«Но время, высший из судей, ведет на свет во мраке сущих...»
реклама
Миссионерская православная газета ЛИКИ СВЯТЫХ №1-2 ФЕВРАЛЬ 2 0 1 1 11 Н А П О М О Щ Ь С Т РА Ж Д У Щ И М «Íî âðåìÿ, âûñøèé èç ñóäåé, âåäåò íà ñâåò âî ìðàêå ñóùèõ...» На грани жизни и смерти В 2006 году в Санкт-Петербурге, во время Славянского хода, Ирина Поливцева, которая уже много лет занимается паломническими поездками, сокрушалась, что мы не можем найти времени, чтобы заехать на Смоленское кладбище, помолиться в часовне у мощей блаженной Ксении. Я тогда совершенно не знала, кто такая Ксения Петербуржская, и утешала Ирину: «Зачем переживатьто, у нас в Ходе еще столько святых будет, дай Бог их по именам запомнить». А Ирина мне: «Нет, Надежда, не понимаешь ты, какой возможности лишаешься». Прошло время, в начале 2010 года увидела передачу Андрея Малахова «Пусть говорят» памяти блаженной святой. Истории о ней потрясли меня до слез. Пришло прозрение, чего лишилась я в 2006 году! А может, не накопилось на тот момент в моей жизни еще столько проблем, с которыми от всего сердца захотелось обратиться к святой, припасть к ее раке, умолять о помощи. В передаче потряс рассказ Оксаны, в крещении Ксении, прилетевшей из Иркутска. Ее двухлетняя дочь съела смертельную дозу сильнейшего снотворного и умирала практически на руках матери. Даже врачи реанимации с новейшим оборудованием оказались бессильны. Отдали умирающую девочку матери и сказали везти в другую больницу. В отчаянии женщина взмолилась Господу, чтоб тот и ее жизнь забрал вместе с жизнью дочери. И вдруг увидела Оксана, будто по заснеженному полю в рубище и рваном платке к ней приближается святая Ксения и говорит: «Раздень ребенка догола, положи в сугроб и снегом растирай». Оксану стало лихорадить – ведь дочь замерзнуть может, а святая ей: «Она у тебя и так уже умерла». Женщина остановила машину, раздела ребенка и начала растирать снегом, муж тоже стал помогать жене, и девочка пришла в себя… Воплотив в себе образ любимого мужа, идет она на помощь страждущим Из жития следует, что блаженная Ксения родилась в начале XVIII века у благородных и богатых родителей. В 18 лет вышла замуж за Андрея Федоровича Петрова, полковника и придворного певчего. Брак был счастливым, но недолгим: когда Ксении было 25 лет, муж скончался. Ксения надела на себя мундир любимого мужа и, раздав все имущество бедным, в том числе и дом, стала странницей, безродной нищенкой. Такого прежде не случалось! – И то! Твердит, что жив супруг, Напротив, Ксения скончалась! Не откликается, свое Священник храма на Смоленском кладбище отец Виктор считает поступок Ксении блаженной высшим символом любви, продолжением жизни мужа в себе, глубочайшим символом супружеского единства. Заслышав имя, хоть разбейся, А кликнет кто-нибудь ее: – Андрей Федорович! – Здесь я! Священник храма на Смоленском кладбище отец Виктор считает ее поступок высшим символом любви, продолжением жизни мужа в себе, глубочайшим символом супружеского единства. А мы: Ромео, Джульетта! Отравиться дело не хитрое, а ты попробуй-ка жить, воплотив в себе образ любимого мужа, помогая страждущим, а потом в образе святой – уже всем обращающимся! Почему же она приняла на себя такую жертву? Да потому что муж ее умер скоропостижно, уйдя в мир иной без покаяния, не приняв святое причастие. Значит, Бог не допустил его до этого, и нужно было теперь кому-то за него каяться. Удивительно Господь все в жизни устраивает. В 2007 году мы Ушаковским ходом направились в Санаксарский монастырь за частичками мощей святого праведного воина Феодора Ушакова. Рядом с его мощами покоятся мощи брата святого адмирала тоже Феодора (Ушакова) только еще и Санаксарского. Чем, казалось бы, могут быть связаны два этих имени: Ксении блаженной и Феодора Санаксарского? В книге Веры Державной «Блаженная Ксения и Пантелеимон целитель» прочитала, что юный Иоанн Ушаков, любимый отпрыск своих родителей, был зачислен сержантом в Петербургскую гвардию. Молодые офицеры в свободное время вели разгульный образ жизни, и сержант Ушаков в том числе, пока на одной из пирушек вполне здоровый офицер, весело возглавлявший застолье, не свалился внезапно замертво. Очень похоже, что этим самым офицером и был Андрей Петров, муж Ксении. Спала с глаз Ушакова пелена, когда увидел он, как в мгновение ока человек перешел в вечность. Ушаков бросил службу и, переодевшись в нищенское платье, ушел в двинские леса, а потом принял монашество и обосновался в Санаксарской обители. Рядом основал Алексеевский женский монастырь, в котором какое-то время и пребывала Ксения. Скорее всего, Федор Санаксарский и благословил Ксению на возвращение в Петербург на подвиг юродства. Одна смерть явилась не только основанием для великой подвижнической любви, но и рождением для России сразу двух святых. Днем блаженная бродила по Петроградской стороне, где в то время жили люди небогатые, а ночью уходила за город, в поле, где, простаивая на коленях до самого рассвета, молилась и попеременно клала земные поклоны на четыре стороны… Молилась в зной и холод, летом и зимой. Когда мороз опускался до 30-ти градусов, снег вокруг нее таял на десять метров… Когда одежда мужа совсем истлела, Ксения стала носить красную кофту с зеленой юбкой и туфли на босу ногу, но Господь хранил ее в студеные и сырые петербургские ночи. Но время – высший из судей, Ведет на свет во мраке сущих. В шумах базарных площадей Встречала Ксения людей, Не слишком праведно живущих. – Купец, что драл за сапоги, Ей золотой давал, слыхали? Она: – Себе побереги! Дак разорен, ограблен али… Царя примает на коне! Слышь, Марфа, медную копейку! И бедным, сказывали мне, Сей сует грош за душегрейку! Блаженной предлагали теплую одежду, деньги, но она брала лишь «царя на коне» – копейки с изображением св. Георгия, прозываемые грошиками, и тут же раздавала их другим нищим. Грошиками этими пожары тушила, благословляла… Грошик Ксении блаженной На Леушинском кладбище Санкт-Петербурга, в храме Иоанна Богослова, имеется икона святой Ксении с грошиком. Настоятель заказал икону, иконописец написал, а рука у Ксении оказалась у груди пустой, точно чего-то не хватало. В храм зашла женщина. Священник в это время стоял у иконы Ксении блаженной. Женщина подошла к нему и сказала, что хочет передать в храм монету, долгое время хранившуюся в их семье… Настоятель сначала отказывался, мол, он не нумизмат, чтобы старые монеты принимать, а женщина умолила ну не возвращаться же с ней домой. Посмотрел настоятель на монету и остолбенел – ею оказался самый настоящий екатерининский грошик. И рука настоятеля сама потянулась к иконе. Приложил, и точно ее здесь и не хватало. Эта монета в память о чудесном спасении от пожара дома Евдокии Беляевой: встретив ее на Петроградской стороне, Ксения блаженная подала ей медный пятак с «царем на коне» и сказала: «Возьми пятак, потухнет». Освятить икону Ксении блаженной с прикрепленным к ее руке грошиком настоятель решил в день памяти святой, на ее мощах в часовне Смоленского кладбища. Подготовил все к освящению и вдруг услышал шепот людей: «Владыка, владыка идет»… И правда, увидел, как в часовню зашел архиепископ Новгородский Лев. Батюшка обратился к нему с просьбой освятить икону блаженной архиерейским чином. После освящения новоосвященную икону паломники решили встретить акафистом прямо у часовни. Со стороны алтаря, где читали акафист, стоит кованый подсвечник с крышей, на нем лежат записки с прошениями, цветы… За день их большое множество скапливается, а в день памяти святой – особенно, чуть не до цоколя крыши. Зажгли паломники перед акафистом свечи, их оказалось так много, что накалившаяся крышка спровоцировала огонь. С записок пламя переметнулось на высохшие от нагрева цветы, которые, как солома, тут же приняли на себя возгорание. Что делать батюшке? И чтение акафиста бросить нельзя, и предпринимать что-то надо. Читая, он произнес: «Радуйся, Ксения блаженная… Братья и сестры, тушите пожар… Радуйся, молитвенница, о душах наших… Снег кидайте… Радуйся… Ну, что вы стоите?..» А те и впрямь застыли в благоговении, и точно не видят вокруг ничего, только батюшкино чтение слушают. Когда загорелось все, тут уж настоятель во всю мощь возопил: «Радуйся, Ксения… Помоги нам…» И в этот момент горящая копна цветов свалилась к ногам настоятеля, рассыпавшись по снегу миллионом горящих искр. Батюшка радостно выкрикнул: «Радуйся, блаженная Ксения, нас не оставляющая…» (В тексте приведены отрывки из историко-религиозной поэмы Ирины Семеновой «Ксения Петербуржская») Надежда БОЛЬШАКОВА
