1 Луферчик, Е.Г. Царство Польское в 1815—1830 гг
реклама
Луферчик, Е.Г. Царство Польское в 1815—1830 гг.: политическое развитие в контексте конституционного парламентаризма / Е.Г. Луферчик // Социально-политические, исторические и философские аспекты научного знания. Сер. «Грани науки» [Электронный ресурс] / Под ред. А.В. Головинова, М.С. Речкова; Изд-во «Сизиф» Д.С. Петрова. — Электрон. дан. и прогр. (1,6 Мб). — Барнаул, 2011. — Вып. 5. — С. 31—36. —1 электрон. опт. диск (CD-ROM). Луферчик Евгений Георгиевич Царство Польское в 1815—1830 гг.: политическое развитие в контексте конституционного парламентаризма Белорусский государственный университет, кафедра истории России История создания Царства Польского, конституционный период его развития и восстание 1830—1831 гг. давно привлекали внимание исследователей. Однако, проблемы становления и развития парламентаризма в Царстве Польском в 1815—1830 гг., как элемента конституционного устройства польского автономного государства в рамках Российской империи, не стали предметом специальных исследований. В результате значительных территориальных и политических изменений конца ХVIII— начала ХIХ в. — трех разделов Речи Посполитой (1772, 1793, 1795 гг.), поражения Пруссии в войне с Францией и образования Великого герцогства Варшавского в 1807 г., — польский вопрос стал одной из сложнейших проблем международных отношений. Он непосредственно затрагивал интересы Российской и Австрийской империй, Королевства Пруссия, участвовавших в разделе Речи Посполитой, Франции (именно под протекторатом Наполеона I Бонапарта было создано Варшавское герцогство) и самих поляков. После поражения Первой Французской империи от 6-й коалиции, в сентябре 1814 г. для реставрации разрушенных Наполеоном І и Французской революцией 1789 г. абсолютистских монархий, а также для определения новых границ европейских государств, в Вене собралась общеевропейская конференция. Согласно договорам, подписанным в 1815 г. на конференции между Россией и Австрией, Россией и Пруссией (21 апреля), Россией и Саксонией (6 мая), Заключительному акту (28 мая), на части территорий бывшего Великого герцогства Варшавского было образовано Царство Польское [1]. 25 мая 1815 г. российский император Александр I обнародовал Манифест, обращенный к полякам. В нем объявлялось о создании Царства Польского и наделении его конституцией. В этот же день Александр I подписал «Основы конституции для Царства Польского», первая статья которых объявляла: «Польские провинции […] присоединены к России под отдельным наименованием Королевства Польского, будут всегда находиться под скипетром этой державы, и будут иметь собственную национальную конституцию, основанную на принципах порядка, законности и свободы» [цит. по: 2, s. 40]. 20 июня 1815 г. представители польских властей были приглашены в варшавский Королевский замок и в Собор св. Яна. Там были зачитаны отречение саксонского короля от великогерцогской короны и «Основы конституции». Затем состоялась присяга польскому царю и конституции, текст которой к этому времени еще не был составлен. Полномочия по подготовке Конституции Царства Польского Александр I возложил на созданный еще в 1814 г. Гражданский комитет, который возглавил Т.А. Островский [3, с. 256]. Однако Комитет занимался только редактированием проектов, разработанных частным образом на рубеже 1814—1815 гг. Свою роль (прямую или косвенную) в подготовке проекта Конституции сыграли поляки А.Е. Чарторыйский, И. Шанявский, И. Соболевский, А. Линовский, А. Плятэр, С. Замойский, Т.А. Островский, С.К. Потоцкий, Ф. Грабовский и Т. Матушевич. Также в принятии окончательной редакции Конституции основную роль сыграл Александр I и вице-президент временного совета, управляющего Варшавским герцогством Н.Н. Новосильцев. После завершения работы над текстом проекта, Александр I 27 ноября 1815 г. подписал «Конституционную хартию». Ш. Аскенази высказывал версию, что Конституция была подписана «задним» числом только 1 декабря 1815 г. [4, с. 29]. Именно в этот день, уже после отъезда Александра I из Варшавы, она была оглашена. Текст Конституции Царства Польского был 1 напечатан под № 1 в Dziennike Praw Królestwa Polskiego. Оригиналы всех подготовленных проектов собрали под заглавием «Великая книга», и отправили в Петербург в 1823 г. [5, s. 92]. Согласно Конституция Царства Польского [6] законодательная власть принадлежала Сейму, состоявшему из царя и двух палат — сенаторской и посольской. Однако законодательная инициатива принадлежала только царю, а депутаты Сейма могли лишь представлять через Государственный Совет монарху различные пожелания и изменения, которые касались внутренних польских дел. Сенаторы назначались царем пожизненно из числа членов императорского дома, епископов, воевод и каштелянов, — общим числом не более 64 человека. Сенат выносил решения о передаче суду сенаторов и государственных чиновников, составлял списки избирателей на сеймики и гминные собрания, утверждал решения местных органов власти. Посольская палата Сейма Царства Польского состояла из 77 послов, избранных по одному от каждого поветового шляхетского сеймика, и 51 депутата от сельских и городских гмин. Члены Посольской палаты избирались на шесть лет, с рота31 цией 1/3 ее части каждые два года. При роспуске Посольской палаты, царь польский в двухмесячный срок должен был объявить о новых выборах. Заседания Сейма должны были быть публичными, и только по желанию 1/10 его членов собрания могли быть закрыты от гласности. Сейм должен был созываться раз в два года на 30 дней в Варшаве. Декларировалась неприкасаемость депутатов на время созыва сейма. В обеих палатах для обсуждения законопроектов создавались три комиссии — финансовая, гражданского и уголовного законодательства, органического и административного законодательства. В нижней палате в каждую комиссию входило по три человека, а в Сенате — по пять. Комиссии могли вносить предложения Государственному Совету по доработке законопроектов. Очередность рассмотрения законов не регламентировалась: царь сам решал, в какую палату первым подать проект. После утверждения прямым открытым голосованием закона одной из палат, он передавался в другую, причем, уже не мог быть изменен. Если обе палаты утверждали законопроект, то он подавался на подпись монарху. В соответствии с Конституцией Александр I в 1818 г. созвал Сейм. Видным событием в обсуждениях общественности Российской империи стала речь, произнесенная императором Александром I на французском языке и прочитанная на польском при открытии сеймовых заседаний 12 марта 1818 г. [см.: 7]. В ней в частности, Александр I впервые прямо заявил, что готовит для всей Российской империи такое устройство и Конституцию, которые он намерен «распространить и на всю страну». Предостерегая депутатов и сенаторов Сейма, император подчеркнул, что развитие возрождения польского государства будет зависеть только от «вас ныне самих». Тем самым Александр I намекнул на возможность при определенном упорстве поляков в проводимой метрополией политики открутить назад все начинания самостоятельности. Следует подчеркнуть, что юридическое право на отмену конституции и национальной самостоятельности Царства Польского Александр I имел благодаря туманной формулировке «Заключительного акта» Венского конгресса, что он имеет дать польским землям такое управление, «какое найдет нужным им дать» [1, с. 237]. В то же время Александр I в очередной раз заверил поляков в своем твердом намерении «не нарушать» Конституционную хартию 1815 г. Законопроекты (проекты уголовного кодекса, ипотечное право, изменения в гражданском кодексе и др.), представленные правительством, Сейм принял, за исключением проекта отмены гражданского брака, введенного в польских землях Кодексом Наполеона. Также Сейм одобрил вынесенный на обсуждение законопроект о сокращении процедуры размежевания недвижимого имущества. Император остался доволен деятельностью Сейма, что и выразилось в его заключительной речи. «Поляки, — говорил император, — я остаюсь при прежних своих намерениях, они вам хорошо знакомы» [цит. по: 8, с. 820]. Вот этими словами император открыто намекал на свое намерение распространить действие польской Конституции и на белорусско-литовско-украинские земли. Выборы 1819 г., проводимые для обновления 1/3 части депутатов в Сейм, сопровождались 2 на сеймиках резкой критикой правительства и горячей полемикой в газете «Белый орел». Было также несколько случаев «враждебных России выборов», как, например, избрание Бонавентуры Немоевского, брат которого Винцент уже был депутатом от Калиша [9, с. 290]. Предвидя растущую оппозицию, правительство метрополии позаботилось о назначении особых чиновников для контроля деятельности Сейма. В обстановке поворота к реакции в сентябре 1820 г. проходил Второй сейм Царства Польского. В тронной речи, подготовленной по случаю его открытия, Александр I предостерег сенаторов и депутатов от «злого духа», который витал над Европой. При этом «он не отказался еще от своих обещаний (присоединить к Царству Польскому западные «литовские» территории по состоянию 1772 г., — Л.Е.): «еще несколько шагов, — говорил он, — и вы будете у цели моих и ваших надежд». И действительно, в это самое время он разрабатывал в Варшаве тайные проекты, касающиеся «общероссийской конституции» [4, с. 60]. Восстановление Польши в той ее части, которая получила название Царство Польское, введение в ней Конституции и открытие Первого сейма в 1818 г. — были для Александра I шагами в «замышленном им преобразовании империи» [10, с. 178]. Н.Н. Новосильцевым даже был подготовлен законопроект, регламентирующий превращение Царства Польского в одно из наместничеств будущей конституционной России [см.: 4, с. 67—68]. На заседания Второго сейма впервые выступила так называемая «калишская партия». Эта партия была полностью согласна с необходимостью экономических преобразований. В брошюре «О замене барщины хлебными или денежными платежами» калишанин Алоизий Бернацкий убеждал шляхту в выгодности этого мероприятия [11, с. 412]. Основная же дискуссия развернулась на Сейме по двум вопросам: о характере уголовно32 процессуального кодекса и «Органическом статуте» Сената. Винцент Немоевский, во время заседания Сейма, произнес речь, которая показалась столь резкой, что маршалк Сейма лишил его права участия в заседании. Он говорил следующее: «Конституция — это собственность народа. Король не имеет права ни отменять ее, ни изменять. Мы уже лишены свободы печати, нет у нас неприкосновенности личности, право собственности нарушается, наконец, теперь, хотят отнять у нас ответственность министров. Что же останется от всей конституции?» [цит. по: 12, с. 384]. Кроме того, В. Немоевский предлагал привлечь к суду министра народного просвещения и вероисповедания Ст. Потоцкого за то, что он скрепил своей подписью указ о введении цензуры [4, с. 68]. В проекте уголовно-процессуального кодекса были допущены нарушения принципов права. Проект ограничивал гласность судебных заседаний, предоставлял слишком большие права прокуратуре, в проекте не предусматривалось введение суда присяжных. В результате кодекс был отвергнут 117 голосами против трех. По проекту «Органического статута» Сената, Посольская изба лишалась права на привлечение министров к судебной ответственности. Этот проект был отвергнут 61 голосом против 53. Кроме того, в президиум Сейма было подано 80 петиций с жалобами на неконституционные действия правительства [12, с. 385]. Закрывая работу сейма, Александр I был разгневан и в своем выступлении заявил, что поляки сами оттягивают момент восстановления своей Родины. Так Александр I намекал полякам на возможность присоединения к Царству Польскому западных литовско-белорусскоукраинских губерний. Еще в 1817 г. Александр I выразился, что Конституция обязывает народ, а не царя [13, с. 59]. Накануне Первого сейма великий князь Константин и Н.Н. Новосильцев в обход норм Конституции стали издавать самовольно различные постановления. Например, без участия Сейма была введена табачная и соляная монополия, шинкори были обложены дополнительной податью. Во время заседаний Первого сейма депутаты решили обратить внимание русского императора на злоупотребления чиновников, но Александр I через министра статс-секретаря дал понять Сейму, что Конституция не дает депутатам права критиковать действия правительства и в чем-либо упрекать его. Сейм может лишь только высказывать свое мнение по вопросам, предложенным ему на рассмотрение. Такое утверждение Александра I противоречило Конституции [12, с. 383]. 3 После 1818 г. Александр I уже с недовольством принимал сообщения о политическом оживлении в Царстве Польском, о появлении новых органов печати и распространении либеральных воззрений в обществе. Весной 1819 г. в «Ежегодной газете» было помещено несколько статей оппозиционного характера. Этого оказалось достаточно для введения, в противоречие Конституции, цензуры на газеты и журналы, а затем и на все печатные издания. Вскоре были закрыты «Ежедневная газета» и газета «Белый орел», редактор которой, В. Моравский, вынужден был эмигрировать, а публицист Я. Скоморовский был арестован. Заподозренных в революционных происках граждан стали подвергать тюремному заключению. Таким образом, были уничтожены две основные конституционные гарантии: свобода слова и неприкосновенность личности [13, с. 61]. Под впечатлением от постоянных сообщений великого князя Константина о готовящемся в Царстве Польском восстании Александр I грозил полякам, что вовсе уничтожит Конституцию. Революционные события на Западе, восстания в Испании, Пьемонте и Неаполе, убийство герцога Беррийского во Франции, с одной стороны, крестьянское движение на Дону, восстание Семеновского полка, многочисленные симптомы деятельности русских дворянских революционеров — с другой, пугали царское правительство. Александр I «отбросил игру в либерала на троне и стал открыто осуществлять старую, испытанную царизмом, реакционную политику» [11, с. 411]. В 1819 г. также Александром I было высказано мнение о необходимости ограничить личную свободу неприкосновенности граждан, поскольку этого будут требовать «внезапные обстоятельства» [4, с. 59] После 1820 г. реакционная политика в Царстве Польском значительно усилилась. Н.Н. Новосильцев развил энергичную деятельность, направленную против либеральных идей и Конституции. В стране усилилось влияние католического клира, которое было использовано как орудие в борьбе с либеральными идеями и оппозицией. Дело в том, что католический клир давно выступал против нововведений Ст. Потоцкого, которые ограничивали влияние церкви в вопросах просвещения: он закрывал некоторые монастыри, выступал за светскость образования, принимал участие в подготовке указа об изгнании иезуитов, издал памфлет «Путешествие в темное царство», в котором упрекал католический клир в обскурантизме [11, с. 414]. В 1821 г. Ст. Потоцкий вынужден был уйти 33 в отставку. Его преемником стал реакционер И. Гробовский, который открыто взял курс на свертывание просвещения в Царстве Польском. Количество школ и учащихся катастрофически падало. Уже в 1823 г. число учащихся низших школ составило 18 тыс. против 37 тыс. в 1819 г. Деятельность И. Гробовского, естественно, заслужила одобрение великого князя Константина и Н.Н. Новосильцева. В 1822 г. к Правительственной комиссии вероисповедания и народного просвещения перешло управление цензурой: был создан Цензурный комитет, управлял которым К.Шанявский. 16 декабря 1821 г. Н.Н. Новосильцевым был издан указ о запрещении всех тайных организаций и кружков, в том числе и масонских. В исполнение этого приказа, все масонские ложи были закрыты, их архивы и значительные денежные суммы конфискованы. 25 июня 1822 г., в дополнение, была опубликована папская булла 1821 г, предававшая анафеме все тайные общества вообще и все союзы вольных каменщиков и углекопов в частности. Н.Н. Новосильцевым и великим князем Константином еще в 1813 г. на польских землях была организована тайная полиция. «Ее ряды составляли выпущенные из тюрьмы воры, мошенники и другие преступники. Все выдающиеся общественные деятели были окружены шпионами, вторгавшимися даже в их частную жизнь» [13, с. 60]. С ростом политической реакции росло и количество арестантов. Так, в первые годы существования Царства Польского в тюрьмах содержалось не более 1000 человек, а к середине 1820-х гг. их число значительно увеличилось, что вызвало необходимость в приспособлении различных административных помещений и помещений монастырей Доминиканцев, Кармелитов и варшавской гауптвахты к содержанию арестантов [4, с. 53—54]. Нападал Н.Н. Новосильцев и на А. Чарторыйского, упрекая его в том, что «он слишком поляк». Князь пробовал бороться, но в 1823 г. подал в отставку, оставив все занимаемые им 4 должности. 13 мая 1821 г. был издан рескрипт императора, в котором содержалась недвусмысленная угроза лишить Царство Польское политической самостоятельности из-за катастрофического положения его финансов. В рескрипте содержалось требование к Государственному совету — представить план финансов, установить равновесие расходов и доходов. В то же время, сокращению не подлежали те статьи бюджета, которые определяли военные расходы. Однако именно эта категория составляла едва ли не половину расходной части бюджета. Реформы, которые предложит Государственный совет, должны были касаться только гражданских установлений в Царстве Польском. Существующая организация армии, ее структура и финансы, не могли быть изменены, поскольку по утверждению монарха, данное число войска необходимо для обеспечения безопасности и спокойствия на западной границе Российской империи. Накануне открытия третьего сейма царь включил в Конституцию «дополнительную статью», согласно которой была отменена гласность сеймовых заседаний. Братья Б. и В. Немоевские не были допущены на заседания, а Бонавентуру Немоевского вскоре арестовали. В результате, начиная с 1818 г. русский император и его представители в Царстве Польском переходят к открытой реакционной политике. Кроме всех перечисленных мер, дабы не допустить оппозиционных выступлений, правительство Российской империи пошло на назначение специальных чиновников для контроля деятельности Сейма, которые обязаны были присутствовать на его заседаниях. Значительно обнадеживало поляков заключение в 1825 г. русско-прусского торгового соглашения, в соответствии с которым понижались в Пруссии ввозные пошлины на польский хлеб. Выборы депутатов на Сейм состоялись еще в 1822 г, но Александр I не решался его созвать. Тем не менее, 13 мая 1825 г. царь лично открыл заседания Третьего сейма. В традиционной речи Александра I подчеркивалось улучшение финансового и экономического положения Царства Польского. На Сейме рассматривался вопрос о Земском кредитном обществе. Рост задолженности шляхетского землевладения вызывал необходимость в дешевом кредите. Эту потребность и должно было решить Земское кредитное общество, которое бы выдавало кредиты в размере до 75% оценочной стоимости заложенных имений. Законопроект, естественно, вызвал почти единогласное одобрение. Менее значительным, но также выгодным для помещиков законопроектом было изменение 530-й статьи Кодекса Наполеона, отменявшее право крестьян выкупать свои постоянные повинности. По окончанию заседаний сейма «император был очень доволен: в поведении депутатов Сейма он видел доказательство покорности и доверия к короне, хотя это нисколько не отвечало действительности» [4, с. 87]. Удовлетворение Александра I проявилось в его речи, произнесенной 13 июня 1825 г.: «Вы осуществили желание вашей отчизны и оправдали мое доверие. Моя задача теперь — убедить вас, какое влияние будет иметь образ ваших действий на ваше будущее» [цит. по: 4, с. 87]. Однако, как отмечали Э. Лависс и А. Рамбо, «Кон34 ституция уже была мертва. Работа Сейма перестала интересовать не только поляков, но даже его собственных членов. Вся общественная жизнь, все народные надежды отлетели от парламента, и нашли себе приют в тайных обществах» [9, с. 294]. В 1829 г. Николай I торжественно короновался польским королем в Варшаве и скрепил присягою свое обязательство исполнять Конституцию. Сеймовая оппозиция хотела подать во время коронации Николая I петицию о восстановлении публичности заседаний сейма, свободе печати и уничтожении многочисленных следственных комитетов. Депутат Малаховский сообщил Высоцкому о планах оппозиции и уведомил его, что в случае отклонения петиции или ареста депутатов «народ уполномочивает общество выступить с оружием в руках» [11, с. 436]. Однако петиция не была подана, так как большинство депутатов сейма не согласилось ее подписать, опасаясь за свою безопасность, и оппозиция вынуждена была отказаться от выступления. Коронация Николая I в отличие от «протокола» прошла не в соборе, а в королевском 5 замке, в зале Сената. Так было описано это действо: «Николай сам возложил на свою голову корону, скипетр и державу принял из рук примаса Воронича, потом опустился на колени и произнес на французском языке конституционную присягу» [4, с. 97]. При этом видимо, чтобы подчеркнуть безразличность к польской государственности, корона эта была не Царства Польского, а России, привезенная из Москвы. Перед отъездом из Варшавы Николай I, в полном противоречии с Конституцией, подписал указ о назначении новых сенаторов. Все эти подчеркнутые нарушения Конституции вызвали волну возмущения в шляхетских кругах. Четвертый сейм был открыт речью царя Николая I. Он сослался на выполнение статьи 45 Конституционного акта своей коронацией, убеждал Сейм принять все предложенные ему законопроекты, оправдывал поздний созыв Сейма внутренними и внешними сложностями, упомянул о турецкой войне, превозносил заслуги польской армии. Он умышлено умолчал о Сеймовом суде, не упомянул и о прежних обещаниях расширить территории Царства Польского. Царю был представлен список из 60 депутатов, которым следовало пожаловать пенсии, знаки отличия и другие «царские милости». Но Николай I отверг этот список. Сейм принял ряд мелких законов, касающихся выделения ипотечных ссуд, о сервитутах, о выделении 6 млн. злотых на установку памятника Александру I. Сейму также был предложен проект упразднения гражданского брака, причем император заявил, что принятие проекта соответствует его желаниям [8, с. 821]. Тем не менее, проект был отвергнут почти единогласно. Отвергнуты были и другие попытки изменить статьи Гражданского кодекса (о лесных угодьях и др.). Оппозиция подала правительству ряд петиций: об ослаблении стеснений цензуры, об отмене добавочной статьи, об освобождении из-под ареста Б. Немоевского и др. Эти действия «сильно разгневали Государя». В своей речи при закрытии Сейма (28 июня 1830 г.), он даже не обратился к Посольской избе. Николай I был обижен враждебным отношением к нему Сейма и населения, был не доволен подчеркиванием польских цветов в дамских нарядах и отсутствием слишком многих приглашенных на баллу, данном в честь царя Польского. После Сейма 1830 г. в польском обществе усилились радикальные настроения. 29 ноября 1830 г. на волне европейских революционных событий вспыхнуло «Ноябрьское» восстания 1830—1831 гг. Оно охватило Царство Польское, частично Литву, Беларусь и Украину. Поводом к восстанию стало раскрытие заговора П. Высоцкого и объявление царским правительством мобилизации в польскую армию, которую планировалось направить на подавление революционных движений в странах Западной Европы. Изначально восстание было скорее политической акцией, целью которой являлось привлечь внимание монарха к злоупотреблениям местных властей и русской бюрократии. Однако результатом восстания стала ликвидация Конституции, введение Органического статута, который значительно ограничил самостоятельность Царства Польского. Таким образом, Конституция Царства Польского определила автономный характер польского государства. В качестве законосовещательного органа был учрежден двухпалатный Сейм. В политической жизни Царства Польского в 1815—1830 гг. Сейм играл значительную роль. Правительство Российской империи стремилось использовать его для проведения своей политики в польском государстве, которая не встречала однозначной поддержки. В Сейме была организована легальная оппозиция, сконцентрировавшаяся вокруг «калишан», что было негативно встречено правительством. Деятельность оппозиции подавлялись, некоторые депутаты были арестованы. Несмотря на многочисленные протесты и петиции, курс на реакцию в Царстве Польском не был отменен ни Александром I, ни Николаем I. В 1830 г. в Царстве Польском вспыхнуло восстание. 35 Библиографический список 1. Манифест о договорах, заключенных к пользе государственной; о присоединении к Империи Российской обширнейшей части Герцогства Варшавского, под наименованием Польского Царства; о поднятии вновь оружия против вышедшего с острова Эльбы Наполеона Бонапарте. 9 мая 1815 г. // Полное собрание законов Российской империи. — 1-е собр.: в 55 т. — СПб.: Тип. II Отделения с.е.и.в.к., 1830. — Т. 25. — № 25842. — С. 117—119. 6 2. Handelsman, M. Konstytucje polskie, 1791–1921 / М. Handelsman. — Warszawa, 1922. 3. Носов, Б.В. Государственный строй и политическое устройство Королевства Польского / Б.В. Носов // Польша и Россия в первой трети ХIХ века. Из истории автономного Королевства Польского. 1815–1830 / Отв. ред. С.М. Фалькович. — М., 2010. — С. 247—330. 4. Аскенази, Ш. Царство Польское: 1815–1830 гг. / Ш. Аскенази; Ред. А. Кизеветтер. — М.: Кн-во писателей, 1915. — 167 с. 5. Ajnenkiel, A. Konstytucje Polski w rozwoju dziejowym 1791–1997 / A. Ajnenkiel— Warszawa: Rytm, 2001. — 415 s. 6. Конституционная Хартия Царства Польского 1815 года // Конституционная хартия 1815 года и некоторые другие акты бывшего Царства Польского (1814—1881). — Спб.: Изд-е Н.Д. Сергеевского, 1907. — С. 41—63. 7. Речь, произнесенная государем императором Александром I при открытии сейма Царства польского 12 марта 1818 // Русская старина. — 1873. — Т. 7. — № 5. — С. 612—615. 8. Новодворский, В. Царство Польское / В. Новодворский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. — Спб., 1890 — 1907. — Т. 74. — Спб., 1903. — С. 819—826. 9. История ХIХ века: пер. с француз.: в 8 т. / под ред. Э. Лависса и А. Рамбо. — М., 1938— 1939. — Т. 3. — М., 1938. — 632 с. 10. Пресняков, А.Е. Российские самодержцы / А.Е. Пресняков; сост., автор предисловия и приложения доктор исторических наук А.Ф. Смирнов. — М.: Книга, 1990. — 441 с. 11. История Польши: в 3 т. / под ред. В.Д. Королюка [и др.] — М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1954—1958. — Т. 1. — 1954. — 584 с. 12. Любавский, М.К. История западных славян: прибалтийских, чехов и поляков / М.К. Любавский. — М.: Т-во скоропечатни А.А. Левенсон, 1917. — 458 с. 13. Василевский, Л. Современная Польша и ее политическое стремление / Л. Василевский. — Спб., 1906. — 224 с. 36 7
