Ерпылева Н.Ю. Эволюция коллизионного регулирования

Ерпылева Н.Ю. Эволюция коллизионного регулирования в
международном частном праве России и Польши: сравнительноправовое исследование
Методом, определяющим лицо МЧП, выступает коллизионноправовой, хотя роль и значение материально-правового метода неуклонно
возрастают. Исторически коллизионные нормы, составляющие основу
коллизионно-правового метода регулирования, сложились в национальном
праве. При этом развитие МЧП в разных государствах с неизбежностью
привело к унифицированному пониманию содержания таких норм и нередко
– к их прямой унификации или гармонизации. Благодатную почву для
исследования современного коллизионного права формируют национальные
нормативные акты, содержащие коллизионные нормы. Именно сравнение
объема, содержания и видов таких норм в различных государствах позволяет
определить фундаментальные тенденции, лежащие в основе развития
современного коллизионного права. В этом контексте и был проведен
сравнительный анализ коллизионного регулирования в МЧП России и
Польши (на примере Раздела VI «Международное частное право» третьей
части ГК РФ и Закона Польши «О международном частном праве», а также
Варшавского договора между Российской Федерацией и Республикой
Польша о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и
уголовным делам от 16 сентября 1996 г.). Выбор проблематики был
обусловлен тем обстоятельством, что в последнее время МЧП и России, и
Польши было в значительной степени обновлено на основе принятых
внутригосударственных нормативных актов, причем форма, в которой идет
его развитие в Польше, существенно отличается от формы развития МЧП в
России. Так, российское коллизионное право являет собой пример
межотраслевой кодификации, в то время как польское коллизионное право
представлено в виде автономной комплексной кодификации. Впервые в
российской науке МЧП были тщательно проанализированы наиболее
важные формулы прикрепления, содержащиеся в коллизионных нормах
России и Польши. К их числу относятся:
1) Личный закон физического лица (lex personalis). Можно
утверждать, что коллизионное право Польши содержит более широкий
спектр критериев определения личного закона физического лица по
сравнению с коллизионным правом России, где наряду с критериями
гражданства и места жительства, общими для обеих правовых систем,
имеются и критерий места пребывания, и критерий наиболее тесной связи.
2) Личный закон юридического лица (lex societatis). Можно
утверждать, что российские коллизионные нормы содержат в качестве
основной привязки личный закон юридического лица, базирующийся на
критерии инкорпорации, в то время как польские коллизионные нормы –
личный закон юридического лица, базирующийся на критерии оседлости, а в
качестве субсидиарной – привязку, базирующуюся на критерии
2
инкорпорации. При этом субсидиарность представлена в форме принятия
польским правом обратной отсылки права иностранного.
3) Закон автономии воли (lex voluntatis). И российское, и польское
законодательство содержат ригидную форму закона автономии воли в виде
альтернативной коллизионной нормы, имеющей один объем и несколько
привязок. Так, согласно п. 1 ст. 64 Закона Польши наследодатель в завещании
или в ином распоряжении на случай смерти вправе подчинить
наследственные вопросы своему национальному закону, праву места своего
проживания либо праву места своего обычного пребывания на момент
совершения такого волеизъявления или на момент наступления его смерти. В
случае отсутствия выбора права в отношении наследования применяется
национальный закон наследодателя на момент наступления его смерти.
Данная статья Закона Польши содержит альтернативную коллизионную
норму, имеющую один объем и несколько привязок. Именно альтернативная
коллизионная норма позволяет реализовать автономию воли наследодателем,
но только в рамках предписанных законом альтернатив. Альтернативность
служит в данном примере формой реализации закона автономии воли,
который в силу этого приобретает ригидный характер. Российское
законодательство также содержит ригидную форму закона автономии воли в
виде альтернативной коллизионной нормы, позволяющей выбирать право,
применимое к внедоговорным обязательствам.
4) Закон наиболее тесной связи (lex connectionis fermitatis). Данная
коллизионная привязка выступает как дополнительная формула
прикрепления по сравнению с законом автономии воли, регулирует круг
договорных правоотношений и материализуется в концепции характерного
исполнения. Последняя нашла отражение и в современном российском
законодательстве, что, безусловно, является новеллой и шагом вперед на
пути унификации национального коллизионного права и его гармонизации с
европейским частным правом. Более того, закон наиболее тесной связи
становится главной, приоритетной коллизионной привязкой в отношении
договорных обязательств после закона автономии воли. Закон Польши,
инкорпорируя нормы европейского международного частного права в
польскую правовую систему путем прямой отсылки к регламентам ЕС, также
предполагает применение принципа наиболее тесной связи к
обязательственным отношениям контрагентов, так как и Регламент Рим I о
праве, применимом к договорным обязательствам, и Регламент Рим II о
праве, применимом к внедоговорным обязательствам, опираются именно на
этот принцип.
5) Закон страны суда (lex fori). Закон страны суда является широко
распространенной формулой прикрепления и предусматривает, что
конкретное правоотношение регулируется законодательством того
государства, суд которого рассматривает связанный с ним спор. Польское
коллизионное право содержит весьма интересные формулировки закона суда,
например, если решение о признании иностранца недееспособным
принимается польским судом, применяется польское право (п. 2 ст. 13 Закона
3
Польши). Это означает, что применение польского материального права,
выступающего как право страны суда, обусловлено рассмотрением дела в
польском суде. Следовательно, отличие российского законодательства от
польского в этом вопросе состоит в использовании двусторонних
коллизионных норм, содержащих привязку lex fori, а не односторонних, как
указывается в Законе Польши.
Общий вывод заключается в том, что современное коллизионное право
и России, и Польши формируется в соответствии с основными тенденциями
развития МЧП, следуя его логике и используя его инструментарий.
Основные типы формул прикрепления, сложившиеся на протяжении
столетий, нашли отражение и в российском, и в польском законодательстве.
Существенная особенность структурирования коллизионного права в
Польше определяется тем обстоятельством, что Польша является членом
Европейского Союза и в силу этого обязана применять на своей территории
акты европейского частного права. Именно поэтому Законом Польши
вопросы коллизионного регулирования договорных и внедоговорных
обязательств отнесены к компетенции Регламентов Рим I и Рим II. Вместе с
тем российское коллизионное право ориентируется на лучшие образцы
законодательного применения формул прикрепления и тем самым нисколько
не уступает по качеству зарубежному коллизионному праву. Что же касается
внутригосударственных источников МЧП в России, то автор по-прежнему
убежден в необходимости принятия единого кодифицирующего акта в
области российского МЧП в форме либо закона, либо кодекса. В этом
контексте Закон Польши о «Международном частном праве» может
послужить хорошим примером для российского законодателя.