ПРОЗА - Журнал "Сура"

Нина ШЕМЕНКОВА
ВСЁ ДЕЛО
В ШЛЯПЕ…
Рассказы
ПРОЗА
КРИВАЯ
132
Ефросинья невзлюбила соседку Нюрку. В сердцах называла её Кривой. У Нюрки с детства правая нога была короче левой. Если бы сейчас
это произошло, то, наверное, можно было бы поправить такой физический недостаток, полученный ею при рождении. Современная медицина
шагнула далеко вперёд. Но Нюрке уже под пятьдесят, а её мизерная пенсия по инвалидности не позволяет идти на такую роскошь. Ведь все операции платные. Так и прихрамывает. Позвоночник искривился. Порой
долго не может заснуть: нога ноет при перемене погоды.
Нюрка по-своему жалела Ефросинью: «Жизнь помотала её по
белу свету… Нажила себе девку без мужа. Металась, металась в поисках второй половины, но так и осталась вдвоём с дочкой».
Ефросинья не любила, когда поучали. А Нюрка не могла промолчать, если видела брошенной и полуголодной её дочь Татьяну. Она
называла девочку ласково: Таточка.
Неугомонная мамаша устроилась работать кондуктором на автобус дальнего следования. Уезжала на двое суток в другой город.
Нюрка в её отсутствии, бывало, зайдёт проведать девчонку и ахнет:
— Да ты на «картофельном мундире» сидишь! Так и ноги протянуть можно…
Брала Таточку к себе в дом и кормила её гороховым супом,
сваренным с мясными обрезками. Татьяна ластилась к своей спасительнице, шла к ней охотно. А когда возвращалась мать, замыкалась. Смотрела зверьком. Ефросинья злилась и кричала:
— Опять эта Кривая приходила. Что ей здесь нужно было? Отвечай!
Редакция журнала «Сура» поздравляет Нину Шеменкову с юбилеем, желает здоровья, счастья, творческих успехов.
Время бежало неумолимо. Татьяна повзрослела. В один из воскресных
дней Ефросинья не вернулась домой с базара. Девушка прождала её до глубокой ночи, а наутро сообщила соседке, что мать пропала.
Нюрка стала звонить во все больницы города и, наконец, нашла Ефросинью. Оказалось, что её сбила машина. Перелом ноги. Нюрка растерялась: не
знала, как сказать Татьяне.
Узнав, что произошло, девушка уткнулась ей в плечо и, горько всхлипывая,
стала причитать:
— Тётя Нюра, прости мою маму. Она не со зла обзывала тебя. Она хорошая.
Нюрка молча гладила Таточку по голове и вытирала ей слёзы краем своего
фартука. Она вовсе и не обижалась на Ефросинью, а только жалела её.
После больницы Ефросинья стала сильно прихрамывать, а потом и слегла.
Перелом сросся неудачно. Нюрка за ней ухаживала по мере своих сил. Временами Ефросинья смотрела на неё виновато и крепко сжимала её руку.
Через полгода Татьяна повезла мать в ортопедический центр на обследование. Врач сказал, что нужно ставить протез. А такие протезы изготавливают
только в Москве. Стоимость его оказалась ей не по карману.
Татьяна устроилась разнорабочей на завод. Работала в две смены, берегла каждую копеечку. Но скопленных денег всё равно не хватало, и она взяла кредит в банке. Оплатила протез. Для проведения операции нашла среди
своих подруг двух доноров с первой группой крови. Третьим донором стала
Нюрка…
Теперь Ефросинья ходит с палочкой, слегка прихрамывая на правую ногу.
Просыпаясь ночами при непогоде, превозмогая боль, просит пощады у Бога. А
когда видит свою сердобольную соседку Нюрку, низко кланяется ей в пояс, чем
приводит её в смущение…
КАРТОШКА
Ольга Николаевна хоть и была человеком открытым, но после того, как
её предала самая лучшая подруга, считала, что оголять душу перед каждым
встречным, во-первых, глупо, во-вторых — чревато последствиями. Так и
жила в своём окукленном мирке. Очень ей близки стали слова Высоцкого: «Я
не люблю, когда мне лезут в душу, тем более — когда в неё плюют». Глубокий
болезненный след остался в её душе от прежней порушенной дружбы. И она
наложила запрет: «Больше у меня не будет никаких подруг». Внешне же была
весёлой, со всеми вела себя непринуждённо и легко, хотя в последнее время
материальное положение её семьи всё ухудшалось и ухудшалось. Что зарабатывал муж, уходило на налоговые вычеты. Появились долги.
И получилось так, что она поделилась своими переживаниями с коллегой
по работе Верой Сергеевной.
133
Разговоры про детей, на бытовые темы, одинаковые взгляды на жизнь в
некоторой степени их сблизили. Вера Сергеевна на всякий житейский случай имела свою поговорку и казалась Ольге Николаевне «ходячей энциклопедией».
Ольга Николаевна с интересом пополняла свой «народный словарь», записывая в потрёпанный блокнотик особенно понравившиеся изречения, которые выдавала коллега. Когда услышала от новой приятельницы точное, на
её взгляд, определение начальницы: «Прилетела, как ведьма с Лысой горы»,
хохотала до слёз, согласившись с такой образной характеристикой.
Действительно, Валентина Валентиновна почти каждое утро, не раздеваясь, влетала поочерёдно во все кабинеты и с порога озадачивала своих
подчинённых новыми поручениями. Казалось, что ничего более ценного не
существует в её жизни. И не доходит до неё брошенная за спиной насмешливая реплика: «Ночами, видимо, нечего делать, не спится бедняжке, только
и думает, чем бы нас ещё загрузить?». Энергия Валентины Валентиновны не
знала предела, отчего бурно протекали рабочие дни финансисток: всех она
вздыбливала с самого утра…
В один из понедельников Ольга Николаевна уныло, вроде самой себе сказала, что у неё совсем нет денег, что у дочери накопились долги, а зять пропивает всё до копейки.
Вера Сергеевна отреагировала на слова коллеги — дала практический совет, предложила помощь:
— Ольга Николаевна, я могу дать вам четыре тысячи рублей на две недели. Поезжайте в какую-нибудь деревню. Купите несколько мешков картошки и
продайте на базаре. Только не завышайте цену, и дело у вас пойдёт хорошо.
Вернёте мне долг, а выручку заберёте себе.
Ольга Николаевна была удивлена и даже растерялась. Она не верила в
лёгкий заработок, но всё-таки решила не отказываться от помощи: «А что, может, это и есть выход. Поработаем и получим деньги».
Тут же принялась рассчитывать, сколько уйдёт на бензин, сколько понадобится на покупку картошки. Если бы месяц назад ей предложили такую работу,
она бы, наверное, оскорбилась. А сейчас решила, что это шанс. Почему бы не
попробовать….
Дома рассказала о неожиданном предложении мужу. Виталий одобрил затею. Он поддержал её. В субботу поехали в «Богатырку». Им удалось купить
картошки ровной и крупной, как лапоть, да ещё и по низкой цене. Деревенские
жители рады были хоть как-то продать выращенный картофель. Ведь самим
ехать на рынок было накладно. По мнению многих, «овчина выделки не стоила», чаще всего и везти-то было не на чем.
Картофель продавали прямо с «Газели» недалеко от базарчика. Муж наполнял пакеты и вёдра покупателей, а Ольга Николаевна взвешивала и вела
расчёт с ними. Поначалу всё шло хорошо. А затем Виталий нагрубил одной
134
бесцеремонной дамочке, которая откидывала не понравившиеся картошины в
сторону. Та закатила скандал, и через несколько минут покупателей как ветром
сдуло. Хорошее настроение Ольги Николаевны улетучилось.
— Ты, как всегда, не ценишь то, что идёт тебе в руки, Виталий. Видишь, всё
испортил…
В воскресенье вновь поехали на то же место. Инициативу взяла в свои руки
жена, ограничив действия мужа. Она в сердцах сказала ему:
— Твоя работа — наполнять вёдра и молчать, понял?
Виталий сопел недовольно, но исполнял то, что было приказано. Ольга Николаевна не скупилась. Вёдра наполняла с верхом и ещё две-три картошины
клала в сетку покупателя.
Глаза её сияли от счастья, что всё получается, как и предполагала Вера
Сергеевна. Картошку продали к вечеру.
Выручка составила восемь тысяч рублей. Прежде они и подумать не могли,
что за два дня можно сделать такую тяжёлую работу! Но, как говорят в народе, голь на выдумку хитра, а когда прижмёт, то и силы откуда-то появляются, и
сноровка.
Отложили часть денег на покрытие долгов и решили купить аккумулятор
для «Газели».
На следующий день муж пошёл в магазин. Вернулся — на нём лица не
было. Аккумулятор не купил: все деньги потерял.
— Украсть их никто не мог, — утверждал он, — я бы почувствовал. Наверное, выпали из кармана.
Ольга Николаевна не стала ругать супруга. Не нашлось слов, чтобы выразить своё состояние. Горечь переполняла душу. Такой шанс, такая удача — и
всё насмарку!
Когда она рассказала о случившемся сестре, та, устремив глаза в пространство, тихо произнесла:
— Шинель…
Женщина не сразу поняла её, подумав: «О чём это она?». Сестра после секундной паузы уточнила:
— Почти как в рассказе Гоголя «Шинель»…
Ольгу Николаевну поразило такое сравнение.
«А может, она и права. Знать, на всё Господня воля…».
ВСЁ ДЕЛО В ШЛЯПЕ…
— Везёт нам сегодня, Иван. Как по маслу всё идёт. Правильно говорят:
надо загадывать желания в первые дни растущей Луны, — тараторила Лена.
Иван усмехался в усы, прикрепляя один конец рыболовной сети к сучку на
дереве.
— Ну, если ты такая умная, скажи, сколько я сегодня поймаю рыбёшек?
— Три карася! — не задумываясь, выпалила Лена.
135
— Это я из-за трёх карасей сюда приехал?!
— Ну и что? Отдохнём на природе, искупаемся, костерок организуем. А на
уху и трёх карасей хватит.
Лена посмотрелась в боковое стекло машины, поправила соломенную
шляпу на голове, разбежалась и плюхнулась в воду. Брызги разлетелись в разные стороны.
Иван пробурчал что-то под нос, собрал сеть в пучок, осторожно спустился
в озеро и начал привязывать её к раздвоённым кольям, торчащим из воды.
— Ле-ен, откуда ты знаешь, что я поймаю только трёх?
— А всё дело в шляпе, — выходя из воды, ответила Лена.
— В какой шляпе? — не понял Иван.
— В этой.
Она сняла соломенную шляпу, бросила её на рядом растущий куст и стала
вытирать концы намокших волос полотенцем.
— Хорошо-то как! Свежо…
— Что за шляпа? Я не видел её у тебя раньше. Купила, что ль?
— Не-а! Сосед наш по даче, дядя Стёпа, подарил. Говорит: наденешь её,
враз откроется канал информации. Шляпу эту бабка дяди Стёпы носила. Провидицей была. Спрашивали её, откуда, мол, всё наперёд знает, отвечала, что
всё дело в шляпе. Никто бабке не верил, но дивиться не переставали — многое
предсказывала.
— Да лапши тебе на уши сосед навешал!
— Не скажи. Он мне тако-ое рассказывал! Не выдумывал. Точно.
— Ладно, хватит об этом, — раздражённо оборвал её Иван.
Лена пожала плечами. Отошла в сторону и принялась собирать хворост
для костра.
— Вот это ты правильно решила. Чё лясы зря точить? Сколько поймаем,
все наши будут.
— Вань, а я верю: некоторые люди далёко видят, в будущее заглядывают.
Лена покосилась на мужа и, заметив недовольство на его лице, проворковала:
— У каждого свой дар есть. Взять хоть тебя к примеру…
Иван с едва скрываемым любопытством посмотрел на жену.
— Кто лучше костёр может развести? А шашлыки какие вкусные жаришь!
— Гм-м, ну, против таких слов я ничего не имею, — широко улыбнулся
Иван, и глаза его засветились.
— А я про что? Ты на все руки мастер, — сказала Лена, прильнув к мужу.
Тут к ним подошёл незнакомый рыбак:
— Как сегодня карась?
Иван легонько оттолкнул жену в сторону и сказал:
— Мы просто так приехали. Не ловил я рыбу. Вообще-то, моросит, в такую
погоду карась гуляет.
Как только рыбак скрылся за ольховиком, Лена кивнула на сети:
136
— Не боишься? Если застукают, штраф придётся платить.
— Хорош каркать! Таких, как я, во-оон, по всему берегу. Постоят сети часок — вытяну…
Лена налила из канистры воды в закопчённый походный котелок, повесила
на рогатины над огнём.
— Отменный чай из травяного сбора будет! Подруга научила заваривать.
— Ну, давай, давай. А суп будем есть?
— А как же? Ушишку!
— Да рыбы-то нет!
— Поймаешь! — уверенно ответила Лена.
Опять закрапал дождик. Но вскоре солнце поднялось в зенит, и Иван пошёл снимать сеть.
Вода прогрелась, стала тёплой, как парное молоко. Отдыхающих прибывало. Неподалёку от супружеской пары остановилась шумная компания. Двое из
ребят стали устанавливать палатку.
Лена с интересом смотрела, как Иван снимает сеть. Он подтягивал её
к берегу, и вот блеснула чешуя трепыхающегося карася, затем другого и…
третьего.
— Иди, вытаскивай своих трёх! И откуда ты могла знать? Как в воду глядела, — хохотнул Иван.
— Ну, я же тебе сказала, что всё дело в шляпе...
137