О СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ УГОЛОВНО

УДК 343.237
И.В. Сироткин
О СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫХ НОРМ ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
ЗА СОЗДАНИЕ, РУКОВОДСТВО И УЧАСТИЕ В ОРГАНИЗОВАННЫХ ГРУППАХ
И ПРЕСТУПНЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ
Затрагиваются актуальные вопросы совершенствования законодательства об ответственности за совершение преступлений в
составе организованных групп и преступных организаций. Анализируются нормы действующего уголовного закона; указываются недостатки и противоречия, допущенные законодателем при формулировании отдельных положений уголовного закона,
образующих институт соучастия; дается подробный анализ ряда статей Общей и Особенной частей Уголовного кодекса РФ;
проводится их сопоставление. Высказаны предложения по внесению изменений в уголовный закон в целях его совершенствования и устранения имеющихся недостатков.
Действующее уголовное законодательство содержит значительное количество правовых норм, предусматривающих ответственность участников, а также
руководителей и создателей организованных групп и
преступных организаций. В то же время детальное изучение уголовного закона позволяет выявить немало
недостатков и противоречий в нормах, предусматривающих ответственность участников организованных
преступных формирований, что в целом негативно сказывается на правоприменительной практике.
Так, при сравнении норм ч. 4 ст. 35 и ч. 1 ст. 210 УК
РФ очевидно несоответствие их между собой по объему. Из названия ст. 210 УК РФ («Организация преступного сообщества (преступной организации)») следует, что данной статьей должна охватываться ответственность за создание, руководство и участие во всем
многообразии преступных сообществ (организаций).
Однако это не так.
Во-первых, некорректна формулировка – «создание
преступного сообщества (преступной организации) для
совершения тяжких или особо тяжких преступлений».
Данное определение тавтологично, поскольку согласно
ч. 4 ст. 35 УК РФ само уголовно-правовое понятие преступного сообщества предусматривает в качестве одного из признаков такого сообщества определенную
цель его создания, в связи с чем повторного включения
в статью Особенной части указания на то, что сообщество создается для совершения тяжких либо особо тяжких преступлений, не требуется. Иначе возникает противоречие. С одной стороны, можно предположить, что
за создание, руководство, участие в преступном сообществе уголовная ответственность по ст. 210 УК РФ
наступает только в случае, если оно создано для совершения тяжких либо особо тяжких преступлений. Но
это предполагает существование преступных сообществ, созданных для совершения, например, преступлений средний тяжести, уголовная ответственность за
создание, руководство и участие в которых наступать
по ст. 210 УК РФ не будет. С другой стороны, преступное сообщество, согласно определению ч. 4 ст. 35 УК
РФ, всегда создается для совершения тяжких или особо
тяжких преступлений. Следовательно, в понимании
законодателя, объединение, отвечающее всем признакам преступного сообщества, помимо цели его создания, сформулированной в норме Общей части Уголовного кодекса РФ, преступным сообществом являться не
будет. Поэтому указание на цель – «для совершения
тяжких или особо тяжких преступлений» – в ч. 1
ст. 210 УК РФ является излишним.
Во-вторых, в ч. 1 ст. 210 УК РФ установлена ответственность, в том числе и за создание объединения организаторов, руководителей или иных представителей
организованных групп в целях разработки планов и
условий для совершения тяжких или особо тяжких
преступлений. Что представляет собой указанное «объединение»? Если это разновидность преступного сообщества, как на это указывают многие современные
авторы, то почему оно выделено особо? Ведь в этой же
статье устанавливается ответственность за создание и
руководство преступным сообществом без указания на
его разновидности. Если бы в ч. 1 ст. 210 УК РФ содержалось описание признаков двух или более разновидностей преступных сообществ (преступных организаций), то можно было бы говорить о намерении законодателя конкретизировать норму, содержащуюся в
Общей части уголовного закона, в целях реализации
принципа индивидуализации ответственности и облегчения деятельности правоприменителя при определении признаков различных видов преступных сообществ. Однако этого не происходит. Ссылку на цель
совершения тяжких или особо тяжких преступлений,
которая, как указано выше, является некорректной,
нельзя рассматривать в качестве признака какой-то
самостоятельной разновидности преступных сообществ. Тогда получается, что помимо «собственно»
преступного сообщества существует некое «объединение», которое также относится к преступным сообществам, как следует из названия ст. 210 УК РФ, что противоречит законам логики. Объединение организаторов
и иных представителей организованных групп должно,
поэтому, входить в понятие преступного сообщества,
однако оно выведено за указанные рамки в связи с тем,
что никак не упоминается в ч. 4 ст. 35 УК РФ и в то же
время фактически выведено за рамки преступного сообщества в ч. 1 ст. 210 УК РФ, поскольку существует
наряду с ним. Однако если объединение организаторов
и иных представителей организованных групп не является преступным сообществом, то что это за групповое
образование? Такое объединение представителей организованных групп представляет собой самостоятельное
групповое образование, которое не может быть отнесено ни к одной из названных в ст. 35 УК РФ форм соучастия, поскольку образует качественно иной уровень
организованности в осуществлении совместной преступной деятельности. Однако это нарушает логику
построения Общей и Особенной частей Уголовного
кодекса РФ, поскольку получается, что перечень групповых образований, указанных в данной статье, не яв125
ляется исчерпывающим и существуют иные формы
соучастия.
Кроме того, рассматривая проблемы уголовной ответственности за участие в преступных организациях,
необходимо коснуться еще одного вопроса. Речь идет о
закреплении в ст. 63 УК РФ в качестве отягчающего
обстоятельства «совершение преступления преступным
сообществом». Как следует из общих положений уголовно-правовой науки, теории квалификации преступлений, если отягчающее либо смягчающее наказание
обстоятельство включено в конструкцию конкретного
состава преступления, то оно уже не может быть учтено при решении вопроса о назначении наказания. С
учетом существования ст. 210 УК РФ (в ее нынешнем
виде) применение судами на практике отягчающего
обстоятельства «совершение преступления в составе
преступного сообщества» невозможно. Такое положение вещей свидетельствует о непродуманности отдельных норм закона. Подобные нерабочие нормы загромождают закон и порождают проблемы в понимании
тех правовых институтов, в которые они включены.
В этой связи мы полагаем, что имеющиеся в науке
предложения о разграничении понятий «преступное
сообщество» и «преступная организация» должны быть
реализованы на практике [1. С. 169–170]. В Особенной
части уголовного закона необходимо ввести ответственность за совершение преступлений преступной организацией в качестве квалифицирующего признака в
соответствующие составы преступлений, а ответственность за создание преступного сообщества сохранить в
качестве самостоятельного состава преступления в
ст. 210 УК РФ. Соответственно, в ст. 63 УК РФ необходимо сохранить в качестве обстоятельства, отягчающего ответственность, совершение преступления организованной группой и преступной организацией, а совершение преступлений преступным сообществом из
данной статьи исключить.
Расширение в Особенной части уголовного закона
числа статей, предусматривающих ответственность за
создание и участие в организованной преступной деятельности, с одной стороны, следует приветствовать,
поскольку расширяется правовая база для борьбы с
различными проявлениями организованной преступности, причем наиболее опасными ее разновидностями,
связанными с совершением преступлений, которые
наносят ущерб не только интересам отдельных личностей и организаций, но и обществу и государству в целом. Тем не менее, если соотнести положения Общей и
Особенной частей Уголовного кодекса РФ, то получится, что статьи Особенной части предусматривают уголовную ответственность за создание и участие в большом количестве преступных образований, которые
никак нельзя классифицировать в соответствии с положениями Общей части уголовного закона.
Характерным примером является ст. 208 УК РФ.
Само понятие «формирование», содержащееся в данной статье, представляет не что иное, как определенным образом организованное объединение людей. Однако чем является это формирование с точки зрения
классификации, содержащейся в ст. 35 УК РФ, – организованной группой или преступным сообществом,
либо оно возможно и в той и в другой форме, либо
126
принципиально отличается и от организованной группы и от преступного сообщества, обладает индивидуальными признаками? Закон не содержит ответа на
данные вопросы. Ситуация еще более усложняется тем,
что при расшифровке термина «формирование» законодатель использует понятия «объединение», «отряд»,
«дружина» и «иная группа». Мало того, что ни одно из
первых трех понятий не характерно для уголовного закона (за исключением может быть понятия «объединения», которое употребляется в уголовном кодексе несколько раз, правда в ином контексте), ни одна из указанных категорий не укладывается в рамки классификации, приведенной в ст. 35 УК РФ. Гораздо чаще в законе
встречается термин «группа». Однако что значит «иная
группа»? Систематически и логически толкуя уголовный закон, следует сделать вывод, что объединение,
отряд, дружина, а следовательно, и формирование являются группами. Но уголовный закон знает лишь одну
группу, а именно группу лиц, предусмотренную ч. 1
ст. 35 УК РФ. Однако абсолютно нелогично было бы
отнесение незаконного вооруженного формирования к
данной разновидности групповой деятельности, которая
в соответствии со смыслом уголовного закона является
наименее опасной и в принципе лишена какого-либо
организационного начала. Кроме того, анализ ч. 5 и 6
ст. 35 УК РФ свидетельствует, что в Особенной части в
отдельных статьях может предусматриваться уголовная
ответственность за создание и участие в организованной
группе и преступной организации, но никогда – за создание группы лиц. Да и сама логика введения в Уголовный кодекс ст. 208, ее место в системе других норм говорят о том, что законодатель хотел установить уголовную ответственность за одну из разновидностей организованной преступной деятельности.
Конечно, можно сделать и иной вывод о том, что
объединение, отряд, дружина не сводимы к группе лиц,
что они представляют собой самостоятельные групповые образования, обладающие специфическими и лишь
для них характерными особенностями. Тогда возникает
иной вопрос: каковы эти особенности и почему они не
нашли своего отражения в Общей части Уголовного
кодекса РФ? Зачем в таком случае вообще нужны положения Общей части, если для Особенной части они
имеют лишь рекомендательное значение.
Наконец, полагаем, абсолютно недопустимо использование термина «иные группы», поскольку уголовный
закон должен четко определять то деяние, за которое устанавливается уголовная ответственность, а значит, и
рамки самой ответственности, поскольку последняя связана с наиболее жесткими ограничениями прав граждан.
Полагаем также, что ст. 208 УК РФ выпадает из
системы норм, предусматривающих ответственность за
участие в организованной преступной деятельности.
Исходя из формулировки уголовного закона, незаконное вооруженное формирование должно преследовать
общественно полезные или нейтральные, с точки зрения общества, цели, например осуществлять охрану
общественного порядка, каких-то организаций и лиц. В
случае, если создание незаконного вооруженного формирования преследует цель совершения тех или иных
преступлений, то эта структура должна быть классифицирована как организованная группа либо преступ-
ная организация. Отсутствие же преступных целей как
таковых ставит вопрос о том, следует ли вообще криминализировать подобное деяние, несмотря на всю
потенциальную опасность создания несанкционированных вооруженных отрядов.
Схожие проблемы существуют и применительно к
иным составам преступления.
Так, достаточно четкое определение банды в ст. 209
УК РФ как устойчивой вооруженной группы, предполагающее ее безусловное отнесение к одной из разновидностей организованных групп, дает, на самом деле,
возможность ряду авторов говорить о том, что 1) банда
может быть либо преступной организацией, либо организованной группой [2. С. 58]; 2) банда является разновидностью преступной организации [3. С. 95]; 3) банда
представляет собой особую разновидность групповой
преступной деятельности, так называемую «устойчивую группу», не сводимую ни к одной из вышеуказанных разновидностей [4. С. 53]. Подобным взглядам на
банду способствует и несоответствие санкций ст. 210 и
209 УК РФ, что влечет появление в литературе мнения
о том, что ст. 210 УК РФ может перерасти в бандитизм
при появлении в преступном сообществе оружия. Подобное положение создает дополнительные трудности
в решении вопроса о соотношении различных разновидностей организованных преступных формирований.
В то же время судебная практика, несмотря на недостатки в законодательном регулировании, идет по пути соблюдения иерархии преступных групп, установленной в
ст. 35 УК РФ. Так, по уголовному делу в отношении
К.И.Н., осужденного Московским городским судом по ч. 3
ст. 126, ч. 2 ст. 209, ч. 2 ст. 210 УК РФ, преступное сообщество, в котором участвовал К.И.Н., имело в своем составе
ряд банд, которые представляли собой структурные подразделения данной организации [5]. Это свидетельствует о
том, что банда рассматривается как организованная группа,
в то время как преступная организация – структурно более
сложное образование. Признавая банды составной частью
преступной организации, правоприменитель полагает, что
общественная опасность преступной организации значительно выше, чем входящих в нее организованных групп.
Следовательно, санкция, предусматривающая ответственность за участие в преступной организации, должна быть
выше, чем санкция за участие в бандах, ее составляющих.
Общественная опасность части не может быть выше общественной опасности целого.
Наиболее неудачно, на наш взгляд, сформулирована
ст. 282-1 УК РФ «Организация экстремистского сообщества». Признавая необходимость усиления уголовной ответственности за экстремизм во всех его проявлениях, полагаем, абсолютно нельзя согласиться с тем,
что это делается путем создания хаоса и дестабилизации всей остальной системы уголовного закона. Терминологически экстремистское сообщество представ-
ляет собой разновидность преступного сообщества, предусмотренного ч. 4 ст. 35 УК РФ. Однако при изучении
его определения в ст. 282-1 УК РФ, можно установить,
что оно таковым не является ввиду отсутствия признака
сплоченности, а также в силу указания на то, что целью
создания такой организованной группы является совершение преступлений, большинство из которых не относится к категории тяжких, а некоторые вообще отнесены
к категории небольшой тяжести. В то же время в ч. 1
ст. 282-1 содержится указание на структурный характер
экстремистского сообщества, а также сформулированное
по аналогии со ст. 210 УК РФ положение об ответственности за создание объединения организаторов, руководителей или иных представителей частей или структурных
подразделений такого сообщества в целях разработки
планов и (или) условий для совершения преступлений
экстремистской направленности. Подобная формулировка ст. 282-1 УК РФ приводит к абсолютному смешению
понятий организованной группы и преступной организации. В принципе, вообще теряется смысл в положениях
ст. 35 УК РФ, поскольку нормы Особенной части формируются произвольно без учета общих положений.
В этой связи полагаем, что во избежание подобных
недостатков, в целях формирования единообразного
понимания, что представляют собой отдельные разновидности преступных групп, при описании конкретных
составов преступлений в Особенной части УК РФ следует использовать терминологию Общей части, а
именно понятия «организованная группа», «преступная
организация», «преступное сообщество».
Так, ст. 209 УК РФ: «Создание вооруженной организованной группы (банды) в целях нападения на граждан или организации, а равно руководство такой
группой (бандой), – наказывается…».
Ст. 282-1 УК РФ: «1. Создание экстремистской организованной группы для подготовки или совершения
по мотивам идеологической, политической, расовой,
национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы преступлений, предусмотренных ст. 148, 149, 213, 214, 243, 244,
280, 282 настоящего Кодекса (преступления экстремистской направленности), а равно руководство экстремистской организованной группой, наказывается…
2. Создание в тех же целях экстремистской преступной организации, а равно руководство такой организацией и его структурными подразделениями наказывается…
3. Создание экстремистского преступного сообщества,
т.е. объединения организаторов, руководителей или иных
представителей экстремистских организованных групп и
(или) экстремистских преступных организаций, а также
их структурных подразделений в целях разработки планов и(или) условий совершения преступлений экстремистской направленности, наказывается…».
ЛИТЕРАТУРА
1. Мохов Е.А. Организованная преступность и национальная безопасность России. М., 2002. 224 с.
2. Новое уголовное право России: Учеб. пособие (общая часть) / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой М., 1996. 168 с.
3. Комиссаров В.С. Терроризм, бандитизм, захват заложника и другие тяжкие преступления против безопасности общества. По новому УК РФ.
М., 1997. 341 с.
4. Михайлов В. Банда: форма соучастия или сговор? // Уголовное право. 2004. № 3. С. 53–55.
5. Дело №5-О07-54 в отношении К.И.В. // Система ГАРАНТ. Платформа F1 Турбо. Раздел «Судебная практика».
Статья представлена научной редакцией «Право» 11 июня 2008 г.
127