Татаркин В. Е. Правозащитная деятельность и политическая
реклама
ÏÎËÈÒÎËÎÃÈß: ÀÊÒÓÀËÜÍÛÅ ÀÑÏÅÊÒÛ УДК 342.7:323 Татаркин В. Е. Правозащитная деятельность и политическаяборьба:исторический опыт и современные подходы В статье рассматриваются проблемы, связанные с политизацией правозащитной деятельности. Ключевые слова: правозащитное движение, политическая деятельность, полити ческая борьба. К онцепция прав и свобод человека в её современном понимании – результат длительного исторического развития, ос трого идеологического противостояния представителей различных направлений политикоправовой мысли. Формирование данной концепции и сложившегося на её основе правозащитного движения изна чально проходило на фоне напряженной политической борьбы, и само понятие прав и свобод нередко использовалось в качестве важнейшего её орудия. В период Английской революции 1640– 1649 гг. лидеры политических движений активно использовали в своих выступле ниях отдельные положения теории есте ственного права1. Правозащитная тема тика прослеживается в памфлетах и вы ступлениях идеологов всех политических ориентаций – индепендентов Д. Мильто на и Г. Айртона, левеллеров Д. Лильберна и Р. Овертона2, диггера Д. Уинстенли3 и др. Теории естественного права и обще ственного договора, защита прав и свобод граждан от произвола светской и духовной власти стали знаменем борьбы североаме риканских колоний за независимость (рабо ты Т. Пейна4, Т. Джефферсона, А. Гамильто на), а также явились идеологической осно вой буржуазной революции во Франции5. Таким образом, с XVII – XVIII вв., с пери ода зарождения современной концепции прав и свобод личности, правозащитная тематика оказалась неразрывно связана с политикой. Практически все политичес кие течения, группировки, вкладывая в понятие прав и свобод разный смысл, ак тивно использовали его в борьбе за власть. 72 N¹ 4 2008 ã. В России правозащитное движение в его современном понимании формируется до статочно поздно. По мнению Л. Алексее вой6, отправной точкой в истории отече ственной правозащиты стало 5 декабря 1965 г., когда на Пушкинской площади в Москве произошла первая за время суще ствования советской власти демонстрация под лозунгами защиты прав и свобод. Как считают большинство современных исследователей, зарождавшееся в СССР правозащитное движение ставило перед собой в том числе и политические цели. А. Сунгуров отмечает исходную поли тизированность самого понятия «правоза щитник» в СССР, его некоторую двойствен ность и конспиративность. Участники пер вых правозащитных акций, по мнению ис следователя, своё требование соблюдения положений Конституции 1936 г. восприни мали как удобную форму борьбы с режи мом и вовсе не являлись горячими сторон никами советского законодательства. Они не скрывали, что «ведут политическую борьбу, посягают на монополию власти определять правых и виноватых, а идея защиты права как такового оказалась для них скорее тактическим приёмом»7. Иной точки зрения придерживается О. Попов, который считает, что поли тизация советского правозащитного движе ния проходила постепенно. Исследователь подчеркивает: «За исключением откровен ных противников советской государствен ности, вроде В.К. Буковского, деятельность правозащитников в середине 60х годов в целом соответствовала прямому смыслу выражения «защита прав человека»8 . ÏÎËÈÒÎËÎÃÈß: ÀÊÒÓÀËÜÍÛÅ ÀÑÏÅÊÒÛ Идеологи правозащитного движения тех лет (А.С. ЕсенинВольпин, В.Н. Чалид зе и В.Я. Альбрехт) полагали, что в рамках советской системы можно и следует до биваться гласности и улучшения ситуации с политическими и гражданскими права ми человека, требуя от советских влас тей соблюдения советских законов. В со ответствии с этой позицией все свои об ращения и заявления правозащитники по сылали в соответствующие советские ин станции. С целью изучения проблем прав человека в СССР в ноябре 1970 года по инициативе В.Н. Чалидзе был образован Комитет прав человека в СССР. По мнению О. Попова, вторая полови на 60х годов была периодом попыток ус тановления диалога с властью. Однако диалог с властями был с самого начала обречен на неудачу, т.к. требование соблю дения формального права и Конституции фактически означало требование ликви дации контроля партаппарата над всеми остальными институтами государства со всеми непредсказуемыми последствиями для советской государственности и пото му являлось политическим актом незави симо от того, осознавали это правозащит ники и диссиденты или нет. У авторов обращений и призывов к со ветским властям не было оснований по лагать, что те пойдут на «положительное» решение проблемы с правами человека, поэтому открытые заявления и обраще ния становились чисто пропагандистски ми акциями, цель которых – привлечь все общее внимание к нарушению советскими властями их собственных законов. О. По пов подчеркивает: «Совершенно очевидно, что это была «политика», основанная на подмене защиты прав человека пропаган дистской акцией, мало имеющей общего с правозащитой. Политика, которая ста ла постепенно вытеснять на обочину дви жения действительно «положительные», то есть могущие принести пользу стране формы активности, в первую очередь те оретические разработки правовых и поли тических проблем, перед которыми стоял Советский Союз»9. О. Попов замечает, что «практическим содержанием правозащитной деятельно сти в 70е годы стала систематическая дискредитация Советского государства путем противопоставления Конституции СССР, советских и международных зако нов практике советских правоохранитель ных органов. Результатом такой деятель ности должен был стать подрыв веры со ветских граждан в «легитимность» Совет ского государства»10. Именно с этого пе риода (точкой отсчета часто называют 1968 г.) можно говорить о смещении ак центов в идеологии отечественного пра возащитного движения, о сращивании правозащиты и политической борьбы. Дальнейшей политизации правозащит ной деятельности, по мнению О. Попова, способствовало подписание СССР Хель синкских соглашений 1976 г. Это привело к тому, что к началу 80х годов основными критериями успеха деятельности советс ких правозащитников были уже не положи тельные изменения в правовой области и даже не степень распространения право защитной информации среди населения СССР, а уровень осведомленности запад ных средств массовой информации, запад ной общественности и правительств о со стоянии дел с правами человека в СССР. Заявления действовавших в СССР Хель синкских групп носили сугубо политичес кий характер уже потому, что буквально «вы нуждали» западные правительства на вве дение политических, дипломатических и экономических санкций в отношении СССР. Связь правозащитной деятельности с политической борьбой отчетливо прояви лась и на рубеже 80 – 90х гг. XX в. В годы перестройки правозащитники активно участвовали в работе первых реально выб ранных представительных органов влас ти СССР и России, и тогда, по мнению общественности, их участие в политичес кой борьбе было естественным и логич ным шагом. Многие правозащитники ока зались в числе лидеров партий демокра тического направления. По мнению О. Попова, свободы, полу ченные гражданами России, в результате реформ М.С. Горбачева и Б.Н. Ельцина (устранение партаппаратного контроля над средствами массовой информации, многопартийность, свобода слова, собра ÑÐÅÄÍÅÐÓÑÑÊÈÉ ÂÅÑÒÍÈÊ ÎÁÙÅÑÒÂÅÍÍÛÕ ÍÀÓÊ 73 ÏÎËÈÒÎËÎÃÈß: ÀÊÒÓÀËÜÍÛÅ ÀÑÏÅÊÒÛ ний, ассоциаций, эмиграции и др.) лиши ли правозащиту её политического смыс ла и характера. Исследователь отмеча ет: «По мере того, как в России создается правовое государство, функции правоза щитников переходят от «морального про тивостояния» государству к рутинному и лишенному романтической окраски конт ролю над деятельностью государственных институтов. Иными словами, правозащит ники в России становятся профессиональ ными наблюдателями над соблюдением законов, а не «рыцарями справедливос ти» и подпольными журналистами, кем они были «при Советах»11. Таким образом, активное участие пра возащитников в политической борьбе в советский период и в первые годы суще ствования Российской Федерации не ста вится под сомнение ни исследователями, ни гражданскими активистами, более того, рассматривается как историческая необходимость. Гораздо больше споров вызывает совре менный период. Уже в середине 90х гг. некоторые идеологи правозащитного дви жения указывали на то, что в зависимости от отношения к политической деятельнос ти можно выделить различные течения в российской правозащите. Так, И. Аверки ев выделял «диссидентский консерватизм» и «правозащитный модернизм»12. К представителям первого течения от носилась значительная часть старых дис сидентов – лидеров правозащитного дви жения, а также тех, кто вошел в правоза щитное движение на первой демократи ческой волне. Характерными чертами «диссидентско го консерватизма являются: 1) политизи рованность, достаточно четкая политичес кая самоидентификация в качестве пред ставителей либерального направления, а в отдельных случаях ангажированность постперестроечным реформаторским режимом (1991 – 1994 гг.), интеграция в него, апологетика «гайдаровских ре форм»; 2) приоритет «идейной правоза щиты» (сбор и обмен информацией о на рушениях прав человека, правозащитная пропаганда); 3) правозащитная специали зация – политические и связанные с ними 74 N¹ 4 2008 ã. права, права заключенных, миротворче ство; 4) космополитизм; 5) в определении содержания правозащитной деятельности (что и от кого защищать) – доминирование внутренних, субкультурных мотивов; отно сительная независимость и индифферен тность к «колебаниям спроса» на те или иные виды «правозащитных услуг». Представители второго направления в основной своей части пришли в правозащи ту либо из обществ защиты прав потребите лей и других подобных общественных ново образований, либо были вовлечены в движе ние через участие в программах грантов. К характерным чертам «правозащит ного модернизма» И. Аверкиев относит: 1) склонность к аполитичности, внепар тийности; 2) правозащитная специализа ция – социальные и экономические пра ва; 3) приоритет непосредственной прак тической правозащиты (создание консуль тационных служб, социальноправовой патронаж, попытки лоббирования в орга нах власти законодательных проектов и других правозащитных инициатив); 4) ак тивную социализацию, «работу с масса ми»; 5) активное реагирование на «право защитный спрос», гибкость в определе нии средств и методов правозащиты. Состояние правозащитного движения за последние 10 – 15 лет значительно измени лось. В России были достигнуты опреде лённые успехи в построении демократичес кого государства. Правозащитные обще ственные организации вышли из полуле гального состояния, количество людей, за нимающихся защитой прав человека, стре мительно увеличивается, и, что особенно важно, в эту работу вовлечены жители всех регионов страны. Правозащитная деятель ность перестала быть элитарной, как в 60 – 70е гг., когда эти вопросы волновали до вольно узкий круг людей. В современном российском обществе значительная часть населения получила возможность и ощути ла потребность защищать свои права. В изменившихся условиях вопрос о соотношении правозащитной деятельно сти и политической борьбы приобрёл но вое звучание. Дискуссии о целесообраз ности политической активности правоза щитников ведутся как во властных струк ÏÎËÈÒÎËÎÃÈß: ÀÊÒÓÀËÜÍÛÅ ÀÑÏÅÊÒÛ турах, так и в широких общественных кру гах. В самой правозащитной среде всё чаще звучат призывы провести четкую грань между этими двумя видами граждан ской активности. Если суммировать позиции исследова телей и гражданских активистов, можно выделить две противоположные точки зре ния на данную проблему: 1) правозащит ные организации не должны участвовать в политической борьбе (М. Григорьев, А. Сун гуров, А. Юров и др.); 2) участие правоза щитных организаций в политике неизбеж но и оправданно (А. Бузин, А. Добровольс кая, Л. Пономарёв и др.). Как считает М. Григорьев, современ ное российское правозащитное движение находится в глубоком кризисе, за который ответственны правозащитники «старой школы», постоянно смешивающие поли тику и защиту прав и свобод человека. М. Григорьев пишет: «Тридцать лет на зад наши правозащитники выработали убеждение, что основное их предназначе ние состоит в обличении государства. Ес тественно, правозащитник и государство в их собственном понимании выступают равновеликими величинами. Именно это привело к тому, что многие правозащит ники непосредственно пытались бороть ся за политическую власть. С учетом того, что многие нынешние «правозащитные» акции финансируются объявленными в розыск российскими бизнесменами, от крыто выступающими против власти, ав торитет правозащитников вызывает еще большие вопросы»13. Ложное понимание защиты прав чело века как борьбы с государством привело к тому, что из деятельности наиболее изве стных правозащитников стали исчезать конкретные люди с их повседневными про блемами. По мнению М. Григорьева, «толь ко поддержка правозащитных организаций, ведущих конкретную работу, не сводящую ся к обличению власти, защищающих пра ва конкретных людей, может изменить со здавшуюся негативную ситуацию»14. Д. Бутрин указывает на принципиаль ные различия между правозащитной дея тельностью и политикой: «Правозащита – деятельность, максимально далекая от политики. Смысл деятельности любой правозащитной структуры заключается в диалоге с существующей властью, в ходе которого власть всеми доступными спосо бами убеждают соблюдать базовые права человека, зафиксированные ещё в сталин ской Конституции. Когда же речь идёт о том, что существующая власть. ... В идеале, при наличии диалога правозащитников и влас ти, правозащитные организации заинтере сованы в отсутствии ажиотажа, буднично сти своей работы ... непубличности и бес конфликтной принципиальности»15. Оппозиционная политика – это прямая противоположность правозащите, т. к. для неё свойственны абсолютная публич ность действий, широкий общественный резонанс, конфликтность. По мнению Д. Бутрина, в 70е гг. единственным дей ственным способом правозащиты в СССР действительно была политическая дея тельность, однако в начале XXI в. ситуа ция выглядит иной: «сегодня возможна и правозащитная, и политическая деятель ность ... и, скорее всего, пропасть между двумя видами современного «диссидент ства» будет нарастать»16. По мнению А. Юрова, необходимо чет ко разграничить защиту прав человека и политическую борьбу. Исследователь под черкивает: «Цель политической оппози ции – подчеркнуть негативные стороны су ществующей власти и стать новой влас тью, по большому счету стать новыми на рушителями прав человека, потому что не существует власти, которая никогда бы не нарушала права человека»17 . У правозащитного сообщества совер шенно иные цели и иное место в системе общественных отношений. Правозащитник должен решать общественные проблемы, защищать права людей, его место – не во власти, а между человеком и властью. За дача правозащитников и гражданских акти вистов – «не дискредитировать и не захва тить власть, а защитить интересы народа и остаться на том же самом месте, в роли щита и посредника. А значит для систем ного решения общественной проблемы и защиты прав им необходимо вступить с властью в диалог, начать с ней взаимодей ствие и именно в результате такого взаи ÑÐÅÄÍÅÐÓÑÑÊÈÉ ÂÅÑÒÍÈÊ ÎÁÙÅÑÒÂÅÍÍÛÕ ÍÀÓÊ 75 ÏÎËÈÒÎËÎÃÈß: ÀÊÒÓÀËÜÍÛÅ ÀÑÏÅÊÒÛ модействия добиться установления новых правил, новой системы, решающей про блему и определяющей более высокий уро вень защиты прав»18. Исследователь подчеркивает, что взаи модействие с законной властью – это необ ходимое условие эффективности правоза щитной деятельности. Любой правозащит ник должен понимать, что, когда он высту пает в защиту общественных интересов, власть никогда не должна являться для него врагом, она является только оппонентом и потенциальным партнером. Любое «оконча тельное решение» (в виде нового закона, постановления) всё равно принимается ле гитимной властью. Любая общественная кампания будет бессмысленной тратой вре мени и сил или сведётся к не совсем кор ректной саморекламе, если правозащитни ки не будут готовы к такому взаимодействию. Таким образом, по мнению А. Юрова, в современных условиях правозащитники не должны участвовать в политической борьбе: «смешение этих двух жанров ведёт к весьма печальным последствиям – мы получаем и плохую защиту прав людей, и не очень внят ную политическую деятельность»19. Необходимо отметить, что данная точ ка зрения приобретает всё больше сто ронников как среди опытных, так и среди молодых правозащитников. А. Сунгуров отмечает, что «политическое поле суще ственно отличается от поля действия пра возащитных организаций, и смешивать их – значит наносить урон обоим»20. Д. Ма каров подчеркивает, что суть правозащит ной работы «не в критике ради критики или ради выставления себя в качестве более достойной альтернативы, суть в том, что бы добиться конкретных изменений для вполне конкретных людей. Причем в рам ках тех обязательств, которое государ ство взяло на себя, и в рамках тех правил, которые оно же установило»21. В то же время в российском правоза щитном сообществе попрежнему весьма популярно мнение о неизбежности учас тия правозащитников в политической борьбе. Как правило, такой точки зрения придерживаются авторы, скептически или даже враждебно настроенные по отноше нию к действующей власти. 76 N¹ 4 2008 ã. Так, А. Бузин полагает, что «нынешняя власть и право в России таковы, что ре альных успехов в правозащитной деятель ности можно добиться...только на поли тическом пути. Более того, эта власть все гда будет считать настоящих правозащит ников политиками... Со всеми вытекаю щими отсюда последствиями»22. По мнению А. Добровольской, «если в демократической стране правозащитни ки просто занимаются правами человека, ни больше, ни меньше, то в таком госу дарстве, которое уже давно ушло от де мократии в сторону менее понятную, пра возащитникам следует не бояться брать на себя ещё какието задачи, заниматься «больше». В противном случае может не получиться заниматься даже этим»23. Как считает Л. Пономарев, «в услови ях, когда атака на конституционную демок ратию стала генеральным направлением политики Кремля, отделить активную пра возащитную деятельность от перипетий политической борьбы всё сложнее»24. Приведённые аргументы в очередной раз свидетельствуют о сложности рас сматриваемой проблемы, о её значении для российского правозащитного сообще ства. Очевидно, что дискуссия по данно му вопросу вызывает живой отклик среди правозащитников и, вне всякого сомне ния, будет продолжена. В данной ситуа ции многое зависит от позиции действую щей власти, от того, насколько своевре менно она будет реагировать на обще ственные запросы, в какой степени она будет настроена на конструктивное со трудничество с общественными органи зациями. На наш взгляд, именно от поли тики власти будет зависеть количество сторонников той или иной точки зрения. Дальнейшее развитие по демократичес кому пути даст правозащитникам возмож ность сконцентрироваться на своих пря мых обязанностях, неоправданное давле ние на неправительственные организа ции, напротив, будет способствовать их вовлечению в политику в качестве оппо нентов действующей власти. 1 См.: История политических и правовых учений. Под ред. О. Э. Лейста. М.: Зерцало, 2000. С. 248–253. ÏÎËÈÒÎËÎÃÈß: ÀÊÒÓÀËÜÍÛÅ ÀÑÏÅÊÒÛ 2 См.: Новая история. Под ред. Б. Ф. Порш нева. М.: Мысль, 1964. С. 70–73. 3 Уинстенли Д. Закон свободы. Избран ные памфлеты. М., Л.: Издво АН СССР, 1950. С. 210–236. 4 Пейн Т. Права человека. Избранные сочи нения. М., 1959. С. 177–181, 294–295. 5 См.: Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII–XIX вв. М., 1957. С. 167–170. 6 Алексеева Л. М. История правозащитно го движения. М.: Московская школа прав че ловека, 1999. С. 7–13. 7 Сунгуров А. Участие правозащитников в политике и пределы её сотрудничества с вла стью // Правозащитник. 2000. № 1. С. 20 – 22. 8 Попов О. Защитники прав человека или «агенты глобализма»? // Журнал «Москва». 2004. № 1. С. 4 . 9 Там же. С. 6. 10 Там же. С. 7. 11 Там же. С. 6–7. 12 Аверкиев И. В. Защита прав человека в России. 1996 – 2003 гг. Сб. статей. Пермь: Пермская гражданская палата, 2003. С. 4–12. 13 Григорьев М. Семь грехов правозащит ников. www. vz.ru / columns / 2006 / 8 / 22 / 45440. html 14 Там же. 15 Бутрин Д. Раздвоение правозащитной личности. www. gazeta. ru / comments / 2004 / 06 / a_116248. shtml 16 Там же. 17 Юров А. Тайны прав человека и полити ки. www. civitas. ru / openarticle 18 Там же. 19 Там же. 20 Сунгуров А. Участие правозащитников в политике и пределы её сотрудничества с вла стью // Правозащитник. 2000. № 1. С. 26. 21 Обсуждение статьи А. Юрова «Тайны прав человека и политики». www. civitas. ru / openarticle 22 Там же. 23 Там же. 24 Пономарёв Л. Три цвета времени: право защитники, диссиденты, политики. www. hro. org. / ngo / about / 2006 / 05 / 22. php ÑÐÅÄÍÅÐÓÑÑÊÈÉ ÂÅÑÒÍÈÊ ÎÁÙÅÑÒÂÅÍÍÛÕ ÍÀÓÊ 77
