Наказание в системе социального контроля над преступностью

 ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРЕСТУПНОСТИ
Гилинский Яков Ильич
доктор юридических наук, профессор,
заведующий кафедрой уголовного права
Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена
(тел.: +78125157396)
Рабош Антон Васильевич
аспирант кафедры уголовного права
Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена
(тел.: +78125157396)
Наказание в системе социального
контроля над преступностью
В статье рассматривается понятие «социальный контроль над преступностью», а также роль
наказания в системе социального контроля. Смертная казнь признается недопустимой в цивилизованном мире. Анализируются «кризис наказания» в современном мире и средства минимизации негативных последствий лишения свободы. Внесены предложения по совершенствованию
уголовной политики государства.
Ключевые слова: социальный контроль над преступностью; наказание; «кризис наказания».
Ja.I. Gilinskiy, Doctor of Law, Professor, Chief of a Chair of Criminal Law of the Russian State Pedagogical University; tel.: +78125157396;
A.V. Rabosh, Post-graduate of a Chair of Criminal Law of the Russian State Pedagogical University;
tel.: +78125157396.
Punishment in system of social control over crime
Concept «social control over crime» and role of punishment in the system of social control are considered in the article. The death penaltyis admited as inadmissible for the civilized world. «Punishment
crisis» in the modern world and means of minimization of negative consequences of imprisonment are
analyzed. Suggestions for improvement of criminal policy of the state are presented.
Key words: social control over crime, punishment, «crisis of punishment».
П
роблема преступности со страниц
профильных научных журналов давно
перекочевала в СМИ. И эта тенденция не только российская. Тому есть, по меньшей мере, два объяснения. Во-первых, население все обостреннее воспринимает потенциальную криминальную угрозу (по С. Коэну –
moral panic, fear of crime). Во-вторых, нет ничего более «лакомого» для СМИ, чем криминальные страшилки (жуткие сексуальные маньяки, педофилы, судьба Деда Хасана и т.п.).
Правда, народ всегда интересовался «Джекамипотрошителями» и «Кудеярами-атаманами», но
то была молва людская, устно передаваемая из
поколения в поколение. А современные средства
связи позволяют почти одновременно с событием представить его миллионным массам всех
стран (теракт 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке,
террорист Брейвик, бостонские террористы и
т.п.).
Во все времена общество и государство
старались минимизировать (ликвидировать,
преодолеть) нежелательные для общества
виды поведения и их носителей. В каждой
стране в этих целях создается система соци-
ального контроля над преступностью и иными
проявлениями негативной девиантности (пьянством, наркотизмом, проституцией, коррупцией
и т.п.). Однако ни одно из нежелательных,
негативных социальных явлений, включая преступность, не удалось «ликвидировать».
И это не удивительно. Ибо, во-первых, все
сущее в обществе выполняет какие-либо социальные функции, а потому не элиминировано в
процессе человеческой истории. «Все действительное разумно» (Гегель), «имеет основания», функционально. Многочисленные социальные функции преступности (инновационная, экономическая, политическая – например,
роль «козла отпущения») описаны в литературе, включая публикации А.М. Яковлева [1] и
авторов этих строк. «Наличие, постоянное
сохранение в обществе преступности невозможно без признания того, что и преступность
выполняет определенную социальную функцию, служит формой либо регулятивной, либо
адаптационной (приспособительной) реакции
на общественные процессы, явления, институты» [2, c. 14].
170
ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2013 ● № 3 (45)
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРЕСТУПНОСТИ Во-вторых, преступность, как и многие иные
социальные феномены, суть более или менее
искусственный конструкт. А у законодателя
(государства, власти, режима) всегда есть
желание какие-то деяния запретить под страхом уголовной ответственности, так что «преступность – нормальное явление потому, что
общество без преступности совершенно невозможно» (Э. Дюркгейм).
Контроль над преступностью – один из видов социального контроля, который представляет собой механизм самоорганизации (саморегуляции) и самосохранения общества путем
установления и поддержания в данном обществе нормативного порядка и устранения,
нейтрализации, минимизации нормонарушающего (девиантного) поведения [3, c. 380–403].
Это наиболее общее определение социального контроля.
Поскольку преступность (что бы ни вкладывалось в данное понятие в различные эпохи у
разных народов) издавна воспринималась как
самая опасная форма «отклонений», постольку
и средства воздействия на лиц, признанных
преступниками, применялись самые жесткие
(жестокие). История человечества знает все
мыслимые и немыслимые виды пыток, квалифицированных видов смертной казни, калечения [4, 5]. Однако преступность не покидает
общество… Более того, есть достаточно оснований полагать, что чем более жестокие наказания применяет государство, тем больше в
нем будет жестоких преступлений. Об этом
предупреждал еще Чезаре Беккариа в ставшем классическим труде «О преступлениях и
наказаниях» (1764).
Социальный контроль над преступностью
включает:
установление того, что именно в данном
обществе расценивается как преступление
(криминализация деяний);
установление системы санкций (наказаний)
и конкретных санкций за конкретные преступления;
формирование институтов формального социального контроля над преступностью (полиция, прокуратура, суды, органы исполнения
наказания, включая пенитенциарную систему, и т.п.);
определение порядка деятельности учреждений и должностных лиц, представляющих
институты контроля над преступностью;
деятельность этих учреждений и должностных лиц по выявлению и регистрации совершенных преступлений, выявлению и разоблачению лиц, их совершивших, назначению наказаний в отношении таких лиц (преступников), обеспечению исполнения назначенных наказаний;
деятельность
институтов,
организаций,
частных лиц по осуществлению неформального контроля над преступностью (от семьи и
школы до общины, клана, землячества, «соседского контроля» – neighbourhood watch);
деятельность многочисленных институтов,
учреждений, должностных лиц, общественных
организаций по профилактике (предупреждению) преступлений.
В конечном счете, система социального контроля над преступностью включает два основных метода: наказание и профилактику. Остановимся на проблемах наказания как наиболее
распространенного и наиболее «острого» элемента социального контроля.
Неэффективность наказания вообще и особенно лишения свободы как средства сокращения преступности отмечалась с давних времен. Это и уже упоминавшаяся работа Ч. Беккариа, и образ Паноптикума – «идеальной тюрьмы» И. Бентама, и исследования М. Фуко [4].
Уголовно-правовые и криминологические
проблемы наказания активно обсуждались в
годы советской власти [6–10]. Современная
российская система наказания изложена во
всех учебниках уголовного права, а также и в
работах С.Ф. Милюкова [11, 12]. А образ общества-тюрьмы
блестяще
проанализирован
А.Н. Олейником [13].
Одним из наиболее значимых показателей
цивилизованности/нецивилизованности общества, демократичности/авторитарности (тоталитарности) политического режима служит
сохранение смертной казни в системе наказаний или же отказ от нее. Сохранение смертной
казни во многих штатах США и в Японии
(правда, чрезвычайно редко в ней применяемой) свидетельствует, с нашей точки зрения, о
недостаточной (неполной) их цивилизованности.
Другим важным элементом системы наказания, свидетельствующим о большей или
меньшей цивилизованности общества и государства, является лишение свободы, точнее,
его место в системе наказания, масштабы
применения, предельные сроки, условия отбывания. В течение многих лет США и Россия
занимают два первых места в мире по уровню
заключенных (на 100 тысяч населения). Так, в
2008 г. уровень заключенных в США составил
762, в России – 623 (в 2012 г. в США –
ориентировочно – 730, в России – 564).
Ко второй половине ХХ в. становится ясно,
что наказание (прежде всего, лишение свободы) не выполняет свою функцию сокращения
преступности.
В настоящее время в большинстве цивилизованных стран осознается «кризис наказа-
171
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРЕСТУПНОСТИ
ния», кризис уголовной политики и уголовной
юстиции, кризис
полицейского контроля
[14–16].
«Кризис наказания» проявляется, во-первых,
в том, что после Второй мировой войны во
всем мире наблюдался рост преступности,
несмотря на все усилия полиции и уголовной
юстиции (а с конца 1990-х – начала 2000-х гг. –
сокращение уровня преступности также независимо от деятельности полиции и уголовной
юстиции). Во-вторых, человечество перепробовало все возможные виды уголовной репрессии без видимых результатов (неэффективность общей превенции). В-третьих, как
показал в 1974 г. Т. Матисен, уровень рецидива относительно стабилен для каждой конкретной страны и не снижается, что свидетельствует о неэффективности специальной
превенции [17]. В-четвертых, по мнению психологов, длительное (свыше 5–6 лет) нахождение в местах лишения свободы приводит к
необратимым изменениям психики человека
[18, c. 40–50; 19, 20]. Впрочем, о губительном
(а отнюдь не «исправительном» и «перевоспитательном») влиянии лишения свободы на
психику и нравственность заключенных известно давно. Об этом подробно писал еще
М.Н. Гернет [21]. Тюрьма служит школой криминальной профессионализации, а не местом
исправления. Никогда еще никого не удавалось «исправить» и «перевоспитать» посредством наказания. Скорее, наоборот. «Лица, в
отношении которых было осуществлено уголовно-правовое насилие – вполне законно или
в результате незаконного решения, образуют
слой населения с повышенной агрессивностью, отчужденный от общества» [22, c. 18].
Тюрьма (лишение свободы) никого не исправляет; она служит школой повышения криминального мастерства, профессионализма;
она калечит людей психически, а то и физически.
Содержание пенитенциарной системы требует
огромных финансовых затрат, ложась тяжким
грузом на налогоплательщиков. Лишение свободы – неэффективная мера наказания с многочисленными негативными побочными последствиями. При этом тюрьма «незаменима»
в том отношении, что человечество не придумало пока ничего иного для защиты общества
от тяжких преступлений. «Известны все недостатки тюрьмы. Известно, что она опасна, если
не бесполезна. И все же никто "не видит", чем
ее заменить. Она – отвратительное решение,
без которого, видимо, невозможно обойтись»
[4, c. 339].
Осознание неэффективности традиционных
средств контроля над преступностью, более
того, негативных последствий такого распро-
страненного вида наказания, как лишение свободы, приводит к поискам альтернативных
решений не только стратегического, но и тактического характера.
Во-первых, при полном отказе от смертной
казни лишение свободы становится «высшей
мерой наказания», применять которую надлежит лишь в крайних случаях, в основном при
совершении насильственных преступлений и
только в отношении взрослых (совершеннолетних) преступников.
Во-вторых, в странах Западной Европы, Австралии, Канаде, Японии преобладает краткосрочное лишение свободы. Обычно сроки исчисляются неделями и месяцами, во всяком
случае – до 2–3 лет, т.е. до наступления необратимых изменений психики.
В-третьих, поскольку сохранность или же деградация личности существенно зависят от
условий отбывания наказания в пенитенциарных учреждениях, постольку в современных
цивилизованных государствах поддерживается
по возможности достойный уровень существования заключенных (нормальные питание,
санитарно-гигиенические и «жилищные» условия, медицинское обслуживание, возможность
работать, заниматься спортом, встречаться с
родственниками), устанавливается режим, не
унижающий их человеческое достоинство,
кроме того, существует система пробаций
(испытаний), позволяющая строго дифференцировать условия отбывания наказания в зависимости от его срока, поведения заключенного и т.п. [23–28].
В-четвертых, все решительнее звучат предложения по формированию и развитию альтернативной, неуголовной юстиции для урегулирования отношений «преступник – жертва»,
по переходу от «возмездной юстиции»
(retributive justice) к юстиции возмещающей,
восстанавливающей (restorative justice) [29–32].
Суть этой стратегии состоит в том, чтобы с
помощью доброжелательного и незаинтересованного посредника (нечто в роде «третейского
судьи») урегулировать отношения между жертвой и преступником.
В целом речь идет о переходе от стратегии
«войны с преступностью» (War on crime) к стратегии «сокращения вреда» (Harm reduction). Об
этом прямо говорится в 11-й Рекомендации доклада Национальной Комиссии США по уголовной юстиции: «…изменить повестку дня уголовной политики от "войны" к "миру"» [33, c. 218].
«Уменьшить надежды на тюремное заключение
и обратить больше внимание на общественное
исправление (community correction)», – советует
S. Barcan в своей книге [34, c. 542].
172
ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2013 ● № 3 (45)
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРЕСТУПНОСТИ «Реализация уголовного закона может стать
совершенно непереносимой для общества,
заблокировав иные социальные процессы…
Разумное снижение объема законного насилия
может в большей степени обеспечить интересы страны… Наказание – это очевидный расход и неявная выгода… Следует учитывать
хорошо известные свойства уголовного права,
состоящие в том, что оно является чрезвычайно
затратным и весьма опасным средством воздействия на социальные отношения» [22, c. 9, 15, 18,
56, 68].
В связи с этим очень тревожную тенденцию
постперестроечного режима в области социального контроля над преступностью отражает
Уголовный кодекс Российской Федерации (1997).
УК РФ провозглашает основной целью наказания
«восстановление социальной справедливости»
(ст. 43 УК РФ). Это что – возврат к идее мести?
[35, c. 572–575; 22]. Сохраняя смертную казнь
(ст. 59 УК РФ), несовместимую с цивилизованностью, УК РФ вводит пожизненное лишение
свободы (ст. 57 УК РФ), которое могло бы быть
лишь отчасти оправданным как альтернатива
отмененной раз и навсегда смертной казни.
Лишение свободы предусматривается до 20
лет, по совокупности преступлений – до 25 лет,
а по совокупности приговоров – до 30 лет
(ст. 56 УК РФ). Ни пожизненного лишения свободы, ни 30-летнего срока не знало даже сталинское уголовное законодательство… (Мы не
останавливаемся здесь на внесудебной расправе и печально знаменитых «десяти годах
лишения свободы без права переписки», что
означало расстрел). Кроме того, по неизвестным причинам законодатель отказался от института отсрочки исполнения приговора, который ранее широко применялся (особенно в
отношении несовершеннолетних). Чрезвычайно противоречиво и последующее законодательное решение уголовно-правовых вопросов:
поспешное исключение конфискации из системы наказания; необоснованное расширение
перечня мотивов «преступлений ненависти» до
«вражды в отношении какой-либо социальной
группы»; безразмерное понимание «экстремистской направленности» и т.п.
Важнейшими необходимыми направлениями
современной российской уголовной политики
нам представляются:
Дальнейшая декриминализация большинства
малозначительных, неопасных деяний с «переводом» части из них в разряд административных
проступков или гражданско-правовых деликтов;
реализация принципа «минимум репрессий»;
безусловная законодательная отмена смертной
казни; отношение к лишению свободы как к
«высшей мере наказания», применяемой, как
правило, только в отношении совершеннолетних
лиц, совершивших тяжкие насильственные преступления;
более последовательная реализация принципа неотвратимости наказания, независимо
от социального статуса виновного;
либерально-демократическая реформа полиции; главная ее задача (кстати говоря, провозглашенная в «Законе о полиции») – защита
граждан от преступных посягательств; сервисный характер деятельности полиции – оказание услуг (по защите, охране и т.п.) населению,
налогоплательщикам, а не «борьба с преступностью»; абсолютная недопустимость применения незаконного насилия, включая пытки, которыми «славится» милиция / полиция [36–40];
либерально-демократическая судебная реформа, обеспечивающая реальную, а не только провозглашенную независимость судей;
либерально-демократическая реформа уголовно-исполнительной системы; отказ от репрессивных условий содержания лиц, осужденных к лишению свободы; неукоснительное
соблюдение международных норм, включая
«Минимальные стандартные правила обращения с заключенными» (1955) и «Европейские
стандарты содержания в местах лишения свободы» (2006);
разработка и реализация антикоррупционной
программы на основе экономических, политических, социальных, правовых мер противодействия массовой продажности чиновников и сотрудников правоохранительных и судебных органов; установление и реализация принципа in
rem, предусмотренного ст. 20 Конвенции ООН
против коррупции 2003 г.;
приоритет превенции преступлений;
формирование альтернативной «восстановительной» юстиции (restorative justice), обеспечивающей права и интересы потерпевших
вне рамок уголовного правосудия;
формирование ювенальной юстиции с передачей всех дел о преступлениях несовершеннолетних в ее юрисдикцию;
формирование либерально-демократического
правосознания населения (с помощью СМИ, в
образовательных учреждениях, в процессе гласной правоприменительной деятельности реформированных полиции, судов, иных правоохранительных органов).
Без осуществления этих и некоторых других
мер совершенствования уголовной политики в
современной России трудно говорить о реализации идей демократического и правового государства.
Наконец, при разработке стратегии и тактики
национальной уголовной политики важно учитывать современную глобализацию с ее «чисто
173
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРЕСТУПНОСТИ
криминальными» последствиями: глобализация организованной преступности с такими ее
основными составляющими, как торговля наркотиками, людьми, человеческими органами, тор-
говля оружием; глобализация экономической
преступности, включая финансовые преступления; глобализация терроризма, коррупции, экологической преступности и др. [41, c. 531–543].
1. Яковлев А.М. Теория криминологии и социальная практика. М., 1985.
2. Яковлев А.М. Социология преступности.
М., 2001.
3. Гилинский Я.И. Криминология: теория,
история, эмпирическая реальность, социальный контроль. 2-е изд. СПб., 2009.
4. Фуко М. Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы. М., 1999.
5. Шаргородский М.Д. Наказание по уголовному праву эксплуататорского общества.
М., 1957.
6. Гальперин И.М. Наказание: социальные
функции, практика применения. М., 1983.
7. Карпец И.И. Наказание: Социальные,
правовые и криминологические проблемы. М.,
1973.
8. Ной И.С. Сущность и функции уголовного наказания в советском государстве: политико-юридическое исследование. Саратов,
1973.
9. Старков О.В., Милюков С.Ф. Наказание:
уголовно-правовой и криминологический анализ. СПб., 2001.
10. Шаргородский М.Д. Наказание, его цели
и эффективность. Л., 1973.
11. Милюков С.Ф. Российская система
наказания. СПб., 1998.
12. Милюков С.Ф. Система наказаний по
Уголовному кодексу России. СПб., 1999.
13. Олейник А.Н. Тюремная субкультура в
России: от повседневной жизни до государственной власти. М., 2001.
14. Albanese J. Myths and Realities of Crime
and Justice. Third Edition. Apocalypse Publishing.
Co 1990.
15. Hendrics J., Byers B. Crisis Intervention in
Criminal Justice. Charles C Thomas Publishing,
1996.
16. Rotwax H. Guilty. The Collapse of Criminal
Justice. N.Y., 1996.
17. Mathisen T. The Politics of Abolition. Essays in Political action Theory // Scandinavian
Studies in Criminology. Oslo; L. 1974.
18. Пирожков В.Ф. Влияние социальной изоляции в виде лишения свободы на психологию
осужденного // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1981. Вып. 35.
19. Хохряков Г.Ф. Формирование правосознания у осужденных. М., 1985;
20. Хохряков Г.Ф. Парадоксы тюрьмы. М.,
1991.
21. Гернет М.Н. В тюрьме: Очерки тюремной психологии. Украина, 1930.
22. Жалинский А.Э. Уголовное право в ожи-
1. Jakovlev А.М. Theory of criminology and social practice. М., 1985.
2. Jakovlev А.М. Criminal sociology. М., 2001.
3. Gilinskiy Ja.I. Criminology: theory, history,
empiric reality, social control. 2th publ. SPb.,
2009.
4. Foucault М. To Supervise and punish: birth
of prison. М., 1999.
5. Shagorodskiy М.D. Punishment on the criminal law of exploiter society. М., 1957.
6. Galperin I.М. Punishment: social functions,
practice of application. М., 1983.
7. Karpets I.I. Punishment: social, legal and
criminology problems. М., 1973.
8. Noy I.S. Essence and functions of criminal
punishment are in the soviet state: политикоюридическое research. Saratov, 1973.
9. Starkov О.V., Miluykov S.F. Punishment:
criminal-law and criminology analysis. SPb., 2001.
10. Shagorodskiy М.D. Punishment, his aims
and efficiency. L., 1973.
11. Miluykov S.F. Russian system of punishment. SPb., 1998.
12. Miluykov S.F. System of punishments on
the Criminal code of Russia. SPb., 1999.
13. Oleinik А.N. Prison subculture is in Russia:
from everyday life to state power. М., 2001.
14. Albanese J. Myths and Realities of Crime
and Justice. Third Edition. Apocalypse Publishing.
Co 1990.
15. Hendrics J., Byers B. Crisis Intervention in
Criminal Justice. Charles C Thomas Publishing,
1996.
16. Rotwax H. Guilty. The Collapse of Criminal
Justice. NY: Random House, 1996.
17. Mathisen T. The Politics of Abolition. Essays in Political action Theory // Scandinavian
Studies in Criminology. Oslo; L. 1974.
18. Pirogkov V.F. Influence of social isolation
as imprisonment on psychology convict // Questions of fight with crime. М., 1981. Ed. 35.
19. Hohrjakov G.F. Forming of lawunderstanding at convict. М., 1985.
20. Hohrjakov G.F. Paradoxes of prison. М.,
1991.
21. Gernet М.N. In prison: Essays of prison
psychology. leg. of Ukraine, 1930.
22. Galinskiy А.E. Criminal law in expectation
changes. Theoretico-instrumental analysis. 2th,
publ. rewark and add. М., 2009.
23. Correctional Institutions in Japan. Correctional Bureau Ministry of Justice, 1985.
24. Ingstrup O. Only those who believe can
stay the Course in turbulent Times: Value based,
strategic approach to the Management and de-
174
ОБЩЕСТВО И ПРАВО ● 2013 ● № 3 (45)
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ПРЕСТУПНОСТИ дании перемен. Теоретико-инструментальный анализ. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2009.
23. Correctional Institutions in Japan. Correctional Bureau Ministry of Justice, 1985.
24. Ingstrup O. Only those who believe can
stay the Course in turbulent Times: Value based,
strategic approach to the Management and development of Corrections. Canadian Centre for
Management Development, 1995.
25. Champion D.J. Corrections in the United
States. A Contemporary Perspective. Fourth Edition. N.Y., 2005.
26. King R., McDermott R. The State of our
Prisons. Oxford: Clarendon Press, 1995.
27. Seiter R. Corrections: An Introduction. N.Y.,
2005.
28. От «страны тюрем» к обществу с
ограниченным причинением боли. Финский
опыт сокращения числа заключенных / сост.
И.Г. Ясавеев. Хельсинки, 2012.
29. Зер Х. Восстановительное правосудие:
Новый взгляд на преступление и наказание.
М., 1998.
30. Abolitionism in History: On another Way of
Thinking. Warsaw, 1991.
31. Consedine J. Restorative Justice: Healing
the Effects of Crime. Ploughshares Publication,
1995.
32. Contemporary Justice Review: Issues in
Criminal, Social and Restorative Justice: Special
Issue on The Phenomenon of Restorative Justice,
1998. Vol. 1 № 1.
33. Donziger S. The Real War on Crime: Report of the National Criminal Justice Commission.
Harper Collins Published, Inc, 1996.
34. Barkan S. Criminology. A Sociological Understanding. Prentice Hall. Upper Saddle River,
1997.
35. Гилинский Я.И. Уголовное право: реалии
и перспективы // Уголовное право: истоки,
реалии, переход к устойчивому развитию:
материалы VI Рос. Конгресса уголовного
права. М., 2011.
36. Пытки в России: «Этот ад, придуманный людьми». Лондон: Международная амнистия, апрель 1997.
37. Насилие в органах внутренних дел: иллюстрации к докладу. М., 1997.
38. Предварительный доклад о кризисе в
системе ГУИН (весна 2004 г.). М., 2004.
39. Российский «Абу-Грейб-2» (Кровавые
дни и ночи Льгова). Доклад Общероссийского
общественного движения «За права человека» о состоянии содержания заключенных в
России в 2004–2005 г. М., 2005.
40. Социология насилия. Произвол правоохранительных органов глазами граждан.
Н. Новгород, 2007.
41. Глобализация и девиантность / ред.
Я. Гилинский. СПб., 2011.
velopment of Corrections. Canadian Centre for
Management Development, 1995.
25. Champion D.J. Corrections in the United
States. A Contemporary Perspective. Fourth Edition. N.Y., 2005.
26. King R., McDermott R. The State of our
Prisons. Oxford, 1995.
27. Seiter R. Corrections: An Introduction. N.Y.,
2005.
28. From the «country of prisons» to society
with infliction of pain. Finnish experience of reduction of number of prisoners / by comp.
I.G. Jasoveev, Helsinki. 2012.
29. Zer H. the Restoration justice: the New
look to the crime and punishment. М., 1998.
30. Abolitionism in History: On another Way of
Thinking. Warsaw, 1991.
31. Consedine J. Restorative Justice: Healing
the Effects of Crime. Ploughshares Publication,
1995.
32. Contemporary Justice Review: Issues in
Criminal, Social and Restorative Justice: Special
Issue on The Phenomenon of Restorative Justice,
1998. Vol. 1 № 1.
33. Donziger S. The Real War on Crime: Report of the National Criminal Justice Commission.
Harper Collins Published, Inc, 1996.
34. Barkan S. Criminology. A Sociological Understanding. Prentice Hall. Upper Saddle River,
1997.
35. Gilinskiy Ja.I. Criminal law: realities and
prospects // Criminal law: sources, relias, passing
to steady development: materials of VI Grew.
Congress of criminal law. М., 2011.
36. Tortures in Russia: «This hell thought of
people». London, April 1997.
37. Violence is in the organs of internal affairs:
illustration to the lecture. М., 1997.
38. Preliminary lecture about a crisis in the sistem of SISP (spring 2004). М., 2004.
39. Russian «Аbu-Greib-2» (Bloody days and
nights of Lgov). Lecture of All-russian social motion «For human rights» about the state of
maintenance of prisoners in Russia in 2004–2005
М., 2005.
40. Sociology of violence. Tyranny of rightprotective organs by the eyes of citizens. N. Novgorod, 2007.
41. Globalization and deviativness / ed. by
Ja. Gilinskiy. SPb., 2011.
175