№ 1, 2007 Медицинские науки. Теоретическая и экспериментальная медицина УДК 612.31:616.716(045) В. В. Коннов МОРФОМЕТРИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ВИСОЧНО-НИЖНЕЧЕЛЮСТНОГО СУСТАВА У ЛЮДЕЙ ЗРЕЛОГО ВОЗРАСТА С ОРТОГНАТИЧЕСКИМ ПРИКУСОМ И ДИСТАЛЬНОЙ ОККЛЮЗИЕЙ На 64 черепах людей зрелого возраста изучали строение височнонижнечелюстного сустава. Выявили его определенные закономерности строения. Результаты исследования позволят правильно судить об изменениях височно-нижнечелюстного сустава при различных патологических состояниях. Изучение нормального строения височно-нижнечелюстного сустава необходимо для повседневной стоматологической практики, т.к. оно служит своего рода отправным пунктом, дающим возможность правильно судить об изменениях структур, происходящих при различных патологических состояниях, равно как и изучение височно-нижнечелюстного сустава при различных отклонениях дает нам ценную информацию, способствующую понять всю глубину и тяжесть заболевания [1, 2]. Дистальная окклюзия является одной из наиболее распространенных форм зубочелюстных аномалий и составляет 5–12% от числа обследованных. Дистальная окклюзия, как правило, сочетается и осложняется деформациями лицевого скелета, характеризующимися нарушением морфофункциональных соотношений его элементов и их эстетических пропорций. Вместе с тем данная форма патологии характеризуется структурными и функциональными изменениями в области височно-нижнечелюстного сустава [3–5]. Несмотря на большое разнообразие клинико-экспериментальных исследований по изучению височно-нижнечелюстного сустава, вопрос о морфологическом его состоянии при дистальной окклюзии остается до конца не изученным [6–8]. Цель исследования – изучить морфометрические характеристики височно-нижнечелюстного сустава и их билатеральные различия у людей зрелого возраста с ортогнатическим прикусом и дистальной окклюзией. Материал и методы исследования Объектом исследования послужили черепа людей с ортогнатическим прикусом (n = 26) и дистальной окклюзией (n = 38) из научной краниологической коллекции кафедры анатомии человека Саратовского государственного медицинского университета. Для морфометрии структур височно-нижнечелюстного сустава использовали штангенциркуль с заостренными ножками, обычный циркуль, металлическую линейку, усовершенствованный нами микрометр (удостоверение на рационализаторское предложение № 2452 от 28.03.2001 г.) и глубиномер (удостоверение на рационализаторское предложение № 2453 от 28.03.2001 г.). Результаты, полученные в ходе исследования, фиксировались в составленные нами протоколы, куда помимо общих данных (фамилия, имя, отчество, возраст) заносились и сведения о состоянии зубочелюстной системы (характер 23 Известия высших учебных заведений. Поволжский регион смыкания зубных рядов, зубная формула), а также антропометрические измерения морфологических элементов височно-нижнечелюстных суставов. Измерялись следующие параметры структур височно-нижнечелюстного сустава: 1. Продольный размер суставной головки – расстояние от наиболее выступающей точки наружного полюса суставной головки до наиболее выступающей точки ее внутреннего полюса. 2. Поперечный размер суставной головки – расстояние между наиболее выступающими точками передней и задней поверхностей суставной головки. 3. Продольный размер (передне-задний) суставной ямки – расстояние между внутренним и наружным краями суставной ямки. 4. Поперечный размер (латеро-латеральный) суставной ямки – расстояние между передним и задним краями суставной ямки. 5. Поперечный размер суставного бугорка – расстояние между передней и задней поверхностями суставного бугорка. 6. Продольный размер суставного бугорка – расстояние от внутреннего до наружного полюсов суставного бугорка. 7. Глубина суставной ямки – расстояние от наиболее глубокой точки свода суставной ямки до линии, соединяющей вершины суставного и позадисуставного бугорков. 8. Высота суставного бугорка – расстояние от наиболее глубокой точки свода суставной ямки до наиболее выступающей точки, расположенной на вершине суставного бугорка, при перпендикулярной ориентации ножки глубиномера. 9. Толщина барабанной части височной кости – расстояние между внутренней и наружной ее границами. 10. Толщина свода суставной ямки – расстояние между верхней и нижней ее поверхностями. Результаты собственных исследований Анатомо-топографические взаимоотношения элементов височно-нижнечелюстного сустава при ортогнатическом прикусе Наши исследования показали, что височно-нижнечелюстной сустав человека зрелого возраста с ортогнатическим прикусом характеризовался закономерностями формы и размеров своих структурных элементов. Суставная ямка височно-нижнечелюстного сустава имела эллипсовидную форму и ограничивалась спереди задней поверхностью суставного бугорка, сзади – задним суставным отростком и барабанной частью височной кости, изнутри латеральным краем отростка основной кости и снаружи гребнем скулового отростка височной кости. Барабанная часть височной кости, ограничивающая суставную ямку сзади, представляла собой костную пластинку толщиной в среднем 0,50 ± 0,04 мм слева и 0,60 ± 0,04 мм справа. При определении поперечного размера суставной ямки слева и справа выявлялись достоверные различия в их параметрах, которые составляли 26,44 ± 0,39 и 27,70 ± 0,19 мм соответственно. Измерение продольного размера суставной ямки не выявило различий в соотношении правого и левого параметров, которые составляли 18,20 ± 0,19 мм справа и 18,24 ± 0,20 мм слева. 24 № 1, 2007 Медицинские науки. Теоретическая и экспериментальная медицина Поперечный размер суставной ямки больше продольного в 1,4 раза слева и в 1,5 раза справа. Глубина суставной ямки составляла 7,80 ± 0,46 мм слева и 8,24 ± 0,18 мм справа. Мозговую полость черепа отделял от суставной ямки ее свод, целиком состоящий из компактного вещества. Толщина свода, по нашим данным, равнялась 1,90 ± 0,04 мм слева и 2,00 ± 0,15 мм справа. В сторону наружной границы толщина свода суставной ямки постепенно увеличивалась и достигала 4,50 ± 0,18 мм слева и 4,60 ± 0,18 мм справа. У внутренней границы толщина свода суставной ямки также увеличивалась и достигала 4,60 ± 0,15 мм слева и 4,70 ± 0,17 мм справа. Заднесуставной отросток располагался позади суставной ямки и впереди глазеровой щели. Он выполнял защитную функцию, предохраняя барабанную часть височной кости и сосудисто-нервный пучок от травмирующего действия суставной головки. Заднесуставной отросток имел вид конуса с широким основанием, при его отсутствии суставная ямка непосредственно граничила с барабанной частью височной кости. Суставной бугорок располагался на височной кости и имел, как правило, эллипсообразную форму. Однако размеры и формы его отличались многообразием. Различали плоскую, среднюю и выпуклую формы суставного бугорка. На суставном бугорке различали следующие поверхности: заднюю, по которой совершала свои экскурсии суставная головка, среднюю, представляющую собой вершину суставного бугорка, и переднюю поверхность, переходящую в подвисочную ямку. Суставной бугорок содержал приблизительно одинаковое количество компактного и губчатого вещества. Губчатое вещество располагалось между двумя компактными слоями. Один из этих слоев одной стороной прилегал к губчатому веществу, а другой был обращен в полость черепа. Поперечный размер суставного бугорка составлял справа 19,34 ± 0,35 мм, слева – 19,84 ± 0,32 мм, что больше продольного параметра данного анатомического образования в 2,2 раза справа и в 2,5 раза слева. Средние параметры продольного размера суставного бугорка составляли 8,74 ± 0,23 мм справа и 8,15 ± 0,66 мм слева. Высота суставного бугорка, определяемая по расстоянию от наиболее глубокой точки свода суставной ямки до вершины данного образования, составляла 8,95 ± 0,15 мм справа и 9,40 ± 0,50 мм слева. Отношение данных величин к глубине суставной ямки по каждой стороне определялось как 1,1:1 и 1,2:1. Суставная головка нижней челюсти имела вариабельную форму и положение. В ней различали переднюю, заднюю, верхнюю и две боковые поверхности. Передняя поверхность сферически вогнута и представлялась ямкой, которая служила для прикрепления латеральной крыловидной мышцы. Задняя поверхность суставной головки напоминала форму треугольника, основанием которого служил задний край ее верхней поверхности. Стороны этого треугольника конвергировали книзу, вливаясь в задний край ветви нижней челюсти. Верхняя поверхность суставной головки напоминала эллипс, продольный размер которого равнялся 19,44 ± 0,63 мм слева и 21,00 ± 0,50 мм справа, а поперечный 8,60 ± 0,14 мм и 8,50 ± 0,07 мм соответственно. Снаружи эта поверхность заканчивалась наружным мыщелком суставной головки, а изнутри – внутренним мыщелком. Однако при определении достоверности различий между соотношениями данных парамет25 Известия высших учебных заведений. Поволжский регион ров отмечалось их увеличение справа, которое составило 2,4:1. Данный же показатель слева составлял отношение 2,2:1. Анализ проведенных нами измерений показал, что суставная головка меньше суставной ямки. Так, поперечный размер суставной ямки был больше аналогичного параметра суставной головки в 1,3 раза. Продольный размер суставной ямки также был больше соответствующего параметра суставной головки в 2,1 раза справа и слева. Суставная головка была представлена рыхлой костью и состояла преимущественно из губчатого вещества. Губчатое вещество суставной головки мелкоячеистое. Балки губчатого вещества на сагиттальных шлифах суставной головки имели пластинчатую форму. Они были соединены между собой мощными спайками. Анатомо-топографические взаимоотношения элементов височно-нижнечелюстного сустава при дистальной окклюзии Наши исследования показали, что височно-нижнечелюстной сустав взрослого человека при дистальной окклюзии характеризовался определенными параметрами своих структурных элементов. Исследуя форму и параметры суставной ямки, мы выявили, что продольный и поперечный ее размеры составляли 18,98 ± 0,12 мм слева и 18,78 ± 0,12 мм справа (по продольному размеру); 28,50 ± 0,10 мм слева и 28,63 ± 0,14 мм справа (по поперечному размеру). При измерении глубины суставной ямки определялись достоверные различия слева и справа, составившие 6,90 ± 0,45 мм и 7,70 ± 0,08 мм соответственно. Барабанная часть височной кости, ограничивающая суставную ямку сзади, представляла собой костную пластинку толщиной в среднем 0,29 ± 0,06 мм слева и 0,30 ± 0,06 мм справа. Свод суставной ямки, отделяющий ее от мозговой полости черепа, имел толщину 1,90 ± 0,10 мм слева и 1,90 ± 0,20 мм справа. В сторону наружной и внутренней границ толщина его постепенно увеличивалась и достигала слева 4,50 ± 0,10 мм и 4,60 ± 0,15 мм, справа 4,60 ± 0,10 мм и 4,50 ± 0,15 мм соответственно. Суставная ямка состояла из компактного и губчатого вещества, строение которого сходно с таковым, определяемым при ортогнатическом прикусе. Суставной бугорок имел эллипсовидную форму. При исследовании суставного бугорка отмечалась сглаженность его горизонтальной поверхности. Высота суставного бугорка составляла 8,05 ± 0,12 мм слева и 8,40 ± 0,08 мм справа. В данной группе выявлялись различия между высотой суставного бугорка в сторону увеличения величины данного показателя справа. Поперечный и продольный размеры суставного бугорка составляли 8,74 ± 0,06 мм справа и 8,19 ± 0,03 мм слева (по продольному размеру), а также 18,57 ± 0,92 мм справа и 19,84 ± 0,06 мм слева (по поперечному размеру). Таким образом, отмечались достоверные различия данных показателей справа и слева. Данные различия сохранялись и при сопоставлении коэффициентов соотношений поперечного размера суставного бугорка к продольному, которые равнялись слева 2,4:1, справа 2,1:1. При сопоставлении соотношений высоты суставного бугорка к глубине суставной ямки слева и справа определялись достоверные различия коэффициентов данных показателей, значения которых составляли 1,16:1 слева и 1,09:1 справа. 26 № 1, 2007 Медицинские науки. Теоретическая и экспериментальная медицина Наши исследования выявили, что суставная головка при дистальной окклюзии имела вариабельную форму и, как правило, заднее положение в суставной ямке. Продольный и поперечный размеры суставной головки составляли слева 19,24 ± 0,02 мм и 8,49 ± 0,05 мм, справа 19,97 ± 0,51 мм и 8,39 ± 0,05 мм соответственно. Соотношение продольного размера суставной головки к поперечному соотносилось как 2,2:1 слева и 2,3:1 справа. Сопоставление соотношений поперечного размера суставной ямки к продольному размеру суставной головки составляло 1,5:1 слева и 1,4:1 справа. Строение компактного и губчатого вещества суставной головки при дистальной окклюзии было сходно с таковым при ортогнатическом прикусе. Однако в ряде наблюдений отмечалось истончение кортикальной пластинки суставной головки на ее задней поверхности. Обсуждение полученных результатов Проведенные нами анатомо-топографические исследования показали, что височно-нижнечелюстной сустав человека зрелого возраста с ортогнатическим прикусом характеризовался закономерностями формы, размеров и взаимоприспособленностью своих морфологических элементов. Однако при сравнении некоторых параметров височно-нижнечелюстного сустава и их соотношений справа и слева отмечались некоторые различия. Так, результаты нашего исследования позволили выявить увеличение поперечного размера суставной ямки справа на 1,26 мм по сравнению с аналогичным показателем, определяемым слева (р < 0,05). При сопоставлении соотношений поперечного и продольного размеров суставной ямки справа и слева отмечалось увеличение данного соотношения справа на 0,08 мм больше, чем слева (р < 0,005). Поперечный размер суставной головки больше продольного, что соответствовало строению суставной ямки и позволяло судить о взаимоприспособленности данных анатомических образований. Однако соотношение данных параметров височно-нижнечелюстного сустава справа на 0,21 мм больше, чем слева (р < 0,005). При сопоставлении соотношений высоты суставного бугорка и глубины суставной ямки отмечалось увеличение данного соотношения слева на 0,12 мм больше, чем справа (р < 0,005). Выявленные различия, по нашему мнению, могут быть связаны с особенностью типологии строения черепа, особенно его основания, с привычной стороной жевания или с наличием завышающих окклюзию пломб. Дистальная окклюзия у людей зрелого возраста при отсутствии терапии данной патологии приводит к нарушению строения и взаимоотношений морфологических элементов височно-нижнечелюстного сустава, что подтверждается результатами наших исследований. Так, суставная ямка при дистальной окклюзии увеличивается в продольном и поперечном направлениях при уменьшении ее глубины, по сравнению с аналогичными параметрами, определяемыми в первой группе, таким образом, продольный размер суставной ямки увеличивается на 0,74 мм слева (p < 0,05) и на 0,58 мм справа (p < 0,05); показатели поперечного размера суставной ямки также возрастали на 2,05 мм слева (p < 0,005) и на 0,93 мм справа (p < 0,01); глубина суставной ямки уменьшалась на 0,90 мм слева (p < 0,05) и на 0,54 мм справа (p < 0,05). 27 Известия высших учебных заведений. Поволжский регион Исследования суставного бугорка выявили сглаженность его верхушки, что сопровождалось уменьшением его высоты на 1,34 мм слева (p < 0,01) и на 0,55 мм справа (p < 0,01). Следует отметить несоответствие некоторых показателей морфологических элементов височно-нижнечелюстного сустава и их соотношений при дистальной окклюзии: продольный размер суставного бугорка слева на 0,55 мм меньше, чем справа (p < 0,005); поперечный размер суставного бугорка справа на 1,27 мм меньше, чем слева (p < 0,005); глубина суставной ямки слева на 0,8 мм меньше, чем справа (p < 0,005); высота суставного бугорка справа больше на 0,35 мм, чем слева (p < 0,05). Таким образом, результаты нашего исследования доказывают, что дистальная окклюзия способствует нарушению гармоничного развития морфологических элементов височно-нижнечелюстного сустава и способствует увеличению поперечного и продольного размеров суставной ямки, уменьшению ее глубины и высоты суставного бугорка, изменению симметричности расположения суставных головок справа и слева. Список литературы 1. Н и к о л е н к о , В . Н . Изменчивость некоторых параметров костного неба в возрастном аспекте и в связи с формой черепа / В. Н. Николенко, В. Н. Сальников, Л. В. Музурова // Вестник проблем биологии и медицины. –2003. – № 3. – С. 30–31. 2. Г о о г е , Л . А . Реабилитация пациентов с сужением верхней челюсти / Л. А. Гооге, В. Н. Сальников // Учредительный съезд национальной ассоциации работников стоматологического образования (АРСО) «Стоматология нового тысячелетия». – М., 2002. – С. 76. 3. К а л а м к а р о в , Х . А . Ортопедическое лечение при дистальном смещении нижней челюсти / Х. А. Каламкаров, Ф. Ф. Лосев, С. О. Чикунов [и др.] // Стоматология. – 1993. – Т. 92. – № 3. – С. 49–53. 4. К о н н о в , В . В . Особенности строения височно-нижнечелюстного сустава у пациентов с частичными дефектами зубных рядов, осложненными дистальным положением нижней челюсти / В. В. Коннов, Л. А. Гооге, С. Н. Сальникова [и др.] // Актуальные проблемы стоматологии. – М., 2002. – С. 80–84. 5. М у з у р о в а , Л . В . Морфометрический анализ некоторых параметров костного неба у детей / Л. В. Музурова // Коллатеральное кровообращение органов в клинике и эксперименте. – Бишкек : Изд-во мед. ин-та, 1997. – C. 22–23. 6. A l a m o u d i , N . Temporomandibular disorders among school children / N. Alamoudi, N. Farsi, N. O. Salako [at al.] // J-Clin-Pediatr-Dent. – 1998. – Summer. – № 22 (4). – Р. 323–328. 7. B r a u n , S . Achieving improved visualization of the temporomandibular joint condyle and fossa in the sagittal cephalogram and a pilot study of their relationships in habitual occlusion / S. Braun // Am-J-Orthod-Dentofacial-Orthop. – 1996. – Jun. – № 109 (6). – Р. 635–638. 8. N e b b e , B . Adolescent female craniofacial morphology associated with advanced bilateral TMJ disc displacement / B. Nebbe, P. W. Major, N. G. Prasad // Eur. J. Orthod. – 1998. – V. 20. – № 6. – P. 701–712. 28 № 1, 2007 Медицинские науки. Теоретическая и экспериментальная медицина УДК 612.017 В. Ф. Киричук, П. Ф. Забродский, Д. А. Иванов, В. Г. Мандыч ВЛИЯНИЕ ТЯЖЕЛОЙ МЕХАНИЧЕСКОЙ ТРАВМЫ В СОЧЕТАНИИ С ДЕЙСТВИЕМ ДИХЛОРЭТАНА НА ГУМОРАЛЬНЫЙ И КЛЕТОЧНЫЙ ИММУННЫЙ ОТВЕТ И ПЕРЕКИСНОЕ ОКИСЛЕНИЕ ЛИПИДОВ В экспериментах на неинбредных крысах установлено, что сочетанное действие тяжелой механической травмы и 1,2-дихлорэтана в дозе 0,75 ЛД50 приводит к суммации их иммуносупрессивных и прооксидантных эффектов. Острое отравление 1,2-дихлорэтаном (ДХЭ), который широко используется в органическом синтезе, а также как экстрагент, средства чистки и обезжиривания одежды, растворителя токсичных химикатов (ТХ) (отравляющих веществ) [1–4], характеризуется высокой смертностью (до 90%) [3, 5]. Данное соединение способно создавать очаги групповых и даже массовых острых отравлений при авариях на химических объектах, в частности в процессе уничтожения ТХ. При этом высока вероятность сочетанного эффекта острого отравления ДХЭ с тяжелой механической травмой (ТМТ), что может приводить к значительному увеличению смертности и инвалидизации больных вследствие инфекционного процесса, на течение которого существенное воздействие оказывает вторичное иммунодефицитное состояние. В настоящее время влияние на иммунную систему и перекисное окисление липидов (ПОЛ) острого отравления ДХЭ в сочетании с действием ТМТ практически не исследовано [4, 6]. Изучение данной проблемы, тесно связанной с исследованиями постстрессорных изменений в организме при воздействии химических и физических факторов [1, 7], имеет как теоретическое, так практическое значение для обоснования способов профилактики и лечения инфекционных осложнений и заболеваний. Целью настоящего исследования явилось определение влияния ТМТ в сочетании с воздействием острой интоксикации дихлорэтаном на гуморальные и клеточные иммунные реакции и ПОЛ. Материал и методы исследования Эксперименты проводили на беспородных крысах обоего пола массой 180–240 г. ДХЭ вводили per os в дозе 0,75 ЛД50 (ЛД50 ДХЭ составляла, соответственно, 0,87 ± 0,12 г/кг). Крысы подвергались действию ТМТ путем перелома бедренной кости через 1 ч после введения ДХЭ. Показатели системы иммунитета оценивали общепринятыми в иммунотоксикологии и экспериментальной иммунологии методами [1, 2]. Гуморальную Т-зависимую иммунную реакцию (к эритроцитам барана – ЭБ) определяли по титру антител, вызывающих гемолиз ЭБ в присутствии комплемента, выраженному в отрицательном двоичном логарифме (ОДЛ). Кроме того, гуморальный иммунный ответ Т-зависимому и Т-независимому (Vi-Ag) антигенам оценивали через четверо суток по числу антителообразующих клеток (АОК) в селезенке после введения исследуемых соединений с одновременной внутрибрюшинной иммунизацией крыс данными антигенами в дозах 2 · 108 клеток и 8 мкг/кг соот29 Известия высших учебных заведений. Поволжский регион ветственно. Активность естественных клеток-киллеров определяли по показателю естественной цитотоксичности (ЕЦ) спектрофотометрически по числу оставшихся неразрушенными в ходе цитотоксического теста клеток-мишеней через 72 ч после применения ДХЭ. Антителозависимую клеточную цитотоксичность (АЗКЦ) исследовали через четверо суток после иммунизации (ЭБ в дозе 108 клеток) крыс, используя их спленоциты, спектрофотометрическим методом. Формирование реакции гиперчувствительности замедленного типа (ГЗТ), отражающей функцию клеточного иммунного ответа (в частности, активность Т-хелперов первого типа – Th1), оценивали у крыс по приросту массы стопы задней лапы (в процентах). При этом животных иммунизировали внутрибрюшинным введением 108 ЭБ. Разрешающую дозу ЭБ (5 · 108) вводили под апоневроз стопы задней лапы через четверо суток. Реакцию ГЗТ определяли через 24 ч. При исследовании гуморальных и клеточных иммунных реакций крыс иммунизировали через 2 ч после введения ДХЭ. Показатели ПОЛ и связанные с ними параметры антиоксидантной системы (АОС) крыс оценивали по активности каталазы и пероксидазы методом [8], содержанию малонового диальдегида (МДА) в крови спектрофотометрически [9] через трое суток после применения ДХЭ. Полученные данные обрабатывали статистически с использованием t-критерия достоверности Стьюдента. Результаты и обсуждение исследования Под влиянием острого отравления ДХЭ происходило снижение гуморального иммунного ответа к Т-зависимому и Т-независимому антигенам, оцениваемого по отрицательному двоичному логарифму (ОДЛ) титра антител, соответственно в 1,39 и 1,29 раза (p < 0,05), а по числу АОК в селезенке – в 2,19 и 1,77 раза соответственно (p < 0,05). Действие ТМТ приводило к существенному уменьшению данных параметров, а при сочетанном действии ДХЭ и ТМТ отмечалась суммация их иммуносупрессивных эффектов. Так, ТМТ снижала количество антителообразующих клеток к ЭБ и АОК к Vi-антигену соответственно в 1,63 и 1,46 раза (p > 0,05), а ее сочетанное действие с ДХЭ вызывало уменьшение данных показателей соответственно в 3,05 и 2,49 раза (p < 0,05) по сравнению с контролем (p < 0,05) (таблица 1). Таблица 1 Действие острой интоксикации ДХЭ (0,75 ЛД50) в сочетании с тяжелой механической травмой на показатели гуморального иммунного ответа (М ± m, n = 9–13) Факторы Контроль 1 ТМТ 2 ДХЭ 3 ДХЭ + ТМТ 4 Достоверность различий – р 0,05 30 Титр антител к ЭБ, –log2 титра 5,7 ± 0,2 4,4 ± 0,3 4,1 ± 0,3 3,3 ± 0,2 1–2; 1–3; 1–4; 2–4; 3–4 АОК к ЭБ, ×103 АОК к Vi-Ag, ×103 42,2 ± 4,3 25,8 ± 3,6 19,3 ± 2,1 13,8 ± 1,5 1–2; 1–3; 1–4; 2–4; 3–4 35,1 ± 3,0 24,0 ± 2,6 19,8 ± 2,2 14,1 ± 1,7 1–2; 1–3; 1–4; 2–4; 3–4 № 1, 2007 Медицинские науки. Теоретическая и экспериментальная медицина Острая интоксикация ДХЭ снижала ЕЦ, АЗКЦ и реакцию ГЗТ по сравнению с контролем соответственно в 1,55; 1,81 и 1,60 раза (p < 0,05). Действие ТМТ приводило к редукции ЕЦ, АЗКЦ и реакции ГЗТ соответственно в 1,35; 1,40 и 1,45 раза (p < 0,05). Действие ТМТ в сочетании с ДХЭ вызывало суммацию супрессии данных параметров. Так, сочетание отравления ДХЭ и ТМТ снижало ЕЦ, АЗКЦ и реакцию ГЗТ по сравнению с контролем соответственно в 2,23; 2,93 и 2,79 раза (p < 0,05) (таблица 2). Таблица 2 Сочетанное действие ДХЭ (0,75 ЛД50) в сочетании с тяжелой механической травмой на показатели клеточного иммунного ответа (М ± m, n = 9–13) Факторы Контроль ТМТ ДХЭ ДХЭ + ТМТ 1 2 3 4 Достоверность различий – р 0,05 ЕЦ, % 30,3 ± 2,1 22,3 ± 2,4 19,5 ± 2,0 13,6 ± 1,7 АЗКЦ, % 16,1 ± 1,8 11,5 ± 1,3 8,9 ± 1,1 5,5 ± 1,0 ГЗТ, % 38,5 ± 2,9 26,2 ± 2,0 24,1 ± 2,3 14,0 ± 1,8 1–2; 1–3; 1–4; 2–4; 3–4 1–2; 1–3; 1–4; 2–4; 3–4 1–2; 1–3; 1–4; 2–4; 3–4 Редукция иммунных реакций под влиянием токсиканта обусловлена действием на иммуноциты и процессы, определяющие их функцию, не только молекул ДХЭ, но и их высокотоксичных продуктов биотрансформации. Известно, что токсический эффект ДХЭ связан преимущественно с действием на мембраны и ферменты клеток различных органов его метаболитов: 2-хлорэтанола, хлоруксусного альдегида и хлоруксусной кислоты [1, 3, 4]. Суммация иммунотоксического эффекта ДХЭ и иммуносупрессивного действия ТМТ реализуется, видимо, в результате действия яда и его метаболитов, кортикостероидов вследствие стресс-реакции на отравление в сочетании с эффектом этих гормонов после ТМТ [1, 10]. Иммуносупрессивный эффект после острой интоксикации ДХЭ сопровождался инициацией ПОЛ (таблица 3). Это характеризовалось уменьшением под влиянием ДХЭ активности каталазы и пероксидазы, характеризующей АОС, соответственно в 1,51 и 1,57 раза (p < 0,05). Таблица 3 Влияние сочетанного действия острой интоксикации ДХЭ (0,75 ЛД50) в сочетании с тяжелой механической травмой на показатели перекисного окисления липидов у крыс через трое суток (М ± m, n = 9–13) Серии опытов Каталаза, Ммоль/мин/л Пероксидаза, мкмоль/мин/л Контроль 1 ТМТ 2 ДХЭ 3 ДХЭ + ТМТ 4 Достоверность различий – р 0,05 230,5 ± 23,1 152,4 ± 20,2 135,2 ± 25,0 87,9 ± 17,4 1–2; 1–3; 1–4; 2–4; 3–4 30,3 ± 3,2 21,2 ± 2,7 19,3 ± 1,9 12,0 ± 1,4 1–2; 1–3; 1–4; 2–4; 3–4 Малоновый диальдегид, нмоль/мл 6,22 ± 0,53 7,98 ± 0,56 8,45 ± 0,55 10,01 ± 0,60 1–2; 1–3; 1–4; 2–4; 3–4 31 Известия высших учебных заведений. Поволжский регион Основной продукт ПОЛ МДА при остром отравлении ДХЭ повышался в 1,36 раза (p < 0,05). Изменения показателей ПОЛ в крови отражают процесс свободнорадикального окисления липидов как всех клеток организма, так и органов системы иммунитета и, в частности, лимфоцитов [6]. Активация ПОЛ под влиянием ДХЭ может являться одним из механизмов, приводящим к формированию постинтоксикационного иммунодефицитного состояния. После воздействия ТМТ на мышей показатели АОС и связанное с ними ПОЛ через трое суток существенно изменялись: снижалась активность каталазы и пероксидазы и увеличивалось содержание МДА в крови. Острое действие ДХЭ в сочетании с ТМТ вызывало суммацию прооксидантных эффектов химического и физического факторов. Так, сочетанное действие ДХЭ и ТМТ приводило к снижению активности каталазы и пероксидазы в 2,62 и 2,52 раза (p < 0,05) соответственно. При этом сочетание ДХЭ и ТМТ увеличивало содержание МДА в крови в 1,61 раза (p < 0,05). Увеличение ПОЛ ДХЭ в сочетании с ТМТ, возможно, реализуется в результате инициации ПОЛ метаболитами данного соединения и неметаболизированными молекулами ДХЭ в сочетании с высокой концентрацией кортикостероидов, обусловленной эффектом стресс-реакции на действие токсикантов и ТМТ [5, 10]. Повреждающий эффект ПОЛ в отношении иммунокомпетентных клеток (ИКК) может быть обусловлен тем, что продукты распада гидроперекисей фосфолипидов взаимодействуют со свободными аминогруппами мембранных белков иммуноцитов, образуя межмолекулярные сшивки и инактивируя эти белки. Кроме того, активация ПОЛ вызывает окисление сульфгидрильных групп ИКК до сульфонов. Это приводит к инактивации мембраносвязанных ферментов и увеличению проницаемости мембран ИКК [11, 12]. Таким образом, воздействие тяжелой механической травмы и острое отравление ДХЭ снижают основные гуморальные (преимущественно Т-зависимый иммунный ответ) и клеточные иммунные реакции и увеличивает ПОЛ. Действие ДХЭ в сочетании с тяжелой механической травмой приводит к суммации их иммуносупрессивных и прооксидантных эффектов. Список литературы 1. З а б р о д с к и й , П . Ф . Иммунотропные свойства ядов и лекарственных средств / П. Ф. Забродский. – Саратов : Изд-во Саратовского мед. ун-та, 1998. – 214 с. 2. З а б р о д с к и й , П . Ф . Изменение неспецифической и иммунологической резистентности организма при остром отравлении дихлорэтаном / П. Ф. Забродский, В. Ф. Киричук, А. В. Грызунов // Бюлл. экспер. биол. и мед. – 1997. – Т. 123. – № 1. – С. 51–53. 3. Л у ж н и к о в , Е . А . Острые отравления : Руководство для врачей / Е. А. Лужников, Л. Г. Костомарова. – 2-е изд., перераб. и доп. – М. : Медицина, 2000. – 434 с. 4. Т и у н о в , Л . А . 1,2-Дихлорэтан / Л. А. Тиунов // Вредные химические вещества. Углеводороды. Галогенпроизводные углеводородов : справ. изд. / под ред. В. А. Филова [и др.]. – Л. : Химия, 1990. – С. 357–372. 5. К у р а ш о в , О . В . Применение ацетилцистеина в комплексном лечении больных с острым отравлением 1,2-дихлорэтаном / О. В. Курашов, В. А. Троцевич // Врачебное дело. – 1992. – № 10. – С. 109–111. 6. З а б р о д с к и й , П . Ф . Влияние ксенобиотиков на иммунный гомеостаз / П. Ф. Забродский // Общая токсикология / под ред. Б. А. Курляндского, В. А. Филова. – М. : Медицина, 2002. – С. 352–384. 32 № 1, 2007 Медицинские науки. Теоретическая и экспериментальная медицина 7. P r u e t t , S . B . Modeling and predicting immunological effects of chemical stressors: characterization of a quantitative biomarker for immunological changes caused by atrazine and ethanol / S. B. Pruett, R. Fan, Q. Zheng // Toxicol. Sci. – 2003. – V. 75. – № 10. – P. 343–354. 8. В а л е е в а , И . Х . Влияние димесфосфона и ксидифона на показатели перекисного окисления липидов и антиоксидантной системы крыс, длительно получавших преднизолон / И. Х. Валеева, Л. Е. Зиганшина, З. А. Бурнашова, А. У. Зиганшин // Эксперим. и клин. фармакология. – 2002. – Т. 65. – № 2. – С. 40–43. 9. К о р о б е й н и к о в а , Э . Н . Фотометрический метод определения малонового альдегида / Э. Н. Коробейникова // Лаб. дело. – 1989. – № 7. – С. 8–10. 10. К у л а г и н , В . К . Патологическая физиология травмы и шока / В. К. Кулагин. – М. : Медицина, 1978. – 160 с. 11. А р ч а к о в , А . И . Оксигенация биологических мембран / А. И. Арчаков. – М. : Медицина, 1993. – 234 c. 12. Г е н н и с , Р . Биомембраны. Молекулярная структура и функции / Р. Геннис ; пер. с англ. – М. : Мир, 1997. – 624 с. 33