РЕЦЕНЗИИ А нна Туруссва начала писать рас сказы с конца пятидесятых го дов. Ж е н с к а я ее судьба склады­ валась так, что писать приходи­ лось урывками или вовсе не при­ ходилось: замужество, материнство, жизнь в колониях советских специалистов (муж — крупный инженер) в Пакистане, Иране, род­ ственные утраты, утяжелявшие бремя ее самопожертвенных забот... Просветом для Ту­ русовой было участие в семинаре прозаиков, которым руководил Валерий Ганичев в Пи­ цунде доперестроечных времен, где ее рас­ сказы были высоко оценены и рекомендова­ ны для публикации в «Роман-газете». Увы, лишь теперь вышла в свет книга Анны Турусовой: «Пятерка за «фонарь», ориенти­ рованная на детей, но и п о д х о д я щ а я для увеличивается страшный разрыв между язы­ ком, накапливающемся в городе, и разговор­ ной речью, которая бытует в деревне Роди­ тели столичного мальчика Ванюши уехали в Болгарию, попросив приятельницу Лену от­ везти его к старикам в уральскую деревню. Мальчик привязался к деду с бабушкой, толь­ ко вот у него возникло неожиданное сомне­ ние: русские ли они? Ванюша, привыкший к затвержденному говору, гладко-бескрасоч­ ному, доведенному до штампованного убо­ жества телевидением, воспринимает стари­ к о в с к у ю просторечность как нерусскость. Тут не авторская выдумка. Здесь точно, не­ примиримо замеченное искажение детского языкового представления, творимого масси­ рованным засилием иностранного словоблу­ д и я . Кстати, отнюдь небезобидным к соб- а здесь — ландыши, названные лилиями до­ лин. Нет таких ландышей на нашей земле. Но мечтаемое возможно, достижимо, если поиск упорен, высок, отражение душевной необходимости, истовой и священной. Кор­ ней, воспитанный бабушкой, с детства узнал, что она перестанет болеть и еще долго про­ живет, если он найдет лилии долин, цвету­ щие в мае, чтобы лечить ее сердце. Нако­ нец-то бабушка решилась отпустить его в поиск. Лилию долин он не нашел, зато вер­ нулся с другом. Во второй раз он вернулся с невестой. В третий раз он достиг лилии до­ лин. Он пеленал целебные цветы листьями, складывал в котомку, однако бабушку не за­ стал в живых. Горестный, Корней заснул на ее могильном холмике, и она привиделась ему. Бабушка жаловалась на болеющее сер- Николай ВОРОНОВ САМОЦВЕТНАЯ ПРОЗА взрослого чтения. В книге семнадцать рас­ сказов, коротких, читая которые невольно вспоминаешь слова Антона Чехова: «Крат­ кость — сестра таланта». Это, кажущееся легко обозримым, прозаическое поле вмес­ тило приметы нашей р о с с и й с к о й и с т о р и и больше чем за шестьдесят лет. «Медовая капелька», «Калоши» — из эпохи Великой Отечественной войны. О доблести ребяти­ шек, о психологических кознях голода, прибдящих к наказанию, земному и божьему. J6pa3 ларя из рассказа «Ларь» настолько веществен при переходе из барачно-военной пбры в мирную пору благоустроенных домов, что становится вещим отражением страха перед голодом, как вероятной неотвратимо­ стью. Ларь был с зерном, свято оберегался погиб из-за водопроводной протечки сверху. Хранителями хлеба были отец с ма­ терью героини, и мать долго не могла про­ стить ей укора за погибший хлеб: «По-людс­ ки его давно полагалось съесть». Здесь есть горевая мысль о том, что поколение спасен­ ных благодушествует в своей укоризне по­ колению спасавших. Понимание являет себя позже: со зрелостью, отмеченной бедами. И все-таки л а р ь подталкивает к чувству, что о забывчивости потомков, тем более чу­ жаков, теперь надо криком кричать. В этой связи справедливо подчеркнуть, что Анна Турусова не собиралась своей книгой выра­ зить противоречивость поколений,напротив, она, рисуя людей, родственных ей нравствен­ ностью, миросозерцанием, долей, стремит­ ся закрепить их всестороннее единство, в том числе национальное, порождающее вро­ д е бы милые курьезы, а на самом деле со­ держащие опасные, исторически застарелые и непрекращающиеся проблемы. В расска­ зе «Куда уходит самовар» со свойственной ей улыбчивой ненавязчивостью она вызыва­ ет у читателя глубокое неодобрение тем, что в номере за 7 декабря мы у ж е публиковали отклик на новую книгу нашей землячки Анны ТУРУСОВОЙ «Пятерка за «фонарь». Выход оче­ редной книги д л я любого автора — всегда праздник. Хотя нередко бы­ вает и так, что д л я читателей книга может праздником и не стать. Но здесь другой случай. Небольшая по объему, но глубокая по чистОте и свежести языка, по искренности и доверительности, по мысли, нако­ нец, книга вызвала живейший интерес не только у читателей-земля­ ков, но и далеко за пределами Ю ж н о г о Урала. Сегодня своими впечатлениями о прочитанной книге делится извест­ н ы й в стране писатель, наш земляк, прозаик Николай Воронов. ственнои культуре и стране было то, что цар­ ское дворянство говорило и даже переписы­ валось по-французски (великих русских пол­ ководцев Суворова и Кутузова не заподоз­ рить в антипатриотизме, но. чтобы их про­ честь, осуществлены переводы с французс­ кого), и к у д а прискорбней то, что теперь представители российской «элиты» объяс­ н я ю т с я между собой в основном на амери­ канском, нет, не по-английски. Наша речь, не защищаемая народными протестами и Зако­ ном, превращается в свалку чужестранной лексики, подобно тому, как наша земля пре­ вращается в свалку зарубежных, радиоактив­ ных и химических, отходов. Кощунство, чему подвергается русский язык, с о з д а е т дово­ димое д о чудовищности искажение детско­ го восприятия. Почему турусовский Ванюша заподозрил родных бабушку с дедом в не­ р у с с к о е ™ ? На этот вопрос тети Лены он не­ винно ответил: «Чудно как-то говорят...» Что сбило мальчика с толку? Речения предков. Бабушка встретила из табуна буренку, по­ доила ее, задала ей корм на ночь, а говорит: «И покоровничала я только-только». Пригла­ шает она Лену и внука ополоснуть руки с д о р о г и в о д о й , которая «в бочке потеплилась», а у т е р е т ь с я предлагает «браным» полотенцем — старинным, шитым красным. Ее волнует, нет ли «разладицы» в дочкином замужестве. Внук для нее «зовкий», то есть отзывчивый, неизбалованный. На застольный намек Фрола Матвеевича: «А что, старая, в праздник и у воробья пиво водится», — о н а подзадоривает его: «И так полушагом хо­ дишь, а все т у д а же». Бабушка Настя, будь она трафаретной старухой, сказала бы, ты, дескать, слаб на ноги стал, шататься ста­ нешь, падать. «Полушат» ее зрим, неотра­ зимо убедительный. И д е д Фрол не без особинки в слове, не без выразительности. Ж а ­ луется Лене, что на глаза худой стал: «Два Демида и оба не видят». Внук спрашивает его, есть ли у них речка. «Есть тут одна лыва: дураку по пояс, а умный сухим пройдет» Лужу Ванюша знает, а «лыва» — е м у невдо­ мек, впрочем, как и «опупок», то бишь при­ горок, как и «шайка» вместо тазика. Ненаро­ ком д е д ввергнул внука в смехотворное об­ стоятельство. Пошли они в баньку мыться, д е д р а з д е л с я , воду р а з в о д и т , д а кричит Ване в предбанник, где-то, мол, там у нас банный начальник остался. Дед березовый веник имел ввиду, а Ванюша бабку звать пом­ чался. По поводу Ванюшиных спросов д а конфузов Фрол добродушно шутит: чтобы поговорить с внуком, ему толмача надобно. Турусовский Ванюша, в силу мудрости его предков, очнулся от психологической заморочи. Однако у читателя остается авторская тревога з а судьбу русского языка. У А н н ы Турусовой поэтическое письмо. О н о о б р а з у е т с я чистотой р о д н о г о слова, интонационным ладом, схожим с течением равнинных рек, подробностями, сквозь ко­ т о р ы е проглядывает и с т о р и я , с помощью которых складываются характеры, бытовой уклад, природные черты края и, прежде все­ го, нашего южноуральского. Но, пожалуй, ее непроизвольная поэтич­ ность полней всего выразила себя, благода­ р я вещему дыханию сказочности, в расска­ з е «Лилии долин», г д е действительная при­ рода отдана в угоду вымыслу. Обитель лан­ дыша — л е с а , кустарники, опушки возле них, дце и сетовала, что чему-то не успела его научить. Родители и пращуры склонны к по­ каянию и, будучи невинными, берут на себя ответственность за грехи и проступки детей и потомков. Вот и жалливая бабушка (жалливость — русское свойство) оговаривает себя в корнеевом сне. И о том еще рассказ Анны Турусовой, что потомки беспощадны в своих молодых интересах, но с возрастом лучшие из них обретают состояние непрощаемости, и з - з а которого их преследует сердечная маета. Судя по ранее затронутым произведени­ ям, писательскими мирами Анны Турусовой являются детство и старость: то, что растет и пробует сложиться и покамест чисто, и то, что обрело цельность, пройдя адом жизни, то ли совестливо, то ли беззастенчиво, а то и так и этак, и, пытаясь очиститься, перед желанием или вероятностью рая. Анна Ту­ русова, нет сомнения, умна, однако ее заг­ лубление в мир детства и старости, явно бессознательно, по закону невольности, по­ тому что она ведома нравственностью, выш­ ним духом. И ее устремление в мир «братьев наших меньших» тоже таково. И в нем у Анны Туру­ совой имеются серьезные обретения. Буд­ то вживе остаются в памяти отличающийся достоинством пудель, брошенный хозяева­ ми, петушок Рыжий, выведенный с помощью грелки Андрейкой и его бабушкой, ничейный кот Граф, придомашненный российской де­ вочкой Вероникой в Пакистане, где не при­ нято держать кошек, и спасший ее от напа­ д е н и я з м е и . Т р о г а т е л ь н а и с т о р и я кошки Борьки, внешне и внутренне г р а ц и о з н о й , преданной Андрею и его матери. Тут есть мотив очеловечивания кошки под воздей­ ствием людей и возвышения человечности людей, благодаря мудрой привязанности к ним кошки Борьки — маленькой женщины в белых гольфах. Лучшие из этих рассказов своей честностью, проникновенностью, переживательностью за братьев наших мень­ ших примыкают к образцам такого жанра у наших земляков: Дмитрия Мамина-Сибиря­ ка, Сергея Аксакова, Виктора Старикова... Сейчас, даже в литературной печати, принято унижать т р а д и ц и о н н о с т ь русской прозы. Анна Турусова привержена нашей на­ циональной прозе, не чувствует в этом ущер­ ба, свято веруя в то, что многовековые на­ копления классики неотменимы, плодотвор­ ны, гармоничны. П р о с т о т а , прозрачность, живопись ее языка именно оттуда. Как и от­ т у д а вкус к поговоркам, сравнениям, ориги­ нальным эпитетам, иносказаниям, к местным речениям, ярким, свежим, прибавляющим в кладовые русского словаря добрые самоцве­ ты. У старой учительницы лицо, «осветлен­ ное улыбкой»; «Фрол за стол всегда готов»: «чиркнет по мне взглядом и скорей потушит глаза»;»эмалированная даль»: «половицы приговаривают»: «Есть божьи весы. На од­ ной чаше мои проделки, на другой — рас­ плата»; «пусти уши в люди, всего наслуша­ ешься»; о цыпленке среди перчных джунг­ лей теплицы: «И небо видать, и выпрыгнуть нельзя»; «Бедныш» — т о ж е о цыпленке; «Ут­ ром играшки, вечером играшки, так и оста­ нешься без рубашки»; «Не поднимай пыль, не твой бобыль»... Со времен Гоголя-Тургенева русская про­ за страдает определительными перегрузка­ ми, тогда как хватко найденный глагол спо­ собен совмещать действие с определеннос­ тью, до скульптурности зримой. И в этом плане у Турусовой имеются завидные обре­ тения: «Окаркивает прохожих воронье»; «Измолчались мы с тобой»; для ходьбы по весенне­ му полю галоши привязывали к валенкам ве­ ревками, «чтобы грязь их не отчавкала»; «Ку­ шетка под ним... возжалобилась» — э т о ког­ да Витька плюхнулся на нее в рассказе «Кашпирователь»... Моя внучка Машенька непоседа. О таких девчонках в моем барачном детстве на три­ надцатом участке Магнитогорска говарива­ ли: «На боку дырки вертит». Машенька, д а чтобы тихо выслушала чей-то рассказ из кни­ ги, — должен, так мне думалось, поменять­ ся угол наклона земной оси. Но я заблуж­ дался. Учительница Елена Анатольевна Бо­ рисова, приехавшая с дочкой из Калуги, об­ наружила у нас книгу «Пятерка за «фонарь», увлеклась ею, а потом еще и прочитала дев­ чонкам, своей и нашей, прочитала с удоволь­ ствием (слушали во все уши) два рассказа — «Рыжий» и «Многоуважаемый Граф». То, что шибко понимающие об себе телевизионированные девчонки прослушали целых два рас­ сказа, победа писательницы Анны Турусо­ вой. Завлекательность и драгоценный серь­ ез ее рассказов вызвал у учительницы Бо­ рисовой желание устраивать классные чит­ ки для детей и начать их с завораживающих р а с с к а з о в «Рыжий» и « М н о г о у в а ж а е м ы й Граф». Анна Турусова считает меня своим учите­ лем. А коль так, я могу сказать, что горжусь достижениями моей ученицы.