Ученые записки, 7 выпуск, 2015 год
реклама
МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Москва – 2015 г. МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ КУЛЬТУРЫ «ЦЕНТРАЛЬНЫЙ МУЗЕЙ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1941–1945 гг.» УЧЁНЫЕ ЗАПИСКИ Сборник статей ВЫПУСК 7 МОСКВА - 2015 Учѐные записки. Сборник статей. Выпуск 7 Под общей редакцией В.И. Забаровского Ответственные редакторы: М.М. Михальчев, С.И. Горбунова Ответственный за выпуск: А.Н. Клепиков Редакторы: Л.В. Ярушина, Ю.Н. Григорьева Технический редактор: М.В. Комиссарова Вѐрстка, макет: М.В. Комиссарова Ответственность за достоверность изложенных в статьях фактов, правильность цитат и цифр несут авторы, оценки и выводы которых не всегда совпадают с мнением редакции. СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ ……………………………………………………….. 3 С.И. Горбунова. Освобождение концлагеря Аушвиц. Документальное исследование по материалам Центрального Архива Минобороны РФ …………………… 5 Е.А. Роговая. «Мне никогда не забыть этого кровавого лета». Письма с фронта 1941 г. (из фондов Центрального музея Великой Отечественной войны) ……………………….. 16 А.С. Грибакин. Штурм Выборга 12-13 марта 1940 года – завершающее сражение советско-финляндской войны ….. 24 В.И.Воронков. Особенности тактики действий незаконных вооруженных формирований …………………………………... 33 А.А. Кузьмина. Тема детства на войне в экспозиционновыставочной деятельности музеев ……………………………. 44 А.С. Потапов, Дж. А. Фёдорова. «Воздушный мост "СССР – Словакия"». ……………………………………………………… 53 Е.А. Роговая. Центральные и красноармейские газеты о событиях в Словакии в период 1944-1945 годов. Из фондов Центрального музея Великой Отечественной войны ……. И.М. Ружина. Немецкие военнопленные в восстановлении народного хозяйства СССР. 1941–1955 ………………………. 60 70 С.И. Горбунова, ученый секретарь Центрального музея Великой Отечественной войны ОСВБОЖДЕНИЕ КОНЦЕНТРАЦИОННОГО ЛАГЕРЯ АУШВИЦ. ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ НА ОСНОВАНИИ МАТЕРИАЛОВ ЦЕНТРАЛЬНОГО АРХИВА МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ РФ День освобождения концентрационного лагеря Аушвиц 27 января 1945 года стал важнейшей вехой мировой истории. И сохранение памяти о трагедии Аушвица неразрывно оказалось связано с процессом его освобождения от чудовищных нацистских преступлений. В имеющихся сегодня публикациях сведения об освобождении концлагеря Красной армией неполны и противоречивы. Дополнительные документы из Центрального архива Министерства обороны РФ помогают раскрыть, как это было. Концентрационный лагерь Аушвиц в польском городе Освенцим был освобожден в ходе наступательной Висло-Одерской операции, проведенной 12 января – 3 февраля 1945 года, а конкретно – ее Сандомирско-Силезской составляющей. Освобождение лагеря связано с корректировкой первоначального замысла боевых действий после освобождения Кракова войсками 1-го Украинского фронта, в полосе наступления которого он находился. Вот как об этом вспоминал сам командующий фронтом И.С. Конев: «Было принято решение: глубоко обходить Силезский промышленный район танковыми соединениями, а затем во взаимодействии с общевойсковыми армиями, наступающими на Силезию с севера, востока и юга, заставить гитлеровцев под угрозой окружения выйти в открытое поле и там разгромить их. 20 января 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко получила от командования фронта задачу изменить направление своего наступления… с севера на юг вдоль реки Одер. 21-я армия генерал-полковника Д.Н. Гусева, усиленная 31-м танковым корпусом генерала В.Е. Григорьева и 1-м гвардейским кавалерийским корпусом генерала В.К. Баранова, должна была наносить удары на Беутен (Бытом), охватывая Силезский промышленный район с севера и северо-запада; 59-я армия И.Т. Коровникова, усиленная 4-м гвардейским танковым корпусом П.П.Полубоярова, должна была продолжать наступление на Катовице; 60-я армия П.А. Курочкина – нанести удар вдоль Вислы, охватывая Силезский промышленный район с юга»1. Данная расстановка сил и позволила южной группировке войск 1-го Украинского фронта освободить район Освенцим. Таким образом, при исследовании основное внимание было обращено на боевые действия 60-й и частично 59-й армий 25-27 января 1945 года, иногда выходя за указанные хронологические рамки. 59-я армия в составе 1-го Украинского фронта находилась с января 1945 года. В данный период она состояла из 43-го стрелкового корпуса (далее ск), 115-го стрелкового корпуса и 245-й стрелковой дивизии (далее сд) – в резерве. Позднее армии был придан 4-й гвардейский танковый корпус. 60-я армия вошла в состав 1-го Украинского фронта в октябре 1944 года. С осени 1944 г. ее состав практически не изменялся и включал три стрелковых корпуса – 15-й, 28-й, 106-й (всего 7 дивизий). Задача исследования состояла в том, чтобы выяснить какие части, когда и каким образом освобождали районы основных лагерей комплекса концентрационного лагеря Аушвиц – Освенцим, где находился главный лагерь Аушвиц I; Бжезинка с лагерем смерти Аушвиц II – Биркенау; и Моновиц, где находился Аушвиц III. 5 На первом этапе исследовались рассекреченные архивные документы фондов 1-го Украинского фронта, в т.ч. Оперативного и Политического управления штаба фронта. Документы показали, что Аушвиц I, Аушвиц II и Аушвиц III освободили части 60-й армии. Поэтому в дальнейшем дополнительно и более подробно были изучены документы Оперативного отдела Полевого Управления штаба 60-й армии и тех ее стрелковых корпусов, которые наступали в районе данных лагерей. Ими являлись 106-й и 28-й стрелковые корпуса. 106-м стрелковым корпусом командовал генерал П.Ф. Ильиных, 28-м стрелковым корпусом – генерал-майор М.И. Озименко. При этом следует отметить, что роль 59-й армии нельзя недооценивать, ибо ее наступление в направлении Явожно, Сосновец, Бендзин, Домброва-Гурнича, Челядзь, Катовице оттягивало на себя значительные силы вермахта. Именно еѐ 4-й танковый корпус в ночь на 21 января своими передовыми отрядами, обходя опорные пункты врага, вышел к реке Пшемша, захватил мосты в районах Бжезинки и Елены, оказался в тылу у гитлеровцев, а части 286-й стрелковой дивизии ее 115-го стрелкового корпуса 23 января после упорных уличных боев освободили города Щаков и Явожно2. Тем более, что в Явожно находился один из крупных филиалов концлагеря Аушвиц. Изучение проводилось по комплексу боевых донесений, оперативных сводок и отчетных карт к ним, и некоторых других документов. Из них следует, что в состав 106-го стрелкового корпуса в ходе Висло-Одерской операции входили две дивизии – 100-я стрелковая дивизия генерал-майора Ф.М. Красавина и 148-я стрелковая дивизия полковника М.И. Гольцова. Об этом свидетельствуют все боевые донесения и оперсводки корпуса, направляемые в штаб 60-й армии, как и подобные документы штаба 60-й армии. Исходя из содержания таких же материалов 28-го стрелкового корпуса, был сделан вывод о его составе – 322-я сд (генерал П.И. Зубов), 246-я сд (полковник Д.Л.Казаринов) и 302-я сд (полковник Н.П. Кучеренко). Хроника освобождения лагеря прослеживается на основе оперативных сводок и боевых донесений – штабов 60-й армии, 28-го и 106-го стрелковых корпусов. Оперативные сводки в штаб фронта представлялись штабом армии в 23.00 или 23.30. Они составлялись на основе оперативных сводок от штабов корпусов, которые представлялись по состоянию на 20.00 (иногда на 19.00) и 22.00. В боевых донесениях докладывался ход боевых действий по состоянию на 7.30, 12.00, 19.30. По содержанию оба вида документов повторяют друг друга, но более развернутая информация о событиях и потерях с обеих сторон содержалась в оперативных сводках, которые подводили итоги боев за сутки. Проследим за ходом боевых действий за 25-27 января 1945 года. 25 января 1945 года стояла ясная погода с легким морозом в 6-8 градусов, 26 января она сменилась на полную облачность с сильным снегопадом, такой же она была и 27 января. Наиболее общее представление о боевых действиях дают отчетные документы штаба 60-й армии в штаб фронта. В частности, оперативная сводка от 25 января по состоянию на 23.30, подводя итоги боев, показывает, что наступление частей 60-й армии было отнюдь не стремительным – войска за сутки смогли продвинуться только на 6-12 км. Сопротивление противника было достаточно сильным, с потерями с обеих сторон. Но именно в этот день части армии вышли на реку Пшемша – государственную границу с Германией, при этом на подступах к Освенциму действовал 106-й ск. Его 100-я сд форсировала Вислу в районе Менткув, а 148-я сд вышла на северо-восточный берег Вислы и заняла ряд населенных пунктов, в т.ч. Жарки. 322-я сд 28-го корпуса вела бои по южному берегу Вислы, также заняв несколько населенных пунктов от Смолице до Спытковице3. До 6 Освенцима оставалось более 20 км, и еще практически никто из наступающих войск не знал о концлагере Аушвиц. Первый лист оперативной сводки штаба 60-й армии о взятии Освенцима и Бжезинки 27 января 1945 года Тяжелые бои продолжались и в течение следующего дня войска 60-й армии продвинулись до 6 км, правым флангом форсировав р. Пшемшу. 106-й ск ее форсировал в районе Горзуф – Борек и в числе других населенных пунктов овладел населенным пунктом Моновиц. Его 100-я сд, продолжая бои, к ночи вышла на северо-восточную окраину Освенцима. 15-й ск овладел м. Гросс-Хельм и Копцевице, при этом его 107-я сд овладела м. Клейн-Хельм и продолжала наступление на 7 Нейберун4. Именно в результате освобождения Моновица войсками 60-й армии были получены первые сведения о комплексе лагерей Аушвица. Именно здесь при крупнейшем производственном комплексе немецкого концерна И.Г.Фарбениндустри находился концлагерь Аушвиц II. Бой продолжался и ночью с 26 на 27 января. В боевом донесении от 27 января на 7.30 утра сообщается, что в центре фронта 100-я сд в районе Освенцима вела бои с пехотой и бронетранспортерами противника. И в течение ночи противник вел методический артиллерийский огонь, в т.ч. из Бжезинки5. И, наконец, боевое донесение 60-й армии по состоянию на 12.30 27 января сообщает, что 100-я сд во взаимодействии с одним полком 322-й сд 28-го корпуса овладела г. Освенцим6. А в 19.30 этого же дня сообщалось, что 100-я сд ведет бой уже за Бжезинку, и 28-й ск частями 322-й сд овладел рубежом Бараки – Райско7. Подводя итоги боев за 27 января, оперсводка на 23.00 отмечает, что войска армии продвинулись на 4-10 км, освободили 30 населенных пунктов, в т.ч. Освенцим и Имилин. Овладела городом Освенцим 100-я сд, взаимодействуя с частями 322-й сд, и продолжая наступление, с боями заняла Бабице, Бжезинку. 322-я сд форсировала р. Солу, что протекает в Освенциме, и на ее западном берегу овладела Бараки и Райско8. Бжезинка упоминается и в оперативной сводке штаба 60-й армии за 28 января, при этом докладывается, что 100-я дивизия, овладев Бжезинкой, в течение дня вела бои с противником в системе озер Бжезинка на рубеже Едлин – Герменже9. Таким образом, исследование документов штаба 60-й армии показало, что 100-я сд 26 января освободила Моновиц и во взаимодействии с 322-й – 27 января соответственно до 12.30 и до 23.00 – Освенцим и Бжезинку. Не был напрямую задействован в освобождении основных лагерей Аушвица 15-й стрелковый корпус генерал-майора П.В. Тертышного, и боевые действия его 107-й сд генерал-майора В.Я. Петренко, 336-й сд полковника Л.В. Гринвальд-Мухо и 9-й пластунской казачьей дивизии генерал-майора П.И. Метальникова могут рассматриваться только как содействующие. Это подтверждают, например, воспоминания командира 107-й сд: «Впервые об этом концлагере я, командир 107-й стрелковой дивизии, узнал по телефону ночью 26 января, когда руководил боем за Нейберун. Мне позвонил командир 106-го стрелкового корпуса генерал П.Ф. Ильиных и сообщил, что 100-я и 322-я дивизии, ведя бой за Моновицы и Зарац, установили, что это объекты большого гитлеровского концлагеря, центр которого находится в Освенциме. Комкор поставил передо мной задачу: не только как можно быстрее взять Нейберун, но и сделать все, чтобы не допустить отхода противника к Освенциму. После взятия Нейберуна моей и соседней 14-й стрелковым дивизиям надлежало продолжать энергичное наступление вдоль левого берега Вислы, угрожая с тыла освенцимскому гарнизону противника… 28 января и наша дивизия готовилась переправиться через Вислу. До Освенцима, который находился на другом берегу, было примерно полтора километра. Мне позвонил генерал Ф.М.Красавин, командир 100-й дивизии, которая накануне взяла Освенцим, и попросил приехать. В тот день, когда я приехал в Освенцим, там насчитали семь с половиной тысяч человек. Немцы оставили только немощных. Остальных угнали. Некоторые из тех, кто мог ходить, сбежали от мучителей, когда наша армия подошла к лагерю. Теперь на его территорию были переправлены санитарные части 100-й, 322-й и моей 107-й дивизии. Эти же дивизии организовали питание: в Освенциме появились походные кухни. Шел мелкий снег и тут же таял. Помню, я ходил в расстегнутом полушубке. Темнело, и наши солдаты, отыскав какой-то аппарат, включили освещение. К нам подходили изможденные узники в полосатой одежде, что-то говорили на разных языках. Это были живые скелеты. В Освенциме мне показали барак для женщин. На полу кровь, испражнения, трупы, 8 ужасный запах разлагающихся тел. Вынести больше пяти минут там не мог даже я, повидавший многое фронтовик. Побывал я и в помещении, где отравляли газом. Вход в крематорий был рядом. Потом я увидел детей со вздутыми от голода животами, блуждающими глазами, руками как плети, тоненькими ножками. Головы огромные, а всѐ остальное как бы не человеческое, будто пришито. Ребятишки молчали, только показывали вытатуированные на ручках номера. Они пытались утереть глаза, но те оставались сухими: слез уже не было. За всю войну я не испытал большего потрясения...»10. В.Я. Петренко был не единственным, кто, как и он из соседних воинских частей, побывал в освобожденном лагере. По-видимому, это касается и частей 9-й пластунской дивизии, хотя в информации о ней в интернете имеются сведения об освобождении ею Освенцимского лагеря. Согласно оперсводкам и боевым донесениям штаба 60-й армии, 25-28 января 1945 г. данная дивизия в составе 15-го ск наступала севернее, ее соседом слева была 107-я сд. Например, оперсводка за 25 января отмечала: «выбив противника из Либионж-Малы, Либионж-Вельки, Косувка, Попротник, к 20.00 вела бой на рубеже Подзагурне, Хелменж» 11а, а за 27 января – «9-я ПКД овладела ГроссХельм, Блендов и вела бой за Голлавиц»11б. По приведенным ниже картам, в том числе с данными населенными пунктами, можно проследить более северное направление наступления дивизии. Даже частичное оперативное использование ее техники в боях за Освенцим, скорее всего, решалось бы именно на уровне штаба армии, т.к. наступал непосредственно на Освенцим другой – 106-й ск. Хотя на войне возможны исключения, и участие в освобождении лагеря, например, нескольких танков дивизии также исключать нельзя. Карта боевых действий 106-го стрелкового корпуса 16 января – 1 февраля 1945 года Целый ряд документов помогает точнее конкретизировать номера воинских частей 60-й армии, освобождавших район концлагеря. Для уточнения и конкретизации событий обратимся к документам 106-го и 28-го стрелковых корпусов. 9 Согласно отчетной «Карте» 106-го стрелкового корпуса о боевых действиях 16 января – 1 февраля 1945 года Освенцим и Бжезинку освобождал 472-й стрелковый полк (далее сп) 100-й дивизии. Более того, у Бжезинки имеется отметка, свидетельствующая о том, что она была взята 27 января 1945 года в 22.0012. Содержание «Карты» помогают раскрыть оперативные сводки и боевые донесения корпуса. Согласно оперативным сводкам 106-го ск 24 января корпус силами 100-й и 148-й дивизий перешел в наступление в общем направлении на Громец. Противник оказал сильное сопротивление огнем пулеметов, артиллерийско-минометных батарей и шестиствольных минометов. 100-я сд силами 454-го полка с 13.00 перешла в наступление на Менткув, которое было задержано. В ожесточенном бою погиб 41 человек, ранено 18513. Бои продолжались и ночью. 25 января дивизия овладела Менткув Малымй Менткув, Громец, ее 472-й полк форсировал Вислу и к 21.00 овладел Жеки14. 26 января 106-й стрелковый корпус, наступая в общем направлении на Бабице, Едлин, форсировал р. Пшемшу и к 21.00 вел бои на достаточно широком фронте за овладение Забрцегом, Нейберуном, Освенцимом. Информация подтверждает, что бой на юго-восточной окраине Освенцима вел 472-й сп. Потери корпуса за 25 и 26 января составили 127 человек убитыми и 201 человек ранеными15. 27 января 106-й корпус силами 100-й дивизии освободил Освенцим, Бабице, Бжезинку и к 22.00 уже вел бой на рубеже: Нейберун – Забрцег – Хропунь – Пилявы. К 22.00 части 100-й сд вышли на следующие рубежи: 454-й сп в 1,5км западнее Бабице, 472-й – в одном километре западнее Бжезинки, 460-й – западнее окраины Бабице. Потери дивизии за 26-27 января – убитых 67 человек, раненых 119. Потери других дивизий не указаны 16. Карта боевых порядков 60-й армии 24-31 января 1945 года Таким образом, данные документы 106-го стрелкового корпуса находятся в полном соответствии с вышеуказанной отчетной картой об освобождении 10 населенных пунктов. В тоже время они показывают продвижение войск вперед без передышки, ожесточенность боев и днем и ночью, и их значительные потери. О чем свидетельствуют документы 28-го стрелкового корпуса и ее 322-й стрелковой дивизии, которая являлась соседом справа 100-й сд? «Карта» боевых порядков 60-й армии, где отображено участие в боях частей 28-го стрелкового корпуса 24-31 января 1945 года17, свидетельствует, что 1085-й стрелковый полк его 322-й сд был задействован при освобождении Моновиц. Более того, именно Моновиц стал месторасположением штаба данной дивизии. Судя по «Карте», данный полк участвовал и в боях за Освенцим, а 1087-й сп дивизии освобождал Бжезинку. Боевые донесения и оперативные сводки 28-го ск за 26 января уточняют, что к 19.00 1087-й стрелковый полк 322-й сд вел бой на рубеже Моновиц и наступал на Освенцим, а ее 1085-й сп – западнее и юго-западнее Поремба-Вельки, Кшизовки, а одним стрелковым батальоном также наступал на Освенцим. При этом командир корпуса генерал-майор М.И. Озимин тогда же принял решение в ночь с 26 на 27 января овладеть Освенцимом и Старе Ставы, захватить плацдарм на западном берегу р. Солу – Бараки, Райско18. Однако в отчетных документах за 27 января к 20.00 отмечается, что ночное наступление не было успешным. С утра оно было возобновлено, и в 10.00 части 322-й сд освободили Освенцим, а к 19.00 вели бои на рубеже Бараки. При этом отмечается, что «в районе Освенцим и Моновиц нашими частями освобождены из немецкого лагеря свыше 3000 рабочих, вывезенных немцами на подневольные работы из бывших под немецкой оккупацией советских областей и военнопленных союзных войск»19. Упоминания о Бжезинке в боевом донесении нет. Вероятно, лагерь Биркенау был освобожден позднее указанного в нем времени. Но то, что дивизия принимала участие в освобождении Бжезинки и лагеря смерти, следует из донесения и оперсводки корпуса за 28 января, где уточняется количество освобожденных и доводится до 8000 человек20. Без сведений из лагеря Биркенау такого количества узников не могло быть. Подтверждают и уточняют события боевых действий документы 322-й стрелковой дивизии. В ее боевом донесении от 25 января отмечается, что 1085-й стрелковый полк наступает на Моновиц. Информация от 26 января свидетельствует о том, что бой за Моновиц с 16.00 продолжает вести 1087-й полк. По-видимому, 1085-й полк, не останавливаясь, наступал на Освенцим, как и 472-й полк 100-й дивизии. В донесении штаба дивизии от 27 января на 18.00 сообщается об упорном сопротивлении противника в течении дня в Освенциме и на западном берегу Солы. При этом отмечено, что 1087-й полк во взаимодействии с 1085-м сп на рассвете сломил сопротивление противника в восточной части Освенцима и в 10.30 вышел на восточный берег Солы, форсировал ее и к 15.00 овладел северной частью Бараки. 1085-й сп к 7.00 захватил ледяную переправу западнее южной окраины Освенцима и к 17.00 он уже занял южную часть Бараки. Потери частей дивизии за 26 января составили 27 убитых, раненых – 98 человек; за 27 января – соответственно 21 и 78. В донесении изложено решение командира дивизии о продолжении наступления 1085-го сп, прикрываясь с правого фланга от станции Бжезинка21. То есть она еще на данный момент не была освобождена. Подтверждается участие в освобождении города Освенцима и лагеря в нем в боевом донесении от 27 января за подписью командира 1085-го полка полковника Тимофеева и его начальника штаба гвардии майора Шарапова, где имеется запись об освобождении из немецкого плена до 10000 человек и указание на то, что командный пункт полка находится в центре города Освенцим у костела22. 11 Фрагмент записи из Журнала боевых действий 1085-го стрелкового Тарнопольского Краснознаменного полка 322-й стрелковой дивизии свидетельствует о боях в Освенциме в течение дня 27 января 1945 года 12 Таким образом, бои за Моновиц велись 25-26 января частями 472-го полка 100-й дивизии и 1085-го и 1087-го полков 322-й сд и освобожден он ими был к вечеру 26 января. Все три полка вели бои и в Освенциме, освобождение которого произошло в первой половине дня 27 января 1945 года. Но 1087-й полк, повидимому, был не задействован в боях в городе и имел задачу пройти его, не задерживаясь, и форсировать Солу. Что касается лагеря Биркенау, то, учитывая содержание упомянутых выше Карты боевых порядков 60-й армии, Карты боевых действий 106-го корпуса, донесения 100-й дивизии, а также уточнения о количестве спасенных узников в донесениях 322-й дивизии, он был освобожден 472-м полком 13 100-й стрелковой дивизии и 1087-м полком 322-й стрелковой дивизии к 22.00 27 января 1945 года. Первая страница Акта о чудовищных зверствах в концентрационном лагере Аушвиц. 27 января 1945 г. Так происходило освобождение концлагеря Аушвиц. Большинство воинов Красной армии, освобождавших Моновиц, Освенцим и Бжезинку и расположенные в них концлагеря, подробности о том, что они освободили, узнали гораздо позднее. Они, не задерживаясь, продолжали наступление. Уточнить общее количество погибших в боях за район Освенцима пока не представилось возможным. В данных 14 документах, изученных автором статьи, потери указываются не всегда, зачастую можно встретить запись «потери уточняются». Первый Акт обследования освобожденных лагерей был составлен уже 27 января майором И.П. Челядиным, капитаном Ф.П. Томовым, ст. сержантом Г.П. Россоловым, ефрейтором А.Г. Василенко и бывшими узниками-врачами – С.Ю. Штейнбергом, Я.А. Гордоном, А.Я. Вольма, С.А. Капустинским, профессором Б.В. Эпштейном и учетчиком лагеря Г.И. Фолькенштейном23. О нацистских зверствах в Аушвице практически сразу было доложено начальнику Политуправления 1-го Украинского фронта. И уже с 1 по 5 февраля в лагерях работала специальная комиссия Политуправления фронта. Согласно ее отчету к этому времени уже была организована помощь по спасению бывших узников – продовольственная и медицинская. Но большинство относительно здоровых (кто мог ходить) самостоятельно ушли из лагеря, в основном, в сторону Кракова. Немощных живых по состоянию на 30 января осталось 3776 человек, из них 24 200 инфекционных больных . Первоначально медицинскую помощь бывшим узникам оказывали медики 100-й, 107-й дивизий 106-го стрелкового корпуса и 322-й дивизии 28-го стрелкового корпуса, инфекционного госпиталя 60-й армии № 2197 (начальник – майор Вейтков). Позднее на территории лагеря работал и советский терапевтический госпиталь № 2692 (начальник – майор М.А. Жилинская) и медики Польского Красного Креста. Стоит отметить, что Маргарита Александровна Жилинская была переведена в Освенцим из Ленинграда именно потому, что имела опыт по лечению переживших блокаду жителей. Уже с начала февраля в лагерях работали эксперты Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию злодеяний. Это их результаты были представлены на Нюрнбергском процессе. Примечания __ _ _ _ 1 Конев И.С. Сорок пятый. М., 1970 // http://militera.lib.ru/memo/russian/konev_is2/index.html). Катышкин И.С. Служили мы в штабе армейском. Глава 6. На пути к Одеру. М., 1979 со ссылкой на ЦАМО СССР. Ф.416. Оп.10437. Д.1086. Л.41,42,55,57 // http://militera.lib.ru/memo/russian/katyshkin_is/06.html. .3 ЦАМО. Ф. 236. Оп. 2673. Д.1999. Л.49. 4 ЦАМО. Ф. 236. Оп. 2673. Д.1999. Л.51. 5 ЦАМО Ф. 236. Оп. 2643. Д. 1993. Л.143. 6 ЦАМО Ф. 236. Оп.2643. Д. 1993. Л.144. 7 ЦАМО Ф. 236. Оп.2643. Д. 1993. Л.145. 8 ЦАМО Ф. 236. Оп. 2673. Д.1999. Л. 53-54. 9 ЦАМО Ф. 236. Оп. 2673. Д.1999. Л.55-56. 10 Трагический урок // Интервью с генералом В.Я. Петренко // Лехаим. 2001. Февраль. №2 // http://www.lechaim.ru/ARHIV/106/urok.htm. 11а ЦАМО. Ф. 236. Оп. 2673. Д.1999. Л.49. 11б ЦАМО Ф. 236. Оп. 2673. Д.1999. Л.53-54. 12 ЦАМО Ф. 417. Оп.10564. Д.1170. 13 ЦАМО Ф. 417. Оп. 10564. Д.1258. Л.23. 14 ЦАМО Ф. 417. Оп. 10564. Д.1258. Л.24. 15 ЦАМО Ф. 417. Оп. 10564. Д.1258. Л.25. 16 ЦАМО Ф. 417. Оп. 10564. Д.1258. Л.26. 17 ЦАМО Ф. 417. Оп. 10564. Д.1165. 18 ЦАМО Ф. 417. Оп. 10564. Д.1856. Л. 64,65. 19 ЦАМО Ф. 417. Оп. 10564. Д.1856. Л.67,68. 20 ЦАМО Ф. 417. Оп. 10564. Д.1856. Л.69. 21 ЦАМО Ф. 1635. Оп.1. Д. 162. Л.37-39. 22 ЦАМО Ф. 1635. Оп. 58933. Д. 1. Л.40. 23 ЦАМО.Ф.236. Оп. 2675. Д.340. Кор. 9716. Л.20-21. 24 ЦАМО. Ф 236. Оп. 2675. Д.340. Кор. 9716. Л.107-108. 2 15 Е.А. Роговая, заведующий научнометодическим отделом «Мне никогда не забыть этого кровавого лета…» ПИСЬМА С ФРОНТА. 1941. Когда мы слышим слова «письма с фронта», сразу представляем себе фронтовой треугольник, который остался в нашей памяти символом тех грозных лет. Лето 1941 года – очень горькое время для всей страны. Но как бы ни складывалась обстановка, вера в победу не покидала советского солдата. Как ни страшно было, как ни велико беспокойство за родных и близких, за родную землю, святая вера в победу жила в сердцах и определяла поступки наших воинов, помогала выстоять в самый трудный первый год войны. Небольшой отрезок времени – всего полгода, но как много событий он вместил в себя. Привычная жизнь была нарушена. Люди оказались в действующей армии, в тыловых гарнизонах, в эвакуации. Миллионы семей были разлучены. И только благодаря почте многим удалось не потерять или найти друг друга. Во многих российских семьях до сих пор бережно хранят пожелтевшие от времени листочки с выцветшими штампами полевой почты и военной цензуры. Фронтовики писали письма в короткие минуты затишья перед боем. Строки фронтовых писем передают атмосферу военного времени, освещают суровые будни войны. В них чувствуется глубокая любовь, тоска и беспокойство о тех, кто остался дома. В них суровая уверенность в победе. В них состояние души человека в условиях наивысших испытаний. Авторы писем разные люди – это кадровые военные, командиры и красноармейцы, вчерашние рабочие, крестьяне, представители интеллигенции, взявшие в руки винтовки, чтобы защитить Родину. Это и женщины и совсем молодые солдаты, пришедшие на фронт из-за школьной парты. Письмо-открытка Музейные работники скрупулезно собирают письма с фронта, которые десятилетиями хранились родными и близкими фронтовиков. Письма являются уникальным историческим источником как для понимания человека на войне, так и для более полного воссоздания истории Великой Отечественной войны. Изучение фактологического содержания, лингвистической составляющей, а также внешней атрибутики, позволяет воссоздать образ защитника Родины и понять истоки великой Победы. Всего в фондах Центрального музея Великой Отечественной войны хранится более 5000 фронтовых писем. Из них более 1000 относятся к 1941году. Газета «Правда» 18 августа 1941 года писала в своей передовице «Фронту и тылу образцовую связь»: «…Важно, чтобы письмо бойца родным, письма и посылки бойцам, которые огромным потоком идут со всех концов страны, не задерживались по вине связистов. Каждое такое письмо, каждая посылка именем отцов и матерей, братьев и сестер, родных и знакомых, именем всего народа вливает новые силы в бойца, вдохновляет его на новые подвиги»1. 16 В декабре 1941 года в Главном управлении связи Красной армии было создано Управление военно-полевой почты. При штабах армий и фронтов были созданы отделы военно-полевой почты, а в частях созданы почтовые полевые станции (ППС). Большинство почтовой продукции сопровождалось надписями: «Письмо с фронта», «Смерть немецким оккупантам», «Воинское». Рисунки на открытках и конвертах обычно были на тему боевых действий или героического труда в тылу. Сначала очень простенькие, затем – даже со стихами. Но самое большое распространение получили письма – треугольники. Текст письма надо было писать только на одной стороне прямоугольного листа бумаги, который сворачивался определенным образом. Почтовая марка была не нужна. Адрес писался на наружной стороне листа. Письмо не заклеивалось, подлежало проверке цензурой, так как важным было сохранение военной тайны, чтобы по содержанию не дать возможность врагу получить сведения о дислокации и вооружении частей. На письма ставился штамп «Проверено цензурой». Строки содержащие «лишние» сведения цензурой вымарывались. К счастью для нас и для истории, в первые дватри месяца войны военная цензура еще не успела набрать достаточные обороты, что позволяет узнать из писем суровую правду с передовой 1941года. В первые же месяцы войны проявились качества нашего народа, не предусмотренные никакими планами гитлеровского командования. Несмотря на успехи, враг почувствовал необъяснимое упорство советских людей, которое поражало многих немецких полководцев, привыкших к покорности на завоеванных территориях – эта покорность проявилась во всех европейских странах. Сила сопротивления советских войск не уменьшалась, а возрастала по мере отступления в глубь страны, несмотря на все неудачи, выпавшие на их долю. Что заставляло их идти вперед, преодолевая страх и невозможные трудности в эти первые месяцы войны? Какая невероятная вера в победу и любовь к своему дому, своей родине? Заглянуть в душу солдата, понять его мысли и чувства, его переживания, заботы и радости помогают дошедшие до нас письма с фронта, хранящиеся в 17 фондах Центрального музея Великой Отечественной войны. В этих же письмах находят свое отражение исторические события того периода. Образцы почтовых открыток из фондов музея О первых днях на войне из действующей армии пишет рядовой Федор Харитонова жене и дочерям: «…Нахожусь сейчас на смоленском направлении… До сегодняшнего дня, т.е. до 28 июля, я жив и здоров. Вот уже три раза я участвовал в боях. И как остался жив в последнем бою я считаю случайностью… Среди моих товарищей есть уже убитые и раненые. В общем, жизнь каждую минуту висит на волоске. Теперь я представляю себе и не только представляю, а даже вижу, что такое война. И война не старая, а современная, в которой применяется вся новейшая техника для уничтожения человечества. Первое время в боях я очень боялся, а сейчас чувствую себя более спокойно, думаю, уж все равно, смерть так смерть, и где она будет сказать и угадать сейчас нельзя…» 2. Это было его последнее письмо родным. Оно датировано 28 июля 1941 года, когда под натиском противника советские войска полностью оставили Смоленск. 1 августа Федор Харитонов попал в плен. Умер в немецком концлагере БергенБельзен 1 февраля 1943 года. Письмо и другие документы в музей передала его дочь Людмила Федоровна Матвеева. К сожалению, не сохранилось сведений о рядовом П.П. Самоволькине, только письмо, датированное 05.08.1941г., где он описывает первые месяцы войны: «…впервые за полтора месяца войны сумел написать Вам единственное письмо. Целый месяц был я в немецком тылу, поэтому никак не мог установить связь. Сейчас, когда перебрался к своим, когда опять попал в свою часть, могу уже писать… Я пока жив и здоров, правда, в глаза смерти смотрел уже не один раз. Когда был в немецком тылу, так приходилось бродить по лесам по несколько суток голодному, несколько раз выходил из-под немецких пуль. Когда вышел из тыла, так был сначала 4 дня в Гомеле, потом дней 10 в Вязьме. Сейчас назначен в Сохранены стиль, орфография и пунктуация авторов писем 18 часть, которая на фронте ведет бой, а я пока еще сижу в лесу и пишу Вам письмо. Завтра, наверное, тоже пойду в бой»3. Трудными дорогами шел солдат к Победе. Мы не знаем о дальнейшей судьбе автора этого письма, но надеемся, что он вернулся с войны домой. Николай Максимович Фимин родился в Саратовской области в бедной крестьянской семье. В 17 лет остался единственным мужчиной – кормильцем в доме. Работал в колхозе, затем на заводе в Саратове. С 1938 г. остался на сверхсрочную службу. Служил в 53-й стрелковой дивизии вошедшей в состав 21-й Армии. Утром 22 июня головные эшелоны дивизии попали под бомбежку. С этого момента соединение дралось разрозненными боевыми отрядами, которые были разбросаны от Могилева до Гомеля. «От Шклова… шли с тяжелыми кровопролитными боями, я был несколько раз в окружении. Кто смог, выходили из окружения и обратно в бой. Мне никогда не забыть этого кровавого лета 1941 г., самого горького и тяжелого», – писал Фимин в своей автобиографии4 . В августе 1941 г., после воссоздания 53-й сд в тылу Западного фронта, боевые отряды «саратовского состава» дивизии продолжали участвовать в боях в составе армий Центрального фронта, при этом их воины продолжали себя идентифицировать, как военнослужащие именно указанной выше дивизии. В письме жене от 25 августа Николай Максимович описывает эти события. «Дорогая родная моя Зинушка здравствуйте! Извините меня, что я долго не писал тебе письма. Некогда было их писать и некому было их передавать. Это жутко в каком переплете мы были. За нашими плечами суровые испытания были. Смотрели все время смерти в глаза. Мы были все солдатами. Солдатами Отечества. Мы выполняли приказы Родины. Согласно воинской присяге не щадя своей крови и жизни… Советские люди никогда не забудут их подвигов на боевых рубежах Гомель, Рогачев, Жлобин, (Шклов), на р. Днепр, где были очень тяжелые бои. На наши рубежи двигалась такая невероятная сила, в 2-3 раза превосходила. Превосходила нас и в технике 3-4 раза. Это было на этих местах – настоящая мельница. Наше соединение Саратовское, с которым я уходил на фронт, несколько раз было в окружении и обратно в бой. Мы были голодны, оборванные и не были похожи на солдат. Нас было 14 тыс. Осталось 25-30 %. Некоторые возможно попали в другие части. В этой тяжелой 1,5 месяцев кровавой битве не вернулись в нашу дивизию ст. л-т начхим нашего полка Зайцев Володя, начхим дивизии майор Андреев, командир дивизии полковник Бартенев и др. возможно попали в плен или погибли. Я и др. приземлились на р. Десна в р-не Кузьминичи Бол. и Мал. ЛипкиЯкимовичи и заняли оборону и вошли в другую Армию. На днях прибыли наши тыловые подразделения. Нас переодели в новое обмундирование. Мы получили сведения, что во время выхода из окружения из района боев Рогачев Жлобин, командир корпуса Саратовского генерал Петровский Л.Г. 17.8.41 был убит… Как я остался и другие саратовцы живы – чудо. У меня, например, все обмундирование, сапоги, пилотка были изрешечены, пробиты пулями осколками. Но тело не задето. Кроме того рукопашные бои были. Только были 19 ушибы головы, плеч, рук, ног – но это заживет. Хотя я в бога не верю, но бог меня спас. Я ничего не боялся, кроме плена …Родные наши и дорогие все. Пока настроение у нас боевое. Мы уже научились воевать. Стоять будем насмерть, но Москву не отдадим… Крепись дорогая моя и дочку береги5. В ходе войны фронтовики учились военному делу, набирались опыта, делились своими размышлениями о том, как воевать лучше, результативней, чтобы как можно больше боевых товарищей остались в живых. Об этом пишет в своем письме жене Н.М. Миронов, начальник Политуправления Московского военного округа 19.12.41 г. «…Тоня в письме трудно ответить на твои вопросы. Скажу только одно, что для пессимистичных настроений оснований нет. Поэтому мой совет тебе – никуда не езди, живи в Горьком, тем более, что это, из всех возможных, самый отдаленный пункт от фронта и Москвы (теперь два последних понятия близкие). От Москвы до Юрьева – 150 км. До Москвы – 300, а до вас – 44 …Как известно, занимаемую территорию требуется закреплять, на что требуются войска и много. Фашистская печать говорит о том, что уже заняли много и, пожалуй, хватит. Это не потому, что у них развито чувство меры, а потому что выдыхаться начинают. В Ленинграде сорвалось. Надеюсь, даже уверен, что сорвется и с Москвой. А что дальше? Голодная и холодная зима. Постараемся эту зиму для фашистов сделать вообще последней. Вывод из этого такой: мало войска противника отбросить, их необходимо уничтожить. Как дерутся наши части? – хорошо, геройски, в своем большинстве. Но есть и плохо, и отдельные случаи не выдерживают, разбегаются, поддаются панике. Последнее самое страшное (паника), от нее вреда может быть значительно больше, чем от противника. Даже противопоставление здесь не правильно т.к. фашисты через своих шпионов всячески стараются эту панику посеять, чтобы разложить наш тыл или другие части и одержать личную победу… …Какой еще недостаток, который нужно преодолеть? Изжить спешку в комплектовании и лучше обучать – сколачивать части. В общем, чтобы люди друг друга знали, спайка боевая была, тогда не будет таких неприятных фактов. А для этого требуется время. Да, время и тут никуда не денешься. Современный бой дело очень сложное. И выучка тут нужна солидная. Выучка не только теоретическая, но и практическая. Все это, а также и кое-что другое мы будем иметь, хотя это измеряется не днями… Непоколебимо верь, что пройдут тяжелые дни, фашистская сволочь будет изгнана с территории советской родины и мы с еще большим упорством и наслаждением будем создавать богатство и счастье нашего народа…»6. Трудно и страшно было на фронте. С замиранием сердца читаем описания фронтовых будней, и удивляемся оптимизму и здоровой злости фронтовиков, а также невыразимой любви к своему дому и близким. Вот что пишет Дмитрий Иванович Панкратов комиссар роты автоматчиков 84-й бригады морской пехоты 1-й Ударной армии, жене, Панкратовой Татьяне Николаевне 28.11.41 г:«… в голове только ты, да долг службы. Сейчас себя мысленно и фактически готовлю к боям. Ну, бродягамфашистам достанется! Я себе «братцов» отобрал таких, что каждого голыми руками переломить как палку смогут. Так что, с такими ребятами я смело пойду, куда хочешь, и успех обязательно будет на нашей стороне. Танюля, мне придется защищать наш дом нашу Москву. Так что ты можешь представить себе мое настроение и рвение, с которым придется бой… Золотко, сколько злости, презрения и проклятья накопилось в душе к этому Гитлеру! Как с ребятами начнешь беседовать, так у всех глаза загораются стремлением быстрей задушить эту гадину. В Берлине некоторые собираются быть и первое сделать хотят – это 20 сжечь дом, в котором находился этот поганец. Говорят, чтобы даже духу на земле не осталось фашистского. Это желание и такие мысли у всех7. Почти не сохранилось писем из тыловых районов на фронт. Тем ценнее свидетельства людей, остающихся в тылу, делящихся с фронтовиками своими переживаниями, эмоциями и событиями своей жизни. 26-27 июня – самое начало войны. Пишет из Москвы совсем молодая девушка Нина Долгополова: «…Сегодня я пошла в военкомат Ленинградского района и подала заявление такого порядка: «Очень прошу зачислить меня добровольцем в ряды РККА…занималась на курсах медсестер и т.д.… Если бы ты знал, Рыжик, как я горда нашим народом! Какое спокойствие, выдержка, сознание своей силы. Очень поучительна была условная тревога в Москве и др. местах. Ведь никто не знал (из жителей), что это учебная. В Москве, говорят, было чуть-чуть беспорядков (твоя мама мне говорила), но я могу с гордостью сказать, что наш дом и жители вообще нашей улицы с исключительной выдержкой, без паники встретили то, что мы девчонки, да и многие другие приняли за правду…»8. Как обстояли дела в Москве, мы узнаем по нескольким отрывкам из писем Ольги Слоневской, присланных из Москвы мужу Николаю на фронт: - 4 октября 41 г. «…Враг подбирается к Москве, как сообщает нам радио… .Я уже решила никуда не уезжать, а или умереть здесь, в родной своей Москве или помогать в борьбе за нее… Да и как я уеду, когда на моих руках больные старики…»9. - 23 октября 41 г «…Тревога все больше и больше охватывает нас. Враг не оставляет нас в покое… и ночью и днем стреляют наши зенитки отгоняя озверелых стервятников… Но мы продолжаем делать свои дела не обращая внимания на стрельбу. Многие уже ушли строить баррикады. Я сейчас не работаю и тоже пойду на помощь другим…»10. - 19 ноября 41 г. « Мы к налетам привыкли. Из Москвы никуда не уедем. Дрова у нас есть, в комнатах тепло. Хлеба хватает. Твои письма мне много бодрости дают, но вот только очень редко пишешь ты…»11. О том, какая обстановка была в других тыловых городах мы узнаем из немногих сохранившихся писем, написанных эвакуированными или ранеными из госпиталей. Вот как об этом пишет лейтенант В.Г. Москаленко матери из госпиталя в Казани 27.08.1941 г: «… Я уже выздоровел, и на днях выписывают из госпиталя… Из Казани я вновь попаду в Ульяновск, а оттуда очевидно на фронт. В Казани живут спокойно. Так незнающий человек, что сейчас идет война, может совсем не заметить этого. Продукты и вообще всякие товары имеются. Овощи и фрукты дорогие. Все время дождь…»12. Это единственное сохранившееся письмо лейтенанта В.Г. Москаленко. Дальнейшая его судьба нам не известна. О военном городе Куйбышеве в своем письме рассказывает воентехник Р.Г. Кругляк 26.10.41 г.: « …Из Москвы эвакуирована большая часть женщин с детьми, большая часть учреждений …Я выехал из Москвы 18 и ехал до Куйбышева 6,5 суток. …Здесь в Куйбышеве не чувствуется война. Город не затенен. Все работает нормально… здесь очень много эвакуированных, т.к. тебе известно из заявления Информбюро, сюда переехала часть правительственных 13 учреждений…» . Начиная с 20 октября 1941 года немецко-фашистские захватчики не раз пытались продвинуться в глубь нашей обороны, выйдя к Наро-Фоминску, но на Р.Г. Кругляк в 1941 г. окончил Военную Академию механизации и моторизации РККА им. Сталина. Участвовал в Великой Отечественной войне в должности зам. командира полка по тех.части в/ч 15853. Погиб смертью храбрых 16 января 1945 г. Награжден орденами «Отечественной войны»I и II степеней, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги». 21 рубеже реки Нара понесли значительные потери и были остановлены подошедшими кадровыми частями 1-й гвардейской мотострелковой дивизии и 222-й стрелковой дивизией, которые вместе со 110-й дивизией ополченцев закрыли путь врагу на Москву. Об этих событиях говорится в письме сапера, лейтенанта Николая Николаевича Соснина. «Это был высокого роста, красивый молодой человек, умный начитанный, понимающий красоту, музыкально одаренный (играл на пианино, пел), любил цветы, природу…», – так вспоминает о нем девушка, которой он писал с фронта14. Из письма Николая: «…Вот уже восьмой день, как мы приехали на фронт и вступили в бой. Это не бой – это какая-то кошмарная бойня, рассчитанная действительно на истребление человечества …По сводкам ты найдешь название направления – Серпуховское и название реки Нара, и условные обозначения сел там «Б», «Н» и пр. … Все дни сплошная канонада. В воздухе стоит смертельный гул. Над долиной костлявый стук. Там где мы наступали, поле устлано трупами, разбитыми повозками, рваными лошадиными телами. Много залито алой кровью. Каждая минута несет личную смерть, от которой уже не однажды спасала меня моя «звезда». Этого кошмара история не опишет. Слов для этого не достаточно. Оригинально совпадает: примерно теперь мой день рождения. Так ты 5 декабря (если случайно получишь это письмо) выпей за меня тост… и скажи, что жил такой обычный человек с дикими и нескладными мыслями, …и что он уехал погибать скромно и бесстрашно за свою Россию»15. Николай Соснин не погиб, прошел всю войну, был дважды ранен и вернулся домой. «Выпавший в первых числах декабря глубокий снег несколько затруднил сосредоточение, перегруппировку и выход войск в исходные районы для подготавливавшейся операции. Но, преодолев эти трудности, все рода войск к утру 6 декабря были готовы к переходу в контрнаступление», – пишет об этих днях Г.К. Жуков в книге «Воспоминания и размышления»16. Советские войска перешли в наступление, разгромили ударные соединения группы армий «Центр» и сняли угрозу, нависшую над Москвой. На полях Подмосковья было нанесено первое крупное поражение немецко-фашистской армии во Второй мировой войне. В 1941 г. мы столкнулись не просто с немецко-фашистской армией. Мы столкнулись с отмобилизованной, дисциплинированной, хорошо подготовленной и хорошо обученной армией. Это была армия победительница, имевшая огромнейший боевой опыт, покорившая всю Европу. И этой армии, наряду с регулярными войсками, противостояли молодые, необстрелянные ребята, вчерашние школьники, воспитанные в духе интернационализма, дружбы народов, классовой солидарности и классовой борьбы. Им пришлось встретить страшный по силе, неожиданный удар. Но, постепенно растерянность пропадала, страшной, дорогой ценой люди получали боевой опыт, они учились воевать, и, если еще не побеждать, то хотя бы сопротивляться, жестоко обороняться, зарываться в землю и стоять насмерть. К концу 1941 года мы видим уже совсем других солдат. Не только оставшиеся в живых, но и вновь пришедшие были более зрелыми, более мужественными, готовыми к тяжелой, страшной борьбе. Менялось мировоззрение, мироощущение. Они учились воевать и побеждать. И этот процесс нашел отражение в письмах с фронта. Примечания 1 Газета «Правда» № 228 (8636) 1941 г 18 августа. Центральный музей Великой Отечественной войны. Фонд Коллекция «Собрание личных документов и материалов» НВ 2678. 2 22 3 Там же, ОФ 15032. Там же. Книга актов временного хранения за 1992 г. Автобиография Фимина Н.М. 5 Там же. ОФ 14362. 6 Там же. НВ 12377. 7 Там же. ОФ19785/1-2. 8 Там же. ОФ 22884. 9 Там же. ОФ 4112-21-2. 10 Там же. ОФ 4112-23. 11 Там же. ОФ 4112-25-2. 12 Там же. ОФ 13434. 13 Там же. ОФ 17895. 14 Там же. Книга актов временного хранения за1988 г. 15 Там же. ОФ 9510. 16 Г.К.Жуков. Воспоминания и размышления. М.1990.т.2. С.249. 4 23 А.С. Грибакин, хранитель 1-й категории отдела фондов ШТУРМ ВЫБОРГА 12–13 МАРТА 1940 ГОДА – ЗАВЕРШАЮЩЕЕ СРАЖЕНИЕ СОВЕТСКО-ФИНЛЯНДСКОЙ ВОЙНЫ 13 марта 2015 года исполняется 75 лет со дня окончания советскофинляндской войны 1939–1940 гг. – одной из самых кровопролитных войн, которые вел Советский Союз за время своего существования. Начавшись в результате непримиримых противоречий между интересами СССР и Финляндии, она привела не только к изменению линии государственной границы между обеими странами, но и серьезно повлияла на расстановку политических сил на севере Европы. Ожесточенный характер боевых действий, проходивших в тяжелых условиях зимнего времени, среди заснеженных лесов и озер, большие потери, понесенные противоборствующими сторонами – все это привлекало внимание к данной теме историков и публицистов самых разных политических взглядов. В настоящей статье мы хотим кратко рассказать о заключительном сражении войны – штурме Выборга советскими войсками в марте 1940 г., ставшим для обеих сторон символическим событием, завершившим боевые действия. Это сражение, итог которого каждая из них считает своей победой, представляет интерес как с военной, так и политической точки зрения и уже много лет является предметом споров в публицистике. …К началу войны Выборг (фин. Viipuri) являлся вторым по величине городом Финляндии, столицей Выборгской губернии и центром финской Карелии. Его историческое, политическое, хозяйственное и культурное значение для страны было огромным. Основанный шведами в 1293 году, он на протяжении многих столетий являлся важнейшим опорным пунктом господства Швеции в этих землях. После его завоевания армией Петра I и последующего вхождения Финляндии в состав России в 1809 году город продолжал активно развиваться уже как важный экономический и культурный центр Великого княжества Финляндского. Весной 1918 года Выборг стал ареной последних кровавых боев гражданской войны на территории Финляндии, когда захватившие его белые части учинили жестокую расправу над пленными красногвардейцами и подозревавшимися в помощи им русскими офицерами. Тем не менее постепенно жизнь города вошла в мирное русло, и развитие его продолжалось. Строились новые городские кварталы, активно развивалась промышленность и торговые связи. В 1939 г. население Выборга составляло 74403 человек, к этому времени по языку оно распределялось так: 93,6 процента – финноязычные, 2,9 – шведоязычные, 2,5 – русскоязычные и 0,6 – немецкоязычные1. Впрочем, уже осенью, во время начавшихся в Москве переговоров между советскими правительством и финской делегацией из Выборга, как и из других районов, началась эвакуация, и одновременно по всей стране – скрытая мобилизация вооруженных сил. В планах финского командования удержание Выборга являлось одной из основных задач обороны Карельского перешейка, так как потеря его привела бы к утрате важного промышленного и транспортного узла, нанесла бы значительный моральный урон войскам и населению и, самое главное, открывало противнику дорогу в Южную Финляндию. Соответственно, и захват города становился одной из первоочередных целей для командования Красной армии. В «Плане разгрома сухопутных и морских сил Финляндии», представленном 29 октября 1939 года наркому обороны командующим Ленинградским военным округом командармом 2го ранга К.А. Мерецковым, войскам округа ставилась задача «…разбить части 24 прикрытия, овладеть укрепленным финским районом на Карперешейке и, развивая наступление в северо-западном и северном направлениях, во взаимодействии с войсками видлицкого направления, разгромить главную группировку войск противника в районе Сортавала, Випури, Кякисалми (Кексгольм) и овладеть районом Хиитола, Иматра, Випури»2. Эта же задача с некоторыми изменениями содержалась в оперативной директиве наркомата обороны №0205/оп, где ее осуществление возлагалось на 7-ю армию Ленинградского военного округа. Однако с началом боевых действий 30 ноября 1939 г. эти планы советского командования были серьезно нарушены в результате ожесточенного сопротивления финских войск. Попытка прорыва главной оборонительной полосы линии Маннергейма, предпринятая частями 7-й армии 17–22 декабря с целью развить наступление на Выборг, потерпела неудачу, после чего советские войска перешли здесь к обороне. Теперь их задачей стала тщательная подготовка к последующим наступательным операциям – пополнение личным составом и боевой техникой, обучение, организация снабжения и т.д. 7 января 1940 г. действовавшие на Карельском перешейке войска были сведены в Северо-Западный фронт под командованием командарма 1-го ранга С.К. Тимошенко. 3 февраля новый командующий издал директиву №0012сс, в которой поставил задачи по прорыву главной оборонительной полосы финских войск с последующим выходом на рубеж Кексгольм – Антреа – Выборг. 11 февраля началось наступление 7-й армии, войска которой после массированной артиллерийской подготовки сумели в тот же день прорвать линию Маннергейма в секторе Сумма, после чего стали продвигаться ко второй полосе обороны. 27 февраля Тимошенко издал новую директиву №0022, в которой уточнил задачи войскам фронта. Согласно ей, 7-я армия в составе 19-го (24-я, 80-я и 90-я стрелковые дивизии), 50-го (51-я 84-я и 123-я стрелковые дивизии), 8-го (7-я и 100-я стрелковые дивизии) и 10-го (43-я, 113-я и 138-я стрелковые дивизии) стрелковых корпусов и 95-й стрелковой дивизии в резерве, должна была обойти Выборг с севера, овладеть городом и к 3 марта достичь рубежа Туоккола – Тали – Сорвали – Лиханиеми.3 К этому моменту советские войска, вышедшие ко второй линии финской обороны, имели подавляющее численное и техническое превосходство над противником, а их боевой дух, несмотря на потери, был высок. Противостоящие 7-й армии финские войска были сведены, главным образом, во II-й армейский корпус армии Карельского перешейка, которой с 19 февраля командовал генерал-лейтенант А.Э. Хейнрикс. В его состав входили 3-я, 4-я, 5-я и 23-я пехотные дивизии4, боевое состояние большинства из них было серьезно подорвано в ходе предшествовавших боев – они понесли большие потери, а личный состав измотан. Самые мощные оборонительные сооружения были утрачены, и теперь, ведя сдерживающие бои, войска корпуса отходили на вторую, промежуточную полосу своих укреплений. Однако, несмотря на категорическое требование Маннергейма, удержаться на ней долго они не смогли, так как возможность охвата флангов через Выборгский залив ставила их перед серьезной угрозой. Вечером 27 февраля части корпуса должны были начать отход на третью, тыловую полосу линии Маннергейма, проходившую по рубежу Выборг – Тали – Няятяля – Калтовеси – Вуокси – Ряйсяля – Ладога. Ее строительство еще не было закончено, но эта позиция проходила по изобилующей скалистыми высотами и оврагами пересеченной местности, что делало ее позицию труднодоступной для танков. Кроме того, было предусмотрено затопление участка у ст. Тали водами Сайменского канала. 28 февраля части 7-й армии прорвали вторую полосу и развернули преследование отходящих финских войск. На следующий день Тимошенко отдал ей приказ захватить Выборг, для чего следовало охватить город с севера и северо25 востока, в то время как два стрелковых корпуса должны были форсировать Выборгский залив и обойти город с юго-запада. Выполняя этот приказ, советские войска продолжали наступление. Несмотря на контратаки противника, тяжелые зимние условия и трудности с перемещением по дорогам танков и артиллерии, они продвигались вперед и к 2 марта вышли к третьей полосе обороны. Одновременно части 10-го и 28-го стрелковых корпусов, переправившись по льду Выборгского залива, захватили и затем расширили плацдарм на его западном берегу, чем поставили всю финскую оборону на Карельском перешейке в крайне тяжелое положение. Что же в это время происходило в самом Выборге? Как уже говорилось выше, еще осенью 1939 года из него началась эвакуация гражданского населения, продолжавшаяся в течение боевых действий. Уже в первый день войны, 30 ноября, город подвергся удару советской авиации – в городской черте возникли пожары и имелись жертвы среди мирных жителей. Нехватка зенитных орудий, характерная для финской ПВО во время Зимней войны, остро сказывалась как раз на прикрытии крупных городов – так, к началу войны Выборг защищали только три тяжелые зенитные батареи и одна зенитно-пулеметная рота5. Впрочем, с ухудшением погодных условий интенсивность налетов снизилась, но с началом года для Выборга началась и череда суровых испытаний. Уже 10 февраля он подвергся бомбардировке зажигательными бомбами, а на следующий день его обстреляла советская железнодорожная артиллерия, первый раз выпустившая свои снаряды по городу еще 23 декабря. 14 февраля Выборг снова бомбили около 150 самолетов, но самое тяжелое время было впереди. 17 февраля Ставка Главного Военного Совета Красной армии издала директиву № 01765, уточняющую задачи наступающим на Выборг войскам, в которой (среди прочих) содержалось указание: «…За весь период операции, до взятия Выборга, непрерывно бомбить Выборг и окружающие его районы, никого и ничего не щадя»6. Выполняя данный приказ, около 200 советских самолетов 18 февраля нанесли по городу серию мощных авиаударов, в результате которых целые кварталы превратились в пылающие развалины, а все системы электроснабжения и водопровод были повреждены. Пожарные сообщали: «Ущерб неизмеримо велик. Пожары везде, также в Уурасе и ближайших деревнях. Все части города в руинах. Город объят пламенем и дымом. Сотни домов горят или разрушены. Ввиду всеобщего хаоса детальных сведений о нанесенном ущербе собрать невозможно»7. Был уничтожен старый кафедральный собор, вместе с ним сгорели и тела свыше ста погибших солдат, находившихся в нем в ожидании отпевания. После этого оставшиеся в Выборге мирные жители и городские чиновники покинули город. Всего же за время войны Выборг бомбили 64 раза, на него было сброшено 4727 фугасных и 6895 зажигательных бомб, причинивших городу огромный урон8. Тем временем фронт приближался к Выборгу, и тем его жителям, которые по возрасту не могли служить в регулярной армии и были зачислены в созданную на базе шюцкора Тыловую армию, также пришлось принять участие в боях. Уже в середине февраля, после прорыва главной полосы линии Маннергейма, из выборгских шюцкоровцев был сформирован батальон под командованием капитана Т. Хильдэна и 13 февраля срочно направлен на фронт навстречу наступавшим советским войскам у Кямяря. Не смотря на то, что в состав батальона входили не имевшие боевого опыта молодые и пожилые бойцы, в ходе сражения они проявили высокий боевой дух. Еще четыре шюцкоровских роты принимали участие в боях на выборгском направлении, на побережье и островах Выборгского залива. Однако для обороны самого города финским командованием была выделена 3-я (бывшая 6-я) пехотная дивизия под командованием полковника П.Ю. Паалу. В ее состав входили 7-й, 8-й и 9-й пехотные полки, 3-й полевой артиллерийский полк, 26 3-й легкий отряд и другие дивизионные части9. Защищавшая сектор Сумма главной полосы линии Маннергейма, дивизия понесла там большие потери и оказалась сильно измотанной, так что ее пришлось срочно отвести в тыл для отдыха и пополнения. Теперь же она снова была брошена в бой на важнейшем участке фронта Карельского перешейка. Слева ее соседом являлась 5-я пехотная дивизия, справа – недавно сформированная Береговая группа. Непосредственно оборона Выборга была организована следующим образом. На левом фланге, от Папуланлахти до Батарейной горки, оборонялся 7-й пехотный полк полковника К.А. Хейсканена при поддержке I-го дивизиона 3-го полевого артиллерийского полка. Правый фланг, от Батарейной горки до Паппиланиеми, защищали два батальона 8-го пехотного полка со II-м дивизионом 3-го артполка. В резерве командира дивизии находились II батальон 8-го пехотного полка и 3й отдельный батальон, кроме того, в Линнасаари и Сорвали дислоцировался 9-й пехотный полк, составлявший резерв командира II армейского корпуса10. Штаб дивизии располагался в Линнасаари. Что касается укреплений, то в городе имелись две оборонительные позиции – передовая, проходившая через пригороды по линии Карьяла – Хухтиала, и главная в центре города – от железнодорожного депо через Батарейную горку и гавань. Эти позиции включали в себя находящиеся в зданиях огневые точки, баррикады, надолбы, проволочные заграждения и минные поля. «…Город Выборг, – отмечал впоследствии Маннергейм, – со своими старыми крепостными рвами и инженерными укреплениями являлся мощным опорным пунктом. Правда, у войск не было опыта ведения боевых действий в условиях населенного пункта, но это беспокоило меня меньше, чем мысль о том, сможет ли утомленная до предела армия остановиться на третьей линии обороны и крепко вцепиться в нее»11. Соколов-Скаля П.П. «Штурм Выборга, 1940». Советским командованием для штурма Выборга была выделена 7-я Черниговская трижды Краснознаменная стрелковая дивизия им. М.В. Фрунзе, которую возглавлял комбриг С.В. Верзин. В ее состав входили 27-й, 257-й и 300-й стрелковые полки, 23-й легкий и 220-й гаубичный артиллерийский полки, 97-й отдельный разведывательный батальон и прочие части дивизионого подчинения 12. 2 марта дивизия была передана в состав 34-го стрелкового корпуса, и в тот же день, выйдя к южной окране Выборга, она таковала позиции III батальона 8-го пехотного полка у Кяремяенлахти, сумев потеснить финнов примерно на километр и 27 продвинуться к Хухтиала. Для локализации прорыва штаб 3-й пехотной дивизии перебросил на угрожаемый участок 3-й легкий отряд и выдвинул из резерва IIго батальон для нанесения контрудара. В тот же день полковник П.Ю. Паалу сдал командование полковнику А. Кайла, до этого занимавшего пост командира 4-й пехотной дивизии13. В ночь на 3 марта части 3-й дивизии нанесли контрудар по подразделениям 257-го стрелкового полка Красной армии, но эта контратака была отбита. В тот же день советские войска возобновили наступление и продвинулись вперед до Хевосаари, однако затем были остановлены. Зато к северу от города была захвачена усадьба Саарела – бывший штаб II-го армейского корпуса, еще 25 февраля перебравшегося оттуда в Раутакорпи. Несмотря на угрожающее положение, на другой день 9-й пехотный полк был выведен из полосы дивизии и отправлен на побережье Выборгского залива, а вместо него был передан 3-й егерский батальон, прикрывший ее стык с Береговой группой. Последующие два дня прошли относительно спокойно – советские войска производили перегруппировку и разведку перед предстоящим наступлением. В то же время к юго-западу от города, на захваченном ими плацдарме на западном берегу Выборгского залива и его островах кипели ожесточенные бои, а севернее части 34-го стрелкового корпуса стремились овладеть Таммисуо. 6 марта финские войска вновь сделали неудачную попытку вернуть позиции у Хухтиала, и в тот же день они получили подкрепление – III-й батальон 14-го пехотного полка, который занял позиции на побережье у Хаанкюля. 7 марта советские войска, после мощной артиллерийской подготовки и при поддержке танков, возобновили атаки на участке 8-го пехотного полка и полностью овладели здесь оборонительными позициями, вынудив финнов к отходу в сторону железной дороги. Наступившая ночь позволила им сменить сильно поредевшие части 3-м легким отрядом, и на следующий день советские атаки были отбиты. Были отражены и попытки наступавшей севернее 95-й стрелковой дивизии овладеть районом Карьяла, который прикрывал 15-й полк 5-й пехотной дивизии. Однако этот успех обороняющихся оказал мало влияния на общую обстановку, так как главный удар командование Красной армии наносило северо-восточнее, в обход города. Там, в секторе Тали, продвигающиеся вперед части 50-го стрелкового корпуса сумели внезапной атакой захватить станцию и обратить в паническое бегство необстрелянные подразделения 23-й пехотной дивизии. Открытие шлюзов Сайменского канала и затопление местности не смогло задержать наступающих, и части корпуса начали охватывать Выборг с севера. Железная дорога, связывавшая его с Антреа, оказалась перерезанной, а 8 марта советскими войсками на плацдарме было перехвачено и шоссе Выборг – Хельсинки. Теперь судьба города, удержание которого имело такое большое значение для финнов, оказалась висящей на волоске. Это прекрасно понимали обе стороны, тем более что в Москве уже начались переговоры о мире, и каждая из них стремилась сохранить за собой как можно больше территории. Вот как вспоминал об этом командующий 7-й армией К.А. Мерецков: «Буквально продираясь сквозь вражескую оборону, 7-я армия шла к Выборгу. Через несколько дней мне позвонил Сталин и поставил задачу взять этот город в течение двух-трех дней: линия Маннергейма осталась позади; Ленинград далеко, ему теперь не угрожают; многого мы от финнов не хотим, но для заключения мирного договора необходимо, чтобы противник убедился, что дорога на Хельсинки открыта, поэтому падение Выборга явится для финнов последним тревожным сигналом, а затяжка войны позволит французам и шведам прислать подкрепления, и вместо войны с одним государством мы ввяжемся в борьбу с коалицией»14. 11 марта был утвержден план наступления, согласно которому 34-й стрелковый корпус должен был, прорвав оборону противника у 28 Таммисуо, охватить Выборг с севера, достичь Сайменского канала и через Монрепо выйти в тыл обороняющим город финским войскам. В тот же день советские войска, получившие накануне пополнение, вновь перешли в атаку. После артподготовки части 7-й стрелковой дивизии, усиленные 165-м танковым батальоном и 8-м отдельным дивизионом бронепоездов, сумели несколько продвинуться вперед: 27-й стрелковый полк овладел районом ипподрома, 257-й – окраинами Кангасранта, а 300-й – кладбищем у Ристимяки, однако финнам контратаками удалось сдержать их дальнейшее продвижение. Тем не менее, осознавая нависшую над обороняющимися угрозу окружения, командир II-го армейского корпуса генерал-лейтенант Х. Эквист запросил у командующего армией разрешения на отход, но тот, зная о начавшихся в Москве переговорах, не соглашался на это15. Только 12 марта он разрешил отступить на вторую линию обороны, которую должны были защищать 7-й пехотный полк и 3-й легкий отряд. Остальные части дивизии отходили на другой берег Сайменского канала и сосредотачивались в районе Тиенхаара. В течение 12 марта советская артиллерия вела мощный огонь по финским позициям в городе, а на северном участке 95-й стрелковой дивизии удалось захватить Карьяла, что поставило под угрозу левый фланг обороняющихся. В 21.30 3-й легкий отряд контратаковал подразделения 1-го батальона 257-го стрелкового полка, но огнем артиллерии эта попытка была отражена и советские войска смогли занять южную часть Кангасранта. После этого финны начали отход на тыловую полосу обороны по линии вокзал – Батарейная горка, при этом подразделениями 8-го пехотного полка был произведен поджог деревянных строений города. Тем временем в Москве, где продолжались мирные переговоры между советской и финской делегациями, поздно ночью был, наконец, подписан мирный договор, согласно которому боевые действия прекращались 13 марта с 12.00 по московскому времени (с 11.00 по хельсинкскому), а Карельский перешеек вместе с Выборгом отходил к Советскому Союзу. Однако обе сражающиеся стороны на фронте еще ничего не знали о нем и продолжали боевые действия. Согласно указаниям командующего 7-й армией, 7-я стрелковая дивизия главный удар должна была нанести в ночь на 13 марта силами 300-го стрелкового полка и 97-го отдельного разведывательного батальона с приданными 165-м танковым батальоном16. Их задачей являлось прорвать оборону противника в полосе между железной дорогой и кладбищем, выйти в район Папула и отрезать финским войскам пути отхода из города. В 23.30, после продолжавшейся 45 минут артиллерийской подготовки, дивизия перешла в наступление, однако серьезного сопротивления почти не встретила. Советское командование объяснило данный факт ошеломленностью противника от неожиданной ночной атаки. Но на самом деле финские части просто отходили на тыловую полосу и продвижению подразделений 7-й стрелковой дивизии мешали, главным образом, минированные дороги, пожары, разрушения и глубокий снег. Именно в силу этого обстоятельства личный состав полковой артиллерии был вынужден сопровождать пехоту, вручную перемещая свои орудия. Танки 2-й и 3-й рот 165-го танкового батальона смогли выдвинуться на рубеж атаки только к 7.00 13 марта. Преодолев линии надолб, в которых саперы заранее сумели проделать проходы, они миновали предместья и вышли к железнодорожному вокзалу, где начиналась тыловая полоса финской обороны. Участник этого боя батальонный комиссар И. Горянский вспоминал: «…Перед нами был вокзал. На станции стояло несколько составов. Над паровозами клубились облака пара. Платформы были пустынны. Мы вышли на железнодорожные пути. Раздался взрыв: передовой танк наскочил на мину. Остальные танки стали развертываться. Со всех сторон на нас обрушился огонь. Стреляли автоматические ружья, пулеметы, 29 противотанковые пушки. Развертывание рот поддерживал огнем танк младшего командира взвода Антонца. Финский снаряд попал в башню, но Антонец продолжал вести огонь. Только после того, как второй снаряд разворотил башню, танк замолчал. Но к этому времени мы уже развернулись и громили гнезда противника на привокзальных домах, за железнодорожными составами… Наконец, подошла пехота. Саперы произвели разминирование железнодорожного пути и площади перед вокзалом. Путь для нас был свободен. Мы снова развернулись, проскочили площадь и двинулись дальше по городу»17. Финский флаг все еще развевается над Выборгским замком. 13 марта 1940 г., 15.00. SA-kuva Продолжая наступление, к 10.30 – 11.00 часам части 7-й стрелковой дивизии достигли следующего рубежа: 300-й стрелковый полк с боем овладел районом тюрьмы, захватил юго-восточную часть Папула и северо-восточные кварталы Репола, 27-й занял восточные кварталы Калева, район Таликкала и вышел к Батарейной горке, а 257-й вместе с переданным ему 1-м батальоном 300-го полка достиг южных окраин центрального района Линнойтус и вел бой за Каликкойнмяки и трамвайное депо18. Таким образом, к середине дня войска Красной армии заняли только юго-восточную часть города, а центр и северо-западные районы еще удерживались финнами. Именно в это время командование дивизии получило директиву Главного Военного Совета, в которой указывалось, что в Москве подписан мирный договор и с 12 часов по московскому времени боевые действия прекращаются – хотя слухи об этом уже начали распространяться в войсках с самого утра. Тем не менее бои еще продолжались до полудня, после чего обе стороны прекратили стрельбу. Батальонный комиссар П. Белоусов вспоминал: «…В 12 часов 13 марта мы по приказу командования прекратили огонь. Воцарилась необычайная тишина. Эта тишина запомнилась на всю жизнь В первые минуты мы не доверяли ей. Бойцы радовались новой победе... Едва прекратился огонь, на Центральной площади, среди орудий и пулеметов бойцы, еще разгоряченные азартом недавнего боя, пустились в пляс. Музыканты снова взялись за инструменты, заиграл духовой оркестр. У бревен, 30 среди горящих домов, у неразобранных еще баррикад, начались митинги»19. На фабричной трубе в Таликкала бойцы подняли красный флаг в знак взятия города Красной армией. Конечно, совсем другое настроение, царило среди финских войск. Командир II армейского корпуса генерал-лейтенант Х. Эквист в своем дневнике так описывал события этого дня: «…В 15.15 с Кайла (командиром 3-й пехотной дивизии – автор), Таккула (начальником штаба корпуса – автор) и капитаном Руоконеном (из разведотдела) отправились в Замок. Дом коменданта над воротами загорелся от прямого попадания русского снаряда в то утро и был полностью уничтожен огнем. Руины все еще дымились, когда мы прошли ворота Замка. В нижнем дворе Замка была выстроена самокатная рота 3-го легкого отряда капитана Вийстеря. Я принял роту и произнес следующую речь: «Солдаты! Через несколько дней мы будем вынуждены сдать противнику Выборгский замок, этого древнего стража свободы Севера. Каким бы горьким не было это событие, оно не может запятнать вашей чести, чести героических защитников Выборга. Вы до конца исполнили свой долг. Сейчас, когда государственный флаг будет спущен с башни Святого Олафа, флаг так же чист, как честь армии Финляндии. Солдаты! Отдадим честь флагу Финляндии и древнему храброму Выборгскому замку!» После этого флаг был приспущен, затем поднят снова и спущен окончательно. После этого один прапорщик, один унтерофицер и один рядовой передали его полковнику Хейсканену. Последний передал флаг Кайле со словами: «Защитники Выборга отдают этот флаг на хранение до тех пор, как его снова можно будет поднять на этом же месте». Кайла передал флаг мне и сказал: «Господин генерал! 3-я дивизия выполнила боевое задание. Противник не сумел овладеть Выборгом». Обычно невозмутимый и хладнокровный Кайла был в таком ошеломленном состоянии, что я едва мог расслышать его последние слова»20. Вечером капитан Руоконен отправился в расположение советских войск для переговоров. Он передал советским танкистам карты минных полей, а тем временем на улицах между красноармейцами и финскими солдатами завязывались разговоры и простое общение после трех месяцев взаимного ожесточения. 15 марта в 10.00 финские войска начали отход из Выборга на линию новой границы, и части Красной армии полностью заняли опустевший город. Конечно, в результате бомбардировок, боевых действий и поджогов он оказался сильно разрушен, и перед новыми хозяевами встали задачи разминирования местности, разборки баррикад и развалин. 31 марта 1940 г. Выборг был включен в состав новообразованной Карело-Финской ССР, и вскоре началось его заселение переселенцами из других районов страны. Впрочем, этот первый период пребывания города в составе СССР оказался недолгим – началась Великая Отечественная война и, 29 августа 1941 г. отступавшие под натиском финской армии советские войска оставили Выборг, и на три года он снова вернулся в состав Финляндии. А 20 июня 1944 г., в ходе Выборгско-Петрозаводской наступательной операции, Красная армия стремительным ударом вновь овладела этим древним городом, переданным после окончания войны в состав Ленинградской области. После распада Советского Союза Выборг остался в составе России, а 25 марта 2010 г. Указом Президента Российской Федерации ему было присвоено почетное звание «Город воинской славы». 31 Примечания 1 Viipurin väestölaskenta 1930, sivut 24–25, sarake 40 //https://fi.wikipedia.org/wiki/Viipuri. Тайны и уроки Зимней войны. СПб, 2000. С.56. // см. также РГВА. Ф.25888. Оп.14. Д.2. Л.1 – 15. 3 Указ. соч., С.355. // см. также РГВА. Ф.34980. Оп.1. Д.54. Л.149 – 152. 4 Грибакин А.С. Вооруженные силы Финляндии во Второй мировой войне. Часть 1. М., 2006. С.34. 5 Грибакин А.С. Указ. соч., Часть 4. М., 2007. С.56. 6 Тайны и уроки Зимней войны. СПб, 2000. С.343. // см. также РГВА. Ф.33987. Оп.3. Д.1376. Л.121,122. 7 Принимай нас, Суоми-красавица. Часть I. СПб, 1999. С.142. 8 Грибакин А.С. Указ. соч., Часть 4. М., 2007. С.57. 9 Talvisodan historia. Osa 2. Porvoo, 1977-1978. Ss.104 – 105. 10 Ibid. Ss. 226 – 227. 11 Маннергейм К.- Г. Э. Мемуары. М., 2004. С.335. 12 http://www.rkka.ru/handbook/reg/7sd18.htm 13 Грибакин А.С. Указ. соч., Часть 1. М., 2006. С.67. 14 Мерецков К.А. На службе народу. М., 1968. С. 190. 15 Иринчеев Б. Оболганная победа Сталина. Штурм линии Маннергейма. М., 2009. С.323. 16 РГВА. Ф.34980. Оп.10. Т.1. Д.102. Л.14 – 26 // Мусин М., Рупасов А. Вийпури (Выборг) 1940. Выборг, 2009. С.32. 17 Бои в Финляндии. Часть II. М., 1941. С.498. 18 РГВА. Ф.34980. Оп.10. Т.1. Д.102. Л.14 – 26 // см. также Мусин М., Рупасов А. Вийпури (Выборг) 1940. Выборг, 2009. С.32. 19 Бои в Финляндии. Указ. соч., С.514 – 515. 20. http://bair-books.com/ru/13-marta-1940-goda-v-vyborge-vyderzhki-iz-dnevnika-haralda-ekvistaarticle.html 2 32 В.И. Воронков, начальник штаба ГО и ЧС Центрального музея Великой Отечественной войны, генерал-майор запаса, кандидат военных наук ОСОБЕННОСТИ ТАКТИКИ ДЕЙСТВИЙ НЕЗАКОННЫХ ВООРУЖЕННЫХ ФОРМИРОВАНИЙ События последних десятилетий показали, что многочисленные вооруженные конфликты внутри государств, возникающие вследствие политических, религиозных или этнических противоречий между их гражданами, нередко приобретают затяжной характер, перерастая в массовый террор и вооруженный конфликт. Мировой опыт разрешения вооруженных конфликтов показывает, что основными формами подрывной деятельности мятежников являются: - вооруженная борьба; - диверсионно-террористические акции; - саботаж и различные мероприятия идеологического характера. А основными способами вооруженных действий являются: - обстрелы расположения правительственных войск и населенных пунктов; -нападения (налеты) на посты и мелкие гарнизоны; -устройство засад, минирование; -проведение диверсий на народнохозяйственных объектах и диверсионнотеррористических акций против представителей государственного аппарата и военнослужащих; -подрывные действия по срыву перевозок на коммуникациях Анализ характера вооруженного противостояния в Таджикистане в 1992–1998 годах и последующих событий демонстрируют, что тактика действий незаконных вооруженных формирований (далее – НВФ) сил оппозиции на таджикско-афганской границе и в приграничных районах включает в себя мировой опыт вооруженных конфликтов второй половины XX века, но в то же время имеет и свои особенности. Период 1992–1993 годов характеризовался тем, что была предпринята попытка навязывания открытой вооруженной борьбы (ведение открытых боевых действий, гражданская война), а с 1994 года силы оппозиции перешли в основном к методам партизанской борьбы и действиям из подполья В ходе противостояния НВФ и войск и органов Пограничной группы в Республике Таджикистан (далее – ПГ РФ в РТ) сформировалось четыре направления воздействия сил оппозиции на пограничные соединения и части. Первое направление – непосредственное вооруженное воздействие на пограничные соединения, части и подразделения. Основными способами действий сил оппозиции являлись: обстрелы расположения пограничных войск и населенных пунктов; нападения (налеты) на заставы, посты, наряды и колонны; рейды; прорывы через границу; устройство засад; ограниченные, или короткие атаки; оборонительные действия; минирование дорог и местности. Второе направление – опосредованное (косвенное) воздействие на группировку пограничных войск. Способы действий сил оппозиции на данном направлении проявлялись: в непосредственном вооруженном воздействии на части и подразделения 201-й мотострелковой дивизии и правительственных войск РТ; в проведении диверсий на военных и иных объектах; в проведении террористических акций против 33 представителей государственного аппарата и военнослужащих; в подрывных действиях по срыву перевозок на коммуникациях; в проведении мер по дискредитации таджикского руководства и российских пограничников; в захвате заложников и ведении разведки. Третье направление – борьба за сохранение влияния в приграничных районах и на основных путях сообщения. Способами воздействия явились: формирование системы опорных баз, складов с запасами вооружения, боеприпасов, продовольствия и снаряжения; переброска (передислокация) части сил; проведение так называемых акций присутствия и демонстрации силы; проведение агитации и мер устрашения (принуждения). Четвертое направление – всестороннее обеспечение, которое включало в себя: мероприятия по подготовке резервов; разведку маршрутов их выдвижения; переброску резервов; обеспечение их подготовки. Опыт служебно-боевой деятельности ПГ РФ в РТ показал, что непосредственное вооруженное воздействие боевиков на пограничные соединения, части и подразделения осуществлялось двумя видами: проведением контактного вооруженного воздействия и ведением неконтактного вооруженного воздействия (неконтактного боя). Основной формой контактного вооруженного воздействия на соединения, части и подразделения ПГ РФ в РТ являлся бой как единственное средство достижения победы в боевом столкновении с противником. Бой, применительно к НВФ, представлял собой организованные и согласованные по цели, месту и времени или вынужденные удары, огонь и маневр отрядов и групп в целях уничтожения противника (разгрома) или отражения его ударов, выполнения других задач в ограниченном районе, в течение короткого промежутка времени. Бой, как правило, осуществлялся на расстоянии между сторонами до 400 метров, что обеспечивало эффективное поражение противника. Пограничные соединения и подразделения России в Республике Таджикистан регулярно вступали в боевые столкновения с силами вооруженной оппозиции. При этом после политического урегулирования межтаджикского конфликта количество боевых столкновений по сравнению с 1997 годом не уменьшилось, а возросло. Данная ситуация объясняется тем, что в последние годы в вооруженные столкновения вступали не формирования оппозиции, а группы контрабандистов, чья активность значительно возросла, или вооруженные группы, действующие в их интересах. Контактное вооруженное воздействие боевиков осуществлялось в следующих случаях: при достижении внезапности действий; при действиях со значительным превосходством в живой силе; при безвыходности тактического положения и угрозе полного поражения (уничтожения); при прорыве через границу и при выходе из окружения, вплоть до рукопашного боя. В отдельных случаях к контактному бою можно причислить совершение диверсий и террористических актов. Способами действий вооруженной оппозиции при контактном вооруженном воздействии (в бою) являлись: - засада; - нападение (налет) на подразделения, наряды и колонны; - прорыв; -атакующие действия; - оборонительные действия. Наиболее результативным и часто применяемым способом действий НВФ была засада. Засадные действия мятежники обычно проводили на транспортных коммуникациях с целью уничтожения боевой техники, автотранспорта, а также для захвата пленных (заложников), оружия, вооружения и материальных средств. 34 Тактика проведения засад постоянно менялась. Она зависела от условий местности, характера объекта, наличия сил и средств бандформирования, что в итоге определяло места засад (мосты, теснины, серпантины дорог, крутые закрытые повороты, гребни и склоны высот, перевалы и ущелья), боевой порядок и состав групп (элементов боевого порядка). Как правило, боевой порядок в засадах не был однозначным, однако, материалы о действиях НВФ в РТ позволяют выделить два подхода к его созданию: простой боевой порядок, который включает группы захвата и прикрытия, и сложный боевой порядок. В зависимости от ситуации в сложном боевом порядке засады могли быть: огневая группа; группа, препятствующая маневру и отходу подразделений противника; отвлекающая группа; группа наблюдения, связи и информирования; резервная группа. В отдельных случаях назначались зенитчики и транспортная группа. Ведущей группой в засаде являлась огневая группа, как правило, подразделявшаяся на подгруппы: уничтожения; захвата пленных и вооружения; снайперов; саперов. Основное предназначение этой группы – уничтожение живой силы, вооружения и военной техники. Отвлекающая группа размещалась на определенном расстоянии от зоны поражения. Основная ее функция – отвлечь на себя огонь объекта нападения и обеспечить открытие внезапного огня огневой группы. Открывая огонь с дальней дистанции, она, как правило, демонстративно отходила, увлекая за собой преследующих (походное охранение). Группа, препятствующая маневру и отходу, выставлялась на направлении вероятного отхода или маневра противника (объекта нападения) и своими активными действиями и устройством заграждений закрывала пути отхода объекта нападения или маневра подразделений противника. Резервная группа при необходимости усиливала огневую группу. Ее задача – обеспечение выхода из боя и отхода огневой и других групп. На нее также возлагались функции наблюдения за действиями объекта нападения и прикрытия флангов. Группа наблюдения, связи и информирования не принимала участия в бою. Ее основная задача – ведение разведки. Как правило, наблюдатели выдавали себя за местных жителей. В ходе засадных действий боевики обстреливали посты охраны транспортных коммуникаций, минировали отдельные участки дорог, устраивали завалы. При подходе колонны к месту засады стрелки-снайперы открывали огонь по водителям и старшим машин. Остановка колонны осуществлялась подрывом управляемых зарядов под головными машинами. Для борьбы с бронетехникой, находящейся в составе колонн, применялись крупнокалиберные пулеметы и гранатометы. Для временного прекращения движения транспорта по дорогам, особенно в местах ведения боевых действий, мятежники устраивали завалы в тех местах, где их преодоление и расчистка были затруднены. Завалы, как правило, минировались, а на господствующих высотах для их прикрытия оборудовались позиции крупнокалиберных пулеметов ДШК и других огневых средств. При нападении на крупную колонну сначала осуществлялось ее дробление на части с последующим уничтожением скопления транспортных средств с грузом. Для этого (в начале, середине и конце колонны) подрывались управляемые мины либо машины расстреливались из противотанковых гранатометов. Иногда основная часть машин пропускалась, а нападению подвергались только отставшие машины. В целом тактика действий НВФ в засаде строилась на действиях с нескольких выгодных в тактическом отношении участков местности, по конкретным данным разведки и не носила случайный характер. Новым явилось появление узко специализированных элементов боевого порядка засады1. 35 Другим часто применяемым способом контактного вооруженного воздействия являлись нападения (налеты) на пограничные подразделения, посты, наряды и колонны на привале, ночном (дневном) отдыхе. Обычно нападению (налету) предшествовала тщательная разведка объекта нападения, в ходе которой боевики изучали подступы к нему, вскрывали систему охраны, связи и заграждений, определяли возможность подхода сил и средств усиления, расположение огневых и других средств. Нападение (налет) осуществлялось, как правило, с помощью ударно-боевой группы при поддержке огневой группы. Формирования боевиков для налета разделялись на подгруппы: основные силы, силы подавления охранения, проделывания проходов в заграждениях, прикрытия основных сил налета. Подгруппа подавления охранения выполняла задачу снятия часовых. И после ее выполнения отходила в укрытие. При необходимости помогала подгруппе прикрытия. Обычно состав этой подгруппы был переменный и включал боевиков, хорошо владеющих холодным оружием и приемами рукопашного боя. Эта подгруппа в отдельных случаях обеспечивалась приборами ночного видения и приспособлениями для бесшумной стрельбы. Подгруппа проделывания проходов в заграждениях проделывала их, пропускала через них основные силы и подгруппу прикрытия и находилась в готовности обеспечить через них отход. Подгруппа прикрытия блокировала пути движения подразделений охраны объекта нападения и подхода резервов. По окончании налета на нее возлагались функции арьергарда. Основные силы ударно-боевой группы выдвигались за подгруппой прикрытия, выходили к объекту и уничтожали его. После выполнения задачи начинался выход из боя, он мог прикрываться минированием местности. Нападения (налеты) осуществлялись для захвата оружия, боеприпасов и продовольствия, уничтожения боевой и другой техники. Для нападения (налета) на небольшие объекты использовались отряды численностью 20-30 человек, на пограничные заставы – до нескольких сот человек2. При действиях в горах мятежники обычно захватывали господствующие высоты, затем блокировали гарнизон, создавали трудности в снабжении боеприпасами и продовольствием. Нападениям (налетам) на воинские гарнизоны обычно предшествовали массированные обстрелы. Если личный состав гарнизона был деморализован и не мог оказать сопротивления, то формирования оппозиции прибегали к проведению демонстративных атак крупными силами. В ходе нападений (налетов) мятежники широко использовали снайперов, которые, выдвигаясь на близкое расстояние, вели прицельный огонь в первую очередь по офицерам и расчетам тяжелого (группового) оружия. Действия НВФ в нападениях (налетах) и засадах имели ряд особенностей, создавалась сильная огневая группа; увеличивалась мобильность воздействия средствами поражения; ставка делалась на поражающую мощь огня и реализацию принципа внезапности; увеличивалась значимость разведки и упреждающего огневого поражения; использовался неожиданный тактический прием – ввод основной и обеспечивающей подгрупп; сочетался принцип централизации с предоставлением определенной самостоятельности каждому боевику из состава подгрупп, действующих на разных направлениях. Вооруженные формирования сил оппозиции для решения ряда своих задач были вынуждены переходить государственную границу. Активное противодействие российских пограничников и необходимость преодоления зоны заложения нарядов сформировали новый способ действий боевиков – прорыв через границу (вооруженный прорыв). Прорыв через границу, преодоление зоны заложения нарядов в большинстве 36 случаев осуществлялось группами от 10 до 15 человек (реже до 50 человек и более). В состав групп входили: 1-2 проводника, хорошо знающие местность (как правило, местные жители, ранее работавшие за линией инженерно-технических сооружений пограничных войск, а также бывшие военнослужащие погранвойск), 12 представителя духовенства или оппозиционной партии, а также пособники из числа бывших граждан РТ. Боевые группы преодолевали полосу заложения пограничных нарядов в первую половину ночи, чтобы использовать тѐмное время суток для выхода в тыловые районы. Переход осуществлялся группами 3-5 человек. Заняв удобный рубеж, группа вела наблюдение и прикрывала выдвижение другой группы. Ядро банды осуществляло переход под прикрытием огневых групп, закрепившихся на территории Таджикистана. Вооружение составляли автоматическое стрелковое оружие, противотанковые средства, специальное оружие и средства совершения диверсий и ручные гранаты. При прорыве через границу действия вооруженных формирований характеризовались: использованием группировками таджикской оппозиции приграничных территорий Афганистана для сосредоточения в определенных районах с последующим выдвижением к границе и осуществлением вооруженных прорывов группами по 100-150 человек; активным использованием метода просачивания через Государственную границу мелких групп боевиков с дальнейшим сосредоточением в определенном районе (базовые районы, схроны и т.п.); целенаправленным добыванием преступными группами информации о системе охраны границы. Мировой опыт действий различных формирований, использовавших партизанские методы борьбы, показал, что они редко прибегали к оборонительным и атакующим действиям, как правило, только тогда, когда этого требовала обстановка. Это было характерно и в ходе вооруженного противостояния в приграничных районах РТ. Оборонительных действий мятежники по собственной инициативе, как правило, не вели. Оборона применялась лишь при внезапном нападении на них, когда все пути отхода отрезаны, и избежать открытого боевого столкновения невозможно, а также при защите крупных базовых районов. НВФ РТ учли мировой опыт ведения партизанской борьбы (особенно опыт боевых действий в Афганистане в 80-х годах прошлого века). Силы оппозиции при ведении оборонительных действий стремились следовать принципам: избегать прямых столкновений с превосходящими силами регулярных войск; не превращать боевые действия в позиционную войну; отказываться от удержания занимаемых районов в течение длительного времени; переход к обороне был вынужденной мерой3. Одной из отличительных особенностей действий сил оппозиции является то, что НВФ довольно часто применяли атакующие действия как способ вооруженной борьбы. При этом можно выделить два вида наступательных действий: ограниченные (короткие) атаки и вооруженные вторжения. Ограниченные (короткие) атаки по своей сути схожи с таким видом боя, как наступление, но отличаются по цели. В ограниченных (коротких) атаках не решалась задача разгрома (уничтожения) противника и овладения рубежом (районом, объектом). Они применялись чаще всего для достижения психологических, религиозных, пропагандистских, демонстративных (отвлекающих), провокационных и других целей. Наиболее сложными по исполнению и оказанию противодействия со стороны пограничных подразделений являлись вооруженные вторжения на территорию Таджикистана. Характер действий НВФ на таджикско-афганской границе показал, что вооруженные вторжения преследовали следующие цели: - овладение тактически выгодными участками местности или объектами в 37 интересах успеха в последующих боевых действиях; - выявление характера охраны (обороны) границы, наличия и состава войск в приграничных районах; проверка степени готовности пограничных войск к отражению вторжения более крупных банд формирований (далее – БФ); - изучение тактики действий подразделений и частей пограничных войск, охраняющих (защищающих) границу; - захват оружия, боеприпасов и снаряжения, а также военнослужащих и местных жителей. Проводя вооруженные вторжения, незаконные вооруженные формирования, численно превосходящие в живой силе, при атаке пограничных подразделений стремились как можно быстрее сблизиться до дистанции менее 400 м. При сближении боевиками создавалась зона сплошного поражения на широком фронте. Такая тактика НВФ являлась оправданной, так как пограничная артиллерия и авиация не могли действовать из-за угрозы поражения своих войск. При этом основные силы и огонь всех средств НВФ сосредоточивались на одном направлении, отвлекая внимание обороняющихся. Обходящие группы боевиков скрытно, с флангов окружали обороняющихся и сближались с ними до дистанции броска гранаты. Используя внезапность и тот факт, что основные силы обороняющихся отвлечены боем на «главном» направлении, боевики забрасывали их гранатами с флангов и тыла, стремясь к полному уничтожению обороняющейся стороны. Опыт боев на таджикско-афганской границе показал, что НВФ вели действия небольшими группами (от 6 до 10 человек), которые действовали самостоятельно или в составе сводных групп (отрядов). Каждая группа БФ подразделялась на две подгруппы: одну – ударную, состоявшую из снайпера, гранатометчика и пулеметчика; вторую – обеспечивающую (обеспечивающую действия ударной подгруппы) – из стрелков-автоматчиков. Между этими подгруппами было четкое распределение задач и отработано взаимодействие. Если задачей первой подгруппы являлось уничтожение объектов и живой силы, то вторая подгруппа создавала благоприятные условия для действий первой подгруппы и не допускала обхода ее с флангов и тыла. Связь между подгруппами осуществлялась по малоразмерным ультракоротковолновым станциям. При действиях таких групп гранатометчик, снайпер и пулеметчик стремились занять огневые позиции на выгодных в тактическом отношении участках местности. Одной из особенностей действий снайпера, гранатометчика и пулеметчика являлось то, что они готовили несколько огневых позиций и после каждого выстрела меняли их, а боевики из второй подгруппы прикрывали их действия с тыла, фронта, флангов. В целом тактика действий НВФ в контактном вооруженном воздействии (в бою) отличалась: - тщательной подготовкой и всесторонним боевым обеспечением проводимых акций; - активным использованием средств связи, технических средств наблюдения в ходе подготовки и при осуществлении действий; - целенаправленной дезинформацией войск и органов Таджикистана, а также соединений и частей ПГ в РТ; - проведением демонстративных и отвлекающих действий с целью отвлечения войск с направлений проведения акций. НВФ в Таджикистане применяли такие способы действий, как обстрелы расположения пограничных подразделений, нарядов и колонн, минирование дорог и местности, а также диверсионные и террористические акции, которые можно отнести к неконтактному вооруженному воздействию. Под неконтактным вооруженным воздействием понимается применение 38 таких способов действий в бою, при которых объект воздействия не может нанести ответного огневого поражения или ответный огонь малоэффективен. Наиболее распространенным способом неконтактного вооруженного воздействия были попытки огневого поражения пограничных подразделений с применением противотанковых управляемых ракет (далее – ПТУР), станковых противотанковых гранатометов (далее – СПГ), минометов, реактивной артиллерии с максимальных расстояний или, другими словами, – обстрел. Обстрелы как способ действий использовались боевиками для достижения следующих целей: поддержание постоянной напряженности в различных районах и демонстрация своего присутствия; нагнетание обстановки; изнурение и моральное угнетения личного состава ПГ РФ в РТ; нанесение максимально возможного материального и морального ущерба; недопущение своих потерь. При проведении обстрелов широко применялись подвижные средства с установленным на них вооружением (минометы, ДШК и т.д.), что позволяло мятежникам менять огневые позиции в ходе обстрелов и быстро скрываться после их проведения. Обычно обстрелы велись в ночное время, когда затруднено точное определение огневых позиций и усложнено применение авиации. Установки для запуска реактивных снарядов использовались с подключенным устройством с фиксированным временем запуска. В назначенное время производился обстрел, а ответный удар по району, из которого осуществлялся пуск снарядов, результата не достигал. Тактика действий боевиков при проведении обстрелов была аналогична действиям вооруженных формирований Афганистана в 80-х годах прошлого столетия. Неконтактное вооруженное воздействие осуществлялось из тактической зоны глубиной до 2000 м. Глубина зоны складывалась из следующих показателей: цель обстрела (поражение, беспокойство); максимальная дальность эффективного поражения вооружения пограничных подразделений; максимальная прицельная дальность оружия НВФ. Обстрел из легкого стрелкового оружия производился с дальностей от 500 до 1000 м, тяжелого – 600-1200 м и более. Огонь из минометов и безоткатных орудий по пограничным подразделениям боевики открывали, как правило, на участках местности, обеспечивающих прямую видимость с дистанций 1000-2000 м, в редких случаях – с дистанций 3000-6000 м; в условиях сильнопересеченной, горной местности – от 400 до 800 м и редко с 1000 м. Реактивные снаряды применялись с расстояний от 1000 до 2000 м. В тактике НВФ оппозиции значительное место занимало минирование местности. При этом минирование можно причислить к способам действий, применявшимся как в ходе вооруженного воздействия на соединения и части ПГ в РТ, так и при проведении диверсионно-террористических акций. Об активности использования данного способа действий свидетельствует тот факт, что в середине девяностых годов в средствах массовой информации применительно к действиям оппозиции употреблялся термин «минная война». Способы и техника минирования были разнообразны, вооруженные формирования оппозиции опирались на опыт афганской войны 80-х годов. Боевики использовали различные типы инженерных боеприпасов: противотанковые и противопехотные мины советского и иностранного производства; самодельные взрывные устройства; фугасы с использованием неразорвавшихся авиабомб от 10 до 250 кг, артиллерийских снарядов; мины-ловушки (мины-сюрпризы) и т.п. Минирование, в зависимости от решаемых задач, осуществлялось как заблаговременно, так и непосредственно перед выдвигающимися пограничными подразделениями. Минированием преследовалось решение следующих задач: затруднение (ограничение) передвижения пограничных подразделений; сковывание 39 действий резервов; охрана складов и тайников; нанесение максимальных потерь в личном составе и технике (уничтожение объектов); морально-психологическое давление на военнослужащих ПГ РФ в РТ. Диверсионно-террористические акции занимали особое место в деятельности сил оппозиции и рассматривались ее руководством как важнейший фактор ослабления государственной власти и давления на пограничные войска России в Республике Таджикистан. Основными объектами диверсий являлись линии электропередач, государственные и культурно-просветительные учреждения, промышленные и сельскохозяйственные объекты и т.д. Наиболее характерным способом осуществления диверсий являлся подрыв различных взрывных устройств в общественных местах, в зданиях учреждений и ведомств, гостиницах, кинотеатрах, учебных заведениях и т.д. Физическое уничтожение государственных работников, активистов, лиц командного состава вооруженных сил, органов правопорядка и безопасности было одной из главных задач террористической деятельности мятежников. Оппозиционерами применялись следующие методы террора: убийство или захват должностных лиц (заложников); поджоги и грабежи; минирование транспортных средств, осуществляющих перевозки гражданского населения; использование автомобилей, начиненных взрывчаткой; использование детей и подростков для установки мин на автомобили должностных лиц; подрыв линий электропередачи; использование домашних животных для доставки взрывчатки в места массового скопления людей (базары, ярмарки, распродажи и т.п.); применение в местах массового скопления различных мин-сюрпризов (детские игрушки, авторучки, зажигалки и т.п.). Применительно к ПГ РФ в РТ силами оппозиции использовался практически весь арсенал диверсионных и террористических действий: убийство офицеров, обстрел служебных автобусов, захват заложников, применение мин-сюрпризов. Данные действия оппозиции потребовали сосредоточения внимания на обеспечении собственной безопасности пограничных войск, находящихся в Таджикистане. Применяя в широких масштабах террор и диверсии, оппозиция старалась создать в стране обстановку страха и неуверенности, посеять недоверие к государственной власти, показать неспособность правительства навести порядок и обеспечить безопасность населения. Третье направление воздействия сил оппозиции на ПГ РФ в РТ (борьба за сохранение влияния в приграничных районах и на основных путях сообщения) проявилось: в формировании системы опорных баз, складов с запасами вооружения, боеприпасов, продовольствия и снаряжения; в переброске (передислокации) части сил; в проведении так называемых акций присутствия, демонстрации силы; в проведении агитации и мер устрашения. При планировании, организации и проведении боевых действий руководство сил оппозиции уделяло особое внимание созданию и развитию инфраструктуры сопротивления базовых районов, баз, перевалочных баз и опорных пунктов, центров подготовки. 1.1. Базирование банды в горах (вариант) Базовые районы – это территории в труднодоступных районах, удаленные от коммуникаций и мест дислокации правительственных войск (рис. 1.1). Основными элементами районов были штаб, учебный центр, склады, ремонтные мастерские, 40 госпиталь, жилые постройки, укрытия и убежища. Здесь же располагались формирования для их обслуживания, охраны и обороны. Они, как правило, были хорошо оборудованы в инженерном отношении, имели систему оборонительных сооружений и заграждений, прикрывались средствами ПВО. Базы – небольшие по площади объекты, предназначенные для размещения вооруженного формирования и хранения его оружия и имущества. Перевалочные базы и опорные пункты – промежуточные органы снабжения оппозиции. Перевалочные базы размещались на направлениях доставки грузов вблизи границы на сопредельных территориях, а опорные пункты – и в глубине территории. Через них осуществлялась перегрузка оружия, боеприпасов, материальных средств с транспорта, пришедшего из-за границы, на транспорт отрядов, действующих в глубине территории. Подступы к перевалочным базам прикрывались огневыми сооружениями с укрытиями, оборудованными на господствующих высотах. В соответствии с конкретными условиями обстановки вооруженные формирования сил оппозиции стремились демонстрировать свое влияние в том или ином районе, т.е. проводили акции присутствия и демонстрации силы. Типичным примерами данных акций были обстрелы и выставление своих постов. С проведением акций присутствия и демонстрации силы тесно связана подрывная агитационно-пропагандистская деятельность сил оппозиции, направленная в первую очередь на создание в стране обстановки политической нестабильности, подрыв мероприятий, проводимых правительством, разложение государственных органов, частей и подразделений армии, склонение и привлечение на свою сторону населения. Одной из действенных форм антиправительственной пропаганды являлось совершение террористических актов мятежниками, переодетыми в форму правительственных войск. Иногда мятежники после проведения террористических актов оставляли на месте преступления отдельные элементы военного снаряжения пограничных войск, российские газеты и т.п. С целью склонения на свою сторону военнослужащих армии и органов правопорядка Таджикистана и вовлечения в антиправительственную деятельность колеблющейся части населения оппозицией широко использовались провокации, шантаж, подкуп, подтасовка фактов. Большое внимание оппозиционеры уделяли работе с беженцами. В проблеме беженцев они видели возможность не только расширения борьбы с правительством на международном уровне, но и использования помощи для закупки оружия, вооружения и материальных средств для своих формирований и пополнения своих рядов. Таким образом, угрозы и репрессии, гибкая и целенаправленная пропаганда, умелое использование религиозных и антиправительственных настроений в совокупности с акциями присутствия и демонстрации силы позволяли оппозиционерам оказывать влияние (давление) на достаточно широкие слои населения, привлекать местное население на сторону оппозиции, формировать систему баз (и т.п.), дискредитировать российских пограничников. Четвертое направление – мероприятия по подготовке резервов, разведка маршрутов их выдвижения, переброска резервов, всестороннее их обеспечение. Центры подготовки создавались для обучения резерва и восполнения потерь в ходе боевых действий, а также поддержания необходимой численности активно действующих формирований. Создание и развитие системы подготовки мятежников предполагали функционирование центров их подготовки в сопредельных государствах, а также в учебных центрах в местах расположения базовых районов на территории страны. На рубеже 1994 года для подготовки боевиков исламисты организовали базы в Афганистане, три базы в Пакистане, одну – в Судане и три – в 41 Иране4. Питательной средой для учебных центров явились лагеря таджикских беженцев в Афганистане (наиболее крупные в городах Мазари-Шариф и Кундуз – около 10 тыс. чел. в каждом). На территории Афганистана таджикские боевики готовились не менее трех месяцев. В их подготовке наряду с афганскими моджахедами принимали участие пакистанские, саудовские и иранские инструкторы. Как правило, боевики – молодые люди в возрасте от 20 до 35 лет, для которых участие в боевых действиях в Таджикистане – либо продолжение афганской войны, либо джихад – «священная война с неверными, чтобы с оружием в руках доказать преимущество ислама перед другими религиями». На территории Таджикистана Резервный фронт (на участке Пянджского погранотряда) осуществлял: сбор личного состава НВФ; организацию переправ групп молодежи с территории РТ для последующего обучения; дополнительную подготовку пополнения, прибывшего из Ирана, Пакистана; подпитку личным составом Шуроабадского и Бадахшанского фронтов. Подготовкой боевиков занимались военные специалисты и советники, имеющие опыт ведения партизанской войны и организации террористических актов. Особое внимание уделялось моральной и физической закалке боевиков для «противоборства военными методами». В лекциях и беседах инструкторов, сопровождаемых наглядными схемами и рисунками, рассматривались варианты нападения на пограничные заставы и посты, ликвидации пограничных нарядов, уничтожения боевой техники. Кроме того, изучались последовательность действий при нападении на автотранспорт, способы ориентирования на местности и определения координат разведываемых объектов. Вопросам обеспечения проводки караванов с пополнением уделялось самое пристальное внимание. Для проводки караванов с пополнением выбирались наиболее безопасные маршруты. Для охраны караванов с пополнением создавались специальные боевые группы, которые выполняли задачи по выявлению засад на маршрутах движения, а также по разминированию местности. Руководство оппозиции уделяла большое внимание всестороннему обеспечению деятельности своих формирований. Для этого предпринимались практические меры по совершенствованию организации разведки, системы связи и управления, продовольственного и медицинского обеспечения. Особое значение придавалось сбору разведывательной информации о ПГ РФ в РТ. Созданная в правительственных и воинских учреждениях агентурная сеть позволяла заблаговременно узнавать о планируемых против них акциях. В Афганистане подготовку боевиков проводили преподаватели из Ирана, Пакистана и Афганистана в пяти лагерях и центрах: в г. Тулукан – до 1000 человек, прибывших с Бадахшанского направления; в Фархаре – до 70 человек; в ущелье Панджер – до 150 человек: в районе Тулукана, готовилось около 300 боевиков. Кроме того, в Кунаре и Джаджи располагались религиозные центры подготовки, которую проводили специалисты из Саудовской Аравии5. Источниками финансирования деятельности вооруженных группировок являлись финансовые средства казиата Таджикистана, зарубежных религиозных организаций и спецслужб, доходы от наркобизнеса, добровольные пожертвования сочувствующих, взимаемые у населения контролируемых районов незаконные налоги. Каналами получения оружия являлись его покупка у афганских полевых командиров, а также хищение и захват в ходе боевых действий против правительственных войск, поставки оружия и боеприпасов зарубежными спецслужбами. В целом действия НВФ оппозиции по отношению к соединениям и частям ПГ в РТ носили избирательный характер, характеризовались использованием 42 разнообразных тактических приемов и различными объектами устремлений, в то же время – приобрели массовый характер. Сильными сторонами формирований оппозиции были: внезапность действий; высокая мобильность; хорошее знание местности; опора на местное население; умелая организация разведки; учет опыта войны в ДРА. К слабым сторонам следует отнести: привязанность к определенным районам; разобщенность по партийным, национальным и другим признакам; зависимость от материального снабжения. Действия НВФ оппозиции обозначили несоответствие между: количеством проводимых акций по отношению к соединениям и частям ПГ РФ в РТ, принявших массовый и систематический характер, и тактическими формами противодействия им со стороны пограничников; тактикой действий вооруженных формирований таджикской оппозиции, контрабандистов и ранее устоявшимися формами и способами служебно-боевой деятельности пограничных соединений и частей. Примечания __ _ _ _ 1 На страже границ Отечества – М., 1998. С. 429; см. также: Горячий Пяндж, Документальнолитературный сборник о российских пограничниках в Таджикистане (1992-2001 гг.), СПб., 2001, С. 125. 2 На страже границ Отечества, С. 430 3 Там же, С. 434. 4 Горячий Пяндж, Указ. соч., С. 304. См. также: Лукашевич Н.Ф. Обстановка в районах вооруженных конфликтов, служебно-боевая деятельность пограничных войск по борьбе с незаконными вооруженными формированиями. М:, Академия ФПС, 1995. С. 28. 5 Горячий Пяндж. Указ. соч., С. 304. См. также: Лукашевич Н.Ф. Указ. соч., С. 8. 43 А.А. Кузьмина, специалист по экспозиционно-выставочной деятельности Центрального музея Великой Отечественной войны ТЕМА ДЕТСТВА НА ВОЙНЕ В ЭКСПОЗИЦИОННО-ВЫСТАВОЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ МУЗЕЕВ Вторая мировая война пролегла шестилетней кровавой полосой в истории мировой цивилизации, стала общим бедствием для населения 61 страны – 80% жителей Земли, из которых более 50 миллионов погибли. Война не щадила никого. Но более всех война не щадила детей – самую беззащитную, а значит самую уязвимую часть населения планеты. Война заставила детей забыть о детстве. Она их ввергла в пучину взрослой военной жизни – на полях, у рабочих станков, с оружием в руках против врага порой без крова, без пищи, одежды, без защиты и помощи взрослых. Теория нацизма, взятая на вооружение фашистской Германией в качестве государственной идеологии, лишила многих из них и права на жизнь – только в силу своего происхождения. На оккупированных нацистской Германией территориях их наравне со взрослыми уничтожали в лагерях смерти, подвергали медицинским экспериментам, заставляли заниматься непосильным трудом. Они становились недобровольными донорами. И только одно право имели дети здесь – терпеть лишения и умирать в муках. Торжественное открытие выставки «Дети и война» в Центральном музее Великой Отечественной войны Весной 2013 года в Центральном музее Великой Отечественной войны открылась выставка «Дети и война» – выставка-факт, выставка-свидетельство, основанная на документальных источниках из музеев и частных коллекций разных стран мира – России, Белоруссии, Германии, Чехии, Китая. Предметной основой выставки стали музейные предметы из коллекций Центрального музея Великой Отечественной войны, Ивановской школыинтерната им. Стасовой, Брянского краеведческого музея, Музея истории еврейского наследия и Холокоста на Поклонной Горе, Калужского областного краеведческого музея, Ленинградского мемориального музея обороны и блокады Ленинграда, Военно-исторического музея Бундесвера (Дрезден), Мемориального музея Терезин (Чехия), Нанкинского, Тяньцзинского (Китай) музеев и других участников выставки. В числе предметов – игрушки военных лет, детские книги, фотографии, одежда, военное снаряжение, награды, предметы быта, рисунки, плакаты, газеты, документальные кадры хроники событий и др. На телеэкране документальный фильм Ивановского Интердома о судьбах детей-воспитанников 44 Тема детства была выбрана авторским коллективом сотрудников музея неслучайно. Из всего многообразия проблем, связанных с образованием, воспитанием подрастающего поколения выбор именно этой темы позволяет говорить об особом трагизме войны, и в то же время рассказать о заботе о самой незащищенной категории населения – детях и роли государства в этом процессе. Интерактивная зона выставки. В витрине предметы из фондов Центрального музея Великой Отечественной войны на тему «Дети-партизаны» Созданию выставки предшествовало небольшое исследование ряда экспозиций музеев Москвы и Санкт-Петербурга, проведенное с целью понять, насколько на сегодняшний день раскрыта тема военного детства как в постоянной экспозиции Центрального музея Великой Отечественной войны, так и в экспозициях и выставках других музеев. Выяснилось, что до 2013 года в Центральном музее Великой Отечественной войны была организована лишь одна выставка, всецело посвященная детям в годы Великой Отечественной войны – «Детство, опаленное войной» (2006). Тема также частично затрагивалась в подразделах экспозиций выставок «Трагедия народов» (2008), «Памяти сожженных деревень России» (2012) и ряде других проектов музея. В разделе экспозиции «Трагедия народов. Оккупационный режим» имеется небольшая витрина, посвященная «малолетним узникам нацизма». В списке представленных предметов – детская одежда, обувь, игрушки, фотографии. В разделе музейной экспозиции «Тыл. Все для фронта, все для Победы» можно познакомиться с витриной «Детство, опаленное войной». Комплекс «Дошкольники» показывает детские игрушки и книжки, в то же время самодельная люлька подчеркивает чрезвычайно низкий уровень жизни населения; комплекс «Школа» с партой, учебниками, детскими сочинениями – о развитии системы школьного образования и воспитания детей; комплекс «Соловецкая школа юнг» – о создании специальных военных учебных заведений, воспитании патриотов, раннем включении детей во взрослую жизнь. Трагическая судьба детей – малолетних узников концлагеря Аушвиц, некоторые из которых и родились в лагере, представлена в российской части экспозиции Государственного музея «Аушвиц-Биркенау» (Польша) «Трагедия. Мужество. Освобождение», торжественно открывшейся 27 января 2013 года. Экспозиция была создана авторским коллективом сотрудников Центрального музея Великой Отечественной войны и ЗАО «Республиканский музейный центр ГИМ» при активной помощи и поддержке польских коллег и размещена в павильоне № 14, где в годы войны находился блок советских военнопленных. Два стенда посвящены женщинам и детям – заключенным концлагеря. Лишенные детства, дети использовались на непосильных для их возраста работах, являлись донорами и материалом для преступных медицинских экспериментов. Об этом рассказывается в теме «Гражданское население с территории СССР в концлагере Аушвиц». Жизнь многих малолетних узников оборвалась в лагере, едва начавшись, – об этом свидетельствуют страницы из Книги мертвых о смерти детей, вывезенных с территории СССР, представленные на одном из стендов экспозиции. 45 На официальный запрос, направленный в Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда (ГММОБЛ), был получен список следующих выставочных проектов, в которые включались детские разделы: 2004 – «Война глазами юных» (В экспозиции были представлены рисунки, поделки, стихи, сочинения, лозунги, плакаты; участвовали все школы города); 2005 – «Оружие Победы» (Промышленность города в блокаду; дети у станков); 2006 – «Вся страна с Ленинградом» (Забота о ленинградских детях в эвакуации в разных республиках страны); 2007 – «Дорога жизни» (Эвакуация детей по ледовой дороге через Ладожское озеро и в летнюю навигацию); 2008 – «Физкультура и спорт в годы блокады» (Участие школьников в городских спортивных соревнованиях); 2009 – «Искусство блокадного Ленинграда» (Работа музыкальной школы в годы войны, концерты детей в госпиталях, Ансамбль танца Дворца пионеров под руководством Аркадия Обранта стал ансамблем Политотдела 55-й армии Ленинградского фронта); 2010 – «Блокадные дневники – мифы и реальность» (Дневники детей); 2011 – «Партизаны» (Дети – бойцы партизанских отрядов, дети связные, детиразведчики, дети-герои, спасение партизанами детей детского дома); 2012 – «Пропаганда и агитация в годы войны» (Пионеры и комсомольцы, доставка писем по домам, участие в группах самозащиты местной Противовоздушной Обороны, работа на полях совхозов, сбор металлолома, концерты в госпиталях, помощь раненым – чтение и написание писем; забота о детях – новогодние праздники, издание детских книг, обеды без вырезки талонов из карточек в школах, организация праздников в детских садах и школах, слеты пионеров, проведение физкультурной работы со школьниками). По словам старшего научного сотрудника отдела выставок ГММОБЛ, выставок, всецело ориентированных на тему военного детства, музей не организовывал. Стоит отметить, что, несмотря на практически полное отсутствие выставочных проектов, посвященных непосредственно детям, в постоянной экспозиции музея тема детства на войне (в частности – блокадного детства) представлена богатым комплексом уникальных экспонатов, часть которых была задействована в проекте «Дети и война». Вот некоторые из них: детские вещи блокадницы Н. Родимовой (1942 г.р.): рубашка, чепчик, рейтузы и др.; тряпичная самодельная игрушка «Заяц», вышивка на бумаге «папе от Гали» и фотография Гали Владимировой (5 лет), игрушки, найденные на дне Ладожского озера, где проходила «дорога жизни», книги и открытки, изданные в блокаду и т.д. Экспонаты из собрания музея Еврейского наследия и Холокоста и НПЦ Официальный запрос о наличии выставок по теме детства был также направлен в Музей истории еврейского наследия и Холокоста. Выяснилось, что за последнее десятилетие в музее организовывалась одна подобная выставка – «Дети и Холокост» (2011 г., совместно с Яд Вашем*). В дальнейшем эта выставка * Яд Вашем – национальный мемориал Катастрофы (Холокоста) и Героизма. Находится в Иерусалиме на Хар ха-Зикарон (Горе Памяти). 46 проводилась в нескольких учебных заведениях Москвы. Кроме того, в 2012 году в музее на короткое время была размещена выставка «Анна Франк. Урок истории», рассказывающая о судьбе еврейской девочки, которая во времена Холокоста в течение двух лет скрывалась вместе с семьей от нацистов и вела дневник. Полученные сведения способствовали развитию поиска выставочных проектов по теме детства: при изучении сетевого ресурса Яд Вашем обнаружилось, что отделом музеев Мемориального комплекса Яд Вашем создано несколько выставок, посвященных детям во время Холокоста, которые активно экспонируются в российских школах и в Музее еврейского наследия и Холокоста. К примеру, в архиве сайта «РИА Новости» в статье, опубликованной в 2010 году, сообщается о выставке «Детских игр не бывает», которая также представлена на сайте Яд Вашем в электронном виде. Эта небольшая выставка говорит о полутора миллионах детей, уничтоженных в лагерях во время Второй мировой войны, о судьбе узников гетто. Миллионы евреев оказались запертыми в закрытых кварталах, которые они не могли покидать без разрешения властей. Узники гетто погибали от тяжелых условий – голода, холода, антисанитарии, перенаселенности (в комнате могли жить более 15 человек). Так, из 450 тысяч евреев Варшавского гетто в течение двух лет умерли более 85 тысяч детей. Из шести миллионов евреев, уничтоженных во время Холокоста, свыше полутора миллионов были дети (без учета не успевших родиться). При вскрытии массовых захоронений обнаруживается, что многие дети были похоронены заживо. Выжить удалось лишь нескольким тысячам. Ряд экспонатов в рамках темы представлен в Народном музее «А музы не молчали...», посвящѐнном культуре и искусству Ленинграда периода Великой Отечественной войны. Созданный учителями и учениками школы, музей был открыт 16 марта 1968 года. Ни один из музеев Санкт-Петербурга так полно и подробно не рассказывает о духовной жизни осаждѐнного города, об его огромном творческом потенциале, востребованном жителями в годы войны, о людях искусства, о трагических судьбах ленинградцев. Несколько композиций, посвященных детям периода войны, представлены в экспозиции Государственного музея обороны Москвы. Так, в зале № 1 в специальной нише размещена деревянная горизонтальная витрина, где показаны фотографии, игрушки, личные вещи, письма и рисунки детей, уехавших в начале войны в эвакуацию. За витриной на стене размещены часы-ходики, в дальнем правом углу – столик с полками, на нижней полке которого – старая пластмассовая кукла. На табуретке рядом с витриной – чемодан в открытом виде с детской одеждой (платье для девочки), вязаная шапочка, пеленки, рушники. Этикетки к предметам, расположенным вне горизонтальной витрины, а также какие-либо аннотации по теме, к сожалению, отсутствуют. В начале экспозиции на специальных стендах на подставках представлены фрагменты воспоминаний, среди которых – воспоминания ученицы 9 класса Д.С. Поплавской о начале войны и фото разных школьных выпусков с этикетками. В экспозиции также имеются фотографии без этикетажа (на стекле) и плакаты, затрагивающие детскую тематику. В зале № 2 можно увидеть воспоминания школьников о том, как немцы бомбили Москву. В разделе экспозиции, посвященном партизанской теме, представлен плакат «Окон ТАСС» С. Костина – «Сын партизана», гласящий «Где отец – не вырвать у него никакими пытками на свете. – Таковы страны советской дети!». В глубине зала раскрывается тема трудового подвига советского народа в годы войны, и наряду с макетами рабочих станков на специальных стендах представлены письма и рисунки детей родителям, присланные из эвакуации. 47 В зале № 3 представлены материалы на сынов полка 1-й гвардейской мотострелковой дивизии – Витю Кусакина, Сергея Соловьѐва и Колю Степанова. В композиции «Комната москвича» в двух горизонтальных витринах можно увидеть фотографии детей, их письма и выдержки из воспоминаний. Затрагивая тему отражения музейными средствами жизни детей в новогодние месяцы военного лихолетья, вновь обратимся к выставочной деятельности Центрального музея Великой Отечественной войны. Так, в память о «Ёлке Победы», организованной в период 1944–1945 гг. в саду «Эрмитаж» в Москве и ставшей крупнейшим событием военного времени для советских детей, в Центральном музее Великой Отечественной войны уже на протяжении нескольких лет в зимние месяцы функционирует выставка «Ёлка Победы». Впервые она была организована в декабре 2006 года в рамках проведения новогодней елки для детей под названием «Ёлка нашего детства». В связи большим числом откликов и проявленным посетителями интересом, такая выставка стала ежегодным событием и вышла за рамки дополнения к новогодним мероприятиям музея. Согласно пресс-релизу, ее задача – с помощью демонстрации экспонатов и элементов оформления погрузить посетителей, в первую очередь детей и молодежь, в атмосферу новогоднего праздника 1930-х – 1980-х гг. XX века. С 2006 года на выставке, как правило, экспонируются елочные игрушки и новогодние украшения, почтовые конверты, поздравительные открытки с изображением детей, пригласительные билеты и детские книги военных лет, элементы быта и другие экспонаты из собрания Центрального музея Великой Отечественной войны, а также предметы из семей сотрудников музея, передаваемые во временное пользование. В декабре 2014 года впервые в музее открылась выставка игрушек из частной коллекции известного коллекционера, историка игрушки, реставратора, художника и педагога Сергея Геннадьевича Романова. Коллекция, собиравшаяся около 30 лет и насчитывающая более 12 тысяч игрушек периода 1940-х – 1980-х годов, легла в основу проекта «Московский музей игрушки», призванного воплотить идею создания в столице виртуального, а в будущем и реального музея игрушки. Выставка, собравшая около 500 уникальных экспонатов, выполненных из ваты, картона, стекла, папье-маше и других материалов, представила посетителям историю развития новогодней игрушки и дала возможность окунуться в атмосферу новогоднего праздника 30-х – 80-х годов прошлого столетия. Совсем не праздничную сторону жизни советских граждан военного лихолетья, в том числе детей, демонстрирует передвижная зарубежная выставка «Трагедия народов», созданная в рамках экспозиционно-выставочной деятельности Центрального музея Великой Отечественной войны в 2008 году и хранящаяся в Генеральном консульстве Российской Федерации в г. Страсбурге (Франция). Тема детства затрагивается в подразделах экспозиции «Гетто» и «За гранью жизни. Труд и быт заключенных концлагерей»: здесь представлены рисунки детей из гетто, фотографии детей-узников в лагерях, изображения предметов одежды и быта заключенных детей концлагерей Бухенвальд, Майданек, Освенцим, а также личные номера малолетних узников. Заслуживает внимания выставка, организованная Центральным музеем Великой Отечественной войны совместно с Брянским краеведческим музеем в ноябре 2012 года – «Памяти сожженных деревень России». Ведущие экспонаты выставки принадлежат фондам Брянского государственного краеведческого музея, среди них – предметы сельского быта 40-х гг. XX века: самодельная колыбельлюлька, тряпичная кукла, льняные и домотканные рушники, детская одежда. Эти экспонаты частично воссоздали трагическую реальность 25 октября 1941 года, когда брянскую деревню Хацунь окружили три группы фашистских карателей по 48 60 человек каждая. Жителей деревни и соседних населенных пунктов согнали в одно место и расстреляли из пулеметов. Среди расстрелянных, по отчету немецкого офицера, руководившего расстрелом, было 60 детей в возрасте от 2-10 лет. Трупы, для устрашения местного населения, лежали непогребенные полторы недели. По сведениям местных жителей, производивших захоронение, было уничтожено 318 человек. В немецком отчете названа цифра 188 человек. На выставке также экспонировались семейные фотографии жителей деревни с детьми, в аннотациях были приведены подробные описания их трагических судеб. С помощью проектора на специально отведенном фрагменте стены зала демонстрировались кадры хроники из БГКМ со звуком, которые вкупе со световым оформлением зала (приглушенный свет, фильтры красного цвета) создали уникальную атмосферу трагизма и эмоционального напряжения зрителей. Раздел «Дети – жертвы оккупации» Здесь представили свои материалы несколько музеев: Брянский краеведческий музей, Центральный музей Великой Отечественной войны, «Трагедия Хатыни» (Мемориальный комплекс «Хатынь»), «Опаленные войной» (Калужский краеведческий музей), «На немецкой каторге» (Военно-исторический музей Бундесвера: архивные документы на мертворожденных детей; фонды Центрального музея Великой Отечественной войны), «Цыганские дети Транснистрии» (Музей еврейского наследия и Холокоста), «Дети – узники концлагерей» (Мемориальный музей Терезин, архив Государственного музея «Аушвиц-Биркенау»), ««Спаси и сохрани!» Спасенные еврейские дети» (Музей еврейского наследия и Холокоста), «Дети – жертвы японской агрессии» (Музей памяти массовых убийств в г. Нанкине в годы японской агрессии в Китае) Раздел «Жизнь детей в тылу и эвакуации» В данном разделе опубликованы и экспонируются материалы по темам: «Дети блокадного Ленинграда» (Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда), «Завод-ФЗУ. В тылу, как на фронте» (фонды Центрального музея Великой Отечественной войны), «Дети – фронту» (Государственный 49 мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда, Калужский краеведческий музей фонды, фонды ЦМ ВОВ), «Интердом – дом спасѐнного детства» (Ивановский Интердом им. Е.Стасовой) Раздел «Дети-воины» В этой части экспозиции «Дети-воины» раскрываются темы «Это было в Германии...» (Оренбургский благотворительный фонд «Евразия», Военноисторический музей бундесвера г. Дрезден), «Людиновские орлята», «Юные подпольщики» (Калужский областной краеведческий музей), «Дети в партизанских отрядах» (фонды Центрального музея Великой Отечественной войны), «Пионерыгерои» (фонды Центрального музея Великой Отечественной войны), «Сыны полков» (Материалы музея еврейского наследия и Холокоста, фонды Центрального музея Великой Отечественной войны), «Специальные военные училища» (Материалы Московского суворовского военного училища). Мониторинг выставочных проектов Центрального музея Великой Отечественной войны за 2004–2013 годы позволяет говорить о том, что в целом в истории его экспозиционно-выставочной деятельности до 2013 года, как уже отмечалось, была организована лишь одна выставка, всецело посвященная теме детства – проект, созданный в 2006 году и получивший название «Детство, опаленное войной». Она занимала пространство в зале музея № 1 и состояла из семи разделов: 1. «Планы фашизма относительно порабощенных народов, их исполнение на оккупированных территориях СССР»; 2. «Жизнь детей в тылу и эвакуации»; 3. «Специальные военные училища»; 4. «Маленькие узники концлагерей»; 5. «Дети в партизанских отрядах»; 6. «Дети и блокада»; 7. «Сыны полка». В описании содержания разделов приведены небольшие исторические справки по указанным темам и общие тексты о трагичности детства, опалѐнного войной, каких-либо данных по архитектурно-художественному решению экспозиции не дается. На выставку было отобрано 175 фотоматериалов из фондов, 100 документальных материалов, 15 графических работ, 10 плакатов и листовок, более 50 вещевых материалов. В экспозиции были также представлены материалы Московского музея образования, Российского государственного архива кинофотодокументов, Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России и филиала Курского краеведческого музея «Юные защитники Отечества». В филиале Центрального музея Великой Отечественной войны – Мемориальном музее немецких антифашистов – на первом этаже при показе начала 50 войны и Московской битвы в витринах 17-1, 19-1 демонстрируются фотографии детей немецких политэмигрантов вместе с родителями, переехавших в СССР после 1933 года. Это Конрад Вольф, Виктор и Альфред Кѐнены, Курт Рѐмлинг. С первых дней войны они добровольно (досрочно) вступили в ряды РККА. К. Рѐмлинг погиб под Москвой, В. Кѐнен погиб в Белоруссии, К. Вольф и А. Кѐнен воевали до конца Великой Отечественной войны. Также в музее хранится копия письма В. Ульбрихта А. Кѐнену. В феврале 2012 года в Москве в Государственном центральном музее современной истории России (ГЦМСИР) открылась выставка «Угнанное детство: судьбы детей, угнанных на территорию Латвии, 1943 – 1944 гг.». Проект был подготовлен и реализован фондом «Историческая память» и ГЦМСИР в рамках программы «Повышение статуса жителей сожженных белорусских деревень», реализуемой Белорусским фондом мира и германским фондом «Память, ответственность и будущее». В экспозиции были впервые представлены уникальные свидетельства о судьбах детей, ставших жертвами карательных операций на северозападе СССР в годы Великой Отечественной войны. В 1943–1944 гг. в прилегающих к латвийской границе районах России и Белоруссии нацистами проводились масштабные карательные операции, ударной силой которых, как правило, становились латвийские коллаборационистские формирования. В ходе таких операций вдоль латвийской границы создавалась полоса выжженной земли: деревни сжигались, их жители частично уничтожались, а частично – угонялись на принудительные работы в Латвию и Германию. В рамках этих операций в Латвию были угнаны тысячи несовершеннолетних детей – русских, белорусов, поляков. Они были разлучены с родителями, в тяжелейших условиях содержались в концлагере Саласпилс и работали на латышских сельских хозяев. Выставка «Угнанное детство» явилась своеобразной данью памяти всем этим детям, как погибшим, так и выжившим. На выставке были представлены фотодокументы и свидетельства очевидцев преступлений, совершенных нацистами и их пособниками, фотографии, запечатлевшие сожженные деревни, карателей и их жертв, бесчеловечный быт концлагеря Саласпилс. В основу выставки были положены воспоминания очевидцев, собранные сотрудниками фонда «Историческая память» в Латвии, Белоруссии и России, ранее неизвестные широкой общественности фотографии и кинохроника из Белорусского государственного архива кинофотофонодокументов и частных коллекций. В январе 2013 года в библиотеке Петроградского района открылась выставка «Военное детство в письмах Советско-финской и Великой Отечественной войн», создатели которой попыталась донести будни жителей блокадного Ленинграда и участников войны через письма. В витринах были размещены солдатские письма на почтовых открытках, карточках и традиционные солдатские треугольники. Один из разделов был всецело посвящен детским письмам. В мае 2010 года Союз фотохудожников России и агентство «ФотоСоюз» представили выставку «Дети войны» в галерее «ФотоСоюз» (г. Москва). На выставке были представлены фотографии Натальи Боде, Марка МарковаГринберга, Эммануила Евзерихина и других советских фотографов времен Великой Отечественной войны. В рамках темы примечательна персональная выставка рисунков Валентины Тонек, которая школьницей пережила все 900 дней Ленинградской блокады на 5-й линии Васильевского острова (Легендарная Таня Савичева жила на 3-й линии). Валентина Гавриловна Тонек родилась в Ленинграде, в обычной трудовой семье. Отец был инженером геологом, работал в Горном институте, умер от голода в 1941 году, мать в блокаду работала в ателье по пошиву одежды для Ленинградского 51 фронта. Старший брат, летчик, погиб в конце войны, его самолет был сбит над нацисткой Германией. Валя, во время блокады училась в 26-й школе Василеостровского района. В экспозиции «Блокада глазами ребенка», открывшейся в январе 2009 года в Выставочном центре СанктПетербургского отделения Союза художников России, были представлены зарисовки блокадной жизни, сделанные рукой Валентины, девочки-очевидца блокадной хроники. Впервые блокадная тема в иллюстративной форме так остро подняла проблему голода, возвышая еѐ до несвойственной психологии ребѐнка нравственной высоты. Экспонаты из собрания Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда Подводя итоги, можно сказать, что с учетом интереса в обществе к теме Великой Отечественной войны (судя по множеству регулярных временных экспозиций на данную тему в разных городах России), но и малочисленности экспозиций, посвященных непосредственно детям военной поры – выставка «Дети и война» оправдала все ожидания ее устроителей. Вобрав в себя целый массив уникальных материалов из множества источников, она позволила увидеть войну «глазами детей», вызвала большой интерес посетителей. С момента открытия выставка неоднократно продлевалась, на ее базе были организованы презентации книг, посвященных детям войны, встречи ветеранов, открывались небольшие выставки. Например, совместная фотовыставка издательства «АСТ» и Центрального музея Великой Отечественной войны «Послевоенное детство» при поддержке Государственной думы Федерального Собрания Российской Федерации (21 июня 2014). Таким образом, изучение темы «Дети и война» продолжается и в будущем она должна занять должное место при освещении истории Великой Отечественной войны. 52 А.П. Потапов, заведующий сектором методических исследований войн и военных конфликтов 30-х – 40-х годов отдела военно-исторической экспозиции и исследований войн и военных конфликтов 30-х – 40-х годов Д.А. Федорова, заведующий сектором тематических выставок отдела выставок ВОЗДУШНЫЙ МОСТ «СССР – СЛОВАКИЯ» В августе 2014 года отмечалось 70-летие Словацкого национального восстания. «Воздушный мост», организованный Советским правительством для оказания помощи восставшему словацкому народу – одна из малоизвестных для широкого круга людей страниц Второй мировой и Великой Отечественной войн. В 2013 году Музей Словацкого национального восстания представил в Центральном музее Великой Отечественной войны уникальную по экспонируемым документам и фотографиям выставку «Воздушный мост "СССР – Словакия". 1944». Это история войны в лицах. Авторы, исследователи из Словакии, С. Бурса и Я. Станислав провели громадную и скрупулезную работу по выявлению и отбору существующего исторического материала. Посетители выставки смогли представить полную картину событий, связанных с историей «воздушного моста»: сведения о грузах, об организации их доставки, работе словацких аэродромов, эпизоды жизни и быта участников героической эпопеи, тяжелые военные будни с налетами и бомбежками вражеской авиации и артобстрелами, а также неизбежные потери в людях и технике. Фотодокументы для выставки передавали не только музеи, но и сами ветераны, члены их семей и другие частные лица – исследователи истории «воздушного моста» из Словакии, России, Чехии, Польши и других стран. Большая часть материалов экспонировалась впервые. В дополнение к представленным словацкой стороной документам и фотографиям был подобран ряд предметов из фондов Центрального музея Великой Отечественной войны: обмундирование, образцы вооружения и снаряжения, награды, книги, плакаты, произведения декоративно-прикладного искусства. Материалы выставки были использованы при написании данной статьи. Победы Красной Армии в 1943–1944 гг., приближение линии советскогерманского фронта к границам Словакии оказали решающее влияние на подъем здесь национально-освободительной борьбы. В связи с этим территория Словакии приобретала стратегическое значение для гитлеровского командования, которое приняло решение об ее оккупации. 23 августа 1944 г. гитлеровцы двинули свои войска к границам Словакии и 29 августа вступили в ее пределы. На территории Центральной и Северной Словакии национально-освободительная борьба приняла характер широкой партизанской войны. Город Банска-Быстрица стал центром восстания. К середине сентября на освобожденной территории была образована повстанческая армия, которую возглавил военный центр. Гитлеровское командование быстро оценило размах и опасность восстания. Сюда были направлены крупные силы регулярных войск. 31 августа посол эмигрантского правительства Чехословакии в СССР З. Фирлингер обратился к Советскому правительству с просьбой оказать военную помощь. В ответ на просьбу советское командование решило провести наступательную операцию в Карпатах. Со стороны СССР в операции принимали участие войска 1-го Украинского фронта (командующий Маршал Советского Союза Иван Степанович Конев), в основном 53 силами 38-й армии под командованием генерал-полковника К.С. Москаленко и 1-й Чехословацкий армейский корпус под командованием генерала Л. Свободы. Маршал И.С. Конев, командующий войсками 1-го Украинского фронта Генерал-полковник К.С. командующий войсками 1-го Украинского фронта Москаленко, 38-й армии Замысел операции состоял в том, чтобы ударом из района Кросно через перевал Дукла на Прешов выйти в район Люботина, Прешова и соединиться с повстанческой армией. Для этой операции был выделен также 1-й Чехословацкий армейский корпус, в состав которого вошла 2-я Чехословацкая отдельная воздушнодесантная бригада, созданная в СССР по соглашению с чехословацким правительством Эдуарда Бенеша, находившимся в эмиграции в Лондоне. Подразделения бригады под командованием полковника Пржикрыла приняли участие в Карпатско-Дуклинской операции, сражаясь в качестве пехоты. За 8 дней боев десантники потеряли 143 человека убитыми, 438 ранеными и 47 человек пропавшими без вести, после чего были отведены в тыл. Боевая деятельность воздушно-десантной бригады в Карпатско-Дуклинской операции имела оперативное значение: помогла 38-й армии 1-го Украинского фронта перенести направление его главного удара из центра на левый фланг и в бок главной дуклинской вражеской группировки. Командир 2-й Чехословацкой воздушно-десантной бригады полковник Владимир Пржикрыл и начальник штаба 8-й стрелковой дивизии полковник Петр Григоренко обсуждают вопросы, связанные с оказанием помощи 67-му стрелковому корпусу РККА. Справа младший лейтенант Бодак. Село Беско, Восточная Словакия 54 Тяжелые бои в Карпатах в сентябре 1944 г. Одновременно в помощь восставшим Советский Союз организовал «воздушный мост» для переброски оружия, боеприпасов, продовольствия и людей. Выдающуюся роль в проведении операции по переброске людей и грузов по «воздушному мосту» сыграла Московская авиагруппа особого назначения. После нападения фашистской Германии на Советский Союз из личного состава подразделения гражданского воздушного флота СССР (ГВФ), базировавшегося на аэродроме «Внуково», была сформирована Московская авиагруппа особого назначения (МАГОН). Авиапарк МАГОНа состоял из транспортных самолетов Ли-2, а позднее пополнился американскими самолетами «Douglas» C-47 («Skytrain»), поставляемыми в СССР по ленд-лизу. Экипажи МАГОНа проявили героизм в битве под Москвой, участвовали в переброске десантных групп и военного груза в тыл врага. Внуковские летчики ГВФ эвакуировали из Ленинграда людей и снабжали город продовольствием и военными грузами. С сентября 1942 г. внуковская авиагруппа ГВФ была преобразована в 1-ю авиатранспортную дивизию ГВФ (1-я АТД ГВФ), которая в 1943 г. перевезла около 31000 военнослужащих и 2500 т военных грузов, эвакуировала в тыл свыше 3000 раненых. В 1944 г., когда войска Красной Армии вышли к границам СССР, экипажи 1-й АТД ГВФ помогали движению Сопротивления на территории Югославии, Греции, Албании, Польши, Чехословакии, Болгарии и Австрии. В сентябре-октябре 1944 года это авиационное соединение принимало активное участие в снабжении участников Словацкого национального восстания при организации «воздушного моста». Находившееся в Москве руководство компартии Чехословакии, пытаясь активизировать партизанское движение в Словакии, еще в мае 1944 г. начало переговоры с представителями ЦК КП Украины о подготовке на территории СССР организаторов партизанской войны в Словакии. Подготовку организационных групп поручили Украинскому штабу партизанского движения (УШПД) в Киеве. В учебных центрах было подготовлено 220 чехословацких граждан. В июле 1944 г. экипажи 1-й АТД ГВФ перебросили на территорию Польши и Словакии десантные группы. Штаб отправил в Словакию 448 организаторов партизанского движения. После переброски партизанских и разведывательных десантных групп с Украины и перемещения партизанских подразделений из Польши в Словакию летом 1944 г. партизанское движение значительно активизировалось. Особенно отличился во время переброски и ночной высадки десанта на территорию Польши и Словакии заместитель командира эскадрильи 2-го гв. Севастопольского авиационного полка ГВФ 1-й АТД 55 ГВФ старший лейтенант И.И. Рышков. За эти чрезвычайно тяжелые полеты в глубокий тыл 18 августа 1945 г. ему было присвоено звание Героя Советского Союза. В ходе реализации организованного «воздушного моста» ночные полеты по сбрасыванию вооружения на словацкие аэродромы «Три Дуба» и «Рогозна» выполнялись с аэродромов авиационного узла Львова советскими авиационными соединениями, имевшими на вооружении транспортные самолеты Ли-2 и «Douglas» C-47. Одновременно началась комплексная подготовка по переброске на территорию, контролируемую повстанцами, 2-й Чехословацкой отдельной воздушно-десантной бригады. Стремясь обеспечить непрерывное и наиболее безопасное функционирование «воздушного моста», каждые 30 минут передавались по радио в штаб сообщения о погоде в районе аэродрома «Три Дуба». Кроме того, каждые 10-15 минут самолеты-разведчики погоды, летавшие во главе отдельных групп советских самолетов, находившихся над территорией Словакии, информировали о метеорологической обстановке на воздушной трассе. После выполнения боевого задания советские экипажи возвращались на аэродромы основного базирования, чтобы на следующий день, в зависимости от погодных условий, снова повторить весь оперативный цикл. Лозунг «Приказ дня – продержаться! Помощь идет!» – соответствовал действительности. Советские летчики делали все для того, чтобы оказать эту помощь. За время работы «воздушного моста» в Словакию было доставлено 2283 человека (в том числе 2029 бойцов 2-й Чехословацкой отдельной воздушно-десантной бригады) и 730 тонн военных грузов. Советские летчики совершили 662 самолетовылета, из них 437 удачных. На обратном пути с аэродрома «Три Дуба» экипажи доставили на аэродромы львовского авиаузла 11010 кг разных грузов и 898 человек (в том числе 698 раненых повстанцев). Прием и сортировка грузов на аэродроме «Три дуба» Неблагоприятная погода в районе Карпат и Центральной Словакии, налеты на аэродромы вражеских бомбардировщиков, действия истребительной авиации противника в значительной мере усложняли советским экипажам ориентирование, ограничивали возможности для маневров в горных массивах в случае вынужденного изменения курса и высоты полета. Операция такого большого масштаба не обошлась без потерь самолетов, их экипажей, солдат 2-й Чехословацкой воздушно-десантной бригады, участников Словацкого национального восстания и сопровождающего медицинского персонала. По статистическим данным, произошло 24 аварии, в них погибло 83 летчика ВВС СССР, 62 военнослужащих чехословацкой воздушно-десантной бригады и 8 повстанцев. 56 Обломки самолета Ли-2 2-й эскадрильи 23-го гвардейского Белгородского авиационного полка, сбитого немецким истребителем в ночь с 7 на 8 октября 1944 г. недалеко от поселка Очовске Ивины. Погибли 6 советских летчиков (командир экипажа Н.П. Нестин, правый летчик лейтенант В.И. Карнов, штурман лейтенант Локтионов, бортмеханик старший лейтенант Неплюев, стрелок-радист сержант А.И. Чагин и воздушный стрелок старший сержант Сенчугов) и 6 солдат 2-й батареи противотанкового отряда 2-й Чехословацкой воздушно-десантной бригады А. Сивак (слева) и Ш. Трелла - двое из 6-ти погибших в ночь с 7 на 8 октября 1944 г. военнослужащих 2-й батареи противотанкового отряда 2-й Чехословацкой воздушно-десантной бригады В настоящее время выявлены почти все обстоятельства боевых потерь в ходе проведения операций по переброске войск и грузов по «воздушному мосту». Единственная авария самолета, летевшего на помощь Словацкому национальному восстанию, обстоятельства которой остались нераскрытыми, произошла 20 октября 1944 г. в районе села Грановница. К сожалению, не удалось идентифицировать ни экипаж, ни самолет, ни авиачасть, в составе которой находился этот самолет. Во второй половине октября 1944 г. немецкому командованию удалось сосредоточить большие силы и средства и, достигнув решающего превосходства на земле и в воздухе, рассечь повстанческую территорию с севера на юг, изолировать 57 оборонительные полосы шести тактических групп повстанцев, что привело к военному поражению восстания. В последнюю октябрьскую неделю 1944 года под возрастающим давлением военного, технического и материального превосходства немецких оккупационных войск повстанческие власти приняли решение об уходе в горы. Отступление подразделений 6-й тактической группы и мирного населения осуществлялось через Коритницкую долину 28 октября 1944 года. Отступление подразделений 6-й тактической группы и мирного населения через Коритницкую долину 28 октября 1944 г. Отступление повстанцев в горы После взятия города Банска-Быстрица немецкими войсками 27 октября 1944 года вооруженное сопротивление повстанческой армии фактически закончилось. Но вооруженная борьба повстанцев, осуществляемая в форме партизанской войны, продолжалась на территории Словакии в тяжелых горных условиях до соединения весной 1945 года повстанческих подразделений с частями Красной Армии, 1-м Чехословацким армейским корпусом и перешедшими на сторону союзников по антигитлеровской коалиции румынскими подразделениями. 58 Хотя «воздушный мост» на аэродроме «Три Дуба» завершил свою деятельность 25 октября, отобранные подразделения 5-го Орловского авиакорпуса в ночь с 26 на 27 октября совершили 30 вылетов на аэродром подскока «Ясенки» и оттуда в Словакию, чтобы в районе села Доновалы сбросить на парашютах контейнеры с военным грузом. Экипажи, отобранные из трех полков 4-й гв. Брянской авиационной дивизии 4-го гв. Гомельского авиакорпуса, продолжали снабжать повстанцев и после их отступления в горы. Самолет В-25 «Mitchell» перед полетом в район села Доновалы Среди экипажей, производивших высадки по сигналам партизанских костров в горах Центральной Словакии, был и экипаж Л.Н. Редькина (средний в первом ряду) из 15-го гвардейского Севастопольского авиационного полка Командир 4-го гвардейского Гомельского авиационного корпуса полковник И.И. Кожемякин уточняет детали выполнения боевого задания отдельными полками корпуса В ночь с 26 на 27 октября 11 самолетов B-25 «Mitchell» сбросили в район села Доновалы 8 тонн военных грузов. В октябре и следующих месяцах 1944–1945 гг. лучшие экипажи самолетов B25 «Mitchell» принимали участие в специальных полетах для десантирования разведывательных групп, агентов-резидентов и разведчиков-специалистов, посылаемых Генштабом РККА на территорию Чехословакии для помощи движению Сопротивления и продвигающимся фронтовым подразделениям Красной Армии. 59 Е.А.Роговая заведующий научнометодическим отделом Центрального музея Великой Отечественной войны ЦЕНТРАЛЬНЫЕ И КРАСНОАРМЕЙСКИЕ ГАЗЕТЫ О СОБЫТИЯХ В СЛОВАКИИ В ПЕРИОД 1944–1945 ГОДОВ. ИЗ ФОНДОВ ЦЕНТРАЛЬНОГО МУЗЕЯ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ Периодической печатью не часто пользуются как полноценным историческим источником, видимо, ввиду ее пропагандистской направленности. И это объясняется тем, что идеологическая борьба никогда не теряет своей актуальности, она продолжается сейчас, тем более, имела место во время военного противостояния двух идеологий в 1941–1945 годах. На основании дат, событий и фактов, публикуемых в газетах, можно воссоздать стройную историческую картину событий в тот или иной период. В центральной прессе военного времени мы находим краткие сообщения или большие статьи о главных текущих событиях в мире, в зависимости от их значимости на тот момент. Фронтовые газеты перепечатывали основные информационные сообщения из центральной прессы. Но большая часть публикаций фронтовой прессы уделяла внимание героическим подвигам красноармейцев в связи с теми же событиями. Понятно, что чтение на фронте таких статей и сообщений служило поднятию боевого духа войск. В Центральном музее Великой Отечественной войны в Москве хранятся почти все номера центральных газет Советского Союза за 1941–1945 годы. Большая часть сохранена и подарена музею Российской государственной библиотекой им. Ленина. Мы будем рассматривать публикации центральных газет по теме событий в Словакии за период 1944–1945 годов. Что касается красноармейских фронтовых газет, то в фондах музея сохранилось 8 подшивок газет, принадлежащих армиям 1-го и 4-го Украинских фронтов, непосредственно участвующих в Восточно-Карпатской операции, в частности в Карпатско-Дуклинской операции. Боевые действия Красной Армии в Европе опирались на антифашистские настроения народов. Прогрессивными национально-патриотическими силами, правительствами большинства стран, основной массой населения оккупированных государств, даже стран гитлеровского блока, действия Советского Союза воспринимались тогда именно как освобождение от нацистского ига. Наиболее характерным примером всенародной поддержки действий советских войск по освобождению стран Восточной Европы стало Словацкое национальное восстание. После немецкой оккупации и расчленения Чехословакии в марте 1939 года было провозглашено создание Словакии, которая оставалась формально независимым государством, но фактически полностью подчинялась Третьему рейху. Националистические настроения, охватившие часть словацкого народа, скоро стали угасать. Люди увидели, что на смену великодержавной политике пришла еще более уродливая, страшная политика гитлеровцев. Словацкий народ не смирился с уготованной ему Гитлером судьбой и поднялся на священную национальноосвободительную борьбу. Рост партизанского движения, интенсивность партизанских действий на территории Словакии связаны, как известно, с созданием в декабре 1943 года Словацкого национального совета, который стал во главе подпольного движения сопротивления и взял курс на подготовку вооруженного восстания. Для подготовки антифашистского восстания в июле 1943 года из Москвы в Словакию был отправлен один из руководителей КПЧ Карол Шмидке. В ночь на 60 25 июля 1944 года в Словакию была десантирована партизанская группа в количестве 11 человек под командованием советского офицера старшего лейтенанта П.А. Величко. Перед военными стояла задача организовать регулярные партизанские отряды и место приема десантирующихся групп. Важный этап в активизации участия советских партизан в борьбе на территории Словакии наступил летом 1944 года, когда по просьбе К. Готвальда и заграничного руководства компартии Чехословакии началась систематическая и планомерная заброска в страну больших групп организаторов партизанского движения. Руководство этим направлением осуществляли Украинский штаб партизанского движения, командующие фронтами, армиями, а также НКВД. Все эти события не нашли отражения в советской центральной и красноармейской периодической печати. Отсутствие в прессе в тот период прямых официальных сообщений об участии советских партизан в Словацком национальном восстании служит подтверждением того факта, что группы организаторов партизанского движения направлялись в Словакию именно разведорганами Красной Армии и НКВД. Но этот вопрос еще изучен недостаточно. 9 августа 1944 года словацкая армия получила приказ провести антипартизанские операции в Низких Татрах, но партизаны были предупреждены, а словацкие солдаты, встретив партизан, проигнорировали приказ открыть огонь. Поэтому 23 августа 1944 года правительство Й. Тисо обратилось к Гитлеру с просьбой оказать военную помощь для борьбы с партизанами. В следующие дни дополнительные немецкие части начали прибывать в Словакию. С этого момента в центральных газетах Советского Союза – «Правде», «Красной звезде», «Известиях» – начинаются регулярные публикации небольших сообщений о событиях в Словакии, или Чехословакии. Все эти публикации даются на основании сообщений агентства ТАСС, имеющего свои представительства в Лондоне и Женеве, и со ссылкой на агентство Рейтер. Эти же сообщения из центральных газет перепечатывает фронтовая печать. Большинство сообщений в прессе дается под заголовками: «Положение в Словакии», «Военное положение в Словакии», «События в Словакии», «Военные действия в Чехословакии». В фондах Центрального музея Великой Отечественной войны сохранились не все экземпляры газет того времени, но оставшиеся дают достаточно понятную картину событий в Словакии. Очень интересно, что в газетах военного времени часто печатались статьи и очерки известных советских писателей. На обсуждаемые нами темы отозвались двумя очерками Борис Полевой в газете «Правда» и Илья Эренбург статьей в газете «Красная звезда». Содержание этих публикаций мы рассмотрим ниже. Национальное восстание против профашистского правительства началось в Словакии 29 августа 1944 года. Немецкие войска перекрыли Дукельский перевал, через который на помощь восставшим должна была прийти Красная Армия. 61 В этот же день министр обороны Словакии Фердинанд Чатлош сообщил по радио о том, что немецкие войска занимают территорию Словакии. 29 августа газеты сообщают: «Гитлеровское агентство – германское информационное бюро сообщило о том, что в Словакию вступили германские войска».1 На западе страны повстанцы проявили нерешительность и были быстро разоружены вермахтом. Зато на востоке к восставшим присоединились более 2 000 солдат и офицеров Восточнословацкой армии, недавно созданной в связи с приближением Красной Армии к границам Словакии. В связи с этим, 1 сентября газеты пишут: «ТАСС. Женева. 31 августа. Марионеточный президент Тисо выступил по Братиславскому радио с речью, в которой признал, что партизаны и присоединившиеся к ним «отдельные группы армии», земледельцы, ремесленники и др. подняли восстание».2 Однако силы были неравными, и вскоре немецкие войска начали теснить повстанцев. 31 августа Центральный Комитет компартии Словакии и правительство Чехословакии обратились за помощью к Советскому Союзу. Газета «Красная звезда», красноармейская газета «За счастье Родины» и другие пишут, что агентство Рейтер передает сообщение чехословацких властей о том, что в Словакии идут ожесточенные бои между чехословацкими патриотами и немецкими оккупантами за города Жилина, Трнава, Галанта и т.д. Город Жилина, ранее оставленный чехословацкими патриотами, снова находится в их руках.3 Начиная с 31 августа 1944 года в «Красной звезде», «Правде», «Известиях» и красноармейских газетах печатаются регулярные сообщения ТАСС на основании сообщений агентства Рейтер о военных действиях в Словакии. Например:4 Газета «Красная звезда» 5 сентября, № 211 6 сентября, № 212 8 сентября, № 214 10 сентября, № 216 14 сентября, № 219 22 сентября, № 226 Положение в Словакии И.Эренбург «Сестра Словакия» События в Словакии Военные действия в Чехословакии Военные действия в Словакии Ряд статей о наступлении южнее г. Жешув и южнее г. Кросно (о наступлении на Дуклинском перевале) 2 сентября Ставка Верховного Главного Командования дала указание войскам 1-го и 4-го Украинских фронтов о проведении Восточно-Карпатской операции. Замысел операции предусматривал нанесение главного удара на стыке 1-го и 4-го Украинских фронтов в общем направлении на город Прешов с целью прорыва обороны противника в Восточных Карпатах. 4 сентября газета «Правда» сообщает: «По сведениям чехословацких военных кругов в Лондоне, в Восточной Словакии в районе Прешов происходят ожесточенные бои между чехословацкими патриотами и немецкими оккупационными войсками. Немецкая колонна, наступавшая на Прешов из Кошице, разгромлена…в районе 62 Стречно, а также в районе Жилина чехословацкие патриоты сдерживают натиск немецких пехотных частей, поддержанных танками. Близ Люченец отбита атака венгерских бронетанковых частей… Гитлеровское агентство Германское информационное бюро сообщило сегодня, что президент Словакии Тисо снял генерала Чатлоша с поста министра обороны и главнокомандующего словацкой армией». 5 1 сентября 1944 года в Банска-Быстрице вышел из подполья Словацкий национальный совет, который принял декларацию о восстановлении Чехословацкой республики и свержении правительства Тисо. В дальнейшем город стал центром восстания. Но уже 6 сентября газета «Правда» сообщает об оборонительных боях вблизи Жилина, севернее Тренчина: «На военном заводе «Шкода» в Дубнице… рабочие принимают участие в боях против охраны завода. Завод горит… После боев с превосходящими силами противника чехословацкими патриотами оставлено здание военной академии в Братиславе». 6 Боевые действия в Восточных Карпатах подразделялись на две операции. Первая – Карпатско-Дуклинская. Она проводилась для оказания помощи Словацкому восстанию. Начало операции планировалось на 8 сентября. Советским войскам должны были содействовать словацкие войска и партизаны ударами по противнику с тыла. По согласованию руководителей Словацкого восстания с командованием Восточно-Словацкого корпуса, последний должен был захватить важнейшие горные перевалы и обеспечить проход через них советских войск. Однако 1 и 2 сентября немецкие войска разоружили словацкий корпус, и в операции он не участвовал. Газета «Правда» 4 сентября пишет, что агентство Рейтер передает 3 сентября сообщение чехословацких военных властей, в котором говорится, что в Словакии германские войска усиливают нажим, пытаются проникнуть в долину реки Ваг. Отряды чехословацких патриотов ведут тяжелые бои с превосходящими силами противника в районе Жилина-Тренчин. В Восточной Словакии в ходе тяжелых боев чехословацкие отряды оставили город Кезмарок и заняли город Левоча.7 6 сентября в «Красной звезде» опубликована статья И. Эренбурга «Сестра Словакия». Под пером писателя встает прекрасный край с его богатой историей и культурой, с его тоской о правде и свободе, о бесстрашии при защите родной земли… «Эта страна прекрасна не только своей природой, не только… озерами Татр или 63 прелестью Гронской долины, она прекрасна людьми честными, смелыми и бескорыстными… крестьянка поставит перед приезжим крынку молока, и если он вынет кошелек, покачает головой – доброе слово ей дороже денег». Автор пишет: «Немцы захватили Словакию в дни европейского затемнения. Людоед тогда только садился за стол: на закуску мюнхенцы преподнесли ему Чехословакию. Немцы нашли несколько изменников в Братиславе…прежде живших на пенго Хорти и на злоты Пилсудского… Гитлер осмелился послать словаков на Кубань – против русских. Эта глупая затея оказалась полезной при создании в СССР Чехословацкой воинской части: словаки перешли на сторону Красной Армии». Илья Эренбург рассказывает о партизанских отрядах и о начале национального восстания.8 7 сентября 1944 года советские войска вышли к Дукельскому перевалу. Со стороны СССР в операции принимали участие войска 1-го Украинского фронта (командующий Маршал СССР Иван Степанович Конев), в основном силами 38-й армии под командованием генерал-полковника К.С. Москаленко и 1-го Чехословацкого армейского корпуса под командованием генерала Л. Свободы. Карпатско-Дуклинская операция длилась с 8 сентября по 28 октября 1944 года и была одной из самых кровопролитных во Второй мировой войне. Советским войскам противостояла немецко-венгерская группировка, опирающаяся на эшелонированную оборону с укрепленными перевалами и переправами через горные реки. 38-я армия должна была выступить из района северо-западнее Кросно (Польша) на Прешов (Словакия). Главный удар наносился вдоль шоссе Кросно-Прешов, проходившее через Дуклинский перевал и являвшееся кратчайшей дорогой в Словакию. Особенно ожесточенные бои развернулись за город Кросно. «Красная звезда» в сентябре напечатала серию статей из действующей армии под общим заголовком «В Карпатах», а 22 сентября опубликовала большую статью «Южнее Кросно» о боях на Дуклинском перевале. Как это происходило, как встречали Красную Армию на границе с Чехословакией, написал в газете «Правда» от 14 сентября 1944 года в очерке «К рубежам чехословацкой земли» известный советский писатель Борис Полевой. Он пишет о положении в Словакии, Словацком восстании и упорных боях Красной Армии, поддерживаемой патриотами. Описывает наступления наших войск на границе Чехословакии среди лесистых гор. Передает рассказ немецкого пленного артиллериста М. Кеммериха о том, как немецкое командование за спиной своих войск выставило полевых жандармов с пулеметами, чтобы не пропустить советские войска в Чехословакию. Рассказывает о возросшей активности партизан.9 Об активной деятельности партизан Восточной Словакии пишет 11 сентября газета «Правда»: «…в их руках находятся обширные районы. Используемые немцами железнодорожные и шоссейные пути сообщения почти полностью прерваны»10. О напряженном положении в оккупированной Западной Словакии, включая Братиславу, 20 сентября сообщают газеты «Правда» и «Известия» на основании информации Чехословацкого пресс-бюро в Лондоне. Они пишут, что немцы разоружили регулярные словацкие войсковые части, не сумевшие присоединиться к партизанским отрядам. Большая часть словацких офицеров и солдат заключена в 64 концентрационный лагерь. Значительная часть солдат отправлена на военные заводы в Германии.11 К концу сентября советские и чехословацкие воины вышли к главному Карпатскому хребту. Войска 38-й армии овладели Дукельским перевалом и вошли в Чехословакию. 6 октября 1-й чехословацкий армейский корпус, овладев вместе с советскими войсками Дуклинским перевалом, вступил на родную землю, освободив деревню Вышный Комарник. Ежедневная красноармейская газета «Знамя Родины» дает 8 октября две публикации военных корреспондентов: «Первая деревня Чехословакии» – корреспонденция из р-на Н. о бое за населенный пункт, который первым освобожден на территории Чехословакии; там же статья «Чехословакия», где говорится о чехословацком корпусе, который успешно борется вместе с Красной Армией против гитлеровских захватчиков.12 11 октября газета «Сталинское знамя» публикует обширную статью военного корреспондента «На Чехословацкой земле». Вот о чем в ней говорится: «….лейтенант Резник вел группу разведчиков. Навстречу им выбежал белоголовый мальчуган в домотканых штанишках и замахал руками: “Пан офицер, то не вольно, там нимота”. Действительно разведчиков подстерегала немецкая засада. Маленький патриот по имени Мирон вовремя предупредил их об опасности». Из другого села навстречу нашим бойцам вышла делегация из 10 человек во главе с 20-летним словаком Миколой Корчаком. Они тепло встретили советских солдат и рассказали, где находятся немцы, в каких местах их позиции.13 Всего за два месяца Карпатско-Дуклинской операции, прошедшей в исключительно тяжелых и кровопролитных сражениях в горно-лесистой местности, подразделения 1-го Украинского фронта продвинулись лишь на 40-50 километров. Они не смогли пробиться в район партизанских действий словацких повстанцев. Несмотря на незавершенность, данная операция все же сыграла свою роль. Опасаясь потери Словакии, немецкое командование перебросило сюда крупные силы, что помогло советскому наступлению в Венгрии и обороне Сандомирского плацдарма в Польше. 27 октября 1944 года немцы взяли Банску-Быстрицу, поэтому с 28 октября повстанцы перешли к партизанским операциям. Газета «Красная звезда» 1 ноября опубликовала две статьи. В статье «Полет в Словакию» подпоручик Франт Лоуцки пишет: «Сейчас продолжаются суровые бои. Попытки немцев разгромить народное восстание в Словакии закончились неудачей. Используя условия горно-лесистой местности, повстанцы храбро сражаются с танками и пехотой врага. Словацкое 65 восстание осложнило положение немцев в Центральной Европе и в этом его большое значение». Вторая статья содержит выдержку из «Декларации Словацкого национального совета». В ней говорится: «Словацкий народ присоединился к Объединенным нациям, обеспечивающим своей борьбой и большими жертвами свободную демократическую жизнь народам всего мира».14 До конца октября советские и чехословацкие войска вели тяжелые, кровопролитные бои против немцев, упорно оборонявшихся в горах. Об этом свидетельствуют ежедневные оперативные сводки почти в каждом номере центральных и фронтовых газет. Войска добились серьезных успехов, но прорваться к повстанцам не смогли. 28 октября наступление прекратилось. Оба фронта и 1-й чехословацкий армейский корпус перешли к обороне. 27 октября ежедневная красноармейская газета «За нашу победу» опубликовала «"Заявление главы Чехословацкой правительственной делегации для освобожденных территорий Чехословакии" во главе с министром, уполномоченным Чехословацкого правительства». Франтишек Немец сказал: «Освобождение Чехословакии только начинается. Впереди Ужгород, Кошице, Братислава, Брно …Братская дружба, скрепленная кровью, которая связывает наши народы, будет крепнуть, и Чехословакия будет праздновать полное освобождение»15. Несмотря на упорные бои с противником, прорвать его оборону не удалось. Немцы подтягивали подкрепление и постоянно переходили в контратаки. Как отмечал маршал Конев в своих мемуарах, Карпатско-Дуклинская операция, «…продиктованная политическими соображениями, предпринятая во имя поддержки национального антифашистского восстания словацкого народа, эта операция обошлась нам очень дорого, хотя и многому научила». Она требовала координации и взаимодействия с повстанцами и партизанами.16 Немцам не удалось полностью уничтожить партизан, которые с декабря усилили свои диверсионные операции. При продвижении Красной Армии партизаны и местное население помогали наступающим. 22 ноября ежедневная красноармейская газета «За нашу победу» опубликовала рассказ из фронтового блокнота капитана Фокина «Подвиг патриота» о том, как житель села Михаил Ухнар обманным путем привел отряд немцев к советским бойцам.17 Красноармейские газеты 4-го Украинского фронта за октябрь и ноябрь 1944 года сохранились не полностью. Но из оставшихся видно, что осенью даются уже более четкие сводки с мест, печатаются более подробные рассказы о боях. В каждой газете появляются постоянные рубрики под названием: «Последние известия из наступающих частей» «Герои карпатских боев», «Успехи снайперов в горах» «Герои Карпат». Даются фото героев и описание их подвигов без указания места события. Например, в газете «Знамя Родины» из репортажа «Бои в Чехословакии» узнаем, что 66 взято несколько населенных пунктов и трофеи. Отличились бойцы и офицеры батальона капитана-орденоносца Тимонина. А в репортаже спецкора «Из наступающих подразделений» читаем: «…Стрелковые подразделения на рассвете сбили с высоты хребта противника и начали его преследовать….»18. Во фронтовой газете «Сталинское знамя» в номерах за 2, 3 и 4 ноября помещена развернутая статья «Великая битва за Карпаты», описывающая боевые действия 4-го Украинского фронта и его командующего генерал армии И.Е. Петрова, а 19 ноября напечатан Приказ № 20 войскам 4-го Украинского фронта «В славных боях за Карпаты ковали победу, сокрушая врага». В своей книге «Записки командующего фронтом» маршал Конев пишет, что «…особое внимание при подготовке войск было обращено на то, чтобы в короткий срок овладеть методами организации управления войсками и ведения боя в горах, научиться тактике использования в горных условиях пехоты, артиллерии, танков, авиации»19. Почти в каждой красноармейской газете командиры пишут обучающие статьи для бойцов под названиями «Умей воевать в лесу и в горах», «Разведка и наступление в лесистой местности», «О действии войск в горно-лесистой местности». Газеты печатают рассказы очевидцев о пребывании местных жителей под немецкой оккупацией. Например, рассказ жителя чехословацкой деревни Петра Попелича в статье «Грабеж, голод, каторга»20 или рассказ разведчика «Зверства немцев в чешском селе» – в газете «За нашу победу»21. В этой же газете 20 ноября – заметка о встрече красноармейцев с местными жителями. По просьбе местных жителей освобожденного села в Чехословакии, командование Н-ской части организовало вечер 67 встречи воинов Красной Армии с местным населением. Бойцы рассказали об СССР и его народном хозяйстве. В свою очередь красноармейские газеты старались знакомить бойцов со страной, где они воюют, с ее населением и экономикой. Это ряд статей под общим названием «На чехословацкой земле» и большая статья «Победитель Карпат, ты освобождаешь эту землю». Здесь даны карта Чехословакии и подробная характеристика страны.22 С 20 декабря в красноармейских газетах появляются регулярные оперативные сводки об освобождении населенных пунктов Чехословакии. Как пример: 1 декабря в газете «За нашу победу» читаем статью специального корреспондента «В город вошли освободители»: «…наши войска освободили еще один крупный населенный пункт Чехословакии. Первыми вошли в этот пункт бойцы батальона гвардии старшего лейтенанта Сидельникова. Герои Карпат – красноармеец Педюк, разведчик сержант Макаров, пулеметчик Фен, старший сержант Коновалов и др. на подступах к городу показали образцы мужества». Здесь же вторая статья – «Герои наступления: молодой красноармеец Иосиф Гамар». Из оперативной сводки за 21 декабря узнаем об освобождении города и железнодорожного узла на территории Чехословакии.23 Зимним наступлением Красной Армии по всей линии советско-германского фронта в Словакии начала разворачиваться Западно-Карпатская операция войск 4-го Украинского фронта генерала армии И. Петрова и правого крыла 2-го Украинского фронта Маршала СССР Р. Малиновского, в ходе которой было завершено освобождение восточной части Словакии, включая Кошице и Прешов. Активное участие в операции принял и 1-й Чехословацкий армейский корпус. В газете «Правда» 21 января 1945 года в оперативной сводке с фронтов говорится: «Войска 4-го Украинского фронта, продолжая наступление в трудных условиях горнолесистой местности в полосе Карпат, 20 января с боем овладели …на территории Чехословакии городами Прешов, Кошице, Бардеева – важными узлами коммуникаций и опорными пунктами обороны немцев, а также заняли более 450 других населенных пунктов…». В этой же газете опубликован «Приказ о благодарности войскам, участвовавшим в освобождении, и присвоении наиболее отличившимся соединениям наименований «Прешовских» и «Кошицких» и награждении их орденами». В Москве в честь доблестных войск 4-го Украинского фронта, в том числе чехословацкого корпуса генерала Свободы, состоялся салют 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий.24 В январе и марте в «Правде» опубликованы две большие статьи военных корреспондентов «В Карпатах» и «Герои Карпат» о том, как встречали советских солдат в Словакии, и о том, как плечом к плечу шли на боевое задание лейтенант Семен Потошин и словацкий крестьянин Владислав Раденский накануне освобождения города Зволен. Сообщение Советского информбюро о взятии г. Зволен и Приказ ВГК Командующему войсками 2-го Украинского фронта Маршалу Советского Союза Малиновскому о награждении и проведении салюта в Москве опубликовала газета «Правда» 15 марта 1945 года. А 3 апреля опубликован очерк военного корреспондента «Бой за Кремницу». Здесь же фотография с подписью: «Немцы отброшены за реку Нитру. В чехословацком селе Рендва танкисты остановились напиться воды. Женщина вынесла ведро молока…»25. «…На братиславском направлении войска 2-го Украинского фронта, продвигаясь по восточным склонам гор Малые Карпаты, выбили немцев из селения Святой Юр, находящегося в восьми километрах …от Братиславы. Части, наступающие вдоль реки Малый Дунай, овладели населенным пунктом Прьевоз, расположенный в двух километрах восточнее Братиславы». 4 апреля «войска 2–го Украинского фронта… штурмом овладели важным промышленным центром и главным городом Словакии – Братислава – крупным узлом путей сообщения и мощным опорным пунктом обороны немцев на Дунае» – так говорится в Приказе ВГК Командующему войсками 2-го Украинского фронта Маршалу Советского Союза Малиновскому, опубликованном в газете «Правда» 68 5 апреля. Более подробно эти события описаны в статье под заголовком «Братислава» в этой же газете.26 Сравнение исторических фактов и событий в Словакии и сообщений об этом в советской центральной и фронтовой прессе дает основание сказать о правдивости и полноте освещения данных событий. Наша публикация охватывает далеко не полный комплекс заметок и статей по интересующему нас вопросу, но позволяет сделать заключение, что пресса является интересным и полноценным источником для изучения истории Великой Отечественной и Второй мировой войн и должна использоваться в исследовательской работе как можно больше. Примечания 1 Оккупация Словакии германскими войсками // Красная звезда. 30 августа 1944 г. № 206. Красная звезда. 1 сентября 1944 г. № 208. С. 4. 3 Красная звезда. 1 сентября. № 208. Вх. 245\1504-1632; За счастье Родины : 38-я армия, 1-й Украинский фронт. 2 сентября. № 202. 4 Красная звезда. Подшивка. (Вх 245\1504-1632). 5 Правда. 4 сентября 1944 г. № 213. 6 Положение в Словакии // Правда. 6 сентября 1944 г. № 212. 7 Положение в Словакии // Правда. 4 сентября 1944 г. № 213. 8 Эренбург И. Сестра Словакия // Красная звезда. 6 сентября 1944 г. № 212. 9 Полевой Б. К рубежам Чехословацкой земли // Правда. 14 сентября 1944 г. № 219. 10 Военные действия в Словакии // Правда. 11 сентября 1944 г. № 219. 11 Военные действия в Словакии // Известия. 20 сентября 1944 г. № 224; Военные действия в Словакии // Правда. 20 сентября 1944 г. № 226. 12 Первая деревня Чехословакии // Знамя Родины : Ежедневная красноармейская газета. 18-я армия, 4-й Укр.фр. (ОФ № 1383-1411). 8 октября 1944 г. № 228; Чехословакия // Там же. 13 На Чехословацкой земле // Сталинское знамя. 11 октября 1944 г. № 53. 14 Полет в Словакию // Красная звезда. 1 ноября 1944 г. № 260; Декларация Словацкого национального совета // Там же. 15 Заявление главы Чехословацкой правительственной делегации для освобожденных территорий Чехословакии // За нашу победу : 1-я гв. армия, 4-й Укр. фр. (ОФ 64866/1 – 285). 27 октября 1944 г. № 249. 16 Конев И.С. Записки командующего фронтом. М., 1985. С.304-305. 17 На чехословацкой земле // За нашу победу : 1 гв. Армия, 4-й Укр. фр. 22 ноября 1944 г. № 269. 18 Бои в Чехословакии // Знамя Родины : ежедневная красноармейская газета.18-я армия, 4-й Укр.фр. (Ф. № 1383-1411). 10 октября. № 230; Из наступающих подразделений // Там же. 19 Конев И.С. Записки командующего фронтом. М., 1985. С. 304. 20 Грабеж. Голод. Каторга //Сталинское знамя : Красноармейская газета. 4-й Укр. фр. 25 октября 1944 г. № 90. 21 Зверства немцев в чешском селе // За нашу победу : Ежедневная красноармейская газета. 1-я гв. армия, 4-й Укр. фр (ОФ 64866/1 – 285). октябрь 1944 г. № 228. 22 Победитель Карпат, ты освобождаешь эту землю // Сталинское знамя : Красноармейская газета 4-й Укр. фр. 25 ноября 1944 г. № 90. 23 В город вошли освободители // За нашу победу : 1-я гв. армия, 4-й Укр.фр. 1 декабря 1944 г. № 277. 24 Приказ Верховного главнокомандующего // Правда. 21 января 1945 г. № 18. 25 Правда. 15 марта 1945 г. № 63; 3 апреля 1945 г. № 79. 26 Приказ ВГК Командующему войсками 2-го Украинского фронта Маршалу Советского Союза Малиновскому //Правда. 5 апреля 1945 г. № 81. 2 69 И.М. Ружина, заведующий экспозиционно-выставочным отделом ММНА НЕМЕЦКИЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ В ВОССТАНОВЛЕНИИ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА СССР. 1941–1955 Работа над выставкой «Немецкие военнопленные в восстановлении народного хозяйства СССР. 1941–1955» стала для Мемориального музея немецких антифашистов продолжением музейного исследования одной из главных его тем, связанных с пребыванием немецких военнопленных и военнопленных других стран-союзниц Германии на территории Советского Союза в годы Великой Отечественной войны и в первые послевоенные годы. Эта тема частично являлась объектом музейного показа в ряде выставок ММНА, посвященных жизни военнопленных в СССР. Они экспонировались в рамках выставочного проекта Департамента культуры города Москвы «Мир без войны. Созидание. 1945–2005», представленного в Малом Манеже в 2005 году, в Берлине на выставке «Чтобы выжить» (Музей Берлин-Карлсхорст, 2006 год), выставке «Сквозь плен», экспонировавшейся в Центральном музее Великой Отечественной войны в 2013 году. Новая выставка о трудоиспользовании немецких военнопленных в СССР должна дать более обстоятельное и полное освещение данного вопроса. Эта проблема чрезвычайно важна и является неотъемлемой частью темы военного плена, поэтому ее предстояло достойно представить в новом проекте, несмотря на все сложности, связанные с ее музейным воплощением. Главная цель выставки — максимально подробно и детально осветить картину всей тяжести плена, выраженной в наибольшей степени в подневольном труде и суровых условиях быта в стране, разрушенной войной. Другой целью выставки является доказательство политики гуманного отношения к военнопленным в Советском Союзе, направленной на сохранение их жизни, перевоспитание и искупление своим трудом зла, причиненного нашей стране. Такая стратегия в корне отличалась от государственной идеологической установки нацистской Германии, направленной на порабощение и массовое истребление советских военнопленных. Это доказывает и статистика. Более 2,5 млн немецких солдат и офицеров, по данным российских исследователей, попало в советский плен. Более 2 млн из них вернулось на родину.1 По данным германских историков, всего с 1941 по 1945 год вермахт взял в плен примерно 5,7 млн советских военнослужащих. Из них умерло свыше 3 млн, т.е. больше половины.2 Задача новой выставки состоит в том, чтобы музейными средствами попытаться показать, как развивалась стратегия советского государства в вопросах привлечения труда военнопленных в народном хозяйстве СССР. Эволюция заключалась в переходе от применения труда военнопленных в мастерских на территории лагеря и отдельных народнохозяйственных объектах в начальный период Великой Отечественной войны к массовому применению почти во всех отраслях народного хозяйства в послевоенные годы, что оказало влияние на темпы восстановления экономики Советского Союза. Необходимо также показать те трудности, с которыми столкнулись советские органы, ответственные за прием, содержание и трудовое использование военнопленных в СССР, высокую смертность и большое количество больных и ослабленных военнопленных в годы войны. В условиях военного времени и первых послевоенных лет в стране не хватало жилья, питания, врачей и медикаментов, одежды, предметов первой необходимости. Не было необходимого опыта в вопросах организации труда и быта военнопленных, не хватало спецгоспиталей. Тем не менее военнопленным в плане материального обеспечения уделялось не меньше внимания, 70 чем советским гражданам. Подчас их скудный паек был даже больше, чем довольствие личного состава конвойных войск и обслуживающего персонала лагеря из числа советских граждан. В разоренной войной стране большего для пленных сделать было нельзя. Следует всегда помнить, что они могли жить и работать только в тех реалиях, в которых существовала вся страна. В пределах выставки нет возможности подробно и всесторонне исчерпывающе раскрыть рассматриваемую тему. Прежде всего, это связано с особенностями музейной источниковой базы. Они заключаются в том, что изобразительные источники по данной теме (фотографии, рисунки и графики изменения трудовых показателей в альбомах военнопленных и др.) не отражают суровую реальность военного плена, в известном смысле замалчивают негативные стороны содержания военнопленных, направлены на сглаживание недостатков и лакировку действительности. Поэтому требуется особая осторожность в обращении с такого рода первоисточниками и обязательное их сопоставление с архивными документальными материалами по этой проблематике, так как только письменные источники по рассматриваемому вопросу позволяют в какой-то степени воспроизвести подлинную картину изучаемого явления. Но поскольку в музейной экспозиции основу всегда составляет изобразительный и вещевой ряд, исследователю при формировании экспозиционных комплексов предстояло решить весьма сложную задачу их взаимодействия и взаимодополняемости. В основу работы над выставкой легли музейные исследования в Российском государственном военном архиве и Государственном архиве Российской Федерации. Особый интерес они представляют в связи с тем, что в последнее время все новые и новые архивные дела подлежат рассекречиванию и вводятся в научный оборот. Некоторые из них — совсем недавно, что обеспечивает новизну и интерес архивных изысканий и, соответственно, потенциальных музейных экспонатов. В результате исследований удалось найти значительное количество законодательных актов по вопросам военнопленных и интернированных в СССР за интересующий период. Найдены альбомы из жизни лагерей военнопленных, которые раньше не выдавались исследователям, в частности одним из них явился альбом фотографий, рассказывающий о жизни военнопленных режимного лагеря № 476 в Свердловской области, где в 1950–1956 годах содержались осужденные военные преступники из числа военнопленных.3 Интересным документом является также журнал учета движения заключенных военнопленных и интернированных по лагерю № 476.4 Счастливой находкой можно считать комплекс документов по строительству архивохранилища Главного управления по делам военнопленных и интернированных в г. Красногорске в 1947–1949 годах. Он был сооружен по проекту немецкого военнопленного архитектора Пауля Шпигеля (в этом здании сегодня размещается Российский государственный архив кинофотодокументов). 5 Яркими в графическом плане экспонатами стали рисунки из иллюстрированного альбома лагеря для военнопленных № 503/8 Кемеровской области, содержащего хроники геннековского движения лагеря в июле 1949 года,6 а также иллюстрированные фотодокументальные альбомы еще нескольких лагерей для военнопленных и другие материалы. Среди них уникальный альбом лагеря для военнопленных № 435 УМВД Московской области.7 Лагерь был организован в сентябре 1945 года под Москвой. Фотографии рассказывают о том вкладе, который внесли военнопленные в строительство послевоенной Москвы. До начала 1948 года лагерь располагался при заводе ХОЗУ МВД СССР на станции Ховрино. Затем он был передислоцирован в Москву на площадь Маяковского, в здание строящейся гостиницы МВД-МГБ СССР (ныне гостиница «Пекин»). В 1946 году на строительных работах было задействовано 11 лагерных отделений общей численностью до 7 000 человек. Часть из них была размещена непосредственно в строящемся здании гостиницы, а другая часть — в жилом доме № 3\8 по Фуркасовскому переулку. Военнопленные этих отделений были заняты на строительстве жилого дома МВД СССР (высотный дом на Котельнической 71 набережной) и реконструкции административного здания МВД-МГБ СССР по проекту архитектора А.В. Щусева на площади Дзержинского. Военнопленные принимали участи в работах по сооружению фундамента главного здания Московского государственного университета им. Ломоносова на Ленинских горах, в строительстве здания Института атомной энергии (ныне Национальный исследовательский центр «Курчатовский институт»), а также ряда жилых домов, адреса которых известны многим старым москвичам. Основной массив изобразительных и документальных источников составили фотографии и документы из Российского государственного военного архива и фондов Мемориального музея немецких антифашистов. Некоторые из них, как уже указывалось, экспонировались на более ранних выставках с близкой тематикой. Большая же часть из них стала первой публикацией в рамках музейной экспозиции. Среди изобразительных материалов использованы также живописные и графические работы военнопленных, поделки и мелкая пластика, альбомы военнопленных, предметы быта, письма и открытки. В целом выставка была призвана дополнить и конкретизировать рассказ основной экспозиции Мемориального музея немецких антифашистов о пребывании военнопленных в СССР и впервые показать эволюцию процесса трудового использования военнопленных в системе лагерей Советского Союза. * * * Прием и содержание военнопленных, захваченных в годы Великой Отечественной войны, а также вопросы их трудового использования находились в ведении Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) НКВД СССР, созданного в сентябре 1939 года (с 1944 по 1951 год – Главного управления – ГУПВИ). Большинство военнопленных было взято в плен во время Сталинградской битвы 1942–1943 годов, сражения на Орловско-Курской дуге 1943 года, Белорусской операции и последующего отступления немецких войск в 1944–1945 годах, после капитуляции Германии. Отношения с военнопленными регулировались Положением о военнопленных», утвержденным Постановлением СНК СССР № 1798-800 с от 1 июля 1941 года. При этом правительство СССР в одностороннем порядке взяло на себя обязательства соблюдать Женевскую конвенцию «Об обращении с военнопленными» 1929 года.8 Этот шаг был обусловлен политическими соображениями, по которым военнопленных противоборствующей стороны нужно было по возможности сделать лояльными Советскому Союзу, а если получится, то и его друзьями. В Положении содержались основные принципы эвакуации военнопленных, условия их содержания и правового положения, трудового использования, уголовной и дисциплинарной ответственности. Военнопленным гарантировалось соответствующее их статусу обращение, предоставление медицинской помощи, возможность переписки с родственниками и получения посылок.9 В дополнение и уточнение «Положения о военнопленных» УПВИ НКВД СССР разработало ряд инструкций. Согласно этим инструкциям, у военнопленных не подлежали изъятию обмундирование, ордена и знаки, предметы религиозного культа, письма с фотографиями, деньги, часы, кольца, очки, канцелярские принадлежности, предметы туалета, постельные принадлежности, портсигары, табак и зажигалки. Офицеры, полицейские, жандармы размещались отдельно от солдат и младшего начальствующего состава. Военнопленные рядового и унтер-офицерского состава могли привлекаться к работе как в лагере, так и вне лагеря в промышленности и сельском хозяйстве. Офицеры и приравненные к ним военнопленные могли привлекаться к работам лишь с их согласия. В свободное время разрешалось чтение газет, игра в шашки, шахматы и другие неазартные игры. Предусматривалось проведение массово-политической работы среди военнопленных. 72 Труд военнопленных использовался в Советском Союзе на протяжении всей войны и после ее окончания. В этом процессе можно выделить два основных периода: с июня 1941 по май 1945 года (первый период — военный) и с июня 1945 по 1956 год (второй — послевоенный). Первый период распадается на три этапа: июнь 1941 — март 1943 года (становление системы организации труда военнопленных в первые годы Великой Отечественной войны); апрель 1943 — декабрь 1944 года (начало планомерного использования труда военнопленных в народном хозяйстве СССР); январь–май 1945 года (применение труда военнопленных на заключительном этапе войны). 10 В ходе военных действий на советско-германском фронте с июля 1941 по май 1945 года число военнослужащих нацистской Германии и ее союзников, захватываемых в плен войсками Красной Армии, было неодинаковым и возрастало с приближением победы над Германией. В начале войны оно росло очень медленно. По состоянию на 1 февраля 1942 года УПВИ приняло от частей Красной Армии 10 599 человек, из которых к этому времени в живых осталось 8 427 человек (79,5 %). Они содержались в шести лагерях: Спасозаводском, Актюбинском Казахской ССР, Елабужском Татарской АССР, Темниковском Марийской АССР и Оранском Горьковской области.11 Вплоть до конца 1941 года большинство пленных не использовались на объектах народного хозяйства, не велся учет выполненных работ. Только после завершения Московской битвы руководство НКВД занялось вопросами трудоиспользования бывших военнослужащих вермахта. С января 1942 года их труд начал применяться на добыче угля, руды, торфа и лесоразработках. Однако производственные лагеря еще не отвечали элементарным жилищно-бытовым условиям. Питание было недостаточным, не хватало медикаментов, имущественного снабжения, рабочий день продолжался 12 часов при плохой организации труда. Работы, выполняемые военнопленными, не были разделены по степени тяжести: и здоровые, и слабые выполняли одинаковые виды работ, трудились полный рабочий день без скидки на состояние здоровья. В этих условиях труд военнопленных был малоэффективным, заболеваемость и смертность — высокими. Военнопленные в производственных лагерях очень быстро теряли трудоспособность. На работу выводилось меньше 50 % военнопленных, их норма выработки составляла не более 15–25 %.12 17 июля 1942 г. УПВИ выпустило директиву, которая предписывала проводить обязательное ежеквартальное медицинское освидетельствование военнопленных для определения степени их трудоспособности. Осмотр проводила специальная врачебнотрудовая комиссия (ВТК) в составе заместителя начальника лагеря или лагерного отделения (председатель), начальника медицинского отдела, начальника производственного отдела, врачей лагеря. По итогам врачебно-трудовой экспертизы все военнопленные подразделялись на четыре группы трудоспособности. Первую группу составляли лица, способные выполнять любые виды работ, вторую — способные выполнять работы средней тяжести, в третью — только легкие виды работ. В четвертую группу входили инвалиды и хронические больные, чей труд можно было иногда использовать в мастерских лагерей.13 В декабре 1942 года для улучшения физического состояния военнопленных, ослабленных при этапировании, на производстве или после перенесенных болезней, а также поднятия их трудоспособности Управление по делам военнопленных и интернированных выпустило «Положение об организации оздоровительных команд в лагерях для военнопленных НКВД СССР». В нем было предусмотрено улучшенные бытовые условия, усиленное питание и освобождение от работ.14 В соответствии с требованиями международных конвенций об обращении с военнопленными приказом НКВД СССР от 5 июня 1942 года было определено денежное довольствие, выдаваемое всем военнопленным для приобретения предметов первой необходимости: 10 рублей — для рядового и унтер-офицерского 73 состава, 25 — для старшего командного состава и 50 рублей — для высшего командного состава.15 В августе 1942 года НКВД установил нормы денежного вознаграждения работающим военнопленным. Они были очень низкими и не оказывали существенного влияния на результаты труда. Находящимся на нормированных работах стали выплачивать от 10 рублей (выполнение нормы на 4050 %) до 50 рублей (для выполняющих нормы). Бригадирам и десятникам выплачивалось от 30 до 100 рублей, врачам — 40 рублей, фельдшерам и работающим на ненормированных работах – 20 рублей, хозяйственной обслуге – 10 рублей в месяц. За плату пленный мог приобрести в месяц от 50 г до 250 г (перевыполняющий норму) махорки.16 Сталинградская битва явилась началом коренного перелома в Великой Отечественной войне. Одним из ее последствий стал захват в плен, впервые за годы войны, огромных масс вражеских войск. До начала наступления частей Красной Армии под Сталинградом 19 ноября 1942 года в лагерях и спецгоспиталях СССР содержались 10 528 военнопленных противника. По данным Совинформбюро от 7 января 1943 года, с 19 ноября 1942 по 5 января 1943 года на Юго-Западном, Донском и Сталинградском фронтах было взято в плен 144 150 человек. На 13 февраля 1943 года УПВИ НКВД было зафиксировано 93 625 военнопленных, захваченных в ходе ликвидации сталинградской группировки противника. Таким образом, общее число военнопленных вермахта, захваченных в наступательном периоде Сталинградской битвы, составило 237 775 человек. Из 93 625 военнопленных – 92 546 человек составляли немцы.17 Большая часть взятых в плен в конце 1942 — начале 1943 года военнослужащих вермахта состояла из ослабленных и больных, истощенных в окружении, обмороженных и морально подавленных, поэтому они так и не попали в производственные лагеря, а из тех, кто попал в эти лагеря, больше половины не привлекались к работам на предприятиях. Значительная часть сталинградских пленных страдала алиментарной дистрофией, дизентерией и сыпным тифом, вызванными как длительным недоеданием в окружении, так и плохой организацией питания в пути к приемным пунктам и в эшелонах, следовавших в тыловые лагеря. Итоги производственной деятельности лагерей УПВИ НКВД на этом этапе оказались самыми низкими за все военные и послевоенные годы их существования. Начало планомерного использования труда военнопленных в народном хозяйстве СССР (2-й этап) приходится на период коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны до того момента, когда территория страны во второй половине 1944 года была полностью освобождена от оккупации. В условиях изменившейся обстановки на фронте, увеличения численности взятых в плен солдат противника началось восстановление освобожденных районов страны. Данный период связан с появлением первых документов нормативного характера. Они определяли условия применения труда военнопленных, регулировали взаимоотношения лагерей для военнопленных с хозяйственными организациями, устанавливали порядок открытия производственных лагерей. Так, 6 апреля 1943 года вышла в свет директива НКВД СССР за подписью заместителя наркома внутренних дел С.Н. Круглова о порядке трудового использования военнопленных и Типовой договор УПВИ НКВД СССР на выделение рабочей силы хозяйственным органам. 18 Директива определила порядок открытия лагерей производственного назначения. Для всех прибывающих в лагерь устанавливался 21-дневный карантин. Каждый вновь поступивший военнопленный должен был пройти врачебно-трудовую комиссию, которая определяла его группу трудоспособности. В соответствии с ней впоследствии устанавливались нормы выработки. Учитывались гражданские специальности. В зависимости от физического состояния военнопленного устанавливалась продолжительность рабочего дня, которая не должна была превышать 8 часов. Военнопленным полагались 4 выходных дня в месяц, ежедневный 74 непрерывный ночной отдых не менее 8 часов. Взаимоотношения между лагерями и предприятиями, использующими труд военнопленных, должны были оформляться в строгом соответствии с типовым договором УПВИ. Все расчеты за выполненные работы могли производиться предприятиями строго по единым нормам выработки и расценкам. Выдача средств и продуктов непосредственно военнопленным категорически запрещалась. Особое внимание в типовом договоре уделялось помещениям и их оборудованию, которые предприятия должны были иметь при организации лагерей. Норма жилой площади устанавливалась из расчета 2 кв. м на 1 человека. В целях стимуляции роста производительности труда военнопленных хозорганы, по решению правительства, начали выдавать дополнительное питание для военнопленных, выполнявших и перевыполнявших нормы выработки. Типовой договор включал в себя все основные условия трудоиспользования военнопленных, изменять которые категорически запрещалось. К началу второго квартала 1943 года количество военнопленных, выделявшихся хозорганам по договорам, составляло всего 6 800 человек. Во второй половине 1943 года численность военнопленных, занятых на работах в предприятиях и стройках, значительно возросла и к 1 января 1944 года достигла 32 161 человека. Количество производственных лагерей увеличилось до 16. Более половины работавших военнопленных было занято в строительной промышленности. Они работали на восстановлении разрушенных противником промышленных предприятий в Сталинграде, в г. Алексине. Были организованы лагеря на крупнейших стройках черной металлургии — Тагилстрое, Челябметалугстрое, строительстве Владимирского тракторного завода, завода тяжелого машиностроения в Орске, на работах по восстановлению Комбината № 100 Наркомата боеприпасов в г. Алексине. Значительно был расширен Асбестовский лагерь в Свердловске, где военнопленные выполняли 70 % плана по добыче асбестовых руд. Значительное число (около 25 %) всех военнопленных работало на лесозаготовках и деревообделочных работах. Военнопленные использовались также на работах в Вольской группе цементных заводов и Кыштымском карьере в Челябинской области по добыче каолиновых руд. В угольной промышленности военнопленные работали на строительстве шахт и жилых поселков в тресте «Кизелшахтстрой» и на добыче угля в шахтах Кизеловского угольного бассейна.19 Кроме того, военнопленные использовались на строительстве и расширении лагерей, в подсобных хозяйствах, в мастерских по ширпотребу и авторемонтных мастерских. Основным видом изделий ширпотреба являлись мебель, бочки, ведра, корзины, кирпич, игрушки и др. Продукция ширпотреба в основном шла на удовлетворение внутрилагерной потребности.20 Основное влияние на результаты труда военнопленных оказывало, как и прежде, их продовольственное обеспечение. В «Положении о военнопленных» не были четко прописаны нормы питания военнопленных. Положение давало право определять нормы питания НКВД (МВД) СССР. Нормы питания, установленные в начале войны, с трудом могли покрыть энергетические затраты человека, находящегося в покое. В августе 1942 года в условиях продовольственных трудностей на южном крыле советско-германского фронта НКВД отменил прежние дифференцированные нормы питания. Все военнопленные, независимо от состояния их здоровья, стали получать продукты по основной норме: хлеба ржаного — 400 г, крупы — 100 г, муки — 20 г, рыбы — 100 г, сахара — 20 г, овощей и картофеля — 500 г. Калорийность суточного рациона основного пайка составляла всего 1 750 калорий, а работающих — 2 274 калории.21 Такая калорийность питания не покрывала даже энергетических затрат человека, находившегося в полном покое. Недостаток пищи вел к дистрофии и авитаминозу. Эти заболевания составляли тогда 70 % среди других болезней и были причиной 80 % 75 всех смертных случаев. Особенно пострадали от введения новых норм больные и ослабленные военнопленные, что вызвало быстрый рост смертности среди военнопленных. Действие заниженных норм питания совпало с массовым притоком военнопленных в лагеря из района Сталинграда в состоянии сильного истощения. Среди прибывших — значительное количество составляли инфекционные больные. Медицинские работники в лагерях делали все возможное для спасения их жизней. К 15 апреля 1943 года за два с половиной месяца после окончания Сталинградской битвы в лагерях и приемных пунктах НКВД умерло 99 946 человек. Всего с начала войны к этому времени из 291 856 учтенных УПВИ НКВД СССР военнопленных умерло 171 774 человека, или почти 59 %.22 9 апреля 1943 года были введены новые нормы снабжения. Ослабленным военнопленным увеличили норму по хлебу на 25 %, минимальная выдача хлеба для военнопленных, занятых на тяжелых физических работах и выполняющих норму до 50 %, выросла до 650 г, для выполняющих норму на 100 % — до 1 000 г.23 В течение войны нормы питания еще дважды изменялись в сторону увеличения. Одновременно принимались меры по борьбе с хищениями и по усилению контроля над расходованием продуктов питания. Существенную роль в обеспечении военнопленных продуктами питания играли подсобные хозяйства лагерей, в которых работали бригады военнопленных по заготовке топлива, сена, ловле рыбы, выращиванию картофеля, сбору дикорастущей зелени, грибов, плодов и ягод. К концу 1944 года использование труда военнопленных становится массовым. Однако постоянное расширение производственных лагерей, непрерывное поступление в СССР новых контингентов военнопленных, отсутствие опыта у работников производственных аппаратов в деле организации труда приводило к тому, что жилищно-бытовые условия в лагерях ухудшались, качество оказываемой медицинской помощи оставалось низким, и поэтому эффективность трудового использования военнопленных вплоть до окончания войны была невысокой. В среднем в военное время ежегодно на объектах народного хозяйства работало около 90 тысяч человек, или 37,8 % среднесписочной численности лагерей ГУПВИ. Валовая сумма их заработка составила 551,6 млн рублей, за счет которого было покрыто лишь 29,1 % расходов на содержание лагерей.24 К завершению Великой Отечественной войны число военнопленных, работавших на объектах народного хозяйства, выросло в 1,5 раза. В мае 1945 года в системе УПВИ существовало 185 производственных лагерей, в которых содержалось 555 000 человек, закрепленных за предприятиями более 30 министерств. 25 % из них работали на предприятиях угольной промышленности, 10 % — на объектах Наркомата строительства и НКВД. Значительное число военнопленных работало на строительных объектах Наркомата жилищно-гражданского строительства, предприятиях Наркомата боеприпасов, Наркоматов обороны, промышленности строительных предприятий, путей сообщения и др.25 Однако НКВД СССР так и не удалось, несмотря на все усилия, добиться возмещения расходов по содержанию военнопленных и вывода на производство не менее 80 % трудового фонда. В послевоенные годы, на вторую половину 1945 – начало 1946 года, приходится этап массовой организации производственных лагерей ГУПВИ. Этот период связан с процессом массового вывоза военнопленных из фронтовых в тыловые производственные, офицерские и оздоровительные лагеря, а также в отдельные рабочие батальоны Министерства вооруженных сил. К концу 1945 года контингент ГУПВИ вырос примерно в 4 раза. Доля пленных в общей численности рабочих и служащих СССР составила около 7 %, в том числе в составе рабочих — более 10 %.26 В последующие годы в связи с репатриацией и смертностью она будет постоянно уменьшаться. К весне 1946 г. было в основном закончено обустройство лагерей, во время которого решены вопросы размещения военнопленных, хотя и в очень стесненных 76 условиях, организовано питание, снабжение одеждой и обувью, медицинское обслуживание. Было также организовано обучение пленных рабочим специальностям, подобраны кадры производственных лагерей и установлена связь между руководством лагерей и предприятий. На 1 января 1946 года в системе Главного управления по делам военнопленных и интернированных НКВД-МВД СССР насчитывалось 267 лагерей для военнопленных. В них находились 1 103 233 немца и 1 651 036 военнопленных из стран-союзниц Германии во Второй мировой войне.27 Использование военнопленных в качестве рабочей силы регламентировало «Положение о трудовом использовании военнопленных», утвержденное НКВД СССР 29 сентября 1945 года. Положение стало основным нормативным документом по руководству трудовыми процессами в лагерях ГУПВИ на весь послевоенный период.28 Положение не только приписывало всем военнопленным рядового и младшего начсостава в обязательном порядке трудиться для ликвидации ущерба, причиненного войной, но и рассматривало отказ от работы или халатное отношение к труду как нарушение воинской дисциплины, которое влекло за собой соответствующее наказание. В документе была сформулирована основная задача работников ГУПВИ на послевоенное время: «Военнопленный обязан своим трудом возместить стоимость своего содержания. Администрация лагеря обязана добиваться максимально продуктивного трудового использования контингента и обеспечить возмещение государству расходов на содержание лагеря». В Положении были определены порядок распределения военнопленных на работы, режим рабочего времени, организация труда. В нем был систематизирован порядок расстановки рабочей силы и производства работ, определены меры по поднятию производительности труда, соблюдению техники безопасности, учету выполненных работ. В этом документе был определен порядок выплаты денежного вознаграждения военнопленным, выполняющим и перевыполняющим действующие нормы выработки. Работающим на тяжелых работах выплачивалось месячное вознаграждение в количестве 85 % от суммы заработка сверх 200 рублей, на прочих работах — 70 %. При этом сумма денежного вознаграждения не могла превышать 200 рублей в месяц на одного военнопленного, выполняющего тяжелую работу, и 150 рублей — прочие работы. Командиры отделений получали 20%-ю надбавку к сумме, причитающейся за выполненные работы. Командирам взводов и рот выдавалось денежное вознаграждение в размере 50 и 75 рублей в месяц соответственно. Не выполняющим нормы военнопленным, а также занятым на хозяйственном обслуживании лагерей и неработающим, денежное вознаграждение не выплачивалось. При этом каждому военнопленному разрешалось иметь на руках не более 150 рублей наличных денег, а остальные суммы начислялись на их лицевые счета. Кроме денег, для выполняющих нормы полагалась бесплатная выдача дополнительного горячего блюда и табака по соответствующим нормам, установленным Приказом НКВД СССР от 19 мая 1945 года. Дополнительные льготы были установлены для выполняющих нормы более чем на 110 %. Им предприятие могло отпускать второе горячее блюдо за наличный расчет. Для воздействия на плохо работающих военнопленных, согласно Положению, применялось ранее установленные дисциплинарные меры. Самым тяжелым наказанием оставался перевод в штрафное подразделение с особо тяжелым режимом работ на срок до трех месяцев. Военнопленных, злостно уклоняющихся от работы, предписывалось отдавать под суд военного трибунала с рассмотрением дел в показательном порядке в присутствии других военнопленных. В январе 1946 года в лагерях содержалось 82 тысячи военнопленных офицеров вермахта. Из них около 5 тысяч человек добровольно работали и использовались в 77 качестве командиров подразделений, взводов, рот и на инженерно-технических должностях. 77 тысяч человек, в соответствии с Положением о военнопленных, не работали. Изыскивая дополнительные трудовые ресурсы, НКВД пыталось добровольно привлечь их к труду. Но это не дало результатов. В связи с этим, 19 февраля 1946 года, в нарушение Положения о военнопленных, вышла Директива министра внутренних дел С.Н. Круглова «О привлечении к труду военнопленных бывших офицеров немецкой национальности бывшей германской армии, имевших воинское звание от младшего лейтенанта до капитана включительно». 29 За пленными офицерами был сохранен офицерский паек. В вопросах трудового использования они были приравнены к военнопленным рядового состава. Основанием для нововведения послужил приказ НКВД СССР от 2 ноября 1945 года «О лишении права ношения знаков различия и знаков отличия военнопленных германской армии». 30 НКВД уделял большое внимание поиску высококвалифицированных специалистов, которых брал на специальный учет. В 1946 году на учете состояло 1 600 человек, в числе которых было 111 докторов физико-математических, химических и технических наук, 572 инженера общего машиностроения и приборостроения, 257 инженеров-строителей и архитекторов и других специалистов в различных областях знаний. Среди выявленных специалистов оказались крупные ученые, видные производственные и технические руководители известных германских фирм. Выявленные в лагерях для военнопленных и интернированных высококвалифицированные специалисты переводились на специальные объекты, где среди них проводилась соответствующая работа по сбору технических материалов. Ценные разработки внедрялись в производство.31 Летом 1946 года в г. Таганроге при заводе № 86 было организовано Особое конструкторское бюро (ОКБ) для проектирования и постройки трех опытных экземпляров самолета Т-117 конструкции 4-го Спецотдела МВД СССР. Для создания самолета в г. Таганрог из лагерей ГУЛАГа были направлены 80 заключенных специалистов (конструкторов, технологов, научных работников физиков и математиков), 50 высококвалифицированных инженеров, механиков и мастеров из числа военнопленных направлялись из лагерей ГУПВИ. Оно получило также приказ передать в СМУ-24 (г. Таганрог) Министерства авиационной промышленности на восстановление завода № 86 Министерства авиационной промышленности 1 000 военнопленных лагеря № 356 Ростовской области.32 Лагерь № 356 МВД СССР был организован приказом МВД СССР № 001003 от 18 августа 1944 года. Контингент военнопленных лагеря № 356 предназначался для восстановления разрушенной военной промышленности г. Таганрога.33 В ноябре 1947 года военнопленные от работ на военно-стратегических объектах и предприятиях, продукция которых представляет государственную тайну, были отстранены. Использование пленных на запрещенных работах было обусловлено тяжелым экономическим положением, в котором оказалась страна в результате нападения Германии на СССР, и острой нехваткой трудовых ресурсов. Почтовая переписка с родственниками была разрешена военнопленным летом 1945 года. Тот, кто выполнял производственные нормы, имел право один раз в месяц обменяться письмами и почтовыми открытками со своей семьей. Однако процесс налаживания переписки наталкивался на бюрократические трудности. Бланки почтовых открыток рассылались в лагеря с опозданием, распределялись неравномерно. Сыграла свою роль и цензура, которая часть писем задерживала. Таким образом, не все военнопленные получали возможность отправить раз в месяц свое письмо на родину. В первой половине 1946 года руководство МВД СССР стало рассматривать переписку как фактор, имеющий политическое значение и способствующий повышению производительности труда. 2 сентября ЦК ВКП (б) вынес решение о необходимости улучшить переписку военнопленных с их семьями.34 В результате к этому вопросу в лагерях стали относиться более ответственно, и многие бюрократические препоны были преодолены. В течение четвертого квартала 1946 года связь со своими семьями 78 смогли установить большинство военнопленных. Процесс переписки замирает в конце 1949 года. 23 ноября 1949 года МВД СССР запретило переписку с родственниками пленным, осужденным военными трибуналами и отбывающим наказания в лагерях ГУЛАГа, и всем другим осужденным и подследственным. Всего за 1945–1949 годы через пункты военной цензуры МВД СССР военнопленными было отправлено на родину почти 60 млн и получено от родственников более 130 млн писем. 35 В июне 1947 года немецкие военнопленные стали иметь возможность получать еще и денежные переводы из-за границы. В январе 1948 года, когда пришло соответствующее разрешение Совета Министров СССР, МВД СССР утвердило порядок получения военнопленными и интернированными посылок из-за границы от своих родственников. В июле 1953 года приказом МВД СССР переписка с родственниками, получение посылок и денежных переводов были разрешены и осужденным военнопленным.36 Одним из основных направлений деятельности лагерей была политическая работа с военнопленными. Ее задачей было добиться лояльного отношения основной массы военнопленных к СССР и понимания ими ответственности за причиненные их армиями разрушения на территории СССР. На этой основе строились в лагерях требования добросовестного отношения к труду. Рядом с офицерамиспецпропагандистами там находились уполномоченные Национального комитета «Свободная Германия» (НКСГ). По призыву НГСГ военнопленные были объявлены «солдатами восстановления», а проведение восстановительных работ — «национальным долгом немцев». Другой важной задачей политработы являлось воспитание из числа военнопленных надежных антифашистов, способных по возвращению на родину вести борьбу за переустройство своих стран на демократических началах. В октябре 1946 года на основании решения ЦК ВКП (б) от 26 июня МВД СССР создало при ГУПВИ политический отдел со штатом в 18 человек во главе с генерал-майором Е.И Борисоглебским (ранее заместителем начальника Управления войск НКВД по охране железных дорог по политчасти). При политотделе ГУПВИ позднее был создан отдел по антифашистской работе среди военнопленных со штатом в 55 человек, в составе пяти отделений и редакций трех газет (немецкой «Нахрихтен», венгерской «Голос правды», румынской «Свободное слово) и австрийского бюллетеня. В 1947 году широкое распространение получили договоры о трудовом соревновании между отделениями лагерей и бригадами военнопленных. Бригадные формы соревнования получили наибольшее распространение. Бригада являлась основным производственным звеном. В ней была установлена коллективная ответственность за итоги выполнения месячных планов. Только когда вся бригада выполняла задание, ее членам начислялось премиальное вознаграждение. Итоги трудовых соревнований подводились на общих собраниях пленных. В каждом лагерном отделении имелись доски производственных показателей, на которых ежедневно фиксировались трудовые достижения каждой бригады. Часто рядом с досками помещались витрины с портретами тех, кто добивался наибольших результатов. Пропаганда передовиков осуществлялась также через стенную печать, выпускаемую антифашистскими комитетами. В конце 1948 года в лагерях зародилось геннековское движение по аналогии со стахановским движением в СССР. В октябре рабочий шахтер Геннеке на одной из шахт в советской зоне оккупации Германии установил производственный рекорд по добыче угля, выполнив за рабочий день план более чем на 300 %. Этот рекорд был широко разрекламирован в печати, у Геннеке появились последователи, и само движение получило название по его фамилии.37 Материал о начавшемся в советской зоне оккупации Германии геннековском движении был опубликован в газете для немецких военнопленных «Нахрихтен». Это движение подхватили антифашистские комитеты в лагерях для военнопленных.38 79 Большинство производственных лагерей ГУПВИ в 1946–1947 годах стало рентабельным. Это было связано с улучшением организации труда военнопленных, условий их содержания и медицинского обслуживания. В результате выросло количество трудоспособных военнопленных, что было также связано с постоянно проводимой репатриацией на родину больных и инвалидов, а это сокращало расходы на содержание неработающих. Количество военнопленных, работающих на объектах народного хозяйства, в 1946 году было самым большим за все военные и послевоенные годы. Доля работающих немецких военнопленных составила почти 90 % от их общего числа, что позволило лагерям с июня 1946 года перейти на самоокупаемость.39 На положении военнопленных, снабжении их продуктами питания, а следовательно, и на их физическом состоянии сильнейшим образом отразилась засуха 1946 года, которая превзошла засуху 1921 года. Она привела к недоеданию и голоду в ряде районов страны. В сентябре началось ухудшение продовольственного снабжения военнопленных. С 1 октября им прекратили выдачу установленной ранее 25 % надбавки к нормам картофеля и овощей, хлеба и крупы. 14 октября МВД СССР отменило выдачу дополнительных горячих блюд для выполнявших норму выработки. С 1 декабря как ослабленные, так и работающие военнопленные были лишены всех видов дополнительного питания и переведены на основную норму питания (изменения не коснулись общегоспитальных больных, офицеров и генералов). В итоге, к концу 1946 года суточный рацион военнопленного был снижен с 3 200 до 2 368 калорий.40 Но и по основной норме питание могли получить только те военнопленные, которые выполняли план. По состоянию на 1 февраля 1947 года доля трудоспособных среди военнопленных резко уменьшилась. В течение всего года лагерям ГУПВИ так и не удалось полностью оправиться от последствий ухудшения питания, произошедшего в конце 1946 года и даже вызвавшего необходимость введения чрезвычайного положения с января по апрель 1947 года. Как и в предыдущие годы, в 1947 году основная масса военнопленных была занята в строительной отрасли (48 %). Более 21 % всех военнопленных в СССР трудилось на предприятиях топливно-энергетического комплекса, причем особое внимание уделялось предприятиям Министерства угольной промышленности СССР, на которых было закреплено около 10 % военнопленных производственных лагерей. 10 % военнопленных работало в оборонной промышленности, 8 % — в металлургии и машиностроении, по 2–3 % — на лесозаготовках и лесоразработках, в легкой и пищевой промышленности.41 Угольная промышленность, как указывалось выше, была на одном из первых мест в народном хозяйстве СССР по числу работающих военнопленных. В 1946– 1948 годах там использовалось в среднем 96 тысяч военнопленных, которые трудились в Донецком, Подмосковном, Кузнецком, Восточносибирском, Карагандинском и других угольных бассейнах. В 1944–1949 годах они подняли на гора 98,5 млн тонн угля. В немалой степени благодаря использованию их труда в 1944 и 1945 году добыча угля ежегодно увеличивалась на 28 млн тонн, а в 1947 году в СССР был достигнут довоенный уровень. Еще больший вклад военнопленные угольных лагерей внесли в восстановление предприятий на освобожденных территориях и строительство шахт во всех угольных бассейнах, что создало задел для успешного функционирования отрасли в последующие годы. Так, с 1944 по 1949 год военнопленные выполнили строительномонтажные работы в сметных ценах 1945 года на сумму 5 млн 918 тысяч рублей. Доля участия военнопленных в общем балансе рабочей силы в угольной промышленности составила 25,9 %.42 Тяжелый шахтерский труд приводил к быстрой потере трудоспособности людей и уменьшению числа выводимых на работу в угольной промышленности. Чтобы не допустить роста смертности и уменьшить количество инвалидов, больных и потерявших трудоспособность, в 1948 году продолжалась их регулярная отправка на родину по решению правительства. Трудоспособные 80 продолжали работать, так как вывоз военнопленных с угольных предприятий был предусмотрен в последнюю очередь. Репатриация военнопленных из СССР началась сразу после окончания войны в Европе и продолжалась до весны 1950 года. Она оказывала существенное влияние на производительность труда военнопленных. Осужденные военнопленные и интернированные пробыли в СССР до конца 1956 года. В 1945 году, по данным ГУПВИ НКВД СССР, было освобождено и вывезено на родину 1 009 589 военнопленных западных армий.43 В число освобожденных попадали только инвалиды, больные туберкулезом, хронические больные с хирургическими заболеваниями, больные дистрофией 1-й и 2-й степени, а также длительно нетрудоспособные. В 1946 году на родину были отправлены первые большие партии военнопленных антифашистов. Отправка проводилась, как правило, по решению ЦК ВКП(б) по персональным спискам. В отличие от 1946 года, когда домой возвращались преимущественно больные и инвалиды, в 1947 году примерно половину из отправляемых на родину составляли трудоспособные. На родину возвращались все австрийцы, на которых отсутствовали компрометирующие материалы. Лишь немецкие военнопленные продолжали репатриироваться больными. Исключение составляли антифашисты и небольшая группа передовиков производства, которые на протяжении ряда месяцев перевыполняли установленные нормы. С 1947 году репатриация всех военнопленных проводилась через Управление по делам репатриации при Совете Министров СССР. Для передачи репатриируемых военнопленных были выделены бывшие фронтовые лагеря: № 69 во Франкфурте-наОдере (Германия); № 36 — в Сигете (Румыния); № 176 — в Фокшанах (Румыния). Для усиления контроля за отправляемыми на родину военнопленными на пограничных станциях Брест, Унгена и Вороненка были созданы постоянные комиссии для проверки физического состояния военнопленных и расследования случаев смертности, при этом больные военнопленные снимались с эшелонов.44 В апреле 1947 года на 4-й сессии Совета министров иностранных дел Великобритании, СССР, США и Франции было принято решение о завершении репатриации немецких военнопленных, находящихся на территории союзных держав до 31 декабря 1948 года.45 Однако СССР не выполнило взятых на себя обязательств. В 1948 году, в разгар холодной войны, СССР отказался от репатриации всех немецких военнопленных к концу года. Комиссия Совета Министров вынесла решение репатриировать в 1948 году только 300 000 больных и малоработоспособных немцев.46 Однако вернулись на родину все венгры и румыны, на которых не было компрометирующих материалов, две трети находящихся в СССР японцев и большая группа немцев. В число последних впервые было разрешено включать не только больных, но и лиц третьей группы трудоспособности. Среди почти 650 тысяч репатриированных в 1948 году значительную часть составляли способные работать и отправленные домой по политическим соображениям в ущерб экономическим интересам страны. Сделанное в апреле 1947 года на 4-й сессии Совета министров иностранных дел Великобритании, СССР, США и Франции заявление руководства СССР о завершении до 31 декабря 1948 года репатриации немецких военнопленных, находящихся на территории союзных держав, оказало отрицательное воздействие на результаты трудовой деятельности производственных лагерей. В связи с этим заявлением промышленные предприятия стали заменять военнопленных на квалифицированных и высокооплачиваемых работах на советских рабочих, а контингент лагерей ГУПВИ переводить на трудоемкие, вспомогательные низкооплачиваемые работы. В итоге подавляющее большинство пленных оказалось на низкооплачиваемых работах, что лишило их возможности получать денежное вознаграждение и, следовательно, дополнительное питание.47 81 В 1948 году можно было наблюдать определенное улучшение физического и морального состояния военнопленных за счет улучшения жилищно-бытовых условий, улучшения питания и укрепления связей военнопленных с родиной: им было разрешено отправлять денежные переводы и получать посылки от родственников. Так, к концу 1948 года уже каждые три из четырех работающих выполняли и перевыполняли производственные задания, что привело к росту начисляемого военнопленным денежного вознаграждения и приобретаемого на него дополнительного питания. Приобретению дополнительного питания способствовало создание в лагерях специальной торговой сети в виде ларьков и буфетов, в которых продавались различные сельскохозяйственные продукты, хлеб, молочные, кондитерские и табачные изделия. В 1948 году изменился состав больных по диагнозам. Снизилась доля больных дистрофией, но наблюдался постоянный рост больных туберкулезом. Выявленные туберкулезные больные, способные перенести транспортировку, подлежали репатриации. В 1948 году не было зафиксировано ни одного случая сыпного тифа, снизилось количество и других инфекционных заболеваний. На 1 января 1949 года в системе ГУПВИ все еще содержалось 451 402 военнопленных из бывших европейских армий, в том числе немцев — 431 843 человека.48 Задержка со сроками репатриации объяснялась в том числе и массовым спросом на рабочую силу. Она вызывала протест как среди военнопленных, так и у мировой общественности. В ноябре–декабре 1948 года МВД СССР издало несколько директив об усилении агентурно-оперативной работы на предмет разоблачения и предания суду «реакционно и реваншистски настроенных военнопленных, являющихся 49 организаторами и инициаторами враждебных действий в лагерях». В 1949 году практика судебного преследования военнопленных за политические убеждения стала правилом. Вошла в практику установка на наказание военнопленных по признаку коллективной ответственности, в том числе за принадлежность к рядовому и унтерофицерскому составу СС, СА, полицейских и охранных частей, разведывательных органов. По утверждению исследователей, всего во время войны и в послевоенные годы (вплоть до 1955 года) было осуждено за военные преступления 35 000 человек.50 Все трудоспособные осужденные военные преступники, независимо от звания, привлекались к труду в народном хозяйстве страны, в основном к строительным работам. Для них устанавливались такие же нормы выработки, как и для вольнонаемных рабочих в данной отрасли. Оплата труда осужденным военнопленным производилась в среднем на 35 % ниже тарифных ставок, установленных для вольнонаемных рабочих. Для всех осужденных устанавливалась единая норма питания, действовавшая ранее для военнопленных рядового и унтер-офицерского состава. Исключение было сделано для нетрудоспособных генералов (для них сохранялась офицерская норма) и для больных в лазаретах и спецгоспиталях. Для них действовала больничная норма. Одним из центров сосредоточения осужденных военнопленных и интернированных стал Свердловский лагерь № 476. Четверть содержавшихся в лагере военнопленных составляли офицеры и генералы. На 1 октября 1953 года на учете в лагере состояло 4 647 человек. Из них — 1 127 офицеров и 82 генерала и адмирала. В этом лагере отбывал наказание бывший майор войск СС Гейнц Генрих Линге — личный камердинер Гитлера, сын крупного промышленника Германии Г. Круппа, бывший военнопленный, офицер германской военной миссии в Бухаресте Гаральд Густав фон Болен унд Гальбах, сын фельдмаршала фон Клейста, бывший военнопленный капитан Эвальд фон Клейст. Контингент лагеря использовался на работах Министерства строительства предприятий тяжелой индустрии.51 Массовый процесс репатриации военнопленных немцев был завершен еще к весне 1950 года. По сообщению ТАСС от 5 мая 1950 года «О завершении репатриации военнопленных», на конец апреля 1950 года в СССР оставалось 14 тысяч осужденных 82 немецких военнопленных. Из них были репатриированы в период с мая 1950 по январь 1956 года 13 501 немецкий военнопленный, остальные умерли по разным причинам или остались на жительстве в СССР. Около 2 млн вернулись на родину.52 Труд немецких военнопленных в СССР применялся почти 15 лет (1941–1955). По данным Центрального финансового отдела Министерства внутренних дел СССР, за период с 1943 по 1 января 1950 года военнопленные отработали 1 077 564 200 человекодней, заработали 16 723 628 тысяч рублей и выполнили работу в строительстве и промышленности общей стоимостью примерно 50 млрд рублей.53 Не менее 38 млрд рублей из них заработали немецкие военнопленные.54 Итогом явились построенные города и возрожденные фабрики, заводы, дороги и каналы. Военнопленными были добыты миллионы тонн руды, угля, камня, миллионы кубометров леса. Особенно большое значение использование труда иностранных военнопленных имело в 1945–1946 годах, когда наиболее остро ощущался дефицит рабочей силы в СССР. Наличие военнопленных позволяло пополнить трудовые ресурсы. Их можно было сосредоточивать на тех участках и направлениях, для развития которых потребовались бы значительные затраты на социальные нужды, нести которые в тот период страна не могла. Однако нельзя забывать, что произведенное военнопленными составило лишь 7,3 % от общего ущерба, причиненного Советскому Союзу за годы войны. Только прямой урон, нанесенный Советскому государству и населению страны, составил 679 млрд рублей55 (в ценах 1941 года, без изменения масштаба цен; по сегодняшним ценам это более 3,3 триллиона долларов, или восьмилетний бюджет России).56 Примечания 1 Крупенников А. А. Тяжкая ноша плена. М., 2001. С. 27. Streit C. Die Sowjetische Kriegsgefangenen in der Hand der Wehrmacht.//Проблемы военного плена: история и современность. Ч. 1. Вологда, 1997, С. 19. 3 РГВА. Ф. 1п. Оп. 15а. Д. 342. 4 РГВА. Ф. 49. Оп. 25. Д. 68. 5 РГВА. Ф. 1п. Оп. 8г. Д. 2. 6 РГВА. Ф. 4п. Оп. 21-н. Д. 505. 7 РГВА. Ф. 4п. Оп. 21-н. Д. 98. 8 Хавкин Б.Л. Немецкие военнопленные в СССР и советские военнопленные в Германии. Постановка проблемы. Источники и литература// Проблемы военного плена: история и современность. Ч. 2. Вологда, 1997, С. 7. 9 РГВА Ф.1п. Оп. 5а. Д. 2. Л. 429-433. 10 Сидоров С.Г. Труд военнопленных в СССР. 1939-1956 гг. Волгоград, 2001. С. 395. 11 Там же. С. 79. 12 Военнопленные в СССР. 1939-1956. Документы и материалы. М.: Логос, 2000. С. 43. 13 Попов А.Б. Пленные большой войны: иностранные военнопленные в СССР в 1941-1945 гг. Ростов-наДону, 2000. С. 167. 14 РГВА. Ф.1п, Оп.1и, Д. 1. Л. 132, 132об, 133. 15 Галицкий В.П. Вражеские военнопленные в СССР (1941-1945)//Военно-исторический журнал. 1990. № 9. С. 43. 16 Сидоров С.Г. Указ. соч. С. 69. 17 Епифанов А.Е. Сталинградский плен. 1942-1956 годы. М., 1999. С. 75. 18 РГВА. Ф. 1п. Оп. 37. Д. 2. Л. 85-88об. 19 Сидоров С.Г. Указ. соч. С.109-110. 20 РГВА. Ф.1п. Оп.1а. Д. 1. Л. 135. 21 Военнопленные в СССР. 1939-1956. С. 343-344. 22 Сидоров С.Г. Указ. соч. С. 85. 23 Военнопленные в СССР. 1939-1956. С. 358-363. 24 Сидоров С.Г. Указ. соч. С. 397-398. 25 Военнопленные в СССР. 1939-1956. С. 603-604. 26 Сидоров С.Г. Указ. соч. С. 403. 2 83 27 Военнопленные в СССР. 1939-1956. С. 234-235. РГВА. Ф. 1п. Оп. 37а. Д. 1. Л. 114об.-125 об. 29 ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 12. Д. 205. Т. 14. Л. 365. 30 Русский архив: Великая Отечественная. Иностранные военнопленные Второй мировой войны в СССР. Т. 24 (13). М.,1996. С. 261. 31 Сидоров С.Г. Указ. соч. С. 221. 32 Военнопленные в СССР. 1939-1956. С. 667-668. 33 РГВА. Ф.1п. Оп. 15а. Д. 278л. Л. 19, 20, 22, 24 34 Сидоров С.Г. Указ. соч. С. 239. 35 . Там же. 36 Военнопленные в СССР. 1939-1956. С. 792-796. 37 Всеволодов В.А. Срок хранения – постоянно! Краткая история лагеря военнопленных и интернированных УПВИ НКВД-МВД СССР. № 27. Красногорск, 2003. С. 105-106. 38 РГВА.Ф. 4п. Оп. 21-н. Д. 505. 39 Сидоров С.Г. Указ. соч. С. 247. 40 Там же. С. 233. 41 Там же. С. 265. 42 РГВА. Ф. 1п. Оп. 10и. Д. 1. Л.170. 43 Всеволодов В.А. Ступайте с миром: к истории репатриации немецких военнопленных из СССР (1945-1958 гг.). М., 2010. С. 93. 44 Там же. С. 94. 45 Конасов В.Б. Судьбы немецких военнопленных в СССР: дипломатические, правовые и политические аспекты проблемы. Очерки и документы. Вологда, 1996. С. 142. 46 Там же. С. 152. 47 Сидоров С.Г. Указ. соч. С. 335. 48 Там же. С. 345, 365. 49 Военнопленные в СССР. 1939-1956. С. 759-764. 50 Крупенников А.А. О некоторых судебных процессах против военных преступников в конце 1940-х – начале 1950-х годов.//Трагедия плена. Сборник материалов Международной научнопрактической конференции «Окончание войны, завершение деятельности НКСГ/СНО и начало репатриации военнопленных». Москва-Красногорск, 1996. С. 178. 51 РГВА. Ф. 1п. Оп. 15а. Д. 343. РГВА. Ф. 49п. Оп. 25. Д. 68. РГВА. Ф. 49п. Оп. 25. Д. 92. 52 Галицкий В.П. Репатриационная политика советского правительства во Второй мировой войне и после нее // Трагедия плена. С. 112. 53 РГВА. Ф. 1п. Оп. 10и. Д. 1. Л. 169. 54 Конасов В.Б. Указ. соч. С. 153. 55 Сидоров С.Г. Указ. соч. С. 415. 56 http://www.itogi.ru/polit-tema/2013/18/189486.html. 28 84
