Воспоминания Марины Александровны
реклама
Бабушка Марина о своей семье Пишу этот рассказ о том, как начиналась наша семья, для своих внучат – Иришки, Андрейки и Алешика, а также для внуков моего двоюродного брата Андрея – Наташи, Андрюши, Сашульки и Катюшки и для внуков нашего младшего брата Володи – Ванечки и Петеньки. Ваши предки, прадедушка Александр (это мой папа) и прабабушка Риточка (это мама Андрея и Володи) – до Первой мировой войны жили в г. Харькове (это была не Украина, а Харьковская губерния Российской империи), фамилия Холоденко. В семье пра-прабабушки Анны Михайловны было много братьев и сестер. К сожалению, я знаю о судьбе только троих сестер – Анны, Надежды и Софьи. Но были у них еще братья и сестры, судьба которых мне неизвестна. Все эти люди были увлечены идеями социализма, состояли в какой-то политической партии, занимались подготовкой революции. В этой организации и познакомились ваши будущие предки – Анна Михайловна и Владимир Иванович. Но в связи с убийством в 1909 г. В Киеве Столыпина, в стране начались репрессии. Первым был арестован и сослан на Север Владимир Иванович, экономист по образованию. Тогда все братья и сестры Анны решили эмигрировать в США, лишь Анна никак не хотела уезжать, рвалась разделить судьбу любимого. Но братья уговорили её уехать с ними, дескать, Владимир или освободится или, скорее всего, убежит из ссылки и приедет к ним в Америку. Сели на пароход и поплыли, тогда еще самолеты не летали. В дороге, которая длилась почти месяц, Анна поняла, что беременна и, добравшись до Нью-Йорка и посмотрев на статую Свободы, села на тот же пароход и поплыла обратно, а затем поехала к Владимиру в ссылку. Там 8 марта 1910 г. У них родился сын Александр (мой отец), дедушка Саши, вашего папы. Затем свершилась, так называемая, революция и ваш предок Владимир Иванович был одним из ее активных участников, с тех самых пор он был знаком со многими известными революционерами – Бубновым, Пятаковым, Кржижановским, Троцким и многими другими. В 1918 г. семья вместе с правительством страны перебралась из Петрограда в Москву. Владимир работал экономистом в Центральном статистическом управлении (ЦСУ) Госплана СССР и был членом коллегии (это очень высокая должность, равная теперь академику РАН). В 1918 г. в их семье родилась Риточка, мама дедушек Андрея и Володи. В эти годы ЦСУ располагалось там, где сейчас находится дом посла США в Москве, в Спасопесковском переулке, дом 10 (так называемый Спасо-Хаус), рядом с Арбатом. Соседний особняк целиком был отдан семье прапрадедушке (6 комнат), но Владимир Иванович, убежденный коммунист, отказался жить в шести комнатах, дескать, я не буржуй. Он попросил подселить к нему семью Немчинова Василия Сергеевича, своего друга и ученика, что и было сделано. Они вместе работали в ЦСУ над первым планом народного хозяйства СССР (план ГОЭРЛО), кстати, это был единственный план, верно рассчитанный и реально выполненный, т.к. был согласован по фактическим ресурсам страны. У Владимира Ивановича вполне успешно шла жизнь – любимая работа, любимая семья, множество друзей, некоторые из которых стали впоследствии называться «троцкистами». В связи с разногласиями Сталина и Троцкого, которые никак не могли поделить власть и расходились во взглядах на будущее страны, начались первые репрессии старых революционеров. Было выдумано и «Дело вредителей в Госплане» и Промпартия, членом которой был «назначен» и ваш прапрадедушка Владимир Иванович. В 1930 г. он был арестован и посажен в Бутырскую тюрьму, как позже обнаружилось – по доносу его лучшего друга и соседа Немчинова В.С., будущего академика (но мы об этом узнали лишь в 90-ые годы). Такое страшное было время. К этому времени сын Владимира Ивановича, мой отец Александр уже был женат на Любови Алексеевне и они ждали своего первенца – моего брата Вадима (родился в январе 1931 г.). И Люба носила передачи в тюрьму, т.к. беременных пропускали без очереди (а очереди были длиннющие). Жена же Владимира Ивановича свято верила в невиновность мужа, в то, что справедливость восторжествует и ее мужа выпустят из тюрьмы. И он снова сможет жить в семье и работать в ЦСУ. Но чуда не произошло. Владимира сослали в Ташкент, жена же не поехала за ним в ссылку, т.к. к тому времени у неё была еще маленькой дочь, школьница Риточка, а сыну Александру было 21 год и у него уже был годовалый собственный сын, Вадим. Да и оставалась надежда, что Владимира скоро отпустят и надо сохранить жильё в Москве для семьи. Но долгая разлука привела к тому, что Владимир в ссылке встретил другую женщину и в 1937 г. у них родилась дочь Леночка. В это время завершилась стройка автозавода в г. Горьком (ныне вернулось дореволюционное название – Нижний Новгород). И Владимира Ивановича перевели из Ташкента в Горький, на автозавод, начальником планового отдела (без права посещения Москвы, за 101 км). Александр и Риточка закончили музыкальную школу. Александр поступил и закончил экономический факультет МГУ, защитил диссертацию и работал доцентом-преподавателем политэкономии в нескольких московских ВУЗах одновременно. В 1936 г. 9 декабря у Александра и Любы родилась дочь Марина, ваша бабушка. Риточка закончила биологический факультет МГУ, стала учительницей и вышла замуж за Бориса Андреевича Беклемишева и в 1939 г. у них родился сынок Андрей (дедушка Сашеньки, Катюши, Наташи и Андрюши), а в 1949 году – родился Володя (дедушка Ванюши и Петеньки). Вернусь к началу повествования, к большой семье Холоденко. Мне ничего неизвестно о тех, кто уехал в США, связи с ними были потеряны, но немного о судьбе двух сестер Анны кое-что мне известно. Сестра Софья вышла замуж за Михаила Космана, это были замечательные, добрые, гостеприимные, интеллигентные люди. Жили они недалеко от метро «Электрозаводская». У них были замечательные дочки – Аллочка и Лорочка. Когда у дочек родились свои дочки Софья и Лена, все они уже во времена «перестройки» эмигрировали в Канаду и США. Я с ними дружна, перезваниваюсь и навещаю могилу их родителей, которая находится на Немецком кладбище. А во времена моего детства папа вместе со мной и братом часто ездил в гости к Косманам, которые были нам чрезвычайно рады. Другая же сестра Анны – Надя осталась на Украине, но не в Харькове, а в Киеве. Вышла замуж и родила дочку Люсю, которая в свою очередь вышла замуж за студента консерватории, необыкновенно талантливого пианиста Антона Лиходей. Таким образом, у нашей семьи есть и украинская родня. Каждое лето мы обязательно встречались: либо тетя Люся с дочкой Галочкой приезжала в Москву, либо мы по дороге на юг, к морю, заезжали к ним в Киев. И родители и мы, дети, были очень дружны, любили друг друга. Сейчас эта семья тоже живет в Канаде. Так из одного корня образовались, по крайней мере, четыре ветви: Ожерелковы, Беклемишевы, Лиходей и Косманы. Наверное, поэтому у нас в семье, как в любой интеллигентной семье, не было никакого национального предубеждения, все были убежденными интернационалистами. 2 Кстати, мой брат Вадим закончил экономический факультет МГУ, защитил диссертацию и женился на татарочке, чудесной женщине, с которой он познакомился в Казани, в командировке. У них родился сын Алексей, который учась в МГУ на мехмате, женился на сокурснице – башкирке из Уфы. У них двое детей. Так у нас появилась мусульманская родня. В 1941 году началась война с Германией. Наших отцов забрали в армию. Александра направили на Дальневосточный флот, на Русский остров, под Владивостоком. Тогда боялись, что Япония тоже объявит нам войну и держали войска в полной боевой готовности на границах с Японией. Александр был политработником, но получил боевое ранение: однажды он вез куда-то в открытом кузове моряков и рядом упала бомба, грузовик перевернулся, Александр остался жив, но сильно контужен – был задет какой-то нерв позвоночника и он очень сильно стал хромать. Так и остался он инвалидом, но из флота его не демобилизовали, зато разрешили вызвать к себе семью. Мы же с мамой и братом были в 1941 г. из Москвы эвакуированы в Башкирию, в село под Уфой, и там мы почти голодали. И вот, когда пришел вызов от папы, мы с радостью поехали к нему. А в эвакуации мы жили в башкирской семье. Женщина имела несколько коз. Видя, как я голодная, - буквально таяла на глазах, эта добрая женщина предложила мне научиться доить коз. За это она давала мне стакан козьего молока в день. Думаю, только благодаря этому я выжила в то страшное время. С тех пор я обожаю козье молоко и, к моей радости, мои любимые внучата тоже любят козье молоко, которое они получали утром и вечером на даче в д. Агафоново, пока была жива наша соседка Клава – очень приятная, приветливая женщина. В 1944 г. папу демобилизовали и мы вернулись в Москву, в наш чудесный особняк в Спасопесковском переулке. Нашим соседом так и остался Немчинов. Всё в квартире было в целости и сохранности, т.к. соседний особняк американского посла круглосуточно охраняли «агенты» и под нашими окнами всегда стояла машина, где агенты сидели и грелись зимой. Мы этих агентов знали в лицо, и они нас узнавали. Все они были влюблены в мою маму – красавицу Любу, каждую весну они клали на подоконник охапку махровой сирени, а рвали они её в сквере, рядом с домом посла. А на Новый год они по очереди заходили к нам, мы им наливали шампанское, угощали. Поэтому у нас никогда не было никакого воровства, наш дом и комнаты никогда не запирались. Жили мы очень дружно, практически как одна семья. *** Теперь расскажу о семье своих двоюродных братьев, Андрея и Володи. Начну с нашей общей с ними бабушки, Анны. Она очень переживала предательство мужа и хорошо помнила об их большой любви, поэтому не ожидала от него такого поступка. Затем, когда объявили о начале войны и её сына и зятя сразу же призвали в армию, у неё случился инсульт и вскоре она умерла. Было её всего 49 лет. Риточка осталась одна – муж и брат в армии, все родные уехали в эвакуацию, должна была с ними уехать и она с ребенком (Андрею было 2 года), но её любимого еще не отправили на фронт, он был еще в пункте сбора, под Москвой. Однажды Риточка пешком отправилась к нему на свидание и прошла более 30 км! Это был подвиг любящей женщины! В это время правительство запретило выезд из Москвы, и Риточка осталась в городе с крохотным сыном одна в нашем особняке. Работала она в школе учителем биологии. В доме тогда было дровяное отопление, но из-за войны дрова не были заготовлены заранее и Риточка была вынуждена топить печку мебелью, а потом и книгами. Маленький сынок часами оставался один (пока мама была на работе) и, стоя на подоконнике, ждал маму… Присматривали за ним через окно «агенты». Как только в 1943 году разрешили выезд из Москвы, Риточка с сыном выехали к папе Володе, в г. Горький, в его новую семью. Новая жена Роза встретила их очень приветливо, и они дружно прожили там почти до конца войны. Борис же воевал, слава Богу, он не был ранен и после войны его оставили служить в 3 Румынии, куда он смог вызвать и свою семью. Вернулись они в Москву только спустя годполтора. *** В это время, уже после войны, в нашей семье случился такой трагический случай. Дело в том, что у Владимира Ивановича из-за перенесенных невзгод случилась язва желудка. Его сын и мой папа договорился с каким-то известным врачом-профессором, специалистом по язвам, чтобы он осмотрел папу у нас дома. Но въезд ему в Москву из Горького был всё еще запрещен и вот, в осенний октябрьский вечер, Владимир Иванович, пряча лицо в воротник и под шляпу, тайком пробрался дворами в свою квартиру. Доктор осмотрел его и сказал, что ему нужна срочная операция и что он готов положить его к себе в клинику под чужим именем. Но дедушка не решился, дескать, ему еще надо успеть сделать какой-то отчет на работе, на автозаводе в Горьком, но он обещал вскоре приехать в Москву на операцию. Но 7 ноября, в праздник Октябрьской революции, у него случилось прободение язвы, его отвезли в горьковскую больницу, где он вскоре и умер, практически без помощи – все врачи были пьяны, отмечали праздник. У меня в памяти осталась единственная встреча с этим замечательным и несчастным человеком – этот тайный приезд его в Москву. В комнату вошел мужчина среднего роста, очень симпатичный, но с очень грустными огромными карими глазами. Мой папа Александр спросил у него: «Папа, тебя «там» били?» «Что ты, Шурик, разве я бы позволил?» - ответил он грустно-грустно, и улыбнулся ртом с выбитыми зубами. Всё стало ясно, даже мне, ребенку… Где-то через год-два из Румынии вернулась Риточка с семьей. И теперь все жители нашего особняка вновь собрались в Москве. Вскоре, в 1949 г., у Риточки родился младший сынок: очаровательный, рыженький, кудрявый, голубоглазый Вовик. Сейчас я должна рассказать, каким старшим братом для Володи был Андрей. Будучи еще совсем ребенком (11 лет) он взял на себя немалый труд – ежедневно, перед школой, к 7 часам утра, он бегал в молочную кухню за детским питанием для младшего брата. Располагалась молочная кухня возле метро «Арбатская», а это неблизко. Кроме того, он гулял с братом, иногда к ним присоединялась и я. Мы гордо возили коляску по «кружку» (так называли сквер напротив особняка). Андрей учил брата ходить, говорить, читал ему сказки. *** Время шло, мы росли, учились сначала в школе, потом в институте. В 10 класс школы (тогда школы были разделены на «мужские» и «женские»), где училась ваша бабушка Марина, пришел новый учитель астрономии (и физики) Порцевский Константин Алексеевич, лектор Московского Планетария. Человек он был неординарный, прошел войну, закончил МГУ (мехмат, отделение астрономии), был очень начитан, прекрасно знал искусство, живопись, поэзию, историю страны и Москвы, был интересным гидом в прогулках по городу, по Подмосковью, по любому музею. Почти весь класс был влюблен в него, в том числе и я. Конечно, мои сверстники сильно уступали ему. И вот через год после окончания школы уже студенткой 1 курса, случайно, на Садовом кольце, мы встретились… Он сказал мне: - «Пошли!» - «Куда?» - «На край света», - ответил он. И тут я пошутила: - «Подождите, я только сбегаю за зубной щеткой». Эта шутка определила мою дальнейшую судьбу: К.А. потом рассказывал, что сразу же решил: на такой девушке надо непременно жениться и стал за мной усиленно ухаживать. 4 Вскоре мы поженились, и через 9 месяцев родился ваш папа, Александр. Мой папа и брат Вадим сначала возражали против моего замужества, не воспринимали моего мужа (с разницей в возрасте 14 лет), но со временем они подружились. Я же в первые годы была без памяти влюблена в моего мужа. Видимо, та влюбленность передалась сыну, который очень любит и гордится своим отцом. *** К сожалению, когда я вышла замуж за вашего дедушку Костю, мой папа решил разменять наши две комнаты в Спасопесковском переулке, д. 8. Дело в том, что одна из наших комнат была полноценной и светлой (два окна), а вторая комната была вовсе без окон, зато свет проникал через стеклянный потолок, крышу-фонарь. Окон в этой комнате не было потому, что стена с окном выходила во двор американского посла, а это было запрещено и окно давным-давно заложили кирпичом. Поэтому папа решил, что будущему ребенку (вашему папе Саше) нужен свежий воздух и свет, а папа с братом оба много курили и тоже не могли жить в комнате без окон, без проветривания. Таким образом, мы по обмену выехали из этого чудесного особняка, с которым у всех нас были связаны самые нежные воспоминания. Переехали (1957 г.) недалеко в две комнаты на 5 этаже по адресу — Трубниковский переулок, д. 11 (я в это время была беременна вашим папой Сашей). Наша квартира на три семьи имела номер 1 и гости всегда искали ее на 1 этаже, а она была под чердаком. В одной комнате жил мой брат Вадим, а в другой 24 метровой – я, ваш дедушка Костя и еще числился мой папа, Александр Владимирович. К тому времени он переехал к новой жене, но был все еще прописан с нами. Через пять лет после переезда к нам вернулся после ссоры с женой мой отец. И тут случились выборы депутатов, и в избирательной комиссии узнали, что мой отец, инвалид войны, каждый день с мучениями забирается на 5 этаж и предложили сделать обмен в соседний дом, по адресу Трубниковский переулок, д. 21. Так и сделали: получили две комнаты и 12 семей соседей впридачу, а Вадим остался в своей старой комнате. Рядом находится самый знаменитый дом в Трубниковском переулке, номер 19: «Дом Удельного Ведомства», которое ведало имуществом царской семьи с винными погребами, 1912 год, архитектор П.П.Малиновский. Винные погреба были площадью 3000 квадратных метров, назывались «голицынскими» в честь знаменитого винодела, князя Л.С.Голицына. После революции - в доме располагался народный комиссариат по делам национальностей, которым руководил И.В.Сталин; а ныне — Министерство экономразвития и торговли. В этом доме снимали знаменитую кинокартину «Романс о влюбленных». Позже, летом 1966 года, в нашем доме затеяли капитальный ремонт со строительством нового входа со двора. Вход было намечено делать прямо в наши комнаты, поэтому нас быстренько переселили в новый дом, хрущевскую пятиэтажку, по адресу: улица Гвардейская, дом 8, квартира 69. Мы были первыми в доме в Трубниковском переулке, кто получил отдельную квартиру - двухкомнатную, на 3 этаже, с балконом. Так получилось, что ваш папа Саша уехал в пионерский лагерь после окончания первого класса – из дома в Трубниковском переулке, а вернулся в дом на улице Гвардейской. Вскоре после нашего первого обмена особняк в Спасопесковском переулке был выкуплен посольством Сомали, всех жильцов переселили в отдельные квартиры, что было огромной редкостью. Наши родственники Беклемишевы переехали на улицу Бутырскую (где живут до сих пор). Василий Сергеевич Немчинов к тому времени оставил уже свою жену и получил с новой семьей квартиру на улице Горького, теперь Тверской. А в особняке осталась его первая жена с сыном Иваном и невесткой Инной, сестрой Кирой и домработницей Нюрой – все они получили квартиру на той же Бутырской улице. *** 5 Хочу рассказать вам, мои внучатки, каким замечательным отцом был мой папа Александр Владимирович во времена моего детства и юности. Он безмерно любил меня и я тоже очень любила его. Никогда в жизни он не повысил голос на меня, никогда ни за что не ругал, а о том, чтобы поднять руку на меня или моего брата Вадима – не могло быть и речи. В нашей семье было очень много книг, все мы собирали библиотеку, были очень начитанными детьми, часто вместе ходили в театры, в консерваторию, художественные музеи. Часто к нам приходили гости – к папе, к брату, ко мне. Поскольку хозяйкой дома была я (мама ушла от мужа к своему отцу Алексею Федоровичу, на Таганку, когда мне было 12 лет, и вскоре умерла), то всегда готовила суп – с «ведро», как шутил папа, т.е. большую кастрюлю. Это я делала по совету папы, он говорил: «Я, хоть хромой, но живой вернулся с войны, а у многих друзей твоих и брата отцы погибли. Поэтому они живут очень трудно, часто бывают голодны – и ты должна любого, кто пришел к нам в дом, прежде всего, накормить, хотя бы супом.» Холодильников тогда не было и ведро супа – наваристого, с мясом — расходилось за один день. Папа очень гордился мной и братом, всегда нас хвалил. Я росла послушной дочкой, хорошо училась, а когда выросла и появились поклонники (а их было немало) я всех их приглашала в гости, папа всех привечал, с удовольствием с ними беседовал о литературе, искусстве, о планах на жизнь, играл в шахматы, давал почитать интересную книгу или журнал, садился за рояль и прекрасно играл джаз, а мы, молодежь, танцевали. Вскоре мои поклонники приходили уже ни сколько ко мне, сколько в наш дом – все моего папу обожали. Как оказалось в дальнейшем, мое детство и юность – были самыми счастливыми в моей жизни и за это я безмерно благодарна моему отцу. К сожалению, через полгода после рождения моего сына – своего первого внука, папа женился и удочерил дочь Катю своей новой жены, и создал счастливое детство уже для неё. Но с новой женой отцу не повезло – оказалась злой, нервной, ревнивой женщиной (ревновала отца даже к нам, его детям). Отношения у них не сложились, и со мною она ухитрилась рассорить отца. Папа умер рано, в 67 лет. *** Теперь хочу рассказать вам, мои внучатки, о родителях ваших прапрабабушки и прапрадедушки со стороны моей мамы, вашей прабабушки, Любови Алексеевны. Её отец, Алексей Федорович, был очень верующим православным человеком, весьма образованным. До революции он работал в международной фирме «Кнопп» главным бухгалтером. У этой фирмы было много фирм-филиалов как по России, так и зарубежом (в Германии, Италии, Англии, Греции, Эстонии). Кноппы — представители известной династии российских фабрикантов. В конце XIX в. их имя было известно всем наряду с такими видными фамилиями предпринимателей, как Морозовы, Мамонтовы, Третьяковы, Прохоровы, Щукины, Алексеевы, Хлудовы. Размах их деятельности был настолько велик, что в Москве даже сложили поговорку: «Где церковь, там и поп, а где фабрика, там и Кнопп ». Основатель династии Людвиг Кнопп родился в 1821 г. в немецком городе Бремене, в мелкой купеческой семье. В 1839 г. восемнадцатилетний юноша появился в России в качестве помощника представителя фирмы. Сумел быстро выдвинуться и сделал огромные успехи в деле поставки технического оборудования для текстильных фабрик и его модернизации. Позднее он стал основным поставщиком американского хлопка в страну. В России Кноппы осели, сам Людвиг Кнопп стал русским подданным, и даже позднее сумел получить от царя баронский титул за свои успехи. Скончался он в 1894 г., оставив двух сыновей Андрея и Федора Львовичей, которые возглавляли торговый дом «Л. Кнопп». И Алексей Федорович ездил в командировки в эти страны и не только свободно разговаривал, но и проверял бухгалтерию фирм-филиалов на том языке, на котором 6 документы были написаны. Он был настоящий полиглот, знал девять иностранных языков. Алексей Федорович прекрасно зарабатывал, у него было много старинных икон, картин, драгоценностей. Когда он женился на Евлампии Ивановне (она была дочерью его сослуживца), то сразу купил пятиэтажный дом на Таганке, на улице теперь Верхняя Радищевская, д. 11 стр. 2. Он предполагал, что дом будет использоваться не только своей семьей, но и будет приносить доход от аренды квартир. Т.е. один этаж предназначался для своей семьи, две квартиры по 3 комнаты. Остальные этажи – в аренду, а на последнем этаже располагался еще и «пенал» — узенькая комната 11 метров, для прислуги. Но грянула революция, весь дом у него отобрали, а самого переселили в ту самую комнату прислуги на пятом этаже. А дед к тому времени был уже немолод, но ни разу я не слышала от него сетований на несправедливость, он только молился и молился… О вашей прапрабабушке, Евлампии Ивановне, мне почти ничего неизвестно, кроме того, что она еще до революции ушла, с дочерью, от мужа (он был на 15 лет старше её) к молодому студенту, Сергею Петровичу. И невольно стал содержать эту семью её бывший муж, Алексей Федорович, уже после революции она сдавала немногие оставшиеся у бывшего мужа драгоценности в ломбард, на то и жили. Так что когда подросла их общая дочь Люба и вышла замуж, из ценностей отца ей уже ничего не досталось. Единственная память о моем дедушке – это тяжелые вилки-ложки, мельхиор с серебром, с клеймом Кноппа. Мы ими не пользуемся, это – мне память. Брак моей бабушки с Сергеем Петровичем был обречен, у них так и не появились дети, хотя прожили они вместе 13 лет. Когда они разошлись, Евлампия Ивановна вышла замуж в третий раз, уже за большевика Александра Ивановича, чудесного человека. У них через год родилась дочь Марлена (от словосочетания Маркс-Ленин). Сергей Петрович тоже вновь женился и у него тоже родились две дочери! На старости лет мой дедушка Алексей Федорович ослеп и последние годы своей жизни он жил у моего брата Вадима. А бабушка Евлампия Ивановна последние годы жила со своей дочерью Марленой и её мужем Юрием Орловым, героем летчиком-полярником. *** Теперь возвращаюсь к братьям Беклемишевым. Андрей учился в геолого-разведочном институте, где встретил свою большую любовь Лялю. Была веселая свадьба в нашем чудесном особняке, где в гостях была и я. В память об этом все последние двадцать лет я бываю в гостях у Андрея с Лялей, в этот памятный день. В 2010 году они отметили 50-летие своей совместной счастливой жизни. Их чудесные дети (Сергей и Алена) выросли хорошими людьми, воспитанными, добрыми, образованными, настоящими интеллигентами. Теперь у Андрея и Ляли четыре чудесных внука (Наташа и Андрей закончили МГИМО, а Сашулька – студентка ГИТИСА, очаровательная Катюшка – школьница). Их родители также много занимаются со своими детьми, все они прекрасно владеют иностранными языками, занимаются музыкой, пением, а младшая, Катюшка, — еще и гимнастикой. *** Перехожу к рассказу о младшем брате, Володе. Он был просто замечательным человеком, Риточка мечтала о дочери, но родился сыночек, который стал родителям настоящей опорой в конце их жизни, но об этом позже. Закончив школу (к этому времени из особняка в Спасопесковском переулке всех выселили, Беклемишевы получили отдельную квартиру на улице Бутырской), Володя поступил в Химический институт им. Менделеева, где сразу же встретил и на всю жизнь влюбился в симпатичную, маленькую, худенькую, с виду – слабенькую, девушку Галю. Отец, Борис Андреевич, был немного огорчен – все Беклемишевы высокие, статные, а тут вдруг в семью входит тоненькая, изящная Галочка. Но жизнь показала, рост и комплекция ничего не значат. Галочка родила двух очаровательных сынков – Алешу и Бориску, оба выросли красивыми, умными, целеустремленными, успешными, образованными людьми. 7 Борис только недавно женился на очаровательной девушке, детей у них пока нет. А вот Алеша порадовал родителей двумя сыновьями, Иваном и Петром. Петенька еще совсем маленький, ходит в садик, а Ванюша заканчивает школу при МГУ (которую когда-то закончил его папа, затем он поступил в МГУ на химфак и закончил его с красным дипломом). *** Теперь перехожу к трагическим событиям. Отметив 50-летие своей совместной жизни (Риточка с Борисом жили в однокомнатной квартире на улице Плещеева), Риточка стала болеть – сначала она ломала руки-ноги, затем её хватил инсульт… И тут Володя с Галей взяли на себя огромный труд – ежедневный уход за тежелобольной матерью. Ухаживали все, не только они, Андрей практически каждый день после работы приезжал к ним и занимался с мамой физкультурой, таскал её, грузную женщину, практически на себе, пытался с ней, парализованной, ходить, мыл её, выполнял всю физически тяжелую работу. Мы же с Ириной (это племянница Бориса) иногда приезжали к ним, убирались, что-то изредка готовили. Вообщем, все, по-возможности, помогали. Но постоянный ежедневный уход – приготовление пищи, стирка, организация врачебной помощи и многое-многое другое легло на плечи Володи и его хрупкой жены Гали. Не знаю, понимал ли Борис Андреевич, как он ошибся в своих прогнозах: эта маленькая, худенькая хрупкая женщина оказалась на удивление выносливой, ответственной, преданной женой, матерью, бабушкой, невесткой. После смерти Риточки (болела она более 5 лет), к ним на Бутырку переехал Борис Андреевич, к тому времени он был уже неадекватен, слёг и тоже нуждался в серьезном уходе, и всё это опять легло на плечи Володи и Гали Беклемищевых. Вообщем, 9 лет эта семья жила в тяжелейших условиях. Но ни жалоб, ни сетований от них никто не слышал, это был настоящий подвиг – так самоотверженно выполнить свой сыновний долг… Теперь перехожу к самому трагическому недавнему периоду жизни, я имею в виду ранний, безвременный уход из жизни нашего младшенького брата, Вовочки. Ведь ему было всего 57 лет. Умер он от рака. И опять Галочка самоотверженно ухаживала за любимым человеком, до последнего его вздоха. Его сын, Алеша, сделал все возможное и невозможное, но ничего не помогло. Единственное, что удалось сделать – это облегчить его уход. А это дорогого стоит. *** Возвращаюсь к рассказу о своем сыне и внуках. Саша окончил математическую школу, поступил в строительный институт, закончил и уехал в Краснокаменск Читинской области (за «романтикой» или захотев самостоятельности), где находится горно-рудный комбинат. Там он увлекся горным делом, решил получить второе высшее образование – закончил Горный институт в Чите, затем аспирантуру в Москве, защитил кандидатскую диссертацию, докторскую. Работал в научно-исследовательском институте, потом преподавателем в Геологоразведочном институте и в Открытом университете. Но ни одна из профессий (строитель и горняк) ему не пригодились. В перестройку мы с ним занялись бизнесом, сумели неплохо заработать, благодаря чему приобрели квартиру, машину и дачу в изумительном месте – в деревне Агафоново на берегу Москвы-реки. Теперь сын занимается поставками медицинского оборудования. Женившись на симпатичной девушке Марине, в семье появилась не только очаровательная, талантливая дочурка Иришка, но и два замечательных близнеца (один – «старший», Андрей, другой – «главный», Алексей). Надеюсь, что вы, мои внучата, когда вырастете, тоже станете хорошими, добрыми, талантливыми людьми. Уже сейчас мальчики проявляют себя взрослыми интеллигентными людьми – предлагают свою помощь бабушке, руку подают, когда выходят из автобуса. Каждое лето я с внуками живу на нашей любимой даче. Надеюсь, что и дальше судьба подарит мне счастья еще немного лет наслаждаться их обществом. 8 Иришка очень рано закончила школу (два последних класса за один год), в 16 лет поступила в Университет дизайна и технологии. Она прекрасно рисует, лепит, составляет букеты. Дед, Порцевский К.А., стал стареньким, не очень здоровым, ему уже 88 лет, практически слёг, он теперь живет в семье сына, Саша с Мариной ежедневно ухаживают за ним. 26 марта 2011 года дед умер, тихо, деликатно, не потревожив и не испугав своих внучат. Дальнейшую историю семьи Порцевских и Беклемишевых, я надеюсь, будут фиксировать наши дети и внуки. 28 марта 2011 года 9
