масса работ, посвященных истории купечества в целом, они сосредоточены преимущественно вокруг мужчин. Безусловно, подобный подход не нуждается в каких-либо обоснованиях: роль мужчины в становлении купечества как сословия бесспорна. Однако в огромной плеяде лиц, ковавших славу и успех российского предпри162 Купчихи в провинциальной России: образ жизни и предпринимательская деятельность нимательства, создавших самобытный, неповторимый облик отечественного делового мира, немалую долю составляли женщины. Образ жизни женщины купеческой среды традиционно изучался в рамках истории повседневности купечества. Эта тема была весьма популярна и в художественной литературе, которая надолго создала весьма непривлекательный стереотип. Вплоть до начала ХХ в. тема бытового, семейного самодурства, несвободы купеческой жизни, мертвящей скуки, бесконечной ругани, издевательств и прямого физического насилия проходит через всю русскую литературу 1. Какие-то из перечисленных характеристик, несомненно, соответствовали действительности. Так, важнейшей особенностью провинциального быта купеческой семьи являлась патриархальность. На наш взгляд, это было обусловлено в первую очередь тем фактом, что именно глава семьи, приобретая купеческое свидетельство, обеспечивал своим родичам данный статус. И только он нес ответственность за результаты предпринимательской деятельности. Отметим также, что главой семьи формально и фактически могла быть женщина. Хотя в семейной жизни она целиком была подчинена мужчине, в бизнесе русская женщина имела возможность играть самостоятельную роль собственника и руководителя торгового или промышленного предприятия. Такое положение вещей складывалось на протяжении всей русской истории. Как отмечает В. Б. Перхавко, хотя у древних русов торговля считалась не женским занятием, некоторые из женщин имели прямое отношение к сфере товарообмена. Об этом, в частности, свидетельствуют предметы, обнаруженные в женских захоронениях Х в., открытых в Гнездове под Смоленском, Тимиреве под Ярославлем, Шестовицах под Черниговом. Здесь были найдены инструменты для взвешивания серебра — миниатюрные складные весы, гирьки-разновески — и монеты 2. Позднее и закон, и обычай в России обозначали различие между имуществом мужа и жены. Основные положения женского имущественного права формировались в XII–XVIII вв. В первую очередь этот процесс коснулся привилегированных сословий. В частности, уже Русская Правда позволяла при отсутствии сыновей наследовать родительское недвижимое имущество дочерям (также дочери часто получали приданое или наследство в форме движимого имущества). По Судебнику 1497 г. наследование дочерьми отцовского имущества и земли стало общей нормой, распространяющейся уже на все слои общества. Впоследствии эту норму подтвердили Судебники XVI в. и Соборное уложение 1649 г. 3 Далее отдельными указами 1676 и 1679 гг. Боярская дума запретила мужчинам продавать родовые земли своих жен без согласия последних. В XVIII–XIX вв. система женского имущественного права окончательного оформилась. Указ о единонаследии 1714 г. прямо говорил, что мужчины 163 С. В. Филатова вправе назначать наследников лишь своих собственных имений, а не имений жены. А в 1753 г. специальным законодательным актом женщинам было дано право отчуждать свои земли без согласия мужей. В 1800 г. Устав о банкротах запретил кредиторам требовать в возмещение долга имущество жен разорившихся купцов 4. Таким образом, хотя брак и означал общее владение имуществом, каждый из супругов мог иметь и вновь приобретать отдельную собственность. Приданое жены, равно как и имущество, приобретенное ею или на ее имя во время замужества, признавалось ее отдельной собственностью, которой она самостоятельно распоряжалась. Многим женщинам при этом удавалось совместить собственную выгоду и интересы супруга. Так, 23 февраля 1870 г. жена пензенского 2-й гильдии купца М. Г. Кликунова заключила контракт с Пензенским отделением Государственного банка, по которому сдала в наем принадлежащий ей «каменный трехэтажный дом на Московской улице, кроме помещения в первом этаже, занимающего магазином галантерейных вещей мужа» 5. Сложившийся порядок имущественных взаимоотношений супругов привел к юридическому закреплению нормы права, согласно которой женщина могла самостоятельно заниматься практически любой коммерческой деятельностью. В частности, Устав торговый подчеркивал: «Лица женского пола причисляются к купеческим гильдиям на одинаковом отношении с мужским» 6. Также закон не чинил никаких препятствий жене купца, если она пожелает объявить капитал отдельно и самостоятельно осуществлять «торговые действия». Ответственность за них падала на ее собственность, за исключением случаев несостоятельности, когда имущество мужа по Уставу судопроизводства торгового привлекалось к судебной ответственности 7 . В большинстве случаев женщины, обладавшие коммерческими способностями, инициативные и амбициозные, имели все шансы достичь высот предпринимательского успеха. Имена некоторых из них были довольно известны. В частности, широкой популярностью у населения Симбирска пользовался винно-гастрономический магазин Зеленковых. Основатель дела С. И. Зеленков (1835–1905) начинал с разносного мелочного торга — продажи с рук дешевых конфет, пряников, кренделей. В 1888 г. он стал симбирским 2-й гильдии купцом и открыл винно-гастрономический магазин с весьма разнообразным выбором деликатесов: черная икра, балыки, омары, копчушки, различные консервы и вина. После смерти Семена Ивановича руководство предприятием приняла на себя его супруга Аграфена Флегонтовна. Магазин просуществовал до 1917 г., сохраняя лучшую репутацию, несмотря на то, что Зеленкова находилась в довольно преклонном возрасте — в 1905 г. ей минул 61 год 8. Прекрасную репутацию имел и винно-бакалейный магазин купчихи О. А. Черноусовой, расположенный на улице Гончарова в том же Симбирске. Бакалейное дело она унаследовала после смерти мужа в 1895 г. и, работая 164 Купчихи в провинциальной России: образ жизни и предпринимательская деятельность самостоятельно, смогла значительно расширить торговлю. Залогом коммерческого успеха была сама личность хозяйки. «Пенсне в золотой оправе, умение одеваться изящно, но неброско, делали Черноусову похожей скорее на классную наставницу, нежели на банальную торговку». Черноусова могла поддержать любой разговор, ведь не зря же она закончила курс Мариинской женской гимназии. «“Образованная” внешность хозяйки привлекала покупателей, а среди них были многие высокопоставленные лица губернии, в том числе губернатор и городской голова 9. Вполне успешно женщины участвовали и в промышленном предпринимательстве. Так, саранский купец С. Д. Начаркин, владелец винокуренного завода, «предпочитал вести хозяйство по старинке» и «не был расположен к особым техническим новшествам». Когда же предприятие в 1910 г. перешло в собственность его жены Софьи Егоровны, она сразу ввела технические новшества. В 1911 г. были установлены три батареи завода Циганди, медный одноколоночный непрерывно действующий брагоперегонный аппарат системы Ф. Виганд № 545, а также заторный чан на 1054 ведра, центробежный, бражный, пароводяной насосы и солододробилка. В результате завод получил название по имени своей владелицы — Софийский 10. А. Д. Муравьева получила созданные мужем пильню и мельницу, а десять лет спустя она была хозяйкой уже достаточно солидного лесопильного завода. Не чужда была дамам и сфера финансово-кредитных операций. В частности, пензенская купчиха М. Е. Базерова не только сохранила супружеский магазин колониальных товаров, но и превзошла своего мужа, открыв (совместно с братом) единственную в Пензенской губернии банкирскую контору, положив таким образом начало рынку ценных бумаг в крае 11. Женская привлекательность и обходительность нередко способствовала разрешению конфликтов с властями, неизбежно возникающих при ведении бизнеса. В частности, в 1897 г. чрезвычайно обострились отношения между чиновниками акцизного ведомства и администрацией спичечной фабрики купчихи А. Т. Казуровой, расположенной в Нижне-Ломовском уезде Пензенской губернии. Присланный на предприятие ревизор натолкнулся на противодействие администрации. Акцизные чиновники искали поддержку у местных властей, но безуспешно: полицейский пристав, отобедав с Казуровой, пришел в «размягченное состояние духа» и стал «почти открыто порицать действия акцизного надзора» 12. О степени развития женского предпринимательства мы можем также судить и по материалам официальных сводок. Согласно данным Пензенского губернского статистического комитета, в 1868 г. в Пензенской губернии среди местных купцов было 18,6 % женщин 13. В основном они занимались хлебной и бакалейной торговлей (25,8 %), а также содержанием питейных заведений различного рода (11,8 %). Круг деятельности остальных был довольно широк: от мелочной торговли до содержания фабрично-заводских предприятий 14. 165 С. В. Филатова В Самаре в середине XIX в. насчитывалось 180 купцов, из них 35 женщин (19,4 %) 15. Однако здесь следует отметить, что среди дам доля тех, кто вовсе не занимался никакой коммерческой деятельностью, была довольно значительной — 24,7 % (для сравнения: доля мужчин составляла всего 7,2 %). Подобная ситуация имела место по всей России. Она была связана с самим купеческим статусом, который обеспечивал владельцу звания и членам его семьи некоторые права и привилегии: освобождение от рекрутской службы, телесных наказаний и пр. Неудивительно, что женщины, будучи в силу своей социальной роли ограничены в других возможностях добиться подобного положения, предпочитали воспользоваться именно этим путем. Данный тезис косвенно подтверждается и тем фактом, что подавляющее большинство женщин, не занимающихся предпринимательской деятельностью, были девицы и вдовы с малолетними детьми или бездетные, то есть принадлежавшие к категории лиц, нуждавшихся в поддержке. Такие женщины по возможности стремились быть приписанными к семейному капиталу. В частности, анализ посемейных списков провинциального купечества второй половины XIX в. показывает, что в среднем в одно купеческое свидетельство записывались по 8–10 человек 16, однако их число могло быть значительно больше. Так, в свидетельство самарского купца Г. С. Овсянникова было внесено 41 лицо: дети, снохи, внуки 17. В торгово-промышленной деятельности все члены семейства выступали только как доверенные лица начальника капитала. Концентрация капитала в немалой степени способствовала успешному ведению бизнеса, поэтому многие купеческие патриархи не спешили предоставлять своим детям самостоятельность. Дочери оставались в семейном капитале до замужества. А многие мужчины вполне зрелого возраста, даже вступившие в брак, числились «купеческими сыновьями», а не купцами. Так, по воспоминаниям современника, «старший сын симбирского купца Зеленкова был уже женатым и имел маленьких детей, но отец не отделял его от себя, заставлял жить в одной квартире с собой…». Но в конце XIX столетия «в жизни купечества, несомненно, наступил перелом. В этот период в городах исчезли купеческие типы вроде Кабанихи и Дикого, за весьма редким исключением. Культура начинает просачиваться в этот мир, и уже не было тогда купчих, которые считали паровоз огненным змеем и слепо верили глупым рассказам странниц и приживалок» 18. В повседневный досуг купечества рубежа XIX–ХХ вв. постепенно входит чтение. Так, А. П. Кузнецов, представитель известной пензенской купеческой фамилии, описывает времяпрепровождение своих ближайших родственниц следующим образом: «Бабушка моя Федосья Ивановна … сидела больше за чтением как светских, так и духовных книг. Хотя образования она никакого не имела, но чтением увлекалась и прочла на своем веку немало книг… Мать 166 Купчихи в провинциальной России: образ жизни и предпринимательская деятельность моя Наталья Александровна … очень любила читать, собрала порядочную свою библиотеку и была всегдашней подписчицей единственной городской общественной библиотеки. Она много читала мне вслух и я, не зная еще грамоты, знал наизусть много стихотворений» 19. Как констатировал современник, купцы «стали тянуться за дворянством и определяли своих детей в гимназии или коммерческие училища, а затем и высшие учебные заведения» 20. Неудивительно, что досуг юных отпрысков купеческих семейств постепенно приобретает интеллектуальную направленность. В дневнике Н. А. Финогеевой, дочери пензенского купца 1-й гильдии А. Ф. Финогеева, отмечено: «…целый вечер читала»; «Вечером я с мамою ходила в Реальное училище. Там был вечер и играли на рояле, на скрипке, говорили стихи, пели и представляли сами реалисты “Демьянову уху” и из “Недоросля” — “Митрофан и его учение”. Мне очень понравилось…»; «Нынче утром я с мамою играла на рояле в четыре руки»; «До обеда я писала диктовки — французскую и немецкую…» 21. Достаточное для понимания искусства образование получили пензенские купчихи А. Д. Мейергольд и Н. Д. Попова, имевшие в театрах города персональные ложи. Сын первой — В. Э. Мейерхольд — стал прославленным реформатором отечественного театра, сын второй — профессором театрального института. При этом сохранялись и традиционные формы социальной активности купеческих жен — благотворительность и попечительство. Так, П. В. Карпова, жена пензенского купца 1-й гильдии А. Ф. Карпова, регулярно оказывала материальную поддержку церкви. На постройку храма в с. Вышилее Городищенского уезда она пожертвовала 1,5 тыс. руб., на постройку гарнизонного храма в Пензе — 600 руб. Также крупные суммы были внесены на золочение креста пензенского кафедрального собора. Но объектом особых забот купчихи была карповская богадельня возле Духосошественской церкви. Нуждающимся крестьянам с. Вышилей и с. Сермана Прасковья Васильевна выделяла муку, крупы, а многим бедным горожанам установила ежемесячную пенсию в размере от 1 до 10 руб. Т. В. Грошева, супруга городского головы, первогильдейского купца И. Е. Грошева, много лет была членом попечительского совета женской прогимназии 22. И все же главными обязанностями женщин купеческого сословия были домашняя экономика, воспитание детей и организация семейного быта. Жена обязана была приготовить ежедневно обед для супруга (самостоятельно или с помощью прислуги) и создать обстановку, благоприятную для его домашнего отдыха или досуга. Если в доме собирались гости, на хозяйку возлагалась обязанность развлекать дам. Хождение в гости и приглашение гостей были одной из самых распространенных форм времяпрепровождения. Это была наиболее приятная и доступная форма межсемейного общения. Свободное время купеческие жены посвящали изготовлению кваса, пива, нали167 С. В. Филатова вок, приготовлению всевозможных яств, пошиву одежды, изобретению средств и способов макияжа. Благочестивые купчихи каждое воскресенье ходили в церковь. В теплое время года выезжали на гуляния в лесок. «Счастлив в мире тот, кто малым доволен», — эта истина в те времена признавалась неоспоримой», — писал об образе жизни своей семьи мокшанский купец В. П. Быстренин 23. Говоря об эволюции образа жизни женщин купеческой среды в указанный период мы отмечаем, что дореформенная относительно закрытая модель, основанная на патриархальных ценностях, постепенно разрушалась. Хотя брак, семья и домашний очаг по-прежнему оставались приоритетными ценностями, круг интересов и целей женщин, принадлежавших к купеческому званию, значительно расширился. Это выражалось в повышении уровня интеллектуального развития, расширении меж- и внутрисословных коммуникаций, возрастании социальной активности. В культурной и экономической жизни провинции представительницы данного сословия играли значительную роль. Благодаря династическим бракам объединялись и укреплялись капиталы многих купеческих кланов, налаживались близкие, доверительные связи. Многие женщины отдавали бизнесу личные способности. При этом вновь подчеркнем, что занятие женщин предпринимательской деятельностью не было исключительно следствием буржуазной модернизации. С другой стороны, пореформенная либерализация так или иначе способствовала более масштабному вовлечению женщин в предпринимательство. Примечания 1 Левандовская А. А., Левандовский А. А. «Темное царство»: купец-предприниматель и его литературные образы // ОИ. 2002. № 1. С. 152–155. 2 Перхавко В. Б. Купчихи допетровской России // ВИ. 2009. № 1. С. 148. 3 Соборное уложение 1649 года: Текст, комментарии. Л., 1987. С. 83–84. 4 Маррезе М. Л. Бабье царство: дворянки и владение имуществом в России (1700– 1861). М., 2009. С. 71, 176. 5 ГАПО. Ф. 74. Оп. 1. Д. 42. Л. 1, 1 об. 6 Свод законов Российской империи. Т. 11, ч. 2. СПб., 1857. Ст. 14. 7 Бардзкий А. Э. Законы о несостоятельности торговой и не торговой и о личном задержании неисправных должников: С разъяснениями Гражд. и Уголов. кассац. департаментов и Общего собр. департаментов Правительствующего Сената за 30 лет (с 1868 по 1898 г. включительно). Екатеринослав, 1899. 8 ГАУО. Ф. 143. Оп. 1. Д. 66; Ульяновская — Симбирская энциклопедия: В 2 т. Т. 1. Ульяновск, 2000. С. 218. 9 ГАУО. Ф. Р–4061. Оп. 1. Д. 313. Л. 112. 10 Белохвостиков Е. П. Софийский спиртзавод: становление и развитие. Пенза, 2003. С. 23–24. 11 Тюстин А. В. Во благо Отечества: Из истории предпринимательства Пенз. губернии. М., 2004. С. 250. 12 ГАПО. Ф. 6. Оп. 1. Д. 6632. 168 К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) 78-й муниципальный округ Армавир Бабушкин (Мысовск) Белый К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Бережковское сельское поселение Бессоновка, село Бессоновский район Богучарский район К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Большерогачёвское сельское поселение Бутурлиновский район Венев Веневский район К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Верховажский район Вышний Волочек Гагарин (Гжатск) Гагаринский район К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Гулькевичский район Дмитровск Дюртулинский район Земетчинский район К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Заневское сельское поселение Зеленодольск Измалковский район Ирбит К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Ирбитское муниципальное образование Калачеевский район Кинешма Краснокамский район К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Краснострельское сельское поселение Кяхта Левтолстовский район Лежневский район К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Лотошино Лотошинский район Макарьев Морские Ворота, муниципальный округ К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Новоивановское городское поселение Новосветское сельское поселение Октябрьское сельское поселение Переваловское сельское поселение К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Переславль-Залесский Петровский сельский совет Савинский район Санкт-Петербург К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Сорокинское сельское поселение Ставрово, поселок Староурмарское сельское поселение Таганрог К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Татышлинский район Тбилисское сельское поселение Троицк Трудобеликовское сельское поселение К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Тюлячинский район Тюмень Улан-Удэ (Верхнеудинск) Устьянский район К статье Г. В. Калашникова (с. 303–326) Ухоловский район Челябинск Чистополь Эльбарусовское сельское поселение Купчихи в провинциальной России: образ жизни и предпринимательская деятельность 13 Там же. Ф. 9. Оп. 1. Д. 160. Там же. Д. 156. 15 ЦГАСО. Ф. 146. Оп. 1. Д. 2. 16 ГАПО. Ф. 109. Оп. 1. Д. 939; ГАУО. Ф. 137. Оп. 40. Д. 54. 17 ЦГАСО. Ф. 146. Оп. 1. Д. 2. Л. 5. 18 ГАУО. Ф. Р–4061. Оп. 1. Д. 313. Л. 92. 19 Кузнецов А. П. Моя родословная: Неоконч. воспоминания // Земство: Арх. провинц. истории России. 1995. № 3. С. 74. 20 ГАУО. Ф. Р–4061. Оп. 1. Д. 313. Л. 112. 21 Финогеева Н. А. «Когда я пишу в дневнике все, что у меня на душе, я как-то успокаиваюсь…»: Из дневника гимназистки. 22 февр. 1915 г. — 6 мая 1921 г. // Земство: Арх. провинц. истории России. 1995. № 3. С. 47–49. 22 Тюстин А. В. Во благо Отечества… С. 318, 328. 23 Быстренин В. П. «Уходящее». (Силуэты) // Голос минувшего. 1922. № 1. С. 37. 14 Е. Л. Ломако, Л. Н. Соза КОЛОМЕНСКОЕ КУПЕЧЕСТВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII — НАЧАЛА XX в.: ЭВОЛЮЦИЯ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В провинциальных торговых городах купечество на протяжении второй половины XVIII — первой половины XIX в. оставалось ведущей экономической группой населения. Ряд законодательных актов с 1720-х гг. вводил под именем купцов все городское население и делил его на три гильдии. В Коломне купечества во вторую ревизию (1744–1747 гг.) насчитывалось 1955 душ м. п. 1 К третьей ревизии (1762–1767 гг.) численность купцов составила 1884 души м. п. 2 В 1775 г. вышел именной указ «О сборе с купцов, вместо подушных, по одному проценту с объявленного капитала и о разделении их на гильдии» 3. Данный указ вводил разделение купцов по гильдиям в зависимости от суммы указанного капитала. В результате купеческая группа в России существенно сократилась. Эта же тенденция прослеживается и в уездной Коломне: сведения городской канцелярии 1778 г. свидетельствуют о 19 душах купцов 1-й гильдии, 167 — 2-й, 574 — 3-й 4. Однако четвертая ревизия (1782–1787 гг.) зафиксировала 1221 представителя купечества, что говорит о положительной динамике роста указанного сословия 5. Значительное пополнение коломенского купечества происходило после секуляризации церковных земель в 1764 г. из среды экономических крестьян. Коломенские купцы в свою очередь записывались, в основном, в московское или санкт-петербургское купечество, а также в рязанское. Переход в московское купечество в 1782 г. Д. Д. Мещанинова — представителя богатейшей фамилии — наиболее заметен. Мещанинов подал прошение о записи его 169 Е. Л. Ломако, Л. Н. Соза в московское купечество на основании того, что он «в давних годах выехал из города Коломны в Москву, где и обжился…» 6. В том же 1782 г. Мещанинов становится московским головою 7. Его путь повторил К. К. Шапошников, поселившийся в Москве более чем за десять лет до своего официального вступления в ряды московских купцов — в 1804 г. В 1841–1843 гг. он занимал должность московского городского головы. К концу XVIII в. по пятой ревизии (1794–1808 гг.) в Коломне числилось: «именитых купцов: мужеска 19, женска 19; 1 гильдии: мужеска 22, женска 27; 2 гильдии: мужеска 94, женска 117; 3-й гильдии: мужеска 940, женска 1256» 8. Примечательно, что в Московской губернии именитые купцы были зафиксированы только в Коломне. Среди них нам известны представители трех родов: семейства Ложечниковых, Мещаниновых и Шевлягиных. Материалы шестой ревизии (1811–1812 гг.) позволяют проследить дальнейшую судьбу указанных фамилий (заметим, что звание именитых граждан для купцов было отменено 1 января 1807 г. 9). Так, семья Ложечниковых утратила свои лидирующие позиции, а в первогильдейском купечестве числились всего 11 семей: Шевлягины, Мещаниновы, Шапошниковы (три семьи), Ротины, Кисловы (две семьи), Колесниковы, Коратаевы, Капустины 10. В высший круг коломенского купечества вошло лишь семейство Ротиных 11. В 1820-х гг. коломенское купечество было по-прежнему многочисленным: в нем насчитывалось 1391 душа м. п. и 1327 душ ж. п. 12 Манифест от 10 апреля 1832 г. вводил новое сословие — почетных граждан, к которому причислялись и представители купечества 13. С 1833 по 1839 г. к почетным гражданам Коломны были отнесены купцы 1-й и 2-й гильдий: Р. Колесников, И. Кандратов, Я. Каротаев, В. Левин, Д. Левин (с двумя братьями), С. Шерапов, представители семей Шевлягиных и Кисловых, А. Коробов, В. Константинов (с семейством), П. Левин (с братом) 14. К 1852 г. к почетным гражданам относились: Я. А. Каротаев, И. Ф. Кислов, Е. Ф. Кислов, П. Р. Колесников, И. А. Коробов, М. М. Коробова, М. Ю. Левин, А. А. Левин, П. Ф. Токарев, А. Н. Шевлягин, С. Д. Шерапов 15. Буржуазные реформы 1860–1870-х гг. и перемены в социальноэкономической жизни общества неизбежно повлекли за собой изменения в составе городского населения. Введение в действие «Положений о пошлинах на право торговли и других промыслов» от 1 января 1863 г. и 9 февраля 1865 г. 16 серьезно изменило состояние купечества: число гильдий сокращалось до двух. Открывать и содержать торговые и промышленные заведения теперь можно было только после получения гильдейского свидетельства и поэтому правом именоваться купцом обладало лицо, выкупившее сословное гильдейское свидетельство. Историки Н. А. Иванова и В. П. Желтова отмечают, что «Положения» не меняли принципиально сословных начал, установившихся в обществе, однако делали значительный шаг вперед, с одной стороны, в ослаблении сословности, а с другой — в расширении прав купече170 Коломенское купечество второй половины XVIII — начала XX в. ства 17. Согласно «Положению о государственном промысловом налоге» от 8 июня 1898 г. для занятия предпринимательской деятельностью становилось не обязательным выкупать гильдейское свидетельство, а достаточно было выкупить промысловое свидетельство определенного разряда 18. Теперь сословные купеческие права приобретались при выполнении следующих условий: выборки промыслового свидетельства на торговые, промышленные или пароходные предприятия высших разрядов и взятии сословного купеческого свидетельства. Таким образом, законодательство второй половины XIX в. значительно ограничило сословные привилегии купечества и неизбежно способствовало уменьшению (за счет 3-й гильдии) числа купцов. В устоявшийся веками в Коломне порядок, в том числе и сословный, вторгались и «новшества цивилизации» в виде проложенной в 1862 г. через уезд железной дороги Москва — Саратов, что решающим образом повлияло на развитие города и жизнь горожан. Прямые железнодорожные перевозки скота и хлеба лишили купцов устойчивых доходов. В такой ситуации достаток многих купеческих семей оказался подорванным, и их доля среди городского населения стала стремительно сокращаться. Если на 1861 г. в Коломне насчитывалось 2357 (16,73 %) купцов, то по ведомости 1870 г. их учтено только 1735 (9,22 %). В последующие годы тенденция к понижению их численности сохранялась: на 1897 г. их было 473 чел. (2 %), а к 1914 г. осталось только 347 (1,1 %). Всего за полвека численность коломенского купечества сократилась в семь (!) раз 19. Столь резкое падение произошло в основном за счет обеднения преобладавших в Коломне середины XIX в. купцов 3-й гильдии. Названные выше неблагоприятные экономические обстоятельства и отмена в 1863 г. 3-й гильдии значительно затруднили таким купцам оплату высоких второгильдейских сборов. Для многих из них достижение нового статуса оказалось невозможным, что вызвало массовый переход в мещанское сословие. Купцы же 1-й и 2-й гильдий или поменяли род деятельности или жили на проценты от нажитых в свое время капиталов. Указанные процессы наглядно прослеживаются на уровне персоналий — известных в городе купеческих фамилий. Так, дети Ф. Т. Рыбакова, получившего в 1876 г. свидетельство купца 1-й гильдии, спустя 13 лет не смогли подтвердить свое первогильдейство и в 1889 г. были причислены ко 2-й гильдии. Купец П. Ф. Шапошников, причисленный с отцом в 1895 г. ко 2-й гильдии, после смерти родителя в 1907 г. был не в состоянии оплатить ценз и оказался в списках лиц, подлежащих к зачислению в мещане. Не смогли удержаться в 1-й гильдии и богатые коломенские купцы братья П. Т. и Н. Т. Кацеповы, которые в 1915 г. за неуплату взноса утратили прежний высокий статус 20. Коломенское купечество играло на протяжении второй половины XVIII — начала XX в. важную роль в экономике города, проявляя себя в торговой и промышленной сферах. Расположение Коломны на скрещении сухопутных и водных путей к юго-восточным губерниям империи позволяло ей нахо171 Е. Л. Ломако, Л. Н. Соза диться в числе крупных торговых центров страны. Большое значение в торговле имели многовековые традиции. Торговля в городе традиционно была направлена на внешний и внутренний рынок (включающий внутригородскую, уездную и всероссийскую торговлю). Вовлечение Коломны в оптовую транзитную торговлю (в основном хлебом, солью, рыбой и скотом) соответствовало духу времени. В 1760-х гг. поставки в Петербург и Астрахань на общую сумму в 114 550 руб. осуществили 57 представителей 1-й и 2-й гильдий 21. Тем не менее, торговые операции многих купцов Коломны во второй половине XVIII в. не выходили за пределы коломенской округи и ограничивались перепродажей сена, овса, продуктов для проезжающих через город. Особо стоит подчеркнуть участие коломенских купцов в кабацких откупах и в подрядах на поставку соли, являвшейся одной из крупнейших статей государственной монополии. Доход купечества складывался и от содержания постоялых домов. Однако во второй половине XVIII в. в торговле коломенских купцов происходит постепенное перераспределение направлений в закупке и перепродаже товаров: на первые роли выходит гуртовая торговля скотом, который коломенское купечество приобретало в «степных городах», служивших также поставщиками меда, пеньки и других товаров. Суда с хлебом из Орла, с солью — из Нижнего Новгорода, с железом — из Сибири, шли в основном транзитом мимо Коломны и останавливались лишь для покупки продуктов для «работных людей» 22. По рекам сплавлялись плоты строевого и дровяного леса. Из Астрахани в Коломну поставлялись зерно, рыба и икра. Из Москвы, Петербурга и других городов на местный рынок поступали различные материи, шнурки, щепетильный товар, изделия из железа, виноградное вино, хрустальная посуда, чай, сахар, овощи. Местное производство снабжало городских жителей переработанной продукцией: юфтью, мылом, салом, свежим и соленым мясом, пряниками, воском, горшками. Промыслы местных жителей давали продукты естественного происхождения — мед и рыбу. Окрестное крестьянство насыщало торг Коломны хлебом, хмелем, посудой. К 1770-м гг. и в последующие десятилетия стали явственными такие тенденции в развитии коломенской торговли, как возрастание емкости внутреннего рынка, укрепление его связей с формирующимся всероссийским рынком, расширение ассортимента торговли при углублении специализации на специфически коломенских товарах. Еще более оживлялась торговля в традиционные базарные дни (понедельник и четверг), когда указанный ассортимент пополнялся изделиями крестьянского промысла близлежащих деревень. Г. Ф. Миллер в 1778 г., отметив торговлю Коломны с южными городами, показал и все более укрепляющиеся ее связи с Южным Уралом, например, с Оренбургом 23. Торговые интересы коломенских купцов распространялись и до окраин Российской империи. Из сообщения Московского 172 Коломенское купечество второй половины XVIII — начала XX в. губернского правления 1785 г. следует, что коломенский купец Федор Токарев имел один пай в разбившемся на Камчатке судне «Св. Прокопий» 24. Вплоть до середины XIX в. транзитная торговля, которую стимулировало наличие удобных судоходных и шоссейных дорог, связывающих город с Москвой, имела для Коломны большое значение. Внешняя торговля города по-прежнему была обширна и основными статьями ее оборотов с Москвой являлись скот, хлеб и соль. Например, оборот хлебной торговли некоторых купцов в результате круглогодичной купли-продажи достигал 100 тыс. руб. серебром 25. Коломна как любой уездный город исполняла функцию центра торговли для своей округи. На практике торговая жизнь уезда сосредотачивалась в основном в уездном городе, где была представлена большим числом торговых заведений — лавок и магазинов, отличавшихся разнообразием ассортимента. К середине XIX в. объем внутренней торговли Коломны достиг 800 тыс. руб. серебром. Если учесть, что торговый оборот всех уездных городов Московской губернии тогда составлял 2145 тыс. руб. серебром, то доля в нем Коломны была весьма весома — 37,3 %. Таким образом, Коломна и в середине XIX в. была важнейшим торговым центром губернии, а совокупный объем оборотов коломенской внутренней и внешней торговли достигал 6 млн. руб. Строительство в 1860-х гг. железнодорожной магистрали Москва — Саратов и возведение шлюзов на р. Москве оказали отрицательное влияние на транзитную торговлю Коломны. Наблюдалось падение оптовой торговли хлебом и скотом, поскольку перевозки этих товаров в Москву осуществлялись по железной дороге мимо города, а идущие по Оке и Москве-реке товары не требовали, как раньше, перевалки в Коломне. Приведем наблюдения современников: «Надо заметить, что город Коломна… поражает обилием в нем торговых помещений, многие их которых, однако, никогда не открывают своих дверей перед покупателем, а стоят пустые или служат складами для товаров. В городе Коломне торговля сильно пала с проведением железной дороги, и большое число пустующих лавок служат памятником этого падения торговли. Кроме того, в Коломенском уезде имеются два довольно крупных торговых пункта, село Малино и Озеры, понижающие торговое значение города» 26. В итоге коломенское купечество, имевшее в середине XIX в. крепкие позиции в транзитной и внутренней торговле, к рубежу XIX–ХХ вв. утратило свое влияние. Однако сокращение оптовой торговли не привело к ее полному исчезновению: хлебная и соляная торговля стали удовлетворять потребности внутреннего рынка и уезда. Дело в том, что часть коломенских прасолов смогли приспособиться к новым условиям. По свидетельству коломенского исправника, они, арендуя или скупая в южных губерниях обширные земель173 Е. Л. Ломако, Л. Н. Соза ные участки, содержали там гурты скота, который отправляли «по железке» сначала в Москву и далее в Петербург. Во внутренней торговле конца XIX — начала ХХ вв. купечество также сократило свое влияние, уступив позиции более предприимчивым представителям мещанства (56 %) и крестьянства (29 %). Доля же торговцев-купцов составила всего 11 %, при том, что обороты их торговых заведений, по сравнению с мещанскими и крестьянскими, были значительно выше — в среднем от 20 до 50 тыс. руб. в год. Высокими продажами отличались мучная и хлебная торговля, где годовые обороты отдельных лиц достигали 80–100 тыс. руб. Среди владельцев мучных лавок можно выделить купца 2-й гильдии И. П. Кочергина, чей годовой оборот составлял 87 тыс. руб. Успешной была хлебная торговля в лавках купцов В. И. Быкова, И. Быкова, Д. И. Муравлева, купчихи Л. И. Заевой (торговые обороты достигали от 30 до 70 тыс. руб.) 27. Мануфактурную (продажа тканей) и галантерейную торговлю вели купцы Е. Я. Фомин (70 тыс. руб.), М. П. Катьков (38 тыс. руб.), Н. Н. Мещанинов, купеческие сыновья Шапошниковы (30 тыс. руб.). Необходимо отметить, что обширная торговая деятельность купечества Коломны со второй половины XVIII в. приносила необходимые средства для открытия заводов и фабрик. При этом для второй половины XVIII в. под заводами можно понимать расширенные ремесленные предприятия семейного типа, а под фабриками — более крупные промышленные предприятия, соответствующие определению мануфактуры. Заводы были связаны с основными направлениями торговой деятельности, а также со строительством. Среди них можно назвать кожевенные, сальные, клеевые, мыловаренные, маслобойные, солодовенные, горшечные, кирпичные, кафельные. Первые фабрики появляются в Коломне в 1750-х гг.: в 1753 г. в городе находилась полотняная мануфактура купца С. Тетюшенникова (Тетюшенинова) 28. В 1754 г. И. Т. Мещанинов открыл суконную фабрику, тогда же правительство предоставило ему право на покупку «с землями и без земель 480 душ» 29. На рубеже 1760–1770-х гг. в Коломне возникают и другие фабрики: полотняные (Т. Шульгина, Е. Хлебникова, Е. Котельникова); шелковые (С. Попова, Е. Полетаева, П. Котельникова, И. И. Ложечникова); китайчатая и кумачная (И. Т. и И. Д. Мещаниновых); канатная (И. Хлебникова). К концу XVIII в. в Коломне наблюдается спад мануфактурной промышленности: в городе работали только суконная и шелковая фабрики. В первой четверти XIX в. количество шелковых производств увеличивается и к 1814 г. их насчитывалось пять. Среди владельцев значились Г. и С. Левины, Коробовы, И. Крашенинников, К. Медведев 30. В 1820-х гг. фабрики содержали коломенские купцы Г., Е. и А. Левины, И. Крашенинников, В. и А. Коробовы, а также московский купец И. Левин. К. Медведев, «московский бывший купец, а ныне мещанин», являлся владельцем миткалевой фабрики 31. Продукция шелковых мануфактур, которая поступала в Москву, Коломну 174 Коломенское купечество второй половины XVIII — начала XX в. и на разные ярмарки, была разнообразной: ткани нескольких видов (штоф, фата и др.), кушаки, платки, шали, покрывала. В середине XIX в. в городе широко были известны шелкоткацкие фабрики мануфактурного типа А. А. Бабаева (основана в 1828 г.), И. А. Бабаева (1810 г.), Г. М. Бабаева (1858 г.), Ф. Т. Рыбакова (1851 г.) 32. Здесь производили различные материи: штоф, бархат, атлас, сан дубль, бум атлас 33, сбыт которых осуществлялся на губернских ярмарках, в Москве и Нижнем Новгороде 34. Содержателями шелковых и полушелковых производств, выпускающих платки парчовые, парчи золотые и мишурные, числились А. А. и М. Г. Левины; бумаготкацких и набивных, производящих кисею, платки, плис, полубархат, миткаль, холстинку, — Т. Т. Бабаева, И. П. Белкин, А. П. Зимин, И. А. Коробов, М. В. Коробова; табачным производством владел С. В. Шершавин; владельцем мыловаренного завода являлся П. Ф. Токарев, кожевенные заводы имели И. И. Набоков, А. Н. Степанов, Ф. Н. Степанов 35. В пореформенное время в Коломне появляются новые производства, принадлежавшие купеческим фамилиям. Так, в 1866 г. купцом А. С. Озеровым был основан водочный завод, а в 1867 г. купцом И. С. Бубновым — пиво-медоваренный 36. Производство водки и винных изделий у Озерова к концу XIX в. достигло значительных объемов: в год выделывали 90 тыс. ведер очищенного вина и до 1,5 тыс. ведер водки. Выработанные в Коломне крепкие напитки сбывались в Московской и Рязанской губерниях. На канатном производстве, единственном в Московской губернии, основанном в 1874 г. коломенским купцом И. А. Пивоваровым, выделывали пеньковую бечеву, канаты и паклю 37. К этому времени относится основание рогожных заведений купцов братьев М. и А. Юкиных 38. Новое, деревообрабатывающее, производство было представлено лесопильным заводом, основанным в 1891 г. купцом Д. Н. Львовым. В городе действовали и свечновосковые «заводы» купцов Муравлевых. В конце XIX в. продолжала функционировать шелковая фабрика купца Н. Ф. Рыбакова; фабрики Бабаевых в 1880-х гг. были закрыты. Однако несмотря на неблагоприятные перемены купечество продолжало играть важную роль в общественной жизни пореформенной Коломны. Так, членами городского управления были Н. Н. Мещанинов и П. В. Казаков, гласными — В. И. Быков, П. В. Казаков, П. Е. Потапов. Среди коломенских купцов было немало попечителей образовательных и благотворительных учреждений. Попечителями богаделен являлись А. Д. Кузьмин (Пятницкой богадельни), А. Н. Потапов (богадельни имени бр. Шаниных), Н. Т. Львов (Гороховской богадельни) 39. На пожертвования местной предпринимательницы купчихи М. Н. Шевлягиной в городе было осуществлено строительство водопровода (завершилось в 1902 г.), стоимость которого составляла примерно 200 000 руб. 175 Е. Л. Ломако, Л. Н. Соза Таким образом, на протяжении второй половины XVIII — начала ХХ в. происходили изменения в численности и составе коломенского купечества, выразившиеся в сокращении представителей данного сословия. Под влиянием социально-экономических факторов наблюдалась и эволюция предпринимательской деятельности. Коломенские купцы, утратив ведущую роль в транзитной и внутригородской торговле и уступив ее более предприимчивым мещанам и крестьянам, сохранили, тем не менее, влияние в органах местного самоуправления, занимаясь благотворительностью, поощряя развитие образования и культуры. Примечания 1 Бакмейстер Г. Л. Х. Топографические известия, служащие для полного географического описания Российской империи. Т. 1, ч. 1. СПб., 1771. С. 54. 2 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 445/21. Л. 1–3. 3 ПСЗ. Собр. 1. Т. 20. № 14 327. 4 Академик Г. Ф. Миллер — первый исследователь Москвы и Московской провинции. М., 1996. С. 73. 5 РГАДА. Ф. 1320. Оп. 7. Д. 3251. Л. 2. 6 ЦИАМ. Ф. 41. Оп. 1. Д. 102. Л. 1. 7 Аксенов А. И. Генеалогия московского купечества XVIII в.: Из истории формирования рус. буржуазии. М., 1988. С. 114. 8 РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 18 862, ч. 6. Л. 4. 9 ПСЗ. Собр. 1. Т. 29. № 22 418 (отд. IV, ст. 19). 10 ЦИАМ. Ф. 51. Оп. 8. Д. 23. Л. 1–3. 11 Там же. Л. 2. 12 ЦИАМ. Ф. 210. Оп. 11. Д. 7. Л. 101. 13 ПСЗ. Собр. 2. Т. 7. № 5284 (§ 9). 14 Петров А. И. Памятная книжка Российской промышленности на 1843 год. М., 1843. С. 253–305. 15 Нистрем К. М. Указатель селений и жителей уездов Московской губернии: Сост. по офиц. сведениям и док. М., 1852. С. 509–513. 16 ПСЗ. Собр. 2. Т. 38, ч. 1. № 39 118; Т. 40, ч. 1. № 41 779. 17 Иванова Н. А., Желтова В. П. Сословное общество Российской империи: (XVIII — начало XX века). М., 2009. С. 418–419. 18 ПСЗ. Собр. 3. Т. 18, ч. 1. № 15 601. 19 Приложение ко всеподданнейшему отчету [московского губернатора за 1870 год]; ЦИАМ. Ф. 492. Оп. 2. Д. 232. Л. 22; Д. 659. Л. 70; Ф. 199. Оп. 2. Д. 30. Л. 3 об.; Д. 93. Л. 6; Д. 852. Л. 16. 20 ЦИАМ. Ф. 51. Оп. 7. Д. 8881. Л. 2–5. 21 РГАДА. Ф. 397. Оп. 1. Д. 445/21. Л. 1–3. 22 Бакмейстер Г. Л. Х. Топографические известия… С. 63. 23 Академик Г. Ф. Миллер… С. 63. 24 ЦИАМ. Ф. 41. Оп. 1. Д. 750. Л. 1. 25 Экономическое состояние городских поселений Европейской России в 1861–62 г. СПб., 1863. Ч. 1. С. 21–22 (Отд. XXI. Московская губерния). 176 Коломенское купечество второй половины XVIII — начала XX в. 26 Нормы для оценки городских недвижимых имуществ по закону 8 июня 1893 года. М., 1898. С. 81–82. 27 ЦИАМ. Ф. 492. Оп. 2. Д. 294. Л. 5. 28 Полянский Ф. Я. Экономический строй мануфактуры в России XVIII века. М., 1956. С. 156. 29 Аксенов А. И. Очерки генеалогии уездного купечества XVIII в. М., 1993. С. 159. 30 Демкин А. В. Обрабатывающая промышленность России в конце XVIII — начале XIX в. М., 2008. С. 100. 31 ЦИАМ. Ф. 210. Оп. 11. Д. 7. Л. 102 об., 103. 32 Нагаев А. С. Из истории сельских промышленных центров Подмосковья (вторая половина XIX века) // Вопросы общественного и социально-экономического развития России в XVIII–XIX веках: (по материалам центр. губерний): Сб. Рязань, 1974. С. 158; Матисен Н. И. Атлас мануфактурной промышленности Московской губернии. М., 1872. С. 118. 33 Матисен Н. И. Атлас мануфактурной промышленности… С. 137. 34 Статистический временник Российской империи. Сер. 2, вып. 6. СПб., 1872. С. 237. 35 Нистрем К. М. Указатель селений и жителей… С. 512–515. 36 Приложение ко всеподданнейшему отчету [московского губернатора за 1871 год]. Б. м., б. г. Ведомость № 2; Приложение ко всеподданнейшему отчету за 1878 год. Обзор [Московской] губернии за отчетный год. Б. м., б. г. Ведомость № 2. 37 Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел санитарной статистики. Т. 3, вып. 13. М., 1885. С. 356–357. 38 Приложение ко всеподданнейшему отчету за 1875 год. Обзор [Московской] губернии за отчетный год. — Б. м., б. г. Ведомость № 2. 39 Памятная книжка Московской губернии на 1899 год. М., 1899. С. 444; Памятная книжка Московской губернии на 1914 год. М., 1913. С. 307–311. Т. С. Лызлова ЕВРЕЙСКОЕ КУПЕЧЕСТВО СМОЛЕНЩИНЫ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX — НАЧАЛЕ ХХ в.: ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ УЧАСТИЕ В ЖИЗНИ РЕГИОНА До второй половины XVIII в. на территории России встречались лишь единичные представители еврейского народа. Однако в результате политических и административно-территориальных изменений к 1917 г. в Российской империи проживало 50 % общемирового количества евреев, которые стали четвертым по численности этносом России. При этом более 90 % российских евреев было сосредоточено в черте оседлости. Как и в других странах, в России евреи преимущественно занимались торговлей, ремеслом и денежными операциями. Со второй половины XVIII в. еврейские купцы-предприниматели составили значительную конкуренцию русским купцам. Уже в начале XIX в. существенная часть торговых операций в черте оседлости сосредоточилась в их 177 Т. С. Лызлова руках. В купечество вступали лишь наиболее крупные торговцы, но помимо них значительная часть мещан вела коммерческую деятельность, торгуя на ярмарках, обходя с товаром дома и т. д. На протяжении всего XIX в. царское правительство пыталось ограничить торговую деятельность евреев. Им неоднократно запрещалось торговать спиртным, ограничивалась торговля во внутренних губерниях империи и т. д. Но несмотря на все ограничения торговлей разного масштаба, согласно переписи 1897 г., занималось более 30 % еврейского населения страны. Оно составляло серьезную конкуренцию в этой сфере. По данным переписи в городах империи насчитывалось 618 926 человек, занимающихся торговлей, и 450 427 из них были евреи, то есть торговцев всех остальных национальностей было почти втрое меньше, чем евреев 1. Не будем забывать, что к началу ХХ в. по-прежнему действовали ограничения на занятия евреев. Еврей не мог состоять на государственной службе, хотя государство так или иначе пользовалось услугами многих евреев. Еврей не мог стать офицером русской армии, хотя евреи несли воинскую повинность наравне с остальным населением. Еврей мог быть присяжным поверенным, но не мог быть нотариусом и т. д. Правда, большинство этих правил евреям удавалось успешно обходить. Все эти ограничения направляли деятельность еврейского народа на все еще открытые для них поприща, особенно в торговлю. Это способствовало возникновению еврейской монополии в отдельных отраслях: производстве леса, экспорте пшеницы, биржевой торговле. В свою очередь, это раздражало русское население и вело к новым, еще более жестким ограничениям. Достаточно типичной была судьба и смоленских евреев. Дату первого появления евреев-купцов в Смоленске можно отнести к X–XI вв. В источниках упоминается об основании на Днепре пристани под названием Козары, где останавливались еврейские купцы (в те времена евреев в днепровском бассейне называли казарами или хазарами). Неподалеку стали создаваться еврейские поселения, куда устремились евреи с берегов Черного, Каспийского и Балтийского морей. Следующие сообщения о евреях-купцах в Смоленске относятся к началу XVII в. В 1611 г. после взятия города польский король Сигизмунд III подтвердил сохранение Магдебургского права и оговорил в грамоте, что евреям и татарам запрещается жить в Смоленске и его предместьях, «ни же торговать, кроме ярмонков и торжищь». Но вскоре евреи возвратились обратно. По раввинской истории в 1616 г. в Смоленске проживало около 80 евреев, которые имели свой кагал 2 . В начале XVIII в. смоленские евреи упоминаются только в связи с делом откупщика Боруха Лейбова. В 1722 г. двое смоленских мещан, Герасим Шило и Семен Паскин, обратились с жалобой в Синод. Кроме Лейбова в «доношении» упоминалось и остальное еврейское население. Мещане обвиняли евреев в развращении христиан: «евреи по субботам отдыхают, в христиан178 Еврейское купечество Смоленщины во второй половине XIX — начале ХХ в. ские же праздники торгуют, тем самым отвлекают христиан от богослужения; они продают христианам непригодные для потребления продукты» и т. п. Обвинения носили религиозно-нравственный характер, при этом ни слова не говорилось о конкуренции, которая и являлась основной причиной конфликта. Даже выводу придали религиозное обоснование: нужно выслать евреев за литовский рубеж, «а до откупов или до каких торговых промыслов… не допускать, дабы тем православную веру утвердить» 3. Синод вынашивал решение четыре с лишним года. Только весной 1727 г. из Верховного тайного совета один за другим были объявлены два именных указа: 14 марта 1727 г. — о высылке из России Боруха Лейбова и не отдаче впредь евреям кабацких и таможенных откупов; 26 марта 1727 г. — о полном изгнании евреев из России. Правда, в 1730 г. Сенат разрешил смоленским властям допускать евреев для ввоза вина из Польши. При этом было поставлено условие: «ежели они против других польской нации жителей ценою возьмут дешевле» 4. К середине XVIII в. Смоленск превратился в крупный торговый центр. В документах генерального межевания конца XVIII в. читаем: «Купцы и мещане производят торг шелковыми и бумажными материями, сукнами, чаем, кофе, сахаром, разными виноградными винами, медной, оловянной, железной, хрустальной и фарфоровой посудой, разными съестными припасами, юфтевыми и другими мелочными товарами, из коих некоторые получают из городов Риги и Санкт-Петербурга, а другие — из Москвы. Иные скупают здесь и в других местах разный хлеб, пеньку, лен, льняное семя, мед, воск, табак и кожи, кои и отвозят сухим путем на Поречскую пристань, находящуюся на реке Каспля, соединяющейся с Двиной при городе Сураж, и отправляют к Рижскому, а посредством рек Гжати и Вазузы — к СанктПетербургскому портам. Другие строят здесь большие лодки, которые, нагружая канатами, пушниной и отчасти салом, отпускают по реке Днепру к Херсонскому порту и распродают в здешнем городе и окрестных местах». На протяжении следующих столетий численность еврейского населения в Смоленской губернии продолжает расти: в 1858 г. — 1176 чел., в 1880– 1881 гг. — 2474 чел., в 1897 г. — 11 185 чел. В 1907 г. в одном Смоленске проживало 5420 евреев, в 1909 г. — 6004, а к 1914 г. они составили около 10 % из 70 711 жителей города 5. Одновременно с увеличением численности росло и влияние евреевкупцов. К началу ХХ в. они занимали одно из ведущих мест в торговле. Это хорошо видно, если проанализировать национальный состав смоленского купечества. В Смоленске в 1910 г. было зарегистрировано 133 купца, в том числе 59 купцов входили в 1-ю гильдию, то есть были очень богатыми людьми, и 74 купца относились ко 2-й гильдии. При этом 55 купцов 1-й гильдии были евреями и только 4 — русскими, среди купцов 2-й гильдии евреев было 32 из 74. Правда, большинство купцов 1-й гильдии торговлю не вели, а «до179 Т. С. Лызлова кументы выбирали только для звания», что давало им право жить вне черты оседлости. Кроме этого, большое число евреев занималось мелкой торговлей и посредничеством 6. Среди смоленских еврейских купцов до революции были настоящие промышленники и капиталисты. Одним из таких являлся Наум Владимирович Шварц, который появился в Смоленске в 1873 г. купцом 1-й гильдии Виленской губернии. Он состоял владельцем местных льно- и пеньковых заводов, многочисленных крупяных, пивных, маслобойных, дрожжевых предприятий, а также нескольких деревообрабатывающих заводов. До 1928 г. Н. В. Шварц был последним на Смоленщине монополистом, поставлявшим знаменитую смоленскую крупу на российский рынок. Смоленской крупой до революции называли приготовленную по особому способу гречку. Самое крупное крупяное производство, принадлежащее Шварцу, было в с. Мархоткино, расположенном на р. Угре в 20 верстах от Ельни. В конце XIX — начале XX в. Шварц и помещики Рачинские поставляли смоленскую крупу в Великобританию к столу английской королевы. Кроме того, благодаря усилиям Шварца, в обмен на смоленскую крупу из Астрахани по железной дороге в Смоленскую губернию поставлялась сухая рыба, главным образом вобла. Занимался Шварц также экспортом хлеба и пеньки. Заметную роль в предпринимательской деятельности начала ХХ в. играла торговля лесом. Крупную лесную торговлю в Смоленске и губернии вел Самуил Савельевич Зеликин, с 1898 г. — потомственный почетный гражданин. Лесом торговали братья Эммануил и Симон Беркович Коганы, имел лесопильный завод и сбывал лесоматериалы рославльский купец Х. И. Фрейдлин, в Ельне крупный склад лесоматериалов принадлежал Л. Г. Зеликину, оптовую торговлю лесом вел Ю. Г. Певзнер. Упомянутый выше Н. В. Шварц имел в своем имении Лапино Смоленского уезда большой лесопильный завод, где работало 40 рабочих, и был паровой двигатель. Ему же принадлежал лесопильный завод в деревне Березовка (44 рабочих). Большое число предпринимателей, в том числе и евреев, занималось производством и торговлей «питейными напитками». Крупным производителем и продавцом алкоголя было Смоленское акционерное общество пивомедоварения. Учредил его прапорщик Николай Иванович Шервуд-Верный, новгород-северский купец 1-й гильдии Григорий Соломонович Гинзбург и московский купец 1-й гильдии Иван Иванович Филатов. 9 октября 1874 г. устав общества утвердил император Александр II, а через четыре дня состоялось его торжественное открытие. Оно было известно своим пивом разных сортов («Баварское», «Черное», «Мартовское», «Кабинетное», «Пльзенское», «Портер», «Венское», «Мюнхенское», «Столовое»). Был разработан и собственный сорт — «Монополь». Шварц около 30 лет был директором-распорядителем общества. За годы его правления завод увеличил производительность в четыре раза. Смоленское 180 Еврейское купечество Смоленщины во второй половине XIX — начале ХХ в. пиво пользовалось популярностью не только в России. В 1883 г. на международной выставке в Неаполе заводу была присуждена золотая медаль. За высокое и безупречное качество пива золотой медалью предприятие было награждено и в Париже в 1884 г., а в 1889 г. получило серебряную. Общество имело свои представительства в Орше, Витебске, Брянске, Орле, Москве и Харькове. Наряду с винокуренными и пивоваренными заводами в губернии существовало 24 завода фруктовых вод. Одним из заводовладельцев и продавцом фруктовых минеральных и ягодных вод был смоленский предприниматель В. Г. Иордан. Его конкурентами было торгово-промышленное товарищество Розенблюма и Элькинда, имевшее также и солодовые заводы. Н. В. Шварц относился также к числу крупных землевладельцев. Ему принадлежало пять имений общей площадью 8463 десятин земли 7. Всего же накануне революции евреям в Смоленской губернии принадлежало 169 имений с общим количеством земли 223 158 десятин. В начале ХХ в. на Смоленщине начала складываться банковская система. Н. В. Шварц занимался и этим бизнесом. Его банкирская контора в начале ХХ в. предлагала следующие услуги: «Принимает вклады на хранение на текущий счет на сроки. Производит учет торговых векселей и железнодорожных квитанций. Покупает и продает разные бумаги и монеты. Принимает поручения на продажу и покупку фондов на бирже. Выдает ссуду под залог процентных бумаг на срок и по специальным счетам. Выдает переводы и аккредитивы на все города России и за границу. При конторе имеется отделение по покупке пеньки, а также главное Агентство страхования от огня». В Смоленске в конце XIX — начале ХХ в. свои банковские конторы открыли курский купец 1-й гильдии Яков Моисеевич Зеликин, Эдуард Швейцер, Л. Д. Лурье 8. Второй заметной фигурой среди смоленских евреев был рославльский купец Яков Маркович Магидсон. В 1897 г. он построил в сельце Никольском недалеко от Шумячей стекольный завод и назвал его в честь жены Фанинским (теперь это Первомайский стекольный завод). Уже в 1902 г. на заводе работало 98 рабочих при годовом производстве продукции на 80 000 руб. К 1908 г. число рабочих увеличилось до 250, а производство продукции возросло до 230 000 рублей 9. Имел Я. М. Магидсон и свою банковскую контору в Рославле. В 12 верстах от Рославля находился еще один стекольных завод, принадлежащий в начале ХХ в. еврею-купцу 1-й гильдии Леви Зельмановичу Гуревичу. В Смоленске успешно работал кожевенный завод, которым после смерти мужа управляла Ханна Вульфовна Певзнер. Еврейские купцы активно принимали участие в политической и общественной жизни губернии в конце XIX — начале ХХ в. В 1913 г. Н. В. Шварц был представлен к званию потомственного почетного гражданина Смоленска. Он также состоял в составе делегации, встре181 Т. С. Лызлова чавшей в 1912 г. на смоленском вокзале императора Николая II, прибывшего на празднование 100-летия Отечественной войны 1812 г. Большинство евреев-купцов активно занималось благотворительностью. Надо отметить, что для многих это занятие было не только средством саморекламы и способом занять определенное место в городской иерархии, но и движением души, желанием хоть чем-то помочь близким. В октябре 1898 г. в Смоленске было организовано «Общество пособия бедным города Смоленска иудейского вероисповедания», председателем правления которого долгие годы был все тот же Н. В. Шварц. Общество оказывало не только материальную помощь нуждающимся. Им было открыто несколько ремесленных мастерских, а в 1900 г. оно выступило с ходатайством «об открытии школы для бесплатного обучения бедных девочек». В январе 1902 г. усилиями общества в Смоленске была открыта еврейская библиотека-читальня. Также оно принимало активное участие в устройстве еврейских религиозных праздников 10. При Фанинском заводе были организованы начальная школа и бесплатная лечебница. Магидсоны были попечителями 2-й женской рославльской городской гимназии, помогали в ее расходах. Основным объектом благотворительности в то время были религиозные заведения. В 1914 г. Н. В. Шварц «пожертвовал в пользу главного еврейского молитвенного дома 800 руб.». Солидные суммы выделялись также на различные праздники и акции. Например, смоленское купечество пожертвовало значительную сумму для организации приема императора Николая II в 1912 г. Такова общая картина жизни и деятельности смоленских евреев-купцов на рубеже XIX–XX вв. Только в последнее время потомки стали достойно оценивать вклад купечества в историю России, крупных и провинциальных городов, в развитие экономики. Деятельность многих смоленских купцов, в том числе и еврейских, служит достойным примером для наших современников. Примечания 1 Зингер Л. Г. Социально-экономические итоги разрешения еврейского вопроса в СССР: Очерки соц. истории совет. еврейства: Дис. … канд. ист. наук. М., 1947. С. 10; Еврейская энциклопедия: Свод знаний и еврействе и его культуре в прошлом и настоящем. Т. 13. СПб., [1912]. С. 649; Кожинов В. В. Россия. Век ХХ-й: 1901–1939: От начала столетия до «загадочного» 1937 г.: Опыт беспристраст. исслед. М., 1999. С. 118. 2 Еврейская энциклопедия… Т. 14. СПб., [1913]. C. 408. 3 Стоклицкая-Терешкович В. В. Евреи в России при Петре Великом и его ближайших приемниках // Вестник Еврейского университета в Москве. 1994. № 3. С. 197. 4 Там же. С. 148. 5 Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Тетр. 40. [СПб.], 1904. С. 201. 182 Еврейское купечество Смоленщины во второй половине XIX — начале ХХ в. 6 Ильюхов А. А., Колб Е. Предприниматели Смоленщины // Край Смоленский. 1993. № 9/10. С. 122. 7 ГАСмО. Ф. 1. Оп. 6. Д. 2. Л. 30, 30 об. 8 Еврейская энциклопедия… Т. 14. СПб., [1913]. С. 408; Ильюхов А. А., Беленкова Г. Банковское дело на Смоленщине // Край Смоленский. 1996. № 3/6. С. 30; ГАСмО. Ф. 1. Оп. 6. Д. 2. Л. 31. 9 Иванов С. С. «Стеклянная» страница истории Рославльской земли // Рославль: (Очерки по истории города Рославля и Рославл. р-на). Смоленск, 1997. 10 ГАСмО. Ф. 1. Оп. 6. Д. 54-а. Л. 3–13, 21; Д. 47. Л. 2, 2 об.; Оп. 7. Д. 592. Л. 590–593 об. А. В. Бурачонок ФОРМИРОВАНИЕ ДЕЛОВОЙ СРЕДЫ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В БЕЛОРУССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ХІХ — НАЧАЛЕ ХХ в. Определяющую роль в социально-экономическом развитии белорусских губерний в пореформенный период сыграли сложные и продолжительные процессы их адаптации в составе Российской империи. Такая адаптация должна рассматриваться не как простой перенос на присоединенную территорию существовавших российских институтов, практик, технологий, явлений, но и как многоуровневое взаимодействие между заимствованными ценностями и моделями развития и существующей средой 1. Если в конце XVIII — первой половине ХІХ в. развитие Белоруссии в составе Российской империи характеризовалось определенным «отторжением», то во второй половине ХІХ в. степень рецепции наиболее важных общеимперских общественных, экономических, политических институтов, системы управления дает основания говорить о более значительной интеграции белорусских губерний в российское государство. Высокая степень вовлеченности Белоруссии в общероссийские процессы стала необходимой предпосылкой и причиной того, что реформаторские меры правительства, направленные на модернизацию, пускай и с определенными особенностями, оказывали непосредственное влияние на развитие предпринимательской деятельности. Для успешного развития предпринимательства в Белоруссии во второй половине ХІХ — начале ХХ в. важным фактором являлось наличие благоприятной деловой среды, или, иначе говоря, совокупности социальноэкономических, политических и регуляторных условий ведения бизнеса. К числу важнейших элементов деловой среды следует отнести наличие правовой базы и эффективной правоприменительной практики в сфере предпринимательства, отношение преимущественной массы населения к занятию предпринимательской деятельностью, институциональную структуру рынка, 183 А. В. Бурачонок а также политическую ситуацию, которая во многом определяет инвестиционный климат и особенности предпринимательской деятельности в определенном регионе. Важным элементом деловой среды являлось правовое регулирование организации предпринимательской деятельности. Организационно-правовые основы ведения бизнеса начали складываться в Российской империи еще в конце XVIII — начале ХІХ в., но в окончательном виде были сформированы только во второй половине ХІХ в. Были изданы законодательные акты, которые регламентировали учреждение и деятельность разного рода предприятий. В том числе были усовершенствованы некоторые правовые нормы, затрагивающие организационно-правовые формы ведения предпринимательской деятельности. Однако в белорусских губерниях эти законодательные акты действовали в «усеченном» виде, что было связано с наличием ограничительных мер в сфере купли-продажи земли лицами других национальностей. Так, в соответствии с указом от 10 декабря 1865 г. лицам польского происхождения запрещалось приобретать в девяти западных губерниях, в том числе в пяти белорусских, новые поместья 2. 27 декабря 1884 г. были изданы правила, в соответствии с которыми запрещалось брать в аренду земельные участки лицам, которые ранее утратили право купли-продажи земли 3. С 1882 г. еврейскому населению, проживающему в черте еврейской оседлости, запрещалось приобретение недвижимости вне городов или местечек 4. 14 марта 1887 г. было запрещено приобретение земли в сельской местности Белоруссии всем иностранным подданным 5. Перечисленные ограничения сдерживали и распространение акционерно-паевых товариществ, учредителями которых выступали лица «нерусского происхождения». В соответствии с правилами от 27 декабря 1884 г. для девяти западных губерний площадь земельных владений того или иного акционерно-паевого товарищества не должна была превышать 200 десятин. Если же товарищества в качестве исключения получали право на приобретение земли большей площади, то акционерами или пайщиками не могли выступать лица польского или еврейского происхождения, а с 1887 г. — все иностранцы 6. Ограничительные меры в сфере купли-продажи земли лицами других национальностей были отменены только в начале ХХ в. Несмотря на законодательное упразднение ограничительных норм, на практике они продолжали применяться. Министр внутренних дел П. А. Столыпин в циркуляре к витебскому губернатору отмечал, что наделение землей лиц польского происхождения должно происходить в качестве исключения. Они могли приобретать землю только для постройки промышленных предприятий и только в том случае, если данная отрасль промышленности слабо развита в определенном регионе 7. Наличие ограничительных мер являлось, безусловно, проявлением правительственной политики российских властей на территории Белоруссии. 184 Формирование деловой среды предпринимательской деятельности в Белоруссии Во многом значение политического фактора в отношении местных предпринимателей определило восстание 1863–1864 гг. под руководством К. Калиновского, которое имело тяжелые последствия для социальноэкономической жизни белорусских губерний. После подавления восстания началась продолжительная полоса политической реакции и тотальной русификации, установился режим исключительных законов. Проявлением политической реакции являлось ограничение и запоздалость в осуществлении буржуазных реформ. Исходя из этого, можно с уверенностью сказать, что политическая ситуация была неблагоприятной для развития предпринимательской деятельности в белорусских губерниях. Однако далеко не все законы по вопросам предпринимательства, издаваемые в Российской империи, действовали в белорусских губерниях в «усеченном» виде. Развитию предпринимательской деятельности способствовала эволюция правовой охраны интеллектуальной собственности. Законодательная основа развития институтов исключительных прав на объекты предпринимательской собственности была заложена еще в первой половине ХІХ в. В это время появляются привилегии, говоря современным языком — патенты на изобретения и усовершенствования. Предприниматель, сделавший открытие в той или иной сфере производства, получал на него права в течение 10 лет 8. Изменения в законодательство, которое обеспечивало охрану интеллектуальной собственности, были внесены в 1896 г. В соответствии с «Положением о привилегиях на изобретения или усовершенствования» привилегии могли получать как российские, так и иностранные подданные, а использовать их могли не только изобретатели, но и их правопреемники 9. Таким образом, власти старались стимулировать использование технических нововведений в производстве. Во второй половине ХІХ в. происходит эволюция налогообложения предпринимательской деятельности. Первым шагом к этому стало принятие в 1863 и 1865 гг. положений «О пошлинах за право торговли и промыслов». В соответствии с данными законодательными актами предприниматель должен был выкупить свидетельство на право заниматься торговлей или промышленностью. Свидетельства были трех видов: 1-й, 2-й гильдии и на мелкий торг. В зависимости от категории свидетельств устанавливался соответствующий размер налога 10. Недостатком такой системы была неравномерность в обложении, при которой мелкий предприниматель вынужден был нести одинаковое налоговое бремя, например, с владельцем крупного промышленного предприятия. Попытки скорректировать такую неравномерность были предприняты в 1880–1890-е гг. с введением дополнительных раскладочного и процентного сборов. Однако решить эту проблему окончательно стало возможно только с принятием 8 июня 1898 г. «Положения о государственном промысловом налоге». В соответствии с данным законодательным актом обложению налогом подлежали любого рода торговые 185 А. В. Бурачонок (в том числе кредитные и страховые) и промышленные предприятия. Все торговые предприятия разделялись на пять, а промышленные — на восемь разрядов, для каждого из которых устанавливался свой размер налога 11. Принятие Положения 1898 г. стало попыткой построить налогообложение торгово-промышленной деятельности на основе сочетания традиционной системы с элементами прогрессивного подоходного налога. Подводя промежуточный итог, следует отметить, что, несмотря на наличие некоторых ограничений, появление правовой базы и эффективной правоприменительной практики в сфере предпринимательства дало мощный толчок развитию торгово-промышленной деятельности на территории Белоруссии. Однако, еще более значительную роль в этом процессе сыграли факторы социально-экономического характера, которые создавали широкое поле для реализации предпринимательских интересов местных жителей. Одним из таких факторов был географический. Для Белоруссии было характерно наличие такого удобного средства сообщения, как сплавные реки, которые связывались в речные системы Огинским, Березинским и Днепровско-Бугским каналами. В отчете минского губернатора за 1881 г. отмечалось, что именно наличие Огинского и Днепровско-Бугского каналов, которые до строительства железной дороги являлись единственным путем сбыта продукции в южные губернии Российской империи и за границу, повлияло на развитие промышленности в Пинском уезде. По количеству фабрично-заводских предприятий он находился на последнем месте в Минской губернии, но объем произведенной на них продукции составлял более 25 % от всего объема по губернии 12. Кроме этого, местонахождение белорусских земель на водоразделах Балтийского и Черного морей превращало их в своеобразный узел водных путей, что давало возможность движения во всех направлениях. Неман, Западная Двина, Днепр в границах Белоруссии стали магистральными торговыми путями, а большая густота речной сети — 44 км на 100 кв. км — давала возможность использовать ее как средство сообщения 13. Следует отметить, что большинство каналов постепенно пришло в упадок, а длина речных путей за 1867–1905 гг. увеличилась только на 283 версты 14. В пореформенный период значительно возросла протяженность шоссейных дорог, но преимущественное их большинство — грунтовые дороги — были в скверном состоянии, что и предопределяло дороговизну сухопутного транспорта. Вместе с тем, традиционные виды транспорта имели сезонный характер использования. Весной и осенью из-за низкого качества дорог, высокой цены и больших затрат времени использование сухопутного транспорта значительно уменьшалось. Зимой же целиком останавливались речные перевозки. Кроме этого, расширение экономических связей как с центральными регионами России, украинскими промышленными центрами Харьковом и Киевом, так и с Польшей, Западной Европой требовало расширения и улучшения путей сообщения и снижения 186 Формирование деловой среды предпринимательской деятельности в Белоруссии стоимости перевозок. Экономическая целесообразность строительства железных дорог совпала с военно-стратегическими интересами правительства, что позволило проложить железные дороги по территории Белоруссии. В 1862 г. через белорусские губернии прошла первая железнодорожная линия Поречье–Гродно, которая являлась частью Петербургско-Варшавской железнодорожной магистрали. За относительно небольшой сорокалетний период протяженность железных дорог Белоруссии увеличилась с 227 верст в 1867 г. до 2837 верст в 1904 г., то есть более чем в 12 раз. А в 1913 г. протяженность всех железных дорог Белоруссии составила 3644 версты (3888 км), что в 1,8 раза выше среднего показателя по европейской части России. Правда, при этом по сравнению с Францией насыщенность белорусских губерний железнодорожными магистралями была ниже в пять раз, с Германией и Великобританией — в шесть раз 15. Таким образом, строительство железнодорожной сети и дальнейшее улучшение имеющихся путей сообщения имели, несомненно, большое значение для развития предпринимательства в Белоруссии, но сдерживающим фактором их использования являлась тарифная политика правительства Российской империи. На протяжении 60–80-х гг. ХІХ в. прибыли или потери белорусских бизнесменов, которые использовали железнодорожный транспорт не только для транспортировки готовой продукции, но и для доставки на предприятия сырья, зачастую определялись размерами тарифов на разных железных дорогах. Даже при смене направления тарифной политики в конце ХІХ — начале ХХ в., она все же искусственно ограничивала использование железной дороги для транспортировки продукции на внутригубернском уровне (при наличии других путей сообщения) по причине ее невыгодности. Вместе с тем более низкие тарифы на дальние перевозки давали возможность предпринимателям выходить со своей продукцией на рынки других регионов Российской империи, и, что немаловажно, на заграничные рынки. Рассматривая роль социально-экономических факторов в развитии предпринимательства в белорусских губерниях, стоит выделить еще один элемент деловой среды — институциональную структуру рынка, от которой зависел уровень организации предпринимательской деятельности. Отмеченный элемент был тесно связан с развитием городов и местечек. С 1870-х гг. именно в них была почти целиком сконцентрирована внутренняя торговля с широким спектром разнообразных форм организации: ярмарки и рынки, игравшие важную роль в мобилизации товаров, а также магазины и лавки, через которые товар реализовывался. В начале ХХ в. от общего объема товарооборота белорусского региона в 95 млн. руб. на города приходилось 79 млн. руб., что свидетельствовало о высокой значимости городов в развитии внутренней торговли 16. С 80-х гг. ХІХ в. белорусские города осуществляли функции финансово-кредитных центров. Вместе с тем, некоторые фи187 А. В. Бурачонок нансово-кредитные учреждения, преимущественно общества взаимного кредита, находились и в местечках. Для получения большей выгоды при реализации своей продукции белорусские предприниматели постепенно втягивались в процессы монополизации рынка, которые получили распространение в Российской империи в конце ХІХ — начале ХХ в. В июне 1905 г. было заключено соглашение между Минским отделением Северного банка и владельцами фабрик по производству спичек об открытии «Комитета фабрикантов по комиссионной продаже спичек». Среди предприятий, владельцы которых подписали соглашение, были Акционерное общество промышленных заводов Ш. Я. Закса «Двина», «Виктория» Б. М. Соломонова, «Прогресс-Вулкан» И. А. Гальперна, Акционерное общество «Молния», «Березина» С. Х. Лурье, «Край» И. С. Дубинбаума и Х. М. Штейна. Главной целью создания данного комитета было распространение спичек на внутреннем и внешних рынках с опорой на связи, налаженные Северным банком. Благодаря созданию данного комитета, белорусские промышленники смогли достаточно успешно конкурировать на рынке, сбывая спички на Украину, Северный Кавказ, в Закаспийском регионе 17. В начале ХХ в. предприниматели белорусских губерний участвовали в создании и других монополистических организаций. В 1905 г. был образован синдикат кафельных заводчиков в Копыси Могилевской губернии, в 1906 г. — синдикат пивоваренных заводчиков Северо-Западного региона в Орше, в 1911 г. — синдикат «Продакон», куда вошли владельцы конвертных фабрик Одессы, Бреста и Вильно. Кроме того, собственники крупных стекольных заводов, которые работали на территории Белоруссии, участвовали в съездах стеклозаводчиков Российской империи, которые ставили своей целью установление монопольных цен на бутылки и готовили основание синдиката «Торговое общество стекла» 18. Существенным фактором развития предпринимательства в белорусских губерниях стало становление кредитно-банковской системы Российской империи. На территории Белоруссии банковское дело представляло собой комбинацию государственных и частных (акционерных и индивидуальных) кредитно-финансовых учреждений. Причем параллелизм в действиях государства и частных предпринимателей наблюдался в отдельных ветвях кредитной деятельности: в коммерческом кредите, ипотеке, сберегательной работе. Формирование финансово-кредитной системы белорусских губерний в пореформенный период проходило в три этапа, которые во многом совпадали с общероссийскими этапами появления банковских структур. Первый этап (1870–1880-е гг.) характеризовался стихийным возникновением банковских учреждений, второй (1880–1890-е гг.) — активной концентрацией банковского капитала и появлением монопольных компаний, третий (начало ХХ в.) — стихийным развитием учреждений мелкого кредита, созданием многочис188 Формирование деловой среды предпринимательской деятельности в Белоруссии ленных касс, капиталов, обществ. В белорусских губерниях, в отличие от центральнороссийских, акционерные банки, основанные заграничным капиталом, не получили распространения по причине низкой привлекательности региона для инвестиций. В начале ХХ в. на территории Белоруссии появился принципиально новый для нее рыночный институт — биржа. 9 апреля 1902 г. руководителю отдела торговли Министерства финансов было направлено ходатайство Минского общества сельского хозяйства об открытии в Минске биржи, на которой могли бы осуществляться операции по купле-продаже леса и сельскохозяйственных продуктов. В ноябре 1904 г. был утвержден устав, а в мае 1905 г. прошло учредительное собрание товарищества Минской лесной биржи. В 1912 г. «по наивысшему согласию» министра торговли и промышленности и губернского руководства она была преобразована в общетоварную биржу, по примеру других 115 торговых и универсальных бирж, которые существовали к тому времени в Российской империи. В 1912 г. была создана Витебская товарная биржа: в мае был утвержден ее устав, а в августе прошло ее первое общее собрание 19. Существовавшие в Минске и Витебске товарные биржи являлись для предпринимателей не только местом заключения сделок, но и важным источником информации о ценах на внутреннем и внешних рынках. Подводя итоги, следует отметить, что в белорусских губерниях во второй половине ХІХ — начале ХХ в. постепенно сформировалась деловая среда предпринимательской деятельности, которая имела противоречивый характер. С одной стороны, наблюдалась негативная политическая атмосфера, которая не способствовала развитию предпринимательства на территории Белоруссии. С другой стороны, попытка создания правовой базы и эффективной правоприменительной практики в сфере предпринимательства свидетельствовала об изменении взглядов правительства на проблему развития индивидуального предпринимательства в целом. Кроме того, положительным моментом в формировании деловой среды и дальнейшем развитии белорусского предпринимательства являлись факторы социально-экономического характера. Модернизация финансовой и транспортной инфраструктуры позволили белорусскому бизнесу во второй половине ХІХ — начале ХХ в. выйти на качественно новый уровень. Особенно в этом преуспели белорусские промышленники, продукция которых была известна не только в центральных губерниях Российской империи, но и за ее границами. Примечания 1 Каханоўскі А. Г. Сацыяльная трансфармацыя беларускага грамадства ў другой палове ХІХ — пачатку ХХ ст.: метадалогія і методыка аналізу // Российские и славянские исследования. Вып. 4. Минск, 2009. С. 45. 189 А. В. Бурачонок 2 ПСЗ. Собр. 2. Т. 40. № 42 760. Там же. Собр. 3. Т. 4. № 2633. 4 Там же. Т. 2. № 834. 5 Там же. Т. 7. № 4286. 6 Там же. Т. 4. № 2633; Т. 7. № 4286. 7 НИАБ. Ф. 1430. Оп. 1. Д. 1430. Л. 6. 8 ПСЗ. Собр. 2. Т. 8. № 6588. 9 Там же. Собр. 3. Т. 16. № 12 965. 10 Там же. Собр. 2. Т. 38. № 39 118; Т. 40. № 41 779. 11 Там же. Собр. 3. Т. 18. № 15 601. 12 Обзор Минской губернии за 1881 год: (Прил. к всеподданнейшему отчету минск. губернатора). Минск, 1882. С. 9–10. 13 Жучкевич В. А. Дороги и водные пути Белоруссии: Ист.-геогр. очерки. Минск, 1977. С. 18. 14 Экономика Белоруссии в эпоху империализма, 1900–1917. Минск, 1963. С. 210. 15 Там же. С. 195. 16 Башмакоў А. А. Мануфактурная вытворчасць і яе роля ў сацыяльна-эканамічным развіцці Беларусі, 1861–1914 гг.: Дис. … канд. ист. наук. Мiнск, 2009. Л. 50. 17 НИАБ. Ф. 454. Оп. 1. Д. 4. Л. 10–12 об.; Д. 6. Л. 1–5. 18 Экономика Белоруссии в эпоху империализма… С. 23. 3 Ю. А. Беликов ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ КАК ПОВСЕДНЕВНОСТЬ ПРОВИНЦИАЛЬНОГО КУПЦА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX — НАЧАЛА ХХ в. (по материалам Харьковской губернии) Право на занятие хозяйственной (торгово-промышленной) деятельностью с целью получения дохода издревле являлось главной привилегией купечества. Купеческий сословный статус напрямую зависел от ежегодной уплаты в казну торгово-промышленных налогов. Несмотря на то, что в пореформенный период определенная часть российского купечества ежегодно выкупала гильдейские свидетельства исключительно «для звания», а купеческие вдовы и дочери могли сохранять сословную принадлежность даже без платежа гильдейской подати, именно хозяйственная жизнь определяла все бытие типичного купца. Предпринимательская деятельность купечества во второй половине ХIХ — начале ХХ в. охватывала широкий спектр отраслей экономики. Это был естественный процесс: сколотив капитал на одном поприще, предприниматель стремился вложить его в еще более прибыльное дело. Наиболее ярким примером в этом отношении являлся потомственный почетный гражданин и харьковский 1-й гильдии купец, коммерции советник А. К. Алчевский. 190 Хозяйственная жизнь как повседневность провинциального купца… Начав предпринимательскую деятельность с бакалейной торговли, он разбогател, действуя в кредитно-финансовой сфере, а затем вложил средства в сахарную и горно-металлургическую промышленность. При этом являясь крупным землевладельцем, он не оставлял без внимания даже сельскохозяйственное производство 1. Хозяйственная деятельность играла важную роль в формировании ценностных ориентиров, норм поведения и образа жизни купечества. Многие купцы жили только интересами своего предприятия. Некоторые из них находились на рабочем месте круглосуточно. Причем кровать в таком случае могла стоять прямо за прилавком 2. С другой стороны, купеческое предпринимательство имело характерные особенности, обусловленные социальной и индивидуальной психологией представителей этого общественного слоя, их специфической культурой и ментальностью. Следует отметить, что помимо единоличного предпринимательства в пореформенный период набирали силу акционерно-паевые компании и торговые дома. Управленческие должности в крупных фирмах нередко приносили купцам значительную прибыль. Так, на рубеже ХIХ–ХХ вв. ежегодный доход купца Н. В. Орлова составлял около 77 тыс. руб. (в том числе жалование в различных компаниях — около 27 тыс. руб., доход от собственной агентурно-комиссионерской конторы — около 30 тыс. руб., проценты по банковским вкладам и дивиденды по акциям — до 20 тыс. руб.) 3. Статус самостоятельного купца всегда указывал на материальную обеспеченность. Имущество «беднейших» из них оценивалось в несколько тысяч рублей, богачами считались обладатели капиталов, исчисляемых сотнями тысяч. Создавались провинциальными предпринимателями и просто сказочные состояния: наследство харьковского купца Н. Е. Серикова (ум. в 1898 г.) оценивалось до 1 млн. руб. 4, общая стоимость имений сумского купца И. Г. Харитоненко (ум. в 1891 г.), унаследованных его сыном и вдовой, — почти в 5,7 млн. руб. 5; состояние А. К. Алчевского «за два-три года до смерти» (ум. в 1901 г.) — около 12 млн. руб. Последний на рубеже ХIХ–ХХ вв. владел акциями и паями 21 компании (в трех из них являясь бессменным председателем правления и, как минимум, еще одну полностью контролируя через близких соратников), а также ценными бумагами государственных кредитных учреждений. Тем не менее, ворочая десятками миллионов рублей, свой род деятельности этот купец скромно определял как «частная служба», а на содержание своей семьи тратил ежегодно не более 12–15 тыс. руб. Более того, он редко носил при себе деньги: зачастую их не хватало даже на то, чтобы расплатиться с извозчиком, и платить приходилось швейцару. При этом в 1890-е гг. А. К. Алчевский неоднократно отказывался от выгодных предложений продать за наличные хотя бы часть своих компаний или предприятий, ставя превыше всего свою коммерческую деятельность и полностью отдаваясь интересам дела 6. 191 Ю. А. Беликов Реформа торгово-промышленного налогообложения 1863/65 гг. упразднила обязанность купцов ежегодно заявлять сумму своего состояния. Тем не менее, выражение «объявить капитал» употреблялось и в дальнейшем. Именно капитал выделял купечество из других социальных слоев. Хотя купец не мог передать по наследству свою сословную принадлежность, он мог оставить своим детям свое имущество, свое дело, свои знания и свой образ мышления. Можно назвать целый ряд купеческих родов, которые на протяжении всего пореформенного периода играли важную роль в жизни Харьковской губернии, а порой и всей Российской империи: Харитоненко (Сумы, Москва) 7, Жевержеевы (Изюм, Славянск, Харьков, Петербург) 8, Рубинштейны (Полтава, Харьков), Ващенко, Велитченко 9, Игнатищевы 10, Рыжовы, Сериковы, Уткины (Харьков), Гурьевы (Золочев) и др. Семейный характер купеческого предпринимательства прочно закрепился не только в традиции, но и в законодательстве. Кроме самостоятельных купцов, выкупавших гильдейское свидетельство на свое имя, купеческими сословными привилегиями могли пользоваться их ближайшие родственники (иногда до 20–30 душ). Члены купеческих семей, внесенные в гильдейский список, могли выполнять функции приказчиков на семейных предприятиях без платежа пошлин. Нередко такая семья, по сути, представляла собой целую фирму, в которой глава семьи являлся руководителем, а младшие члены исполняли функции служащих более низкого ранга. Хозяйственная деятельность накладывала отпечаток и на сами семейные отношения. Многие купеческие сыновья женились в возрасте старше 30 лет, когда сколачивали собственный капитал. Во многих неразделенных купеческих семействах соблюдалась жесточайшая субординация. Так, взрослые неженатые сыновья харьковского купца Ф. И. Ширяева после определенного времени могли покидать дом только под большим секретом и не иначе, как через окно 11. Однако и брак не означал автоматическое появление нового купеческого семейства. Так, харьковчанин Н. Д. Шатунов формально перешел из купеческих сыновей в купцы только после смерти отца (1869 г.) в возрасте 34 лет. Причем к этому времени он не только был женат (в семье ожидали второго ребенка), возглавлял собственное коммерческое предприятие, но и занимал пост городского головы 12. В итоге типичный самостоятельный купец — это мужчина среднего и даже пожилого возраста. Так, в Харькове доля женщин во главе купеческих семейств всегда была относительно небольшой, хотя закон не устанавливал для них никаких особых ограничений (1864 г. — 13 из 266 (4,9 %), 1870 г. — 16 из 248 (6,5 %), 1905 г. — 18 из 349 (5,2 %) постоянных купцов). Средний возраст харьковских купцов на протяжении исследуемого периода также практически не менялся (1864 г. — 49,8 года, 1905 г. — 50,2 года) 13. В силу традиционно семейственного характера купеческого предпринимательства младшие члены семей воспринимались как «продолжение» своих 192 Хозяйственная жизнь как повседневность провинциального купца… старших родственников и в общественной деятельности. Так, деятельность купца Диомида Адриановича Жукова на посту гласного Харьковской городской думы (1887–1893, 1898–1901 гг.) продолжили три его сына: Иван (1898– 1901), Михаил (1902–1912) и Василий (1914–1917). Последнему от отца и братьев досталась такая семейная репутация, что на выборах его кандидатуру поддержали все основные городские партии. В итоге, еще не имея возможности проявить себя в работе, этот купец занял 5-е (!) место по числу поданных за него голосов избирателей 14. Сын и компаньон харьковского купца Николая Алексеевича Жевержеева Сергей постепенно «унаследовал» от отца в общей сложности семь должностей в государственных, муниципальных и общественных учреждениях 15. Через органы сословного самоуправления, городские и земские думы и управы, биржевые комитеты, специальные правительственные комиссии и совещательные органы при министерствах и губернской администрации, участие в выборах в Государственную Думу и Государственный совет купечество Харьковской губернии, относившееся к числу привилегированных слоев провинциального общества, влияло на систему государственного управления на всех уровнях: местного самоуправления, региональной администрации и центральных органов власти, отстаивая прежде всего свои экономические интересы 16. Несмотря на существование целых купеческих династий, финансовое благополучие купца, прежде всего, зависело от личных качеств и деловой хватки. Обычной для представителей купеческого сословия была карьера: «лавочный мальчик» — приказчик — самостоятельный купец. Подобный путь прошли такие выдающиеся представители купечества Харьковщины, как В. И. Пащенко-Тряпкин 17 и И. Г. Харитоненко 18, принадлежавшие к числу крупнейших предпринимателей Российской империи. О деловых нравах харьковских купцов свидетельствуют воспоминания И. С. Гаращенко, служившего у нескольких местных коммерсантов, торговавших кожей и кожаными изделиями. Его карьера началась в 1893 г. у купца М. Н. Булгакова. Условия работы были тяжелыми. Рабочий день продолжался от 12–13 часов зимой до 15 летом, а во время ярмарок доходил и до 18. Гаращенко с отвращением вспоминал «торговую “премудрость”», которую исповедовал купец М. Н. Булгаков: от работников требовалось «купитьоблупить и продать-ободрать» да еще и так, «чтобы покупатель был доволен». В 1899 г. Гаращенко перешел на работу к более крупному торговцу — купцу В. В. Артюху. То, что у его предыдущего хозяина подавалось как “премудрость”, этот торговец считал преступлением. Однако больше всего молодого приказчика поразило то, что теперь его стали называть по имениотчеству. Переход на работу в крупнейшую в своей отрасли харьковскую фирму купца П. Ф. Васильева (1902 г.) познакомил Гаращенко с деловым миром всей Российской империи, и в 1906 г. он уже открыл собственное дело 19. 193 Ю. А. Беликов Немалую роль в карьере купца играли удача и случай. Так, сын диакона Г. К. Пархоменко в 1850–1870-е гг. на службе у купца В. И. ПащенкоТряпкина продвинулся от мальчика-работника до заведующего одним из отделов огромной московской фирмы, пользовавшейся большой популярностью на всем Юге России и имевшей прочные торговые связи с Кавказом, Сибирью, другими регионами страны. Однако его собственное дело, открытое в 1880 г. совместно с купцом П. А. Прокофьевым, просуществовало недолго, полностью разорив обоих компаньонов. Несмотря на это, Г. К. Пархоменко сохранил репутацию добросовестного и честного предпринимателя, а Пащенко-Тряпкин даже сделал его своим душеприказчиком 20. Иногда финансовые неудачи купцов приводили к настоящим трагедиям. Наиболее резонансным стал знаменитый «крах харьковских банков» или «крах Алчевского» (1901 г.), который поставил печальную точку в деловой карьере не только самого А. К. Алчевского, но и целого ряда других крупнейших харьковских предпринимателей. Более того, эти события привели к серьезным изменениям в расстановке сил банковско-промышленной олигархии Российской империи 21. В 1905 г. Харьков всколыхнуло убийство хозяина писчебумажной фабрики купца 1-й гильдии Ш. Х. Цетлина. Последнюю точку в его жизни поставил почти 70-летний старик — бывший владелец когда-то популярной в городе типографии И. М. Варшавчик. Последний в начале 1900-х гг. совершенно запутался с делами: его долги достигли 32 тыс. руб. По соглашению с Цетлиным — его главным кредитором — типография была продана не более чем за 34,5 тыс. руб., хотя реальная оценка доходила до 60 тыс. руб. Бывший хозяин получил лишь небольшое содержание — 100 руб. в месяц, а небольшой остаток от покрытия долгов должен был пойти на обеспечение его жены и детей. Получив деньги за несколько месяцев, он уехал в Крым, но вскоре вернулся и стал требовать реальную цену за дело всей своей жизни. Услышав отказ, он совершено потерял голову и застрелил своего заимодавца из револьвера 22. И все же подобные случаи являлись исключением. Многие купцы, достигшие преклонного возраста, передавали свои предприятия в управление наследникам (например, в 1906 г. потомственный почетный гражданин И. Е. Игнатищев оформил генеральную доверенность на имя своего сына М. И. Игнатищева 23) или просто ликвидировали свой бизнес и доживали век на проценты от вырученного капитала: в 1913 г., незадолго до смерти, так поступил харьковский купец Ф. П. Иванов, чья мебельная фабрика была широко известна на Юге России 24. Ярким показателем уровня культурного развития мелкого купечества служит описанное в воспоминаниях И. С. Гаращенко поведение купца М. Н. Булгакова, когда тот застал его за чтением книг и газеты «Южный край». Необразованный купец просто избил своего служащего. Однако следующий хозяин 194 Хозяйственная жизнь как повседневность провинциального купца… Гаращенко купец Артюх сам целые ночи проводил за чтением 25. Уже на рубеже ХІХ–ХХ вв. харьковское «образованное, солидное купечество» 26 было известно не только в Российской империи, но и за рубежом. При этом в остальных районах губернии значительное количество купцов имело начальное и даже «домашнее» образование. Так, в 1905 г. ахтырский купец Ф. П. Гопсиенко не смог даже подписать свое имя 27. Особо следует отметить участие купечества в торговле книгами, газетами и другой печатной продукцией, что в значительной степени способствовало развитию грамотности, распространению информации и знаний в различных областях. Так, харьковский 2-й гильдии купец Д. Т. Губенко в 1869 г. впервые начал распространять газеты не по подписке, а отдельными номерами 28 . Чисто коммерческая идея на практике привела к тому, что важнейшее средство массовой информации стало намного доступнее для широкой общественности. Предпринимательская деятельность купцов охватывала и издательский бизнес. Так, сын купца А. А. Жмудский, владевший собственной типографией, в 1906–1916 гг. выпускал в Харькове газету «Утро», пользовавшуюся славой прогрессивного и даже радикального издания. Иногда купцы сами брались за перо. Так, бухгалтеры крупных кредитнофинансовых учреждений Харькова купцы Н. В. Орлов и Н. С. Лысогоренко, каждый в свое время, написали исторические очерки своих предприятий 29. Естественно, особое внимание в них уделялось финансовой стороне вопроса. Благодаря накопленному опыту последний председатель правления Второго Харьковского общества взаимного кредита купец И. В. Семененко в 1912 г. опубликовал (а в следующем году переиздал) практическое руководство по организации и ведению дел в обществах взаимного кредита 30. С точки зрения этических норм одним из наиболее противоречивых направлений предпринимательской деятельности является организация досуга. Например, харьковский купец Н. А. Жевержеев владел в городе несколькими ренсковыми погребами, где за стаканом вина можно было приятно провести время и обсудить насущные проблемы. С дореформенных времен винные погреба традиционно служили местом сбора гласных городской думы, представлявших интересы купеческого сословия. Во второй половине ХIХ в. именно в погребе Жевержеева, а не в зале думских заседаний решались многие важные вопросы управления городом 31. В трактирах и кофейнях, а не на бирже часто заключались крупные сделки 32. На так называемой «Вилле Жаткина» — развлекательном комплексе, организованном в начале ХХ в. другим харьковским купцом, появлялась далеко не лучшая публика. Не случайно, известный предприниматель Н. Ф. фон Дитмар назвал ее «рассадником цинизма и развратителем юношества». В то же время, в Малом театре, который также входил в состав «Виллы», играли многие известные труппы, выступал А. Н. Вертинский 33. 195 Ю. А. Беликов В сознании купца желание принести пользу обществу и прагматизм переплетались настолько, что иногда их невозможно было разделить. Так, в 1914 г. сумской 2-й гильдии купец В. Г. Литягин и академик архитектуры А. Н. Бекетов (несмотря на принадлежность к древнему дворянскому роду он поддерживал тесные контакты с купечеством и даже был зятем А. К. Алчевского) учредили «Акционерное общество Харьковского Большого театра». Главной целью предприятия являлось создание в губернском центре крупнейшего театра на 2400 мест, где могли выступать знаменитые столичные труппы (в том числе балетные). Организовывая компанию, учредители руководствовались поговоркой «мир — большой человек». По их мнению, относительно невысокая цена акций (200 руб.) давала возможность всем желающим вложить в дело свои деньги. В то же время, Литягин и Бекетов прекрасно понимали, что ежегодный доход от одной театральной деятельности составит не более 4–5 % от вложенных средств. Для увеличения прибыли предполагалось включить в состав театрального комплекса большой ресторан, подземный бильярдный зал с баром, несколько магазинов и два шестиэтажных «доходных дома». По предварительным расчетам общий ежегодный доход должен был составить 181 780 руб., в том числе от эксплуатации самого театрального зала всего лишь 36 тыс. руб. (менее 20 %). В этом случае дивиденд акционерам поднимался до 8 %. Уставный фонд компании составлял 1,5 млн. руб., однако учредители надеялись вскоре увеличить его по крайней мере вдвое. При этом Бекетов сохранил за собой эксклюзивное право на составление проекта, сметы, технический надзор за строительством и только на этом собирался заработать более 55 тыс. руб. 34 Даже купеческая благотворительность представляла собой как бы оборотную сторону успешного и изворотливого купеческого предпринимательства. Хотя по своей природе данное явление противоположно извлечению прибыли, по сути, это две части единого целого, которым в равной мере присущи внутренние противоречия. Филантропическая и культурнопросветительская деятельность служила не только важнейшим способом заявить о себе, но и мощнейшим инструментом влияния на общество. Денежное пожертвование являлось простейшим способом увековечить собственное имя, назвав создаваемое учреждение в свою честь. Важную роль играло и государственное стимулирование: именно за благотворительную деятельность правительство щедро осыпало купцов чинами и орденами. Иногда пожертвование являлось прямым способом решить свои финансовые проблемы. Так, купец В. И. Пащенко-Тряпкин (ум. в 1894 г.), завещав харьковскому самоуправлению все свое огромное состояние (около 2 млн. руб.), не только избавил сына от необходимости распутывать колоссальные долги (в реальности полученный городом доход составил не более 600 тыс. руб.), но и не забыл обеспечить ему пожизненное содержание со стороны города 35. 196 Хозяйственная жизнь как повседневность провинциального купца… Нередко за благотворительностью отчетливо прослеживалось выполнение функции социальной защиты представителей купеческого сословия, острая необходимость которой была обусловлена рисками предпринимательства. К примеру, призрение малоимущих и недееспособных представителей купечества считалось прямой обязанностью купеческой сословной организации. Помимо разовых и постоянных выплат со стороны купеческих обществ это выразилось в организации Вспомогательного общества Харьковского купеческого сословия (1894 г.), осуществлявшего взаимное социальное страхование участников 36, и Сумского Купеческого общества взаимного кредита (1899 г.), уставом которого было предусмотрено ежегодное отчисление не менее 20 % прибыли на благотворительность 37. Прямая заинтересованность купцов в подготовке высококвалифицированных специалистов для своих фирм и предприятий как из собственных наследников, так и среди наемных служащих выразилась не только в выделении специальных стипендий, но и в том, что харьковское купеческое общество выступило учредителем Коммерческого училища императора Александра ІІІ (1893 г.), Торговых классов (1900 г.) и Высших коммерческих курсов (1912 г.), впоследствии (в 1916 г.) преобразованных в Коммерческий институт. Сумским купечеством в 1913 г. было основано Коммерческое училище 38. Таким образом, хозяйственная деятельность не только являлась основным занятием, но и в значительной мере определяла другие сферы повседневной жизни провинциального купечества, являясь их неотъемлемой частью. Она накладывала свой отпечаток на общественно-политическую активность, культурное развитие, организацию досуга, семейные отношения, быт и менталитет купцов. В целом предпринимательская деятельность и ее этические нормы — явление очень многоплановое и неоднозначное. Как точно подметил еще в конце ХIХ в. харьковский купец А. К. Алчевский: «Хорошо известно, что наряду с Суэцем, облагодетельствовавшим человечество, есть и Панама, созданная руками одного и того же гениального Лессепса. Такова природа и судьба всех человеческих дел» 39. Примечания 1 Беликов Ю. А., Петров Ю. А. Алчевский Алексей Кириллович // Экономическая история России: С древнейших времен до 1917 г.: Энцикл. в 2 т. Т. 1. М., 2008. С. 81–83. 2 Кони А. Ф. Собрание сочинений: В 8-ми т. Т. 1. М., 1966. С. 54. 3 Процесс о злоупотреблениях в Харьковском земельном и торговом банках. М., 1903. С. 820; Беликов Ю. А. Орлов Николай Васильевич // Экономическая история России… Т. 2. М., 2009. С. 162–163. 4 ГАХО. Ф. 43. Оп. 2. Д. 195. 5 Козлов А. Н. Былая слава: (Родословная Харитоненко) // Харьковский исторический альманах. Вып. 4/5. Харьков, 2003. С. 70–76. 6 Процесс о злоупотреблениях… С. 532, 536, 570, 571, 582. 197 Ю. А. Беликов 7 Беликов Ю. А. 1) Харитоненко // Экономическая история России… Т. 2. С. 1060– 1062; 2) «Харитоненко с сыном» // Там же. С. 1062–1064. 8 Беликов Ю. А. 1) Династия Жевержеевых: Портр. двух поколений харьк. купечества ІІ пол. ХІХ — нач. ХХ веков // Харьковский исторический альманах. 2007–2009. Харьков, 2010. С. 28–42; 2) «Жевержеев Н. А. и сын» // Экономическая история России… Т. 1. С. 760–761; 3) Жевержеевы // Там же. С. 761–762; 4) Купеческая династия Жевержеевых: Портр. двух поколений предпринимателей дореформ. Харькова // Вісник Харківського національного університету імені В. Н. Каразіна. Харків, 2014. № 1134. Історія. Вип. 49. С. 18–39. 9 Беликов Ю. А. Велитченко // Экономическая история России… Т. 1. С. 350–352. 10 Беликов Ю. А. Игнатищевы // Там же. С. 864–865. 11 ОР ГМИИ. Ф. 43. Оп. 2. Д. 17. 12 ГАХО. Ф. 45. Оп. 1. Д. 734. Л. 248, 253 об.; Беликов Ю. А. Шатунов Николай Дмитриевич // Экономическая история… Т. 2. С. 1160. 13 ГАХО. Ф. 45. Оп. 1. Д. 538. Л. 10–21 об.; Д. 734. Л. 1–259; Оп. 6, т. 1. Д. 573. 14 Головко О. М. Харківське міське самоврядування у 1893–1917 роках: Дис. … канд. іст. наук. Харків, 1997. С. 239; Петров Н. В. Материалы для истории Харьковской городской думы и городского хозяйства Харькова за 25 лет с 1871 по 1896 год. Т. 1. Харьков, 1896. С. 4; Известия Харьковской городской думы. 1914. № 5. С. 198–206. 15 Беликов Ю. А. Купеческая династия Жевержеевых. С. 18–39. 16 См.: Бєліков Ю. А. Організація «спрощеного» купецького самоврядування: на матеріалах Харківської губернії (кінець ХІХ — початок ХХ ст.) // Південний архів: Зб. наукових праць. Іст. науки. Вип. 20. Херсон, 2005. С. 95–102; Беликов Ю. А. 1) Организация и деятельность Харьковской общей (купеческой) биржи (60-е годы ХIХ в. — 1917 г.) // Вісник Харківського національного університету ім. В. Н. Каразіна. 2002. № 566. Історія. Вип. 34. С. 242–252; 2) Харьковская биржа // Экономическая история России… Т. 2. С. 1065–1066. 17 Багалей Д. И., Миллер Д. П. История города Харькова за 250 лет его существования (с 1655-го по 1905-й год): Ист. моногр. Т. 2. Харьков, 1912. С. 171–172. 18 Беликов Ю. А. Харитоненко. С. 1060–1061. 19 Гаращенко І. С. Матеріали до історії Української автокефальної православної церкви: Зб. присвяч. 50-літтю відродження УАП церкви та світлій пам’яті автора. НьюЙорк; Чикаго, 1975. С. 8–21. 20 Харьковские губернские ведомости. 1907. 29 дек. 21 Петров Ю. А. Крах Алчевского и фирма Рябушинских // ОИ. 1995. № 4. С. 52–75; Процесс о злоупотреблениях… 22 Южный край. 1905. 22 сент. 23 ГАХО. Ф. 3. Оп. 283. Д. 1093. Л. 7–8. 24 Известия Харьковской городской думы. 1914. № 4. С. 225. 25 Гаращенко І. С. Матеріали… С. 8–21. 26 Коммерческая энциклопедия М. Ротшильда, в полной переделке сообразно потребностям русских предпринимателей и с добавлением 6 новых русских отделов: Настол. справ. кн. по всем отраслям коммерч. знаний. Т. 4. СПб., 1901. С. 446. 27 ГАХО. Ф. 4. Оп. 147. Д. 402. Л. 2. 28 Историческая хронология Харьковской губернии / Сост. К. П. Щелков. Харьков, 1882. С. 270. 29 Орлов Н. В. Краткий очерк двадцатилетней деятельности Харьковского городского купеческого банка в период с 1866 по 1886 годы. Харьков, 1886; Лысогоренко Н. С. Обзор 198 Хозяйственная жизнь как повседневность провинциального купца… ХХV-летней деятельности Второго Харьковского общества взаимного кредита, 1871–1896. Харьков, 1896. 30 Семененко И. В. Общества взаимного кредита, их значение и функции: Рук. к организации и ведению дел в о-вах взаим. кредита. 2-е изд. Харьков, 1913. 31 Южный край. 1913. 13 янв.; Беликов Ю. А. Костюрин Сергей Кондратьевич // Экономическая история России… Т. 1. С. 1080–1081. 32 Отчет Харьковского биржевого комитета за 1910 год. Харьков, 1911. С. 10–11. 33 Эпштейн А. И., Куделко С. М. Харьковское купечество (1654–1917 гг.) // Харьков торговый. Харьков, 1999. С. 5–57. 34 Устав Высочайше утвержденного «Акционерного общества Харьковского Большого театра»: С предисл. от учредителей, условиями передачи учредит. прав, строит. сметой, предположениями о возмож. доходности, эскиз. чертежами и поясн. запиской к чертежам. Сумы, 1914. 35 Харьковские губернские ведомости. 1894. 19 мая, 3 июня, 17 дек. 36 ГАХО. Ф. 4. Оп. 121. Д. 605. 37 Там же. Оп. 128. Д. 605. 38 Бєліков Ю. А. Організація… С. 97. 39 Алчевский А. К. Ответ на статью гр. Вл. Татищева «Наши частные земельные банки». [СПб.], 1894. С. 7. — После краха Всеобщей компании межокеанского канала (1889), слово «Панама» надолго стало синонимом грандиозной аферы. Н. М. Ольшанская В. И. ВЕРЕТЕННИКОВ И ЕГО ВКЛАД В РАЗВИТИЕ ПОКРОВСКОЙ ЯРМАРКИ СТАНИЦЫ УРЮПИНСКОЙ ХОПЕРСКОГО ОКРУГА ОБЛАСТИ ВОЙСКА ДОНСКОГО Станица Урюпинская (в настоящее время город Урюпинск Волгоградской области) принадлежит к числу старейших казачьих поселений на Хопре. Она была основана как сторожевой городок в 1618 г. Обосновавшись среди плодородных заливных лугов первоначально на правом берегу реки, в начале XVIII в. станица была перенесена на более высокий левый берег, так как ее территория часто подвергалась наводнениям 1. К началу XIX в. станица Урюпинская, протянувшаяся вдоль старицы Хопра озера Подпесочного с севера на юг, ничего значительного собой не представляла. В. Д. Сухоруков в «Статистическом описании земли донских казаков» (1822–1832 гг.) отмечал, что «Урюпинская, с левой стороны Хопра, на возвышенности, водою не потопляемой; здесь одна только прямая и широкая улица, прочие все кривы и тесны, дома деревянные, но довольно опрятны; курных изб совсем почти нет» 2. До 40-х гг. XIX в. глобальных изменений в застройке не происходило — до тех пор, пока иногородние купцы всерьез не заинтересовались экономическими возможностями Покровской ярмарки, ставшей со временем самой значительной на юге России после Ни199 Н. М. Ольшанская жегородской. Она «много способствовала устройству станицы, доставляя жителям обильные способы к торговле и выгоды от квартир» 3. Покровская ярмарка длилась более трех недель — с 20 сентября по 15 октября 4. Заканчивалась она обычно в день Покрова Богородицы 14 октября, отсюда получила свое название, хотя случалось, что торговля продолжалась еще неделю. Торговали на ней мануфактурой, изделиями из кожи, фарфоровой и фаянсовой посудой, а также хлебом, рыбой, и животными: лошадьми, овцами и рогатым скотом. Были представлены так называемые «азиатские товары»: чай, хлопчатая бумага, фрукты 5. Ранняя история Покровской ярмарки нам мало известна. Зародившись в 1710-е гг., к середине 1730-х она уже стала набирать силу, о чем свидетельствует разбор императрицей Анной Иоанновной в феврале 1735 г. жалобы на деятельность Покровской ярмарки в Урюпине и Крещенской в Михайловском в подрыв ярмарок в Раненбурге 6. Последовала переписка с Войском Донским, которое на запрос императрицы ответило, что «во оных Урюпинской и Михайловской станицах съезд великороссийских и малороссийских всякого чина людем зачался тому назад двадцать пять лет для продажи на пропитание оных станиц казакам» 7. В этом же письме сообщалось подробно, какие товары из какого города были привезены для нужд казачества. Среди них наиболее востребованными были пригонные лошади и оружейные стволы из Тулы. 25 июля 1735 г. императрицей был издан указ о «разрешении свободной торговли на ярмарках в донских казачьих городках Урюпине и Михайловском» 8 и «впредь показанным ярмонкам в оных Михайловском и Урюпинском городках быть так, как и ныне, свободно, понеже от тех ярмонок казаки довольствуются, к службе бывают исправны» 9. В книге «У руба на Хопре» отмечено: «Торговля набирала силу, и в 1768 году на очередной такой ярмарке имелись 307 лавок, 23 мясных прилавка, 33 рыбных сарая и 56 винных шинков. В том же году на ней торговали 44 воронежских, 29 суздальских, 25 арзамасских, 22 елецких, 13 нижегородских, 16 калужских и 39 казаков из разных станиц» 10. Тем не менее, Покровская ярмарка представляла собой, по выражению современника, «большое беспорядочное ежегодное торжище, грязное, тесное и неблаговидное» 11. И только в 40-х гг. XIX в. благодаря тому, что на нее обратил внимание один из предприимчивых людей того времени — воронежский купец 1-й гильдии Василий Иванович Веретенников — она приобрела репутацию самой престижной и прибыльной южной ярмарки, которую не пошатнул даже перевод в 1873 г. в Урюпинскую станицу из Новохоперска Воронежской губернии бывшей конкурентки — Богоявленской ярмарки. До этого она была в ведении Михайловской станицы 12. В краеведческой литературе до настоящего времени об этом факте не упоминалось. Краеведы ограничивались общими фразами, например, в 1997 г. 200 В. И. Веретенников и его вклад в развитие Покровской ярмарки станицы Урюпинской… в вышеупомянутом сборнике очерков «У руба на Хопре» среди обильной информации была помещена следующая справка: «До 1842 года все ярмарочные постройки являлись временными и каждый год после окончания осенней торговли сносились, что создавало много неудобств. Поэтому купечество решило арендовать у станицы на 22 года участок в 3000 десятин» 13. Сейчас мы можем добавить к сказанному, что главой этой купеческой компании и инициатором аренды был именно Веретенников. После того, как в 1852 г. он вернулся в родной Воронеж и вскоре стал там городским головой, его имя и созидание в станице Урюпинской стали постепенно забываться. Несмотря на то, что он сделал очень много для благоустройства ярмарки, в печати о нем не вспоминали. В обширной публикации известного этнографа И. В. Тимощенкова «Станица Урюпинская и ее окрестности», вышедшей в «Областных войсковых ведомостях» в 1873 г., уделено внимание и Покровской ярмарке, но Веретенников даже не упомянут, хотя тогда прошло еще не так много времени с момента его отъезда на родину. Любопытно, но о деятельности этого купца в станице Урюпинской почти ничего не сообщает и воронежский краевед К. Г. Бухонов, не один год изучающий в Государственном архиве Воронежской области семейные фонды и опубликовавший свои генеалогические находки 14. Информация о Веретенникове и его деятельности по благоустройству ярмарки сохранилась благодаря путевым запискам Н. В. Кукольника 15, который в середине XIX в. побывал с деловым визитом в станице Урюпинской 16. И так как в Ростовском и Волгоградском областных архивах документы о Веретенникове до сих пор не найдены, (возможно, это связано с тем, что станица в 1840-е гг. часто горела) данные, оставленные нам Кукольником, имеют немалую ценность. Сведения, изложенные Нестором Васильевичем, существенно восполняют наш пробел в знаниях по истории Урюпинской ярмарки. Несмотря на то, что в качестве своих источников он использовал устный материал (беседы со старожилами, атаманами), к достоверности которого надо относиться критически, и выписки из статистических отчетов, эти записи содержат в себе взгляд иногороднего человека на происходившие в станице экономические и социальные процессы. Василий Иванович Веретенников родился в 1816 г. в Воронеже и принадлежал к богатейшей фамилии купцов 1-й гильдии, с XVIII в. торговавшей железом, мебелью и скобяным товаром. Его внук К. К. Федяевский вспоминал, что «Василий Иванович имел живой и предприимчивый ум, обладал твердым, властным, подчас бешеным характером. Он был среднего роста, могучего телосложения, никогда не болел» 17. В конце 1830-х гг. Василий серьезно поссорился с отцом, Иваном Дмитриевичем, который не признавал торговли чем-то иным, кроме как вышеупомянутыми изделиями, а сын хотел торговать хлебом и заключать казенные подряды. Конфликт зашел довольно 201 Н. М. Ольшанская глубоко, и отец прогнал сына из дома, тем самым предоставив ему полную свободу деятельности. Как показало время, это пошло только на пользу Василию Ивановичу 18. Он стал вести прибыльную торговлю хлебом, арбузами, нагружал барки и отправлял их по Дону в Ростов. Вероятно, в какой-то период своей деятельности он побывал с товарами на Покровской ярмарке в станице Урюпинской, увидел ее неблагоустройство и, в то же время, перспективу в развитии. Как отмечал Н. В. Кукольник, «товары до 1842 года помещались в лубочных темных балаганах, какие встречаются на всех второстепенных ярмарках. Пожар 1815 года уничтожил все, что можно, не только лубочные постройки, но и весь товар. Но несмотря на это на следующий год ярмарка опять расположилась на этом же месте» 19. Неизвестно, сколько раз еще пожары могли уничтожать имущество ярмарки, если бы в 1842 г. на пожароопасность не обратило внимание начальство Войска Донского. Купеческому сословию было предложено заключить контракт с войсковым правлением, «принять на себя постройку постоянного помещения ярмарки на двадцать лет, предоставив ему право доходов, получаемых за наем лавок» 20. По истечении этих двадцати лет все строения должны были перейти в войсковую собственность. Скоро образовалась контора купечества, но, как метко выразился Кукольник, «все полезное иногда находит затруднение при исполнении». Никто не соглашался осуществить благое дело, так как требовался капитал, и немалый, и никто не решался его вложить в дело и рискнуть. Только купец Веретенников предложил свои услуги урюпинскому купеческому обществу, и «началась новая история Урюпинской ярмарки» 21. Предприимчивый молодой человек не пожалел никаких денег, никаких трудов, так как слишком хорошо понимал всю выгоду от правильно спланированной деятельности ярмарки. «Не прошло и семи лет, — продолжал автор путевых заметок, — что тот, кто видел Урюпинскую ярмарку до 1843 года, а потом попал на нее прошедшей осенью, конечно, не поверил бы глазам своим: шалаши и балаганы скрылись за просторными лавочными корпусами, красивые каменные здания, и, наконец, трехпрестольный храм, величественно возвышающийся во главе ярмарки» 22. О результатах деятельности Веретенникова можно судить по следующим данным. Если в 1830-х гг. продажа товаров составляла всего 1,5 млн. руб. 23, а в 1849 г. — 3 млн. 300 тыс. руб. 24, то во второй половине XIX в. Покровская ярмарка заметно увеличивает свой товарооборот: в 1858 г. он составил 8 млн. 575 тыс. руб., в 1859 г. — 8 млн. 582 тыс. руб., в 1861 г. — 9 млн. 380 тыс. руб. 25 Кукольник подробно остановился на многочисленных добрых делах Веретенникова во славу ярмарки. Отметим главные из них: 202 В. И. Веретенников и его вклад в развитие Покровской ярмарки станицы Урюпинской… — постройка за свой счет моста через Хопер, который позволил значительно облегчить движение товаров по реке (мост просуществовал до Великой Отечественной войны); — к концу 1840-х гг. возведено десять из шестнадцати запланированных корпусов (их крыши были покрыты железом, что в то время стоило немалых денег); — субсидировано строительство дома для купеческого собрания и театра, сначала деревянного, а затем каменного (после революции здание было национализировано и в нем располагались первоначально театр, затем дом культуры); — учреждены Урюпинские ежегодные скачки (в 1846 г. скаковое общество, учрежденное Веретенниковым, провело первые скачки; от себя лично купец пожертвовал на призы 1200 руб. серебром); — построена временная больница во время холеры (денежные пособия на медицинскую помощь спасли немало жизней во время эпидемии). Веретенников, как и большинство людей его сословия, был человеком непростым, хитрым и энергичным, но в то же время отзывчивым и быстрым на добрые дела. В пользу этих слов можно привести рассказ Кукольника о поведении Веретенникова во время сильного пожара станицы в 1845 г.: «В 1845 году, в июле, в Урюпинской станице вспыхнул пожар. По счастью, Веретенников был в это время на постройке; собрав рабочих, он бросился на помощь в станицу, с опасностью жизни успел отстоять от истребления, значительную часть станицы, тут же раздал беднейшим погорелым безвозвратно денежные вспомоществования, приказал привезти и раздать несколько возов хлеба, и оказал возможные несчастным пособия» 26. Кукольник рассказал также о благочестивом участии Веретенникова в деле строительства нового трехпрестольного храма. Купец не только обходил с блюдом дарителей, собирая пожертвования, но и вложил свои средства, пожертвовал целый иконостас. 1 октября 1847 г. архиепископ Воронежский и Задонский Игнатий (Семенов) (до 13 января архиепископ Донской и Новочеркасский) заложил трехпрестольный храм Вознесения Господня, а через три года, 30 сентября 1850 г. «тысяча народа окружили новосозданный храм, раздался благовест с новоотстроенной колокольни» 27. Храм был освящен благочинным Иоанном Козьмовым, отпета литургия. Народ стал именовать церковь как «Купеческий» или «Белый» собор. Покровская ярмарка преобразилась за семь лет до неузнаваемости. Теперь в Урюпине появилась и маклерская контора, чего прежде не было, смотритель ярмарки назначался войсковым начальством, а спорные дела вершились в конторе кампании торгующего здесь купечества, и, как отмечал Кукольник, всегда миролюбиво. Предполагалось также по одну сторону конторы, на базарной площади, построить армянскую церковь, а по другую — 203 Н. М. Ольшанская татарскую мечеть, для удобства торговцев иного вероисповедания, но выполнена неплохая задумка не была. Урюпинская ярмарка изначально считалась исключительно рыбной, но постепенно к сбываемым на ней товарам присоединились вино донское, затем шерсть, хлеб, бакалея, разные фабричные и мануфактурные изделия. Автор путевого отчета оказался прав, отмечая тот факт, что «объемля уже многие стороны внутренней и частью внешней торговли, и по развитию местных производительных сил провинций, ее окружающих, по самому свойству этих областей, изобилующих хлебом, шерстью, виноградом, рыбой, солью, каменным углем, лошадьми, скотом, словом, всеми основными стихиями народного государственного богатства, она стоит уже высоко в ряду ярмарок наших, и обещает занять в этом отношении еще высшее место» 28. В 1884 г. член-секретарь Областного войска Донского статистического комитета С. Ф. Номикосов в своем «Статистическом описании Области войска Донского» писал: «Урюпинская Покровская ярмарка занимает одно из первых в России мест как по количеству привозимых товаров, так и по съезду людей на оную. Ярмарочная площадь в период времени с 15 сентября по 15 или 20 октября чрезвычайно оживлена. На площади этой имеются громадные корпуса постоянных лавок. В доход Войска с урюпинских ярмарок поступает ежегодно свыше 12 тысяч рублей. Средним счетом на Покровскую ярмарку приходит товар на 350 вагонах и 5500 подводах» 29. Кукольнику очень импонировала личность Веретенникова. В письме племяннику П. А. Пузыревскому от 22 февраля 1854 г. он, описывая свое пребывание в Воронеже, упоминает о посещении театра, после которого вся компания отправилась на бал к Веретенникову: «Помнишь ли ты этого князя Урюпинского; он был у нас в Питере», — спрашивал он Платона Александровича 30. Веретенников подтвердил славу хлебосольного хозяина: «Бал был великолепный: конфекты от Одноушинского, вино соболевское из Ярославля, свечи чуть ли не в бутылках» 31. Имя Василия Ивановича Веретенникова навсегда останется вписанным в историю Покровской ярмарки. В его некрологе было отмечено, что «самое видное дело в общественной деятельности Веретенникова — это устройство Урюпинской ярмарки» 32. Стоит согласиться с краеведом К. Г. Бухоновым, отметившим, что «помимо развития торговли Василий Иванович Веретенников способствовал улучшению экономики как в городе (Воронеже. — Н. О.), так и далеко за его пределами» 33. Благодаря ярмарочной торговле поднимается и сама станица: в 1858 г. в нее переводят центр Хоперского округа из станицы Алексеевской, и она постепенно стала превращаться из провинциального захолустья в регион, развитый в экономическом, социальном и культурном отношениях. 204 В. И. Веретенников и его вклад в развитие Покровской ярмарки станицы Урюпинской… Примечания 1 Расположение Урюпина городка первоначально на низменном правом берегу Хопра было характерно для старых казачьих городков, где вода имела особое оборонительное значение. 2 Сухоруков В. Д. Статистическое описание земли донских казаков, составленное в 1822–32 годах. Новочеркасск, 1891. С. 175. 3 Там же. 4 Список существующих в Российской империи ярманок. СПб., 1834. С. 103. 5 Там же. 6 Грамота № 107. По поводу жалобы раненбургских компанейщиков об открытии в казачьих городках Урюпине Покровской и Михайлове Крещенской ярмарок в подрыв ярмарок, существовавших в Раненбурге // Акты, относящиеся к истории Войска Донского, собранные генерал-майором А. А. Лишиным. Т. 2, ч. 1. Новочеркасск, 1894. С. 110. 7 Там же. С. 121. 8 Там же. 9 Там же. С. 122. 10 У руба на Хопре: Ист. очерки и хроника летописи г. Урюпинска. Волгоград, 1997. С. 27. 11 Кукольник Н. В. Урюпинская ярмарка // Северная пчела. 1851. № 144. С. 576. 12 Савицкая О. Н. Малые поселения в культурном наследии края: Станица Михайловская Урюпин. р-на Волгогр. обл. в истории края [Электронный ресурс] // Грани познания: Электрон. период. изд.: Науч.-образоват. журн. Волгоград, 2010. № 4. URL: http://grani.vspu.ru/files/publics/211_st.pdf (01.03.2015). 13 У руба на Хопре… С. 27. 14 См.: Бухонов К. Г. 1) Обитатели пышного дома // Воронежский курьер. 2002. 20 июля; 2) Василий Иванович, городской голова // Там же. 2004. 6 июля; 3) Первой гильдии купцы // Сбербанк России в Черноземье. 2004. № 10. 15 Нестор Васильевич Кукольник (1809–1868) — писатель, драматург, поэт, художественный критик, журналист, издатель, музыкант и искусствовед. В 1840-х гг. был также редактором журнала «Русский вестник». Наряду с этим имел опыт журналистской работы, печатался в таких периодических изданиях, как «Сын просвещения», «Русская беседа», «Журнал Министерства народного просвещения», «Русское слово», «Северная пчела», «Голос», «Биржевые ведомости». В 1843 г. поступил на службу в канцелярию Военного министерства, по заданию которого совершал многочисленные и порой длительные командировки практически по всей Европейской части России, от Кишинева до Астрахани, в том числе и в станицу Урюпинскую. 16 Кукольник посетил станицу Урюпинскую в 1848 г. (еще до того, как она стала центром Хоперского округа) имея поручение от Военного министерства ознакомиться с положением дела на местах. Свое впечатление от увиденного он изложил в записках, опубликованных в газете «Северная пчела» летом 1851 г. 17 Бухонов К. Г. В память о прошлом. Воронеж, 2007. С. 12. 18 Там же. 19 Кукольник Н. В. Урюпинская ярмарка // Северная пчела. 1851. № 143. С. 572. 20 Там же. 21 Там же. 22 Там же. 23 Список существующих в Российской империи ярманок… С. 104. 24 Кукольник Н. В. Урюпинская ярмарка // Северная пчела. 1851. № 143. С. 571. 205 Н. М. Ольшанская 25 У руба на Хопре… С. 26. Кукольник Н. В. Урюпинская ярмарка // Северная пчела. 1851. № 143. С. 572. 27 Там же. № 144. С. 576. 28 Там же. 29 Номикосов С. Ф. Статистическое описание Области Войска Донского. Новочеркасск, 1884. С. 559. 30 [Письмо Н. В. Кукольника] к П. А. Пузыревскому // Русская старина. 1901. Март. С. 700. 31 Там же. 32 В. И. Веретенников [Некролог] // Воронежский календарь на 1874 г. Воронеж, 1873. С. 137 2-й паг. 33 Бухонов К. Г. Василий Иванович, городской голова. 26 М. Ф. Соловьева, С. Н. Шуклин ВЯТСКОЕ ПРОВИНЦИАЛЬНОЕ КУПЕЧЕСТВО И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ТОРГОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ Актуальность данной темы обусловлена традициями реинновации исторического опыта в экономической и социальной истории России. Современное развитие экономики связано с развитием малого бизнеса, который в основном представлен торговыми видами деятельности. В то же время государство постоянно ведет речь о необходимости частно-государственного партнерства в экономике и формировании гражданского общества. В связи с изменением законодательства и распространения в нормативных актах понятий «социальный бизнес», «социально-ориентированное предпринимательство», «социальное государство» все чаще встает вопрос об изучении позитивного и негативного опыта в историческом прошлом торговоэкономических отношений и социальной активности купечества как ведущей силы в экономике провинциальной России XIX в. В настоящее время подготовлен ряд диссертаций, в которых получили отражение различные аспекты истории вятского купечества. В докторском исследовании М. С. Судовикова впервые обобщен опыт деятельности купечества Северо-Западного региона России (ВолжскоКамский, Вятский, Вологодский, Архангельский края) с точки зрения социальной истории. Автор также обосновал периодизацию окончательного оформления купечества как социального слоя населения 1. Е. В. Банникова в докторской диссертации уделила внимание анализу повседневной жизни купечества Уральского региона в рамках развития парадигмы современной бытовой истории. Она акцентировала внимание на роли старообрядцев в формировании и деятельности местного купечества 2. В докторском исследова206 Вятское провинциальное купечество и международные торговые отношения нии И. В. Масловой рассмотрены вопросы менталитета провинциального купечества Камско-Уральского региона 3. Культурологический аспект в истории купечества Вятского региона исследовал А. А. Белик 4. Предпринимательская деятельность купечества в историко-культурном аспекте стала предметом изучения В. М. Резоновой 5. А. М. Рафиков уделил внимание формированию татарской диаспоры купечества (в том числе крещеных татар) в Вятском крае 6. Вопросы взаимодействия вятского купечества с православной церковью в XIX в. нашли отражение в монографиях и статьях А. В. Скутнева 7. Тем не менее, вопросы международной торговой деятельности купечества Вятского края еще не стали предметом особого изучения. При освещении внешней политики Александра I роль торгово-экономической деятельности купечества в формировании российско-американских отношений исследована явно недостаточно. В научной литературе нет обобщающих трудов по сравнительному исследованию провинциального купечества. Специалисты-историки отмечают, что торговля занимала важное место в профессиональной деятельности населения Вятского края. Особенностью этого региона являются тяжелые условия для земледелия. Для развития торговли и формирования купечества как особого социального слоя здесь имелись определенные объективные предпосылки. Торговлей занимались лишь определенные группы населения. Так, в Слободском в XIX в. профессиональную торговлю вело только около 1,5 % мужского населения города, причем это были гильдейские купцы. Остальные жители занимались торговлей не для прибыли, а для «выживания», уплаты налогов, так как земледелие не давало достаточных средств. Местной торговлей занимались как крестьяне, так и «мещане» (особенно в конце XIX в.), игравшие роль посредников в распространении как своих, так и чужих изделий промыслов и ремесел. На этом фоне особенно выделяются купцы 1-й гильдии. Так, с начала XIX в. уездная Елабуга становится купеческим центром Прикамья. На всю страну были известны местные купеческие династии Стахеевых, Ушковых, Гирбасовых, Черновых и др. Самыми деятельными и богатыми купцами были Стахеевы. Их могущественный род опирался на огромные капиталы. Они имели золотые прииски в Западной Сибири, нефтяные промыслы, собственные пароходства, заводы и фабрики. Весь хлебный рынок Прикамья был в их руках. Многомиллионная торговля велась с Англией, Францией, Германией и Голландией. Крупнейшие торговые дома «И. Г. Стахеев и сыновья», «Г. И. Стахеев и наследники» имели ежегодный оборот до 150 млн. руб. В конце XIX в. в городе имелось 12 фабрик и заводов (чугунно-литейных, колокольных, воскосвечных, салотопенных, пиво-медоваренных, пряничных и др.). Значительную роль в развитии торгового дела здесь играл географический фактор — реки Вятка и Кама в летний период и зимние санные пути в Архангельск и Вологду, через которые (благодаря посредничеству купече207 М. Ф. Соловьева, С. Н. Шуклин ства этих городов) осуществлялись международные торговые связи. Деятельность купцов Елабуги — характерный пример развития капиталистических отношений в среде инициативного купечества в условиях промышленного переворота первой половины XIX в. Особое значение в развитии международных торговых отношений Вятского края играл Слободской. Возникновение Слободского тракта связано с третьей волной русской колонизации Вятской земли. Он возник в конце XVI в., когда через Хлынов и Слободской прошли два больших торговых пути: один — через Кайгород в Сибирь, другой — через Шестаков к Ношульской пристани на р. Лузе и далее через Архангельск и Белое море в страны Северной Европы. Следующие XVII и XVIII вв. были временем расцвета Слободского тракта, что содействовало формированию здесь гильдейского купечества. Особенно плодотворным это время стало для слободского купечества, которое уже тогда активно участвовало в английской торговле, осуществлявшейся через Архангельский порт. Тем не менее, во второй половине XVIII в. Слободской тракт отчасти потерял свое значение. С основанием Петербурга европейская торговля стала в основном осуществляться в обход Архангельска. Тогда же несколько изменил направление и сибирский торговый путь: минуя Вятку, он прошел в Сибирь через Казань, Малмыж и Соликамск. По мнению А. Балыбердина, в годы расцвета Слободского тракта местным купечеством был положен столь основательный задел, что и значительно позже город Слободской немногим уступал губернской Вятке, и даже превосходил ее числом купцов 1-й гильдии, то есть теми, кто имел значительный оборот и международные торговые связи. Авторитет слободского купечества в XIX в. связан с именем Ксенофонта Анфилатова (его имя зафиксировано в электронной энциклопедии российского купечества дважды, но чрезвычайно кратко описано 8). Именно ему принадлежат следующие заслуги. Анфилатов первый в России организовал российско-американские торговые связи. В 1806 г. его шхуна отправилась в Америку и торговая экспедиция себя значительно оправдала. Затем состоялась вторая и третья экспедиции, но третья привела его к банкротству. Установлению торговых отношений России (Вятки) с Америкой способствовали личные деловые связи Анфилатова с Александром I и его министрами, которые были компетентны как в политике, так и в международной торговле, а также внешняя политика Александра I в целом. Как известно, одним из первых шагов нового императора стало возвращение отправленного Павлом I для завоевания Индии отряда казаков и тем самым восстановление отношений с Англией. Деятельность Анфилатова оказалась в соответствии с законами логистики «с нужными целями, в нужное время и в нужном месте». С 1790 г. на российскую таможенную систему сильное воздействие оказывали внешнеполитические факторы, в частности отношения России с евро208 Вятское провинциальное купечество и международные торговые отношения пейскими державами. Русское правительство было поставлено перед необходимостью изменить свою таможенную политику в соответствии с требованиями тех государств, сближение с которыми было желательно. Главным был экономический фактор — стимулирование российской промышленности и активизация внешнеэкономической деятельности России. Надо также учитывать, что молодое Американское государство «помнило» позицию России в период его формирования, поэтому проявляло встречный интерес. Анфилатов представлял не только свои личные интересы — он собрал товары купцов значительной части северо-западной России, поэтому его американская экспедиция получила общественную поддержку. Свою роль сыграли и родственные связи с вологодскими купцами. Причины банкротства Анфилатова после третьей экспедиции кроются в изменении внешней политики России. Главным препятствием стало совпадение по времени возвращения его корабля с подписанием Тильзитского мира. В этих условиях сам император Александр I не мог бы помочь в решении таможенного конфликта, созданного странами-соперниками России. Затянувшееся оформление дел привело к проблеме возвращения денег, порче товара, затратам на бесконечные поездки для согласования и т. д. Заслуга Анфилатова заключается и в том, что в 1809 г. он первым в России открыл общественный банк для поддержки мелкого купечества, то есть для решения социальных проблем преимущественно низшего слоя торговцев. Банк действовал и в интересах государства в целом, так как поддерживал решение социально-экономических проблем за счет создания «малого дела» посредством банковской ссуды при разнообразии процентной ставки. Отчасти был использован американский опыт политики льгот в период становления начинающих предпринимателей. Учитывалась необходимость создания резервного фонда и для купцов 1-й гильдии. Нормативным основанием создания банка послужила жалованная грамота Екатерины II «на права и выгоды городам Российской империи» 1785 г. В сложный период возвращения своего третьего корабля из Америки Анфилатов показал пример эффективного вложения средств в сферу торгово-экономической деятельности не только своего города и региона, но и страны в целом. Под влиянием деятельности банка, открытого Анфилатовым, в России начал развиваться тип социально ориентированных банков, нацеленных на благотворительность. В Вятке общественный банк открылся гораздо позже — только в 1862 г., а еще через три года было учреждено Вятское отделение Государственного банка. В середине и второй половине XIX в. значительную роль в организации международных торговых отношений России (Вятка) и Англии (без посредников!) сыграл купец 1-й гильдии Яков Алексеевич Прозоров (1816–1881) (в электронной энциклопедии российского купечества и Википедии его имя, к сожалению, не указано). Прозоров был одним из учредителей Волжско-Камского банка, который оказывал существенное влия209 М. Ф. Соловьева, С. Н. Шуклин ние на экономическую деятельность всего Камского региона, северозапада России, а также Петербурга. В Вятской губернии до революции были значительно развиты ремесло и промыслы. Их продукция являлась предметом операций купцов 2-й и 3-й гильдии. В международной же торговле преобладали природные ресурсы края. Так, Я. А. Прозоров занимался поставками ржи, овса (мука, зерно), масла, кожи, пеньки, льна и др. за рубеж. Важно подчеркнуть, что в отличие от Стахеевых, Прозоров не стал заниматься фабричным или заводским производством, а продолжал вести дела с торговым и финансовым капиталом, что соответствовало потребностям того времени. Не менее известна и благотворительная деятельность Прозорова. Этот человек принадлежал уже к иному типу купцов, для которых нажива (а не прибыль) не была целью предпринимательства. Прежде всего, это были гильдейские купцы, которых, по замыслу Екатерины II, важно было привлекать на государственную службу. Прозоров в середине XIX в. действительно несколько лет состоял городским головой губернского города Вятки. Его деятельность может служить примером партнерства купечества с органами власти, церкви, земства, крестьянского общества. Исследователи отмечают его особые и даже уникальные качества в деловой этике предпринимателя, заслуги в области благотворительности и меценатства. Так, благодаря его личным вкладам было завершено строительство вятского АлександроНевского собора, которое затянулось более чем на 20 лет после смерти находившегося в Вятке в ссылке архитектора А. Л. Витберга. Прозоров в своем мировоззрении прошел путь от «частного к всеобщему», от простого продолжателя семейного дела до человека государственного масштаба мысли и деятельности. Яков Алексеевич построил первый театр в Вятке, деятельностью которого долгие годы занималась его жена. Он создал приюты для девочек и мальчиков с программами подготовки по экономике домохозяйства и обязательным приданым в случае создания семьи. Прозоров подарил двухэтажный особняк городу для размещения в нем реального училища. Более восьми лет он содействовал содержанию девяти приходских церквей. Масштабы его благотворительной деятельности также вызывают уважение: если другие купцы вкладывали на нужды города или «запасы для крестьян» в неурожайные годы по 10, 15, 50 руб., то он не менее 200. Выходец из семьи мелкого торговца из крестьян, Прозоров, не имея законченного начального образования, обеспечил старшему сыну после обучения в университете карьеру чиновника высокого разряда, а младшему передал все свои торговые дела, в том числе контакты с Индией и Англией, обеспечив тем самым на родственных связях государственно-купеческое партнерство. Начав деятельность в Вятке, он завершил свою жизнь и международные торговые операции на берегах Невы. Им были построены особняки, здание банка, причалы, склады у выхода в море. О деловой репутации 210 Вятское провинциальное купечество и международные торговые отношения Якова Алексеевича говорит только один факт: через 30 лет после его смерти английские банки продолжали давать ссуды под честное слово при фамилии «Прозоров». Примечания 1 Судовиков М. С. 1) Купечество северо-востока Европейской России в последней четверти XVIII — начале XX века: опыт социальной эволюции: Автореф. дис. … д-ра ист. наук. Екатеринбург, 2013; 2) Ксенофонт Анфилатов: У истоков торговых отношений между Россией и США // Деловая культура и эффективная экономика: Материалы V Междунар. науч.-практ. конф., 27–28 сент. 2006 г. Киров, 2006. С. 49–51; 3) Купец-негоциант Ксенофонт Анфилатов // Вопросы истории. 2011. № 4. С. 157–163. 2 Банникова Е. В. Повседневная жизнь провинциального купечества: (На материалах губерний Урала дореформ. периода): Моногр. СПб., 2011. 3 Маслова И. В. Менталитет провинциального купечества Российской империи в XIX — начале XX вв.: (На материалах уезд. городов Вят. губернии): Автореф. дис. … д-ра ист. наук. Казань, 2011. 4 Белик А. А. Культура повседневности провинциального купечества конца XVIII — первой половины XIX в.: Дис. … канд. культурологии. Киров, 2005. 5 Резонова В. М. Предпринимательская деятельность купечества России в историкокультурном контексте XVIII — начала XX вв.: Дис. … канд. культурологии. Саранск, 2005. 6 Рафиков А. М. Формирование и деятельность татарского купечества в Вятской губернии во второй половине XIX — начале XX в.: Автореф. дис. … канд. ист. наук. Ярославль, 2012. 7 Скутнев А. В. 1) Взаимоотношения купечества и русской православной церкви в Вятской губернии в XIX веке // Вторые Стахеевские чтения: Материалы междунар. науч. конф., Елабуга, 3 окт. 2003 г. Елабуга, 2003. С. 135–139; 2) Православное духовенство на закате империи: Монография. [2-е изд.]. Киров, 2012. 8 Анфилатов Ксенофонт [Электронный ресурс] // Энциклопедия российского купечества // Общество купцов и промышленников: [сайт]. М., 2004. URL: http://www.okipr.ru/ encyk/view/191 (01.03.2015). Е. А. Рядченко «В ИНТЕРЕСАХ ОБЩЕГО БЛАГОСОСТОЯНИЯ»: РЕАЛИЗАЦИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ САМАРСКИХ КУПЦОВ НА ОБЩЕСТВЕННЫХ ПОСТАХ Значительные изменения, происходившие во второй половине XIX в., пробудили купеческую инициативу, позволили купцам стать активными участниками быстро развивающейся общественной жизни. Исследователи неоднократно отмечали ту огромную роль, которую купечество играло в этой сфере, реализуя определенные социальные стратегии. Постепенно это уча211 Е. А. Рядченко стие становится все более организованным, оформленным в союзы и общества. Кроме избрания в состав городских общественных организаций, «купечество содержит общественные учреждения, попечительствует в школьных советах, входит в правления многих организаций и добровольных обществ, участвует в благотворительных акциях художественными галереями, возглавляет научные и художественные союзы» 1. На основе изучения архивных документов и анализа журналов заседаний городских дум, которые являются информативным источником для изучения общественного сознания купцов, мы определим основные направления и содержание, оценим масштабы и результативность деятельности самарских купцов на различных общественных постах, а также представим социальные портреты некоторых представителей купечества. Мы намеренно не включаем в круг задач определение мотивации общественной деятельности самарских купцов. Дело в том, что в историографии прочно закрепилась и получила широкое распространение точка зрения, с которой трудно однозначно согласиться, признающая главным мотивирующим фактором деятельности купцов в органах местного самоуправления возможность выделиться и получить признание (или награды). Считается, что реализация социально-значимых проектов приводила к увеличению доходов купцов 2. Возможно, для регионов, где купечество было малочисленным, так оно и было, однако для «купеческой» Самары необходимость «выделиться» не стояла у купцов на первом месте. Здесь купцы были истинными хозяевами города, определяли его развитие. Мы убеждены, что к вопросу мотивации целесообразно подходить избранно, с учетом личностных характеристик купцов, сложившегося у них мировоззрения и системы ценностей. Поэтому полагаем, что представленные нами социальные портреты отдельных представителей самарского купечества, приведенные оценки и высказывания об их деятельности отчасти дадут ответы на вопросы, связанные с мотивацией купеческой общественной активности. Кроме того, на безусловный авторитет самарских купцов указывает и то, что именно им выпадала честь представлять город и губернию на самом высоком уровне, быть их «лицом» и гордостью. Так, например, в 1871 г. Самара готовилась к «беспримерному акту» в своей истории — встрече императора Александра II. Масштаб, значимость и торжественность момента трудно переоценить. Был разработан план мероприятий и необходимых «приготовлений», исполнение которого дума возложила на комиссию, основу которой составляли купцы В. Е. Буреев, М. И. Назаров, И. Л. Санин, Е. Н. Аннаев, Н. Е. Мясников, Ф. Е. Колодин 3 . Именно купцы — городской голова П. С. Субботин и два его ассистента, избранные думой, Е. Н. Шихобалов и Д. В. Кириллов, принесли поздравления их императорским величествам по случаю коронации от имени города и губернии. Причем, когда в думе был «возбужден вопрос о вознаграждении на поездку в Москву», то все они зая212 «В интересах общего благосостояния» вили, что отказываются от всякого вознаграждения за это «почетнейшее и приятное служение», принимая расходы «на свой собственный счет» 4. Купцы регулярно входили в различные представительные делегации, что свидетельствует об их высочайшем авторитете в самарском обществе и общественном признании заслуг перед городом. В конце июля 1891 г. на станции Бузулук делегацию от самарского дворянства принял цесаревич Николай Александрович. В состав делегации входили купцы Н. Г. Неклютин, А. Н. Шихобалов, Г. И. Курлин, Я. Г. Соколов 5. Слава о высоком профессионализме самарских купцов шагнула далеко за пределы региона. В 1883 г. городской голова П. С. Субботин был вызван министром финансов Н. Х. Бунге в Петербург «для присутствования в Государственном совете в качестве сведущего лица при обсуждении вопросов в интересах хлебной промышленности» 6. Таким образом, приведенные примеры свидетельствуют о том, что авторитет самарских купцов в городском обществе был достаточно высоким, а служение — бескорыстным. Важнейшим направлением общественной деятельности самарских купцов было избрание на должности в составе различных городских общественных учреждений: городскими головами, гласными городских дум и членами городских управ, почетными мировыми судьями, гласными губернских и уездных земских собраний и членами земских управ, членами разнообразных думских комиссий и комитетов. Были в городском общественном управлении и традиционно «купеческие» посты: купеческие старосты, председатели и члены сиротских судов, директоры городского Общественного банка. В рамках одной статьи не удастся подробно рассмотреть содержание всех направлений общественной деятельности самарских купцов, поэтому более подробно мы остановимся на характеристике содержания деятельности купцов в городских общественных организациях и лишь в общих чертах обозначим зону купеческой ответственности по другим направлениям. Во второй половине XIX — начале ХХ в. купечество активно включилось в общественную жизнь, теперь «купец был не только в городской думе, он был во всей городской общественности» 7. Купечество доминировало в Самарской городской думе: в 1870 г. из 72 гласных 57 (79 %) были купцами 8. Благодаря купеческой инициативе происходило развитие и благоустройство городов, рост городских бюджетов, строительство прибыльных предприятий, открытие многочисленных школ и больниц, благотворительных учреждений, широкое развитие социокультурной инфраструктуры. Как известно, ответственность перед обществом обеспечивается правом не избирать лиц, не удовлетворивших его ожиданиям, на новый срок. О популярности и признанном авторитете самарского купечества свидетельствуют результаты выборов различных должностных лиц общественного управления, куда купцы избирались неизменным большинством голосов. 213 Е. А. Рядченко Особенности личности городских голов-купцов и отдельных гласных оказывали определяющее влияние на развитие городов региона. До 1870 г. должность городского головы Самары занимали купцы Ф. С. Плотников, В. И. Тепляков, В. Е. Буреев, М. И. Гладков 9. В период с 1870 по 1892 г. трое из четырех городских голов были купцами 10. С 1870 г. роль городского головы сильно изменилась. С новым объемом обязанностей мог справиться хорошо зарекомендовавший себя на этом посту В. Е. Буреев, который и был избран 11. Как городской голова Буреев был «на своем месте». Впоследствии он еще три раза избирался на эту должность и «своей деятельностью и заботливостью» смог принести существенную пользу городу и городскому обществу. В 1883 г. городским головой стал П. С. Субботин 12. За короткое время он «успел сделаться любимцем общества, всецело отдавшись служению его интересам и заботе не о высших потребностях городского самоуправления, а о мельчайших нуждах каждого из членов городского общества» 13. Трудно назвать такую сферу общественной жизни, которой бы Субботин не уделил внимание и которой бы не коснулась его забота. Всегда отзывчивый на чужую беду, он помогал погорельцам, оплачивал обучение малоимущих учениц гимназий, помогал строить храмы, больницы, приюты, сыграл значительную роль в организации публичного музея. Его щедрость была столь велика, что современники называли ее среди возможных причин последовавшего упадка дел купца. Будучи городским головой Субботин способствовал «разрешению в благоприятном для Самары смысле» столь жизненного для нее вопроса как направление ветки от магистральной линии Сибирской железной дороги. Он проявлял заботу и внимание к начальным народным школам, переустройству приемного покоя, предпринял решительные шаги к открытию давно ожидавшегося ночлежного приюта. Необходимость устройства ночлежных приютов «для помещения прибывающего в Самару рабочего народа в весеннее и летнее время, не имеющего здесь надлежащего пристанища, была очевидна, так как постоялые дворы, в большинстве случаев весьма дурно содержимые, не в состоянии вместить в себя всех нуждающихся рабочих» 14. Ставя общественные интересы выше какой-либо личной выгоды, посвящая службе значительную часть времени, «в неминуемый ущерб своих обширных торговых дел», Субботин был «неоценимым руководителем при исполнении сложных и разнообразных общественных обязанностей» 15. В 1890-е гг. под руководством городского головы Н. Г. Неклютина начали приводить в порядок город: было закончено сооружение каменной набережной реки Волги, пыльные, грязные дороги стали превращаться в аккуратные булыжные мостовые, завершилась постройка Вознесенского кафедрального собора 16. Купец Д. В. Кириллов 25 лет занимал различные общественные посты. Как директор Общественного банка он всячески способствовал развитию промышленности, оказывал помощь торговле, благодаря его усилиям оборот 214 «В интересах общего благосостояния» банка с 1864 по 1882 г. возрос с 62 тыс. до 12 млн. руб. Грамотная политика банка в период неурожайных лет спасла многих горожан от разорения. Городское благоустройство также напрямую зависело от положения банка, так как «из прибылей банка ежегодно отчислялась сумма в доход города». При Кириллове она достигла 71 тыс. руб. в год. Я. И. Попов, с 1858 г. занимавший различные общественные посты, заслужил «всеобщее уважение со стороны граждан города» и высокую оценку своих усилий «в делах городского общественного управления». Отмечалась его «примерная аккуратность, безграничная преданность своим обязанностям и внимательное отношение к лицам, имеющим дела с банком». Когда в 1883 г. состоялись новые выборы, то Попов единодушно был избран на должность директора Общественного банка. Один из наиболее активных и компетентных членов городского общественного управления купец А. С. Злобин к 1882 г. проработал «в общественных должностях» уже 15 лет. Он занимал должности торгового словесного судьи, члена сиротского суда, гласного думы, товарища директора общественного банка. Деятельность его всегда была «беспримерна, как по энергии, так и по знанию городского хозяйства». Злобин-гласный «беспрерывно» присутствует «во всех заседаниях думы, участвует в прениях по всем текущим вопросам и всегда с таким знанием их, которое возможно только по предварительной подготовке, и поэтому весьма часто его мнения принимаются думой как наиболее основательные». Злобин плодотворно работал во всех комиссиях по городскому хозяйству, благодаря его личным указаниям и изысканиям произошло «прогрессивное улучшение городского хозяйства и, в значительной степени, возвышение городских доходов», были сделаны значительные приобретения в собственность города недвижимых имуществ, произведено множество капитальных построек, улучшены пути сообщения, увеличены приходские училища и открыто реальное училище 17. Для содействия целям мировой юстиции был создан институт почетных мировых судей, в состав которого регулярно избирались купцы. Как лица, заслуживающие полного уважения и доверия, они оказывали своим влиянием содействие «к охранению общественного порядка и спокойствия». Как правило, купцы занимали должность почетного мирового судьи достаточно длительный период. Так, например, в 1875 г. в Самаре почетными мировыми судьями были купцы Н. М. Парыгин, И. Л. Санин, М. И. Назаров, П. О. Шихобалов, Д. С. Печерский 18. В 1881 г. вновь встречаются те же купеческие фамилии: Е. Н. Шихобалов, М. И. Назаров, И. Л. Санин, Н. М. Парыгин 19. В уездных городах купцы также становились почетными мировыми судьями: в Бузулуке — А. И. Болтунов, в Николаевске — Н. А. Попов; много лет был почетным мировым судьей М. Л. Подгорнов 20. Таким образом, повсеместное долгосрочное избрание купцов в состав почетных мировых судей свидетель215 Е. А. Рядченко ствует об их возросшем общественном авторитете, в том числе и в такой важной государственной функции, как решение вопросов правосудия. Для решения городских проблем в думе создавались особые комиссии, анализ деятельности которых позволяет оценить масштабы купеческих компетенций в вопросах городского самоуправления и определить направления их общественной заботы. Рассмотрим некоторые из действовавших комиссий. Водоснабжение является одной из важнейших проблем городской жизни. Необходимость устройства водопровода в Самаре не вызывала сомнений. Для предварительного рассмотрения этого вопроса еще в 1870-е гг. была избрана «водопроводная комиссия», в состав которой вошли купцы И. Л. Санин, М. И. Назаров, И. В. Константинов, Е. Н. Аннаев 21. Позже вопрос о строительстве в Самаре водопровода не раз поднимал городской голова, самарский купец М. И. Назаров 22, который в итоге и добился успеха. Еще одно важное направление — санитарное состояние городов Самарского Поволжья, которое в исследуемый период было неудовлетворительным из-за отсутствия канализации и плохого качества внутренних вод. Самарские купцы активно включились в подготовительную работу по устройству канализации, но долгое время решить вопрос не удавалось. В 1911 г. канализационную комиссию возглавил купец В. П. Ушаков. Он вплотную занялся сбором денег на будущее строительство и сам вложил в него немало личных средств. Благодаря его усилиям в мае 1912 г. началась реализация проекта строительства самарской системы канализации. Настоящей бедой для населения городов были эпидемии, поэтому общественное самоуправление уделяло особое внимание их предотвращению. Для оперативного решения вопросов профилактики эпидемий при думе была создана постоянная Санитарная комиссия. Из купцов-гласных в члены комиссии городская дума назначила И. В. Шабаева и Ф. Д. Щеткина. Санитарная комиссия активно включилась в процесс «принятия мер противу появляющейся в городе холеры и о содействии города к распространению лечения холерных больных» посредством «установления ежедневного свидетельствования всех существующих в продаже по городу жизненных припасов с целью положительного изгнания из продажи, а, следовательно, и из употребления в пищу народа, недоброкачественных припасов, так сильно способствующих распространению болезни». Об этом городской голова, купец В. Е. Буреев, председательствующий в Санитарной комиссии, докладывал думе 23. Еще одной бедой городов были пожары, вследствие чего горожанепогорельцы нуждались в особом внимании и заботе со стороны городской власти. Купцы всегда занимали активную гражданскую позицию в деле помощи пострадавшим от огня. В состав исполнительной комиссии для «воспособления нуждающимся погорельцам», действовавшей под председательством городского головы, купца П. С. Субботина, были избраны купцы А. Д. Грачев, И. Л. Санин, Н. М. Арефьев и А. С. Злобин 24. 216 «В интересах общего благосостояния» В изучаемый период благодаря купеческой инициативе и поддержке получили развитие различные элементы социокультурной инфраструктуры городов региона: учебные заведения, библиотеки, музеи, театры, возникли новые формы организации и проведения досуга. Купцы и их жены являлись попечителями учреждений социокультурной направленности, принимали активное участие в думских комиссиях, деятельность которых была направлена на «заведывание» различными социокультурными учреждениями, включающее решение текущих задач их функционирования и дальнейшего развития. Купцы избирались в члены комитета Александровской публичной библиотеки (В. Е. Буслаев, Н. М. Федоров) 25. Определение условий содержания Самарского городского театра было возложено на особую подготовительную комиссию, избранную думой. Внимание было обращено на «совершенное неудобство и даже опасность театрального здания, пришедшего в полную ветхость», поэтому на театральную комиссию, в состав которой вошли купцы А. Д. Соколов, А. Д. Грачев и К. П. Молгачев 26, было возложено рассмотрение вопроса об устройстве нового театрального здания. Создание Садовой комиссии (исполнительной комиссии по заведыванию городскими общественными садами) 27, способствовало небывалому развитию городских общественных садов, ставших любимыми местами проведения досуга горожан. Большинство в Садовой комиссии неизменно составляли купцы. В разные годы в нее входили В. Е. Буреев, И. Л. Санин, Е. Н. Аннаев, А. П. Грачев, М. Я. Попов, А. Ф. фон Вакано, А. И. Егоров, С. Е. Пермяков, Н. М. Арефьев, Н. Ф. Иванцов, Е. О. Юрин, В. Е. Буслаев. Купцы-члены Садовой комиссии оказывали реальную помощь в привлечении средств на содержание городских общественных садов, занимались организацией необходимых ремонтных и восстановительных работ, благоустройством. Усилия купцов-попечителей общественных садов зачастую становились единственным инструментом, способным спасти сады от разрушения и полного запустения. Таким образом, предпринятое исследование показало, что самарское купечество активно работало в органах городского самоуправления. Купцы являлись инициаторами многих идей и проектов, направленных на улучшение городской жизни, совершенствование инфраструктуры. Они не только разрабатывали планы мероприятий, но и энергично добивались их реализации, привлекая в том числе и собственные средства, что вело к изменению социокультурной ситуации в городах. Примечания 1 Цит. по: Брэдли Дж. Москва купеческая вне конторы: добровольные общества и проведение досуга // Купеческая Москва: Образы ушедшей рос. буржуазии. М., 2007. С. 193. 217 Е. А. Рядченко 2 См., например: Исаева А. А. Купечество в системе городского самоуправления во второй половине XIX — начале ХХ века: (На материалах Самар. и Симбир. губерний): Автореф. дис. … канд. ист. наук. Оренбург, 2010. С. 26. 3 Журнал Самарской городской думы № 14. 6 июля 1871 г. Самара, 1871. С. 143; Особый журнал думы № 1. 21 июля 1871 г. Самара, 1871. С. 156–157. 4 Журнал Самарской городской думы № 6. 7 апреля 1883 г. Самара, 1883. С. 60; Журнал Самарской городской думы № 7. 12 апреля 1883 г. Самара, 1883. С. 77. 5 ЦГАСО. Ф. 153 (Самарская городская управа). Оп. 36. Д. 1000. Л. 73 об., 74. 6 Журнал Самарской городской думы № 27. 14 октября 1883 г. Самара, 1884. С. 354. 7 Бурышкин П. А. Москва купеческая. М., 1991. С. 221. 8 ЦГАСО. Ф. 170 (Самарская городская дума). Оп. 1. Д. 306. Л. 34. 9 Там же. Д. 90. Л. 153; Д. 306. Л. 23; Д. 7. Л. 4. 10 Там же. Ф. 153. Оп. 36. Д. 662. Л. 26; Ф. 170. Оп. 1. Д. 306. Л. 23. 11 Там же. Ф. 3 (Канцелярия самарского губернатора). Оп. 86. Д. 13. Л. 1. 12 Там же. Ф. 153. Оп. 1. Д. 96. Л. 121. 13 Журнал Самарской городской думы № 39. 18 декабря 1884 г. Самара, 1885. С. 668. 14 Журнал Самарской городской думы № 11. 2 апреля 1884 г. Самара, 1884. С. 180. 15 Журнал Самарской городской думы № 38. 14 декабря 1884 г. Самара, 1885. С. 648. 16 ЦГАСО. Ф. 153. Оп. 1. Д. 221. Л. 2. 17 Журнал Самарской городской думы № 11. 14 мая 1882 г. Самара, 1882. С. 250–255. 18 Адрес-календарь Самарской губернии на 1875 год. [Самара, 1874]. С. 68. 19 Адрес-календарь Самарской губернии на 1881 г. Самара, 1880. С. 76. 20 Адрес-календарь Самарской губернии на 1875 год… С. 90, 96. 21 Журнал Самарской городской думы № 1. 10 января 1872 г. Самара, 1872. С. 2. 22 ЦГАСО. Ф. 1 (Самарское губернское правление). Оп. 1. Д. 1946. Л. 9. 23 Журнал Самарской городской думы № 14. 6 июля 1871 г. Самара, 1871. С. 140. 24 Журнал Самарской городской думы № 10. 4 мая 1883 г. Самара, 1883. С. 124. 25 Журнал Самарской городской думы № 6. 7 апреля 1883 г. С. 65. 26 Журнал Самарской городской думы № 7. 12 апреля 1883 г. С. 80. 27 ЦГАСО. Ф. 153. Оп. 10. Д. 346. Л. 9. И. В. Антонович УЧАСТИЕ АЛТАЙСКОГО КУПЕЧЕСТВА В ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ КРАЯ В КОНЦЕ XIX — НАЧАЛЕ XX в. (на примере благотворительной деятельности) В Сибири в конце XIX в. отсутствовало помещичье землевладение, имелась незначительная прослойка дворян, являвшихся «культурным слоем», не было земских учреждений, количество образовательных и культурно- просветительных учреждений было очень невелико. Данное обстоятельство сыграло важную роль в развитии благотворительности и привело, в частности, к тому, что в Сибири главными инициаторами и участниками благотворительной деятельности были предприниматели. 218 Участие алтайского купечества в общественной жизни края… Меценатская деятельность алтайских купцов долгое время оставалась в тени. Лишь в последние годы появились исследования об алтайском купечестве В. А. Скубневского, А. В. Старцева, К. Н. Метельницкого, В. Ф. Гришаева, Ю. М. Гончарова, Т. М. Степанской. Алтайское купечество сформировалось позже, чем в европейской части России. Если зарождение предпринимательства можно отнести к петровскому времени, то его расцвет происходит в середине XIX в. Отмена крепостного права и развитие товарно-денежного хозяйства способствовали становлению буржуазных отношений в стране, в первую очередь в ее европейской части, повысив значение предпринимательства и предпринимателей как в экономике, так и в других сферах жизни общества. Отличительной особенностью состава предпринимателей Алтайского горного округа в 60–80-х гг. XIX в. была значительная доля в их составе бывших служащих горного ведомства, в том числе и дворян. Но все же ведущую роль в предпринимательстве играло гильдейское купечество. При этом следует отметить, что до 1861 г. купечество Алтайского горного округа было сравнительно немногочисленным, а его коммерческая активность в условиях кабинетского землевладения ограничивалась в основном подрядами и торговлей. Основными источниками формирования гильдейского купечества Алтая в пореформенное время стали крестьяне и мещане — как местные, так и из Европейской России. Особенно значительную роль сыграли предприниматели-мигранты. Многочисленные факты свидетельствуют о том, что для большинства купцов Алтая участие в общественной деятельности находило выражение в филантропии и благотворительности. В этом отношении они ничем не отличались от других сибирских и российских предпринимателей. По мнению ряда исследователей, благотворительность для деловых людей России являлась определенной исторической традицией и даже типичной классовой чертой. Как отмечает Е. П. Хорькова, «…необходимость благотворения ставилась одним из ценностных и поведенческих стереотипов, постепенно закреплявшихся в пореформенные десятилетия в сознании российской буржуазии» 1. Купцы, чиновники, зажиточные горожане принимали активное участие в благотворительной деятельности на Алтае. Эта деятельность была важной формой участия в общественной жизни региона. Она выражалась в пожертвованиях на нужды просвещения, организацию ночлежных домов, богаделен, больниц и т. д. Необходимость частной благотворительности проистекала из политики правительства, выделявшего совершенно недостаточно средств для развития народного образования, здравоохранения, социального обеспечения 2. Как показывает анализ архивных документов, пожертвования частных лиц в Алтайском крае в конце XIX — начале XX в. были очень распространены. Зажиточные горожане, благотворительные общества и различного рода объединения жертвовали свои особняки, деньги, одежду, пищу и т. д. Так, 219 И. В. Антонович например, служащие Управления Алтайской железной дороги провели благотворительный вечер в Народном доме с целью сбора средств в пользу благотворительных учреждений. В этот день было собрано денег в сумме 693 руб. 42 копеек 3. Более того, среди документов встречаются завещания некоторых известных и зажиточных граждан Барнаула в пользу нуждающихся. Например, выдержка из выписки духовного завещания Александра Федоровича Второва гласит: «…внести в распоряжение городских управлений нижеименованного города деньгами или процентными бумагами для выдачи из процентов пособий бедным людям два раза в год перед праздниками Св. Пасхи и Рождества Христова… г. Барнаулу — десять тысяч рублей… с тем, чтобы капиталы эти были неприкосновенны» 4. В другом завещании Константин Леонтьевич Рябов выделил средства Барнаульскому купеческому обществу, чтобы оно устроило в колонии для мальчиков ремесленную школу. Многие жертвовали продукты, например, неизвестным человеком было пожертвовано 53 пуда мяса для использования его для питания детей беженцев. В первые годы после революции 1917 г. пожертвования имели другой характер. Они были чаще от организаций, нежели от частных лиц, например, в Бийскую городскую управу 27 ноября 1918 г. Союзом сибирских маслодельных артелей было пожертвовано 500 руб. для приобретения теплой одежды воинам Сибирской армии. В начале 1920 г. были распространены штрафные санкции за различные нарушения, но, что интересно, часто деньги с этих штрафов шли на благие дела. Например, с гражданина Зайцева за нарушение постановления санкомиссии был взыскан штраф в пользу голодающих в размере 50 руб. 5 В начале XX в. в Барнауле и Бийске существовали отделы пожертвований. Эти учреждения, собиравшие сведения обо всех пожертвованиях, в конце года предоставляли итоговые отчеты. Анализ этих отчетов еще раз подтверждает, что доля частного пожертвования была очень велика, а сами пожертвования имели хорошо отлаженный механизм. Работая в городском самоуправлении, купечество все более втягивалось в общественную деятельность, а именно: купцы стали принимать активное участие в решении проблем развития народного образования, здравоохранения, санитарного состояния и благоустройства городов, нередко выступая в роли жертвователей на указанные нужды. В этой связи происходят серьезные изменения в социально-психологическом облике и менталитете деловых людей, более отчетливо проявляются тенденции к появлению у них новых социальных черт, усложнению культурных и интеллектуальных запросов. В течение рассматриваемого периода алтайское купечество вырабатывало свои социальные и ценностные ориентиры, нормы поведения и образ жизни, формировало свою субкультуру. Середина XIX в. стала временем становления и развития специфической социальной психологии и менталитета местного купечества, временем оформления его классового самосознания. 220 Участие алтайского купечества в общественной жизни края… В конце XIX — начале ХХ в. купечество становится ядром складывающейся буржуазии и начинает осознавать свою роль в обществе. Например, 18 февраля 1882 г. Барнаульская городская дума решила организовать среди обывателей подписку и на собранные деньги учредить богадельню. С помощью частных пожертвований этот процесс удалось ускорить. Некто, пожелавший остаться неизвестным, подарил городу для богадельни каменный двухэтажный дом, представлявший для того времени большую ценность. К концу 1882 г. богадельня, получившая название Александровская, была открыта. Крупные пожертвования на развитие этой богадельни были сделаны вдовой горного уставщика Алковой (7 тыс. руб.), В. Д. Суховым (1 тыс. руб.), И. И. Поляковым (500 руб.) и др. Весь капитал богадельни находился в ведении городской думы. После двадцати лет существования общий неприкосновенный капитал мужского и женского отделений составил 36 722 руб. 41 коп. На проценты с этого капитала содержались все нуждающиеся 6. В Сибири и на Алтае значение предпринимательской благотворительности было выше, чем в Европейской России, где вопросы социальной защиты неимущих в той или иной степени решались за счет государственного бюджета, земских средств, пожертвований филантропов-дворян. Виды и размеры благотворительности алтайских купцов были самыми разнообразными. Но, пожалуй, наибольшее число пожертвований шло на нужды просвещения. Как отмечал один из современников, «…в Сибири ни на что так много и обильно не поступают пожертвования, как на всякого рода учебные заведения» 7. Это происходило в связи с тем, что во второй половине XIX в. в Сибири в наиболее плачевном состоянии находилось народное образование. Бийский купец М. С. Сычев, не имевший даже начального образования, в течение 20 лет являлся «почетным блюстителем» городского Форштадтского училища, «почетным смотрителем» Пушкинского трехклассного училища, попечителем Заречных церковно-приходских школ, а в 1901 г., будучи городским головой, был избран председателем попечительского совета Бийской женской прогимназии. В 1881 г. Сычев построил на свои средства деревянное на каменном фундаменте и с железной крышей здание для Форштадтского училища, рассчитанное на 100 учащихся, а в 1885 г. пристроил к нему еще одну классную комнату, что в сумме обошлось ему в 6 тыс. руб. Кроме того, он ежегодно давал деньги на его содержание. Всего с 1876 по 1904 г. он пожертвовал на нужды церкви, образования и здравоохранения 56,5 тыс. руб. За общественную и благотворительную деятельность Сычев неоднократно награждался светскими и духовными властями. Н. И. Ассанов также много времени и средств отдавал благотворительной деятельности. С 1896 по 1913 г. он состоял членом, а затем и председате221 И. В. Антонович лем попечительского комитета Бийской Николаевской женской гимназии. За этот период времени его пожертвования в пользу гимназии составили 25 тыс. руб. В 1911 г. он был назначен почетным попечителем мужской гимназии. Николай Иванович регулярно жертвовал средства для различных нужд гимназии, финансировал экскурсию гимназистов в Горный Алтай летом 1912 г. За труды на поприще общественной и благотворительной деятельности Ассанов неоднократно награждался орденами и медалями. В деле содействия просвещению от бийских капиталистов не отставали и предприниматели Барнаула. Активное участие в деятельности городского Общества попечения о начальном образовании принял купец В. Н. Сухов. Войдя в состав правления общества, он пожертвовал необходимое количество кирпича и извести для строительства Нагорной школы, выделил 400 руб. для публичной библиотеки. Пожертвования Сухова указанному обществу составили в целом 5 тыс. руб. 8 В 1909 г. жители Барнаула наградили купца званием почетного гражданина города Барнаула за бескорыстную благотворительную деятельность. Другой барнаульский предприниматель, владелец винокуренного и пивоваренного заводов И. Ф. Ворсин потратил 10 тыс. руб. на постройку второго этажа здания барнаульской женской гимназии, почетным попечителем которой он являлся. За свой счет содержал ремесленные классы при городском училище виноторговец и заводчик И. К. Платонов. Таким образом, можно констатировать, что купечество играло весьма важную роль в развитии народного образования на Алтае в конце XIX — начале ХХ в. через участие в деятельности городского самоуправления, общества попечения о начальном образовании, а также путем постоянных пожертвований. Весьма значительные пожертвования алтайскими предпринимателями делались на церковные нужды. Церковная благотворительность являлась традиционной. Она стимулировалась желанием обрести благодать в жизни вечной через добродетели в жизни земной. Поэтому предприниматели, большинство из которых было людьми глубоко религиозными, не только жертвовали церквам немалые средства, но и принимали деятельное участие в организации церковных служб, пели в церковном хоре. Например, бийский купец М. С. Сычев в течение 18 лет подряд избирался церковным старостой Успенской церкви и считался одним из наиболее уважаемых членов прихода. Он ежегодно выделял деньги на содержание церковного хора, приобретал иконы и расшитые серебром парчовые ризы для священников, жертвовал необходимые суммы на ремонт и содержание храма. В 1900 г. он принял самое деятельное участие в постройке нового каменного здания церкви, истратив для этой цели более 5 тыс. руб. Кроме пожертвований Успенской церкви, Сычев внес значительные суммы на постройку в Бийске архиерейского дома и церкви при нем, а в 1889 г. пожертвовал 5 тыс. руб. на строительство церкви в Томске. 222 Участие алтайского купечества в общественной жизни края… Крупный барнаульский промышленник и торговец И. И. Поляков, закончивший Барнаульское духовное училище, в течение 10 лет являлся старостой Благовещенской училищной церкви. О пожертвованиях на нужды церкви ярко свидетельствует, например, клировая ведомость Одигитриевской церкви в Барнауле, которая в свое время была построена на средства купцов Пуртовых. Среди ее прихожан были многие члены барнаульских купеческих семей. Судя по архивным документам, пожертвования в пользу церквей и монастырей являлись обязательной статьей расхода предпринимателей. Но все же большинство из них делало это в соответствии с внутренними убеждениями. Воспитанные в духе религиозных устоев и норм христианской морали, капиталисты считали помощь «сирым и убогим» своим нравственным долгом. Посильную помощь алтайское купечество оказывало и медицине, которая находилась в катастрофическом положении. Высокая заболеваемость и смертность, неудовлетворительное санитарное состояние Барнаула очень часто становились предметом обсуждения городской думы. С 1871 по 1901 г. вопросы медицинского обслуживания населения ставились не один раз. Но, несмотря на их значимость, из скудного городского бюджета на здравоохранение отводилось лишь 2 %. Поэтому существенную материальную помощь могли оказать лишь купцы. Барнаульцы И. И. Поляков и В. Д. Сухов пожертвовали на строительство городской больницы по 3 тыс. руб., бийская купчиха Морозова — 1 тыс. руб. Многие купцы перечисляли средства на бесплатные места в городских больницах. И. К. Платонов при Иткульском винокуренном и Ивановском стекольном заводах построил амбулаторную лечебницу и аптеку. Купцы в значительной мере восполнили нехватку денег у городского самоуправления и жертвовали крупные суммы на развитие медицины в регионе. Не были чужды предпринимателям Алтая и интересы науки. Немалый вклад в развитие отечественного востоковедения внесли бийские купцы, торговавшие в Монголии и Китае. Они содействовали снаряжению научных экспедиций, сами сопровождали их в качестве проводников и переводчиков, выполняли различные поручения ученых, собирали экспонаты и целые коллекции для музеев России. В дневниках и отчетах научных экспедиций Н. М. Пржевальского, Г. Н. Потанина, А. М. Позднеева, П. К. Козлова и других русских востоковедов можно встретить слова благодарности бийским купцам за помощь и содействие. «Трудно даже и сказать, — писал известный монголовед, профессор Петербургского университета А. М. Позднеев, — насколько меньше были бы достигнутые мною результаты, если бы я не встречал этого доброго участия русских людей: при всей ревности к приобретению знаний мне без их помощи, несомненно, много раз приходилось бы отступать от закрытых дверей, за которыми таился предмет познания» 9. 223 И. В. Антонович Особый интерес предприниматели проявляли к экономикогеографическим и статистическим исследованиям. В ноябре 1908 г. в Бийске был открыт отдел Общества изучения Сибири и улучшения ее быта, основной целью которого, согласно уставу, являлось «…изучение Сибири преимущественно в экономическом, культурном и правовом отношении, а также содействие подготовлению и проведению в жизнь насущных для Сибири преобразований» 10. На учредительном собрании в состав отдела вошло 15 членов, в том числе 8 предпринимателей: Н. А. Ассанов, П. Н. Грязнов, А. Д. Васенев, А. И. Хакин, М. О. и Г. О. Сычевы, И. П. Палабужев, Р. И. Кузнецов. Приведенные факты свидетельствуют о том, что предприниматели Алтая внесли существенный вклад в развитие просвещения, науки и культуры. Изучение благотворительности в дореволюционном Алтае важно не только для восстановления правды о прошлом, но, главным образом, для уяснения национальных особенностей алтайского социального призрения, применения в современных условиях позитивного опыта организации и практических приемов работы благотворительных организаций и учреждений. Ретроспектива меценатства, благотворительности, милосердия велика по времени, богата ярчайшими примерами, позволяет выявить очевидную преемственность добрых деяний, истоки и традиции меценатства и благотворительности. Одновременно с ростом экономического могущества предприниматели Алтая стали играть все большую роль в общественной и социальной жизни региона. «Миллионер-промышленник, банкир и хозяин амбара не только занимают общественные места, пробираются в директора, в гласные, в представители разных частных учреждений, в председатели благотворительных обществ, они начинают поддерживать своими деньгами умственные и художественные интересы, заводят галереи, покупают дорогие произведения искусства для своих кабинетов и салонов, учреждают стипендии, делаются покровителями разных школ, ученых обществ, экспедиций» 11. В рассматриваемый период частные пожертвования на общественные нужды, на развитие культуры и образования, на нужды церкви и здравоохранения, забота о сиротах, инвалидах, бездомных, заключенных и других категориях обездоленного населения — все это было обычной статьей расходов как столичных, так и провинциальных предпринимателей. Алтайские купцы вкладывали деньги в строительство учреждений культуры, школ, больниц, богаделен, участвовали в общественных организациях, городских думах, в делах церкви, брали попечительство над учебными заведениями, финансировали научные экспедиции. Примечания 1 Хорькова Е. П. История предпринимательства и меценатства в России. М., 1998. С. 496. 224 Участие алтайского купечества в общественной жизни края… 2 Антонович И. В. Деятельность благотворительных обществ на Алтае в дореволюционный период // XXI Ежегодная богословская конференция Православного СвятоТихоновского гуманитарного университета: Материалы. Т. 2. М., 2011. С. 152–153. 3 ГААК. Ф. 233. Оп. 233. Д. 1. Л. 6. 4 Там же. Ф. 235. Оп. 1. Д. 4. Л. 3. 5 Там же. Л. 4 об. 6 Там же. Ф. 175. Оп. 46. Д. 4 Л. 66. 7 Елпатьевский С. Я. Очерки Сибири. 2-е изд. СПб., 1897. С. 177. 8 Скубневский В. А., Старцев А. В., Гончаров Ю. М. Купечество Алтая второй половины XIX — начала XX в. Барнаул, 2001. Сетевая версия: URL: http://www.altsmb.ru/business/history . 9 Старцев А. В., Кольцова Н. В. Алтай и Китай: ист. опыт взаимодействия // Сотрудничество Алтайского края с КНР: проблемы и перспективы: Материалы круглого стола, посвящ. 60-летию КНР 30 сент. 2009 г. Барнаул, 2009. С. 28. Сетевая версия: URL: http://hist.asu.ru/faculty/orient/krugli_stol.pdf . 10 Старцев А. В., Гончаров Ю. М. История предпринимательства в Сибири (XVII — начало XX в.): Учеб. пособие. Барнаул, 1999. С. 152. 11 Рябушинский В. П. Купечество московское // Былое. 1991. № 2. С. 9. А. Е. Стефашов ТЮМЕНСКИЙ КУПЕЦ ИВАН ИВАНОВИЧ ИГНАТОВ — ОДИН ИЗ ОСНОВАТЕЛЕЙ ПАРОХОДСТВА В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В XIX в. Формирование в современной России экономики инновационного типа, нацеленной на повышение эффективности деятельности и интенсификацию производства, немыслимо без широкого укоренения в обществе ценностей и смыслов культуры продуктивного предпринимательства. Одним из источников «взращивания» культуры такого типа считается обращение к отечественным предпринимательским традициям досоветского периода. В этой связи интерес представляет изучение деятельности «моральных героев» (А. Бергсон) предпринимательства дореволюционной России, которые являлись носителями досоветских предпринимательских традиций. Одним из деятелей продуктивного предпринимательства в Западной Сибири второй половины XIX в. был Иван Иванович Игнатов, который внес значительный вклад в развитие в регионе таких передовых для своего времени отраслей как пароходство и судостроение. Его биографию можно разделить на два периода: досибирский и сибирский. О досибирском периоде жизни Игнатова известно немного. Он родился в 1833 г. в городе Белеве Тульской губернии. Его сестрой была Мария Ивановна Игнатова, вышедшая замуж за М. Д. Пришвина. Писатель Михаил Михайлович Пришвин приходился Игнатову племянником. Герой нашей статьи 225 А. Е. Стефашов выведен в автобиографическом произведении М. М. Пришвина «Кащеева цепь» под именем Ивана Астахова 1. В формулярном списке о службе гласного И. И. Игнатова, составленном в Тюменской городской думе в 1895 г., в графе «чин» слова «белевский Тульской губернии I гильдии купец» зачеркнуты, сверху над ними написано «тюменский I гильдии купец». В графе «из какого звания происходит» значится запись: «Сведений об этом в городской управе не имеется» 2. В Белеве в XIX в. действовала пристань на Оке, через которую из южных губерний в Москву, Петербург и другие города шли мощными потоками хлеб, масло и т. п. товары. В 1851 г. в этом городе насчитывалось 6700 жителей, проживавших в 1228 домах, из которых 126 были каменными 3. Начало сибирского периода жизни Игнатова можно датировать 1861 г., когда он впервые побывал в Тюмени. В этом городе, расположенном на берегах реки Тура, в 1862 г. проживало 12 593 чел., было 2407 домов, из них 29 каменных 4. Тюмень находилась в начале сухопутного тракта с Урала в Сибирь. На городских пристанях начинался водный путь по рекам Тура, Тобол, Иртыш, Обь и Томь в Томск к рубежам Восточной Сибири и в Омск, далее в Семипалатинск к границам Северо-Западного Китая. Тюмень была пунктом для складирования и перегрузки товаров на водный или сухопутный путь. Тобольск, административный центр Тобольской губернии, находящийся в 200 км северо-восточнее Тюмени, переживал упадок. Омск, расположенный примерно в 1500 км к юго-востоку от Тюмени, представлял собой чиновничий город, лишенный торгового значения. Хотя к началу 1860-х гг. пароходный транспорт действовал в Западной Сибири около 20 лет, пароходов было немного. В 1844 г. в регионе был спущен на воду первый пароход, через 10 лет рейсы совершало три парохода, в 1860 г. — десять. В 1863 г. в Тюмени англичанин Г. Гуллет открыл завод, где собирали пароходы с деревянными корпусами. Сложившаяся в начале 1860-х гг. ситуация была выгодной для инвестиций в пароходное дело Западной Сибири. Это привлекло внимание деловых людей из Волжско-Камского бассейна, где наблюдалась сильная конкуренция в сфере пароходства. В 1864 г. только в Нижнем Новгороде было зарегистрировано 35 фирм, в собственности которых находилось 177 пароходов разных типов 5. Игнатов стал компаньоном сарапульского купца Ивана Савельевича Колчина и вел с ним совместные пароходные дела в Сибири. Колчин построил в Нижнем Новгороде предприятие, называвшееся «Паровое механическое заведение для поправки машинных поломок и починки судовых корпусов». В 1864 г. он являлся владельцем четырех пароходов, совершавших рейсы между Рыбинском и Царицыным 6. В 1863 г. Игнатов перебрался на постоянное жительство в Тюмень. В 1864 г. в деревне Мыс, расположенной в 5 км от города на берегу Туры, Колчин и Игнатов заложили Жабынский механический судостроительный 226 Тюменский купец Иван Иванович Игнатов — один из основателей пароходства… чугунно- и меднолитейный завод. Игнатов руководил работами по сооружению этого предприятия и до 1905 г. возглавлял его. Он столкнулся с серьезными трудностями на стадии организации пароходного дела в Западной Сибири: пришлось завозить из европейской России необходимые машины, механизмы, аппараты, приглашать мастеров, механиков, капитанов, машинистов. В период строительства Жабынского завода ситуация в пароходном деле Западной Сибири изменялась не в пользу Колчина и Игнатова. В 1865 г. был учрежден синдикат «Комиссионерство сибирского пароходства», основными участниками которого были «старые» пароходчики А. ПоклевскийКозелло, Н. Тюфин, И. Решетников, Хаминов, Тецков, Компания ирбитских купцов, братья Айтыкины, Суханов. В 1868 г. речной флот «Комиссионерства» насчитывал 11 пароходов из 17, курсировавших в Обско-Иртышском бассейне, в 1870 г. — 17 пароходов из 21 7. В 1867 г. правительство заключило с «Комиссионерством» контракт на перевозку арестантов по рекам ОбьИртышского бассейна. Утвердиться в Западной Сибири компаньоны Колчин и Игнатов могли только в конкурентной борьбе против «Комиссионерства сибирского пароходства». «Новым» пароходчикам нужно было получить те контракты на перевозку грузов и пассажиров, которые традиционно принадлежали «старым» пароходчикам. Правительство в 1869 г. заключило контракт на перевозку в 1872–1881 гг. арестантов по рекам между Нижним Новгородом и Пермью и между Тюменью и Томском с Колчиным, отказавшись от услуг «Комиссионерства». Колчину была выделена правительственная субсидия в размере 200 тыс. руб. на постройку шести пароходов, способных буксировать железные баржи, оборудованные как плавучие тюрьмы, от Тюмени до Томска за 8–10 суток. Выполнение обязательств контракта в Западной Сибири обеспечивал Игнатов. Зимой 1869–1870 гг. на Жабынском заводе был построен 120-сильный пароход с железным корпусом, названный «Рейтерн» (в честь министра финансов Российской империи в 1862–1878 гг. графа М. Х. Рейтерна). В июне 1870 г. этот пароход с баржей на буксире отправился из Тюмени в Томск и поставил «рекорд»: совершил рейс за 8 суток (обычно пароходы проходили этот маршрут за 17 и более суток). В 1871 г. на Жабынском заводе было построено еще четыре парохода с железными корпусами. За перевозку арестантов по западносибирским рекам правительство платило компаньонам от 100 до 150 тыс. руб. в год. В 1871 г. был установлен еще один «рекорд»: впервые пароход поднялся по реке Иртыш выше Семипалатинска. Пароход назывался «Хрущев», на его борту во время этого рейса находился генералгубернатор Западной Сибири А. П. Хрущев, которого сопровождал Игнатов. Писатель К. М. Станюкович, которому пришлось совершить путешествие на пароходе «Рейтерн» в сибирскую ссылку, с иронией писал: «Сибиряки любят называть свои пароходы фамилиями административных лиц. Все пассажирские пароходы фирмы Курбатова и Игнатова носят подобные названия. Кро227 А. Е. Стефашов ме “Рейтерна”, есть “Коссаговский” (фамилия директора департамента), “Казнаков” (фамилия бывшего генерал-губернатора Западной Сибири) и “Беленченко”. Впрочем, клички иногда меняются со сменой начальства. Приедет новый начальник — и пароход перекрещивается именем нового» 8. Игнатов, установив на пароходах четкий порядок и дисциплину, положил начало «правильным» срочным рейсам между Тюменью и Томском. Движение пароходов в рамках определенного расписания привлекало купцов, заинтересованных в быстрой и предсказуемой перевозке своих грузов. Действия Игнатова разрушили монополию «Комиссионерства сибирского пароходства». В 1871 г. синдикат распался. После смерти Колчина в 1877 г. пароходное дело перешло к его родственнику, сарапульскому купцу 1-й гильдии Устину Саввичу Курбатову. Фирма стала называться товарищество Курбатова и Игнатова. Благодаря предпринимательской деятельности Игнатова это товарищество на протяжении более двух десятилетий оставалось самым крупным судовладельцем в Западной Сибири. В 1877 г. грузы и пассажиров на реках Западной Сибири перевозили 34 парохода, принадлежавшие 13 фирмам. Из них товариществу Курбатова и Игнатова принадлежали 7 пароходов, купцу Н. Тюфину — 6, компании «Лонгинов и Кº» — 4; остальные 17 пароходов находились под контролем 10 фирм 9. В 1884 г. в Обь-Иртышском бассейне было зарегистрировано 50 пароходов, находившихся в собственности 19 фирм. Из них Курбатову и Игнатову принадлежало 11 пароходов, купцу Плотникову — 7, купцу Корнилову — 6, купцу Королеву — 4; остальные 22 парохода принадлежали 15 фирмам 10. «Что же касается до конкуренции, — говорится о фирме Курбатова и Игнатова в «Памятной книжке Тобольской губернии на 1884 год», — то ей и в этом случае опасаться было нечего, равного ей по средствам смельчака-конкурента не предвиделось» 11. Все пароходы товарищества были построены на Жабынском заводе, который превратился в центр, откуда технические знания и опыт распространялись по всей Сибири. В 1882 г. Курбатов заключил с Главным тюремным управлением новый десятилетний контракт на перевозку арестантов по рекам между Нижним Новгородом и Пермью и между Тюменью и Томском. По условиям контракта Игнатов для перевозки арестантов в Обь-Иртышском бассейне предоставлял три 120-сильных железных парохода, три железные баржи-тюрьмы и в дополнение два 40-сильных парохода меньших размеров для проводки баржтюрем в случае мелководья рек Туры, Тобола и Томи. В течение каждой навигации требовалось сделать из Тюмени в Томск и обратно не менее 18 рейсов. В случае, если число перевозимых арестантов было значительно менее 600 человек, то все незанятые помещения в барже и на палубе компания могла использовать для транспортировки разнообразных грузов. Пароходы и баржи на пути в Томск и обратно находились в полном распоряжении ком228 Тюменский купец Иван Иванович Игнатов — один из основателей пароходства… пании. За перевозку арестантов казна платила Курбатову и Игнатову ежегодно по 105 тыс. руб. серебром 12. Не всем представителям делового и бюрократического мира Западной Сибири нравились действия Игнатова. «Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год», одним из составителей которой был председатель Тобольского губернского правления А. И. Дмитриев-Мамонов, разразилась в адрес пароходства Курбатова и Кº резкой критикой. Фамилия Игнатова была упомянута один раз, но всем в сибирском деловом мире было понятно, что под огнем критики оказался не Курбатов, который никогда не бывал в Сибири, а его компаньон Игнатов. Издание прозрачно намекало, что контракт на перевозку арестантов в Западной Сибири Игнатов использовал, чтобы получить дополнительные «дивиденды от провоза по этому же пути и на тех же пароходах разного рода коммерческих кладей и пассажиров…». Компания Курбатова и Кº, бичевала памятная книжка, не озаботилась «постепенным улучшением своих перевозочных средств и доставлением своим пассажирам хотя бы самых необходимых путевых удобств». Встав на защиту прав пассажиров, издание утверждало: «Поведя на первых порах дела свои довольно добросовестно, компания пришла, в конце концов, к убеждению, что при достаточном обеспечении себя финансовыми средствами ей много церемонится со своими пассажирами, особенно 3-его класса, уже не следует». Только пароходчику Игнатову памятная книжка приписывала негативные действия, которые были типичны для поведения всех пароходных фирм Западной Сибири. К их числу относятся следующие. Игнатовские пароходы, буксировавшие баржи в осеннее время, постоянно опаздывали с прибытием на некоторые пристани, останавливались для приема частных пассажиров и для починок, случавшихся весьма нередко. Буфетные цены на пароходах были настолько высоки, что бедному человеку приходилось, по оценке составителей памятной книжки, во время пути быть постоянно впроголодь. Даже переселенцам, таскавшим за свой проезд на пароходах компании дрова, приходилось платить по 5 коп. за котелок горячей воды. Пассажирам, отправлявшимся из Тюмени до Тобольска, компания не продавала билетов на места в каютах 1-го и 2-го классов, так как такой короткий путь не мог доставить значительного дохода, какой получали с пассажиров, отправлявшихся до Томска. «Вследствие таких распоряжений тобольские пассажиры обоего пола, если только не принадлежат к разряду лиц капитальных или влиятельных, volens-nolens, — писали составители, — помещаются иногда и с маленькими детьми на лавках и даже под лавками, подвергаясь и ветрам, и дождям, и даже горячим угольям, прожигающим им лица, руки и платья, так как дымовые трубы на пароходах компании не защищены железными сетками» 13. Однако МВД не разделяло мнение высокопоставленного тобольского администратора Дмитриева-Мамонова о том, что Игнатов был «плохим» па229 А. Е. Стефашов роходчиком и контракт на перевозку арестантов следовало передать пароходчику «хорошему». «По засвидетельствовании начальства по тюремному ведомству, — сказано в формулярном списке Игнатова от 1 января 1885 г., — высочайше пожалован кавалером ордена Св. Станислава II-й степени во время состояния в звании капитана контракта по перевозке арестантов пароходами по рекам Западной Сибири» 14. В 1888 г. высочайшим указом Игнатов был удостоен звания «советник коммерции», которое жаловалось купцам 1-й гильдии, пробывшим в ней не менее 12 лет, и высоко ценилось в деловом мире Российской империи. Звание присваивалось по представлению министра финансов после выяснения предпринимательских достижений кандидата. Обладатель звания причислялся к сословию потомственных почетных граждан 15. К началу 1890-х гг. Игнатов стал одним из самых авторитетных фигур делового мира Западной Сибири. В июле 1891 г. пароход «Казанец», принадлежавший, по уважительным словам «Календаря Тобольской губернии на 1891 год», «…нашему главному представителю пароходства по рекам Западной Сибири, известному И. И. Игнатову» 16, составлял конвой парохода «Николай», на борту которого наследник престола великий князь Николай Александрович совершал поездку по рекам Обь и Иртыш, побывав в городах Томске, Сургуте, Тобольске и Омске. В Сургуте цесаревич принял хлеб-соль от делегации западносибирских пароходчиков: купцов И. Игнатова, А. Гадолова и И. Корнилова. Игнатов поднес наследнику престола серебряное блюдо, украшенное рисунком, изображавшим пароход на полном ходу. На блюде находилась сделанная из мамонтовой кости солонка в форме земного шара, на котором был обозначен путь наследника престола. Солонку поддерживали орлы, также сделанные из мамонтовой кости 17. Во второй половине 1880-х — 1890-е гг. товарищество Курбатова и Игнатова в Западной Сибири переживало период роста. В 1885 г. до Тюмени была проложена железная дорога, соединившая город рельсовым путем с Екатеринбургом, Пермью, Челябинском. В Тюмени стальная магистраль обрывалась. Количество грузов, поступавших в город из Сибири и в Сибирь, резко возросло. На пристанях, к которым подходила железная дорога, товары перегружались с пароходов в вагоны и из вагонов на пароходы. В 1887 г. Игнатов заключил с пароходчиками Ширковым, И. Н. Корниловым, М. Д. Плотниковым и компанией Функа и Щербакова договор о распределении перевозок по западносибирским рекам, в случае нарушения условий которого виновный выплачивал неустойку в 25 000 руб. Сговор крупных пароходчиков имел далеко идущие последствия. В 1891 г. на юге Тобольской губернии случился большой неурожай зерна. На юге Томской губернии и в Семипалатинской области, наоборот, был получен огромный урожай. Западносибирские пароходчики объявили, что они не будут перевозить зерно, закупленное сибирскими хлеботорговцами, а также другие грузы. Пароходчики скупили в Томской губернии и в Семипалатинской области по 230 Тюменский купец Иван Иванович Игнатов — один из основателей пароходства… цене 20–30 коп. за пуд 15 млн. пудов зерна — именно столько, сколько их пароходы могли вывезти за навигацию, доставили в Тюмень 6 млн. пудов, где продавали пуд зерна по 1 руб. 70 коп. Остальное зерно планировалось вывезти в европейскую Россию, где ряд губерний также переживал неурожай зерна. Чтобы избежать в будущем унизительной зависимости от горстки пароходчиков, хлеботорговцы решили построить собственные пароходы. Хлебный кризис породил пароходный бум. Если в 1889 г. к пристаням Тюмени было приписано 64 парохода, то в 1893 г. уже 105 18. С одной стороны, Жабынский завод, получив большие и срочные заказы, превратился в громадное предприятие, на котором в отдельные периоды работало более 1000 человек. Он стал признанным лидером судостроения в Западной Сибири. С другой стороны, над пароходством Курбатова и Игнатова нависла реальная угроза утраты доминирующего положения в Обь-Иртышском бассейне. Фактором, осложнившим положение всех западносибирских пароходных компаний, стало строительство в 1890-е гг. Великой Сибирской железной дороги. После открытия в 1896 г. линии Челябинск — Омск — Томск развернулась конкуренция между железнодорожниками и речными «королями». Игнатов предложил пароходчикам образовать синдикат по перевозке грузов и пассажиров. Переговоры о слиянии пароходств были сложные и длительные. Только в 1898 г. было учреждено Западносибирское товарищество пароходства и торговли, сокращенно называвшееся «Товарпар». В этом акционерном обществе с основным капиталом в 3 млн. руб., разделенном на 6000 паев по 500 руб. каждый, объединились товарищество «Курбатов и Игнатов», товарищество «А. Трапезников и Кº», пароходство «А. Ф. Морозова Н-цы Е. Г. Морозовой» и торгового дома «Ф. С. Колмогорова Н-ки». В 1900 г. «Товарпар» владел 31 пароходом разного типа, что составляло 22,6 % численности речного флота ОбьИртышского бассейна 19. Пристани и обширные складские помещения товарищества находились в Тюмени, Омске, Барнауле, Семипалатинске и ряде других городов. Товарищество было самым крупным судовладельцем в ОбьИртышском бассейне. Это событие стало высшей точкой в предпринимательской карьере Игнатова: он стал председателем правления Западносибирского товарищества пароходства и торговли. Таким образом, предпринимательская деятельность Игнатова положила начало этапу развитию речного транспорта в Западной Сибири второй половины XIX в., когда пароходы стали совершать «правильные» срочные рейсы. Значительная часть пароходов, ходивших в Обь-Иртышском бассейне к концу XIX в., была построена на Жабынском заводе, совладельцем которого был Игнатов. Развитие пароходства дало импульс для превращения Тюмени в один из очагов рыночной экономики в Западной Сибири накануне XX в. Примечания 1 См.: Пришвин М. М. Кащеева цепь: Роман. М., 1983. 231 А. Е. Стефашов 2 ГАТюмО. Ф. И-2. О. 1. Д. 134. Л. 2. Хронология важнейших событий в истории Белева — 1147–1912 гг. [Электронный ресурс] // Авторский сайт старинного г. Белёва (1147). Белев, 2014. URL: http://www.belev.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=21&Itemid=46 (01.03.2015). 4 Памятная книжка для Тобольской губернии на 1864 год. Тобольск, 1864. С. 78–79. 5 Памятная книжка Нижегородской губернии на 1865 г. Н. Новгород, 1865. С. XL–XLVI. 6 Там же. 7 Большаков В. Н. Очерки истории речного транспорта Сибири. XIX в. Новосибирск, 1991. С. 123–124. 8 Станюкович К. М. Собрание сочинений: В 10-ти т. Т. 1. М., 1977. С. 312. 9 Большаков В. Н. Очерки истории… С. 126. 10 Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. Тобольск, 1884. С. 155. 11 Там же. С. 156. 12 Томские губернские ведомости. 1882. 24 апр. № 16. С. 5. 13 Памятная книжка Тобольской губернии на 1884 год. С. 159–160. 14 ГАТюмО. Ф. И-2. О. 1. Д. 134. Л. 3. 15 Там же. Л. 6. 16 Тройницкий В. А. Описание проезда его императорского высочества государя наследника цесаревича и великого князя Николая Александровича по Тобольской губерниии, по направлению от Томска на Омск, в июле 1891 года // Календарь Тобольской губернии на 1892 год. Тобольск, 1891. С. 6 2-й паг. 17 Там же. С. 7. 18 Сибирский листок. 1893. 12 авг. № 60. С. 2–3. 19 Путеводитель по Иртышу и Оби. Товарищества Западно-Сибирского пароходства и торговли. 1916. Пг., 1916. С. 78. 3 Т. А. Бочарова РОЛЬ КУПЕЧЕСТВА В ФОРМИРОВАНИИ И РАЗВИТИИ БАНКОВСКОЙ СИСТЕМЫ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ В XIX — НАЧАЛЕ ХХ в. Установившаяся в Московском государстве в XVI в. единая денежная система не стимулировала развитие меняльного промысла, который являлся предтечей банковских учреждений в Европе. Поэтому первые кредитные учреждения в России появились только в XVIII в., когда в правления Елизаветы I и Екатерины II были созданы несколько государственных банков (в исторических исследованиях их принято называть казенными или дореформенными). Казенные банки XVIII в. подразделялись на ипотечные банки долгосрочного кредитования, коммерческие банки краткосрочного кредитования и эмиссионные банки. Кроме того, правом вести крупные банковские операции обладали воспитательные дома и приказы общественного призрения, являвшиеся по своим функциям благотво232 Роль купечества в формировании и развитии банковской системы Западной Сибири… рительными учреждениями 1. Таким образом, первые российские банковские учреждения создавались по инициативе и под жестким контролем государства. Созданные государством в XVIII — начале XIX в. кредитные учреждения действовали только в центре. Единственное исключение составляли приказы общественного призрения, учреждаемые по указу 1775 г. во всех губерниях. В Западной Сибири первый приказ общественного призрения был открыт в Тобольске в 1796 г., в последующем, в связи с выделением самостоятельной Томской губернии в 1804 г., был открыт приказ в Томске. При учреждении каждому приказу отчислялось по 15 тыс. руб. В последующем капиталы приказов росли также за счет закрепления за ними части пошлинных доходов, пеней и штрафов. Свободные средства приказы могли выдавать в кредит под залог недвижимости и государственных процентных бумаг. Но незначительный размер капиталов не позволял приказам активно вести кредитные операции, размер ссуды составлял, как правило, 100–200 руб., что подтолкнуло купечество в начале XIX в. к самоорганизации и созданию кредитных учреждений на собственные средства 2. Эта деятельность нашла выражение в двух формах: в форме развития взаимного подтоварного кредита и создания коммерческих предприятий с целью получения прибыли — частных банкирских контор и в форме благотворительной деятельности — пожертвований в уставные капиталы городских общественных банков, прибыль которых направлялась на содержание образовательных, сиропитальных и медицинских учреждений. В XVIII–XIX вв. взаимное денежное кредитование, выдача товаров и оказание транспортных услуг в кредит являлось характерной чертой купеческой деятельности в Западной Сибири. Показателем чему являются завещания западносибирских купцов, по которым в долгах у умерших находились значительные суммы, иногда до половины и более наследственного капитала. Необходимо отметить, что в исторической литературе на сегодняшний день отсутствует единство в оценке кредитной деятельности купечества. С советского периода она оценивается как ростовщическая 3, но при этом набирает популярность точка зрения на кредитную деятельность купечества как форму коммерческого взаимного подтоварного кредита. В частности В. П. Бойко отмечает, что «кредитные сделки были либо беспроцентными, либо предусматривали выплату незначительного процента, но в любом случае кредитор и должник выступали как равные стороны», что и отличало взаимный купеческий кредит от ростовщичества. При этом многие купцы выступали как в роли кредитора, так и заемщика 4. Постепенно в наиболее крупных торговых домах банкирская деятельность становилась основным источником дохода, что привело к их реорганизации в банкирские дома (конторы). При этом вплоть до 1890-х гг. в России отсутствовало специальное законодательство для кредитных учреждений этого типа. Для осуществления кредитных операций их владельцы, так же как и остальные купцы, получали 233 Т. А. Бочарова гильдейские свидетельства и билеты. Поэтому в их названиях могли использоваться термины как банкирский дом (контора), так и торговый дом. Крупнейшими в Западной Сибири банкирскими домами в XIX в. являлись банкирская контора Я. П. Андреева наследников в Тюмени и банкирский дом Ельдештейна в Томске 5. Контора наследников Я. П. Андреева осуществляла следующие операции: покупку и продажу процентных бумаг, страхование тиражей, выдачу ссуд под процентные бумаги, прием вкладов, перевод денег и другие комиссионные операции. При конторе действовала ссудная касса, выдававшая деньги под залог вещей. Эта банковская контора являлась достаточно крупным банковским учреждением, имевшим положительную репутацию в городе, о чем свидетельствует значительная сумма вкладных операций. Так, только в 1888 г. в контору поступило около 130 тыс. руб. на текущие счета и вклады 6. Как было указано выше, второй формой самоорганизации купечества являлось участие в создании городских общественных банков, которые были разрешены Жалованной грамотой городам. Первый такой банк был создан в 1809 г. в городе Слободском Вятской губернии по инициативе купца К. Анфилатова, который пожертвовал в уставной капитал 25 тыс. руб. 7 Всего в дореформенный период было учреждено 16 городских банков, два из которых действовали в Сибири: Банк сиропитального дома им. Е. Медведниковой в Иркутске (1837 г.) и Сибирский банк им. Попова в Томске (1843 г.). История создания Сибирского общественного банка в Томске связана с именем купца 1-й гильдии и коммерции советника Андрея Попова, завещавшего после смерти в 1833 г. часть своих капиталов на богоугодные и общественные дела. 308 тыс. руб. из этих средств были направлены наследниками в уставной капитал городского банка. В 1843 г. «Положение об Общественном Сибирском банке» было утверждено и в 1844 г. он начал работу. По «Положению» ежегодно из прибылей банка должны были отчисляться 2 тыс. руб. серебром на содержание 20 стипендий для воспитания «преимущественно сирот гражданских и горных чиновников и почетных граждан Томской губернии», остальные же прибыли причислять к капиталу. По достижении доходами суммы, достаточной для содержания 40 воспитанниц, допускалось ходатайствовать о создании в Томске своего института. Сибирскому банку был разрешен прием вкладов, учет векселей, ссуды под залог ценных вещей и городскую недвижимость 8. В середине 1840-х гг. в Тюмени также возникла идея создания городского общественного банка, 3 тыс. руб. серебром в уставной капитал которого готовы были пожертвовать купцы К. Шешуков и М. Пеньевский, но в дореформенный период этот проект МВД одобрен не был 9. Одним из основных направлений «Великих реформ» являлось реформирование банковской сферы. В результате в 1860-е гг. в России сложилась многоуровневая банковская система, в основе которой лежали государствен234 Роль купечества в формировании и развитии банковской системы Западной Сибири… ные кредитные учреждения. Помимо этого, получили право на существование акционерные банки и кредитные учреждения, основанные на солидарной ответственности членов — общества взаимного кредита (далее ОВК), учреждения мелкого кредита. В 1865 г. по инициативе Министерства финансов в Западной Сибири было открыто первое отделение Государственного банка — в Томске, которое на протяжении нескольких десятилетий полностью покрыло платежеспособный спрос на кредиты. Это существенно ослабило купеческую инициативу. Поэтому в полоть до конца XIX в. в Томской губернии банк им. Попова оставался единственным городским банком, в то время как в соседней Тобольской губернии их было открыто шесть (в 1865 г. — в Тюмени и Кургане, в 1868 г. — в Тобольске, в 1873 г. — в Таре, в 1875 г. — в Ишиме, в 1882 г. — в Тюкалинске) 10. Большинство из открытых в 1860-х гг. отделений Государственного банка, в том числе Томское, оказались убыточными в силу низкого спроса на кредиты. Поэтому Министерство финансов в 1870-х гг. отказалось от практики директивного открытия новых отделений и ввело новый порядок, который предусматривал предварительное направление в Министерство финансов ходатайств губернских властей или купечества об открытии отделения в конкретном регионе. При этом нужно было обосновать просьбу «действительными потребностями» экономического развития 11. Именно на таких условиях в 1880–1910-х гг. по инициативе купечества и биржевых комитетов в Западной Сибири были открыты шесть новых отделений Государственного банка: в 1881 г. — Петропавловское, в 1894 г. — Тобольское и Тюменское, в 1895 г. — Омское, в 1911 г. — Барнаульское, в 1912 г. — Новониколаевское 12. Деятельность купечества в создании региональных отделений Государственного банка в Западной Сибири не ограничивалась только обоснованием необходимости их открытия. В соответствии с Уставом 1894 г. при правлениях отделений создавались учетно-ссудные комитеты с целью «определения размера кредита, который может быть открыт в Банке частным лицам, фирмам и учреждениям, оценки благонадежности представляемых к учету векселей, закладов и залогов по ссудам, а по промышленным ссудам под соловекселя с обеспечением, сверх того и производительности затраты, на которую ссуда испрашивается» 13. Учетно-ссудные комитеты состояли из управляющего отделением, контролера и членов по приглашению, которыми становились деловые люди региона, имевшие известность и хорошую репутацию 14. Таким образом, привлекая активную деловую элиту к механизму кредитования, Государственный банк страховал себя через механизм частно-государственного партнерства от предоставления кредита несуществующим или некредитоспособным лицам. Строительство Транссибирской магистрали привело к развитию капиталистических отношений в Западной Сибири, что повысило спрос на заемные 235 Т. А. Бочарова средства. Западная Сибирь в конце XIX — начале ХХ в. становится регионом с растущим рынком банковских услуг. Помимо отделений Государственного и городских банков в регионе появляются отделения акционерных коммерческих банков (Русско-Азиатского, Сибирского торгового, Русского для внешней торговли и др.), между которыми разворачивается острая конкурентная борьба 15. Несмотря на это, в начале ХХ в. вновь начинается рост кредитных учреждений, созданных по инициативе и на средства местного купечества. В 1900–1910-х гг. на территории Томской губернии возникло четыре новых городских общественных банка: в 1907 г. — в Каинске, в 1912 г. — в Барнауле, в 1914 г. — в Бийске, в 1917 г. — в Новониколаевске. Запоздалое развитие городских банков в Томской губернии по сравнению с Тобольской объясняется наличием в Томске в пореформенный период отделения Государственного банка, более поздним введением городского самоуправления на территории Алтайского горного округа и меньшим влиянием капиталистического уклада Европейской России. Помимо городских банков в начале ХХ в. в Западной Сибири появился новый тип кредитных учреждений, созданный купеческим и городским населением — ОВК. Первое ОВК было учреждено в 1900 г. в Томске и это стало толчком для появления ОВК в других городах 16. В начале ХХ в. ОВК были открыты в Новониколаевске, Бийске, Барнауле, Мариинске, Кургане, Макушино, Камне 17. При этом ОВК зачастую рассматривались учредителями как форма благотворительной деятельности — избавление «малосостоятельного класса» от «ростовщиков-грабителей», поэтому правления первые годы работали безвозмездно, а учредители «бесплатно уступали помещение с отоплением, освещением и прислугой» 18. Таким образом, несмотря на то, что в Сибири в дореволюционный период не было создано ни одного самостоятельного акционерного банка, существенным фактором, определявшим развитие кредитного дела в регионе, являлась купеческая инициатива. Примечания 1 Подробнее см.: Морозан В. В. История банковского дела в России (вторая половина XVIII — первая половина XIX в.). СПб., 2001; Кредит и банки в России до начала ХХ века. Санкт-Петербург и Москва. СПб., 2005; Боровой С. Я. Кредит и банки России: (Середина XVII в. — 1861 г.). М., 1958. 2 Свод законов Российской империи, повелением государя императора Николая I-го составленный. Изд. 1857 г. Т. 13. СПб., 1857. С. 81–96; Вычугжанин А. Л. Банковские функции Тобольского приказа общественного призрения // VI Международная научнотехническая конференция «Динамика систем, механизмов и машин», посвященная 65-летию Омского государственного технического университета: Материалы междунар. науч. конф. Секция «Актуальные проблемы истории». Омск, 2007. С. 201–206. 3 Рабинович Г. Х. Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX — начала XX вв. Томск, 1975. С. 262. 236 Роль купечества в формировании и развитии банковской системы Западной Сибири… 4 Бойко В. П. Купечество Западной Сибири в конце XVIII–XIX в.: Очерки социал., отраслевой, бытовой и ментал. истории. Томск, 2007. С. 138–143. 5 Рабинович Г. Х. Крупная буржуазия… С. 262. 6 Календарь Тобольской губернии на 1890 год. Тобольск, 1889. С. 239. 7 ГААК. Ф. 1. Оп. 2. Д. 650. Л. 102, 102 об. 8 Общественный сибирский банк в г. Томске // Сибирь. 1877. № 5; Ефимов И. Сибирский общественный банк в Томске // Страна. 1881. № 149. 9 Кириллов А. К. Городские банки Западной Сибири (вторая четверть XIX — начало ХХ века). Новосибирск, 2003. С. 34–35. 10 Вычугжанин А. Л., Отрадных О. А. История банковского дела Тюменской области. Тюмень, 2004. 11 ГАТомО. Ф. 149. Оп. 1. Д. 307. Л. 1–12. 12 Государственный банк. Данные по конторам и отделениям. За 1902–1911 гг. СПб., 1912. С. 437. 13 Свод законов Российской империи… Изд. 1895 г. Т. 11, ч. 2. СПб., [1895]. С. 36. 14 О составе и деятельности учетно-ссудных комитетов при отделениях Государственного банка в Западной Сибири подробнее см.: Банковское дело на Алтае: Вторая половина XIX — начало XXI в. / Земсков В. В. и др. Барнаул, 2010; Главный банк России в Томске 1865–2010: Ист. очерки. Томск, 2010; Вычугжанин А. Л., Отрадных О. А. История банковского дела… 15 Бочарова Т. А. Акционерные коммерческие банки на Алтае в конце XIX — начале ХХ в.: конкуренция и монополистические объединения // Проблемы экономической истории Сибири: государство, предприниматель, социум. Барнаул, 2010. С. 16–26. 16 РГИА. Ф. 583. Оп. 2. Д. 2874. Л. 6–10. 17 Свод балансов обществ взаимного кредита, действующих в России, на 1 января 1915 года, с подразделением по районам и губерниям (в 1000-х рублей). Пг., 1916. С. 33–35. 18 ГААК. Ф. 69. Оп. 1. Д. 207. Л. 6. Е. В. Комлева НОРМЫ ВЕДЕНИЯ ТОРГОВЛИ И ОБРАЗ «ИДЕАЛЬНОГО» КУПЦА В ПЕРЕПИСКЕ КРАСНОЯРСКИХ КУПЦОВ ЛАРИОНОВЫХ (конец XVIII — первая треть XIX в.) Многим хорошо известны слова сибирского областника Н. М. Ядринцева о «гуже, кнуте и обухе» как главных средствах накопления первоначального капитала в Сибири, то есть складывавшегося по большей части в результате грабежей, разбоев, а также монополии и кабалы 1. В самом деле, среди сибирских купцов, ставших во второй половине XIX в. одним из главных источников формирования региональной буржуазии, можно найти немало примеров, когда крупные капиталы, положившие начало целым купеческим династиям, были нажиты нечестным путем; такие люди, как Н. М. Чукмалдин, 237 Е. В. Комлева составивший состояние «кристально чистым путем», по мнению современников, были редкостью 2. Работы последних лет по истории сибирского купечества раскрывают многогранный облик представителей этого слоя общества, показывают, что в его составе было немало людей порядочных, щедрых жертвователей на самые разные социальные нужды. Однако в вопросе о нормах ведения торговли — основной сферы обращения купеческих капиталов — большинство исследователей сходятся на том, что среди купцов преобладал невысокий уровень коммерческой честности 3, «были широко распространены практика разного рода нарушений законов, обман покупателей, своих приказчиков и работников» 4. Уникальный для Сибири эпистолярный источник — переписка членов красноярского купеческого семейства Ларионовых, включающая несколько сотен писем, датируемых концом XVIII — началом ХХ в., — позволяет взглянуть изнутри на организацию купеческого бизнеса, выявить использовавшиеся приемы ведения торговли и те морально-этические нормы, которыми руководствовались сибирские торговцы в своей коммерческой деятельности и повседневной жизни. В данной статье основное внимание уделено периоду с 1780-х до 1830-х гг. — времени жизни и деятельности основателя купеческого рода Ларионовых — Петра Федоровича. При этом наша цель заключается не в подсчете торговых оборотов сибирских купцов или описании форм организации торговли (это было детально сделано крупным специалистом по истории сибирского купечества В. Н. Разгоном 5), а, в первую очередь, в выявлении отношения современников к окружавшим их реалиям, раскрытии существовавших в купеческой среде взглядов на предпринимательскую деятельность. П. Ф. Ларионов, происходивший из среды иркутского мещанства, в конце XVIII в. переехал на родину жены — в Красноярск. Занимался он торговлей разными товарами, держал мыловаренное заведение. Хотя Ларионов никогда не входил в верхние слои купечества, объявляя капитал лишь по 3-й гильдии, одна черта выделяла его на общем фоне — это был не только грамотный, но и любознательный человек, стремившийся расширить свой кругозор. Он — единственный из красноярских купцов — с начала 1810-х гг. выписывал «Московские ведомости», все номера которых бережно хранились в кладовой и передавались из поколения в поколение 6. Как человек грамотный, Петр Федорович охотно применял свое умение в профессиональных интересах: круг его корреспондентов насчитывал, кроме близких родственников, более десятка человек, проживавших в Иркутске, Барнауле, Томске, Красноярске. Сохранившиеся документы показывают, что в Сибири для купцов и торгующих мещан уже в конце XVIII в. частная переписка выступала важнейшим информационным каналом, по которому передавались сведения о новостях и состоянии торговли в разных городах. 238 Нормы ведения торговли и образ «идеального» купца в переписке красноярских купцов Ларионовых Если посмотреть на содержание писем из наследия Ларионовых с точки зрения характеристики торговой деятельности, которую вело это семейство (а большинство писем было своего рода деловыми грамотками), то в первую очередь бросается в глаза организация купеческого бизнеса как семейного дела. Сын выступал в роли приказчика у отца, братья — в роли компаньонов. В отсутствие хозяина делами занималась купеческая жена. Эта традиция семейственности в бизнесе сохранялась и в более позднее время, хотя и приобрела несколько иные формы: в пореформенный период купцы часто относились к взрослым сыновьям или как к полноправным партнерам, или, наоборот, заставляли их работать, не выделяя среди других служащих. По воспоминаниям сына колыванского, бийского и томского купца второй половины XIX в. А. Д. Родюкова, последний «считал себя неограниченным единовластным собственником своего имущества и нас, детей, держал, что называется, в “ежовых рукавицах”. Мы для него были служащими, равными другим служащим» 7. В случае с Ларионовыми основатель династии, хотя и был бесспорным главой семейного бизнеса, но относился к старшему сыну с пониманием и заботой. Выполняя функции приказчика, Иван Петрович Ларионов и сам часто советовал отцу, как выгоднее поступить в той или иной ситуации, например, в 1818 г. он писал: «…изволите писать, вы торговали у Андреяна Прокопьевича 150 пу[д.] масла, давали по 8 ру[б.] 25 ко[п.] — по нонешним обстоятельствам, кажется, будет дорого» 8; в 1825 г.: «…я со своей стороны советую купить больше меду — хотя у нас и пролетует, но все с пользой может продаться осенью или [можно] отправить в Иркутск» 9. Другой важной составляющей купеческой торговли была широкая сеть приказчиков. По словам В. Н. Разгона, хотя купцы и сознавали риск, с которым было связано привлечение посторонних лиц на службу, однако «коммерческий успех купца во многом определялся активностью его торговых агентов и посредников» 10. Из писем Ларионовых видно, что они нанимали помощников для скупки скота, продуктов сельского хозяйства и животноводства в верховьях Енисея, для торговли в лавках Красноярска, Енисейска, Иркутска, а также для отправки товаров в разные города. В 1810-х гг. у Ларионовых служил Г. Петров, в 1820-х гг. — Жаров, С. Бардахов, В. Песегов, И. Пьяненков. В письме от 1816 г. томский купец М. Быков упоминал «красноярских мещан и крестьян», которые действовали по доверенностям от П. Ф. Ларионова 11. К выбору приказчиков относились очень серьезно, предпочитая нанимать надежных людей на долгий срок, а не на короткое время. В 1818 г. И. П. Ларионов советовал: «… для производства же в городе мясною лавкою и теперь лучше не нахожу, как нанять Петра Ковригина на год, и можно дать ему в год платы 300 ру[б.] — он же и осенью дела[ть] покупки вверху способен, потому что ему все знакомы, и он приобвык к торговым делам. Чем давать на малое время за комиссию, лучше иметь годового» 12. 239 Е. В. Комлева При случае хозяева старались узнавать от очевидцев подробности о действиях своих приказчиков, при этом могло обнаружиться нерадение и своевольство последних. Вот, например, что выяснил И. П. Ларионов в 1818 г. при расспросе ямщиков об одном из своих служащих: «Гаврило Петров приехал со обозом… дорогою торговал он очень плохо… потому плохо торговал, ямщики сказывают, что против поставленных цен дорожился маслом» 13. По письмам Ларионовых хорошо прослеживается и такая черта купеческой коммерции, как распространение практики закупки товаров вскладчину, или, по выражению современников, «во общую массу» 14. Особенно часто к этому приему прибегали купцы, не обладавшие значительными капиталами и вынужденные заключать сделки с другими мелкими торговцами различного социального происхождения. Так, постоянными компаньонами Ларионовых в начале XIX в. выступали крестьяне Дубровины, в 1810-х гг. — томский купец М. Быков, в 1820-х гг. — барнаульские мещане Пашенские, иркутский купец С. И. Перетолчин. Компаньоны не только объединяли средства для закупки скота и разных продуктов, но и, что было не менее важным, информировали друг друга о ценах и потребительских запросах жителей разных городов, а также выполняли небольшие взаимные поручения. Например, в 1800 г. Федор Дубровин по просьбе П. Ф. Ларионова купил для него в Иркутске голову сахара, о передаче которого сообщал: «С почтою вы прислать не писали, то я и не смею, да при том и возьмут дорого; ежели появится оказия, то пришлю непременно» 15. В свою очередь, П. Ф. Ларионов для Дубровина подыскал в Красноярске лошадь, при этом последний просил: «…ежели по рекомендации вашей она хороша и статна и чаете быть бегу не более годов, как вы уведомляете (однако испытайте: запрягите в дрожки или роспуски — не будет ли тряски; поездите, то и увидите, есть ли замашка и будет ли пробег) — итак, ежели вам поглянется, то покорнейше прошу оную взять для меня, ибо я на вас надеюсь, что вы худую не возьмете [и] меня больше разумеете…» 16. Сотрудничество между торговцами разных городов могло выражаться не только в постоянном партнерстве, но и в разовой помощи друг другу. В 1797 г. иркутский купец Д. Шапошников обращался к П. Ф. Ларионову: «В надежде вашей дружбы прошу вас покорнейше покупить для меня белки на собственные мои деньги по каким ценам имеете, но чтоб не дороже… двадцати одной копейки. Для оного и даю вам наличными две тысячи пять сот рублей, а ежели сколько еще будет вам потребно, то извольте присылать записки, по которым я буду расплачиваться с продавцами сам» 17. Целая череда поручений последовала в 1824 г. сыну П. Ф. Ларионова Ивану Петровичу от иркутского купеческого сына В. Солдатова, который мотивировал свою настойчивость неимением в Красноярске других «коротких знакомых» и обещал, в свою очередь, «послужить» Ларионову 18. Подобные поручения иногда выполнялись по-дружески или из уважения к просителю, а иногда — за определенную комиссию. 240 Нормы ведения торговли и образ «идеального» купца в переписке красноярских купцов Ларионовых При этом, однако, отношения между купцами нельзя считать открытыми и доверительными: хорошо известно, что существовало понятие коммерческой тайны, а конкуренты стремились опередить друг друга. Из переписки Ларионовых мы видим, как это происходило. В частности, в письмах И. П. Ларионова встречаются следующие выражения: «возникает строгой надзор со стороны завистных торговцов» 19, «жалею я, что Попов нас отвел от покупки хлеба — была бы польза» 20, «Василей Никифорович соболей продал г-ну Ширяеву с большою пользою, хвалится продажею, но цены не сказывает» 21, «о покупке скота не разглашайте» 22. Не стремились купцы и возлагать на себя излишне обременительные обязательства по отношению друг к другу: в 1821 г. И. П. Ларионов писал о продаже юфтевых кож, принадлежавших другому купцу: «Если же Кондиев иногда будет вас просить, чтоб мне здесь их продать, но вы откажитесь: для меня кажется, в чужом деле хлопотать великое беспокойство и без того, вы сами изволите знать, одному много суеты» 23. Для успешных торговых операций необходимо было обеспечить мобильность капитала («деньги тунно чтобы без действию не оставались» 24) — с этой целью приказчики и компаньоны постоянно пересылали друг другу деньги на закупку товаров. В девяти письмах И. П. Ларионова за 1821 г. упомянуто четыре случая пересылки денежных средств, причем, хотя эту операцию можно было осуществлять с помощью почты, торговцы отдавали предпочтение надежным попутчикам: в 1828 г. компаньон Ларионовых И. А. Сколков сообщал: «г. Выдрин проехал 9-го ч[исла], сказывают, что послано с ним 7500 р[уб.], из коих 1000 р[уб.] отдал, а прочие, как был далеко, то обещался в Томске, за что и благодарю, ибо без пересылки» 25. В 1811 г. И. Баженов писал П. Ф. Ларионову: «Деньги к вам следующие за провоз железа 395 р[уб.] отдал я для доставления вам Николаю Андреевичу Тыркову, от коего прошу получить» 26. А вот строки из письма И. П. Ларионова отцу за 1818 г.: «…буду к вам писать и пошлю денег с Корчемкиным — он намерен отправится завтре или послезавтре» 27. Только в случае отсутствия хороших знакомых, отправлявшихся в дорогу, прибегали и к услугам почты — это все же было надежнее, чем передавать деньги со случайными людьми. В письме И. П. Ларионова за 1821 г. упоминается: «С сею почтою посылаю вам денег 3300 руб. … с попутными же поопасился послать, оборони Бог противного случаю» 28. С конца XVIII в. широкое распространение среди купечества получила практика взаимного кредитования под векселя и расписки. Однако риск, на который шли заемщики, далеко не всегда оправдывался и получить долг подчас было не так-то просто. Недаром в одном из писем за 1829 г. второй сын П. Ф. Ларионова — Александр Петрович — сетовал, что «долги платят очень худо: с Николая Иноземцова получил 500 р[уб.], с Василья Комарова — 140 р[уб.], с Ивана Федоровича Нашивошникова — 100 р[уб.]» 29. 241 Е. В. Комлева Впрочем, нужный товар можно было приобрести не только за наличные средства или векселя, но и выменять на другие товары, причем, как следует из рассматриваемых документов, последнее было довольно широко распространено. Вот несколько выдержек из писем И. П. Ларионова за 1818 г., отправленных из Енисейска и Иркутска: «…я торговался с Александром Андреичем Саватеевым 75 пу[д.] русского, 150 пу[д.] татарского, а всего 225 пу[д. масла] — отдавал кругом по 13 ру[б.] пуд, товаров российских согласен был взять на 1000 ру[б.], а оставши[еся за на]личны[е] деньги, а он давал товаров половину, а другу[ю] денег» 30, «масло татарско в разницу продаем по 13 ру[б.] и 13 ру[б.] 50 ко[п.], а партиями на деньги не торгуют — вызывают менять все на товар» 31. Опираясь на наследие Ларионовых, можно говорить еще об одной черте купеческой коммерции в Сибири — уже с конца XVIII в. некоторые купцы вели подробную документацию своих торговых операций, учитывая приход и расход товаров. В архиве Ларионовых находятся тетради с записями расходов, относящиеся, в том числе, к 1780–1830-м гг. При транспортировке товаров ямщикам выдавались накладные с указанием наименования, количества и веса отправленных грузов. В 1824 г. иркутский купец В. Солдатов просил И. П. Ларионова «отыскать … извозчика и, в сходность договора, коли он доставил все благополучно, то взять от него квитанции» 32. О важности письменной фиксации торговых операций свидетельствуют и слова из письма томского купца М. Быкова П. Ф. Ларионову, написанного в 1816 г.: «…извольте выправиться со своими документами» 33. В 1821 г. И. П. Ларионов напоминал, что «при перевеске же мешки должно все номерить и вес записывать особым по нумерам регестром и после в фактуру» 34. Помимо разнообразных подробностей об организации купеческого бизнеса и приемах ведения торговли, эпистолярные источники, исходящие непосредственно из среды самого купечества, ценны также и тем, что в них можно встретить различные пословицы, цитаты из Евангелия, выражения, указывающие на морально-этические нормы, которыми руководствовались купцы в своей коммерческой деятельности. По мере роста культурнообразовательного уровня сибирского купечества в его составе стали появляться настоящие «теоретики торговли», стремившиеся подвести научные основания под свою коммерческую деятельность. Прочими купцами, считавшими, что успех определяет прежде всего практика, а не оторванные от жизни выкладки, склонность к теоретизированию воспринималась скептически. Например, об иркутском купце А. В. Белоголовом, состоявшем в 1830-х гг. в 3-й гильдии, говорили, что у него «письма больше, чем дела» 35. И хотя в письмах Ларионовых нет каких-либо пространных рассуждений, отдельные фрагменты в них указывают на то, что в среде сибирского купечества к началу XIX в. выработались определенные взгляды на то, как следует вести торговлю, чтобы добиться главной цели — обогащения. 242 Нормы ведения торговли и образ «идеального» купца в переписке красноярских купцов Ларионовых Прежде всего, отметим вполне объяснимое центральное место торговли и всего с ней связанного в жизни купцов: в письмах нередко попадаются выражения, подчеркивающие значимость торговых операций: «В прочем усердно желаю вам доброго здоровья и в коммерции вашей полезных успехов» 36, «желаю вам доброго здравия и в делах счастливых успехов» 37, «в делах ваших желаю вам благополучного успеха» 38. В 1817 г. находившийся в Енисейске И. П. Ларионов замечал, что «без продажи как-то и скучно» 39. О том, как нужно вести себя с покупателями, говорят строки из письма И. П. Ларионова, отправленного отцу в 1818 г. из Иркутска: «…об торговых обстоятельствах могу вам донести: так как я был болен с лишком 2 недели, никуда не ходил со двора, потому плохо и торговал, а Гаврило Петрович както к торговым делам не очень сроден и с покупателем обходится не так, как надобно, — ныне же не тот год. А покупателям надобно кланяться, а у нево шея стара, не гибка…» 40. Итак, «сродство» с «торговыми делами» требовало вежливого обращения с клиентами. На первый взгляд, к такой очевидной истине должны стремиться все частные торговцы, однако даже в конце XIX в. многие из них не придавали учтивости большого значения. На это указывает, например, опубликованная в периодике заметка о минусинском купце Д. И. Лалетине, в которой особо подчеркивалось, что в его магазине «нет грубого обращения со стороны продавцов» 41. Следующий фрагмент раскрывает взгляды горожан начала XIX в. на службу у богатых купцов, с которой приходилось начинать многим будущим гильдейцам. П. Ф. Ларионов, не унаследовавший состояния, был также не понаслышке знаком с работой приказчика: еще во время иркутского периода своей жизни он служил у крупного купца Н. П. Мыльникова и своего родственника, члена 3-й гильдии Е. Г. Ларионова. В одном из писем тесть П. Ф. Ларионова М. Е. Елисеев ссылался на «старинную пословицу»: «Чужим животом торговать — одно только время препровождать» 42. Это выражение приводилось для утешения зятя, который, работая приказчиком и продавая хозяйский товар на ярмарке, не только не был вознагражден «за заслугу честную», но и «всего своего» лишился. Данный пассаж указывает на наличие четкого представления, что если уж ты взялся торговать, то необходимо как можно скорее выбиться в люди, то есть объявить самостоятельный капитал. Как следовало в идеале поступать по отношению к собственным служащим, можно заключить из слов И. П. Ларионова, написанных в 1818 г. и обращенных к отцу: «Якова по отжитии года покорно вас прошу платою не изобидить, потому что он служил хорошо, а вместо его был бы какой-нибудь пень; а ему плата принадлежит, ту и отдать; а каки у бедного человека барыши искать, а мзды наемничью не удерживать» 43. В письмах Ларионовых можно также найти осуждение пьянства («только бы уверил себя не приниматься за рюмку» 44), несовместимого с каким бы то ни было предпринимательством, критику нерешительности и неспособно243 Е. В. Комлева сти принять быстрого решения («Сизой и по сие время решительного не может сделать, … вы сами знаете, он человек нерешительной» 45), надежду на помощь Божью в коммерческих делах. Что касается последнего, то воспитанные в духе православия, купцы осознавали и постоянно подчеркивали, что успех торговли зависит не только и не столько от их усилий, сколько от воли Божьей: «как Бог направит решить, не знаю» 46, «овчины сделали немножко хлопот, но Бог и добры люди покровительствовали» 47. Наряду с приведенными фрагментами, сохранившиеся воспоминания людей, выросших в купеческих семьях в дореформенное время, также подтверждают, что в то время среди купцов доминировали установки на веру в Бога, честность, милосердие, трезвость. Например, один из членов крупного сибирского купеческого рода Немчиновых вспоминал внушенную ему отцом в 1830–1840-х гг. заповедь: «Где бы ты ни был, кому бы ни служил, не пей вина, пьяниц люди не любят; и за чужую соломинку не запнись, т. е. чужой копейки даром себе не бери, то Бог даст тебе счастья, а будешь богат, то на честь не покушайся и с чести не вались, давай милостынку и бедным пособляй, потому ты видел, как иногда нам с тобой было трудно» 48. Таким образом, переписка, отложившаяся в коллекции красноярских купцов Ларионовых, приоткрывает завесу над повседневной жизнью сибирских купцов конца XVIII — первой трети XIX в., характеризует и детализирует использовавшиеся приемы ведения коммерции, взаимодействие между торговцами разного уровня. Основываясь на рассмотренных источниках, можно утверждать, что к началу XIX в. в среде сибирского купечества сложились определенные морально-этические представления о том, как следует вести торговлю и выстраивать отношения с другими купцами, собственными служащими и покупателями. В представлении современников идеальный купец наделялся следующими чертами: решительностью, грамотностью, честностью, справедливостью, трезвостью, вежливостью, общительностью и, конечно же, упованием на волю Божью. Как показывают некоторые фрагменты писем из архива Ларионовых и другие сохранившиеся источники, зачастую идеал расходился с действительностью: в реальной жизни приходилось сталкиваться с обманом, завистью и другими пороками. Однако сам факт наличия в сознании современников, в том числе и связанных с торговлей, высоких нравственных ориентиров говорит о здоровой психологической основе общества, в течение многих поколений воспитывавшегося на христианских ценностях. Примечания 1 Ядринцев Н. М. Из «Очерков общественной жизни на окраинах» // Литературное наследство Сибири. Т. 4. Новосибирск, 1979. С. 134. 2 Жиров А. А. Чукмалдин Николай Мартемьянович // Энциклопедический словарь по истории купечества и коммерции Сибири: В 2 т. Т. 2. Новосибирск, 2012. С. 401. 244 Нормы ведения торговли и образ «идеального» купца в переписке красноярских купцов Ларионовых 3 Разгон В. Н. Сибирское купечество в XVIII — первой половине XIX в.: Регион. аспект предпринимательства традицион. типа. Барнаул, 1999. С. 625–626. 4 Бойко В. П. Купечество Западной Сибири в конце XVIII–XIX в.: Очерки социал., отраслевой, бытовой и ментал. истории. Томск, 2007. С. 287. 5 Разгон В. Н. Сибирское купечество… С. 134–181. 6 Быконя Г. Ф., Федорова В. И., Бердников Л. П. Красноярск в дореволюционном прошлом: XVII–XIX вв. Красноярск, 1990. С. 111. 7 Зиновьев В. П. Родюковы // Энциклопедический словарь по истории купечества… Т. 2. С. 216. 8 ГАКК. Ф. 796 (Коллекция Г. В. Юдина). Оп. 1. Д. 4471. Л. 2. 9 Там же. Л. 47 об. 10 Разгон В. Н. Сибирское купечество… С. 160. 11 ГАКК. Ф. 796. Оп. 1. Д. 4482. Л. 2. 12 Там же. Д. 4471. Л. 7. 13 Там же. Л. 4. 14 Там же. Д. 4494. Л. 2. 15 Там же. Д. 4468. Л. 2 об. 16 Там же. Л. 2, 2 об. 17 Там же. Д. 4482. Л. 11. 18 Там же. Д. 4504. Л. 1–8. 19 Там же. Д. 4471. Л. 45 об. 20 Там же. Л. 26 об. 21 Там же. Л. 10. 22 Там же. Л. 13. 23 Там же. Л. 12. 24 Там же. Л. 13 об. 25 Там же. Д. 4502. Л. 1, 1 об. 26 Там же. Д. 4467. Л. 1. 27 Там же. Д. 4471. Л. 5 об. 28 Там же. Л. 28 об., 29. 29 Там же. Д. 4494. Л. 5 об. 30 Там же. Д. 4471. Л. 2, 2 об. 31 Там же. Л. 4 об. 32 Там же. Д. 4504. Л. 1. 33 Там же. Д. 4482. Л. 2. 34 Там же. Д. 4471. Л. 12 об. 35 Белоголовые / Гаврилова Н. И. и др. // Энциклопедический словарь по истории купечества… Т. 1. С. 69. 36 ГАКК. Ф. 796. Оп. 1. Д. 4468. Л. 3. 37 Там же. Д. 4502. Л. 1. 38 Там же. Д. 4494. Л. 3. 39 Там же. Д. 4471. Л. 1 об. 40 Там же. Л. 6 об. 41 Кискидосова Т. А. Повседневная жизнь горожан Енисейской губернии во второй половине XIX — начале XX века. Абакан, 2012. С. 70. 42 ГАКК. Ф. 796. Оп. 1. Д. 4469. Л. 1 об. 43 Там же. Д. 4471. Л. 3. 44 Там же. Д. 4495. Л. 16 об. 45 Там же. Д. 4471. Л. 26. 245 Е. В. Комлева 46 Там же. Л. 1. Там же. Л. 45 об., 46. 48 Жиров А. А. Немчиновы // Энциклопедический словарь по истории купечества… Т. 2. С. 86. 47 В. В. Хорина НАУЧНЫЕ ЗАНЯТИЯ КУПЕЧЕСТВА ЕНИСЕЙСКОЙ ГУБЕРНИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX — НАЧАЛЕ XX в. В СВЯЗИ С РАЗВИТИЕМ ТОРГОВЛИ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА Купечество Енисейской губернии второй половины XIX — начала XX в. на сегодняшний день хорошо изучено, написаны сотни монографий и статей, освещающих вопросы его численности и образа жизни, анализирующих некоторые особенности менталитета купцов и их культурно-образовательный уровень. Подробно рассмотрена их предпринимательская, благотворительная деятельность (см. работы Е. В. Комлевой, А. И. Погребняка, И. О. ТуманНикифоровой, П. Н. Мешалкина и др.). Но ни один из исследователей до сих пор не рассматривал отдельно такой важный аспект деятельности купечества, как его участие в научном изучении Енисейской губернии. Данная статья как раз и представляет собой попытку выявить главные мотивы участия местных купцов в исследовании Приенисейского края, сделать обзор тематики их научных изысканий и оценить их вклад в развитие местной науки. Представим общую картину предпринимательской деятельности купцов Енисейской губернии во второй половине XIX – начале XX вв. Более половины губернского купечества занималось только торговлей. Сельскохозяйственному региону с почти отсутствующей промышленностью для удовлетворения потребностей местного населения нужно было вывозить излишки сырья и сельскохозяйственной продукции и ввозить промышленные изделия. Обширность территории губернии, малочисленность ее населения и географическая отдаленность от европейской России и зарубежных стран (в сочетании с отсутствием нормальных путей сообщения) фактически сводили местную торговлю к натуральному обмену: из России в Сибирь поступали мануфактурные товары, а из Сибири в Россию главным образом сырье. Купцы, совершавшие товарообмен между Сибирью и другими регионами, были в основном крупными оптовиками-монополистами 1. На скупке сырья наживались огромные состояния. Большую роль играло наличие капитала, позволявшего вести закупку в крупных масштабах. Так, минусинские и канские купцы скупали весь хлеб, поступавший из главных 246 Научные занятия купечества Енисейской губернии… житниц губернии, основными скупщиками рыбы в Туруханском крае были купцы Енисейска, они же закупали и пушнину, и т. д. Скупка сырья и его последующая перепродажа базировалась на принципе «подешевле купить, подороже продать», от которого страдало крестьянство и туземное население, вынужденное сдавать сырье за бесценок и часто получать за него вместо денег, необходимых для уплаты различных податей, мануфактурные товары по баснословным ценам, которые купцы-монополисты навязывали силком 2. Среди купцов Енисейской губернии очень долгое время отсутствовала торговая специализация — торговали сразу всем, чем можно было торговать, в одном магазине продавались продукты питания, зерно, одежда, посуда и т. д. Некоторая форма специализации ассортимента начала проявляться только в начале XX в. Формы организации торгового капитала были примитивными, архаичными — доминировала индивидуальная или семейная торговля, многие купцы проявляли полное невежество в отношении новых веяний в деловом мире, не различая товарную биржу и биржу извозчиков, но уверенно вели дела, копируя других предпринимателей 3. До конца XIX в. у местных купцов почти не было внешних конкурентов, конкуренция существовала лишь между ними самими. Но после проведения Транссибирской магистрали торговая монополия приенисейского купечества была разрушена. Свободное поступление (и любыми партиями) товаров из-за Урала резко сократило оптовую торговлю, но увеличило торговлю мелкую и среднюю 4. Транссиб повлиял и на культурный уровень местной торговли, который до этого был крайне низким, поскольку фабриканты европейской России снабжали Сибирь товарами низкого качества, действуя по принципу «никуда не годное — в Сибирь», а для местного же купечества, соблюдавшего принцип «подешевле купить», это тоже было исходной точкой всей торговой культуры. Внезапное увеличение числа конкурентов поневоле заставило повышать культуру торговли, что проявилось как в активизации рекламной деятельности (где особое внимание уделялось рекламе именно качества товара), так и в появлении таких нововведений, как сезонные распродажи, уценка залежалых товаров и т. д. 5 Промышленность Енисейской губернии во второй половине XIX в. была в зачаточном состоянии. Купечество и здесь направляло капиталы только в те отрасли, которые были связаны с добычей и обработкой сырья. Но даже в начале XX в. доля направленных в промышленность купеческих капиталов не превышала 10 %. В наибольшей же степени они сосредотачивались в винокурении и золотопромышленности — по причине высокой доходности. Большинство предприятий золотодобычи в Енисейской губернии вплоть до конца XIX в. находилось на очень низком уровне технического оснащения, через самое малое время эксплуатации прииски буквально разваливались. Их владельцы не стремились применять технические новшества, предпочитая нанимать рабочих-старателей и снабжать их всем 247 В. В. Хорина необходимым по высоким ценам, получая выгоду и от добытого золота, и от торговли на приисках 6. В 90-е гг. XIX в. произошла структурная перестройка местной золотопромышленной отрасли, связанная с проведением Транссиба, а также с проникновением в Сибирь новой золотодобывающей техники — драги, снижением пошлин на ввоз оборудования и ростом издержек по причине исчерпания золотых ресурсов. В результате многие золотопромышленники прикрыли свое дело. Другая же их часть, из числа наиболее «продвинутых» (А. А. Савиных, П. К. Гудков, А. П. Кузнецов и др.), стала довольно успешно перестраивать местную золотопромышленность на фабричный лад, проводя техническую и организационную модернизацию отрасли 7. Все остальные отрасли промышленности в губернии развивались крайне слабо. В 1860 г., по данным Н. В. Латкина, здесь насчитывалось 27 частных фабрик: 1 стекольная, 1 фаянсовая, 1 писчебумажная, 4 мыловаренных, 5 свечносальных, 2 свечновосковых, 12 дубильных. На большинстве из этих предприятий работало не более 10–15 рабочих 8. Для большинства губернских купцов личные финансовые и коммерческие интересы стояли намного выше любых, абстрактных для них, общественных или экономических интересов Сибири. Все, что не обещало быстрой и высокой прибыли, если и не отвергалось, то отодвигалось на задний план. Вплоть до конца XIX в. местное купечество, почти не зная конкуренции, вело дела по своему усмотрению, устанавливая монопольные цены и не считаясь ни с чем, кроме собственного кармана. Потому оно и не видело нужды ни в технических новшествах, ни в новых методах ведения дел, ни в образовании, которое казалось ему чем-то никак не связанным с коммерцией. И уж, тем более, большинство купцов не ощущало никакой потребности в научных изысканиях на территории края. В 90-е гг. XIX в., после строительства Транссиба, привычное положение вещей стало меняться: в результате большого притока в регион новых людей — специалистов, интеллигенции, чиновников, приезжавших в Сибирь по долгу службы, в условиях отделения статуса предпринимателя от статуса купца (теперь предпринимателем мог стать и оборотистый мещанин, и зажиточный крестьянин), конкуренция стала расти стремительно, местных малограмотных купцов начали вытеснять с сибирского рынка их российские и европейские коллеги (нередко имевшие высшее образование), из-за Урала в Сибирь быстро продвигались передовые формы организации капитала, активизировалось промышленное производство. В это время в губернии как раз назрел и кризис золотопромышленности. Теперь предпринимательство в Сибири требовало гораздо большого напряжения всех физических и интеллектуальных сил. К началу XX в. коммерция и организация производства предполагали наличие у предпринимателя достаточно высокого образовательного и интеллектуального уровня, широкого кругозора, способностей к быстрому освоению новшеств. 248 Научные занятия купечества Енисейской губернии… В итоге купеческое сословие Енисейской губернии сильно сократилось. Часть его утратила свой статус в результате перехода в другие социальные слои — интеллигенцию, чиновничество и т. д., другая часть разорилась, не сумев приспособиться к новым условиям хозяйственной жизни 9. Все вышеперечисленные факторы отлично стимулировали осознание в среде местных купцов необходимости образования, которое способствовало бы пониманию многочисленных технических, экономических, юридических новшеств. В это же время наконец-то пришло и понимание необходимости серьезного научного исследования всей территории Енисейской губернии для выявления новых источников прибыли перед лицом растущей конкуренции. Так на передний план вышли задачи экономического, естественнонаучного (геологического, ботанического, зоологического и т. д.), а также, попутно, и исторического, археологического, этнографического анализа этого огромного края. Именно в этот период многие образованные купцыпредприниматели начали здесь свои научные исследования, порой достигая серьезных успехов. Итак, в конце XIX — начале XX в. образование в купеческой среде Енисейской губернии стало приобретать все более заметный престиж, о чем красноречиво говорит и тот факт, что если многие представители старшего поколения Кузнецовых, Гадаловых, Кытмановых, Баландиных, Крутовских и других получили только начальное или даже домашнее образование, то младшее поколение этих купеческих семейств почти поголовно (включая и женщин) обучалось уже в средних учебных заведениях Енисейской губернии, а также в университетах Томска, Москвы, Казани, Петербурга и даже за границей, приобретая гораздо более широкий жизненный кругозор, чем у родителей, и уже совершенно иначе оценивая свое предназначение в экономической и общественной жизни 10. В итоге к последнему десятилетию XIX в. среди губернского купечества стала заметна дифференциация по культурно-образовательному уровню — в его среде появились лица, очень близкие по своим жизненным ориентирам к интеллигенции: члены научных обществ, журналисты, организаторы музеев, краеведы, библиофилы и т. д. В большинстве своем это были люди, занимавшиеся предпринимательской деятельностью, но иногда уже рассматривавшие ее как возможность получать средства для занятий интеллектуальным трудом 11. Немалая часть купеческих детей отказалась заниматься деятельностью своих родителей, меняя социальный статус и пополняя ряды учителей, медиков, ученых и т. д. Как примеры такой социальной трансформации упомянем И. Т. Савенкова, братьев Вл. М. и Вс. М. Крутовских, А. А. Ярилова и др. В целом, в конце XIX — начале XX в. купечество стало значительным источником пополнения местной интеллигенции. Каковы же были научные интересы купцов-интеллектуалов? Во многом они, конечно, определялись далеко не чистой любовью к науке (хотя иногда 249 В. В. Хорина присутствовал и такой мотив), и даже не желанием повысить свой авторитет, получить награду или прославиться (хотя было и это), но, в первую очередь, возможностью оптимизировать посредством научных изысканий собственное дело и, соответственно, получить больше прибыли. Рассмотрим научные интересы купечества Енисейской губернии вкупе с мотивами его научных исследований на некоторых, самых ярких, примерах. Во второй половине XIX в. в губернии сложилась целая плеяда купцовмеценатов и участников научно-исследовательских экспедиций. В 1854 г. генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев организовал свою знаменитую Амурскую экспедицию, в которой принял как материальное, так и личное участие красноярский купец П. И. Кузнецов, по его собственным словам — «для торговых соображений и с товарищами». Результатом этого предприятия стало освоение Россией Амура и близлежащих земель. Вклад Петра Ивановича в экспедицию был настолько огромным, что современники порой именовали ее «Кузнецовской». Естественно, коммерческие интересы Кузнецова не были забыты: Н. Н. Муравьев даровал ему целый ряд льгот и хозяйственных послаблений. Правда, эти льготы и на четверть не окупили суммы кузнецовского пожертвования на экспедицию — 2 млн. 550 тыс. руб. После этой экспедиции Кузнецов был избран членом-соревнователем Сибирского отделения РГО и в дальнейшем считал себя обязанным финансировать научную деятельность. Так, в 1875 г. он передал несколько тысяч рублей на исследование морских путей в Сибирь Обществу для содействия русскому мореходству 12. Таким образом, конечно же, Петр Иванович вкладывал свои финансы преимущественно в такие мероприятия, которые могли бы принести ему прибыль в будущем, но, как мы видим, зачастую он давал на научные исследования гораздо большие суммы, чем мог получить в ответ. В последней четверти XIX — начале XX в. почти ни одна экспедиция в Урянхайский край (Туву) или Северную Монголию не обходилась без личного или материального участия Г. П. Сафьянова (экспедиции Д. А. Клеменца, Ф. Я. Кона, Н. Ф. Катанова, Г. Н. Потанина, П. Н. Крылова и др.). Минусинский купец Сафьянов перевел свое дело в Урянхай еще в начале 1870-х гг. и вскоре занял здесь первенствующее положение, учредив в крае ряд торговых факторий. Весь Урянхайский край был в его руках, прииски и стада назывались «сафьяновскими», многие дома принадлежали тоже ему. Георгия Павловича нередко называли «урянхайским губернатором». Будучи крупным промышленником, постоянно путешествуя по Урянхаю по хозяйственным делам, Сафьянов приобрел обширные знания об этом крае, хорошо знал быт сойотов и предпринимал шаги, направленные к слиянию Урянхайского края с Россией. Он первым выступил с идеей о праве России на бассейны рек, стекающих в Сибирь в направлении с юга на север, настаивая на признании Урянхая русской областью. В 1882 г. обращения Георгия 250 Научные занятия купечества Енисейской губернии… Павловича к властям о необходимости закрепить за Россией хотя бы ту часть Урянхайской территории в Усинской котловине, где полвека жили русские старообрядцы, увенчались успехом: в состав России вошел Усинский округ. Среди прочих заслуг Сафьянова — изыскание нового чайного пути из китайского города Калган через Монголию и Урянхай в Минусинск, который оказался короче и удобнее, чем прежний — через Кяхту; участие в разработке проекта строительства железной дороги в Урянхай вместе в Ф. Я. Коном; участие в открытии водного пути в верховьях Енисея и т. д. Минусинский музей тоже во многом обязан своим существованием материальной поддержке со стороны Сафьянова. Он стал первым и самым искренним другом музея, появившись в момент его возникновения и оставаясь с ним до конца жизни. Сафьянов передал в музей множество археологических и этнографических коллекций, жертвовал ему крупные суммы денег, был большим другом самого Н. М. Мартьянова, часами обсуждал с ним, что привезти для музея «из сойот». Георгий Павлович был действительным членом ВосточноСибирского отдела РГО, опубликовал ряд статей о Туве 13. Конечно, и научное исследование Урянхая, и русская колонизация этой территории необходимы были Сафьянову в первую очередь для развития собственной торговли. Набеги сойотов на торговые караваны вкупе с постоянными пограничными разбирательствами между Россией и Китаем и периодическими попытками выдворить русских с этой территории несомненно создавали проблемы и лишали Георгия Павловича части прибыли. Но, в то же время, в деятельности Сафьянова прослеживается и его искренний интерес к этнографии и истории этого малоисследованного края. Большой вклад в освоение природных богатств Енисейского Севера внес архангельский и красноярский золотопромышленник М. К. Сидоров. В 1859–1861 гг. он профинансировал несколько экспедиций в Туруханский край. Их результатом стало открытие мощного месторождения графита на Нижней Тунгуске, больших запасов каменной соли, золота, железных и медных руд, разработка которых могла бы стать основой экономического расцвета этих северных территорий. Сидоров участвовал во многих международных выставках со своими коллекциями сибирских минералов, образцами хвойных и лиственных пород деревьев, шкурок пушных зверей и т. д. (Лондон, 1862; Штеттин, 1865; Париж, 1867; Лондон, 1874 и т. д.), повсеместно получая за них медали. Михаил Константинович стремился вывести богатства Севера на европейские рынки, но для этого требовалось, как минимум, открыть Северный морской путь. На реализацию этой задачи, ставшей целью всей жизни, Сидоров израсходовал 1,7 млн. руб. личных средств. Известному мореплавателю и географу Ф. П. Литке Сидоров предложил назначить премию в размере 14 тыс. рублей тому, кто осуществит первое плавание из Европы в устье Енисея. Аналогичное предложение он адресовал 251 В. В. Хорина председателю Лондонского географического общества. Сидоров обращался за поддержкой в Русское географическое и Вольное экономическое общества, не раз делал попытки получить поддержку от чиновников разного уровня — от губернского до министерского, — но им его проекты были не интересны. В 1862–1863 гг. Сидоров снарядил три экспедиции для исследования водного и сухопутного сообщения между Сибирью и Россией. Желающим принять участие в освоении Севморпути он обещал целый ряд финансовых льгот, в том числе снижение фрахтовой платы за каждый пуд доставленного из Сибири в Европу графита. Но, несмотря на выгодные условия, на его предложения откликнулись только три судовладельца — иностранцев пугали риски плавания по суровым северным морям. В поисках единомышленников Сидоров всюду выступал с докладами о необходимости освоения Северного морского пути. И только в 1876 г. А. Норденшельд и Дж. Виггинс смогли проплыть из Европы до устья Енисея с товарами. Михаил Константинович был членом 25 научных обществ — 19 русских и 6 иностранных, написал несколько книг о ресурсах Сибири: «О богатствах северных окраин Сибири и народах, там кочующих» (СПб., 1873), «Север России. О горных его богатствах и препятствиях к их разработке» (СПб., 1881) и др. В своем завещании он предусмотрел 1 млн. руб. «на пользу человеческую»: для поощрения моряков, осваивающих Северный морской путь, устройство мореходных училищ и на премии за сочинения о Севере 14. В качестве основного мотива научных исследований и здесь мы видим интерес дальновидного купца-предпринимателя, но также ощущается и настоящая страсть Сидорова к открытиям, его авантюрный склад характера. Принимал участие в освоении Северного морского пути и ратовал за его использование в целях экономического развития Сибири и С. В. Востротин — енисейский золотопромышленник. Получив прекрасное образование сначала в Казанском ветеринарном институте, а затем в Парижской медицинской школе, Степан Васильевич хотел специализироваться на бактериологии, но в 1889 г., после смерти отца, вернулся на родину и, быстро освоив коммерцию и золотопромышленное дело, стал главой семейного предприятия. Часто бывая по коммерческим делам в низовьях Енисея, Востротин увидел здесь большой потенциал для развития торговли и экономики. В 1893 г. он познакомился с английским капитаном Джозефом Виггинсом, в 1894 г. совершил с ним путешествие из Ньюкасла в устье Енисея, а затем до Енисейска Северным морским путем. Убедившись в огромных возможностях Севморпути для торговли Сибири с Европой, Востротин засел за изучение его истории на протяжении нескольких столетий. В том же году за свое путешествие он избран действительным членом РГО. В следующие несколько лет Востротин опубликовал несколько десятков статей о Севморпути в российской и сибирской периодической печати, а в 1908 г., став членом Общества изучения Сибири, издал при его поддержке 252 Научные занятия купечества Енисейской губернии… книгу «Северный морской путь и челябинский тарифный перелом в связи с колонизацией Сибири» (СПб., 1908), выступая против так называемого «челябинского тарифа», препятствующего развитию хозяйственных связей Сибири с европейской Россией. Востротин считал, что Транссиб не может решить транспортную проблему в Сибири, поскольку его пропускная способность не так уж велика, а перевозка грузов обходится слишком дорого для мелкого и среднего предпринимателя (при вывозе хлеба из Западной Сибири железнодорожный тариф составлял около 50 % от его цены, а для Восточной Сибири этот тариф вырастал уже почти до 100 %, в результате чего сибирский хлеб становился неконкурентоспособным на внутреннем рынке). Большая же часть Сибири так и оставалась изолированной от железной дороги, находясь от нее на больших расстояниях. По мнению Степана Васильевича, нужно было строить новые железнодорожные ветки (Томско-Енисейскую, Южную сибирскую, Ачинско-Енисейскую и т. д.) и всемерно развивать Северный морской путь. Он был убежден, что выход сибирских товаров через Севморпуть на европейские рынки и беспошлинный ввоз товаров в Сибирь коренным образом изменят всю экономическую ситуацию в Сибири, превратив ее из сырьевого рынка для российской промышленности в процветающий край, основой экономики которого будет местная промышленность и сельское хозяйство. В 1911 г. Востротин был избран депутатом III Государственной думы, где участвовал в разработке законопроектов, касающихся интересов Сибири. Здесь он снова поднял вопрос об использовании Севморпути для торговоэкономических связей Сибири с Европой, не раз выступая с докладами на эту тему. В 1913 г. он по просьбе российского правительства снова проплыл по Северному морскому пути — с Фритьофом Нансеном и Йонасом Лидом — из Норвегии до Диксона и дальше до Енисейска. Пароход Нансена «Коррект» привез немецкий цемент для Алтайской железной дороги, а также грузы снарядивших эту экспедицию компаний. В Енисейске его загрузили уже сибирскими товарами. Плавание оказалось благоприятным и Востротин снова получил подтверждение своей правоты в отношении необходимости использования Севморпути. Для обеспечения же безопасности мореплавания в этих широтах он предлагал оснастить Северный путь радиостанциями, которые будут уведомлять суда о передвижении льдов, а также служить для связи пароходов с портами. При содействии министра путей сообщения С. В. Рухлова ему еще в 1912 г. удалось добиться открытия нескольких таких радиостанций на Югорском Шаре, Новой Земле и полуострове Ямал. В 1913 г., изучив историю взаимосвязей Сибири с соседними странами, Востротин предложил IV Государственной думе, депутатом которой он был избран, программу возрождения сотрудничества и торговли между Россией и Монголией. Он провел в Кяхте совещание общественных деятелей по монгольскому вопросу, вновь открывшее путь к экономическому сотрудничеству 15. 253 В. В. Хорина Таким образом, и М. К. Сидоров, и С. В. Востротин, несомненно, немало поспособствовали развитию торгово-промышленных связей между Сибирью и Европой, между Западом и Востоком (хотя на самом деле превращение Сибири из сырьевой колонии России в такую же сырьевую колонию Европы в результате широкого использования Севморпути вряд ли стало бы для нее большим благом, и мы не знаем, понимали ли это сами купцы-инноваторы). Немалый вклад в развитие экономики Енисейской губернии внесла В. А. Баландина — енисейская предпринимательница, химик, ботаник и почвовед. Вера Арсентьевна получила блестящее образование — окончила с отличием Бестужевские высшие женские курсы в Петербурге по физикохимическому отделению, училась в Сорбонне, работала в институте Пастера в Париже и в химической школе профессора Гребе в Женеве, получила степень магистра естественных наук, свободно владела тремя языками. Вернувшись в Сибирь, Баландина жила то в Енисейске, то в Минусинске, в с. Новоселово Минусинского уезда (в котором она родилась), в Томске, занимаясь самой различной деятельностью. Круг ее интересов был широк. По воспоминаниям самой Веры Арсентьевны, работу в Енисейской губернии она начала с химического анализа воды Плотбищенского озера под Енисейском и пришла к выводу о его целебных свойствах. Затем она обустроила в Минусинске метеорологическую станцию и химическую лабораторию. В 1890 г. занялась выведением ксерофильного сорта пшеницы, основав опытное поле вблизи с. Абаканское. Там же Баландина улучшала другие сорта злаков и садовых культур, выращивала лекарственные растения, занималась экспериментальными работами по животноводству. В 1897 г. она открыла на р. Мельничной (в 90 км от Енисейска) первый в Сибири алмаз, исследованный профессором С. Глинкой, за что была избрана пожизненным действительным членом Минералогического общества 16. В 1906–1907 гг. Баландина лично осмотрела несколько месторождений каменного угля по рр. Туба и Абакан и, обнаружив мощный пласт угля хорошего качества, назвала его Черногорскими копями и занялась разработкой. Интерес ученого подкреплялся в ней природными задатками предпринимателя. В своих воспоминаниях Баландина писала: «Как известно, угольное дело нельзя вести кустарным способом, поэтому я стала изучать потребителей топлива, знакомиться с промышленностью и транспортом. Промышленность в богатейшем, но оторванном от центра крае была ничтожна. Слабо развитое пароходство жгло дрова, запасая их на всех пристанях. Единственным потребителем угля могла быть сибирская железнодорожная магистраль, расстояние до которой 500 км по Енисею и около 400 — сухим путем до Ачинска. Поняла, что без железной дороги и минерального топлива развитие края невозможно. В ту зиму Минусинской думой … было собрано совещание о путях сообщения. На совещание пригласили и меня. Большинство высказалось за проведение железной дороги на восток, на Канск, мол, “там много гор, 254 Научные занятия купечества Енисейской губернии… значит, много полезных ископаемых”. Я стала изучать экономику края, и на месте, и в Москве, в Петербурге и задумала взяться за проведение АчинскМинусинской железной дороги» 17. В 1910 г. Баландина занялась устройством Ачминдора, организовав «Общество Ачинск-Минусинской железной дороги» и раздобыв деньги на ее строительство через консорциум Петербургских банков. Сама Баландина стала основным акционером. Новое дело, богатое и перспективное, позволило бы, наконец, обеспечить пароходы на Енисее углем вместо дров, создать надежную транспортную линию, которая работала бы круглый год, снабжая Трассиб углем с Черногорских копей 18. Вера Арсентьевна была действительным членом немецкого Химического общества в Берлине, Вольно-экономического общества, Минералогического общества, Физико-химического общества, Общества изучения Сибири в Петербурге, Красноярского отдела РГО, Московского общества сельского хозяйства и т. д. Она была ученым-практиком в полном смысле этого слова — сама ходила в экспедиции, ухаживала за растениями, сама спускалась в черногорские шахты, закупала и устанавливала необходимое оборудование. Ее перу принадлежит более 50 печатных и рукописных работ. Таким образом, проявляя невероятную активность в целях процветания собственного бизнеса, эта предпринимательница внесла огромный вклад в развитие региона, часто теряя собственные деньги (строительство Ачминдора закончилось только в советское время, причем в годы Первой мировой войны оно не остановилось навсегда благодаря только финансовым вливаниям и постоянной поддержке самой Веры Арсентьевны). Как мы могли видеть, купечество Енисейской губернии вносило немалый вклад в развитие местной экономики и местной науки как посредством предоставления материальной помощи различным ученым и исследователям, финансирования местных музеев и научных обществ, так и лично участвуя в экспедициях и других научных мероприятиях. При этом первым и основным мотивом такой деятельности купцов в большинстве случаев была, конечно же, потенциальная личная выгода: создание новых рынков сбыта и, соответственно, открытие новых возможностей для расширения торговли, удешевление процесса добычи сырья, оптимизация производства и т. д., что в конечном итоге способствовало бы получению дополнительной прибыли. Но в отдельных примерах деятельности местных купцов-ученых мы видели и искреннее увлечение наукой, практическими исследованиями, стремление реализовать собственный интерес в избранной сфере, иногда даже в ущерб собственному предпринимательству. Из купеческой среды Енисейской губернии вышло немало крупных ученых, которые еще в конце XIX — начале XX в. заложили многие основы современной сибирской науки, подготовили почву для широкомасштабных естественнонаучных, исторических, этнографических и других исследований 255 В. В. Хорина советского времени, сохраняя редкие документы, собирая археологические и естественнонаучные коллекции и т. д. Более того, они в сотрудничестве с немногочисленной губернской интеллигенцией во многом обеспечили и будущую индустриализацию Сибири, открывая богатые месторождения полезных ископаемых, прокладывая морские и сухопутные транспортные пути, делая первые попытки модернизации местной промышленности и сельского хозяйства, осваивая новые методы хозяйствования и технические новшества. Все это очень пригодилось во время грандиозных строек первых десятилетий советской власти. Примечания 1 Туман-Никифорова И. О. Гильдейское купечество Енисейской губернии (60-е гг. XIX — начало XX вв.): Учеб. пособие для студентов, аспирантов и преподавателей вузов. Красноярск, 2003. С. 78–80. 2 Там же. С. 81–82. 3 Там же. С. 88; Деловая элита старой Сибири: Ист. очерки. Новосибирск, 2005. С. 80–81. 4 Туман-Никифорова И. О. Гильдейское купечество… С. 84–85. 5 Там же. С. 85–87. 6 Там же. С. 83–84, 88–91. 7 Рабинович Г. Х. 1) Из истории золотопромышленности Енисейской губернии конца XIX века // Вопросы истории Сибири. Вып. 1. Томск, 1964. С. 79; 2) Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX — начала XX вв. Томск, 1975. С. 127–128. 8 Латкин Н. В. Красноярский округ Енисейской губернии: Очерк. СПб., 1890. С. 24. 9 Туман-Никифорова И. О. Гильдейское купечество… С. 97. 10 Юшкова Р. И. Социальный облик и менталитет купцов Енисейской губернии XIX– XX вв. // Енисейской губернии — 180 лет: Материалы IV краевед. чтений, Красноярск, дек. 2002 г. Красноярск, 2003. С. 66. 11 Комлева Е. В. Сибирское купечество как источник формирования региональной интеллигенции (конец XVIII — начало XX века) // История Сибири, 1583–2006: Проблемы и перспективы: Сб. материалов регион. молодеж. науч. конф. Новосибирск, 2006. С. 98–99. 12 Малашин Г., Развожаев М. Кузнецовы: польза, честь, отечество, Суриков // Суриковские чтения: Науч.-практ. конф. 2003. Красноярск, 2004. С. 78–79; Мешалкин П. Н., Одинцова М. Н. Предприниматели Енисейской губернии (19 — начало 20 века): Монография. Красноярск, 2004. С. 10–12. 13 Мешалкин П. Н. Минусинские купцы и музей Н. М. Мартьянова: 1877–1904 гг. // Мартьяновские краеведческие чтения (1989–1999 гг.): Сб. докл. и сообщ. Абакан, 1999. С. 40; Погребняк А. И. Купцы-предприниматели Енисейской губернии: Учеб. пособие. Красноярск, 2002. С. 336–338; Урянхайский губернатор // Мир праху. Честь имени. Минусинский некрополь. Минусинск, 2009. С. 32–33. 14 Жилинский А. А. Россия на севере: (К описанию жизни и деятельности М. К. Сидорова). Архангельск, 1918; Мешалкин П. Н., Одинцова М. Н. Предприниматели Енисейской губернии… С. 6–9; Гончаров А. Е. Роль М. К. Сидорова в освоении Северного морского пути // Культурно-историческая среда и предпринимательство Сибири: Материалы III межрегион. науч.-практ. конф., посвящ. Междунар. дню памятников и ист. мест, 17 апр. 256 Научные занятия купечества Енисейской губернии… 2008 г. Красноярск, 2008. С. 172–179; Комлева Е. В. Роль купечества в освоении Туруханского края (конец XVIII — начало XX века) // Вестник Новосибирского государственного университета. Сер. История, филология. 2012. Т. 11, № 8. С. 52–53. 15 Преображенский А. А. Буржуазия Енисейской губернии о торговле по Северному морскому пути в конце XIX — начале XX века // АЕ за 1961 год. М., 1962. С. 441, 450; Погребняк А. И. Купцы-предприниматели… С. 22–31; Федорова В. И. К изучению экономической программы сибирской буржуазии (по материалам политической биографии С. В. Востротина) // Красноярский край — 70 лет исторического пути: Материалы V краевед. чтений, Красноярск, нояб. 2004 г. Красноярск, 2005. С. 195. 16 Баландина В. А. Из воспоминаний // Енисей. 1989. № 1. С. 77–78; Щербаков А. Сибирская бестужевка // Енисей. 1989. № 1. С. 73–74; Казакова Е. Н. К 100-летию читальни им. А. С. Баландина // Мартьяновские краеведческие чтения (1989–1999 гг.). С. 197; Мешалкин П. Н., Одинцова М. Н. Предприниматели Енисейской губернии… С. 44– 48; Долидович О. М., Федорова В. И. Женщины Сибири во второй половине XIX — начале XX вв.: (демогр., соц., проф. аспекты): Монография. Красноярск, 2008. С. 110–111, 180–182. 17 Баландина В. А. Из воспоминаний. С. 78. 18 Баландина В. А. Восстановление истины. Красноярск, 1918. С. 14; Перевозова В. А. Предпринимательская деятельность В. А. Баландиной на юге Енисейской губернии в начале XX в. // Мартьяновские краеведческие чтения (2005–2006 гг.): Сб. докл. и сообщ. Вып. 4. Абакан, 2007. С. 119. Л. Н. Велиховский, Т. Н. Кандаурова РОССИЙСКОЕ КУПЕЧЕСТВО В СОЦИОКУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ В XIX — НАЧАЛЕ XX в. В российском социокультурном процессе XIX — начала XX в. купечество наряду с представителями дворянства и интеллигенции занимает одно из ведущих и значимых мест. Оно являлось одним из главных созидателей нового социокультурного пространства и культурного потенциала страны. Данный хронологический период стал временем активного включения отечественного купечества в развитие социальной и культурной сфер, как непосредственно, так и опосредованно. По мере роста экономической активности купеческого сословия, расширения торговой и предпринимательской деятельности, что было обусловлено реформационными и модернизационными процессами, росла и его социокультурная активность, происходила динамичная интеграция в социокультурное пространство страны и в процесс созидания культурных ценностей. Укрепляя свои позиции в экономической сфере и в процессе формирования материальной базы отечественного производства, торговли и банковской сферы, российское купечество наращивало и активизировало не только деловую, но и общественную, культуротворческую и культуросозидательную деятельность. Одновременно российское ку257 Л. Н. Велиховский, Т. Н. Кандаурова печество, меняя направления и векторы деловой активности, становилось одним из первых сословий, поддерживающих многочисленные социальные и культурные программы и проекты, а в большинстве случаев и само становилось инициатором многих социокультурных начинаний, носителем и генератором новаторских идей в сфере социальных и культурных практик. Именно в пореформенный период в купеческом сообществе происходит переход от личной инициативы в социокультурной деятельности к семейным и корпоративным началам. Вместе с консолидацией купеческого сословия происходит не только активизация его основной экономической деятельности, но и складывается понимание социальной ответственности бизнеса перед обществом, приходит осознание значимости развития социокультурной сферы и обновления социокультурного пространства России. В социокультурном процессе и формировании социокультурного пространства России XIX — начала XX в. участвовал ряд субъектов. Но постепенно на первое место здесь выходили представители отечественного предпринимательского сообщества, основу которого в России составляло купечество. Именно предпринимательское сообщество дореволюционной России могло претендовать на роль лидера в процессе формирования социокультурного пространства (образовательные учреждения, галереи, музеи, театры, издательская деятельность, учреждения здравоохранения и призрения и др.), так как именно оно во многом обеспечивало в означенный период развитие материальной базы культуры и формирование ее отдельных институтов. Российский предприниматель пореформенного времени чаще всего был выходцем из купеческой среды. В исследованиях по истории купечества отмечается, что «…купечество как наиболее мобильный, многоликий класс было объединением экономически активных представителей всех социальных страт российского общества. Будучи одной из основных групп населения России конца XVIII — первой половины XIX вв. и долгое время составляя ядро отечественной торгово-промышленной элиты, оно стало носителем особой системы ценностей и национальной предпринимательской традиции» 1. Социальная мобильность купечества, характерная для его экономической деятельности, постепенно распространялась и на сферу социокультурную, так как не имея возможности активно принимать участие в политической жизни, купечество компенсировало это в сфере социальной, культурной, а также в системе общественного самоуправления. Наличие значительных материальных средств позволяло российскому купечеству включаться в масштабные культурные программы и проекты, вкладывать финансовые средства в различные области отечественной культуры и формировать более представительную социокультурную инфраструктуру как в рамках собственных торгово-промышленных заведений (школы, училища, лечебные пункты, больницы, столовые, жилой сектор, предприятия коммунального хозяйства и т. д.), так и в масштабах отдельных столичных и провинциальных городов 258 Российское купечество в социокультурном пространстве в XIX — начале XX в. (образовательные учреждения, музеи, театры, издательства, больницы, лаборатории, приюты, богадельни) и страны в целом. Размеры купеческих капиталов и финансовая состоятельность определяли возможности долевого или полного финансирования конкретных культурных мероприятий, программ, а также определяли факты инициирования и формирования новаторских предложений по реорганизации и реконструкции культурного пространства 2, формированию его новых составляющих, содержания и компонентов. Как писал представитель купеческой династии Рябушинских: «В Москве купец чувствовал себя “первым человеком”. Люди его класса строили церкви, больницы, богадельни, народные столовые, театры, собирали картины, книги, иконы, играли главную роль в городской думе и преобладали на первых представлениях, на бегах и скачках» 3. В издании начала XX в. была также отмечена масштабная благотворительная деятельность московского купечества: «Ни в каком другом русском городе, даже в Петербурге, нельзя найти столько благотворительных учреждений, созданных на частные средства, как в Москве. Сотни тысяч ежегодно жертвуются московским купечеством на дела благотворения. Клиники, больницы, богадельни, приюты с каждым годом приумножаются в Москве. Знаменитый Ермаков, израсходовавший на благотворительность свыше 5 миллионов рублей… Имена Боевых, Бахрушиных, Морозовых, Алексеевых, Солдатенковых, Хлудовых увековечены в сооружениях, воздвигнутых на их средства…» 4. Почти все «многочисленные жертвы на дело благотворения принесены, за немногими исключениями, московским купечеством» 5. Творчески одаренные и талантливые представители купеческого сословия сами непосредственно выступали в качестве созидателей культурных ценностей, художественных произведений, были создателями значительных историко-культурных и художественных коллекций. Среди них такие видные представители российских купеческих династий как И. К. Айвазовский 6, С. И. Мамонтов 7, И. С. Остроухов 8, М. В. Якунчикова 9, К. П. Головкин. Значительный вклад в развитие отечественного театрального искусства внесли выходцы из купеческого сословия: автор новой театральной системы К. С. Станиславский (Алексеев), С. Т. Морозов 10 (Художественный театр), С. И. Мамонтов (Русская «мамонтовская» опера 11), создатель нового театра С. И. Зимин 12. Современный исследователь так характеризует роль купечества в развитии театрального искусства Москвы в XIX в.: «…Московский Художественный театр — плоть от плоти небольших любительских театров, создававшихся на протяжении последней трети XIX столетия солидными деловыми людьми, которые беззаветно любили искусство и пытались воплотить на сцене свои художественные предпочтения. Людей, которые смотрели на театральный мир свежим взглядом — и потому создали совершенно новое театральное здание, отвечавшее насущным потребностям эпохи. К. С. Станиславский — лишь вершина айсберга, самая заметная персона, во многом за259 Л. Н. Велиховский, Т. Н. Кандаурова слонившая других деятелей того же круга. Именно Перловы, Хлудовы, Якунчиковы, Карзинкины, не говоря уже о С. И. Мамонтове, заложили основы для развития более демократичного театрального искусства, понятного широкой аудитории. Именно они обновили здание русского театра, во главе которого встал вобравший в себя их опыт талантливый самородок — К. С. Станиславский» 13. Организаторами новых художественных и культурных центров являлись купцы С. И. Мамонтов (Абрамцево), а также В. А. Кокорев, создавший московский культурный центр 14. Центрами культурной жизни в столицах и своеобразными культурными гнездами, где формировались и интегрировались культурные силы страны, ее интеллектуальная элита, были купеческие дома, дачи и усадьбы: дом Боткиных в Москве на Маросейке 15, М. П. Боткина в Петербурге, П. М. Третьякова в Толмачах, И. С. Остроухова, дача К. Т. Солдатенкова в Кунцево и др. «Дом Боткиных, — вспоминал современник, — принадлежал к самым образованным и интеллигентным купеческим домам в Москве. В нем сосредоточивались представители всех родов художеств, искусства и литературы, а по радушию и приветливости хозяев ему не было равных» 16. Купеческие собрания и клубы в столичных и крупных провинциальных центрах также становились культурными центрами (библиотеки, балы, обеды, праздники). Российское купечество активно участвовало в формировании образовательной инфраструктуры страны. Многие из российских купцов в XIX — начале XX в. стали авторами образовательных проектов и инициаторами создания и развития новых учебных заведений. На средства киевского губернатора, выходца из купеческой среды И. И. Фундуклея в 1859–1860 гг. было создано одно из женских училищ в Киеве. Он передал в дар городу под училище два собственных дома по Кадетской ул. стоимостью 60 тыс. руб. серебром и «еще выделил 31 тысячу в процентных бумагах, с которых ежегодно выходило 1200 рублей на содержание училища». Помимо этого, Фундуклей выделил 2500 руб. «на ремонт и переоборудование строений» училища 17. На средства купца П. М. Третьякова содержалось московское АрнольдоТретьяковское училище 18. К. Т. Солдатенков оставил средства на создание ремесленного училища в Москве 19. Н. В. Рукавишников устроил и содержал исправительный приют 20, купцы Бахрушины — приют-колонию для беспризорных детей в Тихвинском имении 21. Киевский купец Н. И. Чоколов инициировал создание в городе коммерческого училища. Оно было создано при финансовой поддержке Киевского купеческого общества в 1890-х гг. 22 Чоколову пришлось собирать средства несколько лет, так как на училище необходимо было 100–150 тыс. руб. Семья известных киевских сахарозаводчиков Терещенко в Киеве инициировала и финансировала создание частной женской торговой школы им. П. Г. Терещенко и городского училища им. Н. А. Терещенко 23. Н. А. Терещенко являлся «крупнейшим жертвователем на дело коммерческого образования». Он передал на развитие коммерческих учебных 260 Российское купечество в социокультурном пространстве в XIX — начале XX в. заведений более 250 тыс. руб., в том числе 100 тыс. руб. на мужскую торговую школу и 150 тыс. руб. на женскую 24. Помимо личной инициативы в развитии образовательных структур в истории российского купечества отмечены и корпоративные инициативы и деяния. Например, товарищество «Иван Стахеев и Kº» «оказывало финансовую поддержку народным общеобразовательным курсам и реальному училищу А. С. Черняева в Петербурге. При его содействии также было учреждено Общество для распространения образования. Само Товарищество испытывало недостаток в техническом персонале с теоретическими и практическими знаниями и потому решило открыть политехникум. Проект его разработки прервала Первая мировая война и последовавшие за ней события. Тогда же Товарищество стало совладельцем одного из крупнейших российских издательств с целью поднятия народного образования в самых дальних районах России» 25. Большие средства представители купеческого сословия выделяли на формирование стипендиальных фондов и фондов помощи учащимся и студентам различных учебных заведений 26. Поддержка отечественного образования постепенно становилась для российского купечества одним из приоритетных направлений социокультурной деятельности, в том числе и через развитие института попечительства. Практически во всех попечительских советах учебных заведений, как и заведений системы здравоохранения и призрения, состояли представители российского купечества. Система попечительства в тот период была также призвана активно содействовать развитию социальных и культурных институтов и поддерживать различные социальные и культурные учреждения и заведения. Представители второго, третьего и последующих поколений российского купечества занимались научной и исследовательской деятельностью. Здесь можно выделить братьев В. П., М. П., С. П. Боткиных, а также детей последнего А. С. и С. С. Боткиных 27 (литература, искусство, медицина), В. А. Кокорева (экономика) 28, Н. А. Найденова 29 и П. И. Щукина 30 (история, сохранение историко-культурного наследия), Д. П. Рябушинского (аэродинамика) и др. 31 Российское купечество также участвовало в развитии отечественного музейного пространства, активно формировало различные собрания, коллекции, создавало новые музеи (В. А. Кокорев, П. М. и С. М. Третьяковы, А. А. Бахрушин, А. А. Брокар, П. И., С. И. и Д. И. Щукины, И. С. Остроухов, Д. Г. Бурылин, К. П. Головкин 32, П. В. Алабин и др.). Участие представителей купеческого сословия в общественной, социальной и культурной деятельности способствовало расширению социокультурного пространства, его наполнению и оформлению нового контента, масштабированию на новых основах, что было ответом на вызов нового времени. Одновременно при участии купечества шло формирование обновленной социокультурной инфраструктуры (социальная сфера, образование, 261 Л. Н. Велиховский, Т. Н. Кандаурова здравоохранение, призрение, развитие науки, издательское дело, благоустройство столичных и провинциальных городов), которая является вместе с интеллектуальными силами составной частью культурного потенциала страны. Этому во многом способствовала и деятельность представителей купеческого сословия в городских думских комиссиях, а также вложение и привлечение капиталов как средства укрепления материальной базы культуры. Более масштабная социокультурная инфраструктура позволяла наращивать и приумножать социокультурный потенциал российских столиц и провинции. В процессе активизации и расширения социокультурой деятельности отечественного купечества определялись новые формы его социокультурных практик: попечительство, формирование материальных фондов, создание новых культурных институтов, разработка новых социальных программ и культурных проектов. Наряду с этим складывались и оформлялись новые культурные традиции, происходило закрепление прежних культурных устоев, формирование музейного и мемориального пространства, что позволяло сохранять отечественное историко-культурное наследие. Оформление нового социокультурного ландшафта в означенный период также происходило при активном участии купечества 33. Купечество сыграло важную роль и в деле формирования и сохранения духовного наследия, через развитие церковной благотворительности и формирование коллекций (В. П. Рябушинский, И. С. Остроухов). Купечество выступало той социальной группой, которая консолидировала культурные силы страны в рамках деятельности культурных центров, салонов и журфиксов, различных обществ, объединений, поддерживало представителей творческой и научной элиты — художников, ученых, артистов, литераторов, содействовало формированию интеллектуальной элиты России. Примечания 1 Лернер Е. Л. Елецкое купечество в XIX веке: сословное развитие и предпринимательская деятельность: Автореф. дис. … канд. ист. наук. Воронеж, 2011. С. 3. 2 Аронов А. А. Золотой век русского меценатства. М., 1995; Щукин П. И. Воспоминания. Из истории меценатства России. М., 1997; Скоч А. В. 1) Именное меценатство в российском образовании. М., 2003; 2) Российские меценаты — авторы образовательных инициатив. М., 2003; 3) Меценатство и благотворительность в отечественном образовании XIX–XX веков. М., 2004; Гавлин М. Л. Российские предприниматели и меценаты. 2-е изд. М., 2009; Меценаты русской провинции: история и современность: Сб. материалов Второй науч.-практ. конф., Иваново, 16 февр. 2012 г. Иваново, 2012; и др. 3 Рябушинский В. П. Старообрядчество и русское религиозное чувство; Русский хозяин; Статьи об иконе. М.; Иерусалим, 1994. С. 144. 4 Век. Русский альбом. ХIХ–ХХ. Общественная жизнь, искусство, литература и наука, торговля, промышленность. Одесса, 1901. С. 49. 5 Ульянова Г. Н. Благотворительные пожертвования Московскому городскому общественному управлению в 1860-е — 1914 гг. Крупнейшие филантропы (по новейшим архив- 262 Российское купечество в социокультурном пространстве в XIX — начале XX в. ным изысканиям) // Московский архив: Ист.-краевед. альм. М., 2000. С. 357–398; Москва. На рубеже двух веков. (XIX–XX). М., 1910. С. 103. 6 Иван Константинович Айвазовский. М., 1965; Тункина И. В. Айвазовский Иван Константинович // Российская музейная энциклопедия. М., 2005. С. 21. 7 Арензон Е. Р. Савва Мамонтов. Искусство и железные дороги. М., 2011. 8 Илья Семенович Остроухов: [Альбом репродукций]. М.; Л., 1962. 9 Киселев М. Ф. Мария Якунчикова. М., 2005. 10 Гавлин М. Л. Меценатство в России: Науч.-аналит. обзор. М., 1994. С. 30; Жукова А. В. Дворянские и купеческие роды России: Полн. энцикл. дворян. и купеч. фамилий царск. России. Ростов н/Д.; М., 2008. С. 406–411. 11 Россихина В. П. Оперный театр С. Мамонтова. М., 1985; Гавлин М. Л. Меценатство в России… С. 39–40; Аронов А. А. Золотой век русского меценатства… С. 17–40. 12 Боровский В. Е. Московская опера С. И. Зимина. М., 1977; Зимина В. 1) Опера Зимина // Москва. 1992. № 5/6. С. 147–148; 2) Опера Зимина. От мануфактуры до театра // Москва родословная / Сост. Э. Г. Шугаева. М., 1998. С. 190–220. 13 Федорец А. И. Как московские купцы русский театр обновляли [Электронный ресурс] // Всемирный Русский народный собор: [сайт]. М., 1993–2015. URL: http://www.vrns.ru/culture/52/1378/#.UhY8_EfBHcI (01.03.2015). 14 Гавлин М. Л. 1) Из истории российского предпринимательства: династия Кокоревых: Науч.-аналит. обзор. М., 1991; 2) Меценатство в России… С. 20–21; 3) Российские Медичи: Портр. предпринимателей. М., 1996. С. 11–51; Полунина Н. М., Фролов А. И. Коллекционеры старой Москвы. М., 1997. С. 184–187; Каменецкий И. П., Метелев С. Е. История предпринимательства в России (IX — начало XX вв.). М., 2007. С. 235–236. 15 Нилов Е. (Гарлинская Е. И.). Боткин. М., 1966. С. 7–13. 16 Романюк С. К. Из истории московских переулков [Электронный ресурс] // Москва. Юго-Запад. Теплый Стан: [сайт]. М., [2007–2008?]. URL: http://testan.rusgor.ru/moscow/book/ pereulok/mosper11_7.html (01.03.2015). 17 Ковалинский В. В. Меценаты Киева. Киев, 1995. С. 21. 18 РГИА. Ф. 468. Оп. 42. Д. 1740. Л. 4 об.; Ф. 613. Оп. 1. Д. 103. Л. 141 об.; Ульянова Г. Н. Благотворительность московских предпринимателей, 1860–1914. М., 1997. С. 470–471. 19 История Московского купеческого общества, 1863–1913. Т. 5, вып. 2. М., 1914. С. 319–402; Там же. Прил. С. 236 (Духовное завещание коммерции советника Козьмы Терентьевича Солдатенкова); Гавлин М. Л. Российские Медичи… С. 52–83. 20 Тальберг Д. Г. Исправительные приюты и колонии в России. [СПб.], 1882. С. 6–14; Рукавишников К. В. Московский городской Рукавишниковский приют: Сообщ., сделанное 31 янв. 1891 г. почет. попечителем Приюта К. В. Рукавишниковым в здании Императ. Моск. ун-та господам студентам 8-го семестра юрид. фак. М., 1891; и др. 21 Боханов А. Н. Коллекционеры и меценаты в России. М., 1989; Думова Н. Г. Московские меценаты. М., 1992; Аронов А. А. Золотой век русского меценатства… С. 93–113. 22 Как богатели на дрожжах // Контракты. 2005. № 51. 23 Ковалинский В. В. Меценаты Киева // Зеркало недели. 1995. № 50 (63). С. 2. 24 С. Г. Коммерческое образование в последние три года // Торгово-промышленная газета. Б. г. № 253/254. 25 Дудина Т. А. Мясницкая, 44: 20 новелл из истории дома. М., 2005. С. 150. 26 Ульянова Г. Н. Благотворительность московских предпринимателей…; Соколов А. Р. 1) Благотворительность в народном образовании и ее роль в трансформации российского общества. СПб., 2005; 2) Благотворительность в России как механизм взаимодействия общества и государства (начало XVIII — конец XIX вв.). СПб., 2006; и др. 263 Л. Н. Велиховский, Т. Н. Кандаурова 27 Гавлин М. Л. Из истории российского предпринимательства: династия Боткиных: Науч.-аналит. обзор. М., 1999; Егоров Б. Ф. Боткины. СПб., 2004; и др. 28 Кокорев Василий Александрович [Электронный ресурс] / Подгот. И. Левина // Чтобы помнили: [сайт]. [М., 2006–2015]. URL: http://chtoby-pomnili.com/page.php?id=582 (01.03.2015); Кокорев В. А. Экономические провалы [Электронный ресурс] // Библиотека Гумер — гуманитарные науки: [сайт]. URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Econom/ kokor/intro.php (01.03.2015). 29 Лопухина Е. М. Самые знаменитые меценаты России. М., 2003. С. 247–253; Иванова Л. В. «Издатель и писатель по старой Москве»: Николай Александрович Найденов. 1834–1905 // Найденов Н. А. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном. М., 2007. С. 418– 440; и др. 30 Щукин П. И. 1) Краткое описание Щукинского музея в Москве. М., 1895; 2) Краткое описание нового владения Российского исторического музея в городе Москве. М., 1906; Щукинский сборник. Вып. 1–10. М., 1902–1912. 31 Петров Ю. А. Рябушинские. Фабрики и банки знаменитой династии России. М., 2011; Чистяков Г. С. Династия Рябушинских: от текстильной лавки до аэродинамического института // Умное производство. Вып. 27. Тверь, 2014. 32 Основатель коллекции Самарского художественного музея, купецпредприниматель, художник, меценат К. П. Головкин [Электронный ресурс] // Музей истории Самарского края и муниципальных образований в Самарской области: [сайт]. Самара, б. г. URL: http://museum.samgd.ru/region/pamjatnye_daty/dlja_perenosa/101949 (01.03.2015). 33 Губина Н. М. А. И. Коновалов: вклад в преображение культурного ландшафта российской провинции на рубеже XIX–XX вв. // Меценаты русской провинции… С. 70–81. Д. А. Будюкин ЦЕРКОВЬ И РАЗВИТИЕ КОММЕМОРАТИВНЫХ ПРАКТИК РОССИЙСКОГО КУПЕЧЕСТВА В XVIII — НАЧАЛЕ XX в. Одной из основных христианских религиозных практик, долгом каждого христианина является молитвенное поминовение живых и умерших, составляющих в своей совокупности единую Церковь; при этом богослужебное поминовение действеннее частной молитвы, и важнейшим и наиболее действенным является литургическое поминовение 1. Вокруг него строится совокупность практик, включающих вклады и пожертвования Церкви, религиозно и мемориально мотивированную благотворительность, храмоздательство, похоронные обряды и обустройство мест погребения, фамильные культы святых. Основная цель всех этих практик — способствовать спасению души христианина. Однако такая забота о спасении является также источником особого символического капитала, повышая престиж и социальную значимость самого вкладчика и его рода, а также транслируя память о нем будущим поколениям. Эти факторы формируют нерелигиозный, светский аспект церковной коммеморации. 264 Церковь и развитие коммеморативных практик российского купечества… Усилия, направленные на достижение спасения души, как собственной, так и умерших близких, обусловлены только силой религиозной веры и эмоциональной привязанности. Социальные и экономические факторы могут лимитировать их отсутствием средств и возможностей, но не стимулировать. Однако те же практики, имеющие целью светскую коммеморацию, социально и экономически обусловлены. В средневековом сознании религиозная и светская мотивации коммеморативных практик, тогда безусловно связанных с Церковью, в принципе неразделимы, и даже после секуляризации культуры и появления в России особых светских форм коммеморации (портретов, геральдики) провести между ними четкую границу невозможно. Однако уже тогда в чрезмерном рвении к церковной коммеморации могла видеться не польза для души, а, напротив, пагубная гордость. Возможность хотя бы частичного выделения нерелигиозной мотивации церковной коммеморации представляет значительный исследовательский интерес. Так, например, в сословном обществе престиж и трансляция памяти особенно важны и значимы для дворянской элиты. Согласно О. Г. Эксле, в основе аристократизма лежит воспоминание. Аристократические качества наследуются и прибавляются с каждым последующим поколением, и чем дальше в глубь веков уходит родословная индивида (а значит — длиннее традиция воспоминания), тем он благороднее. Поэтому аристократию формирует именно memoria — память об умерших предках, их славных деяниях — как представление и как практика 2. Таким образом, выяснение степени заинтересованности социальной группы в статусно-престижных аспектах коммеморации может внести немалый вклад в разработку социальной характеристики этой группы. Применительно к купечеству мы ни в коей мере не можем утверждать, что его как социальную группу в первую очередь характеризуют память и воспоминания. Однако несмотря на то, что само понятие древности рода к российскому купечеству практически неприменимо, и корни русского купца, как пишет А. И. Аксенов, «в лучшем случае терялись в провинциальных купеческих филиациях, а по большей части — в гуще непривилегированных сословий» 3, «купеческие мемуары демонстрируют удивительную трепетность купца к своему отнюдь не знатному происхождению. Более того, география происхождения в них — очень чтимый момент в понимании семейной истории, то есть генеалогии… Своим провинциально-крестьянским происхождением будут гордиться и Прохоровы, и Вишняковы, и Рябушинские, и Зимины, и другие» 4. В сочетании с традиционной религиозностью русского купечества, которая начиная с петровских реформ становилась все менее характерна для дворянства, отмеченный выше интерес купцов к своим корням стал вполне достаточным мотивом для их интереса к различным формам церковнокоммеморативных практик. В связи с этим следует отметить, что снижение 265 Д. А. Будюкин интереса к церковной коммеморации у дворян XVIII в. сопровождалось нарушением трансляции памяти о своем происхождении: например, в 1743 г. князь Трифон Васильевич Кропоткин, являвшийся Рюриковичем, показал, что происходит из касимовских татар 5. На этом фоне заинтересованность купечества в церковной коммеморации особенно заметна. Как отмечает Е. Д. Беспаленок, традиция храмоздания достигла наивысшей точки в своем развитии только в XVIII в. 6 Среди основных мотивов купеческого храмоздательства она называет отсутствие наследников, благополучно пережитые серьезные жизненные трудности и достигнутый успех в делах, отмечая при этом как важнейший, первостепенный фактор, присущую не всем, но многим купцам высокую духовность личности, побуждавшую заботиться о спасении души 7. Значительный исследовательский интерес, и не только в связи с купечеством, представляет такая церковно-коммеморативная практика, как погребение в церкви. Как пишет протоиерей Владислав Цыпин, «в древности запрещено было погребать усопших в церквах, потому что в них хранились мощи мучеников. Об этом говорится в 41-м каноническом ответе Вальсамона, вошедшем в “Кормчую” как 6-й канонический ответ Иоанна Китрского. Однако в Средние века появился обычай хоронить в храмах знатных лиц. Впоследствии этот противоречащий древнему церковному праву обычай в Православной Церкви перестал существовать. Исключения допускались лишь в отношении епископов и членов царствующей фамилии, о чем говорится в 329-й главе сочинения Симеона Солунского “О святых священнодействиях”» 8. В действительности обычай хоронить знатных лиц в православных храмах в России перестал существовать только после 1917 г. по очевидным причинам. Этот обычай, возникший в XVI в., был воспринят современниками неоднозначно в силу новизны практики и лежащего в ее основе стремления поставить умершего наравне с правителями и иерархами, то есть стремления, по крайней мере отчасти мотивированного гордостью. Так, церковь Святого Владимира, возведенная в Кирилло-Белозерском монастыре над могилой умершего в 1553 г. князя Владимира Ивановича Воротынского его вдовой Марией Федоровной, сделала его первым в России частным лицом (не владетельным князем и не иерархом Церкви), погребенным внутри храма 9. В своем Послании в Кирилло-Белозерский монастырь (1573 г.) Иван Грозный высказался по этому поводу так: «А вы се над Воротыньским церковь есте поставили! Ино над Воротыньским церковь, а над чюдотворцом нет. Воротыньской в церкви, а чюдотворец за церковию! … Слышах брата от вас некоего глаголюща, яко добре се сотворила княгиня Воротыньскаго. Аз же глаголю, яко не добре, по сему первое яко гордыни есть и величания образ, еже подобно царьстей власти церковию и гробницею и покровом почитатися. И не токмо души не пособь, но и пагуба: души бо пособие бывает от всякого смирения» 10. 266 Церковь и развитие коммеморативных практик российского купечества… Таким образом, осознаваемая обществом в то время неуместность похорон частного лица в храме была обойдена возведением храма над уже существующей могилой. Впоследствии, в XVIII–XIX вв., погребение дворян в построенных ими усадебных храмах либо в церквях-усыпальницах монастырей стало делом обычным и не вызывающим вопросов и возражений. Закрепился известный и ранее обычай, согласно которому храмоздатель имел безусловное право быть похороненным в возведенной им церкви. Уже в XVII в. купцы-храмоздатели нередко предусматривали в «своем» храме не только мемориальный придел в честь святых-покровителей семьи, но и семейную усыпальницу (например, в ярославской церкви Ильи Пророка) 11. Следует, однако, иметь в виду, что в данном случае речь идет о гостях, которые вместе с торговыми людьми Гостиной и Суконной сотен образовывали высший слой купечества того времени, по своему «чину» были государевыми служилыми людьми и социально и культурно сближались со знатью родовитой и высшим слоем духовенства 12. В XVIII в. представители этого слоя торговых людей либо утратили свой высокий статус, либо перешли в дворянство, практически не сыграв роли в формировании русского купечества последующего периода 13. Внутрихрамовое погребение купцов на протяжении XVIII — начала XX в. встречается довольно часто и практиковалось вплоть до революции 1917 г. (например, возведенный в 1917 г. храм Симеона Персидского с усыпальницей Зайцевых на Пятницком кладбище Москвы). При этом обращает на себя внимание переход значительной части погребений в церквях частных лиц, в том числе практически всех погребений в городских соборах, в сферу публичной коммеморации. Так, например, в соборах Петербурга и Вереи похоронены соответственно М. И. Кутузов и И. С. Дорохов. Некоторые другие герои 1812 года похоронены в церквях своих имений, построенных специально для их погребения 14; вероятно, что их погребение внутри церквей было обусловлено статусом героев войны, а в частном характере возведения этих храмов-усыпальниц проявляется сочетание частной и публичной коммеморации. Преимущественно к купечеству и в то же время к публичнокоммеморативной сфере относится то, что основателей богаделен и домов призрения часто хоронили в церквях основанных ими учреждений 15. Спорным вопросом, связанным с церковно-коммеморативными практиками купечества, является определение церковной благотворительности. Обычно под ней понимается благотворительная деятельность и социальное служение, осуществляемые Церковью. В то же время К. Е. Балдин, например, пишет: «В предпринимательской среде одной из характерных черт религиозной практики (ортопраксии) были пожертвования в пользу церквей и монастырей. В современной исторической литературе в отношении этой деятельности утвердился термин “церковная благотворительность”. Вместе с тем в рассматриваемый период такая дефиниция почти не употреблялась. Слово 267 Д. А. Будюкин “благотворительность” тогда зачастую являлось синонимом другого термина, “филантропия”, и подразумевало помощь не церкви, а людям — престарелым, сиротам, неспособным к труду и пр. Что касается материальных пожертвований на церковные цели, то они обозначались в литературе и источниках как “усердие к Дому Божию”, “ревность к церкви” и т. п.». Далее автор указывает, что несмотря на это он «будет пользоваться термином, прочно утвердившимся в последнее время в научной литературе» 16, к сожалению, не уточняя в какой именно литературе утвердилось такое понимание термина. Имели место и такие выходящие за рамки общепринятого церковнокоммеморативные практики, о мотивах которых можно только догадываться. Например, один из представителей русского купечества второй половины XIX в. совершил акт, очевидно, имеющий отношение к церковной коммеморации, но явно отрицательного характера. Пожилой и небогатый московский купец П. А. Солодовников, имевший лавку в торговых рядах, закрытых в то время под снос для строительства на их месте здания, известного нам как ГУМ, 12 октября 1886 г. пришел в кремлевский Архангельский собор перед началом литургии и, передав причетнику рубль и свое метрическое свидетельство, заказал на следующий день панихиду по указанному в свидетельстве лицу. После этого Солодовников зашел в собор и зарезался в его малом приделе, где и был найден по окончании богослужения лежащим на полу мертвым с просфорой в руке 17. Как пишет Н. А. Варенцов, «это происшествие произвело большой шум в Москве, вызвав недоброжелательство к городскому голове Алексееву» 18 (инициатору сноса лавок и строительства нового здания). Происшествие привлекло внимание и других мемуаристов 19, однако его церковно-коммеморативный смысл (необычное место самоубийства, заказ панихиды по себе, просфора в руке) не был отмечен современниками, и расшифровка этого смысла сейчас крайне затруднительна. Изучение церковно-коммеморативных практик российского купечества только начинается и сделать основные выводы еще предстоит. Тем не менее уже сейчас можно отметить, что эти практики были в рассматриваемый период разнообразны и широко распространены, а среди основных мотивов данной деятельности имеют место и личная религиозность, и родственная привязанность, и мотивы собственно коммеморативного характера. Примечания 1 Афанасий (Сахаров С. Г.). О поминовении усопших по уставу Православной церкви. М., 2007. С. 55, 85. 2 Эксле О. Г. Аристократия, memoria и культурная память (на примере мемориальной капеллы Фуггеров в Аугсбурге) // Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени. М., 2003. С. 38. 3 Аксенов А. И. География, климат, время в жизни русского купца конца XVIII — первой половины XIX века // Проблемы экономической и социокультурной истории фео- 268 Церковь и развитие коммеморативных практик российского купечества… дальной России: Материалы конф., посвящ. 80-летию со дня рождения проф. Александра Александровича Преображенского. Москва, нояб. 2005 г. М., 2010. С. 265–266. 4 Там же. С. 266. 5 Дворянские роды Российской империи. Т. 1. СПб., 1993. С. 245. 6 Беспаленок Е. Д. Факторы развития купеческого храмостроительства в XVIII веке // Проблемы экономической и социокультурной истории феодальной России… С. 248. 7 Там же. С. 256–259. 8 Цыпин В. Курс церковного права: Учеб. пособие. Клин, 2004. С. 481. 9 См.: Сукина Л. Б. Человек верующий в русской культуре XVI–XVII веков. М., 2011. С. 202–203; Kleimola A. A woman’s gift: the patronage of commemoration in the Russian North // Forschungen zur Osteuropäischen Geschichte. 2001. Vol. 58. P. 151–161; Soldat C. Sepulchral monuments as a means of communicating social and political power of nobles in early modern Russia // Contested spaces of nobility in early modern Europe. Burlington, 2011. P. 103–126. 10 Послания Ивана Грозного. М.; Л., 1951. С. 173. 11 Сукина Л. Б. О так называемом «посадском» элементе в социокультурной среде русского города XVII в. // Диалог со временем: Альм. интеллектуал. истории. Вып. 33. М., 2010. С. 288. 12 Там же. С. 286. 13 Аксенов А. И. Генеалогия московского купечества XVIII в.: Из истории формирования рус. буржуазии. М., 1988. С. 34–55. 14 См., напр.: Лукашевич А. М. Персональные и коллективные захоронения участников войны 1812 г. на белорусской земле и их мемориализация (1812–2011) // 1812 год. Люди и события великой эпохи: Материалы Междунар. конф. Москва, 21–22 апр. 2011 г. М., 2011. С. 69–107. 15 Кобак А. В., Пирютко Ю. М. Исторические кладбища Санкт-Петербурга. М.; СПб., 2009. С. 682–683. 16 Балдин К. Е. Церковная благотворительность провинциальных предпринимателей во второй половине XIX — начале XX в.: (На примере губерний Верхней Волги) // Вестник Ивановского государственного университета. Сер. Гуманитарные науки. 2011. № 4. С. 38. 17 Русские ведомости. 1886. 13 окт. 18 Варенцов Н. А. Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое. М., 1999. С. 358. 19 Слонов И. А. Из жизни торговой Москвы. (Полвека назад) // Ушедшая Москва: Воспоминания современников о Москве второй половины XIX века. М., 1964. С. 209. И. Г. Кусова ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ КУПЕЧЕСКИЙ НЕКРОПОЛЬ: ИСТОЧНИКИ И ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ (на примере Скорбященского кладбища Рязани) Изучая деловой мир России, современные исследователи значительное внимание уделяют социокультурным аспектам. Для этого используются разнообразные источники: материалы государственных архивов, музейных фондов, реже — семейных архивов. В качестве источников выступают и памятники материальной культуры — жилые и производственные здания 1, благотворительные постройки, некрополи. 269 И. Г. Кусова Общеизвестно, что некрополи являются важными источниками сведений по генеалогии, расширяют наши познания по истории повседневной культуры и общественного сознания, по истории литературы и языка. Надписи на захоронениях уточняют известные и представляют ранее неизвестные биографические данные, иногда содержат любопытные детали, характеризующие личность и дела того, кому посвящены. Несмотря на то, что начиная с 1980-х гг. и по настоящее время некрополистика активно развивалась, некрополи, насколько удалось выяснить, не привлекают большого внимания специалистов, занимающихся историей отечественных предпринимателей. Не обнаружилось следов ни одного скольконибудь крупного исследования, посвященного купеческим некрополям XIX — начала XX в. Немногочисленные издания, посвященные тематическим некрополям, или построены по конфессиональному принципу (старообрядческие, иудейские и т. д.), или описывают фамильные, воинские (как вариант — морской) некрополи. На наш взгляд, основная проблема при обращении к изучению купеческого некрополя — сложность идентификации представителей сословия, которую далеко не всегда возможно осуществить при визуальном обследовании захоронений и, следовательно, при обращении к уже имеющимся опубликованным описаниям. Выявление купеческих персоналий предполагает знание пофамильного состава местного предпринимательского сословия, только при этом условии становится возможным создание более или менее полного реестра. В данном небольшом исследовании представлены результаты опыта составления купеческого некрополя Рязани по материалам одного из исторических кладбищ города — Скорбященского, полученные в ходе изучения его рукописного описания, отложившегося в Научном архиве РИАМЗ. Старинные кладбища Рязани становятся объектом исследовательского внимания в начале ХХ в. В годы Первой мировой войны член Рязанской ученой архивной комиссии Кассиан Любарский подготовил и издал сборники, посвященные трем древним монастырским некрополям Рязани — Спасскому, Казанскому и Троицкому 2. Сегодня популярный интернет-ресурс «Википедия» относит труд Любарского к разряду классических 3. В продолжение следовало бы ожидать аналогичных изданий по оставшимся двум кладбищам Рязани — Лазаревскому и Скорбященскому. Оба кладбища появились на карте города в екатерининское время (предположительно в 1780-е гг. 4) после очередной эпидемии холеры и представляли не меньший интерес для историков и любителей старины. Этот интерес косвенно подтверждает издание в 1860 г. неизвестным автором небольшого очерка «Скорбященское кладбище Рязани», где обзорно описаны кладбищенский храм и территория. Подробнее автор остановился на некоторых, на его взгляд наиболее интересных, захоронениях, а также поведал истории, с ними связанные 5. Но вернемся к Любарскому. Вопреки ожиданиям, после выпуска им трех сборников про270 Провинциальный купеческий некрополь: источники и проблемы изучения должения не последовало, общественно-политические события в стране не располагали к научной деятельности, издания архивной комиссии более не выходили, да и сама она вскоре была ликвидирована. Тем не менее, в начале 1920-х гг. описание рязанских некрополей было возобновлено. Можно предположить, что инициатором описания Скорбященского некрополя выступил один из бывших членов губернской ученой архивной комиссии, известный в городе историк и краевед Дмитрий Дмитриевич Солодовников (1872–1944), автор не потерявшего и поныне своего научного значения объемного труда по истории Рязани 6. В советское время Солодовников работал в Рязанском областном музее (ныне РИАМЗ). Именно там и сохранилось дело, описывающее некрополь Скорбященского кладбища Рязани 7. На титульном листе дела рукой ученого выведено: «Некрополь Скорбященский. Работа членов краеведческого кружка при первых общеобразовательных студиях в Рязани, исполнена в 1923 г.» (далее — «Некрополь»). Дело представляет собой семь сшитых ученических тетрадок, на 88 листах, листы исписаны с обеих сторон разными почерками. Всего в деле описаны 1303 захоронения 8, многие из которых содержат до 10 и более имен, имеется нумерация. Из общего числа описаний, по нашим подсчетам, порядка ста имеют отношение к купеческим фамилиям Рязани. Точное число на данном этапе исследования определить невозможно, для этого требуется продолжить работу, а именно: по архивным документам восстановить полностью гильдейский состав Рязани за все годы и затем сопоставить полученные сведения с материалами «Некрополя». В нашем распоряжении имеются материалы ревизских сказок и гильдейские списки рязанского купечества, отложившиеся в Государственном архиве Рязанской области. Согласно законодательству, такие списки составлялись ежегодно, с 1825 по 1917 г., и подавались в губернское и городское управления 9. Указанные документы были изучены за многие годы. Таким образом, ко времени работы с «Некрополем» у нас были довольно полные представления о списочном составе купечества города. Информация «Некрополя» расширила имеющиеся данные, дала возможность пополнить купеческие списки новыми фамилиями, установить родственные связи. Не всегда можно точно объяснить, почему отдельные персоналии «Некрополя» не значатся в архивных документах: то ли их присутствие в городе было кратковременным и потому не было зафиксировано нами при работе со сказками и списками, то ли их деятельность протекала за пределами Рязани. Как бы то ни было, указание на надгробии на принадлежность к купечеству не дает оснований сомневаться в их причастности к данному сословию. Заметим, что подобные прямые указания на сословную принадлежность в «Некрополе» встречаются нечасто, обычно они имеют форму «рязанский купец». Подавляющее большинство таких надписей относится к началу — середине XIX в., единично они встречаются в последней трети 271 И. Г. Кусова XIX — начале ХХ в. В последний раз слово «купец» появилось на надгробии в 1911 г. — на захоронении Михаила Лазаревича Федорова (л. 3 об.). Применительно к женщинам использовались формы «рязанская купчиха» или «рязанская купеческая жена» (более ранняя — «купецкая жена»), что, как выяснилось, имело различные смыслы: «купчиха» — обычно вдова, глава капитала (пусть даже и формально), тогда как «купеческая жена» состояла в капитале, заявленном мужем-купцом 10. Иногда сословная принадлежность, в т. ч. и женщин, уточнялась: на памятниках указывали еще и гильдию, но таких надгробий было немного. Фиксацию в некрополе ранних захоронений (первой половины XIX в.) следует признать редкой удачей. Автор указанного выше очерка о Скорбященском кладбище еще за 60 лет до составления «Некрополя» отмечал высокую степень заполнения кладбища: «…некоторые могилы старые разрыты, чтобы дать место новым» 11. Учитывая, что новые кладбища в городе до середины ХХ в. не открывались и продолжалась эксплуатация старых, можно сделать вывод, что во второй половине XIX — первой половине XX в. практика ликвидации старых захоронений на Скорбященском кладбище приняла еще более массовый характер. В «Некрополе» самое раннее выявленное купеческое захоронение датируется 1802 г. (Андрей Иванович Фролов, отец городского головы Егора Андреевича Фролова) (л. 3). Могилы ранее 1840-х гг. немногочисленны, исчисляются единицами. Они сохранились, главным образом, благодаря более поздним подзахоронениям в фамильные усыпальницы, за которыми продолжали ухаживать потомки. В таких усыпальницах обычно покоятся представители двух-трех поколений. В целом, подобных коллективных захоронений немало, понятно, что обновленные надгробия на них (с перечислением всех усопших) имеют позднее происхождение и были установлены в связи с последним по хронологии погребением. Заметим, что на некоторых из коллективных захоронений ранние персоналии не перечисляются, а просто именуются «сродниками»: «под сим же камнем погребено тело сродников ея» (Наталья Николаевна Брюхова) (л. 84), аналогичный случай — могила Дмитрия Дмитриевича и Марии Николаевны Малашкиных «со сродниками» (л. 28 об.). Не всегда именуют и младенцев: на захоронении Гордеевых–Фроловых указана Пелагея Николаевна Фролова «с ея здесь лежащими 3 сыновьями, 6-ю дочерями» (л. 10). Анализируя надгробные надписи можно отметить следующее. За редким исключением, все они содержат полное именование персоналии: фамилию, имя, отчество. Только у детей отчество отсутствует. Имена-отчества приводятся в разных вариантах, включая как архаично-церковные формы — Иоанн (Иван Лаврентьевич Бабиков (л. 12), Иван Егорович Агапов (л. 8 об.)) или Меркул Васильев сын Васильев (л. 6 об.), так и просторечия — Миколаевна (Н. Н. Брюхова) (л. 84). У женщин встречаются упоминания девичьей фами272 Провинциальный купеческий некрополь: источники и проблемы изучения лии: купчиха А. Л. Хрущева значится как «урожденная касимовского купца Полежаева» (л. 11). Или наоборот: Екатерина Ивановна Палагина, урожденная Овсянникова, похороненная в фамильной усыпальнице родителей, значится в «Некрополе» как «Екатерина Ивановна Овсянникова в замужестве за купцом Ефимом Ивановичем Палагиным» (л. 7 об.). В этом единственном в своем роде случае обращает на себя внимание еще и полное именование мужа. Надписи, содержащие сведения о браках купеческих дочерей, то есть указания наряду с девичьей фамилией и фамилии в замужестве, являются не только важной генеалогической информацией. Такого рода данные редко встречаются в гильдейских списках и ревизских сказках XIX в., тем дороже каждое упоминание о них в «Некрополе». Надгробия с девичьими фамилиями купчих, содержащие две, а то и три фамилии, воссоздают целые родственные купеческие или купеческо-мещанские, купеческо-дворянские кланы: Лебедевых–Безобразовых, Морозовых–Бельцовых, Петровых–Порывкиных– Курганских, Штейертов–Молчановых, Хрущевых–Полежаевых–Смирновых и др. Обозначенные родственные связи помогают выявить происхождение капиталов, дают ценные материалы для понимания причин обращения к разным видам предпринимательской деятельности и проч. В свою очередь, данные ревизских сказок и гильдейских списков также дополняют информацию «Некрополя», помогают идентифицировать отдельные личности. Так, благодаря привлечению имеющихся архивных данных было установлено, что безымянный супруг «рязанской купеческой жены» Пелагеи Николаевны Фроловой, оставивший на могиле безыскусные строчки («В память моей подруги, доброй и верной супруге» (так!)) и просчитавший до дней время брака («замужем 33 года, 8 месяцев 25 дней»), не кто иной, как долгие годы исправлявший должность городского головы Рязани уже упоминавшийся выше Егор Андреевич Фролов (л. 10). Погребение замужних дочерей не с мужем, а с родителями если и не было обычной практикой, то и не являлось чем-то исключительным. Заметим, что именно в таких захоронениях нередко встречаются еще и дети безвременно ушедших дочерей — внуки-младенцы, короткие жизни которых по понятным причинам также бывает очень сложно отследить по архивным документам. На надгробиях всегда указывается год смерти, очень часто — дата и нередко даже время кончины, например, умер в таком-то часу пополудни. Год рождения приводится не всегда, еще реже — дата рождения, вместо этого помещаются указания на возраст: скончался на таком-то году жизни или жития было столько-то лет. Иногда подсчитаны не только прожитые годы, но и более скрупулезно, как, например, у И. Е. Агапова месяцы и даже дни: «35 лет 5 месяцев 29 дней» (л. 8 об.). Встречаются редкие указания на день именин (т. н. «дни ангела» или «тезоименитство»). Уникальным по содержащимся сведениям следует признать надгробие уже упоминавшейся купчихи 273 И. Г. Кусова Н. Н. Брюховой. На могиле рано умершей женщины помимо дат жизни и смерти указан год ее замужества: «родилась 1817 г. августа 19 дня, браком сочеталась 1834 г., скончалась 1848 г. июля 30 дня» (л. 84). Стандартное начало надгробных надписей: «под сим камнем погребено тело» или «под сим камнем покоится прах». Впрочем, поздние надписи нередко обходятся без этих высокопарных вступлений. Весьма распространенным явлением были стихотворные эпитафии — как и полагалось, торжественные, пышные, подчас более чем многословные. Так, на могиле Смирновых стихотворение насчитывает более 30 (!) строк. Среди подобных вирш есть безликие, стандартные, как у тех же Смирновых: «Помни смертный час / Помни трубный глас / Помни страшный суд…» (л. 71), и т. д. Есть и более адресные надписи, где просматривается некая индивидуальность покойного. К примеру, у Н. Н. Брюховой говорится, что она «страждущих другом была» (л. 84). В целом, более теплыми, сердечными были эпитафии на женских погребениях. В них обычно отмечались такие добродетели персоналий, как любовь и забота по отношению к ближним, супруг подчеркивал нежную любовь к ушедшей супруге. Встречаются и обращения от лица покойных, например, у купца 2-й гильдии Г. Д. Смирнова и его супруги читаем: «Любезные детки, славьте вы нас стихами…» (л. 84 об.). Или у купчихи той же гильдии М. Г. Овсянниковой: «Любезные мои сродственники, придите и на сей хладный камень вы воззрите…» (л. 7). Обращает на себя внимание лаконичная, сдержанная и одновременно очень эмоциональная в своей сдержанности эпитафия: «Скончалась наша родительница Фанида Недовна Шестова» (л. 66). По тексту надписей часто можно определить без прямых на то указаний, кто поставил памятник — дети, родители, супруг и т. д. Однако в отдельных случаях такая информация приводится намеренно и указывается время установки. Так, Любовь Курганская на памятнике отцу, купцу Григорию Петрову пишет: «Памятник сей воздвигнут в память чадолюбивому родителю, оставшейся дочерью от третьей его супруги в 1851 г. 2 августа Любовью Курганской» (л. 12 об.). Или на надгробии «дражайших родителей» Александра Михайловича и Феклы Антоновны «признательный сын» Аркадий Фирсов указал время установки им монумента (л. 3 об.). Исключительным случаем следует признать единственное встреченное нами упоминание о конкретных актах благотворительности. На могиле Ефима Ивановича Палагина указано следующее: «Рязанский купец Ефим Иванович Палагин род. 16 октября 1809 г. † 10 февраля 1886 г. Оставил капитал на устройство богадельни для призрения бедных жителей г. Рязани, которая и устроена его душеприказчиком» (л. 7 об.). Авторы «Некрополя» не только добросовестно скопировали надписи, но и кратко описали памятники. Поскольку датировку памятников далеко не всегда можно определить по причинам, о которых уже было сказано 274 Провинциальный купеческий некрополь: источники и проблемы изучения выше, проанализируем имеющиеся описания не по хронологии, а по видовым признакам. Формы, очертания надгробий указывались не всегда, видимо, в основном там, где они были не совсем стандартны, но практически всегда назывался материал. Почти все захоронения огорожены металлической — железной или чугунной — оградой, очень редко — ограда деревянная, еще реже встречается деревянный крест. Кресты большей частью — металлические и каменные, черные и белые, упоминаются дутые металлические. Чаще всего надгробия изготавливались из мрамора разных цветов — белого, серого, черного, реже из чугуна. Единичны упоминания известняка: у Николая Ивановича Гордеева († 1841) «большой известковый камень аршина 1½ высоты» (л. 85). В некоторых описаниях уточняется, что памятник «старинный» (Маликовы) или «маленький памятничек» (И. Е. Агапов) Над отдельными надгробиями дополнительно установлены открытые часовни (Пановы, Рождественские, Палагины, Мыльниковы, Михаил Федоров). Лишь у нескольких захоронений отмечена их художественная выразительность. Так, у Фроловых указывается «красивый резной памятник» (л. 3), у А. М. Фирсова († 1860) — «красивый черный мраморный памятник, наверху оканчивающийся белым мраморным крестом» (л. 3 об.), у Ивана Ивановича Овсянникова († 1860) — на мраморном памятнике «наверху резное изображение Спасителя в терновом венке» (л. 25 об.). Выделяется памятник жене и детям Е. А. Фролова, хорошо известного своей общественной службой купца, — «на нескольких мраморных ступеньках высокая черная мраморная колонна, оканчивающаяся ангелом, без ограды» (л. 10). Похоже оформлено захоронение Морозовых, где в числе прочих покоился директор Рязанского городского общественного банка им. С. Живаго Михаил Панкратьевич Морозов († 1912): «белый мраморный памятник на серо-желтой мраморной подставке. Кверху суживается и оканчивается бескрылым ангелом, держащим крест» (л. 8). Также отличается могила известного благотворителя откупщика Петра Алексеевича Мальшина († 1827), на чьи средства, помимо прочего, была построена и кладбищенская Скорбященская церковь: у него единственного установлен позолоченный крест (л. 27). Из заслуживающих внимания деталей убранства отметим резные чугунные памятники (Николай Семенович Иванов, Рюмины, Надежда Глебовна Фирсова), венки или коробки с венками начала ХХ в. (Ананьины, Зиновьевы, Морозовы, Григорий Алексеевич Рудаков, Аркадий Александрович Фирсов), колонну «с выступами посередине» (Лебедевы), «вымощенный пол» (Смирновы). На общем фоне оригинальным, единственным в своем роде, выглядит захоронение пароходчика Семена Ивановича Материкина († 1911): «Крест стоит на глыбе камня… Могила окружена цепями на шести столбах» (л. 3). 275 И. Г. Кусова В целом, знакомство с рязанским «Некрополем» расширяет имеющуюся базу данных по купеческому составу города, обогащая ее множеством деталей семейной жизни, представляет картину бытовой культуры провинциального города XIX — начала ХХ в. Подобного рода документы, безусловно, имеют немаловажное значение и с учетом потери де-факто старинных некрополей помогут в воссоздании исторической картины прошлого. Примечания 1 За последние годы интересные работы по купеческой застройке Рязани подготовлены Д. Ю. Филипповым. См., напр.: Филиппов Д. Ю. 1) П. А. Мальшин и застройка Рязани рубежа XVIII–XIX вв. // Третьи Яхонтовские чтения: Материалы науч.-практ. конф. Рязань, 12–15 окт. 2004 г. Рязань, 2005. С. 441–453; 2) История 33-го городского квартала // Рязанская старина. 2006–2008. Рязань, 2013. Вып. 4/6. С. 347–376; и др. Большой объем материалов по теме также содержится в недавно вышедшем рязанском томе академического Свода памятников (Свод памятников архитектуры и монументального искусства России. Рязанская область. Ч. 1. М., 2012). 2 См.: Любарский К. Н. Рязанский некрополь // Труды Рязанской ученой архивной комиссии. Т. 26, вып. 1. Рязань, 1914. С. 49–114; Т. 26, вып. 2. Рязань, 1915. С. 1–32; Т. 27, вып. 3. Рязань, 1916. С. 133–150. 3 См.: Некрополистика [Электронный ресурс] // Википедия: Свободная энциклопедия. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/Некрополистика (01.03.2015). 4 Дудкин В. Д. Рязанский некрополь // Рязанская энциклопедия. Т. 2. Рязань, 2000. С. 41. 5 См.: Скорбящинское кладбище в г. Рязани. СПб., 1860. 6 См.: Солодовников Д. Д. Переяславль Рязанский. Прошлое Рязани в памятниках старины. Рязань, 1922. 7 См.: НА РИАМЗ. № 503. Некрополь Скорбященский. 1923 г. 8 Нумерация сплошная, разбита на две части. Первая часть содержит номера 1–473, вторая — 1–790. В первой части нумерация сбита: на л. 28 ошибочно за № 489 вместо № 490 следует № 450, вследствие чего пропущенными оказались 40 номеров. 9 В ГАРО гильдейские списки вошли в фонды городского управления (Ф. 19 и 49) и Казенной палаты (Ф. 129). 10 Вопрос о различиях в именовании женщин купеческого сословия обсуждался на заседании секции «Купечество XIX — начала ХХ в.» Третьей международной научной конференции «Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI–XIX вв.» после доклада С. В. Филатовой (Кольчугиной) «Купчихи в провинциальной России…». Благодарю Светлану Владимировну за предоставленную информацию. 11 См.: Скорбящинское кладбище в г. Рязани. М. Ю. Бирюков ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ ТОРГОВЫХ СЛУЖАЩИХ КУРСКОЙ ГУБЕРНИИ НА РУБЕЖЕ XIX–XX вв. Стремление торговых служащих к корпоративному объединению с целью осознания себя как самостоятельной социальной группы в изменяющей276 Профессиональные объединения торговых служащих Курской губернии… ся структуре российского общества, к самоидентификации своих насущных проблем, потребностей, запросов и выработки способов их реализации в реальных условиях динамично развивающегося индустриального общества, проявилось, в частности, в создании профессиональных объединений служащих в губернских и уездных городах Российской империи. Первое общество вспоможения приказчиков было создано в Петербурге в 1861 г. 9 января 1863 г. МВД утвержден устав общества вспоможения купеческих приказчиков Москвы. К концу 90-х гг. XIX в. в России насчитывалось около 100 обществ вспоможения: в Воронеже, Нижнем Новгороде, Ярославле, Николаеве, Ростове, Тамбове, Саратове, Липецке, Иркутске и других городах 1. Курское взаимо-вспомогательное общество купеческих приказчиков было основано в 1868 г. 2 Целью общества, согласно уставу, была помощь и улучшение положения своих членов и их семей. Организаторами общества были выделены три основные направления его деятельности. Культурно-просветительская и досуговая деятельность заключалась в создании библиотеки и коммерческой школы, обучении детей, а также братьев и сестер торговых служащих в учебных заведениях, открытых обществом с разрешения властей. Обществом организовывались публичные лекции по вопросам торговли, а также литературные и досуговые вечера 3. В качестве социальной и просветительской цели общество за свой счет содержало училище, где могли обучаться родственники членов общества. В 1906 г. в училище обучалось 52 мальчика и 31 девочка 4. В апреле 1896 г. было удовлетворено ходатайство правления Курского взаимо-вспомогательного общества купеческих приказчиков об открытии Курского коммерческого собрания. Основной целью его создания стала организация возможности для членов общества «в свободное от занятий время провести в приличном обществе и за недорогую плату иметь некоторые развлечения» 5. Посещение культурно-просветительских или досуговых мероприятий, устраиваемых обществом, для его членов и их семей было также льготным 6. К социальной сфере относились выдача обществом своим членам единовременных пособий, ссуд и пенсий, а также ссуд и пенсий семьям умерших членов Общества, оплата труда врачей, лечащих членов общества и их семьи. Для выдачи ссуд обществом создавалась ссудо-сберегательная касса. При обществе могли создаваться потребительские товарищества. Близким родственникам действительного члена общества, обучающимся в учебных заведениях (родным братьям и сестрам, а также детям), выплачивалась стипендия. Уставом предусматривалось бесплатное или за льготную сумму посещение врачей, а также приобретение лекарств 7. В 1909 г. на пособия больным членам общества и их семьям было выдано 185 руб. 20 коп 8. В 1914 г. состоящие при обществе врачи оказывали помощь у себя на дому и на квар277 М. Ю. Бирюков тирах больным членам общества и их семьям. В этом же году было израсходовано на медицинскую помощь 355,5 руб. Торговые служащие, состоявшие действительными членами общества не менее двух лет и уплатившие все взносы, при потере работы не по своей вине имели право на получение пособия в размере 25, 15 или 10 руб. в месяц (но не более 12 месяцев) до устройства на новую работу. Выдача пособий предполагалась по болезни или иных чрезвычайных обстоятельствах у члена общества. Размер пособия определялся исходя из каждого конкретного случая 9. Уставом предусматривалась выдача единовременной ссуды в размере не более 300 руб. в год. Возврат ссуды был обязателен и, при необходимости, проходил по решению суда. В 1906 г. восьми лицам было выдано безвозвратных пособий на сумму 616 руб., единовременных — 140 руб., уплачено за право учения двух учеников 43 руб., ссуд и возвратных пособий выдано 12 лицам на сумму 705 руб 10. В 1909 г. кассой было выдано 966 руб. ежемесячных пособий 13 лицам, 95 руб. единовременных пособий и 1375 руб. в качестве возвратных пособий и ссуд 22 членам 11. При обществе была организована касса взаимного вспоможения на случай смерти. К 1 января 1907 г. в ней состоял 51 член общества 12. Общество осуществляло поиск свободных вакансий по профессии для своих неработающих членов. Эта функция общества была поставлена его учредителями на первое место и была обязательной для каждого члена 13. Общество приказчиков Курска состояло из действительных и почетных членов. Действительными членами общества, согласно уставу, могли стать любые лица, не относящиеся к чернорабочему или ремесленному персоналу частных, земских и государственных торгово-промышленных учреждений: приказчики, бухгалтера, кассиры, конторщики, биржевые маклеры и комиссионеры. Устав разрешал вступление в общество лицам указанных профессиональных категорий, работающим не только в Курске, но и любом другом городе Российской империи 14. Невыполнение обязанностей и нарушение устава общества приводили к наложению штрафа и (или) лишению возможности получать пособия в течение года. В случае злостного нарушения положений устава действительный член общества мог быть исключен из его рядов и вновь избираться на общих основаниях (в случае избрания следовало уплатить штраф в двойном размере) 15. Почетным членом общества мог быть избран любой человек, который оказал значимую помощь обществу в различных вопросах или внес единовременное пожертвование в размере не менее 100 руб. При этом не делалось сословных и должностных ограничений. Единственным требованием была поддержка кандидатуры почетного члена не менее чем десятью членами общества. Действительный член общества, не менее 10 лет состоявший в его рядах, исправно уплачивавший взносы и не имевший штрафов и задолженностей, мог быть также избран в почетные члены. Избрание почетного члена общества происходило путем тайного голосования на общем собрании 16. 278 Профессиональные объединения торговых служащих Курской губернии… В 1914 г. часть членов общества была призвана на войну. В связи с этим была организована выдача пособий семьям призванных. В 1914 г. общая сумма пособий составила 1543 руб. Кроме того, продолжалась практика выдачи ежемесячных и безвозвратных единовременных пособий и ссуд — всего на сумму 4464 руб. 50 коп 17. Органом, осуществлявшим управление текущими делами общества, было правление. Все важные решения принимались на собраниях. Существовало два вида собраний: — общее собрание (в нем могли участвовать все члены общества), делившееся на обычное (собиралось раз в квартал) и чрезвычайное (собиралось по решению частного собрания); — частное собрание. В ведении общего собрания, председатель которого избирался на каждое заседание, находилось решение ряда важных вопросов. На общих собраниях выбирались депутаты для проверки отчетов и деятельности различных учреждений общества, формировались комиссии для решения различных вопросов, оспаривались решения частного собрания и правления, разрабатывались и утверждались правила для частных собраний, правления и учреждений при обществе, осуществлялся контроль за соблюдением устава общества. Основная масса вопросов, рассматриваемых на общем собрании, решалась простым большинством голосов 18. Частное собрание состояло из двенадцати членов, избиравшихся на год. Из своего состава члены частного собрания выбирали председателя и его помощника. Заседания проходили не реже одного раза в месяц. В ведении частного собрания находились выборы действительных членов общества, выдача всех видов денежных выплат (пособий и ссуд), направление в приют для престарелых при обществе, назначение чрезвычайных общих собраний, контроль за деятельностью должностных лиц общества и документацией, назначение жалования врачам, бухгалтеру и библиотекарю, замещение должностей членов правления в случае сложения с них полномочий. Правление, согласно уставу, формировалось из шести человек, избираемых на двухлетний срок. Ротация членов правления происходила постепенно: трое членов сменялись в первый год, трое — во второй. Таким образом, члены правления оставались в курсе всех дел и могли постепенно передавать текущие дела вновь избранным. Выборы проводились путем голосования и победитель определялся простым большинством голосов. Из своего состава члены правления сроком на один год выбирали председателя и кассира, должности которых не могли быть совмещены. Свои действия правление производило исходя из устава общества и решений общего собрания. Правление составляло ежегодные отчеты, которые подлежали публичному ознакомлению, и следило за текущим документооборотом. Правление решало хозяйственные и иные вопросы, заведовало всеми учреждениями общества, 279 М. Ю. Бирюков исполняло решения собраний. Также правление выполняло очень важную функцию — осуществляло сношение с «внешним миром» и являлось представителем и выразителем интересов общества. Правление, распоряжаясь финансами общества, несло материальную ответственность за имущество общества. Таким образом, правление являлось органом, осуществляющим оперативное, текущее управление 19. Капитал Курского взаимо-вспомогательного общества купеческих приказчиков состоял из следующих частей: — основного; — запасного; — оборотного; — пенсионного; — капитала школы; — «вдовьего»; — капитала библиотеки; — капитала приюта для престарелых членов общества; — стипендиального фонда 20. В 1907 г. по инициативе курского профессионального общества в губернском городе открылись курсы бухгалтеров (в мае) и торговая школа (в сентябре), которые предоставляли реальный шанс получения профессионального образования членам профсоюза и их детям. Курское общество приказчиков, будучи учредителем торговой школы, отчисляло в ее бюджет 500 руб. ежегодно. В 1908 г. в школе обучалось 122 человека, в 1909 г. — 220 человек 21. В программу курсов бухгалтерии в 1914 г. входили теория счетоводства, коммерческие вычисления и корреспонденции. Практические работы велись по простой и двойной итальянской и тройной русской системах. Лекции читались по счетоводствам: торговому, фабричному, потребительскому, акционерного общества и полного товарищества. Обучение на курсах проходил 21 слушатель 22. Стремление к объединению продемонстрировали приказчики и «служащие торговых, промышленных и коммерческих учреждений: бухгалтера, конторщики, кассиры, комиссионеры, агенты и другие лица, состоящие при указанных учреждениях» 23 и в уездном Белгороде. Они стали учредителями «Общества взаимного вспоможения приказчиков г. Белгорода», устав которого был утвержден в МВД 7 ноября 1901 г. Учредителями общества являлись П. В. Васильев (агент компании «Надежда»), И. Т. Абалдуев, А. И. Смирнов, М. Е. Есипов (приказчик 2-го класса в мануфактурном магазине), В. Х. Яблонский, Е. Н. Балашов (приказчик 1-го класса в мануфактурном магазине), С. С. Навроцкий (приказчик 2-го класса в мануфактурной лавке), П. Н. Куклин (приказчик 2-го класса в галантерейной лавке) 24. Действительными членами белгородского общества в отличие от курского могли стать «лица обоего пола, проживающие в г. Белгороде и служа280 Профессиональные объединения торговых служащих Курской губернии… щие в торговых, промышленных и коммерческих учреждениях, а именно: приказчики, бухгалтеры, конторщики, кассиры, комиссионеры, агенты и другие лица, состоящие при указанных учреждениях». Все действительные члены делились на три разряда согласно суммам вносимых ими ежегодных взносов, которые составляли для 1-го разряда 12 руб., 2-го разряда — 9 руб., 3-го разряда — 6 руб. При внесении единовременного взноса в сумме 180 руб. членом 1-го разряда, 135 руб. — членом 2-го разряда и 90 руб. — членом 3-го разряда, такой человек освобождался от уплаты взносов в кассу общества. Уставом была предусмотрена еще одна льгота: действительный член общества, вносивший в течение 20 лет в кассу все полагающиеся ему суммы без нарушений сроков сдачи, освобождался от дальнейшей уплаты таковых. Освобождение от уплаты взносов разрешалось и при ряде других обстоятельств. Переход из разряда в разряд как по возрастающей, так и по нисходящей линии не запрещался. Действительный член, открывший в Белгороде самостоятельную торговлю, или оставивший торговые занятия, но оставшийся на жительстве в Белгороде, из общества не исключался. На действительных членов возлагалась обязанность уведомлять правление обо всех известных ему свободных вакансиях, которые могут быть заняты членами общества, а также исполнять все обязанности, возложенные на него обществом. Неисполнение обязанностей перед обществом могло привести к исключению из него. В обществе существовали члены-соревнователи, которыми могли стать все желающие содействовать целям общества. Члены-соревнователи вносили ежегодно в кассу общества 5 руб. или могли внести единоразовый взнос в размере 50 руб. и быть освобождены от уплаты взносов. Членысоревнователи могли присутствовать на общих собраниях общества с правом совещательного голоса, но не участвовали в принятии решений. Также члены-соревнователи не пользовались правом получение пособий общества и не могли быть избираемы на должности в обществе. Почетным членом общества мог быть избран любой действительный член по предложению правления или по заявлению не менее 15 действительных или почетных членов. Основанием для избрания в почетные члены общества могло стать внесение значительного пожертвования в пользу общества или оказание обществу особых услуг. Согласно § 2 устава общество возлагало на себя следующие функции: — культурно-просветительская и досуговая (воспитание детей и сирот членов общества, повышение уровня общих и профессиональных знаний путем проведения публичных бесед, литературных чтений и лекций); — социальной защиты (выдача нуждающимся членам различных видов пособий, предоставление медицинской помощи членам общества и их семьям, организация попечения семьям умерших членов общества); — занятости (организация «комиссионного бюро» для содействия членам общества в поиске работы, устройство на более высокие должности). 281 М. Ю. Бирюков Все средства общества разделялись на основной, запасной, оборотный и специальный капиталы. Для получения прибыли все капиталы, за исключением основного, должны были размещаться в государственных учреждениях или вкладывались в государственные или частные ценные бумаги, гарантированные правительством 25. С введением в действие Временных правил о союзах Белгородское профессиональное общество торговых служащих прошло 26 октября 1906 г. регистрацию в Курском губернском присутствии об обществах и союзах и 16 ноября 1906 г. приступило к работе на основании нового устава. Желающих состоять в профсоюзе после событий 1905–1907 гг. даже среди наиболее высокооплачиваемых торговых служащих — приказчиков — значительно поубавилось. В 1911 г. их насчитывалось в Белгороде 284 человека, в том числе приказчиков 1-го класса — 58 чел. и 2-го класса — 226 чел. 26 С 1901 по 1911 г. численность членов общества сократилась с 95 до 40 человек. Лишь каждый седьмой из белгородских приказчиков, служивших по найму, стремился войти в объединение белгородских городских торговых служащих. К началу Первой мировой войны наметился рост числа членов белгородского общества приказчиков: в 1914 г. их было уже 47 чел. Среди них появилось три торговые служащие — представительницы женского пола 27. Товарищество приказчиков Белгорода являлось полноправным участником успешного коммерческого проекта: состояло собственником крупного мануфактурно-галантерейного магазина, расположенного в центральной части города — на Базарной площади, в Гостином ряду. Именно это торговое заведение организаторы церковно-государственных торжеств 1911 г., посвященных канонизации Иосафа (Горленко), в которых принял участие император Николай II, советовали в первую очередь посетить в свободное время 28. Профессиональные объединения торговых служащих в Курской губернии начала ХХ столетия — это всесословные объединения представителей торгово-промышленных и коммерческих учреждений: приказчиков и бухгалтеров, конторщиков, кассиров, комиссионеров, агентов и других служащих малого района действия — губернского Курска и уездного Белгорода. Образованная часть городского населения выбирала для себя в условиях модернизации экономики Российской империи, индустриализации и начавшегося в результате реформ аграрного переворота новую модель социальной организации — объединение представителей родственных профессий. Социальное происхождение членов этих организаций была не столь значима по сравнению с уровнем их профессионального образования. Будучи открытыми для всех желающих, в том числе и для предпринимателей, всесословные профессиональные объединения позволяли низшим категориям служащих по найму — конторщикам, счетоводам, кассирам, продавцам — видеть реальные возможности карьерного роста, перспективы продвижения по служебной лест282 Профессиональные объединения торговых служащих Курской губернии… нице, взаимодействуя со специалистами по сбыту продукции, руководителями персонала — приказчиками 1-го и 2-го разрядов, бухгалтерами, а также хозяевами оптовых складов, крупных розничных магазинов, торговых представительств московских компаний. Торговые служащие — члены обществ взаимопомощи — начинали осознавать свою профессиональную идентичность и оказывать помощь своим коллегам. Так, в 1906 г. Курским обществом купеческих приказчиков была отослана материальная помощь в размере 116 руб. погорельцам — приказчикам Сызрани 29. Примечания 1 100 лет на защите интересов работников отрасли. М., 2005. С. 4. Меньшикова Е. Н. Корпоративные культурно-просветительские практики купечества Курской губернии в конце XIX — начале XX века: микроист. анализ // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение: Вопросы теории и практики: Науч.-теорет. и приклад. журн. 2011. № 7 (13), ч. 2. C. 149. 3 ГАКурО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3675. § 1, 2, 34. 4 Обзор Курской губернии за 1906 год. Курск, 1907. С. 106–107. 5 ГАКурО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 5207. Л. 1. 6 Там же. Д. 3675. § 37. 7 Там же. § 2, пункты б, в, д, з; § 35, 36. 8 Обзор Курской губернии за 1909 год. Курск, 1910. С. 102. 9 ГАКурО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3675. § 29, 30, 32. 10 Обзор Курской губернии за 1906 год. С. 107. 11 Обзор Курской губернии за 1909 год. С. 102. 12 Обзор Курской губернии за 1906 год. С. 106. 13 ГАКурО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3675. § 2, пункт а; § 51. 14 Там же. § 3, 4. 15 Там же. § 16–18. 16 Там же. § 5, 11, 12, 22. 17 Обзор Курской губернии за 1914 год. Курск, 1915. С. 112. 18 ГАКурО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3675. § 55, 56, 59–61. 19 Там же. § 66, 67, 69, 71–73. 20 Там же. § 42. 21 Обзор Курской губернии за 1911 год. Курск, 1912. С. 107. 22 Обзор Курской губернии за 1914 год. С. 112. 23 Устав Общества взаимного вспоможения приказчиков в г. Белгороде Курской губернии. Белгород, 1902. 37 с. 24 ГАБО. Ф. 28. Оп. 66. Д. 11. 25 Устав общества взаимного вспоможения приказчиков… С. 3–16. 26 Кулегаев И. Н. Путеводитель по Белгороду: Спутник приезжего с пл. города. Харьков, 1911. С. 25. 27 Обзор Курской губернии за 1914 год. С. 114. 28 Кулегаев И. Н. Путеводитель по Белгороду. С. 25. 29 Обзор Курской губернии за 1906 год. С. 107. 2 283 А. А. Журавлев ВЫБОРНЫЕ ОТ КУПЕЧЕСКОГО СОСЛОВИЯ В ДЕЛЕ РАЗВИТИЯ ПЕТРОВСКОГО КОММЕРЧЕСКОГО УЧИЛИЩА Указом Николая I в 1846 г. были учреждены органы купеческого самоуправления, в трех крупнейших торговых городах Российской империи — Петербурге, Москве и Одессе — созданы управы. Это был первый опыт привлечения купцов к работе в интересах своей социальной группы. Все купцы 1-й и 2-й гильдий, которые вели торгово-промышленную деятельность в столице, участвовали в выборе своих представителей. Они должны были отстаивать интересы всего местного купечества. В распоряжение выборных поступали средства, уплачиваемые купцами за гильдейские свидетельства. Но даже то, что эта структура действовала в интересах всего сословия, не приводила к готовности купцов активно участвовать в общественной работе. Прошло четверть века, прежде чем петербургские выборные проявили свою инициативу. В 1872 г. в стране отмечали 200-летний юбилей со дня рождения великого преобразователя России Петра Великого. В честь этого события столичное купечество решило учредить коммерческое училище. Но даже это важное для всего сословия событие сопровождалось общественной пассивностью большинства выборных от купечества. Столичная газета «Неделя» писала: «замечательно, что означенное собрание выборных уже два раза назначалось купеческим старшиной и два раза выборные собирались не в полном комплекте» 1. Проблемы, стоящие перед создаваемым учебным заведением, удалось разрешить благодаря активной деятельности старшины купеческого сословия В. А. Чернохвостова. Вероятнее всего, выборные рассматривали коммерческое училище как финансовое дело. Подобному утверждению есть определенные доказательства. До начала ХХ столетия все учебные заведения в России были платными, именно плата за учебу позволяла содержать школы. Следует отметить, что вновь создаваемое училище должно было принимать исключительно детей купцов, то есть по своему статусу это было сословное учебное заведение. На содержание училища расходовались средства, получаемые с родителей как плата за учебу их детей, и средства, выделяемые купеческой управой на содержание учебного заведения. В уставе коммерческого училища была определена стоимость обучения с одного воспитанника — 100 руб. в год. В Петровском училище обучение состояло из трех этапов. Первый этап — это приготовительные классы, которые должны были подготовить учеников к обучению. Необходимость приготовительного класса первоначально была обусловлена тем, что в училище отсутствовали приемные испытания. В памятной книжке училища отмечалось, что «прием в Петровское училище 284 Выборные от купеческого сословия в деле развития Петровского коммерческого училища не обставлен конкурсными экзаменами, как это имеет место в столичных реальных училищах и гимназиях, куда попадают лишь наиболее подготовленные и богато одаренные дети, нельзя не признать и не порадоваться, что процент неуспевающих учеников в Петровском училище сравнительно низок» 2. Второй этап — средняя школа, обучение в которой продолжалось в течение 5 лет (в конце ХIХ в. было принято решение об увеличении учебы до 6 лет). Третий этап — специальное обучение на протяжении 2 лет. Плата за учебу — как за общее образование, так и за специальное — была единая. В частных коммерческих училищах в начале ХХ столетия оплата начальной школы была ниже, чем старших классов. Первоначальная сумма 100 руб. в год с каждого воспитанника не обеспечивала самоокупаемости училища. В силу этих обстоятельств собрание выборных постоянно принимало приговоры о дотациях на содержание учебного заведения. Выборные отмечали: «расходы по содержанию Петровского училища не покрываются получаемою за учение воспитанников ежегодною платою и другими источниками училища». Ежегодно купеческим обществом на этот предмет ассигновались необходимые суммы: в 1886 г. — 27 795 руб.; в 1887 г. — 14 084 руб.; в 1888 г. — 19 777 руб.; в 1889 г. — 21 100 руб.; в 1890 г. — 21 010 руб. 3 В дальнейшем сумма затрат только возрастала. Еще одной проблемой для училища являлся несвоевременный взнос денег за учебу. Председатель попечительного совета В. А. Новинский в 1890 г. составил на этот счет справку. Задержали оплату: за 1-е полугодие 1888 г. — 137 учеников; за 2-е полугодие 1888 г. — 175; за 1-е полугодие 1889 г. — 177; за 2-е полугодие 1889 г. — 197; за 1-е полугодие 1890 г. — 155; за 2-е полугодие 1890 г. — 173 ученика. В заключении Новинский отметил, что «не получено еще платы за настоящее полугодие с 22 учеников, таким образом, средним числом за 3 года неисправных плательщиков платы за обучение оказывается около трети учащихся. К 1889 г. недоимка за 1887–1888 гг. числилась за 35 учениками, из коих от 30 учеников была получена плата в 1889 г., остальные 5 были признаны выбывшими из училища за невзнос платы» 4. Подобная ситуация не способствовала нормальной деятельности училища. Решить проблему своевременной оплаты за обучение администрация училища не смогла и в последующие годы, но добилась снижения процента задерживающих внесение средств. Для того, чтобы обеспечить стабильное финансовое положение Петровского училища, у столичного купечества был только один путь — повышение стоимости обучения. Первым предложил увеличить плату за воспитанников активный общественный деятель от купечества И. И. Глазунов (в дальнейшем он был избран на пост городского головы). Современники отмечали, что щедрые взносы на благотворительность обеспечили ему репутацию «одного из самых отзывчивых на добро граждан Петербурга» 5. Тем не менее, именно ему принадлежала данная инициатива. 285 А. А. Журавлев Для сокращения дефицита учебного заведения Глазунов предлагал осуществить два мероприятия. Во-первых, увеличить плату с воспитанников до 125 руб., и, во-вторых, сократить жалованье преподавателям. Обе эти инициативы не нашли поддержки среди выборных от купеческого сословия. По первому предложению было высказано замечание, что плата и так высока, а ее увеличение станет тяжелым бременем для многих родителей, которые и так ограничены в средствах, чтобы обеспечивать своим детям достойное образование. Второе предложение было подвергнуто критике педагогами училища, да и сами купцы высказали сомнения в правильности такого подхода. Дело заключалось в том, что купеческое общество стремилось, чтобы созданное училище было лучшим в столице. В столице была высока конкуренция среди учебных заведений. В Петербурге существовало старейшее коммерческое училище, которое находилось в ведомстве императрицы Марии. Кроме того, существовали и частные учебные заведения. В начале ХХ в. председатель попечительного совета училища, купец 1-й гильдии И. С. Крючков писал товарищу министра финансов В. И. Ковалевскому: «наши петербургские купцы стали уже сознавать недостатки, получаемые (sic) их детьми образования и вместо того, чтобы отдавать в выстроенное ими и содержимое на их средства Петровское училище, отдают своих сыновей в немецкие школы: Petroschule, Anneschule, Reformirteschule и Catterinenschule» 6. Для того, чтобы успешно конкурировать на рынке, в училище приглашали известных преподавателей. Среди тех, кто работал в стенах Петровского коммерческого училища, были: известный историк С. Ф. Платонов; популярный экономист М. И. Туган-Барановский; Н. Б. Струве — в дальнейшем воспитатель детей его императорского высочества князя Г. К. Романовского герцога Лейхтенбергского; В. Б. Струве (преподавал с 1884 по 1896 г.) — впоследствии директор Межевого института в Москве; Е. С. Шумигорский — в дальнейшем начальник архива собственной его императорского величества канцелярии по учреждениям императрицы Марии; и другие 7. Для привлечения их к работе нельзя было сокращать зарплату преподавателям. Но финансовое положение училище было таково, что выборные вынуждены были вскоре принять непопулярные меры. За период с 1880 по 1914 г. стоимость обучения повышали несколько раз, она достигла 175 руб. с ученика. В сентябре 1917 г. в связи с дороговизной военного времени плата за учебу была увеличена до 200 руб. в год. Для того, чтобы в училище могло обучаться как можно больше детей из купеческих семей, выборные постановили выделять за счет средств купеческого общества стипендии на обучение. Количество стипендий в разные годы менялось. Если на 1 января 1901 г. перечисляли стипендии за 86 воспитанников, то в 1910 г. оплачивали обучение уже 96, а в 1916 г. — 111 8. Кроме того, частными лицами учреждались именные стипендии. К 1 января 1915 г. общая сумма капитала, направленного в распоряжение Петровского коммерческого 286 Выборные от купеческого сословия в деле развития Петровского коммерческого училища училища, составила 178 800 руб. Отметим, что все средства хранились в государственных ценных бумагах, а проценты с них шли на содержание учеников. Среди тех, кто пожертвовал свои капиталы в пользу учащихся, были известные столичные купцы: В. А. Новинский, П. А. Шляков, С. М. Грудинкин, П. Ф. Пантелеев, И. И. Миняшин, Н. А. Пузырев, В. А. Чернохвостов, Ф. И. Коровин и другие 9. В 1896 г. было принято Положение о коммерческом образовании, согласно которому могли создаваться различные виды учебных заведений: торговые школы, торговые курсы и классы. В Петербурге начался бум по созданию частных и общественных учебных заведений. Выборные от купеческого сословия часто шли на сотрудничество с вновь создаваемыми учебными заведениями, если они просили поддержки и помощи в обеспечении учебного процесса. Предоставление помощи было взаимовыгодным. В 1896 г. в Петербурге было создано Общество распространения коммерческого образования, в состав которого вошли известные петербургские и российские деловые люди: П. И. Лелянов, Э. Л. Нобель, А. Г. Елисеев и другие. Не имея собственного помещения, Общество просило у выборных разрешения использовать классы Петровского училища. Следует обратить внимание и на тот факт, что П. И. Лелянов являлся членом попечительного совета Петровского училища в 1893–1896 гг., а А. Г. Елисеева предлагали в члены попечительного совета, но он отказался от баллотировки 10. Эти люди были известными предпринимателями столицы, занимались активной общественной деятельностью и прекрасно знали многих выборных по совместным деловым проектам или участию в общественных организациях. П. И. Лелянов писал: «не найдет ли возможным уступить помещение для классов Общества, в свободное от занятий в училище время, причем Общество обязуется возместить все могущие произойти вследствие сего излишние расходы по ремонту мебели или другого какого-либо имущества» 11. Обращение было воспринято с пониманием и на протяжении нескольких лет помещения предоставлялись для Общества. Подобный проект был взаимовыгодным и в плане того, что торговопромышленное сословие направляло своих работников для повышения квалификации. По данным Общества торговые классы в Петровском училище посещали: 23 самостоятельных хозяина торговых заведений; 11 хозяйских сыновей; свыше 40 родственников хозяев; 162 приказчика; 98 конторщиков, кассиров, бухгалтеров; 17 торговых мальчиков; до 30 детей приказчиков и других служащих в торговых заведениях; 16 занимающихся письмоводством в разных учреждениях 12. В дальнейшем сотрудничество прекратилось, поскольку Общество нашло помещение для размещения курсов. Однако экономический эффект от этого сотрудничества был весьма велик, что заставило выборных от купеческого сословия 11 сентября 1908 г. своим приговором учредить Петровские курсы для мальчиков-подростков, состоящих в торговых учреждениях столицы. Курсы содержались за счет платы за обучение 287 А. А. Журавлев и на суммы, выделяемые купеческим обществом. Для курсов было решено приобрести «вновь усовершенствованный волшебный фонарь под названием эпидиаскоп Цейса» за 1000 руб. 13 В 1903 г. в стране отмечали 200-летний юбилей Санкт-Петербурга. В честь этого славного события выборные от купеческого сословия своим приговором постановили учредить 10 стипендий для выпускников Петровского коммерческого училища, которые пожелают продолжить обучение в высших учебных заведениях Российской империи. Размер стипендии определили в 400 руб. Обратим в этой связи внимание, что стоимость лекций в большинстве российских институтов и университетов составляла 100 руб. в год, то есть 300 руб. предоставлялись как материальная помощь. В положении о стипендии указывалось: «пользование стипендией не налагает на стипендиатов, по окончании ими курса учения, никаких обязательств» 14. Таким образом, это был акт поддержки наиболее способных к обучению представителей своего сословия. Стипендии предоставлялись на один год, если претендент желал получать ее и в дальнейшем, он должен был вновь подать прошение. Ежегодно подавали прошение о назначении стипендии 15–20 выпускников разных лет. Рассматривались все заявления, но стипендию могли получать не все желающие, да и суммы стипендий могли быть различны. Так, некоторым выпускникам было отказано, если они желали обучаться в учебных заведениях за пределами столицы. Суммы, которые выдавали студентам, варьировались от 50 до 220 руб. Некоторые студенты получали стипендии на протяжении всего периода обучения в высших учебных заведениях. Еще одной затратной статьей являлись представительские расходы училища. Это не только публикации о нем в газетах, выпуск специальных отчетов и памятных книжек, юбилейных подарочных изданий, но и участие в конференциях, а также в общероссийских и международных выставках, которые стали крайне популярны со второй половины ХIХ в. В выставках принимали участие преподаватели училища, да и само училище было представлено как одно из лучших в ведомстве Министерства финансов. Наибольший успех был достигнут училищем на Парижской выставке 1900 г. Готовиться к участию в этой выставке стали заблаговременно. При обсуждении экспонатов было решено, что «ввиду ограниченности пространства экспонированию должно служить лишь самое интересное и наиболее выдающееся в деятельности учебного заведения» 15. Был написан краткий исторический очерк, посвященный училищу (его автором был преподаватель училища С. Н. Агриколянский), и произведено фотографирование видов учебного заведения. Выборные выделили средства на все мероприятия. В итоге за участие в выставке училище было отмечено медалью и дипломом, а его преподаватель Кукель был награжден орденом св. Владимира 4-й степени «за особые труды по устройству русского отдела на всемирной Парижской выставке» 16. Важно отметить, что учащиеся коммерческого училища 288 Выборные от купеческого сословия в деле развития Петровского коммерческого училища получили возможность посетить Париж и ознакомиться не только с экспонатами, но и с достопримечательностями столицы Франции. В конце ХIХ в. в связи с развитием железных дорог в образовательный процесс в качестве одного из элементов наглядности входит посещение различных городов и стран. Учащиеся знакомились с географическими особенностями региона, посещали предприятия и культурные памятники. Если родители учащихся не могли внести необходимые средства, часть сумм для ознакомительных путешествий выделялась из средств купеческого общества. Затраты на участие в Парижской выставке составили чуть более 2000 руб. На планируемую в Петербурге Всероссийскую гигиеническую выставку 1913 г. потребовалось уже 8000 руб. В перечне того, что планировалось на ней представить было: 30–40 фотографий с гимнастическими упражнениями по трем возрастам; образцы обычной и парадной формы; макет гимнастического зала; брошюры в 50–60 страниц с 8–10 фотографиями и полное внешнее описание отдельных училищных помещений и др. 17 При обсуждении необходимых для этого сумм выяснилось, что они весьма обременительны для училища. Директор училища направил в комитет выставки письмо, в котором указывалось, что «из-за нехватки средств и невозможности взять кредит Петровское училище отказывается от участия в выставке» 18. Тем не менее, вероятно, были задействованы иные механизмы воздействия на выборных, которые в итоге все же выделили училищу средства на обустройство его выставочного места. Учащиеся получили возможность льготного посещения выставки (при численности группы от 10 до 25 человек с каждого воспитанника взималось по 10 коп., если же группа насчитывала свыше 25 чел. — по 5 коп.). За участие во Всероссийской гигиенической выставке Петровскому училищу был присужден почетный диплом. Самые большие затраты должно было вызвать решение купеческого общества учредить торговую школу. В честь рождения у Николая II наследника престола цесаревича Алексея было предложено именовать ее Алексеевской. Первоначально предусматривалось построить для школы отдельное здание, но в ходе дискуссии было принято решение ограничиться сооружением флигеля, в котором должны были разместиться школа и ряд помещений Петровского училища. В приговоре собрания выборных было сказано: «на покрытие расходов по содержанию торговой школы ежегодно ассигновать из сумм поступающих на надобности торгово-промышленного класса до 6000 руб. и на оборудование единовременно 2000 руб.» 19 На средства купеческого общества содержалась школа при доме призрения Тименкова-Фролова. Выпускникам школы было разрешено сдавать экзамены в Алексеевской торговой школе и получать аттестат, который позволял устраиваться на хорошую работу. Эта инициатива получила одобрение Учебного отдела Министерства торговли и промышленности. В 1914 г. директор торговой школы А. Ширяев в рапорте на имя управляющего Учебным отде289 А. А. Журавлев лом указанного министерства А. Е. Лагорио писал: «21 мая в заведуемой мною школе закончились испытания учеников, окончивших в 1914 г. школу дома призрения Тименкова-Фролова. Экзаменовалось всего 18 учеников, успешно выдержали испытания 13. Всем ученикам, успешно выдержавшим испытания, выданы соответственные аттестаты, за надлежащими подписями с приложением казенной печати» 20. Последняя по времени инициатива в деле развития коммерческого образования касалась преобразования женской школы в Александринское коммерческое училище. Споры о необходимости такого преобразования велись на протяжении 1910–1912 гг. В работе О. Б. Вахромеевой указано, что ко времени принятия Положения о коммерческом образовании (1896 г.) «в Петербурге… уже несколько десятилетий существовало Александринское коммерческое училище» 21. Подобное утверждение не совсем верно. На самом деле в столице при Николаевском доме призрения имелась школа, которая и была преобразована в коммерческое училище. Собрание выборных петербургского купеческого общества приговором от 26 января 1912 г. постановило: «предоставить комитету Николаевского дома призрения войти с ходатайством в Министерство торговли и промышленности о преобразовании Александринской школы в состоящее под высочайшим покровительством женское коммерческое училище» 22. С его воспитанниц не взимали плату за содержание. В уставе было написано: «училище имеет целью дать законченное среднее образование по преимуществу детям обедневших лиц купеческого сословия, не имеющих возможности не только дать образования детям, но и содержать их на свои средства. При училище имеется общежитие, в котором ныне помещается 240 детей» 23. В отчете за первый год существования училища отмечалось, что «из 200 учениц 199 состояли пансионерками Петроградского купеческого общества и жили в общежитии при училище на полном иждивении названного училища» 24. На пожертвования было построено новое училищное здание. Училище размещалось в двух собственных зданиях, из которых одно располагалось на Тамбовской улице в доме № 82 (классные комнаты), а другое на Расстанной улице в доме № 20 (общежитие). Здания были соединены между собой коридором. Подводя итоги рассмотрения участия выборных от купеческого сословия в деле развития коммерческого образования стоит отметить, что они стремились сократить затраты сословия на содержание учебных заведений. Но если обеспечивалось качественное образование, то купечество вкладывало в него внушительные суммы. Если первоначально выборные действовали только в интересах своего сословия, то в дальнейшем — уже всего населения столицы. Подобный образ действий нашел большое число последователей в других городах Российской империи. В делопроизводственных материалах училища содержится много просьб о присылке проектов зданий училища, учебных программ, отчетов и другой документации. Этот удачный экономический проект был прерван событиями Первой мировой войны и революциями 1917 г. 290 Выборные от купеческого сословия в деле развития Петровского коммерческого училища Примечания 1 Неделя. 1880. 4 июня. № 106. Памятная книжка Петровского училища С.-Петербургского купеческого общества: Отчет о состоянии учеб. части за 1899/1900 гг. СПб., 1900. С. 34. 3 ЦГИА СПб. Ф. 320. Оп. 1. Д. 54. Л. 9, 10. 4 Там же. Д. 53. Л. 11. 5 Петербургская городская дума, 1846–1918. СПб., 2005. С. 418. 6 РГИА. Ф. 25. Оп. 2. Д. 745. Л. 100, 103. 7 Медер П. Б. Первое десятилетие Петровского училища С.-Петербургского купеческого общества. 1-е окт. 1880 г. — 1-е окт. 1890 г. СПб., 1891. С. 76. 8 ЦГИА СПб. Ф. 320. Оп. 1. Д. 207. Л. 14, 57 об., 140 об. 9 Там же. Д. 514. Л. 3, 4. 10 Там же. Д. 67. Л. 7, 30, 31. 11 Там же. Д. 193. Л. 2. 12 Там же. Л. 12. 13 Там же. Д. 368. Л. 1. 14 Там же. Д. 297. Л. 28. 15 Там же. Д. 231. Л. 9. 16 Там же. Д. 271. Л. 52. 17 Там же. Д. 458. Л. 9, 10. 18 Там же. Л. 15. 19 РГИА. Ф. 25. Оп. 3. Д. 330. Л. 2. 20 Там же. Л. 143. 21 Вахромеева О. Б. Особенности женской коммерческой школы в столице на рубеже ХIХ–ХХ веков // История Петербурга. 2010. № 4. С. 54. 22 РГИА. Ф. 25. Оп. 2. Д. 613. Л. 1. 23 Там же. Л. 53. 24 Отчет о состоянии и деятельности Александринского женского коммерческого училища в 1913–1914 гг. СПб., 1914. 2 А. М. Бирюков РОЛЬ КУПЕЧЕСТВА КОЛОМНЫ В ИСТОРИИ КОЛОМЕНСКОЙ МУЖСКОЙ ГИМНАЗИИ Процесс бурного промышленного развития России во второй половине XIX в. оказал сильное воздействие на все сферы жизни общества той эпохи, и в значительной степени — на изменение и рост социально-культурных потребностей населения. Особенно активно менялось положение городских торгово-промышленных кругов, и в значительной степени купечества, которые, получив хоть и ограниченные, но реальные гражданские права, начали осознавать себя особой часть общества, силой, способной отстаивать свои 291 А. М. Бирюков интересы по широкому спектру социальных проблем, в частности — в сфере среднего образования. Серьезные изменения начали происходить в царствование Александра II, причем наиболее успешно они шли в «десятилетие реформ» (1856–1866 гг.). По предложению министра народного просвещения А. В. Головина с начала 1860-х гг. велась разработка гимназического устава, который предусматривал создание новых учебных заведений двух видов: гимназии классической (для детей дворян, готовых связать свою судьбу с государственной службой) и гимназии реальной (для купеческих детей). Различие заключалось в том, что в классических преподавались один-два классических (древних) языка (предполагалось, что их усвоение прививает дисциплину и логику, столь необходимые чиновнику), а в реальных упор был сделан на точные и естественные науки, важные для предпринимательства. К сожалению, прогрессивная система двух видов равноправных гимназий так и не сложилась — новым уставом 1871 г. реальные гимназии упразднялись, а взамен утверждались неполноправные реальные училища, чей статус и престиж были невысоки. Купечество не смирилось с таким принижением образовательных (и жизненных) перспектив своих детей — в массовом порядке создавались частные женские гимназии, а для юношества успешно действующей альтернативой реальным училищам стали училища коммерческие. Но у купцов и промышленников все же осталась мечта о полноценном школьном (гимназическом) образовании. Так, в Коломне при активном участии купечества возникла и длительное время успешно действовала (с 1874 по 1918 г.) основная единица российской системы образования — полная мужская казенная гимназия. Коломна и Коломенский уезд в пореформенное время претерпели значительные изменения и были затронуты процессом индустриальной модернизации. Посредническо-перегонная торговля скотом, многие десятилетия дававшая городу основные поступления доходов, стала приходить в упадок в связи с прокладкой железной дороги в середине XIX в. Подобный процесс затронул многие города России, традиционно специализировавшиеся на сбыте продукции сельского хозяйства, животноводства и кустарных промыслов. Некоторые из них в новых условиях пореформенной эпохи не смогли подняться до прежнего уровня; другие, как, например, Коломна, стали быстро приобретать новый торгово-промышленный характер. Переориентации Коломны способствовал, во-первых, географический фактор: город стоял у слияния важных водных артерий России (Москвы-реки и Оки) и занимал выгодное положение между Москвой и Рязанью, а также между Центром и регионами Юга и Юго-Востока империи. Во-вторых, серьезно повлияла постройка через Коломну железной дороги Москва — Рязань — Симбирск. Последнее обстоятельство стало ключевым — купечество начало быстро вос292 Роль купечества Коломны в истории Коломенской мужской гимназии станавливать свои позиции: начали возникать новые предприятия, например, на среднеазиатском сырье заработала шелкокрутильная фабрика Абега, а потребность в железнодорожном подвижном составе привела к строительству Коломенского машиностроительного завода. При участии купечества в городе шло формирование нового социального слоя, состоящего из предпринимателей (буржуазии), технических специалистов, управленческого персонала и пр. Часть горожан была занята на фабриках и машиностроительном заводе, где также работали крестьяне левобережных сел Москвы-реки и Оки. Находясь между двумя губернскими городами и являясь в 1870-х гг. одним из крупных центров Московской губернии (20 тыс. чел. в городе и 50 тыс. чел. в уезде) 1, Коломна, тем не менее, не имела даже начального среднего учебного заведения (таковым считалась четырехклассная прогимназия). Поэтому 2 марта 1873 г. Коломенская городская дума, в составе которой основную роль играли торгово-промышленные круги, обратилась с ходатайством к московскому генерал-губернатору об учреждении в городе четырехклассной прогимназии с двумя древними языками. Городской голова Петров мотивировал это значительным увеличением населения, расстоянием до ближайших городов с гимназиями, а также тем, «что учреждение… подобного заведения является делом необходимым ввиду стремления к образованию юношества всех сословий» 2. В документе указывалось, что ученики прогимназии могли бы проводить большую часть времени дома, в кругу семьи, а завершать образование в гимназиях губернских городов. Для подкрепления своей просьбы дума, не дожидаясь официальной реакции властей, объявила о готовности посильно участвовать в этом проекте теми средствами, которыми коломенское купечество располагало — денежными. Так, было решено участвовать в формировании бюджета прогимназии, что обычно играло важную роль в принятии властями положительного решения, и была объявлена сумма, которую город собирался ежегодно выделять на прогимназию — 4000 руб. Позднее, в ходе переписки между Коломенской городской думой, канцелярией попечителя Московского учебного округа (далее — МУО) и Министерством просвещения были решены вопросы финансирования прогимназии уездным земством, найма учебного здания и предоставления учителям квартир. Результатом этой деятельности явилось высочайшее утверждение Коломенской мужской прогимназии (далее — КМПГ) с 1 июля 1874 г. Были решены и организационные вопросы: от печатей учебного заведения до условий закрытия КМПГ (для чего местному обществу требовалось всего лишь отказаться от взноса в бюджет прогимназии). К середине августа было подготовлено помещение (снято на один год), закуплена мебель и учебные принадлежности. Официальное сообщение об открытии прогимназии поместили «Московские губернские ведомости». Однако несмотря на объявления о торжественном открытии прогимназии 293 А. М. Бирюков (10 сентября) и приезде попечителя МУО церемония едва не сорвалась — земская управа по ряду причин не смогла своевременно выплатить свою долю, что фактически сдвигало начало занятий на более позднее время. Во избежание скандала всю сумму (и за себя, и за земство) выплатила городская дума. В этом эпизоде показательна, на наш взгляд, степень заинтересованности именно городских властей в открытии учебного заведения. Впрочем, после открытия прогимназии и начала регулярных занятий организационные неувязки сохранялись. До конца 1874 г. длился вышеуказанный конфликт между городской думой и земской управой. Последняя выплатила только половину причитавшейся суммы, поскольку в 1874 г. прогимназия существовала всего полгода. Городская дума в ответ потребовала (в качестве своеобразной компенсации) избрания почетного попечителя исключительно из своего состава, резонно полагая, что ее вклад в создание прогимназии более значителен. Эти денежные трения привели к тому, что инспектор прогимназии продолжал закупки школьного оборудования и в ноябре, причем на собственные деньги 3. В самой прогимназии тем временем формировались как административный, так и учительский состав. В связи с тем, что значительное количество учеников захотели заниматься помимо основной программы пением, рисованием и гимнастикой, педсовет эту просьбу рассмотрел и удовлетворил, назначив на каждого занимающегося годовую плату в 5 руб. 4 Размер этой существенной по тем временам суммы явно указывает на хорошее материальное положение семей большинства гимназистов. Кроме того, следует помнить, что ученики также ежегодно вносили заметно бóльшие деньги в виде «платы за учение». На следующий год с прежней остротой встал вопрос о постоянном здании для прогимназии. Оно уже строилось при активном участии купцов и предпринимателей Коломны и предполагалось, что второй учебный год гимназисты начнут в новом, специальном доме на ул. Рождественской (занятия в новом учебном корпусе начались в начале ноября 1875 г.). В этом здании гимназия просуществовала до своего закрытия в 1918 г., а вопрос о постройке нового здания был поднят только в 1911 г. 5 К 1877 г. властям Коломны стало очевидно, что открытие четырехклассной прогимназии — временная, промежуточная мера, ибо гимназисты после окончания четырех классов (в возрасте 13–14 лет) вынуждены будут уезжать в другие города. Насущно требовалось менять статус учебного заведения, что, очевидно, предусматривалось учреждением прогимназии именно с двумя древними языками, а не с одним. Одноязыковая прогимназия обходилась бы дешевле, но преобразовывать ее в классическую гимназию было бы сложнее. Члены городской думы трезво оценивали как свои материальные возможности при учреждении прогимназии, так и финансовые перспективы быстро развивающегося и богатеющего города. 294 Роль купечества Коломны в истории Коломенской мужской гимназии Осенью 1877 г., за год до первого выпуска учеников, коломенским городским головой Левиным был поднят вопрос о переформировании коломенской прогимназии в шестиклассную, и на этот раз данный план был неожиданно поддержан местным земством. Ободренное примером Сергиева Посада и Серпухова, где часть расходов на себя взяло губернское земство, коломенцы обратились в губернскую земскую управу с просьбой выделить 2000 руб. на преобразование прогимназии. Эта помощь была бы как нельзя кстати — городская дума уже просила министерство выделить остающуюся сумму (3735 руб.) из Государственного казначейства, ибо в коломенском бюджете не было свободных средств. В ходатайстве указывалось, что город содержит 13 учебных заведений разного типа, расходуя на это 12 тыс. руб., и им было построено здание КМПГ стоимостью 50 тыс. руб. Однако на просьбу последовал отказ 6. Полгода проблема обсуждалась и городским обществом, и земским. Осенью 1878 г. решение было найдено — из общих расходов 1000 руб. вносило земство, столько же — город, и 1735 руб. все же брало на себя государство. В результате 15 апреля 1880 г. прогимназия была преобразована в шестиклассную. В 1883 г. коломенский городской голова Петров начал третью и последнюю кампанию за изменение статуса КМПГ. Предполагалось создание на базе шестиклассной прогимназии полной восьмиклассной гимназии с двумя древними языками. При этом городская дума руководствовалась рядом соображений: число учеников достигло 135 чел. (за 9 лет оно возросло почти в три раза); многие из учеников были дети недостаточных родителей, не имевших возможности доучивать детей вне города, поэтому 40 % учеников вынуждены ограничиться 6-ю классами; губернские гимназии переполнены, в то время как здание Коломенской прогимназии «удобно» (т. е. достаточно просторно для размещения большего числа гимназистов и учителей), администрация и учительский состав пользуются доверием местного общества; в прогимназии есть ученики из Бронницкого и Богородского уездов, а также из Москвы (что опять-таки было показателем качества преподавания в КМПГ). В ходатайстве думы отчетливо звучала и педагогическая цель: «отпускать детей без надзора во время, полное разных смут и соблазнов, крайне опасно» 7. Для финансирования преобразования уездное и губернское земства выделили 1,5 тыс. руб. Город дал столько же и обязался подготовить новые классы. Оставшиеся 2975 руб. взяло на себя государство. В итоге, новый 1884/85 учебный год гимназисты встретили в полностью подготовленной восьмиклассной классической гимназии. В течение всех 44-х лет существования Коломенской мужской гимназии (далее — КМГ) в ней непрерывно шел процесс роста числа учеников и преподавателей, соответственно требовалось пополнение библиотеки и ка295 А. М. Бирюков бинетов, открытие параллельных классов и т. д. Основными источниками финансирования учебного процесса были ассигнования Государственного казначейства, плата за учение, взносы города и земства, остатки бюджетов прошлых лет. Рассматривая долю Государственного казначейства нельзя не заметить, что сумма менялась не в соответствии с числом учеников, а с проводившимися время от времени ревизиями. Действительно, с 1874 по 1884 г. число гимназистов выросло вдвое, а сумма, отпускаемая из казначейства, всего на 1400 руб. (это, возможно, было связано с тем, что при преобразовании гимназии из четырехклассной в шестиклассную состав преподавателей численно изменился мало). За 14 лет (с 1889 по 1902 г.) государственное содержание не выросло вообще. Плата за учение увеличивалась равномерно и резкое снижение числа учеников в 1889 г. было компенсировано повышением платы за учение. Сбор этих средств велся достаточно гибко: существовала система льгот для некоторых гимназистов — от платы освобождались дети военных (во время войн), дети преподавателей, 10 % учеников гимназии, успевающих лучше других. Так, в 1912 г. из 307 учеников платили всего 220 8. Судя по документам, городскому обществу содержание гимназии обходилось достаточно дорого. Так, приложив столько усилий для создания в городе полной гимназии, пойдя на финансовые траты для покрытия даже чужих долгов, оно в 1903 г. ходатайствовало перед государственными властями о снижении своей доли в бюджете гимназии. В результате недостающие средства согласилось выплачивать казначейство 9. Наиболее стабильным (и в положительном, и в отрицательном смыслах) был взнос уездного и губернского земств: деньги (6500 руб.) поступали регулярно, но размер суммы многие годы не менялся даже в условиях роста цен. Впрочем, рассмотрение вопросов финансирования КМГ показывает достаточно высокую степень ее материального обеспечения, выразившуюся, в частности, в накоплении на счетах КМГ значительных денежных средств (например, в 1902 г. свободных средств насчитывалось 15 018 руб.), обуславливавшую стабильное течение учебного процесса. Можно констатировать, что процесс возникновения и преобразования КМГ являлся частью общего процесса развития Коломны в 1870–1880 гг. Очевидно, что в развитии учебного заведения были, в первую очередь, заинтересованы торгово-промышленные круги Коломны, и именно они, действуя через местные органы власти, проявили максимум настойчивости для того, чтобы гимназия была создана. Логично было бы предположить, что состав учеников должен отражать специфику городского населения и его промышленную ориентацию. Количество учеников гимназии постоянно возрастало: за 1876–1884 гг. оно увеличилось с 52 до 193, то есть почти в четыре раза. После резкого со296 Роль купечества Коломны в истории Коломенской мужской гимназии кращения (до 106 в 1889 г.) числа гимназистов вследствие циркуляра министра народного просвещения И. Д. Делянова № 9225 об улучшении социального состава учеников гимназий (известен как «циркуляр о кухаркиных детях») рост ученического контингента шел довольно медленно и уровень 1884 г. был достигнут только в 1901 г. (187 чел.) 10 Позже, уже в предвоенные годы, рост числа учеников пошел быстрее (1913 г. — 317 чел.). Важным показателем качественного состава гимназистов является их соотношение по сословиям. Анализ статистических данных позволяет сделать следующие выводы в этом отношении: 1) доля детей дворян и чиновников в КМГ практически всегда была сравнительно невысока (при том, что гимназии изначально рассматривались как учебные заведения для детей именно этих социальных групп). Преобладание и увеличение доли торгово-промышленных элементов привело к тому, что процент учеников дворянского и чиновничьего происхождения неуклонно уменьшался: с 37,2 % (в 1880 г.) до стабильного показателя в 25–26 % в начале XX в.; 2) сравнительно высокий показатель доли учеников из лиц духовного звания (4–8 %) был обусловлен тем, что город являлся долгое время центром митрополии и в нем находилось значительное количество церквей; 3) максимальный процент (62 % в 1878 г.) учеников из «городских сословий» (почетных граждан, купцов, мещан, цеховых) показывает, что вопрос об образовании молодежи этих социальных групп стоял наиболее актуально именно в 1870-е гг., в период работы четырех- и шестиклассной прогимназии. И после стабилизации процентного состава по сословиям в конце XIX — начале XX в. процент детей «городских сословий» оставался самым высоким (39,9–47,8 %); 4) значительное сельское население уезда, появление зажиточных крестьян-предпринимателей и работа жителей близлежащих деревень на городских предприятиях способствовали постоянному росту количества крестьянских детей в КМГ (с 11,7 % в 1878 г. до 17,4 % в 1902 г.); в начале ХХ в. их количество почти сравнялось с числом детей дворян и чиновников; 5) число детей иностранцев в КМГ никогда не было большим и не поднималось выше 3,1 %, хотя небольшое количество гимназистов этой группы (1–2 чел.) постоянно обучалось в гимназии (очевидно, это связано с работой их родителей на Коломенском машиностроительном заводе). Сравнение этих данных с показателями по МУО и Министерству народного просвещения позволяет сделать вывод о своеобразии сословной ситуации в КМГ: процент гимназистов «городских сословий» в ней был заметно выше общих показателей, а процент учеников из семей дворян и чиновников — ниже 11. Нельзя не отметить большое значение для жизни гимназии «циркуляра о кухаркиных детях». Роль этого документа, по нашему мнению, недооцене297 А. М. Бирюков на — ведь «улучшение» состава гимназистов за счет освобождения «от детей кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников» имело целью обезопасить состояние государства в будущем, ибо образование ведет к «пренебрежению своих родителей, к недовольству своим бытом, к озлоблению против существующего и неизбежного, по самой природе вещей, неравенства имущественных положений». Таким образом, резко сокращались перспективы появления в будущем основы прочности любого государства — среднего класса. Прошения о поступлении в гимназию детей из низших слоев предлагалось отклонять, а уже учащихся (при малейшем поводе) — увольнять. Все эти репрессивные меры, имевшие ярко выраженный реакционный характер, дополнялись принудительным введением во всех гимназиях платы за учебу, а там, где она уже была — увеличением ее до уровня 40 руб. в год 12. В КМГ, в частности, она возросла вдвое — с 20 руб. в обычном классе и 12 руб. в приготовительном до единой суммы в 40 руб. Позже, в 1903 г., в связи с ростом цен плата возросла до 50 руб., но это уже было связано с общим повышением цен. Промышленный переворот, начавшийся в середине XIX в., стал для Коломны значительным градоразвивающим фактором, что, в свою очередь, создало условия для возникновения в городе среднего учебного заведения, без которого процесс экономического и социального развития не обладал бы завершенностью. Можно сказать, что создание КМГ было элементом развития самой Коломны, требовавшего условий для подготовки квалифицированных специалистов, и это определило столь активное участие в создании гимназии торгово-промышленных кругов города. Их поддержка позволила учебному заведению пройти через цикл преобразований и преодолеть на этом пути значительные трудности. Их заинтересованность подчеркивает и специфика сословного состава КМГ, где большинство учеников были из «городских сословий». Доминирующая роль местного купечества в судьбе КМГ свидетельствует о том, что во второй половине XIX в. торгово-промышленные круги наряду с активным использованием открывающихся предпринимательских перспектив начали целеустремленно работать и «на будущее», вкладывая значительные средства в социально-культурные проекты, и в первую очередь — в сфере образования. Примечания 1 ЦИАМ. Ф. 459. Oп. 3. Д. 2502. Л. 5 об. Там же. Д. 2501. Л. 5 об. 3 Там же. Д. 2502. Л. 43, 43 об., 44. 4 Там же. Л. 39, 39 об. 5 Там же. Д. 6455. 6 Там же. Д. 2640. Л. 1 об., 2. 7 Там же. Д. 2781. Л. 1. 8 Там же. Д. 6586. Л. 150. 2 298 Роль купечества Коломны в истории Коломенской мужской гимназии 9 Там же. Д. 4042. Там же. Д. 2903. 11 Константинов Н. А. Очерки по истории средней школы (гимназии и реальные училища с конца XIX века до Февральской революции 1917 года). М., 1947. С. 56; ЦИАМ. Ф. 459. Оп. 3. Д. 2602. Л. 52, 52 об.; Д. 2655. Л. 128-а об.; Д. 2714. Л. 204 об.; Д. 2803. Л. 95 об.; Д. 2950. Л. 79, 81-б; Д. 3715. Л. 25; Д. 4404. Л. 215; Д. 5330. Л. 121; Д. 6586. Л. 144. 12 ЦИАМ. Ф. 459. Д. 2903. Л. 1 об., 2. 10 О. А. Грицай КУПЕЧЕСКОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО В СОСТАВЕ УЧАЩИХСЯ НАЧАЛЬНЫХ ШКОЛ МОСКОВСКОЙ ГУБЕРНИИ В XIX в. В начале XIX в. социальное устройство Российской империи характеризовалось законодательно закрепленным сословным строем. Принципы сословности касались не только политических и экономических прав и привилегий, но и проникали в народное образование. Целью данной публикации является исследование возможностей получения начального образования представителями купечества. Также будут рассмотрены статистические данные по уездам Московской губернии для выявления заинтересованности купечества в начальном образовании. К середине XIX в. для детей низших сословий открывались одноклассные приходские училища, для представителей средних сословий (мещан, купцов) существовали трехклассные училища, для детей дворян и чиновников действовали семиклассные гимназии. После манифеста 1861 г. об отмене крепостного права правительство начинает подготовку реформы и в области образования. 14 июля 1864 г. вышли «Положение о начальных училищах» и «Устав гимназий». По статье 6 «Положения» устанавливался принцип доступности образования для всех сословий и вне зависимости от вероисповедания, по статьям 2 и 10 правительство разрешало открывать школы земствам, сельским общинам, частным лицам 1. Вследствие этого к 1880-м гг. в Московской губернии существовали начальные школы нескольких видов: земские школы, церковно-приходские, школы Министерства народного просвещения, школы для представителей отдельных не православных конфессий, фабрично-заводские, воскресные школы, школы грамоты, частные школы. Количество школ и учащихся стабильно увеличивалось. Для выявления численности учащихся, принадлежащих к купечеству, надо обратиться к отчетам уездов в Дирекцию народных училищ. На протяжении всего столетия уездные училища исправно предоставляли данные о количестве, возрасте и сословной принадлежности своих учеников. Но в отношении купечества 299 О. А. Грицай выявляются следующие проблемы: нигде нет данных о принадлежности родителей учащихся к той или иной купеческой гильдии (а в России их было три), также часто детей купцов объединяли в одну группу с представителями мещан. Если исследователям хорошо известна статистика сословной принадлежности учеников гимназий, университетов, специальных учебных заведений, то в отношении начальных школ даже в докладах министра народного просвещения императору ставится сноска напротив данных школ о том, что общих сведений по ним нет. Поэтому те сведения, которые сейчас доступны, еще требуют уточнения и дополнений. Используя данные ЦИАМ была составлена следующая сводная таблица: Таблица 1. Численность учеников в начальных учебных заведениях Московской губернии, чьи родители принадлежали к купеческому сословию Уезд Московской губернии / год 1820 2 1864 3 1894 4 Богородский Бронницкий Верейский Волоколамский Дмитровский Звенигородский Клинский Коломенский Можайский Московский Подольский Рузский Серпуховской 0 0 3 0 4 2 9 9 0 0 0 0 15 22 20 51 17 6 10 31 50 39 82 44 33 86 70 30 34 30 50 37 50 60 45 101 49 40 130 Изучая данную таблицу, необходимо отметить, что в 20-е гг. XIX в. классы в уездных училищах были маленькими, по 7–8 человек, поэтому и представительство детей купцов по сравнению с мещанами и оберофицерами равноценно (детей крестьян практически нет, изредка встречаются обучающиеся дворовые или солдатские дети 5). В дальнейшем достаточно стабильное представительство учащихся купеческого сословия прослеживается в Московском, Серпуховском, Верейском, Богородском, Клинском уездах. Московский уезд являлся центром легкой и тяжелой промышленности, к 1894 г. в нем насчитывалась 181 фабрика и мануфактура, благодаря строительству Московской окружной железной дороги к 1903 г. увеличился товарооборот между предприятиями, к которым она подходила. Дмитровский уезд в начале XIX в. развивался за счет торговли мукой из Поволжья в Петербург, мелкой розничной торговли скобяными товарами, 300 Купеческое представительство в составе учащихся начальных школ Московской губернии… привозимыми с той же Волги, отходничества в Москву и Петербург. Но в середине века данный уезд переживает упадок: речная торговля захирела и исчезла из-за открытия Николаевской железной дороги. Населения по данным 1860 г. здесь насчитывалось всего 4,5 тыс. чел. Ситуация изменилась после открытия в 1900 г. Савеловской железной дороги. Город и уезд начали получать прибыли от транзитных перевозок, стали открываться новые небольшие мануфактуры и заводики. Жители Клинского уезда кроме земледелия занимались перевозкой товаров по Центральной России и даже в Берлин и Лейпциг, здесь имелась развитая сеть постоялых домов, существовали мануфактуры по производству шелка и обработке сала. В Верейском уезде было развито огородничество (выращивали преимущественно чеснок и лук), хорошей статьей дохода кроме работы на фабриках и в ремесленных лавках считалось производство дегтя. Коломенский уезд славился речной торговлей, суконными фабриками, торговлей мясом и салом, яблоневыми садами и пастилой 6. Необходимо отметить, что в марте 1880 г. Центральным статистическим комитетом была проведена единовременная перепись и обследование сельских начальных школ Российской империи. Собранные тогда сведения по Московской губернии представлены в табл. 2: Таблица 2. Сословный состав учеников начальных школ Московской губернии по переписи 1880 года. Уезд Московской губернии Богородский Бронницкий Верейский Волоколамский Дмитровский Звенигородский Клинский Коломенский Можайский Московский Подольский Рузский Серпуховской Всего: Учащиеся из потомственных дворян 7 Учащиеся из почетных граждан и купцов Учащиеся из мещан и цеховых Учащиеся из крестьян 1 0 1 1 0 0 0 0 1 0 0 0 0 4 50 13 2 5 7 6 5 7 0 6 3 1 4 19 322 52 40 8 60 70 42 32 21 186 23 14 54 924 1566 1866 800 891 1101 1213 1720 1332 477 2518 859 1052 1702 17129 301 О. А. Грицай Главным контингентом в училищах страны, естественно, были крестьянские дети, но нельзя сказать, что представители других сословий не пользовались правом на обучение в начальной школе. Наиболее высокой среди обучающихся доля купеческих детей была в Петербургском (85 % от общего количества мальчиков и 9 % от общего количества девочек), Харьковском (0,45 % мальчиков и 1,3 % девочек) и Московском (0,4 % мальчиков и 0,7 % девочек) учебных округах 8. Если сравнить данные показатели со статистикой гимназий и средних специальных учебных заведений, видно, что купечество предпочитало отдавать своих детей все-таки не в начальные школы, а сразу в коммерческие училища, мужские гимназии, реальные училища 9. Данная тенденция была связана с тем, что по законам империи обучение в начальных школах не позволяло в дальнейшем продолжить свое образование в средних специальных заведениях, не говоря уже об институтах и университетах. А если посмотреть на учебные заведения Московской губернии, в которых обучались дети купцов в том же 1880 г., то видно, что 51,7 % из них выбирало коммерческие училища, 5,4 % поступало в морские и 4,5 % — в военные училища, еще 5,2 % учились на врачей, 2,2 % выбирало стезю педагогов и 0,6 % становились юристами 10. Поэтому в большинстве случаев купцы стремились отдать своих детей, особенно мальчиков, в гимназии или реальные училища. Интересен вопрос о сословном происхождении школьных преподавателей. Так, в 1880 г. в Московском учебном округе 72 % мужчин-преподавателей было из духовного сословия, 14 % — из крестьян, 1,8 % (из них 4 % — женщины) — из купцов, 1 % — из потомственных дворян. Наибольшее представительство преподавателей — выходцев из купцов (2,9 %) было в Казанском учебном округе 11. В заключение можно сделать вывод о том, что купечество как самое активное сословие империи было заинтересовано в высоком качестве образования, в продолжении обучения своих детей в профильных училищах или вузах. Естественно, что начальные сельские и городские школы не могли полностью отвечать этим требованиям. Скорее всего, своих детей туда отдавали представители мелкорозничной торговли и купцы 3-й гильдии. Несмотря на недостатки образования купцы все равно активно пользовались своим правом на обучение в начальных школах, а иногда и сами становились школьными преподавателями. Примечания 1 Сборник постановлений по Министерству народного просвещения. Т. 3. СПб., 1876. Стб. 1342–1350. 2 ЦИАМ. Ф. 1560. Оп. 1. Д. 150. Л. 53–99. 3 Памятная книжка Министерства народного просвещения на 1865 год. СПб., 1865; ЦИАМ. Ф. 156. Оп. 1. Д. 2213. Л. 15–80. 302 Купеческое представительство в составе учащихся начальных школ Московской губернии… 4 Начальное народное образование в России. Т. 1. СПб., 1900. С. 80. ЦИАМ. Ф. 156. Оп. 1. Д. 150. Л. 53–99. 6 Сборник статистических сведений по Московской губернии. Т. 4, ч. 1. М., 1890. С. 7–8. 7 Дубровский А. В. Статистические сведения о сельских училищах в Европейской России и Привислянских губерниях: Разработ. по материалу, собр. при единоврем. обследовании учеб. заведений 60-ти губерний 20-го марта 1890 г. СПб., 1884. С. 126–127. 8 Там же. С. XLIV–XLV. 9 Всеподданейший отчет министра народного просвещения за 1890 год. СПб., 1894. С. 205. 10 Специальные учебные заведения мужские и женские в 50-ти губерниях Европейской России и 10-ти губерниях Привислянских по переписи 20 марта 1880 года. СПб., 1890. С. 36. 11 Дубровский А. В. Статистические сведения… С. L. 5 Г. В. Калашников ТОРГОВЫЕ МОТИВЫ В РОССИЙСКИХ ГОРОДСКИХ И ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ГЕРБАХ Сразу оговоримся, что объектом нашего исследования являются современные российские гербы, то есть те гербы, которые в настоящее время нормативно учреждены в установленном порядке и используются как официальные символы муниципальных образований (городов и территорий). Это не лишает нас удовольствия общения с гербами старыми, то есть разработанными и принятыми до недоброй памяти революционных событий 1917 года, поскольку большинство таких гербов сегодня восстановлено и используется. Однако старые гербы составляют решительное меньшинство (примерно 4–5 %) от общего числа существующих, так что недоуменный вопрос: какое отношение материалы сегодняшнего дня имеют к тематике конференции, посвященной временам давно минувшим, совершено уместен. Ответ на этот вопрос прост, хотя, возможно, и неожидан. В тех случаях, когда гербы затрагивают темы торговли, они крайне редко апеллируют к сегодняшнему дню, но обращаются, главным образом, к темам вековой и более почтенной давности. Таким образом, гербовый материал сегодня — это интереснейший слепок с картины местной исторической памяти, показательный образец современных форм манипуляции историческими данными, чрезвычайно поучительный урок в области распространения, восприятия и использования на местах краеведческих знаний, в частности, о торговле — тех самых знаний, профессиональной разработке которых посвящена настоящая конференция. Напомним, очень тезисно, общий ход развития российской городской и территориальной геральдики. Хотя зачатки местных эмблем возникли еще 303 Г. В. Калашников во второй половине XVI в. (а специфические варианты местной символики можно выявить и раньше), территориальная геральдика как таковая складывается в России только с начала XVIII столетия. При императоре Петре Великом создаются эмблемы для знамен армейских полков, носивших названия по городам и землям, которые в 1720-х гг. благодаря трудам товарища герольдмейстера графа Франческо Санти оформляются в гербы. В 1730 г. состоялось первое юридическое утверждение нескольких десятков местных гербов посредством «Высочайшей апробации» сборника гербов (гербовника), составленного под руководством графа Бухарда фон Миниха. С этого времени гербы постепенно начинают проникать из военного оборота в местный. В 1770–1790-х гг. в ходе реализации губернской и городовой реформ было официально установлено, что каждый город Российской империи должен иметь герб и произведено массовое пожалование гербов городам, ранее гербов не имевшим. В то же время вошел в обычай порядок, что герб уездного города рассматривался и как герб уезда, а герб губернского города — как герб губернии. Последней традиции положен конец в 1850–1870-х гг., когда для губерний созданы и утверждены специальные гербы, строившиеся на основе гербов губернских городов, но с существенными отличиями от оных. В 1857 г. проведена реформа городских гербов, направленная на их упорядочение и введение в действие новой системы дополнительных элементов. В течение всего XIX — начала ХХ в. продолжалось пожалование гербов новообразуемым городам и губерниям. После переворота 1917 г. городские и территориальные гербы вышли из употребления. Однако с ослаблением советского режима в 1960–1970-х гг. вернулась и тяга к местной символике. Во многих городах стали разрабатываться и учреждаться эмблемы (называть их «гербами», что повсеместно делалось в то время, неверно 1), хотя и не использовавшиеся в официальных целях (на бланках, печатях), но широко употреблявшиеся в сфере внешней репрезентации и в сувенирной продукции. По обретении Россией государственной независимости в 1991 г. и начала формирования местного самоуправления в 1992–1994 гг. было установлено на законодательном уровне право муниципальных образований иметь официальные символы — герб, флаг и иные. К этому времени в нашей стране были почти полностью утрачены знания и навыки практической геральдики. Чтобы обеспечить процессу создания местных символов профессиональную поддержку, в 1992 г. была создана государственная геральдическая служба 2 (с 1994 г. получившая название «Государственная герольдия при Президенте Российской Федерации» 3, с 1999 г. — «Геральдический совет при Президенте Российской Федерации» 4) и провозглашен принцип проведения единой государственной политики в области геральдики 5. В 1996 г. введена возможность государственной регистрации муниципальных гербов посредством их 304 Торговые мотивы в российских городских и территориальных гербах внесения в Государственный геральдический регистр Российской Федерации 6. С 2004 г. регистрация сделана обязательной 7. Развитие местного самоуправления привело к небывалому в истории России всплеску герботворчества. Если в старой России (берем ее в максимальных границах империи с учетом Царства Польского и Великого княжества Финляндского) за два века было учреждено и подтверждено менее тысячи городских и территориальных гербов, то в Российской Федерации за 23 года (с 1991 г. по настоящее время) только зарегистрировано в Государственном геральдическом регистре немногим менее пяти тысяч гербов. Это совершенно уникальная в мировой практике ситуация вполне объяснима: Россия в последние два десятилетия стремительно осваивает то, что в Центральной и Западной Европе складывалось веками. Развитая геральдическая практика — естественный и необходимый атрибут свободного общества, в частности — здоровой системы муниципального самоуправления. Усваивая муниципальные обычаи, наша страна неизбежно столкнулась и с обычаями репрезентации муниципальных образований посредством визуальных образов — гербов и флагов, восприняла эти обычаи и активно применяет их на практике. Как создаются и утверждаются современные гербы? Это важно знать, чтобы понимать, кто оказывает решающее влияние на введение в их состав тех или иных (в частности, торговых) смысловых мотивов. Гербы учреждаются самими муниципальными образованиями. Таким образом, последнее слово в принятии герба принадлежит главам муниципалитетов и депутатам муниципальных представительных органов. Проекты, поступающие на рассмотрение сих особ, разрабатываются либо местными силами, либо с привлечением специалистов на коммерческой основе. Проект должен пройти экспертизу в Геральдическом совете при Президенте Российской Федерации. После принятия герб направляется для регистрации в тот же Геральдический совет, причем, если герб составлен неграмотно, Совет может отказать в регистрации и потребовать его переработки. Важно заметить, что если в 1990-х гг. более половины представлявшихся гербов разрабатывалось местными энтузиастами, то с рубежа 1990–2000-х гг. разработка почти полностью перешла в руки наемных специалистов. В целом это способствует улучшению качества разработок и, как ни странно, значительно обогащает содержательно-смысловую сторону гербов. Поговорка «большое видится на расстоянии» вполне срабатывает в данном случае — «геральдические варяги» проявляют, как правило, гораздо больше творческого внимания к местным особенностям и характеристикам, чем аборигенные разработчики. С другой стороны, именно решительной ролью профессиональных разработчиков в создании большинства гербов мы склонны объяснять упомянутый в самом начале феномен обращения смысловой стороны гербов, в преимущественной степени, к прошлому. Как раз местные разра305 Г. В. Калашников ботчики за редким исключением к прошлому бывают равнодушны и в большей степени склонны оперировать скучными реалиями сегодняшнего дня. Резюмируем общий обзор в цифрах. На сегодня из примерно 20 000 муниципальных образований имеют гербы несколько менее 5000, то есть, хотя и с допусками, но можно говорить, что имеет свои символы четверть существующих муниципалитетов. С 2004 г. муниципальные образования неравнозначны в своих правах и принципах организации. Условно их можно разделить на крупные (городские округа, муниципальные районы) и мелкие (городские и сельские поселения, внутренние территории Москвы и Петербурга). Самым многочисленным типом муниципальных образований являются сельские поселения — их в России около 15 000. Как правило, сельские поселения бедны и забиты, вполне закономерный результат чего — лишь менее 1000 из них (примерно 6 %) имеют гербы. Относительные показатели муниципальных образований других типов совершенно иные: гербы имеет примерно 85 % городских округов (крупных городов с населением более 100 000 человек), более 70 % муниципальных районов, около 65 % городских поселений (то есть городов с населением менее 100 000 человек), подавляющее большинство внутренних территорий Петербурга и Москвы. В распространении гербов заметна выраженная региональная диспропорция. Как правило, более благополучные регионы имеют более развитую геральдику. Напротив, в регионах бедных и беспорядочных гербов мало и гербы, чаще всего, скверные. В географическом отношении группировка геральдически «развитых» и «неразвитых» регионов бессистемна. Так, слаборазвитая в этом отношении Владимирская область окружена высокоразвитыми Рязанской, Московской, Ивановской и Ярославской областями; сходные по внешним условиям Чувашская и Мордовская республики совершенно различны в геральдическом отношении (Чувашия высокоразвита); а процветающие в геральдическом отношении Башкортостан, Татарстан, Пермский край и Кировская область окружают скромную Удмуртию; среди аморфных в отношении геральдики республик Северного Кавказа неожиданно выделяется развитая Адыгея. Регионов, вовсе не затронутых герботворчеством, в России нет, а из примерно 400 старинных гербов сегодня восстановлено в использовании примерно 80 % 8. Таким образом, для наблюдений мы имеем вполне обширное поле, на котором наша страна представлена, лапидарно выражаясь, «от края до края», во всем своем богатстве и разнообразии. Попытки группировать гербы по определенному мотиву их смыслового содержания (в нашем случае — по теме торговли) предпринимались неоднократно 9. Так что вся оригинальность нашего исследования заключается лишь в несколько более широком подборе материала: мы привлекаем как старинные (учрежденные до 1917 г.), так и современные гербы (исключая, однако, 306 Торговые мотивы в российских городских и территориальных гербах «гербы» советского времени и существующие сегодня, но не внесенные в Государственный геральдический регистр). Как понять, что герб рассказывает о торговле? По тому, что в его композицию входит символ коммерции? Однако такой символ, по сути дела, всего один — это так называемый «Меркуриев жезл» или «кадуцей». И в муниципальных гербах он встречается сравнительно редко. Кроме того, геральдика не знает устоявшихся смысловых трактовок ни для каких фигур и цветов. Тот же «Меркуриев жезл», хотя и известен прежде всего как символ торговли, но равным образом служит знаком финансовой и экономической деятельности, похоронного дела, сна, юности, атлетики, воровства, ораторства, почты, дорожного дела (всему этому покровительствовал античный бог Меркурий-Гермес). Каждый знак обретает какое-то смысловое значение только в контексте данного конкретного герба, причем смысл ему обеспечивают не какие-то систематические критерии, а личная воля разработчика герба. Один и тот же знак в разных гербах может означать совершенно разные вещи, а какие и почему — для ответа на этот вопрос не имеется никаких объективных оснований. Их, собственно, и не может быть, поскольку смысловое наполнение, толкование символики для гербов не только вторично, но вовсе несущественно, а если уж говорить совсем откровенно — бессмысленно и не нужно. Герб существует для того, чтобы отличать своего владельца от окружающих с помощью знаков и цветов. И этим его функция полностью исчерпывается. Сообщать что-либо о характерных особенностях владельца герб вовсе не обязан, поскольку на его способности отличать хозяина от окружающих это не отражается (а если отражается, то, как правило, в худшую сторону). Поэтому разумный хозяин, заводя себе герб, совершенно не интересуется, почему в нем появляются те или иные цвета и фигуры, но заботится лишь о том, чтобы получившаяся в результате композиция была оригинальной, распознаваемой и узнаваемой. О правильности такого подхода свидетельствует то обстоятельство, что гербы, существующие долго (три, пять и более веков), обыкновенно совершенно теряют свое толкование: оно забывается и не поддается восстановлению. И это нисколько не мешает гербам исполнять свои функции. Ярчайший пример тому государственный герб России — двуглавый орел. Толкование этого символа было никому не известно уже полтысячи лет назад, однако он до сегодняшнего дня прекрасно справляется со своей работой и обозначает нашу страну оригинально, четко и корректно. На беду (или к счастью), разумные люди всегда составляли и составляют меньшинство, а потому, хотя гербы создавались и создаются для конкретных утилитарных целей, помышляют их будущие хозяева в процессе создания обыкновенно не о практических качествах будущего герба, а о его смысловом наполнении. И тем создают почву для некоторых любопытных наблюдений. 307 Г. В. Калашников Мы, однако, все еще не ответили на вопрос: на что опираться, отбирая гербы для исследования содержащихся в них торговых мотивов? Главной опорой являются официальные толкования символики гербов, присутствующие в нормативных документах, эти гербы учреждающих. Гербы, пожалованные в царствование Екатерины II, содержали официальное толкование символики прямо в текстах своих описаний. О смыслах гербов, пожалованных раньше или в XIX — начале ХХ в., можно судить, проработав хранящиеся в архивах подготовительные материалы по их созданию или посредством комплексного критического анализа данного герба и его истории. В современных условиях герб устанавливается актом представительного органа местного самоуправления, которым одновременно утверждается «положение о гербе» — документ, объясняющий каков данный герб и как он должен использоваться. Распространившийся по инициативе Государственной герольдии / Геральдического совета при Президенте Российской Федерации формуляр «положения о гербе» содержит статью «Толкование символики герба» (часто называемую ошибочно «Обоснование символики», иногда — «Объяснение символики» или несколько манерно — «Экзегеза»). Толкования символики бывают как весьма краткими — в несколько слов, так и обширными — в несколько страниц 10, содержащими самые разнообразные сведения по краеведению и разъяснения об их связях с употребленными в гербе фигурами и цветами 11. Добросовестность и качество толкований символики весьма различны. Непревзойденно лучшими являются толкования XVIII в. — математически краткие, бесхитростные и откровенные. Например: «…два белых мешка с крупитчатою мукою, перевязаны золотыми шнурами, в зеленом поле, дающие собою знать, что при сей пристани оным продуктом производится великий торг» 12 (описание герба г. Белый, ныне Тверской области 13); «…в золотом поле Меркуриев жезл и рог изобилия, в знак того, что в городе происходит знатный торг и условия о торге» 14 (описание герба г. Верхнеудинск, ныне г. Улан-Удэ, столица Республики Бурятия), «…три связки товаров, положенные пирамидою в золотом поле, в знак великой ярмарки, в сем городе ежегодно производящейся» 15 (описание герба г. Макарьев, ныне Костромской обл.). Современные составители толкований символики гербов почему-то стесняются старинной простоты нравов, предпочитая выражаться длинно, туманно и путано. Толкования часто наполнены сообщениями, к гербам прямого отношения не имеющими, содержат много лишнего и очень часто применяют совершенно неуместные отсылки «к геральдике». Например: «История Армавира начинается с 1839 г., когда на левый берег реки Кубань при впадении в нее реки Уруп по приказанию генерала Г. Х. Засса были переселены горские армяне. Пересечение двух синих полос показывает место слияния двух рек, вблизи которого был образован город. Расположенный на главной 308 Торговые мотивы в российских городских и территориальных гербах магистрали Владикавказской железной дороги, в начале ХХ в. он приобрел значение крупнейшего центра внутренней торговли Северного Кавказа и стал средоточием предприятий различных отраслей промышленности. Поэтому развитие промышленности отражено цветком подсолнуха. В геральдике подсолнух — символ достатка, процветания, тепла и мира. Мир и согласие, в которых на протяжении всей истории Армавира живут представители более восьмидесяти национальностей, отображено [так в тексте. — Г. К.] серебряным кадуцеем — древнейшей эмблемой миролюбия, ставшей впоследствии традиционным символом торговли и ремесел» 16 (толкование символики герба г. Армавир Краснодарского края, установленное Положением о гербе г. Армавира, утвержденного Решением Армавирской городской Думы от 20.10.2005 № 102). К гербу Армавира не имеют отношения ни год основания города, ни персона генерала Засса, ни горские армяне (черкесогаи), ни железная дорога, ни разнообразная промышленность, ни восемьдесят проживающих в Армавире народов. И уж, конечно, нет на свете никакой «геральдики», в которой было бы установлено какое-то конкретное смысловое толкование за изображением цветка подсолнуха. Почему многословие, словоблудие и праздные домыслы считаются сегодня признаком ума, солидности и политкорректности, мы объяснить не можем. Впрочем, приведенный пример толкования символики еще далеко не худший. Заметим также, что составители современных толкований (особенно если это профессиональные разработчики гербов) подчас обращаются с толкованиями со здоровым цинизмом: в практике Геральдического совета не раз случалось, что на экспертизу проект герба приходил с одним толкованием, а через некоторое время на регистрацию тот же герб поступал с толкованием совершенно иным 17. Причина, как правило, заключается в том, что сам герб у местных законодателей возражений не вызывает, но толкование не нравится — и его быстренько переделывают, подгоняя под вкус заказчика 18. Тем не менее, заведомой лжи, фальсификации, в тех случаях, когда речь идет о краеведческих реалиях, в толкованиях почти не встречается — фантазировать (иногда фантастически нелепо) составители позволяют себе, когда речь идет об отвлеченных материях, в остальных же случаях скорее можно вести речь о «подгонке» к тем или иным символам тех или иных толкований. Итак, гербы к настоящему исследованию привлекались: 1) если в них наличествовал символ торговли — «Меркуриев жезл» («кадуцей»); 2) если официальное толкование герба содержало сведения, что те или иные фигуры и (или) цвета герба указывают на обстоятельства, связанные с торговлей; 3) если связь фигур, цветов или композиций гербов с торговлей, хотя и не установленная толкованием, с неоспоримой очевидностью выявлялась при историческом и критическом изучении герба или документов о нем. 309 Г. В. Калашников Рассмотрим сперва результаты самого простого выбора — гербы с кадуцеями. Их немного — ровно 25. Из этого числа три герба — городов УланУдэ, Таганрог и Ирбит — старые. Кроме того, кадуцей входил в старый герб города Енисейска (ныне — Красноярский край), но этот герб не восстановлен, вместо него для города в 2000-х гг. создан новый герб. Таблица 1. Городские и территориальные гербы с кадуцеями Наименование муниципалитета Описание герба Что обозначает кадуцей Муниципальный округ № 78 (Санкт-Петербург) В поле, скошенном начетверо зеленью и лазурью поверх деления вписанные скипетр, положенный в правую перевязь, завершенный вверху двумя якорями — морским, в правую перевязь и накрест речным о четырех лапах, рымами вниз, и поверх скипетра кадуцей накрест. Все фигуры — золотые. В червленом поле лазоревая фигура, образованная соединенными главой и столбом, тонко отделенная от червлени серебром. Соединение двух ее частей накрыто золотым цветком подсолнуха. В нижней части фигура обременена серебряным кадуцеем особого вида (в виде трости с крыльями у навершия и с двумя переплетенными виноградными лозами), верхняя часть которого лежит поверх цветка. В червленом поле выходящий из лазоревой волнистой оконечности, обремененной золотым кадуцеем, положенным в пояс, — восстающий золотой обернувшийся дракон Старейший торговый узел в центре города (универмаги «Пассаж», «Гостиный двор» и др.). Армавир, город (Краснодарский край) Бережковское сельское поселение (Ленинградская область) 310 Отрешенная эмблема «миролюбия и торговли». Впрочем, город действительно был крупнейшим торговым центром региона в XIX — начале ХХ в. «…аллегория славящейся в старину Гостинопольской ярмарки и торговой пристани (правобережная часть Гостинополья, ныне — поселок [sic!] Волхов). В районе Гостинопольских Торговые мотивы в российских городских и территориальных гербах Наименование муниципалитета Богучарский район (Воронежская область) Бутурлиновский район (Воронежская область) Верховажский район (Вологодская область) Гулькевичский район (Краснодарский край) Описание герба Что обозначает кадуцей с лазоревыми когтями, порогов, на открытом поле изрыгающий лазоревое в XIII–XV веках инопламя. странные купцы — «гости» перегружали товары, совершали сделки и уплачивали новгородцам пошлину 19». В лазоревом поле золотой «Географическое располокадуцей на положенных жение района способствонакрест таковом же цепе и вало развитию торговли, бунчуке с серебряным которая отражена в гербе хвостом и с золотым древ- золотым кадуцеем… Два ком и наконечником; по- раза в год в Богучаре проверх всего — золотой по- ходили крупные ярмарки. яс, обремененный сто- Богучарские купцы кроме ящим черным хорьком с домашних торгов в городских червлеными глазами и лавках все лето ездили на языком. ярмарки 20». В зеленом поле золотой Напоминает о местном кадуцей; в золотой главе кожевенном производстве выходящий лазоревый и широкой торговле его орел, увенчанный золотой изделиями 21. закрытой короной. В зеленом поле лазоревая «Кадуцей… и пшеничный тонко окаймленная сереб- сноп символизируют знаром волнообразная пере- менитую в XVIII–XIX вязь, сопровождаемая ввер- веках ежегодную Алексеху золотым токующим евскую ярмарку, прохоглухарем, внизу — золо- дившую в Верховажье, тыми пшеничным снопом игравшую немаловажную и поверх него кадуцеем. роль на севере и являвшуюся значительным торговым центром» 22. В золотом поле вверху — «Кадуцей — символ торлазоревый кадуцей над говли, ведь именно благодвумя червлеными сооб- даря предприимчивым ращенными молотками купцам, получили развинакрест, внизу — серебря- тие закубанские земли в ное, мурованное черным, XIX веке 23». широкое острие; ближайшие к его верхним краям видимые целиком составляющие его бруски выделены червленью в виде 311 Г. В. Калашников Наименование муниципалитета Заневское сельское поселение (Ленинградская область) Зеленодольский район и город Зеленодольск (Республика Татарстан) Ирбит, город (Свердловская область) Ирбитское муниципальное образование (Свердловская область) Описание герба ступенчатого червленого стропила; острие широко окаймлено лазурью; кайма обременена пятнадцатью серебряными звездами в ряд, развернутыми сообразно щиту; верхняя звезда больше прочих. В червленом и черном поле понижено пересеченном золотым широким опрокинутым стропилом, обремененным справа — червленым ключом бородкой вниз, а слева — таким же кадуцеем, положенным сообразно стропилу; вверху в червлении — повышенный серебряный летящий сокол с воздетыми крыльями. В зеленом поле на лазоревой оконечности, обремененной серебряным поясом и тонко завершенной тем же металлом, золотая ладья с серебряным парусом, обремененным положенным в перевязь золотым кадуцеем, имеющим вместо жезла молот; все части кадуцея тонко окаймлены червленью. Щит пересечен серебром и червленью; вверху — свободный Андреевский крест; внизу — накрест золотая сабля и поверх нее — кадуцей. В зеленом поле золотой кадуцей, переплетенный с таковыми же цепами накрест, сопровождаемый во главе серебряным косвен312 Что обозначает кадуцей Знак развития современной торговой зоны в поселке Кудрово. Номинально — знак «успешной торговли». Фактически специфический кадуцееподобный знак (обвитый змеями молот) — товарный знак местного «Завода им. Серго». «…упражнение в торговле жителей сего места» 24. Цитата герба г. Ирбит, а также — напоминание об Ирбитской ярмарке, популярной в XVIII–XIX вв. Торговые мотивы в российских городских и территориальных гербах Наименование муниципалитета Калачеевский район (Воронежская область) Лежневский район (Ивановская область) Морские Ворота, муниципальный округ (Санкт-Петербург) Новоивановское городское поселение (Московская область) Описание герба ным крестом, заполненным вверху и по сторонам червленью В серебряном поле возникающая слева зеленая гора с серебряными склонами, на зеленой земле, обтекаемой с обеих сторон лазоревой рекой в пояс, на горе поверх верхнего рукава реки — червленая остроконечная башня; в оконечности — кадуцей с золотым кадуцеем с черными змеями, положенный навершием вправо. В червленом поле серебряная колокольня, стоящая на зеленой земле, у основания колокольни положен золотой Меркуриев жезл. В серебряном поле с лазоревой чешуйчатой главой, обремененной тремя золотыми пылающими пушечными ядрами, одно подле другого — лазоревый морской якорь рымом вверх, положенный в одну левую перевязь и червленый кадуцей, накрест. В лазоревом поле с зелеными краями, окаймленными золотом — серебряный жезл с золотыми крыльями, имеющими серебряные маховые пе313 Что обозначает кадуцей «В нижней части герба кадуцей, или Меркуриев жезл, как символ процветания торговли в городе 25». «Положенный Меркуриев жезл говорит о названии райцентра — поселка “Лежнево”, возникшего в старину на перепутье важных сухопутных торговых путей, когда многочисленный торговый люд останавливался здесь на отдых, постой (по старославянски — “лежа”). Отсюда и название поселка 26». Коммерческое значение находящегося на территории муниципалитета Санкт-Петербургского морского порта. «Кадуцей… указывает на исторические особенности развития городского поселения — активный экономический рост территории, вошедшей в со- Г. В. Калашников Наименование муниципалитета Новосветское сельское поселение (Ленинградская область) Октябрьское сельское поселение (Чувашская Республика) Переваловское муниципальное образование (Тюменская область) Описание герба Что обозначает кадуцей рья, обвитый двумя золотыми виноградными ветвями и завершенный серебряно-зеленым разделенным в бездну безантом-шаром. временное городское поселение, начался в конце XIX столетия, когда была построена платформа на железной дороге. Именно с того времени товары местных хозяйств прочно заняли свое место на московских рынках. Виноградные ветви — …символизирует Научноисследовательский институт сельского хозяйства Центральных районов и Нечерноземной полосы, а также организованный при нем Московский селекционный центр, в котором создаются новые сорта сельскохозяйственных культур» 27. Среднее и малое предпринимательство — нынешняя основа экономики поселения 28. В червленом поле золотое сияющее солнце с человеческим лицом, сопровождаемое вверху таковым же кадуцеем. В червленом поле выходящая снизу и слева серебряная рука, держащая золотой кадуцей в столб, обвитый вместо змей золотыми стеблями хмеля с такими же листьями. В червленом поле на узкой лазоревой оконечности — две золотые сосны с общей кроной, сопровождаемые между стволами золотыми ключом (с двойной бородкой) и кадуцеем накрест. 314 Местный базар — крупное торговое предприятие XIX — начала ХХ в.; сегодня крупнейшее в районе потребительское общество. «Здесь была расположена кожевенная артель — составная часть мануфактуры Григория Перевалова — тюменского промышленника. Активно развивались столярный, бондарный промыслы, ковроткачество, выращивали пшеницу, ячмень, овощи. Здесь жили купцы и пред- Торговые мотивы в российских городских и территориальных гербах Наименование муниципалитета Ставрово, поселок (Владимирская область) Староурмарское сельское поселение (Чувашская Республика) Таганрог, город (Ростовская область) Описание герба В серебряном поле пурпурный крест, накрытый ободом зубчатого колеса переменных цветов; середина и нижнее плечо креста поверх нижнего края обода обременены золотым кадуцеем. В зеленом поле золотой петух вправо, стоящий на одной лапе и держащий другой лапой перед собой серебряный кадуцей (вместо змей обвитый ветвями с листьями и шишками хмеля) в столб; крыло петуха обременено черным шаром, на котором — золотая чувашская тамга «Чахури» («куриная лапа»). Щит четверочастный, с сердцевым щитком. В первой, серебряной части — два лазоревых пояса. Во второй, пурпурной части — вензелевое имя Петра I в виде инициала П, сопровождаемого римской единицей внутри и точкой слева, и под ним надпись — 1698; все фигуры серебряные. В третьей лазоревой части серебряный осетр в пояс. В четвертом, серебряном поле — золотой кадуцей поверх двух положенных накрест золотых якорей (наподобие речных) с двумя лапами 315 Что обозначает кадуцей приниматели, чьи дела велись в основном в Тюмени. Об этом в гербе говорит изображение кадуцея…» 29. «Жезл Меркурия… — символ торговли и развития, символизирует Ставрово как старинное торговое, зажиточное купечес-кое село» 30. Товарное производство кур и куриных яиц с конца XIX в. по настоящее время. Морская торговля через местный порт. Г. В. Калашников Наименование муниципалитета Тбилисское сельское поселение (Краснодарский край) Трудобеликовское сельское поселение (Краснодарский край) Улан-Удэ, город (Республика Бурятия) Описание герба того же металла. В золотом поле сердцевого щитка — червленый вписанный уширенный крест. В зеленом и червленом поле — делящая его золотая мурованная стена с тремя большими зубцами, также мурованными, изогнутая в пониженное опрокинутое стропило и сопровожденная вверху золотым, перевязанным пурпурной лентой, хлебным снопом, продетым в образующие кольцо лучи сияющего солнца того же металла; посередине стена обременена серебряным щитком, в котором — золотой, с таковыми же крыльями и черными змеями, кадуцей; и ниже щитка, поверх края стены — узкая лазоревая оконечность. В зеленом поле на лазоревой оконечности, обремененной двумя метелками риса основаниями накрест — мурованная черным крепостная башня со сквозными воротной аркой и бойницами; поверх границы оконечности — казачья шашка в ножнах, лезвием вниз. В арке положен крылатый кадуцей в столб, рукоятью поверх шашки; все фигуры серебряные. В золотом поле накрест опрокинутый отворенный влево рог изобилия с ис316 Что обозначает кадуцей Цитата герба титульного города — столицы Грузии Тбилиси. Торговля. «… в городе происходит знатный торг и условия о торге» 31. Торговые мотивы в российских городских и территориальных гербах Наименование муниципалитета Ухоловский район (Рязанская область) Описание герба Что обозначает кадуцей ходящими из него зелеными листьями и червлеными плодами, поверх которого черный кадуцей. В зеленом поле два золо- «Символ торговли». тых колоса и золотой кадуцей, положенные в вилообразный крест верхушками вверх, сопровождаемые во главе серебряным колесом от барабана молотилки, имеющим шесть косых зубцов и три спицы в форме «трискеле». Как видим, кадуцей трактуется весьма широко: от отрешенного, неконкретного «символа торговли» (о предметной связи которого с местными обстоятельствами остается только догадываться) до указаний на конкретные торговые и промышленные реалии прошлого и сегодняшнего дней и организации титульных внутригербовых связей. Любопытна и уникальна специфическая современная российская особенность — варьирование собственно решением кадуцея, создание на основе кадуцея и под его названием иных знаков, за которыми, однако, сохраняется значение символа по преимуществу торгового (города Армавир и Зеленодольск, Новоивановское, Окябрьское и Староурмарское сельские поселения). Объяснить такие вариации кадуцея мы можем, с одной стороны, традиционной неприязнью к змеиной тематике в нашей стране, особенно сильное в областях с более выраженным национальным самосознанием (не случайно из четырех «незмеиных» кадуцеев два происходят из Чувашии, а один из Армавира — города с доминированием армянской диаспоры). С другой стороны, творческий подход к кадуцею является следствием незнакомства с античной культурой и, как неизбежное следствие, отсутствием пиетета к античной традиции (да и всякой традиции вообще). Впрочем, и сама античная традиция допускала некоторую вариативность кадуцея (в некоторых случаях он венчался крылатым шлемом, в других — простым крылатым шарообразным навершием; встречались варианты с шарообразным навершием без крыльев). Вольно толкуя такую свободу и расширяя ее со смелостью, граничащей с бесшабашностью, современные гербы иной раз очень далеко уходят от символико-мифологической идеи кадуцея (особенно силен в этом отношении оплетенный змеями молот в гербе Зеленодольска), однако с точки зрения классической геральдики (вообще кадуцей, как знак происходящий из догербовой символической практики, 317 Г. В. Калашников воспринимающей насторожено и несколько отчужденно) такие вариации могут считаться приемлемыми, коли они обеспечивают соответствующим гербам качественные практические характеристики (узнаваемость, распознаваемость, оригинальность). С точки же зрения смыслового наполнения как раз оригинальные формы кадуцеев (и «кадуцееподобных» жезлов) наиболее интересны и информативны. Так, например, кадуцеи в гербах Армавира и Октябрьского района за счет использования вместо змей вьющихся растений (соответственно, винограда и хмеля) рассказывают уже не только о торговле, но и об особенностях местного сельского хозяйства, об этнологокультурологическом значении культивации винограда и хмеля в местных условиях. Обращаясь к другим формам торговой тематики в гербах, остановимся сперва на мерах и весах. Действительно, в старину меры (мерные приборы) служили непременным атрибутом именно торгового обихода, причем не всякого, а в первую очередь одного (и, вероятно, главного в дореволюционной России) — хлебного. Тематически очень близки друг другу старые гербы городов Венева 32 и Чистополя 33 — в обоих случаях это золотая хлебная мера на сложном поле. Геральдически эти гербы отличаются лишь решением поля. Графически, традиционно — разным рисунком мер (мера-ступка в Веневе; клеймленая двуглавым орлом подобная ведру мера в Чистополе). С точки же зрения толкования символики они совсем не отличаются: и в Веневе, и в Чистополе меры должны были рассказывать о крупнооптовой торговлей хлебом в XVIII–XIX вв. Интересно, что сегодня, когда хлебные меры стали анахронизмом, «перевелись» они и в гербах: даже когда создатели и владельцы новых гербов хотят рассказать о хлебной торговле былых времен, к незнакомой и непонятной им мере обращаться они не желают, используя для этого другие средства. В отличие от мер весы в старых городских и земельных гербах практически не встречаются, а если и встречаются, то, как правило, не имеют отношения к торговле. Это неудивительно, учитывая свойственное старине внимание к символическим традициям, одна из которых (в целом общеевропейская и довольно стойкая) увязывала весы либо с образом Фемиды и, соответственно, суда и судопроизводства, либо с образом Страшного Суда и смерти. Но мы уже отмечали, говоря о кадуцее, блаженное невежество, в коем не просто пребывает, но решительно упорствует подавляющая масса российских обывателей. Большинство соотечественников если и встречало в жизни весы (имеются в виду примитивные весы со штангой и двумя чашами), то только на рынках или в краеведческих музеях, а, соответственно, готово и согласно ассоциировать такие весы лишь с торговлей и стариной. Доказывать, что многовековая традиция нашего континента предполагает совсем другое толкование этих весов — дело неблагодарное и почти обреченное. В современных муниципальных гербах весы служат стойким торго318 Торговые мотивы в российских городских и территориальных гербах вым символом. Проиллюстрируем это гербами Большерогачевского сельского поселения Московской области (воспоминание о местных ярмарках на перекрестии водных торговых путей), Петровского сельского совета Оренбургской области (воспоминание о круглогодичном торге, который велся в титульном селе благодаря наличию мостовой переправы в XVIII–XIX вв.) или Тюлячинского района Республики Татарстан (еженедельный базар уездного значения в XIX — начале ХХ вв.). Значительно интереснее группа гербов, в которых торговая тематика отразилась через темы торговых путей и коммуникаций. Больная для России тема дорог до революции позволяла высоко нести голову всякому городу, оказавшемуся заметным узлом торговых сообщений, что нередко отражалось в гербах. При этом в старых гербах не заметно стремления как-то изобретательно усложнить или приукрасить торгово-транспортную тему: пользовались простыми и буквально ясными знаками. Поскольку основными путями торговых сообщений долгое время оставались пути водные, постольку и в гербах городов, в жизни которых играли важное значение торговые пути, мы чаще всего встречаем груженые товаром лодки. Таковы гербы Тюмени, Мысовска (современного Бабушкина), Вышнего Волочка, Гжатска (современного Гагарина). В первых двух гербах груженые абстрактным «товаром» лодки служат указанием на начало от местной пристани определенного торгового пути (из Тюмени — в Сибирь, из Мысовска — в Китай). Последние два герба, кроме прочего, любопытны, во-первых, отражением в них специфических конструктивных особенностей местных грузотранспортных средств. Так, барки, применявшиеся на Вышневолоцкой водной системе, имели высоко «задранные» носы, что и подчеркнуто в гербе. А хлебные баржи, использовавшиеся на реке Гжати, отличались наличием двух рулевых весел — одновременно и на носу, и на корме, что также отражено в гербе. Во-вторых, оба герба стали материалом для цитирования в современных гербах соседних муниципалитетов. Так, в 2000-х гг. создан герб Сорокинского сельского поселения Вышневолоцкого района Тверской области, в котором применена та же специфическая вышневолоцкая барка (герб дополнен цитированием Санкт-Петербургской символики, дабы конкретизировать, что перемещение товаров по Вышневолоцкой водной системе служило вполне конкретной цели — снабжению новой столицы). В 2010-х гг. был создан герб Гагаринского района, основанный на старинном гербе Гжатска-Гагарина, но совершенно его переосмысливший: красная ладья в районном гербе служит символом уже не торговли, а космического корабля. С торговыми путями был связан и важнейший из городских гербов Российской империи — герб столицы — Санкт-Петербурга. Впрочем толкование его символики (скрещенные морской и речной якорь, как знак расположения города на пересечении речных и морских торговых путей) общеизвестно. 319 Г. В. Калашников Если водные торговые пути находили свое отражение в гербах задолго до революции, то акцентирование внимания на путях сухопутных и, прежде всего, железнодорожных — веяние современности: указания на железные дороги (в том числе и в торговом контексте) встречаются лишь в гербах созданных в последнее двадцатилетие. Осмелимся предположить, что причиной тому служит наследство советской промышленной мифологии: если в древности город выводился от крепости, княжьего села, торговой пристани, то в советское время рубежными точками основания городов стали называть пуски узловых железнодорожных станций, закладку промышленных гигантов и т. п. При этом именно советское время посеяло в массовом сознании презрительно-настороженное отношение к торговле, в связи с чем в гербах, которые рассказывают лишь о советском прошлом, мы почти не находим официально подтвержденных связей с торговлей. Поэтому и в великом множестве гербов с железнодорожной тематикой непосредственно о торговле почти нет упоминаний. Чуть ли ни единственное исключение — герб Левтолстовского района Липецкой области: широкий золотой пояс с положенным посередине тонким черно-серебряным поясом рассказывают о возникновении нынешнего райцентра (поселка Лев Толстой) как станции на новопроложенной железной дороге (тонкий пояс), по которой началась массированная хлебная торговля (широкий золотой пояс), способствовавшая обогащению всей современной территории района. Среди интересных, необычных и даже неожиданных геральдических решений выделим гербы двух районов Башкортостана. Герб Краснокамского района опрокинутым волнистым вилообразным зелено-серебряным крестом рассказывает об особенностях местной речной системы (слияние двух рек в одну) именно в торговом контексте (речной торговле в XVIII в. местность обязана большими, сравнительно с другими, заселенностью и культурноэкономическим развитием) 34. А герб Дюртюлинского района со смысловой точки зрения оказывается неожиданно интересным, поскольку колосья над волнами в нем рассказывают, что в конце XVIII–XIX вв. окрестные земли были едва ли ни единственной территорией современного Башкортостана, производившей товарный хлеб и поставлявшей его на торговые пристани для продажи заезжим торговцам-оптовикам 35. Любопытен герб города Троицка Челябинской области. С одной стороны, гласный (три креста как символ Святой Троицы), он, с другой стороны, напоминает о пересечении на территории города путей караванной торговли (XVII–XIX вв.), которые вели в три (по числу крестов) стороны: в Россию, в Китай и в Среднюю Азию 36. Занятно, что этот герб, задуманный в XIX в., но установленный только в наше время, изначально планировался исключительно как гласный, но при подготовке к современному утверждению был «обременен» дополнительным толкованием, в частности, торговым. 320 Торговые мотивы в российских городских и территориальных гербах Своеобразным геральдическим шедевром является современный герб города Кяхты (Республика Бурятия). Всем своим существованием обязанный русско-китайской торговле, город в XVIII–XIX вв. считался «русскими воротами в Китай» и, конечно, должен был получить герб соответствующей тематики. Так и вышло, но… дважды. Дело в том, что до 1934 г. современный город Кяхта представлял собой два населенных пункта: город Троицкосавск и торговую слободу Кяхта. Троицкосавск получил герб в 1846 г. (рог изобилия, по сторонам — конные казак и бурят). В 1851 г. в Троицкосавске было введено градоначальство, которое, однако, получило название Кяхтинского (по торговой слободе, более известной своим названием в торговых и внешнеполитических кругах). Вероятно, по причине простой ошибки (в Департаменте герольдии могли не знать, что центром Кяхтинского градоначальства является город Торицкосавск) в декабре 1861 г. был учрежден герб Кяхтинского градоначальства (в лазоревом поле золотая драконья голова, сопровождаемая четырьмя золотыми гонтами). Таким образом, номинально у Троицкосавска оказалось два утвержденных герба. В 1934 г. Троицкосавск и слобода Кяхта были объединены в город, получивший название Кяхта. Когда в наши дни встал вопрос о восстановлении исторического герба, решено было восстановить оба исторических герба Кяхты-Троицкосавска 37, объединив их четверочастно в одном щите. Соединенный герб Кяхты весь исполнен торговой тематики. Золотая драконья голова символизирует Китай и торговлю с ним, окружающие голову бруски — словно слитки золота, символизирующие выгоды китайской торговли. Рог изобилия — все та же торговля с Китаем и проистекающие от нее богатства. Самой многочисленной группой гербов, связанных с торговлей, являются гербы, в которых содержатся указания на специфические виды продукции, производившиеся в данном городе или местности в товарных объемах. Причем здесь надлежит различать гербы просто с мотивом специфического продукта местного производства и с мотивом продукта, производимого именно для торговли. Первых значительно больше, особенно когда речь идет о гербах с хлебной тематикой (колосьями, снопами). Совсем другое дело — гербы именно «товарного» характера. Среди старых назовем здесь герб города Белый (ныне восстановлен в качестве герба Бельского района Смоленской области): два серебряных мешка, как память о крупной торговле крупчатой мукой; города Кинешмы (Ивановская область) — два серебряных куска полотна в знак товарного производства и оптовых продаж полотна; города Переславль-Залесский (Ярославская область) — две золотых рыбы в память о торговле копченой «царской селедкой» (переславской ряпушкой); любопытен герб Дмитровска (Оренбургская область) — он, как и герб Кяхты, составлен из двух гербов, в разное время присвоенных данному городу, причем о торговле говорят оба: в Дмитровске в XVIII — начале XIX в. велся оптовый 321 Г. В. Калашников (отарами) торг овцами, а в конце XIX — начале ХХ в. производилась и продавалась в гигантских количествах первосортная конопля. Современные гербы, как правило, если рассказывают о товарах, то таких, которыми город или местность славились в дореволюционные времена. Таких гербов сравнительно много, что вынуждает ограничиться отдельными примерами. Обратим внимание на любопытные гербы села Бессоновка и Бессоновского района (Пензенская область), в которых активно звучит тема лука (оптовые производство и продажи лука до 1917 г.), довольно типичный, но весьма элегантный герб Измалковского района Липецкой области, где кувшин указывает на товарное производство местной керамики. Весьма любопытен герб Татышлинского района Башкортостана, в котором белки, с одной стороны, указывают на добычу и торговлю беличьими шкурками, а с другой стороны, напоминают, что у местных башкир чуть ли ни дольше всех в России (до конца XIX в.) сохранялся оборот беличьих шкурок как денежных единиц, пересчет же цен на «белку» бытовал еще в 1930-х гг. 38 Редко, но встречается в гербах образ торговца. И если в городе Лотошино и Лотошинском районе (Московская область) золотой лоточник никакого отношения к местным особенностям не имеет — это просто гласный образ, то в гербе Савинского района (Ивановская область) лоточник уже вполне «этнографический» персонаж: по местной легенде первые на Руси коробейники происходили из савинских краев 39. Обратимся теперь к небольшой группе гербов, торговая тема в которых затронута необычно или в весьма оригинальном контексте. Так, например, дубы в гербе Краснострельского сельского поселения указывают не собственно на торговлю, но лишь на связанный с торговлей топоним — холм Дубовый Рынок. Герб Земетчинского района Пензенской области (в скошенном зеленом и червленом поле золотой медведь, несущий на спине золотую борть) на первый взгляд отношения к торговле не имеет. Действительно, медведь с бортью напоминает в первую очередь о бортном промысле — основе благополучия этих мест с давних времен до конца XVIII в. Но во втором значении — рассматриваемый как «навьюченный медведь» — тот же знак рассказывает о сменившей бортничество в XIX столетии крупнооптовой торговле хлебом. Медведи присутствуют и в другом оригинальном гербе — Устьянского района Архангельской области, можно сказать, шедевре современной «торгово-муниципальной» геральдики с точки зрения информативности. Герб рассказывает о «Ссыпчине» — традиции «Прокопьевской ярмарки в селе Бестужево, на которой все приезжающие на ярмарку ссыпали по мере зерна в общую кадку для варки пива, тем самым подчеркивая равенство всех участников ярмарки. Пиво приготавливалось для угощения всех гостей из общей братыни…» 40. Об этом оригинальном (и, не удержимся от оценок, в высшей степени похвальном) обычае напоминают в гербе два золотых медведя, се322 Торговые мотивы в российских городских и территориальных гербах ребряными ковшами ссыпающие-сливающие золотые ячмень-пиво в общую кадушку. Резюмируя сказанное, мы должны признать: хотя российским городским и территориальным гербам есть что рассказать о торговле, в целом таких гербов немного, что заставляет признать торговые мотивы непопулярными в российской геральдике, как старинной, так и современной. Признаемся, что этот результат наблюдений удивил нас. Менее пятидесяти гербов из почти пяти тысяч (1 %) связаны с торговлей — это настолько мало, что торговлю можно было бы объявить вовсе нехарактерной темой отечественной знаковой практики. Однако нехарактерное — далеко не всегда неважное и уж, во всяком случае, совсем не обязательно неинтересное. Сам по себе вопрос: а почему российские гербы так редко затрагивают торговые темы (для сравнения заметим, что темы местной промышленности и добывающей отрасли звучат примерно в 21–22 % гербов, а сельского хозяйства — в 47–48 %) — уже интересен и заслуживает пристального внимания. Для старых гербов ответ, в общем, очевиден: ввиду общей неразвитости торговли и весьма небольшого количества в Российской империи городов, в жизни которых торговля играла решающую или заметную роль. В современной же России, как смеем предположить, ситуация сложилась прямо обратная: торговля развилась так мощно, стала столь повсеместной и всепроницающей, что воспринимается в большинстве случаев как нечто само собой разумеющееся и не выделяющее город (территорию), но, напротив, уподобляющее их другим. Действительно, какие современные торговые реалии мы встречаем в гербах? Наличие на территории муниципалитета крупного и чемто уникального торгового центра, либо узла внешнеторговых сношений (обычно порта с таможенным терминалом). Вот, собственно, и всё. Во всех остальных случаях если герб, пусть и современный, рассказывает о торговле, то он рассказывает о торговле прошлых, как правило, дореволюционных времен. Это особенно любопытный парадокс: сегодня мы находим в старой российской торговле больше интересных, специфических и заслуживающих увековечения черт, чем их находили современники. Впрочем, это объяснимо: старина имеет лицо, и мы, живущие в стандартизованном и обезличенном современном мире, все чаще и чаще можем отыскать для себя необходимое условие существования личности — оригинальность образа — лишь обращаясь к минувшему. Примечания 1 Герб отличается от других эмблем и различительных знаков только тем, что создается по особым правилам — правилам геральдики. Знаки, созданные без учета этих правил, даже если они выполняют функции гербов или кем-то гербами именуются, называть «гер- 323 Г. В. Калашников бами» неверно. Городские «гербы» советского времени составлялись без всякого внимания к правилам геральдики, почему их следует определять как «эмблемы». 2 Постановление Правительства Российской Федерации «О Государственной геральдической службе Российской Федерации» от 20 февраля 1992 г. № 102. 3 Указ Президента Российской Федерации «О Государственной герольдии при Президенте Российской Федерации» от 25 июля 1994 г. № 1539. 4 Указ Президента Российской Федерации «О Геральдическом совете при Президенте Российской Федерации» от 29 июня 1999 г. № 856. 5 Положение о Государственной архивной службе России (утверждено Постановлением Правительства Российской Федерации от 22 декабря 1992 г. № 1006), п. 5, подпункт «б»; Положение о Государственной герольдии при Президенте Российской Федерации (утверждено указом Президента Российской Федерации от 25 июля 1994 г. № 1539), п. 1; Указ Президента Российской Федерации от 21 марта 1996 г. № 403, преамбула; и др. 6 Указ Президента Российской Федерации «О Государственном геральдическом регистре Российской Федерации» от 21 марта 1996 г. № 403. 7 Федеральный закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ. Ст. 9, п. 2. 8 Точный подсчет здесь затруднен тем обстоятельством, что в настоящее время процесс восстановления старинных гербов находится в динамике и, кроме того, он осложнен перераспределением гербов, ставшим необходимым после муниципальной реформы по закону 2004 г. До реформы многие старинные города образовывали единый муниципалитет с районом и старинные гербы этих городов были восстановлены в качестве районных. Реформой все города организованы как самостоятельные муниципалитеты, часто — в подчинении у районов. Из-за этого возникла необходимость отобрать старые гербы у районов и передать их городам, а этот процесс далеко не везде встречает понимание и не всегда реализуется быстро и качественно. 9 См., например: Сперансов Н. Н. Земельные гербы России XII–XIX вв. М., 1974. С. 162–167. 10 Лидируют в объемах толкований Карелия и Ленинградская область. 11 Ничто, конечно, не абсолютно, и в современных положениях о гербах изредка встречаются приемы XVIII в., когда описание герба и толкование его символики сливаются в единый текст. 12 Цит. по: Сперансов Н. Н. Земельные гербы России… С. 162. 13 Рисунки всех упомянутых в тексте гербов приведены на цветной вклейке, в которой они расположены по алфавиту названий городов и территорий, владеющих гербами. Автор выражает глубокую благодарность А. А. Трипольской за помощь в подборе иллюстраций. 14 Сперансов Н. Н. Земельные гербы России… С. 162. 15 Там же. С. 163. 16 Цит. по: Официальные символы Краснодарского края и муниципальных образований. Краснодар, 2007. С. 115. 17 Например, герб Эльбарусовского сельского поселения Чувашской Республики (в червленом поле с пламенеющей зеленой главой, серебряный с распростертыми руками ангел прямо) создавался как память о самом ярком и самом трагическом событии в истории села — школьном пожаре, в котором погибло множество детей (символика вполне очевидна: в пламени ангел с распростертыми объятьями принимает невинные детские души). Однако данное толкование было сочтено местными депутатами слишком печальным, и вместо него было составлено другое, пространно повествующее о чувашских мифических домовых-хранителях (которые тут уподобляются ангелам-хранителям) Пирешти 324 Торговые мотивы в российских городских и территориальных гербах и Херт-сурт и различных отвлеченных материях, собственно с гербом никак не связанных, но создающих впечатляющий «словесно-солидный шум» (См.: Гербы и флаги современной Чувашии / Сост. В. А. Шипунов. Чебоксары, 2013. С. 118–119). 18 Впрочем, это явление не новое, но известное еще с XVIII в. Ярким примером служит история толкования герба Челябинска (в серебряном поле на зеленой оконечности серебряная же мурованная черным зубатая стена, поверх оконечности и стены — золотой навьюченный одногорбый верблюд). Созданный основателем города В. Н. Татищевым, ярым борцом против башкирских восстаний и жестоким притеснителем башкир, герб должен был означать подчинение башкир российскому владычеству (верблюд — башкиры — загражден стеной, взнуздан и навьючен) (см. об этом, например: Соболева Н. А. Российская городская и областная геральдика XVIII–XIX вв. М., 1981. С. 72). Но столь «неполиткорректное» толкование не устроило правительство уже в екатерининские времена и при пожаловании в 1782 г. герб объяснили вполне мирно: «…верблюд, в знак того, что в сей город оных довольно с товарами приводят» (цит. по: Сперансов Н. Н. Земельные гербы России… С. 166), хотя на самом деле крупная караванная торговля на верблюдах никогда через Челябинск не велась. 19 Положение о гербе муниципального образования Бережковское сельское поселение. Утверждено Решением Совета депутатов муниципального образования Бережковское сельское поселение Волховского муниципального района Ленинградской области от 16 февраля 2009 г. № 43. 20 Положение о гербе Богучарского муниципального района Воронежской области, п. 3.3. Утверждено Решением Совета народных депутатов Богучарского муниципального района Воронежской области от 14 сентября 2006 г. № 228. 21 Положение о гербе Бутурлиновского муниципального района Воронежской области. Утверждено Решением Совета народных депутатов Бутурлиновского муниципального района Воронежской области от 21 ноября 2005 г. № 27. 22 Положение о гербе Верховажского района Вологодской области. Утверждено Решением Верховажского комитета районного самоуправления Вологодской области от 21 февраля 2001 г. № 9. 23 Положение о гербе Гулькевичского района Краснодарского края. Утверждено Решением 20-й сессии IV-го созыва Совета муниципального образования Гулькевичский район от 26 февраля 2006 г. № 12. 24 Цит. по: Сперансов Н. Н. Земельные гербы России… С. 162. 25 Положение о гербе Калачеевского района Воронежской области. Утверждено Решением Собрания депутатов Калачеевского района Воронежской области от 12 декабря 1999 г. № 109. 26 Положение о гербе Лежневского района. Утверждено Постановлением Главы Администрации Лежневского района Ивановской области от 4 декабря 1996 г. № 651. 27 Положение о гербе Новоивановского городского поселения. Утверждено Решением Совета депутатов городского поселения Новоивановское от 19 мая 2009 г. № 27/8. 28 Положение о гербе Новосветского сельского поселения. Утверждено Решением Совета депутатов муниципального образования Новосветское сельское поселение Гатчинского муниципального района Ленинградской области от 23 мая 2006 г. № 70. 29 Положение о гербе Переваловского муниципального образования. Утверждено Решением Думы Переваловского муниципального образования от 8 июля 2008 г. № 32. 30 Положение о гербе поселка Ставрово. Утверждено Решением Совета народных депутатов поселка Ставрово от 24 апреля 2008 г. № 46/316. 31 Цит. по: Сперансов Н. Н. Земельные гербы России… С. 162. 325 Г. В. Калашников 32 Герб города Венева (Тульская область) восстановлен и используется. Кроме того, на его основе создан герб Веневского района. 33 Сегодня герб города Чистополя (Республика Татарстан) не восстановлен в употреблении. Но активно используется созданный на его основе герб Чистопольского района. 34 Башкортостан: Гос. символы и символика городов и р-нов. Уфа, 2007. С. 220. 35 Там же. С. 176. 36 Моченов К. Ф., Туник Г. А. Официальные символы Челябинской области и муниципальных образований. Челябинск, 2004. С. 239. 37 При этом, однако, у герба 1846 г. было изменено цветовое решение. 38 Башкортостан. С. 268. 39 Положение о гербе Савинского района Ивановской области. Утверждено Решением Савинского районного Совета депутатов от 18 ноября 2004 г. № 38. Переутверждено Решением Савинского районного Совета депутатов от 28 мая 2009 г. № 30. 40 Положение о гербе Устьянского района Архангельской области. Утверждено Решением Собрания депутатов муниципального образования «Устьянский район» от 28 апреля 1999 г. № 180. 326 СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ Антонович Ирина Владимировна, доцент кафедры социальной работы Алтайского государственного университета, кандидат социологических наук (Барнаул) KluchiDima@yandex.ru Базин Олег Александрович, доцент кафедры отечественной и всеобщей истории Московского государственного областного социально-гуманитарного института, кандидат исторических наук (Коломна) bazin-oa@mail.ru Банникова (Бурлуцкая) Елена Вадимовна, профессор кафедры истории России Оренбургского государственного педагогического университета, доктор исторических наук (Оренбург) ida777@yandex.ru Беликов Юрий Анатольевич, доцент кафедры истории и культурологии Харьковского национального университета городского хозяйства им. А. Н. Бекетова, кандидат исторических наук (Харьков, Украина) urabel@gmail.com Беспалов Сергей Валериевич, старший научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам РАН, кандидат исторических наук (Москва) sbesp@mail.ru Бирюков Алексей Михайлович, доцент кафедры отечественной и всеобщей истории Московского государственного областного социальногуманитарного института, кандидат исторических наук (Коломна) alexbrk@mail.ru Бирюков Максим Юрьевич, преподаватель кафедры социологии и общетеоретических дисциплин Белгородского государственного института искусств и культуры, кандидат исторических наук (Белгород) maksimbirukov@yandex.ru Бочарова Татьяна Анатольевна, доцент Алтайского института повышения квалификации руководителей и специалистов агропромышленного комплекса, кандидат исторических наук (Барнаул) kh-tanja@yandex.ru Будюкин Дмитрий Анатольевич, доцент кафедры гуманитарных и естественнонаучных дисциплин Липецкого филиала Российской академии народного хозяйства и государственой службы при Президенте Российской Федерации, кандидат философских наук (Липецк) boudukin@yandex.ru 327 Сведения об авторах Бурачонок Александр Вячеславович, старший преподаватель кафедры истории Беларуси нового и новейшего времени Белорусского государственного университета, кандидат исторических наук (Минск, Белоруссия) burchik3000@mail.ru Васильева Лариса Владимировна, доцент кафедры гуманитарных наук Тюменского государственного нефтегазового университета, кандидат исторических наук (Тюмень) tgnguvlv@ro.ru Велиховский Леонид Николаевич, научный сотрудник Центра изучения городского управления и самоуправления (Москва) tanikand@mail.ru Горак Артур, адъюнкт Университета Марии Склодовской-Кюри, доктор гуманитарных наук (Люблин, Польша) artur.gorak@poczta.umcs.lublin.pl Грицай Оксана Александровна, учитель истории и обществознания средней общеобразовательной школы № 29 г. Коломны, аспирант Московского государственного областного социально-гуманитарного института (Коломна) oksana16716@rambler.ru Демешко Юрий Александрович, старший преподаватель кафедры философии и социальных дисциплин Кировоградского института регионального управления и экономики Университета современных знаний, кандидат исторических наук (Кировоград, Украина) demeshko.kr.ua@rambler.ru Демироглу Хасан, доцент кафедры истории Тракийского университета (Эдирне, Турция) hasandemiroglu@gmail.com Джумагалиева Куляш Валитхановна, старший преподаватель кафедры истории Казахстана Казахского агротехнического университета им. С. Сейфуллина, кандидат исторических наук (Астана, Казахстан) d_kylash@mail.ru Журавлев Александр Алексеевич, доцент кафедры истории Отечества Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета им. академика И. П. Павлова, кандидат исторических наук (Санкт-Петербург) crane_62@mail.ru Калашников Глеб Вадимович, ответственный секретарь Геральдического совета при Президенте Российской Федерации, кандидат исторических наук (Санкт-Петербург) 2743514@gmail.com 328 Сведения об авторах Кандаурова Татьяна Николаевна, ведущий научный сотрудник Российского института культурологии, кандидат исторических наук (Москва) tanikand@mail.ru Ковалев Дмитрий Владимирович, заведующий кафедрой отечественной и всеобщей истории Московского государственного областного социальногуманитарного института, доктор исторических наук (Коломна) dmitrij-kovalev@yandex.ru Комлева Евгения Владиславовна, старший научный сотрудник Института истории Сибирского отделения РАН, кандидат исторических наук (Новосибирск) violan_05@mail.ru Кравцова Елена Сергеевна, профессор Курского государственного медицинского университета, доктор исторических наук (Курск) elenakravcova@yandex.ru Кусова Ирина Гасановна, заведующая отделом развития Рязанского историкоархитектурного музея-заповедника, кандидат исторических наук (Рязань) kig1960@mail.ru Лизунов Павел Владимирович, заведующий кафедрой философии гуманитарного института Северного (Арктического) Федерального университета им. М. В. Ломоносова, доктор исторических наук (Северодвинск) pavelvl@mail.ru Ломако Евгений Львович, заведующий по основной деятельности Коломенского краеведческого музея, кандидат исторических наук (Коломна) Лызлова Татьяна Сергеевна, доцент кафедры истории государства и права Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина, кандидат исторических наук (Москва) tanya-lyzlova@yandex.ru Морозов Олег Викторович, профессор кафедры теории и истории государства и права Академии таможенной службы Украины, доктор исторических наук (Днепропетровск, Украина) fenix_1973@mail.ru Ольшанская Наталия Михайловна, доцент кафедры истории и теории общественного развития Урюпинского филиала Волгоградского государственного университета, кандидат исторических наук (Урюпинск) nata_5827@mail.ru Плаксин Игорь Михайлович, заместитель директора по научной работе Курского областного краеведческого музея, доцент, кандидат исторических наук (Курск) kokm.imp@yandex.ru 329 Сведения об авторах Приходько Михаил Анатольевич, преподаватель кафедры истории Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина, кандидат юридических наук (Москва) mprihod@list.ru Рядченко Елена Александровна, заведующая кафедрой документоведения и гуманитарных дисциплин Филиала Российского государственного гуманитарного университета в г. Тольятти Самарской области (Тольятти) ELENinform@rambler.ru Сергиенко Марина Александровна, доцент кафедры российской истории и документоведения Белгородского государственного национального исследовательского университета, кандидат исторических наук (Белгород) Sergienko@bsu.edu.ru Середа Надежда Владимировна, заведующая кафедрой документационного обеспечения управления Тверского государственного университета, доктор исторических наук (Тверь) nv.sereda@yandex.ru Серова Екатерина Дмитриевна, учитель истории и обществознания, руководитель школьного музея «Семейная реликвия. Помним. Гордимся. Храним» Муниципального бюджетного специального (коррекционного) образовательного учреждения «Надежда», кандидат исторических наук (Симферополь) ke-rina_historyy@mail.ru Сидорович Егор Сергеевич, преподаватель кафедры туризма Херсонского государственного университета, кандидат исторических наук (Херсон, Украина) eg.sidorovitch@yandex.ua Соза Лилия Нисоновна, доцент кафедры отечественной и всеобщей истории Московского государственного областного социально-гуманитарного института, кандидат исторических наук (Коломна) Соколов Александр Станиславович, заведующий кафедрой истории и философии Рязанского государственного радиотехнического университета, доктор исторических наук (Рязань) falcon140770@yandex.ru Соловьева Мария Федоровна, доцент Кировского филиала СанктПетербургского государственного экономического университета, кандидат педагогических наук (Киров) maria1solovyova@mail.ru Стефашов Александр Евгеньевич, доцент кафедры истории и культурологии Тюменского государственного нефтегазового университета, кандидат философских наук (Тюмень) Gangut17001721@mail.ru 330 Сведения об авторах Текдемир Aзиз, доцент кафедры истории Тракийского университета (Эдирне, Турция) aziz.tekdemir@gmail.com Тимофеева Юлия Викторовна, преподаватель Новосибирского областного колледжа культуры и искусств, кандидат исторических наук (Новосибирск) prankevich@mail.ru Филатова Светлана Владимировна, доцент кафедры философии Пензенской государственной технологической академии, кандидат исторических наук (Пенза) col4uginasvetlana@yandex.ru Халилова Зилола Эркиновна, младший научный сотрудник Института истории Академии наук Республики Узбекистан (Ташкент, Узбекистан) zilola_kesh@mail.ru Хорина Вера Владимировна, заведующая информационно-ресурсным центром научной библиотеки Красноярского государственного аграрного университета (Красноярск) oir@kgau.ru Шелковников Максим Александрович, старший преподаватель Кемеровского государственного сельскохозяйственного института (Кемерово) maksshelk@mail.ru Шуклин Сергей Николаевич, краевед, член музейного сообщества «Слободской музейно-выставочный центр» (Слободской) smvc1921@mail.ru 331 СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ АЕ ВИ ГААК ГААО ГАБО ГАКирО ГАКК ГАКурО ГАНО ГАОдО ГАОренО ГАПО ГАРК ГАРФ ГАРО ГАСмО ГАТвО ГАТомО ГАТюмО ГАУО ГАХО ГМИИ — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — ИАОО МВД МГУ НА НИАБ ОИ ОР ПКВДД — — — — — — — — ПКЮ ПСЗ РГАДА РГАЭ РГВИА РГИА РГНФ РГО РИАМЗ Сб. РИО — — — — — — — — — — Археографический ежегодник Вопросы истории Государственный архив Алтайского края Государственный архив Астраханской области Государственный архив Белгородской области Государственный архив Кировской области Государственный архив Красноярского края Государственный архив Курской области Государственный архив Николаевской области Государственный архив Одесской области Государственный архив Оренбургской области Государственный архив Пензенской области Государственный архив Республики Крым Государственный архив Российской Федерации Государственный архив Рязанской области Государственный архив Смоленской области Государственный архив Тверской области Государственный архив Томской области Государственный архив Тюменской области Государственный архив Ульяновской области Государственный архив Харьковской области Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина Исторический архив Омской области Министерство внутренних дел Московский государственный университет Научный архив Национальный исторический архив Белоруссии Отечественная история Отдел рукописей Правительственная комиссия внутренних и духовных дел Правительственная комиссия юстиции Полное собрание законов Российской империи Российский государственный архив древних актов Российский государственный архив экономики Российский государственный военно-исторический архив Российский государственный исторический архив Российский гуманитарный научный фонд Русское географическое общество Рязанский историко-архитектурный музей-заповедник Сборник Императорского Русского исторического общества 332 Список сокращений ТФ ГАТюмО ЦИК — Тобольский филиал Государственного архива Тюменской области — Центральный государственный архив Республики Казахстан — Центральный государственный архив Самарской области — Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга — Центральный государственный исторический архив Москвы — Центральный исполнительный комитет A. DVN.MHM. DPKW BOA BEO HAT NMH — — — — — — ЦГАРК ЦГАСО ЦГИА СПб ЦИАМ Sadaret Divân-ı Hümayûn Mühimme Kalemi Belgeleri Dziennik praw Księstwa Warszawskiego Başbakanlık Osmanlı Arşivi Babıali Evrak Odası Hatt-ı Hümayûn Sadaret Divân-ı Hümayûn Kalemi Name-i Hümayun 333 АССОЦИАЦИЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ ИСТОРИИ ТОРГОВЛИ, КУПЕЧЕСТВА И ТАМОЖЕННОГО ДЕЛА (общие сведения) 26 сентября 2013 г. на заключительном пленарном заседании Третьей международной научной конференции «Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI–XIX вв.», состоявшемся в г. Коломне в Московском государственном областном социально-гуманитарном институте, А. И. Раздорским было внесено предложение о создании профессиональной «Ассоциации исследователей истории торговли, купечества и таможенного дела». Эта инициатива была обсуждена участниками заседания и в целом получила поддержку с их стороны. Ассоциация является добровольным неформальным объединением исследователей, специализирующихся на изучении истории торговли, купечества и таможенного дела как России, так и зарубежных стран. Цель создания Ассоциации состоит в координации и кооперации научно-исследовательской деятельности в сфере изучения истории торговли, купечества и таможенного дела. Задачи деятельности Ассоциации: — формирование научно-профессионального сообщества исследователей, занимающихся изучением истории торговли, купечества и таможенного дела, привлечение к его деятельности новых членов, в том числе молодых ученых; — проведение под эгидой Ассоциации (в сотрудничестве с другими научно-исследовательскими и научно-образовательными учреждениями) научных конференций и семинаров, посвященных различным аспектам истории торговли, купечества и таможенного дела; — создание и ведение тематического сайта Ассоциации в Интернете; — формирование сводной корпоративной библиографической базы данных, включающей научно-исследовательские работы и публикации источников по истории торговли, купечества и таможенного дела, и ее регулярное обновление; — электронная публикация научно-исследовательских работ и текстов источников (как изданных ранее, так и специально подготовленных для размещения на сайте Ассоциации); — издание периодического (продолжающегося) издания по тематике Ассоциации (в перспективе); — установление и поддержка профессиональных контактов с учреждениями и организациями, деятельность которых связана с тематикой Ассоциации. 334 Ассоциация исследователей истории торговли, купечества и таможенного дела Деятельность членов Ассоциации заключается в: — участии в работе научных конференций и семинаров, посвященных различным аспектам истории торговли, купечества и таможенного дела; — взаимном информировании о проведении научных мероприятий, в работе которых представлены вопросы истории торговли, купечества и таможенного дела; — регулярном предоставлении сведений о вновь изданных научных работах по тематике Ассоциации для корпоративной библиографической базы данных (не реже одного раза в год); — рецензировании опубликованных и готовящихся к публикации монографий, статей и текстов источников по тематике Ассоциации; — участии в деятельности профессионального интернет-форума. Членом Ассоциации может быть любой исследователь, занимающийся изучением истории торговли, купечества и таможенного дела. Какие-либо ограничения по местожительству, гражданству, научному и профессиональному статусу не предусмотрены. Членские взносы не взимаются. При вступлении в Ассоциацию исследователь сообщает анкетные данные с приложением библиографического списка своих опубликованных научных работ по тематике Ассоциации. Формуляр анкеты, а также любую информацию по вопросам деятельности Ассоциации можно получить по электронной почте у координатора Ассоциации Алексея Игоревича Раздорского по адресам torgtam@mail.ru или razdor@nlr.ru . На ближайшую перспективу обретение Ассоциацией статуса юридеческого лица не планируется. На 01.05.2015 Ассоциация объединяет 50 исследователей из 9 стран (Азербайджан, Белоруссия, Германия, Казахстан, Польша, Россия, США, Турция, Украина). 335 Научное издание Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI–XIX вв. Сборник материалов Третьей международной научной конференции (г. Коломна, 24–26 сентября 2013 г.) Том 2: XIX — начало XX в. Редактор-составитель Алексей Игоревич Раздорский Компьютерная верстка А. И. Раздорского Подписано в печать 30.04.2015. Формат 60×84 1/16. Гарнитура Times New Roman. Усл. печ. л. 21. Тираж 100 экз. 140410, г. Коломна, ул. Зеленая, 30 ГАОУ ВПО «Московский государственный областной социально-гуманитарный институт» Отпечатано в типографии ООО «Принт Сервис» 140404, Московская область, г. Коломна, ул. Астахова, д. 25, пом. 2а, 4 ИНН 5022094900 Заказ ПС-К-240 от 05.05.2015 336