Координационное основание семантического отношения в дискурсе Е.В. Сидоров

ФИЛОЛОГИЯ И ЛИНГВИСТИКА
Е.В. Сидоров
Координационное основание
семантического отношения в дискурсе
Аннотация: в статье рассматриваются вопросы координационной и деятельностной природы семантического отношения в дискурсе. В составе семантического отношения признается необходимыми его адресованность,
бинарность, деятельностная кристаллизация. Семантическое отношение рассматривается как интегрированное
в знаковую координацию деятельностей участников дискурса.
Ключевые слова: речевая деятельность, знаковая координация, высказывание, семантика, говорящий, адресат.
Как известно, семантическое отношение – центральное языкоСидоров Евгений Владимирович,
вое отношение между словесным знаком и предметом. По поводу
доктор филологических наук, профессор,
природы этого отношения в современной лингвистике, как и в линг- профессор кафедры лингвистики и перевода
вистике прошлого, доминирует концепция прямозеркального отно- Российского государственного социального
шения, устанавливаемого говорящим между языковым выражени- университета.
ем и реальным или только мыслимым свойством действительности
Базовое образование: Военный институт
иностранных языков.
[2. C. 175].
Тема кандидатской диссертации: «КоммуОтражательная концепция семантики представлена в следующем: «Важнейшая часть лексического значения, его ядро составля- никативность текста и средства ее достижеет у большинства знаменательных слов мыслительное отображение ния».
Тема докторской диссертации: «Основы ситого или иного явления, предмета (или класса предметов) в широстемной концепции текста».
ком смысле (включая действия, свойства, отношения и т.д.). ОбоОсновные публикации: «Проблемы речевой
значаемый словом предмет называют денотатом, или референтом, системности» (1987), «Онтология дискурса»
а отображение денотата (класса денотатов) – концептуальным зна- (2007), «Общая теория речевой коммуникачением слова, или десигнатом» [6. С. 99–100].
ции» (2010).
Сфера научных интересов: теория речевой
Пожалуй, общая позиция среди лингвистов относительно природы основания значения состоит в том, что это основание – мысль, коммуникации и текста.
e-mail: sidisprima@rambler.ru
а само значение – выражение мысли.
Однако известен и отличный взгляд на природу этого основания.
Так, Л.С. Выготский отмечает, что «мысль – это еще не последняя инстанция во всем этом процессе. Сама
мысль рождается не из другой мысли, а из мотивирующей сферы нашего сознания, которая охватывает
наши влечения и потребности, наши интересы и побуждения, наши аффекты и эмоции. За мыслью стоит
аффективная и волевая тенденция. Только она может дать ответ на последнее “почему” в анализе мышления. Если мы сравнили выше мысль с нависшим облаком, проливающимся дождем слов, то мотивацию
мысли мы должны были бы, если продолжить это образное сравнение, уподобить ветру, приводящему
в движение облака. Действительное и полное понимание чужой мысли становится возможным только тогда, когда мы вскрываем ее действенную, аффективно-волевую подоплеку. Это раскрытие мотивов, приводящих к возникновению мысли и управляющих ее течением» [3. С. 332]. Заметим, что факт определенности семантики со стороны наших желаний отмечен и выдающимся стилистом Ш. Балли: «Средний человек
мыслит, чтобы существовать, а не существует, чтобы мыслить… Даже самые отвлеченные вещи предстают
в речи, пропущенные сквозь призму наших нужд, потребностей и желаний в смутном свете субъективного
восприятия» [1. С. 328]. Наблюдение за семантикой высказываний диалогической речи нередко ясно
указывают на наличие в ней внешнего и внутреннего планов. Например:
– I haven’t said anything all that funny [11. Р. 213] (Ничего такого смешного я не сказал.)
Внешний план данного высказывания состоит в сообщении о том, что говорящий считает, что не сказал
ничего смешного, однако внутренний план – в побуждении партнера, путем предъявления ему позиции
87
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ
№4, 2012
несогласия, к осознанию отрицательного отношения к сказанному партнером и, следовательно, в побуждении его к смене оценки ситуации.
Еще пример:
– Вы напрасно обижаетесь… У меня нет желания выискивать трещины в ваших отношениях [8. С. 263].
Внешний план данного высказывания состоит в сообщении о том, что реципиент напрасно обижается
и о том, что у говорящего нет определенного желания. Однако внутренний план высказывания демонстрирует попытку введения в концептуальную систему реципиента когнитивной конструкции, побуждающей
реципиента к выбору одного из альтернативных сценариев дальнейшего развития ситуации («обижаться»
или «не обижаться») и совершению действий, соответствующих этому выбираемому варианту образа ситуации («не обижаться»).
Внимательное прочтение реплик диалогической речи побуждает нас к тому, чтобы считать, что внутреннее побуждение, составляющее по Л.С. Выготскому, внутренний план высказывания, его мотивирующую
подоплеку, составляет не понятие, не образ предмета, а стремление побудить партнера к определенному
поведению, внутреннему, а вслед за ним, нередко и внешнему.
Однако если это так, то на первое место в раскладе сил в дискурсе выступает фигура адресата как
потенциального реципиента. Следовательно, семантика (значение) в дискурсе имеет не эгоцентрическое
основание, как это было бы, если бы для реализации и поддержки семантики высказывания было бы достаточно одной фигуры говорящего, а интерактивное основание. Утверждение об интерактивном характере основания семантики высказывания вызвано необходимостью для ее реализации и поддержки в дискурсе как фигуры говорящего, или агента локуции, согласно Дж. Лайонзу [5. С. 310], так и фигуры адресата
как потенциального реципиента. При этом приходится совершенно определенно отказаться от попыток
интерпретации природы семантики дискурса с игнорированием неистребимой реальности адресата. Приходится признать принцип адресованности речи в качестве фундаментального, сущностного принципа
в природе семантики дискурса. Принцип адресованности речи настолько значим для адекватной оценки
природы дискурсивного значения, что, возможно, требуется пересмотреть сам порядок слов, используемый при определении основания семантики, и начинать с того, что определять это основание не в терминах выражения (например, понятия), и даже не в терминах референции (обозначение понятия, предмета),
а в терминах перлокутивного намерения вызвать в деятельности реципиента высказывания определенные
состояния, движения, изменения.
Определяя лингвистику как изучение коммуникации, осуществляемой с помощью речевых сообщений, Р. Якобсон предлагает анализировать эти сообщения «с учетом всех относящихся к ним факторов», таких как «неотъемлемые свойства сообщения самого по себе, его адресанта и адресата, либо
действительного, либо лишь предполагаемого адресантом в качестве реципиента» [10. С. 319], и тем
самым максимально приближается к системному представлению природы речевой коммуникации, где
системное означает в первую очередь интерактивное, координационное. Впервые в лингвистике ясно
выраженное стремление учесть при анализе высказывания все относящиеся к нему факторы, а не только систему языка или только систему стилей, не только говорящего, но и тех, к кому говорящий обращает
свое сообщение, свидетельствует об отношении Р. Якобсона к речевой коммуникации как к некоторой
функциональной целостности ряда факторов, или сил, определяющих построение высказывания (речевого сообщения). На это также указывает и вовлечение в указанную целостность на равных правах
и адресата, и адресанта.
Семантическая природа высказывания в дискурсе не является механически отражательной. В самом
деле, можно ли утверждать, что совокупность значений высказывания «I haven’t said anything all that
funny» [11. Р. 213] («Ничего такого смешного я не сказал».) отражает определенную реальную ситуацию?
Ведь утверждение говорящего, что он ничего смешного не сказал, может быть верифицировано только
самим говорящим, а у других участников акта речевой коммуникации может быть по этому поводу другое
и даже прямо противоположное видение ситуации.
Но, может быть, следует семантически соотносить высказывание не с некоторой предметной ситуацией,
а с понятием, представлением или другой ментальной ситуацией? Но каким образом определяется состав
и структура такой ментальной ситуации? Если принять, что они определяются «объективной» ситуацией,
то мы вновь наталкиваемся на необязательность данной ситуации (один считает, что он ничего смешного
не сказал, но на его месте другой, может быть, считал бы иначе).
Таким образом, ни так называемая «объективная» ситуация, ни ситуация ментальная не оказываются
обязательными для определенной словесной формы высказывания, а способны варьировать без видимых
ограничений. Но значит ли это, что высказывание дискурса не соотносится ни с чем определенным, что
оно семантически произвольно?
Отнюдь не значит.
Семантическая природа высказывания в дискурсе не является механически отражательной. Семантическая природа высказывания бинарно сопряжена и конструктивна.
88
ФИЛОЛОГИЯ И ЛИНГВИСТИКА
Бинарно-сопряженный характер семантической природы высказывания в дискурсе с необходимостью
обусловлен участием семантического ресурса деятельности говорящего и предполагаемого семантического ресурса деятельности вероятного реципиента, т.е. адресата, реализуемых в одной структуре. Конструктивный характер семантической природы высказывания в дискурсе с необходимостью обусловлен
неизбежным конструктивным решением, которое принимает говорящий при сопряжении семантических
ресурсов в одной структуре (в какой степени представить ресурс говорящего, а в какой – ресурс адресата?), а также решением, которое принимается относительно того, в какой степени значение словесных
форм актуализирует семантику внешнего, а в какой – семантику внутреннего плана высказывания?
Наконец, бинарно-сопряженный и конструктивный характер семантической природы высказывания
с необходимостью связан с деятельностным контекстом кристаллизации значения в дискурсе. Окончательное решение о составе и структуре значения высказывания говорящим принимается в ходе речевой
деятельности (осуществляемой в ориентации на речевую деятельность вероятного реципиента), представляющей собой побуждаемую потребностью, целесообразную, соотносимую с действительностью, речепсихическую активность, совершаемую в виде действий и операций с ресурсами языковой системы на
основе коммуникативной способности и коммуникативного опыта, изменяющихся в ходе ее совершения.
О порождении высказывания как фрагменте интеракции в коммуникативном акте раскрывается в работе
«Онтология дискурса» [9. С. 30].
Обращение к категории деятельности необходимо для адекватного понимания природы семантического отношения, поскольку данное отношение не устанавливается вне деятельности, где оно становится
продуктом синтеза многих сил, не действующих вне деятельности. Само усвоение языка, предполагающее
различение как языковых выражений, так и ситуаций их употребления и их соотнесения, требует совокупного действия всех сил, указанных в приведенном определении речевой деятельности, и целого ряда других. Как отмечается, все это может быть осуществлено только на основе определенных концептуальных
систем, отражающих познавательный опыт их носителей и служащих базой интерпретации как языковых
выражений, так и ситуаций, в которых они употребляются [7. С. 384]. С учетом реальности внутреннего
плана семантики высказывания, на которую указывает Л.С. Выготский, составной частью такого рода деятельностных концептуальных систем являются связки, или фреймы, объединяющие языковые выражения,
ситуации их употребления и эффекты их употребления у определенных адресатов.
Деятельностный способ интерпретации природы семантики высказывания в дискурсе требует введения
понятия «кристаллизация», т.е. обретения значением (и в целом семантическим отношением) некоторой
итоговой определенности в результате совокупного действия всех деятельностных факторов: потребности
действия, соотнесенного с высказыванием; цели действия, также соотнесенного с производимым высказыванием; образа ситуации, действительности; привлекаемыми ресурсами языковой системы; коммуникативной способности и коммуникативного опыта.
Таким образом, семантическая природа высказывания в дискурсе характеризуется прагматической, сопряженно-деятельностной обусловленностью и значимостью с точки зрения организации деятельностной
интеракции.
Предмет обозначения в семантической конструкции, входящей в систему диалога, получает наименование и входит в систему семантики диалога не потому, что оно каким-то отвлеченным от речевой деятельности говорящего, ориентируемой на речевую деятельность потенциального реципиента способом
отражается как действительная реальность, а потому, что его номинация интерактивно необходима для
организации диалога как оптимального координационного взаимодействия.
Проведенное исследование подтверждает, применительно к феномену словесной семантики в дискурсе,
статус знаковой координации деятельностей говорящего и адресата как потенциального реципиента в качестве базового механизма дискурса на английском и русском языках, а также необходимость и продуктивность изучения дискурсивной семантики в контексте лингвопрагматической деятельностной интеракции.
Литература
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
Балли Ш. Французская стилистика. – М.: УРСС, 2001.
Вендина Т.И. Введение в языкознание. – М.: Просвещение, 2005.
Выготский Л.С. Мышление и речь. – М.: Лабиринт, 1999.
Кронгауз М.А. Семантика. – М.: РГГУ, 2000.
Лайонз Дж. Лингвистическая семантика. Введение. – М.: Языки славянской культуры, 2003.
Маслов Ю.С. Введение в языкознание. – М.: Высшая школа, 2005.
Павиленис Р.И. Понимание речи и философия языка (вместо послесловия) // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVII. Теория речевых актов. – М.: Прогресс, 1986. С. 380–395.
Пронин В. И запела свирель человеческим голосом // Подвиг. № 3. – М.: Молодая гвардия, 1987. С. 214–337.
Сидоров Е.В. Онтология дискурса. – М.: Либроком, 2008.
Якобсон Р. Избранные труды. – М.: Прогресс, 1985.
Golding W. Lord of the flies. M.: Raduga Publishers, 2002.
89