89 состояния и движения руки, глаз и туловища, вид лица могут

состояния и движения руки, глаз и туловища, вид лица могут заменить экспликацию
междометия «Здравствуйте»). Случаи информативной асимметрии в составных частях
дискурсной системы (например, приветствие на чисто русском языке человека, одетого
совершенно по-восточному) всегда имеют определѐнную цель и коннотацию, эмоциональную (положительную / отрицательную) окраску.
Библиографический список
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая
прагматика. – М. : Прогресс, 1985. – С. 217–237.
Дейк Т. А. Ван. Язык. Познание. Коммуникация. – М. : Прогресс, 1989. – 311 с.
Лингвистический энциклопедический словарь /гл. ред. В. И. Ярцева. – М. : СЭ, 1990. – 685 с.
Сафаров Шахриѐр. Система речевого общения : Универсальное и этноспецифическое. – Самарканд :
Сам. отд. Изд-ва им. Гафура Гуляма, 1991.
Сафаров Ш., Тоирова Г. Нутқнинг этносоциопрагматик таҳлил асослари. Ўқув қўлланма. – Самарқанд,
2007. – 40 б.
Серль Дж. Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной литературе. – М. : Прогресс, 1986.
Вып. 17. – С. 151–169.
Франк Д. Семь грехов прагматики: тезисы о теории речевых актов, анализе речевого общения, лингвистике и риторике // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХVII. Теория речевых актов. – М. : Прогресс, 1989. – С. 363–373.
Якобсон Р. О. Круговорот лингвистических терминов // Фонетика. Фонология. Грамматика. К семидесятилетию А. А. Реформатского. – М. : Наука, 1973. – С. 384–387.
МЕТОД ОППОЗИЦИЙ В МОРФОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ:
КОНЦЕПЦИЯ Ж. П. КАНТИНО
Н. С. Ушева
Донбасский государственный педагогический университет,
г. Горловка, Донецкая область, Украина
Summаry. This article outlines the peculiarities of classification of morphological oppositions in J. P.
Cantineau‘s concept in comparison with the one of Trubetskoy. It also provides the overview of some other linguists‘ estimation of Cantineau‘s work for the development of linguistic researches on the morphological level of a
language.
Key words: significant oppositions‖ single; multiple; privative; proportional; isolated; equipollent;
gradual; neutralized; signifier; the signified.
Начиная с ХХ в. разработка теории различения становится одной из актуальных
задач лингвистики, о чѐм свидетельствует тот факт, что почти все лингвистические
школы ставят проблему различения, противопоставления и предоставляют то или
иное еѐ решение.
Первым обратил внимание на центральную роль оппозиций в исследовании языка
Ф. де Соссюр, однако, несмотря на утверждения о наличии в языке только различий, в
своей работе он оперирует также понятиями тождества, сходства и солидарности.
Поставленный Соссюром вопрос о систематическом изучении лингвистических
оппозиций был разработан М. С. Трубецким, который предложил развѐрнутую трѐхчастную классификацию различных типов оппозиций в фонологии, базирующуюся на
тех же принципах, что применил Соссюр, а именно тождества, сходства и солидарности.
Огромная роль, которую сыграла разработанная Трубецким теория оппозиций
не только для фонологии, а для лингвистики в целом, признаѐтся многими языковедами
(Р. О. Якобсоном,
Ж. П. Кантино,
С. Маркусом,
Ю. К. Лекомцевым,
Н. И. Стеблиным-Каменским, В. А. Звегинцевым, А. М. Мухиным, Т. В. Булыгиной,
Ю. С. Степановым, И. Ревзиным, Ю. Д. Апресяном, И. П. Сусовым и др.).
Успехи в исследовании фонологического уровня языка, в частности достаточно
чѐткие результаты описания языкового материала с помощью оппозиций, в которых
участвует каждый элемент, вдохновили языковедов к переносу ряда приѐмов и методов, оправдавших себя в фонологии, в другие области исследования, прежде всего в
морфологию.
По замечанию М. И. Стеблина-Каменского, на основе того факта, что звуковая
сторона языка сводится к более или менее стройной системе очень небольшого коли89
чества элементов, и именно благодаря этому поддаѐтся точному анализу, у языковедов
возникла мысль об аналогичной системе в области языкового содержания, прежде всего грамматических значений [4, с. 52–53].
Среди попыток использования фонологических методов в исследованиях языковых явлений морфологического уровня постепенно определились две тенденции:
1) применение методов фонологии к анализу означающих, 2) перенос структурных
приѐмов анализа в область изучения означаемых.
Первая точка зрения наиболее последовательно представлена у Ж. П. Кантино.
Целью данной статьи является анализ особенностей применения метода оппозиций
для изучения морфологического уровня языка, предложенных Кантино, а также обзор
точек зрения других лингвистов на влияние классификации морфологических оппозиций на развитие языкознания.
Вслед за М. С. Трубецким, выдвинувшим тезис о том, что его классификация «не
содержит ничего специфически фонологического», Кантино считает, что так же, как в
фонологии функциональная значимость звуков определяется путѐм дистинктивных оппозиций в фонетической системе, возможно на основе сходства и различий определять
отношения между значимыми элементами в языке. Поэтому он делает вывод о возможности применения принципов классификации Трубецкого к классификации любых объектов, а именно в морфологии, синтаксисе, лексике [1, с. 66].
Кантино заметил, что роль фонологии сводится к выявлению того, что некоторые звуковые оппозиции различают означаемые, а в морфонологии Трубецкого речь
идѐт только о функциональной нагрузке звуковых оппозиций в разных частях речи [1,
с. 63]. Что же касается функций противопоставленных друг другу означающих, Кантино настаивает, что они должны изучаться в грамматике или лексике. В своей работе он
рассматривает общие принципы построения грамматического и лексического языковых уровней. Для грамматики важнее форма, поэтому Кантино признаѐт приоритет
означающего в строении языковой системы и сознательно вводит принципы фонологического анализа, предложенные М. С. Трубецким, в изучение знаков через их форму.
Дискуссию по поводу маркированного / немаркированного члена оппозиции он также
предлагает решать следующим образом: «определение показателя маркированного
члена должно быть лишь формальным, основанным лишь на структуре означающего.
Никакой семантический или логический анализ не может превалировать над формальным анализом означающего и его связей с другими означающими » [1, с. 81].
Центральное место в его работе занимает понятие семантической оппозиции, которую он называет сигнификативной (СО), еѐ члены – комбинаторные и факультативные морфемы (любые формальные элементы с грамматическим значением) и лексемы
(любые формальные элементы с лексическим значением). Основной единицей, членом
оппозиции, становится знак языка, т. е. двусторонняя единица (совокупность означаемого и означающего). СО – оппозиция из двух знаков с различными означаемыми.
Кантино справедливо подчѐркивает многочисленность СО в любом языке, ведь
каждый формальный элемент, имеющий значение, противостоит всем остальным. Все
же, по его мнению, классифицировать их возможно.
Как и Трубецкой, Кантино выделяет три принципа классификации: 1) по отношению СО ко всей системе оппозиций данного языка, 2) по характеру отношений между членами оппозиций, 3) по объѐму их различительной функции.
По первому принципу, как известно, у Трубецкого все оппозиции классифицируются по квалитативному (одномерные – многомерные) и квантитативному (пропорциональные – изолированные) критериям. Анализ оппозиций, представленных Трубецким, который осуществил сам Кантино, а также замечания других лингвистов
(например, А. Мартине отмечал, что некоторые одномерные оппозиции Трубецкого не
являются таковыми) позволили Кантино сделать вывод о необходимости пересмотреть
деление на одномерные и многомерные оппозиции [1, с. 76]. Однако, несмотря на невозможность, с точки зрения Кантино, сохранить цепочки одномерных оппозиций
Трубецкого, он высоко оценил глубокий смысл, который они имеют в создании глобальной консонантной системы.
Различение пропорциональных (ПО) и более многочисленных изолированных
(ИО) СО Кантино предлагает оставить в том виде, который оно имеет у Трубецкого.
90
Причѐм, по его мнению, эти виды оппозиций должны разграничить лексическое и
грамматическое, ибо первые принадлежат к сфере грамматики, вторые – лексики, таким
образом, определяется удобная процедура для проведения точной границы между ними.
Если ИО становится ПО, она переходит в сферу грамматики (например, словообразование), наоборот, если ПО редуцируется до ИО, она теряет грамматический характер.
По характеру отношений между членами оппозиций количество классов, выделенных Трубецким, было сокращено до двух: привативные и эквиполентные, ибо, по
замечанию Кантино, градуальные оппозиции среди СО не встречаются. Кантино также
предположил, что в развитии языка существует тенденция постепенной замены эквиполентных оппозиций более частотными привативными.
Классификация СО по их различительной способности в концепции Кантино не
имеет существенных отличий от классификации Трубецкого (постоянные оппозиции и
нейтрализующиеся), однако у основателя теории оппозиций нейтрализуются только
одномерные оппозиции. Кантино же такого ограничения не выдвигает, поскольку не
различает одномерные и многомерные оппозиции. При этом он считает, что нейтрализуются только оппозиции, где означающие очень похожи [1, с. 84]. Более того, Кантино выделяет три вида условий нейтрализации: 1) синтаксические, 2) лексические,
3) морфологические.
Кантино настаивал, что корреляция, т. е. любая серия привативных оппозиций,
пропорциональных между собой, полезна не только в фонологии, но и в грамматике, т.
к. она составляет основу для формирования самого определения грамматической категории.
Вопрос о логических основаниях классификации Трубецкого также рассматривался Кантино, однако, по его мнению, логический квадрат с его отношениями
контрарности, контрадикторности, субконтрадикторности и подчинения обосновывает
лишь одну классификацию (по характеру отношений между членами оппозиций) в системе Трубецкого, что, по мнению Степанова, не является справедливым [5, с. 215].
С точки зрения отношений между двумя членами парной оппозиции Кантино
устанавливает следующие соотношения: 1) отношения пересечения, которые охватывают значительную часть оппозиций Трубецкого; 2) отношения включения, которые
включают все привативные оппозиции Трубецкого, однако, по мнению Кантино, к этому
типу отношений также можно отнести градуальные оппозиции; 3) отношения тождества
(различные инварианты как реализация одной фонемы); 4) отношения внеположенности охватывают, как считает Кантино, лишь некоторое количество эквиполентных оппозиций, а именно те, члены которых не имеют ни одного общего признака. Таким образом, они не создают единство, что противоречит точке зрения Трубецкого.
С. Маркус утверждает, что Кантино, который систематически исследовал возможность применения классификации Трубецкого к сигнификативным оппозициям и
показал, что типы этой классификации соответствуют фундаментальным отношениям в
символической логике, даже улучшил еѐ, хотя и использовал только отношения включения и элементарные операции теории множества (сам С. Маркус добавляет отношение
эквивалентности). Даже замена термина оппозиция на термин отношение в концепции
Кантино считается Маркусом удачной, поскольку термин отношение более общий, поэтому более адекватный [2, с. 47].
По оценке Ю. С. Степанова, работа Ж. П. Кантино стала значительным опытом в
исследованиях «парадигмы» и значительным шагом к обобщению понятий функции,
дистрибуции и оппозиции [5, с. 236].
По мнению О. Г. Ревзиной, в своей концепции Кантино верно определил критерий, определяющий важнейшее отличие грамматики от лексики (повторяемость оппозиции – еѐ уникальность), и ядро грамматической категории безусловно составляют серии привативных пропорциональных оппозиций, однако он упростил факты анализа
языковых единиц, потому что моделирование большинства категорий реальных индоевропейских языков нельзя ограничить лишь введением дополнительных пучков серий
окончаний или эквиполентных противопоставлений. Кантино главное внимание уделяет формальной стороне СО, план содержания исследуется недостаточно [3, с. 7–8].
Несмотря на наличие некоторых недостатков в попытке Кантино применить метод оппозиций в исследованиях морфологического уровня, его вывод о необходимости
91
признания этого метода «общим методом формальных классификаций», который
предоставляет возможность решать большинство грамматических задач и «позволяет
изучать очень углубленно любую часть языковой системы», способствовал его популяризации и целому ряду исследований на его основе в языкознании ХХ ст. Поэтому нельзя отрицать, что в целом этот подход к морфологии оказался весьма плодотворным.
Библиографический список
1.
2.
3.
4.
5.
6.
Кантино Ж. П. Сигнификативные оппозиции // Принципы типологического анализа языков различного строя / отв. ред. Б. А. Успенский. – М., 1972. – С. 61–94.
Маркус С. Логический аспект лингвистических оппозиций // Проблемы структурной лингвистики
1963 / отв. ред. С. К. Шаумян. – М. : Изд-во АН СССР, 1963. – С. 47–74.
Ревзина О. Г. Предисловие // Принципы типологического анализа языков различного строя / отв.
ред. Б. А. Успенский. – М., 1972. – 282 с.
Стеблин-Каменский М. И. Спорное в языкознании. – Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1974. – 142 с.
Степанов Ю. С. Методы и принципы современной лингвистики. – М. : Наука, 1975. – 312 с.
Трубецкой Н. С. Основы фонологии. – М. : Изд. иностр. лит., 1960. – 372 с.
ТИПЫ ОБРАЗОВАНИЯ НАРЕЧИЙ В САНСКРИТЕ
И ДРЕВНЕИРЛАНДСКОМ ЯЗЫКЕ
К. В. Харитонова
Московский государственный университет
им. М. В. Ломоносова, г. Москва, Россия
Summary. The class of adverbs formed late in Indo-European languages, and it is rather heterogeneous. Some scolars argue that there is nothing common between the systems of adverbs in different Indo-European
languages. However it seems to be useful to compare the system of adverbs in Sanskrit with such system in Old
Irish. It appears necessary to find common types of word formation in these languages to make hypotesis about
Proto-Indo-European adverbs.
Key words: comparative Indo-European linguistics; Old Irish; Sanskrit; adverbs; word formation.
Наречия – лексико-грамматический разряд слов, поздно сложившийся в индоевропейских языках, достаточно пѐстрый по своему составу. Не все исследователи считают наречие самостоятельным классом: так, О. Есперсен объединяет наречия, предлоги, союзы и междометия в один разряд – «частицы», поскольку «с точки зрения формы все они неизменяемы» [2, с. 98–99]. С другой стороны, наречие является знаменательной частью речи, имеет общеграмматическое значение «признак признака», может характеризовать предикат в предложении, а также способно сочетаться с другими
знаменательными словами по способу примыкания, что позволяет рассматривать
наречия как отдельный класс слов.
По мнению А. Мейе, «каждый язык в течение своего собственного развития создал наречия» [5, с. 355]; «очень немногие наречные формы свойственны нескольким
языкам индоевропейской семьи» [5, с. 355]. В. А. Кочергина также считает, что «наречие выступает как часть речи, наиболее индивидуально представленная по языкам,
слабо поддающаяся сравнительно-историческому исследованию даже в близкородственных языках» [4, с. 114]. Однако общие черты в образовании наречий в санскрите и
древнеирландском языке можно выделить. Так, в рассматриваемых языках наречия по
происхождению связаны с существительными, прилагательными и местоимениями в
формах косвенных падежей.
Идея сравнения кельтского материала с индоиранским может вызвать критику
«из-за огромного временного разрыва» [3, с. 10], а также по той причине, что санскрит
и древнеирландский язык не являются близкородственными. Подобное сравнение было предпринято ранее Ж. Вандриесом, М. Диллоном, В. П. Калыгиным, и в ходе их исследований были сделаны выводы о сохранении глубоких архаизмов в крайних точках
индоевропейского ареала. При этом число сравниваемых языков должно быть строго
ограниченным: трудно ожидать, что одинаковые архаичные типы словообразования
будут встречаться на всей территории иендоевропейского ареала. При сравнении санскритского и ирландского материала В. П. Калыгин ориентируется «не на абсолютную
92