Материалы семинара «Юридический либертаризм: теория и

Материалы семинара «Юридический
либертаризм: теория и практика», 14.10.09
ТТеем
маа ««П
Пррааввооннааррууш
шееннииее ии ю
юррииддииччеессккааяя ооттввееттссттввееннннооссттьь»»
Тезис: Правонарушением может быть признано только
агрессивное насилие
Дискуссия
Почему нельзя легализовать договорные дуэли и эвтаназию? Ведь разрешены же
аборты? («Договорная» дуэль — в данном случае означает неким образом
зафиксированное желание сторон подвергнуться риску быть убитым; своего рода
«русская рулетка»; предполагается, что дуэлянты, имея право распоряжаться
своею жизнью, идут на самоубийство посредством «другого»).
Можно ли интерпретировать реально существовавший институт дуэли (а не
гипотетическую договорную дуэль) как состояние необходимой обороны?
Легализовать можно всѐ, что угодно — история законодательства есть одновременно
история глупости человеческой. Речь идет не о легальности, а о правомерности.
С точки зрения права дуэль — обоюдное агрессивное насилие, и в обществе, где
агрессивное насилие в принципе запрещено, убийство на дуэли признается
противоправным деянием.
Дуэль как социальная практика по сути есть соревнование самцов, характерное для
этносов в период всплеска пассионарности. Легальное существование дуэлей
относительно быстро заканчивается, так как дуэль со смертельным исходом не может
быть нормой существования цивилизованного общества или сословия — это
истребление сограждан; сообщество, конкурирующее с другими, не может строиться на
принципе ритуального истребления сограждан. Нелегальные дуэли тоже постепенно
сходят на нет — по мере того, как пассионарии, истребляя друг друга, в частности на
дуэлях, просто кончаются.
Институт дуэли имеет морально-коллективистскую природу и, как любой институт
коллективистской морали, является скорее атавизмом естественного существования
человечества, нежели результатом социокультурного развития (коллективистская мораль
и соответствующая религиозная социальная этика являются приспособлением
естественных законов сохранения или выживания вида к социальной жизни в системах,
формирующихся во враждебной среде).
По понятиям этой морали возникает необходимость дуэли, в противном случае грозит
обструкция, понижение социального статуса. Однако здесь нет необходимой обороны в
юридическом смысле, так как угроза жизни возникает именно тогда и постольку, когда и
поскольку стороны добровольно идут на поединок. С точки зрения права человек, даже
заключив соглашение о дуэли, остается свободным, и он вправе в любой момент от нее
отказаться — но это невозможно по понятиям той культуры, в которой существует
институт дуэли.
Про эвтаназию:
ее легализация существенно повышает риск умерщвления тех, кто не хотел умирать.
Нельзя прекращать страдания одних, создавая угрозу жизни для других — тех, кто
умирать не желает, возможно, даже несмотря на страдания.
Про аборт:
умерщвление зародыша, который пока еще нежизнеспособен и может существовать
только как часть тела матери, является частным делом матери. Только она вправе
распоряжаться своим телом. Это азбука либертаризма.
В юридической науке под насилием будет подразумеваться нечто, совершаемое
силой, то есть с лишением или попыткой лишения другого субъекта возможности
выразить свою волю. Я имею в виду, что договорные дуэли на то и логичны, что
они являются добровольным договором сторон, в них есть свобода воли. А значит
они не могут быть агрессивным насилием, скорее — «агрессивным чем-то иным».
Про эвтаназию: если запрещена эвтаназия, тогда следует запретить и смертную
казнь , ибо, перефразируя Ваши слова: «нельзя защищать других от страданий,
причиняя страдания другим»…
Смертная казнь логически несовместима с правом, она является примитивным,
варварским способом «обезопасивания». Неправомерно бороться с агрессорами,
подвергая опасности жизнь невиновных. Когда агрессор реально угрожает жизни и
здоровью, в этой конкретной ситуации нападения правомерно его убить; противное
означало бы обязанность стать жертвой агрессора — так что никакого «права на жизнь» у
агрессора нет. Но когда он уже обезврежен, и когда он предстал перед судом, где
установлено, что он столь опасен, что должен быть исключен из общества, то в этой
ситуации нет необходимости его убивать, достаточно пожизненно лишить свободы. Но…
почему бы не убить, если очень хочется? Потому что возможность смертной казни опасна
для граждан, потому что если убить, а потом окажется, что этот — не тот, который
страшный агрессор, что этот — невиновен, ошибку нельзя будет исправить. Смертная
казнь применяется, в основном, в странах, где агрессивное насилие является нормой
социокультуры, где она существенно дешевле пожизненного лишения свободы. Ее
легитимность строится на предрассудках неправового сознания (например, в
американской «глубинке» еще не доросли до свободы совести и вероисповедания), ее
эффективность для предотвращения тяжких преступлений — никакая.
Насилие есть интеракция, в которой одна сторона отрицает значения самостоятельности
другой, «другого» (Л. Гудков). Агрессивное насилие есть нападение с целью сделать с
другим то, чего тебе хочется. Дуэль — именно образец такой интеракции.
Дуэль — это лишь ритуальная форма агрессивного насилия. Дуэли происходили (и
встречаются в некоторых примитивных культурах до сих пор), когда один самец,
позиционировавший себя как лучший в чем-то, воспринимал поведение другого самца как
агрессивное насилие или угрозу такового с целью сместить его с занимаемой позиции. В
этом случае первый самец сам переходил в атаку — предлагал второму либо выйти на
поединок по определенным правилам, чтобы все знали, что победитель не просто
убил конкурента, а доказал, что он лучший, — либо отказаться и быть ошельмованным и,
таким образом, навсегда утратить в глазах других, особенно самок, право претендовать
на преимущественное положение.
Так вот это — стереотип поведения по принципу силовой конкуренции! При чем тут
право?
Интересует не содержательная сторона дуэли, а другой вопрос: почему нас
лишают возможности распоряжаться собой, лишают свободы рисковать жизнью,
если главная цель институтов правового сообщества — обеспечивать свободу?
Дуэль в этом контексте выступает лишь как наиболее яркий пример того, что закон
не признает такую свободу воли, которая ничем не нарушает свободу других
(поэтому речь идет именно о договорной дуэли).
Никто не лишает и не может лишить человека возможности убить себя, но при чем тут
убийство другого? Возможно, есть такие психически ненормальные люди (я таких не
знаю), которые находят себе подобных, чтобы поиграть в такую «русскую рулетку» —
пострелять друг в друга с целью выяснить, кому повезет... Так вот в правовой социальной
системе по определению действует запрет убивать другого, если другой на тебя не
нападает с угрозой для жизни и здоровья (необходимая оборона); в данном случае, как
уже сказано, необходимой обороны нет, а есть лишь как-то выраженное согласие обеих
сторон на умерщвление себя руками другого. Но право признает за каждым возможность
в любой момент отказаться от своих обязательств (когда речь идет о нормальных
взаимодействиях — при условии уплаты неустойки) и, уж тем более, от такого рода
согласия. Следовательно, мы получаем вариант той же эвтаназии — если признать дуэль
со смертельным исходом для одной из сторон (по взаимному согласию) лишь способом
добровольного ухода из жизни, то где гарантия того, что уход был действительно
добровольным, что убитый на дуэли не передумал... и в последний момент он больше
всего хотел жить? А сколько есть примеров безумных сект, в которых сначала все решали
добровольно уйти из жизни, а потом некоторые, избавившись от агрессивного
психического воздействия, убегали с места массового самоубийства и говорили, что
многие погибли отнюдь не добровольно…
Однако главное не в этом. Нужно различать, с одной стороны, то, что действительно
является самоубийством, но совершенным путем взаимного умерщвления — в этом
случае, например, двое, не решаясь убить себя непосредственно, договариваются о том,
что каждый убьет другого, и оставляют чуть ли не нотариально заверенные
предсмертные письма; это действительно никак не нарушает свободу других — и, с
другой стороны, психическое отклонение, выражающееся в желании самых острых
ощущений (типа «посмотреть смерти в глаза»), которые и дает «договорная дуэль». Вот
это второе — это не договор о взаимном самоубийстве.
Для каждого это договор о том, что другой попытается тебя убить (и ты получишь
величайшее наслаждение, если останешься жив — Стивенсон, Клуб самоубийц), и
одновременно он предоставит тебе возможность убить его (и именно в этом для тебя
заключена возможность остаться живым и получить от этого наслаждение). Но, иначе
говоря, это договор о том, что другой обязуется дать тебе возможность убить его, а за это
ты ему «заплатишь» тем, что одновременно предоставишь возможность убить себя.
То есть в дуэли со смертельным исходом оставшийся в живых должен быть обвинен, с
точки зрения права, в том, что он, купив себе «объект» для агрессивного насилия,
совершил-таки это насилие, убийство. А то обстоятельство, что платой было то, что ты
сам рисковал жизнью, уже никого не интересует — ты ведь не умер и, по-видимому, не
имел такого желания, ты лишь хотел поиграть со смертью, желательно — выиграть,
причем, по условиям договора, ценой жизни другого; в противном случае ты бы
«подставился» и не остался бы живым.
Итак, ты «купил» себе другого, заплатив риском жизнью (дал другому шанс убить тебя),
но ты оставил себе шанс выжить, убив другого, и хотел именно этого (выжить и убить),
т.е. ты хотел убить другого, и убил другого. Теперь вопрос: чего хотел другой? Если
другой действительно хотел быть убитым, но при этом хотел еще и потешиться шансом
убить тебя, тогда это какая-то «отмороженная» разновидность эвтаназии. Но если у
другого всѐ было «зеркально», т.е. он хотел выжить, убив тебя, то это уже не эвтаназия, а
убийство «из отмороженных побуждений». Причем, в третий раз повторяю, здесь нет
необходимой обороны; здесь есть игра в оборону, но нет необходимости.
И последнее: если ты действительно хотел быть убитым, а не поиграть со смертью, то
такие дуэли надо устраивать в стране, где за это — смертная казнь; тут уж ты точно
получишь то, чего хочешь — либо тебя убьет другой, либо тебя казнят.
А на самом деле надо жить,
причем без агрессивного насилия.