рецидивная преступность и пути ее преодоления
реклама
ФЕДЕРАЛЬНАЯ СЛУЖБА ИСПОЛНЕНИЯ НАКАЗАНИЙ Академия права и управления РЕЦИДИВНАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ И ПУТИ ЕЕ ПРЕОДОЛЕНИЯ Рязань 2011 ББК 67.518.2 Р45 Р45 Рецидивная преступность и пути ее преодоления: материалы выездного заседания Региональной общественной организации «Союз криминалистов и криминологов» (Рязань, 15 апреля 2011 г.). – Рязань : Академия ФСИН России, 2011. – 185 с. ISBN 978-5-7743-0435-6 В материалах представлены тезисы выступлений участников выездного заседания, в которых рассматриваются вопросы рецидивной преступности – одной из острых проблем нашего времени. Предназначены для курсантов, слушателей, преподавателей и адъюнктов образовательных учреждений ФСИН России. ISBN 5-978-7743-0435-6 ББК 67.518.2 © Академия ФСИН России, 2011 Уважаемые коллеги! Вашему вниманию предлагается сборник материалов IV заседания Союза криминалистов и криминологов, посвященного проблемам рецидивной преступности. Неоценимая заслуга в успешной организации очередного заседания Союза принадлежит руководству Академии ФСИН России в лице Сергея Николаевича Бакунина, докторам юридических наук, профессорам Александру Яковлевичу Гришко и Алексею Алексеевичу Чистякову, а также координатору заседания кандидату юридических наук Сергею Дмитриевичу Аверкину. Отдельно хотелось бы сказать слова благодарности профессору А.Я. Гришко, который сделал все возможное для того, чтобы заседание Союза состоялось именно в Рязани, в Академии ФСИН России. Нам важно, чтобы Союз криминалистов и криминологов работал не только в Москве, но и в регионах России, где сконцентрирован серьезный научный потенциал. Хочется надеяться, что Рязань будет исторически первым таким местом. В 2011 г. Союз проведет еще несколько заседаний, в том числе по вопросам совершенствования уголовного законодательства, проблемам борьбы с незаконным игорным предпринимательством, первым итогам реформирования МВД России. Ряд заседаний планируется провести также в регионах России. Избранная тема в настоящее время особенно актуальна, именно поэтому в заседании приняли участие более 40 участников из различных городов: Москвы, Пскова, Владимира, Самары, Вологды, Воронежа, Рязани. В ходе работы круглого стола выступили известные криминалисты и криминологи России. Среди них хотелось бы отметить профессора и вице-президента Союза Владимира Евгеньевича Эминова, профессора Юрия Мирановича Антоняна, профессора Николая Григорьевича Кадникова, профессора Виталия Ефимовича Квашиса. Состоявшаяся дискуссия показала, что среди ученых нет равнодушных к рассматриваемой проблеме и, хотя практически у каждого есть свое видение поднимаемых вопросов, в целом общими являются следующие концептуальные моменты: рецидивная преступность представляет собой сложный конгломерат различных социаль3 ных и психологических пластов, все еще в значительной степени остается латентной, требует дальнейшего серьезного изучения. Особое место в рецидивной преступности занимает преступность несовершеннолетних. Многолетний опыт криминологического наблюдения доказывает, что несовершеннолетний преступник в случае раннего криминального погружения с неизбежностью (если не в должной степени срабатывает система ФСИН России) становится закоренелым рецидивистом. Сказанное не означает, что бороться с рецидивной преступностью невозможно. Наоборот, одним из итогов работы круглого стола можно признать убеждение его участников не только в необходимости, но и в решительном настрое на такую борьбу. В этом заключается смысл работы Союза – объединить усилия ученых и практиков для бескомпромиссной борьбы с криминальной средой. В сборнике представлены интересные доклады профессоров Юрия Мирановича Антоняна, Алексея Алексеевича Чистякова и кандидата юридических наук Григория Иосифовича Забрянского. По вопросам работы Союза криминалистов и криминологов можно обращаться к ответственному секретарю доценту Владиславу Николаевичу Орлову (кафедра криминологии МГЮА, 8(499)2448646), vlad-orlov@mail.ru. Президент Союза криминалистов и криминологов профессор И.М. Мацкевич 4 Ю.М. Антонян, заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор (НИИ ФСИН России) Некоторые соображения относительно борьбы с рецидивной преступностью Прежде всего необходимо определиться, о каких осужденных или освобожденных от наказания идет речь и что понимать под предупреждением (борьбой, противодействием и т. д.) рецидива преступного поведения. Под предупреждением преступного поведения в узком смысле слова предлагаем понимать целенаправленную деятельность государственных учреждений, общественных организаций и частных лиц по недопущению новых преступлений, а в широком смысле – все усилия общества, государства, отдельных людей и их групп по обеспечению законопослушного поведения со стороны лиц, которые уже наказывались за совершение преступлений. В первом случае основой предупредительной работы являются воспитательные усилия целенаправленного характера; во втором – они могут отсутствовать, человек перестанет совершать преступления только потому, что, например, удачно женился и у него появились дети. Здесь мы будем иметь в виду предупредительную деятельность в узком смысле слова. Теперь о том, кто является адресатом такой деятельности. По нашему мнению, речь может идти лишь о тех, кто отбывает наказание в местах лишения свободы. Все остальные – освобожденные из исправительных учреждений либо осужденные к наказаниям, не связанным с лишением свободы, – находятся, как правило, вне досягаемости тех, кто мог бы оказать на них предупредительное влияние, либо их воздействие минимально. Эти «остальные» могут воздержаться от новых преступлений по разным причинам: они сами пересмотрели свою жизнь, раскаялись в совершенном, либо у них затем удачно сложилась судьба и они не хотели бы терять то, что приобрели, либо они устали от совершения преступлений и связанного с этим образа жизни, от на5 хождения под следствием и судом, либо у них нет прежних возможностей (например, в связи с утратой прежнего должностного положения), либо они стары и больны и т. д. Остаются только те, которые отбывают наказание в местах лишения свободы, которые по своему статусу должны «внимать» своему воспитанию. Однако эти последние отнюдь не однородны, что диктует необходимость выделения среди них отдельных типологических групп. 1. Осужденные преклонного возраста, больные и инвалиды, обычно десоциализированные личности, утратившие всякие связи с родными и близкими. Если они и совершают новые преступления, то, как правило, не представляющие большой общественной опасности (чаще – кражи), чтобы хоть как-то прокормиться, а еще для того, чтобы вернуться в исправительное учреждение, где им гарантированы еда и крыша. Их не нужно перевоспитывать, для этого они слишком стары и немощны, часто с существенными нарушениями психической деятельности. В первую очередь они нуждаются в социальной помощи после освобождения, и, если она эффективна, больше ничего им не надо. 2. Осужденные разных возрастов, которые не мыслят своей жизни вне исправительного учреждения. Обычно они тоже десоциализированы, причем многие из них выросли в детских домах, спецшколах и других закрытых учреждениях, попадание в исправительную колонию для них лишь продолжение прежней жизни. Главное в их личности – неумение жить вне строгой дисциплины, без окрика и приказа, в группах с ограничением, иногда весьма существенном, или даже лишением свободы. Они с удовлетворением перекладывают заботы о своем хлебе насущном на других – администрацию исправительной колонии. Такие люди по сравнению с представителями первой группы вполне могут стать объектом психолого-педагогических усилий, иногда недюжинных. 3. Элита криминального мира, особенно люди старших возрастов, все эти «воры в законе», «смотрящие» и т. д. Они могут быть осуждены и не за самые опасные преступления, но особую опасность представляет их личность – и по упорству преступного поведения, и по крайне негативному влиянию на других. Они, как и представители 6 первых двух групп, чувствуют себя в местах лишения свободы как рыба в воде, но в отличие от них не стремятся находиться в местах лишения свободы, а свобода для них – это возможность совершать новые преступления и вести такой образ, какой им нравится. О них тоже можно сказать, что они вполне могут стать объектом исправительных усилий, но положительного результата добиться здесь будет очень трудно, особенно если представители этой элиты – многократно судимые рецидивисты, прожившие в тюремных условиях не один год. Среди них много таких, которые убеждены в правильности своей жизни, и они большей частью являются игроками неведомо для себя, играя с судьбой, со своей жизнью или со своим здоровьем. Они никогда не осознают этого, если им наглядно и доходчиво не объяснить. Но иногда бывает уже поздно, они или умирают, или переходят в разряд дряхлых стариков и инвалидов. Итак, у нас есть три типологические группы, представителям которых с разной степенью успеха можно вернуть человеческий облик. Между тем все они составляют лишь меньшинство тюремного населения, большинство же – это те, которые во что бы то ни стало должны быть объектом предупредительных, то есть психолого-педагогических, усилий. Однако для этого должно быть коренным образом изменено само содержание индивидуальной работы с ними. Такую работу осуществляют главным образом начальники отрядов в меру своего педагогического мастерства, впрочем, как правило, весьма скромного. Углубленная и постоянная индивидуальная работа с конкретным человеком имеет место достаточно редко, психологию личности начальники отрядов знают плохо, к тому же у них так много работы, что очень трудно уделить внимание отдельному человеку, причем таких людей у начальников много. В исправительных учреждениях есть психологи и психиатры, которые могут представить психологический и патопсихологический портрет каждого преступника, с чем нельзя не согласиться. Однако этого совершенно недостаточно, поскольку во-первых, начальники отрядов просто не знают, что им делать с этой психологической информацией, которая сама по себе в большинстве случаев вполне доброкачественная, но трудно и непонятно, как ее использовать на практике; 7 во-вторых, для того чтобы перевоспитывать преступников, необходима информация трех видов: почему человек совершил преступление, по каким мотивам; какие мотивы определяют его поведение в местах лишения свободы; какие мотивы будут направлять его поступки после освобождения и какова вероятность его преступного поведения. Все эти три группы психологической информации не могут быть получены сразу, одномоментно. Нужна особая психологическая подготовка специалистов соответствующего профиля, в том числе знающего, как выявлять и оценивать бессознательные мотивы. Здесь вполне закономерно сравнение с работой врача, который ни в коем случае не сможет эффективно вылечить больного, не зная причину или причины болезни, не сформулировав их для себя хотя бы в самом общем виде. Совокупная информация о мотивации поведения преступника при совершении преступления, во время отбывания наказания и после освобождения от него должна быть положена в основу индивидуальной работы с каждым осужденным. Будет работать с ним, должен быть психотерапевтом. Будет ли это начальник отряда или иное лицо, но именно психотерапевтическое воздействие строго обязательно. Из этого следует вывод о том, что таких специалистов надо готовить в вузах системы Федеральной службы исполнения наказаний. Пора понять, что в данный момент психологическая и психиатрическая информация не служит основной цели – исправлению преступников, поскольку не используется для ее достижения. Не столь уж важно знать, какими психологическими чертами обладает тот или иной осужденный, такие черты вполне могут быть у совершенно законопослушных людей. Нужно другое: мотивы его поведения в названных выше трех измерениях. Разумеется, психотерапевтическое воздействие не позволит перевоспитать каждого, многие будут глухи к нему, но все-таки результаты работы будут намного выше, чем сейчас. 8 А.А. Чистяков доктор юридических наук, профессор (Академия ФСИН России) Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 г. о предупреждении рецидивной преступности Уголовно-исполнительная политика постоянно развивается и совершенствуется. Рассмотрение проблем деятельности учреждений уголовноисполнительной системы на заседании Президиума Государственного совета Российской Федерации 11 февраля 2009 г. в Вологде, последующие поручения Президента России придали новый импульс решению важнейших задач, направленных на ее реформирование. 14 октября 2010 г. распоряжением Правительства Российской Федерации № 1772-р утверждена Концепция развития уголовноисполнительной системы Российской Федерации до 2020 г., которая обозначает основные направления, формы и методы совершенствования и развития уголовно-исполнительной системы, ее взаимосвязь с государственными органами и институтами гражданского общества, обеспечивает ее функционирование в течение указанного периода. Основными целями Концепции являются: – повышение эффективности работы учреждений и органов, исполняющих наказания, до уровня европейских стандартов обращения с осужденными и потребностей общественного развития. Это означает, что в результате реализации Концепции в России будет создана такая система исполнения уголовных наказаний, которая предусматривает создание исправительных учреждений совершенно нового типа, исключающих возможность подавления личности; – сокращение рецидива преступлений, совершенных лицами, отбывшими наказание в виде лишения свободы, за счет повышения эффективности социальной и психологической работы в местах лишения свободы и развития системы оказания им постпенитенциарной помощи. Предупреждение рецидива преступлений всегда рассматри9 валось государством и обществом в качестве важной и перспективной социальной задачи. От успехов в ее решении во многом зависят оценка общего состояния преступности, степень криминологической безопасности личности, общества и государства. Основными средствами достижения указанной цели, по замыслу разработчиков Концепции, должны стать: эффективная социальная и психологическая помощь лицам, совершившим преступления; создание действенной системы постпенитенциарной помощи бывшим осужденным; – гуманизация условий содержания лиц, заключенных под стражу, и лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, повышение гарантий соблюдения их прав и законных интересов. Достижение данной цели предполагает создание нормальных условий содержания для спецконтингента, сокращение численности осужденных путем ограничения применения лишения свободы к лицам, совершившим преступления небольшой или средней тяжести, оптимизацию размещения в следственных изоляторах различных категорий подозреваемых и обвиняемых, повышение эффективности деятельности медикосанитарной службы при исполнении уголовных наказаний, обеспечение процесса эффективной социализации спецконтингента, строгое соблюдение законности при исполнении уголовных наказаний, обеспечение нормальной производственно-хозяйственной и финансовой деятельности учреждений, исполняющих уголовные наказания, и т. д. Новый этап развития УИС ставит перед ней и новые задачи. Основной подход, который предполагается реализовать – это расширение судебной практики по вынесению решений в сторону альтернативных мер наказания, не связанных с изоляцией от общества, а также коренное изменение условий содержания осужденных в местах лишения свободы. Это предполагает внесение дополнительных коррективов в уголовную и уголовно-исполнительную политику, дальнейшее развитие альтернатив лишению свободы и содержанию под стражей. Такая работа в настоящее время уже ведется. 10 января 2010 г. вступил в силу Федеральный закон о введении в действие нового альтернативного наказания в виде ограничения свободы. В мае прошлого года принят Федеральный закон «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» в части назна10 чения наказания в виде обязательных работ. Он включил наказание в виде обязательных работ в санкции более 40 статей Уголовного кодекса Российской Федерации (около 60 составов преступлений), что в отдельных случаях позволяет избежать применения лишения свободы к лицам, которым по каким-либо причинам не могут быть назначены исправительные работы. В настоящее время по поручению Президента Российской Федерации в рамках межведомственной рабочей группы по выработке предложений, направленных на дальнейшую гуманизацию уголовного законодательства Российской Федерации, подготовлен законопроект, предусматривающий: – введение нового вида уголовного наказания – принудительных работ; – возможность отбывания наказания в виде исправительных работ по основному месту работы осужденного; – увеличение максимально возможного количества часов наказания в виде обязательных работ с двухсот сорока до четырехсот восьмидесяти; – отсрочку отбывания наказания осужденным, признанным в установленном порядке больным наркоманией, и другие предложения. В 2010 г. в Правительство Российской Федерации был внесен законопроект, которым на уголовно-исполнительные инспекции возлагается новая функция по осуществлению контроля за лицами, освобожденными условно-досрочно из мест лишения свободы. В дальнейшем планируется изменить подходы к отмене условного осуждения при совершении в течение испытательного срока умышленного преступления средней тяжести и условно-досрочного освобождения от отбывания наказания при совершении в течение оставшейся неотбытой части наказания умышленного преступления небольшой или средней тяжести (в случае совершения осужденным в течение испытательного срока преступления по неосторожности либо умышленного преступления небольшой или средней тяжести вопрос о наказании решается судом). Несомненно, это повлечет за собой увеличение нагрузки на органы, ведающие исполнением наказаний, не связанных с лишением свободы, поэтому в 2010 г. ФСИН России 11 была развернута активная работа по внедрению достижений современной науки и техники в работу этих подразделений. Реализация мероприятий по использованию системы позиционирования как средства контроля за исполнением осужденными ограничений, наложенных судом, позволит нам прогнозировать возможность оптимизации построения деятельности уголовноисполнительных инспекций и, таким образом, компенсировать возрастающую нагрузку. Однако к работе в этом направлении мы только приступили и находимся в самом начале процесса ее реализации. Только в 2010 г. принято 10 федеральных законов, затрагивающих деятельность уголовно-исполнительной системы, подписано 3 указа Президента Российской Федерации и 4 постановления Правительства Российской Федерации, направленных на осуществление мер по дальнейшему реформированию пенитенциарной системы страны. В установленном порядке Минюстом России внесены предложения по 11 законопроектам, 14 законопроектов находятся на рассмотрении в соответствующих профильных комитетах Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации. 7 февраля 2011 г. № 15-р распоряжением ФСИН России был утвержден План подготовки проектов федеральных законов, направленных на реализацию положений Концепции развития УИС России до 2020 г., в реализации которого активное участие принимают научные и образовательные учреждения ФСИН России. Кроме внесения предложений об изменениях уголовного законодательства в части, касающейся разработки новых и упорядочивания действующих санкций, ФСИН России в течение 2010 г. экспериментальным путем опробовались новые формы работы с осужденными, ориентированные на выработку у лиц, помещенных в исправительные учреждения системы стимулов к законопослушному поведению, активной социальной адаптации, основанных на выполнении осужденными определенных критериев поведения. Целью внедрения новых форм является выработка устойчивого алгоритма, выполнение которого гарантировало бы осужденному возможность смягчения меры наказания, замены ее более мягким видом, вплоть до условно-досрочного освобождения. 12 В 2010 г. через систему аттестования социальных лифтов прошли 79 тысяч 825 осужденных. Апробирование показало, что наличие четких критериев оценки побудило 76 % аттестуемых встать на путь исправления. Одним из ключевых направлений реформы является безусловное обеспечение строгой сепарации осужденных в соответствии с их криминологическими характеристиками. Это создает не только существенные препятствия распространению криминальной субкультуры, но и дополнительные гарантии прав осужденных, в том числе на личную безопасность. Такая работа была начата еще в сентябре 2009 г. В результате проведенных в прошлом году мероприятий в пределах субъектов Федерации из одной исправительной колонии в другую были переведены более 150 тыс. осужденных. Стоит отметить, что на сегодняшний день работа по сепарации осужденных практически завершена. Реализуя требования ст. 33 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» во всех следственных изоляторах страны обеспечено раздельное содержание впервые обвиняемых и лиц, ранее содержавшихся в местах лишения свободы. В целях приведения условий содержания подозреваемых и обвиняемых в соответствие с законодательством Российской Федерации, а также установленных европейских норм, в 2010 г. в следственных изоляторах и помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов, дополнительно введено в эксплуатацию 1915 мест, из которых 1448 введены в рамках реализации федеральной целевой программы. Полученный результат позволил обеспечить в учреждениях УИС средний размер камерной площади, приходящейся на одного человека, в 5,4 м², что на 11 % превышает показатель 2009 г. Изменение судебной практики избрания меры пресечения за счет расширения применения мер, не связанных с изоляцией от общества, достигнутое в рамках тесного взаимодействия ФСИН России с Верховным Судом Российской Федерации и органами судебной власти в субъектах Российской Федерации, позволило сократить в 2010 г. ко13 личество лиц, помещенных в следственные изоляторы, более чем на 52,5 тыс. человек, в результате чего общая численность лиц, содержащихся в следственных изоляторах страны, уменьшилась по сравнению с началом 2010 года более чем на 9 %. В рамках реализации Концепции начата работа по широкому внедрению в деятельность подразделений ФСИН России инновационных разработок, обеспечению учреждений аудиовизуальными, электронными и иными техническими средствами охраны и надзора, дистанционного контроля и документирования, что в значительной степени позволит снизить возможность проявления субъективизма в оценках поведения осужденных, повысить надежность контроля. Серьезное внимание уделяется оказанию медицинской помощи лицам, направленным в учреждения УИС. Например, в следственные изоляторы ежегодно поступают 17–18 тыс. больных туберкулезом, из которых у 7 тысяч диагноз туберкулеза устанавливается впервые, 7 тыс. ВИЧ-инфицированных, 5–6 тыс. больных сифилисом, а также больные рядом других инфекционных заболеваний. В связи с этим в учреждениях УИС происходит концентрация социально-дезадаптированной прослойки населения, которая чаще других страдает социально значимыми заболеваниями. В рамках решения данной проблемы по инициативе ФСИН России внесены изменения в ст. 117 УИК РФ, в соответствии с которыми вводится обязательность проведения медицинского осмотра осужденных и выдачи медицинского заключения при водворении в штрафные (дисциплинарные) помещения. Другим Федеральным законом, принятым по инициативе ФСИН России (№ 434-ФЗ от 29 декабря 2010г.), «О внесении изменений в статью 110 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и статью 24 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений"» закреплена возможность изменения меры пресечения в виде заключения под стражу при выявлении у подозреваемого или обвиняемого тяжелого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей. Разработана модель внутрисистемного совершенствования организационно-структурного построения медицинской службы УИС, ко14 торая предполагает централизацию управления медико-санитарным обеспечением с выведением медицинских учреждений и подразделений из подчинения территориальным органам, следственным изоляторам и учреждениям, исполняющим наказания, и одноканальное финансирование медучреждений. Экспериментальная отработка новой организационной модели медицинской службы осуществляется в г. Санкт-Петербурге, Ленинградской и Тверской областях, в которых созданы многопрофильные лечебно-профилактические учреждения – медико-санитарные части, непосредственно подчиненные ФСИН России, с разветвленной сетью филиалов, обслуживающих осужденных и лиц, содержащихся под стражей, сотрудников уголовно-исполнительной системы, а также лиц, осуществляющих санитарно-эпидемиологический надзор на объектах УИС. Кроме того, во исполнение поручения Президента Российской Федерации по устранению существующих недостатков в вопросах медицинского обеспечения осужденных, подозреваемых и обвиняемых, создана межведомственная рабочая группа под руководством Министерства юстиции Российской Федерации. Она изучает возможность разработки совершенно нового механизма медицинского обеспечения осужденных, подозреваемых и обвиняемых, предусматривающего оказание им медицинской помощи учреждениями здравоохранения, не входящими в пенитенциарную медицину, в том числе частными, с использованием процедур аутсорсинга. Значительное внимание в Концепции уделяется вопросам трудовой адаптации осужденных, их профессиональной подготовки и переквалификации, организации их занятости на производстве. Реализация этой задачи для нас является важнейшим элементом создания психологически нормальной обстановки в местах лишения свободы и залогом снижения риска совершения повторного преступления после освобождения. В связи с этим производственная деятельность ИУ переориентируется на решение, в первую очередь, вопросов ресоциализации личности, восстановления и закрепления у осужденных трудовых навыков, необходимых для их адаптации в обществе. В настоящее время обеспечено функционирование 551 центра трудовой адаптации осужденных и 95 производственных мастерских. 15 За 2010 г. на оплачиваемых работах было трудоустроено 209,5 тыс. осужденных (105 % к АППГ). При этом количество осужденных, погашающих иски, увеличилось на 6,9 % (составляет 29,2 % от численности осужденных, имеющих исполнительные листы). В ходе реформирования предполагается широкое вовлечение в трудовую деятельность осужденных, отбывающих наказание в колониях-поселениях. Предусматривается создание колоний-поселений с усиленным наблюдением, тюрем общего и усиленного режимов, в основном, на базе существующих исправительных колоний, располагающих развитой и более конкурентоспособной производственной базой. Колонии-поселения с обычным наблюдением планируется дислоцировать с учетом региональных инвестиционных проектов в целях использования в них труда осужденных. Привлечение к труду осужденных в тюрьмах особого режима намечается осуществлять в условиях строгой дифференциации их содержания, путем создания рабочих камер и внедрения индивидуальных форм занятости. Наиболее сложная проблема – обеспечение постпенитенциарной адаптации осужденных. Она имеет две составляющие: предоставление для лиц, заканчивающих отбывание длительных сроков лишения свободы, возможности прохождения специального тренинга, включающего широкое информирование об изменениях в обществе, новых формах социальной жизни, а для некоторых категорий осужденных – предоставление возможности перевода в колонию-поселение с разрешением кратковременных выездов к месту предполагаемого жительства; создание условий для подготовки освобождающихся лиц к дальнейшей постпенитенциарной адаптации через службу пробации, создание которой предусматривается Концепцией долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года, утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации от 17 ноября 2008 г. № 1662-р. Для решения этих вопросов важно изучить зарубежный опыт с позиции его адаптации к российской действительности. В качестве примера можно привести опыт совместной работы сотрудников Академии ФСИН России, практических работников ряда регионов Рос16 сийской Федерации с учеными и практиками Норвегии по реализации программы социальной реабилитации осужденных женщин «Победа». Основная цель программы заключается в том, чтобы они научились самостоятельно принимать решения, способствующие улучшению качества жизни (отказ от алкогольной или наркотической зависимости, насилия и т. д.), приобрели социальные навыки и умения. В целом, как нам представляется, основными результатами реализации предложенных мер должны стать: – создание реально действующего механизма социальной реабилитации лиц, освобожденных от отбывания наказаний; – трудоустройство лиц, освободившихся из мест лишения свободы; – изменение идеологии применения основных средств исправления осужденных в местах лишения свободы с усилением психологопедагогической работы с личностью и подготовки ее к жизни на свободе. Прогнозируемым результатом реализации этих предложений должно быть создание оптимальных условий для дальнейшей модернизации уголовной и уголовно-исполнительной политики в качестве залога общегосударственной стратегии предотвращения рецидивной преступности. Благодарю за внимание! 17 Г.И. Забрянский, кандидат юридических наук, доцент [Российская академия адвокатуры и нотариата (институт)] Рецидивная преступность: взгляд сквозь призму криминологии несовершеннолетних1 В статье излагаются некоторые предварительные результаты исследования рецидивной преступности несовершеннолетних. Предполагается рассмотреть пять вопросов: понятие рецидива и методика построения исследовательского пространства; эмпирическая характеристика (количественная и качественная); криминальная карьера; впервые осужденные и рецидивисты: сходство и различие; один из возможных подходов социологического объяснения. Понятие рецидивной преступности и методика построения исследовательского пространства. Рецидивная преступность – это социально-правовое явление, выражающееся в совокупности преступлений, совершенных несовершеннолетними, ранее судимыми, и совокупность этих лиц. Это определение отличается от криминологического, уголовно-правового и пенитенциарного понятия рецидива. И хотя оно не отображает всего многообразия рецидива как социального феномена, но все же вполне достаточно для полного рассмотрения явления. Сформировав совокупность ранее судимых лиц и совершенных ими преступлений, методом последовательного структурирования она группируется, образуя исследовательский массив, каждый компонент которого может изучаться автономно, во взаимосвязи с другими элементами и совокупностью как определенной целостностью2. Эмпирическая характеристика рецидивной преступности. Из многих показателей количественной характеристики рассматривается динамика абсолютных и относительных показателей рецидива за длительный период (1970–2009). Данные показатели представлены на рисунке 1. На графике важно обратить внимание на два обстоятельства: во-первых, на сопоставление динамики показателей рецидива в 18 0 5000 10000 15000 19 абс. % Рис. 1. Осужденные, совершившие преступления в несовершеннолетнем возрасте (ранее судимые) 6649 1980 20000 8249 1975 6196 1981 25000 10,1 6681 1971 9,4 6104 1972 12,5 7567 1973 10,3 7042 1974 12,4 13,8 10518 1976 12 7660 1977 14,3 9422 1978 11,6 7411 1979 6012 1982 9,7 9,4 9,1 11,1 11,2 11,7 8141 1983 8693 1986 9135 1985 8748 1984 11,7 12,6 7524 1987 30000 6,3 3840 1970 19 8743 1989 8328 1988 10540 1991 9561 1990 15,4 14 12,1 12,4 14,4 13069 1992 13,9 14,3 14605 1993 15920 1994 14,6 14,7 16958 1995 17988 1996 16,8 16,9 17,3 20204 1997 22273 1998 25434 1999 17,8 19 26451 2000 27009 2001 20,3 21 17908 2002 20268 2003 22,3 21004 2004 24,3 24,4 23966 2005 20099 2006 23 19371 2007 25,5 18717 2008 28 15791 2009 0 5 10 15 20 25 30 последние пять лет Советской России и первые пять лет новой России. В последние годы в Советской России наблюдался устойчивый, плавный рост абсолютных показателей осужденных, ранее судимых. Рассчитанный базисным методом темп прироста в последний год советского пятилетия равнялся 40,0 %. В первое пятилетия новой России наблюдается также устойчивый, плавный рост. Темп прироста в 1996 г. несколько ниже – 37,6 %. Однако если в первом периоде значение 1 % прироста равнялось 30 осужденным, то во втором – 49. Сформировалась совершенно новая количественная модель рецидивной преступности несовершеннолетних. Во второе пятилетие (1997–2001) молодые рецидивисты продолжают успешно покорять новые криминальные вершины, достигнув в 2001 г. исторического максимума абсолютного количества ранее судимых несовершеннолетних в России (27 009 чел.) за весь период наблюдений (1970–2009); во-вторых, в последние исследуемые восемь лет (2002–2009) наблюдается самый высокий вклад ранее судимых в общий массив осужденных, достигнув в 2009 г. невиданного для России удельного веса, равного 28,0 %, то есть почти каждый третий осужденный подросток был ранее судим. Если ранее судимые во многом определяют образ несовершеннолетних осужденных, то подростки, ранее осужденные к лишению свободы, образуют ядро рецидивной преступности несовершеннолетних, которое все больше увеличивается в объеме. В 1998 г. их доля составляла 39,9 %, через пять лет – 52,2 % (2003 г.), еще через пять лет (2008 г.) – 70,1 %, а в 2009 г. – 72,2 % всех ранее судимых. Исходя из показателей эмпирической качественной характеристики можно сделать вывод о структуре направленности преступных посягательств и категоризации преступлений. Направленность преступных посягательств (рис. 2). Сопоставление структуры преступности двух групп несовершеннолетних: осужденных впервые и осужденных, ранее судимых, существенных различий не выявило. У них совпадает криминальный репертуар как по содержанию (одни и те же преступления образуют основной статистический массив), так и по объему (шесть видов преступлений совершили 85 % всех осужденных). Последний статистический факт свидетельствует об узости сферы преступных посягательств несовершеннолетних. 20 Осужденные впервые Осужденные, ранее судимые (с неснятой и непогашенной судимостью) 100% 90% 80% 10,9 11,2 11 11,6 1,1 1,2 1,8 1,1 1,2 2 3,4 3,8 0,8 1,2 0,9 2,3 2,3 0,7 1,2 1,3 2,6 2,4 4,5 4,3 5,2 4,7 4,5 8,5 4,4 9 70% 8 8,6 60% 17,6 19,3 17,8 19,7 50% 40% 30% 20% 10% 51,1 45,1 42,7 2008 2009 49 0% 2008 кража неправомерное завладение автомобилем преступления, связанные с наркотиками вымогательство изнасилование 2009 грабеж разбой умышленное причинение тяжкого вреда здоровью убийство прочие преступления Рис. 2. Несовершеннолетние: структура направленности преступных посягательств отдельных категорий осужденных (2008–2009) 21 Однако это не означает, что их вообще нет. В структуре ранее судимых несколько выше доля краж, но ниже доля грабежей; выше доля неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, но ниже доля преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков. Следует отметить, что такое сопоставление структур не совсем корректно, поскольку кража может быть преступлением небольшой тяжести, средней тяжести и тяжким. Грабеж может быть преступлением средней тяжести, тяжким и даже особо тяжким. Вот почему важно провести сопоставительный анализ категоризации преступлений, совершаемых каждой группой (рис. 3). Как это ни парадоксально, но в структуре ранее судимых меньше доля осужденных за особо тяжкие и тяжкие преступления и больше доля преступлений средней и небольшой тяжести. Криминальная карьера рецидивистов. По продолжительности преступной деятельности можно выделить краткосрочную карьеру, среднесрочную карьеру и долгосрочную карьеру. Краткосрочная карьера не только является самой распространенной в судьбе рецидивистов, но и имеет весьма опасную тенденцию (в 2009 г. по сравнению с 1997 г. число осужденных несовершеннолетних, имеющих 2 судимости, выросло в 1,9 раза, а 3 и более судимостей – в 8 раз). О существовании среднесрочной карьеры свидетельствует присутствие среди несовершеннолетних осужденных, ранее несудимых, то есть подростков, с которых судимость была снята или погашена в установленном законом порядке. И хотя их доля в общей массе осужденных не столь велика (в последние пять лет в среднем 3,5 %), эта категория подростков вызывает тревогу. Объем основных структурных элементов категоризации преступлений, совершаемых несовершеннолетними, ранее судимыми и ранее несудимыми, практически совпадает (в первой группе тяжкие и особо тяжкие преступления составляют 42,4 %, а во второй – 42,3 %), что свидетельствует об устойчивом криминальном наследовании. Долгосрочная криминальная карьера характеризуется вкладом ранее судимых несовершеннолетних во взрослый рецидив. Анализ 22 Осужденные впервые Осужденные ранее судимые (с неснятой и непогашенной судимостью) 100% 5,1 5,4 4,1 4,6 37,3 37,8 90% 80% 70% 46,7 47,5 60% 50% 40% 30% 45 43,7 38,5 36,9 20% 10% 9,7 10,1 13,6 13,9 2008 2009 2008 2009 0% Преступления небольшой тяжести Преступления средней тяжести Тяжкие преступления Особо тяжкие преступления Рис. 3. Несовершеннолетние: категоризация преступлений (2008–2009 гг.) 23 судебной статистики показывает, что в последние годы в среднем среди ранее судимых взрослых до 15 % составляют лица, которые были ранее судимы в несовершеннолетнем возрасте. Описанные криминальные карьеры свидетельствуют о значительной социальной составляющей несовершеннолетних в причинном комплексе рецидивной преступности. Впервые осужденные и осужденные, ранее судимые: сходство и различие. Некоторые внешние сходства и различия были уже обозначены. Но возникает более сложный вопрос – что у подростков внутри, в головах. Для решения этой задачи было проведено обследование подростков с применением разных методов: анкетирование, индивидуальное и групповое интервью, тестирование. Было выделено 4 группы подростков: учащиеся школ, учащиеся ПУ, осужденные впервые и осужденные, ранее судимые. Опрашивались не только школьники, но и их родители, учителя и психологи школ; не только учащиеся ПУ, но и их педагоги и воспитатели; не только осужденные, но и сотрудники подразделения по делам несовершеннолетних; не только осужденные, отбывающие наказание в ВК, но и сотрудники колонии3. Рассмотрим только один фрагмент исследования: результаты изучения отношения всех групп респондентов к закону, личности, чужой собственности и общественному порядку. Этому фрагменту исследования придается большое значение, поскольку он отражает ядро ценностных ориентаций и правосознания респондентов. Опрашиваемым были даны ситуации и предложено выбрать те оценки этих ситуаций, с которыми они согласны. Факторами оценки негативной направленности были выбраны следующие утверждения: – в среде подростков все споры можно решить силой; – если не хватает денег для развлечений, то их можно отобрать у других; – подростки, избившие взрослого мужчину за сделанное им замечание, поступили правильно; 24 – когда нужны деньги, можно взять чужое; – на стадионе подростки могут нарушать общественный порядок и игнорировать требование милиции; – закон можно нарушить, если очень нужны деньги; – закон можно нарушить, чтобы защитить друзей; – закон можно нарушить, если есть уверенность в безнаказанности; – приходилось драться часто. Затем была осуществлена комбинация этих негативных факторов, в результате которой сформировалось четыре группы из числа рецидивистов. (Комбинация факторов негативной направленности личности проведена доктором социологических наук, профессором А.А. Давыдовым): первая – подростки с высоким уровнем негативного отношения к этим ценностям (24,3 %); вторая – со средним (48,6 %); третья – с низким уровнем (18,9 %); четвертая – практически отсутствует распространенность негативного отношения к предложенным ценностям (8,1 %). Это распределение не отличается от такого распределения среди впервые осужденных. Таким образом, нами не получены какие-либо особенности ранее судимых подростков в отношении к изучаемым ценностям. Означает ли это, что различия вообще отсутствуют. Нет. Различия проявляются в выборе позитивных ответов. Так, с утверждением «закон нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах» согласны: осужденные впервые (16,9 %), осужденные, ранее судимые (10,8 %). Различия проявляются в мотивации. Пример из другого фрагмента исследования. «По каким причинам воспитанники-потерпевшие не всегда заявляют об этом администрации ВК?»: – из страха мести (37,9 % – осужденные впервые и 21,6 % – рецидивисты); – «из-за неверия, что данное заявление получит ход» (15,5 % – обе группы); «не убежден, что администрация выявит и накажет виновного (15,5 % – обе группы); – «в ВК не принято заявлять о совершенных преступлениях» (31,0 % – осужденные впервые и 47,4 % – рецидивисты. Вторичное структурирование частоты повторяемости в комбинациях укрупненных факторов негативной направленности несовер25 шеннолетних осужденных показало, что важнейшими ценностями у них являются деньги, что находит проявление в корыстной преступности, и сила, что находит проявление в насильственной преступности. Но является ли это особенностями подростков-осужденных? Обобщение результатов социологических исследований свидетельствует о том, что ведущие ценности современной молодежи – деньги, вещи и власть. Следовательно, эти ценности распространены не только среди подростков, совершивших преступления, но и среди законопослушных граждан. При этом законопослушные в не меньшей степени, чем правонарушители (по крайней мере, на вербальном уровне) ориентированы на допустимость использования нелегальных, в том числе преступных, способов достижения целей. То, что иногда называют криминальной субкультурой несовершеннолетних, в действительности есть элемент проявления определенного сегмента современной молодежной культуры. Социологи давно обращали внимание на отсутствие значимых различий ценностных ориентаций осужденных и законопослушных подростков. «В группе наиболее значимых качеств как для обычных школьников, так и для тех подростков, которые уже преступили закон, оказались свободолюбие и качества семьянина, отца. Показательным в этом случае является расхождение в отношении к силе, независимости, нетерпимости как проявлению мужской сущности. Подростки с негативным опытом социальных отношений, те, кто знают о насилии и нетерпимости не понаслышке, больше склонны оценить в людях человечность, терпимость, способность к взаимопониманию, нежели демонстрацию «крутизны»4. Социологический подход к объяснению рецидивной преступности. Одним из возможных перспективных направлений объяснения рецидивной преступности несовершеннолетних может быть выбрана теория социальной дисфункции и прежде всего две ее формы: дисфункция социальных институтов; дисфункция (дезорганизация) социальных общностей5. Применительно к рассматриваемой тематике можно отметить дисфункции трех социальных институтов: системы правосудия по делам несовершеннолетних; институтов исполнения наказания; инсти26 тутов, осуществляющих вторичную ресоциализацию осужденных. Каждая из этих дисфункций образует только возможность появления рецидива. Действительность возникает на пересечении возможностей. У подростков, попавших в точку пересечения, выше вероятность рецидива преступлений, чем у подростков, которые не попали в этот фокус. Степень вероятности зависит от личностных особенностей каждого подростка, поиск которых – предмет психологии. Уровень рецидива – один из объективных показателей дисфункции этих институтов. Можно обозначить несколько направлений противодействия. Первое направление связано с созданием института ювенальной юстиции. Необходимо перейти от региональных экспериментов по внедрению отдельных элементов ювенальной юстиции к принятию закона о ювенальной юстиции как института, обеспечивающего одновременно защиту и ответственность несовершеннолетних. Если в основание структурирования ювенальной юстиции положить принцип функциональной дифференциации и принцип функциональной конкуренции, то следует выделить: а) ювенальное следствие; б) ювенальную прокуратуру; в) ювенальную адвокатуру; г) ювенальный суд; д) ювенальную пробацию е) инфраструктуру обеспечения деятельности всех институтов и реализации их решений (психологические службы, службы медиации и т. д.). Данный сюжет предполагает два пояснения: во-первых, ювенальные суды, безусловно, центральное звено ювенальной юстиции, но недостаточное. Чтобы оно эффективно работало, необходимо создание и других перечисленных институтов; во-вторых, недостаточно учредить эти институты. Важно подготовить следователей, прокуроров, адвокатов, судей, которые не только глубоко изучили бы все тонкости ювенального права, но и были знакомы с детской психологией, педагогикой и другими областями знаний об особенностях детей. Согласно правилу 6.3 Пекинских правил лица, использующие дискриминационные полномочия, должны обладать соответствующей квалификацией или подготовкой для их благоразумного применения в соответствии со своими функциями и полномочиями. Для решения этой задачи нужно уже сейчас, не дожидаясь создания этих институтов, приступить к подготовке специалистов. 27 Второе направление – реформирование ВК. Оно предусмотрено Концепцией развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года, которая утверждена распоряжением Правительства Российской Федерации от 14 октября 2010 г. Концепция предусматривает преобразование воспитательных колоний для несовершеннолетних в воспитательные центры для лиц, совершивших преступления в несовершеннолетнем возрасте. Следовательно, снимается вопрос о предельном возрасте отбывания наказания в центре. Буквальное прочтение данного положения Концепции позволяет предположить, что в центры будут направляться не только несовершеннолетние, но и другие возрастные группы, которые совершили преступление в несовершеннолетнем возрасте. Таков буквальный смысл этой новации. Возможны и другие варианты прочтения данного положения. Во всяком случае, его реализация предполагает разработку достаточно сложного законодательного сопровождения. Предположительно, воспитательные центры будут разделены на две категории – общего режима и усиленного режима6. Однако критерий дифференциации в теоретическом проекте излагается весьма противоречиво. В одном месте авторы утверждают, что несовершеннолетние осужденные будут отбывать наказание в учреждениях двух видов режима в зависимости от характера совершенного преступления и вида рецидива7. Через 7 страниц читаем: «В воспитательных центрах первой категории (общего режима) отбывают наказание впервые осужденные к лишению свободы. В воспитательных центрах второй категории (усиленного режима) отбывают наказание несовершеннолетние, ранее отбывавшие наказание в виде лишение свободы»8. Преобразование ВК в воспитательные центры следует только приветствовать. Даже само название освобождает подростков от страшного клейма – колония. Но главное не в названии, а в преобразовании. И здесь многое зависит от концепции центра. Важно разработать методику определения и учета эффективности работы центра. Обе новации – и преобразование воспитательных колоний в воспитательные центры, и дифференциация режимов являются важными мерами, направленными на снижение уровня рецидивной преступности несовершеннолетних. Однако это вряд ли произойдет, если будет 28 реализовано предложение о замене 62 воспитательных колоний, которые действуют в настоящее время, на 33 воспитательных центра (при этом неясно, что будет с тремя воспитательными колониями для несовершеннолетних осужденных женского пола)9. Сторонники этого предложения выдвигают обычно два аргумента. Первый – экономия бюджетных средств и второй – резкое сокращение числа осужденных, отбывающих наказание в воспитательных колониях. Оба аргумента требуют пояснения. Криминологами давно обоснован принцип, согласно которому затраты на нравственное воспитание подростков и профилактику правонарушающего поведения это не расходы общества, а самые выгодные инвестиции. Вина криминологов перед обществом состоит в том, что они не смогли убедить власть в этом и помочь ей повернуть свои глаза зрачками в душу. Другой аргумент – резкое сокращение числа несовершеннолетних, осужденных к лишению свободы (на момент переписи в 62 ВК отбывало наказание 6484 осужденных10; на 1.07. 2010 г. – 4,9 тыс.11; на 01. 10. 2010 г. – 4,3 тыс.12; на 1 января 2011 г. – 4,0 тыс. осужденных несовершеннолетних13). Каждому криминологу понятно, что это временный результат влияния в основном двух временных факторов – демографической ситуации и изменения в судебной и в целом уголовной политики. Если современную преступность несовершеннолетних наложить на те экономические, социальные, нравственные процессы, которые происходят в обществе, то каждый честный исследователь неизбежно придет к выводу: мы еще не имеем ту преступность несовершеннолетних, которую заслужили. Можно ли вообще судить о наполняемости колоний по количеству осужденных на определенный момент времени (например, на начало или конец отчетного периода)? А как быть с внутренними «миграционными» процессами, которые происходят в системе исполнения наказания. Вот несколько цифр: в 2008 г. в ВК судами России было направлено 11 220 человек, из них за совершение тяжких преступлений – 5634 подростка, а особо тяжких – 1859; в 2009 г. соответственно – 11 678, 3856, 1482 несовершеннолетних осужденных, а по переписи, которая 29 была в конце 2009 г., как уже отмечалось, в 62 ВК отбывало наказание всего 6484 осужденных. А остальные? Определенная часть могла быть освобождена по отбытии срока наказания. Но разве с ними не нужно было работать. Чего стоит только психологическая подготовка к освобождению. Часть осужденных могли быть условно-досрочно освобождены от отбытия наказания, часть переведена в исправительные колонии и т. д. Но все они требуют к себе много внимания. Профессор А.А. Чистяков, отстаивая предложение о целесообразности сокращения числа ВК в связи с их низкой наполняемостью, в своем выступлении на заседании «Союза криминалистов и криминологов» (г. Рязань, 15 апреля 2011 г.) в качестве примера привел Рязанскую ВК. Лимит колонии на конец 2010 г. составлял 343 человека, а списочная численность осужденных на конец года была 72 человека. Но достаточен ли этот аргумент, чтобы предлагать сокращение числа колоний? Через эту воспитательную колонию в 2010 г. прошло 235 осужденных. А что представляют собой оставшиеся на конец года 72 девочки: 10 осуждены за убийство, 15 – за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, 20 – за грабеж. Что нас ждет в результате сокращения числа ВК? 1. Оно приведет к ослаблению одного из важнейших социализирующих факторов в условиях изоляции – контакта с семьей. Дорога значительно удлиняется, стоимость проезда возрастает, а возможности оплаты телефонных разговоров становятся весьма проблематичными. Сегодня ВК отсутствуют в 34 субъектах Федерации, а после сокращения? Не следует забывать о возрастании и так больших сроков этапирования. По данным переписи осужденных, от 10 дней до 1 месяца этапировались 15,6 % осужденных, свыше 1 месяца – 2,2 % и свыше 2 месяцев – 1,2 % 14. А если учесть, что этапирование – это сильный фактор формирования элементов криминальной культуры, пространственно-временная среда, в которой происходит усвоение не только приемов совершения преступлений, но и специфической направленности мотивов, устремлений, установок (Э. Сатерленд), то становится понятным, каковы могут быть последствия значительного удлинения сроков этапирования. 30 2. Вторая опасность – разрушение так с трудом постепенно сформировавшейся, хотя еще и слабой, связи ВК с местной властью. 3. Усложнятся и до того весьма непростые проблемы, с которыми сегодня в условиях низкой наполняемости сталкиваются ВК. Исследования показывают, что в числе «отверженных» в некоторых воспитательных колониях находится почти третья часть несовершеннолетних15. Приведем результаты нашего исследования. На вопрос: «Есть ли в колонии воспитанники, которые притесняют других воспитанников?» – 39,0 % осужденных ответили положительно, 8,5 % – слышали о таких воспитанниках, но сами с ними не встречались, 28,8 % – таких воспитанников нет; 23,7 % – затруднились ответить. И в этой ситуации, вместо того чтобы использовать случайно «свалившийся» шанс: для улучшения индивидуальной работы с осужденными; расширения и углубления связи с семьей, местными органами власти, с общественными объединениями; соблюдения Европейских пенитенциарных правил, согласно которым администрация ВК должна использовать механизмы восстановительного правосудия и медиации для урегулирования споров, возникающих между администрацией и осужденными, а также между самими осужденными, мы планируем сокращение числа колоний. А что делать? Провести децентрализацию управления ВК. В каждом субъекте Федерации создается комплексный единый воспитательный центр, в котором проходят первичную ресоциализацию все несовершеннолетние данного субъекта, осужденные к лишению свободы. Воспитательный центр становится элементом единого социального комплекса работы с несовершеннолетними (ювенальной юстиции). В этих условиях проще решаются вопросы: производственных связей воспитательного центра с хозяйствующими субъектами; инвестиций в развитие центра; спонсорской помощи; общественного контроля; трудоустройства освобожденных; участия центра во вторичной ресоциализации и контроле над поведением подростка после его освобождения. При таком подходе более реальна задача минимизации социального отставания подростков и их первичная ресоциализация. Основываясь на ее результатах, служба пробации совместно с другими субъектами ювенальной юстиции и с помощью психологов 31 воспитательного центра осуществляют вторичную ресоциализацию. Представляется, что это наиболее эффективный путь противодействия рецидивной преступности несовершеннолетних. 1 Рецидивная преступность – традиционный предмет криминологии несовершеннолетних. Автор впервые обратился к этой тематике в конце 70-х годов прошлого столетия. Было проведено изучение судьбы подростков, освобожденных из Белореченской (Краснодарский край) ВТК общего режима. Результаты данного исследования докладывались на коллоквиуме Международного общества социальной защиты, который проходил в Москве в октябре 1980 г. См.: Забрянский Г.И. Социально-психологическая адаптация и проблемы рецидивной преступности // Планирование мер борьбы с преступностью. М., 1982. 2 См. подробнее: Забрянский Г.И. Социология преступности несовершеннолетних. Минск, 1997. 3 См.: Ениколопов С.Н., Забрянский Г.И., Цымбал Е.И., Якутова М.А. Правонарушающее поведение несовершеннолетних: описание, объяснение, противодействие. М., 2005. 4 См.: Гаврилюк В.В. Маскулинность в социализации городских подростков //Социол. исслед. 2004. № 3. С. 101. 5 См.: Яковлев А.М. Социология преступности (криминология): Основы общей теории. М., 2001. 6 См.: Реформирование уголовно-исполнительной системы: теоретический проект / под общ. ред. А.А. Реймера. М.; Рязань, 2009. 7 См.: Там же. С. 15. 8 Там же. С. 22–23. 9 Обоснованная критика этого предложения содержится в резолюции 3-го заседания Региональной общественной организации «Союз криминалистов и криминологов». См.: Российский криминологический взгляд. 2011. № 1. С. 12. 10 См.: Данилин Е.М., Селиверстов В.И. Осужденные в воспитательных колониях. По материалам специальной переписи осуждены и лиц, содержащихся под стражей, 12–18 ноября 2009 г. /под ред. B.И. Селиверстова. Вып. 2. М., 2011. С. 4. 11 См.: Неволя. 2010. № 21. С. 4. 12 См.: Там же. № 23. С. 4. 13 См.: Там же. 2011. № 24. С. 4. 14 См.: Данилин Е.М., Селиверстов В.И. Указ. соч. С. 42. 15 См.: Пенитенциарная криминология: учебник / под ред. Ю.М. Антоняна, А.Я. Гришко, А.П. Фильченко. Рязань, 2009. С. 475. 32 Е.А. Антонян кандидат юридических наук, доцент (МГЮА) О необходимости изучения личностных особенностей рецидивистов Рецидивная преступность – наиболее опасный, действительно угрожающий национальной безопасности криминальный феномен, вызывающий обоснованное беспокойство государства, объективно требует особого правоохранительного внимания и превентивного контроля. Не секрет, что именно состояние уголовно наказуемого рецидива преступлений в своей совокупности выступает не только неким качественным показателем общего характера преступности в том или ином регионе и в то или иное время, но и явной демонстрацией эффективности правоохранительной деятельности в целом. Более того, укрепление позиций рецидивной преступности становится «криминальной воронкой» для первичной преступности, «втягивает» неопытных преступников в орбиту расширения криминального влияния, цементирует и воспроизводит преступность в новых поколениях. Как известно, именно отсутствие антикриминогенного предупредительного результата неизбежно влечет за собой увеличение количества новых преступлений, совершаемых лицами, уже попадавшими в поле зрения правоохранительных органов. В то же время решение этой проблемы является отнюдь не только прерогативой правоохранительных органов. Ведь рецидивная преступность, в известном смысле, это концентрированное последствие всех недоработок, просчетов, недоразумений, порой просто явных провалов курса уголовной политики. Вспоминая известное с конца XIX века и давно ставшее крылатым выражение классика криминологии Шарля Лакассаня о том, что каждое общество имеет тех преступников, которых оно заслуживает, можно с уверенностью сказать, что рецидивная преступность есть результат и одновременно показатель всех издержек общественного развития. Следовательно, оптимальная организация практической превентивной работы по недопущению 33 повторного совершения преступлений одними и теми же правонарушителями становится делом огромной государственной важности. Перспектива этой превентивной работы видится в безусловной гуманизации системы уголовных наказаний и соответствующей такой гуманизации системы реструктуризации занятых в той сфере государственных учреждений. Собственно именно в этом и состоит суть инициируемой Президентом Российской Федерации и поддерживаемой большинством общества уголовно-исполнительной реформы. Такая гуманизация имеет прямое отношение к решению проблемы рецидивной преступности, поскольку традиционная для российского прошлого эскалация уголовной репрессии лишь закрепляет известные криминальные навыки лиц, нарушивших уголовный закон, изолирует их от общественного прогресса, лишает возможности социальной адаптации. До недавнего времени криминальная обстановка в России характеризовалась устойчивым ростом количества зарегистрированных преступных посягательств. Их пик пришелся на 2006 год и составил, по официальным данным, 3 млн 855 тыс. преступлений. В последующие годы прослеживается устойчивая положительная динамика снижения числа ежегодно регистрируемых преступлений, в том числе тяжких и особо тяжких, что, безусловно, обусловлено позитивными изменениями в социально-экономической сфере и уголовно-судебной политике Российской Федерации. Вместе с тем определенную обеспокоенность вызывает состояние рецидивной преступности. В ближайшие годы она может негативно сказаться на общем состоянии национальной безопасности нашего государства. Если в 2006 г. доля рецидива в структуре совершенных преступлений составляла 28,8 %, то в 2010 г. она превысила 30 %. При рецидиве совершаются 45,4 % особо тяжких и 37,9 % тяжких преступлений. Ранее судимые за разбойные нападения составляют 41,3 %; хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств – 31,6; убийство и покушение на убийство – 35,4; организацию либо содержание притонов для потребления наркотических средств или психотропных веществ – 38,4; бандитизм – 31,6 %. 34 Уровень рецидива среди лиц, отбывших наказание местах лишения свободы, выше среднестатистического и достигает 52 %. Количество лиц, ранее совершавших преступления, в 2010 г. выросло на 1,8 % и составило 397 403. Из них ранее судимые – на 1,0 % (294 167 чел.), совершивших преступления, признанные опасным или особо опасным рецидивистом – на 8,2 % (15 124 чел.). Рецидив среди лиц, осужденных к альтернативным наказаниям и иным мерам, составляет: к обязательным работам – 9,8 %, исправительным работам – 7,0, условно осужденных – 5,2 %. Личность рецидивиста характеризуется нравственной деградацией, отсутствием положительных жизненных установок, социальной дезадаптацией и проявлением криминальной деструктивности в поведении. Удельный вес рецидивистов, страдающих тем или иным психическим расстройством в рамках вменяемости, составляет 57,6 %. До 80 % рецидивистов злоупотребляют спиртными напитками. Особого внимания заслуживает проблема потребления наркотических средств, так как общая деградация личности в этом случае наступает в 15–20 раз быстрее, чем в результате употребления алкоголя. Среди рецидивистов, отбывающих наказание в виде лишения свободы, в настоящее время доля больных наркоманией составляет около 40 тыс. человек. Вместе с тем в местах лишения свободы личность каждого конкретного осужденного изучается недостаточно предметно и глубоко. Законодательные и иные нормативные основы их исправления далеко не в полной мере учитывают их личностные особенности. То же самое можно сказать о различных методических рекомендациях, которые разработаны для их применения в исправительном учреждении. Рассматриваемая проблема актуализируется еще и тем, что в результате реформирования уголовно-исполнительной системы в местах лишения свободы останется наиболее трудноисправимая категория осужденных, большинство которых ранее отбывали наказания. Как правило, они будут отбывать наказание в других условиях – условиях тюрьмы. Более того, совершенствование института лишения свободы согласно Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года предусматривается: 35 – изменение идеологии применения основных средств исправления осужденных в местах лишения свободы с усилением психологопедагогической работы с личностью и подготовки ее к жизни в обществе; – закрепление в уголовно-исполнительном законодательстве форм социальной, психолого-педагогической работы с осужденными в качестве основного средства исправления осужденных; – дополнение системы поощрений осужденных иными стимулами к правопослушному поведению и активной ресоциализации; – раздельное содержание осужденных к лишению свободы, способных к ресоцализации с учетом, в частности, сведений об их личности; – поиск и внедрение индивидуальных форм работы, обеспечивающих оказание адресной социальной, психологической и педагогической помощи каждому осужденному с учетом его социальнодемографической, уголовно-правовой и индивидуально-психологической характеристики. Из Концепции следует, что в основе совершенствования исполнения лишения свободы лежит максимальный учет особенностей различных категорий осужденных, индивидуальных особенностей каждого осужденного. Именно на этой основе должна строиться систем социальных «лифтов». Сегодня просто необходимо детально исследовать криминогенно значимые особенности личности осужденных рецидивистов. До сих пор изучение их личности, как правило, ограничивалось познанием социально-демографических и уголовно-правовых особенностей, которые недостаточно информативны для познания подлинных причин повторного преступного поведения. Следует сосредоточить внимание на нравственно-психологических особенностях рецидивистов. Представляется важным и выявление наиболее распространенных мотивов совершения преступлений и поведения в местах лишения свободы применительно к отдельным типам преступников, поскольку, не зная мотивов их поведения, невозможно эффективно исправлять этих лиц, а также: изучение поведения рецидивистов в период отбывания наказания, их социально-психологические связи, место в 36 социально-психологической структуре ИУ и исследование особенностей воспитательной работы с рецидивистами, их приобщение к труду, включение в образовательный процесс, оказание медицинской помощи, налаживание социальных связей вне ИУ и подготовки к освобождению. Проблемы ресоциализации особенно актуальны именно в отношении рецидивистов, поскольку они длительное время находятся в местах лишения свободы и их социальные связи либо значительно ослаблены, либо вообще разорваны. Разумеется, речь идет о позитивных социальных связях. Изложенное позволит разработать типологию осужденных, которая будет осуществляться по различным основаниям, что даст возможность обеспечить дифференцированный подход к каждой группе и работать с каждым осужденным в зависимости от его типологической принадлежности. В связи с этим представляется необходимым отразить типологические особенности осужденных в уголовноисполнительном законодательстве, что, на наш взгляд, сделано явно недостаточно. 37 Н.С. Артемьев, доктор юридических наук, профессор заслуженный работник высшей школы (Академия ФСИН России); А.М. Розуван, заслуженный юрист РФ (Государственная Дума Федерального Собрания РФ) Роль административного надзора в предупреждении рецидивной преступности В последние годы криминальная обстановка в стране продолжает оставаться напряженной. Раскрываемость преступности крайне низкая. Активно развивается наркобизнес. Расширение масштабов преступности проявляется во всех сферах экономики, особенно банковской, кредитно-финансовой, внешнеэкономической. Отмечается тенденция к росту рецидивной преступности (к 2010 г. достигла 37,1 % от общего числа зарегистрированной преступности). Общественная опасность рецидивной преступности обусловлена тем, что совершение лицом более одного преступления свидетельствует об упорном стремлении продолжать преступное поведение, об укреплении в сознании преступных навыков, стойких антиобщественных взглядов и убеждений. Кроме того, преступники-рецидивисты оказывают негативное влияние на неустойчивых лиц, особенно несовершеннолетних и молодежь, и втягивают их в преступную деятельность. Рецидивная преступность концентрирует в себе наиболее опасные негативные явления, свойственные общей преступности: криминальный профессионализм, организованность, субкультуру преступного мира, наркобизнес и т. п. Эти и другие явления – серьезная проблема правоохранительных органов, в том числе и для исправительных учреждений, где отбывает наказание наиболее криминальная часть преступников и ими совершаются рецидивные преступления, которые имеют тенденцию к росту. Именно поэтому проблема предупреждения криминального рецидива обсуждалась на заседании Совета безопасности, а в марте 2011 г. 38 принят Государственной Думой и одобрен Советом Федерации Федеральный закон «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы», который 5 апреля 2010 г. был утвержден Президентом Российской Федерации. Закон вступает в силу с 1 июля 2011. В том же году утвержден Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы». В Федеральном законе «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» определяются: понятие административного надзора и административного ограничения; задачи административного надзора; лица, в отношении которых устанавливаются административный надзор; административные ограничения, устанавливаемые при административном надзоре; срок административного надзора; порядок установления, продления и прекращения административного надзора; продление административного надзора; осуществление административного надзора; прекращение административного надзора; права поднадзорного лица; обязанности поднадзорного лица; полномочия органов внутренних дел при осуществлении административного надзора. Таким образом в системе мер, направленных на предупреждение рецидивной преступности, с 1 июля 2011 г. вводится административный надзор за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, эффективность которого будет зависеть от его квалифицированного осуществления сотрудниками полиции и в первую очередь участковыми уполномоченными полиции, на территорию обслуживания которых будут прибывать эти лица после отбывания наказания. Опыт лучших региональных управлений внутренних дел в 70–80 годы прошлого столетия (Кировской, Курской и некоторых других областей) свидетельствовал, что квалифицированное осуществление административного надзора оказывало непосредственное влияние на сокращение рецидивной преступности и укрепление правопорядка в целом. Содержание и эффективность административного надзора в целом будет зависеть от того, насколько квалифицированно будет осуществляться работа полиции по следующим направлениям: 39 1) установление административного надзора; 2) организация работы по осуществлению административного надзора; 3) осуществление воспитательной функции административного надзора; 4) организация контроля за образом жизни поднадзорных. Задачей полиции является своевременное взятие под административный надзор лиц, которые в соответствие с Федеральным законом «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» фактически, исходя из поведения и образа жизни, подпадают под его действие. Для того чтобы указанный Закон с 1 июля 2011 г. стал эффективно работать, его следует изучить всем сотрудникам полиции, и в первую очередь участковым уполномоченным полиции (провести с ними кустовые (межрайонные) совещания-семинары, принять зачеты по знанию вышеуказанного закона, подготовить необходимые учетные документы). Установление административного надзора – не самоцель, а лишь начальный этап непосредственной работы по перевоспитанию и контролю за поднадзорными. В конечном итоге качество и практическая значимость административного надзора определяется числом ранее судимых, снятых с учета в связи с исправлением по истечении установленного срока или досрочно и не совершивших нового преступления. И наоборот, чем выше удельный вес и количество поднадзорных, привлеченных к уголовной ответственности по ст. 314¹ УК РФ (уклонение от административного надзора), тем ниже его уровень. В свою очередь, эти показатели находятся в прямой зависимости от фактического состояния предупредительной работы с каждым поднадзорным. Контроль за поведением поднадзорных должен осуществляться сотрудниками полиции, в том числе участковыми уполномоченными полиции с использованием общественности и конфидентов. Гласные проверки поведения таких лиц должны осуществляться как по месту жительства, так и по месту работы не реже одного раза в месяц. Предупреждение преступлений со стороны поднадзорных и их перевоспитание требует комплексного подхода к решению всех вопросов, связанных с осуществлением административного надзора. 40 Осуществление надзора является творческим процессом, основанным на постоянном применении норм педагогики и психологии с преобладанием методов убеждения, что не исключает при необходимости предусмотренных законом средств принуждения. Эффективность административного надзора во многом основывается на принципе строго индивидуального подхода к каждому поднадзорному, в целом по контингенту поднадзорных в зависимости от их поведения, глубины сложившихся антиобщественных установок, черт характера, особенностей совершения прежних преступлений и других факторов достигается на основе применения конкретного режима надзора. В свою очередь, режим надзора определяется объемом установленных ограничений, периодичностью осуществления контроля за соблюдением и образом жизни поднадзорного в целом, интенсивностью мер воспитательного характера и, наконец, кругом должностных лиц и общественности, исполняющих контрольные и воспитательные функции в отношении поднадзорного. В рамках конкретного режима надзора индивидуализация предупредительной работы начинается с выбора ограничений. По общему правилу любое административное ограничение не должно сужать права поднадзорного в удовлетворении его культурных запросов. В связи с этим какие-либо запрещения посещать культурно-просветительные учреждения явно не соответствуют смыслу административного надзора и не подлежат применению. Административные ограничения в посещении мест массового отдыха могут быть применены лишь в порядке исключения, когда имеются достоверные сведения о намерении поднадзорного использовать их посещение для преступной деятельности. Запрещение пребывания в торговых предприятиях и предприятиях общественного питания, а также на рынках не может носить массового характера и устанавливается при наличии реальных опасений использования поднадзорным посещения этих мест в антиобщественных целях. Другие виды ограничений также должны применяться строго дифференцированно в зависимости от образа жизни поднадзорного. При установлении административного надзора начальник полиции или его заместитель проводит индивидуальную беседу с под41 надзорным, для которой желательно участие родственников поднадзорного. Последующая профилактическая работа с поднадзорным должна строиться по принципу сочетания индивидуального и коллективного воздействия строго в зависимости от поведения и образа жизни. При совершении поднадзорным правонарушения необходимо немедленное реагирование путем индивидуального рассмотрения обстоятельств и мотивов антиобщественного поведения с дальнейшим принятием необходимых профилактических мер. Объяснение поднадзорного в этом случае фиксируется письменно и вместе с другими материалами приобщаются к делу учета. Осуществляя надзор, сотрудники полиции в плане усиления индивидуально-профилактической работы обязаны: – систематически разъяснять профилактическую сущность административного надзора как самому поднадзорному, так и его родственникам; – привлекать для перевоспитания поднадзорного наиболее авторитетных для него родственников, знакомых и других лиц; – оперативно применять предусмотренные законом меры воздействия на них; – изучать организацию воспитательной работы с поднадзорными по месту их работы; – оказывать поднадзорному необходимую помощь в трудоустройстве и решении вопросов семейно-бытового характера и иного плана. В общении с поднадзорными каждый сотрудник полиции обязан проявлять корректность, заинтересованность их судьбой в сочетании с необходимой требовательностью при нарушениях общественного порядка и совершении различных правонарушений. Проверка соблюдения поднадзорными установленных правил и ограничений должна осуществляться в соответствии с составляемым графиком, который корректирует в зависимости от новых сведений о поднадзорных. В каждом конкретном случае производящий проверку сотрудник полиции обязан детально выяснить не только обстоятельства, но и мотив несоблюдения правил и ограничений надзора. 42 По каждому факту привлечения поднадзорного к административной ответственности сотрудник немедленно принимает активные меры воспитательного характера. Как подчеркнул на заседании Совета безопасности в январе 2011 г. министр внутренних дел Российской Федерации Рашид Нургалиев, «уже очевидно, что одного лишь закона об административном надзоре за бывшими заключенными явно недостаточно. Необходима продуманная, хорошо отлаженная система профилактики. Именно Федеральный закон может и должен определить обязанности всем органам исполнительной власти по работе с бывшими зэками». Рашид Нургалиев считает, что без консолидации усилий правоохранительных органов, органов государственной власти решить проблему рецидивов преступности невозможно. По мнению министра, «речь должна идти не только о полицейском административном надзоре за отсидевшими в тюрьме людьми. Бывшим зэкам нужна медицинская, социальная, психологическая помощь. Поэтому целенаправленная социальная опека – одно из главных условий общей профилактики повторной преступности. При участии Федеральной службы исполнения наказаний созданы 199 центров социальной адаптации бывших осужденных»1. Для координации предупредительной работы в целом и осуществления квалифицированного административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, по нашему мнению, целесообразно: – в проект федерального закона, регламентирующего предупреждение преступности, включить создание службы профилактики; – службу участковых уполномоченных полиции подчинить уголовному розыску, что не только значительно повысит эффективность административного надзора, но и значительно улучшит раскрываемость преступлений; – вместо дел административного надзора предусмотреть ведение информационно-профилактических дел, в которых будет сосредоточена вся информация об освобожденном из мест лишения свободы. 1 Фалалеев М. Зона невозврата // Рос. газ. 2011. 30 марта. 43 В.В. Баженов соискатель (Юридический институт, Санкт-Петербург) Правовые основы деятельности Русской православной церкви в пенитенциарных учреждениях Миссионерское служение Русской православной церкви в местах лишения свободы отличается от миссии просто в обществе тем, что оно организуется в условиях строгой изоляции от общества, определено правовыми рамками, ограничено во времени, имеет специфический объект воздействия. Вследствие этого успех тюремной миссии, равно как и выбор форм и методов благовестия, во многом зависит от принятых государством законодательно-нормативных актов, регулирующих религиозную жизнь заключенных, и знания своих законных прав тюремным миссионером и заключенным. Начало попечению о душе заключенных Русской православной церковью в наше время было положено в конце 1980-х годов. Посещение мест заключения священнослужителями в этот период носило эпизодический характер и заключалось в основном в совершении разовых обрядовых действий. Нередко решение вопроса о допуске священнослужителей в исправительные учреждения зависело от воли администрации, вышестоящего руководства, а часто и от настойчивости заключенных. Такое положение дел объяснялось тем, что отношения в сфере религиозного права осужденного на свободу совести и участие религиозных организаций в исправительном процессе начали зарождаться без какой-либо правовой базы, как говорится, явочным порядком. Следует заметить, что официально до конца 1990 г. в силе было Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. «О религиозных объединениях» (с изменениями и дополнениями, внесенными Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 23 июня 1975 г.), которое разрешало по просьбе умирающих или тяжело больных осужденных, находящихся в местах заключения, проведение религиознокультовых обрядов в особо изолированных помещениях1. Постановление лишь декларировало право на свободу совести гражданам Со44 ветской России, но фактически оно не реализовывалось, особенно для заключенных. Справедливости ради надо признать, что Постановление ВЦИК и СНК от 8 апреля 1929 г. начиная примерно с 1989 г. уже практически не выполнялось, в общественном сознании и в государственной политике происходила переоценка взглядов на Русскую православную церковь в сторону признания ее положительной роли в социальном служении, возможности нравственного воздействия на человека, заслуг в истории развития культуры и государства. Эти перемены в стране, в частности, отразились и на отношениях церкви с пенитенциарными учреждениями. С принятием в 1990 г. Закона СССР «О свободе совести и религиозных организациях», а затем Закона РСФСР «О свободе вероисповедания» начался новый этап церковно-государственных отношений. Ситуация изменилась: «Администрация исправительно-трудовых учреждений теперь была обязана обеспечить реализацию права осужденного на свободу совести и наладить необходимое сотрудничество с религиозными организациями»2. В это время в местах лишения свободы отношения между представителями Русской православной церкви и администрацией принимают все более устойчивый характер. Согласовываются организационные вопросы: порядок пропуска священнослужителей в учреждения, время и место встреч с осужденными, строительство храмов, часовен, благоустройство молитвенных комнат, пополнение библиотек духовной литературой, открытие воскресных школ. Складываются направления и формы совместной работы. 19 сентября 1997 г. общество добилось принятия Государственной Думой РФ Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», который упорядочил деятельность религиозных организаций и тем самым в какой-то мере оградил пенитенциарные учреждения от проникновения в них деструктивных сект. Этот Закон остается одним из главных правовых условий совместной деятельности Русской православной церкви и уголовно-исполнительной системы России. Существенность гарантий для осужденных, в отличие от гарантий для свободных граждан, заключается в том, что в местах лишения свободы государство должно само создавать социальные и правовые 45 предпосылки для религиозной деятельности церкви и верующих осужденных, поскольку они не лишены права: первая – на посещение тюрем, вторые – на свободу вероисповедания, но не могут осуществлять его без участия государства. Если государство наделило заключенных правом на свободу вероисповедания, которое они не могут реализовать самостоятельно, то заключенные вправе потребовать от государства создания необходимых условий для реализации ими этого права. Особую роль в установлении свободы вероисповедания в местах лишения свободы играют Основы социальной концепции Русской православной церкви, принятые на Архиерейском соборе 2000 г., которые касаются и вопросов «соработничества» церкви и уголовноисполнительной системы. В разделе IX.2 «Преступность, наказание, исправление» читаем: «Церковь настаивает на необходимости человеческого отношения к подозреваемым, подследственным и гражданам, уличенным в намерении нарушить закон. Жестокое и недостойное обращение с такими людьми способно укрепить их на неправом пути или толкнуть на него. Вот почему лица, не осужденные по законному приговору, даже находясь под стражей, не должны ущемляться в основных правах. Им необходимо гарантировать защиту и непредвзятый суд. Церковью осуждаются пытки и различные формы уничижения подследственных. Даже в целях помощи правоохранительным органам священнослужитель не может нарушать тайну исповеди или иную охраняемую законом тайну (например, тайну усыновления). В своем душепопечении о заблудших и осужденных пастыри, через покаяние узнав сокрытое от следствия и правосудия, руководствуются тайной исповеди. Норма, предполагающая защиту тайны исповеди, содержится в законодательстве многих современных государств, в том числе в Конституции Российской Федерации и российском законе «О свободе совести и о религиозных объединениях». Вместе с тем важно, чтобы лица, находящиеся в местах лишения свободы, не испытывали бесчеловечного обращения, чтобы условия их содержания были такими, при которых их жизнь и здоровье не подвергались бы опасности, а на их нравственное состояние не влиял бы пагубный пример других узников. Для этого государство призвано 46 заботиться о заключенных, и в этом ему должны помогать общество и Церковь. Исполняя свое служение в местах лишения свободы, Церковь должна устроять там храмы и молитвенные комнаты, совершать Таинства и богослужения, проводить пастырские беседы с заключенными, распространять духовную литературу. При этом особенно важен личный контакт с лишенными свободы, включая посещение мест их непосредственного нахождения. Заслуживает всяческого поощрения переписка с осужденными, сбор и передача одежды, лекарственных препаратов и других необходимых вещей. Такая деятельность должна быть направлена не только на облегчение тяжелой участи заключенных душ. Их боль является болью всей Матери-Церкви, которая радуется радостью небесной и «об одном грешнике кающемся» (Лк. 15,10). Возрождение душепопечения о заключенных становится важнейшим направлением пастырского и миссионерского делания, нуждающимся в поддержке и развитии. Желая содействовать преодолению преступности, Церковь взаимодействует с правоохранительными учреждениями. Уважая труд их работников, направленный на защиту граждан и отечества от преступных посягательств, а также на исправление оступившихся, Церковь протягивает им руку помощи. Такая помощь может осуществляться в многообразных совместных воспитательных и просветительских трудах, направленных на профилактику и предотвращение правонарушений, в научной и культурной деятельности, в пастырском окормлении самих сотрудников органов охраны порядка. Взаимодействие Церкви и правоохранительной системы зиждется на основе церковных установлений и специальных договоренностей с руководством соответствующих ведомств...»3. Безусловно, этот фундаментальный, авторитетный документ послужит важным импульсом к успеху тюремной миссии Церкви, изначально ей присущей. Религиозная деятельность в местах лишения свободы, как было отмечено, подлежит регламентации. Рассмотрим те международные правовые акты, которые очерчивают правовое поле права осужденных на свободу вероисповедания. Существует целый комплекс пактов, конвенций, договоров, деклараций и комментариев, посвященных правам лиц, находящихся в 47 заключении. Среди них наиболее значимы Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.), которая провозглашает: «Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных порядков» (ст. 18)4. Международный пакт о гражданских и политических правах принят на 21-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН 16 декабря 1966 г. Ратифицирован Президиумом Верховного Совета СССР 18 сентября 1973 г., вступил в силу для СССР 23 марта 1976 г. В документе указывается: «Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии. Это право включает свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учений» (ст. 18.1); «Свобода исповедовать религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц» (ст. 18.3)5. Минимальные стандартные правила обращения с заключенными, принятые на I Конгрессе ООН по предотвращению преступлений и наказанию преступников, проведенном в Женеве в 1955 г. и утвержденном Экономическим и Социальным Советом ООН резолюцией № 663 от 31 июля 1957 г. и резолюцией № 2076 от 13 мая 1977 г. В разделе «Религия» отмечается: «В пенитенциарных заведениях с достаточным количеством лиц, лишенных свободы, исповедующих одну и ту же религию, должен быть назначен квалифицированный служитель данного культа, или чтобы ему разрешили проводить соответствующие обряды. Если число подобных лиц, лишенных свободы, достаточно большое и налицо соответствующие возможности, такой служитель должен быть назначен на полный рабочий день» (ст. 41.1). 48 Квалифицированный служитель культа, назначенный или допущенный в заведение, должен иметь возможность постоянно осуществлять религиозные обряды и в определенное время периодически посещать лиц, которые исповедуют его религию, для проведения бесед на религиозную тему (ст. 41.2). Лица, лишенные свободы, не должны быть лишены доступа к квалифицированному представителю какого угодно вероисповедания, но, если лицо, лишенное свободы, протестует по поводу посещения священнослужителя, его желание должно быть принято во внимание (ст. 41.3). Всякое лицо, лишенное свободы, должно иметь возможность удовлетворять свои религиозные потребности и через участие в религиозных обрядах в пределах соответствующего заведения, располагающего религиозными книгами его вероисповедания6 (ст. 42). В Европейских правилах о тюрьмах, принятых Комитетом министров Европейского Совета 12 февраля 1987 г., в разделе «Религиозная и моральная поддержка» (ст. 46) записано: «До тех пор, пока это практично, всякому заключенному должно быть позволено удовлетворение своих религиозных, духовных и моральных нужд через посещение служб или встреч, разрешенных в учреждении и должны иметь возможность располагать всеми необходимыми для этой цели книгами или литературой». Если в учреждении содержится достаточное количество заключенных, исповедующих одну и ту же религию, то для работы с ними должен быть назначен и одобрен квалифицированный представитель данной религии. Если условия позволяют, такой служитель должен быть назначен в штат (ст. 47.1). Ему должно быть разрешено проведение постоянных служб и осуществление религиозной деятельности, а также личное посещение заключенных в подходящее время (ст. 47.2). Ни одному заключенному не должно быть отказано в доступе к квалифицированному представителю любой религии. Если заключенные возразят против посещения данного религиозного представителя, то ему не следует разрешать посещение (ст. 47.3)7. Правила ООН о защите лишенных свободы несовершеннолетних, принятые Генеральной ассамблеей ООН 14 декабря 1990 г., в отно49 шении религии указывают, что всякому несовершеннолетнему должно быть разрешено удовлетворение своих нужд на религиозную и духовную жизнь: посещение служб, чтение религиозных книг, пользование аксессуарами религиозного культа. При достаточном количестве несовершеннолетних, исповедующих определенную религию, для них должно быть назначено духовное лицо, чтобы вести постоянные службы и часто посещать этих верующих. Каждый несовершеннолетний должен иметь право на посещение квалифицированным представителем соответствующей религии, которую он исповедует по своему выбору, как и право не участвовать в религиозных службах и свободно отказаться от религиозного просвещения. Итак, международные документы содержат широкий спектр норм по защите прав заключенных, касающихся свободы совести и вероисповедания, хотя юридическая сила международных правовых документов различна. Если Всеобщая декларация прав человека содержит нормы-рекомендации, то пакты как международные договоры – обязательные нормы поведения8. Выполнение обязательств в области прав человека и основных свобод, вытекающих из международных договоров и соглашений, участниками которых являлся СССР, взяли на себя участники Содружества Независимых Государств, подписав 26 мая 1995 г. Конвенцию о правах и основных свободах человека (ратифицирована Федеральным законом от 4 ноября 1995 г. № 163-ФЗ). Участники согласились о нижеследующем: «Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и вероисповедания. Это право включает свободу выбирать свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию и убеждения как индивидуально, так и совместно с другими, отправлять религиозный культ, следовать и выполнять религиозные и ритуальные обряды и действовать в соответствии с ними (ст. 10.1). Свобода исповедовать религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, предусмотренным законом и необходимым в демократическом обществе в интересах государственной и общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или для защиты прав и свобод других лиц» (ст. 10.2)9. 50 Необходимо иметь в виду, что ратификация подписанной Российской Федерацией 28 февраля 1996 г. Европейской конвенции о защите основных прав человека и свобод и протоколов к ней будет означать для нашего государства как члена Совета Европы обязательность соблюдения положений данного документа и других обязательств, связанных с членством в этой международной организации (в частности, получение российскими заключенными права подавать индивидуальные жалобы в Европейский суд по правам человека)10. Приведенные постановления международных правовых актов отражены в российских законах, регламентирующих деятельность религиозных организаций в местах лишения свободы. «Впервые в истории нашей страны в Конституцию (п. 4 ст. 15) включено положение, объявляющее принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации частью ее правовой системы»11. Конечно, права и свободы человека гарантированы международным правом, однако надо учитывать и следующее: «За осужденным признаются права, свободы, предоставленные гражданам, за исключением прав, ограниченных законодательством. От осужденных требуются законопослушание и исполнение обязанностей, установленных законом»12. 1 См.: О религии и Церкви. М., 1976. С. 108. Деятельность религиозных организаций в исправительных учреждениях // Сост. Г.П. Байдаков, В.В. Артамонов и др. М., 1995. С. 55. 3 Основы социальной концепции Русской православной церкви. М., 2000. С. 44–47. 4 См.: Права человека. // Сб. междунар. док. М., 1986. С. 26. 5 Там же. С. 56. 6 Минимальные стандартные правила обращения с заключенными от 30 августа 1955 г. // Международная защита прав и свобод человека: сб. док. М., 1990. С. 299. 7 Серафим (Христов). Миссията на православния пастир сред лишените от свобода в Българии. В. Търново, 1999. С. 36–37. 8 См.: Права человека. С. 5. 9 См.: Протопопов А.О. Институт религии и права. Религия и закон // Сб. правовых актов с коммент.. М., 1996. С. 19–20. 2 51 10 Европейский суд по правам человека был учрежден в 1959 г. Он заседает во Дворце прав человека в Страсбурге; расходы на его содержание несет Совет Европы. Рассматривает дела, поступившие против государств, ратифицировавших Протокол № 9 на 31 декабря 1998 г. Это 24 государства, в том числе Россия. В отношении тех стран, которые не ратифицировали Протокол № 9, Судом принят специальный Регламент «А», по которому рассматриваются дела в отношении этих государств. См.: Горшкова С.А. Европейский суд по правам человека, М., 1999. С. 2–3, 7. 11 Российское законодательство о свободе совести в 80–90-х годах XX в. / Проблемы реализации Федерального закона «О свободе совести и религиозных объединениях»: материалы Всерос. семинара-совещания (Москва 23–25 нояб. 1998 г.). М., 1999. С. 50. 12 Калинин В. Новый Уголовно-исполнительский кодекс о праве осужденных на свободу совести и вероисповедания // Журн. Моск. Патриархии. 1997. № 5. С. 77. 52 М.В. Бебякин, соискатель (Юридический институт, г. Санкт-Петербург) Становление и развитие уголовно-исполнительной системы России 27 февраля 1879 г. (12 марта по новому стилю) в России было создано Главное тюремное управление, в состав которого входила и Тюремная инспекция. Это был совершенно новый пенитенциарный институт, не имеющий аналогов в зарубежной тюремной практике. В 1895 г. Главное тюремное управление было передано в ведение Министерства юстиции и находилось под его юрисдикцией вплоть до 1922 г. С установлением советской власти орган управления местами заключения неоднократно преобразовывался: сначала в отдел Тюремного управления; затем (1918 г.) в тюремную коллегию в составе представителей наркоматов труда, народного просвещения и общественного призрения при Наркомате юстиции, затем был переподчинен совету народных судей и т. д. Следует отметить, что в состав Наркомата юстиции в 1918 г. были переданы и все военные тюрьмы. Согласно Постановлению Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) и Совета народных комиссаров (СНК) от 31 декабря 1930 г. «О мероприятиях, вытекающих из ликвидации Наркомата внутренних дел (НКВД) РСФСР и наркоматов внутренних дел автономных республик» на Наркомат юстиции РСФСР возлагалось общее руководство исправительно-трудовой политикой и законодательством, организация и руководство местами лишения свободы. В составе Наркомата юстиции вновь было образовано Главное управление исправительнотрудовыми учреждениями. В 1934 г. постановлением ВЦИК и СНК СССР от 27 октября исправительно-трудовые учреждения передаются в состав НКВД СССР. В марте 1953 г. места заключения (кроме тех, где содержатся политические) вновь передаются Министерству юстиции, но спустя год их возвращают в состав МВД. 53 В 80-е годы к реформированию уголовно-исполнительной системы (УИС) постоянно проявляют интерес международное сообщество и мировая общественность, которые достаточно долго и активно добивались не только изменения системы исполнения уголовных наказаний, но и введения мировых стандартов обращения с заключенными и осужденными. Принятие в 1996 г. Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации служит основанием для современной правовой базы исполнения наказаний, обращение с осужденными должно соответствовать международным стандартам; дело остается за реальным воплощением прогрессивных законоположений в жизнь. 8 октября 1997 г. издан Указ Президента Российской Федерации «О реформировании уголовно-исполнительной системы Министерства внутренних дел Российской Федерации». С принятием 30 октября 1998 г. Правительством Российской Федерации Постановления № 1254 «Вопросы уголовноисполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации» процесс перехода системы исполнения уголовных наказаний из МВД России в Минюст России практически завершился. Система исполнения наказаний перешла в Министерство юстиции без всяких потрясений и катаклизмов, которые ей предрекали. Сегодня процесс реформирования системы получил свое дальнейшее развитие. Наряду с уже принятыми документами подготовлен и ждет одобрения Государственной Думы и Совета Федерации Закон «О прохождении службы в органах Министерства юстиции Российской Федерации», ряд других документов, направленных на дальнейшее оздоровление обстановки в уголовно-исполнительной системе. Что же сегодня представляет собой уголовно-исполнительная система России? По состоянию на 1 января 2011 г. в учреждениях УИС содержалось 819,2 тыс. человек (– 44,9 тыс. человек к началу года), в том числе: в 755 исправительных колониях (ИК) отбывало наказание 694,5 тыс. человек (– 29,6 тыс. человек); в 160 колониях-поселениях отбывало наказание 49,3 тыс. человек (– 3,2 тыс. человек); в 5 ИК для осужденных к пожизненному лишению свободы отбывало наказание 1739 человек (+ 14 человек); в 228 следственных изоляторах и 165 помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов при колониях, содержалось 118,9 тыс. человек (– 12,4 тыс. человек); в 54 7 тюрьмах отбывало наказание 1,8 тыс. человек (– 1010 человек); в 62 воспитательных колониях для несовершеннолетних находилось 4 тыс. человек (– 1,9 тыс. человек). В учреждениях содержится 66,4 тыс. женщин (– 3,0 тыс. человек), в том числе 55,4 тыс. осужденных, содержащихся в ИК, и 10,9 тыс. чел., в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, при женских колониях имеется 13 домов ребенка, в которых проживает 863 малыша1. Медицинское обслуживание осужденных и подследственных обеспечивают 133 больницы различного профиля, а также медицинские части или здравпункты в каждом учреждении, 59 лечебных исправительных учреждений для больных туберкулезом, 9 лечебных исправительных учреждений для больных наркоманией. В состав УИС также входят: 2467 уголовно-исполнительных инспекций, в которых состоят на учете 491,9 тыс. человек, осужденных к наказаниям, не связанным с лишением свободы; 182 государственных унитарных предприятий исправительных учреждений, 551 центр трудовой адаптации осужденных, 49 лечебно-, 46 учебно-производственных мастерских. При исправительных и воспитательных колониях функционируют 319 вечерних общеобразовательных школ и 546 учебноконсультационных пунктов, 339 профессионально-технических училищ, действуют 523 храма, 705 молитвенных комнат. 14 октября 2010 г. распоряжением Правительства Российской Федерации № 1772-р была утверждена Концепция развития УИС до 2020 года, в соответствии с которой реформирование учреждений и органов, исполняющих наказания в виде лишения свободы, предполагает: – изменение видов исправительных учреждений для содержания осужденных в местах лишения свободы с фактическим прекращением их коллективного содержания, постоянного пребывания осужденных в состоянии стресса, обусловленного необходимостью лавирования между требованиями администрации и основной массы осужденных; – создание правовых и организационных условий для замены существующей системы исправительных учреждений на 2 основных вида: тюрьмы (общего, усиленного и особого режимов) и колонии-поселения (с обычным и усиленным наблюдением) при сохранении учреждений, созданных для выполнения специальных задач, – лечебно55 исправительных и лечебно-профилактических. Преобразование воспитательных колоний для несовершеннолетних в воспитательные центры для лиц, совершивших преступление в несовершеннолетнем возрасте; – разработку основанных на стандартах Европейских пенитенциарных правил моделей тюрьмы и колонии-поселения с учетом требований безопасности общества и персонала уголовно-исполнительной системы, а также необходимости реализации целей исправления осужденных; – разработку технической документации, финансово-экономического обоснования, архитектурных проектов тюремных зданий, отвечающих требованиям европейских стандартов; – раздельное содержание осужденных к лишению свободы, способных к ресоциализации с учетом тяжести и общественной опасности совершенных ими преступлений, сведений об их личности, поведения в местах лишения свободы, отношения к совершенному преступлению, с одной стороны, и осужденных, совершивших особо тяжкие преступления, прочно усвоивших и распространяющих элементы поведения криминальной среды, с другой стороны. Концепция нацеливает на существенное развитие системы наказаний, альтернативных лишению свободы. Современная политика в области уголовного правосудия предполагает увеличение к 2020 г. общей численности лиц, осужденных к наказаниям, не связанным с изоляцией осужденного от общества, на 200 тыс. человек за счет применения ограничения свободы и других видов наказаний, увеличения количества санкций, предусматривающих наказания, не связанные с изоляцией от общества, и расширения практики назначения данных наказаний судами. Эффективное применение наказаний, альтернативных лишению свободы, в отношении лиц, совершивших преступления небольшой и средней тяжести, должно обеспечивать защиту общества от преступника, снижение уровня криминализации общества, разобщение преступного сообщества, снижение численности лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы. С целью обеспечения эффективного контроля за исполнением осужденным обязанностей и ограничений предполагается использование аудиовизуальных, электронных и иных технических средств надзора и контроля, автоматизированного компьютерного учета осужденных, 56 внедрение в практику работы учреждений, исполняющих наказания, не связанные с изоляцией осужденных от общества, программы психологической коррекции личности и изменения поведения. Для достижения указанной цели предполагается: – совершенствовать национальное законодательство в области исполнения наказаний, не связанных с изоляцией осужденных от общества, расширять их перечень за счет введения новых видов наказаний, дополнить основания применения существующих альтернативных наказаний – исправительных и обязательных работ; – придать работе уголовно-исполнительных инспекций социальную направленность с акцентом на вовлечение осужденных в трудовую деятельность, приобретение профессии или переквалификацию, активизацию сотрудничества со структурами гражданского общества, способными оказать позитивное гуманитарное воздействие на осужденных, оптимизацию социальной, психологической и воспитательной работы с осужденными; – привлечь органы местного самоуправления, занятости населения, образования и здравоохранения, общественности, реабилитационных центров и иных организаций к процессу социальной адаптации и исправлению осужденных. В связи с расширением правоприменительной практики судов по назначению наказаний, альтернативных лишению свободы, дальнейшей гуманизацией уголовных наказаний, предполагаемой передачей в уголовно-исполнительную систему полномочий по осуществлению контроля за условно-досрочно освобожденными из мест лишения свободы прогнозируется увеличение численности лиц, состоящих на учете в уголовно-исполнительных инспекциях. В этих условиях необходимо принять меры по формированию качественно новых учреждений, способных эффективно исполнять наказания, не связанные с изоляцией осужденного от общества. Для достижения указанных целей предусматривается реализация следующих мер: – разработка законодательных и иных нормативных правовых актов Российской Федерации, предусматривающих возложение на уголовно-исполнительные инспекции полномочий по контролю за условно-досрочно освобожденными лицами. При разработке таких 57 нормативных правовых актов необходимо учесть вопросы оказания социальной помощи условно-досрочно освобождаемым лицам; – оптимизация структуры уголовно-исполнительных инспекций, создание таких инспекций в районных и городских административнотерриториальных образованиях, где они в настоящее время отсутствуют, организация опорных пунктов уголовно-исполнительных инспекций в отдаленных населенных пунктах, где проживает более 45 осужденных без изоляции от общества. В целях обеспечения эффективного исполнения альтернативных наказаний, не связанных с изоляцией осужденного от общества, и контроля за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, необходимы: – закрепление норматива штатной численности уголовно-исполнительных инспекций и доведения его до 2,1 % среднегодовой численности осужденных, состоящих на учете в уголовно-исполнительных инспекциях; – обеспечение и внедрение в деятельность уголовно-исполнительных инспекций телекоммуникационных технологий, электронного документооборота и ведения электронных личных дел осужденных, создание единой базы учета осужденных к наказаниям, не связанным с изоляцией от общества; – обеспечение уголовно-исполнительных инспекций аудиовизуальными, электронными и иными техническими средствами надзора и контроля в целях эффективного контроля за осужденными без изоляции от общества; – придание социальной направленности работе уголовноисполнительных инспекций, предусматривающей ресоциализацию, формирование правопослушного поведения осужденных без изоляции от общества; – улучшение материально-технического обеспечения уголовноисполнительных инспекций, в том числе собственными помещениями. 1 См.: http://www.fsin.su 58 С.П. Брыляков, адъюнкт (Академия ФСИН России) Особенности предварительной проверки сообщений о преступлениях, совершенных осужденными в учреждениях, исполняющих наказание в виде лишения свободы Для установления наличия либо отсутствия основания для возбуждения уголовного дела УПК РФ предусмотрена проверка поступившего сообщения о преступлении. Предварительная проверка – это основанная на законе и подзаконных актах деятельность уполномоченных уголовнопроцессуальным законодательством компетентных государственных органов и должностных лиц, направленная на сбор дополнительных сведений (материалов), характеризующих проверяемое событие, которые необходимы для принятия законного и обоснованного процессуального решения по поступившему заявлению или сообщению о преступлении1. В юридической литературе встречаются различные варианты названия деятельности в стадии возбуждения уголовного дела. Одни авторы используют формулировку «предварительная проверка», другие процессуалисты именуют первоначальную деятельность на стадии возбуждения уголовного дела доследственной проверкой, проверкой заявлений и сообщений о преступлениях, рассмотрением сообщений о преступлениях. Несмотря на многообразие подходов авторов к определению данной деятельности, эти различия носят исключительно терминологический характер и не меняют ее сути. На наш взгляд, термин «предварительная проверка» вполне отвечает назначению данной деятельности. Деятельность участников уголовного процесса в стадии возбуждения уголовного дела носит процессуальный характер, в ходе нее возникают соответствующие правоотношения2. Полагаем, что о ней можно говорить с момента появления законного повода для возбуждения уголовного дела. При этом нельзя отрицать, что при предварительной проверке производятся действия, регулируемые иными пра59 вовыми нормами. На начальном этапе проверки сообщения о преступлении необходимо применять административные полномочия, в частности на территории ИУ могут быть применены меры, предусмотренные УИК РФ, а также ведомственными нормативными актами. Применение не только процессуальных средств проверки вполне отвечает задачам стадии возбуждения уголовного дела. В связи с чем представляется неверным утверждение Т.С. Симоновой: «Деятельность в стадии возбуждения уголовного дела может быть лишь уголовно-процессуальной, и только на основе результатов уголовнопроцессуальной деятельности может приниматься решение о возбуждении уголовного дела3. Законодатель, указав в ч. 1 ст. 144 УПК РФ на обязательность проверки каждого сообщения о преступлении, на наш взгляд, включает в нее не только собирание новой информации, но и анализ поступившей, так как ее может быть достаточно для принятия решения о возбуждении уголовного дела (заявление о грабеже, разбое и др.). Изучение уголовных дел, возбужденных по преступлениям, совершенным в исправительных учреждениях, показало, что предварительная проверка проводится практически в 100 % случаев. Было изучено 121 уголовное дело, из которых 1 возбуждено без производства предварительной проверки. Однако на наш взгляд, в ряде случаев решение о возбуждении уголовного дела необходимо принимать незамедлительно, после поступления законного повода. К таким случаям в ИУ относятся: обнаружение трупа с признаками насильственной смерти; побег, совершенный с использованием технических средств; захват заложников; массовые беспорядки. В качестве особенностей производства предварительной проверки сообщений о преступлениях, совершенных на территории исправительных учреждений, можно выделить следующие. 1. Проверка сообщений о преступлениях, совершенных на территории исправительных учреждений, может проводиться либо сотрудником ИУ, которому производство такой проверки поручено начальником учреждения (таким сотрудником, как правило, является оперуполномоченный ИУ)., либо следователь (дознаватель), к подследственности которого отнесено преступление, сообщение о кото60 ром проверяется. Субъект проверки определяется исходя из комплекса факторов, главным из которых является наличие у следователя (дознавателя) реальной возможности приступить к предварительной проверке. Если такой возможности нет, то проверку проводит сотрудник ИУ. 2. Предварительную проверку в учреждениях, исполняющих наказания, затрудняют ряд объективных и субъективных факторов4. К числу основных объективных факторов относятся: 1) закрытый характер учреждений, исполняющих наказание; 2) ограниченная территория учреждений и значительная концентрация в них осужденных; 3) отдаленность и труднодоступность некоторых учреждений; 4) микросреда осужденных; 5) отрицательное воздействие со стороны лиц, совершивших преступление, на других участников уголовного процесса; 6) наличие у многих осужденных опыта совершения и сокрытия преступлений. Субъективные факторы обусловлены преимущественно психологическими особенностями личности осужденных, которые заключаются в присущем многим из них комплексе отрицательных психосоциальных черт, что влечет за собой противодействие со стороны осужденных (как активное так и пассивное)5. Сотрудники исправительных учреждений отмечают следующие способы противодействия осужденных в ходе проверки сообщений о преступлениях (проинтервьюировано 130 сотрудников ФСИН России): отказ от дачи объяснений – 65 %; дача заведомо ложных объяснений – 58; уничтожение предметов и документов, имеющих значение для установления основания возбуждения уголовного дела, – 25; физическое и психическое давление на осужденных, сотрудничающих с администрацией ИУ, – 31; отказ подписывать процессуальные документы – 20; отказ выполнять законные требования сотрудников ИУ (например, прохождение освидетельствования) – 23,3 %. 3. УПК РФ предусматривает, что в случаях, не терпящих отлагательства, возможно до возбуждения уголовного дела произвести следующие следственные действия: осмотр места происшествия (ч. 2 ст. 176 УПК РФ); осмотр трупа (ч. 4 ст. 178 УПК РФ); освидетельствование (ч. 1 ст. 179 УПК РФ). 61 В связи с производством следственных действий на территории исправительных учреждений возникает проблема подбора понятых. В качестве понятых на территории исправительного учреждения могут быть привлечены: а) аттестованные сотрудники ИУ (кроме руководства и оперативного состава). (УПК РФ содержит запрет на привлечение в качестве понятых только работников, которые наделены полномочиями по осуществлению оперативно-розыскной деятельности и (или) предварительного расследования); б) вольнонаемный персонал6; в) осужденные, отбывающие наказание (кроме воспитательных колоний); г) лица, прибывшие на длительное свидание с осужденными. Все эти лица так или иначе зависят от начальника ИУ, что может свидетельствовать об их заинтересованности (хотя бы опосредованной). По этой причине привлечение в качестве понятых аттестованных сотрудников и лиц из вольнонаемного персонала могут поставить под сомнение в последующих стадиях уголовного процесса результаты следственного действия. Присутствие при осмотре места происшествия и осмотре трупа в качестве понятых осужденных и лиц, прибывших к ним на свидание, впоследствии может отрицательно сказаться на производстве расследования уголовного дела7. Мнение практических работников по поводу привлечения понятых к производству следственных действий на территории исправительных учреждений выразились в следующих данных. За привлечение в качестве понятых вольнонаемного персонала высказались 36,67% респондентов, 18,33 – предлагают привлекать положительно характеризующихся осужденных, 15 – любых осужденных, 10 – аттестованных сотрудников, а 20 % указали на то, что на территории ИУ необходимо проводить следственные действия без участия понятых. Полагаем, что с учетом особенностей производства следственных действий на территории ИУ, а также сложности привлечения в качестве понятых незаинтересованных лиц необходимо в УПК РФ предусмотреть производство следственных действий на территории ИУ без участия понятых, с обязательным использованием видеофиксации производства следственного действия8. 62 4. Главной особенностью предварительной проверки сообщений о преступлениях, совершенных в ИУ, является то, что с целью установления основания для возбуждения уголовного дела в УИС могут производиться режимные мероприятия. Режимные мероприятия – это совокупность принудительных действий, предусмотренных законом и реализуемых администрацией исправительного учреждения в целях создания условий для обеспечения правопорядка и законности, безопасности осужденных, а также персонала, должностных лиц и граждан, находящихся на территории исправительного учреждения, прилегающих к нему территориях, на которых установлены режимные требования, для обнаружения запрещенных вещей и предметов, пресечения их поступления к осужденным, предупреждения и раскрытия преступлений9. Изучение уголовных дел показало, что режимные мероприятия проводились до возбуждения уголовного дела в 54,1 % случаях. При этом выявлено, что режимные мероприятия могут проводиться как до появления повода для возбуждения уголовного дела (то есть с непосредственными целями), так и после (с целью способствовать установлению оснований для принятия решения в стадии возбуждения уголовного дела). Независимо от того, с какой целью проводились режимные мероприятия, их результаты могут быть использованы при принятии решения о возбуждении уголовного дела. Так как указанные мероприятия производятся в рамках административных полномочий сотрудников исправительного учреждения, полагаем, что это не препятствует их использованию как в стадии возбуждения уголовного дела, так и в последующих стадиях уголовного процесса в качестве доказательств (иные документы, вещественные доказательства). Таким образом, сотрудникам органов следствия (дознания), производящим предварительную проверку сообщений о преступлениях, совершенных осужденными в учреждениях, исполняющих наказания в виде лишения свободы, необходимо учитывать перечисленные выше особенности такой проверки. Это позволит производить предварительную проверку более эффективно и быстро, что, в свою очередь, положительно скажется на профилактике и 63 предупреждении преступлений на территории исправительных учреждений. 1 Шурухнов Н.Г. Предварительная проверка заявлений и сообщений о преступлениях. М., 1985. С. 11. 2 Михайленко А.Р. Возбуждение уголовного дела в советском уголовном процессе. Саратов. 1975. С.10.; Диваев, А.Б. Установление основания для возбуждения уголовного дела о хищениях: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2005. С. 10. 3 Симонова Т.С. Проверка повода и установление основания для возбуждения уголовного дела: дис. … канд. юрид. наук. Барнаул, 2007. С. 20–21. 4 См., напр.: Петуховский М.А. Дознание и предварительное следствие в исправительно-трудовых учреждениях. М., 1979. С. 3–47; Халявин А.П. Расследование преступлений в ИТУ с использованием оперативно-розыскных данных: учеб. пособие. Рязань, 1979. С. 6–17; Шурухнов Н.Г. Расследование преступлений, совершаемых осужденными в исправительно-трудовых учреждениях. М., 1992. С. 19–69; Шаталов А.С. и др. Особенности производства предварительного расследования по делам о преступлениях, совершаемых в учреждениях УИС: монография / А.С. Шаталов, А.А. Крымов, А.Т. Валеев [и др.]. Вологда, 2007. С. 7–24. 5 См.: Организация, техника, тактика расследования преступлений в учреждениях, исполняющих наказания: учебник / под ред. В.В. Кулькова. Рязань, 1996. С. 13–18. 6 См. напр.: Халявин А.П. Расследование преступлений в ИТУ с использованием оперативно-розыскных данных: учеб. пособие. Рязань, 1979. С. 32. 7 Подробнее об этом см.: Особенности производства предварительного расследования по делам о преступлениях, совершаемых в учреждениях УИС: монография / А.С. Шаталов, А.А. Крымов, А.Т. Валеев [и др.]. Вологда, 2007. С. 43–45. 8 См.: Бирмамитова С.А., Новикова Л.В. Понятой как участник уголовного процесса при производстве следственных действий в исправительных учреждениях // Уголовное судопроизводство: проблемы теории, нормотворчества и правоприменения: cб. науч. тр.. Рязань, 2009. Вып. 4. С. 41. 9 См.: Аверкин С.Д. Использование результатов режимных мероприятий (досмотра и обыска), проводимых в исправительных учреждениях, в расследовании преступлений: дис. … канд. юрид. наук. М., 2009. С. 10. 64 М.В. Бузина, адъюнкт ФПНПК (Академия ФСИН России) Испытательный срок как общеправовая категория и ее использование в уголовном законодательстве Если бы я был царь, я бы издал закон, что писатель, который употребит слово, значения которого он не может объяснить, лишается права писать и получает 100 ударов розог. Л. Н. Толстой Право как регулятор общественных отношений за многовековое существование, создало целую систему специальных понятий (юридическая терминология). Развитие общества – необходимое условие развития права, и это обусловливает систематическую потребность в эволюции правового понятийного аппарата. С течением времени отдельные явления теряют свою актуальность и становятся предметом ретроспективного изучения. Другие, напротив, приобретают все большую актуальность и нуждаются в дополнительном научно-теоретическом обосновании. Одним из таких явлений, по нашему мнению, может быть существующий в отечественном и зарубежном законодательстве институт испытания. В различных отраслях права он может иметь разные названия: «испытательный срок», «испытание», «период испытания», однако смысл и содержание от этого практически не меняется. Испытательный срок вне уголовно-правовых (ст. 73, 74 УК РФ) и уголовно-исполнительных (ст. 188–189 УИК РФ) отношений довольно широко используется при регулировании трудовых (ст. 70, 71 ТК РФ) и служебных правоотношений1. Это обстоятельство дает нам основание проанализировать сходства и различия теоретических и практических аспектов применения данного правового понятия в отечественном законодательстве. Следует обратить внимание на то, что в специальной литературе испытательный срок как универсальная категория ранее не рассмат65 ривался. Тем не менее анализ определений испытательного срока, приводимых в разной юридической справочной литературе, показывает, что большинство авторов, раскрывая содержание этого понятия, демонстрируют две тенденции, рассматривая этот правовой институт: 1) как единственный, без указания на наличие его в других отраслях права2; 2) в обоих контекстах (уголовно-правовом и трудовом), пытаясь акцентировать внимание на их существенных различиях3. Оба подхода свидетельствуют о потенциальной возможности формулирования единого (универсального) понятия «испытательный срок» для отечественного законодательства. Испытательный срок в уголовном законодательстве является обязательным условием применения мер уголовно-правового характера, не связанных с изоляцией осужденного от общества. В качестве доктринального уголовно-правового понятия испытательный срок применяется при условном осуждении. Кроме того, необходимо отметить, что при реализации других мер освобождения от уголовной ответственности и наказания осужденные могут фактически находиться в режиме испытания. Закон не называет данный период испытательным сроком, но без его установления реализация данных институтов невозможна. Так, при условно-досрочном освобождении (ст. 79 УК РФ) срок испытания равен сроку наказания, от отбывания которого осужденный освобожден условно-досрочно, а при исполнении отсрочки, применяемой к беременным женщинам и женщинам, имеющим ребенка в возрасте до четырнадцати лет, и к мужчинам, имеющим ребенка в возрасте до четырнадцати лет и являющимся единственным родителем (ст. 82 УК РФ), срок испытания равен сроку предоставленной отсрочки. Испытательный срок при условном осуждении устанавливается судом исходя из вида и размера наказания (ч. 3 ст. 73 УК РФ). При фактическом сроке испытания его размер зависит от возраста ребенка (ч. 1 ст. 82 УК РФ) или неотбытой части наказания (ч. 1 ст. 79 УК РФ). Если в течение назначенного или установленного судом испытательного срока лицо своим поведением не сможет доказать своего 66 исправления (в данном случае закон не требует обязательного совершения преступления), суд вправе либо продлить режим испытания, либо отменить его, заменив реальным отбыванием наказания. Осужденный, выполнивший предписание суда, считается успешно прошедшим испытание. Конечным результатом может быть наступление определенных благоприятных последствий – прекращение наказания и (или) погашение судимости. Испытательный срок устанавливается трудовым законодательством только в предусмотренных законом случаях (ст. 70 ТК РФ), что позволяет отдельным авторам утверждать, что оно носит не обязательный характер4. С такого рода утверждением трудно согласиться. Необязательный характер обусловлен указанием в законе на то, что он может устанавливаться только «по соглашению сторон»5. Закон также определяет категории лиц, которым испытание не применяется (ч. 4 ст. 70 ТК РФ). Этот перечень не является исчерпывающим, следовательно, в него могут быть включены и другие лица, если это не противоречит действующему законодательству6. Полагаем, что приведенные аргументы свидетельствуют о необходимости обязательного применения испытательного срока. В подтверждение можно привести примеры установления испытательного срока в служебном законодательстве. Испытание устанавливается независимо от квалификации и опыта принимаемого на работу сотрудника. Оно определяет его профессиональную пригодность и создает условия, при которых работодатель может определить уровень подготовленности работника7. И.А. Уваров предложил классифицировать сотрудников уголовно-исполнительной системы (признавать субъектами пенитенциарной профилактики) в зависимости от уровня их профессиональной компетенции8. В УИС, как и в других правоохранительных органах, важно установить способность лица решать возложенные на него задачи. На это обстоятельство обращал внимание и Президент Российской Федерации Д.А. Медведев, предлагая свое видение Закона «О полиции»9. По нашему убеждению, соответствие сотрудника и осужденного определенным критериям – соответственно компетентности и исправлению дает основания полагать, что, по сути, речь идет об одном 67 и том же явлении, разделенных спецификой конкретных правоотношений. Не ставя под сомнение отраслевой принадлежности конкретных правоотношений, мы считаем допустимым говорить об общеправовом (межотраслевом) понятии испытательного срока. Подводя итог сравнительно-правового анализа применения испытательного срока в различных отраслях права, необходимо отметить: 1. Во всех случаях испытательный срок решает одну и ту же задачу – установить наличие положительных качеств у лица, которое по тем или иным причинам находится в сфере определенных правоотношений в качестве испытуемого. Разница заключается лишь в том, что в уголовно-правовых и уголовно-исполнительных правоотношениях осужденный должен доказать возможность достижения целей наказания без реального его исполнения, а в трудовых и служебных – свою компетентность (способность выполнять возложенные на него обязанности). 2. Во всех отраслях права законодатель исходит из того, что данный срок предоставляется органу, исполняющему наказание, или организации (работодателю) для того, чтобы иметь реальную возможность максимально объективно оценить личностные качества испытуемого. 3. Применение испытательного срока является естественным этапом реализации определенных правоотношений, как правило, начальным. Исключение может составлять лишь условно-досрочное освобождение, где испытательный срок является заключительным этапом исправительного воздействия. 4. И трудовое, и уголовно-исполнительное законодательство предусматривает, что во время действия испытательного срока (режима испытания) могут быть применяемы и иные дополнительные условия (обязанности), позволяющие объективизировать деятельность испытуемого в получении положительного для него результата: прекращение, полное или частичное сокращение, продление испытательного срока. 5. Возможность для лица, подвергавшегося испытанию, по тем или иным причинам не согласного с решением субъекта контроля за соблюдением режима испытания (уполномоченным принимать 68 такое решение), обжаловать его в суде или иных контролирующих органах. Таким образом, проведенный сравнительно-правовой анализ позволяет сформулировать общеправовое понятие испытательного срока, под которым следует понимать период, устанавливаемый в соответствии с действующим законодательством как необходимый для установления соответствия испытуемого лица определенным критериям (требованиям). 1 См.: О государственной гражданской службе Российской Федерации: Федеральный закон от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ. Ст. 27; О службе в таможенных органах Российской Федерации: Федеральный закон от 21 июля 1997 г. № 114-ФЗ. Ст. 9; Об утверждении Положения о службе в органах внутренних дел Российской Федерации и текста Присяги сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации: Постановление Верховного Суда РФ от 23 декабря 1992 г. № 4202-1. Ст. 12. 2 См., напр.: Баранов А., Марфицин П. Словарь основных уголовноправовых понятий и терминов. М., 2001. С. 89; Экономика и право: словарьсправочник / авт.-сост. Л.П. Кураков, В.Л. Кураков, А.Л. Кураков. М., 2004. С. 93; Российская энциклопедия по охране труда: в 3 т. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2007. Т. 1: А-К. С. 251; Райзберг Б. А., Лозовский Л. Ш., Стародубцева Е. Б. Современный экономический словарь. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2007. С. 177. 3 См.: Большой юридический словарь. 3-е изд., перераб. и доп. / под ред. А.Я. Сухарева. М., 2007. С. 245. 4 См.: Жернаков В. С испытательным сроком // Хозяйство и право. 1985. № 2. С. 57; Ванюхин В.Н. Испытательной срок при приеме на работу // Трудовые споры. 2008. № 4. С. 64. 5 Полянина А. Нюансы испытательного срока // Трудовое право. 2008. № 3 (97). С. 71–76. 6 См.: Бриллиантова Н.А. Особенности установления испытательного срока // Трудовые споры. 2007. № 2. С. 18. 7 Савушкин С.М. Порядок прохождения испытательного срока в УИС // Реформа уголовно-исполнительной системы Российской Федерации: сб. материалов межвуз. науч.-практ. конф., (27 ноября 2008 г.), в 2 ч. Ч. 2. Рязань, 2009. С. 120–126. 8 См.: Уваров И.А. Формирование профессиональной компетенции у сотрудников исправительных учреждений как субъектов пенитенциарной профилактики // Человек: преступление и наказание: науч. журн. / Акад. ФСИН России. 2007. № 3. С. 19. 9 Медведев Д.А.: Рассчитываю на конструктивную дискуссию по проекту закона «О полиции» // Рос. газ. 2010. 9 авг. 69 А.Н. Бурчихин (Академия ФСИН России) Социальная адаптация лиц, освободившихся условно-досрочно Современная преступность такова, что ее уровень, состояние и динамика представляют собой реальную угрозу, нанося существенный вред охраняемым уголовным законом интересам и свободам личности, общества и государства, чему в немалой степени способствует и растущее с каждым годом число условно-досрочно освобождаемых от отбывания наказания. В этих условиях обращает на себя внимание увеличение преступлений, совершаемых условно-досрочно освобожденными, число которых за последние несколько лет выросло более чем в два раза. Преступность лиц, условно-досрочно освобожденных, можно назвать своеобразным видом общей преступности, а также подвидом рецидивной постпенитенциарной преступности. В России ежегодно из мест лишения свободы освобождается в среднем до 300 тыс. человек, 50 % из которых условно-досрочно1. В 2010 г. количество освобожденных по УДО составило около 48 % (то есть около 130–140 тыс. человек), каждый второй осужденный вышел на свободу2. В настоящее время ФСИН России уделяет особое внимание разработке новых форм работы с осужденными, направленных на создание стимулов для активной социальной адаптации, – так называемых социальных лифтов. Их цель – дать возможность осужденному выработать линию поведения, которая гарантировала бы возможность смягчения меры наказания вплоть до условно-досрочного освобождения. Как отмечаеи А. Реймер: «В 2010 г. через систему «социальных лифтов» прошли более 79 тысяч осужденных. Апробирование показало, что наличие четких критериев оценки побудило почти 80 % аттестуемых встать на путь исправления. В 2011 г. этот эксперимент будет распространен на все учреждения уголовно-исполнительной системы»3. Правильное применение УДО должно способствовать не увеличению рецидива, а окончательному исправлению условно-досрочно освобожденных вне рамок реального исполнения наказания. 70 Следует отметить, что причины повторного совершения преступлений лицами, освобожденными условно-досрочно, кроются не только в неправильном определении степени их исправления и вследствие этого необоснованном освобождении, но и в слабом контроле государства за поведением условно-досрочно освобожденных, то есть за тем, как лицо соблюдает условия освобождения и исполняет возложенные на него судом обязанности. Именно поэтому уровень рецидива преступлений со стороны этих лиц зависит от характера законодательного регулирования их поведения в период неотбытой части наказания. При этом правильная организация контроля за поведением условно-досрочно освобожденных должна помочь им в скорейшем восстановлении статуса свободного полноправного члена общества. Совершение условно-досрочно освобожденным новых преступлений свидетельствует о том, что контроль за его поведением осуществлялся неэффективно. Причинами рецидива являются следующие обстоятельства: – неудовлетворительная работа исправительных учреждений в подготовке осужденных к освобождению; – отсутствие у условно-досрочно освобожденных на свободе полезных социальных связей и нормальных жилищно-бытовых условий; – миграционные процессы освобожденных, в результате чего осуществление контроля и надзора за их поведением становится крайне затруднительным; – отступление от требований закона в деятельности судей при решении вопроса о применении условно-досрочного освобождения и отсутствие прокурорского надзора за деятельностью исправительных учреждений и судов при применении условно-досрочного освобождения; – «свободное время» условно-досрочно освобожденных как криминогенный фактор. Государству и обществу не безразлично, как будет проживать лицо после условно-досрочного освобождения, поэтому в законодательстве установлены, с одной стороны, меры социальной и иной помощи освобожденным, с другой – принудительные меры контроля за их поведением. Государство оказывает помощь в рамках имеющихся у него экономических возможностей. Кроме того, есть приоритетные социальные группы, которым необходимо помогать в большем объе71 ме (пенсионеры, многодетные семьи и т. д.). Безразличие может обернуться новыми преступлениями, жертвами, экономическими и нравственными потерями. В нашем государстве отсутствует какая-либо стройная система социальной адаптации осужденных. Принимаемые государством меры и решения носят эпизодический, а порой и чисто декларативный характер и в большинстве своем не имеют реального финансирования и единого государственного координирующего центра. Как правило, решение проблемы социальной адаптации осужденных государство пытается переложить на субъекты Федерации либо разного рода общественные формирования. Вместе с тем ситуация относительно высокого уровня рецидивной преступности диктует органам государственной власти проведение более целенаправленных и последовательных действий в решении вопросов социальной адаптации бывших осужденных. Сегодня осужденные фактически оказываются в ситуации, из которой нет выхода. В местах лишения свободы находится немало тех, кто утратил родственные связи или воспитывался в детских домах, интернатах. После освобождения они никому не нужны, им негде жить и работать. «В силу этого одни становятся лицами без определенного места жительства (бомжами), другие сознательно идут на совершение преступлений под влиянием сложившихся обстоятельств. Поскольку государство не решает проблем социальной адаптации лиц, отбывших уголовное наказание, эту функцию выполняют организованные преступные группировки, действующие на свободе и в местах лишения свободы»4. Осужденные, освобождающиеся из исправительных учреждений, представляют собой категорию лиц, особо нуждающихся в социальной поддержке. Уголовное наказание порождает социальнопсихологические последствия, которые необходимо рассматривать в двух взаимосвязанных аспектах: во-первых, с точки зрения механизма их влияния на личность осужденных; во-вторых, с точки зрения преодоления или нейтрализации этих последствий, обусловливающих их негативное воздействие на поведение осужденных. Наиболее остро эта проблема стоит в отношении осужденных, освобожденных условно-досрочно. Если с осужденными, освобождающимися из учреждения в связи с окончанием срока наказания, про72 водится подготовительная работа вплоть до предоставления им дополнительного отпуска, то в отношении условно-досрочно освобождаемых точные временные рамки окончания пребывания в исправительном учреждении установить невозможно. Это зависит и от того, когда осужденный напишет ходатайство об условно-досрочном освобождении, и когда будет назначено рассмотрение дела в суде, и от того, какое решение примет суд. Следовательно, невозможно и провести работу по подготовке к освобождению, поэтому данная категория практически не готова к встрече с новыми социальными условиями. Необходимо создать орган, который должен координировать работу по социальной адаптации осужденных вообще и освобожденных условно-досрочно, в частности. Такими органами могут быть: уголовноисполнительные инспекции; органы социальной защиты населения; органы внутренних дел; центры занятости населения и реабилитационные центры; психологи; органы местного самоуправления; правозащитные организации и родственники освобожденных условно-досрочно. В настоящее время данные учреждения, общественные организации так или иначе, в меру своих сил, занимаются решением проблемы социальной адаптации условно-досрочно освобожденных и бывших осужденных в целом. Однако, по нашему мнению, необходимо создание централизованного государственного органа с возложением на него задачи координации деятельности всех заинтересованных структур, который, наряду с использованием бюджетных средств, мог бы привлекать средства негосударственных организаций и общественных движений. 1 См.: Ведомости уголовно-исполнительной системы. Информ.-аналит. журн. 2010. № 12 (103). С. 39. 2 См.: Маяков А. Актуальные проблемы условно-досрочного освобождения осужденных от уголовного наказания // Рос. тюремн. журн. № 2. 2010. 3 Олишевский Д. К свободе ведет «социальный лифт» // Парламентская газ., 2011. № 11. 4 Кузьмин С., Селезнева И., Штаненко В. Основные направления служебной деятельности по организации режима отбывания наказания осужденными и обеспечению безопасности в ИУ // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2007. № 12. С. 19. 73 О.Л. Винник, соискатель (Академия ФСИН России) Эволюция уголовно-исполнительных правоотношений Вследствие развития уголовных и уголовно-процессуальных правоотношений образуется особый вид общественных отношений, которые регулируются нормами уголовно-исполнительного права и получают характер уголовно-исполнительных правовых отношений. Эти специфические правоотношения – отношения между учреждениями и органами государства, «исполняющими уголовные наказания, с одной стороны, и осужденными, отбывающими наказание, с другой стороны, возникающие в процессе и по поводу исполнения (отбывания) наказания»1. Проблема уголовно-исполнительных (исправительно-трудовых) правоотношений стала широко изучаться в середине 1950-х годов. К этому времени в основном уже было достигнуто согласие по поводу самостоятельности уголовно-исполнительного права. Очевидным стал тот факт, что в жизни общества реально существует и требует правового регулирования особая область общественных отношений, детали которой не регулируются ни одной из общепризнанных отраслей права. Особенность этих правоотношений состоит в том, что они, имея своим истоком уголовные правоотношения, обладают собственным содержанием. Из уголовного правоотношения вытекает общее право государства наказать виновного за совершенное преступление и обязанность последнего отбыть это наказание. При этом одновременно возникает право виновного на соответствующее закону обращение с ним, а государство в лице своих учреждений и органов обязано выполнить данное предписание закона. Указанная правосубъектность конкретизируется и дополняется целым комплексом новых прав и обязанностей субъектов процесса исполнения наказания и регламентирует порядок применения конкретных мер уголовно-исполнительного воздействия. Уголовно-исполнительные правоотношения не заменяют уголовно-правовые, а наоборот, всесторонне дополняют, обогащают, развивают, придавая им качественно новый уровень развития, так как уго74 ловное, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное законодательство образуют правовой блок, объединенный общей задачей борьбы с преступностью в рамках уголовной ответственности. Близость предметов правового регулирования обусловливается также тем, что их нормы с разных позиций регулируют общественные отношения, складывающиеся в процессе исполнения уголовного наказания: – назначение наказания осуществляется в соответствии с нормами уголовного и уголовно-процессуального законодательства; – исполнение и отбывание – уголовно-исполнительного законодательства; – освобождение от наказания – уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства. При всей внешней близости названных отраслей права каждая из них имеет свои, только ей присущие черты, поэтому их можно сравнивать, отграничивать друг от друга и сопоставлять2. Основное различие между уголовно-исполнительным и уголовным правом состоит в том, что их нормы регулируют различные, хотя и очень близкие общественные отношения. Уголовное право определяет содержание наказания как явления, показывает основные признаки конкретных наказаний в тех пределах, в каких это необходимо для решения судом вопроса о назначении наказания или освобождения от него в судебном порядке. Уголовно-исполнительное право, развивая содержание конкретных наказаний, регулирует те общественные отношения, которые непосредственно складываются в процессе исполнения уголовного наказания, а при освобождении от него определяет основные направления деятельности государственных органов, общественных организаций в этой области, разрабатывает задачи, формы, принципы, общие положения порядка и условий отбывания наказания, основные средства исправления осужденных3. Поскольку речь идет об урегулированных нормами права общественных отношениях, возникающих между двумя сторонами, следует иметь в виду, что субъективное право одной стороны всегда корреспондирует юридической обязанности другой стороны, и наоборот. Вследствие этого сущность, целевая направленность и специфика уголовно-исполнительных правоотношений всегда проявляются в его со75 держании, основу которого и составляют права и корреспондирующие им обязанности соответствующих субъектов. Именно через определение в нормах права обязанностей и прав субъектов государство стремится установить рамки поведения субъектов, которые соответствовали бы целям и задачам, в связи с которыми эти правоотношения возникли. Без наличия взаимосвязанных прав и обязанностей участников уголовно-исполнительных отношений нет и не может быть самого правоотношения. Наделяя субъектов правовых отношений взаимными правами и обязанностями, государство координирует поведение этих лиц, то есть осуществляет правовое регулирование их деятельности. «Возникновение, изменение и прекращение правоотношений, – пишет Б.Л. Назаров, – есть возникновение, изменение и прекращение прав и обязанностей соответствующих лиц. Юридическая связь между лицами, выражающаяся в их правах и обязанностях, – вот в чем специфика правоотношений. Без взаимных прав и обязанностей соответствующих лиц нет и самого правоотношения. Именно в них состоит непосредственное, специфическое содержание правоотношений, так как этим они отличаются от всех других общественных отношений»4. Н.А. Стручков, анализируя понятие уголовно-исполнительного правоотношения, указывает, что его содержание составляют права и корреспондирующие им обязанности соответствующих субъектов5. В уголовно-исполнительных правоотношениях правам учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания, в части организации исправления осужденных, предупреждения новых преступлений, регулирования порядка и условий исполнения и отбывания наказания соответствуют обязанности осужденных, вытекающие из порядка отбывания ими наказания. Поскольку процесс исполнения уголовного наказания ограничен рамками уголовно-исполнительных правоотношений, постольку и осужденные обладают определенными правами (гл. 2 УИК РФ), корреспондирующими с соответствующими обязанностями учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания, и направленными на соблюдение и фактическую реализацию субъективных прав осужденного. В.И. Пинчук, анализируя понятие содержания исправительнотрудовых правоотношений, писал: «Поскольку именно в субъектив76 ных правах и юридических обязанностях участников правоотношения заключена его специфика, сущность, целевая направленность, есть основание утверждать, что субъективные права и юридические обязанности субъектов правоотношения составляют содержание правоотношения»6. С точки зрения содержания указанных правоотношений В.И. Селиверстов выделяет два их вида, образующихся при исполнении наказания и при применении исправительного воздействия.7. Итак, поскольку субъекты уголовно-исполнительных правоотношений постоянно связаны между собой взаимными правами и обязанностями, суть которых заключается в том, что если один из субъектов несет какую-либо обязанность, то другой имеет право требовать ее выполнения, то данная взаимосвязь и определяет содержание исследуемых правоотношений. Особенность уголовно-исполнительных правоотношений состоит в неравноправности субъектов, так как на стороне государства в лице учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания, преобладают права, а на стороне осужденных – обязанности. Кроме того, для этого вида правовых отношений характерен метод власти и подчинения, который свидетельствует об их односторонности, оказывающей существенное влияние на распределение прав и обязанностей между субъектами. Наличие этих обстоятельств позволяет нам утверждать, что уголовноисполнительные правоотношения всегда носят властнозависимый характер, поскольку в их содержании заранее заложено существенное различие в правомочиях и юридических обязанностях субъектов. Неравенство и зависимость одного субъекта (осужденный) по отношению к другому (учреждение или орган, исполняющий уголовное наказание) является тем специфическим признаком, которым уголовно-исполнительные правоотношения отличаются от других видов правоотношений8. Особенность этих правовых отношений состоит также в том, что только один субъект – исполняющий наказание – обладает определенными властными полномочиями, располагает возможностью применения мер государственного принуждения в целях обеспечения исправления осужденных, предупреждения совершения новых преступлений. Эта возможность реализуется путем установления режима содержания 77 осужденных, характеризующегося специфическими условиями изоляции, различным объемом правовых ограничений, точной регламентацией внутреннего распорядка дня и правил поведения осужденных. Возможность применения государственного принуждения в целях реального обеспечения субъективных прав и юридических обязанностей служит важным признаком, отличающим уголовно-исполнительные правоотношения от иных общественных отношений. Все они в процессе исполнения наказания непосредственно вступают в правоотношения, но не с осужденными, а лишь с администрацией исправительных учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания. Из содержания уголовно-исполнительных правоотношений вытекают следующие положения: 1) осужденный как субъект, отбывающий наказание (ст. 11 УИК РФ), обязан не только соблюдать принятые в обществе нравственные нормы поведения и требования федеральных законов, определяющие порядок и условия отбывания наказания, но и нести другие ограничения, связанные с этими обязанностями. В то же время он имеет немало прав, льгот и преимуществ, которыми может пользоваться в случае правомерного (законопослушного) поведения и проявления личного желания; 2) субъект – исполнитель наказания (учреждение, орган, должностное лицо и т. д.) не только имеет право, но и должен руководить поведением осужденного, требовать от него правомерного поведения, добросовестно выполнять возложенные на него обязанности, умело и эффективно использовать свои права. Необходимо отметить, что данное обстоятельство характерно как для уголовно-исполнительного, так и для всего юридического права вообще. По этому поводу И. Сабо писал: «Для правовых отношений характерно, что граждане в них выступают как субъекты права и обязанностей и эти права и обязанности в их совокупности в отдельных отраслях права и даже в рамках отдельных правовых институтов обычно проявляются таким образом, что не бывает субъектов права, которые обладали бы одними лишь правами, как не бывает и таких субъектов права, которые бы несли одни лишь обязанности. Это не означает, что нельзя говорить о правоотношениях, для которых ха78 рактерным является то, что они в первую очередь обеспечивают гражданам права либо же возлагают на них обязанности. Разумеется, существуют такие правовые отношения, которым, по сути дела, свойственна определенная односторонность»9. В составе правоотношения вообще и уголовно-исполнительного в частности принято выделять следующие основные элементы: а) содержание; б) субъекты; в) объекты правоотношения10. Некоторые юристы называют еще один элемент – юридический факт11, то есть то обстоятельство, по поводу которого возникает правоотношение и с которым закон связывает определенные правовые последствия. Он стоит за пределами правового отношения и выступает как причина, порождающая правовую связь между участниками правоотношения и всевозможные правовые последствия. Следовательно, уголовно-исполнительные правоотношения – это общественные отношения, которые возникают в результате реального применения уполномоченными субъектами правовых норм, регулирующих исполнение и отбывание уголовного наказания, или мер процессуального принуждения. 1 Стручков Н.А. Курс исправительно-трудового права. Проблемы Общей части. М., 1984. С. 154. 2 См.: Там же. С. 73. 3 См.: Исправительно-трудовое (уголовно-исполнительное) право. Рязань, 1993. С. 5. 4 См.: Назаров Б.Л. Некоторые вопросы советских социалистических правоотношений // Учен. зап. ВЮЗИ. Вып. 11. 1960. С. 83. 5 См.: Стручков Н.А. Советское исправительно-трудовое право. М., 1963. С. 114. 6 Пинчук В.И. Исправительно-трудовые правоотношения. М., 1968. С. 18. 7 См.: Уголовно-исполнительное право России: учебник / под ред. В.И. Селиверстова. М., 2003. С. 58. 8 См.: Полищук Н.И. Теоретическая модель взаимосвязи нормы права, правоотношения и юридического факта. Воронеж, 2008. 9 Сабо И. Социалистическое право. М., 1964. С. 323. 10 См.: Стручков Н.А. Указ. соч. С. 149; Божьев В.П., Фролов Е.А. Уголовно-правовые и процессуальные правоотношения // Сов. гос-во и право. 1974. № 1. С. 88. 11 См.: Сабо И. Указ. соч. С. 333–348. 79 Ф.В. Грушин, кандидат юридических наук (Академия ФСИН России) Роль органов местного самоуправления в деятельности учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания На основании ч. 2 ст. 43 УК РФ уголовное наказание применяется, помимо прочего, в целях исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений. Одним из способов достижения указанной цели, а значит, предупреждения рецидивной преступности является участие органов местного самоуправления в процессе исполнения и отбывания уголовных наказаний. До введения в действие Федерального закона от 22 августа 2004 г. № 122-ФЗ «О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации"»1 существовал ряд полномочий органов местного самоуправления в уголовно-исполнительной сфере, предусмотренных Законом РФ от 21 июля 1993 г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы»2 (далее – Закон об учреждениях и органах): – определение границ территорий, прилегающих к учреждениям, исполняющим наказания, и установление режимных требований на этих территориях; – оказание содействия в комплектовании квалифицированными кадрами персонала учреждений, исполняющих наказания; – создание учреждениям, исполняющим наказания, условий для их деятельности и привлечения осужденных к труду, а также обеспечение реализации гарантий правовой и социальной защиты персонала и членов семей персонала; 80 – в случаях, не терпящих промедления, с уведомлением соответствующих территориальных органов уголовно-исполнительной системы привлечение для ликвидации последствий аварий, катастроф, стихийных бедствий, эпидемий, эпизоотий и других чрезвычайных обстоятельств персонал дислоцированных в районах указанных событий учреждений, исполняющих наказания; – установление для персонала дополнительных гарантий социальной защиты за счет соответствующих бюджетов. Кроме того, указанный закон внес изменения в наименование и содержание ст. 19 УИК РФ, тем самым исключив контроль органов местного самоуправления за деятельностью расположенных на их территориях учреждений и органов, исполняющих наказания. Вместе с тем в ст. 38 Закона РФ от 21 июля 1993 г. № 5473-1 за органами местного самоуправления сохранена функция контроля за деятельностью учреждений, исполняющих наказания, и следственных изоляторов в пределах и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (до настоящего времени такой порядок не принят). Противоречия, содержащиеся в двух федеральных законах, говорят либо о несовершенстве действующего законодательства, либо о желании законодателя сохранить, пусть и в сомнительной с позиции юридической техники форме, возможность контроля органов местного самоуправления за деятельностью учреждений и органов, исполняющих наказания, и следственных изоляторов. На основании изложенного уместнее рассматривать не контроль, а участие органов местного самоуправления в деятельности учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания. Действующее уголовно-исполнительное законодательство в настоящее время предусматривает следующие варианты участия органов местного самоуправления в процессе исполнения уголовных наказаний. 1. На основании ч. 2 ст. 2 УИК РФ уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации устанавливается порядок участия органов местного самоуправления в исправлении осужденных. В развитие данного положения можно привести лишь две нормы, содержащиеся в УИК РФ. Во-первых, ч. 3 ст. 87 УИК РФ предусмат81 ривает перевод осужденных к лишению свободы из одних условий отбывания наказания в другие по решению комиссии исправительного учреждения, в работе которой могут принимать участие представители органов местного самоуправления. Во-вторых, органы местного самоуправления и общественные объединения оказывают помощь командованию дисциплинарной воинской части в проведении воспитательной работы с осужденными военнослужащими. К сожалению, никакими нормативными правовыми актами не установлены порядок, формы, способы участия представителей органов местного самоуправления в исправлении осужденных. Непонятно, каким образом в свое рабочее время представитель органа местного самоуправления сможет принять участие, например, в заседании комиссии исправительного учреждения. Таким образом, норма, содержащаяся в ст. 2 УИК РФ, к сожалению, носит формальный характер. 2. Несмотря на отмену функции контроля органов местного самоуправления за деятельностью учреждений и органов, исполняющих наказания, в нормативных правовых актах сохранился ряд норм, непосредственно связанных с осуществлением муниципалитетами контролирующих функций: – осужденные имеют право обращаться с предложениями, заявлениями и жалобами, в том числе и в органы местного самоуправления (ч. 4 ст. 12 УИК РФ); – в соответствии с действующим законодательством федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации, а также органы местного самоуправления осуществляют контроль за деятельностью расположенных на их территориях учреждений и органов, исполняющих наказания (п. 10 разд. I Правил отбывания уголовных наказаний осужденными военнослужащими3); – оставлена возможность для глав органов местного самоуправления посещать без специального на то разрешения учреждения и органы, исполняющие наказания (ст. 24 УИК РФ). Статья 38 Закона об учреждениях и органах предоставляет еще большие возможности: «Без специального разрешения посещать учреждения, исполняющие наказания, и следственные изоляторы для осуществления контроля 82 (выделено нами. – Ф.Г.) имеют право главы органов местного самоуправления в пределах соответствующих территорий». 3. Наибольший объем полномочий органов местного самоуправления в процессе исполнения наказаний связан с исполнением таких видов уголовных наказаний, как обязательные и исправительные работы. В соответствии с ч. 1 ст. 25 и ч. 1 ст. 39 УИК РФ обязательные и исправительные работы отбываются в местах, определяемых органами местного самоуправления. Некоторое время в нормах уголовного и уголовно-исполнительного законодательства содержались существенные противоречия относительно организаций, в которых осужденные могли бы отбывать обязательные работы. УК РФ в ст. 49 устанавливает, что вид обязательных работ и объекты, на которых они отбываются, определяются органами местного самоуправления по согласованию с уголовно-исполнительными инспекциями. В ст. 25 УИК РФ давалась иная трактовка – наказание в виде обязательных работ исполняют уголовно-исполнительные инспекции по месту жительства осужденных на предприятиях, подведомственных органам местного самоуправления, по согласованию с уголовно-исполнительными инспекциями. Таким образом, УИК РФ суживал понятие «объекты» до понятия «предприятия, подведомственные органам местного самоуправления», что существенно сокращало перечень организаций, в которых осужденные могли бы отбывать наказание. С принятием Федерального закона от 30 декабря 2006 г. № 273-ФЗ4 данное противоречие было устранено, ст. 25 УИК приведена в соответствие со ст. 49 УК РФ. Обязанностью органов местного самоуправления является утверждение перечня видов обязательных работ и объектов, на которых осужденные отбывают наказание (ст. 49 УК РФ, ст. 25 УИК РФ), и мест для отбывания исправительных работ (ст. УК РФ, ст. 39 УИК РФ) путем издания соответствующего постановления администрации муниципального образования5. 4. Помимо обозначенных полномочий, органы местного самоуправления в соответствии с действующим уголовно-исполнительным законодательством наделены рядом функций: 83 – на основании ст. 96 УИК РФ осужденные, пользующиеся правом передвижения без конвоя или сопровождения, должны размещаться в отдельных жилых помещениях. Им может быть разрешено проживание в общежитии за пределами исправительного учреждения, но в границах, установленных администрацией исправительного учреждения по согласованию с органами местного самоуправления; – территориальные органы уголовно-исполнительной системы по согласованию с органами местного самоуправления муниципальных районов либо органами местного самоуправления городских округов определяют границы территорий, прилегающих к подведомственным учреждениям, на которых федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний, по согласованию с Генеральной прокуратурой Российской Федерации устанавливаются режимные требования (ст. 7 Закона об учреждениях и органах). На основании действующего законодательства можно сделать вывод о том, что органы местного самоуправления могут, а в некоторых случаях обязаны принимать участие в процессе исполнения и отбывания уголовных наказаний. Вместе с тем можно констатировать тот факт, что муниципалитеты могли бы с большей эффективностью участвовать в процессе ресоциализации осужденных. Одна из самых существенных причин недостаточной эффективности использования возможностей органов местного самоуправления – отсутствие соответствующих полномочий в Федеральном законе от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»6. Например, анализ проблем исполнения обязательных работ показал, что одним из главных препятствий для исполнения федерального закона по реализации норм уголовного и уголовно-исполнительного законодательства в субъектах РФ, касающихся обязательных работ как вида наказания, становится отказ органов местного самоуправления, со ссылкой на отсутствие прямого упоминания в вопросах местного значения, находящихся в ведении муниципальных образований, от участия в исполнении наказаний7. 84 Принятие решения о наделении органов местного самоуправления полномочиями, связанными с участием в процессе ресоциализации осужденных, должно способствовать, на наш взгляд, более эффективному достижению основной цели наказания – исправлению осужденного, а значит, снижению рецидивной преступности. 1 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 35. Ст. 3607. 2 См.: Ведомости Совета народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. № 33. Ст. 1316. 3 См.: приказ Минобороны РФ от 29 июля 1997 г. № 302 // Бюл. нормат. актов федер. органов исполнительной власти. 1998. № 1. 4 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2007. № 1. Ч. 1. Ст. 36. 5 См.: напр.: Об утверждении Перечня объектов, на которых осужденные отбывают обязательные работы, и определении мест для отбывания осужденными исправительных работ: Постановление администрации города Рязани от 12 июля 2010 г. № 2952// Ряз. ведомости. 2010. 21 авг. 6 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. № 40. Ст. 3822. 7 См.: Бородина А.А. Трудоустройство осужденных к наказанию в виде обязательных работ // Рос. следователь. 2010. № 1. 85 С.В. Иванцов, доктор юридических наук, доцент (Московский университет МВД России) Особенности предупреждения рецидивной и профессиональной преступности органами внутренних дел В конце XX – начале ХХI вв. наметилось возрастающее влияние преступной среды на экономические, социальные и политические процессы в России. Представители преступного мира хорошо организованы, информированы, технически оснащены, тщательно планируют и подготавливают преступления, тем самым укрепляя и развивая профессиональные начала преступности. В то же время предпринимаемые государством меры воздействия на профессиональную и рецидивную преступность (в основном репрессивного характера) не дают ожидаемого результата. В отличие от мер государственного воздействия, преступный мир, являясь неотъемлемой частью социального развития, на протяжении веков совершенствовал, «шлифовал» свою деятельность сообразно развитию общества, его экономики и научно-технического прогресса. В результате консолидация преступных элементов, начавшаяся с простейших профессиональных преступных групп, завершилась созданием профессиональных преступных синдикатов1. С.Я. Лебедев, отмечая высокую степень общественной опасности профессиональной преступности, подчеркивает, что она является наиболее устойчивым для профилактического воздействия типом организованной преступной деятельности, которая в отдельных случаях проявляется криминальным террором (убийство свидетелей, работников правоохранительных органов и органов правосудия) и криминальным экстремизмом как в местах лишения свободы, так и в гражданском обществе (массовые беспорядки, неповиновение представителям власти, акции вандализма, массовый террор). Профессиональная преступность аккумулирует криминальный опыт, служит источником криминальной эволюции, носителем криминальной субкультуры, являющейся важнейшим механизмом 86 криминальной самодетерминации2. Профессиональная и рецидивная преступность тесно взаимосвязаны друг с другом, так как рецидив – основа криминального профессионализма. Однако рецидивная и профессиональная преступность – это не одно и то же, ибо рецидив – это повторное совершение преступления одним лицом, а криминальная специализация (многократное совершение однотипных преступных действий) лежит в основе трансформации рецидива в профессиональную, а затем и в организованную преступную деятельность. Учитывая особую опасность криминального профессионализма и рецидива, их влияние на становление и укрепление организованной преступности следует подчеркнуть роль органов внутренних дел как одного из основных субъектов предупреждения таких преступлений, что определяется разнообразием и широтой компетенции, обширным спектром полномочий по осуществлению оперативноразыскной, административной, уголовно-процессуальной и иных видов деятельности. Предупреждение профессиональной и рецидивной преступности органами внутренних дел представляет собой сложную систему профилактических мероприятий, которые включают в себя общепрофилактические мероприятия, направленные на выявление причин преступлений и условий, способствующих их совершению, а также на предупреждение и пресечение любых видов преступлений, в том числе рецидивных, и индивидуально-профилактические мероприятия, направленные на контроль за ранее судимыми лицами, принятие в отношении таких лиц мер профилактического воздействия. Например, участковыми уполномоченными милиции, сотрудниками подразделений по делам несовершеннолетних составляются индивидуальные планы профилактических мероприятий в отношении конкретных лиц, состоящих на учете в ОВД. Основную работу в системе предупредительной деятельности, осуществляемой органами внутренних дел, выполняет служба участковых уполномоченных милиции, которая проводит общую профилактику преступности на обслуживаемой территории и индивидуальную профилактическую работу с лицами, состоящими на 87 профилактическом учете. Необходимым условием осуществления контроля за поведением лиц, освобожденных из мест лишения свободы, и проведения с ними индивидуальной работы является изучение их преступного прошлого: когда, где и за что привлекались к уголовной ответственности, что было причиной совершенных преступлений, где отбывали наказание и как характеризовались в этот период, наличие преступного опыта, осведомленность о методах оперативно-розыскной работы ОВД, участие в преступных группировках, неформальное общение, его содержание, характеристика лиц, с которыми поддерживаются связи в неформальных группах, по месту жительства, учебы, работы или проведения досуга, а также склонность к антиобщественному поведению, употреблению алкогольных напитков, наркотиков, к азартным играм и другие данные. Особое внимание уделяется информации, полученной из исправительных учреждений, бесед с освобожденными, их родственниками и лицами из их окружения. Участковые уполномоченные милиции фиксируют такую информацию в справках, рапортах и других служебных документах, которые концентрируются в контрольно-наблюдательных делах и в последующем служат основанием для оценки происшедших изменений в их личностных качествах и поведении в результате проведенных профилактических мероприятий. Профилактика рецидивной и профессиональной преступности проводится участковыми уполномоченными милиции в тесном контакте с сотрудниками уголовно-исполнительных инспекций (УИИ) ФСИН России. Повышение эффективности профилактики преступлений среди подучетных лиц и усиление контроля за их поведением – общая задача двух ведомств. По действующему законодательству на уголовно-исполнительные инспекции возлагается учет и контроль за лицами, условно осужденными, осужденными к наказаниям, не связанным с лишением свободы, и досрочно освобожденными с отсрочкой исполнения наказания, а органы внутренних дел совместно с УИИ контролируют поведение осужденных в быту и на производстве и проводят с ними профилактические мероприятия. 88 Следует учитывать, что профессиональные преступники, как правило, совершают свое первое преступление в несовершеннолетнем возрасте, поэтому значимую роль в предупреждении профессиональной и рецидивной преступности играют подразделения по делам несовершеннолетних. Лица, совершающие преступления в раннем возрасте, значительно труднее поддаются исправительному воздействию и в итоге составляют основной резерв для рецидивной и профессиональной преступности. Специфическими особенностями обладает предупредительная деятельность, осуществляемая оперативными подразделениями криминальной милиции (уголовный розыск, подразделения по борьбе с экономическими преступлениями). Сегодня привлечь к ответственности преступных «авторитетов», если только кто-то из них не находится в розыске, фактически не за что, а оружие, наркотики и другие запрещенные законом предметы они, как правило, с собой не носят. Вследствие этого деятельность по предупреждению профессиональной и рецидивной преступности может осуществляться не только гласными методами и средствами, но и негласными. Сотрудники подразделений криминальной милиции обязаны проводить оперативно-розыскные мероприятия по контролю за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, и осужденными к наказаниям, не связанным с лишением свободы, с целью предупреждения с их стороны повторных преступлений, а также взаимодействовать с соответствующими подразделениями Минюста России с целью осуществления оперативно-розыскного контроля над профессиональной и рецидивной преступностью. Особая роль в осуществлении контроля отводится оперативнорозыскной информации, которая содержит признаки общественной опасности деяний, указывает на круг причастных к ним лиц, степень криминальной активности и характер сложившихся связей среди профессиональных преступников, роль каждого из них на разных стадиях противоправной деятельности. Такая информация может содержать сведения о круге лиц, в той или иной мере осведомленных о преступлениях, дает возможность заранее обнаружить «слабые звенья» в профессиональных преступных группах и т. д. В итоге опера89 тивно-розыскная информация приобретает тактическое значение, позволяя познавать явления, анализ которых способствует рациональному построению тактики предупреждения профессиональной и рецидивной преступности3. Информационное обеспечение этого процесса осуществляется из различных по своему характеру источников. Они подразделяются на официальные (гласные, общедоступные), к которым относятся заявления и жалобы граждан, сообщения средств массовой информации, администраций учреждений и организаций, материалы проверок контролирующих государственных, правоохранительных и ведомственных органов, уголовные дела, материалы о совершенных правонарушениях, статистические данные о правонарушениях и преступлениях, открытые материалы о результатах анализа и оценки оперативной обстановки на определенной территории, направлении работы и т. д. К неофициальным источникам информации следует отнести дела, картотеки и другие материалы оперативного учета, инициативные документы органов внутренних дел, Федеральной службы безопасности, следственных изоляторов и исправительных учреждений, материалы оперативных разработок, иные закрытые материалы аналитического или проверочного характера. Сведения могут различаться по своему содержанию, что зависит от того, каким образом они получены, какой оперативный интерес они представляют и как могут быть использованы в предупреждении профессиональной и рецидивной преступности. Сотрудникам ОВД следует учитывать, что правовые последствия может иметь только перепроверенная, достоверная информация о замышляемых, подготавливаемых, совершаемых (совершенных) уголовно наказуемых деяниях и лицах, к ним причастных, о местах сокрытия орудий преступления, ценностей, добытых противоправным путем, местонахождении лиц, скрывающихся от следствия или суда либо уклоняющихся от отбывания наказания. Реализация такой информации влечет за собой применение мер, установленных законом4. Многолетний опыт оперативно-розыскной работы показывает, что наибольшую ценность информация представляет тогда, когда сотрудник является «своим человеком» в криминогенной среде, пользу90 ется авторитетом и доверием у лиц, склонных к совершению преступлений. Не случайно в дореволюционной России, США, Германии, во Франции и многих других странах полиция вербовала и вербует агентуру в основном из преступной среды, пользуется услугами агентовпровокаторов из числа деклассированных и уголовных элементов, в интересах добывания информации втягивает других людей в совершение уголовно наказуемых деяний, поощряя или подстрекая их различными методами к этому5. Сложность задач по предупреждению профессиональной и рецидивной преступности не позволяет полагаться только на источники из уголовной среды, перед сотрудниками специальных служб возникает задача по оперативному проникновению в систему управления организованных профессиональных криминальных структур. Негласная деятельность лиц, выполняющих специальные задания, всегда связана с риском участия в противоправных деяниях, поскольку при их вынужденном совершении такие лица нуждаются в правовой защите6. Однако правовая неурегулированность этого вопроса серьезно осложняет реализацию мер, предусмотренных ст. 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» (оперативное внедрение, контролируемая поставка, оперативный эксперимент и др.). В связи с возросшей организованностью преступников, появлением большого числа организованных преступных группировок, состоящих из профессиональных преступников, ранее судимых, подразделениям ОВД необходимо действовать в тесном взаимодействии между собой и другими правоохранительными органами. Сотрудникам ОВД следует учитывать и то, что среди профессиональных преступников появились террористы-профессионалы, участники незаконных вооруженных формирований и другие категории преступников. Кроме того, многие профессиональные преступники и рецидивисты хорошо знают приемы и методы деятельности ОВД по борьбе с преступностью, поэтому стремятся скрыть не только свои криминальные, но и социальные связи. Часто профессиональные преступники скрывают свою настоящую фамилию и судимости, имеют несколько фамилий, поэтому для правильной оценки личности пре91 ступника и выявления причин преступного поведения необходимо устанавливать настоящую фамилию преступника и его преступное прошлое путем сбора необходимой информации, используя архивы судов, специальные информационные центры, криминалистические учеты МВД, свидетельские показания и т. д. надо иметь в виду, что такие лица обычно прибегают к запугиванию свидетелей и потерпевших или насилию над ними, легко сознаются в совершении менее опасных преступлений с целью сокрытия более опасного и тяжкого преступления, могут прибегнуть к самооговору, взять на себя вину за преступления, совершенные другими, или, наоборот, оговорить этих лиц. Вероятность совершения новых преступлений после исполнения уголовных наказаний напрямую связана с социальной адаптацией и включением в жизнь общества7. Это более чем актуально для рецидивных преступников, особенно после отбытия наказаний в виде лишения свободы. Важную роль в этом играет постпенитенциарная профилактика, предусматривающая контроль за лицами, отбывающими наказания, не связанные с лишением или ограничением свободы, и за лицами, освобожденными из исправительных учреждений, а также проведение с ними различных профилактических мероприятий, что способствует закреплению положительных результатов применения к ним уголовно-правовых мер воздействия. Следовательно, предупреждение рецидивной и профессиональной преступности органами внутренних дел в постпенитенциарный период подразумевает надзор и контроль за лицами, освободившимися из исправительных учреждений, в отношении которых установлены ограничения, а также стоящими на учете в уголовно-исполнительных инспекциях, оперативно-розыскную деятельность, направленную на недопущение совершения новых преступлений со стороны лиц, освободившихся из мест лишения свободы и склонных к совершению преступлений. Такие надзорные ограничения должны применяться индивидуально, в зависимости от конкретной ситуации. Ранее трехкратное нарушение правил надзора приравнивалось к преступлению, однако эта уголовноправовая норма с 29 апреля 1993 г. была отменена, так как проти92 воречила международно-правовым актам, в частности Всеобщей декларации прав человека, и нормам Конституции РФ. Так, согласно ст. 3 Всеобщей декларации прав человека каждый человек имеет право на свободу, а в ст. 13 четко определено право каждого человека (без исключений) свободно передвигаться и выбирать себе местожительство в пределах каждого государства. В декларации также отмечается, что никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную жизнь. Конституционные нормы не допускают внесудебное ограничение прав и свобод человека и гражданина, а в соответствии с п. 3 ст. 55 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законодательством только в той мере, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. В результате лица, нарушающие правила надзора, несут только административную ответственность. Вместе с тем сложившаяся за десятилетия практика применения административного надзора доказала свою целесообразность, и некоторые государства СНГ (например, Беларусь, Украина, Казахстан, Узбекистан) уже давно приняли необходимые законодательные акты, позволяющие эффективно применять административный надзор. В условиях консолидации преступного мира, усиления рецидивной и профессиональной преступности, нового этапа развития «воровского движения» такие меры весьма своевременны и могли бы быть взяты на вооружение российским законодателем. Подобная нормативная база существует и во многих развитых странах, в частности в США, Великобритании и Франции. Российские законодатели совместно с заинтересованными государственными органами и общественными организациями только разработали необходимые нормативные правовые акты, позволяющие возобновить в полном объеме применение административного надзора8. Постпенитенциарная профилактика для сотрудников ОВД значительно усложнилась, поскольку такой важный этап в профилактике рецидивной преступности, как пенитенциарный, осуществ93 ляется другой правоохранительной структурой. Однако именно в исправительных учреждениях в результате строгой изоляции осужденного от общества, жесткого контроля со стороны администрации и применения к осужденным различных средств исправительного воздействия (установленный порядок исполнения и отбывания наказания, воспитательная работа, получение общего образования, профессиональная подготовка, общественное воздействие и т. д.) должны создаваться необходимые условия для предупреждения совершения со стороны осужденных новых преступлений. Между тем отдельные исправительные учреждения не только перестали быть субъектом профилактики рецидивной преступности, а наоборот, заняли «достойное» место в системе подготовки «криминальных кадров» для организованных преступных объединений. Сложившуюся криминогенную обстановку объяснить только неэффективной профилактической деятельностью сотрудников уголовно-исполнительной системы нельзя, так как вся система предупреждения рецидивной преступности находится в процессе становления. Почти повсеместно прекратили свое существование советы профилактики правонарушений производственных предприятий, общественные пункты правопорядка в микрорайонах, практически не осуществляется наблюдение за ранее судимыми со стороны наблюдательных комиссий, комиссий по делам несовершеннолетних, общественных воспитателей, поручителей и т. п. Это мешает правоохранительным органам наладить эффективную профилактику рецидивной и профессиональной преступности, совершенствование которой потребует значительных материальных затрат, однако ущерб от профессиональной преступности настолько велик, что эффективность этих затрат окажется очень велика9. Деятельность ОВД по предупреждению рецидивной и профессиональной преступности должна соответствовать базовой модели государственной системы предупреждения преступности и ее организованных форм, однако специфика борьбы с этими явлениями заметна пока на специально-криминологическом уровне10. Сотрудники ОВД должны активно использовать наряду с оперативно-розыскными 94 мерами специальные меры профилактики рецидивной и профессиональной преступности, к которым следует отнести совершенствование правоприменительной деятельности, методик предупреждения и расследования преступлений, сведение к минимуму безнаказанности лиц, их совершивших, участвовать в деятельности государственных органов (федеральных и местного самоуправления) по вторичной социализации лиц, освобожденных из мест лишения свободы. Особое внимание сотрудники ОВД должны уделять координации усилий органов уголовно-исполнительной системы и органов местного самоуправления, государственных и общественных органов в социальной реабилитации осужденных, в том числе несовершеннолетних, взаимодействовать с представителями различных конфессий в организации религиозного воспитания осужденных11, взять под контроль обеспечение их минимальными условиями нормальной жизни (место жительства, честный заработок), профилактику психических заболеваний, алкоголизма и наркомании. Конечно, это идеальный вариант работы органов внутренних дел. Между тем ликвидация УБОПов в сентябре 2009 г. привела к потере огромного массива оперативной информации как о преступникахпрофессионалах и рецидивистах-«авторитетах», так и об их связях. Кроме того, криминальная милиция лишилась значительной части специалистов, имевших богатый опыт в сборе доказательств преступной деятельности «воров в законе», «положенцев» и др. Практически одновременно был принят закон, предусматривающий пожизненное заключение для лиц, занимающих высшее положение в преступной иерархии, тоже получивший неоднозначное толкование правоприменителей. Именно в таких условиях деятельность сотрудников ОВД должна быть направлена на разрушение преступного мира и криминальных традиций, пресечение профессиональной преступной деятельности, лишение преступников возможности продолжать преступную карьеру. Повышению эффективности деятельности правоохранительных органов будет способствовать узкая специализация работников уголовного розыска, других подразделений, адекватная криминальной специализации преступников-профессионалов. При этом техническая 95 оснащенность и профессионализм сотрудников ОВД должны превосходить профессионализм криминальный. 1 См.: Иванцов С.В. Обеспечение органами внутренних дел системного подхода в изучении и предупреждении организованной преступности: монография / под ред. С.Я. Лебедева. М., 2009. С. 128. 2 См.: Криминология: учеб. пособие / под ред. С.Я. Лебедева, М.А. Кочубей. М., 2007. С. 519. 3 См.: Овчинский С.С. Оперативно-розыскная информация / под ред. А.С. Овчинского и В.С. Овчинского. М., 2000. 4 См.: Басецкий И.И., Легенченко Н.А. Организованная преступность: монография. Минск, 2002. С. 240–253. 5 См.: Гиленсен В.М. В тенетах политического сыска: ФБР против американцев. М., 1987. С. 202–203; Гесснер Р., Херцог У. За фасадом права: методы новой тайной полиции. М.,1990. С. 50. 6 См.: Кадников Н.Г. Правомерность причинения вреда при задержании лиц, подозреваемых в совершении терроризма // Науч. тр. РАЮН. М., 2002. С. 150–160. 7 См.: Аванесов Г.А. Криминология. М., 1984. С. 397. 8 См.: Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы: Федер. закон № 64 ФЗ от 6 апреля 2011 г. 9 См.: Иншаков С.М. Криминология: учебник. М., 2000. С. 190. 10 См.: Криминология: учеб. пособие / под ред. С.Я. Лебедева, М.А. Кочубей. С. 301–303. 11 См.: Иншаков С.М. Указ. соч. С. 188. 96 Н.Е. Калинина соискатель (Академия ФСИН России) Развитие института лишения свободы России в предреволюционный период Система наказаний в дореволюционной России начала XX в. определялась Уголовным уложением 1903 г., частично заменившим Уложение о наказаниях 1845 г., которое сочетало в себе нормы буржуазного уголовного права и типично феодальную систему наказаний, предусматривавших в качестве подавляющего вида наказания лишение свободы. На рубеже XIX–XX вв. возникла необходимость в замене Уложения новым, соответствующим официальным представлениям бюрократического аппарата о наказаниях за преступления и впитавшим в себя современные идеи правоведов. Принятие нового Уложения в 1903 г. имело объективные причины, такие как значительный рост преступности и изменение ее структуры, усиление посягательств на государство, изменения в государственном и общественном строе России и несоответствия им Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которое несколько раз подвергалось изменениям, но к концу XIX в. безнадежно устарело. Уложение о наказаниях подвергалось серьезной критике со стороны прогрессивной общественности, особенно за его чрезвычайно суровые санкции1. Теоретической базой для создания нового Уложения послужили разработки крупнейших российских правоведов И.Я. Фойницкого2, Н.С. Таганцева3, Г.Г. Евангулова4 и других, активно обсуждавших на рубеже XIX–XX вв. проблему лишения свободы и ставших деятельными участниками разработки Уголовного уложения 1903 г. Следует отметить, что в науке уголовного права с 90-х годов XIX в. шла острая полемика между классической и позитивной школами, и, как отметил один из исследователей Уголовного уложения, оно было «предсмертной песней классической школы в уголовном праве»5. При всем различии взглядов на проблемы преступления и наказания пред97 ставители обеих школ способствовали тому, что, как отмечал М.Г. Детков, «в теории пенитенциарного дела России в конце XIX – начале XX века начинают закладываться прогрессивные тенденции развития системы уголовного наказания в виде лишения свободы, предпринимаются попытки классификации преступников, дифференциации и индивидуализации исполнения уголовного наказания»6. Представители классической школы Н.С. Таганцев, С.П. Мокринский, Г.Г. Евангулов7, опиравшиеся на теоретическое наследие Ч. Беккариа, основными постулатами которого были принципы законности, справедливости, равенства граждан перед законом, целесообразности наказания за преступление8, связывали преступление с нарушением юридических норм, законов. Так, Н.С. Таганцев писал: «…преступным почитается деяние, посягающее на юридическую норму в ее реальном бытии»9. Отсюда цель наказания – восстановление правопорядка, нарушенного преступлением, в частной и общей превенции. При этом наказывается не преступник, а его деяние. Лишение свободы рассматривалось представителями классической школы как главное средство достижения цели наказания, как кара и возмездие, не сопровождаемое пытками и физическими страданиями. При всех упреках со стороны позитивистов в догматизме и признании приоритета права над общественной безопасностью они выступали за создание гуманного законодательства. Сторонники позитивной школы И.Я. Фойницкий, С.К. Гогель, Д.А. Дриль, С.В. Познышев и другие10, отбросив догматизм классиков, считали преступление направленным на подрыв общественной безопасности, а потому цель наказания виделась им в охране общества, обеспечении общественной безопасности, система же наказаний, по их мнению, должна объединять меры репрессии и социальной защиты при преобладании последних. Исходя из признания равенства социальных и биологических причин преступности, они разработали целую систему прогрессивных мер борьбы с преступностью, одним из краеугольных камней которой должна стать правильно поставленная система уголовных наказаний11. Несмотря на отличия во взглядах на проблемы уголовного права, и классики, и позитивисты определяли лишение свободы как подав98 ляющий по отношению к другим вид наказания, как главное средство охраны и права, и общественной безопасности. Рассматривая проблему лишения свободы, российские правоведы выделяли и разрабатывали ее составные части, такие как виды лишения свободы, среди которых отдавали предпочтение тюремному заключению; как сроки лишения свободы, досрочное и условнодосрочное освобождение. По-разному относились представители двух научных направлений к условному осуждению. Позитивисты, опираясь на европейское уголовное законодательство, выступали за его учреждение в России. Сторонники классической школы не признавали условного осуждения, в котором, по их мнению, не было ни необходимости, ни соблюдения справедливости. На рубеже XIX–XX вв. в системе уголовных наказаний России преобладало, господствовало лишение свободы, а среди способов исполнения этого вида наказания – тюремное заключение, которое, по мнению современных исследователей, наиболее полно соответствовало задачам карательной политики»12, а с точки зрения современников – служило наиболее надежным средством защиты общества от преступников. Таким образом, проблема тюремного заключения заняла ведущее место в уголовно-правовых изысканиях, которые, по мнению М.Г. Деткова, можно разделить на два направления, соответствующие двум концепциям тюремного заключения. Сторонниками безоговорочного преимущества тюремного заключения перед другими видами наказаний выступали Н.С. Таганцев13 и С.П. Мокринский14, считавшие, что с его помощью обеспечивается охрана общества. Вместе с тем, указывали правоведы, тюремное заключение, исправляя преступника, не может обеспечить его нравственного исправления. «Было бы иллюзией ждать от тюрем нравственного перерождения арестанта… но тюрьма может содействовать… гражданскому перерождению заключенного»15, – отмечал Н.С. Таганцев, поясняя, что тюрьма приучит того к порядку, гигиене, труду, дисциплине, самоконтролю, расширит его кругозор благодаря образованию, чтению. Напротив, С.В. Познышев был защитником мнения о полном исправлении преступника с помощью тюремного заключения. Он раз99 работал понятия юридического и нравственного исправления заключенного, достаточного для предупреждения рецидива. По его мнению, «тюрьма должна исправлять; это значит, что подвергшегося ее режиму человека она должна выпустить настолько изменившимся, социально годным, чтобы он был способным жить непреступно, честным трудом».16 При этом он выступал за гуманную систему содержания осужденных как гарантию их исправления. Один из основателей российской позитивной школы в правовой науке И.Я. Фойницкий также видел в тюремном заключении средство обеспечения безопасности общества и нравственного исправления преступника через страдания, занятия трудовой деятельностью17. В начале XX в. наиболее демократически настроенные правоведы выдвигали идею соединения наказания с мерами социальной защиты и даже замену на них. Например, профессор А.А. Жижиленко ставил на первое место меры социальной защиты в борьбе с преступностью, отстаивал их приоритет перед репрессивным воздействием, видел за ними будущее. Таким образом, в конце XIX – начале XX вв., когда шла медленная и трудная работа по составлению нового Уголовного уложения, уголовно-правовая наука активно разрабатывала проблему лишения свободы. Большинство правоведов, при всем различии теоретических выкладок, выступало за гуманизацию уголовного законодательства, за права и свободы человека, создание системы исполнения наказания в виде лишения свободы, способствующей обеспечению безопасности общества и с помощью прогрессивных методов воздействия на заключенного – его исправлению. К сожалению, Уголовное уложение отстало от научной мысли, впитав в себя лишь немногие из предложенных прогрессивных идей. Официальная концепция системы наказаний была выражена резолюцией Государственного совета на проект Уложения: «Лестница наказаний, являясь орудием, которым государство ведет борьбу с преступностью, должна удовлетворять многим условиям: заключающиеся в ней наказания, содействуя исправлению лиц, впавших в преступление, должны, вместе с тем, устрашать всех помышляющих вступить на путь преступности; в то же время они должны отвечать 100 чувству справедливости; не будучи жестокими, они не должны, однако, своею слабостью возбуждать представление о легкости последствий преступных деяний»18. В главе I Уголовного уложения «О преступных деяниях и наказаниях вообще» давалось понятие преступления, которым признавалось «…деяние, воспрещенное во время его учинения законом под страхом наказания»19. В соответствии с традициями классической школы в Уголовном уложении выделены три признака состава преступления: противоправность, виновность и наказуемость. Принцип дифференциации, выдвигаемый прогрессивно настроенными правоведами, нашел отражение в разд. 3 гл. I, где преступления были разделены по категориям в зависимости от высшего наказания: «Преступные деяния, за которые в законе определены как высшее наказание смертная казнь, каторга или ссылка на поселение, именуются тяжкими преступлениями. Преступные деяния, за которые в законе определены как высшее наказание заключение в исправительном доме, крепости или тюрьме, именуются преступлениями. Преступные деяния, за которые в законе определены как высшее наказание арест или денежная пеня, именуются проступками»20. Таким образом, из определения категорий преступных деяний следует, что за тяжкие преступления и преступления назначалось наказание в виде лишения свободы. В Уголовном уложении отсутствовало единое определение понятия и целей наказания. Их можно выделить из составных частей разных разделов Уложения, хотя виды наказаний названы. Раздел 2 гл. I предусматривал восемь видов наказания, из них шесть связаны с лишением свободы. Виды наказаний располагались по принципу убывания репрессии. На первом месте стояла смертная казнь, на последнем – денежная пеня, а между ними располагались наказания, связанные с лишением свободы. Вместе с тем в Уложении не давалось понятия лишения свободы, оно присутствовало в научной литературе. Исходя из принципа деления преступных деяний на тяжкие преступления, преступления и проступки, виды наказаний, связанные с 101 лишением свободы, можно разделить на три категории: первую составляют наказания в виде каторги и ссылки на поселение, вторую – в виде содержания в исправительном доме, крепости или тюрьме, третью – арест. В отношении ареста и у современных юристов нет единой точки зрения о том, относить или нет этот вид наказания к лишению свободы. Согласно Уголовному уложению лишение свободы могло быть срочным и бессрочным. Первое применялось на каторге, в исправительном доме, крепости или тюрьме, второе – на каторге и ссылке на поселение. Уложение не содержало единого определения низших и высших пределов лишения свободы, они вытекали из их видов. Так, «каторга назначается или без срока, или на срок от четырех до пятнадцати лет»21, – гласила ст. 16. Ссылка на поселение назначалась без срока, заключение в исправительном доме – на срок от одного года и шести месяцев до шести лет, заключение в крепости – от двух недель до шести лет, в тюрьме – от двух недель до одного года, арест – от одного дня до шести месяцев22. Таким образом, можно вычленить низший и высший пределы сроков лишения свободы, которые составляли соответственно один день и пятнадцать лет. Если же исключить арест из видов лишения свободы, то низший предел составлял две недели. Уголовное уложение предусматривало краткосрочное лишение свободы, перешедшее затем в российские уголовные кодексы. Местами лишения свободы Уголовное уложение определяло каторжные тюрьмы для приговоренных к каторге бессрочно или на срок при содержании в общем заключении; исправительные дома с содержанием заключенных на срок от трех до шести месяцев в одиночном заключении, после чего – в общем; крепости – при содержании в общем заключении; тюрьмы – при содержании в одиночном заключении. Уголовное уложение определяло наказание по совокупности приговоров: приговор суда в этом случае не мог быть выше определенного им тягчайшего наказания. Наказание при рецидиве преступлений (два и более преступных деяний), согласно ст. 60, соответствовало 102 также тягчайшему из назначаемых судом наказаний за данные деяния. Однако оно могло быть ужесточено, «если суд сочтет необходимым увеличить назначаемое им тягчайшее наказание до высшего»23. Вместе с тем уголовное законодательство учреждало ряд смягчающих мер лишения свободы. Так, приговоренные к каторге без срока по истечении пятнадцати лет, а приговоренные к срочной каторге по истечении двух третей определенного им срока в случае одобрительного их поведения могли быть переведены в места, предназначенные для поселения (ст. 23). Приговоренные на поселение из каторги и к ссылке на поселение по истечении десяти лет в случае одобрительного их поведения могли быть освобождены от поселения. Смягчение наказания относилось и к заключенным в исправительном доме, которые при одобрительном поведении после отбывания пяти шестых срока могли быть освобождены от заключения. Для заключенных в крепости или тюрьме сокращение срока лишения свободы Уголовным уложением не предусматривалось. Более того, ст. 32 ужесточала наказание приговоренного к заключению в тюрьму, который при «…учинении преступного деяния в тюрьме вследствие тунеядства или праздности по решению суда может быть помещен по отбытии заключения в тюрьме в работный дом на срок от шести месяцев до двух лет»24. Не определяя другой цели лишения свободы, кроме карательной, возмездной, Уголовное уложение фактически включало и воспитательную цель заключения, средством которой были обязательные работы для всех категорий приговоренных к лишению свободы: в каторжных тюрьмах заключенные подвергались принудительным тяжелым работам; в исправительном доме и тюрьме они занимаются заведенными там работами. Более того, отлынивание от труда, ведущее к преступному деянию, как указывалось выше, вело к дополнительному наказанию после отбытия срока заключения. Таким образом, Уголовное уложение 1903 г. в качестве подавляющего и устрашающего вслед за смертной казнью наказания предусматривало лишение свободы, отбываемое по мере снижения тяжести преступного деяния на каторге, в ссылке на поселении за тяжкие 103 преступления и в исправительном доме, крепости или тюрьме – за преступления. Все статьи Особенной части, за исключением одной, содержат наказание в виде лишения свободы и лишь ничтожная часть их содержит альтернативу ему в виде штрафа. 1 См.: Коняхин В. Генезис структуры общей части в системе кодифицированного уголовного законодательства дореволюционной России (1845–1903 гг.) // Уголовное право. 2003. № 3. С. 30–32. 2 См.: Фойницкий И.Я. Учение о наказаниях в связи с тюрьмоведением. СПб., 1889. 3 См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая: в 2 т. Т. 1. СПб., 1902. 4 См.: Евангулов Г.Г. Уголовное уложение. СПб., 1903. 5 Уголовное уложение 22 марта 1903 года. Введение // Российское законодательство X–XX веков: в 9 т. М., 1994. Т. 9. С. 262. 6 Детков М.Г. Наказание в царской России. Система его исполнения. М., 1994. С. 51. 7 См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право: лекции. Часть Общая; Мокринский С.П. Наказание, его цели и предложения. М., 1902; Евангулов Г.Г. Уголовное Уложение. СПб., 1903. 8 См.: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 2000. 9 Таганцев Н.С. Указ. соч. Т. 2. С. 210. 10 См.: Фойницкий И.Я. Указ. соч.; Гогель С.К. Вопросы уголовного права, процесса и тюрьмоведения. СПб., 1906; Дриль Д.А. Учение о преступности и мерах борьбы с нею. СПб., 1912; Познышев С.В. Очерки тюрьмоведения. М., 1915. 11 См.: Медведева Н.Т. Идеи позитивной школы и их отражение в уголовном законодательстве России: монография. Рязань, 2001. 12 См.: Соцкий Ю.Ф. Содержание карательной политики Российского государства в первой половине XIX – начале XX столетий // Проблемы уголовной ответственности и исполнения наказания: материалы межвуз. науч. конф. Рязань, 1995. С. 94. 13 См.: Таганцев Н.С. Указ. соч. Т. 1. СПб., 1902. 14 См.: Мокринский С.П. Указ. соч. 15 Таганцев Н.С. Указ. соч. Т. 2. С. 210. 16 Познышев С.В. Очерки о преступности и мерах борьбы с нею. СПб., 1912. С. 126. 17 См.: Фойницкий И.Я. Указ. соч. С. 423. 18 Уголовное уложение 22 марта 1903 г. С. 255. 19 Там же. 20 Там же. С. 275. 21 Там же. С. 278. 22 См.: Там же. 23 Там же. С. 278. 24 Там же. С. 282. 104 В.А. Курников, соискатель (Академия ФСИН России) Совершенствование организационных и правовых мер, направленных на снижение уровня латентной преступности в местах лишения свободы Выработка и реализация уголовно-исполнительной политики в настоящее время происходит в принципиально новых условиях, и поэтому она должна решать новые или изменившиеся задачи, обеспечивать уголовно-правовую охрану общественных отношений в новых социально-экономических условиях. Не является в этом плане исключением вопрос о поиске новых подходов к решению проблемы латентной преступности в местах лишения свободы, тем более что именно здесь в последние годы наблюдается явный застой, консервируются устаревшие взгляды и представления. Правопослушное поведение осужденных предполагает собственное поведение и небезразличное отношение к нарушению законодательства другими лицами. Отсутствие условий для реализации гражданской позиции или их недостаточность, а равно нереагирование или не должное реагирование администрации исправительных учреждений на факты пенитенциарного преступного поведения приводят к формированию равнодушного отношения к ним. Для стимулирования социально-правовой активности осужденных, с целью исключения фактов латентизации пенитенциарных преступных проявлений необходимо расширять работу по вовлечению осужденных в самодеятельные организации, призванные решать профилактические задачи исправительных учреждений. В связи с этим мы солидарны с мнением И.А. Уварова, предлагающего рассматривать самодеятельные организации осужденных в качестве самостоятельных субъектов пенитенциарной профилактики преступлений1. Сотрудничество осужденных с администрацией исправительных учреждений малоэффективно, если оно не трансформировано в конкретные условия и механизмы, стимулирующие осужденных к тако105 му сотрудничеству. К числу подобного рода условий надо отнести степень доступности администрации для осужденных. В России некоторые организационные решения, которые принимались в прошлом, и определенные тенденции в настоящем, к сожалению, отдаляли, а не приближали представителей администрации исправительных учреждений к осужденным. В частности, критерии оценки деятельности исправительных учреждений в большей мере опираются на показатели внутренней эффективности, а не на внешние оценки – обеспечения личной и имущественной безопасности осужденных, соблюдения требований режима содержания. В условиях роста уровня пенитенциарной преступности при штатной недостаточности сотрудников уровень латентизации объективно увеличивается, что снижает уровень рейтинговых оценок уголовно-исполнительной системы. Полагаем целесообразным «замеры» латентности пенитенциарной преступности поставить на регулярную основу. Получаемые данные не только дополняют картину криминогенной обстановки в исправительных учреждениях, но и могут служить определенными индикаторами качества и эффективности функционирования уголовноисполнительной системы, определять пути совершенствования борьбы с пенитенциарной и постпенитенциарной преступностью. Считаем, что администрация исправительных учреждений должна располагать полной информацией в отношении того, какова криминогенная ситуация во вверенном подразделении. Реализация изложенных рекомендаций может способствовать снижению уровня латентной преступности и как следствие – улучшению криминогенной обстановки в исправительных учреждениях, обеспечению безопасности осужденных, соблюдению их прав и законных интересов. В последние годы наметились серьезные изменения в этом вопросе. В частности, предлагались следующие меры: – ориентирование со стороны руководства ФСИН России и прокуратуры на объективное ведение учета преступлений, совершаемых в местах лишения свободы; – отказ от точки зрения оценивать работу уголовноисполнительной системы в зависимости от роста или снижения уровня преступности (раньше это напрямую и в основном рассматрива106 лось как результат хорошей или плохой работы администрации исправительных учреждений); – повышение ответственности сотрудников исправительных учреждений за укрытие преступлений вплоть до уголовной ответственности. При рассмотрении вопросов, связанных с организацией предупреждения латентизации пенитенциарного преступного поведения, является обязательным использования элементов прогнозирования. Криминологический прогноз предполагает поиск возможностей для определения оптимальных путей в решении проблем воспитательнопрофилактической деятельности администрации исправительных учреждений. В связи с этим, на наш взгляд, необходимо проводить следующие мероприятия: рассмотреть вопрос о криминализации антиобщественных проявлений, имеющих широкое распространение в среде осужденных, это позволит исключить случаи «перевода» преступлений в разряд дисциплинарных проступков2; осуществлять планирование оперативно-режимных мероприятий в соответствии с имеющими место в учреждении криминогенными факторами; определять приоритеты уголовной и уголовно-исполнительной политики с учетом региональной ситуации; устанавливать причастность к организации и осуществлению противоправных деяний, «авторитетов» и лидеров криминальной среды. С учетом изучения зарубежного опыта считаем возможным предложить внести изменения в действующее уголовно-исполнительное законодательство: – обязать осужденных сообщать администрации о всех имеющих место в исправительных учреждениях фактах нарушения закона (внести изменения в ст. 11 УИК РФ); – рассматривать сообщение о противоправной деятельности в местах лишения свободы, как стремление осужденного к исправлению (в случае если факт нарушения закона подтверждается, осужденный должен в обязательном порядке поощряться); – ввести в систему адаптации осужденных в период пребывания в карантинном отделении обязательное изучение законодательства в части, касающейся защиты их прав, обязанностей и законных интере107 сов (это по нашему мнению вытекает из требований ч.1 ст. 12 УИК РФ). Подводя итог анализу существующей практики организации воспитательно-профилактической работы в исправительных учреждениях, можно определить следующие приоритетные направления деятельности. Мы считаем, что при организации мер, направленных на снижение уровня латентной преступности в местах лишения свободы, необходимо: – вести четкий учет групп осужденных с негативной моральноправовой характеристикой, эффективно влиять на такие группы; – выявлять и вести учет всех случаев преступного поведения независимо от того, что выступает их объектом; – работать с осужденными так называемой группы риска (существующая система профилактических учетов в большинстве случаев простая формальность); – организовывать и проводить занятия для изучения действующего законодательства, прежде всего в той части, которая касается правовых средств защиты от преступных посягательств; – информировать осужденных о личности потерпевших от преступлений и изменениях их образа жизни в результате совершенного преступления; – постоянно информировать (при наличии возможностей и контакта) родственников осужденных о противоправной деятельности их близкого в период отбывания наказания. Реализация данные мер сможет оказать существенное влияние на снижение уровня латентизации пенитенциарной преступности. 1 См.: Уваров И.А. Особенности классификации субъектов пенитенциарной профилактики // Человек: преступление и наказание: Науч. журн. / Академия ФСИН России. 2008. № 4. С. 103. 2 См.: Антонян Ю.М., Колышницына Е.Н. Детерминация криминогенной мотивации поведения осужденных, определяемая субъективным восприятием наказания // Общество и право. 2009. № 3 (25). С. 149. 108 С.А. Кутякин, кандидат юридических наук, доцент (Академия ФСИН России) К вопросу о комплексном междисциплинарном исследовании проблем противодействия криминальной оппозиции в уголовно-исполнительной системе России В современной России организованной преступности удалось не только установить контроль над целыми отраслями экономики, но и проникнуть в органы власти и управления. На совещании по реформированию МВД России, проходившем 7 февраля 2011 г. в Академии управления МВД России, Президент Российской Федерации Д.А. Медведев особо подчеркнул значимость этой проблемы: «Почти невозможно в ряде случаев отличить, где заканчивается та или иная организованная преступная группировка и начинается бизнессообщество или структуры власти»1. Встраиваясь в государственные и муниципальные структуры, организованная преступность «перенастраивает» их деятельность в соответствии с собственными криминальными интересами. Вступая в сговор с коррумпированными чиновниками, члены преступных сообществ принимают участие в распределении и перераспределении собственности, регулировании финансовых потоков. Преступные сообщества не только «курируют», но и деятельно способствуют развитию теневой экономики. Отдельные авторы определяют ежегодный доход преступных сообществ в 100 млрд рублей, а удельный вес теневой экономики – в 40 % совокупного национального дохода2. Несомненно, что тот, кто управляет 40 % экономики страны, обладает реальной возможностью управлять государством в целом. Наряду с этим преступные структуры активно распространяют свое влияние на такие сферы жизни общества, как культура, идеология, воспитание молодежи. Современная история России являет собой пример создания такой социальноэкономической и нравственной среды, где организованная преступность стремится поглотить саму государственную власть. Следует отметить, что при всем многообразии преступных сообществ и пре109 ступных организаций, координирующей и управляющей «надорганизацией» продолжает оставаться сообщество «воров в законе»3. Исторически сложилось так, что «воры» рассматривают места лишения свободы как свою «законную» территорию. Они являются не только общепризнанными лидерами тюремной общины, но и организаторами массовых беспорядков, групповых неповиновений и других акций по противодействию администрации в местах лишения свободы, в этих целях объединяя вокруг себя других отрицательно характеризующихся осужденных. Умело манипулируя фактами нарушения прав осужденных и лиц, заключенных под стражу, как со стороны администрации, так и со стороны других членов тюремной общины, «воры» выступают защитниками пострадавших от беспредела и поборниками восстановления справедливости. Это позволяет им значительно укрепить свое влияние среди осужденных. Авторитет «воров» во многих исправительных учреждениях становится для большинства осужденных значительно весомее авторитета сотрудников этих учреждений. Повсеместное развитие в исправительных учреждениях получает институт «смотрящих», или «наместников» «воров». «Смотрящие» осуществляют руководство сообществом осужденных и несут ответственность перед «ворами» за положение дел в исправительном учреждении. В подчинении у «смотрящих» находится целый штат добровольных помощников из числа осужденных. Таким образом, в условиях исправительных учреждений уголовно-исполнительной системы (УИС) России сложилась отлаженная организационноуправленческая структура, регулирующая внутренние, неформальные стороны жизнедеятельности осужденных, управляющая их сообществом, определяющая и контролирующая их взаимоотношения с администрацией и другими правоохранительными органами, государством и обществом. Одна из основных целей ее деятельности – нейтрализация или ослабление уголовно-исполнительного воздействия на осужденных, в первую очередь лидеров преступной среды. Для этого ими активно используются коррумпированные связи с должностными лицами, что позволяет «ворам», «смотрящим» и другим лидерам уголовной среды не только уклоняться от установленного порядка отбы110 вания наказания, но и организовывать в отдельных исправительных учреждениях собственный нелегальный бизнес. Доходы от организации азартных игр, незаконной торговли, эксплуатации производственного потенциала исправительных учреждений регулярно пополняют «воровской общак». Наиболее ярко противоречия между лидерами преступной среды и государством проявляются в сфере его правоохранительной и правоприменительной деятельности по реализации норм оперативнорозыскного, уголовного, уголовно-процессуального и уголовноисполнительного законодательства. «Мы должны четко сознавать, что постоянное противодействие со стороны криминальных сообществ как на свободе, так и за колючей проволокой имеет место»4. По сути, в настоящее время мы имеем дело с качественно новым преступным явлением – криминальной оппозицией, действующей внутри исправительных учреждений УИС. По степени влияния на осужденных криминальная оппозиция не уступает, а часто и превосходит администрацию исправительных учреждений. В тех учреждениях, где криминальная оппозиция достаточно развита, власть «раздваивается» между ней и администрацией. Организационно криминальная оппозиция принимает все более структурированные формы, скопированные с государственно-административного аппарата управления и распределения. Очевидно, что и криминальная оппозиция, и все организационные формы противодействия ей, будучи органически вплетены в социальную жизнь мест лишения свободы, определяются ею и воздействуют на нее. Поэтому ни криминальная оппозиция, ни организация противодействия ей со стороны УИС России не могут быть поняты вне связи с социальными реалиями мест лишения свободы, рассмотренными к тому же в ретроспективном контексте истории тюремной общины. Исследования механизма взаимодействия и противодействия преступника и администрации мест лишения свободы насчитывают не одну сотню лет. Однако, как считают отдельные авторы5, поиск ответа на эти вопросы пока ведется в рамках отдельных юридических наук государственно-правового или криминального цикла. Такой подход, обусловленный естественной дифференциацией юридических наук6, каждая из которых претендует на свой предмет и ме111 тод исследования, приводит к отраслевому рассмотрению криминальной оппозиции как разновидности пенитенциарной преступности, форм и методов противодействия ей. В то же время такой подход не позволяет воспроизвести целостную картину социальной реальности противодействия криминальной оппозиции, общества и государства. Связать в систему накопившийся теоретический и эмпирический материал и определить наиболее эффективные пути противодействия криминальной оппозиции можно лишь одним путем – выйти за предметы специальных интересов отраслевых наук и научных дисциплин. Для этого надо провести комплексное междисциплинарное исследование на едином методологическом фундаменте. Исследование проблемы организации противодействия криминальной оппозиции в уголовно-исполнительной системе России представляется актуальным в свете разработки новых подходов к проблеме права в целом. В соответствии с доминировавшей до недавнего времени концепцией социалистического позитивизма право рассматривалось, по большей части, только в его исторической конкретике и никогда согласно смыслу своего понятия и существования. Собственное бытие права при таком подходе просто игнорировалось, а идея его самостоятельности считалась ошибочной. Неформальные нормы права, регулирующие отношения внутри тюремной общины («воровские» и тюремные законы, «понятия»), правом не признавались и всячески подавлялись со стороны действующего позитивного права и правоохранительных органов государства. В свою очередь, такая позиция неизбежно приводила к противоречиям между позитивным и естественным правом, лежащим в основе таких неформальных норм. Исследование этих противоречий, прежде всего с точки зрения их правовой природы, позволит, на наш взгляд, выработать практические рекомендации по устранению этого правового конфликта. Не менее важное значение имеет научно-теоретическая разработка новых подходов к проблеме возникновения, формирования и развития криминальной оппозиции с точки зрения теории организации. Являясь социальной системой, организация криминальной оппозиции функционирует и развивается в соответствии с закономерностями функционирования и развития организационных систем. Комплекс112 ное изучение этих закономерностей позволит не только выявить специфические характеристики этой организации, но и установить связи между различными видами знаний (теория организации, криминология, социология, конфликтология, уголовное право, уголовный процесс, уголовно-исполнительное право, криминалистика, оперативнорозыскная деятельность и т. д.) в целях ее интегрированного исследования. Научно-практический интерес представляет также изучение функций криминальной оппозиции и содержание решаемых ею задач по регулированию жизнедеятельности тюремной общины и противодействию уголовно-исполнительной системе. Теоретико-правовое обоснование понятия и раскрытие содержания противодействия криминальной оппозиции было бы невозможным без проведения всестороннего анализа понятия «противодействие преступности». Актуальность этого исследования во многом обусловлена тем, что в науке до сих пор отсутствует единое понимание термина «противодействие преступности», нередко ему придается различное смысловое значение. Многие авторы отождествляют термин «противодействие преступности» с термином «борьба с преступностью». В связи с этим научная значимость исследования организации противодействия криминальной оппозиции в уголовноисполнительной системе России обусловлена потребностью выработки единого доктринального толкования понятия «противодействие преступности». Только решив эту задачу, мы получаем возможность определить понятие и раскрыть содержание противодействия криминальной оппозиции в уголовно-исполнительной системе России. Изучение современного состояния организационно-правовых основ и организационно-правовых форм противодействия криминальной оппозиции лежит в основе не только оценки их эффективности и поиска механизма их совершенствования, но и научного обоснования перспективных направлений правового и организационного обеспечения противодействия криминальной оппозиции в условиях реформирования уголовно-исполнительной системы России. Одна из ключевых основ организации противодействия криминальной оппозиции нам видится в изменении содержания деятельности уголовноисполнительной системы. Реформирование ФСИН России должно 113 привести не только к изменению ее внешней, организационной формы, ведь главная задача заключается в пересмотре сущностных аспектов и целей деятельности этой организации. Говоря о способах противодействия криминальной оппозиции в УИС России, следует особо отметить факторы духовности и нравственности нашего общества. По нашему мнению, они представляют собой наиболее важные инструменты, способные коренным образом воздействовать как на преступность в целом, так и на ее проявления в местах лишения свободы. В разд. III Указа Президента РФ от 10 апреля 2000 г. «О концепции национальной безопасности РФ» отмечается: снижение духовно-нравственного потенциала общества является одним из основных факторов, способствующих росту преступности, а также угрозой национальной безопасности России. В связи с этим научную и практическую значимость приобретает исследование духовно-нравственных процессов, происходящих в обществе, и их влияние на состояние феномена криминальной оппозиции в исправительных учреждениях уголовно-исполнительной системы России. Особый интерес, по нашему мнению, вызывает исследование противодействия криминальной оппозиции посредством воздействия на ее идеологическую природу со стороны традиционных религиозных конфессий, действующих в Российской Федерации. Изложенное позволяет нам сделать вывод о том, что проблема противодействия криминальной оппозиции в местах лишения свободы России требует проведения комплексных, междисциплинарных теоретических исследований и поиска практических путей своего разрешения. 1 Официальный сайт Президента РФ // http://президент.рф/ 08.02.2011. См.: Фаломеев М. Бригады без грима // Комсомольская правда. 2003. 15 мая. 3 См.: Белоцерковский С. Новый Федеральный закон об усилении борьбы с преступными сообществами: комментарии и проблемы применения // Уголовное право. 2010. № 2. С. 9–14. 4 Калинин Ю. Мы за конструктивное сотрудничество // Преступление и наказание. 2005. № 11. С. 2. 5 См.: Преступность, общество, государство: проблемы социогенеза. Опыт междисциплинарного теоретико-прикладного исследования: монография / А.Ю. Аврутин [и др.] / под общ. ред. В.П. Сальникова. СПб., 2002. С. 18. 6 См.: Карташов В.Н. Введение в общую теорию правовой системы общества: курс лекций. Ярославль, 1995. Ч. 1. С. 7–8. 2 114 Е.В. Малахаткина, кандидат юридических наук (Межрайонная инспекция ФНС России по г. Москве) Повторность при налоговых преступлениях Налоговые преступления представляют собой сложную систему, поскольку уклонение от налогообложения совершается, как правило, скрытно, многочисленными и изощренными способами, нередко с участием специально организованных финансово-экономических и криминальных структур. Такие преступления наиболее латентны. По данным проверок органов прокуратуры и налогового контроля, в настоящее время известно более 150 способов уклонения от уплаты налогов и иных платежей в бюджет. Налоговая преступность все более приобретает черты транснациональной и является питательной средой для организованной преступности. Принятые в течение последних десяти лет законодательные и иные нормативные акты о налогообложении устанавливают не только систему налогов в Российской Федерации, порядок их исчисления и уплаты, но и меры контроля за соблюдением норм налогового законодательства. Созданы и функционируют контрольно-надзорные органы, призванные обеспечить режим законности в налоговой сфере. Для этого им предоставлены конкретные контрольные полномочия, право осуществления мер налогового принуждения, применения к налогоплательщикам – юридическим и физическим лицам мер юридической ответственности за нарушение налогового законодательства. Одним из часто встречающихся проявлений контроля в сфере налогообложения, с целью соблюдения налогового законодательства, обеспечения правильного исчисления, полноты и своевременности внесения налогов в бюджет является предоставленное налоговым органам право производить в министерствах и ведомствах, на предприятиях, в учреждениях и организациях, основанных на любых формах собственности, включая предприятия с иностранными инвестициями, 115 проверки денежных документов, бухгалтерских книг, отчетов, планов, смет, деклараций и иных документов, связанных с исчислением и уплатой налогов и других обязательных платежей в бюджет. Должностные лица государственных налоговых органов вправе получать необходимые объяснения, справки и сведения по вопросам, возникающим при проверках, за исключением сведений, составляющих коммерческую тайну, определяемую в установленном законодательством порядке. В сфере налогообложения могут осуществляться предупредительные меры, а также меры ответственности нарушителей налогового законодательства. Так, предупредительные меры применяются государственными органами с целью предупреждения правонарушений в сфере налогообложения и контроля за правильностью внесения налогоплательщиками соответствующих платежей в бюджет и во внебюджетные фонды. В связи с этим налоговые органы вправе получать от налогоплательщиков (предприятий, учреждений, организаций, банков, иных финансово-кредитных учреждений), а также от граждан справки, документы и копии с них, касающиеся хозяйственной деятельности налогоплательщика и необходимые для правильного исчисления налогообложения; осуществляя свои полномочия, должностные лица налоговых органов вправе с соблюдением соответствующих правил обследовать любые используемые для извлечения доходов либо связанные с содержанием объектов налогообложения независимо от места их нахождения производственные, складские, торговые и иные помещения предприятий, учреждений, организаций и граждан. В случае отказа граждан допустить должностных лиц государственных налоговых инспекций к обследованию указанных помещений налоговые органы вправе определять облагаемый доход таких лиц на основании документов, свидетельствующих о получении ими доходов, и с учетом обложения налогами лиц, занимающихся аналогичной предпринимательской деятельностью. В ходе проверки налоговые органы вправе потребовать от руководителей и других должностных лиц проверяемых предприятий и организаций устранения выявленных нарушений законодательства о налогах; проведения в соответ116 ствии с законодательством оперативно-розыскных мероприятий с целью выявления, предупреждения и пресечения фактов сокрытия доходов от налогообложения и уклонения от уплаты налогов, дознание по которым отнесено законом к ведению федеральных органов налоговой полиции; осуществления органами налоговой полиции в необходимых случаях проверки налогоплательщиков (в том числе контрольные) после проверок, проведенных должностными лицами налоговых органов Российской Федерации, в полном объеме с составлением актов по результатам этих проверок. Органы казначейства имеют право производить в министерствах, ведомствах, на предприятиях, в учреждениях и организациях, в банках и иных финансово-кредитных учреждениях любых форм собственности, включая совместные предприятия, проверки денежных документов, регистров бухгалтерского учета, отчетов, планов, смет и иных документов, связанных с зачислением, перечислением и использованием средств республиканского бюджета Российской Федерации, и требовать у них справки и сведения по вопросам, возникающим при проверках; они вправе получать от банков, иных финансово-кредитных учреждений справки о состоянии счетов предприятий, учреждений и организаций, использующих средства республиканского бюджета Российской Федерации, государственных (федеральных) внебюджетных фондов, а также внебюджетные (федеральные) средства; осуществлять проверку у граждан и должностных лиц документов, удостоверяющих личность, если имеются достаточные основания подозревать их в совершении преступления или административного правонарушения; получать безвозмездно от министерств, ведомств, а также предприятий, учреждений и организаций (независимо от форм собственности), физических лиц информацию, необходимую для исполнения возложенных на федеральные налоговые органы обязанностей, за исключением случаев, когда законом установлен специальный порядок получения такой информации. Полученная федеральными налоговыми органами информация используется исключительно в служебных целях и разглашению не подлежит; налоговые органы имеют право вносить в соответствии с законом в государственные органы, должностным лицам предприятий, учреждений и ор117 ганизаций независимо от форм собственности, в общественные объединения обязательные для рассмотрения представления и предложения об устранении обстоятельств, способствовавших совершению налоговых преступлений и нарушений. Определяющим признаком пресечения является прямое юридически властное воздействие налоговых органов на субъектов, обязанных согласно действующему законодательству платить налоги и осуществлять другие обязательные платежи в бюджет и во внебюджетные фонды. Меры пресечения в налоговой сфере применяются тогда, когда необходимо в принудительном порядке прекратить (пресечь) противоправные действия и предотвратить их вредные для общества и государства последствия. Меры пресечения выполняют также функцию процессуального обеспечения, то есть они обеспечивают привлечение в будущем правонарушителя (при соответствующем уровне доказывания и объеме доказательств) к финансовой или другой юридической ответственности. Такие меры позволяют налоговым органам приостанавливать операции предприятий, учреждений, организаций и граждан по расчетным и другим счетам в банках и иных финансовокредитных учреждениях в случаях непредставления (или отказа представить) бухгалтерских отчетов, балансов, расчетов, деклараций и других документов, связанных с исчислением и уплатой налогов [ст. 14 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. № 2118-1 «Об основах налоговой системы в Российской Федерации» (утратил силу с 1 января 2005 г.)]. Приостановление операций налогоплательщиков по счетам в банках и кредитных учреждениях возможно на срок до одного месяца в случаях непредставления документов, связанных с исчислением и уплатой налогов. Решение о приостановлении операций по указанным счетам принимают также начальник налогового органа или его заместитель. Следует отметить, что налоговыми органами часто даются указания банкам о приостановлении операций по счетам предприятий совершенно по другим основаниям (например, в связи с выявленными нарушениями финансовой дисциплины либо фактами сокрытия объектов налогообложения). Однако указанные основания для приостановления 118 операций законодательством не предусмотрены. В этих случаях предприятия вправе защищать свои интересы и права от незаконных действий налоговых органов. В случае обнаружения фактов повторного невыполнения коммерческим банком или другим кредитным учреждением установленного порядка открытия налогоплательщикам расчетного или иных счетов налоговые органы и органы налоговой полиции сообщают об установленных фактах в Банк России для принятия мер в порядке надзора, предусмотренных Федеральным законом от 10 июля 2002 г. № 86-ФЗ «О Центральном банке РФ (Банке России)». Выявление налоговым органом факта повторного нарушения предприятием, организацией, учреждением порядка открытия указанных счетов является основанием для принятия в установленном порядке решения о ликвидации коммерческого банка, предприятия, организации, кредитного или иного учреждения и взыскания полученных ими доходов в пользу государства. Следует отметить, что налоговые преступления представляют собой сложный механизм действий, требующий хороших профессиональных знаний, поэтому повторность – рецидив при их совершении крайне низкий по сравнению с другими преступлениями, тем не менее он есть, что не может не вызывать обеспокоенности, несмотря на весь перечисленный выше комплекс мер. 119 В.Н. Орлов, кандидат юридических наук, доцент (Московская государственная юридическая академия имени О. Е. Кутафина) Необходимо принять новый Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации 18 декабря 1996 г. Государственной Думой был принят Уголовноисполнительный кодекс Российской Федерации, 25 декабря 1996 г. одобрен Советом Федерации, а 8 января 1997 г. подписан Президентом Российской Федерации Б.Н. Ельциным. Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации (УИК РФ) является первым в истории России кодексом, регулирующим исполнение всех видов уголовных наказаний, отдельных мер уголовно-правового характера, исправительное и ресоциальное воздействие на осужденных. Более 14 лет прошло со дня введения в действие УИК РФ. В течение всего этого периода УИК РФ подвергался многочисленным изменениям и дополнениям, при этом некоторые положения были введены в Кодекс впервые. Фактически заявленный в свое время процесс реформирования уголовно-исполнительной системы (УИС) продолжался в течение всех 14 лет действия УИК РФ. Кроме того, с уверенностью можно утверждать, что после смены руководства страны, в частности после избрания Президентом России Д.А. Медведева, начался новый этап реформирования УИС. При этом нельзя не заметить, что фактически новый этап реформирования УИС – это очередной этап совершенствования уголовно-исполнительной политики в целом. Условно новый этап реформирования УИС начинается с момента утверждения Правительством РФ Концепции развития уголовно-исполнительной системы РФ до 2020 года (далее – Концепция). Нельзя не заметить, что в разделе 3 Концепции предусматривается глава 2, посвященная реформированию системы учреждений, исполняющих наказания в виде лишения свободы. Основным источником уголовно-исполнительного права и законодательства России, несомненно, является УИК РФ. Нельзя не отметить, что в настоящее время УИК РФ не отвечает современным тре120 бованиям уголовно-исполнительной политики, не учитывает ряд международных стандартов обращения с заключенными, а также развитие современных средств контроля за поведением человека, в том числе возможности спутниковой навигации, интернет-ресурсы и т. д. Но главное заключается в том, что действующий УИК РФ не учитывает современные достижения криминопенологии1. Недостатков в УИК РФ, конечно же, много и проанализировать все их в рамках этой статьи вряд ли возможно. Сформулируем основные положения, не только позволяющие говорить о необходимости принятия нового УИК РФ, но и определяющие иную процедуру его принятия. Во-первых, порядок обсуждения нового УИК РФ должен кардинально отличаться от процедуры принятия предыдущих четырех Кодексов. Оно должно быть открытым, всенародным, учитывать взгляды не только работников правового управления Президента РФ и заинтересованных ведомств, но и мнения различных профессиональных, прежде всего научных коллективов, общественных организаций, отдельных ученых и т. д. Должна быть создана при Минюсте России (или Генеральной прокуратуре РФ) рабочая группа по принятию нового УИК РФ, в которую вошли бы представители не только заинтересованных ведомств, структур, видные ученые, но и общественности, средств массовой информации, различных международных организаций и т. д. Необходимо создать специальный сайт этой группы, на котором бы обсуждались представленные проекты нового УИК РФ, указывались его минусы и плюсы. Нам нужен современный, эффективный, качественный УИК, учитывающий криминопенологические основы, международные, национальные стандарты и достижения в сфере исполнения, отбывания всех видов уголовно-процессуальных мер пресечения, уголовных наказаний, иных мер уголовно-правового характера, исправительного и ресоциального воздействия на осужденных, то есть УИК XXI века. Во-вторых, необходимо дополнить и уточнить перечень целей, задач и принципов уголовно-исполнительного законодательства. Так, следует привести в соответствие ч. 2 ст. 43 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) и ч. 1 ст. 1 УИК РФ. В частности, необходимо дополнить перечень целей, указанных в ч. 1 ст. 1 УИК РФ, еще одной – восстановление социальной справедливости. Об этом в юридической 121 литературе указывалось неоднократно2. Игнорирование или отрицание возможности достижения цели уголовного наказания в виде восстановления социальной справедливости на стадии исполнения, отбывания уголовного наказания является первым шагом к допущению собственно несправедливой процедуры исполнения и отбывания уголовного наказания, противоречащей как букве, так и духу закона. Уголовно-исполнительное законодательство должно регламентировать и процедуру исполнения, отбывания уголовно-процессуальных мер пресечения. Данное утверждение основывается на положении уголовно-исполнительного законодательства, в частности ч. 1 ст. 74, ч. 1 ст. 77 УИК РФ. Речь идет о том, что в исключительных случаях лица, осужденные к лишению свободы, ранее не отбывавшие лишение свободы, которым отбывание наказания назначено в исправительной колонии общего режима, могут быть с их согласия оставлены в следственном изоляторе или тюрьме для выполнения работ по хозяйственному обслуживанию (ч. 1 ст. 77 УИК РФ). Кроме того, в следственном изоляторе могут быть оставлены осужденные со своего согласия на срок не свыше шести месяцев (ч. 1 ст. 74 УИК РФ). В данном случае орган, применяющий меру уголовнопроцессуального пресечения в виде заключения под стражу, одновременно выступает и органом, исполняющим уголовное наказание в виде лишения свободы на определенный срок. Это подтверждается и в законе, например в ч. 1 ст. 74 УИК РФ указывается, что следственные изоляторы выполняют функции исправительных учреждений в отношении осужденных, оставленных для выполнения работ по хозяйственному обслуживанию, осужденных, в отношении которых приговор суда вступил в законную силу и которые подлежат направлению в исправительные учреждения для отбывания наказания, осужденных, перемещаемых из одного места отбывания наказания в другое, осужденных, оставленных в следственном изоляторе или переведенных в следственный изолятор в порядке, установленном статьей 77¹ настоящего Кодекса, а также в отношении осужденных на срок не свыше шести месяцев, оставленных в следственных изоляторах с их согласия. Необходимость включения в уголовно-исполнительное законодательство процедуру исполнения, отбывания уголовно-процессуальных 122 мер пресечения объясняется также тем, что время нахождения отбывания уголовно-процессуальной меры пресечения включается в срок отбывания некоторых наказаний, в частности лишения свободы. Так, в ч. 3 ст. 72 УК РФ указывается, что время содержания под стражей до судебного разбирательства засчитывается в сроки лишения свободы, содержания в дисциплинарной воинской части и ареста из расчета один день за один день, ограничения свободы – один день за два дня, исправительных работ и ограничения по военной службе – один день за три дня, а в срок обязательных работ – из расчета один день содержания под стражей за восемь часов обязательных работ. Согласно ч. 2¹ ст. 78 УИК РФ срок отбывания наказания, определяемый для изменения вида исправительного учреждения, исчисляется со дня заключения под стражу. Не следует забывать, что в соответствии с ч. 1 и 2 ст. 10 Закона РФ от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» осужденные, отбывающие наказание в исправительных учреждениях, задержанные по подозрению в совершении другого преступления, могут содержаться в этих учреждениях, но изолированно от осужденных, отбывающих наказание. Подозреваемые и обвиняемые, в отношении которых в качестве меры пресечения избрано заключение под стражу, могут содержаться в тюрьмах или на территориях учреждений, исполняющих наказания, в специально оборудованных для этих целей помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов. Перечень исправительных учреждений, на территориях которых могут содержаться подозреваемые и обвиняемые, утверждается руководителем федерального органа исполнительной власти, осуществляющего функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний, по согласованию с Генеральным прокурором Российской Федерации. Нельзя не отметить, что вопросы совершенствования исполнения, отбывания уголовно-процессуальных мер пресечения в настоящее время регламентируются в уголовно-исполнительном законодательстве. Так, одной из основных целей Концепции является «гуманизация условий содержания лиц, заключенных под стражу, и лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, повышение гарантий соблю123 дения их прав и законных интересов» (разд. II). Кроме того, в Концепции предусматривается: 1) в рамках совершенствования уголовноисполнительной политики – «подготовка предложений о внесении изменений в законодательство Российской Федерации, предусматривающих применение электронных средств контроля по месту жительства подозреваемого, обвиняемого в совершении преступлений в качестве альтернативы содержания под стражей» (гл. 1 разд. III); 2) в целях повышения эффективности управления уголовно-исполнительной системой, использование инновационных разработок и научного потенциала – «предоставление осужденным и лицам, содержащимся под стражей, технической возможности использования широкого спектра телекоммуникационных услуг, в том числе средств видео-конференцсвязи, электронной почты и др.» (гл. 3 разд. III); 3) в целях обеспечения международных стандартов обращения с осужденными в местах лишения свободы и лицами, содержащимися под стражей, а также режима и безопасности – «дифференциация условий содержания осужденных и лиц, содержащихся под стражей, с целью обеспечения выполнения ими установленных правил режима содержания, создание системы изучения факторов, способствующих эксцессам со стороны осужденных, с целью выработки мер, стимулирующих правопослушное поведение, а также усиления ответственности злостных нарушителей установленного порядка отбывания наказания», «перевод подразделений охраны учреждений уголовно-исполнительной системы на прогрессивные способы несения службы, позволяющие выполнять задачи по изоляции осужденных и лиц, содержащихся под стражей, с привлечением оптимальной численности персонала» (гл. 4 разд. III). Заметим, что процесс исполнения и отбывания некоторых уголовно-процессуальных мер пресечения весьма схож с процедурой исполнения и отбывания отдельных уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера, в результате чего один и тот же субъект мог бы исполнять как уголовное наказание и иную меру уголовно-правового характера, так и уголовно-процессуальную меру пресечения. Например, уголовно-исполнительная инспекция наравне с исполнением наказания в виде ограничение свободы может исполнять и уголовно-процессуальную меру пресечения в виде домашнего ареста. 124 Следует отметить также, что вопросы исполнения, отбывания отдельных уголовно-процессуальных мер пресечения, в частности заключения под стражу, в течение уже ряда лет рассматриваются в учебниках по уголовно-исполнительное праву. Так, глава «Содержание под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» издается в учебниках по уголовно-исполнительному праву с 1998 по 2010 год3. Кроме того, некоторые диссертационные исследования, посвященные вопросам исполнения, отбывания отдельных уголовно-процессуальных мер пресечения, в частности заключения под стражу, защищаются в рамках специальности 12.00.08 – уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право4. Учитывая изложенное, ч. 1 ст. 1 УИК РФ надлежит изложить в следующей редакции: «1. Уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации имеет своими целями защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, восстановление социальной справедливости, исправление осужденных и предупреждение совершения процессуальных нарушений, а также новых преступлений как подозреваемыми, обвиняемыми, осужденными, так и иными лицами». Следует дополнить и уточнить перечень задач и принципов уголовно-исполнительного законодательства. На наш взгляд, ч. 2 ст. 1 УИК РФ надлежит изложить в следующей редакции: «Задачами уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации являются регулирование исполнения, отбывания уголовно-процессуальных мер пресечения, уголовных наказаний, иных мер уголовноправового характера, оказания и испытывания исправительного, ресоциального и профилактического воздействия». Правильнее было бы в ст. 8 УИК РФ закрепить положение: «Уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации основывается на следующих принципах: 1) законности; 2) гуманизма; 3) демократизма; 4) справедливости; 5) равенства подозреваемых, обвиняемых и осужденных перед законом; 6) дифференциации и индивидуализации исполнения мер принуждения, исправления, ресоциализации и профилактики; 7) рационального применения к подозреваемым, обвиняемым и осужденным мер принуждения, исправления, ресоциализации и 125 профилактики, 8) стимулирования правопослушного поведения подозреваемых, обвиняемых и осужденных, 9) соединения мер принуждения с исправительным, ресоциальным и профилактическим воздействием, 10) ответственности». В-третьих, в соответствии с ч. 1 ст. 2 УИК РФ уголовноисполнительное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса и других федеральных законов. На наш взгляд, во избежание ряда законодательных противоречий и несоответствий, а также в целях эффективного исполнения, отбывания различных мер принуждения в новом УИК РФ необходимо закрепить положение о том, что «уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации должно состоять только из одного УИК РФ. Новые законы, регламентирующие процедуру исполнения, отбывания уголовно-процессуальных мер пресечения, уголовного наказания и иных мер уголовно-правового характера, а также определяющие процесс исправительного, ресоциального и профилактического воздействия на подозреваемого, обвиняемого и осужденного, должны подлежать включению в УИК РФ». Кроме того, в целях эффективной организации процедуры исполнения, отбывания различных мер принуждения и действенного процесса их применения в новом УИК РФ следует предусмотреть специальную норму, в которой должны определяться основные уголовноисполнительные понятия и термины. Заметим, что подобные нормы предусматриваются в ряде действующих федеральных законов и кодексов. Например, в ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (УПК РФ), в ст. 1 Федерального закона 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции». В-четвертых, в соответствии со ст. 7 УИК РФ основаниями исполнения наказаний и применения иных мер уголовно-правового характера являются приговор либо изменяющие его определение или постановление суда, вступившие в законную силу, а также акт помилования или акт об амнистии. Указанные в Законе основания не являются универсальными и не учитывают все особенности и нюансы процедуры исполнения, отбывания уголовно-процессуальных мер пресечения, уголовного наказания и иных мер уголовно-правового 126 характера, а также исправительного, ресоциального и профилактического воздействия на подозреваемого, обвиняемого и осужденного. На наш взгляд, в новом УИК РФ следует предусмотреть самостоятельную норму «Основания исполнения принудительных мер исправительного, ресоциального и профилактического воздействия» в следующей редакции: «1. Основанием исполнения уголовно-процессуальных мер пресечения, уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера является принуждение, содержащее все признаки состава исполнения уголовно-процессуальной меры пресечения, уголовного наказания и иной меры уголовно-правового характера, предусмотренные Уголовно-процессуальным, Уголовным и Уголовно-исполнительным кодексами Российской Федерации. 2. Основанием оказания исправительного, ресоциального и профилактического воздействия на подозреваемого, обвиняемого и осужденного является процесс, содержащий все признаки состава исправления, ресоциализации, профилактики, предусмотренные действующим законодательством Российской Федерации». В-пятых, должна быть определена новая структура УИК РФ. Нельзя не отметить, что структура действующего УИК РФ по ряду моментов не поддается логическому объяснению. В частности, соглашаясь в принципе с наличием двух частей УИК РФ (Общей и Особенной), нельзя не обратить внимание на отсутствие или спорное месторасположение отдельных разделов и глав УИК РФ. Так, например, в первом разделе действующего УИК РФ есть глава 2 «Правовое положение осужденных», но нет главы, посвященной правовому положению субъектов, исполняющих уголовные наказания и иные меры уголовно-правового характера. Обратимся к Особенной части. Наименование разделов и месторасположение отдельных глав просто нелогично. На наш взгляд, Особенная часть УИК РФ должна включать в себя следующие разделы (нумерация разделов дана с учетом того, что в Общую часть входит первый раздел): 2) исполнение, отбывание уголовно-процессуальных мер пресечения; 3) исполнение, отбывание уголовных наказаний и исправительное воздействие на осужденных; 4) исполнение, отбывание иных 127 мер уголовно-правового характера и исправительное воздействие на осужденных; 5) ресоциальное воздействие на осужденных. В данных разделах должны располагаться главы с учетом положений Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ). Во втором разделе «Исполнение, отбывание уголовно-процессуальных мер пресечения» должны располагаться главы с учетом ст. 98 УПК РФ, то есть: 2.1. Подписка о невыезде; 2.2. Личное поручительство; 2.3. Наблюдение командования воинской части; 2.4. Присмотр за несовершеннолетним обвиняемым; 2.5. Залог; 2.6. Домашний арест; 2.7. Заключение под стражу. В третьем разделе «Исполнение, отбывание уголовных наказаний и исправительное воздействие на осужденных» должны располагаться главы с учетом ст. 44 УК РФ. Первая глава этого раздела должна быть посвящены процедуре исполнения штрафа и последняя – процедуре исполнения смертной казни, то есть: 3.1. Штраф; 3.2. Лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью; 3.3. Лишение специального воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград; 3.4. Обязательные работы; 3.5. Исправительные работы; 3.6. Ограничение по военной службе; 3.7. Ограничение свободы; 3.8. Арест; 3.9. Содержание в дисциплинарной воинской части; 3.10. Лишение свободы на определенный срок; 3.11. Пожизненное лишение свободы; 3.12. Смертная казнь. В четвертом разделе «Исполнение, отбывание иных мер уголовно-правового характера и исправительное воздействие на осужденных» должны располагаться главы, посвященные процедуре исполнения, отбывания иных мер уголовно-правового характера, с учетом глав 12 – 15.1 УК РФ, то есть: 4.1. Условное осуждение; 4.2. Условнодосрочное освобождение от отбывания наказания; 4.3. Замена неотбытой части более мягким видом наказания; 4.4. Отсрочка отбывания наказания; 4.5. Амнистия; 4.6. Помилование; 4.7. Судимость; 4.8. Принудительные меры воспитательного воздействия; 4.9. Принудительные меры медицинского характера; 4.10. Конфискация имущества; 4.11. Особенности исполнения, отбывания иных отдельных мер уголовно-правового характера. 128 В пятый раздел «Ресоциальное воздействие на осужденных» необходимо включить две главы: 5.1. Помощь осужденным, освобождаемым от отбывания наказания; 5.2. Особенности ресоциального воздействия на осужденных, освобожденных от отбывания наказания и контроль за ними. В-шестых, в новом УИК РФ должны быть определены объекты исполнения всех уголовно-процессуальных мер пресечения, уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера, то есть те права, обязанности и законные интересы, которые ограничиваются, лишаются, дополняются или заменяются. Заметим, что в настоящее время указанные объекты определяются в различных федеральных законах. Кроме того, в новом УИК РФ необходимо четко определить права, обязанности и законные интересы всех субъектов, отбывающих уголовно-процессуальные меры пресечения, уголовные наказания и иные меры уголовно-правового характера, то есть подозреваемых, обвиняемых и осужденных. В-седьмых, в новом УИК РФ необходимо более подробно регламентировать принудительную и карательную деятельность, то есть процедуру, состоящую в предусмотренном уголовно-исполнительным законодательством порядке, условиях лишения, ограничения, замены и дополнении прав, обязанностей и законных интересов подозреваемого, обвиняемого и осужденного, а также ожидаемые в результате этой деятельности последствия. Нельзя не отметить, что в отношении отдельных мер принуждения в действующем УИК РФ указанная процедура фактически не регламентируется или частично определяется в других федеральных законах. Кроме того, нигде не определяются ожидаемые в результате указанной деятельности последствия в виде лишенных, ограниченных, замененных и дополненных прав, обязанностей и законных интересов подозреваемого, обвиняемого и осужденного. В-восьмых, все виды уголовно-процессуальных мер пресечения, уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера должны исполнять субъекты одного ведомства. Только в этом случае возможно четко координировать порядок исполнения и отбывания мер принуждения, профилактики преступлений, а также применения мер 129 исправительного и ресоциального воздействия. На наш взгляд, этим ведомством должна быть единая Федеральная служба исполнения мер принуждения, поскольку все учреждения и органы, исполняющие уголовно-процессуальные меры пресечения, уголовные наказания и иные меры уголовно-правового характера, это, в сущности, субъекты, исполняющие меры принуждения. Один субъект, четкое координация процедуры, целенаправленное финансирование и т. д. Кстати, в перспективе это же ведомство должно исполнять и меры административного наказания. Кроме того, в новом УИК РФ должны ясно регламентироваться права, обязанности и законные интересы всех субъектов, исполняющих уголовно-процессуальные меры пресечения, уголовные наказания и иные меры уголовно-правового характера. В-девятых, в действующем законодательстве в ряде случаев не применяется институт изменения условий исполнения, отбывания уголовно-процессуальных мер пресечения, уголовных наказаний, иных мер уголовно-правового характера. На наш взгляд, институт изменения условий должен шире применяться, в том числе при исполнении, отбывании наказаний, не связанных с изоляцией осужденного от общества, а также иных мер принуждения. В-десятых, в УИК РФ не регламентируются вопросы, связанные с субъективной стороной исполнения, отбывания уголовнопроцессуальных мер пресечения, уголовных наказаний, а также иных мер уголовно-правового характера. В новом УИК РФ данный пробел должен быть восполнен. При этом должны регламентироваться понятие, элементы, критерии и степени оценки субъективного отношения к исполнению, отбыванию той или иной меры принуждения. В-одиннадцатых, при исполнении, отбывании ряда мер принуждения законодатель не предусматривает порядок, условия применения профилактических мер по предупреждению правонарушений и преступлений, совершаемых подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными. Нужна отдельная глава в Общей части УИК РФ, регламентирующая понятие и перечень профилактических мер, объекты, объективную сторону, субъекты и субъективную сторону исполнения и отбывания профилактических мер по предупреждению правонарушений и преступлений подозреваемых, обвиняемых и осужденных. 130 Заметим, что в гл. 4 разд. 3 Концепции в целях обеспечения режима и безопасности предлагается «применение сотрудниками уголовноисполнительной системы комплекса индивидуальных профилактических мер по предупреждению правонарушений, в том числе преступлений, совершаемых осужденными». И, наконец, двенадцатое положение – в УИК РФ порядок, условия исполнения и отбывания мер уголовного наказания, иных мер уголовно-правового характера не определяются четко во времени, то есть не указываются минимальный и максимальный срок, в течение которого должны производиться определенные действия. Бессрочная процедура, на наш взгляд, не позволяет спланировать процесс изучения личности осужденного, эффективно применить к нему меры принуждения, исправления, ресоциализации, профилактики. Конечно, собственно бессрочным процесс не может быть, поскольку любая процедура предполагает какие-либо действия во времени. В частности, процедура уплаты штрафа ограничивается лишь максимальным сроком: 1) 30 днями (ч. 1 ст. 31 УИК РФ); 2) тремя годами (ч. 2 ст. 31 УИК РФ). В новом УИК РФ процедура исполнения, отбывания каждой меры наказания или иной меры принуждения должна быть только срочной, то есть должны быть четко определены минимальные и максимальные сроки, в течение которых права, обязанности и законные интересы подозреваемых, обвиняемых и осужденных лишаются, ограничиваются, заменяются и дополняются. Заметим также, что минимальный срок не должен быть кратким, на наш взгляд, изучить личность и применить к нему меры исправления, ресоциализации и профилактики возможно в течение не менее 2 месяцев. Соответствующие изменения и дополнения должны быть внесены в УК РФ и УПК РФ. Вот основные двенадцать положений, которые, на наш взгляд, необходимо учесть при разработке и принятии нового УИК РФ. 1 Криминопенология как наука представляет собой совокупность идей, взглядов, теорий о закономерностях становления и развития пенальных преступлений и преступности, причин, условий пенальных преступлений и преступности, лиц, совершающих пенальные преступления и их жертв, предупреждения пенальных преступлений и преступности, а также иных мер по борьбе с преступностью во время назначения, исполнения и отбывания уголовнопроцессуальных мер пресечения, уголовных наказаний, иных мер уголовно131 правового характера, а также в процессе исправительного и ресоциального воздействия на осужденных. Как учение криминопенология сформировалась в начале 80-х годов, основана профессором О.В. Старковым. 2 См.: Тенчов Э.С. Цели наказания и его исполнения в новом УК и УИК РФ (различие в подходах) // Проблемы теории наказания и его исполнения в новом Уголовном и Уголовно-исполнительном кодексах России (к 75-летию Н.А. Стручкова) / под ред. В. И. Селиверстова: материалы науч.-практ. конф. М., 1997. С. 34; Ткачевский Ю. М. Восстановление социальной справедливости – цель уголовного наказания и Уголовно-исполнительный кодекс РФ // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 1998. № 6. С. 21; Уголовно-исполнительное право России. Учебник и основные нормативные акты / под ред. О. В. Филимонова. М., 2004. С.31–32. 3 См.: Селиверстов В.И. Содержание под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений // Уголовно-исполнительное право: учебник / под ред. И.В. Шмарова. М., 1998. Гл. 32. С. 489–519; Его же. Правовое регулирование содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений // Уголовно-исполнительное право России: учебник / под ред. В.И. Селиверстова. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000. Гл. 32. С. 466–493; Его же. Правовое регулирование содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений // Уголовно-исполнительное право России: учебник / под ред. В.И. Селиверстова. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2003. Гл. 32. С. 468–495; Его же. Правовое регулирование содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений // Уголовноисполнительное право России: учебник / под ред. В.И. Селиверстова. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2007. Гл. 32. С. 473–501; Бриллиантов А.В. Содержание под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений // Уголовно-исполнительное право Российской Федерации: учебник / М., 2007. Гл. 10. С.250–299; Селиверстов В.И. Содержание под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений // Уголовно-исполнительное право: учеб. для юрид. вузов / под ред. В.И. Селиверстова. 7-е изд., испр. и доп. М., 2009. Гл. 13. С. 294–319; Его же. Правовое регулирование содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений // Уголовноисполнительное право России: учебник / под ред. В.И. Селиверстова. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2010. Гл. 30. С. 473–503 и др. 4 См.: Байрамов Р.Р. Правовое регулирование содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в следственных изоляторах: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2003; Ботоев С.Б. Правовое регулирование исполнения содержания в следственных изоляторах подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Иркутск, 2009. 132 Л.Ю. Перемолотова, кандидат юридических наук (Академия ФСИН России) Личность осужденного-рецидивиста как объект исправительного воздействия Рецидивная преступность представляет собой один из наиболее опасных видов преступности. Ее повышенная общественная опасность обусловлена прежде всего тем, что совершение лицом более одного преступления свидетельствует о стремлении продолжать преступное поведение, об укреплении в сознании преступных навыков, стойких антиобщественных взглядов и убеждений. Кроме того, рецидивная преступность, как справедливо отмечает профессор Ю.М. Антонян, «… является свидетельством неумения государства и общества исправлять своих оступившихся членов и помогать им»1. Н.Ф. Кузнецова и В.В. Лунеев утверждают, что рецидивная преступность в определенном смысле является «ядром» всей преступности, так как речь идет о контингенте, наиболее упорно противопоставляющем себя нравственным ценностям общества, правопорядку и вовлекающем в преступления новых лиц2. По мнению профессора С.М. Иншакова, «рецидивная преступность – питательная среда для формирования организованных преступных сообществ»3. Повторное совершение преступлений свидетельствует о формировании у лиц, их совершающих, стойкой противоправной установки, о криминализации личности: рецидивисты культивируют антиобщественные взгляды и нормы поведения, пропагандируют криминальную субкультуру. Рецидивная преступность характеризуется устойчивостью, что в определенной мере подтверждает слабое воздействие уголовного наказания, не достигающего своих целей. Нередко повторное совершение преступления говорит о том, что наказание за первое преступление не соответствовало его тяжести. На наш взгляд, рецидивной преступности способствует и преждевременное условно-досрочное освобождение от отбывания наказания. 133 Несмотря на сокращение в течение последних лет уровня преступности в стране, к 2010 г. численность осужденных к лишению свободы увеличилась более чем на 115 тыс. человек или на 18,6 % (по состоянию на 1 января 2010 г. в учреждениях уголовно-исполнительной системы, обеспечивающих изоляцию от общества, содержалось 864 тыс. человек). За несколько лет количество осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления возросло вдвое и к 2010 г. достигло 80 % от общей численности осужденных к лишению свободы. Более четверти осужденных приговорены к длительным срокам лишения свободы, почти 50 % отбывают наказание второй раз и более, что приводит к увеличению удельного веса социально деградировавших граждан4. В связи с этим состояние рецидивной преступности в настоящее время является актуальной проблемой, вызывающей серьезную озабоченность и требующей активного, целенаправленного воздействия на комплекс обусловливающих ее причин и условий. Существенные преобразования, произошедшие в стране за последние годы, несомненно, изменили российскую уголовноисполнительную систему, тем не менее она во многом сохранила черты прежней пенитенциарной системы, не ориентированной на современное состояние экономики, интеграцию Российской Федерации в международное правовое поле, соответствие международным стандартам обращения с заключенными и развитие гражданского общества. Указанные обстоятельства обусловили необходимость реформирования системы, принятия Концепции развития уголовноисполнительной системы Российской Федерации до 2020 года. Концепция предусматривает основные направления, формы и методы совершенствования и развития уголовно-исполнительной системы. Одной из основных целей Концепции является «…сокращение рецидива преступлений, совершенных лицами, отбывшими наказание в виде лишения свободы…»5. Достижение этой цели планируется в том числе за счет повышения уровня социальной психологической работы с осужденными и развития постпенитенциарной помощи лицам, освободившимся из мест лишения свободы. По нашему мнению, необходимо отойти от привычного коллективного воспитания осужденных, акцентироваться на индивидуаль134 ном воспитании. Для реализации такой задачи во многих учреждениях внедряется система «социальных лифтов». Основными задачами применения системы «социальных лифтов» являются: – мотивация осужденного к законопослушному образу жизни; – обеспечение прозрачности процесса изменения вида исправительного учреждения, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания, условно-досрочного освобождения и условий отбывания наказания осужденными; – дифференциация осужденных по их уголовно-правовой, социально-педагогической, психологической и медицинской характеристике. Целями применения системы стимулов выступают социализация осужденного, профилактика рецидивной преступности и создание условий для позитивного формирования личности. Именно личность – основное и важнейшее звено всего механизма преступного поведения. Особенности личности должны быть непосредственным объектом предупредительного воздействия и воспитательной работы. Личность осужденного, в том числе осужденного-рецидивиста, является главным и конечным объектом психолого-педагогического воздействия, а следовательно, центральной точкой приложения всех усилий уголовно-исполнительной системы. Пенитенциарная система существует для того, чтобы, оказывая необходимое воздействие на осужденных, не допустить их повторного преступного поведения. В этом сущность и гуманистическое назначение системы, точнее – деятельности учреждений, исполняющих наказания и осуществляющих исправление осужденных. Ю.М. Антонян в качестве объектов исправительного воздействия определяет: – особенности личности, уже приведшие к совершению преступления; – особенности личности, которые могут привести к рецидивному преступному поведению во время отбывания наказания или после него; 135 – внешние (по отношению к личности) факторы, способствующие формированию или закреплению в ней антиобщественных криминологических особенностей. В криминологической науке возникает вопрос: почему осужденный, отбывающий наказание, вновь совершает преступление? Полагаем, что для ответа на него рассматривать проблему рецидивного поведения нужно в «чистом виде», а также путем сравнения такого поведения с антирецидивным. В связи с этим необходимо исследовать механизм пенитенциарного воздействия на осужденных, а также постпенитенциарное поведение лиц, отбывающих уголовные наказания; разработать для законодателя и правоприменителя рекомендации, направленные на стимулирование отказов от преступного поведения осужденных. Для этого важно решить следующие задачи: – определить содержание понятия «лицо, отбывающее наказание» как предмет криминологического исследования; – выявить социально-демографические, нравственно-психологические и биофизиологические особенности лиц, отбывающих уголовные наказания; – определить типы и группы лиц, отбывающих уголовные наказания; – выявить мотивы отказа от преступного поведения после пенитенциарного и постпенитенциарного воздействия; – разработать законодательные меры повышения эффективности отказа осужденного от преступного поведения после пенитенциарного воздействия. 1 Антонян Ю.М. Криминология: избр. лекции. М., 2004. С. 200. См.: Криминология: учебник / под ред. Н.Ф. Кузнецовой, В.В. Лунева. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 468. 3 Иншаков С.М. Криминология: учеб. пособие. М., 2002. С. 175. 4 См.: Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года // Ведомости уголовно-исполнительной системы. 2010. № 12. С. 5. 5 Там же. 2 136 С.А. Пономарев, соискатель (Московский государственный областной социально-гуманитарный институт) К вопросу об объективности критериев постановки на профилактический учет осужденных в местах лишения свободы Оказавшись в местах лишения свободы, осужденный не может в одночасье поменять свое отношение к противоправному поведению. Пенитенциарная статистка фиксирует существенные изменения в показателях, характеризующих уровень общественно опасного поведения осужденных. Объектом таких посягательств являются не только сами осужденные, но и представители персонала. Профилактика противоправного поведения осужденных в местах лишения свободы всегда являлась предметом самостоятельного рассмотрения специалистов в области различных отраслей знаний. «Основной задачей профилактики правонарушений является обеспечение успешной деятельности исправительного учреждения и следственного изолятора путем проведения мер превентивного характера, направленных на предотвращение и пресечение правонарушений и соблюдение требования режима отбывания наказания со стороны осужденных и лиц, заключенных под стражу»1. Подчеркивая важность данной проблемы, Минюстом России была издана Инструкция по профилактике правонарушений среди лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы2. В соответствии с этим документом в целях осуществления воспитательно-профилактических мероприятий по предупреждению преступлений и правонарушений в ИУ по характеру направленности они делятся на общую и индивидуальную профилактику3. Общая профилактика направлена на выявление причин и условий, способствующих совершению преступлений, разработку и осуществление мер по их устранению, обеспечение предупредительного воздействия на осужденных; индивидуальная «включает в себя рабо137 ту с подучетными лицами путем проведения целенаправленной, планомерной и дифференцированной работы с учетом психологических особенностей личности правонарушителей, характера и степени общественной опасности, совершенных ими преступлений и других особенностей, имеющих значение для правильного выбора методов и средств воспитательного воздействия»4. Большинство авторов, исследующих проблемы профилактики преступлений, совершаемых осужденными, сходятся во мнении, что наиболее действенной мерой осуществления индивидуальнопрофилактической работы в местах лишения свободы, является профилактический учет5. Согласно указанной Инструкции и другим ведомственным нормативно-правовым актам на профилактический учет ставятся осужденные: – готовящиеся совершить побег, ранее их совершавшие; – причисляющие себя к так называемой категории «воров в законе», а также лидеры и активные участники групп отрицательной направленности; – организующие и провоцирующие групповые эксцессы; – склонные к употреблению, сбыту или приобретению наркотических веществ, сильно действующих медицинских препаратов, а также признанные судом нуждающимися в лечении от наркомании; – систематически употребляющие спиртные напитки, а также признанные систематически употребляющими спиртные напитки, а также признанные судом нуждающимися в лечении от алкоголизма; – занимающиеся поборами и притесняющие других осужденных; – организующие или активно участвующие в картежных либо других азартных играх с целью извлечения материальной или иной выгоды; – склонные к гомосексуализму или лесбиянству; – имеющие психические расстройства, связанные с возможностью причинения существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц; – отбывающие наказание за дезорганизацию нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, массовые беспорядки, вымогательство, а также за участие в преступном сообществе; – склонные к нападению на представителей администрации. 138 Приведенный перечень не является исчерпывающим и в качестве примечания содержит указание на то, что на профилактический учет могут ставиться и другие категории осужденных, отрицательно влияющих на оперативную обстановку в ИК. Как было отмечено ранее, нет нужды отрицать необходимость ведения профилактических учетов, но в то же время следует обратить внимание на то, что согласно представленному перечню к категории подучетных могут быть отнесены практически все осужденные, отбывающие наказание в виде лишения свободы. Так, анализ документов прокурорских проверок показывает, что в качестве основной причины необоснованной постановки на профилактический учет осужденных является отнесение их к категории лиц, поддерживающих уголовную субкультуру, неучастие в работе самодеятельных организаций осужденных или причисление к категории лидеров среди осужденных отрицательной направленности. При таком подходе определить категорию осужденных, подлежащих обязательному профилактическому учету, будет крайне сложно. В специальной литературе существует точка зрения, согласно которой «… очень часто причиной постановки на профилактический учет становится нежелание осужденного мириться с имеющимися в исправительном учреждении фактами нарушения действующего уголовно-исполнительного законодательства»6. Говоря другими словами, администрация мест лишения свободы таким образом расправляется с неугодными осужденными. Социологический опрос осужденных показывает, что среди лиц, находящихся в конфронтации с администрацией, доля придерживающихся уголовной субкультуры не превышает 25–30 % от общего числа опрошенных лиц. Таким образом можно предположить, что администрация исправительных учреждений использует «административный ресурс» в целях, не имеющих никакого отношения к процессу исправления осужденных. Так, С.А. Кутякин при изучении оппозиционной деятельности представителей криминального сообщества приходит к выводу, что «…некомпетентность отдельных сотрудников носит исключительно провоцирующее воздействие на осужденных, подталкивая их к активному оппозиционированию администрации»7. 139 Таким образом необходимо сделать вывод о том, что в решении задач профилактического учета имеют место, как минимум, два направления деятельности, создающие негативные условия для эффективного использования этого индивидуально-профилактического средства: 1) законодательное – определение критериев, а не категорий лиц, нуждающихся в обязательной постановке на профилактический учет; 2) процессуальный порядок реализации постановки и снятия осужденных с профилактического учета. Данную проблему следует решать на законодательном уровне. Профилактический учет должен занять достойное место не в инструкциях Минюста России, а в Уголовно-исполнительном кодексе РФ. Там же должно быть закреплено и процессуальное оформление процесса постановки и снятия с профилактического учета. 1 См.: Пенитенциарная преступность: сущность и актуальные проблемы предупреждения: монография / под общ. ред. Ю.И. Калинина; науч. ред. В.С. Жеребин, В.М. Морозов. Владимир, 2005. С. 174. 2 См.: Бюллетень Министерства юстиции Российской Федерации. 2007. № 1. 3 См.: Уваров И.А. Пенитенциарная профилактика преступлений: учеб. пособие. Ставрополь, 2006. С. 31. 4 См.: Об утверждении Инструкции по профилактике правонарушений среди лиц, содержащихся в учреждениях уголовно-исполнительной системы: приказ Минюста России от 20 ноября 2006 года № 333. П. 22. 5 См., напр.: Костюк М.Ф. Уголовно-правовые и криминологические проблемы борьбы с преступностью в исправительных учреждениях: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2000. С. 24; Мазурин А.А. Криминологическая характеристика и предупреждение рецидивной преступности в исправительных учреждениях: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 2003. С. 17; Бирюкова Е.А. Криминологическая характеристика и предупреждение убийств, совершаемых осужденными в исправительных колониях: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 2006. С. 19; Слепов А.П. Предупреждение насильственных преступлений, совершаемых осужденными в исправительных колониях: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2008. С. 16. 6 Уваров И.А. В поисках «философского камня» – профилактического значения лишения свободы // Уголовное наказание: социальное благо или зло? Екатеринбург, 2011. С. 118. 7 Кутякин С.А. Организация криминальной оппозиции в исправительных учреждениях ФСИН России // Актуальные вопросы современного российского законодательства и организации деятельности уголовно-исполнительной системы. Рязань, 2007. С. 108. 140 Э.С. Рахмаев, кандидат юридических наук, доцент (Академия ФСИН России) Ресоциализация лиц, отбывших наказание, в системе предупреждения рецидивной преступности В настоящее время вопросы предупреждения рецидивной преступности не относятся к числу приоритетных в уголовной политике Российского государства. Первая и последняя целевая программа борьбы с рецидивной преступностью была подготовлена в конце 70-х годов прошлого столетия. Затем на долгие годы эта проблема ушла в тень. Однако криминогенная ситуация в данной области требует скорейших и решительных мер по ее преодолению. Рост уровня преступности оказывает негативное влияние на социально-экономическую и нравственно-духовную сферы общественной жизни. На этом фоне прогрессивное человечество стремится к обеспечению безопасности путем удержания преступности на социально терпимом уровне. Ориентиром в этом современное общество избирает идеи гуманизма и справедливости, принципы толерантного отношения к человеку. Проявлением нового современного подхода к вопросу предупреждения преступности является признание возможности ресоциализации лиц, отбывших наказание, и разработка способов ее реального осуществления. Ресоциализация лиц, отбывших наказание, является неотъемлемой частью предупреждения рецидивной преступности. Ежегодно из исправительных учреждений освобождаются до 300 тысяч человек, многие из которых страдают социально значимыми заболеваниями, психическими расстройствами, являются инвалидами, утратили социально полезные связи. Освобождаясь из мест лишения свободы, бывшие заключенные возвращаются в общество, неся с собой приобретенный в заключении опыт. Далеко не всегда он является положительным, поэтому государство заинтересовано в том, чтобы ранее судимое лицо как можно скорее стало вести социально приемлемый образ жизни и не совершало преступлений вновь. 141 Выходя на свободу, бывшие осужденные сталкиваются с множеством проблем, среди которых бытовые, жилищные, проблемы взаимоотношения с семьей и ближайшим социальным окружением и т. д. Одной из первоочередных является проблема трудоустройства. Работодатели не желают принимать на работу лиц с криминальным прошлым. Отсутствие отлаженной системы профессиональной подготовки и переподготовки бывших осужденных и, как следствие, утрата профессии за время отбывания наказания в местах лишения свободы не позволяют им конкурировать с законопослушными гражданами в вопросах трудоустройства. Таким образом, большинство осужденных после освобождения, возвращаются в неблагоприятные условия, что чрезвычайно повышает риск рецидива. Согласно статистике совершение повторных преступлений приходится на первый год после освобождения. В настоящее время в России идет процесс изменения уголовносудебной политики, организации исполнения наказаний. Вместе с тем серьезной проблемой является отсутствие системы социальной реабилитации лиц, совершивших преступления, правового регулирования механизма оказания осужденным социальной помощи. Принятые на государственном уровне меры социальной поддержки и помощи лицам, совершившим преступления, не соответствуют остроте и масштабности их проблем, возникающих в постпенитенциарный период. В своем выступлении на заседании Президиума Государственного совета «О состоянии уголовно-исполнительной системы Российской Федерации», состоявшемся 11 февраля 2009 г. в Вологде, Президент Российской Федерации Д.А. Медведев обратил серьезное внимание на необходимость разработки специальных мер социальной реабилитации для лиц, которые отбыли наказание. В целом следует признать, что наиболее эффективно вопросы социальной реабилитации лиц, освобожденных из мест лишения свободы, решаются в тех регионах, где налажено взаимодействие с местными органами власти. Для решения проблем социальной реабилитации граждан, освобожденных из мест лишения свободы, в ряде субъектов Федерации принимаются специальные нормативно-правовые 142 акты или целевые концепции (Башкортостан, Татарстан, Краснодарский и Красноярский края, Архангельская, Липецкая, Тверская области и др.). Как показывает практика, уровень рецидивной преступности в указанных регионах в два-три раза ниже среднероссийских показателей. Указанные факторы обусловливают необходимость создания общегосударственной системы социальной реабилитации лиц, освобожденных из мест лишения свободы, их адаптации к условиям жизни в постпенитенциарный период. Такая система должна быть действенной, включать в себя комплексный подход и согласованные совместные действия органов государственной власти субъектов РФ, органов местного самоуправления, территориальных органов федеральных органов исполнительной власти и общественных объединений, меры ресоциализирующего воздействия должны осуществляться поэтапно компетентными специалистами. На первом этапе правом применения мер обладает судья, который, руководствуясь законом, обязан четко и ясно представлять ресоциализирующий потенциал приговора (допенитенциарная ресоциализация). Это объясняется тем, что в ходе работы с конкретным обвиняемым по профилактике рецидивной преступности представляется необходимым на стадии судебного разбирательства тщательно исследовать первый из обозначенных этапов. Причем для соблюдения объективности это исследование должно проводиться лицами, независимыми от органов, осуществляющих расследование уголовных дел и поддерживающих обвинение в суде. Подробная информация об особенностях личности обвиняемого позволила бы с большой степенью вероятности предсказать, пригоден ли тот к дальнейшей ресоциализации или нет. И с учетом этого избрать для него не только адекватное наказание, но и конкретное исправительное учреждение, где это наказание отбывалось бы, а также сделать прогнозы перспектив условно-досрочного освобождения либо последующей замены назначенного наказания более мягким. На втором этапе применение мер ресоциализации осуществляется сотрудниками исправительных учреждений с использованием совре143 менных методик психологического воздействия (пенитенциарная ресоциализация). Этап нахождения в местах лишения свободы, как показывают многочисленные исследования, оказывает наибольшее деформирующее воздействие на психику осужденных. Такие факторы, как замкнутая однополая среда, господствующая криминальная субкультура, ограничение возможностей самореализации, применение режима, ведут к возникновению у заключенных тяжелых негативных психических состояний. Длительное давление этих факторов порождает враждебность к персоналу, к уголовно-исполнительной и правоохранительной системам и в конечном итоге могут сформировать негативное отношение в целом к государственным институтам и общепризнанным социальным ценностям. Минимизировать отрицательное влияние указанных негативных факторов на осужденных может такая мера, как раздельное содержание лиц, впервые осужденных к лишению свободы, и лиц, отбывавших ранее этот вид наказания. Кроме того, безусловно, необходимо постоянное отслеживание процессов и тенденций, своевременное обнаружение и пресечение противоправных замыслов, выявление и разобщение отрицательно настроенных группировок в среде спецконтингента. Фактически это та работа, которую в настоящее время в той или иной мере выполняют оперативные части учреждений УИС. На третьем этапе ресоциализация осуществляется работниками специализированных государственных учреждений в виде оказания постпенитенциарной помощи и осуществлении постпенитенциарного контроля (постпенитенциарная ресоциализация). Концепцией долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года, утвержденной распоряжением Правительства Российской Федерации от 17 ноября 2008 г. № 1662-р, планируется создание государственной службы пробации, отвечающей мировым стандартам. По нашему мнению, основной функцией такой службы должно стать оказание помощи освободившимся осужденным в поиске работы, жилья, оформления необходимых документов. В качестве отдельного направления деятельности службы пробации целесообразно закрепить квотирование рабочих мест для отбывших наказание, пре144 доставление льгот работодателям, которые возьмут их на работу, медицинское сопровождение, в частности добровольное кодирование от алкогольной и наркотической зависимости, и т. д. Решение проблем ресоциализации невозможно без ее реального законодательного закрепления как одного из приоритетных направлений уголовной политики государства, что выражается в необходимости принятия правовых документов, которые на государственном уровне регулировали бы процесс ресоциализации, определяли его цели и задачи. Только в случае принятия подобных законопроектов в Российской Федерации будут созданы условия для успешной адаптации в обществе лиц, освобожденных из мест лишения свободы. Эффективность социальной реабилитации лиц, освобожденных из мест лишения свободы, в этом случае будет обеспечена проведением интенсивной работы по управлению процессом социальной адаптации данных лиц, контролем за их поведением в быту, общественных местах, трудовом коллективе. Примерно в 60 % случаев будет наблюдаться успешная социальная реабилитация, то есть совпадение ожиданий-требований социальной среды и уровня притязания конкретного лица, а также наличие устойчивых положительных связей. 145 А.А. Сусарин, адъюнкт ФПНПК (Академия ФСИН России) Организационно-управленческие недостатки в системе детерминант злоупотреблений и превышений полномочий сотрудниками УИС Сотрудники УИС, являясь прежде всего сотрудниками правоохранительных органов, как никто другой, понимают и знают значение правового регулирования уголовно-исполнительных общественных отношений. Нет необходимости пояснять, что если речь идет о человеке, активно не приемлющем преступность как социальное явление, то любые факты, связанные с наличием причин и условий, должны побуждать его добиваться их устранения. По мнению Президента Российской Федерации Д.А. Медведева, «в условиях широкого и безнаказанного злоупотребления служебным положением одни лица вступают в сделки со взяточниками, а другие – ведут с ними непримиримую в борьбу»1. В специальной литературе обосновывается точка зрения, согласно которой наличие различного рода злоупотреблений и превышений полномочий носит объективный характер и, следовательно, борьба с этими явлениями может быть очень трудной2. В подтверждение этого тезиса можно привести мнение, авторы которого объясняют это тем, что причины таких преступлений носят объективный характер исключительно в условиях государственной службы 3. Весьма большую группу факторов объективного характера образуют так называемые организационно-управленческие причины. К ним традиционно относят недостатки работы с кадрами, в системе учета и контроля за деятельностью сотрудников, просчеты в организации управления, руководстве, низкий уровень информированности сотрудников уголовно-исполнительной системы. «Работа с кадрами (отбор кандидатов на службу, профессиональная подготовка сотрудников и воспитание необходимых деловых и нравственных качеств, контроль за их деятельностью, система мо146 рального и материального поощрения) является одним из важнейших факторов, влияющих на состояние преступности среди личного состава уголовно-исполнительной системы»4. Такого мнения придерживаются около половины (46,7 %) опрошенных нами сотрудников уголовно-исполнительной системы. Проблемы подбора кадров в уголовно-исполнительной системе уже не раз становились предметом самостоятельного научного исследования5. Так, например, опрошенные нами сотрудники к числу наиболее серьезных нарушений при комплектовании кадров отнесли назначение: по принципам личной преданности (32,7 %); в результате подхалимства или угодничества (26,8 %); по родственным связям (22,4 %); в зависимости от наличия покровителей в высших эшелонах власти (9,3 %); путем взяточничества и коррупции (3,6%). Остальные сотрудники либо затруднились с ответом либо не согласились ни с одним из предложенных вариантов. Каждый из перечисленных недостатков существенно снижает возможность карьерного роста сотрудников УИС и формирует у них представление о том, что «достичь определенных профессиональных высот можно только с помощью нарушения действующего законодательства»6. На это обстоятельство обращали внимание и другие авторы7. В ходе нашего исследования было установлено, что на состояние злоупотреблений или превышений служебных полномочий большое влияние оказывает текучесть кадров и неукомплектованность штатов квалифицированными специалистами. Так, «по состоянию на 1 января 2009 года штатная численность рядового и начальствующего состава уголовно-исполнительной системы России составила 213 964 единицы, неукомплектованных мест – 12,4 %. В среднем за период исследования некомплект личного состава составлял 9–12 %. Этот показатель значительно выше в учреждениях, как правило, расположенных в отдалении от больших населенных пунктов»8. По данным Е.А. Архиповой, «ежегодная потребность в кадрах с высшим и средним образованием в уголовно-исполнительной системе составляет около 7,4 тысячи человек. Учебные заведения для исправительных учреждений ежегодно выпускают около 19 % требуемого количества специалистов. В 1996 г. было подготовлено: юри147 стов – 990 человек (потребность – 1250), экономистов – 50 (потребность – 400), психологов – 105 (потребность – 200)»9. Среди множества объективных причин организационноуправленческого характера следует особо отметить низкий уровень информированности сотрудников УИС о состоянии дисциплины и законности10. Д.В. Миронов утверждает, что в большинстве своем «сотрудники не владеют даже элементарными знаниями о совокупности своих прав и обязанностей, а о социально-правовых знаниях говорить и не приходится»11. При проведении исследования было выявлено, что очень часто сотрудники исправительного учреждения не обладают информацией даже о фактах преступлений, совершенных в их подразделении. Основными источниками информации о правонарушениях, совершаемых их коллегами, опрошенные называли средства массовой информации (центральные газеты, радио, телевидение) или разговоры с коллегами, родственниками и знакомыми. Такое отношение к фактам противоправной деятельности сотрудников уголовно-исполнительной системы, на наш взгляд, недопустимо. Замалчивание этой проблемы, отсутствие примеров наказания сотрудников, злоупотребляющих своими полномочиями, способствуют развитию ощущения безнаказанности, безответственности, а в ряде случаев являются провоцирующим фактором для сотрудников, склонных к совершению аналогичных преступлений. 1 Медведев Д.А. Борьба с коррупцией начинается с обычного человека // Стенографический отчет о заседании Совета по противодействию коррупции (Москва, 6 апреля 2010 г.) http://www.kreml.org/other/241054092. 2 См.: Дейкало С.А. Субъективная оценка сотрудниками уголовноисполнительной системы факторов, обусловливающих латентность преступности несовершеннолетних // Уголовно-исполнительный процесс: проблемы теории и практики: материалы Междунар. науч.-практ. конф. Рязань, 2007. С. 87. 3 См.: Демин В.М. От общественной опасности коррупции в уголовноисполнительной системе к комплексным мерам по ее ограничению // Уголовноисполнительная система: право, экономика, управление. 2006. № 4. С. 7. 4 Зверева О.Н. Современные требования к уровню профессиональной подготовки сотрудников уголовно-исполнительной системы // Актуальные проблемы и перспективы формирования профессиональных навыков в процессе подготовки сотрудников органов юстиции: материалы XIII учеб.-метод. сборов проф.-преп. состава. Владимир, 2003. С. 149. 148 5 См., напр.: Шамсунов С.Х. Современное состояние работы с кадрами уголовно-исполнительной системы, организация и порядок прохождения службы в органах УИС и роль руководителей территориального органа в ее организации: обзорная лекция. Рязань, 2003; Брыков Д.А. Организация работы с кадрами уголовно-исполнительной системы: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 2004. 6 Малкова Л.Л. Служебно-профессиональное продвижение и развитие карьеры как способ мотивации сотрудников учреждения УИС // Проблемы правового регулирования и организации кадрового обеспечения деятельности уголовно-исполнительной системы: сб. материалов Междунар. науч.-практ. семинара (Вологда, 25 апр. 2007 г.). Вологда, 2008. С. 61–64. 7 См., напр.: Корнилов А.А., Летунов В.Н. Классификация стимулов и основные направления стимулирования сотрудников учреждений уголовноисполнительной системы // Бюллетень Министерства юстиции Российской Федерации. 2005. № 10. С. 117–127; Огородников В.И. Проблемы управления процессом профессионального роста сотрудников УИС // Человек: преступление и наказание: Науч. журн. / Академия ФСИН России. 2005. № 3 (51). С. 72–75; Паканич С.И. Некоторые вопросы карьерного роста сотрудников уголовноисполнительной системы как необходимый элемент повышения мотивации их деятельности // Проблемы правового регулирования и организации кадрового обеспечения деятельности уголовно-исполнительной системы: сб. материалов Междунар. науч.-практ. семинара (Вологда, 25 апр. 2007 г.). Вологда, 2008. С. 119–122. 8 Сунцов А.Е. Современные проблемы подготовки управленческих кадров для уголовно-исполнительной системы // Реформа уголовно-исполнительной системы Российской Федерации. К 10-летию передачи УИС из ведения МВД в ведение Минюста и 15-летию со дня принятия Закона Российской Федерации «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы»: сб. материалов межвуз. науч.-практ. конф., 27 нояб. 2008 г.: в 2 ч. Ч. 2. Рязань, 2009. С. 167–171. 9 Архипова Е.А. Некоторые проблемы укомплектования кадров в уголовноисполнительной системе // Проблемы правового регулирования и организации кадрового обеспечения деятельности уголовно-исполнительной системы: сб. материалов Междунар. науч.-практ. семинара (Вологда, 25 апр. 2007 г.) / под ред. Р.В. Нагорных. Вологда, 2008. С. 95. 10 См.: Сорокина О. Доступ сотрудников уголовно-исполнительной системы к правовой информации // Юридическая наука и практика в трудах молодых ученых: сб. докл. и сообщений по итогам науч.-исслед. работы за 2002 год. Владимир, 2003. С. 90. 11 Миронов Д.В. Действие норм трудового законодательства применительно к дисциплинарной ответственности сотрудников уголовно-исполнительной системы // Проблемы правового регулирования и организации кадрового обеспечения деятельности уголовно-исполнительной системы: сб. материалов Междунар. науч.-практ. семинара (Вологда, 25 апр. 2007 г.). Вологда, 2008. С. 86. 149 Т.А. Сулейманов, доцент кафедры УПиК (Академия ФСИН России) Об установлении уголовной ответственности за передачу запрещенных предметов лицам, содержащимся в учреждениях уголовно-исполнительной системы, следственных изоляторах или изоляторах временного содержания Актуальность криминализации данного деяния объясняется спецификой функционирования исправительных учреждений. Обязательным условием нормальной деятельности исправительных учреждений является соблюдение режима. Нарушение режима в ИУ способно привести к опасным и тяжким последствиям. Режим в ИУ нарушают следующие категории субъектов: а) осужденные, подозреваемые, обвиняемые; б) сотрудники ИУ (аттестованные и вольнонаемные); в) физические лица в случае передачи запрещенных предметов лицам, содержащимся в ИУ. В настоящее время за нарушение режима в ИУ к осужденным могут применяться меры дисциплинарного воздействия в соответствии со ст. 115 УИК РФ. Если режим отбывания наказания нарушается сотрудниками ИУ (в виде передачи осужденным, подозреваемым, обвиняемым запрещенных предметов), то к ним применяются меры дисциплинарного воздействия в соответствии с Положением о прохождении службы в органах внутренних дел. Что касается вольнонаемного состава ИУ и граждан, которые передают подозреваемым, обвиняемым, осужденным запрещенные предметы, то они привлекаются к административной ответственности в соответствии со ст. 19.12 КоАП РФ. Меры дисциплинарного и административного воздействия, применяемые к нарушителям режима в ИУ, являются неэффективными ввиду нестрогости и незначительности применяемых санкций. Для сравнения: штраф 1–1,5 тыс. рублей за передачу мобильного телефона или увольнение со службы для аттестованного сотрудника не являются карательной мерой. Тут уместно вспомнить, что со времени 150 установления административной ответственности за передачу запрещенных предметов прошло более сорока лет, но ситуация так и не изменилась к лучшему. На наш взгляд, необходимо законодательное изменение представления о степени общественной опасности отмечаемого деяния. Более того, административные правонарушения по степени опасности наиболее близки к преступлению. В плане антикоррупционного поведения сотрудника ИУ ответственность за передачу осужденному, подозреваемому или обвиняемому запрещенных предметов должна быть повышена до уголовной ответственности. Только в этом случае возможно приостановить, уменьшить количество передач запрещенных предметов спецконтингенту в ИУ. Для подозреваемых, обвиняемых, осужденных ответственность за получение запрещенных предметов носит символический характер, максимум, меры взыскания – водворение в штрафной изолятор на 15 суток. Предметами, передаваемыми спецконтингенту, в основном являются наркотические средства (в этом случае уголовная ответственность предусмотрена по ст. 228 УК РФ), мобильные телефоны, спиртные напитки, в ряде случаев могут передаваться инструменты, одежда, деньги, документы для подготовки побега из ИУ. Если перечисленные предметы окажутся в распоряжении спецконтингента, то не трудно предположить, какие отрицательные последствия могут возникнуть в ИУ. Для нарушителей режима ответственность носит минимальный характер в виде административной или дисциплинарной ответственности. В условиях реформирования УИС для минимизации отрицательных последствий нарушения режима, выражающегося в виде передачи запрещенных предметов спецконтингенту, предполагается ввести уголовную ответственность за передачу либо попытку передачи запрещенных предметов лицам, содержащимся в учреждениях уголовно-исполнительной системы. Из предмета преступления необходимо исключить только передачу продуктов питания спецконтингенту, оставив для этого административную ответственность. Такое разделение значимости (оценки) передаваемых предметов и вещей спецконтингенту будет способствовать укреплению режима в ИУ, причем 151 уголовной ответственности должны подлежать и те, кто передает эти предметы и вещи, и те, кто принимает (получает). Уголовная ответственность за получение запрещенных предметов и вещей должна распространяться и на осужденных, пользующихся правом бесконвойного передвижения. Системность этой ответственности проявилась бы и в том случае, если получение запрещенных предметов осужденным признать не только как злостное нарушение режима (ст. 116 УИК РФ), но и как основание, препятствующее предоставлению условно-досрочного освобождения от наказания (ст. 79 УК РФ) в течение года со дня получения запрещенных предметов. 152 М.Ю. Семенец, курсант 3-го курса юридического факультета (Академия ФСИН России) Некоторые особенности службы в уголовно-исполнительной системе Уже более десяти лет в Российской Федерации осуществляется реформа уголовно-исполнительной системы, и все эти годы одной из ее основных целей было приведение правового положения осужденных, условий их содержания в соответствие с международными стандартами по образцу государств с развитыми пенитенциарными системами. К сожалению, реформа не затронула правового положения персонала, акцентируя внимание лишь на правовом статусе осужденных, хотя из опыта Европы можно было заимствовать не только методы обращения с осужденными, но и регламентацию прохождения службы тюремными работниками, их правового положения1. Изучение законодательства Англии, Франции, Дании, США, Норвегии, Шотландии и других государств показывает, что немало положительного следовало бы заимствовать и закрепить в российском законодательстве. Концепцией развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года, утвержденной Распоряжением Правительства Российской Федерации от 14 октября 2010 г. № 1772-р, в рамках улучшения кадрового обеспечения работников уголовноисполнительной системы предлагается: – обеспечение высокого социального статуса и престижа труда работника уголовно-исполнительной системы, законодательное определение системы социальных гарантий; – повышение качества службы и условий труда работников уголовно-исполнительной системы, соответствующих характеру работы и условий труда работников пенитенциарных учреждений развитых европейских государств; – разработка и осуществление мер, направленных на предупреждение и пресечение коррупции работниками уголовно-исполнительной системы. 153 Реализация данных направлений Концепции должна привести к повышению уровня материального обеспечения работников уголовно-исполнительной системы, их социально-правовой защиты. В силу важности и сложности функций, выполняемых сотрудниками исправительных учреждений, они должны иметь особый правовой статус и пользоваться дополнительными средствами социальной защиты. Это закреплено в Минимальных стандартных правилах обращения с осужденными. В первую очередь, говоря о мерах социальной защиты тюремного персонала, следует остановиться на вопросе заработной платы тюремного персонала. Сотрудники должны зарабатывать достаточно или иметь возможность подрабатывать, чтобы избежать соблазна брать взятки. Коррупция в тюрьме способствует беззаконию, несправедливости, страху, неопределенности, неуверенности, беспорядку и угрожает жизни2. В конечном счете никто от этого не выигрывает. В частности, по данным отчета деятельности системы уголовной юстиции штата Техас, США за 1995 год, зарплата начальника управления исправительных учреждений не превышала 110 тыс. долл. в год, денежное содержание начальника тюрьмы составляло около 59 тыс. долл. в год, а тюремный надзиратель получал около 25 тыс. долл. в год3. В настоящее время эти цифры увеличились почти в два раза. Следует отметить и распределение бюджета ведомства. Так, во Франции почти 60 % бюджетных средств предназначены персоналу, 35 % на расходы на функционирование учреждения, чуть более 4 % (4,38) бюджетных средств предназначено на материальнотехническое обеспечение учреждения4. В ежегодных отчетах Совета Европы, содержащих статистические данные о деятельности пенитенциарных систем государств континента, сотрудники тюремных ведомств подразделяются по признаку полной или частичной занятости – штатные (занятые полный рабочий день) и совместители (работающие неполный рабочий день). В процентном отношении доля совместителей в общем количестве тюремного персонала некоторых европейских государств выглядит следующим образом: Финляндия – 2,2 %, Франция – 3,16, Нидерланды – 24,8, Швейцария – 16,2, Англия и Уэльс – 2,5 %. Существенная 154 разница в показателях, тем не менее, свидетельствует о том, что ведомства прибегают к услугам сотрудников, занятых в иных сферах5. На сегодняшний день согласно Положению о службе в органах внутренних дел (ст. 10), которое распространяется и на органы и учреждения УИС6, сотрудникам УИС запрещается заниматься любыми видами предпринимательской деятельности, работать по совместительству на предприятиях, в учреждениях и организациях, независимо от форм собственности, не входящих в УИС, за исключением преподавательской, научной и иной творческой деятельности7. Порядок и условия работы по совместительству в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации (для сотрудников уголовно-исполнительной системы – в УИС) определяются Правительством Российской Федерации, а именно его Постановлением от 23 июля 1993 г. № 720 «О порядке и условиях службы (работы) по совместительству в системе Министерства внутренних дел Российской Федерации»8. В нем сказано, что служба (работа) сотрудников уголовно-исполнительной системы по совместительству в УИС разрешается на вакантных должностях рядового и начальствующего состава и на вакантных должностях работников в свободное от основной службы (работы) время. Необходимо отметить, что действующих норм, регулирующих отношения, связанные с совместительством, уголовно-исполнительной системе явно не хватает. Что касается запрета заниматься иной оплачиваемой деятельностью, за исключением преподавательской, научной и иной творческой, то он направлен на предупреждение и пресечение коррупции в УИС. Однако, как показало исследование, он часто не работает, поскольку незначительное количество сотрудников УИС имеет способности и возможности заниматься творческой, научной или преподавательской деятельностью, в основном они имеют склонность к другим занятиям. К ним можно отнести работу охранниками, строителями, таксистами и т. п. В соответствии с приказом ФСИН России от 19 мая 2005 г. № 368 «Об установлении должностных окладов сотрудников территориальных органов Федеральной службы исполнения наказаний» должностной оклад начальника ГУФСИН России по краю, области составляет 155 3090–3440 руб./мес., с учетом установленных выплат и надбавок за специальное звание, выслугу лет, сложность, напряженность и особые условия службы ежегодное денежное содержание составляет приблизительно 300 000 рублей (немногим более 10 000 долларов); для начальника ИК – 220 000 рублей в год и для начальника отряда – около 150 000 в год9. Возможность работать по совместительству в уголовноисполнительной системе, безусловно, помогла бы решить хотя бы ряд материально-бытовых вопросов сотрудников УИС. По нашему мнению, усовершенствовав механизм работы по совместительству в уголовно-исполнительной системе, сделав его более либеральным и прозрачным, удастся предупредить многие коррупционные проявления в ней, а также повысить уровень личной безопасности сотрудников. 1 См.: Чорный В.Н. Поведение и дисциплина сотрудников тюремной службы Англии // Ведомости УИС. 2009. № 2. С. 19. 2 См.: Как заставить стандарты работать. Практическое руководство по эффективному применению международных тюремных правил. М., 1998. С. 182. 3 Crime and Justice in Texas. Huntsville, Texas, 1995. P. 160. 4 См.: Материалы о практике кадрового обеспечения пенитенциарных учреждений Европейских стран. ФБУ НИИ ФСИН России. 2008. С. 5. 5 См.: Там же. С. 4. 6 См.: Российская газета. 2005. 6 июля; Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2008. № 33. 7 См.: Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации. 1993. № 2. Ст. 70. 8 См.: Собрание актов Президента и Правительства РФ. 1993. № 31. Ст. 2856; Собр. законодательства Рос. Федерации. 2007. № 50. Ст. 6299. 9 См.: Материалы о практике кадрового обеспечения пенитенциарных учреждений Европейских стран. С. 32. 156 И.А. Уваров, кандидат юридических наук, доцент (Невинномысский государственный гуманитарно-технический институт) Определение понятия радикализации осужденных в условиях пенитенциарных учреждений То, что до сих пор открыто науками, лежит почти у самой поверхности обычных понятий. Фрэнсис Бэкон Уголовное наказание в виде лишения свободы традиционно ассоциируется со специфическими методами воспитательнопрофилактического воздействия в условиях изоляции от общества. Уголовно-исполнительная система призвана решать сложные задачи, связанные с исправлением лиц, совершивших общественно опасные деяния и которым судом была установлена необходимость их изоляции от общества. Но, оказавшись в условиях изоляции, осужденный не теряет тех личностных установок, которые были им приобретены в процессе всей жизни. В период ослабления идейно-воспитательного воздействия на осужденных возникает проблемы заполнения освободившегося информационного пространства. Абсурдно было бы ожидать от осужденных повышенного патриотизма, даже в обычной ситуации. Когда же речь идет о разрешении сложных государственных проблем, то негативные установки по отношению к государству только усиливаются. Осужденный не отождествляет себя с государством, значит, и проблемы государства его не волнуют. Эта тенденция усиливается в условиях изоляции от общества. Последние десятилетия среди наиболее актуальных проблем пенитенциарной практики стали называть экстремистскую деятельность отдельных этнических групп осужденных. «Экстремизм в современном российском обществе начинает приобретать масштабы угрожающие национальной безопасности. В России, где проживает около 157 160 национальностей тема национальной или этнической нетерпимости грозит привести общество к разделению на отдельные группы, вызвать раскол, который приведет к гражданской войне»1. Все это является питательной средой для формирования специфических мотивационных установок личности в местах лишения свободы. Так, по данным специально-криминологических исследований, в последнее время имеется тенденции к созданию этнических группировок осужденных в местах лишения свободы2. Их лидеры активно насаждают среди своего окружения чувство нетерпимости к представителям других национальностей. В то же время необходимо отметить, что открыто идеи экстремизма и терроризма в условиях мест лишения свободы пропагандировать нельзя. И не только из-за того, что это противоречит требованиям действующего уголовного и уголовно-исполнительного законодательства. Существующие в среде осужденных неформальные нормы поведения категорически не приемлют разделение осужденных по национальному или религиозному признаку. Такого рода противоречия расцениваются как попытка подрыва внутренней консолидации членов пенитенциарного сообщества. В то же время, многие специалисты в области неформальных норм поведения мест лишения свободы сходятся во мнении, что в последнее время наблюдается серьезная трансформация, неформальных норм3. Оказавшись в местах лишения свободы, осужденный острее начинает переживать негативные процессы и явления, которые сопровождают его на протяжении всего срока отбывания наказания. Чем больше он сталкивается с негативными обстоятельствами, тем сильнее его внутреннее убеждение в поиске виновных в этом, причем не имеет значение, сам он переживает эти негативные процессы или ктото из его близких. Интересен тот факт, что осужденные к категории близких людей склонны относить своих «товарищей по несчастью». Феноменом сегодняшнего периода социальных изменений следует считать попытку отдельных категорий осужденных оценивать «близость» совместно отбывающих наказание не по признаку ранее совершенного преступления, а по отношению таких лиц к государству и его политике. 158 В этих условиях проявляется различие по национальному или религиозному признаку. Следует отметить также особенности формирования и существования малых этнических групп в условиях мест лишения свободы. Попадая в иную общность, представители национальных меньшинств, как правило, группируются по родственным связям, местам прежнего проживания (землячеству), религиозному признаку. Данное сплочение представителей, с одной стороны, облегчает процесс адаптации, приспособления к новым социальным условиям, требованиям предъявляемой чуждой культуры, с другой – способствует сохранению традиционного уклада, образа жизни, характерного для представителей этноса. Все это способствует возникновению социальной разобщенности между представителями разных этносов4. Осужденных неславянской национальности отличает знание своих национальных языков и традиционные религиозные верования. В этом нет ничего нового. Общеизвестно, что первоначальные условия, способствующие зарождению чувства ксенофобии, коренятся в социальных предпосылках. Все массовые конфликты на национальной почве в последнее время произошли в небольших провинциальных городах со слабо развитой промышленной структурой, с высоким уровнем социальных проблем: высокий уровень безработицы, низкий уровень заработной платы, слабая поддержка со стороны государственных структур социально незащищенных слоев населения5. Эти проблемы довольно актуальны и для мест лишения свободы, в силу того что в исправительных учреждениях, наблюдается значительный рост числа лиц из различных национальных конфессий. В связи с этим возрастает необходимость научно обоснованной организации пенитенциарной профилактики экстремистских проявлений, основанных на национальной или религиозной вражде, поиска эффективных мер по предупреждению радикализации лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы. Опрос практических работников исправительных учреждений показывает неспособность в современных реалиях решать эти задачи ранее существовавшими средствами. К сожалению, проблема предупреждения радикализации осужденных, отбывающих наказание в ви159 де лишения свободы, в отечественной науке не получила должного внимания. Термин «радикализация» не имеет активного применения в научном лексиконе отечественных специалистов в области социологии и криминологии. Пенитенциарная наука не является исключением6. Термин «радикализация» активно используется зарубежными специалистами в области борьбы с терроризмом и экстремизмом. Так, в соответствии с официальными отчетами отдела разведки и анализа Министерства национальной безопасности США под радикализацией понимается процесс принятия системы экстремистских убеждений, в том числе готовность использовать, поддерживать или содействовать насилию как методу для осуществления перемен в обществе. Согласно Плану по предупреждению экстремизма и радикализации среди молодежи, принятому правительством Дании (2009 г.), радикализация – это процесс, направленный на усвоение личностью идей и методов экстремизма. Исследователь из США John T. Picarelli определяет радикализацию как процесс согласования существующего мировозрения с идеологией группы и взятие на себя обязательств к использованию насилия для достижения целей группы7. Таким образом, обобщая изложенные точки зрения, мы понимаем, радикализацию как процесс усвоения лицом идеологии экстремизма, характеризующейся готовностью применения насильственных методов для изменения существующего мироустройства. Американские авторы Bert Useem и Obie Clayton определяют данный процесс как распространение в тюремной среде идеологии, которая поддерживает применение насилия и рассчитана на стремление посеять страх, нарушить общественный порядок для достижения каких-либо политических целей8. Мы под пенитенциарной радикализацией понимаем длительный процесс усвоения лицами, отбывающими наказание в виде лишения свободы, идеологии ненависти, призывающей к насилию в отношении определенных групп населения, подрывающей существующие общественные институты и государственное устройство. В основе этого процесса всегда лежит отношение к конкретной национальной группе или представителям конфессии. 160 Однако стоит выделить и еще одно условие, способствующее возникновению неприязни к представителям других национальностей, отбывающим наказание в одном исправительном учреждении, – наличие так называемой этнической преступности, заметно осложняющей криминальную ситуацию9. Осужденные знают об обстоятельствах совершения преступлений тех, с кем они отбывают наказание. Это накладывает определенные субъективные представления о степени тяжести и характере таких преступлений. Отсюда и специфическая мотивация совершения преступлений не только в период отбывания наказания, но и после его отбытия. По мнению Е.Н. Колышницыной, сам факт отбывания наказания в местах лишения свободы и бытующие там неформальные нормы поведения способны влиять на формирование криминогенной мотивации у осужденных10. В связи с этим, по нашему мнению, из всей совокупности формируемых в местах лишения свободы мотивационных установок у осужденных следует выделить те, которые оказывают существенное влияние на экстремистские взгляды осужденных. Необходимо признать, что осужденные, придерживающиеся определенных экстремистских взглядов, в период нахождения в местах лишения свободы не только не отказываются от своих взглядов, но и, напротив, консолидируют вокруг себя определенную часть осужденных. Результатом такой консолидации является радикализация осужденных в условиях пенитенциарных учреждений, что способствует расширению радикальных взглядов и после освобождения. 1 Сысоев А.М. О взаимосвязи динамики этнической преступности и проявлений экстремизма в современном российском обществе // Актуальные проблемы современного российского права. Невинномысск, 2008. Вып. 2. С. 174. 2 См.: Березенко Л.А. Предупреждение формирования преступных групп и их криминальной деятельности в исправительных учреждениях: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 2002. С. 12. 3 См., напр.: Анисимков В.М. Криминальная субкультура и ее нейтрализация в исправительных учреждениях: автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 1998; Тулегенов В.В. Криминальная субкультура и ее криминологическое значение: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2003; Яковлев Н.А. Тюремная (пенитенциарная) субкультура как криминогенный фактор и перспективы нейтрализации ее негативного влияния: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 2006 и др. 161 4 См.: Этнорелигиозный терроризм / под ред. Ю.М. Антоняна. М., 2006. С. 184. 5 См.: Сысоев А.М. О проблеме разделения понятий экстремизма и терроризма в отечественном законодательстве // Уголовная и уголовноисполнительная политика современной России: проблемы формирования и реализации: в 2 ч. Вологда, 2006. Ч. 2. С. 251. 6 Подробнее см.: Сысоев А.М. Профилактика рецидива преступления экстремистской направленности в условиях пенитенциарного учреждения: учеб. пособие. Вологда, 2011. 7 Picarelli J. Future of Terrorism // National Institute of Justice. Journal, 2009. № 264. P. 230. 8 Useem B., Clayton O. Radicalization of US prisoners // Criminology & Public Policy. Vol. 8, Issue 3, 2009. Р. 564. 9 См.: Карькина Н.Н. Роль национального (этнического) фактора в системе детерминации пенитенциарной преступности // Современное состояние и основные направления совершенствования уголовно-исполнительной системы: российский и зарубежный опыт: материалы междунар. науч.-практ. конф. (6 февраля 2009 г.) / под общ. ред. А.В. Горожанина. Самара, 2009. С. 184. 10 Подробнее см.: Колышницына Е.Н. Криминогенная мотивация осужденных и предупреждение ее формирования в местах лишения свободы: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 2008. С. 8. 162 В.Е. Федоров адъюнкт (Академия ФСИН России) Пенитенциарный рецидив: уголовно-правовые средства предупреждения В проводимой государством работе по укреплению законности и правопорядка, усилению борьбы с преступностью и ее рецидивом важное место занимает деятельность уголовно-исполнительной системы, которая основана на правильном применении законодательства, строгом выполнении пенитенциарными учреждениями возложенных на них задач. Их правильное функционирование зависит от обеспечения порядка в учреждениях, исполняющих наказания в виде лишения свободы, а также безопасности осужденных, сотрудников учреждений и членов их семей. Что предполагает прежде всего предупреждение и пресечение преступлений, совершаемых осужденными, отбывающими уголовное наказание в виде лишения свободы. В 2010 г. в учреждениях, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы, осужденными было совершено 952 преступления, основную долю которых составили убийства, действия, дезорганизующие нормальную работу исправительных учреждений, причинение тяжкого вреда здоровью и побеги1. При этом следует учитывать высокую латентность преступлений, нарушающих нормальную деятельность названных учреждений, обусловленную объективными и субъективными факторами2. Характер пенитенциарной преступности, как и преступности вообще, подвержен существенным переменам в зависимости от изменения социальных условий. Так, современная пенитенциарная российская преступность, претерпела глубокие трансформации. Пенитенциарная действительность, показанная в трудах А. Солженицына, В. Шаламова, весьма отличается от криминологической обстановки в местах лишения свободы в наши дни3. Особенностью пенитенциарной преступности является то, что исполнителями преступлений выступают наиболее опасные преступники и в весьма специфической обстановке. 163 В специальной литературе встречаются различные точки зрения на определение сущности пенитенциарной преступности. Так, криминолог Г.Г. Шиханцов полагает, что преступность в местах лишения свободы – это специфическая разновидность уголовного рецидива, опасного по характеру и жестокости4. В свою очередь, А.М. Джужа и В.А. Корчинский считают, что пенитенциарная преступность – это криминальные нарушения, совершаемые изолированными от общества лицами, установленных правил их содержания и совершение ими иных преступлений. Они также подчеркивают, что преступность среди осужденных порождает дисфункцию института исполнения уголовных наказаний, что способствует совершению пенитенциарных преступлений и негативной направленности ценностных ориентаций5. Лаконичное определение пенитенциарной преступности дает О.В. Старков, полагая, что это преступность в пенитенциарных учреждениях, в местах лишения свободы6. Ю.М. Антонян считает, что преступность в местах лишения свободы охватывает две неравные и непохожие друг на друга части: преступления, совершаемые осужденными, и преступления, совершаемые представителями администрации ИУ7. Весьма приемлемой представляется точка зрения Ю.И. Калинина, считающего, что пенитенциарная преступность – это совокупность преступлений, совершаемых осужденными в учреждениях уголовноисполнительной системы в процессе исполнения наказания в виде лишения свободы. Такой подход позволяет говорить, как минимум, о двух особенностях пенитенциарного преступления: во-первых, оно характеризуется особой повторностью, так как совершается в пределах территориального пространства, в рамках которого функционирует пенитенциарное учреждение; во-вторых, сопряженность вторичного умышленного преступления с судимостью лица за ранее совершенное умышленное преступление существенно расширяет временные рамки бытия пенитенциарного конфликта по отношению к преступлениям непенитенциарного свойства8. По нашему мнению, пенитенциарную преступность можно определить как совокупность преступлений, совершаемых осужденными к 164 лишению свободы, и характеризующимися признаками преступного постоянства и приверженности противоправному поведению в исправительных учреждениях и за их пределами. Пенитенциарная преступность требует применения специальных мер предупреждения. Нельзя забывать, что пенитенциарная преступность всегда рецидивная. В уголовно-правовой науке существует несколько подходов к пониманию такой категории, как пенитенциарный рецидив. Вопервых, это позиция, согласно которой пенитенциарный рецидив охватывает круг лиц, совершивших преступления после отбытия наказания9. Во-вторых, существуют мнения отдельных ученых, выделяющих в рамках уголовно-правового понятия рецидива его особый вид – пенитенциарный рецидив, рассматриваемый как совершение преступления лицом, осужденным к лишению свободы и имеющим судимость. Согласно этой позиции пенитенциарный рецидив дифференцируется на два подвида: с одной стороны, это рецидив преступного поведения в местах лишения свободы, а с другой – рецидив преступления после освобождения из исправительного учреждения10. Некоторые авторы под пенитенциарным рецидивом понимают совершение преступлений в местах лишения свободы11. Оценивая подходы к определению сущности такой категории, как пенитенциарный рецидив, К.С. Сагинбеков указывает на то, что с этимологической и уголовно-правовой точки зрения данная категория будет означать совершение умышленного преступления лицом, отбывающим уголовное наказание в исправительных учреждениях за ранее совершенное умышленное преступление12. Как нам представляется, преступность осужденных в местах лишения свободы следует рассматривать как сложное, негативное социально-правовое явление, представляющее собой специфическую разновидность рецидива (пенитенциарный) и выражающуюся в совокупности запрещенных уголовным законом деяний, совершенных осужденными, отбывающими наказание в виде лишения свободы. Пенитенциарные преступления имеют повышенную опасность, потому что совершаются преимущественно в составе групп, с особой 165 дерзостью и жестокостью, причиняют большой физический, моральный и материальный вред, нарушают нормальную деятельность исправительных учреждений. Нарушение деятельности учреждений, исполняющих наказания в виде лишения свободы, препятствует достижению цели наказания – исправлению осужденных, так как: снижается эффективность действия уголовного законодательства; у лиц, отбывающих наказание, формируется чувство вседозволенности; нарушается ритм работы исправительного учреждения; укрепляется криминальное влияние преступных авторитетов; подрывается вера осужденных в закон и правопорядок; возникает возможность совершения новых преступлений. В связи с этим существует объективная необходимость в усилении и расширении уголовно-правовых средств, направленных на предупреждение рецидивной преступности, особенно в период отбывания наказания в виде лишения свободы. Огромную роль в предупреждении преступлений в исправительных учреждениях играет пропаганда ст. 63 УК РФ, в которой дается перечень отягчающих наказание обстоятельств, учитываемых судом при определении виновному срока и вида наказания. Пункт «а» данной нормы в качестве таких обстоятельств предусматривает рецидив преступлений. Учитывая характер и степень общественной опасности пенитенциарного рецидива, считаем целесообразным дополнить ч. 1 ст. 63 УК РФ пунктом «о» – «совершение умышленного преступления в период отбывания уголовного наказания в виде лишения свободы». Это позволит суду при назначении подсудимому наказания в полной мере учитывать специфику и особенности совершенных преступлений, дать правильную юридическую оценку содеянному, принять во внимание негативное воздействие среды и другие обстоятельства, которые в совокупности нередко приводят к совершению осужденными новых преступлений. 1 См.: Характеристика лиц, содержащихся в исправительных колониях для взрослых и воспитательных колониях. Режим доступа: http://www.fsin.su/statistics/. 166 2 См.: Примак А.А. О некоторых факторах латентности пенитенциарной преступности // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском федеральном округе. Красноярск, 2002. С. 25. 3 См.: Пенитенциарная криминология: учебник / под ред. Ю.М. Антоняна, А.Я. Гришко, А.П. Фильченко. Рязань, 2009. С. 19–20. 4 См.: Шиханцов Г.Г. Криминология: учеб. для вузов. М., 2001. С. 336. 5 См.: Курс криминологии. Особенная часть: учебник / под общ. ред. А. Джужи. Киев, 2001. С. 149–154. 6 См.: Старков О.В. Пенитенциарная преступность. 1999. С. 647. 7 См.: Антонян Ю.М. Преступность в местах лишения свободы. М., 2005. С. 585. 8 См.: Калинин Ю.И. К вопросу о понятии, сущности и основных чертах пенитенциарного преступления // Человек: преступление и наказание: вестн. Академии права и управления Минюста России. 2004. № 4 (48). С. 13. 9 См.: Криминология: учеб. М., 2004. С. 468; Криминология: учеб. пособие для вузов М., 2001. С. 138. 10 См.: Иншаков С.М. Криминология: учеб. пособие. М., 2002. С. 177. 11 См.: Криминология и профилактика преступлений / под ред. В.П. Сальникова. СПб., 2001. С. 131. 12 См.: Сагинбеков К.С. Пенитенциарный рецидив и его предупреждение: по материалам Республики Казахстан: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Костанай, 2005. С. 11. 167 А.П. Фильченко, кандидат юридических наук, доцент (Академия ФСИН России) Социально-правовые предпосылки либерализации уголовной политики России Современная уголовная политика России ориентируется на требования международных стандартов, берет курс на активную перестройку пенитенциарной системы в соответствии с передовыми достижениями европейских стран. На государственном уровне и в средствах массовой информации широко обсуждаются вопросы кардинального изменения в подходе к содержанию преступников в условиях изоляции от общества, перестройки некоторых видов исправительных колоний в тюрьмы, расширения спектра уголовных наказаний, не связанных с лишением свободы, сокращения тюремного населения. Однако Россия все еще занимает одно из первых мест в мире по числу заключенных (в данной статье под заключенными понимаются осужденные, лишенные свободы, и иные лица, содержащиеся под стражей). Лидирующее положение по количеству направляемых в тюремное заключение граждан занимают Соединенные Штаты Америки, на долю которых приходится четверть всех заключенных. По данным Международного центра тюремных исследований, в настоящее время в США в заключении находится 2,3 млн преступников, что больше, чем в любой другой стране мира1. Второе место по абсолютному числу лиц, подвергнутых тюремному заключению, занимает Китай – 1,6 млн человек. В данном списке Россия уверенно занимает третье место, количество заключенных в нашей стране приближается к 900 тыс. человек. Таким образом, одна восьмая всего тюремного населения на Земле находится в наших пенитенциарных учреждениях, при том что россияне составляют лишь сороковую часть человечества. В США на каждые 100 тыс. населения приходится 751 человек, находящийся в тюрьме (если считать только совершеннолетних, то свободы лишен каждый сотый американец). Единственной другой 168 крупной промышленно развитой страной, приближающейся к этим показателям, является Россия, где на каждые 100 000 человек приходится 627 заключенных. Этот список продолжают бывшие союзные республики – Белоруссия (554) и Казахстан (522). Американские и зарубежные криминологи и правоведы в качестве причин большого количества заключенных указывают на целую совокупность факторов: более высокий уровень преступлений, связанных с насилием над личностью, более строгие законы, наследие расовой борьбы, особое усердие в борьбе с незаконным оборотом наркотиков, американский темперамент и недостаточный уровень социального обеспечения. Даже демократия играет свою роль – судьи, многие из которых избираются, что является еще одной особенностью Америки, уступают популистским требованиям осуществлять более суровое правосудие. Необходимо отметить, что действие данных причин как для стран Западной Европы, так и для России не столь характерно, однако в первых коэффициент гораздо ниже: в Финляндии, Норвегии, Швеции, Ирландии, Дании – 50–70; Испании, Великобритании, Португалии – 100–150; Бельгии, Нидерландах, Италии, Австрии, Швейцарии, Франции, Германии, Турции – 80–100 заключенных на каждые 100 тыс. человек2. Нильс Кристи, проанализировав криминальную и тюремную статистику различных стран в разные периоды, выявил, что количество заключенных в той или иной стране никак не связано с теми причинами, которыми пытаются его объяснить: уровень преступности, особенности законодательства и правовой системы, уровень жизни населения, размер страны и т. п.3 В таком случае чем можно объяснить непрекращающийся рост тюремного населения в нашей стране? Отчасти, конечно, историческим наследием. Находясь в составе СССР, Россия в течение длительного времени оставалась страной с большим количеством лиц, лишенных свободы. Сегодня в местах лишения свободы содержится более 800 тыс. подозреваемых, обвиняемых в совершении преступлений и осужденных. Такое количество лиц содержалось в местах лишения свободы в СССР в 1935 г. 4 В 1991 г. численность заключенных в СССР, находящихся в ИТК, ВТК, тюрьмах, следственных изоляторах, ЛТП, ВТП, 169 ЛВП, а также под надзором спецкоммендатур в местах принудительного привлечения к труду, составила 1 млн 254 тыс. 247 человек, что соответствует коэффициенту 433,8 заключенных на 100 тыс. населения, что более чем на 200 единиц меньше, чем в современной России. Следует уточнить, что более 70 % всех совершаемых в стране преступлений не составляют категории тяжких и особо тяжких, 54 % осужденных отбывают лишение свободы впервые, более 70 % освобождаемых не допускают рецидива. Нерациональное использование уголовной репрессии привело к тому, что из числа лиц, осужденных к лишению свободы, 20 % (около 140 тыс.) отбывают наказание за совершение преступлений небольшой или средней тяжести. Такая ситуация в известной степени свидетельствует о неадекватном реагировании государства на преступность. Необходимо учитывать и некоторые важные криминологические закономерности. По справедливому замечанию В.М. Анисимкова, ужесточение наказаний не приводит к снижению уровня преступности, зато увеличение тюремного населения через определенный промежуток времени дает всплеск преступности. Чем большая часть населения проходит через места лишения свободы, тем больше становится носителей криминальной субкультуры, а значит, отбывшие срок заключения составляют обширные резервы преступности5. По некоторым данным, из числа всех ранее привлекавшихся к уголовной ответственности примерно 30 % вновь совершили преступление, а из тех, кто уже побывал на тюремных нарах, – 52–54 %6. Это наблюдение подтверждается и результатами исследования, проведенного В.В. Городнянской, согласно которому из осужденных, отбывавших лишение свободы в колониях строгого режима, в течение трех лет после освобождения вновь совершили преступление 29,6 %, а среди освобожденных из колоний общего режима постпенитенциарный рецидив в течение того же времени составил более половины (55 %)7. Налицо формирование своеобразной криминальной воронки, обеспечивающей рост тюремного населения в стране. В свою очередь, расширяющаяся система пенитенциарных учреждений наносит очевидный, вполне реальный ущерб криминологической безопасности общества, причем в таких масштабах, что «преступность отступает на второй план»8. 170 Содержание такой «армии» заключенных требует огромных затрат, которые могли быть направлены государством в русло криминологической профилактики. И хотя рост числа заключенных давно стал новой глобальной тенденцией, очевидно, что увеличение тюремного населения в России имеет во многом искусственные причины. Это обстоятельство требует поиска новых подходов в решении назревших противоречий уголовной политики. Приоритетом в этой работе является достижение адекватности государственной политики борьбы с преступностью состоянию и тенденциям последней. В связи с этим остро встает вопрос о таком реформировании уголовного, уголовно-процессуального и уголовноисполнительного законодательства в сторону либерализации, при котором соблюдался бы дифференцированный подход к различным категориям преступлений и преступников. В свою очередь, соблюдение принципа адекватности требует разрешения ряда существенных противоречий законодательной и правоприменительной практики, основным из которых является применение чрезмерной репрессии к лицам, совершившим преступления небольшой и средней тяжести. Из числа лиц, осужденных к лишению свободы за совершение преступлений небольшой тяжести, отбывают наказание около 28 тыс. человек (в том числе 2,3 тыс. женщин, 126 несовершеннолетних). Из них впервые осуждены 5956 человек, в том числе 1929 человек (32,4 %) отбывают наказание за кражу, 1312 (22 %) – за угрозу убийством или причинение тяжкого вреда здоровью, 364 – за мошенничество, 222 – за причинение смерти по неосторожности. 2761 человек осужден на срок до 1 года включительно. За преступления средней тяжести отбывают наказание свыше 117 тыс. человек (в том числе 8,3 тыс. женщин, 880 несовершеннолетних). Из них треть (30,3 тыс. человек) осуждены впервые, в том числе практически половина – 14,7 тыс. человек отбывают наказание за кражу, 1868 – за мошенничество, 2255 – за грабеж, 2655 – за незаконное приобретение (хранение) наркотиков, 2386 – за неосторожные преступления, совершенные в ДТП. Абсолютное большинство указанной категории лиц осуждены на срок до 3 лет включительно (27 тыс. человек). 171 На выездном заседании президиума Государственного Совета 11 февраля 2009 г. Президентом РФ были высказаны предложения, направленные на совершенствование законодательства Российской Федерации в части, касающейся изменения системы наказания и замены части деяний, за которые наступает ответственность в уголовном порядке, на действия, которые преследуются в административном порядке. Резерв экономии уголовной репрессии применительно к категории преступлений небольшой и средней тяжести может быть найден в следующих направлениях: а) декриминализация малозначительных преступлений; б) снижение санкций за некоторые преступления; в) расширение сферы применения альтернативных наказаний; г) ограничение использования меры пресечения в виде заключения под стражу; д) расширение практики применения условнодосрочного освобождения. Предлагаемый курс позволит существенно снизить количество лиц, содержащихся в местах лишения свободы, под стражей до суда, и в конечном счете – благотворно влиять на декриминализацию российского общества в целом. 1 См.: Демоскоп Weekly. 28 апреля – 18 мая. № 331–332. 2008: электронная версия бюллетеня «Население и общество» // http://www.demoscope.ru/weekly/2008/0331/gazeta043.php#1). 2 См.: Абрамкин В.Ф. Тюремное население России и других стран. Проблемы и тенденции. М., 2003. 3 См.: Кристи Н. Борьба с преступностью как индустрия. Вперед, к ГУЛАГу западного образца / пер. с англ. А. Петрова, В. Пророковой; предисл. Я. Гилинского. 2-е изд. М., 2001. 4 См.: Лунев В.В. Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2005. С. 814–819. 5 См.: Анисимков В.М. Россия в зеркале уголовных традиций тюрьмы. СПб., 2003. С. 175–176. 6 См.: Многократный рецидив преступлений / под ред. Ю.М. Антоняна. Рязань, 2009. С. 4, 10. 7 См.: Городнянская В.В. Постпенитенциарный рецидив: дис. … канд. юрид. наук. Томск, 2011. С. 64. 8 См.: Анисимков В.М. Указ. соч. 172 В.В. Фомин, кандидат юридических наук (Академия ФСИН России) О некоторых проблемах борьбы с рецидивной преступностью Проблема рецидивной преступности существует в любом государстве. Борьба с ней означает устранение причин, ведущих к ее возникновению. К таким причинам относятся факторы, обусловливающие преступность в целом, а также продуцирующие именно рецидивную преступность: социально-экономические, социально-политические, нравственно-психологические, организационно-правовые. Для оздоровления экономики, повышения уровня жизни населения, преодоления межнациональных и этнических конфликтов, повышения уровня культуры (включая правовую) требуется много времени и затрат, однако уже сегодня можно повлиять на некоторые организационноправовые факторы. Это прежде всего совершенствование действующего законодательства, правоприменительной деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления, а также правоохранительных органов. В большинстве работ, затрагивающих проблему рецидива преступлений, подчеркивается, что он является одной из наиболее опасных разновидностей преступности. Это обусловлено рядом факторов. Совершение повторных преступлений свидетельствует о наличии у лица стойкой антиобщественной установки, упорного нежелания подчиняться требованиям закона1. Такие лица, как правило, совершают преступления, характеризующиеся повышенной общественной опасностью, тяготеют к созданию организованных преступных групп, вовлекают в преступную деятельность новых лиц, особенно молодежь, отдавая предпочтение руководству перед непосредственным исполнением преступного замысла. Такая позиция помогает им чаще всего оставаться безнаказанными, тогда как вся вина за содеянное ложится на менее опытных соучастников преступлений. 173 Различают два понятия рецидива: уголовно-правовое и криминалистическое. Если в уголовном праве рецидивом признается совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное умышленное преступление (ст. 18 УК РФ), то в криминологии понятие «рецидив» охватывает совершение преступлений лицами, в отношении которых применялось уголовное наказание или меры, его заменяющие, независимо от снятия или погашения судимости за прежние преступления. Среди лиц, признаваемых рецидивистами в криминологическом смысле, наибольшую общественную опасность представляют лица, имеющие неснятую судимость, а внутри этой группы – осужденные, отбывающие наказание в виде лишения свободы2. Лицами, имеющими неснятые и непогашенные судимости, совершаются, как правило, тяжкие и особо тяжкие преступления. В ходе специальной переписи (проводимой один раз в десять лет) изучались личности как впервые осужденных, так и имеющих судимость (учитывались только неснятые и непогашенные судимости). Данные социально-демографического изучения осужденных позволяют составить социально-психологический портрет лица, имеющего судимость. Среди неоднократно судимых преобладают лица в возрасте 31–46 лет, имеющие среднее образование. Семьи у них распадаются почти в полтора раза чаще, чем у осужденных впервые. Таким осужденным нередко назначается принудительное лечение от алкоголизма, среди них особенно много больных туберкулезом. В материалах переписи зафиксировано, что лицами, имеющими судимость, совершены 41 % насильственных, 25 % неосторожных, 66,1 % корыстных и 53,2 % корыстно-насильственных преступлений. На преобладание в структуре рецидивной преступности деяний корыстного характера указывается во многих источниках. Данное обстоятельство может быть связано с тем, что насильственные преступления часто совершаются импульсивно, под влиянием внезапно возникшего умысла. Корыстный мотив, толкающий человека на совершение преступления, является более устойчивым, формирующимся как одна из установок личности. 174 Физическая изоляция осужденных от общества ведет не только к утрате ими социально полезных связей (с семьей, трудовыми коллективами, друзьями и т. д.), но и к ослаблению адаптивных механизмов саморегуляции. После освобождения осужденные должны самостоятельно решать проблемы трудового и бытового устройства. Многие пытаются решать их еще в период отбывания наказания. Однако полностью решить эти вопросы не удается. Вместе с тем следует отметить, что после выхода из исправительного учреждения граждане, отбывшие наказание, не остаются предоставленными самим себе. Государство в лице уполномоченных органов предпринимает попытки помочь таким людям в социальной адаптации, подобрать место жительства, устроить на работу. Согласно данным переписи, после освобождения от предыдущего наказания в виде лишения свободы помощь в трудовом и бытовом устройстве была оказана 30 % лиц, которые отбывали наказание впервые, и 21 % – имевшим более одной судимости. Социальная неустроенность становится причиной совершения ранее судимыми новых преступлений, например чтобы добыть средства к существованию. Успешной реализации на практике правовых предписаний, обязывающих соответствующие органы оказывать освобожденным из мест лишения свободы помощь в устройстве на работу и получении жилья, препятствуют не только объективные, но и субъективные факторы. В условиях массовой безработицы трудно получить хорошую и высокооплачиваемую работу даже лицам, не имеющим судимости. Учитывая негативное отношение в обществе к тем, кто отбывал наказание, можно с уверенностью предположить, что таким гражданам найти работу будет еще сложнее. К тому же освобождаемые не всегда имеют профессию или квалификацию, позволяющую им претендовать на занятие престижной должности. В исправительных учреждениях обучают только рабочим специальностям. Таким образом, большинству освобожденных из мест лишения свободы приходится делать выбор между возможностью честно трудиться в качестве рабочего, получая невысокую заработную плату, и возвратом к прежнему ремеслу, приносившему более 175 значительные доходы, но связанному с риском вновь оказаться в исправительном учреждении. Устранение только одной группы причин, порождающих рецидивную преступность, не даст ощутимых положительных результатов3. Необходима комплексная, целенаправленная деятельность государства по ликвидации (или, по крайней мере, нейтрализации) всей совокупности выделенных факторов. Однако нельзя не признать, что повышение эффективности борьбы с рецидивной преступностью среди лиц, отбывших уголовное наказание, в значительной мере зависит от степени правовой урегулированности вопросов оказания им необходимой помощи в бытовом и трудовом устройстве, а также от готовности и желания работников соответствующих государственных органов и органов местного самоуправления оказать такую помощь. Нельзя также забывать и о необходимости своевременного выявления лиц указанной категории и взятия их на учет в целях проведения с ними соответствующей профилактической работы. 1 См.: Артемьев Н.С., Красковский Я.Э. Предупреждение рецидивной преступности в сельской местности. Рязань. 2011. 2 См.: Коротких Н. Судимость как признак рецидива преступлений // Законность. 2005. № 1. С. 37. 3 См.: Данилова С.И. Выявление и устранение причин и условий, способствующих совершению преступлений, в стадии предварительного расследования. М., 2008. 176 И.Н. Шитяков, соискатель (Академия ФСИН России) Основные направления повышения уровня виктимологической безопасности сотрудников пенитенциарных учреждений (результаты теоретико-прикладного исследования) Современное государство не может стабильно развиваться без эффективно функционирующих властных институтов, обеспечивающих такие важные составляющие общественной жизни, как основы конституционного строя, государственная и общественная безопасность, порядок управления, общественный порядок и правопорядок в целом. Особая ответственность за укрепление правопорядка, усиление борьбы с преступностью, предупреждение любых правонарушений и устранение причин, их порождающих, в процессе исполнения уголовных наказаний возлагается на персонал уголовноисполнительной системы (УИС). Очевидно, что качественное выполнение служебных обязанностей сотрудниками УИС, определяющее в целом нивелирование криминальных процессов в исправительных учреждениях (ИУ), эффективность достижения целей уголовного наказания, предупреждение рецидивной преступности осужденных самым непосредственным образом зависит от наличия действенной системы обеспечения безопасности персонала пенитенциарных учреждений. Виктимизация сотрудников УИС определяется как объективными, так и субъективными факторами. В настоящее время в условиях изоляции от общества содержится более 800 тыс. человек. Численность спецконтингента продолжает расти и формирует переполнение ИУ на 20–40 %. За последние несколько лет количество осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления возросло вдвое и достигло двух третей от общей численности осужденных к лишению свободы. Более четверти осужденных приговорены к длительным срокам лишения свободы, почти половина – отбывают наказание во второй раз 177 и более. В местах лишения свободы содержатся более 400 тыс. человек, склонных к различным формам деструктивного поведения. Сохраняется активность криминальных лидеров, пытающихся сплачивать криминально настроенный спецконтингент, чему способствует явно устаревшая система коллективного содержания осужденных. В связи с этим значительно возросла нагрузка на работников УИС, участились случаи угроз и нападений на них, связанные с их служебной деятельностью. Согласно данным статистики, в 2008–2009 гг. 10 % всех погибших сотрудников УИС составили жертвы насильственных преступлений. В среднем 42,5 % всех ранений, получаемых пенитенциарным персоналом, приходится на последствия преступных посягательств. Негативную окраску приобретают субъективные факторы виктимизации. Ежегодно около около тридцати тысяч сотрудников привлекаются к дисциплинарной ответственности за нарушение служебной дисциплины, более семисот – допускают нарушения законности, третья часть которых – вступление в запрещенные связи с осужденными. Необоснованно низкий социальный статус работников УИС провоцирует некоторых из них на эпизодическое или систематическое участие в нелегальном обороте в учреждениях УИС запрещенных к использованию предметов, включая спиртные напитки, наркотические средства, средства мобильной связи и пр. Вступление в запрещенные связи с осужденными формирует систему криминальной зависимости соучастников и значительно повышает виктимность вовлеченных в такую деятельность лиц. Самостоятельной проблемой является привлечение внимания законодателя к вопросам надлежащего обеспечения правовой защиты сотрудников УИС. Проблема уголовно-правовой охраны жизни и здоровья сотрудников уголовно-исполнительной системы – часть более общей проблемы охраны отношений управления, актуальна не только в прикладном, но и в теоретическом плане. Повышенная общественная опасность посягательств различных видов на сотрудников уголовно-исполнительной системы не вызывает сомнений. В результате их совершения в значительной мере ослабляется эффективность деятельности государства в сфере борьбы с преступностью, 178 подрывается система государственного управления. Однако нигде, за исключением ст. 321 УК РФ, законодатель о защите сотрудников УИС России в уголовном законе больше не упоминает. Действующая редакция ряда норм главы 32 УК РФ (ст. 317–320) не содержит четкого указания о том, что они распространяются на защиту жизни, здоровья, чести и достоинства персонала УИС. Это приводит к неоднозначному их пониманию на уровне правоприменения и квалификации посягательств в отношении персонала УИС как преступлений против личности. Изложенное предопределило проведение нами специального исследования проблемы обеспечения виктимологической безопасности сотрудников УИС, которое показало следующие результаты: 1. Исторически обусловленное возрастание роли тюремного заключения (лишения свободы) в системе карательных мер привело к расширению и углублению властных полномочий администрации в отношении осужденных. Милитаризация тюремной системы усиливала карательную сущность уголовной политики, приводя к обострению взаимоотношений осужденных и персонала, превращая их в самостоятельные противоборствующие группы в системе существующих в местах лишения свободы отношений. Усугубление пенального конфликта находило свое разрешение во все возрастающем количестве посягательств осужденных на персонал исправительных учреждений, снижало уровень его виктимологической безопасности. Повышение уровня виктимологической безопасности персонала мест лишения свободы возможно только в условиях снятия напряжения пенального конфликта, что может быть достигнуто при цивилизации уголовно-исполнительной системы. 2. Обострение пенального конфликта находит свое разрешение в преступном поведении осужденных трех типов личности: криминогенный агрессивно-насильственный (43,7 %) – проявляется у лиц с глубоким разрушением социальных связей, неоднократно судимых, осужденных к длительным срокам отбывания наказания с обострением криминогенности после восьмого года пребывания в условиях лишения свободы; протестующий (22,3 %) – воспринимающий наказание как несправедливую кару и потому не смирившийся и не со179 гласный с ним; смешанный – ситуативно-агрессивный тип (34 %) – подпадающий под влияние первых двух типов, являющийся носителем психических расстройств и аномалий, страдающий социально значимыми заболеваниями. 3. Как социальная группа персонал исправительных учреждений обладает специфическими виктимологическими свойствами, которые подлежат учету при формировании системы обеспечения его виктимологической безопасности от преступных посягательств осужденных. По уровню статусно-ролевой виктимности на первом месте стоят работники отделов безопасности, на втором – работники оперативного отдела, третье место занимают сотрудники воспитательного отдела, четвертое – представители производственных служб. Повышенной статусно-ролевой виктимностью обладает возрастная группа 30–39 лет со значительным стажем работы (от 5 лет и больше), что объясняется, с одной стороны, излишней самоуверенностью в своих профессиональных качествах и, с другой стороны, высокотребовательным отношением к установлению законности в исправительном учреждении, стремлением к преодолению влияния криминальной субкультуры. Повышенной индивидуальной виктимностью обладает возрастная группа 25–29 лет с незначительным стажем работы (не превышающим 5–7 лет), что в большей степени обусловлено низким уровнем профессионализма и высоким уровнем нарушений служебной дисциплины. 4. Уровень виктимологической безопасности персонала ИУ проявляет обратную зависимость от состояния законности в исправительном учреждении. Эта зависимость представляет собой статистическую закономерность и означает, что чем выше показатели противоправного поведения сотрудников, тем ниже уровень их виктимологической безопасности. Нарушения законности в качестве негативных последствий влекут за собой, с одной стороны, обострение пенального конфликта, повышение агрессивности осужденных, с другой – формирование виктимологически опасной системы криминальной зависимости персонала от осужденных. 5. Одно из направлений повышения эффективности функционирования системы обеспечения виктимологической безопасности пер180 сонала ИУ – предупредительная работа в отношении осужденных, склонных к таким посягательствам. Она должна включать в себя три группы предупредительных мер: 1) направленные на устранение и нейтрализацию причин и условий формирования пенального конфликта, 2) специальные – с ведением мониторинга складывающихся противоречий между осужденными и администрацией ИУ; 3) индивидуальные – с ведением учета осужденных, чье поведение создает угрозу безопасности персонала ИУ. 6. Повышение эффективности виктимологической профилактики посягательств на персонал исправительных учреждений может быть достигнуто при выполнении следующих рекомендаций: 1) в рамках профессионально-социальной профилактики – повышение престижа профессии и уровня социальной защищенности сотрудников УИС; 2) в рамках профессионально-индивидуальной профилактики: а) проведение качественного профессионального отбора сотрудников за счет установления детального описания в нормативных документах Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН России) психологических и социальных качеств, которым должен соответствовать кандидат; б) предупреждение профессиональной деформации сотрудников с введением в образовательных учреждениях учебной дисциплины «Соблюдение законности и предупреждение коррупционного поведения в уголовно-исполнительной системе»; в) введение в систему профессиональной подготовки изучение рекомендаций по действию в условиях напряженной криминогенной ситуации (ситуативной профилактики). 7. Действующее уголовное законодательство России недостаточным образом осуществляет защиту жизни и здоровья сотрудников УИС России. Анализ состава преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ, позволяет выделить целые группы лиц, которые, являясь сотрудниками УИС России, не подпадают под защиту в силу различных обстоятельств. В связи с этим предлагается: а) в диспозицию ст. 317 УК РФ внести изменения, конкретизировав цель совершения данного преступления, чтобы она охватывала и деятельность сотрудников уголовно-исполнительной системы; б) дополнить ст. 317 УК РФ примечанием, содержащим перечень категорий потерпевших от данного 181 преступления, среди которых отдельно следует указать сотрудников и иных работников уголовно-исполнительной системы; в) внести изменения в примечание к ст. 318 УК РФ, дополнив его указанием на сотрудника уголовно-исполнительной системы; г) ч. 2 ст. 321 УК РФ дополнить путем расширения перечня потерпевших, включив в него, помимо сотрудников, иных работников, осуществляющих служебную деятельность в органах и учреждениях ФСИН России. Полученные результаты могут быть использованы ФСИН России при реформировании уголовно-исполнительной системы, ее цивилизации, совершенствовании работы с кадрами, предупреждении должностных злоупотреблений, данные о личности преступника – при разработке методических рекомендаций, позволяющих определять источники криминальных угроз сотрудникам УИС, совершенствовать работу по их нейтрализации. 182 ОГЛАВЛЕНИЕ Мацкевич И.М. Вступительное слово…………………………………………. 3 Антонян Ю.М. Некоторые соображения относительно борьбы с рецидивной преступностью………………………………………………………………….. 5 Чистяков А.А. Концепция развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 г. о предупреждении рецидивной преступности…….. 9 Забрянский Г.И. Рецидивная преступность: взгляд сквозь призму криминологии несовершеннолетних……………………………………………………… 18 Антонян Е.А. О необходимости изучения личностных особенностей рецидивистов……………………………………………………………………………… 33 Артемьев Н.С., Розуван А.М. Роль административного надзора в предупреждении рецидивной преступности……………………………………………... 38 Баженов В.В. Правовые основы деятельности Русской православной церкви в пенитенциарных учреждениях………………………………………………… 44 Бебякин М.В. Становление и развитие уголовно-исполнительной системы России………………………………………………………………………………… 53 Брыляков С.П. Особенности предварительной проверки сообщений о преступлениях, совершенных осужденными в учреждениях, исполняющих наказание в виде лишения свободы……………………………………………………... 59 Бузина М.В. Испытательный срок как общеправовая категория и ее использование в уголовном законодательстве……………………………………….. 65 Бурчихин А.Н. Социальная адаптация лиц, освободившихся условнодосрочно………………………………………………………………………............ 70 Винник О.Л. Эволюция уголовно-исполнительных правоотношений……… 74 Грушин Ф.В. Роль органов местного самоуправления в деятельности учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания……………………….. 80 Иванцов С.В. Особенности предупреждения рецидивной и профессиональной преступности органами внутренних дел…………………………………. 86 Калинина Н.Е. Развитие института лишения свободы России в предреволюционный период………………………………………………………………….. 97 Курников В.А. Совершенствование организационных и правовых мер, направленных на снижение уровня латентной преступности в местах лишения свободы………………………………………………………………………………. 105 Кутякин С.А. К вопросу о комплексном междисциплинарном исследовании проблем противодействия криминальной оппозиции в уголовноисполнительной системе России…………………………………………………… 109 Малахаткина Е.В. Повторность при налоговых преступлениях……………. 115 183 Орлов В.Н. Необходимо принять новый Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации……………………………………………………………… 120 Перемолотова Л.Ю. Личность осужденного-рецидивиста как объект исправительного воздействия…………………………………………………………. 133 Пономарев С.А. К вопросу об объективности критериев постановки на профилактический учет осужденных в местах лишения свободы………………..137 Рахмаев Э.С. Ресоциализация лиц, отбывших наказание, в системе предупреждения рецидивной преступности……………………………………………... 141 Сусарин А.А. Организационно-управленческие недостатки в системе детерминант злоупотреблений и превышений полномочий сотрудниками УИС….146 Сулейманов Т.А. Об установлении уголовной ответственности за передачу запрещенных предметов лицам, содержащимся в учреждениях уголовноисполнительной системы, следственных изоляторах или изоляторах временного содержания………………………………………………………………………... 150 Семенец М.Ю. Некоторые особенности службы в уголовно-исполнительной системе………………………………………………………………………153 Уваров И.А. Определение понятия радикализации осужденных в условиях пенитенциарных учреждений………………………………………………………. 157 Федоров В.Е. Пенитенциарный рецидив: уголовно-правовые средства предупреждения……………………………………………………………………......... 163 Фильченко А.П. Социально-правовые предпосылки либерализации уголовной политики России……………………………………………………………. 168 Фомин В.В. О некоторых проблемах борьбы с рецидивной преступностью…... 173 Шитяков И.Н. Основные направления повышения уровня виктимологической безопасности сотрудников пенитенциарных учреждений (результаты теоретико-прикладного исследования)………………………………………………... 177 184 Научное издание Рецидивная преступность и пути ее преодоления Материалы выездного заседания Региональной общественной организации «Союз криминалистов и криминологов» Рязань, 15 апреля 20011 г. Редакторы С.А. Ардашева, О.А. Кейзина, С.А. Слепухина Корректор Л.И. Семочкина Компьютерная верстка Т.Е. Пронина Подписано в печать 20.07.11. Формат 60х84 1/16. Бумага офсетная. Гарнитура Times. Печ. л. 11,6. Тираж 300 экз. Заказ № . Редакционно-издательский отдел Академии ФСИН России 390036, г. Рязань, ул. Сенная, 1 Отпечатано: Отделение полиграфии редакционно-издательского отдела Академии ФСИН России 390036, г. Рязань, ул. Сенная, 1 185
