Степаненко О.А. ЖАНРОВЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ ИНИЦИАЦИИ ТЕМАТИЧЕСКОГО УЗЛА В АНГЛОЯЗЫЧНОМ ДЕТЕКТИВНОМ РОМАНЕ
реклама
Степаненко О.А. ЖАНРОВЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ ИНИЦИАЦИИ ТЕМАТИЧЕСКОГО УЗЛА В АНГЛОЯЗЫЧНОМ ДЕТЕКТИВНОМ РОМАНЕ Одесский национальный университет Диалогическое речевое общение последнее время все больше привлекает внимание лингвистов, что вполне естественно в связи с последними достижениями в области речевой коммуникации. Общепринято считать, что диалогическая речь – первичный способ общения, удовлетворяющий потребность общества как в социальных контактах между индивидуумами, так и в получении необходимой информации. Исследование закономерностей реализации диалогических отношений подразумевает изучение инструментария этих отношений. Настоящая работа посвящена изучению синтаксической организации художественного диалога в современном англоязычном детективном романе. Объект исследования – диалогический дискурс современного англоязычного детектива. Предмет – изучение поверхностной структуры реплик, инициирующих новый тематический узел в персонажном диалоге. Основная цель – верификация рабочей гипотезы о преобладающей роли вопросительных предложений в инициации персонажного диалога англоязычного детективного романа. Ограничение объясняется предмета следующими исследования соображениями. С простым одной предложением стороны, простое предложение является доминирующим типом предложения в диалоге, а с другой, – центральной единицей синтаксиса [19:42]. Фактический материал исследования представлен 4000 речевых образцов вопросительных предложений, употребленных для вторичной инициации диалогического речевого общения. Примеры отбирались методом сплошной выборки из англоязычного детективного романа. Обращение к жанру «детектив» мотивируется изложенными ниже факторами. В синтаксической организации художественного текста «детектив» занимает особое место среди других жанров. Концептуально работа основывается на преломлении классической теории познания и отражении её на уровне диалогического общения, а также на понимании различных видов интеррогатива как вербальной проекции вопросительной формы мышления. Указанный жанр, с нашей точки зрения, является идеальной моделью изучения функционирования вопроса как языкового, так и психологического феноменов. К жанру детектива или криминальной художественной литературе относится произведения, в которых всегда присутствуют преступление, преступник, сыщик и перспектива наказания. Преступление и его мотивы обусловлены в парадигме детектива причинно-следственными связями. Как отмечает Дж. Каддон, раскрытие преступления в детективе происходит путём дедукции, которая, по сути своей, представляет собой «вопросно-ответную цепь, радиально направленную от сыщика к участникам криминального действия» [32]. Таким образом, выбор детективного жанра в качестве материала исследования не случаен. Криминальные истории всегда характеризуются наличием тайны, своего рода логической загадки. Это характерный признак детектива, признак внешний, но, в то же время, определяющий специфику детективного сюжета. По справедливому замечанию С. М. Фелюшкиной, жанр детектива диктует очень четкую конструкцию произведения и как особый вид конфликта определяет особые способы его разрешения. Они напрямую связанны с активизацией мыслительных процессов личности, аналитической деятельности ума, опирающегося на силу логических законов [27:148]. Более того, по определению литературоведческого словаря Дж. Харви, «детектив – это развернутый вопрос, произведения» [33]. ответ на который читатель получает в конце Приведенные выше рассуждения позволяют выстроить рабочую гипотезу данного исследования. Можно предположить, что если в произведении есть загадка, то для решения её первостепенную роль на вербальном уровне должны играть вопросно-ответные конструкции. Проведенный анализ текста показал, что, детектив во многом построен на широком использовании диалога, являющегося основным средством движения сюжета. Именно в процессе непосредственного опроса участников событий заполняются недостающие звенья в логической цепи расследования. Цели и задачи настоящей работы заключаются в изучении типов простого вопросительного предложения в организации инициации диалогического речевого общения в тематическом узле. Отсюда, анализ механизма диалогической речи, общения приобретает особую актуальность. Интерес к проблемам коммуникации обусловил появление в лингвистике значительного количества работ, посвященных изучению структурных и семантических особенностей диалогической речи. Вопросу теории диалога и изучения его структурно-семантической организации посвящен целый ряд исследований отечественных и зарубежных лингвистов. Среди них работы Н. Ю. Шведовой, И. Л. Святогора, С. С. Беркнера, И. Б. Хлебниковой, А. Р. Балаяна, В. Г. Гака, С. Ф. Занько, Ю. М. Скребнева, К. Гаузенблаза, Дг. Хиндза, и др. Традиционно речевая коммуникация рассматривается как межсубъектное взаимодействие принципиально посредством материальных знаков. равных партнеров, При этом, функционирующее речевое общение является многоплановым явлением, которое представляется в лингвистике в виде нескольких уровней. В процессе непосредственного опроса участников событий заполняются недостающие звенья в логической цепи умозаключений. Именно, в межличностном общении коммуниканты осуществляют презентацию своего внутреннего мира другому субъекту, обмен мыслями, идеями, образами, влияние на цели и потребности, оценки и эмоциональное состояние другого человека. Однако философское понимание речевого общения подразумевает, что оно является не только межличностной связью, но и взаимодействием любых модификаций субъекта. Как известно, речевое общение – это многоплановый процесс развития контактов между людьми, порождаемых потребностями совместной деятельности или необходимостью удовлетворения информационного дефицита. Последний играет особо важную роль в познании и, в частности, в прояснении речевой ситуации, предмета беседы, и т. д. Текст детектива также построен на широком использовании диалога, являющегося основным средством движения сюжета, который разворачивается путем выяснения сыщиком обстоятельств совершенного преступления. В современных исследованиях по функциональному синтаксису особое внимание уделяется изучению грамматического статуса и роли единиц, являющихся непосредственными составляющими текста. Очевидно, что отношения в диалоге реализуются через систему речевых действий контакта и их интенциональность. О чем бы ни говорил человек, его речь ориентирована на слушателей, рассчитана на активное понимание и призвана оказывать воздействие. Она строится с учетом интеллектуального потенциала, эмоционального и социально - личностного статуса партнеров. В то же время, как известно, главное в речевой деятельности - выполнение коммуникативного смыслового задания говорящего. Иными словами, обмен информацией происходит за счет реализации интенции информативного интереса, который, в свою очередь, осуществляется в диалоге в виде обмена репликами. Под художественным диалогическим дискурсом понимается коммуникативное взаимодействие, воссозданное средствами художественного произведения, рассматриваемое в динамике, с учётом не только языковых, но и экстралингвистических факторов, включающих в себя знания о мире, установки и цели адресата. Подобная трактовка диалогического дискурса созвучна как ряду существующих подходов к дискурсу, так и современному пониманию диалога художественного произведения. Очевидно, что диалогический дискурс не представляет собой единого монолита, а репрезентируется в виде определенных, легко вычленяемых фаз, связанных с установлением контакта, его поддержанием и размыканием [19:87]. Текстовое пространство диалога в лингвистике принято подразделять на определенные фазы его протекания. Обычно исследователи выделяют фазу установления контакта, информационную фазу диалога и диалога. Некоторые авторы, рассматривая фазу размыкания диалогический макротекст, определяют инициальную фазу, зенит и финальную фазу [26: 23]. З. М. Ветчинкина и Р.Н. Денисова считают экспозицией инициирующую реплику диалога, а постпозицией – финальную реплику диалога [10] Вышеуказанные сегментации диалога в общих параметрах соответствуют трем общепринятым фазам диалогического общения. Инициирующую фазу диалога можно рассматривать как речеэтикетную, в которой коммуниканты обмениваются формулами вежливости. Аналогичной фазой является и фаза размыкания контакта, которая также во многом обусловлена правилами вежливости и нормами речевого общения, принятыми в данном обществе. Например -“Nero Wolfe speaking, Mr. Cramer. How are you?” -“I’m fine. You?” -“Well. В приведенном примере инициируется диалог между детективом Н. Вульфом и его клиентом мистером Кремером. Собеседники обмениваются стандартными формулами приветствия, а также репликами размыкания контакта. Очевидно, что рассмотренные высказывания не несут какой- либо информационной нагрузки в плане сообщения чего-либо нового, а лишь демонстрирует дружеское расположение и готовность к коммуникативному сотрудничеству. Таким образом, можно сделать вывод о том, что для инициирующей и замыкающей фаз диалога структурно-коммуникативный тип реплик не имеет первостепенного значения. Наиболее важной с точки зрения передачи сообщения является информационная фаза диалога. В ней собеседники стремятся реализовать свои коммуникативные интенции и целеустановки, повлиять на внутренний мир слушающего и удовлетворить свой коммуникативный интерес. Диалогический макротекст состоит из диалогических микротекстов, или, называемых И. Б. Морозовой, тематических узлов. обладает определенной При этом, каждый тематический узел смысловой завершенностью и синтаксически выражается в виде определенного набора диалогических единств [19:54]. В каждом коммуникативная тематическом идея, которой узле так реализуется или иначе одна основная подчинены реплики собеседников. По данным нашего исследования в текстовом пространстве каждого конкретного диалога различают в среднем от 1-го до 5-ти тематических узлов. Например: -“Would you say the Syndicate is a happy sort of place, sir?” -“Oh yes. I think everybody would tell you that” -“No hostility? No, er, personal animosities?” The Dean looked a little uneasy, and it was clear that he might have one or two reservations – minor ones, of course. -“There are always a few er difficulties. You find them in every, er – ’. -“What difficulties?” -“Well – basically, I think, there always be just a little, er, friction, shall we say, between the old generation – and one of the younger Syndics. You always get it. It was just the same when I was their age.” -“The younger ones have their own ideas?” -“I’m glad they have.” “Are you thinking of any particular incident?” Again the Dean hesitated. –“You know the sort of thing as well as I do, surely? One or two people get a bit hot under the collar now and again.” -“Has this got anything to do with Mr. Quinn?” -“Quite honestly, Chief Inspector, I think not. В приведенном примере информационная фаза легко прослеживается тремя тематическими узлами (далее ТУ), в каждом из которых выражается одна вполне конкретная идея. Так, в первом ТУ речь идет об общей обстановке в синдикате, во втором, - о конфликте поколений, в третьем,- о связи синдиката с убийством мистера Квинна. Несмотря на наличие трех ТУ с конкретными коммуникативными интенциями собеседников, весь диалогический макротекст реализует одну общую коммуникативную интенцию, направленную на удовлетворение информационного интереса по поводу раскрытия преступления. В свою очередь, каждый ТУ распадается на, так называемые, диалогические единства (далее ДЕ). Схематично диалогическое пространство представляется следующим образом (рис 1): ДЕ 1 4-я фаза -------------------ДЕ 2 -------------------… -------------------- 3-я фаза Информационная фаза ДЕ n ---------------------------------------------------------- ТУ 1 ~~~~~~~~~~~~~~~~ ---------------------------------------------------------- ТУ2 ~~~~~~~~~~~~~~~~ ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- ТУn Рис. 1. «Синтаксическая организация информационной фазы диалога» ТУ 1, ТУ 2, ТУ n- тематический узел 1,2,…n ДЕ 1, ДЕ 2, ДЕ n- диалогическое единство 1,2,…n Речевой акт принято понимать, как элементарную единицу речевого общения. Всякое речевое действие, как способ достижения человеком той или иной цели, выступает именно в виде речевого, или иллокутивного акта Речевые акты неоднозначны по своему коммуникативному заданию, поскольку, как известно, беседа протекает в двух плоскостях: чисто коммуникативной, т. е. содержательно – информативной и, метакоммуникативной, обслуживающей ритуальные и социальные цели общения. Связанные с установлением речевого контакта речевые действия имеют то общее свойство, что, обычно, сами по себе они не являются целью общения. В настоящей работе под инициацией диалогического речевого общения будет пониматься не любая реплика, являющаяся стимулом к продолжению беседы, а только реплика, открывающая первичную фазу диалогического общения или вводящая новый тематический узел. Отсюда, инициацию диалогического речевого общения можно рассматривать как первичную (служащую для первичного установления контакта), так и вторичную (служащую для введения нового тематического узла в разговоре). Например, Edward hurried into the room. -“What’s the matter?” demanded Chairman. -“Nothing. It’s only the awful thought [37]. -“Any more questions?” Melanie asked -“No I can’t think of one” -“You know something?’ she asked excitedly – “I have a new idea” [35]. В приведенных выше ДЕ реализуется первичная (1) и вторичная (2) инициации диалогического речевого общения. В примере (1) -“What’s the matter?” инициирующая реплика является одновременно контактоустанавливающей. Следовательно, реализуется первичная инициация общения. В примере (2) -“You know something?’ реплика Мелани меняет первоначальное направление беседы, вводя новую тему разговора. В данном случае реализуется вторичная инициация диалогического речевого общения. Очевидно, что введение нового предмета разговора подразумевает потребность в получении дополнительной или новой информации, в связи с чем, использование вопросительных конструкций имеет первостепенное значение. При этом установлено, что инициирующей репликой в диалогическом единстве обычно выступает интеррогатив. Под последним в настоящей работе понимается формальный аналог вопроса, как формы познания действительности. «Интеррогатив призван имитировать и представлять в речи вопрос» [4:14]. Как известно, понятие вопроса относится к числу понятий, имеющих общенаучное значение. Выделение вопроса в качестве научной проблемы мы находим уже у древнегреческих мыслителей, которые интересовались проблемой вопроса, типами вопросительных предложений, обстоятельствами, при которых возникают проблемные ситуации. Философски-логические основы теории вопроса были заложены в древней Греции, прежде всего в трудах Аристотеля. Современная теория вопроса может быть определена как интегральная дисциплина, сочетающая данные логики, психологии, лингвистики, философии, социологии и многих других дисциплин. Н. И. Жинкин впервые показал, что вопрос и вопросительное предложение – две разные категории. Вопрос – это разновидность речевого действия, разновидность общения посредством речи, а вопросительное предложение – это форма фиксации мысли [13]. Вопросительное предложение может передавать информационный поиск или такие речевые действия, как предположение, недоумение, просьбу [28:78]. А. Н. Мороховский также указывал на нетождественность языка и мышления: « Нетождественность языка и мышления – положение, принимаемые лингвистами разных школ и направлений, но признание этого положения требует и признания его следствия – мышление и язык оперируют единицами, которые коррелируются, но не являются абсолютно тождественными [20: 37]. Являясь специфической формой развития знания, вопрос, по определению родоначальника индуктивной логики Ф. Бэкона, представляет собой первоначальный этап познания. Познавая мир и самого себя, человек постоянно ставит перед собой вопросы [8]. С точки зрения формальной логики и философии любой вопрос имеет сложную структуру. В нем налицо как проблематическая, так и ассерторическая сторона. Последняя характеризует предмет вопроса, выделяет нечто, существование чего подразумеваются в нем и признаки чего пока неизвестны, а также очерчивает класс возможных значений неизвестного. Эта сторона вопроса выступает на первый план и приобретает самостоятельное значение как инструмент познания. Вербальное познание действительности, обеспечивается, как известно, интеррогативными предложениями, являющимися отображением вопроса как философской категории. [Философский словарь] По справедливому замечанию Библера В. С. «человек отвечает своим бытием на чей-то вопрос, вопрошает иное бытие. Весь человек «насквозь» имеет вопросно-ответный смысл [7]. Рассматривая вопрос как инструмент познания действительности, необходимо обратиться к теории информационного дефицита. В. И. Шульгина рассматривает вопрос и как запрос информации, и как носитель информации [31]. «Спрашивание обеспечивает возможности познания, раскрытия смысла: понимание проблематичности чего-либо всегда уже есть спрашивание. Диалектика вопроса и ответа позволяет проследить процессы осмысления действительности сознанием» [30]. Познавательные функции вопроса связаны с получением и уточнением информации, а так же с конкретизацией ранее полученных представлений о предметах и явлениях действительности. Изучение вопроса интересно как с теоретико-познавательной точки зрения, так и с точки зрения его использования в прикладных целях. Отсюда, основой создания вопросительных конструкций является возникающий в процессе речевого общения психического дискомфорта, противоречивых, логически когнитивный диссонанс, или состояние вызванное наличием в сознании человека несовместимых представлений, отсутствия базисного знания, которое приводит к внутреннему конфликту. Использование вопросительных конструкций является материальным отражением психологической способности человека к познанию на вербальном уровне. В. К. Крысько вводит понятие «вербальной идентификации», определяя ее как «использование вопросительных конструкций для опознания, отождествления чего-либо с чем-либо, одного объекта с другим [16]. Кроме того, с позиции восприятия вопрос можно рассматривать не только как способ восполнения информационного дефицита, но контроля восприятия высказанной информации партнером [31]. Говоря о функционировании вопросительных конструкций в речевом общении, необходимо также рассмотреть понятие «мотивация». Несмотря на множественные толкования «мотивации», ее дефиниция остается дискуссионной в лингвистике. Последняя зависит от аспектов ее рассмотрения. Исходя из рациональности речевого общения как способа социального взаимодействия, в настоящей работе под термином «мотивация» будет пониматься удовлетворение когнитивного интереса участников коммуникации. При этом в зависимости от предмета интереса, говорящий создает свою определенную сеть когнитивно- мотивированных высказываний и строит вопросы [10]. Следовательно, вопросы можно рассматривать как импликаторы речевого поведения коммуникантов, служащих мощным стимулом вовлечения адресата в процесс общения. Вопросительные конструкции, в данном случае, имеют объективную лингвопсихологическую основу, как инструмента вербального познания, так и субъективную, - сопряженную с речевым намерением коммуниканта по удовлетворению личностного интереса и обеспечению мотивации речевого общения. Таким образом, вербальный вопрос – это выраженный в форме интеррогатива и реализуемый в виде ответа запрос мысли, направленный на развитие – уточнение или дополнение знаний в процессе речевого общения. В отличие от суждения вопрос не содержит ни утверждения, ни отрицания, поэтому выраженную в нем информацию не оценивают в терминах истины или лжи, т.е. о вопросе не говорят, как об истинном или ложном. Очевидно, что любой вопрос уже опирается на уже известное знание, которое выступает его базисом и играет роль предпосылки вопроса. Познавательная функция вопроса реализуется в форме ответа на поставленный вопрос. Ответ представляет собой новое суждение, уточняющее или дополняющее в соответствии с поставленным вопросом прежнее значение. Постановка вопроса и поиск информации для конструирования ответа составляет особую, присущую любому познавательному процессу вопросно-ответную логическую форму развития знаний. Вопросительное значение представляет собой запрос информации об осведомленности слушающего. Прямым способом выражения вопроса является вопросительное предложение, коммуникативная направленность которого отражает интенцию говорящего: а) получить информацию неизвестного для говорящего элемента ситуации или б) получить подтверждение или отрицание реализации определенной ситуации [23]. Постановка определенного типа вопросов является материальным отражением психологической способности к быстрому адекватному познанию людей и отношений на вербальном уровне. Являясь целостным структурным образованием, функциональной системой, состоящей из элементов различных уровней психологического отражения, вопросительные конструкции позволяют прогнозировать вербальное поведение партнера по коммуникации. Что же касается содержания, то вопросительные предложения характеризуются выраженной в них структурно, информационной лакуны в знаниях говорящего относительно денотата высказывания [13]. По определению Н. Белнапа и Т. Стила «вопрос – это абстрактное понятие ». Его формальным аналогом является интеррогатив. В настоящей работе к вопросительным предложениям были отнесены все высказывания маркированные, вопросительным знаком [4]. При этом, все вопросительные конструкции распадаются на структурно-предикатные и структурно- непредикатные. В структурно-предикатных вопросительных предложениях эксплицитно и имплицитно репрезентирована первичная структура предикации (подлежащее и сказуемое). К структурно-непредикатным вопросам относятся реплики, в которых невозможно рассмотреть подлежащно-сказуемостный нексус. По данным нашего исследования, структурно-непредикатные вопросы употребляются в 33 раза реже структурно - предикатных. При этом, к формальным вопросам авторы относят такие вопросительные конструкции, ответы на которые могут быть точно описаны, т.е. может быть установлена их логическая структура [4:6,14]. В настоящей работе вопрос рассматривается в качестве запроса того нового о чем не сообщается в высказывании. В свою очередь, в словаре лингвистических терминов вопрос определяется как «высказывание, имеющее целью побудить слушающего сообщить говорящему нечто, требующее выяснения [22]. Ряд авторов «метавопросы», выделяет помимо истинных вопросов так называемые под которыми обычно понимаются высказывания, не требующие ответа, а употребляемые лишь с целью поддержания контакта [9:12]. Иными словами, вопросы типа How do you do?, требующие в качестве ответа повторения вопроса или формального How are you? и не имеющие цели детального выяснения состояния дел собеседника, относятся к «метавопросам». Различное толкование самого понятия «вопрос» напрямую связано с пониманием термина «информация». Семантика информации, с другой стороны, в пределах любого заданного количества может варьироваться от конкретного количества информационных битов в единице высказывания, до «обессмысливания», т.е. изменчивости информации в плане сохранения или поддержания благоприятной обстановке беседы [11:51]. Отсюда, вопросительные предложения распадаются на собственно вопросы-запросы логической информации метавопросы-сигналы солидарности. Синтаксическая сторона информации характеризует внутренние особенности используемого в управлении «слепка » объекта, его структуру, сложность, организованность [15:9]. Кроме того, любая информация, не будучи ни материей, ни энергией, абсолютно пассивна. В то же время, в адекватной информационной системе, которой по нашему мнению является диалогический дискурс, может выявиться действенность информации, репрезентируемая в ответе на запрос. Этот запрос, лингвистически выражаемый в виде вопросительного предложения, кодируется в зависимости от типа семантики кодируемой информации. Сказанное здесь позволяет, в соответствии с использованием способа кодирования, разделить все возможные вопросы вне зависимости от их истинности, на закрытые и открытые. При этом, к открытым вопросам будем относить такие, которые являются запросом информации как результата отражения одного объекта в другом., т. е. как критерий выбора конкретного сущего среди множества данных (а). В свою очередь, к закрытым вопросам будем относить такие, которые определенное данное количество информации представляют со знаком «+», «-» или выражают неопределенность суждения. (б). Например: a) - “How do you know all this?” Eric asked. - “I made it my business to know” [34.] б) 1. -“Can’t I pay a call on my own sister?” A faint smile puckered her heavily rouged lips. -“No!” [38.] 2. -“Did you know her?” -“Yes.” Nora answered. [35] 3. -“Does that help, Mike? “ -“It could.” [36] 4. -“What do people think about my staying with Harrison?” -“I don’t know, Alice” [38.] В представленных выше примерах репрезентируются открытый вопрос (а) и закрытый вопрос (б). В диалогическом единстве (а) ответ представляет собой один вариант из бесконечного количества возможных. В диалогических единствах (б1) и (б2) ответы представляют собой согласие и несогласие соответственно. В ДЕ (б3,4) ответы выражают неопределенность. Таким образом, постановка открытых и закрытых вопросов в ТУ является определяющим фактором в организации процесса речевой коммуникации в плане удовлетворения информационного дефицита. В данной работе, мы, в соответствии с классификацией вопросов, предложенной Морозовой И.Б., к открытым вопросам относим так же и риторические вопросы, и волеизъявительные вопросы – просьбы. «Така позірна недбайливість до структурного оформлення» категории вопроса, объясняется тем, что целью исследования настоящей работы является чисто прагматическая задача определения роли вопроса во вторичной инициации диалогического общения [19]. Вопросительные синтаксические предложения, конструкции, как известно, выступающие представляет только в собой процессе непосредственного общения. Поиск, осуществляемый в вопросительных репликах, стимулирует речевую коммуникацию и заполняет информационные лакуны, обеспечивая тем самым, коммуникативную целостность разговора. В то же время, естественно предположить, что вторичная инициация диалогического речевого общения не ограничивается только лишь вопросительными предложениями, а может также репрезентироваться другими коммуникативными типами высказываний, как-то: императивами, повествовательными предложениями, а так же рядом неязыковых факторов (вступлением в разговор нового коммуниканта, изменение речевой ситуации). Использование указанных коммуникативных типов высказываний для вторичной инициации диалогического речевого общения легко объясняется с точки зрения интенциональности конкретного коммуникативного акта. Так, введение нового тематического узла (к примеру, состояния здоровья собеседника) может с одинаковой степенью интенциональности передаваться следующими типами предложения: -“How do you feel today?” (вопрос) -“Tell me about your health” (императив). -“I’d like you to tell me about your health” (повествовательное предложение). Например: 1. Joyce spoke decisively, “Brenda Wheatley was in there after that.” - “Oh?” [35]. 2. - “Shall we dance?” She said sharply, “Where have you been all this time?” [37]. 3. - “He closed his eyes and began, “I came out to Hong Kong many years ago.” - “Is Dino your son?” Richard cut him short [38]. 4. - “How do you explain how she got in?” -“Go and guess.” [36]. 5. - “It all comes of letting in this outsiders.” - No doubt.” Duff smiled. - “I suggest going to the bar and have a snack” [34]. В приведенных выше примерах инициации беседы, подчеркнутые реплики являются инициирующими и используются коммуникантами для введения новой темы разговора. Очевидно, что даже реплики, не обладающие структурой предикации типа “Oh?” , “Really?” могут служить толчком развития какого-то момента беседы. Анализ фактического языкового материала показал, что, из указанных выше способов вторичной инициации диалогического речевого общения, наиболее частотным является постановка вопроса (вопросительные предложения составляют 67, 7%, т. е., более половины от общего количества речевых образцов). инициации диалога, Таким образом, с точки зрения роли во вторичной особенно важным является изучение вопросительных конструкций. Императивные предложения именно употребляются значительно реже и занимают второе место по частотности использования для вторичной инициации диалогического общения.(19,2%) Что же касается повествовательных предложений, то они используются для выполнения указанного коммуникативного задания еще реже и составляют примерно 13,1%. Отсюда ясно, что именно структурно-предикатные вопросительные высказывания являются основной движущей силой диалогического общения. Отметим, что роль открытых и закрытых вопросов для вторичной инициации диалогического общения неоднозначна. Открытые вопросы употребляются примерно вдвое чаще, чем закрытые. Этот факт легко объясняется с позиции теории информации, так как открытые вопросы, в силу своей природы, дают больше возможностей для информационной свободы собеседника. Таким образом, проделанное исследование позволяет заключить, что вторичная инициация диалогического речевого общения осуществляется, в основном, за счет открытых структурно-предикатных вопросительных предложений. Указанный тип вопросов, с одной стороны, является структурно наиболее продуктивным, так как позволяет постановку вопроса к любому члену предложения, а с другой, предоставляет собеседнику широкую семантическую вариативность ведения беседы. Литература: 1. Арутюнова Н.Д. Диалогическая цитация / Арутюнова Н. Д. // Вопросы языкознания, 1986. – № 1. – С. 50-65. 2. Балаян А. Р. Основные коммуникативные характеристики диалога: автореф. дис. канд. филол. наук / А. Р. Балаян. – М., 1971. – 19 с. 3. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста / Баранов А.Г. – Ростов н/Д. – 1993. 4. Белнап Н. Логика вопросов и ответов / Н. Белнап, Т. Стил. – М., 1981. – 287с. 5. Беляевская, Е. Г. Когнитивные критерии выделения литературного жанра / Е. Г. Беляевская // С любовью к языку. М. - Воронеж: ИЯ РАН, Воронежский государственный университет, 2002. - С. 384-392. 6. Беркнер С. С. Проблемы развития разговорного английского языка в ХVIXX вв. (на материале драм и др. лит. жанров) / Беркнер С. С. – Воронеж: изд-во Воронеж. ун-та, 1978. – 230 с. 7. Библер В. С. От науковедения к логике культуры. (Два философских введения в двадцать первый век) / В. С. Библер. – Москва: Изд-во полит. лит-ры, 1991. 8. Бэкон Ф. Новый Органон 9. Вежбицка / Ф. Бэкон. – Л.: Соцэкгиз, 1938. – 244с. А. Речевые акты / А. Вежбицка // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика. Вып. XVI. – М.: Прогресс, 1985. – С. 251-275. 10. Ветчинкина З. М. О коммуникативно–прагматическом статусе учебного диалога [Текст] / З. М. Ветчинкина, Р. Н. Денисова // Лингвистические и методические аспекты коммуникации: сб. науч. тр. – Тюмень: Изд-во Тюмен. гос. ун-та, 1996. – С. 29–34. 11.Гарднер А. Язык разговора / А. Гарднер, А. Пиз. – М.:ЭКСМО-пресс, 2000. – 224с. 12. Губский Е. Ф. Философский словарь / Е. Ф. Губский, Г. В. Кораблева, Лутченко В. А. – М.: ИНФРА-М, 1997. – 576 с. 13.Жинкин Н. И. Вопрос и вопросительные предложения / Жинкин Н. И. // Вопросы языкознания. №3, 1995. – С.22-23 14.Иванова И. П. Теоретическая грамматика английского языка / И. П. Иванова, В. В. Бурлакова, Г. Г. Почепцов. – М.: Высш. школа, 1981. – 285 с. 15. Карогодин В.И. Информация как основа жизни / В И. Карогодин, В. Л Карогодина. – Дубна: «Феникс», 2000. – 208с. 16.Крысько В. Г. Социальная психология: словарь справочник / В. Г. Крысько. – Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2001. – 688с. 17. Михайлов Л. М. Коммуникативная грамматика немецкого языка / Михайлов Л. М. – М.: Высш. шк., 1994. – 256 с. 18.Морозова И. Б. Структурно-организующая роль простого предложения в различных функциональных стилях и формах общения (на материале современного английского языка / Морозова И. Б. – [2-е изд., доп. и расш.]. – Одесса: Бахва, 1998. – 192с. 19.Морозова И. Б. Парадигматичний аналіз структури і семантики елементарних комунікативних одиниць у світі гештальт-теорії в сучасній англійській мові: Монографія / И. Б. Морозова. – Одеса: Друкарській дім, 2009. – 384 с. 20.Мороховский А. Н. Слово и предложение в истории современного английского языка / Мороховский А. Н. – Київ: Вища школа. Головне видво. – 1979, 216 с., С. 37 21.Почепцов Г. Г. Фатическая метакоммуникация / Г. Г. Почепцов Семантика и прагматика синтаксических единств. – // Калинин: Изд-во Калинин. ун. - та, 1981 – С. 52-59. 22.Розенталь Д. Э. Словарь-справочник лингвистических терминов / Д. Э. Розенталь, А. М. Теленкова. – М.: Просвещение, 1985. – 399с. 23.Святогор И. П. Типы диалогических реплик в современном русском языке: автореф. дис. канд. филол. наук / Святогор И. П. – М., 1967. – 20 с. 24.Скребнев Ю. М. Типичные конструкции синтаксиса разговорной речи: пособие для учителя / Скребнев Ю. М. – Уфа, 1962. – С. 3-18. 25.Старикова Е. Н. Проблемы семантического синтаксиса / Старикова Е. Н. – К.: Вища шк., 1985. – 124с. 26.Сухих С. А. Прагмалингвистическое моделирование коммуникативного процесса / С. А. Сухих, В.В. Зелинская. – Краснодар: Изд-во Кубан. гос. унт, 1998. – 159 с. 27. Фелюшкина С. М. Детектив. Немного о жанре / С. М. Фелюшкина. – Подъем, 1972. – С. 147-153. 28.Чахоян Л. П. Синтаксис диалогической речи современного английского языка / Чахоян Л. П. – М.: Высшая школа, 1979. – 168 с. (стр. 78) 29. Шведова Н. Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи / Шведова Н.Ю. – М.: Изд-во АН СССР, 1960. – 377 с. 30. Шевченко И. С. Историческая динамика прагматики предложения. Английское вопросительное предложение ХVI-XX вв. / Шевченко И. С. – Харьков, 1998. – 127 с. 31.Шульгина В. І. Блок «питання-відповідь» як одиниця інформаційного синтаксису / В. І Шульгина // Функциональная лингвистика. Язык. Культура. Общество – II. – Ялта: СLC, 2000. – C. 67-72. 32.Cuddon J.A. The Penguin Dictionary of Literary Terms and Literary Theory. N.Y.: Penguin International, 1998. — 99lp 33.Harvey P. The Oxford Companion to English Literature: a Reference Book / P. Harvey. –Oxford, 1983. – 985 p. 34. Bigger E. D. Charley Chan Carries On / E. D. Bigger. – London: Pan Books, 2007. – 302 p. 35. Brown C. The Stripper / C. Brown. – N. Y.: The New American Library of Word Literature, Inc., 1983. – 127 p. 36. Chase J. H. A Coffin from Hong Kong / J. Chase. – London: Panther Books, 1985. – 127 p. 37. Christie A. The Mirror Cracked from Side to Side / A. Christie. – London: HarperCollins Publishers Ltd, 2006. – 256 p. 38. Paretsky S. Deadlock / S. Paretsky. – London: Ballantine Books, 1992. – 153 p.
