судьба лососевой мекки

СУДЬБА ЛОСОСЕВОЙ МЕККИ
История рыбоводства на Камчатском полуострове исчисляется десятилетиями.
Строительство первого завода, в Ушках, началось еще в 1928-м году. Сегодня на
Камчатке пять ЛРЗ (лососевых рыбоводных заводов), но до сих пор жители области не
имеют четкого представления о том, насколько они эффективны, способствуют ли
сохранению и восстановлению популяций камчатского лосося, увеличивают ли объемы
промысла.
Все камчатские ЛРЗ, построенные в разное время, находятся в ведении
"Камчатрыбвода". Главными партнерами российского государства в строительстве
выступали японцы. Именно они в течение многих лет бесконтрольно истребляли камчатский лосось. По некоторым данным, до 90 процентов лосося, который вылавливают
японцы, - российский. Россия договорилась с Японией о компенсациях за лов ценной
российской рыбы в нашей экономической зоне. И в начале 80-х появилась договоренность
о строительстве японцами рыбоводных заводов на территории России. Первая их серия
появилась на Сахалине, на реке Пиленга.
ПОИГРАЕМ В РЫБОВОДСТВО?
В 1991-м в нашей области было организовано СП "Камчатка Пиленга-годо".
"Теперь хотя бы часть японских денег останется у нас", - рассуждал тогда директор
совместного предприятия В.Ищенко. Все предыдущие попытки создать рыбоводную
структуру на полуострове в тот момент представлялись жалкими. "Поиграли в
рыбоводство, получили лимиты, доступ к лососю и бросили. Вилюйский, Паратунский
заводы, например, - говорили представители нового СП. - А нам главное пережить период
вложений, дождаться отдачи". Уже мерещилось: Камчатка приумножает рыбные запасы,
продает их соседним странам и процветает, как положено богатому лососевому краю.
Японцы в свою очередь радовались тому, что оказались в лососевой Мекке, так называли
они Камчатку, а один профессор даже расплакался, "увидев величайшее озеро нерки" Курильское.
Япония за вклад в строительство получала лимиты. Кроме того, ее жители
обеспечивались рабочими местами, а японские предприятия, выпускающие технику,
надолго были обеспечены русскими заказами. В общем, часть японских денег, конечно,
оставалась у нас, часть же возвращалась на родину.
В каждый завод было вложено примерно 7-8 миллионов долларов. Практически
одновременно с цехами строились гаражи, столовая, котельные и т.д., словом, все
необходимое для автономного существования предприятия, которое располагалось, как
правило, в глухом, отдаленном от населенных пунктов месте. Чтобы выбрать подходящую
для завода территорию, нужно было провести большое количество исследований,
экспертиз (на это уходило иногда больше года), в которых участвовали рыбоводы,
ученые, инженеры, специалисты различных природоохранных организаций.
Рискну предположить, что всем задействованным в подготовке к строительству
организациям - создателям научных обоснований, проектов, планов - российско-японские
начинания были выгодны. Межгосударственный проект служил богатым и стабильным
источником денежных поступлений во все эти учреждения.
Предполагалось, что на проектную мощность заводы будут выходить в среднем в
течение 8 лет. Предприятия строились большие. Паратункинский, например, рассчитан на
закладку 21 миллиона икринок. Пока завод наращивал мощность, подбираясь к этому
показателю, люди активно ловили рыбу в Паратунке, вблизи которой он расположен,
истребляли лосось, уничтожали нерестилища. В 1999-м году рыбоводы Паратункинского
завода заложили, наконец, 21 миллион икринок, а в 2000-м году о проектной закладке уже
не могло быть и речи: с трудом отобрали и заложили всего 6 миллионов икринок.
Слишком мало осталось в реке рыбы.
Показатель биологической эффективности рыбоводного завода - коэффициент
возврата. На наших добились неплохих результатов. Например, Малкин-ский - 2,7
процента от выпуска 98-го года (проектом предусматривался возвратный коэффициент
чуть более 3-х). Для сравнения, в диких популяциях в родной водоем возвращается менее
1-го процента особей. Чтобы максимально точно высчитать возврат, рыбоводы должны
работать вместе с учеными. Сотрудник "Камчатрыбвода" Нина Сергеевна Кран
рассказывает, что в Америке еще на подходах к реке смотрят, какой лосось идет на
нерест: сколько дикого, сколько искусственного. Когда в одном потоке преобладают
искусственно выращенные особи, наука открывает промысел, и пользователи выбирают
завод-скую рыбу. Когда же на нерест устремляется больше особей природного лосося,
промысел приостанавливается. Регулируя рыбалку этим способом, ученые участвуют в
определении процента возврата заводской рыбы. У нас же морской возврат не
учитывается вовсе.
В то же время КамчатНИРО дает рыбоводам процент промыслового изъятия,
изучая речной промысел. Согласно этим цифрам, большая часть рыбы вылавливается еще
в устьях, до 86 процентов. А рыбоводы чуть позднее в возвратившихся на завод стадах
наблюдают странное соотношение - 1 самка к 10-ти самцам. Удивляться особенно не
приходится: просто рыбаки, понятно, в первую очередь выбирают самок. А заводу потом
не хватает икры на закладку... причем с каждым годом не хватает все больше.
Не секрет, что Камчатка медленно, но верно теряет свой статус "лососевой Мекки",
так как ее реки безжалостно вычерпываются браконьерами. Строительство газопровода,
дороги вдоль него делают сегодня доступными те места, в которые любители запретной
рыбалки еще недавно только мечтали попасть. Большинство пользователей не
задумывается о будущем, их не беспокоит проблема сохранения камчатского лосося.
Понятно, заботы рыбоводов их тоже не тревожат.
Но, если завтра встанут некоторые ЛРЗ, если не смогут набрать и минимальное
количество икры, ради выращивания которой стоило бы содержать предприятие, винить в
этом одних только браконьеров будет неправильно.
МИЛЛИОННЫЕ ОШИБКИ
Почему Паратункинскому и Кеткинскому заводам уже сейчас не хватает рыбы для
закладки икры? Почему Кеткинский до сегодняшнего дня не вышел на проектную
мощность закладки (10 миллионов икринок)? Почему с самого начала специалисты, на
этих заводах работающие, столкнулись с проблемами, которые связаны с нехваткой воды?
Вилюйский завод, реконструкция которого была окончена осенью прошлого года,
расположен в месте, где морская вода перемывает выход озера в океан. Помните, как
несколько месяцев спустя после торжественного открытия завода специалисты ГО и ЧС,
военные обстреливали озеро Вилюй, которое покрылось мощными глыбами льда? Заводу
тогда угрожало разрушение.
Директор по строительству "Камчатстройремсервиса" Виктор Грязнов считает, что
некоторые камчатские ЛРЗ построены с явными проектными ошибками и недочетами.
Хотя, надо сказать, признает он это не без плохо скрываемого удовлетворения. Ведь
именно "Камчатстройремсервису", компании организованной на месте СП "Камчатка
Пиленга-годо", поручали исправлять ряд допущенных на ранних этапах недостатков. В
частности, построить специальный водовод для Паратункинского завода, на который
долгое время приходилось качать воду, затрачивая на это немало электроэнергии. А в
этом году строителям придется заняться доработкой реконструкции Вилюйского. Заказы не очень большие для солидного предприятия, но и их получить - уже удача. Если учесть,
что после громких ударных строек рыбоводных заводов эта фирма переживала периоды,
когда оставалась практически не у дел. Прекрасная мощная техника, которую оставили
российским партнерам японцы, простаивала. Одно время ее даже задействовали в
строительстве городских торговых павильонов. Все ждали, когда начнется
запланированное до 1999-го года строительство еще пяти лососевых заводов. Так и не
началось.
Вполне вероятно, скоро некоторые ЛРЗ запросто можно будет сравнить с
полузамороженой Толмачевской ГЭС. На строительство этого печально известного
объекта затрачены огромные средства, о его неоценимой пользе для камчатцев сказано
многое, годы ударной стройки позади, и тут губернатор заявляет, что лучше бы
Толмачевку "заморозить", не нужна она на самом деле никому, а ее эксплуатация слишком дорогое для области удовольствие. Дорогое потому, что при начале
строительства ГЭС тоже были допущены ошибки. Если в двух словах, то, выбирая
фундамент здания станции, разработчики проекта не учли особенностей почвы, на
которую собирались его водрузить. Теперь, может быть, ГЭС действительно лучше бы
"законсервировать". Поскольку неизвестно еще, смогут ли различные дорогостоящие
доработки и реконструкция вывести станцию на все ту же заветную проектную мощность.
Вот так просто миллионные стройки Камчатки превращаются в гигантские памятники
новейшей истории.
ЗАВОД, ЗАКАЗНИК ИЛИ ПУСТАЯ РЕКА
Некоторые ученые, специалисты считают, что будущее рыбоводства за
маленькими заводиками модульного типа. На Сахалине, например, таких уже много, их
ставят на небольших реках. Такие заводы легко могут строить и содержать
рыбодобывающие предприятия, постоянные пользователи, заинтересованные в
сохранении и пополнении рыбных запасов хотя бы определенной реки. Тогда
рыбоводство можно будет рассматривать, как и заявлено, в областной программе
искусственного воспроизводства лосося в качестве поддерживающей меры в тех
водоемах, где популяция лососевых находится в плачевном состоянии.
У нас же, хотели как лучше, а "получилось как всегда". Можно ли назвать
"поддерживающими" мероприятия, в результате которых в реке Паратунка численность
искусственного лосося превышает численность дикого? И потом, когда на крупных реках
ставили эти мощные предприятия, они не были истощенными.
Получается, мы выходим за рамки компенсирующей программы области. Тогда, по
идее, камчатское рыбоводство должно быть промысловым: мы должны признать
преимущества искусственного разведения лосося и использовать все возможности
рыбоводных предприятий, раз уже построили, запустили и достаточно успешно
эксплуатировали в течение определенного времени. Хорошо? Да. Проблема в другом:
самим рыбоводным заводам теперь рыбы не хватает! Если сейчас они не могут из-за этого
работать на полную мощность, то скоро встанут окончательно.
Неплохую альтернативу предлагает проект ПРООН. Один из участников его
разработки камчатское отделение всемирного экологического фонда "Дикий лосось".
Несмотря на то, что реализация программы ПРООН по сохранению биоразнообразия
камчатского лосося до сих пор не начата, президент фонда Сергей Максимов все-таки
отстаивает идею создания рыбных заказников на отдельных водоемах, которая вошла в
эту программу. Определены уже проектные зоны - реки Коль, Квачина, Большая.
Предполагается, что областная администрация закрепит за рекой постоянного
пользователя, который получит лимиты на рыбалку в ней и будет нести ответственность
за состояние водоема, обеспечит его охрану, сотрудничая с представителями
надзирающих органов, и, если надо, займется воспроизводством. Став хозяином водоема,
компания будет заинтересована в том, чтобы разумно использовать его ресурсы,
сохранять и пополнять их. Небольшие заводы станут частью охраняемой территории. По
словам С.В.Максимова, в администрации области и в "Камчатрыбводе" идея создания зон
рационального пользования нашла поддержку. Правда в Комитете природных ресурсов
Камчатской области и КАО считают, что создание рыбных заказников помешает
развитию добычи природных ископаемых и лесозаготовке.
Кстати, на передаче заводов в федеральную собственность в начале девяностых
настаивал Госкомрыболовства. Тогда директор "Камчатка. Пиленга-годо" говорил о том,
что его фирма готова взять на себя эксплуатацию заводов и через определенное
количество лет ответить за свою работу. Теперь же, действительно, спрашивать не с кого.
Специально созданная для управления заводами дирекция "Камчатрыбвода", при скудном
финансировании и постоянном прессинге со стороны браконьерства, с трудом справляется
со своими обязанностями. Заработная плата у сотрудника ЛРЗ небольшая, как и на любом
бюджетном предприятии, работают там люди в основном на энтузиазме, прежде всего
потому, что любят свое дело и верят в него.
БУДУЩЕЕ ЛОСОСЯ
Когда заводы воздвигались, практически никто не спорил с тем, что рыбоводство
необходимо развивать, что это полезное и важное дело. В наши дни противников у
искусственного воспроизводства много. Самое популярное мнение заключается в том, что
заводы нужны Камчатке, но не в таком количестве и не такие мощные. Сахалинский
вариант маленьких модулей представляется многим наиболее разумным. Американцы из
штатов Орегон и Вашингтон делятся с русскими специалистами своим печальным
опытом, объясняя, что биотехника активного воспроизводства губительна для диких
популяций. Исследования показывают, что искусственный лосось своим количеством
душит стада естественного, агрессивно занимает его экологическую нишу.
При этом он не в лучшую сторону отличается от своих собратьев морфологически
и генетически. У него слабее потенциал выживания, он чаще проигрывает в борьбе за
место и пищу. Заводские рыбы, выращенные в инкубационных условиях, больше
подвержены различным заболеваниям. Некоторые болезни, которые они наиболее часто
переносят, уже получили титул "заводских", это, например, лососевая анемия, рыбные
вши. Большая скученность рыб в условиях цехов, ведет к возникновению эпидемий. Есть
данные о том, что у искусственных самцов в два раза ниже возможности размножения.
Смешение диких и искусственных стад приводит к генетическому загрязнению лососевых
популяций.
Японцы, канадцы и американцы, реки которых покрыты сетью рыбоводных
заводов (только в Японии их более 330), предупреждают камчатцев: не торопитесь, будьте
осторожны, сохраняйте то, что у вас есть. Да мы и сами, в общем-то, понимаем, что нельзя
заменять природный лосось искусственным. Все, кто занимается рыбоводством, знают,
что "искусственную кровь" надо постоянно обновлять, а "настоящую" охранять от
вредного влияния биотехники. Соблюдать эти правила можно. Для этого достаточно взять
за основу аляскинскую модель регулирования промысла (см. выше). Если промысел будет
открываться во время хода "искусственников", то большинство заводского лосося попадет
на прилавок, а до нерестилищ доберутся в основном дикие особи. Они и послужат
источником обновления "искусственного генофонда".
Все вроде бы элементарно, но...у нас же не хватает взаимопонимания между
КамчатНИРО и "Камчатрыбводом", не хватает средств. И модель странная: браконьеры
выгребают почти всю рыбу в наших реках, а рыбоводы, стараясь возродить популяции,
подбирают за ними остатки, чтобы сделать очередную закладку. Если мы и впредь будем
следовать этой модели, то камчатский лосось ждет судьба японской кеты, среди особей
которой остались только искусственные, или атлантического лосося, природных
представителей которого в мире не более одного процента. Так мы рано или поздно
придем к тому, что камчатский дикий лосось станет редкостью, и только бедные
"рукотворные месторождения" этой ценной рыбы будут напоминать нам о былом
богатстве. Тогда уже будет поздно разговаривать о том, какая рыба лучше, и имеет ли
право человек вторгаться в будущее лосося: будущее останется за спиной.
P.S. Как сообщает информационное агентство "Восток-медиа", по информации
Государственного комитета по рыболовству, на состоявшейся в Токио 18-ой сессии
Российско-Япон-ской комиссии определены условия добычи 4100 тонн лосося для японских
рыбаков в экономической зоне Японии, а также квота на промысел лососей в 200мильной зоне России - 11тыс. тонн. В ходе сессии стороны приняли также программу
научного сотрудничества на 2002 год, в рамках которой японская сторона планирует
поставить в Россию оборудование для рыбоводных заводов на сумму 670 миллионов йен.
Ольга ГОРБИКОВА
KM.RU
17 апреля 2002 г.