Состояние экосистем и биопродуктивность европейских морей

Г.Г. Матишов
СОСТОЯНИЕ ЭКОСИСТЕМ
И БИОПРОДУКТИВНОСТЬ ЕВРОПЕЙСКИХ МОРЕЙ РОССИИ
Мурманский морской биологический институт
Европейские моря России - важный источник морепродуктов. Предметом нашего изучения
стали морские экосистемы. Как известно, это сложные природные образования, связывающие
воедино среду и биоту. Примером такой мозаики видов и межвидовых связей может служить
экосистема морей Арктики.
Современный уровень знаний о жизни в морях базируется на различных методах
наблюдений, охватывающих все ступени экосистемной пирамиды - от бактерий до китов и белых
медведей. Особенно важно при этом учитывать ключевые пищевые связи, которые зависят от
множества естественных и антропогенных условий.
Недостаток понимания этих проблем и погрешности прогнозов привели к тому, что
сегодня наблюдается уменьшение численности и изменение видового состава морской фауны. Это
наглядно видно, в частности, из динамики уловов промысловых рыб, которые, в свою очередь,
служат индикаторами динамики экосистем (Матишов, Денисов, 1999).
Известно, что развитие морской биоты на всех уровнях определяется естественным ходом
природных процессов. Климатические изменения на протяжении истории нашей планеты
являются важнейшим фактором эволюции. Экосистемы моря отражают сложное геологическое
прошлое, связанное с ледниковыми эпохами и колебаниями уровня моря. Перестройки земной
поверхности неоднократно приводили к созданию природных мостов, новых проливов,
периодическому осушению шельфа, что способствовало естественным миграциям животных.
В позднем кайнозое, миллионы лет назад, южные моря занимали большую часть
современной европейской территории и через сеть водотоков соединялись с нынешним Северным
ледовитым океаном. Позднее на месте Понтического моря обособились Черное, Азовское,
Каспийское и Аральское моря. Поэтому в южных морях присутствуют эндемики северного
происхождения - каспийский тюлень, лососи - кумжа, белорыбица.
В позднеледниковое время (9 - 14 тыс. лет тому назад) свободный обмен морской фауной
между Северным и Баренцевым морями происходил как через Норвежское море, так и через ныне
не существующий пролив между Балтикой и Белым морем. Все это протекало на фоне ощутимых,
порой драматических изменений, таких, как четвертичные оледенения, вымирания видов и др. В
результате длительной эволюции сформировалась современная морская биота, адаптированная к
масштабным флуктуациям климата.
Если взять последнее столетие, то на примере Баренцева моря можно видеть чередование
аномально теплых и холодных периодов. При этом наиболее ярко проявляют себя 11 и 33-летняя
ритмика колебаний температуры и солености вод. Холодные циклы сопровождались
сопряженным затоком из Атлантики крупных линз распресненных вод, которые известны как
«Великие соленосные аномалии». Только в течение нынешнего столетия 4 раза (1902, 1933, 1965,
1988) замерзал обычно «незамерзающий» Кольский залив. В 1999 году Кольский залив замерз в
пятый раз, т.е. впервые два года подряд, чего не наблюдалось в прошлые годы. По нашим данным
в 1988 - 1999 гг. произошла экспансия арктической биоты на запад Баренцева моря. Все это
подтверждает факт начавшегося похолодания в Арктике.
Такие региональные проявления похолодания климата заставляют с большой
осторожностью относиться к распространенной концепции о глобальном потеплении. Поэтому
сегодня важно не ослаблять внимания к изучению экологической роли морского льда, айсбергов,
ледников в биологически продуктивных водоемах.
Для понимания природных явлений в отдельных европейских морях необходим широкий
географический взгляд на ключевую роль Атлантики. Так, из факторов, влияющих на
продуктивность Балтийского моря, следует выделить как один из важнейших - адвекцию вод из
Атлантики и связанный с ней общий баланс солености вод в бассейне. В периоды распреснения,
например, на рубеже 70 - 80-х годов происходил спад продукции балтийской трески и других
морских рыб (Антонов, 1998).
В функционировании экосистем замкнутых южных морей, подобно Балтике, жизненно
важную роль играют изменения солености вод и гидрохимического режима в целом. Уровень
солености в Азовском море определяется балансом пресного стока и трансформированных
атлантических вод (Макаров и др., 1998; Матишов и др., 1998).
Еще более разительны циклические изменения уровня моря внутриматерикового Каспия,
обусловленные климатом. По наблюдениям с 1930 по 1997 гг. размах колебаний здесь составил 3
м (при скорости изменения до 15 см в год). Известное и широко обсуждаемое в 60 - 70-е годы
падение уровня этого моря в 1978 г. сменилось на устойчивый рост. Такая масштабная динамика
уровня Каспийского моря является важнейшим фактором формирования биопродуктивности.
Складывающиеся в периоды трансгрессии моря условия благоприятны для воспроизводства
рыбных ресурсов (Власенко, 1997).
Черное море - крупнейший резервуар сероводорода, который насыщает воды глубже 130 м,
поэтому здесь отсутствует характерная для других морей богатая промысловая донная фауна. В
поверхностной толще черноморских вод, включая узкий шельф, нет хронического дефицита
кислорода и развита разнообразная фауна.
В рамках данной статьи невозможно подробно остановиться на всех природных факторах,
определяющих современную эволюцию морских экосистем. Подчеркнем только, что в результате
их сложного взаимодействия происходят изменения пищевых связей, численности популяций,
уровня естественного воспроизводства, путей миграции и других жизненно важных функций
морской биоты.
Теперь перейдем к рассмотрению антропогенных факторов эволюции морских экосистем.
Их действие в текущем столетии развивалось по нарастающей.
Общеизвестна роль химического загрязнения в жизнедеятельности биоты. Совокупность
имеющихся данных позволяет сделать вывод, что в открытом Баренцевом море степень
накопления поллютантов в среде и биоте очень низкая. В частности, концентрация искусственных
радионуклидов в морских организмах ниже фонового уровня. Аналогичная картина наблюдается
по тяжелым металлам и другим загрязнителям (Матишов, 1992: Химические процессы...., 1992).
По степени относительного загрязнения лидируют мелководные полузамкнутые морские
бассейны, расположенные в зоне индустриализации - Азовский, Балтийский и Северокаспийский.
Концентрация поллютантов в среде и биоте здесь во много раз превышает предельно допустимую
концентрацию (ПДК). За последние 15 лет в водах Северного Каспия значительно возросло
содержание тяжелых металлов: с 80-х до конца 90-х годов их концентрация, в среднем, достигла 4
- 5 ПДК (Костров и др., 1997). По мнению специалистов, хроническое загрязнение бассейнов
Азовского моря и Северного Каспия явилось одной из причин ухудшения условий естественного
воспроизводства ценных рыб.
Потенциально опасно то, что в морских водоемах поллютанты, в том числе радиоактивные,
аккумулируются в донных осадках. Большинство же ценных промысловых рыб, ракообразных и
моллюсков ведут придонный образ жизни. Однако и здесь есть свои парадоксы. Все много
слышали о радиоактивной опасности баз атомных подводных лодок и новоземельских полигонов.
В районах атомных взрывов существует остаточная радиация, однако в целом факты таковы: в
донных отложениях Таганрогского залива измеренные уровни цезия-137 достигают 100 Бк/кг, а на
баренцевоморском шельфе - доходят только до 20 Бк/Кг (Матишов и др., 1998).
К драматическим последствиям для южных морей привело строительство каскадов плотин на
Днепре, Дону и Волге. Зарегулирование этих рек обернулось утратой нерестилищ осетровых и
других ценных рыб и радикальным (на 25 - 30 %) уменьшением стока рек в Азовское, Черное и
Каспийское моря. Дефицит пресного стока в Азовское море вызвал компенсационное увеличение
его солености в среднем на 3 %.
В бассейне Баренцева и Белого морей аналогичную картину можно наблюдать на реках
Териберка, Тулома, Воронья Кольского полуострова. Плотины перекрыли доступ семги к
естественным нерестилищам.
Кроме того, зарегулирование водоемов вместе со стоком в моря удобрений и
промышленных отходов приводит к нежелательному явлению эвтрофикации - «цветению»
микроводорослей, дефициту кислорода и заморным явлениям.
Недостаточное значение, на наш взгляд, придается экологическим оценкам воздействия на
морские экосистемы морского судоходства, шумовых эффектов, явлений кавитации, взмучивания
илистых грунтов, загрязнению акватории нефтепродуктами.
Все это, безусловно, оказывает воздействие на морскую биоту, но главное - в другом. С
балластными водами или на днищах судов случайные морские организмы заносятся в европейские
моря. Таким путем, вероятно, со времен Х. Колумба были расселены в другие части света многие
тысячи видов морской биоты. Ряд видов - вселенцев, обладая экологической пластичностью и
высокой скоростью воспроизводства, формируют в новых водоемах массовые популяции и
изменяют видовую и пищевую структуру экосистем.
Это свойственно всем морям. Например, экзотические крабы - вселенцы дополнили
аборигенную фауну ракообразных в Баренцевом, Балтийском и Черном морях. В Черное море был
случайно завезен гребневик, который вместе с медузой через Керченский пролив вторгся в
Азовское море. Его масса быстро достигла колоссальных размеров (Виноградов и др., 1989).
Среди вселенцев есть много птиц, осваивающих пустующие ниши самостоятельно, без
помощи технических средств. Например, большой поморник и северная олуша североатлантические вселенцы в Баренцевом море.
Теперь перейдем к проблеме планомерного переселения в европейские моря отдельных
представителей фауны из водоемов Дальнего Востока и Северной Америки. Так, камчатский краб
хорошо прижился в Баренцевом море: за последние десятилетия численность его выросла почти
до 1 млн. экз. и ареал расширился до Южной Норвегии.
В Азово-Черноморский бассейн в 60-е годы был вселен дальневосточный пиленгас разновидность кефали (Макаров и др., 1998). Он быстро занял свободную пищевую нишу. В
результате натурализации сформировалась местная популяция пиленгаса, который сейчас
включен в число основных промысловых объектов. Сходная разновидность кефалей - сингиль
прижился в Каспии.
Рассмотренные примеры внешне успешных интродукций, с биологической точки ставят
вопрос, насколько полезны в экосистемном отношении подобные преобразования. Сегодня далеко
не ясны многие стороны биологии размножения пиленгаса и серебряного карася и их
взаимоотношения с местными видами. Аналогичные неопределенности существуют по
камчатскому крабу и другим вселенцам.
Обратимся к промысловой или искусственной смертности морской фауны. Среди всех
рассмотренных выше антропогенных факторов главным надо все же считать добычу животных
человеком. В результате промысла уничтожаются киты, тюлени, моллюски, водоросли. Сегодня
переэксплуатация привела к необратимой разбалансировке ключевых звеньев морских экосистем,
в частности структуры промысловых популяций рыб.
Невозможно не согласиться с тем, что киты и китообразные - венец и символ экосистемы
мирового океана. Большая численность и размеры, особенности поведения и коммерческая
привлекательность быстро поставили китов на грань уничтожения. Сегодня, например,
гренландских китов осталось всего около 5 тысяч. Многие виды китов занесены в Красную книгу
и их добыча строго запрещена.
Ситуация с мелкими китами развивалась в XX в. аналогичным образом. Ярким примером
нерационального использования биоресурсов является черноморский дельфин. В начале 50-х
годов дельфинов насчитывалось около 1 млн., а сейчас, несмотря на запрет промысла, их осталось
50 - 100 тыс. голов. В северных морях сходная судьба оказалась у белухи.
Статистика убедительно свидетельствует о прогрессирующей деградации ценных видов
ластоногих за счет зверобойного промысла на фоне ухудшения рыбных ресурсов. Больше всего
пострадали атлантические моржи, гренландский и каспийский тюлени. Бесконтрольный промысел
атлантического моржа привел к сокращению его численности от многих сотен тысяч до
нескольких десятков тысяч особей (Бычков, 1976). С 1974 г. атлантический морж занесен в
Красную книгу. К концу XX века серый и пятнистый тюлени, а также ряд других ластоногих,
отнесены к числу редких и особо охраняемых видов. В южных морях плохие условия обитания и
отсутствие должных мер охраны ставят морских млекопитающих на грань вымирания.
Сокращение численности морских млекопитающих - высших обитателей пелагиали неминуемо нарушает устойчивость соответствующих экосистем и, в конечном счете, ведет к
снижению их продуктивности (Экология птиц..., 1997).
Многие птицы в силу своей многочисленности оказывают большое влияние на
функционирование водоема, особенно в районах прибрежья. Используя в пищу морских
животных - от ракообразных, моллюсков до рыб, многомиллионные популяции птиц являются
важнейшим звеном в круговороте фосфора. В одном только Баренцевом море в первой половине
текущего столетия их численность достигала нескольких десятков миллионов особей. На 50-ти
новоземельских птичьих базарах гнездилось до 2 - 4 млн. толстоклювых кайр, не считая других
видов птиц.
Ряд видов морских птиц имели значительную промысловую ценность (гага, кайра и др.)
из-за пуха, яиц и мяса. Причиной катастрофического снижения в 60 - 80-х годах птичьих колоний
был дефицит кормов как следствие уничтожения мелких стайных рыб (Матишов, Денисов, 1999).
Ключевым элементом экосистем являются рыбы. Несмотря на предпринимаемые усилия и
меры, очевидным фактором остается неуклонное падение их численности. На примере самых
продуктивных морей - Баренцева и Азовского наглядно видна общая тенденция снижения запасов
и вылова ценных видов рыб в 5 - 10 раз. В 30 - 50-е годы уловы в Азовском море достигали 150 300 тыс. т в год, причем речь идет о самых ценных и всем известных рыбах: осетровых, судаке,
леще, тарани, рыбце и др.
В конце 70-х годов добыча морепродуктов в Баренцевом море достигала 4.5 млн. т в год.
Только трески вылавливали до 1.2 -1.4 млн. т. Во второй половине 80-х годов с прекращением
промысла сельди, мойвы, сайки общий вылов составил около 300 тыс. т. К началу 90-х годов
биомасса нерестового стада рыб в Баренцевом море была самой низкой за всю историю
рыболовства в этом бассейне.
Сегодня большую тревогу вызывает состояние запасов осетровых в Азовском и
Каспийском морях, учитывая, что на Россию приходится около половины мировых уловов этих
рыб. В прошлом веке их добыча составляла 10 - 14 тыс. и 40 тыс. т соответственно. В последние
годы уловы на Азовском море упали до 0.5 тыс. т, а на Каспии - до 3 тыс. т.
На севере вместо осетровых приоритетное место в коммерческой пирамиде биоресурсов по
праву занимает семга. В прошлом веке в бассейнах Белого и Баренцева морей ее вылавливалось
порядка 2 тыс. т в год, т.е. в 10 раз больше, чем теперь. Интенсивному изъятию промыслом в
Баренцевом море были также подвержены коммерчески ценные виды донных беспозвоночных
(исландский гребешок, северная креветка и др.) Так, вылов гребешка в 1990 - 1997 гг. на юговостоке Баренцева моря вырос от 2 до 14 тыс. т в год. В настоящее время запасы этого моллюска
сокращаются и для восстановления его популяции потребуется возможно 10 -15 лет. Вылов
северной креветки в 1984 - 1985 гг. составлял до 120 тыс. т. В последующие годы запас и добыча
креветки начали падать и в 1995 г. изъятие составило менее 25 тыс. тонн.
Начавшийся в 80-х годах экосистемный кризис в Баренцевом море продолжает
развиваться. В течение последних двадцати лет так и не восстановились до экологически
безопасных размеров баренцевоморский палтус, окунь - клювач, зубатка, морская камбала.
Последствия коллапса мойвы и сайки - ключевых пелагических рыб, сохранятся очевидно и в
дальнейшем.
Таким образом, развитие цивилизации на фоне глобальных природных изменений в
совокупности привело к тому, что к началу XXI в. экосистемы приобретают новые черты.
Произошли серьезные изменения структуры популяций и видового состава, нарушился общий
дисбаланс в биологических процессах.
В течение последних ста лет прогрессивно уменьшалось видовое разнообразие
ихтиофауны, особенно южных морей. В Азовском море из ранее встречавшихся 62-х видов рыб,
23 - сегодня уже не обнаруживается. Еще целый ряд ценных видов находится под угрозой
исчезновения.
Перелов оказал селективное влияние на половую и возрастную структуру популяций
промысловых рыб. Анализ баренцевоморской трески в уловах 50 - 90-х годов показал, что вместо
зрелой рыбы 15 - 20-летнего возраста стала преобладать молодая (3 - 6-летняя) рыба. Подобная
динамика характерна для всех объектов промысла.
Главной причиной нарушения энергетического баланса и роста естественной смертности
морской фауны стало чрезмерное изъятие массовых короткоживущих пелагических рыб. Именно
мойва, сайка, сельдь, хамса, тюлька являются ключевыми звеньями пищевой цепи. Размножению
мелких стайных рыб свойственна природная цикличность. При совпадении циклов низкой
рождаемости с интенсивным промыслом происходит коллапс популяции. Самый характерный
пример - судьба мойвы и баренцевоморских птиц.
Фактически повсеместно произошел разрыв взаимосвязей между низшими (планктон,
бентос, водоросли) и высшими (хищные рыбы, птицы, млекопитающие) элементами экосистемы
моря. В частности, ослабление звена орнитофауны, естественно, снижает биопродуктивность
водоемов за счет обратных связей. Следует добавить, что радикальное сокращение численности
пелагических рыб привело к усилению крайней формы трофических взаимоотношений чрезмерному каннибализму.
Отдельного рассмотрения требуют неоднозначные биологические последствия, возникшие
в результате естественного и искусственного замещения исчезающих или ослабленных звеньев
морских экосистем. Многие вселенцы относительно быстро после своего внедрения давали
вспышки численности, существенно нарушая сложившиеся пищевые цепи и условия
воспроизводства местной фауны. Миллионная популяция камчатского краба в прибрежье
Баренцева моря сейчас успешно конкурирует с аборигенной фауной за одни и те же пищевые
ресурсы. Каспийский рачок - церкопагис, поселившийся в Финском заливе, распространяется в
Балтийское море и постепенно занимает нишу кильки и шпрота.
Дальневосточный пиленгас и амурский чебачок в Азовском море постепенно вытесняют
местные ценные рыбы из их природных экологических ниш. Пиленгас, в частности, представляет
конкуренцию осетровым рыбам.
Внедрение в европейские моря инородной фауны, в целом, привели к нежелательным
последствиям из-за смешения природных фаун, популяций и генофондов, потери естественной
зоогеографической специфики, вытеснению местных рыб. Поэтому необходимо определить
приоритеты: либо продолжать практику «усовершенствования» природы за счет интродукции,
либо более последовательно возрождать аборигенную ихтиофауну. Наша позиция состоит в том,
чтобы создать условия для воспроизводства местных ценных видов рыб. Любое искусственное
вмешательство в морские экосистемы должно предваряться фундаментальными биологическими
исследованиями и государственной экспертизой (Матишов, Денисов, 1999).
Итак, на рубеже веков морские экосистемы существенно пострадали и фактически
видоизменились, снизилась численность ключевых видов и изменилось их соотношение. Как
следствие, произошло изменение общей структуры и функционирования морских экосистем
(обеднение видового разнообразия, изменение размерно-возрастной структуры популяций,
нарушение пищевых связей, биоэнергетический дисбаланс, сокращение естественного
воспроизводства и т.д.) Несмотря на огромную разницу в уровнях загрязнения представленных
морей, степень снижения численности промысловых видов в них практически одинакова (в 5 - 10
раз). С этой реальностью трудно спорить. На наш взгляд, выделение одного фактора загрязнения
для объяснения происходящих изменений недостаточно. К сожалению, попытки вернуть
экосистему в первоначальное состояние и восстановить численность традиционных объектов
промысла пока не дают желаемых результатов. Это связано, в том числе, и с отсутствием теории
управления морскими экосистемами.
Если в XXI в. мы сохраним обычную практику использования биоресурсов, то окажемся в
ситуации, когда все традиционные промысловые рыбы наших морей перейдут в разряд строго
охраняемых видов. Это происходит уже с белыми медведями, китами, моржами, тюленями и
морскими птицами.
Актуальные задачи по сохранению морских биоресурсов в настоящее время можно
определить следующим образом.
Прежде всего надо восстановить систему морского мониторинга, чтобы уменьшить степень
неопределенности при разработке экосистемных прогнозов и принятии решений. Совершенно
необходимо, опираясь на мировой опыт, усовершенствовать экотоксикологические критерии и
величины ПДК. В настоящее время эти нормы практически не разработаны для различных по типу
морских бассейнов с учетом климатических условий. Здесь одинаково важны как недоучет
опасности химического загрязнения, так и переоценка его воздействия.
В современной экологической ситуации необходимо также государственное регулирование
режима и объема стока речных вод. Надо учитывать сезонность жизненных циклов биоты в
конкретном бассейне. Так, для повышения эффективности естественного воспроизводства
обеспечивать пропуск производителей в верховья рек, не допускать резких колебаний объемов
сброса воды через гидроузлы в период массовой миграции рыб, поддерживать естественный
режим течений на нерестилищах.
Сегодня, как никогда, чрезвычайно актуальна проблема обеспечения устойчивого
рыболовства в российских морях. Дальнейшее использование морских биоресурсов требует
перехода от оценок допустимых уловов нескольких основных промысловых видов рыб и морских
млекопитающих к экосистемным принципам управления.
Необходимо принципиально менять подходы к созданию концепции эксплуатации
гидробионтов. Она должна быть основана на фундаментальных представлениях о роли морских птиц и
млекопитающих и их взаимосвязях с другими звеньями экосистем. Без этого традиционные пути охраны
(создание заповедников и заказников) становятся бессмысленными.
Возможно промысел дешевых массовых рыб в 50 - 80-е годы был оправдан в силу
неразвитости марикультуры и потребительского рынка. Если думать о возрождении морских
экосистем, то надо строго ограничить промысел тюльки, сайки, мойвы и других мелких рыб,
поскольку это даст шанс спасти ценные промысловые рыбы.
Важным направлением в поддержании биоразнообразия является сохранение репродуктивных
свойств популяций морских животных. Учитывая высокую искусственную смертность ихтиофауны,
необходима более гибкая система временных ограничений на промысел рыб во время нереста.
Поиск экологически безопасных, но действенных методов борьбы с экспансией
чужеродных видов фауны - важнейшая задача естественных наук и рыбохозяйственной практики.
В конце XX в. наблюдается стремительный рост товарного выращивания и других форм
аквакультуры. Объемы продукции аквакультуры достигли в мире более 25 млн. тонн. Это - рыба
(49.5 %), водоросли (28 %), моллюски (182 %). Сегодня одна только Норвегия ежегодно
выращивает на фермах до 0.4 - 0.5 млн. т семги.
В современной ситуации, особенно для России, наиболее перспективным направлением
рыбной отрасли является осетровое хозяйство. Азовское море и Северный Каспий могут быть
переориентированы на морское рыбоводство в полном цикле - от икры до товарной продукции
(море - «большой садок»). Одновременно нужно восстанавливать искусственное воспроизводство
осетровых и других ценных пород рыб с учетом богатого отечественного опыта.
Планы развития марикультуры в морях России должны разрабатываться при тщательном
учете климатических особенностей региона и экосистемных связей конкретного водоема. В этом
случае акцент должен быть сделан на восстановление местных видов фауны. В гораздо более
холодном Баренцевом регионе возможно, например, искусственное выращивание молоди с
последующим выпуском рыб в море.
Конечно, богатый мировой опыт марикультуры не следует слепо копировать. Иначе мы
дискредитируем саму идею постепенного перехода от национальной охоты и рыбалки к
устойчивому морскому рыболовству и рыбоводству.
Разумеется, что восстановление морских экосистем и воспроизводство биоресурсов
требуют больших капитальных вложений. Безусловно, нужна государственная поддержка, но
главный вклад финансовых средств в марикультуру все же должен быть сделан в качестве
компенсаций при развитии нефтегазового комплекса на шельфе России.
Россия не должна потерять свои морские биоресурсы. Тем более, что население, в рационе
питания которого большую долю составляют морепродукты, отличается наиболее высокой
продолжительностью жизни. Поэтому роль фундаментальных морских биологических
исследований должна быть адекватна значимости и масштабности рассматриваемой проблемы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Антонов А.Е. О современном климатическом тренде и ожидаемой естественной
эволюции биопродуктивности морских экосистем // Тез. докл. VII Всерос. конф. по проблемам
промысл. прогнозирования. г. Мурманск, 7 - 9 октября 1998 г.; Мурманск, 1998. С. 30 - 33.
2. Бычков В.А. Охрана и рациональное использование ластоногих. М., 1976, 62 с.
3. Власенко А.Д. Оценка запасов промысловых рыб в Каспийском бассейне. //Первый
конгресс ихтиологов России (г. Астрахань, сентябрь 1997 г.). Тез. докл. М., 1997. С. 411.
4. Виноградов М.Е., Шушкина Э.А., Мусаева Э.И., Сорокин П.Ю. Новый вселенец в
Черное море - гребневик Mnemiopsis leidyi (A. Agassiz) (Сtenophora: Lobata) //Океанология. 1989.
Т. 29, № 2. С. 293 - 299.
5. Костров В.П., Панарин А.П. Загрязнение металлами вод и рыбы Среднего Каспия. //
Первый конгресс ихтиологов России (г. Астрахань, сентябрь 1997 г.) Тез. докл. М., 1997. С. 430 431.
6. Макаров Э.В., Воловик С.П., Хрусталев Ю.П., Грибанова С.Э. Эколого-географические
проблемы Азовского моря. //Научная мысль Кавказа. 1998. № 1. С. 9 - 17.
7. Матишов Г.Г. Антропогенная деструкция экосистем Баренцева и Норвежского морей.
Апатиты. 1992. 112 с.
8. Матишов Г.Г., Денисов В.В. Экосистемы и биоресурсы европейских морей России на рубеже
XX и XXI веков. Мурманск. 1999. 126 с.
9. Матишов Г.Г., Макаревич П.Р., Матишов Д.Г., Ларионов В.В., Любин П.А., Митяев
М.В., Кондаков А.А., Ильин Г.В. Комплексное экологическое исследование Азовского моря (по
итогам экспедиции ММБИ на э/с «Гидрофизик», сентябрь 1997 г.). Мурманск, 1998. 61 с.
10. Химические процессы в экосистемах северных морей (гидрохимия, геохимия, нефтяное
загрязнение). Апатиты. 1997. 404 с.
11. Экология птиц и тюленей в морях Северо - Запада России. Апатиты, 1997. 226 с.