К ВОПРОСУ О РАЗГРАНИЧЕНИИ ПРЕСТУПНЫХ ГРУПП

К ВОПРОСУ О РАЗГРАНИЧЕНИИ
ПРЕСТУПНЫХ ГРУПП
© Востров М.А.1
Ульяновский государственный университет, г. Ульяновск
В данной статье рассматриваются вопросы разграничения таких
форм групповой преступности как группа лиц по предварительному
сговору, организованная группа и преступное сообщество. На основании анализа законодательных определений данных понятий и их
признаков, выделяются проблемные аспекты, рассматриваются различные точки зрения на данные вопросы в специальной литературе и
судебной практике.
Проблемы групповой преступности, как и соучастия вообще, занимают значительное место в уголовно-правовых исследованиях. Решение
данных вопросов особенно важно, учитывая реалии современной организованной преступности. Для эффективной борьбы с этим явлением необходимо правильно квалифицировать действия участников групповых преступлений, а для этого требуется четкое и однозначное понимание своеобразия каждой разновидности преступной группы, с учетом присущих ей
особенностей.
Статья 35 УК РФ предусматривает несколько разновидностей преступных групп. К ним относятся группа лиц, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа и преступное сообщество. Наибольшее количество вопросов связано с разграничением таких форм
групповой преступной деятельности, как группа лиц по предварительному сговору, организованная группа и преступное сообщество.
В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ, преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Таким образом, можно выделить следующие признаки данной разновидности группы: 1) группа состоит из нескольких лиц; 2) предварительная договоренность; 3) совместность действий; 4) цель – совершение преступления.
В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или не скольких преступлений. Из данного понятия также можно выделить признаки,
характерные для данной группы: 1) группа состоит из нескольких лиц; 2)
1
Аспирант
Востров М.А. К вопросу о разграничении преступных групп
159
устойчивый характер группы; 3) предварительная договоренность; 4) цель
– совершение одного или нескольких преступлений.
Как показывает практика, разграничение организованной группы и
группы лиц по предварительному сговору сопряжено с определенными
сложностями, поскольку, как можно заметить, большинство признаков у
данных разновидностей групповой преступной деятельности совпадают.
Совместность действий, которую законодатель выделил при определении
группы лиц по предварительному сговору, является признаком соучастия
вообще, а значит, относится и ко всем формам проявления групповой деятельности. Таким образом, в соответствии с УК РФ, главным признаком,
по которому можно провести разграничение, является признак устойчивости, который характеризует организованную группу.
В действующем законодательстве определение устойчивости отсутствует. В науке уголовного права существует множество подходов к определению данного понятия. В качестве критериев одни авторы предлагают
рассматривать число запланированных и совершенных преступлений [7, с.
128], другие, напротив, полагают возможным устойчивость группы при
совершении одного преступления [8, с. 111], третьи к показателям устойчивости относят высокую степень организованности, стабильность состава и организационной структуры, наличие характерных форм и методов
преступной деятельности, а также постоянство этих форм [13, с. 420].
В постановлении от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» № 29 Пленум Верховного Суда РФ указал,
что об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не
только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая
оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а
также иные обстоятельства, например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия
денег (валюты) или других материальных ценностей [15, с. 3].
Данное постановление, на наш взгляд, не только не разъясняет понятия устойчивости, но и вносит некоторые противоречия. Представляется,
что указание на неоднократность совершения преступлений противоречит
самому определению организованной группы, данному в законе, так как
ч. 3 ст. 35 предусматривает возможность создания данного вида преступной группы и для совершения одного преступления. Большой временной
промежуток существования группы также, по нашему мнению, не является значимым условием для признания её устойчивой. Например, для совершения одного, но сложного по характеру преступления группа может
быть создана и на непродолжительный срок.
Что касается таких признаков как техническая оснащенность, специальная подготовка участников и т.п., мы полагаем, что они, являясь, в
160
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ЮРИСПРУДЕНЦИИ
большей степени, признаками криминологическими и факультативными,
также не могут быть использованы для раскрытия понятия устойчивости.
Мы поддерживаем точку зрения авторов, считающих, что понятие устойчивости носит оценочный характер и является субъективным, трактуемым конкретным правоприменителем в зависимости от конкретной
ситуации по-разному [10, с. 8]. По сути своей, этот признак, скорее, криминологический или даже социально-психологический, нежели уголовный. На наш взгляд, данный признак не способствует однозначному определению организованной группы и не позволяет четко отграничить данный вид групповой деятельности от других.
Указание на цель совершения одного или нескольких преступлений,
на наш взгляд, также не позволяет отграничить организованную группу от
группы лиц по предварительному сговору. В случае создания организованной группы для совершения ряда преступлений, её еще как-то можно
отграничить от группы лиц по предварительному сговору, которая, исходя
из логики закона, создается для совершения одного преступления. Если
же организованная группа создается с целью совершения одного преступления, никакой разницы между данными видами групп нет.
Некоторые ученые предпринимают попытки определить организованную группу, используя помимо основных признаков факультативные, такие как «формирование в группе психологической структуры», «возможность использования группой сложных способов подготовки совершения
и сокрытия преступлений» и др. [2, с. 21]. Данный подход справедливо
критикуется многими авторами [4, с. 48; 14, с. 48], указывающими на недопустимость толкования уголовно-правовых понятий через криминологические признаки, которые к тому же не содержатся в законе.
Таким образом, по нашему мнению, организованная группа законодательно недостаточно четко отделена от группы лиц по предварительному
сговору. Мы солидарны с мнением авторов, считающих, что необходимо
выработать иные признаки, характеризующие организованную группу,
позволяющие бесспорно отграничивать данную форму соучастия от других [10, с. 8].
Преступное сообщество (преступная организация), на наш взгляд, является наиболее неоднозначной и активно обсуждаемой в уголовноправовой литературе формой организованной преступной деятельности.
Данное преступное формирование предусмотрено п. 4 ст. 35 УК РФ как
наиболее сложное и организованное и представляет собой, сплоченную
организованную группу (организацию), созданную для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединение организованных
групп, созданное в тех же целях. Проанализировав данное определение,
можно заметить, что преступное сообщество определяется законодателем
через признаки организованной группы. Данный подход неоднократно
критиковался в научной литературе, поскольку использование одних и тех
Востров М.А. К вопросу о разграничении преступных групп
161
же признаков никак не способствует четкому и однозначному разделению
форм соучастия, в данном случае организованной группы и преступного
сообщества и, напротив, затрудняет четкое их разграничение [11, с. 25; 9,
с. 26; 14, с. 51].
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2008 г. «О
судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)» №8 мало изменило ситуацию. Кроме вышеуказанных признаков, Верховный суд в разъяснениях
добавил, что преступное сообщество – это структурно оформленная преступная группа, однако в указанном постановлении, по непонятным причинам отсутствует определение преступного сообщества, как объединения организованных групп [16, с. 8–9].
Таким образом, в соответствии с действующим законодательством,
разделение между организованной группой и преступным сообществом
можно провести только по признакам сплоченности и направленности на
совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Поскольку законодатель не дает определения понятия сплоченности, так же как и устойчивости, каждый автор предлагает свое определение сплоченности и набор
признаков, характерных для него. Причем, зачастую, выделяются такие
признаки, которые, как справедливо отметил С. Жовнир, не отражают
существенных черт собственно сплоченности как понятия [11, с. 26]. Одни авторы пытаются толковать категорию сплоченности через такие признаки как «тщательная конспирация», «наличие у группы значительных
денежных средств» [12, с. 125], «круговая порука» «наличие специальных
технических средств» [6, с. 10] и прочие признаки, не слишком связанные
с понятием сплоченности, которые каждый автор выделяет по своему разумению. Другие авторы вовсе пытаются отграничить преступное сообщество от организованной группы путем использования факультативных
признаков, не указанных в законе, некоторые из которых указаны выше,
что также недопустимо, о чем мы уже говорили [3, с. 12].
Верховный Суд РФ в постановлении «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)» трактует сплоченность как «наличие у руководителей
(организаторов) и участников этого сообщества (организации) единого
умысла на совершение тяжких и особо тяжких преступлений, а также
осознания ими общих целей функционирования такого преступного сообщества и своей принадлежности к нему». Также отмечается, что для
данной формы организованной преступности характерно сочетание в различной совокупности таких признаков, как наличие организационноуправленческих структур, общей материально-финансовой базы, образованной, в том числе, из взносов от преступной и иной деятельности, ие-
162
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ЮРИСПРУДЕНЦИИ
рархии, дисциплины, установленных ими правил взаимоотношения и поведения участников преступного сообщества и т.д.
Сплоченность может также характеризоваться особой структурой сообщества (например, руководитель, совет руководителей, исполнители
отдельных заданий), наличием руководящего состава, распределением
функций между его участниками. О сплоченности сообщества свидетельствует планирование преступной деятельности на длительный период,
подкуп и другие коррупционные действия, направленные на нейтрализацию представителей правоохранительных и иных государственных органов [16, с. 9].
Представляется, что трактовка сплоченности как единства умысла,
осознания общих целей функционирования группы и принадлежности
членов к ней не слишком удачна, поскольку фактически данные признаки
в той или иной степени характеризуют и другие разновидности преступных групп, а значит, не являются отличительными только для преступного сообщества. Другие же признаки обладают недостатками, о которых
говорилось выше – они не слишком связаны с собственно понятием сплоченности и, являются, скорее, факультативными признаками самого преступного сообщества, а не сплоченности, как признака.
Рассматривая признак сплоченности, большинство авторов отмечают,
что, во-первых, он по смыслу близок к признаку устойчивости, который
является отличительным для организованной группы, а во-вторых, как и
признак устойчивости, он является признаком оценочным и субъективным [10, с. 8; 11, с. 25; 14, с. 50]. Нам представляется, что данный признак
не только не позволяет четко отграничить преступное сообщество от других форм соучастия, в особенности от организованной группы, но и вообще неудачен с точки зрения использования его в определении, требующем конкретности. Мы поддерживаем точку зрения авторов, полагающих,
что существенных различий между устойчивостью и сплоченностью нет,
и данные понятия являются практически синонимами [10 с. 8–9; 11 с, 26].
Трудно представить себе организованную группу устойчивой, но не сплоченной, а преступное сообщество сплоченным, но не устойчивым, а ведь
между тем, по замыслу законодателя именно эти понятия служат для отграничения одной группы от другой. Более того, сплоченность присуща
любой группе как её атрибут, разница лишь в степени такой сплоченности.
Еще одним признаком преступного сообщества, в соответствии с действующим законодательством, является цель совершения тяжких или особо тяжких преступлений. Против данного признака выступает большинство специалистов, поскольку любая из указанных в ст. 35 УК РФ групп
может иметь своей целью совершение данных категорий преступлений, и
поэтому некорректно выделять его как отличительный признак какойлибо одной разновидности группы [14, с. 50]. Представляется, что целью
Востров М.А. К вопросу о разграничении преступных групп
163
преступного сообщества может быть совершение преступлений различной степени тяжести и даже более того, как справедливо отмечают многие
авторы, из числа преступлений, входящих в орбиту интересов организованной преступности, к тяжким и особо тяжким относятся лишь преступления, связанные с незаконным оборотом оружия и наркотиков, остальные преступления, как правило, относятся к числу преступлений средней
тяжести [13, с. 438]. На наш взгляд, данный признак также не может быть
положен в основу отграничения преступного сообщества от других видов
проявления преступной деятельности.
Таким образом, мы поддерживаем точку зрения авторов, которые считают, что преступное сообщество, как оно определено в ч. 4 ст. 35 УК РФ,
не может быть четко и однозначно отделено от организованной группы [1,
с. 10; 10, с. 9; 11, с. 27; 14, с. 51]. На наш взгляд, в том виде, в каком преступное сообщество существует сейчас в УК РФ, к нему может быть отнесено лишь объединение организованных групп. Стоит, однако, еще раз
отметить, что определение преступного сообщества как объединения организованных групп отсутствует в постановлении Пленума Верховного
Суда РФ «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)», что на наш
взгляд является серьезным недочетом.
Более того, верным, на наш взгляд, является мнение, что законодательное понятие преступного сообщества выходит за пределы традиционного понимания института соучастия, поскольку преступное сообщество
(преступная организация) является не просто объединением усилий двух
или более лиц в совершении умышленного преступления, а характеризует
возникновение и функционирование специфических отношений в сплоченной преступной среде, основанных на структурировании и дифференциации преступной деятельности, выработанных в её недрах нормах поведения и ответственности [5, с. 113]. Мы считаем, что данное преступное
формирование не является формой проявления групповой преступной
деятельности в понимании ст. 35 УК РФ, и принципиально отличается от
других преступных групп, указанных в данной статье, а также придерживаемся точки зрения авторов, предлагающих при построении законодательства об уголовной ответственности идти по пути включения в Особенную часть самостоятельных норм, предусматривающих наказуемость
того или иного вида преступного сообщества, что и воплощено в действующем законодательстве [14, с. 51].
164
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ЮРИСПРУДЕНЦИИ
Список литературы:
1. Балеев С. Соучастие в преступлении: формы и классификация //
Уголовное право. – 2005. – № 5.
2. Быков В. Виды преступных групп: проблемы разграничения // Уголовной право. – 2005. – № 2.
3. Быков В. Объективная сторона организации преступного сообщества // Законность. – 2002. – № 10.
4. Галиакбаров Р.Р. Квалификация преступлений по признаку их совершения организованной группой // Российская юстиция. – 2000. – № 4.
5. Галимов И.Г., Сундуров Ф.Р. Организованная преступность: тенденции, проблемы, решения. – Казань, 1998.
6. Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества. – М., 1997.
7. Герцензон А.А. Государственные преступления / А.А. Герцензон,
В.Д. Меньшагин, А.Л. Ошерович, А.А. Пионтковский. – М., 1938.
8. Гришаев П.И. Соучастие по уголовному праву / П.И. Гришаев,
Г.А. Кригер. – М. : Госюриздат, 1959.
9. Грошев А. Ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации): вопросы криминализации и правоприменения // Уголовное право. – 2004. – № 3.
10. Ермакова Т.Н. Некоторые проблемные вопросы разграничения
форм соучастия // Российский следователь. – 2007. – № 14.
11. Жовнир С. К вопросу об определении понятия преступного сообщества в уголовном законе // Уголовное право. – 2005. – № 1.
12. Комментарий к УК РФ / Под ред. А.В. Наумова. – М. : Юрист, 1996.
13. Курс уголовного права. Общая часть. Т. 1 / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И.М. Тяжковой. – М., 2002.
14. Мохова А. Формы соучастия в российском уголовном праве //
Следователь. – 2002. – № 6.
15. Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2003. – № 2.
16. Бюллетень Верховного Суда. – 2008. – № 8.