медицинский академический журнал
реклама
ISSN 1608-4101 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ Приложение МАТЕРИАЛЫ II ВСЕРОССИЙСКОЙ НАУЧНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ «ПРОБЛЕМЫ БИОМЕДИЦИНСКОЙ НАУКИ ТРЕТЬЕГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ» 12‒14 НОЯБРЯ 2012 Г. ОФИЦИАЛЬНОЕ ИЗДАНИЕ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ОТДЕЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ МЕДИЦИНСКИХ НАУК НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКИЙ РЕЦЕНЗИРУЕМЫЙ ЖУРНАЛ Северо-Западное отделение Российской академии медицинских наук Научно-исследовательский институт экспериментальной медицины СЗО РАМН Балтийский медицинский образовательный центр Главный редактор: академик РАМН Г.А.Софронов Заместитель главного редактора: академик РАМН Н.А.Беляков Ответственный секретарь: доктор биологических наук А.В.Дмитриев Адрес: 197022, Санкт-Петербург, Каменоостровский пр., д. 71 Северо-Западное отделение Российской академии медицинских наук, Редколлегия журнала «Медицинский академический журнал» Тел.: (812) 407-83-32; факс: (812) 407-83-37 e-mail: medicalacademicjournal@gmail.com; infeklcijaaids@gmail.com Журнал зарегистрирован Территориальным управлением по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Министерства РФ по делам печати, телевидения и средств массовой коммуникации. Свидетельство о регистрации ПИ № 2_4952 от 17.01.2001 г. РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ: Э. К. Айламазян — академик РАМН, Санкт-Петербург С. Ф. Багненко — академик РАМН, Санкт-Петербург В. Б. Васильев — профессор, Санкт-Петербург В. Р. Вебер — член-корреспондент РАМН, Великий Новгород И. П. Дуданов — член-корреспондент РАМН, Санкт-Петербург Ю. Д. Игнатов — академик РАМН, Санкт-Петербург С. А. Кетлинский — член-корреспондент РАМН, Санкт-Петербург Ю. В. Лобзин — академик РАМН, Санкт-Петербург В. И. Мазуров — академик РАМН, Санкт-Петербург Н. А. Майстренко — академик РАМН, Санкт-Петербург А. О. Марьяндышев — член-корреспондент РАМН, Архангельск А. С. Симбирцев — профессор, Санкт-Петербург А. Г. Софронов — профессор, Санкт-Петербург А. Н. Суворов — профессор, Санкт-Петербург А. А. Тотолян — академик РАМН, Санкт-Петербург Т. Н. Трофимова — профессор, Санкт-Петербург РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ: А. Г. Баиндурашвили — член-корреспондент РАМН, Санкт-Петербург В. Р. Баранов — член-корреспондент РАМН, Санкт-Петербург Б. В. Гайдар — академик РАМН, Санкт-Петербург А. М. Гранов — академик РАМН, Санкт-Петербург А. Я. Гриненко — академик РАМН, Санкт-Петербург А. Б. Жебрун — член-корреспондент РАМН, Санкт-Петербург О. И. Киселев — академик РАМН, Санкт-Петербург Е. А. Корнева — академик РАМН, Санкт-Петербург С. В. Лобзин — профессор, Санкт-Петербург В. А. Медик — член-корреспондент РАМН, Великий Новгород М. М. Одинак — член-корреспондент РАМН, Санкт-Петербург Л. В. Поташов — член-корреспондент РАМН, Санкт-Петербург Н. С. Сапронов — член-корреспондент РАМН, Санкт-Петербург Е. А. Селиванов — член-корреспондент РАМН, Санкт-Петербург А. А. Скоромец — академик РАМН, Санкт-Петербург П. И. Сидоров — академик РАМН, Архангельск С. А. Симбирцев — член-корреспондент РАМН, Санкт-Петербург Р. М. Тихилов — профессор, Санкт-Петербург П. Д. Шабанов — профессор, Санкт-Петербург А. В. Шабров — академик РАМН, Санкт-Петербург Е. В. Шляхто — академик РАМН, Санкт-Петербург МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 3 ISSN 1608-4101 MEDICAL ACADEMIC JOURNAL THE OFFICIAL PUBLICATION OF THE NORTHWEST BRANCH OF THE RUSSIAN ACADEMY OF MEDICAL SCIENCES SCIENTIFIC AND PRACTICAL PEER-REVIEWED JOURNAL North-West Branch of the Russian Academy of Medical Sciences Institute of Experimental Medicine of the NorthWest Branch of the Russian Academyof Medical Sciences Baltic Medical Educational Center Editor in Chief: A. G. Sofronov Full Member of the Russian Academy of Medical Sciences Deputy Editor in Chief: N. A. Belyakov Full Member of the Russian Academy of Medical Sciences Executive Secretary: A. V. Dmitriev Doctor of Biological Sciences Address: 197022, St. Petersburg, Kamennoostrovskiy, 71, North-West Branch of the Russian Academy of Medical Sciences, Editorial board «Medical academic journal» Tel.: (812) 407-83-32; fax: (812) 407-83-37 e-mail: medicalacademicjournal@gmail.com; infeklcijaaids@gmail.com 4 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 EDITORIAL BOARD E. K. Ailamazian, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg S. F. Bagnenko, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg I. P. Dudanov, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg Yu. D. Ignatov, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg S. A. Ketlinskiy, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg Yu. V. Lobzin, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg V. I. Mazurov, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg N. A. Maistrenko, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg A. O. Maryandyshev, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg A. S. Simbirtsev, professor, Saint-Petersburg A. G. Sofronov, professor, Saint-Petersburg A. N. Suvorov, professor, Saint-Petersburg A. A. Totolyan, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg T. N. Trofimova, profesor, Saint-Petersburg V. B. Vasiliev, professor, Saint-Petersburg V. R. Veber, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, Velikiy Novgorod EDITORIAL COUNCIL A. G. Baindurashvil, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg V. R. Baranov, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg B. V. Gaidar, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg А. M. Granov, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg А. Ya. Grinenko, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg A. B. Zhebrun, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg O. I. Kiselev, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg Ye. A. Korneva, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg S. V. Lobzin, professor, Saint-Petersburg V. A. Медик, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, Velikiy Novgorod M. M. Odinak, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg L. V. Potashov, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg N. S. Sapronov, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg Ye. A. Selivanov, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg A. A. Skoromets, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg P. I. Sidorov, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Arkhangelsk S. A. Simbirtsev, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, SaintPetersburg R. M. Tikhilov, professor, Saint-Petersburg P. D. Shabanov, professor, Saint-Petersburg A. V. Shabrov, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg Ye. V. Shlyahto, full member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg V. H. Khavinson, corresponding member of the Russian Academy of Medical Sciences, SaintPetersburg N. A. Yaitsky, full member of the Russian Academy of Medical Sciences Yu. K. Yanov, corresponding Member of the Russian Academy of Medical Sciences, Saint-Petersburg МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 5 СОДЕРЖАНИЕ ФИЗИОЛОГИЯ И ПАТОФИЗИОЛОГИЯ В ЭКСПЕРИМЕНТЕ И КЛИНИКЕ ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ НЕРАВНОЗНАЧНОСТЬ НЕЙТРОФИЛОВ ПЕРИФЕРИЧЕСКОЙ КРОВИ ПРИ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОМ РАКЕ ШЕЙКИМАТКИ Абакумова Т.В., Генинг C.O., Долгова Д.Р., Полуднякова Л.В., Воронова О.С., Мещанинов Н.С., Демина Ю.С., Гордеева И.В. .....12 ПОВЕДЕНЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ ОДНОКРАТНОГО ИНТРАЦЕРЕБРОВЕНТРИКУЛЯРНОГО ВВЕДЕНИЯ БЕТААМИЛОИДА (ФРАГМЕНТ 25-35) Абдурасулова К. О., Мухин В. Н., Абдурасулова И. Н., Мацулевич А. В., Клименко В. М. ..................................................14 СООТНОШЕНИЕ ПРО- И АНТИОКСИДАНТНЫХ СИСТЕМ В ТКАНИ ПЕЧЕНИ В ДИНАМИКЕ ФТОРИСТОЙ ИНТОКСИКАЦИИ Алехина Д.А., Ядыкина Т.К., Зубкова М.В., Михайлова Н.Н., Жукова А.Г.....................................................................................14 ИЗМЕНЕНИЕ ПРОЛИФЕРАТИВНОЙ АКТИВНОСТИ ЭНДОТЕЛИАЛЬНЫХ КЛЕТОК ЧЕЛОВЕКА В УСЛОВИЯХ ГИПОКСИИ И ПОСЛЕДУЮЩЕЙ РЕОКСИГЕНАЦИИ Антонова Л.В., Матвеева В.Г., Понасенко А.В., Головкин А.С., Бикметова Е.С. ............................................................................17 ВЛИЯНИЕ УНИТИОЛА НА КАЛЛИКРЕИН-КИНИНОВУЮ СИСТЕМУ И ОСНОВНЫЕ ИНГИБИТОРЫ ПЛАЗМЫ КРОВИ ИНТАКТНЫХ СОБАК IN VIVO Аушева Т.В., Франциянц Е.М., Козлова Л.С., Вилков Г.А. .....................19 ВЛИЯНИЕ НАРАСТАЮЩЕЙ НОРМОБАРИЧЕСКОЙ ГИПОКСИИ НА КАРДИОРЕСПИРАТОРНЫЕ РЕАКЦИИ ЖИВОТНЫХ Баранова Е.В. ......................................................................................21 РЕАКЦИЯ НЕЙРОНОВ СОМАТОСЕНСОРНОЙ КОРЫ НА СТИМУЛЯЦИЮ ЗАДНЕГО ЯДРА ТАЛАМУСА У КРЫС ЛИНИИ WAGRIJ, ГЕНЕТИЧЕСКИ ПРЕДРАСПОЛОЖЕННЫХ К АБСАНС ЭПИЛЕПСИИ Барановский Д.С., Мочалов В.А., Раевский В.В. ...................................23 ПАТТЕРН-РАСПОЗНАЮЩИЕ РЕЦЕПТОРЫ ЭНТЕРАЛЬНЫХ НЕЙРОНОВ Быкова А.А., Быстрова Е.Ю., Малышев Ф.С. .....................................23 ВЛИЯНИЕ НАРУШЕНИЯ ЭМБРИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ НА КОММУНИКАТИВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ЖИВОТНЫХ ПОСЛЕ ВОЗДЕЙСТВИЯ ТОЛУОЛА Вокина В.А............................................................................................25 РЕАКЦИИ САМОРЕГУЛЯЦИИ И ИНДЕКС НАПРЯЖЕННОСТИ СЕРДЕЧНОГО РИТМА КАК ИНДИКАТОРЫ РАЗВИТИЯ ПСИХОЭМОЦИОНАЛЬНОГО НАПРЯЖЕНИЯ ДЕТЕЙ 2-3 ЛЕТ ПРИ РЕШЕНИИ КОГНИТИВНЫХ ЗАДАЧ Голубева И.Ю., Кузнецова Т.Г. ..............................................................26 КОРРЕЛЯЦИОННЫЙ АНАЛИЗ ВНЕШНЕГО ДЫХАНИЯ И ВАРИАБЕЛЬНОСТИ РИТМА СЕРДЦА У СПОРТСМЕНОВ С РАЗНОЙ НАПРАВЛЕННОСТЬЮ ТРЕНИРОВОЧНОГО ПРОЦЕССА Гречишкина С.С., Силантьев, М.Н., Кузьмин, А.А., Петрова Т.Г. ........28 АДРЕНОРЕАКТИВНОСТЬ СЕРДЦА КРЫСЫ ПРИ ДЛИТЕЛЬНОМ ПРИЕМЕ ИЗОНИАЗИДА Гриценко Н.С. .......................................................................................30 ВЛИЯНИЕ ПРОВОСПАЛИТЕЛЬНЫХ ЦИТОКИНОВ НА РЕСПИРАТОРНЫЕ ЭФФЕКТЫ ПРИ ДЕЙСТВИИ ПРОСТАГЛАНДИНОВ Данилова Г.А. ........................................................................................33 ОЦЕНКА ХЕМИЛЮМИНЕСЦЕНТНОЙ АКТИВНОСТИ НЕЙТРОФИЛЬНЫХ ГРАНУЛОЦИТОВ У БОЛЬНЫХ ПНЕВМОНИЕЙ РАЗНОЙ СТЕПЕНИ ТЯЖЕСТИ Дресвянкина Л.В., Савченко А.А., Аристов А.И., Гринштейн Ю.И. .....34 ВЛИЯНИЕ ПАНКРЕАТОГЕННЫХ ТОКСИНОВ НА ФУНКЦИОНАЛЬНО-МЕТАБОЛИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ МИОКАРДА В ЭКСПЕРИМЕНТЕ Ершов А.В. ............................................................................................36 ПАТОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА СТРЕСС-ОТВЕТА ПРИ ОПЕРАЦИЯХ НА ЛЁГКИХ В УСЛОВИЯХ МУЛЬТИМОДАЛЬНОЙ АНЕСТЕЗИИ Ефремова С.В., Соловьёв А.О................................................................38 ВЛИЯНИЕ ПРОМЫШЛЕННЫХ КСЕНОБИОТИКОВ НА ВНУТРИКЛЕТОЧНЫЕ ЗАЩИТНЫЕ СИСТЕМЫ Жданова Н.Н., Казицкая А.С., Зубкова М.В., Прокопьев Ю.А., Жукова А.Г....................................................................................39 ВЛИЯНИЕ МЕТОДА ПОПЕРЕЧНОЙ ГАЛЬВАНИЗАЦИИ НА УРОВЕНЬ СОДЕРЖАНИЯ (АКТИВНОСТЬ) ПРЕПАРАТА VIII ФАКТОРА СВЕРТЫВАНИЯ КРОВИ В ВЕНОЗНОЙ КРОВИ У ПАЦИЕНТОВ С ГЕМОФИЛИЕЙ А Кабаева Е.Н..........................................................................................42 ВЛИЯНИЕ ФТОРИСТОЙ ИНТОКСИКАЦИИ НА ИММУННЫЙ СТАТУС ПЕРИФЕРИЧЕСКОЙ КРОВИ Казицкая А.С., Прокопьев Ю.А., Уланова Е.В., Горохова Л.Г., Михайлова Н.Н. ............................................................................44 АЛЬБУМИНОВЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ КРОВИ У КРЫС ПРИ ОСТРОЙ СТРЕССОРНОЙ НАГРУЗКЕ: ЭФФЕКТЫ ЦИТОКИНОВ Калиниченко Л.С., Перцов С.С., Коплик Е.В. .......................................46 УРОВЕНЬ ГЛЮКОЗЫ В КРОВИ КРЫС ПРИ ОСТРОЙ СТРЕССОРНОЙ НАГРУЗКЕ И ВВЕДЕНИИ МЕЛАТОНИНА Калиниченко Л.С., Перцов С.С., Коплик Е.В. .......................................48 ДИНАМИКА УРОВНЯ ЦИТОКИНОВ В СЛЕЗНОЙ ЖИДКОСТИ ПРИ ДЛИТЕЛЬНОМ НОШЕНИИ МЯГКИХ КОНТАКТНЫХ ЛИНЗ Козлова А.В., Козлов С.А., Терешков П.П. ............................................50 ХАРАКТЕРИСТИКА ИЗМЕНЕНИЙ НЕВРАЛЬНОЙ ПРОВОДИМОСТИ ПО МОТОРНЫМ ВОЛОКНАМ ЛОКТЕВОГО НЕРВА НА ЛОКАЛЬНУЮ ИШЕМИЮ В УСЛОВИЯХ КЛИНИЧЕСКОГО ЭКСПЕРИМЕНТА Команцев В.Н., Климкин А.В. ...............................................................52 ГЕННЫЕ И ПСИХОИММУНОМОДУЛИРУЮЩИЕ ЭФФЕКТЫ АНТИТЕЛ К ГЛУТАМАТУ ПРИ АМНЕЗИИ У КРЫС, ВЫЗВАННОЙ ВВЕДЕНИЕМ Аβ25-35 Колобов В.В., Горбатов В.Ю. ................................................................54 ВЛИЯНИЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ НУТРИТИВНОЙ ПОДДЕРЖКИ НА ОБМЕН ЖЕЛЕЗА У ДЕТЕЙ С ОПУХОЛЕВЫМ ПОРАЖЕНИЕМ ГОЛОВНОГО МОЗГА Корчагина Я.А.......................................................................................56 РЕГУЛЯТОРНО-АДАПТИВНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ЮНЫХ ФУТБОЛИСТОВ И БАСКЕТБОЛИСТОВ 10-15 ЛЕТ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ СОМАТОТИПА Кузьмин А.А., Схакумидов Т.А., Гречишкина С.С. Петрова Т.Г. ...........58 МЕТОДИКА КОРРЕКЦИИ ОРГАНИЧЕСКИХ И ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ ДЕФЕКТОВ ПРИ ЭНКОПРЕЗЕ В ЭКСПЕРИМЕНТЕ И КЛИНИКЕ Куликов Д.А., Филюшкин Ю.Н. ............................................................60 ДИНАМИКА ПОКАЗАТЕЛЕЙ ИНДУЦИРОВАННОЙ ХЕМИЛЮМИНИСЦЕНЦИИ ПРИ ПРОВЕДЕНИИ АБДОМИНАЛЬНОЙ ДЕКОМПРЕСИИ БЕРЕМЕННЫХ ЖЕНЩИН С ЖЕЛЕЗОДЕФИЦИТНОЙ АНЕМИЕЙ Макушева М.А., Щербатюк Т.Г............................................................62 ХАРАКТЕРИСТИКА ЭРИТРОЦИТАРНОГО ЗВЕНА ГЕМОГРАММЫ 30-ТИ ДНЕВНОГО ПОТОМСТВА САМОК КРЫС С МОДЕЛИРОВАННЫМ АЛКОГОЛЬНЫМ ПОРАЖЕНИЕМ ПЕЧЕНИ. Мальгина Т.Д. .......................................................................................65 СОСТОЯНИЕ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО МЕТАБОЛИЗМА КРОВИ ПРИ ДЕЙСТВИИ НЕКОТОРЫХ ФИЗИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ IN VITRO Мартусевич А.К., Соловьева А.Г. ..........................................................67 РОЛЬ 5НТ3-РЕЦЕПТОРОВ В БУЛЬБАРНЫХ МЕХАНИЗМАХ АБДОМИНАЛЬНОЙ БОЛИ Марцева А.А. ........................................................................................69 ОПРЕДЕЛЕНИЕ НЕКОТОРЫХ ПАРАМЕТРОВ ЦИТОКИНОВОЙ СЕТИ ПРИ БОЛЕЗНИ ПАРКИНСОНА Милюхина И.В., Карпенко М.Н. ...........................................................71 СОСТОЯНИЕ ЛИПИДНОГО ОБМЕНА У КРЫС ЛИНИИ WISTAR С ПЕРЕВИВАЕМОЙ ОПУХОЛЕВОЙ ТКАНЬЮ В УСЛОВИЯХ ОБЩЕЙ ГИПЕРТЕРМИИ Молоков К. В.........................................................................................73 ВЕГЕТАТИВНЫЙ КОМПОНЕНТ БОЛЕВОЙ РЕАКЦИИ У КРЫС С РАЗРУШЕННЫМ ЗАДНИМ ОТДЕЛОМ ПОЯСНОГО ПУЧКА МОЗГА Никенина Е.В., Козлов А.Ю., Коновалов О.Н. ......................................75 АНАЛИЗ КРИОРЕЗИСТЕНТНОСТИ ДОНОРСКИХ ООЦИТОВ КОРОВ ИЗ ФОЛЛИКУЛОВ РАЗНОГО ДИАМЕТРА Новикова Н.О., Новичкова Д.А., Кузьмина Д.Н. ...................................77 ВЛИЯНИЕ ЭРИТРОПОЭТИНА НА КОЛИЧЕСТВО ТРОМБОЦИТОВ В ПЕРИФЕРИЧЕСКОЙ КРОВИ У БОЛЬНЫХ ХРОНИЧЕСКОЙ ПОЧЕЧНОЙ НЕДОСТАТОЧНОСТЬЮ Осиков М.В., Полякова А.В. .................................................................79 ВЛИЯНИЕ АЦЕТАЗОЛАМИДА НА РЕОЛОГИЧЕСКИЕ СВОЙСТВА КРОВИ В НОРМЕ И ПРИ ХРОНИЧЕСКОЙ СЕРДЕЧНОЙ НЕДОСТАТОЧНОСТИ Ослякова А.О., Тихомирова И.А............................................................82 УСЛОВНО-РЕФЛЕКТОРНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПОТОМСТВА САМЦОВ КРЫС, ПОДВЕРГШИХСЯ ОСТРОМУ ГАММАОБЛУЧЕНИЮ Панфилова В.В., Колганова О.И., Жаворонков Л.П. .............................84 6 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ПЕРСПЕКТИВЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ МЕТОДА ЯМР ДЛЯ АНАЛИЗА МЕТАБОЛИТНОГО ПРОФИЛЯ МОЗГА Паскевич С.И., Молчанов М.А., Муганцева Е.А. ..................................86 ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО СОСТОЯНИЯ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ ЛЕГКОАТЛЕТОВ РАЗНЫХ ТИПОВ ТЕЛОСЛОЖЕНИЯ Петрова Т.Г., Гречишкина С.С., Кузьмин А.А., Беданокова Л.Ш. .........87 СРАВНИТЕЛЬНАЯ ОЦЕНКА ЭФФЕКТОВ БУТАГЕСТА И ПРОГЕСТЕРОНА НА ДВИГАТЕЛЬНУЮ И УСЛОВНОРЕФЛЕКТОРНУЮ АКТИВНОСТЬ КРЫС Порохин А.П., Матюшин А.И., Романова Г.А.......................................89 НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПАТОГЕНЕЗА, ДИАГНОСТИКИ И ПОДХОДОВ К ЛЕЧЕНИЮ ОПУХОЛЕЙ ХРОМАФФИННОЙ ТКАНИ Пучинская М. В. ...................................................................................90 АКТИВАЦИЯ КАСКАДА АДГЕЗИИ И СИСТЕМЫ КОМПЛЕМЕНТА ПРИ ИШЕМИЧЕСКОМ ПОВРЕЖДЕНИИ ДОНОРСКИХ ОРГАНОВ Резник О. Н., Скворцов А. Е., Кузьмин Д. О., Резник А. О., Шаинидзе К. З. ..............................................................................92 ФИНФОРМАЦИОННАЯ СИСТЕМА ДЛЯ КАРДИОТРЕНИНГА НА ОСНОВЕ БИОЛОГИЧЕСКОЙ ОБРАТНОЙ СВЯЗИ Сергеев Т. В., Суворов Н. Б. ..................................................................94 НОРМОТЕРМИЧЕСКАЯ ГЕМОПЕРФУЗИЯ IN SITU У ДОНОРА С ВНЕЗАПНОЙ НЕОБРАТИМОЙ ОСТАНОВКОЙ КРОВООБРАЩЕНИЯ Баранова А. В., Резник О. Н., Скоблов М. Ю., Марахонов А. В., Скворцов А. Е., Кузьмин Д. О., Резник А. О ...................................96 ЭФФЕКТЫ ПРОЛАКТИНА НА ФОРМИРОВАНИЕ ЗРЕЛОЙ ЯЙЦЕКЛЕТКИ И РАЗВИТИЕ ДОИМПЛАНТАЦИОННЫХ ЭМБРИОНОВ КОРОВ IN VITRO Скотти О.С., Кузьмина Д.Н. ...............................................................97 СРАВНИТЕЛЬНАЯ ОЦЕНКА ВЛИЯНИЯ ЦИТОФЛАВИНА И ГЕПТРАЛА НА ЭНДОТОКСЕМИЮ ПРИ ПАНКРЕОНЕКРОЗЕ Сукач М.С.............................................................................................99 ОПЫТ ОПРЕДЕЛЕНИЯ АНЕМИИ У БОЛЬНЫХ С ОСТРЫМ ПОВРЕЖДЕНИЕМ ЛЕГКИХ Сурин М.В. ..........................................................................................101 ИССЛЕДОВАНИЕ ДОЗОЗАВИСИМОГО ВЛИЯНИЯ ЭМОКСИПИНА В СОСТАВЕ ЛИПОСОМ НА СОКРАТИТЕЛЬНУЮ ФУНКЦИЮ ИЗОЛИРОВАННОГО СЕРДЦА КРЫСЫ, ПОДВЕРГШЕГОСЯ ТОТАЛЬНОЙ НОРМОТЕРМИЧЕСКОЙ ИШЕМИИ И ПОСЛЕДУЮЩЕЙ РЕПЕРФУЗИИ Торопова Я.Г., Мухамадияров Р.А., Головкин А.С................................103 ИММУНОМОДУЛЯЦИЯ ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПРОЯВЛЕНИЙ БОЛЕВОЙ РЕАКЦИИ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ УСТОЙЧИВОСТИ ЖИВОТНЫХ К СТРЕССУ Цатрян В.В., Козлов А.Ю. ..................................................................105 ИССЛЕДОВАНИЕ РЕЦЕПТОРНОГО АППАРАТА МАКРОФАГОВ РАЗЛИЧНЫХ КОМПАРТМЕНТОВ У ПОТОМСТВА САМОК КРЫС С ЛЕКАРСТВЕННЫМ ПОРАЖЕНИЕМ ПЕЧЕНИ В РАЗЛИЧНЫЕ ПЕРИОДЫ ПОСТНАТАЛЬНОГО ОНТОГЕНЕЗА Шопова А.В., Брюхин Г.В....................................................................107 ВОЗРАСТНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ СТРЕПТОЗОТОЦИН-ИНДУЦИРОВАННОГО ДИАБЕТА У КРЫС Ковалева М.А., Селезнева А.И., Кокарева М.Н., Касторнова А.Е., Макарова М.Н., Макаров В.Г. .....................................................121 ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ФАРМАКОТЕРАПИЯ НАРУШЕНИЙ КОГНИТИВНЫХ ФУНКЦИЙ ПРИ ТЯЖЁЛОЙ ФОРМЕ ОСТРОЙ АЛКОГОЛЬНОЙ ИНТОКСИКАЦИИ НА ФОНЕ ХРОНИЧЕСКОЙ АЛКОГОЛИЗАЦИИ Лисицкий Д. С.....................................................................................122 ПРИМЕНЕНИЕ АМОКСИЦИЛЛИН/КЛАВУЛАНАТА И ЦЕФЕКСИМА У БЕРЕМЕННЫХ С ИНФЕКЦИЕЙ МОЧЕВЫВОДЯЩИХ ПУТЕЙ Лихих Д.Г., Лазарева Г.А., Филиппенко Н.Г. .......................................124 АКТИВНОСТЬ СУКЦИНАТДЕГИДРОГЕНАЗЫ ЛИМФОЦИТОВ ПЕРИФЕРИЧЕСКОЙ КРОВИ У ЖЕНЩИН ПРИ БЕРЕМЕННОСТИ ОСЛОЖНЕННОЙ НЕВЫНАШИВАНИЕМ Пигузова Е.Л., Захарова И.В., Хазанов В.А., Чабанова Е.Б. ..............126 ОПТИМИЗАЦИЯ КОМПЛЕКСНОГО ЛЕЧЕНИЯ ХРОНИЧЕСКОГО ПИЕЛОНЕФРИТА У БЕРЕМЕННЫХ ЖЕНЩИН Разумова А.В., Захарова И.В., Агаркова Л.А., Цха Е.Ю., Хазанов В.А. ................................................................................128 СРАВНЕНИЕ ФАРМАКОГЕНЕТИЧЕСКОГО И СТАНДАРТНОГО ПОДХОДОВ ДОЗИРОВАНИЯ НЕПРЯМЫХ АНТИКОАГУЛЯНТОВ У ПАЦИЕНТОВ Г. АРХАНГЕЛЬСКА Рогозина А.С., Воробьева Н.А. ............................................................131 СОВРЕМЕННЫЕ ПРИНЦИПЫ КОРРЕКЦИИ НЕДЕРЖАНИЯ МОЧИ У ЖЕНЩИН Русских А.Н., Шнякин П.Г., Макаров А.Ф., Кан И.В., Шабоха А.Д. ...132 ИЗУЧЕНИЕ ОСТРОЙ И ХРОНИЧЕСКОЙ ТОКСИЧНОСТИ НОВОГО ПЕПТИДНОГО ПРОТИВОВОСПАЛИТЕЛЬНОГО ПРЕПАРАТА Рыбакова А.В. , Авдеева О.И., Крышень К.Л., Макарова М.Н., Соколов В.Д. ................................................................................135 ИЗУЧЕНИЕ ПОВЕДЕНЧЕСКИХ И РЕЦЕПТОРНЫХ ЭФФЕКТОВ МЕМАНТИНА ПРИ РАЗНЫХ РЕЖИМАХ ВВЕДЕНИЯ МЫШАМ C57BL/6 И BALB/С. Н.А. Сухорукова, Р.М. Салимов, Г.И. Ковалёв .....................................136 МОДИФИЦИРОВАННЫЕ НУКЛЕОЗИДЫ НА ОСНОВЕ 4,5,6-ЗАМЕЩЕННЫХ БЕНЗИМИДАЗОЛОВ Харитонова М.И., Константинова И.Д., Фатеев И.В., Мирошников А.И. ........................................................................138 ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ МОРФОЛОГИЯ И МОРФОГЕНЕЗ В НОРМЕ И ПАТОЛОГИИ ИССЛЕДОВАНИЕ МОЛЕКУЛЯРНО-ГЕНЕТИЧЕСКОЙ РЕГУЛЯЦИИ РАЗВИТИЯ СЕТЧАТКИ ТРИТОНА PLEURODELES WALTL Абдыев В., Маркитантова Ю. В. .......................................................140 ДИНАМИКА СУХОЙ МАССЫ КАРДИОМИОЦИТОВ ЛЕВОГО ЖЕЛУДОЧКА СЕРДЦА КРЫС В ПОСТИНФАРКТНЫЙ ПЕРИОД Байдюк Е.В., Коршак О.В., Сафронова Е.В., Сакута Г.А., Кудрявцев Б.Н. ............................................................................142 АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ФАРМАКОЛОГИИ ОЦЕНКА МОРФОЛОГИЧЕСКИХ И ФУНКЦИОНАЛЬНОМЕТАБОЛИЧЕСКИХ ИЗМЕНЕНИЙ ПЕЧЕНИ НА РАННИХ СТАДИЯХ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОГО АНТРАКОСИЛИКОЗА Бугаева М.С., Горохова Л.Г., Фоменко Д.В., Кизиченко Н.В., Михайлова Н.Н. ..........................................................................144 «КЛИНИЧЕСКАЯ И ФАРМАКОЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ ЛЕЧЕНИЯ НИЗКИМИ ДОЗАМИ ИЗОТРЕТИНОИНА СРЕДНЕ-ТЯЖЕЛОЙ ФОРМЫ ACNE VULGARIS» Абдухаликова М.Л...............................................................................111 ХАРАКТЕРИСТИКА ВЕСОВЫХ ПАРАМЕТРОВ ВНУТРЕННИХ ОРГАНОВ У ПОТОМСТВА САМОК КРЫС С ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫМ ПОРАЖЕНИЕМ ПЕЧЕНИ В РАЗЛИЧНЫЕ СРОКИ ПОСТНАТАЛЬНОГО ПЕРИОДА Вахнин В. А., Ласьков Д. С..................................................................147 ВЛИЯНИЕ НООТРОПОВ НА ИОНОТРОПНЫЕ ГЛУТАМАТНЫЕ РЕЦЕПТОРЫ МОЗГА МЫШЕЙ BALB/C И С57BL/6 Васильева Е.В., Кондрахин Е.А., Ковалёв Г.И. ....................................112 ИЗМЕНЕНИЯ В ПЕЧЕНОЧНЫХ ЛИМФАТИЧЕСКИХ УЗЛАХ НА 7-Е СУТКИ ПОСЛЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОГО КРОВОИЗЛИЯНИЯ В ДОРСОЛАТЕРАЛЬНУЮ ЧАСТЬ ЛЕВОГО ХВОСТАТОГО ЯДРА У КРЫС Гилязова Л. Б., Коплик Е. В., Аминова Г. Г. ........................................149 РЕАКЦИЯ КЛЕТОК ЦНС НА ИНТРЕНАЗАЛЬНОЕ ВВЕДЕНИЕ ЛИПОПОЛИСАХАРИДА КРЫСАМ Щукина В.А., Карпенко М.Н...............................................................109 МОДИФИЦИРОВАННАЯ МОДЕЛЬ БРОНХИАЛЬНОЙ АСТМЫ У АУТБРЕДНЫХ КРЫС Ворончихин П.А. .................................................................................114 АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ НЕЛЕЧЕБНЫХ ФАКТОРОВ ПРИ ОЦЕНКЕ КЛИНИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ В КЛИНИЧЕСКОМ ИСПЫТАНИИ Доброва В. Е., Гляпа К. Л. ...................................................................116 СОСТОЯНИЕ НЕЙРОМЕДИАТОРНЫХ МОНОАМИНОВ И ОЦЕНКА ОКИСЛИТЕЛЬНО-ВОССТАНОВИТЕЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ У БОЛЬНЫХ С ПЕРВЫМ ЭПИЗОДОМ ШИЗОФРЕНИИ Калинина В.В., Грызунов Ю.А., Смолина Н.В., Узбеков М.Г., Мисионжник Э.Ю., Добрецов Г.Е. ...............................................119 ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЦИНКА В СУБСТАНЦИЯХ И ИНЪЕКЦИОННЫХ ЛЕКАРСТВЕННЫХ ФОРМАХ ИНСУЛИНА МЕТОДОМ РЕНТГЕНОФЛУОРЕСЦЕНТНОЙ СПЕКТРОСКОПИИ В ВАРИАНТЕ ПОЛНОГО ВНЕШНЕГО ОТРАЖЕНИЯ ПЕРВИЧНОГО ИЗЛУЧЕНИЯ Кириченко Е. В., Ваганова О. А...........................................................120 ОСОБЕННОСТИ ТОКСИЧЕСКОГО ДЕЙСТВИЯ РОТЕНОНА И ЕГО ВЛИЯНИЯ НА КЛЕТОЧНЫЕ ПОПУЛЯЦИИ ХВОСТАТОГО ЯДРА ГОЛОВНОГО МОЗГА КРЫС Дикалова Ю.В., Воронков Д.Н. ...........................................................152 КЛЕТОЧНЫЙ ИММУННЫЙ СТАТУС ТИМУСА ПРИ ОСТРОМ ГЕМОРРАГИЧЕСКОМ ИНСУЛЬТЕ (ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ) Иванникова Н.О., Сергеева С.П.*, Коплик Е.В. ..................................154 ФРАКТАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ В ИССЛЕДОВАНИИ МОРФОЛОГИИ КЛЕТОК IN VITRO Каретин Ю.А......................................................................................156 ЦИТОХИМИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КЛЕТОК СПИННОМОЗГОВОГО ГАНГЛИЯ КРЫСЫ НА РАЗНЫХ СРОКАХ ЭМБРИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ Колос Е.А. ...........................................................................................158 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 7 ИЗМЕНЕНИЯ В ПЕЧЕНИ СИРИЙСКИХ ХОМЯКОВ, ИНДУЦИРОВАННЫЕ ДИМЕТИЛНИТРОЗАМИНОМ НА ФОНЕ ОПИСТОРХОЗА Максимова Г.А., Жукова Н.А., Кашина Е.В., Львова М.Н., Катохин А.В., Толстикова Т.Г., Мордвинов В.А. .........................160 ПОЛИМОРФИЗМЫ ГЕНА PIP5K2A У БОЛЬНЫХ АЛКОГОЛИЗМОМ В РУССКОЙ ПОПУЛЯЦИИ РЕГИОНА СИБИРИ Гаврилова В.А., Лосенков И.С., Вялова Н.М., Гусев С.И., Федоренко О.Ю., Бохан Н. А. Иванова С.А. ................................195 ОНТОГЕНЕТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ АФФЕРЕНТНЫХ И ВНУТРЕННИХ СВЯЗЕЙ ОБЛАСТИ ПМЛС ПОД ДЕЙСТВИЕМ МЕЛЬКАЮЩЕГО СВЕТА Михалкин А.А., Нефёдов Д., Никитина Н.И. .....................................162 ЭПИДЕМИОЛОГИЯ ГЕНЕТИЧЕСКИХ ПОЛИМОРФИЗМОВ, ОБУСЛОВЛИВАЮЩИХ ТРОМБОФИЛИЮ, СРЕДИ ЖЕНЩИН С ПРИВЫЧНЫМ НЕВЫНАШИВАНИЕМ БЕРЕМЕННОСТИ Гамыркина Д. Р., Воробьева Н. А. ........................................................197 СТРУКТУРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МЫШЦ БЕДРА ПРИ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОМ ОСТЕОПОРОЗЕ ПОСЛЕ СОЗДАНИЯ ЭКТОПИЧЕСКОГО ДЕПО АЛЛОГЕННОГО ГАП Нефедова И. Ф. ..................................................................................164 РОЛЬ МИКРОРНК В РИСКЕ РИСКА РАЗВИТИЯ ГЕСТОЗА У БЕРЕМЕННЫХ ЖЕНЩИН Вашукова Е.С., Глотов А.С., Баранов В.С. .........................................199 ТЕСТИРОВАНИЕ ОСТЕОПЛАСТИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ, ИСПОЛЬЗУЕМЫХ В СТОМАТОЛОГИИ, НА КЛЕТКАХ ЭКССУДАТИВНОЙ И ПРОЛИФЕРАТИВНОЙ ФАЗАХ ВОСПАЛЕНИЯ Розенбаум А. Ю...................................................................................166 ИНДЕКС ТРАНСИНТРОИТУАЛЬНОЙ УЛЬТРАСОНОГРАФИИ В ДИАГНОСТИКЕ И ПРОГНОЗЕ РАЗВИТИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО НЕДЕРЖАНИЯ МОЧИ У ЖЕНЩИН Русских А.Н., Шнякин П.Г., Макаров А.Ф., Кан И.В., Шабоха А.Д. ...168 МЕДИКО-СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ НЕДЕРЖАНИЯ МОЧИ У ЖЕНЩИН Русских А.Н., Шнякин П.Г., Макаров А.Ф., Кан И.В., Шабоха А.Д. ...170 ОСОБЕННОСТИ МОРФОМЕТРИЧЕСКОГО СТРОЕНИЯ ВНЕПЕЧЁНОЧНЫХ ЖЕЛЧЕВЫВОДЯЩИХ ПУТЕЙ У ВЗРОСЛОГО ЧЕЛОВЕКА Самохина А. В. ....................................................................................171 НЕПОВРЕЖДАЮЩЕЕ ЛАЗЕРНОЕ ФЛЮОРЕСЦЕНТНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ТКАНЕЙ И ТКАНЕВЫХ ПАТОЛОГИЙ Смирнова О.Д. ....................................................................................172 ВЛИЯНИЕ ЦИКЛОФОСФАМИДА В МОДЕЛИ ГЕМОРРАГИЧЕСКОГО ЦИСТИТА НА ГАЗООБМЕН И ЭЛЕКТРОЛИТЫ КРОВИ КРЫС Соболев В.Е.........................................................................................174 ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ ФОТОИНДУЦИРОВАННОГО ТРОМБОЗА В КОРЕ ГОЛОВНОГО МОЗГА МЫШЕЙ ЛИНИИ BALB/C Соболев В.Б.........................................................................................175 МОРФОМЕТРИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ МОЧЕВОГО ПУЗЫРЯ КРЫС ПРИ ГЕМОРРАГИЧЕСКОМ ЦИСТИТЕ, ИНДУЦИРОВАННОМ ЦИКЛОФОСФАМИДОМ Соболев В.Е.........................................................................................177 ПОКАЗАТЕЛИ ДИУРЕТИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ У КРЫС В УСЛОВИЯХ ЦИСТИТА, ИНДУЦИРОВАННОГО ЦИКЛОФОСФАМИДОМ Соболев В.Е.........................................................................................179 ПРОДУКЦИЯ ЦИТОКИНОВ У КРЫС В МОДЕЛИ ЦИСТИТА, ИНДУЦИРОВАННОГО ЦИКЛОФОСФАМИДОМ Соболев В.Е.........................................................................................181 ВЫЯВЛЕНИЕ ПЕРОКСИДАЗЫ ПРИ ПРОВЕДЕНИИ ИММУНОГИСТОХИМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ Таминкина Ю. А., Федорова Е. А. .......................................................182 МОЛЕКУЛЯРНО-БИОЛОГИЧЕСКИЕ И ГЕНЕТИЧЕСКИЕ ПАТОЛОГИИ СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ НЕСПЕЦИФИЧЕСКОЙ И РЕЦЕПТОР-ОПОСРЕДОВАННОЙ АДГЕЗИИ МУЛЬТИПОТЕНТНЫХ МЕЗЕНХИМНЫХ СТРОМАЛЬНЫХ КЛЕТОК КОСТНОГО МОЗГА В РАЗНЫХ УСЛОВИЯХ Александрова А.В., Александрова С.А., Старикова Э.А., Пинаев Г.П. .................................................................................185 G197А ПОЛИМОРФИЗМЫ ПРОВОСПАЛИТЕЛЬНОГО ЦИТОКИНА IL-17А ПРИ ЗЛОКАЧЕСТВЕННЫХ НОВООБРАЗОВАНИЯХ ЖЕНСКИХ РЕПРОДУКТИВНЫХ ОРГАНОВ И СЕРДЕЧНО-СОСУДИСТЫХ ЗАБОЛЕВАНИЯХ В ЭТНИЧЕСКИХ ГРУППАХ НАСЕЛЕНИЯ РЕСПУБЛИКИ АДЫГЕЯ Анохина Е.Н., Тугуз А.Р., Муженя Д.В., Руденко К.А., Смольков И.В., Шумилов Д.С. ..............................................................................187 ЭКСПРЕССИЯ CD95 И АКТИВНОСТЬ КАСПАЗ В ЛИМФОЦИТАХ ПЕРИФЕРИЧЕСКОЙ КРОВИ ПРИ РАЗВИТИИ РАКА МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ Багина У.С., Игнатьев К.С., Курмышкина О.В., Ковчур П.И., Бахлаев И.Е., Полторак А.Н., Волкова Т.О. ...............................189 ИЗМЕНЕНИЯ СОСТОЯНИЯ ImGluRs СВЯЗАННЫХ СИГНАЛЬНЫХ СИСТЕМ, ИНДУЦИРОВАННЫЕ ТЯЖЕЛОЙ ГИПОБАРИЧЕСКОЙ ГИПОКСИЕЙ: ПОПЫТКА РАЗОБРАТЬСЯ Беляков А.В., Глущенко Т.С., Семенов Д.Г. ..........................................191 ПЕРСПЕКТИВНОСТЬ ГЕНЕТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ В СТОМАТОЛОГИИ Ваньков Е.В., Воинов И.А. ..................................................................193 ПРОБЛЕМЫ ДИАГНОСТИКИ БОЛЕЗНИ ФАБРИ У ЖЕНЩИН Голивец Л.Т., Круглова О.В., Цыганкова П.Г., Осавчук Е.А., Захарова Е.Ю. .............................................................................200 НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ДИСРЕГЕНЕРАЦИИ ПРИ ВАРИАНТАХ ХРОНИЧЕСКОГО АТРОФИЧЕСКОГО ГАСТРИТА C ИММУНОПАТОЛОГИЧЕСКИМ КОМПОНЕНТОМ Горелик Г.Л. ........................................................................................201 МОРФОЛОГИЯ ПОРАЖЕНИЙ, ВЫЗВАННЫХ ВИРУСОМ ГРИППА А /CALIFORNIA/04/09 (H1N1) Горелик Г.Л. ........................................................................................203 МОЛЕКУЛЯРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НЕСКОЛЬКИХ ШТАММОВ МЕТИЦИЛЛИНРЕЗИСТЕНТНЫХ ЗОЛОТИСТЫХ СТАФИЛОКОККОВ (MRSA) Гостев В.В., Ильина Е.Н., Сидоренко С.В...........................................205 ВЫЯВЛЕНИЕ АССОЦИАЦИИ ПОЛИМОРФИЗМОВ ГЕНОВ IL-1B И IL-1RN С РАЗВИТИЕМ ГАСТРИТА В КАЗАХСТАНСКОЙ ПОПУЛЯЦИИ Иманбекова М.К., Кулмамбетова Г.Н., Кусаинова Г. К., Миллер Р. В., Укбаева Т. Д ...........................................................208 ОПОСРЕДОВАННЫЕ ЭФФЕКТЫ В ОБЛУЧЁННЫХ И НЕОБЛУЧЁННЫХ ЛИМФОЦИТАХ РАЗНОПОЛЫХ ДОНОРОВ ПРИ ИХ СОВМЕСТНОМ КУЛЬТИВИРОВАНИИ Колесникова И.С., Воробцова И.Е.......................................................209 ИССЛЕДОВАНИЕ ПОСТТРАНСКРИПЦИОННОЙ РЕГУЛЯЦИИ КОЛИЧЕСТВА МИТОХОНДРИАЛЬНЫХ МРНК В РАЗЛИЧНЫХ ТКАНЯХ КРЫСЫ Костерина Е.А., Патрушев М.В. ........................................................211 АНАЛИЗ ПОЛИМОРФНЫХ ВАРИАНТОВ ГЕНОВРЕГУЛЯТОРОВ КЛЕТОЧНОГО ЦИКЛА У БОЛЬНЫХ РАКОМ ЛЕГКОГО Кузнецова И.А., Янкович К.И., Козлова Н.В., Дмитриева А.И., Ракитин С.С. ..............................................................................213 АНАЛИЗ КРИВЫХ ПЛАВЛЕНИЯ НУКЛЕИНОВЫХ КИСЛОТ ВЫСОКОГО РАЗРЕШЕНИЯ ДЛЯ ГЕНОТИПИРОВАНИЯ ПО ПОЛИМОРФИЗМАМ ГЕНА ПАРАОКСОНАЗЫ-1 ЧЕЛОВЕКА Курдюков И.Д., Бабаков В.Н. .............................................................214 МАЛДИ-МИНИСЕКВЕНИРОВАНИЕ КАК ИНСТРУМЕНТ ДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОЛИМОРФИЗМОВ ГЕНА ПАРАОКСОНАЗЫ-1 ЧЕЛОВЕКА Курдюков И.Д., Мурашко Е.А., Дубровский Я.А., Бабаков В.Н...........216 УЧАСТИЕ G-БЕЛКОВ МАЛОЙ МОЛЕКУЛЯРНОЙ МАССЫ И ПРОЦЕССОВ ВЕЗИКУЛЯРНОГО ТРАНСПОРТА В ДЕЙСТВИИ ГЛУТОКСИМА НА ВНУТРИКЛЕТОЧНУЮ КОНЕЦЕНТРАЦИЮ Са2+ В МАКРОФАГАХ Курилова Л.С., Крутецкая З.И., Наумова А.А., Крутецкая Н.И., Антонов В.Г. ................................................................................218 ВЛИЯНИЕ АКТИВНОСТИ NMDA-РЕЦЕПТОРОВ НА ПРОЦЕСС МЕТИЛИРОВАНИЯ ГИСТОНА Н3 В ПИРАМИДНЫХ НЕЙРОНАХ ГИППОКАМПА КРЫС C РАЗНЫМ УРОВНЕМ ВОЗБУДИМОСТИ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ ПРИ ЭМОЦИОНАЛЬНО-БОЛЕВОМ СТРЕССЕ Левина А.С., Дюжикова Н.А., Вайдо А.И. ..........................................220 ПОЛИМОРФИЗМ ГЕНА GSK3B У БОЛЬНЫХ ДЕПРЕССИВНЫМИ РАССТРОЙСТВАМИ Лосенков И.С. .....................................................................................222 ТРЕМАТОДА OPISTHORCHIS FELINEUS АКТИВИРУЕТ ЭКСПРЕССИЮ ТРАНСКРИПЦИОННЫХ ФАКТОРОВ С/EBPβ И REL В МАКРОФАГЕ Львова М.Н., Кашина Е.В., Шилов А.Г., Разумов И.А., Катохин А.В., Мордвинов В.А.............................................................................223 СНИЖЕНИЕ АКТИВНОСТИ МИТОХОНДРИАЛЬНОЙ ДИМЕТИЛТРАНСФЕРАЗЫ B1 ВЫЗЫВАЕТ ГИБЕЛЬ БЕТАКЛЕТОК ОСТРОВКОВ ЛАНГЕРГАНСА И РАЗВИТИЕ САХАРНОГО ДИАБЕТА Ляшенко Е.А., Шаройко В.В. ..............................................................225 ХРОНИЧЕСКАЯ БОЛЕЗНЬ ПОЧЕК И ВТОРИЧНЫЙ ГИПЕРПАРАТИРЕОЗ – АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ МЕДИЦИНЫ Мелентьева А.А., Барышева О.Ю., Зуев А.В., Хейфец Л.М., Стратегопуло В.А. ......................................................................226 8 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ПЕРСПЕКТИВЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ G197/ 197А ПОЛИМОРФИЗМОВ ГЕНА КЛЮЧЕВОГО ПРОВОСПАЛИТЕЛЬНОГО ЦИТОКИНА IL-17А В СПОРТИВНОЙ МЕДИЦИНЕ Муженя Д.В., Дорошенко А.С., Тугуз А.Р., Анохина Е.Н., Руденко К.А., Ашканова Т.М. ............................................................................229 ХАРАКТЕРИСТИКА КАТАЛИТИЧЕСКОГО МЕХАНИЗМА УБИКВИТИН-КОНЪЮГИРУЮЩЕГО КОМПЛЕКСА UBE2NUEV1A В НОРМЕ И ПРИ ВОЗДЕЙСТВИИ ЦИСПЛАТИНОМ Жаберева А.С., Гурьев Е.Л., Мезенцев Ю.В., Кондратьева Е.В., Чернорудский А.Л., Копылов А.Т., Прахов Н.Д., Згода В.Г., Иванов А.С., Гайнуллин М.Р. .......................................................264 СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ОЦЕНКЕ СОСТОЯНИЯ ЗДОРОВЬЯ НОВОРОЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ, РОДИВШИХСЯ У ЖЕНЩИН С ГЕНЕТИЧЕСКОЙ ТРОМБОФИЛИЕЙ Мухина Ю.Г., Шумилов П.В., Ильина А.Я., Кириллова Н.И., Алещева А.С., Кругликова А.С., Ильина Г.М., Шаркова А.В. .......231 ИДЕНТИФИКАЦИЯ АМИНОКИСЛОТ, УЧАСТВУЮЩИХ В УЗНАВАНИИ СУБСТРАТОВ ЦИТОХРОМОВ Р450 С ШИРОКОЙ СУБСТРАТНОЙ СПЕЦИФИЧНОСТЬЮ. Жаркова М.С.1, Соболев Б.Н., Веселовский А.В. .................................267 АССОЦИАЦИЯ FOKI ПОЛИМОРФИЗМА ГЕНА VDR C АРТЕРИАЛЬНОЙ ГИПЕРТЕНЗИЕЙ У БОЛЬНЫХ С ИШЕМИЧЕСКИМ АТЕРОТРОМБОТИЧЕСКИМ ИНСУЛЬТОМ Обухова О.А.. ......................................................................................233 СЕКРЕЦИЯ БЕЛКА ТЕПЛОВОГО ШОКА 70КДА ТКАНЬЮ ПЛАЦЕНТЫ ПРИ ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЙ БЕРЕМЕННОСТИ И ПРИ ГЕСТОЗЕ Онохин К.В., Сельков С.А., Соколов Д.И., Гужова И.В., Маргулис Б.А. ..............................................................................235 ПОЛИМОРФИЗМЫ ГЕНОВ ОСНОВНЫХ ПРОВОСПАЛИТЕЛЬНЫХ ЦИТОКИНОВ IL-17А (G197/197A) И TNF-Α (G308/308A) ПРИ ХРОНИЧЕСКИХ ВОСПАЛИТЕЛЬНЫХ ЗАБОЛЕВАНИЯХ ОРГАНОВ ДЫХАНИЯ У ЖИТЕЛЕЙ РЕСПУБЛИКИ АДЫГЕИ Руденко К.А., Нихай М.М., Тугуз А.Р., Анохина Е.Н., Муженя Д.В. ...............................................................................236 АССОЦИАЦИЯ ПОЛИМОРФНЫХ ВАРИАНТОВ ГЕНА ТРАНСЛОКАЗЫ ВНЕШНЕЙ МЕМБРАНЫ МИТОХОНДРИЙ (ТОММ40) С ПОКАЗАТЕЛЯМИ ЛИПИДНОГО СПЕКТРА У ЗДОРОВЫХ ИНДИВИДУУМОВ Салахов Р.Р., Кашталап В. В., Гончарова И. А., Голубенко М. В., Макеева О. А. ..............................................................................238 ИЗУЧЕНИЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЙ БЕЛКА APE1 ЧЕЛОВЕКА С ПОМОЩЬЮ ПРОТЕОМНЫХ МЕТОДОВ ИССЛЕДОВАНИЯ Тарлыков П.В., Ищенко А.А., Сапарбаев М.К., Огрызько В.В., Раманкулов Е.М. .........................................................................240 ОСОБЕННОСТИ ДЕНДРИТНЫХ КЛЕТОК У БОЛЬНЫХ ТУБЕРКУЛЕЗОМ ЛЕГКИХ Хаитова З.К., Уразова О.И., Воронкова О.В., Хасанова Р.Р................241 ИЗУЧЕНИЕ ПОЛИМОРФИЗМА С677Т ГЕНА МЕТИЛЕНТЕТРАГИДРОФОЛАТРЕДУКТАЗЫ У БОЛЬНЫХ ХРОНИЧЕСКОЙ СЕРДЕЧНОЙ НЕДОСТАТОЧНОСТЬЮ, НАХОДЯЩИХСЯ НА ЛЕЧЕНИИ ПРОГРАММНЫМ ГЕМОДИАЛИЗОМ Харламова У. В ....................................................................................243 БИОХИМИЯ И БИОФИЗИКА N-АЦИЛДОФАМИНЫ – КЛЮЧЕВОЙ КОМПОНЕНТ ЛИПИДНОЙ СИСТЕМЫ ПРОТИВОРАКОВОЙ ЗАЩИТЫ Акимов М.Г., Грецкая Н.М., Зинченко Г.Н., Безуглов В.В....................246 ВАРИАЦИИ АМИНОКИСЛОТНОГО И МИНЕРАЛЬНОГО СОСТАВА СЛЮННЫХ КАМНЕЙ ЧЕЛОВЕКА Бельская Л.В. ......................................................................................248 ЗОЛОТЫЕ НАНОЗВЕЗДЫ КАК УСИЛИТЕЛИ ОПТИЧЕСКОГО СИГНАЛА В ЦИТОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ Бибикова О.А., Прилепский А.Ю., Пылаев Т. Е., Староверов C. А., Богатырев В. А............................................................................251 АНАЛИЗ СТРУКТУРЫ И ФУНКЦИЙ НОВОГО БИОЛОГИЧЕСКИ-АКТИВНОГО ЛЕКТИНА ИЗ КРОВИ ЛИТТОРИН. Борисова Е.А., Яковлева Н.В. .............................................................252 ЭЛЕКТРОКАТАЛИТИЧЕСКИЙ ЦИКЛ ЦИТОХРОМА Р450 3А4: ВЛИЯНИЕ ВИТАМИНОВ-АНТИОКСИДАНТОВ Булко Т.В., Супрун Е.В., Махова А.А., Ших Е.В., Шумянцева В.В., Кукес В.Г., Арчаков А.И. ..............................................................254 ИССЛЕДОВАНИЕ ВЛИЯНИЯ ТЕМПЕРАТУРЫ НА ЭКСПРЕССИЮ ГЕНОВ НЕСПЕЦИФИЧЕСКИХ ПОРИНОВ YERSINIA PSEUDOTUBERCULOSIS Быстрицкая Е.П., Стенкова А.М., Пирко А.Н., Исаева М.П. ............256 РЕДОКС-СТАТУС И ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ АВСС БЕЛКОВ В ЭРИТРОЦИТАХ ЧЕЛОВЕКА ПРИ ДЕЙСТВИИ ИОНОВ ЦИНКА Гармаза Ю.М., Тамашевский А.В. ......................................................258 НОВЫЕ МЕТАЛЛ-АФФИННЫЕ СОРБЕНТЫ, СОДЕРЖАЩИЕ ИОНЫ ЖЕЛЕЗА (III) И ВОЗМОЖНОСТИ ИХ ПРИМЕНЕНИЯ В ФОСФОПРОТЕОМНОМ АНАЛИЗЕ Гладилович В.Д., Суходолов Н.Г., Селютин А.А., Александрова М.Л., Фролов А.А., Подольская Е.П. .....................................................260 БИОФИЗИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЧИСЛЕННОЙ ДОЗИМЕТРИИ НИЗКОЧАСТОТНЫХ МАГНИТНЫХ ПОЛЕЙ Готовский М.Ю., Перов С.Ю. ............................................................262 ВЛИЯНИЕ НИЗКОМОЛЕКУЛЯРНЫХ ИНГИБИТОРОВ И СУБСТРАТНЫХ АНАЛОГОВ ЦИТОХРОМА Р450(51) ЧЕЛОВЕКА НА ЕГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С МИКРОСОМАЛЬНЫМ ЦИТОХРОМОМ B5 ЧЕЛОВЕКА. Калужский Л.А., Яблоков Е.О., Гнеденко О.В., Мольнар А.А., Янцевич А.В., Муха Д.В., Гилеп А.А., Иванов А.С., Усанов С.А., Арчаков А.И. ...............................................................................269 АНАЛИЗ ГЕМОСТАЗА У ЖЕНЩИН С ПРИВЫЧНЫМ НЕВЫНАШИВАНИЕМ Корхмазова С.А., Улитина Н.Н., Хаблюк В.В. ....................................270 СНИЖЕНИЕ КОНЦЕНТРАЦИИ ЛАКТОФЕРРИНА И МИЕЛОПЕРОКСИДАЗЫ В ПЛАЗМЕ КРОВИ КАК ПЕРСПЕКТИВНЫЙ ПРОГНОСТИЧЕСКИЙ МАРКЕР РАЗВИТИЯ БОЛЕЗНИ АЛЬЦГЕЙМЕРА Костевич В.А., Соколов А.В. ...............................................................271 ВЛИЯНИЕ ЛИПОПРОТЕИНОВ ВЫСОКОЙ ПЛОТНОСТИ НА АПОПТОЗ МАКРОФАГОВ ВЫЗВАННЫЙ МОДИФИЦИРОВАННЫМИ ЛИПОПРОТЕИНАМИ Н ИЗКОЙ ПЛОТНОСТИ Ларионова Е.Е., Кудрявцев И.В., Денисенко А.Д. ................................272 МОДЕЛЬ ЛОКОМОЦИИ ЗАДНИХ КОНЕЧНОСТЕЙ КОШКИ В ПАКЕТЕ MATLAB Ляховецкий В.А., Антипенко В.В., Мусиенко П.Е...............................274 ВЛИЯНИЕ ИОНОВ МЕТАЛЛОВ И ФУЛЛЕРЕНОВ С60 НА ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ АКТОМИОЗИНОВОГО КОМПЛЕКСА СЕРДЕЧНОЙ И СКЕЛЕТНЫХ МЫШЦ Медынская Е.А., Богуцкая Е.И. ..........................................................277 РОЛЬ КЛЮЧЕВЫХ КОМПОНЕНТОВ ФОСФОИНОЗИТИДНОГО ПУТИ ПЕРЕДАЧИ СИГНАЛА В РЕГУЛЯЦИИ ГЛУТОКСИМОМ ТРАНСПОРТА Na+ В КОЖЕ ЛЯГУШКИ Мельницкая А.В., Крутецкая З.И., Бутов С.Н., Крутецкая Н.И., Антонов В.Г. ................................................................................277 ВЛИЯНИЕ КОМПОЗИЦИИ ДИГИДРОКВЕРЦЕТИНХИТОЗАН НА НЕКОТОРЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО ОБМЕНА В УСЛОВИЯХ МОДЕЛИРОВАНИЯ ОСТРОЙ ГИПОКСИИ Мурач Е.И., Баранов И.А. ..................................................................280 ОСОБЕННОСТИ ПУЛА ПРОТЕАСОМ В РАЗЛИЧНЫХ ОТДЕЛАХ ГОЛОВНОГО МОЗГА КРЫС В РАННЕМ ОНТОГЕНЕЗЕ Орлова А.Ш., Люпина Ю.В., Шарова Н.П. .........................................282 ДОЗИМЕТРИЯ В ГИГИЕНИЧЕСКОЙ ОЦЕНКЕ РАДИОЧАСТОТНЫХ ЭЛЕКТРОМАГНИТНЫХ ПОЛЕЙ Перов С.Ю., Богачева Е.В., Белая О.В. ..............................................283 МАСС-СПЕКТРОМЕТРИЧЕСКАЯ ИДЕНТИФИКАЦИЯ ПРОДУКТА РЕАКЦИИ С ГИПОХЛОРИТОМ ЦЕЛЕСТИНОВОГО СИНЕГО – НОВОЙ МИШЕНИ ДЛЯ ИЗМЕРЕНИЯ ХЛОРИРУЮЩЕЙ АКТИВНОСТИ МИЕЛОПЕРОКСИДАЗЫ Руденко А.О., Соколов А.В., Мильман Б.Л. .........................................285 ЖЕЛАТИНАЗЫ А и В и ЭНДОГЕННЫЕ РЕГУЛЯТРЫ ИХ АКТИВНОСТИ ПРИ ПЛОСКОКЛЕТОЧНОЙ КАРЦИНОМЕ ШЕЙКИ МАТКИ Рыжакова О.С., Завалишина Л.Э., Андреева Ю.Ю., Соловьева Н.И ............................................................................287 КОЛЛАГЕНАЗЫ МТ1-ММП, ММП-1 и ИХ ЭНДОГЕННЫЙ ИНГИБИТОР ТИМП-1, КАК ФАКТОРЫ ИНВАЗИИ ПРИ ПЛОСКОКЛЕТОЧНОЙ КАРЦИНОМЕ ШЕЙКИ МАТКИ Рыжакова О.С., Соловьева Н.И ..........................................................290 FREP-ЛЕКТИНЫ ДВУСТВОРЧАТЫХ МОЛЛЮСКОВ – ПОТЕНЦИАЛЬНЫЕ КАНДИДАТЫ НА ИСПОЛЬЗОВАНИЕ В ДИАГНОСТИЧЕСКОЙ ЛЕКТИНОМИКЕ Сказина М.А., Бахмет Е.И., Яковлева Н.В. .......................................292 ЦЕЛЕСТИНОВЫЙ СИНИЙ КАК НОВАЯ МИШЕНЬ ДЛЯ ОЦЕНКИ ГАЛОГЕНИРУЮЩЕЙ АКТИВНОСТИ МИЕЛОПЕРОКСИДАЗЫ Соколов А.В., Костевич В.А. ...............................................................294 ЭЛЕКТРОХИМИЧЕСКИЙ ПОДХОД ОПРЕДЕЛЕНИЯ ОБЩЕГО КОЛИЧЕСВА БЕЛКА В БИОЛОГИЧЕСКИХ ЖИДКОСТЯХ Супрун Е.В., Жаркова М.С., Морозевич Г.Е., Веселовский А.В., Шумянцева В.В., Арчаков А.И. ....................................................296 ВЛИЯНИЯ НАНОЧАСТИЦ И МАКРОАНАЛОГА ОКСИДА ЖЕЛЕЗА (III) НА ПРОТЕОМНЫЙ ПРОФИЛЬ МИКРОСОМ ПЕЧЕНИ КРЫС Тананова О.Н., Арианова Е.А. ............................................................299 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 9 МИКРОБИОЛОГИЯ И ВИРУСОЛОГИЯ В КЛИНИКЕ И ЭКСПЕРИМЕНТЕ ИНФЕКЦИОННЫЕ БОЛЕЗНИ ВЛИЯНИЕ КОЭНЗИМА Q10 НА АДАПТАЦИОННЫЙ СТАТУС КРЫС ПРИ МЕТАБОЛИЧЕСКОМ СТРЕССЕ Шаранова Н.Э. ...................................................................................301 ИЗМЕНЕНИЕ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТИ К АНТИБИОТИКАМ И ФАГАМ КЛИНИЧЕСКИХ ШТАММОВ КЛЕБСИЕЛЛ ПОД ВЛИЯНИЕМ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ПРОБИОТИКА E. FAECIUM L3 Алехина Л.А., Суворова М.А., Гончар Н.В., Суворов А.Н.....................303 РОЛЬ НЕЙРАМИНИДАЗЫ В ФОРМИРОВАНИИ ИНГИБИТОРОЧУВСТВИТЕЛЬНОГО ФЕНОТИПА ВИРУСА ГРИППА Баженова Е.А., Федорова Е.А., Дубровина И.А., Ларионова Н.В., Киселева И.В. ..............................................................................305 РАЗРАБОТКА ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ТЕСТ-СИСТЕМЫ ИММУНОФЕРМЕНТНОЙ МОНОКЛОНАЛЬНОЙ ДЛЯ ОБНАРУЖЕНИЯ АНТИГЕНА 200 KDA ВОЗБУДИТЕЛЯ МЕЛИОИДОЗА Булатова Т.В., Храпова Н.П., Барышова А.Ю. ..................................307 ДЕЙСТВИЕ МАГНИТО-ЛАЗЕРНОГО ИЗЛУЧЕНИЯ НА CANDIDA ALBICANS, ВЫДЕЛЕННЫЕ ИЗ ИНФИЦИРОВАННЫХ КОРНЕВЫХ КАНАЛОВ ЗУБОВ Задорина И.И., Годовалов А.П., Мозговая Л.А., Быкова Л.П..............309 МИКРОБИОЦЕНОЗ БИОПЛЕНКИ ТОЛСТОЙ КИШКИ КРЫС В РАЗНЫЕ СРОКИ ПОСЛЕ ВВЕДЕНИЯ ЦЕФТРИАКСОНА Путников А.В., Голота Ю.В., Крищук А.Ю., Фурзикова Т.М., Довбинчук Т.В.,Толстанова А.Н., Береговая Т.В. ........................311 ПЛЕНКООБРАЗУЮЩАЯ СПОСОБНОСТЬ АССОЦИАНТОВ ИНФИЦИРОВАННОГО ПАНКРЕОНЕКРОЗА НА ДРЕНАЖНЫХ ПОЛИМЕРАХ Варыгина С.А., Деулина В.В., Мазурова К.В., Теплякова О.В., Соседова Е.В. ..............................................................................313 ДОЗОЗАВИСИМОЕ ВЛИЯНИЕ ВИРУСА ГРИППА А НА КЛЕТОЧНЫЙ ЦИКЛ Даниленко Д.М., Дурнова А.О., Кадырова Р.А.....................................314 ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ОЦЕНКА УСТОЙЧИВОСТИ ЛЕКАРСТВЕННО-ЧУВСТВИТЕЛЬНЫХ КУЛЬТУР M.TUBERCULOSIS РАЗНЫХ ГЕНЕТИЧЕСКИХ КЛАСТЕРОВ К ВОЗДЕЙСТВИЮ ДЕЗИНФИЦИРУЮЩИХ СРЕДСТВ НА ОСНОВЕ КАТИОННЫХ ПОВЕРХНОСТНО-АКТИВНЫХ ВЕЩЕСТВ Еремеева Н.И., Канищев В.В., Кравченко М.А., Вахрушева Д.В., Умпелева Т.В. ..............................................................................316 КЛИНИКО-ЛАБОРАТОРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОРАЖЕНИЙ ПЕЧЕНИ ПРИ ИНФЕКЦИЯХ, ВЫЗВАННЫХ ВИРУСАМИ ГЕРПЕСА 4 И 5 ТИПА Ермоленко К.Д. ...................................................................................319 ПОЛУЧЕНИЕ И ХАРАКТЕРИСТИКА ВАКЦИННЫХ ШТАММОВ ЖИВОЙ ГРИППОЗНОЙ ВАКЦИНЫ ПРОТИВ ПОТЕНЦИАЛЬНО-ПАНДЕМИЧЕСКИХ ВИРУСОВ ГРИППА A(H2N2) Исакова-Сивак И.Н.*, Кузнецова В.А., Смолоногина Т.А., Руденко Л.Г..................................................................................321 СУБКЛИНИЧЕСКАЯ РЕАКТИВАЦИЯ ВИРУСА ВЕТРЯНОЙ ОСПЫ И ОПОЯСЫВАЮЩЕГО ЛИШАЯ У ЗДОРОВЫХ ДОНОРОВ Казанова А.С., Боровикова Е.А., Лавров В.Ф., Сидоров А.В., Силина Ю.М................................................................................323 МОЛЕКУЛЯРНО-ГЕНЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ВИРУСОВ ГРИППА ЧЕЛОВЕКА ПОДТИПА А(H1N1), ВЫДЕЛЕННЫХ НА ТЕРРИТОРИИ КАЗАХСТАНА Икранбегийн Р., Кузнецова Т. В., Шаменова М. Г., Глебова Т. И., Баймаханова Б. Б. .......................................................................325 ОБРАЗОВАНИЕ ПСЕВДОЛИЗОГЕННЫХ АССОЦИАЦИЙ БАКТЕРИОФАГОМ G7C (PODOVIRIDAE) И ШТАММОМХОЗЯИНОМ 4S (E. COLI) Летарова М.А. Летаров А.В. .............................................................326 кРИСТАЛЛОГЕНЕЗ-ИНИЦИИРУЮЩИЕ СВОЙСТВА HELICOBACTER PYLORI В МОДЕЛЬНЫХ УСЛОВИЯХ Мартусевич А.К., Симонова Ж.Г. .......................................................327 АНТИБАКТЕРИАЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ МЕТИЛЭТИЛПИРИДИНОЛА Мирошниченко А.Г., Перфильев В.Ю. .................................................329 ВЛИЯНИЕ N-АЦЕТИЛЦИСТЕИНА НА РАЗВИТИЕ ШТАММОВ KLEBSIELLA PNEUMONIAE Мирошниченко А.Г., Перфильев В.Ю. .................................................331 ЧАСТОТА КОНТАМИНАЦИИ ПЕРИТОНЕАЛЬНОГО ЭКССУДАТА ДРОЖЖЕВЫМИ ГРИБАМИ ПРИ ПЕРФОРАТИВНЫХ ГАСТРОДУОДЕНАЛЬНЫХ ЯЗВАХ Пермякова А.С. ...................................................................................332 ВЛИЯНИЕ TS-МУТАЦИЙ НА ВИРУЛЕНТНОСТЬ ВИРУСА ГРИППА Петухова Г.Д., Кузнецова С.А., Кузнецова В.А., Кореньков Д.А., Лосев И.В., Исакова-Сивак И.Н. ................................................333 ПРИМЕНЕНИЕ ПЕРЕВИВАЕМОЙ КЛЕТОЧНОЙ ЛИНИИ HELA S3 ДЛЯ ОЦЕНКИ ЦИТОТОКСИЧНОСТИ АНТИГЕНОВ ВОЗБУДИТЕЛЯ МЕЛИОИДОЗА Пименова Е.В., Храпова Н.П., Кнышова Л.П. ....................................335 ЭТИОЛОГИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА ИВЛ-АССОЦИИРОВАННЫХ У НЕДОНОШЕННЫХ НОВОРОЖДЕННЫХ Пименова Н.Р. ....................................................................................337 МАТЕМАТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ РАННЕГО ПРОГНОЗА ОЧАГОВЫХ ФОРМ КЛЕЩЕВОГО ЭНЦЕФАЛИТА Проворова В. В., Казакова Ю. В. ........................................................339 ЭПИДЕМИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА ПО ТУБЕРКУЛЕЗУ В ОМСКЕ ЗА ПЕРИОД С 2009 ПО 2011 ГОД Пузырева Л. В., Мордык А. В., Брюханова Н. С. .................................341 ВОЗМОЖНОСТИ НЕЙРОФИЗИОЛОГИЧЕСКОЙ ОЦЕНКИ ТЯЖЕСТИ ПОЛИНЕЙРОПАТИИ КРИТИЧЕСКОГО СОСТОЯНИЯ У ДЕТЕЙ ИНФЕКЦИОННОЙ ЭТИОЛОГИИ Сосина Е.С., Команцев В.Н. ...............................................................343 КЛИНИКО-ЭПИДЕМИОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ВИЧ-ИНФИЦИРОВАННЫХ ПАЦИЕНТОВ С ЗАБОЛЕВАНИЯМИ ЧЕЛЮСТНО-ЛИЦЕВОЙ ОБЛАСТИ Таукина Е.В., Ступаков А.В. ..............................................................345 ИЗУЧЕНИЕ РАСПРОСТРАНЕННОСТИ ЦИТОМЕГАЛОВИРУСНОЙ ИНФЕКЦИИ У НИЗШИХ ОБЕЗЬЯН СТАРОГО СВЕТА Тонконоженко О.А., Улитина Н.Н., Агумава А.А., Хаблюк В.В. .........346 РЕЗУЛЬТАТЫ ИЗУЧЕНИЯ БИОЛОГИЧЕСКИХ И МОЛЕКУЛЯРНО-ГЕНЕТИЧЕСКИХ СВОЙСТВ ПРОБИОТИЧЕСКИХ ШТАММОВ ЛАКТОБАЦИЛЛ Точилина А.Г., Белова И.В., Соловьева И.В., Иванова Т.П..................348 ИЗУЧЕНИЕ УСТОЙЧИВОСТИ К АНТИБИОТИКАМ И ВИРУЛЕНТНОСТИ КЛИНИЧЕСКИХ ИЗОЛЯТОВ STREPTOCOCCUS AGALACTIAE Трифонова Е.В. ...................................................................................351 РЕЗУЛЬТАТЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СПОСОБНОСТИ ЗОЛОТИСТОГО СТАФИЛОКОККА К АДГЕЗИИ ПРИ ХРОНИЧЕСКИХ ДЕРМАТОЗАХ Фалова О.Е., Потатуркина-Нестерова Н.И. ....................................352 ИДЕНТИФИКАЦИИ БАКТЕРИЙ РОДА LACTOBACILLUS МЕТОДОМ ПЦР Черкашин А.В. ....................................................................................354 ВИДОВОЙ СОСТАВ И АССОЦИАЦИИ ЛАКТОБАЦИЛЛ В ВАГИНАЛЬНОМ БИОТОПЕ ЖЕНЩИН Г. ИРКУТСКА Шабанова Н.М., Бухарова Е.В., Кунгурцева Е.А., Медведева П.А. .....355 ОПЫТ ИЗУЧЕНИЯ КЛИНИЧЕСКИХ ШТАММОВ PSEUDOMONAS AERUGINOSA ПРИ МНОГОКРАТНЫХ ПЕРЕСЕВАХ И ХРАНЕНИИ Щебакова Ю.К., Сторчеус Л.Н., Кузнецова М.В. ...............................357 КЛИНИЧЕСКАЯ И ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ИММУНОЛОГИЯ СРАВНЕНИЕ ВЛИЯНИЯ ЛИЗАТОВ STREPTOCOCCUS PYOGENES, STREPTOCOCCUS AGALACTIAE И ESCHERICHIA COLI НА ПРОИФЕРАТИВНУЮ АКТИВНОСТЬ МОНОЦИТОПОДОБНЫХ КЛЕТОК ЛИНИИ THP-1 Актуреева Н.А., Старикова Э.А. ........................................................360 УРОВЕНЬ ЭКСПРЕССИИ МОЛЕКУЛ АДГЕЗИИ НА ЛИМФОЦИТАХ У БОЛЬНЫХ ПСОРИАЗОМ. Верещагина Е.Н., Аверьянова П.С., Кашутин С.Л., Данилов С.И. .....361 ОСОБЕННОСТИ ХЕМИЛЮМИНЕСЦЕНТНОЙ АКТИВНОСТИ НЕЙТРОФИЛЬНЫХ ГРАНУЛОЦИТОВ В ДИНАМИКЕ ЛЕЧЕНИЯ ПАНКРЕОНЕКРОЗА Гвоздев И.И., Евтягин С.Е., Савченко А.А., Черданцев Д.В................362 ИССЛЕДОВАНИЕ ДЕГРАНЛЯЦИОННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ НЕЙТРОФИЛОВ ПРИ УЛЬТРАЗВУКОВЫХ КАВИТАЦИОНЫХ ВОЗДЕЙСТВИЯХ В ЭКСПЕРИМЕНТЕ Гизингер О.А., Семёнова И.В., Долгушин И.И.....................................364 О РОЛИ ЛИМФОТРОПНЫХ ВИРУСОВ В ЭТИОЛОГИИ И ПАТОГЕНЕЗЕ СИНДРОМА ХРОНИЧЕСКОЙ УСТАЛОСТИ И ИММУННОЙ ДИСФУНКЦИИ Гурская О.Г., Малашенкова И.К., Зуйков И.А., Дидковский Н.А. .......366 ВЛИЯНИЕ ДЕКСАМЕТАЗОНА НА ВНУТРИКЛЕТОЧНУЮ ПРОДУКЦИЮ ЦИТОКИНОВ Т-КЛЕТКАМИ ИММУННОЙ ПАМЯТИ Гуцол А.А., Литвинова Л.С. ................................................................367 ОКСИД АЗОТА И АКТИВНЫЕ ФОРМЫ КИСЛОРОДА В МЕХАНИЗМАХ ЗАЩИТЫ И ПОВРЕЖДЕНИЯ ПРИ ТУБЕРКУЛЕЗНОМ ПРОЦЕССЕ Ершова А.В., Павлов В.А, Скорняков С.Н., Медвинский И.Д., Бердюгина О.В., Кравченко М.А., Сабадаш Е.В., Бердюгин К.А......... 369 МЕХАНИЗМЫ ЗАЩИТЫ И ПОВРЕЖДЕНИЯ С УЧАСТИЕМ АКТИВНЫХ ФОРМ КИСЛОРОДА У ЖИВОТНЫХ С РАЗЛИЧНОЙ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬЮ К ТУБЕРКУЛЁЗУ Ершова А.В., Павлов В.А, Скорняков С.Н., Медвинский И.Д., Бердюгина О.В., Кравченко М.А., Сабадаш Е.В., Бердюгин К.А......... 371 10 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ИЗУЧЕНИЕ ИММУНОПАТОГЕНЕТИЧЕСКИХ АСПЕКТОВ ВИТИЛИГО Жульмина В.В., Кологривова Е.Н, Пестерев П.Н., Лабзовская Н.П. ..........................................................................374 ВЛИЯНИЕ ГЕМОПОЭТИЧЕСКИХ СТВОЛОВЫХ КЛЕТОК ФЕНОТИПА CD34+CD45dim НА КОСТНО-МОЗГОВОЕ КРОВЕТВОРЕНИЕ ЛАБОРАТОРНЫХ ЖИВОТНЫХ В ЭКСПЕРИМЕНТЕ Зурочка В.А., Костоломова Е.Г.. .........................................................376 ХАРАКТЕРИСТИКА Т-РЕГУЛЯТОРНЫХ КЛЕТОК ЧЕЛОВЕКА, ИНДУЦИРОВАННЫХ АЛЛОГЕННЫМИ ТОЛЕРОГЕННЫМИ ДЕДРИТНЫМИ КЛЕТКАМИ В УСЛОВИЯХ IN VITRO Каралкин П.А., Молдавер М.В., Лупатов А.Ю. ..................................378 ВЛИЯНИЕ 2,3,7,8-ТЕТРАХЛОРДИБЕНЗО-ПАРА-ДИОКСИНА НА РЕГУЛЯЦИЮ ЭКСПРЕССИИ IL12A, IL12B И IL4 ГЕНОВ ЧЕЛОВЕКА, ЭКСПРЕССИРУЮЩИХСЯ В МАКРОФАГЕ Кашина Е.В., Ощепков Д.Ю., Антонцева Е.В., Ощепкова Е.А., Фурман Д.П.,Мордвинов В.А. ...................................................................380 РОЛЬ СЕКРЕТОРНОГО ИММУНОГЛОБУЛИНА А В РАЗВИТИИ ЭКССУДАТИВНОГО СРЕДНЕГО ОТИТА НА ФОНЕ ХРОНИЧЕСКОГО АДЕНОИДИТА Климов А.В, Кологривова Е.Н., Щербик Н.В. .....................................382 УРОВЕНЬ РЕГУЛЯТОРНЫХ БЕЛКОВ КРОВИ В РАЗНЫЕ ПЕРИОДЫ ОНКОЛОГИЧЕСКОГО ЗАБОЛЕВАНИЯ. Колосова А.В., Кириллова Е.Н., Захарова М.Л. ..................................384 ОЦЕНКА ФОРМИРОВАНИЯ КЛЕТОЧНОГО И ГУМОРАЛЬНОГО ИММУНИТЕТА К B. PERTUSSIS У БОЛЬНЫХ КОКЛЮШЕМ ДЕТЕЙ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ПРИВИВОЧНОГО АНАМНЕЗА И СРОКА ЗАБОЛЕВАНИЯ Котелева С.И. ....................................................................................387 ОСОБЕННОСТИ ХЕМИЛЮМИНЕСЦЕНТНОЙ АКТИВНОСТИ МОНОЦИТОВ И НЕЙТРОФИЛЬНЫХ ГРАНУЛОЦИТОВ КРОВИ ЗДОРОВЫХ ЛЮДЕЙ В.Н. Кощеев, А.А. Савченко ................................................................389 ОЦЕНКА ЭКСПРЕССИИ ГЕНОВ БЕЛКОВ ТЕПЛОВОГО ШОКА В КЛЕТКАХ КРОВИ ПРИ Т-ЛИМФОБЛАСТНОМ ЛЕЙКОЗЕ И МОНОЦИТАРНОЙ ЛЕЙКЕМИИ Кайгородова Е.В., Таширева Л.А., Литвинова Л.С., Носарева О.Л., Коновалова Е.В............................................................................413 ИЗУЧЕНИЕ ИММУНОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ ТЕЧЕНИЯ ОСТЕОАРТРОЗА У ПАЦИЕНТОВ С ОЖИРЕНИЕМ Копылова Д.А., Ахмедов В.А. ..............................................................415 МАЛДИ-МИНИСЕКВЕНИРОВАНИЕ КАК ИНСТРУМЕНТ ДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОЛИМОРФИЗМОВ ГЕНА ПАРАОКСОНАЗЫ-1 ЧЕЛОВЕКА Курдюков И.Д., Мурашко Е.А., Дубровский Я.А., Бабаков В.Н...........417 ОПРЕДЕЛЕНИЕ МАРКЕРОВ ДИСФУНКЦИИ ЭНДОТЕЛИЯ В СЛЕЗНОЙ ЖИДКОСТИ У ПАЦИЕНТОВ С ПСЕВДОЭКСФОЛИАТИВНОЙ ГЛАУКОМОЙ Маркова Е. В. .....................................................................................419 КРИСТАЛЛОГЕННЫЕ СВОЙСТВ СЛЮНЫ ПРИ ЗАБОЛЕВАНИЯХ СТОМАТОЛОГИЧЕСКОГО И ГАСТРОЭНТЕРОЛОГИЧЕСКОГО ПРОФИЛЯ Мартусевич А.К., Симонова Ж.Г., Шубина О.И. ................................420 МИМ – ИННОВАЦИОННАЯ ТЕХНОЛОГИЯ В ДИАГНОСТИКЕ РАССЕЯННОГО СКЛЕРОЗА Насыров М.Р., Метелин В.Б., Мухин В.Е., Артемов Д.В., Матвеева А.В., Якушина Т.И. .....................................................422 РАЗРАБОТКА ДИАГНОСТИЧЕСКИХ ТЕСТ-СИСТЕМ МОНОКЛОНАЛЬНОГО ТИПА ДЛЯ ИДЕНТИФИКАЦИИ ВИРУСА ГРИППА А(Н7) ...................................................................... Петрова Е.Р., Кривицкая В.З., Сорокин Е.В., Царева Т.Р., Тимошичева Т.А.,Соминина А.А. .................................................424 ПРОСТРАНСТВЕННАЯ СТРУКТУРА ДАЛЬНЕ-КРАСНЫХ ФЛУОРЕСЦЕНТНЫХ БИОМАРКЕРОВ eqFP650 и eqFP670 Плетнева Н.В., Суслова Е.А., Артемьев И.В., Архипова С.Ф., Горячева Е. А., Плетнев В.З. .......................................................426 РОЛЬ PAMPS, DAMPS И RAMPS В МЕХАНИЗМЕ ОСТЕОИНТЕГРАЦИИ ДЕНТАЛЬНЫХ ИМПЛАНТАТОВ Лабис В.В., Базикян Э.А., Козлов И.Г. ................................................391 РАЗРАБОТКА ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ ИММУНОХРОМАТОГРАФИЧЕСКОЙ ТЕСТ-СИСТЕМЫ ДЛЯ ЭКСПРЕСС-ДИАГНОСТИКИ ХЛАМИДИОЗА Полянина Т.И., Зайцев С.С., Коннова С.С., Дружкин И.Н., Дыкман Л.А., Ульянова О.В., Федорова В.А. ...............................427 ВЛИЯНИЕ СУПЕРНАТАНТА РАЗРУШЕННЫХ УЛЬТРАЗВУКОМ STREPTOCOCCUS PYOGENES НА МИГРАЦИЮ МОНОЦИТОВ КРОВИ ЗДОРОВЫХ ДОНОРОВ. Лебедева А.М. .....................................................................................393 МЕТОДЫ ДИАГНОСТИКИ ПОСТНЕКРОТИЧЕСКИХ ОСЛОЖНЕНИЙОСТРОГО ПАНКРЕАТИТА Рейс А.Б., Морозов С.В., Полуэктов В.Л., Долгих В.Т., Рейс Б.А., Дегтярева Н.С. ...........................................................................429 ЭКСПРЕССИЯ АДГЕЗИОННЫХ МОЛЕКУЛ И ХЕМОКИНОВЫХ РЕЦЕПТОРОВ NKT-КЛЕТКАМИ ПРИ ФИЗИОЛОГИЧЕСКОМ ТЕЧЕНИИ БЕРЕМЕННОСТИ И ПРИ ГЕСТОЗЕ Михайлова В.А., Онохина Я.С., Овчинникова О.М., Сельков С.А., Соколов Д.И. ...............................................................................394 СПЕКТРАЛЬНОЕ ОПТИЧЕСКОЕ ТИПИРОВАНИЕ МОРФОЛОГИИ КЛЕТОЧНЫХ КУЛЬТУР Смирнова О.Д., Веселов С.В................................................................431 ВЛИЯНИЕ ФАКТОРОВ, СЕКРЕТИРУЕМЫХ ТКАНЬЮ ПЛАЦЕНТЫ НА СЕКРЕЦИЮ ЦИТОКИНОВ И ТРАНСЭНДОТЕЛИАЛЬНУЮ МИГРАЦИЮ КЛЕТОК ЛИНИИ ТНР-1 Онохина Я.С., Степанова О.И., Львова Т.Ю., Сельков С.А., Соколов Д.И...............................................................................396 ИССЛЕДОВАНИЕ МЕХАНИЗМОВ СИНТЕЗА ЦИТОКИНОВ НА МОДЕЛЯХ ПЕРЕВИВАЕМЫХ И ПЕРВИЧНЫХ КОЖНОМЫШЕЧНЫХ КЛЕТОЧНЫХ ЛИНИЯХ Руссу Л.И., Мезенцева М.В., Подчерняева Р.Я. ...................................398 ХАРАКТЕРИСТИКА СЫВОРОТОЧНЫХ БЛОКИРУЮЩИХ ФАКТОРОВ, НК-КЛЕТОК И РЕГУЛЯТОРНЫХ Т-КЛЕТОК У ЖЕНЩИН С БЕСПЛОДИЕМ НЕЯСНОГО ГЕНЕЗА ДО И ПОСЛЕ АЛЛОИММУНИЗАЦИИ ЛИМФОЦИТАМИ ПАРТНЕРА Селедцова Н.В., Хонина Н.А.,Тихонова М.А., Овсянникова Т.В., Черных Е.Р...................................................................................401 ПОПУЛЯЦИИ РЕВМАТОИДНОГО ФАКТОРА В ПРЕДОТВРАЩЕНИИ РАЗВИТИЯ АТЕРОСКЛЕРОЗА КРЫС, ВЫЗВАННОГО ИММУНИЗАЦИЕЙ НАТИВНЫМИ ЛПНП Столярова Е.Ю., Фомина К.В., Бедулева Л.В. ...................................403 ЛАБОРАТОРНАЯ ДИАГНОСТИКА В МЕДИЦИНСКОЙ ПРАКТИКЕ ОПЫТ ПРИМЕНЕНИЯ МОЛЕКУЛЯРНО-ГЕНЕТИЧЕСКИХ МЕТОДОВ ИССЛЕДОВАНИЯ ОПЕРАЦИОННОГО МАТЕРИАЛА ПРИ ДИАГНОСТИКЕ ТУБЕРКУЛЕЗА Бобровская К.В., Кравченко М.А., Скорняков С.Н., Берсенева Е.М. ............................................................................405 АНТИОКИСЛИТЕЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ И ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУРОПОСТРОЕНИЯ СЛЮНЫ РУССКИХ, АФРИКАНСКИХ И МАЛАЙЗИЙСКИХ СТУДЕНТОВ Высоцкая А.Г., Пиняев С.М.................................................................407 ДИНАМИКА КОНЦЕНТРАЦИИ K+, NA+, CL-, CA2+ В КРОВИ ПРИ АЦИДОЗЕ, АЛКАЛОЗЕ РЕАНИМАЦИОННЫХ БОЛЬНЫХ Закревская М.С., Улитина Н.Н., Хаблюк В.В.....................................408 ПОКАЗАТЕЛИ ДИСФУНКЦИИ ЭНДОТЕЛИЯ У ЖЕНЩИН В ПЕРИОДЕ РЕПРОДУКТИВНОГО СТАРЕНИЯ Занкина О.В., Н.Б.Захарова, Никитина В.В., Иваненко И.Л.............410 ВОЗМОЖНОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ТЕРАГЕРЦОВОЙ СПЕКТРОСКОПИИ ДЛЯ РАННЕЙ ДИАГНОСТИКИ ПАТОЛОГИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ В БИОТКАНЯХ Смолянская О.А., Езерская А.А., Цуркан М.В. ...................................433 ЦЕННОСТЬ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ИДИОТИПИЧЕСКИХ И АНТИИДИОТИПИЧЕСКИХ АНТИТЕЛ К АНТИГЕНАМ ПЛОДА ДЛЯ ДИАГНОСТИКИ НЕВЫНАШИВАНИЯ ИММУННОЙ ПРИРОДЫ Сосновцева А.О., Бушмелева Н. Н., Меньшиков И. В., Бедулева Л. В., Маркова А. С. ..............................................................................434 ИЗМЕНЕНИЯ ПЕРЕКИСНО-АНТИОКСИДАНТНОГО БАЛАНСА И ИММУННОГО СТАТУСА У БОЛЬНЫХ В ОСТРОМ И РАННЕМ ПЕРИОДАХ ОСЛОЖНЕННОЙ ТРАВМЫ ШЕЙНОГО ОТДЕЛА ПОЗВОНОЧНИКА Ульянов В.Ю., Бажанов С.П., Конюченко Е.А. ...................................436 ПЕРСПЕКТИВЫ КРИСТАЛЛОГРАФИИ В БИОМЕДИЦИНЕ Феофилова М.А...................................................................................437 СОЗДАНИЕ И ОСОБЕННОСТИ КОНСТРУИРОВАНИЯ МОДЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ НЕИНСТРУМЕНТАЛЬНОЙ ДИАГНОСТИКИ ПСЕВДОТУБЕРКУЛЕЗА Храмцов П. В. .....................................................................................439 ОБЩЕСТВЕННОЕ ЗДОРОВЬЕ И ЗДРАВООХРАНЕНИЕ ПРОГРАММНО-КОМПЬЮТЕРНЫЙ КОМПЛЕКС «ОRТО ЕХРERT», КАК КОМПОНЕНТ ЗДОРОВЬЕСБЕРЕГАЮЩЕЙ ТЕХНОЛОГИИ В ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ Аксенова О.Е., Щурова Е.С.................................................................442 ИЗУЧЕНИЕ КАЧЕСТВА ЖИЗНИ ПОЖИЛЫХ ЛЮДЕЙ С ПОМОЩЬЮ МЕЖДУНАРОДНОГО ОПРОСНИКА SF-36 Ахунова Э.Р., Гурылева М.Э. ...............................................................443 ИССЛЕДОВАНИЕ ОСОБЕННОСТЕЙ ПИТАНИЯ ПОПУЛЯЦИИ КОРЕННЫХ ЖИТЕЛЕЙ НЕНЕЦКОГО АВТОНОМНОГО ОКРУГА Белова Н.И., Лавринов П.А., Воробьева Н.А., Зуева Т.Н. ...................445 ЗАБОЛЕВАЕМОСТЬ ВИРУСНЫМИ ГЕПАТИТАМИ В КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ В ПЕРВОЙ ДЕКАДЕ XXI ВЕКА Беляева Н.Н., Дембовская К.В. ...........................................................447 СТАНОВЛЕНИЕ СЛУЖБЫ ГЕМОДИАЛИЗА И ГРАВИТАЦИОННОЙ ХИРУРГИИ КРОВИ В КИРОВЕ И КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ НА РУБЕЖЕ XX И XXI ВЕКА Галышева М.И. ...................................................................................449 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 11 ГИГИЕНИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЗАБОЛЕВАЕМОСТИ АЛИМЕНТАРНЫМ ОЖИРЕНИЕМ СРЕДИ НАСЕЛЕНИЯ ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ И НЕФТЯНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ БЮДЖЕТА Дуннен А.А., Пешков Г.Ю. ............................................................... 451 ПЕРВИЧНЫЙ БИЛИАРНЫЙ ЦИРРОЗ: ПРОБЛЕМЫ ДИАГНОСТИКИ И ЛЕЧЕНИЯ Ерёмина Е. Ю., Явкина Э. Д. .............................................................453 АНАЛИЗ МОТИВАЦИИ СТУДЕНТОВ СТОМАТОЛОГИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА К УЧЕБНО-ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Жигулина В.В., Гавриленко Т.А., Румянцев В.А. ..................................486 АНАЛИЗ ЗАБОЛЕВАЕМОСТИ МУЦИНОЗНЫМИ ОПУХОЛЯМИ ЯИЧНИКОВ В КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ В ПЕРИОД 2000-2010 ГГ. Зыкина Е. Ю. ......................................................................................455 ЗНАЧЕНИЕ ФИЗИЧЕСКОЙ РЕАБИЛИТАЦИИИ ПОСЛЕ ПЕРЕНЕСЕННОГО ИНФАРКТА МИОКАРДА НА СТАЦИОНАРНОМ ЭТАПЕ ЛЕЧЕНИЯ В ПЕРИОД С 2007 ПО 2011 ГОДЫ В КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ Кудрявцева М.А. .................................................................................490 ОТНОШЕНИЕ РОДИТЕЛЕЙ К ПРЕНАТАЛЬНОЙ ДИАГНОСТИКЕ МУКОВИСЦИДОЗА (ПО РЕЗУЛЬТАТАМ АНКЕТИРОВАНИЯ СЕМЕЙ, ИМЕЮЩИХ БОЛЬНОГО МУКОВИСЦИДОЗОМ РЕБЕНКА). Каменская Д.Ю., Ижевская В.Л., Борзов Е.А., Журавлева И.В., Иванова Л.Ю., Гинтер Е.К. ........................................................457 ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СИСТЕМНОГО ИНТЕГРАТИВНОГО ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКОГО ПОДХОДА В ИЗУЧЕНИИ ОСОБЕННОСТЕЙ КОМПЕНСАТОРНО-ПРИСПОСОБИТЕЛЬНЫХ РЕАКЦИЙ ОРГАНИЗМА У ЗДОРОВЫХ МОЛОДЫХ ЛИЦ ПРИ СОВМЕЩЕНИИ УЧЕБНОЙ И ТРУДОВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Квашнева К.В. ....................................................................................458 РАСПРОСТРАНЕННОСТЬ ФАКТОРА КУРЕНИЯ СРЕДИ ПАЦИЕНТОВ С СЕМЕЙНОЙ ГИПЕРХОЛЕСТЕРИНЕМИЕЙ И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА ЭФФЕКТИВНОСТЬ ТЕРАПИИ СТАТИНАМИ Константинов В.О., Серебреницкая М.П. ..........................................460 ЭПИДЕМИОЛОГИЯ РАКА МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ В КИРОВСКОЙ ОБЛАСТИ Красилова Е.Ю., Халевина В.В. ..........................................................461 АКТУАЛЬНОСТЬ ИЗУЧЕНИЯ РАСПРОСТРАНЕННОСТИ АНОМАЛИЙ И ДЕФОРМАЦИЙ ЗУБОЧЕЛЮСТНОЙ СИСТЕМЫ У ДЕТЕЙ Липова Ю.С., Липова Л.П. .................................................................462 ОЦЕНКА ПСИХОЭМОЦИОНАЛЬНОГО И ПОВЕДЕНЧЕСКОГО СТАТУСА ПЕРВОКЛАССНИКОВ В ПЕРИОД АДАПТАЦИИ К ШКОЛЕ Матюхина Л.М., Борисова Т.С...........................................................464 ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ПСОРИАЗ «БОЛЕЗНЬЮ ЦИВИЛИЗАЦИИ»? Мишина О.С. ......................................................................................466 АНАЛИЗ УРОВНЯ ЗАБОЛЕВАЕМОСТИ ПИЩЕВАРИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ КЕМЕРОВСКОЙ ОБЛАСТИ Одногулова А.Ш., Михайлова Н.Н. ....................................................468 РЕАЛИЗАЦИЯ РЕПРОДУКТИВНОГО ПОТЕНЦИАЛА СТУДЕНТКАМИ БЕЛОРУССКИХ ВУЗов. Романюк В.Г. ......................................................................................470 САМООЦЕНКА ЗНАНИЙ О САХАРНОМ ДИАБЕТЕ СПЕЦИАЛИСТАМИ ПЕРВИЧНОГО ЗВЕНА ЗДРАВООХРАНЕНИЯ г. МОСКВЫ Рощин Д.О. .........................................................................................471 ЯТРОГЕНИИ Татаурова К. Ю. ................................................................................472 КЛИНИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ОСТЕОАРТРИТА, АССОЦИИРОВАННОГО САХАРНЫМ ДИАБЕТОМ II ТИПА Трифонова Е.П., Ширинский И.В., Сазонова О.В., Ширинский В. С. .474 ПРОФИЛАКТИКА НАСЛЕДСТВЕННЫХ И ВРОЖДЕННЫХ БОЛЕЗНЕЙ НА РЕГИОНАЛЬНОМ УРОВНЕ Фомичев В.И. ......................................................................................476 КЛИНИКО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ СЕРДЕЧНОСОСУДИСТОЙ И ВЕГЕТАТИВНОЙ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ У ДЕТЕЙ МОНГОЛОИДОВ И ЕВРОПЕОИОДОВ, ПРОЖИВАЮЩИХ В ЭВЕНКИЙСКОМ АВТОНОМНОМ ОКРУГЕ Щурова Е.С., Аксенова О.Е. ...............................................................478 ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ НАУКИ — МЕДИЦИНЕ ПАРАМЕТРЫ ОЦЕНКИ ЭФФЕКТИВНОСТИ МЕДИКОГЕНЕТИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ Баранова Е.Е., Сергеев А.С., Иванова Л.Ю., Журавлева И.В., Козлова С.И., Ижевская В.Л., Гинтер Е.К..................................480 ОПЫТ ПРИМЕНЕНИЯ ИНГИБИТОРОВ ТИРОЗИНКИНАЗ ПРИ HER2 ПОЗИТИВНОМ РАКЕ МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ Владимирова Л.Ю., Подзорова Н.А. ...................................................481 О ПРЕИМУЩЕСТВАХ КУЛЬТУРЫ КЛЕТОК ФИБРОБЛАСТОВ ЧЕЛОВЕКА ПРИ ОЦЕНКЕ ЭНДОПРОТЕЗОВ ДЛЯ ГЕРНИОПЛАСТИКИ Волова Л.Т., Пономарева Ю.В. ...........................................................481 АНАЛИЗ ЭТИОЛОГИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ И ИСХОДОВ ЛЕЧЕНИЯ ПАЦИЕНТОВ С ОСТРОЙ НЕЙРОСЕНСОРНОЙ ТУГОУХОСТЬЮ Гаделия М.В., Лазарева Л.А., Горбов Л.В. ...........................................483 СРАВНЕНИЕ АНТИБИОТИЧЕСКОГО ДЕЙСТВИЯ СЕКРЕТА СЛЮННЫХ КЛЕТОК МЕДИЦИНСКОЙ ПИЯВКИ И ФЕРМЕНТА ДЕСТАБИЛАЗЫ – ЛИЗОЦИМА, ВХОДЯЩЕГО В СОСТАВ ЭТОГО СЕКРЕТА Го Даньян, Павлова И.Б. .....................................................................485 ЧАСТОТА ЗАБОЛЕВАНИЯ ИШЕМИЧЕСКОЙ БОЛЕЗНЬЮ СЕРДЦА В ГОРОДЕ КИРОВЕ ЗА ПЕРИОД С 2005 ПО 2010 ГОДЫ Коскина А.Н., Кудрявцева М.А. ..........................................................488 КЛИНИЧЕСКИЕ И МИКРОБИОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ХРОНИЧЕСКОГО РЕЦИДИВИРУЮЩЕГО УРОГЕНИТАЛЬНОГО КАНДИДОЗА В СОЧЕТАНИИ С КАНДИДОЗОМ КИШЕЧНИКА Кузнецова Ю.А. ...................................................................................491 НЕКОТОРЫЕ ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕНОСТИ НЕЙРОНОВ СЕНСОМОТОРНОЙ КОРЫ СУСЛИКОВ Медникова Ю.С., Шумилов А.С., Захарова Н.М.................................493 ИЗМЕНЕНИЯ СИНТЕЗА КОМПОНЕНТОВ ВНЕКЛЕТОЧНОГО МАТРИКСА ПРИ КУЛЬТИВИРОВАНИИ КЛЕТОК НА ПОДЛОЖКАХ С РАЗНОЙ АДГЕЗИЕЙ Миленина О.А., Юдинцева Н.М. , Воронкина И.В. .............................494 ВОЗМОЖНОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ В МОРФОЛОГИЧЕСКОЙ ДИАГНОСТИКЕ РАЗМЕРНЫХ И КОНФИГУРАЦИОННЫХ ХАРАКТЕРИСТИК КОСТНОЙ ТКАНИ Московский С.Н., Конев В.П., Шестель И.Л., Коршунов А.С., Лосев А.С., Давлеткильдеев Н.А. ................................................496 ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ РАДИОЗАЩИТНОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ СОВМЕСТНОГО ПРОФИЛАКТИЧЕСКОГО ПРИМЕНЕНИЯ β-ЭСТРАДИОЛА И ЦИСТАМИНА ПРИ ОСТРОМ РАДИАЦИОННОМ ВОЗДЕЙСТВИИ Мясников В.А., Зацепин В.В. ..............................................................498 СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ВНЕКЛЕТОЧНОГО МАТРИКСА, СИНТЕЗИРУЕМОГО ФИБРОБЛАСТАМИ РАЗЛИЧНОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ Носик А. Г., Юдинцева Н.М., Воронкина И.В. .............................. 500 ПРЕПАРАТ РЕКОМБИНАНТНОГО БТШ70 В СОСТАВЕ ГИДРОГЕЛЯ ПРИ ПОВЕРХНОСТНОМ НАНЕСЕНИИ ИНГИБИРУЕТ РОСТ МЕЛАНОМЫ В16 БЛАГОДАРЯ АКТИВАЦИИ СПЕЦИФИЧЕСКОГО ИММУНИТЕТА............... 501 Панкратова К.М., Абкин С.В. ............................................................501 К ВОПРОСУ О ЗНАЧЕНИИ ХОЛЕЦИСТОКИНИНА В РАЗВИТИИ ДИСФУНКЦИИ СФИНКТЕРА ОДДИ.................... 503 Серова Е. В., Винник Ю. С., Пахомова Р. А., Лейман А. В., Андреев Р. И., Трухин Д. В., Котловский Ю. В., Ковалёва О. А. ...............................503 ДИНАМИКА СЕКРЕЦИИ ГАММА ИНТЕРФЕРОНА В ПРОЦЕССЕ ЛЕЧЕНИЯ ДЖОЗАМИЦИНОМ УРОГЕНИТАЛЬНОЙ ХЛАМИДИЙНОЙ ИНФЕКЦИИ У ЖЕНЩИН РЕПРОДУКТИВНОГО ВОЗРАСТА Сидорова И.А. .....................................................................................504 ВОЗДЕЙСТВИЕ ТГЦ ИЗЛУЧЕНИЯ НА НЕЙРИТЫ Сулацкий М.И., Цуркан М.В., Смолянская О.А. .................................505 ВЛИЯНИЕ ЛИТИЕВОЙ СОЛИ ОКИСЛЕННОГО ГЛУТАТИОНА НА ДИНАМИКУ ГЕМАТОЛОГИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ У ОБЛУЧЕННЫХ КРЫС Тарумов Р.А., Антушевич А.А..............................................................507 NEM-ИНГИБИРУЕМЫЙ СКАЧОК РЕДОКС-ПОТЕНЦИАЛА В КУЛЬТУРАХ ESCHERICHIA COLI ПРИ ДЕЙСТВИИ АНТИБИОТИКОВ Ушаков В.Ю., Смирнова Г.В. ..............................................................508 ОЦЕНКА ПЛАЗМЕННО-КОАГУЛЯЦИОННОГО ЗВЕНА ГЕМОСТАЗА У БОЛЬНЫХ С АРТЕРИАЛЬНОЙ ГИПЕРТЕНЗИЕЙ III СТАДИИ В ДИНАМИКЕ ПОСЛЕ ПЕРЕНЕСЕННОГО ГЕМОРРАГИЧЕСКОГО ИНСУЛЬТА Хакимова Р.А., Мирсаева Г.Х., Амирова Г.Ф........................................509 СТРУКТУРА ГЛИКОГЕНА В ГЕПАТОЦИТАХ НОРМАЛЬНОЙ И ЦИРРОТИЧЕСКОЙ ПЕЧЕНИ КРЫС Честнова А.Ю., Матюхина Н.М., Безбородкина Н.Н., Кудрявцев Б.Н. .... 511 МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ БЕЛКОВОГО КОНЦЕНТРАТА АУТОПЛАЗМЫ, КАК КРИТЕРИИ ПРОГНОЗА ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРОТИВООПУХОЛЕВОЙ ХИМИОТЕРАПИИ РАКА МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ Шихлярова А.И., Владимирова Л.Ю., Светицкая Я.В. .......................513 ВЛИЯНИЕ ГИПОТЕРМИИ НА ЭЛЕКТРИЧЕСКУЮ АКТИВНОСТЬ В НЕОКОРТЕКСЕ ГИБЕРНИРУЮЩИХ СУСЛИКОВ IN VITRO Шумилов А.С., Захарова Н.М. ............................................................514 РАДИОЗАЩИТНОЕ ДЕЙСТВИЕ N-ПРОПИОНИЛ-SИЗОПРОПИЛ-ИЗОТИОМОЧЕВИНЫ Филимонова М.В., Шевченко Л.И., Лушникова Г.А., Шевчук А.С., Макарчук В.М., Чеснакова Е.А., Плотникова А.В., Гычкова Н.Г. ...... 515 ПРАВИЛА ОФОРМЛЕНИЯ СТАТЕЙ .............................................517 12 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ФИЗИОЛОГИЯ И ПАТОФИЗИОЛОГИЯ В ЭКСПЕРИМЕНТЕ И КЛИНИКЕ ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ НЕРАВНОЗНАЧНОСТЬ НЕЙТРОФИЛОВ ПЕРИФЕРИЧЕСКОЙ КРОВИ ПРИ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОМ РАКЕ ШЕЙКИМАТКИ АБАКУМОВА Т.В., ГЕНИНГ C.O., ДОЛГОВА Д.Р., ПОЛУДНЯКОВА Л.В., ВОРОНОВА О.С., МЕЩАНИНОВ Н.С., ДЕМИНА Ю.С., ГОРДЕЕВА И.В. Ульяновский государственный университет e-mail: Naum-53@yandex.ru Прогрессирование злокачественных опухолей сопровождается изменением активности компонентов врожденного иммунитета, в том числе и модуляцией функций нейтрофилов (Нф) [1,2]. При этом установлено, что Нф участвуют в развитии противоопухолевого иммунного ответа [3]. Они являются компонентами стромы [4], мигрируют к опухоли на начальных стадиях её развития [5], разрушают опухолевые клетки [7]. В то же время показано, что на поздних стадиях развития опухоли Нф способствуют усилению онкогенеза и метастазирования, а также подавляют адаптивный иммунитет, продуцируя Н2О2 [8]. Развивающаяся неоплазма влияет на активность структур врожденного иммунитета, в том числе на функции Нф. Однако данные литературы по этому вопросы достаточно противоречивы; показано, что изменения зависят от стадии развития опухоли, типа и места её локализации [9]. На сегодня считается установленным факт функциональной гетерогенности Нф. Описано от 2 до 4 субпопуляций этих клеток, отличающихся по экспрессии рецепторов, уровню окислительного метаболизма, величине мембранного потенциала, фагоцитарной активности. По способности генерировать активные формы кислорода (АФК), взаимодействовать с субстратом и в результате инактивироваться, Нф делят на 2 класса — Нк и Нс. Нк — потенциальные фагоциты (камикадзе) и Нc — выполняющие какие-то иные функции (самураи). Нc не являются фагоцитами и продуцируют АФК для самозащиты от проникающих в клетку чужеродных вещества, например, в разгар фагоцитоза. Возможно также, что Нc поставляют потенциальным фагоцитам медиаторы и компоненты системы комплемента для прикрепления и активации Нф. По мнению ряда авторов, среди циркулирующих Нф возможностью фагоцитировать обладают около 60-70% [10]. Респираторный взрыв, происходящий после активации Нф и приводящий к образованию АФК и активации ферментов гексозомонофосфатного шунта, является важным элементом фагоцитоза. Реакция восстановления НСТ до диформазана используется для оценки способности Нф генерировать АФК. Оценка корреляции между восстановлением Нф НСТ и фагоцитозом позволит предполагать наличие функциональной неравнозначности этих клеток при экспериментальном канцерогенезе. Целью исследования было изучение функциональной неравнозначности Нф периферической крови при экспериментальном раке шейки матки (РШМ). Материалы и методы. В Нф белых инбредных нелинейных мышей с моделью РШМ-5 (штамм приобретен в РОНЦ им. Н.Н. Блохина РАМН г. Москва) цитохимически определяли активность миелопероксидазы (МПО) с бензидином, уровень катионных белков (КБ) по М.Г. Шубичу, долю активных неитрофилов (ДАН) в спонтанном варианте с восстановлением нейросинеготетразолия (НСТ-тест) по А.И. Карпищенко. Результаты выражали в виде среднего цитохимического коэффициента (СЦК). Исследование фагоцитарной активности Нф проводили с использованием дрожжевых клеток. Рассчитывали фагоцитарный индекс по Гамбургеру (ФИ), фагоцитарное число по Райту (ФИ) и индекс завершенности фагоцитоза. Для определения значимости различий между группами использовали U-критерий Манна—Уитни. Результаты и обсуждение. В результате проведенных исследований установлено у мышей с РШМ-5 снижение абсолютного (8,54±1,67·109/л против 18,48±5,28·109/л в контроле) и относительного (73,2±5,1% против 90,0±4,3% в контроле) количества Нф. При оценке способности Нф продуцировать АФК, которая определялась по восстановлению НСТ показано, что число клеток, активных в НСТ-тесте у мышей с РШМ-5 резко и значимо возрастало и составило 65,5±6,5 % против 40,3±3,28 % в контроле. Согласно существующей точке зрения [10], Нф, активно продуцирующие АФК, относят к Нф-киллерам, которые являются потенциальными фагоцитами. Нф, менее активно продуцирующее АФК, но мембраны которых более проницаемы для НСТ, МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 13 поглощают инородные частицы, очевидно, с целью доставки их в компетентные органы. При оценке фагоцитарной активности было показано снижение для Нф мышей с РШМ-5 по сравнению с Нф интактных мышей снижение как ФИ, так и ФЧ (табл.). Таблица Фагоцитарная активность Нф мышей с РШМ-5. Показатель Эксперим.гр. Интактные мыши ФИ, % ФЧ, у.е. 5 мин 30 мин 60 мин 5 мин 30 мин 60 мин 43,7±5,74 40,2±4,93 39,2±4,24 2,1±0,07 2,6±0,14 2,6±0,16 Мыши с РШМ-5 34,4±3,71* 38,6±7,78 35,2±1,9б 2,0±0,10 2,0±0,08* 2,2±0,22* Примечание: * — данные статистически значимо отличаются от соответствующих показателей у интактных мышей При оценке корреляции между ФИ и активными в НСТ-тесте Нф установлена слабая отрицательная корреляционная связь (г=-0,4058 у интактных мышей) и г=-0,2000 у мышей с экспериментальным РШМ-5. Данные, аналогичные результатам, полученные у интактных животных представлены в литературе [10]. Авторы находят этому факту несколько объяснений, отстаивая точку зрения о верности представлений о неоднородности Нф в фагоцитозе и респираторном взрыве. На основании полученных результатов мы можем предполагать при экспериментальном РШМ на фоне снижения абсолютного и относительного количества Нф активацию клеток в популяции потенциальных фагоцитов («камикадзе»). Работа поддержана грантом Президента РФ и государственным заданием Минобрнауки РФ. Литература 1. Мальцева В.Н. Наблюдение в динамике модификации функциональной активности периферических нейтрофилов и ее регуляции при росте опухоли in vivo / В.Н. Мальцева, Н.В. Авхачеева, Б.Ф. Санталов, В.Г. Сафронова // Цитология. -2006.-Т. 48.-С. 1000-1009. 2. Chen Y.L. Fas ligand on tumor cells mediates inactivation of neutrophils / Y.L. Chen, S.H. Chen, I.Y. Wang, B.C. Yang//J. Immunal. — 2003. -Vol.171. -P.I 183 — 1191. 3. Di Carlo E. The intriguing role of polymerphonuclear neutrophils in antitumor reactions / E. Di Carlo, G.Forni, P.L.Lollini, M.P.Colomabo, A.Modesti, P.Musiani // Blood. -2001. — Vol.97.P.339-345 4. Mueller M.M. Friedens or foes — bipolar effects of the tumor stroma in cancer / M.M. Mueller, N.F.Fusenig //Nature Rev. Cancer. — 2004.-Vol.4. — P.839 -849. 5. Nakao S. Infi ltration of cox-2-expressing macrophages is a prerequisite for IL-1 beta-induced neovascularization and tumor growth / S.Nakao, T.Kuwano, C.Tsutsumi -Migahara, S.L.Ueda, Y.N.Kimura et al. // J. din. Invest. — 2005. — Vol.115. — P.2979 -2991. 6. Visser K.E. Paradoxical role of the immune system during cancer development/ K.E.Visser, Eicheten A., L.M.Caussens /7 Nature Rev. Cancer. — 2006. — P.24-37. 7. Zivkovic M. Oxidative burst and anticanser activities of rat neutrophils / M.Zivkovic, M.PolyakBlazi, J.Egger, S.B.Sinjic, R.J.Schaur, N.Zarkovic // Biofactors. — 2005. Vol.24. -P.305-312. 8. Schmielau J. Activated granulocites and granulocite-derived hydrogen of T-cell function in advanced cancer patients / J.Schmielau, O.J.Finn // Cancer Res. — 2001. — P.4756-4760. 9. Мальцева В.Н. Сравнение продукции активных форм кислорода клетками крови и ее регуляции в группах пациентов с онкологическими заболеваниями / В.Н.Мальцева, В.Г.Сафронова, Н.А.Аранов // Мед. иммунол. — 2005. -Т.7. -С.204. 10. Герасимов И.Г. Функциональная неоднородность нейтрофилов // Клиническая лабораторная диагностика. — 2006. — №2. — С. 34-36. 14 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ПОВЕДЕНЧЕСКИЕ ЭФФЕКТЫ ОДНОКРАТНОГО ИНТРАЦЕРЕБРОВЕНТРИКУЛЯРНОГО ВВЕДЕНИЯ БЕТА-АМИЛОИДА (ФРАГМЕНТ 25-35) АБДУРАСУЛОВА К. О., МУХИН В. Н., АБДУРАСУЛОВА И. Н., МАЦУЛЕВИЧ А. В., КЛИМЕНКО В. М. НИИЭМ СЗО РАМН, Физиологический отдел им. И. П. Павлова e-mail: Valery.Mukhin@gmail.com Введение Бета-амилоид – белок, играющий биологическую роль как участник липидного обмена, влияющий на синаптическую пластичность, и имеющий нейротрофные, нейропротективные свойства. С другой стороны, накопление этого белка в форме растворимых олигомеров – принципиальное звено патогенеза болезни Альцгеймера. Известно, что фрагмент 25-35 бетаамилоида – это его функциональный участок, имеющий те же нейротрофические и нейротоксические свойства, что и целый белок (бета-амилоид 1-40). В связи с этим центральные инъекции этого фрагмента животным считаются моделью болезни Альцгеймера. Наряду с морфологическими и нейрохимическими изменениями, такие инъекции вызывают когнитивные нарушения, проявляющиеся в поведении животных. Эти нарушения обычно расцениваются как нарушения научения и памяти. Однако, наш исследовательский опыт показывает, что наблюдаемые поведенческие нарушения не столь однозначны. Цель данного исследования – изучить поведенческие изменения, возникающие в результате введения бета-амилоида (фрагмент 25-35) в желудочковую систему мозга. Методы Исследование проведено на 4 группах крыс Wistar (285 ± 12 г). В экспериментальной группе водный раствор бета-амилоида (фрагмент 25-35) вводился в правый желудочек мозга (5 мкл, 1,5 мкл/мин). Остальные 3 группы использованы в качестве контрольных: одна группа — центральное введение физраствора, группа ложнооперированных крыс, группа интактных крыс. Через 2 недели после операции проводилось изучение поведения животных: тест «открытое поле», тест «распознавание новых объектов», условная реакция пассивного избегания, обучение оперантному пищедобывательному поведению (TSE PhenoMaster system), обучение в Y-образном лабиринте, тест обоняния, приподнятый крестообразный лабиринт. Результаты и обсуждение У крыс экспериментальной группы наблюдался комплекс нарушений поведения, включающий следующие синдромы: амнезия, неофобия, нарушение исследовательской и локомоторной активности. Иными словами, наблюдался не только синдром когнитивных нарушений, но и депрессивно-подобные нарушения, свойственные аффективному расстройству. Однако, это не стало неожиданностью, так как хорошо известно, что депрессия и неофобия могут быть наиболее ранними проявлениями болезни Альцгеймера. Заключение Однократное введение бета-амилоида (фрагмент 25-35) валидно не только как модель амнезии, но и в качестве модели всего комплекса нейропсихиатрических симптомов ранней стадии болезни Альцгеймера. Из-за нарушения исследовательского поведения и неофобии поведенческие тесты, основанные на естественной исследовательской активности, не релевантны в этой модели. СООТНОШЕНИЕ ПРО- И АНТИОКСИДАНТНЫХ СИСТЕМ В ТКАНИ ПЕЧЕНИ В ДИНАМИКЕ ФТОРИСТОЙ ИНТОКСИКАЦИИ АЛЕХИНА Д.А., ЯДЫКИНА Т.К., ЗУБКОВА М.В., МИХАЙЛОВА Н.Н., ЖУКОВА А.Г. Научно-исследовательский институт комплексных проблем гигиены и профессиональных заболеваний СО РАМН, г. Новокузнецк e-mail: Fiskaf@mail.ru Фтор – это галоген, широко распространённый в природе, обладающий высокой биологической активностью и участвующий во многих метаболических процессах. Показано, что избыточное поступление фтора ведёт к структур- ным изменениям в организме и оказывает влияние на его физиологические функции (Шалина Т.И., 2009; Агалакова Н.И., Гусев Г.П., 2011). Соединения фтора являются факторами, способствующими образованию токсичных МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 15 свободных радикалов, к действию которых наиболее чувствительна печень – центральный орган метаболического гомеостаза, отвечающий за адаптацию организма в условиях стресса (Сазонтова Т.Г., 1996; Архипенко Ю.В. и др., 2005). Изменение чувствительности мембранных структур печени к свободнорадикальным процессам, а также соотношение про- и антиоксидантных систем в гепатоцитах в динамике фтористой интоксикации практически не изучены. Поэтому целью работы явилось изучение резистентности мембранных структур к индукции свободнорадикального окисления и уровня внутриклеточных защитных белков в печени на разных сроках экспериментальной фтористой интоксикации. Методика исследования Работа проведена на белых крысах-самцах Вистар массой 200-250 г (n=80). Крысы были разделены на две группы: 1 – контрольная; 2 – с фтористой интоксикацией (ФИ), которую моделировали пассивным запаиванием среднетоксичной дозой фторида натрия в течение 12 недель (ежедневно с питьевой водой в концентрации 10 мг/л). Забор биологического материала проводили на 3-и, 6-е сутки, через 3, 6, 9 и 12 недель ФИ. Содержание животных и проведение экспериментов проводилось в соответствии с международными правилами «Guide for the Care and Use of Laboratory Animals». Резистентность ткани печени к свободнорадикальным процессам оценивали in vitro, индуцируя окисление в системе, содержащей аскорбат (0,05-0,3 мМ) при концентрации белка не выше 2,5 мг/мл. Концентрацию свободнорадикальных продуктов оценивали по реакции с 2-тиобарбитуровой кислотой по классическому методу Ohkawa H. et al. (1979) в модификации Kikugawa K. et al. (1992). Активность антиоксидантного фермента – каталазы определяли методом Luck Н. (1963) по потреблению Н 2О2, регистрируемому при 240 нм. Уровень защитных белков – HIF-1 (Hypoxia inducible factor-1), стрессиндуцибельных белков – HSP72 и гем- оксигеназы-1 (НОх-1) и конститутивных – HSC73 и НОх-2 определяли в цитозольной фракции печени методом Western-блот с использованием первых моноклональных антител к этим белкам (Stressgen, Канада) и вторых антител с пероксидазной меткой (Jackson Immuno Research). Детекцию проводили по хемилюминесценции с использованием реактивов ECL (Amerscham) на рентгенографическую пленку (Kodak). Статистическую обработку полученных результатов проводили с помощью пакета программ STATISTICA 6,0. Для сравнения независимых выборок использовали непараметрический Mann-Whitney U Test. Различия между выборками считались достоверными при Р≤0,05. Результаты эксперимента в таблице представлены в виде медианы. Результаты и их обсуждение Из таблицы 1 видно, что на 3-и сутки ФИ произошло увеличение начального уровня свободнорадикальных продуктов в два раза по сравнению с контролем. Однако резистентность мембранных структур гепатоцитов не отличалась от контрольных значений. В последнее десятилетие показано, что свободнорадикальные процессы в клетке наряду с повреждением, участвуют в редокс-сигнальном ответе, активируя соответствующие факторы транскрипции и синтез защитных внутриклеточных компонентов, в том числе с антиоксидантной функцией (Сазонтова Т.Г. и др., 2008). Подтверждением этого является увеличение уровня белков, обладающих антигипоксическими (фактор транскрипции HIF-1, НОх-2), шаперонными (HSP72, HSC73) и антиоксидантными (НОх-1, каталаза) свойствами на ранних сроках ФИ (3-и сутки) (рис. 1). Важно, что высокий уровень этих защитных белков сохранялся до 3 недели ФИ, обеспечивая резистентность мембранных структур печени к индукции свободнорадикального окисления. Таким образом, одним из компенсаторных механизмов в ответ на фтористую агрессию является активация защитных систем, в том числе и антиоксидантных. Таблица Влияние фтористой интоксикации на активность каталазы и свободнорадикальных процессов в ткани печени крыс Показатель Контроль 3-и сутки 6-е сутки Контроль Каталаза, мкМН2О2/мин/г 18,7 33,5* 38 43,2 белка СРО 0 мин 0,034 0,073* 0,046 0,039 СРО 40 мин 0,121 0,116 0,208 0,138 Примечание: СРО – свободнорадикальное окисление, показателей по сравнению с контролем 3 нед. Контроль 6 нед. Контроль 9 нед. 12 нед. 39,7 12,6 13,9 36,7 52,4* 43,3 0,074 0,118 0,11 0,068 0,096* 0,054* 0,145 0171 0,197* 0,165 0,216* 0,093* индуцированное in vitro; * – достоверные отличия 16 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Рис. 1. Влияние фтористой интоксикации на уровень защитных белков в ткани печени Примечание: ОДЕ – относительные денситометрические единицы Продолжение аккумуляции фтора в организме, начиная с 6 недели ФИ приводит к смещению про- и антиоксидантного равновесия в направлении активации свободнорадикального окисления. Так, хроническое действие фтора ингибирует синтез защитных белков (Chen Q. et al., 2009) и повышает чувствительность мембранных структур печени к индукции свободнорадикального окисления в 1,8 раза (табл. 1). На 9 неделе ФИ несмотря на повышение активности антиоксидантного фермента – каталазы в 1,4 раза, в печени увеличен начальный уровень продуктов свободнорадикального окисления и снижена резистентность мембранных структур ткани в 1,4 и 1,3 раза, соответственно. На 12 неделе ФИ в мембранах печени зарегистрирована низкая интенсивность свободнорадикальных процессов, что возможно связано со снижением уровня фосфолипидов, являющихся субстратом свободнорадикального окисления. Так, ранее было показано, что хроническая ФИ приводила к снижению в ткани печени уровня фосфолипидов за счёт снижения фосфатидилэтаноламина, фосфатидилхолина и фосфатидилсерина. Кроме того, хроническая ФИ сопровождалась снижением уровня полиненасыщенных жирных кислот и увеличением уровня насыщенных жирных кислот – пальмитиновой и стеариновой в мембранах гепатоцитов (Wang Y.N. et al., 2000). Таким образом, в ткани печени в динамике ФИ ответная реакция развивается от защитной до повреждающей. На ранних сроках ФИ (3-и сутки – 3 недели) в ответ на действие фтора возникает кратковременная активация свободнорадикального окисления, которая сменяется сдвигом про- и антиоксидантного равновесия в сторону антиоксидантных реак- ций. При этом повышается устойчивость мембранных структур гепатоцитов к индукции свободнорадикальных процессов. В случае хронической ФИ (с 6 по 12 неделю) про- и антиоксидантное равновесие в печени смещено в сторону активации свободнорадикальных процессов, что проявилось в ингибировании синтеза защитных белков и снижении резистентности этой ткани к действию повреждающего фактора. Литература 1. Агалакова Н.И., Гусев Г.П. Влияние неорганического фтора на живые организмы различного филогенетического уровня // Журнал эволюционной биохимии и физиологии. 2011. Т.47, №5. С.337-347. 2. Архипенко Ю.В., Сазонтова Т.Г., Жукова А.Г. Повышение резистентности мембранных структур сердца, печени и мозга при адаптации к периодическому действию гипоксии и гипероксии // Бюл. эксперим. биол. и мед. 2005. Т. 140, №9. С.257-260. 3. Сазонтова Т.Г. Противоположное влияние адаптации к коротким стрессорным воздействиям и адаптации к периодической гипоксии на активность Na,K-АТФазы плазматической мембраны печени // Бюл. эксперим. биол. и мед. 1996. Т. 121, №4. С.383-386. 4. Сазонтова Т.Г., Анчишкина Н.А., Жукова А.Г., Бедарева И.В., Пылаева Е.А., Кривенцова Н.А., Полянская А.А., Юрасов А.Р., Архипенко Ю.В. Роль активных форм кислорода и редокс сигнализации в защитных эффектах адаптации к изменению уровня кислорода // Фiзiологiчний журнал. 2008. Т.54. №2. С.12-29. 5. Шалина Т.И., Васильева Л.С. Общие вопросы токсического действия фтора // Сибирский медицинский журнал. 2009. №5. С.5-9. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 17 6. Chen Q., Wang Z., Xiong Y., Xue W., Kao X., Gao Y., Muhammad N., Song D. Selenium increases expression of HSP70 and antioxidant enzymes to lessen oxidative damage in fi ncoal-type fluorosis // J. Toxicol. Sci. 2009. V.34 (4). P.399-405. 7. Kikugava K., Kojima T., Yamaki S., Kosugi H. Interpretation of the thiobarbituric acid reactivity of rat liver and brain homogenates in the presence of ferric ion and ethylenediaminetetraacetic acid // Analyt. Biochem. 1992. V. 202. P.249-255. 8. Luck H. Catalase // In Method of enzymatic analysis (ed.H.U. Bergmeyer). New York: VerlagChemie Academic Pres. 1963. P. 885-888. 9. Ohkawa H., Ohishi N., Yagi K. Assay for lipid peroxides in animal tissues by thiobarbituric acid reaction // Analyt. Biochem. 1979. V.95. P.351-358. 10. Wang Y.N., Xiao K.Q., Liu J.L., Dallner G., Guan Z.Z. Effect of long term fluoride exposure on lipid composition in rat liver // Toxicology. 2000. V.146 (2-3). P.161-169. ИЗМЕНЕНИЕ ПРОЛИФЕРАТИВНОЙ АКТИВНОСТИ ЭНДОТЕЛИАЛЬНЫХ КЛЕТОК ЧЕЛОВЕКА В УСЛОВИЯХ ГИПОКСИИ И ПОСЛЕДУЮЩЕЙ РЕОКСИГЕНАЦИИ 1 АНТОНОВА Л.В., 1МАТВЕЕВА В.Г., 1ПОНАСЕНКО А.В., 1ГОЛОВКИН А.С., 2БИКМЕТОВА Е.С. НИИ Комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний СО РАМН, Кемерово, Россия, 2 ГОУ ВПО Кемеровская государственная медицинская академия Минздравсоцразвития России, Кемерово, Россия 1 e-mail: antonova.la@mail.ru Гипоксия представляет собой универсальный патологический процесс, который сопровождает и определяет возникновение большинства сердечно-сосудистых заболеваний. Развитие сердечно-сосудистых событий предусматривает как периоды кислородного голодания в ишемизированных участках тканей, так и последующее восстановление кровотока – реперфузию, что приводит к изменению состояния эндотелиальных клеток. Известно, что временная гипоксия способна вызывать активизирующее [1, 4], а резкое повышение содержания кислорода (реоксигенация) – повреждающее действие на эндотелий [2,3]. К сожалению, данные, получаемые при изучении влияния различных концентраций кислорода на пролиферативную активность эндотелиальных клеток малочисленны и противоречивы в силу отличия режимов проводимых экспериментов, что приводит к необходимости дальнейшего изучения данного вопроса. Цель исследования – изучить динамику пролиферативной активности эндотелиальных клеток человека в условиях гипоксии и последующей реоксигенации. Материалы и методы Эндотелиальные клетки из пупочной вены человека (HUVEC) выделяли согласно адаптированному протоколу Jaffe et all. (1973г.) Последующее культивирование клеток проводили с использованием наборов Endothelial Cell Cultur Medium Kit (BD Bioscience, США). В эксперименте использовали культуру HUVEC 2 пассажа, предварительно протестированную на предмет присутствия бактериальных и вирусных ДНК, способных влиять на клеточную пролиферацию. Тестирование на микоплазму, уреаплазму, цитомегаловирус, вирус папилломы человека высокого канцерогенного риска (тип 16, 18), вирус простого герпеса I и II типов проводили методом ПЦР на детекторе ДТ 96 (Россия) в режиме реального времени с использованием реагентов фирмы «Амплисенс» (Россия). Различные модели гипоксии ((10% О2, 5% СО2, 85% Ar) и (5% О2, 5% СО2, 90% Ar)) создавали в условиях мультигазового биореакторного комплекса (ООО «Саяны», Россия) в непрерывном 3-х суточном режиме с использованием автоматической коррекции газового состава через каждые 2 минуты и поддержанием температуры в колбах биореактора 37ºС. Культуру HUVEC для каждого эксперимента высевали в количестве 2·105 в три 6-луночные планшета, предварительно покрытые раствором коллагена I типа в концентрации 100 мкг/мл, и помещали их в первую колбу биореактора. Для проведения МТТ-теста в условиях гипоксии во вторую колбу помещали три 96-луночных планшета, лунки которых предварительно были покрыты коллагеном I типа в вышеуказанной концентрации и засеяны эндотелиальными клетками в количестве 0,1·105. Через каждые сутки из колб биореактора изымали по одному 6-луночному и 96-луночному планшету для последующего подсчета клеток, их фенотипирования, определения жизнеспособности, пролиферативной активности как после проведенной гипоксии, так и в условиях последующей реоксигенации. Подсчет эндотелиальных клеток после снятия с поверхности культурального пластка 0,5% раствором трипсина (Sigma Aldrich, США) проводили в камере Горяева. Фенотип снятых 18 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 HUVEC определяли методом проточной цитофлуориметрии на цитофлуориметре FACS Calibur (Becton Dickinson, США) с использованием моноклональных антител CD146 и CD34 (BD Biosciences, США), меченных флуорохромами. Жизнеспособность HUVEC оценивали методом проточной цитофлуориметрии с использованием комбинированной окраски Annexin V, меченым PE, и ДНК-связывающего красителя 7AAD (BD Biosciences, США). Оставшуюся часть снятой после гипоксии культуры HUVEC высевали в три покрытых коллагеном I типа 96-луночных планшета для проведения МТТ-теста (MTT Cell Proliferation Assay Kit, Invitrogen, США) с оценкой результатов через 24, 48 и 72 часа после культивирования в условиях СО2-инкубатора при 20% О2, 5% СО2 и 37ºС. Для определения пролиферативной активности эндотелиальных клеток в условиях гипоксии через 1, 2 и 3 сутки из второй колбы биореактора вынимали по одному 96-луночному планшету с HUVEC и проводили МТТтест. Один стрип выступал в качестве контроля культуральной среды и не содержал HUVEC. Оценку результатов МТТ-теста осуществляли с помощью вычисления коэффициента пролиферации (КП) по формуле: КП=ОП опыт/ОП контроль, где ОПопыт – это оптическая плотность экстракта красителя, поглощенного эндотелиальными клетками в ходе МТТ-теста; ОПконтроль — это оптическая плотность красителя, содержащегося после МТТтеста в лунках с культуральной средой без клеток. Статистическую обработку данных проводили с помощью программы «Statistica 6.0» с использованием критериев Фридмана, Вилкоксона, Крискала – Уоллеса, поправку Бонферрони. Данные представляли как медиана и квартильный размах (Ме (25%; 75%)). При всех видах статистического анализа учитывался уровень статистической значимости 95% (р<0,05). Результаты и обсуждение Используемая в эксперименте культура HUVEC была свободна от бактериальных и вирусных ДНК, что подтверждено методом ПЦР. Перед культивированием в условиях гипоксии и нормоксии количество жизнеспособных эндотелиальных клеток составило 93,5%, в раннем апоптозе пребывали 3,15% клеток, в позднем апоптозе – 2,79%, в некрозе – 0,56% HUVEC. Из числа жизнеспособных ЭК 97,7% имели фенотип CD 146+,CD 34 -, который не менялся в процессе 3-дневного культивирования HUVEC при нормоксии и различных режимах гипоксии. При этом снижение концентрации кислорода от 10% до 5% в процессе культивирования способствовало увеличению процента клеток, пребывавших в состоянии некроза (0,56% до 4,9%) за счет практически полного исчезновения HUVEC в состоянии раннего апоптоза (с 3,15% до 0,24%). При изучении динамики клеточной пролиферации при различных режимах оксигенации выявлено, что общее количество HUVEC, культивированных при 20% О2, увеличилось в 1,5, 1,8 и 2,9 раза через 1, 2 и 3 суток соответственно (таблица). При этом КП достоверно вырос лишь через 3 суток, превысив в 1,5 раза таковой через сутки. В процессе культивирования HUVEC в условиях 10% О2 общее количество клеток увеличивалось пропорционально времени культивирования и через каждые сутки превышало предыдущее значение в среднем в 2,5 раза (р<0,05). При этом нарастание клеточной массы коррелировало с увеличением коэффициентов пролиферации лишь до 2-дневного срока, когда КП в 1,5 раза превысил предыдущий аналогичный показатель (р<0,05). При культивировании HUVEC в присутствии 5% О2 максимальное увеличение количества клеток (в 4 раза; р<0,05) отмечено к окончанию 2 суток. Эта динамика сопровождалась увеличением в 2 раза КП к концу 2 суток (р<0,05) с последующим отсутствием достоверных изменений данного показателя. Отмечено, что увеличение сроков культивирования HUVEC в условиях гипоксии стимулировало пролиферацию данной культуры при последующей реоксигенации. Таблица Общее количество HUVEC и коэффициенты пролиферации (КП) в различные временные интервалы культивирования при 20% О2, 10% О2 и 5% О2 Через 1 сутки (n=6) Количество КП HUVЕС, ·105 Ме Ме(25%;75%) (25%;75%) Через 2 суток (n=6) Количество КП HUVEC,·105 Ме Ме(25%;75%) (25%;75%) Через 3 суток (n=6) Количество КП HUVEC, ·105 Ме Ме(25%;75%) (25%;75%) 20% 3,0(3,0; 3,1) 2,2(2,1; 2,2) 5,5(5,0; 6,0)* 1,9(1,9; 2,2) 15,8(15,3;16,3)* 2,8(2,4; 3,1)* 10% 3,0(2,9; 3,1) 2,0(1,9; 2,0) 7,9(7,8; 8,0)* 3,0(2,9; 3,0)*/** 17,9(17,2; 18,5)* 3,5(2,2; 3,5) 5% О2 2,6(2,5; 2,7) 1,8(1,5; 1,9) 10,3(8,8; 11,8)*/** 3,5(3,0; 3,9)*/** 14,1(13,3; 15,0) 3,4(3,4; 3,6) * — достоверность отличий показателя с предшествующим значением в одной группе, р<0,05; ** — достоверность отличий с подобным показателем в группе с 20% О2; р<0,05. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 19 Так, максимальная и достоверная активация пролиферативной активности HUVEC при реоксигенации в течение 72 часов наблюдалась только после 3-х дневного предварительного воздействия на клетки 10% О2, тогда как схожий результат после воздействия 5% О2 был получен уже после 1 суток. При этом коэффициенты пролиферации эндотелиоцитов через 72 часа реоксигенации были в 1,5 раза выше (4,22(3,46; 4,58) после 3 суток 10% О2 и 4,34(4,16; 4,51) после 1 суток 5% О2), чем КП HUVEC, культивируемых в течение 3 суток при 20% О2 (2,84(2,4; 3,09)), р<0,05. Предшествуюшая 3-дневная гипоксия с использованием 5% О2 увеличила КП HUVEC в условиях 72-часовой реоксигенации в 1,8 раза (5,26(4,63; 5,44)) по сравнению с 3-дневным культивированием в стандартных условиях при 20% О2 (2,84(2,4; 3,09)), р<0,05. Заключение Суммируя полученные результаты, следует отметить, что снижение содержания кислорода до 5% при 3-дневном культивировании эндотелиальных клеток увеличивает их пролиферативную активность и не снижает количества жизнеспособных клеток. Отмечено стимулирующее влияние предшествующей гипоксии на пролиферативную активность HUVEC в условиях реоксигенации. При этом максимальный эффект получен при использовании 5% О2. Литература 1.АнтоноваО.А.,ЛоктионоваС.А.,ГолубеваН.В., Романов Ю.А., Мазуров А.В. Повреждение и активация эндотелиальных клеток при гипоксии in vitro // Бюллетень экспериментальной биологии и медицины. — 2007. — №144. — С. 384-386. 2. Антонова О.А., Локтионова С.А., Шустова О.Н., Голубева Н.В., Мазуров А.В. Действие гипоксии и реоксигенации на культивируемые эндотелиальные клетки человека // Кардиологический вестник. — 2009. – Т. IV (XVI). — № 2. – С. 1218. 3. Bresgen N., Kahlhuber G., Krizbai I. et al. Oxidative stress in cultured cerebral endothelial cells induces chromosomal aberrations, micronuclei, and apoptosis // J. Neurosci. Res. — 2003. — № 72. — Р. 327–333. 4. Ziegelstein R.C., He C., Hu Q. Hypoxia/reoxygenation stimulates Ca2+-dependent ICAM-1 mRNA expression in human aortic endothelial cells // Biochem. Biophys. Res. Commun. — 2003. – V.322. — P. 68-73. ВЛИЯНИЕ УНИТИОЛА НА КАЛЛИКРЕИН-КИНИНОВУЮ СИСТЕМУ И ОСНОВНЫЕ ИНГИБИТОРЫ ПЛАЗМЫ КРОВИ ИНТАКТНЫХ СОБАК IN VIVO АУШЕВА Т.В., ФРАНЦИЯНЦ Е.М., КОЗЛОВА Л.С., ВИЛКОВ Г.А. ФГБУ «Ростовский научно-исследовательский онкологический институт» Минздравсоцразвития РФ, Ростов-на-Дону, e-mail: super.gormon@ya.ru Актуальность. При патологии, в том числе онкологической, наблюдается повышение проницаемости гистогематических барьеров (ГГБ), нарушение целостности клеточных мембран, изменение реактивности иммунной системы, реологии крови. Все эти процессы тесно связаны с активацией и\или нарушением баланса калликреин-кининовой системы (ККС) [1]. Доступный отечественный препарат унитиол снижает комплементарную активность, улучшает состояние ГГБ, которое находится под непосредственным контролем ККС. В связи с этим, возникло предположение, что указанный препарат может каким-то образом влиять и на состояние ККС и ингибиторов. Цель исследования. Изучение состояния компонентов ККС и ингибиторов сыворотки крови в динамике внутривенного введения унитиола интактным животным для решения вопроса о его использовании в онкологической практике. Материал и методы. Опыты проведены в динамике на 11 здоровых взрослых беспород- ных собаках обоего пола весом 18-20 кг. Унитиол вводили внутривенно в течение 5 дней ежедневно, 2 раза в день с интервалом 6 часов, по 0,5 мл на 1 кг массы животного. Состояние ККС сыворотки крови оценивали ежедневно до введения (фон), через 3 часа, через 6 часов (перед вторым введением), и на 8 сутки, т.е. на 3 день после окончания инъекций. В цитратной плазме крови определяли прекалликреин (ПК), калликреин (К), карбоксипептидазу N (КПN), суммарную активность трипсиноподобных протеиназ (САТП), ингибиторы α-2макроглобулин (α-2М) и α-1-протеиназный ингибитор (α-1ПИ) [2,3]. Полученные данные обработаны статистически с использованием пакета прикладных программ Statistica 6 [4]. Результаты. Установлено, что после в\в введения унитиола содержание ПК и активность К в пределах суток имели выраженную тенденцию к улучшению баланса между ними (ПК\К): достоверное увеличение ПК на 22% и снижение активности К в 2,8 раза, по отношению к исходному фону, наблюдаемые в 1 сутки, со- 20 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 хранялось до 5 суток. Баланс ПК\К с фоновых 7,2 в 1 сутки увеличился до 37,7 на 5 сутки, что рассматривалось как положительный признак, свидетельствующий о снижении активности К и накоплении ПК, являющегося необходимым ресурсом эндогенного сопротивления при любой патологической ситуации [1]. На 8 сутки ситуация не изменилась. Активность КПN в первые 4 дня не изменялась, на 5 и 8 день увеличивалась на 37,3% и 21% соответственно по сравнению с фоном, что улучшало контроль кининообразования. Баланс К\КПN в первые 3 дня не изменялся, на 4, 5 и 8 день снижался на 18,1%, 89,5% и в 2,4 раза соответственно, по отношению к фону, в связи с понижением активности калликреина. САТП в течение всего исследования практически не менялась. Активность α-2М увеличивалась на 4 и 8 день на 27,7% и 28%, по отношению к исходному фону; активность α-1ПИ возросла на 2 день на 28,5%, на 4 день – на 81,2%, по сравнению с исходным фоном, и оставалась на этом уровне до 8 дня. Различий, связанных с полом животных, в содержании, активности изучаемых показателей, а также в зарегистрированных изменениях не отмечено. Никаких признаков, указывающих на ухудшение самочувствия или непереносимость использованного лекарственного средства, при внутривенном введении у животных не наблюдалось. Известно, что в организме, поражённом онкологическим заболеванием, угнетается выработка ингибиторов при активировании протеолиза [5-8 и др.]. Результаты настоящего исследования свидетельствуют, во-первых, об уменьшении активного кининообразования, во-вторых, об улучшении контроля свободных кининов карбоксипептидазой N, наконец, о накоплении эндогенного антипротеолитического потенциала под влиянием внутривенного введения унитиола. Это подтверждалось расчётом баланса в коэффициентах К\КПN, САТП\α-2М и САТП\α-1ПИ, которые уменьшались по окончании внутривенного введения унитиола в 2,4 раза, в 4 раза и на 64,3% соответственно, по сравнению с исходным фоном. Полученные в настоящем исследовании факты подтверждают возможность использования доступного отечественного препарата унитиола для сохранения и улучшения ресурсов защиты и адаптации организма при онкологических заболеваниях. Выводы. В интактном организме внутривенное введение унитиола оказывает положительное воздействие на активность, содержание и баланс изученных компонентов ККС и ингибиторов крови, создавая «запас прочности» эндогенных механизмов адаптации и защиты, а при развитии патологической ситуации, в частности онкологической, может способствовать улучшению процессов адаптации и общей сопротивляемости. Литература 1. Яровая Г.А. Калликреин – кининовая система: новые факты и концепции (обзор)// Источник: http://www.informnauka.ru/ rus/2008/2008-06-06-8-163_r.htm 2. Пасхина Т.С., Кринская А.В. Упрощенный метод определения калликреиногена и калликреина в сыворотке (плазме) крови человека в норме и при некоторых патологических состояниях// Вопросы медицинской химии.–1974.–Т. 20, вып. 6.–С. 660-663. 3. Нартикова В.Ф., Пасхина Т.С. Унифицированный метод определения активности альфа-1антитрипсина и альфа-2-макроглобулина в сыворотке (плазме) крови человека// Вопросы медицинской химии.– 1979.–Т. 25, вып. 4.–С. 494-500. 4. Иванов Ю.И., Погорелюк О.Н. Статистическая обработка результатов медико-биологических исследований на микрокалькуляторах по программам// М., 1990.–127 с. 5. Зорин Н.А., Зорина В.Н., Зорина Р.М. Роль альфа-2-макроглобулина при онкологических заболеваниях// Вопросы онкологии.–2004.–Т. 50, № 5.–С. 515-519. 6. Chekhun V.F., Kvotonyuk O.V., Todor I.N., Kulik G.I. Total proteolytic activity and levels of the main proteinases inhibitors in blood plasma of mice bearing Lewis lung carcinoma upon development of resistance to cisplatin// Exp. Oncol.– 2005.– Ch. 27.–V. 4.–P. 286-289. 7. Оглоблина О.Г., Арефьева Т.И. Роль протеолитических ферментов и их ингибиторов в инвазии злокачественных опухолей (обзор литературы) // Биохимия.–1994.–Т. 59, вып. 3.–С. 340-352. 8. Wolf Katarina, Wu Yi I., Liu Yueying, Geiger Jrg, Tam Eric, Overall Christopher, Stack M. Sharon, Friedl Peter. Multi-step pericellular proteolysis controls the transition from individual to collective cancer cell invasion// Nature Cell Biol.– 2007.–Ch. 9.– V. 8.– P. 893-904. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 21 ВЛИЯНИЕ НАРАСТАЮЩЕЙ НОРМОБАРИЧЕСКОЙ ГИПОКСИИ НА КАРДИОРЕСПИРАТОРНЫЕ РЕАКЦИИ ЖИВОТНЫХ БАРАНОВА Е.В. Институт физиологии им. И.П.Павлова РАН, Санкт-Петербург, Россия e-mail: liza.vetta-89@yandex.ru Введение. Все энергетические превращения в организме осуществляются при участии кислорода. Нарушение процессов транспорта кислорода и механизмов его утилизации в тканях и клетках может вызвать кислородную недостаточность – гипоксию. Гипоксия — широко распространенное явление, возникающее как в условиях дефицита кислорода во внешней среде, так и в результате самых различных патологий, приводящих к снижению доставки кислорода к клетке. На протяжении многих лет этой проблемой занимается большое число исследователей теоретической и практической медицины. Это связано с интенсивным освоением высокогорных районов, бурным развитием авиации и космонавтики, подводного флота, поиском эффективных средств профилактики и лечения различных заболеваний, сопровождающихся недостатком кислорода. Гипоксия рассматривается не только с точки зрения ее отрицательного влияния на организм, но как мощный тренирующий стимул, который повышает функциональные резервы организма. Известно, что кратковременное дыхание гипоксической смесью стимулирует развитие аэробных процессов в тканях, повышает неспецифическую резистентность организма к неблагоприятным воздействиям, способствует расширению функциональных возможностей человека, имеет ряд положительных тренирующих эффектов (Лукьянова, Ушаков, 2004; Дворников и др., 2011). Значительный экспериментальный материал, свидетельствует о возможности повышения устойчивости организма к гипоксии, развивающейся в условиях среднегорья и барокамерного разрежения атмосферы. В последние годы наиболее используемым способом адаптации к гипоксии является интервальная нормобарическая и гипобарическая гипоксия (Колчинская, Цыганова, Остапенко, 2003). Этот метод основан на циклическом чередовании коротких эпизодов дыхания гипоксической газовой смесью и воздухом. Широко применяется способ ступенчатой адаптации к гипоксии – эффект прекондиционирования (Рыбникова и др., 2006). Активация срочных механизмов адаптации к гипоксии происходит в результате короткого эпизода слабого, неповреждающего гипоксического воздействия, способствующего увеличению переносимости последующего, более тяжелого воздействия гипоксии. В настоящее время изучены многие механизмы действия самых различных форм, степеней и продолжительности гипоксии на различные функциональные системы организма. Однако во многих из этих работ не учитывается регуляторная важность гиперкапнического стимула. Изучение механизмов гипоксической патологии тесно связано с изучением роли углекислого газа в этих процессах, поскольку гуморальная стимуляция дыхательного центра и формирование компенсаторных реакций дыхательной системы осуществляется взаимодействием гипоксического и гиперкапнического стимула. Следует отметить, что во многих экспериментальных работах, а также при разработках режимов гипоксических тренировок не учитывается роль гипокапнии, которая неизбежно возникает в результате гипервентиляции, которая является компенсаторной реакцией на гипоксию, направленную на увеличение доставки кислорода. Цель. Исследование динамики кардиореспираторных показателей и оценка резервных возможностей организма в процессе прогрессирующего нарастания нормобарической гипоксической гипоксии. Методика. Эксперименты проведены на 13 наркотизированных (уретан, 1000 мг/кг) и трахеостомированных лабораторных крысах линии Wistar, массой 250-300 г. В ходе эксперимента проводили непрерывную синхронную регистрацию параметров дыхания и сердечно-сосудистой системы. Методом пневмотахографии определяли скорость инспираторного потока, рассчитывали дыхательный объем (ДО), частоту дыхания (ЧД), минутный объем дыхания (МОД). Артериальное давление систолическое (АДс) и диастолическое (АДд) регистрировали в общей сонной артерии методом прямой катетеризации. Для регистрации частоты сердечных сокращений (ЧСС) использовали электрокардиограмму, зарегистрированную с помощью игольчатых электродов при биполярном отведении. Отражением силы сокращений дыхательных мышц является давление, развиваемое в инспираторной фазе. Суммарная сила сокращений мышц, участвующих во вдохе, т.е. общее инспираторное усилие, характеризуется величиной плеврального давления. Косвенную оценку давления в плевральной полости проводили по внутрипищеводному давлению (внутригрудное давление, ВГД) используя метод 22 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 баллонографии. Оценка резервных возможностей дыхательной системы при острой степени гипоксии проводилась методом постинспираторной окклюзии, т.е. кратковременным перекрытием дыхательных путей. Максимальное увеличение инспираторного внутригрудного давления при попытке совершить вдох при перекрытых дыхательных путях отражает компенсаторные возможности дыхательной системы. Нормобарическую гипоксическую гипоксию создавали методом «возвратного дыхания» (дыхание нормоксической смесью в замкнутом цикле, с поглощением углекислого газа), скорость снижения содержания О2 составляла примерно 2% в мин, гипоксическое воздействие продолжалось до появления апноэ. Синхронная регистрация исследуемых параметров в процессе возвратного дыхания и анализ содержания кислорода проводили на каждой минуте экспозиции. Длительность гипоксического воздействия составляла примерно одинаковое время для всех исследуемых животных (10 мин). Эксперимент проводили до снижения О2 5-4%О2 во вдыхаемом воздухе (до остановки дыхания). Статистическая обработка данных производилась компьютерными средствами с использованием программы Microsoft Excel, вычисляли среднюю величину и ошибку средней регистрируемых показателей. Достоверность различий оценивали с помощью t-критерия по Стьюденту. Различия считали достоверными при p<0,05. Результаты. Полученные результаты показали, что быстрое снижение О2 во вдыхаемой смеси до 6% не приводило к существенным сдвигам параметров дыхательной и сердечнососудистой системы. Компенсаторное увеличение МОД достигало максимальных значений при 8% О2 — на 96% (P<0,05) по сравнению с фоном, в дальнейшем наблюдалось его незначительное снижение, однако при 6% О2 МОД оставался выше, чем в исходном состоянии. При этом наблюдались гипокапнические сдвиги, парциальное давление углекислого газа в конечной порции выдыхаемого воздуха соответствовало 20 мм рт.ст. Снижение кислорода ниже 6%, (что соответствует высоте над уровнем моря 900010000 м) приводило к остановке дыхания (апноэ). Так, у 4-х крыс апноэ появлялось при содержании О2 менее 6%, у 3-х – менее 5%, у одной крысы остановку дыхания зафиксировали при 3,6% О2. Во всех случаях апноэ предшествовал терминальный тип дыхания – гаспинг. При остановке дыхания деятельность сердечно-сосудистой системы не прекращалась, но происходило значительное снижение АД и ЧСС. АДс составляло 49% АДд – 35%, ЧСС – 75% (P<0,05) соответственно, от исходного уровня при дыхании воздухом. Отключение животного от мешка с гипоксической смесью приводило к резкому подъему АДс (до 250 мм рт.ст.) и урежению ЧСС. На этом фоне через 10-12 секунд происходило спонтанное восстановление дыхания. Максимальный прирост окклюзионного давления на 80% (P<0,05) по сравнению с дыханием воздухом, наблюдался при снижении кислорода во вдыхаемой смеси до 18%. В последующем, на фоне незначительных колебаний, динамика этого показателя существенно не изменялась. При падении О2 до 6% наблюдалась тенденция к снижению окклюзионного давления, однако величина этого показателя превышала фоновые значения на 50% (P<0,05). Обсуждение. Как видно из полученных данных при острой степени гипоксической гипоксии (6-3,5%) происходит расстройство ритма дыхания, после которого наступает остановка дыхания. В происхождении терминального дыхания, переходящего в длительные эпизоды апноэ, помимо гипоксии играет роль вторичная гипокапния, обусловленная увеличением вентиляции легких (Агаджанян, Полунин, 2001). Существуют данные, что при гипокапнии гипоксическая стимуляция дыхания отсутствует. У человека рост вентиляции при недостатке кислорода во вдыхаемом воздухе наблюдается при условии, когда артериальное напряжение СО2 составляет не менее 30 мм рт.ст. (Бреслав, Глебовский, 1981). Возникновение остановки дыхания при остром кислородном голодании связано со снижением РСО2 ниже пороговой величины, которая, воздействуя на дыхательный центр, вызывает нормальное ритмичное дыхание (Малкин, Гора, 1990). Прекращение гипоксического воздействия (отключение от мешка с гипоксической смесью) при остановке дыхания, приводило к повышению напряжения СО2 в крови в результате метаболизма, вызывая усиление активности дыхательного центра и возобновление ритмичного дыхания. В проведенном исследовании, пиковое инспираторное внутригрудное давление, которое позволяет оценить силу сокращения всех инспираторных мышц и является косвенным отражением центральной инспираторной активности, хотя и начинало снижаться, однако при 6% О2 оставалось выше, чем в исходном состоянии при дыхании воздухом. Этот факт свидетельствует о том, что существенное угнетение деятельности центрального дыхательного механизма у наркотизированных крыс начинается при содержании кислорода ниже 6%. Заключение. Прогрессирующее снижение содержания кислорода во вдыхаемой газовой смеси приводит к нарушениям дыхательного ритма (патологическим типам дыхания), терминальному состоянию и остановке дыхания. При быстром нарастании нормобарической ги- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 23 поксии снижение функциональных резервов дыхательной системы не успевает развиться. Гипоксическое апноэ возникает в результате прямого угнетающего влияния гипоксии и сопутствующей гипокапнии на дыхательный центр. Сверхострая степень гипоксии (ниже 6-5%) приводит к резкому падению артериального давления и развитию коллаптоидного состояния. Литература 1. Агаджанян Н.А., Полунин И.Н., Степанов В.К., Поляков В.Н. Человек в условиях гипокапнии и гиперкапнии. Астрахань-Москва, 2001. 2. Бреслав И.С., Глебовский В.Д. Регуляция дыхания. Наука, Л.1981. 3. Колчинская А.З., Цыганова Т.Н., Остапенко Л.А. Нормобарическая интервальная гипоксическая тренировка в медицине и спорте. М., Медицина, 2003. 4. Лукьянова Л.Д. Ушаков И.Б. Проблемы гипоксии: молекулярные, физиологические и медицинские аспекты. М.; Воронеж: Изд. «Истоки», 2004. 5. Малкин В.Б., Гора Е.П. Гипервентил яция. М.; «Наука», 1990. 6. Рыбникова Е. А., Миронова В. И., Пивина С. Г., Ордян Н. Э., Тюлькова Е. И., Самойлов М. О. Гипоксическое прекондиционирование предотвращает развитие постстрессовых депрессивных состояний у крыс // Доклады Академии наук. 2006. С.122-125. РЕАКЦИЯ НЕЙРОНОВ СОМАТОСЕНСОРНОЙ КОРЫ НА СТИМУЛЯЦИЮ ЗАДНЕГО ЯДРА ТАЛАМУСА У КРЫС ЛИНИИ WAGRIJ, ГЕНЕТИЧЕСКИ ПРЕДРАСПОЛОЖЕННЫХ К АБСАНС ЭПИЛЕПСИИ БАРАНОВСКИЙ Д.С., МОЧАЛОВ В.А., РАЕВСКИЙ В.В. НИИ Высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН, г.Москва. e-mail: dennissb@mail.ru Работа посвящена исследованию роли сенсорных систем в формировании абсанс эпилепсии. Ранее установлено, что у крыс линии WAGRij, генетически предрасположенных к абсанс эпилепсии, пик волновая активность возникает в соматосенсорной коре. В острых экспериментах на крысах линии WAGRij и Wistar под уретановым наркозом исследованы реакции одиночных нейронов соматосенсорной коры на стимуляцию заднего ядра таламуса (Po) — паралемнискового входа в кору. Установлено, что у крыс линии Wistar, не страдающих абсанс эпилепсией, реакции нейронов коры на одиночную электрическую стимуляцию PO представлены тремя типами ответов: коротколатентный (12 мс) короткий разряд, длиннилатентный (32-40 мс) и сложная реакция включающая коротколатентный и длиннолатентный ответы. У крыс линии WAGRij комбинирован- ный тип реакции отсутствует, что свидетельствует о нарушении функционирования паралемнискового входа в кору у крыс предрасположенных к абсанс эпилепсии. Литература Coenen A.M.L., van Luijtelaar E.L.J.M. Genetic animal models for absence epilepsy: a review of the WAG/Rij strain of Rats. Behav. Genetics. 2003. 33: 635-655. Meeren H.K., Pijn J.P, Van Luijtelaar E.L., Coenen A.M., Lopes da Silva F.H. Cortical focus drives widespread corticothalamic networks during spontaneous absence seizures in rats. J Neurosci. 2002. 22: 1480-1495. Sitnikova E., van Luijtelaar G. Cortical control of generalized absence seizures: effect of lidocaine applied to the somatosensory cortex in WAG/Rij rats. Brain Res. 2004. 1012(1-2): 127-137 ПАТТЕРН-РАСПОЗНАЮЩИЕ РЕЦЕПТОРЫ ЭНТЕРАЛЬНЫХ НЕЙРОНОВ БЫКОВА А.А., БЫСТРОВА Е.Ю., МАЛЫШЕВ Ф.С. Институт физиологии им. И.П. Павлова РАН, Санкт-Петербург e-mail: fedor-malyshev29@rambler.ru Структуры распознавания патогенов на клетках врожденного иммунитета получили название паттерн-распознающие рецепторы (pattern recognition receptors, PRRs) [3]. Одним из наиболее важных PRRs являются толл- подобные рецепторы (toll-like receptors, TLRs), относящиеся к классу сигнальных PRRs. Сигналы, генерированные TLRs, активизируют адаптивный иммунитет через индукцию костимуляторов, цитокинов и хемокинов, при- 24 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 влекающих клетки адаптивного иммунитета. Каждый из известных TLRs участвует в быстром распознавании специфических микробных компонентов, включая бактерии, вирусы, грибы [1]. Известно, что этими рецепторами оснащены мембраны разных типов клеток, в частности, макрофагов, лейкоцитов, эпителиальных и эндотелиальных клеток, а также клеток паренхиматозных органов. В неактивном состоянии TLR находятся в мономерном состоянии как правило на мембране, но могут быть и внутри клетки. При активации они димеризуются, что приводит к последующей передаче сигнала внутрь клетки. У млекопитающих идентифицировано 13 разных TLRs: у человека – 10 (TLR1-10) и у грызунов – 12 (TLR1-9 и TLR1113). Отдельные рецепторы TLR семейства различаются по адаптерным белкам, с которыми связываются их цитозольные фрагменты. TLR4 – рецептор, распознающий липополисахариды (ЛПС) мембран грамотрицательных бактерий [2]. Цель настоящей работы состояла в исследовании экспрессии TLR4 в нервных сплетениях кишки крысы. В связи с тем, что плотность микроорганизмов и доминирование грам-отрицательных бактерий, а также плотность иннервации в разных отделах кишки различны, важно было выяснить, имеются ли соответствующие изменения и в TLR4иммуноокрашивании энтеральных нейронов двенадцатиперстной, тощей и ободочной кишки. Для выяснения возможной роли энтеральных нейронов в развитии иммунного ответа на бактериальную инвазию, представлялось также необходимым изучить возможные изменения экспрессии TLR4 в нервных сплетениях кишки под воздействием бактериального липополисахарида Echerichia coli и эндогенного антибиотика дефенсина HNP-1. Эксперименты проведены на самцах крыс линии Спрэг-Доули, которые содержались в стандартных условиях вивария, получали пищу и питье ad libitum. Крыс наркотизировали нембуталом (100 мг/кг внутрибрюшинно), после чего извлекали участки двенадцатиперстной, тощей и ободочной кишки. Фрагменты кишки фиксировали 2,5 часа в 10 % растворе формалина, разведенном в фосфатно-солевом буфере (0,01М, pH 7,4). Далее в течение 12 часов их промывали в проточной водопроводной воде, проводили по спиртам и заливали в парафин по стандартной гистологической методике. Срезы толщиной 20 мкм готовили на микротоме Reichert. Результаты проведенного исследования показали, что TLR4-иммунореактивные нейроны и нервные волокна присутствуют в подслизистом и межмышечном сплетениях всех изученных участков кишки. Наряду с этим была выявлена определенная тенденция к уменьшению числа экспрессирующих TLR4 нейронов от проксимального к дистальному отделу кишки. Двенадцатиперстная кишка оказалась наиболее плотно иннервирована TLR4-иммунореактивными клетками по сравнению с другими участками. На каждом 20 мкм срезе в межмышечном сплетении двенадцатиперстной кишки обнаруживалось от 70 до 130 TLR4-иммунореактивных клеток, в подслизистом сплетении – от 30 до 115. В тощей кишке практически не наблюдалось сплетений, но часто встречались отдельные клетки с отходящими от них волокнами. Общее число таких клеток у разных крыс на срезе составляло от 20 до 90 единиц. Ободочная кишка также оказалась бедно иннервированной TLR4-иммунореактивными клетками. Как в межмышечном, так и в подслизистом сплетениях этого участка в среднем присутствовало по 50 окрашенных нейронов. По критерию Манна-Уитни (Р≤0.05) число TLR4-иммунореактивных клеток в двенадцатиперстной кишке достоверно больше, чем в тощей и ободочной. В серии экспериментов по изучению влияния ЛПС и дефенсина HNP-1 на экспрессию TLR4 рецепторов использовали разные варианты внутрибрюшинного введения препаратов. Все животные были разделены на 4 группы: 1 – контрольные; 2 – крысы, которым вводился ЛПС (15 мг/кг); 3 – крысы, которым за 2 часа до введения ЛПС инъецировали дефенсин (60 мкг/кг); 4 – крысы, которым дефенсин вводился через 4 часа после ЛПС. Извлечение участка двенадцатиперстной кишки у всех четырех групп происходило через 6 часов после введения ЛПС. Введение ЛПС 2-й группе крыс приводило к увеличению числа TLR4 иммунореактивных клеток в среднем на 30 % по сравнению с контролем. У крыс с индуцированным сепсисом, предварительное либо последующее введение дефенсина HNP-1 вызывало 1,5-2-кратное усиление экспрессии TLR4 в нейронах относительно контрольных значений. Таким образом, полученные данные свидетельствуют о том, что бактериальный эндотоксин увеличивает число экспрессирующих TLR4 нейронов в подслизистом и миэнтеральном сплетениях кишки, а в сочетании с дефенсином приводит к значительному его росту. Наличие экспрессии паттерн-распознающих рецепторов в нейронах метасимпатической нервной системы, а также полученные результаты об ее изменении под воздействием ЛПС и дефенсина, свидетельствуют о том, что энтеральные нейроны потенциально могут вступать во взаимодействие с микроорганизмами, результатом чего будет стимуляция каскада вну- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 25 триклеточных сигнальных путей, приводящих к продукции провоспалительных и противовоспалительных цитокинов и хемокинов, и к реализации воспалительного ответа. Таким образом, через толл-подобные рецепторы энтеральные сенсорные нейроны могут напрямую участвовать в быстрых защитных механизмах кишечной стенки, которые включают в себя активацию локального аксон-рефлекса и высвобождение различных медиаторов и нейропептидов в ответ на местный патологический процесс. Литература 1. Akira S, Uematsu S, Takeuchi O. Pathogen recognition and innate immunity // Cell. 2006. V. 124. P. 783–801. 2. Barajon I., Serrao G., Arnaboldi F. et al. Tolllike receptors 3, 4 and 7 are expressed in the enteric nervous system and dorsal root ganglia // J. of Histochem. & Cytochem. 2009. V. 57(11). P. 1013-1023. 3. Takeuchi O, Akira S. Pattern recognition receptors and inflammation // Cell. 2010. V. 140. P. 805–820. ВЛИЯНИЕ НАРУШЕНИЯ ЭМБРИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ НА КОММУНИКАТИВНОЕ ПОВЕДЕНИЕ ЖИВОТНЫХ ПОСЛЕ ВОЗДЕЙСТВИЯ ТОЛУОЛА ВОКИНА В.А. Ангарский филиал Федерального Государственного Бюджетного Учреждения «Восточно-Сибирский Научный Центр Экологии Человека» СО РАМН, г. Ангарск. e-mail: www.wokina@mail.ru Многочисленные экспериментальные исследования показали, что гипоксическое воздействие различного генеза в период эмбрионального развития может приводить к патологическим изменениям в ЦНС, при этом большое значение имеет длительность и этап развития, на котором это воздействие применялось [2,3,9]. Нами выдвинута гипотеза о внутриутробной гипоксии как факторе возможного риска формирования нарушений нервной системы при воздействии токсикантов, в частности толуола. Целью настоящей работы являлось изучение зоосоциального поведения белых крыс, подвергавшихся острой внутриутробной гипоксии, после воздействия толуола в половозрелом возрасте. Для получения потомства крыс, подвергавшихся гипоксическому воздействию в период эмбриогенеза, беременным самкам подкожно вводили раствор нитрита натрия в дозе 50 мг/кг на 13-14 день беременности. Самки контрольной группы получали инъекции физиологического раствора в том же режиме. За два дня до предполагаемой даты родов крыс рассаживали в отдельные клетки. Крысята всех групп были отсажены от матерей и разделены по полу на 30 день жизни. В дальнейшем эксперименты проводились только на самцах из полученного потомства. В возрасте 2,5-3 месяцев половину животных из каждой группы (по 15 крыс) подвергали динамическому ингаляционному воздействию толуола в затравочных камерах объемом 200 л, в дозе 570,6 мг/м3, 4 часа в день, 5 дней в неделю, в течение 4 недели. Через неделю после окончания затравки проводили тестирование животных по схеме «чужак-резидент», позволявшее оценить зоосоциальное поведение животных, характеризующее их агрессивность к особям своего вида и пола. К экспериментальному животному («резидент»), находившемуся в течение 1 ч в клетке, подсаживали на 5 мин второе животное – «чужака». «Чужаками» являлись белые крысы заведомо меньших размеров, чем «резиденты», что создавало условия для зоосоциального доминирования последних [1,4]. В течение 5 минут с помощью компьютерной программы RealTimer регистрировали поведение «резидента» — общее число, последовательность и длительность всех элементарных актов и поз, образующих внутривидовую общительность, агрессию и индивидуальное поведение. Общительность (социальный интерес) включала в себя следующие акты: приближение, обнюхивание и следование за партнером, груминг, наползание или подползание под партнера. Агрессия проявлялась в виде вертикальных стоек или атак. Социальная пассивность выражалась различными актами индивидуального поведения: локомоции, обнюхивания, движение на месте, неподвижность. Животные всех групп содержались в стандартных условиях вивария со свободным доступом к воде и пище. Все исследования проводились в соответствии с правилами, принятыми Европейской конвенцией по защите позвоночных животных, используемых для экспериментальных и иных целей (Страсбург, 1986) и требованиями «Правил проведения работ с использованием экспериментальных животных» (Приложение к Приказу Минздрава СССР от 12.08.1977г. № 755). Результаты проведенного исследования показали, что острое гипоксическое воздействие в период эмбриогенеза, как и воздействие толуола в половозрелом возрасте не оказали влия- 26 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ния на структуру внутривидового взаимодействия, вероятностная этологическая структура агрессивного поведения оставалась неизменной. Однако после интоксикации толуолом у животных, течение эмбрионального развития которых было нарушено острой гемической гипоксией на 13-14-ые эмбриональные сутки, наблюдалось возрастание уровня агрессивности наряду со снижением социального интереса. Так, суммарная длительность агрессивного поведения у данных животных статистически значимо увеличилась (16,9 (0; 34,9)с) по сравнению с группой крыс, подвергавшихся воздействию толуола (0 (0; 0)с) при р=0,002. Согласно многочисленным экспериментальным исследованиям, центральная нервная система наиболее уязвима при воздействии толуола [5,6,7,8]. Однако в большинстве работ используются высокоуровневые экспозиции, к тому же существующие методические отличия в дизайне экспериментов (по срокам и уровням воздействия токсиканта) значительно затрудняют интерпретацию результатов. В литературе не встречаются исследования низкоуровневого длительного воздействия данного вещества на агрессивное поведение грызунов. Повышение агрессивности у крыс вследствие толуольной интоксикации, проявляющееся только у животных с нарушенным течением эмбрионального развития, вероятно, обусловлено повышенной чувствительностью данных особей к воздействию токсиканта, что требует дальнейшего изучения. Литература 1. Гладких В. Д. Колесова Н. А. Влияние непрямых ГАМК-антагонистов на агрессивнооборонительное поведение грызунов в условиях острого и хронического эксперимента // Токсикологический вестник. 2002. № 4. С. 2933. 1. Маклакова А.С., Граф А.В., Маслова М.В. и др. Сравнительный анализ отдаленных последствий пренатальной гипоксии, проведенной в периоды прогестации и раннего органогенеза // Рос. физиол. журн.им. И.М. Сеченова. 2006. № 9. С. 1085-1091. 1. Пальчик А.Б. Шабанов Н.П. Гипоксически-ишемическая энцефалопатия новорожденных: руководство для врачей. – СПб. : "Питер", 2000. – 140c. 1. Шабанов П.Д., Лебедев А.А., Стеценко В.П., Лавров Н.В. Сопоставление поведенческих эффектов кортексина и церебролизина при их введении в желудочки мозга // Бюллетень экспериментальной биологии и медицины. 2007. Т. 143. № 4. С.414-418. 1. Aikawa H. Yoshida T., Shigeta S. Changes in the amounts of neurotransmitters released from the striatum and spontaneous motor activity in rats exposed to high doses of toluene // Environ. Health Prev. Med. 1997. Vol.1. №4. Р. 171-177. 1. Beckstead M.J. Weiner.L., Gong D.H., Mihic S.J. Glycine and gamma-aminobutyric acid(A) receptor function is enhanced by inhaled drugs of abuse // Mol. Pharmacol. 2000. Vol. 57. №6. Р. 11991205. 1. Benignus V.A., Boyes W.K., Bushnell P.J. A dosimetric analysis of behavioral effects of acute toluene exposure in rats and humans // Toxicol. Sci. 1998. Vol. 43. №2. Р. 186-195. 1. Gerasimov M.R., Schiffer W.K., Marstellar D. et al. Toluene inhalation produces regionally specific changes in extracellular dopamine // Drug Alcohol Depend. 2002. Vol. 65. №3. Р.243-251. 1. Nyakas C., Buwalda B., Luiten Р. Hypoxia and brain development // Prog. Neurobiol. 1996. № 49 (1). P. 1-51. РЕАКЦИИ САМОРЕГУЛЯЦИИ И ИНДЕКС НАПРЯЖЕННОСТИ СЕРДЕЧНОГО РИТМА КАК ИНДИКАТОРЫ РАЗВИТИЯ ПСИХОЭМОЦИОНАЛЬНОГО НАПРЯЖЕНИЯ ДЕТЕЙ 2-3 ЛЕТ ПРИ РЕШЕНИИ КОГНИТИВНЫХ ЗАДАЧ ГОЛУБЕВА И.Ю., КУЗНЕЦОВА Т.Г. Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт физиологии им. И.П. Павлова Российской академии наук e-mail: anthropoid-kiu@yandex.ru Проблема сохранения здоровья детей за последние годы становится все боле острой. Известно, что до 95% новорожденных уже страдают теми или иными отклонениями от нормы здоровья, а раннее обучение, играя положительную роль в становлении интеллекта ребенка, нередко ведет к физическим и эмоциональным перегрузкам, к стрессу, что особен- но серьё зно сказывается на детях неуравновешенных, тревожных. В работе, проведенной на детях 2-3 лет с использованием методики выбора по образцу и регистрацией сердечного ритма, были проанализированы реакции саморегуляции и индекс напряженности (ИН) при выполнении задач различной степени сложности. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 27 Работа выполнена на 27 детях 2-3 лет. Испытуемым последовательно предлагали 3 задачи альтернативного выбора по образцу из: 1) реальных трехмерных цветных геометрических фигур (В1); 2) изображений определяемых образов (К1 – силуэты животных или человека); 3) изображений абстрактных образов (К2 – иероглифы) и 3 нерешаемых варианта этих задач (В1Н, К1Н, К2Н), где среди объектов для выбора не было аналогичного образцу, и испытуемый должен был установить этот факт. Каждый последующий вариант задачи предъявлялся только в том случае, если ребенок справлялся с предыдущим. Для успешного решения предложенных задач детям необходимо было усвоить принцип «такой – не такой» и осуществить перенос выбора по образцу с реальных фигур на изображения определенных и абстрактных объектов. Исходно детям давалась инструкция «где такая?». При возникновении затруднения в решении задачи экспериментатор демонстрировал верное решение задачи. При правильном выборе ребенка поощряли вербально и в конце исследования предлагали игру с объектами («собери квадрат» из геометрических фигур). Каждая задача предъявлялась в течение 3-х дней по 10 предъявлений. Критерием успешного выполнения задачи считали достижение 75%-го уровня правильных решений. Параллельно анализировались поведенческие реакции саморегуляции: обращения к экспериментатору, эгоцентрическая речь, пассивные избегания (отведение взгляда и др.), реакции на себя (почесывания), двигательная разрядка (изменение позы и др.), переключения на другие виды деятельности и уходы с рабочего места. На протяжении всего эксперимента велась регистрация сердечного ритма в грудных отведениях V1, V2 с помощью блока усиления "Мицар-ЭЭГ" с портом для кардиоэлектродов в приложении Mitsar WinHRV. Для анализа был взят индекс напряжения регуляторных систем (ИН), расчет которого производился автоматически с помощью прикладной программы WinHRV. Статистическая обработка проводилась с использованием пакета прикладных программ “StatSoft Statistika 6.0” и электронных таблиц “Microsoft®Excel-2005” с применением непараметрического критерия Т-критерия Вилкоксона, статистически значимыми принимались различия на уровне Р < 0,05. С первой задачей (В1) все дети справились успешно, но только один ребенок выполнил весь набор до конца, решив последнюю задачу (К2Н). В арсенале остальных детей были задачи, с которыми они не справились. В результате сравнительного анализа поведения и ИН при выполнении решенных и не решенных задач было выделено 3 группы детей. У детей 1й группы (71%) увеличилось в 2 раза количество двигательных реакций, реакций на себя, избеганий и речевых реакций при выполнении ими нерешенных задач. ИН при этом практически не менялся по сравнению с решенными задачами. У детей 2 группы (22%) не изменялось общий спектр и количество реакций саморегуляции при выполнении решенных и нерешенных задач, но в 2 раза увеличился ИН при выполнении ими нерешенных задач. Различия в динамике ИН оказались достоверными (P<0.05). У 3й группы (7%) детей на фоне доминирования реакций переключения в ходе выполнения трудных задач, с решением которых они не справились, наблюдалось уменьшение числа двигательных реакций саморегуляции, реакций на себя, избеганий и речевых реакций (Р < 0,05) при выполнении ими нерешенных задач, и снижение ИН (Р < 0,05). Биологический смысл поведенческих реакций саморегуляции состоит в предупреждении возникновения отклонений в работе головного мозга от оптимума и перенапряжения его функций [Крауклис, 1968; Сыренский, 1970]. Известно, что чем совершеннее реакции саморегуляции, тем более адаптивен организм к стрессорным факторам [Сыренский, Родина, 2008], а ИН – один из важнейших показателей изменения механизмов напряженности сердечного ритма и вегетативного функционального состояния организма [Баевский, 2001; Веюкова, 2011]. В ходе данного исследования были выявлены различные стратегии адаптации детского организма, направленные на поддержание оптимального уровня функционального состояния в процессе преодоления трудности. Так дети 1-й группы справлялись с повышенной когнитивной нагрузкой и эмоциональным напряжением за счет активации механизмов поведенческих реакций саморегуляции, дети 2-й группы – за счет механизмов вегетативной регуляции. Переключение и отказ от продолжения исследования, как одни из реакций саморегуляции, привели к нормализации функционального состояния – снижению ИН – у детей 3-й группы. Полученный факт можно объяснить тем, что активация реакции отвлечения при выполнении трудных заданий играет роль “предохранителя”, чем и объясняется факт снижения ИН. С другой стороны, возможно, у этих детей был низок уровень притязания достижения положительного результата и оценка взрослого выполненного ими задания была не важна (безразличное отношение к оценке), что согласуется с ранее полученными результатами [Кузнецова, Овчинникова, 2011]. Таким образом, установлено, что у детей усиление когнитивной нагрузки сопряга- 28 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 лось либо с увеличением реакций саморегуляции (1-я гр.), либо с увеличением ИН (2-я гр.). Невозможность справиться с трудными заданиями вело к сокращению числа реакций саморегуляции и снижению ИН за счет доминирования реакций переключения (3-я гр.). В условиях образовательного учреждения ребенок на протяжении длительного времени должен решать те или иные задачи на фоне суммирующегося психоэмоционального напряжения. В результате на “выходе” происходит накопление стрессогенных факторов и усталости, что в конечном итоге ведет к психосоматической патологии. Таким образом, анализ некоторых показателей динамики сердечного ритма и поведенческих реакций саморегуляции позволяет диагностировать состояние ребенка даже в тех случаях, когда у него еще и не проявляются отклонения от нормального поведения. Литература 1. Баевский Р.М., Иванов Г.Г. Вариабельность сердечного ритма: теоретические аспекты и возможности клинического применения. Ультразвуковая функциональная диагностика, 2001. С. 108-127. 2. Веюкова М.В. Особенности распознавания, переноса и обобщения простых и сложных зрительных образов шимпанзе и детьми 2-3 лет. Автореф. канд. дис. СПб, 2011. 23 стр. 3. Крауклис А. Саморегуляция высшей нервной деятельности. Рига: изд. АН Латвийской ССР, 1968. — 162 с. 4. Кузнецова Т.Г., Овчинникова Т.С. Потребности, эмоции и поведение ребёнка. СПб 2011. Изд. РГПУ им. А.И.Герцена.130 стр. 5. Сыренский В. И. Механизмы саморегуляции головного мозга. М.: Медицина, 1970. — 142 с. 6. Сыренский В.И., Родина Е.А. Психофизиология образовательной деятельности СПб.: «Кердо», 2008. – 128 с. КОРРЕЛЯЦИОННЫЙ АНАЛИЗ ВНЕШНЕГО ДЫХАНИЯ И ВАРИАБЕЛЬНОСТИ РИТМА СЕРДЦА У СПОРТСМЕНОВ С РАЗНОЙ НАПРАВЛЕННОСТЬЮ ТРЕНИРОВОЧНОГО ПРОЦЕССА ГРЕЧИШКИНА С.С., СИЛАНТЬЕВ, М.Н., КУЗЬМИН, А.А., ПЕТРОВА Т.Г. ФГБОУ ВПО «Адыгейский государственный университет», Майкоп. e-mail: S4209691@yandex.ru Гармония функциональных взаимоотношений является универсальным основополагающим принципом, обеспечивающим оптимальное функциональное состояние и максимальные адаптивные возможности организма [11]. В этом плане кардиореспираторная система, являясь одной из наиболее важных систем жизнеобеспечения организма, часто рассматривается как индикатор функционального состояния целостного организма [1,2]. Cистематические физические тренировки вызывают перестройку в функционировании сердечно-сосудистой и дыхательной систем, что расценивается как часть нормальной физиологической адаптации к физической нагрузке [3]. 1. В этом плане представлялось интересным проведение корреляционного анализа между временными, спектральными показателями ВРС и параметрами внешнего дыхания. Это позволит глубже вскрыть механизмы суммарного эффекта регуляции, выделить наиболее адекватные показатели регуляторно-адаптивного статуса. Анализировались следующие временные показатели вариабельности ритма сердца (ВРС): RRNN (средняя длительность нормальных интервалов RR), SDNN (стандартное отклонение величин NN-интервалов, квадрат- ный корень из разброса NN, показывающего суммарный эффект вегетативной регуляции кровообращения), RMSSD (квадратный корень средних квадратов разницы между смежными RR-интервалами, отражающий активность парасимпатического звена вегетативной регуляции), pNN50 (процент интервалов смежных NN, отличающихся более, чем на 50мс, рассматривается как показатель степени преобладания парасимпатического звена регуляции над симпатическим), CV (коэффициент вариации ряда последовательных кардиоинтервалов, SDNN/RRNN×100%, являющийся нормированным показателем суммарного эффекта регуляции). Среди показателей спектрального (частотного) анализа оценивались общая мощность спектра (TP – суммарный уровень активности регуляторных систем), мощность отдельных компонентов: высокочастотного (HF – уровень активности парасимпатического звена регуляции), низкочастотного (LF – уровень активности вазомоторного центра) и очень низкочастотного (VLF – активность подкоркового нервного центра); вклад указанных компонентов в общую мощность спектра в процентах (HF%, LF%, VLF%). Запись электрокардиограммы и расчет показателей ВРС проводились с помощью ап- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 29 паратно-программного комплекса «ПолиСпектр-12» («НейроСофт», г. Иваново). Исследование свойств внешнего дыхания человека осуществлялось с помощью компьютерного комплекса «Спиро-Спектр» («Нейрософт», г. Иваново). Определяли жизненную емкость легких (ЖЕЛ), резервный объем вдоха (РОвд), резервный объем выдоха (РОвыд), максимальную вентиляцию легких (МВЛ). С целью выявления взаимосвязи показателей вариабельности сердечного ритма и параметров внешнего дыхания был проведен корреляционный анализ с помощью ранговой корреляции Спирмена (2002) [8]. Использовался стандартный пакет статистических программ для анализа и обработки данных в среде Windows — «Statistica-6.0» [8]. В исследовании принимали участие 30 спортсменов-дзюдоистов и 20 спортсменов-легкоатлетов в возрасте 18-22 лет, тренировавшихся на базе Института физической культуры и дзюдо АГУ 5 раз в неделю по 2 часа. Спортивный стаж испытуемых в среднем составлял 4 года, все они были кандидаты в мастера спорта. Исследования проводились в предсоревновательный период. При анализе показателей временной области было обнаружено, что SDNN имел сильную положительную корреляционную связь с показателями ТР, VLF, LF, HF и HF% спектральной области. Наибольшую связь этот показатель имел с TP. Это можно объяснить тем, что оба показателя (SDNN и TP) отражают суммарный эффект вегетативной регуляции кровообращения [2,7]. Следует отметить, что SDNN имел сильную положительную корреляционную связь как с высокочастотными, так и с низкочастотными составляющими ВРС, что подтверждает зависимость этого показателя от влияния как парасимпатической, так и симпатической нервной системы. При этом, выявленная тесная корреляционная связь свидетельствует о том, что системы регулирования организма находятся в оптимальном состоянии и отражают высокие энергетические и резервные возможности организма спортсменов. Показатель SDNN также имел положительную корреляционную связь с показателем ЖЕЛ внешнего дыхания. Это может объясняться тем, что дыхание за счет барорецепторного механизма связано с синусовым узлом, как и сердечный ритм. Показатель RMSSD, отражающий функцию концентрации ритма сердца, имел сильную корреляционную связь с показателями ТР, VLF, LF, HF и HF%. Наиболее тесные взаимосвязи наблюдались с HF, характеризующими (как и RMSSD) преимущественно активность парасимпатической нервной системы [4,5,9]. Столь высокая сопряженная активность центральных структур управления и парасимпатического отдела вегетативной нервной системы свидетельствуют о том, что системы регулиро- вания организма находятся в оптимальном состоянии и отражают высокие энергетические и резервные возможности организма. Аналогичные тесные корреляционные связи имел показатель pNN50 с показателями TP, HF, LF,HF%. Сильная отрицательная корреляционная связь показателей RMSSD и pNN50 была отмечена с показателем VLF%, который является чувствительным индикатором управления метаболическими процессами и отражает энергодефицитные состояния. Значения корреляционных связей TP и SDNN имели сильную положительную связь, что объясняется аналогичными сущностными характеристиками этих двух показателей. Выявленные в нашем исследовании корреляционные связи между показателями ВСР и дыхания указывают на общность регуляторных влияний вегетативной нервной системы на сердце и систему кровообращения с регуляторными влияниями на ритм дыхания. В группе дзюдоистов выявлена положительная корреляционная связь между ЖЕЛ и такими показателями вариабельности ритма сердца как CV%, TP, VLF, LF. Большее число корреляционных связей в этой группе указывает на то, что дыхательная система дзюдоистов не приобретает той экономизации функций, как у легкоатлетов, что может быть связано с особенностью тренировочного процесса представителей единоборств, который состоит в том, что эта категория спортсменов выполняет упражнения на фоне натуживания и частых задержек дыхания при фиксированном положении грудной клетки, что не способствует высоким значениям ЖЕЛ, тогда как у спортсменов с относительно стабильной циклической техникой движений наблюдались более высокие значения ЖЕЛ. Корреляционный анализ показателей ВСР и дыхания у спортсменов с разной направленностью спортивной специализации показал, что в группе спортсменов-легкоатлетов жестких корреляционных связей (r≥0,7) меньше, чем в группе спортсменов-дзюдоистов. Согласно работам Парина В.В. (1967), Баевского Р.М. (1997) система с относительно автономными связями в силу независимости ее элементов отличается большей пластичностью, что облегчает ее приспособление к изменяющимся условиям среды, включая и спортивные физические нагрузки [1,6]. Это хорошо согласуется с принципом экономизации функций и теорией функциональных систем П.К. Анохина, согласно которой уменьшение числа связей между отдельными элементами функциональной системы увеличивает число «степеней свободы» этих элементов, что способствует достижению оптимального функционального состояния при выполнении определенной работы. Следовательно, изучение корреляционных связей дает возможность шире раскрыть внутрисистемные и 30 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 межсистемные процессы формирования ВРС, управления аппаратом дыхания и регуляторно-адаптивного статуса организма спортсменов в процессе систематических физических нагрузок. В целом проведенное исследование ВРС и внешнего дыхания, а также анализ взаимосвязи их показателей показало, что у спортсменов, тренировавшихся преимущественно на развитие скоростно-силовых качеств (дзюдо), не столь эффективно совершенствуются механизмы экономизации кардиореспираторной системы в покое, чем у спортсменов, тренировавшихся на выносливость (легкая атлетика). Литература Баевский, Р. М. Оценка адаптационных возможностей организма и риск развития заболеваний / Р. М. Баевский, А. П. Берсенева. – М.: Медицина, 1997. – 265 с. Иорданская, Ф.А. Мониторинг здоровья и функциональная подготовленность высококвалифицированных спортсменов в процессе учебно-тренировочной работы и соревновательной деятельности: монография / Ф.А. Иорданская, М.С. Юдинцева. – М.: Советский Спорт, 2006. – 184с. Кузьмин, А.А. Характеристика функционально-адаптивного состояния организма юных футболистов и баскетболистов 10 – 15 лет в динамике тренировочного процесса. / А.А. Кузьмин // Валеология. – 2009. – №1. – С29-36 Кузьмин, А.А. Функциональные и адаптивные возможности юных футболистов и баскетболистов 10–15 лет в зависимости от соматотипа / А.А. Кузьмин, А.В. Шаханова, А.Х. Агиров // Вестник АГУ. Сер. Естественно-математические и технические науки – 2012, №1 – С.55-64. Лысенко, Е.Н. Реактивные свойства кардиореспираторной системы и особенности проявления физической работоспособности квалифицированных спортсменов / Е.Н. Лысенков // науч. труды III съезда физиологов СНГ, г. Ялта, 1-6 октября 2011г. – С.302 Парин, В.В. Космическая кардиология / В.В. Парин, Р.М. Баевский, Ю.И. Волков. – М.: Медицина,1967. – 206 с. Покровский, В.М. Сердечно-дыхательный синхронизм в оценке регуляторно-адаптивных возможностей организма / В.М. Покровский. – Краснодар: Кубань-Книга, 2010. – 224с. Реброва, О. Ю. Статистический анализ медицинских данных. Применение пакета прикладных программ STATISTICA / О. Ю. Реброва. – М.: МедиаСфера, 2002. – 312 с. Шаханова, А.В. Особенности адаптации сердечно-сосудистой системы спортсменов разных видов спорта по данным вариабельности ритма сердца / А.В. Шаханова, Я.К. Коблев, С.С. Гречишкина // Вестник АГУ. Сер. Естественно-математических и технических наук, 2010г. – вып.1(53) – С. 102-107 АДРЕНОРЕАКТИВНОСТЬ СЕРДЦА КРЫСЫ ПРИ ДЛИТЕЛЬНОМ ПРИЕМЕ ИЗОНИАЗИДА ГРИЦЕНКО Н.С. ГБОУ ВПО Омская государственная медицинская академия Министерства здравоохранения РФ, г. Омск. e-mail: greetsy@mail.ru Введение. Основным препаратом в большинстве схем лечения больных туберкулезом является изониазид, как наиболее эффективный противотуберкулезный препарат [7]. Только он используется в качестве монотерапии при первичной и вторичной химиопрофилактике контактных по туберкулезу и инфицированных лиц [4,5,9]. Существующее в настоящее время представление о токсичности препарата основано в большей мере на клинических проявлениях его побочных действий, а имеющиеся публикации касаются лишь частоты возникновения и описания клинических симптомов. [5,7,11]. При этом факт кардиодепрессии описывается только в условиях комбинированной химиотерапии больных туберкулезом [6, 8, 12], при проведении которой не представляется возможным оценить негативное влияние каждого препарата, в том числе и изониазида. В тоже время в литературе отсутствуют данные о том, как изменяется кардиогемодинамика животных в условиях нагрузки адреналином при длительном приеме изониазида. Ранее проведенными исследованиями нами установлено, что ежедневное энтеральное введение изониазида в течение двух месяцев оказывает дозозависимый повреждающий эффект на сердце, а патогенетическими факторами кардиодепрессии являются гипоксия, чрезмерная активация процессов свободно-радикального окисления, нарушение соотношения про- и антиоксидантной системы, деструкция мембран кардиомиоцитов [1,2]. В этой связи возникает вопрос, насколько выражен кардиодепрессирующий МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 31 эффект самого препарата, а не продуктов его метаболизма при длительном его приеме? Получить ответ на этот вопрос можно в случае, если перфузировать изолированные сердца интактных животных раствором Кребса-Хензелайта, содержащим изониазид. Методика исследования. Эксперименты выполнены на 60 белых беспородных крысах-самцах массой 249±10,0 г. Животные были разделены на контрольную и опытную группы по 30 в каждой. Для оценки кардиотоксического действия изониазида исследования были проведены на изолированных изоволюмически сокращающихся сердцах, лишенных регуляторных влияний со стороны организма [10]. С этой целью у животных под эфирным наркозом осуществляли срединную торакотомию, забирали сердца и помещали их в охлажденный до 2-4ºС раствор Кребса-Хензелайта. После кардиоплегии частично удаляли предсердия, а с целью профилактики спонтанного ритма осуществляли атриовентрикулярную блокаду, прошивая межпредсердную перегородку. Затем сердца фиксировали за аорту к канюле, через которую в коронарные артерии подавался раствор Кребса-Хензелайта. В полость левого желудочка помещали латексный баллончик постоянного объема, соединенный с портативным монитором РМ-8000. Проточную перфузию сердец осуществляли ретроградно через аорту тем же раствором, насыщенным карбогеном (95% кислорода и 5% углекислого газа), под давлением 70 мм рт. ст. при температуре 37ºС, поддерживаемую ультратермостатом VT-8, и рН=7,33-7,36. Ритм сердцу навязывали прямоугольными импульсами длительностью 3 мс, напряжением на 10% выше порогового с частотой 240 мин-1 с помощью электростимулятора ЭС50-1. Через 30 мин нормоксической перфузии, необходимой для стабилизации работы сердца, записывали кривую давления в левом желудочке. На основании графического материала рассчитывали систолическое (СД, мм рт. ст.), диастолическое (ДД, мм рт. ст.) и развиваемое (РД, мм рт. ст.) давление, а также скорость сокращения (dр/dt max) и расслабления (-dр/dt max) левого желудочка. Сердца животных опытной группы в отличие от сердец контрольной группы перфузировали раствором Кребса-Хензелайта с добавле- А нием в него изониазида в средней терапевтической дозировке 1,65 г/л для оценки влияния самого изониазида, исключая действие метаболитов на миокард изолированного сердца крысы. После стабилизации работы сердца изучали влияние возрастающих доз адреналина (5×10 -8; 1×10 -7; 2,5×10 -7; 1×10 -6; 2×10 -6 мкг) для оценки чувствительности β-адренорецепторов сердца к катехоламинам. С этой целью строили графики зависимости эффекта, в данном случае развиваемого давления, от концентрации адреналина в системе обратных координат, по которым рассчитывали величины кажущихся констант диссоциации комплекса «адреналинадренорецептор». Численно константа равна концентрации адреналина, вызывающей реакцию, равную половине максимальной реакции [3]. Результаты и обсуждение. Силовые и скоростные параметры сократимости миокарда левого желудочка контрольных животных не отличались от литературных данных [1]. Вместе с тем, изониазид в средней терапевтической концентрации при частоте стимуляции 240 мин-1 оказывал даже умеренное положительное инотропное влияние, что сопровождалось тенденцией к увеличению систолического и развиваемого давления. Также добавление изониазида не выявило значимых изменений углеводного обмена: уровень глюкозы, пирувата и лактата был сопоставим с показателями контрольной группы Реакцию изолированных сердец на катехоламины определяли путем измерения максимальной амплитуды сокращений органа после введения адреналина в исследуемой концентрации. При этом на результатах не сказывается изменение амплитуды сердечных сокращений в течение опыта. На рисунке отражена чувствительность к адреналину изолированных сердец крыс. На рисунке 1А видно, что одна и та же доза вводимого в перфузат адреналина вызывала более выраженную ответную реакцию сердец животных, в перфузате которых находился изониазид. В частности, максимальный прирост систолического давления по отношению к его исходному уровню, принятому за 100%, составлял 30-35%, а в контроле не превышал 25-28%. Б Рис. Адренореактивность сердца крысы при добавлении в перфузионный раствор изониазида. 32 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 А — кривые влияния адреналина на инотропную реакцию изолированных сердец. По оси абсцисс — количество вводимого адреналина (в 10 -8 мкг) в перфузат; по оси ординат — прирост систолического давления (в %). Б — зависимость величины инотропной реакции изолированного сердца от концентрации адреналина. По оси абсцисс — обратная величина (1/106 мкг) количества адреналина, вводимого в перфузат; по оси ординат — обратная величина (1/мкг%) инотропного эффекта. Однако при действии адреналина нет уверенности, что достигнутая величина инотропного эффекта адреналина действительно является максимально возможной. Не исключено, что при высоких концентрациях адреналина проявляется его токсическое действие на сердце и как следствие этого снижение величины реакции. Построение графика зависимости систолического давления от концентрации адреналина в перфузате в системе обратных двойных координат и определение по ним кажущихся констант диссоциации (К) комплекса «адреналин-адренорецептор» позволяет избежать ошибок, связанных с оценкой адренореативности сердца. На рисунке 1Б, кажущаяся константа диссоциации комплекса «адреналин-адренорецептор» сердец, перфузируемых с добавлением изониазида, численно равная концентрации адреналина, вызывающей адренергическую реакцию, по величине равную половине максимальной, уменьшилась с 4,7±0,54×10 -8 мкг до 3,5±0,27×10 -8 мкг. Таким образом, при добавлении в перфузат изониазида в средней терапевтической концентрации отмечалось снижение в 1,5 раза кажущейся константы диссоциации, что свидетельствовало о повышении чувствительности сердца к экзогенным катехоламинам. Заключение. Анализ полученных данных позволяет утверждать, что добавление в перфузионный раствор изониазида приводит к повышению чувствительности адренорецепторов сердца к экзогенным катехоламинам. В тоже время прямое кардиотоксическое действие оказывает, очевидно, не сам изониазид, а продукты его метаболизма, такие как моноацетилгидразин, диацетилгидразин и реакционно способный гидразин, что необходимо учитывать при проведении инотропной и кар- дипротективной терапии больных туберкулезом. Литература Гриценко Н.С., Долгих В.Т. Кардиотоксический эффект изониазида // Токсикологический вестник. – 2010. — № 2. – С. 44-47. Гриценко Н.С., Долгих В.Т. Функционально-метаболические нарушения при длительном приеме изониазида // Вестник Уральской медицинской академической науки. – 2010. — № 1. – С. 63-66. Долгих В.Т. Повреждение и защита сердца при острой смертельной кровопотере. – Омск, 2002. – 203 с. Жук Н.А. Причины неэффективного лечения больных туберкулезом / Н.А. Жук // Проблемы туберкулеза. — 2003. — № 4. – С. 34-39. Коломиец В.М., Абрамов А.В., Кудинов С.М. Ограниченная эпидемия туберкулеза в контингенте социально-дезадаптированных лиц молодого возраста // Проблемы туберкулеза и болезней легких .- 2006 — № 3.-С. 40-69. Колпакова Т.А. Осложнения антибактериальной терапии у больных туберкулезом легких с сопутствующими заболеваниями: Автореф. дис. д-ра мед.наук. – Новосибирск, 2002. – 42 с. Мишин В.Ю., Стрелис А.К., Чуканов В.И. и др. Лекции по фтизиопульмонологии. – М., 2006.- 560 с. Мордык А.В. Побочные реакции химиотерапии туберкулеза и разработка способов их профилактики / А.В. Мордык, А.В. Лысов, О.Г. Иванова // Туберкулез в России. Год 2007: Материалы VIII Российского съезда фтизиатров. – М.: ООО «Идея», 2007. – С. 442-443. Туберкулез в Российской Федерации 2009 г. Аналитический обзор статистических показателей по туберкулезу, используемых в Российской Федерации. – М., 2010. – 224 с. Fallen E.T., Elliott W.G., Gorlin R. Apparatus for study of ventricular function and metabolism in the isolated rat // J. Appl. Physiol. – 1967. – Vol. 22, N 4. – P. 836-839. Global Tuberculosis Control: Surveillance, Planning, Financing. WHO report, 2006. — Geneva, Switzerland, World Health Organization, 2006 (WHO/HTM/TB/2006.362). Shah N.S., Wright A., Bai G.-H. et al. Worldwide emergence of extensively drug-resistant tuberculosis // Emerg. Infect. Dis. — 2007. — Vol. 13. — P. 380387. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 33 ВЛИЯНИЕ ПРОВОСПАЛИТЕЛЬНЫХ ЦИТОКИНОВ НА РЕСПИРАТОРНЫЕ ЭФФЕКТЫ ПРИ ДЕЙСТВИИ ПРОСТАГЛАНДИНОВ ДАНИЛОВА Г.А. Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт физиологии им.И.П.Павлова РАН, Санкт-Петербург e-mail: galdanilova@rambler.ru В настоящее время показано, что при различных респираторных заболеваниях, после длительной механической вентиляции, при увеличении сопротивления дыханию, ишемии головного мозга, стрессе, различных нейродегенеративных заболеваниях наблюдается повышение уровня провоспалительных цитокинов в крови и цереброспинальной жидкости. При этом практически не исследованы респираторные эффекты провоспалительных цитокинов и механизмы их действия. В экспериментах на наркотизированных крысах проводились исследования иммунных механизмов участвующих в модуляции паттрена дыхания и центральной хеморецепции. Для этого производилось введение 10 мкл раствора рекомбинантного человеческого интерлейкина-1β, содержащего 400 нг действующего вещества, в боковые желудочки головного мозга на фоне ингибирования циклооксигеназной активности диклофенаком. Как известно, диклофенак, угнетая циклооксигеназу, нарушает метаболизм арахидоновой кислоты и резко уменьшает образование простагландинов. Поэтому ослабление или исчезновение того или иного эффекта исследуемого вещества на фоне действия диклофенака указывает на то, что данный эффект опосредован действием простагландинов. В ходе экспериментов регистрировались дыхательный объем (ДО), частота дыхания (ЧД), рассчитывался минутный объем дыхания (МОД), средняя скорость инспираторного потока (Vi), методом масс-спектрометрии регистрировался газовый состав альвеолярного воздуха. С помощью метода возвратного дыхания гипероксически-гиперкапнической газовой смесью (60% О2, 7% СО2) производилась оценка вентиляторной реакции на гиперкапнический стимул. Установлено, что при спокойном дыхании действие диклофенака, достоверно снижает влияние интерлейкина-1β на паттерн дыхания. В среднем увеличение дыхательного объема (ДО) и минутного объема дыхания (МОД) при действии ИЛ-1β до внутрибрюшинного ввеедния диклофенака составляло более 20 %, а частоты дыхания — 10 %. При этом интравентрикуляное введение ИЛ-1β на фоне действия диклофенака вдвое меньше изменяло объемно-временные параметры дыхания, МОД и ДО в среднем увеличивались на 10%, а частота дыхания практически не изменялась на протяжении всего периода регистрации. Кроме того было установлено, что церебровентрикулярное введение ИЛ-1β ослабляет вентиляторный ответ на гиперкапнию на 47%, тогда как на фоне действия диклофенака это снижение составляло всего 16 % по сравнению с фоновыми величинами и было недостоверным (Р>0,05) Установлено, что ингибирование циклооксигеназных путей блокирующее синтез простагландинов устраняет влияние ИЛ-1β на механизмы центральной хеморецепции, определяющие вентиляторный ответ на гиперкапнический стимул. Полученные данные указывают на то, что модуляция интерлейкином-1β объемных и временных параметров дыхания в большой степени опосредована действием простагландинов, свидетельствуют о том, что участие цитокинов в хеморецепторных механизмах регуляции дыхания опосредовано действием эйкасаноид-зависимых механизмов. Работа поддержана грантом РФФИ № 0904-01662 34 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ОЦЕНКА ХЕМИЛЮМИНЕСЦЕНТНОЙ АКТИВНОСТИ НЕЙТРОФИЛЬНЫХ ГРАНУЛОЦИТОВ У БОЛЬНЫХ ПНЕВМОНИЕЙ РАЗНОЙ СТЕПЕНИ ТЯЖЕСТИ ДРЕСВЯНКИНА Л.В., САВЧЕНКО А.А., АРИСТОВ А.И.*, ГРИНШТЕЙН Ю.И.* Федеральное государственное бюджетное учреждение «Научно-исследовательский институт медицинских проблем Севера» Сибирского отделения Российской академии медицинских наук, г.Красноярск Красноярский государственный медицинский университет им. проф.В.Ф. Войно-Ясенецкого, г.Красноярск* e-mail: Lyubov_filon@mail.ru. Пневмония является одной из форм острой респираторной инфекции, воздействующей на легкие. При пневмонии альвеолы заполняются гноем и жидкостью, что делает дыхание болезненным и ограничивает поступление кислорода. В ответ на воспалительный процесс происходит быстрая миграция нейтрофильных гранулоцитов из крови в поврежденные ткани. Скорость мобилизации дополняется их способностью развивать метаболические процессы («кислородный взрыв») в течение секунды [4,10,13]. Все это делает их оптимально приспособленными для осуществления ранних этапов иммунной защиты в рамках основной воспалительной реакции. Образование активных форм кислорода («кислородный взрыв») катализируется NADPH-оксидазой, содержащейся в специфических гранулах нейтрофильных гранулоцитов [1,8,9,11]. Исследование состояния кислородного метаболизма нейтрофилов позволит охарактеризовать механизмы воспалительного процесса и его регуляцию, разработать методы прогноза характера течения и исход заболевания. Целью исследования явилось сравнительное изучение параметров люминол- и люцигенинзависимой хемилюминесцентной активности нейтрофильных гранулоцитов у больных средней и тяжелой степени тяжести пневмонии. Обследовано 38 больных с пневмонией различной степени тяжести в возрасте от 18 до 70 лет. Клиническое, лабораторное и рентгенологическое обследования проводились на базе пульмонологического отделения МУЗ “ГКБ № 20”. У всех пациентов диагноз пневмонии был подтверждён рентгенологическим исследованием органов грудной клетки. В соответствии с критериями тяжести пневмонии у 5 (13,2 %) пациентов диагностирована тяжелая пневмония, у 33 (86,8 %) пневмония средней степени тяжести. В качестве контроля обследовано 95 здоровых людей аналогичного возрастного диапазона. Исследование спонтанной и зимозан-индуцированной хемилюминесценции (ХЛ) гранулоцитов крови осуществляли с помощью хемилюминесцентного анализатора “CL-3606M” (СКТБ “Наука”, Красноярск). Результаты хемилюминесцентного анализа характеризовали по следующим параметрам: время выхода на максимум интенсивности, максимальное значение интенсивности и площадь под хемилюминесцентной кривой. Усиление ХЛ, индуцированной зимозаном, оценивали соотношением площади индуцированной к площади спонтанной и определяли как индекс активации. Описание выборки производили с помощью подсчета медианы и интерквартального размаха в виде 25 и 75 процентилей. Достоверность различий между показателями независимых выборок оценивали по непараметрическому критерию Манна-Уитни. Статистический анализ осуществляли в пакете прикладных программ Statistica 8.0 (StatSoft Inc., 2007). В результате проведенного исследования выявлены различия параметров люминол-зависимого ХЛ ответа нейтрофилов крови здоровых доноров и больных пневмонией средней степени тяжести. Установлено, что у пациентов с пневмонией при спонтанной ХЛ статистически достоверно повышается максимальная интенсивность (р<0,001) и площадь под ХЛ кривой (р<0,001). Изучение параметров зимозан-индуцированной ХЛ нейтрофильных гранулоцитов крови больных пневмонией средней тяжести позволило обнаружить уменьшение времени выхода на максимум (р<0,001), а так же повышение уровня максимального значения (р<0,001) и площади под ХЛ кривой (р<0,001) по сравнению с показателями лиц контрольной группы. При исследовании люминол-зависимого ХЛ ответа нейтрофильных гранулоцитов крови у больных с тяжелой степенью пневмонии обнаружено увеличение максимума (р<0,001) и площади под ХЛ кривой (р<0,001) по сравнению с параметрами контрольной группы. При оценке параметров зимозан-индуцированной ХЛ установлено увеличение интенсивности продукции активных форм кислорода (АФК) (р<0,001) и площади индуцированной ХЛ кривой (р<0,001) у данной группы пациентов относительно параметров здоровых доноров. При исследовании люцигенин-зависимой ХЛ не обнаружено статистически достоверных изменений между показате- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 35 лями спонтанной и зимозан-индуцированной ХЛ у больных тяжелой степенью пневмонии и группой контроля. Исследования метаболического состояния нейтрофильных гранулоцитов периферической крови позволили установить у больных пневмонией средней степени тяжести повышение спонтанной продукции АФК. Следовательно, кислород-продуцирующая система нейтрофилов находится в большом напряжении, однако индекс активации нейтрофилов сопоставим с соответствующими значениями группы контроля, что указывает на сохранение способности к мобилизации компенсаторных возможностей данной клеточной популяции. Дополнительная стимуляция функциональной активности нейтрофилов опсонизированным зимозаном приводит к увеличению уровня максимального значения продукции ХЛ ответа клеток [2]. Результаты исследования люцигенин-зависимой ХЛ нейтрофильных гранулоцитов у больных пневмонией средней степени тяжести показали статистически значимое снижение времени выхода на максимум ХЛ (р<0,001) и увеличение площади под спонтанной ХЛ кривой (р<0,001), а так же отмечается достоверное повышение максимального уровня свечения (р=0,002) по сравнению с показателями контрольной группы. Анализ параметров зимозан-индуцированной ХЛ нейтрофилов крови в данной группе обследуемых больных позволило установить статистически достоверное снижение времени реагирования на стимул (р=0,003) и увеличение максимума интенсивности и площади под индуцированной ХЛ кривой (р<0,001) относительно аналогичных значений у здоровых доноров. Изучение параметров спонтанной и индуцированной люцигенин-зависимой ХЛ у больных пневмонией средней тяжести показал повышенный уровень интенсивности ХЛ нейтрофилов крови на фоне уменьшения времени продукции АФК, что предполагает о высокой реактивности нейтрофильных гранулоцитов крови [3]. Необходимо отметить, что люцигенин-зависимая ХЛ характеризует интенсивность синтеза первичной активной формы кислорода (супероксид-радикала) НАФН-оксидазой. В то же время, интенсивность люминол-зависимой ХЛ зависит от синтеза как первичных, так и вторичных активных форм кислорода (перекись водорода, синглетный кислород и т.д.) [5,6,7,12]. Следовательно, у больных пневмонией со средней степенью тяжести в начальный период заболевания выявляется повышение уровня синтеза и первичных, и вторичных активных форм кислорода, что определяет способность нейтрофильных гранулоцитов к проявлению полноценной бактерицидной активности. У пациентов с тяжелой степенью пневмонии на- блюдается повышение выработки вторичных активных форм кислорода (люминол-зависимая ХЛ), но отсутствует реакция со стороны НАДФН-оксидазы (люцигенин-зависимая ХЛ). При этом известно, что бактерицидная активность нейтрофильных гранулоцитов во многом определяется именно синтезом супероксид радикала. Таким образом, у больных пневмонией со средней степенью тяжести наблюдается адекватная реакция со стороны бактерицидных систем нейтрофильных гранулоцитов. У больных с тяжелой степенью пневмонии при повышении уровня синтеза вторичных активных форм кислорода обнаружено отсутствие реакции НАДФН-оксидазы, что определяет снижение функциональной активности фагоцитирующих клеток и, соответственно, более тяжелый характер течения заболевания. Литература 1. Грачева Т. А. Совершенствование хемилюминесцентного метода исследования функциональной активности фагоцитирующих клеток // Клиническая лабораторная диагностика.–2007.–№7 –С. 28-29. 2. Долгушин И.И., Андреева Ю.С., Свиридов М.А. и др. Влияние нейтрофилов и продукции их секреции на факторы, участвующие в формировании колонизационной резистентности // Медицинская иммунология.–2007.–Т.9, № 2-3.–С. 133. 3. Железникова Г.Ф. Резистентность к возбудителю инфекций и иммунный ответ // Журнал микробиологии, эпидемиологии и иммунологии.–2005.–№2.–С. 104-112. 4. Чучалин А.Г., Синопальников А.И., Козлов Р.С. и др. Внебольничная пневмония у взрослых: практические рекомендации по диагностике: пособие для врачей.–М.,2010.– 106 с. 5. Asgher M., Yaqoob M., Waseem A., Nabi A. Flow injection methods for the determination of retinol and α-tocopherol using lucigenin-enhanced chemiluminescence // Luminescence.–2011.–Vol. 26, № 6.–P. 416-423. 6. Ashkenazi A., Marks R.S. Luminol-dependent chemiluminescence of human phagocyte cell lines: comparison between DMSO differentiated PLB 985 and HL 60 cells // Luminescence.–2009.–Vol. 24, № 3.–P. 171-177. 7. Benbarek H., Ayad A., Deby-Dupont G. et al. Modulatory effects of non-steroidal anti-inflammatory drugs on the luminol and lucigenin amplified chemiluminescence of equine neutrophils // Vet. Res. Commun.–2012.–Vol. 36, № 1.–P. 29-33. 8. Hamilton T., Li X., Novotny M., Pavicic P.G. Jr. et al. Cell type- and stimulus-specific mechanisms for post-transcriptional control of neutrophil chemokine gene expression // J. Leukoc. Biol.– 2012.–Vol. 91, № 3.–P. 377-383. 36 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 9. Milot E., Filep J.G. Regulation of neutrophil survival/apoptosis by Mcl-1 // ScientificWorldJournal.–2011.–Vol. 11.–P. 1948-1962. 10. Moret I., Lorenzo M.J., Sarria B. et al. Increased lung neutrophil apoptosis and inflammation resolution in nonresponding pneumonia // Eur. Respir. J.–2011.–Vol. 38, № 5.–P. 1158-1164. 11. Sanz M.J., Kubes P. Neutrophil-active chemokines in in vivo imaging of neutrophil trafficking // Eur. J. Immunol.–2012.–Vol. 42, № 2.–P. 278283. 12. Seth R., Ribeiro M., Romaschin A. Et al. Occupational endotoxin exposure and a novel luminol-enhanced chemiluminescenceb assay of nasal lavage neutrophil activation // J. Allergy Clin. Immunol.–2011.–Vol. 127, № 1.–P. 272-275. 13. Tsuchiya T., Nakao N., Yamamoto S. et al. NK1.1(+) cells regulate neutrophil migration in mice with Acinetobacter baumannii pneumonia // Microbiol. Immunol.–2012.–Vol. 56, № 2.–P. 107116. ВЛИЯНИЕ ПАНКРЕАТОГЕННЫХ ТОКСИНОВ НА ФУНКЦИОНАЛЬНОМЕТАБОЛИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ МИОКАРДА В ЭКСПЕРИМЕНТЕ ЕРШОВ А.В. ГБОУ ВПО Омская государственная медицинская академия Министерства здравоохранения РФ, г. Омск e-mail: salavatprof@mail.ru В настоящее время по частоте встречаемости панкреатит прочно занимает третье место среди острой хирургической патологии органов брюшной полости [1], а в структуре летальности – первое место [2]. Среди больных острым панкреатитом больные с панкреонекрозом составляют в среднем 15-25% [3]. Летальность же при панкреонекрозе не уменьшается [2], достигая порой 60-80% [4]. Ведущее значение в развитии летальных исходов при панкреонекрозе в различные периоды болезни придается полиорганной недостаточности, которая возникает на фоне инфекционно-токсического или кардиогенного шока [3, 5, 6]. Однако, на наш взгляд, изучению механизмов развития кардиодепрессии на ранней, еще обратимой стадии острого панкреатита и панкреонекроза как в отечественной, так и зарубежной литературе не уделено должного внимания. Целью проводимого исследования было выявление изолированного воздействия панкреатогенных токсинов сыворотки крови на функциональнометаболические показатели изолированного изоволюмически сокращающегося сердца интактных белых крыс. В качестве экспериментальных животных использовали 60 белых беспородных крыссамцов массой 292±4,0 г. У 20 крыс моделировали субтотальный панкреонекроз путем введения в поджелудочную железу аутожелчи из расчета 0,15 мл/кг с последующей перевязкой общего желчного протока (Патент РФ № 2290702). Через 24 часа, после проведенных манипуляций у животных под эфирным наркозом забирали кровь объемом 4-4,5 мл для получения токсичной сыворотки. Данную сыворотку добавляли в раствор Кребса-Хензелайта (0,40±0,02 г/л белка) для перфузии 20 сердец интактных крыс (группа II). Контролем служили сердца интактных животных, перфузи- руемые без добавления токсичной сыворотки (группа I). У животных I и II группы под эфирным наркозом проводили торакотомию, извлекали сердца, погружали их в охлажденный до 3-4 оС раствор Кребса-Хензелайта. Предсердия частично удаляли, а сердце фиксировали за аорту к канюле перфузионной установки. На предсердную перегородку накладывали лигатуру с целью подавления спонтанного сердечного ритма. Через редуцированное левое предсердие в левый желудочек вводили латексный баллончик постоянного объема, заполненный дистиллированной водой и соединенный посредством катетера с датчиком электроманометра (ВМТ, Германия). Перфузию сердец осуществляли через раствором Кребса-Хензелайта, насыщенным карбогеном (95% О2 и 5% СО2) под давлением 70 мм рт. ст. рН раствора колебался от 7,34 до 7,36, а температура поддерживалась на уровне 37оС ультратермостатом VT-8. Сокращения сердца с частотой 240 мин-1 достигались посредством подачи прямоугольных импульсов длительность 3 мсек и напряжением на 10% выше порогового от электростимулятора ЭС-50-1. На основании полученного графического материала рассчитывали комплекс силовых (систолическое, диастолическое и развиваемое давление) и скоростных показателей (скорость сокращения и расслабления). Для исследования изолированного действия панкреатогенных токсинов на метаболизм и целостность мембран кардиомиоцитов в перфузате, прошедшем через миокард, определяли содержание глюкозы, пирувата и активность аспартатаминотрансферазы (АСТ). Затем рассчитывали потребление глюкозы 1 г сухой массы миокарда за 1 мин на 1 мм рт. ст. развиваемого давления и выделение пирувата и аспартатаминотрансферазы (АСТ). МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 37 С учетом характера распределения, дисперсий и величины выборки для проведения статистического анализа использовали методы параметрической (t-критерий Стьюдента) или непараметрической статистики (критерии Колмогорова-Смирнова, W-критерий Вилкоксона). Добавление сыворотки крови, взятой у крыс с панкреонекрозом, в перфузионный раствор снижало сократительную функцию миокарда интактных крыс, что выражалось в уменьшении систолического и развиваемого давления на 25% и 32% соответственно (табл.), а скорости сокращения и расслабления в среднем на 18,5%. Диастолическое давление сердец основ- ной группы возрастало на 45,5% по отношению к контролю. Необходимо акцентировать внимание на том факте, что изменение уровня диастолического давления практически в 2 раза превосходило изменение уровня систолического давления. Рядом исследователей была показана ведущая патогенетическая роль именно диастолической дисфункции миокарда при критических состояниях [7]. Такое выраженное изменение силовых и скоростных показателей в условиях изометрического сокращения изолированного сердца свидетельствовало о нарушении процесса расслабления и способствовало развитию метаболических повреждений кардиомиоцитов. Таблица Влияние панкреатогенных токсинов на сократимость левого желудочка, потребление глюкозы и выделение АсАТ в коронарный перфузат (М±m) Исследуемый показатель Систолическое давление, мм рт. ст. Диастолическое давление, мм рт. ст. Развиваемое давление, мм рт. ст. Скорость сокращения, мм рт. ст./с Скорость расслабления, мм рт. ст./с Выделение пирувата, мкмоль/кг Группа животных Исходные значения I (n=20) II (n=20) I (n=20) II (n=20) I (n=20) II (n=20) I (n=20) II (n=20) I (n=20) II (n=20) 97±2,6 98±1,1 4±0,3 5±0,8 93±2,6 92±1,6 1798±34 1800±30 1311±21 1274±22 10 мин перфузии с «токсической сывороткой» 93±1,4 70±1,0*^ 5±0,6 7,3±0,4*^ 91±1,2 62±1,4*^ 1679±10 1343±12*^ 1415±82 1189±11* I (n=20) II (n=20) 5,6±0,4 5,5±0,2 5,9±0,3 16,7±0,5*^ I (n=20) 223±11,2 II (n=20) 224±20,3 I (n=20) 103±8,4 Потребление глюкозы, нмоль/(мин·г) II (n=20) 104±7,9 Примечание. * — РI-II <0,05; ^ — Р<0,05 по отношению к исходным значениям. Выделение АсАТ, МЕ/(мин·кг) Из таблицы следует, что панкреатогенные токсины обусловили нарушение обмена глюкозы в изолированных изоволюмически сокращающихся сердцах. Как известно, поступление глюкозы в кардиомиоцит происходит при непосредственном участии транспортера глюкозы GLUT1, который экспрессируется инсулином. Видно, что изолированные сердца животных основной группы увеличивали практически в 2 раза потребление глюкозы на 1 мм рт. ст. развиваемого давления и выделяли практически в 3 раза больше пирувата, свидетельствуя о нарушении окислительного фосфорилирования в митохондриях кардиомиоцитов [8]. Уменьшая степень сопряжения окисления и фосфолирирования в изолированном сердце, панкреатогенные токсины снижали утилизацию пирувата в цикле Кребса и опосредованно стимулировали анаэробный гликолиз – менее выгодный в энергетическом отношении путь 239±11,0 720±61,7 115±9,4 208±11,6*^ энергообразования. Влияя подобным образом на метаболизм кардиомиоцитов, «токсическая» сыворотка запускала процессы, способствующие повышенному образованию активных форм кислорода, которые обладают, в том числе, и мембранодеструктивным действием. Вероятно, благодаря непосредственному влиянию панкреатогенных токсинов, а также продуктов нарушенного метаболизма существенно увеличивался выход кардиоспецифических ферментов в коронарный проток. Так, утечка АСТ из кардиомиоцитов в проток превышала контрольные значения на 16,7%, свидетельствуя о панкреатогенном повреждении сарколеммы кардиомиоцитов. Это может косвенно указывать на гибель кардиомиоцитов или существенное повышение проницаемости сарколеммальной мембраны, т.е. являться следствием серьезных, но обратимых нарушений в миокарде. 38 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Таким образом, панкреатогенная «токсическая» сыворотка вызывает кардиодепрессию интактных сердец, проявляющуюся снижением систолического и развиваемого давления, скорости сокращения и расслабления, а также увеличением диастолического давления и признаками деструкции мембран кардиомиоцитов. Эти изменения, вероятно, связаны и с влиянием панкреатогенных токсинов на метаболизм и мембраны кардиомиоцитов, которое выражалось снижением эффективности использования глюкозы и повышением проницаемости мембран. Литература 1. Малиновский Н.Н., Агафонов Н.П., Решетников Е.А., Башилов В.П. Лечение острого деструктивного алиментарного панкреатита // Хирургия. — 2000. — № 1. — С. 4-11. 2. Брискин Б.С., Яровая Г.А., Савченко З.И. и др. Иммунные и ферментативные нарушения у больных острым панкреатитом // Хирургия. — 2001. — № 7. — С. 21–24. 3. Савельев В.С., Филимонов М.И., Гельфанд Б.Р. и др. Острый панкреатит как проблема ургентной хирургии и интенсивной терапии. Интенсивная терапия в хирургии // Consilium medicum. — 2000. — Т. 2, № 9. — С. 367-373. 4. Данилов М.В., Федоров В.Д. Хирургия поджелудочной железы. М., 1995. — 512 с. 5. Кижаева Е.С. Системные шкалы в оценке полиорганной недостаточности при остром панкреатите // Российский медицинский журнал. — 2006. — № 4. — С. 49-52 6. Jonson Ed.C.H., Imrie C.W. Pancreatic Diseases // New York: Springer. — 1999. — Vol. 1. — P. 253. 7. Диастолическая дисфункция при сепсисе и септическом шоке / Г.А. Байтугаева [и др.] // Анестезиология и реаниматология. – 2004. – № 4. – С. 47-49. 8. Laybutt D.R., Thompson A.I., Cooney G.J., Kraegen E.W. Selectivechronic regulation of GLUT1 and GLUT4 conent by insulin, glucose and lipid rat cardiac muscle in vivo // Am. J. Physiol. 1997. – № 3. – Р. 1309-1316. ПАТОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА СТРЕСС-ОТВЕТА ПРИ ОПЕРАЦИЯХ НА ЛЁГКИХ В УСЛОВИЯХ МУЛЬТИМОДАЛЬНОЙ АНЕСТЕЗИИ ЕФРЕМОВА С.В., СОЛОВЬЁВ А.О. БУЗОО «Клинический онкологический диспансер», Омск ГОУ ВПО Омская государственная медицинская академия, Омск E-mail: efr.svetlana@mail.ru В Омском областном клиническом онкологическом диспансере при выполнении операций на лёгких по поводу новообразований проводятся различные виды анестезиологических пособий, а именно: — тотальная внутривенная анестезия с искусственной вентиляцией легких (ИВЛ) — ингаляционно-внутривенная анестезия с ИВЛ — мультимодальная многокомпонентная анестезия с ИВЛ. Целью данного исследования являлось определение эффективности указанных видов анестезий (ингаляционно-внутривенной в сочетании с эпидуральным введением анестетика) при помощи определения уровня стрессовых гормонов в плазме крови. Данное исследование является проспективным моноцентровым и основано на данных, полученных в отделении анестезиологии-реанимации БУЗОО «Клинический онкологический диспансер» Омска. Для исследования пациенты разделены на две группы: опытная и контрольная. Группы не имели статистически значимых различий по полу, возрасту, объему выполненных оперативных вмешательств. Опыт- ная группа включала 20 пациентов в возрасте от 42 до 61 года. Объём проведённых операций включал лобэктомии, билобэктомии и пневмонэктомии. В качестве анестезиологического пособия у этих больных была использована мультимодальная анестезия. Вечером перед операцией они получали 10 мг сибазона per os. В день операции им выполняли стандартную премедикацию (атропин, димедрол, сибазон внутримышечно) за 40 минут до операции. В операционной катетеризировали эпидуральное пространство (катетер 18G) на уровне Тh5-Тh7 в зависимости от объёма оперативного вмешательства. Тест-доза лидокаина составляла 40 мг (2,0% раствор). Венозный доступ достигался катетеризацией сосуда из бассейна верхней полой вены на стороне операции. В дальнейшем осуществлялась инфузия в эпидуральное пространство трёхкомпонентной смеси (фентанил 2мкг/ мл, адреналина гидрохлорид 2 мкг/ мл, раствор ропивакаина 0,2% до 50 мл) при помощи шприцевого насоса. Индукция в анестезию достигалась введением фентанила, сибазона и пропофола. Миоплегия проводилась рокуронием. Вентиляция легких осуществлялась аппаратом ИВЛ со МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 39 скоростью подачи свежих медицинских газов не более 0,5 л/мин. Для поддержания анестезии использовался севофлюран в сочетании с эпидуральным введением трехкомпонентной смеси со скоростью 7-12 мл/час. Контрольная группа была представлена 20 больными в возрасте от 40 до 65 лет. Объём оперативных вмешательств тот же самый. В качестве анестезиологического пособия была применена тотальная внутривенная анестезия с ИВЛ, либо ингаляционно-внутривенная анестезия с ИВЛ. Премедикация не отличалась от исследуемой группы. Индукция в анестезию и миоплегия были одинаковыми. Респираторная поддержка осуществлялась тем же оборудованием в режиме нормовентиляции, а поддержание анестезии осуществлялась дозированным введением пропофола, атарактика и фентанила. В случае использования ингаляционных анестетиков поток свежих газов был идентичный указанному. Для оценки эффективности указанных методов анестезии проводился забор крови в наиболее травматичные и физиологически значимые моменты оперативного вмешательства (разрез кожи, торакотомия, выключение легкого из кровообращения и удаление пораженного участка). Для определения в сыворотке крови уровня кортизола и инсулина использовали автоматический иммунохимический анализатор. Уровень гликемии определялся стандартной методикой. В результате исследований было выявлено следующее: — уровень кортизола в сыворотке крови был статистически значимо ниже в опытной группе (389-557 нмоль/л) по сравнению с контрольной группой (586-800 нмоль/л); — содержание инсулина в сыворотке крови опытной группы (2,57-9,88 мкМЕ/мл) был значительно выше уровня инсулина в контрольной группе (1,7-2,00 мкМЕ/мл); — гликемический профиль в обеих группах достоверно не отличался. Таким образом, мультимодальная анестезия является надёжным методом антистрессорной защиты при оперативных вмешательствах в торакальной хирургии [1-4]. Гликемический профиль при любой анестезии не является достоверным критерием достаточной антистрессовой защиты. Интраоперационный метод определения изменения уровня инсулина и кортизола в плазме является, по нашему мнению, достаточно объективным критерием адекватности защиты организма от хирургической и анестезиологической агрессии. Литература 1. Карпов И.А., Овечкин А.М. Современные возможности оптимизации послеоперационного обезболивания в абдоминальной хирургии // Боль. – 2005. — № 1. — С.15– 20. 2. Осипова Н.А., Свиридов С.В. Обоснование применения ингибиторов простагландино– и кининогенеза в комплексе общей анестезии и послеоперационного обезболивания // Анест. и реаниматол. – 1993. — № 2. – С. 3–9. 3. Осипова Н.А. Антиноцицептивные компоненты общей анестезии и послеоперационной анальгезии // Анест. и реаниматол. 1998. — № 5. – С. 11–15. 4. Осипова Н.А., Петрова В.В., Митрофанов С.В. и др. Средства периферического и сегментарного уровней защиты пациента в системе общей анестезии и послеоперационного обезболивания // Анест. и реаниматол. – 2002. — № -4. – С. 14–19. ВЛИЯНИЕ ПРОМЫШЛЕННЫХ КСЕНОБИОТИКОВ НА ВНУТРИКЛЕТОЧНЫЕ ЗАЩИТНЫЕ СИСТЕМЫ ЖДАНОВА Н.Н., КАЗИЦКАЯ А.С., ЗУБКОВА М.В., ПРОКОПЬЕВ Ю.А., ЖУКОВА А.Г. Научно-исследовательский институт комплексных проблем гигиены и профессиональных заболеваний СО РАМН, г. Новокузнецк e-mail: Fiskaf@mail.ru Длительное воздействие на организм одного из промышленных ксенобиотиков – угольнопородной пыли (УПП) приводит к развитию антракосиликоза – профессионального заболевания шахтёров. В литературе достаточно широко представлен патогенез хронической формы антракосиликоза. Однако практически не изучены ранние стадии его развития. Показано, что одним из факторов развития антракосиликоза является гипоксия, которая сопровождается значительной активацией защитных белков в клетках различных органов – HIF-1α (Hypoxia inducible factor-1) и белков семейства HSP – HSP72 и HSP32 (гемоксигеназа-1 – НОх-1) (Сазонтова Т.Г. и др., 2007; Жукова А.Г и др., 2011). Кроме того, гипоксия индуцирует процесс воспаления через активацию фактора транскрипции HIF-1α (Brigati C. et al., 2010). В последнее время показано, что белки семейства HSP выступают в качестве сигнальных 40 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 молекул и обладают иммуномодуляторными свойствами, в частности способны влиять на секрецию про- и противовоспалительных цитокинов (Проскуряков С.Я. и др., 2005; Fritzenwanger M. et al., 2011). Однако малоизвестно об изменении уровня HIF-1α, белков семейства HSP и цитокинов на ранних сроках действия промышленных ксенобиотиков на организм. В связи с этим целью работы явилось изучение уровня защитных белков (HIF-1α, HSP72 и НОх-1) и цитокинов на ранних сроках действия УПП на организм экспериментальных крыс. Методика исследования Результаты эксперимента, представленные в статье, получены на белых крысах-самцах массой 200-250 г, которые были разделены на 2 группы: 1 – контрольная; 2 – крысы, вдыхавшие УПП средней концентрации 50 мг/м3 в затравочно-ингаляционной камере в течение 3 недель (ежедневно, по 4 часа). Забор биологического материала (ткань печени и кровь) производили на 3-и, 6-ые сутки и через 3 недели вдыхания УПП. Содержание животных и проведение экспериментов проводилось в соответствии с международными правилами «Guide for the Care and Use of Laboratory Animals». Уровень защитных белков – HIF-1α, HSP72 и НОх-1 определяли в цитозольной фракции печени методом Western-блот с использованием первых моноклональных антител к этим белкам (Stressgen, Канада) и вторых антител с пероксидазной меткой (Jackson Immuno Research). Детекцию проводили по хемилюминесценции с использованием реактивов ECL (Amerscham) на рентгенографическую пленку (Kodak). Уровень провоспалительных (TNF-α, IL-1β и IL-6) и противовоспалительных (IL-4, IL-10) цитокинов в сыворотке крови определяли иммуноферментным анализом с помощью реактивов ЗАО «Вектор-Бест» (Новосибирск). Статистическую обработку полученных результатов проводили с помощью пакета программ STATISTICA 6,0. Для сравнения независимых выборок использовали непараметрический Mann-Whitney U Test. Различия между выборками считались достоверными при Р≤0,05. Результаты эксперимента по уровню цитокинов в сыворотке крови в таблице представлены в виде тройки цифр: нижний квартиль (25% перцентиль) – медиана – верхний квартиль (75% перцентиль). Результаты и их обсуждение Вдыхание УПП приводит к развитию гипоксии, что подтверждается активацией синтеза белков, обладающих антигипоксическими и шаперонными свойствами (рис. 1). Так, уровень фактора транскрипции HIF-1α в течение 3 недель вдыхания УПП поступательно нарастал. Повышение уровня HIF-1α сопровождалось экспрессией индуцибельной НОх-1, у которого зафиксировано две волны активации экспрессии – на 3-и сутки и почти в 2 раза через 3 недели вдыхания УПП. Более быстрая реакция на гипоксию выявлена в отношении стресс-индуцибельного белка HSP72. На 3-и сутки вдыхания УПП уровень HSP72 был увеличен в 2,4 раза, на 6-ые сутки – в 1,7 раза, а на 3 неделе достигал контрольных значений. Возможно, снижение уровня HSP72 в цитозоле печени связано с его выходом в кровоток. Так, показано, что стресс, тяжёлая физическая нагрузка или умеренная гипоксия увеличивают внутриклеточный уровень HSP72 и стимулируют выход этого белка во внеклеточное пространство и кровоток (Евдонин А.Л., Медведева Н.Д., 2009). Рис. 1. Влияние вдыхания УПП на уровень защитных белков Примечание: ОДЕ – относительные денситометрические единицы МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 41 Таблица Влияние вдыхания УПП на уровень цитокинов в сыворотке крови крыс 3-и сутки 6-ые сутки Контроль УПП Контроль УПП Провоспалительные цитокины (пкг/мл) TNF-α 2,3-2,9-3,3 2,6-3,1-3,3 2,3-2,9-3,3 2,6-2,7-2,7 IL-1β 2,6-5,0-8,2 3,0-5,0-8,0 2,6-5,0-8,2 3,5-6,2-8,8 IL-6 4,5-6,8-6,9 2,9-3,6-4,0* 4,5-6,8-6,9 2,6-3,2-3,5* Противовоспалительные цитокины (пкг/мл) IL-4 1,7-2,6-3,3 2,5-2,9-3,4 1,7-2,6-3,3 2,1-2,2-6,1 IL-10 2,0-3,1-3,3 2,0-2,2-2,7 2,0-3,1-3,3 2,0-2,5-3,1 Примечание: * – достоверные отличия данных по сравнению с контролем Показатель Данные о взаимосвязи экспрессии белков HIF-1α, HSP72, НОх-1 и уровня цитокинов при гипоксии, вызванной действием промышленных ксенобиотиков пока малочисленны и довольно противоречивы. Известно, что при гипоксии HIF-1α и НОх-1 обладают противовоспалительными свойствами. Так, HIF-1α снижает уровень TNF-α, а НОх-1 подавляет экспрессию провоспалительных цитокинов IL-1β и IL-6 (Minamino T. et al., 2001; Fritzenwanger M. et al., 2011). Кроме того, НОх-1 увеличивает синтез IL-10, обладающего способностью ингибировать воспаление (Otterbein L.E. et al., 2000). Основная роль белка HSP72 исправлять структуру вновь синтезированных или повреждённых полипептидов. Однако при выходе во внеклеточную среду HSP72 оказывает ряд эффектов на клетки системы врождённого иммунитета – стимулирует синтез и секрецию провоспалительных цитокинов, таких как TNF-α, IL-1β и IL-6 (Маргулис Б.А., Гужова И.В., 2009). На ранних сроках действия УПП выявлена взаимосвязь между экспрессией защитных белков и уровнем про- и противовоспалительных цитокинов (табл. 1). Так, высокий уровень НОх-1 коррелировал с подавлением в 2 раза синтеза IL-6. Активация HSP72 поддерживала на контрольном уровне синтез TNF-α и IL-1β на 3-и и 6-ые сутки вдыхания УПП. Однако уже на 3 неделе эксперимента происходило снижение уровня этих цитокинов на 23 и 73%, соответственно на фоне уменьшения экспрессии HSP72. Максимальный уровень противовоспалительных цитокинов – IL-4 (выше контроля в 1,5 раза) и IL-10 (выше контроля в 1,8 раза) был зарегистрирован на 3 неделе вдыхания УПП на фоне двукратного увеличения HIF-1α и НОх-1. Таким образом, на ранних сроках вдыхания УПП активируется синтез защитных белков – HIF-1α, HSP72 и НОх-1, что приводит к повышению устойчивости организма к широкому кругу цитотоксических факторов и в частности к гипоксии. Кроме того, экспрессия этих белков на ранних сроках вдыхания УПП играет сигнальную роль в запуске иммунных реакций – 3 недели Контроль УПП 3,0-3,1-3,2 5,0-9,0-9,2 5,6-5,7-6,2 2,2-2,4-2,5* 1,4-2,4-3,5* 1,9-2,7-4,4* 2,6-2,6-3,2 1,4-1,7-1,9 3,6-4,0-4,9* 1,7-3,0-3,5* подавляет синтез провоспалительных цитокинов TNF-α, IL-1β, IL-6 и активирует противовоспалительные IL-4 и IL-10. Литература 1. Евдонин А.Л., Медведева Н.Д. Внеклеточный белок теплового шока 70 и его функции // Цитология. 2009. Т.51 (2). С.130-137. 2. Жукова А.Г., Уланова Е.В., Фоменко Д.В., Казицкая А.С., Ядыкина Т.К. Специфичность клеточного ответа на действие различных производственных токсикантов // Медицина труда и промышленная экология. 2011. №7. С.23-26. 3. Маргулис Б.А., Гужова И.В. Двойная роль шаперонов в ответе клетки и всего организма на стресс // Цитология. 2009. Т.51 (3). С.219-228. 4. Проскуряков С.Я., Габай В.Л., Коноплянников А.Г., Замулаева И.А., Колесникова А.И. Иммунология апоптоза и некроза // Биохимия. 2005. Т.70 (12). С.1593-1605. 5. Сазонтова Т.Г., Жукова А.Г., Анчишкина Н.А., Архипенко Ю.В. Фактор транскрипции HIF-1α, белки срочного ответа и резистентность мембранных структур в динамике после острой гипоксии // Вестник РАМН. 2007. №2. С.17-25. 6. Brigati C., Banelli B., di Vinci A., Casciano I., Allemanni G., Forlani A., Borzi L., Romani M. Inflammation, HIF-1, and the epigenetics that follows // Mediators of Inflammation. 2010. V.2010. P.1-5. 7. Fritzenwanger M., Jung C., Goebel B., Lauten A., Figulla H. Impact of short-term systemic hypoxia on phagocytosis, cytokine production, and transcription factor activation in peripheral blood // Mediators of Inflammation. 2011. V.2011. P.1-9. 8. Minamino T., Christou H., Hsieh Ch.-M., Liu Y., Dhawan V., Abraham N.G., Perrella M.A., Mitsialis S.A., Kourembanas S. Targeted expression of heme oxygenase-1 prevents the pulmonary inflammatory and vascular responses to hypoxia // PNAS. 2001. V.98 (15). P.8798-8803. 9. Otterbein L.E., Bach F.H., Adam J. Carbon monoxide has anti-inflammatory effect involving the mitogen-activated protein kinase pathway // Nat. Med. 2000. V.6. P.422-428. 42 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ВЛИЯНИЕ МЕТОДА ПОПЕРЕЧНОЙ ГАЛЬВАНИЗАЦИИ НА УРОВЕНЬ СОДЕРЖАНИЯ (АКТИВНОСТЬ) ПРЕПАРАТА VIII ФАКТОРА СВЕРТЫВАНИЯ КРОВИ В ВЕНОЗНОЙ КРОВИ У ПАЦИЕНТОВ С ГЕМОФИЛИЕЙ А КАБАЕВА Е.Н. Белорусская Медицинская Академия последипломного образования, кафедра клинической гематологии и трансфузиологии, г.Минск e-mail: kate_kabaeva@mail.ru Введение. Метод поперечной гальванизации постоянным электрическим током известен как лечебный физиотерапевтический метод на протяжении 200 лет, однако, его применение в области патологического очага на фоне стандартного введения лекарственного препарата, дало начало методу внутритканевого электрофореза (ВТЭ), разработанного и внедренного в 1970–80гг. Внутритканевой электрофорез является одним из вариантов метода классического электрофореза, при котором исключается влияние кожи как барьера на транспорт вводимых лекарственных веществ, и в то же самое время сохраняются достоинства электрофармакотерапии. Суть метода заключается в том, что больному вводят лекарственное вещество одним из известных способов (внутривенно, внутримышечно, подкожно), а затем, после достижения максимальной концентрации его в крови, осуществляют поперечную гальванизацию при расположении патологического очага в межэлектродном пространстве [6, 11]. В основе этого способа лежит способность постоянного электрического поля задерживать лекарственный препарат в области воздействия электродов, что позволяет создавать в патологическом очаге высокую концентрацию лекарства. Важнейшими преимуществами этого способа электрофореза являются быстрота наступления эффекта, возможность применять его в острую стадию процесса, более экономное расходование лекарств. При внутритканевом электрофорезе можно использовать многокомпонентные лекарственные растворы, а также не требуется учитывать полярность применяемых лекарств. Установлено, что электрические токи (особенно гальванический) способствуют усиленному поступлению и сохранению лекарств в органах и тканях, находящихся в области расположения токонесущих электродов. Опыт 30-летнего клинического применения ВТЭ на сегодняшний момент довольно обширен: хронических панкреатитах и гепатитах[13], в комплексном лечении больных язвенной болезнью [5], нагноительными и острыми воспалительными заболеваниями легких[4, 6, 9, 10], трофических язв нижних конечностей[1,3], острого осложненного холецистита [2], облитерирующих заболеваниях периферических сосудов [12]. Использование этого метода при купировании острых гемартрозов и рецидивирующих кро- вотечений при гемофилии достаточно обоснованно. Сразу после внутривенного введения фактора свертывания проводится поперечная гальванизация области кровоизлияния, что позволяет концентрировать препарат фактора свертывания в месте кровотечения, тем самым ускорять процессы гемостаза. При этом сам по себе гальванический ток обладает свойством ускорять процесс гемокоагуляции, что было установлено в работах отечественных авторов В.С. Улащика, Л.А.Малолеткиной [7, 8]. Данное свойство гальванического тока концетрировать лекарственный препарат в зоне воздействия электродов было исследовано в отношении препарата VIII фактора свертывания крови у пациентов с гемофилией А. Фактор свертывания крови VIII относится к сложным гликопротеидам с молекулярной массой 1120–4500 кДа, что может быть теоретической предпосылкой для использования метода внутритканевого электрофореза, так как тормозящая способность электрического тока более выражена в отношении веществ с большей молекулярной массой. Актуальность темы. Гемофилия является наследственной гемостазиопатией, при которой резко снижено содержание в крови VIII(гемофилия А), либо IX (гемофилия В) фактора свертывания крови, что клинически проявляется острым кровотечением в суставы, мышцы, центральную нервную систему, почечными кровотечениями. Базовым методом лечения гемофилии является внутривенная заместительная терапия препаратами свертывания крови, в том числе и рекомбинантным препаратом VIII( XI) фактора. Стоимость лечения 1 пациента, страдающего неосложненной формой гемофилии в развитых странах составляет около 200.000$, где проводится профилактическое лечение. Стоимость 1 ЕД рекомбинантного фактора свертывания крови составляет 1$, а 1 ЕД плазменного фактора составляет 0,5$. Стоимость лечения осложненной формы (ингибиторной) составляет до 1 млн. долларов США. Подсчитано, что стоимость лечения больных с гемофилией занимает 3 место после затрат на лечение сердечно-сосудистой патологии и сахарного диабета (И.М. Нильссон. Гемофилия,1994,с.18). Доказано, что при уровне VIII фактора свертывания около 10% , спонтанных кровотечений не возникает. Нормальные МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 43 уровни содержания VIII фактора свертывания у здоровых лиц составляют 60-150%. У пациентов с тяжелой формой гемофилии уровень VIII фактора составляет менее 1 %, средней степени-1-5%, легкой степени – более 5%. Цель исследования. Доказать способность постоянного электрического тока концентрировать препарат VIII фактора свертывания крови в области наложения электродов. Материалы. Исследовали образцы венозной крови у 17 пациентов с гемофилией А легкой, средней и тяжелой степени, а также образцы капиллярной крови у 9 пациентов с гемофилией А на предмет сравнения активности VIII фактора из области подвергшейся процедуре гальванизации и из области, на которой гальванизация не проводилась. В образцах определяли уровень активности фактора VIII. Методика проведения опыта.1.Внутривенная инфузия препарата VIII фактора («KoateDVI»Talecris Biotheraputics,inc) в дозе 20ЕД/кг веса. 2. Сразу после окончания инфузии проводили процедуру поперечной гальванизации области правой кисти аппаратом «Поток-1».Сила тока 10мА, время воздействия 20 мин. 3. Через 15 минут после окончания процедуры гальванизации осуществляли забор образцов крови венозной и капиллярной одновременно правой и левой кисти (контроль). Активность VIII фактора свертывания крови определяли на аппарате ACL-7000 по стандартной методике. Результаты. В группе пациентов с гемофилией А среднее значение активности VIII фактора в венозной крови после процедуры гальванизации составило 52.6+ 5.3%, в контроле – 22,08+ 6.6%.(см.таблицу) Таблица Показатели активности VIII фактора свертывания крови после процедуры поперечной гальванизации и без нее (контроль) у пациентов с гемофилией А Показатель Активность VIII фактора % (M+m) Контрольные исследования n =17 Исследования после гальванизации n =17 p 22,08+5,3 52,6+ 6,6 0,019 Вывод. При сравнении активности VIII фактора из области подвергшейся поперечной гальванизации и интактной области наблюдается достоверное повышение концентрации VIII фактора в области воздействия постоянного электрического тока. Полученные данные свидетельствуют о способности постоянного электрического тока кумулировать препарат VIII фактора в области наложения электродов. Данное свойство электрического тока может быть использовано в комплексном лечении пациентов с гемофилией с целью создания повышенных концентраций VIII фактора в местах гемофилических кровоизлияний для ускорения наступления гемостатического эффекта. Таким образом, процедура поперечной гальванизации включена нами в комплексное лечение кровоизлияний у пациентов с гемофилией. Клинические результаты лечения гематом (гемартрозов) у данной категории пациентов и оценка их клинической значимости станут возможными после дальнейших исследований в этой области. Литература Алексеенко А.В., Гусак В.В., Столяр В.Ф. Лечение трофических язв нижних конечностей с использованием магнитотерапии и внутритканевого электрофореза./// Вестн. хирургии.им. Грекова.-1993.-№1-2-С.115-117. Алексеенко А.В.,Сенютович Р.В., Ифтодий А.Г., Сидорчук И.И. Оптимизация антибиоти- котерапии при лечении острого осложненного холецистита./// Вестн. хирургии.им. Грекова.1985.-№12-С.32-36. Алексеенко А.В.,Гусак В.В., Ифтодий А.Г. и др. Эффективность внутритканевого электрофореза при лечении трофических язв нижних конечностей./// Врачебное дело.-1992.№9-С.96-99. Асаулюк И.К.,Бойчак М.П.,Стефанюк Н.Ф. Применение внутритканевого электрофореза в комплексном лечении острой пневмонии тяжелого течения у больных молодого возраста./// Врачеб. Дело-1994.-№5-6-С.128-131. Колтович Г.К., Мумин А.Н., Улащик В.С., Кардаш И.И. Новые методы лечения больных с заболеваниями органов пищеварения /Физические факторы и технические средства в медицине.-Минск,1986-С.117-119. Методические рекомендации по применению внутритканевого(внутриорганного) электрофореза в комплексном лечении заболеваний легких./Б.В.Богуцкий,С.Б. Соколов,А.В. Алексеенко и др.-Ялта ,1980 Малолеткина Л.А. Исследование особенностей и физиологических механизмов действия физических факторов на гемокоагуляцию: автореф.дисс.канд.мед.наук: Л.А.Малолеткина; БелМАПО- Минск, 1979.- 16с. Малолеткина Л.А, Улащик В.С. Лечебные физические факторы и гемокоагуляция / Л.А. Малолеткина, В.С. Улащик; под ред.Л.Г.Максимовой.Минск, Наука и техника-1983.-118с.. 44 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Соколов С.Б., Жучков А.Г., Олейник В.П. Внутритканевой лекарственный электрофорез при лечении больных хроническими нагноительными заболеваниями легких//Врачебное дело.-1982-№11.-С.54-56. Углов Ф.Г. ,Соловьев В.А., Липская Л.А. Применение внутритканевого электрофореза антибиотиков у больных хронической пневмонией///Вестн. хирургии.им. Грекова.-1986№2-С.8-13 Улащик В.С. О недостатках и ошибках в исследовании и применении лекарственного электрофореза///Вопр.курортологии.-1987.№3-С.5-10. Улащик В.С., Хапалюк Н.Г.Применение лечебных физических факторов при облитерирующих заболеваниях периферических артерий.///Вопр. Курортологии.-1991.№4-С.58-64. Файез Рашид. Внутритканевой электрофорез эссенциале и контрикала в лечении больных хроническим гепатитом и хроническим панкреатитом: Автореф. дис…..канд. мед. наук.-Минск,1990 ВЛИЯНИЕ ФТОРИСТОЙ ИНТОКСИКАЦИИ НА ИММУННЫЙ СТАТУС ПЕРИФЕРИЧЕСКОЙ КРОВИ (ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ) КАЗИЦКАЯ А.С., ПРОКОПЬЕВ Ю.А., УЛАНОВА Е.В., ГОРОХОВА Л.Г., МИХАЙЛОВА Н.Н. Научно-исследовательский институт комплексных проблем гигиены и профзаболеваний Сибирского отделения РАМН, г. Новокузнецк e-mail: Fiskaf@mail.ru Одной из актуальных эколого-гигиенических проблем остается загрязнение окружающей среды соединениями фтора, источником которых являются предприятия алюминиевой промышленности. К числу наиболее распространенных токсических веществ, загрязняющих воздух рабочей зоны в производстве алюминия, относятся фтористый водород и соли фтористоводородной кислоты, избыточное поступление которых в организм рабочих приводит к развитию профессионального заболевания – флюороза. При этом, наряду с патологическими изменениями костной системы наблюдаются аллергические и воспалительные заболевания кожи, бронхолегочной системы, поражения желудочно-кишечного тракта, репродуктивной, эндокринной систем, развитие которых определяется степенью иммунодефицитного состояния, вызванного фтористой интоксикацией [5]. Иммунная система одна из первых реагирует на неблагоприятные факторы производственной среды и, следовательно, является важнейшей составляющей в комплексе компенсаторно-приспособительных механизмов, обусловливающих адаптацию организма в целом [1]. В литературе достаточно широко представлены результаты клинических исследований функционального состояния различных звеньев иммунной системы при флюорозе [5,6]. Вместе с тем, мало освещены иммунологические аспекты данного заболевания с учетом динамики развития патологического процесса. В связи с этим целью работы явилось экспериментальное изучение влияния хронической фтористой интоксикации на иммунный статус периферической крови. Методика. Эксперименты проведены на белых крысах-самцах массой 200-250 г. Животные делились на 2 группы: 1 – контрольная; 2 группа – с фтористой интоксикацией (ФИ), которую моделировали пассивным запаиванием крыс среднетоксичной дозой фторида натрия в течение 12 недель (ежедневно с питьевой водой в концентрации 10 мг/л). Забор крови производили на 1, 3, 6, 9 и 12 неделях эксперимента. Декапитация животных проводилась в соответствии с «Правилами проведения работ с использованием экспериментальных животных» (приказ №755 от 12.08.1977). Уровень сывороточных иммуноглобулинов (Ig) A, G, M определяли иммунотурбидиметрическим методом на фотометре PM-5010 (Германия). Подсчет общего количества лейкоцитов осуществляли в камере Горяева. Для подсчета лейкоцитарной формулы делали мазки крови. Статистическая обработка данных осуществлялась компьютерной программой «Статистика 6,0». Результаты. Важным показателем естественной неспецифической резистентности организма является состояние клеток периферической крови, поскольку, тесно контактируя со всеми тканями и вступая с ними в функциональные взаимоотношения, они отражают происходящие в организме физиологические и патологические изменения. На ранних стадиях развития ФИ (1-3 недели) наблюдалось полуторократное увеличение количества лейкоцитов по сравнению с контролем. На 6-й неделе эксперимента содержание лейкоцитов сохранялось на высоком уровне, превышая показатели контроля в 1,3 раза. На поздних сроках затравки (9-12 недели) было зарегистрировано снижение количества лейкоцитов в 1,3 раза от фоновых показателей (табл.). МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 45 Таблица Динамика показателей иммунной системы крови крыс в условиях фтористой интоксикации Показатель Группа животных Опыт (n=40) Контроль (n=20) Опыт (n=40) нейтрофилы Контроль (n=20) Опыт (n=40) эозинофилы Контроль (n=20) Опыт (n=40) лимфоциты Контроль (n=20) Опыт (n=40) моноциты Контроль (n=20) Опыт (n=40) Контроль Ig G, г/л (n=20) Опыт (n=40) Контроль Ig M, г/л (n=20) Лейкоц. формула (% ) Лейкоциты, 109/л Срок затравки 6 недель 9 недель 12 нед. 11,0±2,3** 6,9±0,9 11,0±1,2* 8,6±0,5 8,3±0,5* 10,5±0,7 8,0±0,6* 10,5±0,7 55±2,3 52±2,5 57,8±2,5 57,7±1,8 65,1±1,6* 57,5±3,2 58,3±3 59,8±3,7 55,3±1,5 56,5±3,7 1,5±0,3 2,2±0,4 1,1±0,1 1,4±0,1 1,5±0,2 1,4±0,8 1,4±0,2* 3,3±1,0 4,0±0,7* 3,0±0,9 37,0±1,9* 43,2±1,6 39,2±2,5 37,8±1,9 31,4±1,6** 40,8±2,7 41,8±2,5* 35,7±1,5 40,4±1,3* 35,7±1,5 4,0±0,7* 2,8±0,3 2,9±0,4 3,1±0,3 2,1±0,3 1,8±0,2 3,0±0,5* 1,8±0,4 1,6±0,2* 2,0±0,3 3,6±0,36 3,8±0,14 3,5±0,11 3,9±0,17 3,4±0,13 3,7±0,27 3,1±0,23* 3,7±0,17 3,1±0,18* 3,7±0,09 0,54±0,03 0,51±0,06 0,43±0,02 0,43±0,04 0,49±0,05 0,53±0,04 0,48±0,01* 0,59±0,01 0,46±0,03 0,49±0,03 1 неделя 3 недели 10,8±1,1** 7,2±0,9 При анализе лейкоцитарной формулы были выявлены взаимоотношения различных клеток крови в динамике развития ФИ. Начало затравки характеризовалось достоверным снижением числа лимфоцитов, содержание которых к 6-й неделе уменьшилось в 1,3 раза по сравнению с контролем. Этот факт объясняется высокой чувствительностью зрелых лимфоцитов к воздействию повреждающих факторов. В то же время наблюдалось достоверное увеличение количества моноцитов, сохранившееся до 9-й недели эксперимента. Моноциты участвуют в формировании и регуляции иммунного ответа, выполняя функцию презентации антигена лимфоцитам. Являясь источником биологически активных веществ, в том числе регуляторных цитокинов, моноциты способствуют координации сложных взаимодействий в интегрированном иммунном ответе [4]. Таким образом, начальная иммунная реакция организма на ФИ характеризуется лимфоцитарно-моноцитарными взаимоотношениями, которые выступают в качестве первой компенсаторной линии защиты, обеспечивая повышение общего лейкоцитарного пула. Физиологический характер ответной реакции организма на начальной стадии развития ФИ подтверждается отсутствием изменения статуса гуморального звена иммунитета, значения IgM и IgG на протяжении 6 недель затравки не имели достоверных отличий от группы контроля. Продолжение фтористой агрессии и его аккумуляция в организме обусловливают постепенную трансформацию физиологического ответа в патологический, которая наблюдается на 6-й неделе затравки и свидетельствует о начале воспалительного процесса. Это подтверждается достоверным повышением уровня нейтрофилов, обладающих уникальной способностью увеличивать свою численность, как за счет расширения пула пролиферирующих клеток, так и за счет рекрутирования зрелых клеток. Биологический смысл увеличения количества циркулирующих нейтрофилов – это мобилизация организменного резерва полиморфонуклеаров для защитной воспалительной реакции в ответ на возможные повреждения [2]. В наших предыдущих исследованиях показано, что шестая неделя ФИ является переходной от стадии компенсации к стадии истощения [3]. Свидетельством развития флюороза в его хронической форме на поздних стадиях затравки (9-12 недели) является иммунодефицитное состояние, которое выражалось в достоверном снижении уровней иммуноглобулинов плазмы и общего количества лейкоцитов на фоне повышения количества лимфоцитов, что является отражением нарушения бласттрансформации В-лимфоцитов в процессе созревания и невозможности их дальнейшей дифференцировки в клетки плазматического ряда. Выводы. Результаты исследования указывают на стадийность иммунного ответа организма при хронической фтористой интоксикации: 1-3 недели – стадия компенсационного физиологического иммунного ответа; 6 неделя затравки – период декомпенсации, снижение реактивности организма, начало воспалительного процесса; 9-12 недели – стадия истоще- 46 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ния, поступательная трансформация физиологического ответа в патологический и развитие хронической формы флюороза. Литература 1. Бодиенкова Г.М. Особенности иммунологической реактивности работающих в условиях воздействия различных нейротоксикантов / Г.М. Бодиенкова // Медицина труда и промышленная экология. – 2008. – № 8. – С. 1-7. 2. Давыдова Е.В. Состояние нейтрофилов периферической крови в условиях острых воздействий токсикантов различных групп / Е.В. Давыдова, С.М. Алексеев, Е.Ю. Бонитенко // Медико-биологические проблемы противолучевой и противохимической защиты СПб.: ООО «Изд. Фолиант», 2004а. С. 74-75. 3. Михайлова Н.Н. Оценка биохимических изменений периферической крови на ранних стадиях экспериментальной фтористой интоксикации» / Н.Н. Михайлова Л.Г. Горохова, А.С. Казицкая, Е.Н. Масленникова, Д.С. Щербакова // Бюллетень ВСНЦ СО РАМН. — № 4 (74), Иркутск, 2010. – с. 43-46. 4. Пинегин Б.В., Хаитов P.M. Иммунодиагностика заболеваний, связанных с нарушением иммунитета // Гематология и трансфузиология. – 1997. – №2 – с.40-43. 5. Цидильковская Э.С. Особенности реагирования иммунной системы рабочих в условиях современного производства алюминия / Э.С. Цидильковская // Медицина труда и промышленная экология. – 2001. – № 11. – С. 38-41. 6. Черноусова Н.В. Иммунный статус рабочих алюминиевого производства и механизмы нарушения иммунитета при фтористой интоксикации: Автореф. дис. … канд. биол. наук. – Томск, 1994. – 19 с. АЛЬБУМИНОВЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ КРОВИ У КРЫС ПРИ ОСТРОЙ СТРЕССОРНОЙ НАГРУЗКЕ: ЭФФЕКТЫ ЦИТОКИНОВ КАЛИНИЧЕНКО Л.С., ПЕРЦОВ С.С., КОПЛИК Е.В. ФГБУ «Научно-исследовательский институт нормальной физиологии им. П.К.Анохина» Российской академии медицинских наук, Москва e-mail: lkalina@yandex.ru Альбумин – основной белок внеклеточных жидкостей млекопитающих, обеспечивающий транспортную функцию крови. Большое количество заболеваний характеризуется неизменной массовой концентрацией альбумина, однако его конформация значительно изменяется. Известно, что функциональные свойства молекулы альбумина нарушаются при эмоциональном стрессе, а также таких психических заболеваниях, как шизофрения и депрессия [1]. Альбуминовый флюоресцентный тест с применением зонда К-35 позволяет измерить как общую (массовую) концентрацию альбумина, так и эффективную концентрацию альбумина, которая отражает количество свободных центров молекулы альбумина, доступных для связывания с лигандом [1]. Соотношение эффективной и общей концентрации альбумина, характеризующее связывающую способность молекулы, отражает функциональное состояние центров связывания альбумина [1,4]. В нормальных условиях данное отношение близко к 1, но при патологических процессах, в связи с изменением числа активных связывающих центров альбумина, связывающая способность альбумина также изменяется [1,4]. Патогенез поражений при психоэмоциональном стрессе сопровождается изменениями цитокинового профиля организма млекопитающих. Цитокины − медиаторы межклеточного взаимодействия, участвующие в формирова- нии защитных реакций организма. Состояние иммунных функций организма во многом определяется соотношением провоспалительных и противовоспалительных цитокинов [2]. Особое внимание исследователей привлекают два из указанных цитокинов ‒ интерлейкин1β (ИЛ-1β) и интерлейкин-4 (ИЛ-4). Провоспалительный цитокин ИЛ-1β запускает каскад секреции других цитокинов в организме, является одним из медиаторов острой фазы стрессорной реакции, изменяет состояние гипота ламо-гипофизарно-на дпочечникового комплекса. Отличительной функциональной особенностью ИЛ-4 у млекопитающих является регуляторное влияние не только на клеточные, но и на гуморальные иммунные процессы [2]. Показано существование функционального антагонизма между про- и противовоспалительными цитокинами. Так, противовоспалительный ИЛ-4 может подавлять продукцию провоспалительных цитокинов, в частности ИЛ-1β [2]. Несмотря на многочисленные исследования, посвященные изучению транспортной функции белков крови в разных патологических состояниях, вопрос о наличии взаимосвязи между изменениями иммунных функций и транспортной функцией белков крови в тканях млекопитающих с разной прогностической устойчивостью к однотипным стрессорным нагрузкам остается открытым. Целью данной МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 47 работы явилось изучение влияния цитокинов с разнонаправленными свойствами – ИЛ-1β и ИЛ-4 – на альбуминовые показатели крови у крыс с разными типами поведения после острой стрессорной нагрузки. Опыты выполнены на 80 крысах самцах Вистар массой 249,6±4,1 г. Эксперимент проводили в соответствии с "Правилами проведения работ с использованием экспериментальных животных" (этическая комиссия НИИНФ им. П.К. Анохина РАМН, протокол №1 от 03.09.05). Животных содержали в виварии с искусственным освещением при 20-22°C в условиях свободного доступа к воде и пище. После доставки в лабораторию крысы проходили адаптацию к условиям вивария в течение 5 дней. Индивидуально-типологические характеристики крыс определяли при их тестировании в тесте открытое поле [3]. В зависимости от значения индекса двигательной активности крысы были разделены на активных (n=40; индекс активности 3,49±1,45) и пассивных (n=40; индекс активности 0,51±0,13) особей. Показано, что поведенчески активные в открытом поле крысы более устойчивы к стрессу, чем пассивные особи [3]. В дальнейшем крысы были разделены на 12 групп по 6-7 животных. ИЛ-4 (Sigma, USA) и ИЛ-1β (активность 108 ед/мг, НИИ ОЧБ ФМБА России) в дозе 5 мкг/ кг веса крысы разводили в 1 мл физиологического раствора. Цитокины или физиологический раствор (1 мл) вводили животным внутрибрюшинно за 1 час до стресса. В качестве модели острой стрессорной нагрузки служила 1ч иммобилизация крыс с одновременным нанесение электрокожного раздражения подпороговой силы. Крыс, подвергнутых стрессорной нагрузке, и животных контрольной группы декапитировали сразу после окончания опытов. Собранную после декапитации кровь центрифугировали для получения сыворотки и замораживали при -20°С. Общую и эффективную концентрации альбумина в сыворотке крови определяли флуоресцентным методом со стандартными наборами реактивов «ЗОНДАльбумин» (НИМВЦ ЗОНД, Россия). Достоверность различий между группами крыс выявляли с помощью непараметрического критерия Mann-Whitney. Численные данные в тексте и таблице приведены как среднее значение ± ошибка средней. В исходном состоянии общая концентрация альбумина в сыворотке крови у активных крыс была на 44,1% больше (p<0,05), чем у пассивных животных. При этом эффективная концентрация альбумина практически не различалась у особей с разной поведенческой активностью (42,58±3,50 и 38,50±5,39 г/л соответственно). Отношение эффективной к общей концентрации было выше у пассивных крыс, получавших физиологический раствор, чем у активных животных (на 40,0%, p<0,05). Таким образом, несмотря на более высокую массовую концентрацию сывороточного альбумина, его связывающая способность у активных особей была ниже, чем у пассивных. Вероятно, в исходном состоянии у активных крыс степень "занятости" связывающих центров молекулы альбумина эндогенными лигандами выше, чем у пассивных животных. У активных особей формируется специфическая конформация сывороточного альбумина, что сопровождается снижением его способности к связыванию других лигандов (в нашей работе ‒ зонда К-35). Острый эмоциональный стресс сопровождался снижением общей концентрации альбумина в сыворотке крови у поведенчески пассивных крыс (в 38,2%, p<0,01), однако отношение эффективной к общей концентрации у особей этой группы не отличалось от такового у нестрессированных животных (0,84±0,13 и 1,07±0,08 соответственно). Альбуминовые показатели крови у поведенчески активных крыс практически не изменялись после стрессорного воздействия. В дальнейшем мы проанализировали влияние цитокинов с разнонаправленными свойствами на альбуминовые показатели крови крыс. Инъекции как провоспалительного ИЛ1β, так и противовоспалительного ИЛ-4 сопровождались снижением общей концентрации альбумина у пассивных (на 62,2 и 62,8% соответственно; p<0,01) и, особенно, у активных животных (на 74,0 и 67,7% соответственно; p<0,01). Необходимо отметить, что введение изученных цитокинов нивелировало различия общей концентрации альбумина, выявленные в исходном состоянии у особей с разной поведенческой активностью. После инъекции ИЛ-1β и ИЛ-4 отмечено снижение эффективной концентрации альбумина как у пассивных (на 49,9 и 52,1% соответственно; p<0,01), так и у активных крыс (на 58,1 и 48,3% соответственно; p<0,01). Внутрибрюшинное введение ИЛ-1β и ИЛ-4 повышало отношение эффективной к общей концентраций альбумина у пассивных (на 20,0 и 19,0% соответственно; статистически недостоверно) и, особенно, у активных крыс (на 56,0 и 58,3% соответственно; p<0,01). Предварительные инъекции как провоспалительного цитокина ИЛ-1β, так и противовоспалительного ИЛ-4 практически не изменяли альбуминовые показатели крови у крыс с разной поведенческой активностью, подвергнутых стрессорной нагрузке (по сравнению с нестрессированными животными, получавшими инъекции этих интерлейкинов). В наших экспериментах показано, что введение цитокинов как в исходном состоянии, так в условиях стрессорного воздействия сопровождалось снижением концентрации сывороточного альбумина у животных, но 48 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 увеличением его связывающей способности. Можно предположить, что введение изученных интерлейкинов сопровождается выходом сывороточного альбумина в ткани. В то же время, конформация молекулы альбумина сосудистого русла изменяется в сторону увеличения числа центров, способных к связыванию лигандов. Однако для уточнения процессов перераспределения альбуминового пула при изменении иммунного статуса необходимо проведение дополнительных исследований. Таким образом, введение провоспалительного цитокина ИЛ-1β и противовоспалительного цитокина ИЛ-4 сопровождается сходными изменениями альбуминовых показателей крови у крыс с разными параметрами поведения. Более выраженные эффекты указанных интерлейкинов на свойства альбумина у активных крыс по сравнению с пассивными особями связаны с особенностями метаболических процессов у животных с разной поведенческой активностью. Литература Добрецов Г.Е., Грызунов Ю.А., Смолина Н.В. с соавт. Альбуминовый флюоресцентный тест: результаты клинических исследований // Эфферентная и физико-химическая медицина. ‒ 2009. ‒ № 1. ‒ с. 16-26. Кетлинский С.А., Симбирцев А.С. Цитокины // Ст. Петербург, Фолиант. −Коплик Е.В. Метод определения критерия устойчивости крыс к эмоциональному стрессу // Вестн. нов. мед. технол. – 2002. −Peters T.J. The albumin molecule: its structure and chemical properties // All About Albumin. ‒ 1996. ‒ 75 р. УРОВЕНЬ ГЛЮКОЗЫ В КРОВИ КРЫС ПРИ ОСТРОЙ СТРЕССОРНОЙ НАГРУЗКЕ И ВВЕДЕНИИ МЕЛАТОНИНА КАЛИНИЧЕНКО Л.С., ПЕРЦОВ С.С., КОПЛИК Е.В. ФГБУ «Научно-исследовательский институт нормальной физиологии им. П.К.Анохина» Российской академии медицинских наук, Москва e-mail: lkalina@yandex.ru Эмоциональный стресс является одной из наиболее актуальных проблем современной медицины и биологии [5]. Ускорение темпа жизни, информационные перегрузки, урбанизация, гиподинамия и другие причины способствуют возникновению длительных конфликтных ситуаций, в условиях которых суммируются вегетативные и неврологические нарушения, сопровождающие эмоциональный стресс. Известно, что острые или хронические воздействия стрессорных факторов на организм млекопитающих часто приводят к разнообразным формам нарушения метаболизма [10, 12]. В частности, психосоциальный стресс сопровождается изменением продукции инсулина и глюкагона, синтеза глюкозы и, как следствие, формированием сахарного диабета [13]. В научных исследованиях, посвященных эмоциональному стрессу и связанным с ним психосоматическим заболеваниям, выявлены выраженные различия индивидуальной чувствительности субъектов к развитию патологических последствий стрессорных нагрузок [5]. Надежным прогностическим критерием устойчивости крыс к стрессу является их поведенческая активность в тесте «открытое поле». Установлено, в частности, что активные животные прогностически более устойчивы к однотипным стрессорным воздействиям по сравнению с пассивными особями [2]. В плане защиты организма от негативных последствий эмоциональных стрессорных нагрузок ведущей задачей является повышение индивидуальной устойчивости к стрессу. Научные данные, а также результаты наших предыдущих экспериментов указывают на то, что одним из естественных антистрессорных веществ, продуцирующихся в организме млекопитающих, является эпифизарный нейрогормон мелатонин [1, 3, 6]. В экспериментальных исследованиях на крысах продемонстрировано, что при острых стрессорных нагрузках мелатонин предупреждает изменения органов-маркеров стресса (тимуса и надпочечников), препятствует снижению содержания основных компонентов соединительной ткани кожи ‒ гликозаминогликанов. Выявлено, что вовлечение мелатонина в реализацию ответа организма на эмоциональные стрессорные воздействия связано с изменением биохимических и нейрохимических процессов в структурах головного мозга. Обнаружена специфика участия мелатонина в поддержании физиологических функций у животных с разными индивидуально-типологическими характеристиками [3]. Несмотря на наличие убедительных доказательств важной роли мелатонина в регуляции метаболических процессов [9], и в частности, углеводного обмена у млекопитающих многие вопросы, связанные с этой проблемой, остаются нерешенными. Целью нашей работы явилось изучение характера действия мелатонина на уровень глюкозы в крови крыс с различными характеристиками поведения и соответствен- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 49 но с разной прогностической устойчивостью к стрессорным нагрузкам. Опыты выполнены на 80 крысах самцах Вистар массой 240,4± 2,8 г. В постановке эксперимента руководствовались «Правилами проведения работ с использованием экспериментальных животных» (НИИ нормальной физиологии имени П.К. Анохина РАМН), а также требованиям Всемирного общества защиты животных (WSPA) и Европейской конвенции по защите экспериментальных животных. Крыс содержали в клетках (по 5 особей в каждой) в помещениях с искусственным освещением (8.00-20.00 – темнота) при 20-22° С в условиях свободного доступа к воде и пище. После доставки в лабораторию животные проходили адаптацию к лабораторным условиям в течение 5 дней. Индивидуально-типологические характеристики крыс определяли при их тестировании в открытом поле в течение 3 мин. Методика изучения поведения животных в данном тесте описана ранее [2]. Для вычисления индекса активности крыс сумму числа пересеченных периферических и центральных секторов, периферических и центральных стоек, а также исследованных объектов делили на сумму латентных периодов первого движения и выхода в центр открытого поля. В зависимости от исходных параметров поведения в открытом поле крысы были разделены на активных (n=40) и пассивных (n=40) особей. Эти животные различались по среднему показателю индекса активности: пассивные крысы 5,94±0,85. В дальнейшем поведенчески активные и пассивные крысы были разделены на 8 групп, состоящих из 10 животных каждая. Мелатонин (Sigma, США) в дозе 2 мг/кг веса крысы разводили в 1 мл стерильного физиологического раствора. Мелатонин или физиологический раствор (1 мл) вводили животным внутрибрюшинно непосредственно до стрессорной нагрузки. Контрольные (нестрессированные) крысы получали указанные инъекции за 1 час до декапитации. В качестве модели острой эмоциональной стрессорной нагрузки использовали 1-часовую иммобилизацию крыс в индивидуальных пластиковых домиках с одновременным нанесением электрокожного раздражения подпороговой силы в стохастическом режиме [4]. В течение этого периода контрольные (нестрессированные) животные находились в «домашних» клетках. Крыс, подвергнутых стрессорному воздействию, и животных контрольной группы декапитировали после окончания опытов. В собранной после декапитации крыс крови с помощью глюкометра (Contour TS, Bayer) определяли концентрацию глюкозы. Достоверность различий между группами крыс выявляли с помощью t-критерия для независимых выборок. Численные данные в таблице приведены как среднее значение ± ошибка средней. В исходном состоянии содержание глюкозы не различалось в крови крыс с разной поведенческой активностью (таблица). Острый эмоциональный стресс сопровождался выраженным увеличением концентрации глюкозы у пассивных и активных особей (в 1,27 и 1,22 раз соответственно, p<0,05). Эти данные соответствуют современным представлениям о роли стресса в патогенезе нарушений углеводного обмена и, в частности, сахарного диабета. В недавно опубликованных литературных обзорах [7, 8] обобщены результаты научных исследований, демонстрирующие прямую связь между воздействием стрессорных факторов и стойким повышением уровня глюкозы в крови с последующим развитием сахарного диабета. Мы изучили влияние экзогенного мелатонина на содержание глюкозы в крови крыс с разными параметрами поведения. Внутрибрюшинное введение мелатонина приводило к снижению уровня глюкозы в крови нестрессированных активных и, особенно, пассивных крыс (в 1,18 [p<0,05] и 1,21 раз [p<0,01] соответственно по сравнению с физиологическим раствором; таблица). Полученные данные согласуются с результатами предыдущих исследований. Показано, в частности, что потребление крысами мелатонина с питьевой водой (25 мкг/мл) сопровождается выраженным снижением уровня инсулина и глюкозы в крови животных [11]. На заключительном этапе исследования мы проанализировали характер действия мелатонина на уровень глюкозы в крови животных, подвергнутых стрессу иммобилизации с одновременным электрокожным раздражением (таблица). Острая эмоциональная стрессорная нагрузка на фоне предварительного введения мелатонина сопровождалась увеличением концентрации глюкозы в крови поведенчески пассивных и активных крыс (в 1,53 и 1,55 раз соответственно, p<0,01 по сравнению с нестрессированными особями). После стрессорного воздействия содержание глюкозы в крови практически не различалось у животных, предварительно получавших физиологический раствор или мелатонин. Однако выраженность постстрессорного повышения уровня глюкозы в крови крыс, получавших мелатонин, была выше, чем у животных из группы физиологического раствора. Указанные различия были связаны с обнаруженным нами снижением концентрации глюкозы в крови контрольных особей, получавших инъекции мелатонина. Таким образом, в исходном состоянии экзогенный мелатонин оказывает гипогликемическое действие на крыс. Острая эмоциональная стрессорная нагрузка у животных на модели иммобилизации с одновременным электро- 50 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 кожным раздражением сопровождается развитием гипергликемии. Изменения уровня глюкозы в крови как при стрессорном воздействии, так и после введения мелатонина несколько более выражены у поведенчески пассивных крыс, чем у активных особей. Полученные данные расширяют представления о роли мелатонина в регуляции метаболических процессов у млекопитающих с разными индивидуально-типологическими характеристиками как в условиях физиологической нормы, так и при стрессорных воздействиях. Таблица Концентрация глюкозы в крови крыс (ммоль/л, M± m) Вводимый Пассивные крысы Активные крысы раствор контроль стресс контроль стресс Физ. раствор 5,73± 7,28± 5,70± 6,97± Мелатонин 4,73± 7,22± 4,82± 7,49± Примечание: *p<0,05 и **p<0,01 по сравнению с контрольными (нестрессированными) крысами; + p<0,05 и ++p<0,01 по сравнению с крысами, получавшими физ. раствор. Литература 1. Арушанян Э.Б. Антистрессорные возможности эпифизарного мелатонина // Мелатонин в норме и патологии / Под ред. Ф.И. Комарова, С.И. Рапопорта, Н.К. Малиновской, В.Н. Анисимова. М.: Медпрактика, 2004. С. 198-222. 2. Коплик Е.В. Метод определения критерия устойчивости крыс к эмоциональному стрессу // Вестн. нов. мед. технол. 2002. Т. 9. № 1. С. 1618. 3. Перцов С.С. Мелатонин в системных механизмах эмоционального стресса. М.: Издательство РАМН, 2011. 4. Перцов С.С., Коплик Е.В., Степанюк В.Л., Симбирцев А.С. Цитокины крови у крыс с раз- ной поведенческой активностью при эмоциональной стрессорной нагрузке и введении интерлейкина-1 // Бюл. экспер. биол. мед. 2009. Т. 148. № 8. С. 161- 165. 5. Судаков К.В., Умрюхин П.Е. Системные основы эмоционального стресса. М.: ГЭОТАРМедиа, 2010. 6. Arendt J. Melatonin in humans: it’s about time // J. Neuroendocrinol. 2005. Vol. 17. № 8. P. 537– 538. 7. Egede L.E., Dismuke C.E. Serious psychological distress and diabetes: a review of the literature // Curr. Psychiatry Rep. 2012. Vol. 14. № 1. P. 15-22. 8. Joshi S.K., Shrestha S. Diabetes mellitus: a review of its associations with different environmental factors // Kathmandu Univ. Med. J. (KUMJ). 2010. Vol. 8. № 29. P. 109-115. 9. Nduhirabandi F., du Toit E.F., Lochner A. Melatonin and the metabolic syndrome: a tool for effective therapy in obesity-associated abnormalities? // Acta Physiol (Oxf). 2012. Vol. 205. № 2. P. 209223. 10. Pervanidou P., Chrousos G.P. Metabolic consequences of stress during childhood and adolescence // Metabolism. 2012. Vol. 61. № 5. P. 611- 619. 11. Ríos-Lugo M.J., Cano P., Jiménez-Ortega V., et al. Melatonin effect on plasma adiponectin, leptin, insulin, glucose, triglycerides and cholesterol in normal and high fat-fed rats // J. Pineal Res. 2010. Vol. 49. № 4. P. 342-348. 12. Tamashiro K.L., Sakai R.R., Shively C.A., et al. Chronic stress, metabolism, and metabolic syndrome // Stress. 2011. Vol. 14. № 5. P. 468474. 13. Van Cromphaut S.J. Hyperglycaemia as part of the stress response: the underlying mechanisms // Best. Pract. Res. Clin. Anaesthesiol. 2009. Vol. 23. № 4. P. 375- 386. ДИНАМИКА УРОВНЯ ЦИТОКИНОВ В СЛЕЗНОЙ ЖИДКОСТИ ПРИ ДЛИТЕЛЬНОМ НОШЕНИИ МЯГКИХ КОНТАКТНЫХ ЛИНЗ КОЗЛОВА А.В., КОЗЛОВ С.А., ТЕРЕШКОВ П.П. ГБОУ ВПО Читинская государственная медицинская академия С появлением высокогидрофильных силикон-гидрогелевых материалов для контактных линз ношение последних стало возможным в длительном и пролонгированном режимах за счет минимализации риска возникновения гипоксических осложнений. Однако в этом случае остается опасность проявления воспалительных реакций в связи с тем, что при контактной коррекции мягкая линза механическим и другими воздействиями нарушает метаболизм клеток эпителия роговицы [1, 2]. Известно, что направленность регенераторных реакций в любой ткани, в том числе и в роговице, определяют иммуномодуляторы [3]. При физиологическом течении процессов регенерации локальное содержание имуноцитокинов в очаге повреждения обычно тонко сбалансировано. При нарушениях их равновесия в регенерирующей ткани возникают патологические сдвиги, и восстановительный процесс биохимически и морфологически приобретает дисадаптивную и апоптогенную направленность [3, 4]. Вместе с тем, несмотря на очевидную важность изучения биохимических изменений у пациентов при длительном ношении контактных линз с позиций иммунологии, мы подобных исследований в литературе не обнаружи- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 51 ли. На наш взгляд, эти данные помогли бы прогнозировать риск возникновения негативных процессов, осуществлять их патогенетически обоснованную коррекцию, тем самым устраняя возможность развития осложнений и способствуя повышению эффективности контактной коррекции зрения. В связи с выше изложенным целью работы явилось изучение содержания цитокинов (IL1β, IL-4, IL-10, IL-12, и TNF-α ) в слезной жидкости пациентов с миопией при длительном ношении мягких контактных линз из различных материалов. Материалы и методы. Обследовано 39 пациентов с миопией средней степени тяжести (78 глаз), возраст которых в среднем составил 24,9 ± 7,5 года. Из исследования исключали лиц с глаукомой, сердечно-сосудистой патологией, заболеваниями щитовидной железы, сахарным диабетом, беременностью, наличием опухолевидных образований различной локализации. Обследуемые были разделены на 3 группы. Очковую коррекцию (группа сравнения) применяли у 15 пациентов (11 женщин, 4 мужчины; средняя величина близорукости -1,85±0,75 дптр). В первой основной группе, включающей 12 пациентов (8 женщин, 4 мужчин; средняя величина близорукости -4,11± 0,99 дптр), использовали гидрогелевые линзы (ГЛ). Во второй основной группе, в которую были включены 12 пациентов (7 женщин, 5 мужчин; средняя величина близорукости – 2,75+0,25 дптр), применяли силикон-гидрогелевые линзы (СГЛ). Лиц двух основных групп обследовали в период от 6 до 12 месяцев после начала ношения КЛ и повторно – в период от 12 до 24 месяцев. Контрольную группу составили 15 здоровых человек соответствующего возраста и пола. Материалом для исследования служила слезная жидкость, взятая стерильной микропипеткой из внутреннего угла глаза в количестве 40 – 50 мкл. Слеза хранилась при -20 0С, во время проведения исследования она разводилась в 10 раз буфером для цитокинов Cytokine Assay Buffer (Upstate-Millipore, Watford, UK). В слезной жидкости обследуемых методом твердофазного иммуноферментного анализа оценивали содержание IL-1b, IL-4, IL-10, TNFα с использованием тест-наборов фирм «ВекторБест» (Россия) и IL-12 с помощью наборов «Invitrogen» (Германия). Статистический анализ полученных данных проводили с использованием программы Statistika 6.1 (StatSoft). Проверку на нормальность распределения количественных показателей проводили с использованием критерия Шапиро-Уилка. В связи с тем, что изучаемые показатели не подчинялись закону нормального распределения, применяли непараметрические методы: описательная статистика пред- ставлена медианой и межквартильным интервалом (25-го; 75-го перцентилей); сравнение независимых выборок проводили с помощью U-критерия Манна-Уитни для парных признаков. Критический уровень значимости при проверке статистических гипотез принимался р<0,05. Результаты и обсуждение. В группе с очковой коррекцией значения изучаемых цитокинов не отличались от контрольных. При контактной коррекции в обеих группах концетрации IL-1b, IL-4, IL-10 также не имели достоверных различий ни с контролем, ни с группой сравнения. При этом динамика уровней IL-12 и TNF-α выглядела следующим образом (таб. 1) У пациентов, носивших ГЛ, концентрация IL-12 снизилась относительно контрольных значений: в период «до 12 месяцев» на 13,9% (р=0.39), при более длительном использовании линз – на 72,3% (р<0.001). Уровень TNF-α напротив, при ношении линз менее года поднялся относительно контроля на 261,0% (р<0.001), но в дальнейшем статистически значимо уменьшился на 45,3% относительно предыдущего периода, однако при этом превышал контроль на 97,6% (р=0,029). При коррекции миопии с помощью СГЛ значения IL-12 в период ношения линз «до 12 месяцев» упали на 41,6% (р<0.001) и были достоверно ниже, чем у пациентов 1 группы, на 32,2% (р<0.001); более длительное использование СГЛ не привело к изменению уровня интелейкина, и в период «ношение 12-24 месяца» он оказался ниже контроля на 43,6% (р<0.001). Однако в этот период времени его содержание оказалось выше, чем у лиц 1 группы на 103,6% (р=0.043). Концентрация TNF-α при сроке ношения линз менее года тоже возросла, как и у пациентов 1 группы, и превысила контроль на 114,6%, но тем не менее оказалась ниже, чем у последних на 40,5% (р=0.027). В дальнейшем уровень цитокина еще возрос и составлял 229,3% (р<0.001) от контроля, при этом его значения статистически значимо не отличались от таковых у лиц, использовавших гидрогелевые линзы. ФНО-α и ИЛ-12 относятся к медиаторам неспецифического иммунитета (доиммунного воспа ления). Их продуцируют, в основном, клетки покровных тканей, тканевые макрофаги в ответ на прямое раздражение. Следует отметить, что у всех наблюдаемых пациентов на фоне контактной коррекции и правильного ухода за линзами в течение двух лет не были отмечены воспалительные реакции или синдром сухого глаза. Выводы. Ношение гидрогелевых и силиконгидрогелевых контактных линз в длительном режиме (до 2 лет) вызывает увеличение в слезной жидкости концентрации TNF-α и снижение содержания IL-12; уровни IL-1β, IL-4 и IL-10 при этом не изменяются. Резюмируя итоги клини- 52 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ко-иммуннологических сопоставлений цитокинового профиля слезной жидкости с типом контактных линз можно заключить, что на фоне ношения СГЛ происходит более ранняя адаптация роговицы глаза к воздействию линзы по сравнению с гидрогелевой линзой. Таблица Уровень интерлейкинов в слезной жидкости у пациентов с миопией при длительном использовании контактных линз из различных материалов (Me (25-й; 75-й)) IL12, нг/мл TNFa Контрольная группа 1,01 (0,89; 1,47) 0,41 (0,00; 0,65) (n=15) Очковая коррекция 1,10 (0,93; 1,30) 0,47 (0,00; 0,74) (n=15) Контактная коррекция гидрогелевыми линзами 0,87 (0,86; 0,97) 1,48 (0,81; 2,02) Ношение до 12 мес. р=0,039 р<0,001 (n=12) р1=0,026 р1<0,001 0,28 (0,20; 0,58) 0,81 (0,41; 1,15) Ношение 12 – 24 мес. р<0,001 р=0,029 (n=12) р1<0,001 р1=0,041 р2<0,001 р2=0,036 Контактная коррекция силикон-гидрогелевыми линзами 0,59 (0,45; 0,75) 0,88 (0,60; 1,24) Ношение до 12 мес. р<0,001 р=0,015 (n=12) р1<0,001 р1=0,024 р3<0,001 р3=0,027 0,57 (0,43; 0,71) 0,94 (0,76; 1,72) Ношение 12 – 24 мес. р<0,001 р<0,001 (n=12) р1<0,001 р1<0,001 р3=0,043 Примечание: n – число обследованных; р – уровень статистической значимости различий по сравнению с контрольной группой; р1 – уровень статистической значимости различий по сравнению с группой очковой коррекции; р2 – уровень статистической значимости различий между групп с разной длительностью ношения контактных линз; р3 – уровень статистической значимости различий между группами контактной коррекции. Литература 1. Гиллон М. Ношение контактных линз и обмен слезы / М. Гиллон М., С. Маисса // Вестник оптометрии. – 2001. – № 4. – С. 51 – 56. 2. Гиллон М. Отдаленные эффекты влияния дневного ношения силикон-гидрогелевых контактных линз из сенофилкона А на ткани глаза / М. Гиллон М., С. Маисса // Вестник оптометрии. – 2011. – № 3. – С. 33 – 37. 3. Изучение иммуноцитокинового профиля слезной жидкости и его влияние на характер регенераторных реакций роговицы при фото- рефракционной коррекции миопии / В. В. Егоров, И. В. Дутчин, Г. П. Смолякова и др. // IV Евро-Азиатская конференция по офтапьмохирургии Матер конф – Екатеринбург, 2006. – С. 37. 4. Роль и значение провоспалительных иммуноцитокинов в патогенезе субэпителиального флера роговицы при хирургической коррекции методом ФРК / В. В. Егоров, И. В. Дутчин, Г. П. Смолякова и др. // Новые технологии микрохирургии глаза Сб. ст. юбил. Конф. – Оренбург, 2004. – С. 140-143. . ХАРАКТЕРИСТИКА ИЗМЕНЕНИЙ НЕВРАЛЬНОЙ ПРОВОДИМОСТИ ПО МОТОРНЫМ ВОЛОКНАМ ЛОКТЕВОГО НЕРВА НА ЛОКАЛЬНУЮ ИШЕМИЮ В УСЛОВИЯХ КЛИНИЧЕСКОГО ЭКСПЕРИМЕНТА. КОМАНЦЕВ В.Н., КЛИМКИН А.В. ФГБУ Научно-исследовательский институт детских инфекций ФМБА России, Санкт-Петербург e-mail: emgep@mail.ru; klinkinpark@mail.ru Известно, что показатель невральной проводимости в условиях патологии более подвержен влиянию на дистальном участке нерва, проявляющееся в значительном увеличении терминальной и резидуальной латентностей, имеющее место при воспалительных, дисметаболических и наследственных полиневропатиях. В связи с этим использование нагрузочной ишемической пробы представляет интерес в изучении степени нарушения проводимости на локальную ишемическую пробу. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 53 Актуальность работы обусловлена тем, что сравнительное изучение абсолютных значений показателей невральной проводимости является недостаточно надёжной в связи с высокой межиндивидуальной вариабельностью. Использование нагрузочных проб в оценке функционального состояния различных систем позволяет стандартизировать изучаемые показатели, однако в оценке состояния проводящих свойств периферической нервной системы в условиях патологии нагрузочные пробы практически не используются. В экспериментальных условиях показано снижение проводимости по сенсорным и моторным волокнам периферических нервов на локальную ишемию [4, 6]. Остаётся до настоящего времени не изученным нарушение проводимости по моторным волокнам на различные участки нерва в ответ на локальную ишемию, в тоже время известно, что показатели проводимости в норме имеют проксимальный и дистальный градиент со снижением проводимости на дистальном участке нерва. Целью настоящей работы является изучение показателей проводимости по моторным волокнам периферического нерва на различных участках в ответ на локальную ишемию. В работе представлены результаты электронейромиографического исследования моторных волокон локтевого нерва6 детей (средний возраст 13 лет, от 9 до 16 лет) до ишемической пробы и на 10 минуте пробы.Дети находились на стационарном лечении с диагнозом серозный менингит, исследование проводилось в период реконвалесценции перед выпиской домой. Кратковременная ишемия в конечности создавалась с помощью манжеты сфигмоманометра. Манжета накладывалась на предплечье, ширина используемой манжеты 14 см. Давление в манжете нагнеталось на 20-30 мм.рт. ст. выше систолического давления и поддерживалось в течение 10 минут. Стимуляция локтевого нерва проводилась дистально (запястье) и проксимально относительно манжеты (локоть). Запись мышечного потенциала и параметров проведения импульса по моторным волокнам осуществлялась с m. abductor digiti minimi. Активный электрод накладывался на брюшке мышцы, референтный — на наружной поверхности пястно-фалангового сустава V пальца. Изучались фоновые показатели невральной проводимости (латентный период М-ответа, мс) и аналогичный показатель на 10 минуте локальной ишемии. Степень изменения латентного периода на локальную ишемию от фонового значения, выраженную в процентах, характеризовала реактивность невральной проводимости на кратковременную ишемию. На 10 минуте локальной ишемии показатель реактивности невральной проводимости в среднем повышался на проксимальном участке на 8,15% (4,77%-10,44%), на дистальном участке 9,44% (2,40%-15,20%). Полученные данные не позволяют говорить о наличии проксимально-дистального градиента невральной проводимости. Mittal P. с соавторами (2008 г.) при проведении тестовой ишемической нагрузки срединного нерва на более проксимальном (плечо) участке получили 12-13% изменение реактивности невральной проводимости, что превышает наши данные. В этой связи целесообразно исследование изменений невральной проводимости на трёх участках нерва (плечо, предплечье, кисть). Полученные результаты свидетельствуют о том, что локальная ишемия периферического нерва в норме приводит к равномерному снижению проводимости по моторным волокнам на проксимальном (предплечье) и дистальном (кисть) участках периферического нерва. Показатели реактивности невральной проводимости на различных участках нерва могут иметь важное значение при сравнении характеристик в условиях нормы и патологии, учитывая большую подверженность повреждающих факторов дистальных участков периферических нервов. Изучение соотношения изменений проводимости в ответ на тестовую ишемическую нагрузку проксимальных и дистальных участков нерва является перспективным в условиях патологии для возможного использования как чувствительного индикатора начальных проявлений нейропатии. Литература Команцев В.Н. Методические основы клинической электронейромиографии (Руководство для врачей). – С.-Петербург, 2002. –279 с. Bostock H, Burke D, Hales J. P. Differences in behaviour of sensory and motor axons following release of ischaemia. // Brain. -1994. –Т.117; №2 –Р.225-34. Caruso G, Labianca O, Ferrannini E. Effect of ischaemia on sensory potentials of normal subjects of different ages. // J Neurol Neurosurg Psychiatry. -1973. –Т.36; №3. –Р.455-66. Kugelberg E, Cobb W. Repetitive discharges in human motor nerve fibers during the post-ischaemic state. // J Neurol Neurosurg Psychiatry. -1951. –Т.14; №2. –Р.88-94. Mittal P, Shenoy S, Sandhu J. S. Effect of different cuff widths on the motor nerve conduction of the median nerve: an experimental study. // J Orthop Surg Res. -2008. №9. 3:1. 54 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ГЕННЫЕ И ПСИХОИММУНОМОДУЛИРУЮЩИЕ ЭФФЕКТЫ АНТИТЕЛ К ГЛУТАМАТУ ПРИ АМНЕЗИИ У КРЫС, ВЫЗВАННОЙ ВВЕДЕНИЕМ АΒ25-35 КОЛОБОВ В.В.1, ГОРБАТОВ В.Ю.2 Федеральное государственное бюджетное учреждение “Научный центр неврологии” Российской академии медицинских наук 2 Федеральное государственное бюджетное учреждение “Научно-исследовательский институт общей патологии и патофизиологии” Российской академии медицинских наук 1 e-mail: f.neurochemistry@gmail.com В пожилом возрасте наиболее частой причиной деменций является болезнь Альцгеймера (БА): до 4,5–5% населения Москвы страдают деменциями альцгеймеровского типа [1]. В литературе приведены убедительные клинические и экспериментальные доказательства вовлечения в нейродегенеративный процесс, лежащий в основе БА, холинергической и глутаматергической систем [7, 8]. Известно, что при БА в первую очередь наблюдается дегенерация холинергических нейронов базальных ядер Мейнерта [8], а позднее в сыворотке наблюдается образование аутоантител к глутамату (аутоАТ-Глу), количество которых связано со степенью тяжести деменции [3]. Последнее объясняется непрерывной активацией NMDAрецепторов глутаматом, который при БА постоянно воздействует на нейроны, приводя к их гибели. При психических заболеваниях убедительно продемонстрировано взаимодействие между интегративными системами – нервной и иммунной [11]. Установлено, что интраназальное введение антител к глутамату (АТ-Глу) крысам с экспериментальной БА способствует снижению негативных последствий от введения нейротоксического фрагмента Аb 25-35, снижая выраженность когнитивных нарушений [2], нормализуя повышенный уровень активности каспазы-3 – важного звена программируемой гибели – и снижая относительный уровень экспрессии гена Dff b [4], белковый продукт с которого вовлечен в процессы фрагментации ДНК при программируемой гибели. Тем не менее, в настоящий момент крайне мало комплексных экспериментов по оценке влияния интраназального введения АТ-Глу на биохимические и поведенческие показатели в динамике. Целью исследования явилась динамическая комплексная характеристика влияния интраназального введения АТ-Глу на уровень экспрессии гена апоптоз-индуцирующего фактора (Aifm1) в префронтальной коре, образования аутоАТ-Глу в сыворотке крови у крыс на 1, 3 и 14 сутки экспериментальной БА с оценкой нарушений памяти на 3 и 14 сутки в тесте условного рефлекса пассивного избегания (УРПИ) [6]. В 1 сутки после операции нельзя исключить последствия наркоза на поведенческие реакции животных, поэтому оценка нарушений в это время не проводилась. Материалы и методы. Эксперименты на 90 крысах-самцах линии Wistar выполнены с соблюдением правил Совета Европейского сообщества (Директива 2010/63/EU от 22.09.2010 г.); при выработке УРПИ в качестве отрицательного подкрепления применяли электрошок 0.8 мА в течение 3 с. В качестве контроля служили интактные (группа I) и ложнооперированные животные (группа II). Наиболее близкой по механизмам развития заболевания и достаточно полно воспроизводящей симптомы нарушения памяти при БА, служит модель, вызванная введением Аb 25-35 в базальные гигантоклеточные ядра Мейнерта [5, 9], т.к. при использовании данной модели установлено развитие распространенных дегенеративных изменений нейронов во фронтальной коре и гиппокампе, проявляющихся когнитивными нарушениями [5]. В нашем эксперименте крысам-самцам билатерально вводилось 0,4 нмоль Аβ25-35 в объеме 2 мкл водного раствора (группа III). Интраназально вводили кроличьи аффинно-очищенные АТ-Глу в дозе 300 мкг/кг через 1 ч после введения Аβ25-35 (группа IV). АТ-Глу получали от кроликов, иммунизированных конъюгатом глутамат–бычий сывороточный альбумин, который синтезировали при помощи глутаральдегида. В качестве контроля в той же дозе вводили γ-глобулин интактных кроликов (группа V). Методом твердофазного иммуноферментного анализа с использованием плоскодонных полистероловых планшетов определяли аутоАТ-Глу в сыворотках. В качестве тестантигенов использовали конъюгат глутамата на гетерологичном носителе – γ-глобулине лошади. Сыворотку крови получали центрифугированием при комнатной температуре и 3000 об/мин после взятия крови декапитированных крыс. Содержание аутоАТ-Глу выражали в условных единицах активности показателем К, представляющем собой отношение оптической плотности при λ=492 нм сыворотки каждого подопытного животного к среднему значению оптической плотности контрольных сывороток. О наличии аутоАТ-Глу свидетельствовало значение К больше 1. Образцы префронтальной коры выделяли на холоду на 3 сутки после введения Аβ25-35; молекулярно-генетические манипуляции проводили согласно рекомендациям производителей МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 55 реактивов. Полимеразную цепную реакцию в режиме реального времени осуществляли с применением флуоресцентного красителя SYBR Green. Относительный уровень экспрессии определяли по методу 2-ΔΔCt с нормированием по гену β-актина [10]. Поскольку данные не соответствуют закону нормального распределения, что установлено по W-критерию Шапи- ро-Уилка (p<0,05), то к результатам применяли Н-критерий Крускала-Уоллиса, U-критерий Манна-Уитни и Т-критерий Вилкоксона (при сравнении латентных периодов заходов крыс в темный отсек камеры до (ЛП1) и после (ЛП2) выработки УРПИ). Результаты эксперимента представлены в таблице. Номера групп животных (n=6 в каждой) II III IV V 0,99 1,01 1,02 1,00 1 аутоАТ-Глу, К 0,95–1,09 0,93–1,1 0,98–1,02 0,98–1,12 1,005# 1,195**,##,ΔΔ 1,295*,Δ 1,19**,##,Δ аутоАТ-Глу, К 0,92–1,08 1,17–1,23 1,26–1,31 1,15–1,24 2,5 8,5 2,5 15 ЛП1, с 1–10 2–12 1–5 1–32 180■ 8**, ## 180■ 20,5**, ## 3 ЛП2, с 164–180 2–43 180–180 3–180 173,5 6*, # 176 19,5**, # ΔЛП, с 163–178 (-8)–31 168–179 (-20)–148 1,05 49,18*,## экспрессия 1,014 20,68*,# 1 0,93–1,86 гена Aifm1 4,63–135,6 0,71–5,09 12,4–38,8 1,02 0,995# 1,205*,Δ 1,21*,Δ,▲▲ 1,21**,Δ аутоАТ-Глу, К 0,99–1,05 0,9–1,09 1,19–1,23 1,18–1,27 1,19–1,23 6,5▲▲ 10,5▲ 9,5 6,5 6 ЛП1, с 5–9 4–12 7–15 4–8 5–7 14 180■ 180■ 9,5**, ## 180■ 14,5**, ## ЛП2, с 180–180 175–180 7–22 180–180 10–30 171,5 168,5 1*, ## 172,5 9**, ## ΔЛП, с 169–175 165–176 0–10 170–174 5–9 Примечание. * p<0,01, ** p<0,05 – по сравнению с группой I, # p<0,01, ## p<0,05 – по сравнению с группой IV, Δ p<0,01, ΔΔ p<0,05 – по сравнению с 1 сут, ▲ p<0,01,▲▲ p<0,05 – по сравнению с 3 сут, ■ p<0,01 – при сравнении ЛП2 с ЛП1 того же дня. Дни Показатель (медиана, I 1,01 0,97–1,07 1,03 0,99–1,06 2,5 2–3 180■ 150–180 177 137–178 На экспериментальной модели БА у крыс нам удалось выявить динамику изменения содержания аутоАТ-Глу в сыворотке: на 3 и 14 сутки в группах III, IV, V с введением Аb 25-35 количество аутоАТ-Глу увеличивается по сравнению с 1 сутками, в которых изменений среди групп не выявлено. Отметим, что у крыс, дополнительно получавших интраназально АТГлу (IV), содержание аутоАТ-Глу на 3 сутки было достоверно выше, чем в 1 и 14 сутки, что, по-видимому, отражает процесс естественного образования аутоантител, пик которого приходится на 7-10 дни после попадания антигена (в наших условиях инициатором развития патологического процесса явилась инъекция Аb 25, дестабилизировавшая работу глутаминового 35 цикла в головном мозге). Также отметим, что у получавших АТ-Глу крыс (IV) в префронтальной коре на 3 сутки обнаружено достоверное снижение повышенного в 49 раз уровня экспрессии апоптоз-индуцирующего белка при БА до уровня интактных крыс (I). Использование γ-глобулина – контроль по отношению к введению АТ-Глу – не проявило столь выраженный эффект (V), что говорит о специфическом вовлечении именно АТ-Глу в процессы транскрипции, молекулярную основу которого ещё предстоит выяснить. Оценка нарушений памяти при выработке УРПИ на 3 и на 14 сутки показала, что животные с БА (III) не запоминали электрокожное раздражение и при повторном тестировании также быстро заходили в темный отсек (ввиду норкового инстинкта), где снова получали отрицательное подкрепление. Амнестические эффекты, оцениваемые по разности времени захода (ΔЛП), отсутствовали в IV группах крыс, однократно получавших АТ-Глу (введение γ-глобулина не оказывало такого эффекта, V). Заключение. Выявленные к настоящему времени репрессирующие эффекты в отношении генной экспрессии и антиамнестические свойства интраназального введения АТ-Глу позволяют надеяться на получение на основе АТГлу нового лекарственного препарата, легкого в применении пациентами с БА. Литература 1. Гаврилова С.И., Брацун А.Л. Болезнь Альцгеймера: эпидемиология и факторы риска // Вестник Росс. АМН. – 1999. – № 1. – С. 39–46. 2. Горбатов В.Ю., Трекова Н.А., Фомина В.Г., Давыдова Т.В. Антиамнестическое действие антител к глутамату при экспериментальной болезни Альцгеймера // Бюл. 56 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 экспер. биол. – 2010. – Т. 150, № 7. – С. 28– 30. 3. Давыдова Т.В., Воскресенская Н.И., Горбатов В.Ю. и др. Особенности образования аутоантител к глутамату при деменциях альцгеймеровского типа // Бюл. экспер. биол. – 2009. – Т. 147, № 4. – С. 385–387. 4. Колобов В.В., Давыдова Т.В., Захарова И.А. и др. Репрессирующее влияние антител к глутамату на экспрессию гена Dff b в мозге крыс при экспериментальной болезни Альцгеймера // Молекуляр. биология. – 2012. – Т. 46, № 5. – С. 757–765. 5. Островская Р.У., Бельник А.П., Сторожева З.И. Эффективность препарата “Ноопепт” при экспериментальной модели болезни Альцгеймера (когнитивный дефицит, вызванный введением β-амилоида25-35 в базальные ядра Мейнерта крыс) // Бюл. экспер. биол. – 2008. – Т. 146, № 7. – С. 84–88. 6. Bures J., Buresova O., Huston J.P. Techniques and basic experiments for the study of brain behavior. – Amsterdam: Elsevier, 1987. – 227 p. 7. Francis P.T. Glutamatergic systems in Alzheimer’s disease // Int. J. Geriatr. Psychiatry. – 2003. – V. 18, Suppl. 1. – P. 15–21. 8. Grothe M., Heisensen H., Teipel S.J. Atrophy of the cholinergic basal forebrain over the adult age range and in early stages of Alzheimer’s disease // Biol. Psychiatry. – 2012. – V. 71, № 9. – P. 805– 813. 9. Harkany T., O′Mahony S., Kelly J.P. et al. Beta-amyloid(Phe(SO3H)24)25-35 in rat nucleus basalis induces behavioral dysfunctions, impairs learning and memory and disrupts cortical cholinergic innervation // Behav. Brain. Res. – 1998. – V. 90, № 2. – P. 133–145. 10. Livak K.J., Schmittgen T.D. Analysis of relative gene expression data using real-time quantitative PCR and the 2(–Delta Delta C(T)) method // Methods. – 2001. – V. 25, № 4. – P. 402–408. 11. The neuroimmunological basis of behavior and mental disorders / Eds. Siegel A., Zalcman S.S. – New York: Springer, 2009. – 438 p. ВЛИЯНИЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ НУТРИТИВНОЙ ПОДДЕРЖКИ НА ОБМЕН ЖЕЛЕЗА У ДЕТЕЙ С ОПУХОЛЕВЫМ ПОРАЖЕНИЕМ ГОЛОВНОГО МОЗГА КОРЧАГИНА Я.А. ГБОУ ВПО Омская государственная медицинская академия Министерства здравоохранения РФ, г. Омск e-mail: onkologiya85@mail.ru Метаболизм железа в организме представляет один из самых высокоорганизованных процессов, при котором всё железо, высвобождающееся при распаде гемоглобина и других железосодержащих белков, вновь утилизируется. Поэтому, несмотря на то, что ежедневно абсорбируется и выводится лишь очень малое количество железа, его метаболизм в организме очень динамичный. В целом только малая часть данного элемента, содержащегося в традиционных продуктах питания, абсорбируется. Количество всосавшегося железа определяется индивидуальными различиями, а также характером патологических процессов, протекающих в организме [6]. Развитие злокачественных неврогенных опухолей у детей сопровождается в большинстве случаев возникновением анемии, причём отмечается прямой параллелизм между степенью малигнизации процесса и снижением уровня гемоглобина и эритроцитов [2]. К факторам, нарушающим обмена железа в организме ребёнка при опухолях, относятся: угнетение эритропоэтической функции костного мозга за счёт интоксикации, депрессия рецепторов, ответственных за всасывание железа в верхней части тонкого кишечника, являющаяся следствием применения химиолучевой терапии, замедленный выброс в сосу- дистое русло вновь образованных эритроцитов и усиленный гемолиз [3]. Сбалансированная ежедневная диета содержит в среднем 5-10 мг железа (гемовое и негемовое), но всасывается у здорового человека лишь 1-2 мг. Гемовое железо содержится лишь в небольшой части пищевого рациона, оно обладает высокой биодоступностью и на его усвоение не влияют другие компоненты пищи, в то время как негемовая форма этого элемента хорошо всасывается лишь при наличии определённых условий [1,5]. Исходя из вышесказанного, становится очевидным необходимость применения специальных пищевых нутриентов в процессе лечения у детей с опухолевым поражением центральной нервной системы. Цель настоящей работы – изучить влияние дополнительной нутритивной поддержки на метаболизм железа у детей с неврогенными опухолями. Клинические наблюдения проводились за 50 детьми с опухолями головного мозга, разделённых на две группы с учетом проводимого лечения. В первую группу включены дети с опухолями головного мозга, получавшие традиционное лечение + дополнительную нутритивную поддержку в виде специальной смеси. Вторую группу составили дети с аналогичным МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 57 метаболизма железа в первой группе приобрели существенные различия по сравнению со второй. У детей из первой группы после проведения химиолучевой терапии не отмечено значимого снижения гемоглобина, эритроцитов, цветного показателя и сывороточного железа. Напротив, значения всех этих показателей на фоне применения дополнительной нутритивной поддержки после проведённого лечения превысили таковые при поступлении в стационар. Во второй группе у детей, получавших идентичное лечение без введения дополнительного энтерального питания, было выявлено снижение гемоглобина и сывороточного железа. Основные показатели обмена железа у пациентов с опухолевым поражением центральной нервной системы. заболеванием, получавшие идентичные методы лечения, но не принимавшие дополнительные пищевые нутриенты. У пациентов обеих групп исследовали стандартными методами концентрацию гемоглобина, сывороточного железа, уровень эритроцитов и цветной показатель до начала и после завершения курса противоопухолевой терапии. При оценке результатов выявлена прямая корреляция между степенью снижения основных показателей метаболизма железа и отсутствием специальной нутритивной поддержки. При поступлении у всех пациентов имело место снижение таких показателей, как гемоглобин, сывороточное железо и уровень эритроцитов. Однако после проведения противоопухолевого лечения значения вышеназванных показателей Исследуемые группы Изучаемые показатели Гемоглобин, г/л Эритроциты, 1012/л Цветной показатель, ед. Сывороточное железо, ммоль/л I группа II группа До лечения После лечения До лечения 115,8±5,78 4,1±0,14 0,92±0,02 21,5±2,60 121,3±4,39 4,7±0,11 0,94±0,01 23,9±1,85 110,6±6,18 3,5±0,15 0,93±0,01 20,9±2,10 Таким образом, полученные данные свидетельствуют о том, что в патогенезе нарушения обмена железа при развитии неврогенных опухолей у детей большое значение имеет алиментарный фактор, в результате чего организм ребёнка не получает оптимального количества полноценных белков, железа, других микроэлементов и витаминов, необходимых для нормального гемопоэза. Обеспечить индивидуальный пищевой рацион, обогащённый нутриентами, обеспечивающими увеличение биодоступности железа с помощью продуктов питания в условиях стационара, не представляется возможным [4]. Проведённые клинические наблюдения убедительно показывают, что использование нутритивной поддержки способствует оптимизации гематологических параметров, выражающееся в увеличении содержания гемоглобина, сывороточного железа, цветного показателя. Это, в свою очередь, указывает на перспективность применения дополнительного энтерального питания у детей с опухолевым поражением центральной нервной системы в период проведения химиолучевой терапии. После лечения 108,8±4,90 3,5±0,23 0,90±0,02 16,9±2,74 Литература Бисярина В.П. Железодефицитные анемии у детей раннего возраста / В.П.Бисярина // — М., Медицина, 1979. — С.135-152. Дурнов Л.А. Клинические лекции по детской онкологии /Л.А.Дурнов // – М.,2004.С.46-47. Калиничева В.И. Анемии у детей. / В.И.Калиничева // Ленинград, Медицина, 1978. С.147. Лейдерман И.Н. Роль многоцентровых исследований в определении эффективности применения нутритивной поддержки. / Лейдерман И.Н., Гаджиева Н.Ш., Малкова О.Г. и др. // Российский медицинский журнал.2008. — № 4. — С.35-39. Тутельян В.А. Принципы диетического питания онкологических больных / Тутельян В.А., Каганов Б.С., Исаков В.А. и др. // Методические рекомендации. – М., 2006. — 25 с. Aisen. Orthotics in neurologic rehabilitation / Aisen // New York .1992. – 148 р. 58 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 РЕГУЛЯТОРНО-АДАПТИВНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ЮНЫХ ФУТБОЛИСТОВ И БАСКЕТБОЛИСТОВ 10-15 ЛЕТ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ СОМАТОТИПА КУЗЬМИН А.А., СХАКУМИДОВ Т.А., ГРЕЧИШКИНА С.С. ПЕТРОВА Т.Г. ФГБОУ ВПО «Адыгейский государственный университет», г. Майкоп kuz@maykop.ru В настоящее время одной из основных проблем детской спортивной физиологии является поиск оптимальных режимов тренировок, повышение спортивной работоспособности и профилактика дезадаптационных состояний, в том числе обусловленных спортивной гиперкинезией (А.В. Чоговадзе, 2004). В этой связи достаточно информативным методом оценки функциональных резервов организма, является оценка вариабельности сердечного ритма. Текущая активность симпатического и парасимпатического звена регуляции ритма сердца является кумулятивным результатом многоконтурной и многоуровневой реакции системы кровообращения на регулярные тренировочные нагрузки, позволяющие судить о регуляторно-адаптивном статусе организма в целом (Р.М. Баевский с соавт., 1997, 2002; A.R. Gujjar et al., 2004). Учитывая, что морфофункциональное и адаптивное развитие юных спортсменов тесно сопряжены, то представлялось интересным рассмотреть зависимость показателей вариабельности сердечного ритма от соматотипа представляющего собой интегральную модель жизнедеятельности организма и характеризует индивидуальные аспекты физического состояния (В.В. Зайцева, В.Д. Сонькин, 2000). В детской спортивной физиологии подобные исследования носят фрагментарный характер, отсутствуют лонгитюдинальные исследования особенностей вариабельности сердечного ритма в комплексе с показателями морфофункционального развития, что не позволяет в полной мере охарактеризовать регуляторно-адаптивные возможности организма юных спортсменов на разных этапах онтогенеза с учетом их спортивной специализации и стажа. Эксперимент проводился в лонгитюдинальном режиме в течение 3-х лет на базе лаборатории физиологии развития ребенка НИИ комплексных проблем Адыгейского государственного университета. В эксперименте на добровольной основе участвовали практически здоровые дети учащиеся детско-юношеской спортивной школы олимпийского резерва (ДЮСШОР) г. Майкопа. Обследовано 60 мальчиков-футболистов и 60 мальчиков-баскетболистов в возрасте 10–15 лет). Исследование вариабельности сердечного ритма проводилось при соблюдении требований, предусмотренных «Международным стандартом» (Task Forse of the Europe, 1996) для коротких записей. Для записи электрокардиограммы использовался аппаратно-программный комплекс «Поли-Спектр-12». Соматотипирование проводилось с помощью компьютерной программы «Антропометрия», по методике Н. Шевкуненко в модификации С.Ю. Моргалева (С.Ю. Моргалев с соавт., 2006). Исследования вариабельности сердечного ритма юных спортсменов разных соматотипов показали, что в возрастном периоде 10–12 лет для представителей мезоморфного типа телосложения, составлявших 66,7% юных футболистов и 20,0% баскетболистов (М-тип), характерно преобладание парасимпатического звена в регуляции ритма сердца наряду с умеренной активностью симпатического звена и относительно небольшой активностью надсегментарных центров (таблица). Данный вегетативный баланс свидетельствует о хорошем функционально-адаптивном состоянии юных спортсменов М-типа (Р.М. Баевский, 2002; А.В. Шаханова, С.С. Гречишкина, 2010). Как видно из табл. 1, спектральные составляющие сердечного ритма юных футболистов и баскетболистов М-типа практически не отличаются (P>0,05). Для представителей Д-типа было характерно преобладание парасимпатических влияний над симпатическими. Вместе с этим была отмечена относительно более высокая активность надсегментарных структур, чем у представителей М-типа (таблица). Повышение доли медленных компонентов спектра сердечного ритма и соответственное уменьшение доли быстрых волн указывает на включение надсегментарных механизмов регуляции сердечного ритма (Баевский, 2002; С.С. Гречишкина, 2009), что является признаком снижения функционально-адаптивных возможностей организма юных спортсменов Д-типа по сравнению с М-типом. При этом юные баскетболисты Д-типа телосложения имели более благоприятный вегетативный баланс, чем их сверстники-футболисты Д-типа. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 59 Таблица Показатели спектрального анализа вариабельности сердечного ритма у юных футболистов и баскетболистов 10–15 лет разных соматотипов 13-15 лет Юные футболисты М-тип Д-тип Б-тип М-тип Д-тип Б-тип %HF 40,3±0,3 36.2±04* 23,5±0,2* 48,1±0,3 35,2±0,4* 27,3±0,2* %LF 33,5±0,2 32,6±0,2 35,5±0,3* 31,4±0,1 34,0±0,3 33,5±0,3 %VLF 26,2±0,4 31,2±0,6* 41,0±04* 20,5±0,4 30,8±04* 33,2±0,5* Юные баскетболисты М-тип Д-тип Б-тип М-тип Д-тип Б-тип %HF 41,6±0,2 38,0±0,2* *41,0±0,6* *38,7±0,2* %LF 32,8±0,1 34,3±0,4* 35,6±0,5 *36,0±0,5 *30,1±0,5* %VLF 25,6±02 *27,7±0,3* *23,0±0,1 31,2±03* 31,8±0,3 Примечание: (слева) — достоверность различий (р<0,05)* между показателями юных футболистов и баскетболистов одного соматотипа; (справа) — достоверность различий (р<0,05)* между соматотипами в пределах одного возраста. Показатели ВСР 10-12 лет Наиболее неблагоприятный вегетативный баланс наблюдался у представителей брахиморфного типа телосложения (Б-тип), составлявших 13,3% среди юных футболистов и 10,0% среди юных баскетболистов. У представителей Б-типа телосложения как среди юных футболистов, так и среди юных баскетболистов наблюдалось преобладание симпатических влияний над парасимпатическими на фоне высокой активности надсегментарных центров регуляции сердечной деятельности. Это можно расценивать как напряжение адаптационных систем у юных спортсменов данного соматотипа. Причем неблагоприятный вегетативный баланс был сильнее выражен у юных спортсменов представителей Б-типа, занимавшихся футболом (таблица). В подростковый период (13–15 лет) у юных футболистов М-типа телосложения (в 73,3% случаев) наблюдалось превалирование парасимпатических влияний над симпатическими на фоне относительно небольшого влияния надсегментарных структур на сердечный ритм (таблица). В данном возрастном периоде у юных футболистов наблюдался рост доли HF-волн и уменьшение доли LF- и VLF-волн. У юных баскетболистов М-типа телосложения (в 13,4% случаев) в возрасте 13–15 лет, равным образом, как и у юных футболистов, в спектре сердечного ритма преобладала высокочастотная составляющая над низкочастотной на фоне относительно небольшой доли VLF-колебаний. Вследствие этого у юных футболистов наблюдался более благоприятный вегетативный баланс, а следовательно, и более высокий регуляторно-адаптивный статус, чем у юных баскетболистов данного типа телосложения. Вегетативный баланс представителей долихоморфного соматического типа среди юных футболистов в данном возрастном периоде характеризуется снижением доли HF-составляющей спектра сердечного ритма на фоне увеличения доли LF- и VLF-составляющей (таблица). В от- личие от футболистов в вегетативном балансе юных баскетболистов данного соматического типа преобладают вагусные влияния на ритм сердца при относительно высокой доли низкочастотных колебаний. В подростковый период, равным образом, как и в возрасте второго детства, вегетативный баланс у представителей Б-типа как среди юных футболистов, так и среди юных баскетболистов характеризовался преобладанием симпатических влияний на ритм сердца над парасимпатическими и высокой долей VLFколебаний (таблица), что свидетельствует о значительном влиянии церебрально-эрготропных механизмов на регуляцию ритма сердца и усиление центральных механизмов регуляции. При этом преобладание симпатических влияний над парасимпатическими значительно сильнее выражено у юных футболистов Б-типа. Все выше сказанное позволяет сделать следующие выводы: - юные спортсмены мезоморфного соматотипа за счет доминирования в суммарной мощности спектра вариабельности сердечного ритма волн, отражающих активность парасимпатического звена регуляции (HF-волны), отличаются более экономичной и эффективной деятельностью сердечно-сосудистой системы, особенно это выражено у юных футболистов; - у юных футболистов долихоморфного соматотипа в спектре вариабельности сердечного ритма снижается мощность высокочастотных HF-волн на фоне повышения мощности очень медленных VLF-волн, что указывает на включение центральных механизмов регуляции сердечной деятельности и энергодефицитное состояние. У юных баскетболистов Д-типа рассматриваемые отрицательные эффекты сводятся к минимуму; - группу риска составляют представители брахиморфного типа, отличающиеся высоким напряжением механизмов регуляции сердечной деятельности; 60 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 - определение типологической принадлежности юного спортсмена и оценка его функционально-адаптивных резервов составляют единый комплекс информации, на основе которого можно разработать адекватные и персонифицированные рекомендации, ведущие к оптимизации двигательных режимов для отдельной группы занимавшихся. Литература Баевский, P.M. Оценка адаптационных возможностей организма и риск развития заболеваний / P.M. Баевский, А.П. Берсенева. – М.: Медицина, 1997. – 236 с. Баевский, Р.М. Анализ вариабельности сердечного ритма в космической медицине / Р.М. Баевский // Физиология человека. – 2002. – Т. 28, № 2. – С. 70-82. Гречишкина, С.С. Регуляторно-адаптивные возможности спортсменов-дзюдоистов по данным вариабельности ритма сердца и спирометрии / С.С. Гречишкина // Труды Кубанского аграрного государственного университета. — вып. 2 (21), 2009 г. – С. 106-111. Зайцева, В.В. Компьютерные технологии в физическом воспитании / В.В. Зайцева, В.Д. Сонькин // Физиология развития ребенка / под ред. М.М. Безруких, Д.А. Фарбер. – М.: Образование от А до Я, 2000. – С. 296-312. Чоговадзе, А.В. Роль амбулаторно-поликлинической и врачебно-физкультурной службы в формировании физического здоровья населения / А.В. Чоговадзе, Б.А. Поляев // Теория и практика оздоровления населения России: материалы II Национ. науч.-практ. конф. с междунар. участием. – М.: Центр ЛФК и СМ Росздрава, 2004 – С. 219-220. Шаханова, А.В. Возрастная динамика вариабельности сердечного ритма юных спортсменов 10-15 летнего возраста на примере футбола и баскетбола / А.В. Шаханова, А.А. Кузьмин // Вестник Адыгейского государственного университета. – Майкоп: Изд-во АГУ. – 2008. – № 4 – С. 90-95. Шаханова, А.В. Особенности адаптации сердечно-сосудистой системы спортсменов разных видов спорта по данным вариабельности ритма сердца / А.В. Шаханова, Я.К. Коблев, С.С. Гречишкина // Вестник АГУ. Сер. естественно-математических и технических наук. – 2010. – Вып. 1 (53). – С. 102-107. Heart rate variability and outcome in acute severe stroke: role of power spectral analysis / A.R. Gujjar [et al.] // Neurocrit Care. – 2004. – № 1 (3). – P. 347-354. Spectral analysis of heart rate variability signal and respiration in diabetic subjects / A.M. Bianchi [et al.] // Med. Biol. Eng. Comput. 28, 1990. – P. 205-211. МЕТОДИКА КОРРЕКЦИИ ОРГАНИЧЕСКИХ И ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ ДЕФЕКТОВ ПРИ ЭНКОПРЕЗЕ В ЭКСПЕРИМЕНТЕ И КЛИНИКЕ КУЛИКОВ Д.А., ФИЛЮШКИН Ю.Н. Московский областной научно-исследовательский клинический институт им. М.Ф. Владимирского, г. Москва; Институт теоретической и экспериментальной биофизики РАН, г. Пущино zdolsk2@gmail.com Энкопрез (анальная инконтиненция) — та или иная степень слабости замыкательного аппарата прямой кишки с нарушением произвольного удержания содержимого толстой кишки [2]. Распространенность этого заболевания составляет 11-15% взрослого населения [8]. Заболеваемость увеличивается с возрастом – энкопрез диагностируется у 45% пациентов домов престарелых [10]. При этом наиболее тяжелые, трудноподдающиеся лечению случаи энкопреза, связанные с врожденными пороками развития (высокие и интермедиарные атрезии прямой кишки и др.), встречаются в практике детского хирурга [3]. Энкопрез – изнуряющее заболевание, которое имеет важное медицинское, социальное и экономическое значение. Это одна из наиболее частых причин, приводящих к необходимости домашнего медицинского ухода за больными [5]. В настоящий момент не существует стан- дартизированных алгоритмов диагностики энкопреза. Более того, нет общепринятой классификации этого заболевания, что в значительной степени затрудняет оценку и сравнение результатов лечения [11]. Анальная сфинктеропластика в течение многих лет является основным методом лечения анальной инконтиненции, связанной с нарушением анатомической целостности запирательного аппарата прямой кишки. Улучшение состояния после данного рода операций достигается примерно в 85% случаев на ранних сроках, на более долгих сроках (40-60 месяцев) неудовлетворительный результат от лечения составляет 50% [6]. В ряде исследований было показано, что полное восстановление функции запирательного механизма прямой кишки после сфинктеропластики было зарегистрировано только у 11-14% через 69 месяцев после операции [7, 9]. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 61 Цель настоящей работы — создание способа усиления регенерации мягких тканей анальной области для коррекции органических и функциональных дефектов запирательного аппарата прямой кишки. Исследование состоит из двух этапов: экспериментального и клинического. Отсутствие общепринятой экспериментальной модели энкопреза на животных заставило нас создать оригинальную модель; объект исследований – крысы Wistar (заявка на получение патента РФ «Способ создания модели энкопреза», рег. №2012129748). Для инициации энкопреза крысам-самцам массой 200-230 г в стерильных условиях под эфирным наркозом иссекали участок прямой кишки размером 2025% от общей окружности кишки с захватом мышц наружного сфинктера. Глубина иссечения тканей составляла 1,0-1,5 см (рис.1). Операционную рану не ушивали. Для снижения риска инфицирования раневой поверхности полностью исключалась дефекация (либо в значительной степени уменьшался объем каловых масс) в течение 2 суток после операции. Для этого экспериментальных животных лишали корма за 2 дня до и на 2 дня после операции, либо содержали на глюкозной диете (10% глюкоза в питье) в те же сроки. В результате описанной процедуры у крыс развивалось неспецифическое воспаление в области хирургической травмы. Гистологическое исследование показало, что к 21-м суткам после операции наблюдается грубая рубцовая деформация структур запирательного аппарата прямой кишки, осложненная инфекционным процессом (хронический парапроктит). С целью коррекции изменений, развивающихся в результате инициации экспериментального энкопреза, мы разработали методику пересадки ткани аллогенного костного мозга в область повреждения (общее количество пересаживаемых клеток на одно животное 30-32 млн). Перед трансплантацией методом малой хирургической агрессии вокруг анального отверстия создавалась зона гипоксии. В результате применения предложенного метода наблюдалась ускоренная эпителизация раневой поверхности (в течение 6 суток, вместо 15 суток в отсутствии лечения). При гистологическом исследовании на 10-сутки после операции в толще мышечной ткани выявлялись гранулемы бластного типа; к 21-м суткам – полное восстановление запирательного аппарата прямой кишки без разрастания соединительной ткани (рубца). О предшествующем повреждении свидетельствовали незначительная гипотрофия и нейтрофильная инфильтрация наружного анального сфинктера. Известно, что клетки-предшественники, содержащиеся в костном мозге, дают начало всем направлением гемопоэза, однако, маловероятно, что они могут быть источником компо- нентов анального сфинктера [1, 4]. В наших экспериментах аллогенный материал атопически помещался в неиммунопривилегированную область организма. В результате он подвергался воздействию иммунной системы реципиента — при гистологическом исследовании через 21 сутки трансплантат не определялся. Мы полагаем, что в результате пересадке ткани костного мозга в параанальную область происходит активация собственных ресурсов организма. Наиболее вероятно, что источником неогенеза различных компонентов запирательного аппарата прямой кишки являются прогениторные клетки реципиента. Проведенные доклинические исследования подтвердили эффективность и безопасность предлагаемого подхода, что позволило разработать алгоритм его клинического использования (для пересадки использовался аутологичный костный мозг — аутомиелотерапия). К настоящему моменту прооперировано 8 пациентов, средний возраст – 12 лет: семь мальчиков и одна девочка. У всех пациентов до операции отмечалась недостаточность анального сфинктера, клинически выражающаяся недержанием кала, отсутствием позывов на дефекацию. Качество мышечных структур ануса опредеяли с помощью компьютерной электромиографии. Показатели средней амплитуды миографического паттерна в покое оказывались сниженными на 65±2%, при волевом сокращении анального жома — более чем на 67±1,7%. У 2-х детей отмечалось зияние ануса. Аутотрансплантация костного мозга проводилась на фоне соматического благополучия (от 2 до 6 процедур), после чего следовал реабилитационный период, в рамках которого проводили электромиостимуляцию мышечных структур. В результате у 7 детей отмечался выраженный положительный эффект: исчезновение зияния ануса, уменьшение выраженности или исчезновении каломазания, появление отсутствующих прежде чувствительности в области ануса и способности к самопроизвольному удержанию каловых масс и др. Первые клинические результаты диагностировались через 2 месяца после операции, их выраженность постепенно нарастала. У одного ребенка эффект от лечения не был столь очевиден. Это, вероятно, обусловлено выраженной рубцовой деформацией анальной области перед операцией. Клиническое улучшение состояния пациентов подтверждалось данными инструментального обследования: ультразвуковое исследование, электромиография, лазерная спектрофотометрия. Максимальный срок наблюдения пациентов к настоящему моменту – 4 года. Получен патент РФ на изобретение №2405573 «Способ восстановления запирательного аппарата прямой кишки» от 19.02.2010 г.). Разработана оригинальная модель энкопреза и методика его трансплантологической кор- 62 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 рекции. В эксперименте показана ускоренная регенерация запирательного аппарата прямой кишки без образования рубца в результате пересадки ткани костного мозга в параанальную область. Создан алгоритм аутомиелотерапии для лечения энкопреза в клинике. Показано, что применение указанного алгоритма оказывается достаточно эффективным даже при лечении наиболее тяжелых – врожденных, форм недержания кала. Работа выполнена при финансовой поддержке программ президиума РАН «Поддержка инноваций и разработок», 2009, 2011; программы «УМНИК», 2010; гранта Президента РФ для государственной поддержки молодых российских ученых МК -1245.2011.7 Литература Алекссев И.В., Замараева И.В., Владимирская Е.Б. Курмашева Н.А. Развитие системы кроветворения у плода человека // Гематология и трансфузиология. 1995. Т. 40. № 5. С. 26-29. Воробьев Г.И. Основы колопроктологии. Ростов-на-Дону: 2001.- 441 с. Иванов П.В., Киргизов И.В., Баранов К.Н., Шишкин И.А. Этапное лечение аноректальных пороков у детей // Медицинский вестник северного Кавказа. 2010. №3. С. 88-89. Птушкин В.В., Селидовкин Г.Д. Методические аспекты получения гемопоэтического трансплантационного материала из костного мозга и периферической крови // Трансплатология и искусственные органы. 1995. № 3-4. С. 34-40. Brown S.R., Wadhawan H.R., Nelson R.L. Surgery for faecal incontinence in adults // Cochrane Database Syst Rev. Published Online: 8 SEP 2010. DOI: 10.1002/14651858.CD001757.pub3 (9):CD001757. http://onlinelibrary.wiley.com Cheung O., Wald A. Review article: the management of pelvic floor disorders // Aliment Pharmacol Ther. 2003. Vol. 19. P. 481–495. Halverson A.L., Hull T.L. Long-term outcome of overlapping anal sphincter repair // Dis Colon Rectum. 2002. Vol. 45. № 3. P. 3451–3458. Macmillan A.K., Merrie A.E., Marshall R.J., Parry B.R. The prevalence of fecal incontinence in community-dwelling adults: a systematic review of the literature. Dis Colon Rectum. 2004. Vol. 47. P.1341–1349. Malouf A.J., Chambers M.G., Kamm M.A. Clinical and economic evaluation of surgical treatments for faecal incontinence // Br J. Surg . 2001. Vol.88. № 38. P. 1029–1036. Palsson O., Turner M., Tucker J. et al. Residents at continuing care residential centers (CCRC) do not disclose fecal incontinence (FI) to their physicians // Neurogastroenterology & Motility. 2009. Vol. 21. P. 36-40. Thekkinkattil D., Lim M., Stojkovic S., et al. A classification system for faecal incontinence based on anorectal investigations // British Journal of Surgery. 2008. Vol. 95. № 2. P. 222–228. ДИНАМИКА ПОКАЗАТЕЛЕЙ ИНДУЦИРОВАННОЙ ХЕМИЛЮМИНИСЦЕНЦИИ ПРИ ПРОВЕДЕНИИ АБДОМИНАЛЬНОЙ ДЕКОМПРЕСИИ БЕРЕМЕННЫХ ЖЕНЩИН С ЖЕЛЕЗОДЕФИЦИТНОЙ АНЕМИЕЙ МАКУШЕВА М.А., ЩЕРБАТЮК Т.Г. ГБОУ ВПО «Нижегородская государственная медицинская академия» Минздравсоцразвития России, Нижний Новгород marina.makuscheva@yandex.ru Железодефицитная анемия (ЖДА) – это состояние, наиболее часто осложняющее течение беременности и возникающее в результате недостаточного удовлетворения повышенной потребности организма матери и плода в железе, необходимом для кроветворения [2]. Анемический синдром остается серьезной проблемой экстрагенитальной патологии в акушерстве, несмотря на обилие методов лабораторной диагностики обмена железа и достаточно широкий выбор препаратов для заместительной терапии [1]. Железодефицитные состояния у беременных — предлатентный, латентный и манифестный дефицит железа встречающийся на любом сроке гестации. Предлатентный дефицит железа характеризуется снижением запасов микро- элемента, но без уменьшения его расходования на эритропоэз. При латентном дефиците наблюдается полное истощение запасов железа в депо, однако гематологические показатели поддерживаются в пределах нормативных значений. Манифестный дефицит железа или ЖДА возникает при снижении функционального (гемоглобинового) фонда железа и сопровождается симптомами анемии и гипосидероза [7]. Частота ЖДА у беременных в мире колеблется от 25 до 50%, в развивающихся странах от 35 до 75, а в развитых составляет 18-20%, частота предлатентного и латентного дефицита железа существенно превышает таковую по манифестному форме и составляет 92%. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 63 В России частота анемии у беременных достигает примерно 42%. Дефицит железа у беременных неблагоприятно отражается на течении беременности, родов, послеродового периода, состоянии плода и новорожденного, способствуя увеличению частоты преждевременных родов, плацентарной недостаточности, угрозы прерывания беременности, слабости родовой деятельности. Кроме того, недостаточное депонирование железа в антенатальном периоде, является одной из причин развития анемии у грудных детей, отставания в психомоторном и умственном развитии с первых лет жизни [4]. Исследование особенностей метаболических процессов при развитии физиологической беременности дает представление о путях их координации в функциональной системе матьплацента-плод. Один из таких фундаментальных механизмов биохимической адаптации, связан с системами генерации активных форм кислорода и функциональным состоянием антиоксидантной защиты. Беременность характеризуется развитием окислительного стресса, при котором наблюдается сбалансированное состояние на более высоком уровне прооксидантной и антиоксидантной систем. Окислительный стресс выполняет в этой ситуации важные физиологические функции, участвуя в запуске механизмов дифференцировки клеток [6]. До сих пор в широкой клинической практике господствует стандартный подход к диагнозу анемии, для которого считают достаточными значения концентрации гемоглобина и сывороточного ферритина, однако, его референтные пределы у здоровых небеременных женщин фактически не изучены, что и определило широкий диапазон предлагаемых норм (15-150 нг/мл). Кроме этого, у беременных эти нормы предлагаются без учета сроков беременности, хотя очевидна их неизбежная динамичность, связанная с расходом запасов на нужды плодово-плацентарного комплекса [1]. Учитывая трудности в выборе лекарственных препаратов, связанные с противопоказаниями для использования во время беременности или отсутствием официальных данных на гестационный процесс, возрастает внимание к немедикаментозным методам воздействия. Кроме того, применение лекарственных препаратов в большинстве случаев предполагает дополнительную нагрузку на системы детоксикации, которые и так испытывают значительное напряжение. Имеются данные, доказывающие, что применение препаратов железа хотя и способствует улучшению лабораторных показателей, нивелирует симптомы дефицита железа, однако не снижает частоту акушерских осложнений, обусловленных данной патологией. Таким образом, необходим поиск неивазивных и высоко эффективных методов лечения, к которым можно отнести абдоминальную де- компрессию (АДК). Ее применение в акушерстве основано на наличии стимулирующего воздействия процедуры на гемодинамические процессы, протекающие в плаценте [3]. В современном акушерстве отсутствуют четкие диагностические критерии стадий дефицита железа, не разработан алгоритм диагностики, профилактики и коррекции состояний, не применяется тактика активного выявления ранних железодефицитных состояний и его селективной профилактики (лечение латентного дефицита), в связи с этим целью исследования стало изучение активности свободно-радикальных процессов плазмы крови беременных женщин с ЖДА на фоне АДК и с нормальным уровнем гемоглобина (группа контроля). Для этого проведено динамическое обследование 97 беременных женщин, наблюдавшихся в женской консультации ГКБ № 40 г. Нижнего Новгорода. Критерии включения в исследование — анемический синдром легкой и умеренной степени (Hb=70-109 г/л). Для определения критериев включения и исключения проводили сбор анамнеза, лабораторное обследование. Всем женщинам выполняли общий клинический анализ крови. По результатам обследования все пациентки разделены на 5 групп: 38 женщин, исходно страдающих анемическим синдромом с первого триместра беременности (основная группа) из которых половина прошли курс процедур АДК. 49 женщин с нормальными показателями концентрации гемоглобина только в начале течения беременности (смешанная группа), половина из них так же прошли курс процедур АДК. 10 женщин с нормальным уровнем гемоглобина в течение всей беременности. Они составили группу контроля. Исследования проводили у всех беременных женщин 4 раза в сроках 11-14, 16-18, 20-24, 30-34 недели беременности. Определяли свободно-радикальную активность и общую антиоксидантную активность (АОА) плазмы крови методом индуцированной хемилюминесценции (и-ХЛ) [5]. Статистическую обработку результатов проводили с применением стандартного статистического пакета (STATISTICA 8,0). Использовали статистические параметры: медиана (Ме) и интеркартильные интрервалы (%). Сравнение независимых групп проводилось с помощью U критерия Манна-Уитни. Сравнение связанных групп проводили с помощью критерия Вилкоксона. Критический уровень достоверности нулевой статистической гипотезы принимали равным 0,05. Результаты собственных исследований показали, что уровень интенсивности процессов свободно-радикального окисления (СРО) плазмы крови женщин основной и смешанной группы, изначально статистистически значимо отличался. Он был выше на 24% и 15% соответственно, по сравнению с группой контроля. 64 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Вместе с тем, нами установлено, что величина общей АОА у женщин с анемией был ниже, чем у пациенток с неосложненным течением беременности на 19 и 15%. Анализируя свободно-радикальные процессы в основной группе при воздействии АДК у беременных женщин с ЖДА отмечается, что уровень и-ХЛ статистически значимо снижается на 11 %, а показатель общей АОА повышается на 16 %. Важно, что эти изменения происходят на одном сроке гестации (20-24 недели) по сравнению с тем же сроком но без курса процедур (табл. 1). Воздействие АДК в смешанной группе так же отражается на показателях СРО. Выявлено статистически значимое снижение уровня и-ХЛ относительно аналогичного срока, но без воздействия на 30-34 неделе беременности (14 %), тогда как общая АОА активируется на 20-24 неделе и повышается на 28 %, так же по сравнению с аналогичным сроком но без курса АДК (табл. 1). Таблица Интенсивность свободно-радикального окисления (mV) и антиоксидантная активность плазмы крови беременных женщин (отн. ед.) 1,903 (1,822±2,03) 16-18 неделя 1,978 (1,837±2,095) 20-24 неделя 2,022 (1,648±2,098) 0,07 (0,061±0,071) 0,072 (0,07±0,077) 0,072 0,067 (0,068±0,075) (0,062±0,072) и-ХЛ 2,353 * (2,34±2,36) 2,282 * (2,27±2,32) 2,622 * (2,55±2,69) 2,533 * (2,41±2,54) 2,31# (2,14±2,35) АОА 0,056* (0,049±0,06) 0,061* (0,049±0,057) 0,059* (0,042±0,052) 0,056* (0,05±0,064) 0,068 # (0,051±0,062) и-ХЛ 2,2 * (2,129±2,806) 2,557 * (2,51±2,64) АОА 0,059 * (0,055±0,062) 11- 14 неделя и-ХЛ АОА Смешанная группа Основная группа Группа контроля Параметры 0,056 * (0,058±0,062) 2,343 (2,132±2,388) 0,048 * (0,057±0,061) 30-34 неделя 2,027 (2,008±2,199) 2,565 * (2,491±2,647) 0,056 (0,056±0,058) 20-24 (АДК) неделя 30-34 (АДК) неделя - - - - 2,031 (2,015±2,079) 0,061 ** (0,062±0,07) 2,366 (2,16±2,43) 0,063 (0,062±0,071) 2,2 ## (2,022±2,404) 0,063 (0,055±0,07) * — р<0,05 по сравнению с группой контроля # — р<0,05 по сравнению с 20-24 неделей беременности без АДК ## — р<0,05 по сравнению с 30-34 неделей беременности без АДК ** — р<0,05 по сравнению с 20-24 неделей беременности без АДК Проведение курса абдоминальной декомпрессии беременным женщинам с железодефицитной анемией в сроки от 16 до 20 недель корректируют свободно-радикальную активность плазмы крови, тем самым способствуют нормализации свободно-радикального гомеостаза и выводу показателей на уровень контрольных значений. Литература 1. Бобров С.А. Анемический синдром у беременных женщин: вопросы патогенеза, диагноза и лечения: Автореф. дисс. … канд. мед. наук. СПб, 2010. 24 с. 2. Боровкова Л.В., Воронина И.Д. Абдоминальная декомпрессия в лечении и профилактике фетоплацентарной недостаточности // Медицинский альманах. 2010. № 2. с. 165-169. 3. Боровкова Л.В., Волкова С.А., Воронина И.Д. Роль железодефицитной анемии в генезе плацентарной недостаточности (обзор) // Медицинский альманах. 2010. № 4. с. 97-101. 4. Коноводова Е.Н. Железодефицитные состояния у беременных и родильниц (патогенез, диагностика, профилактика, лечение): Автореф. дисс. … доктора мед. наук. Москва, 2008. 46 с. 5. Кузьмина, Е.И. Применение индуцированной хемилюминесценции для оценки свободнорадикальных реакций в биологических субстратах / Е.И. Кузьмина, А.С. Нелюбин, М.К. Щенникова // Межвузовский сборник биохимии и биофизики микроорганизмов. Горький, 1983. С. 179-183. 6. Прокопенко В.М. Про- и антиоксидантная системы при дисфункции плаценты: Автореф. дисс. … доктора биол. наук. СПб, 2010. 38 с. 7. Серов В.Н., Бурлев В.А., Коноводова Е.Н. и др. Железодефицитные состояния у беременных и родильниц. Москва. 2009. 79 с. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 65 ХАРАКТЕРИСТИКА ЭРИТРОЦИТАРНОГО ЗВЕНА ГЕМОГРАММЫ 30-ТИ ДНЕВНОГО ПОТОМСТВА САМОК КРЫС С МОДЕЛИРОВАННЫМ АЛКОГОЛЬНЫМ ПОРАЖЕНИЕМ ПЕЧЕНИ. МАЛЬГИНА Т.Д. Кафедра гистологии, эмбриологии и цитологии ГБОУ ВПО «ЧелГМА Минздравсоцразвития России», Челябинск e-mail: tatyana-malgina@rambler.ru Введение: В настоящее время демографические проблемы и задачи повышения рождаемости в России подняты до статуса национальной программы. Медицинская составляющая национальной программы включает охрану здоровья матери и ребенка. Важное место занимает полноценная реализация материнства у женщин с различной экстрагенитальной патологией, поскольку заболеваемость различными хроническими заболеваниями неуклонно возрастает. Благодаря широкому арсеналу качественных лекарственных препаратов, сегодня есть возможность компенсировать течение хронического заболевания и реализовать материнство. Поэтому проблема вынашивание беременности у женщин с экстрагенитальной патологией является одной из актуальных в программе увеличения рождаемости. Особое место среди заболеваний занимают болезни гепатобилиарной системы, в том числе хронические гепатиты алкогольного генеза [7]. Таким образом, актуальность настоящего исследования обусловлена прежде всего тем, что в последнее время число женщин, страдающих алкогольной зависимостью, значительно возросло. Соотношение женщин и мужчин среди больных алкоголизмом в развитых странах Европы и США сейчас находится между 1:5 и 1:2, а в нашей стране 1:5 [1]. Женский алкоголизм, особенно молодого возраста, является угрожающей проблемой современности, обусловленный его негативными последствиями, интенсивным ростом и «омоложением», патогенным отягощением репродуктивной функции, ростом наследственной отягощенности [5]. Широко известно, что из всех токсических веществ, которые могут нарушить физическое и психическое развитие потомства, алкоголю принадлежит ведущая роль. Вышеуказанное определило цель настоящего исследования—анализ влияния алкогольного поражения печени матери на гематологические показатели у потомства в определённый период постнатального онтогенеза. Материалы и методы исследования. Экспериментальное исследование проводилось на белых беспородных половозрелых лабораторных крысах-самках. Для моделирования алкогольного поражения печени (самки опытной группы) использовался 15% раствор этилового спирта для питья в течение 3 месяцев [3]. Самок с хроническим алкогольным поражением печени спаривали с интактными самцами. Объектом исследования явилось потомство, полученное от самок крыс с моделированным хроническим алкогольным поражением печени. Всего нами было использовано 24 крысят на 30 день после рождения—12 крысят из 12 помётов интактных матерей и 12 крысят из 12 помётов подопытной группы. Все экспериментальные животные были разделены на 2 группы. Исследования проводились с учётом суточных и сезонных колебаний. Животные содержались в одинаковых условиях вивария с идентичным пищевым рационом. Работа с экспериментальными животными проводилась в соответствии с «Правилами проведения работ с использованием лабораторных животных», утверждёнными приказом МЗ СССР №755 от 12.08.77. Объектом исследования стали эритроцитарные параметры, которые позволяют количественно охарактеризовать важные показатели состояния эритроцитов. К ним относятся: RBC (количество эритроцитов), HGB (концентрация гемоглобина), НСТ (гематокрит), MCV (средний объем эритроцита), МСН (среднее содержание гемоглобина в эритроците), МСНС (средняя концентрация гемоглобина в эритроците), RDW (ширина распределения эритроцитов по объему). Эти гематологические показатели определялись в венозной крови, полученной путем декапитации экспериментальных животных. Результаты получали с помощью автоматического гематологического анализатора Celltak MEK 6410 (Nihon Kohden). Количество ретикулоцитов определялось ручным способом. Статистическая обработка проводилась с помощью непараметрического критерия Манна-Уитни. Результаты исследования: В ходе проведённого исследования было выявлено, что экспериментальное алкогольное поражение печени матери обусловило изменение некоторых гематологических параметров в сравнении с контрольной группой. Прежде всего нами у подопытных животных выявлена анемия, которая подтверждается снижением в периферической крови количества эритроцитов у крысят подопытной группы на 42% (р<0,05) по сравнению с крысятами 66 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 контрольной группы. Соответственно, наблюдается снижение содержания гемоглобина у крысят матерей с алкогольным поражением печени в 1.04 раза на фоне показателей крысят интактных матерей. С этими данными тесно связан цветовой показатель опытной группы, который превосходит на 34% (р<0,05) цветовой показатель контрольной группы. Данное состояние может быть расценено как гиперхромия эритроцитов. Состояние гиперхромии более точно отражено в индексе MCH, т.е. среднем содержании гемоглобина в эритроците, который в 1,72 раза выше контрольного. Показатель среднего содержания гемоглобина аналогичен цветовому показателю, но более точно отражает его уровень в эритроците. Гиперхромия не зависит от степени насыщения эритроцитов гемоглобином, а обусловлена только объёмом красных кровяных клеток. В увеличении показателя MCH можно предполагать заболевание печени. Нами установлено повышение показателя среднего объёма эритроцитов MCV у крысят подопытной группы на 31% (р<0,05) по сравнению с потомством контрольной группы. Средний объём эритроцита количественно выражает микроцитоз или макроцитоз эритроцитов, представляя собой более чувствительный параметр, чем визуальная оценка диаметра эритроцита в мазке. У крысят подопытной группы наблюдается макроцитоз, что подтверждает повреждение печени алкогольного генеза. Показатель средней концентрации гемоглобина в эритроците MCHC на 15,6% (р<0,05) превышает аналогичный индекс контрольной группы. Данный критерий является самым стабильным, не зависящим от возраста и пола. Он меньше всего подвержен колебаниям при патологических состояниях. У крысят матерей с хронической алкоголизацией печени на 5,4% (р<0,05) снижен показатель ширины распределения эритроцитов RDW за счёт гетерогенности размеров красных клеток крови, т. е. анизоцитоза. Нами исследован также показатель гематокрита. Он представляет собой объёмную фракцию эритроцитов в цельной крови и зависит от их объёма и количества. Индекс гематокрита крысят контрольной группы в 1,08 раз превышает гематокрит крысят подопытной группы. У крысят матерей с хроническим алкогольным поражением печени наблюдается недостаточная продукция костным мозгом красных клеток крови, о чём можно судить по количеству ретикулоцитов. Содержание ретикулоцитов в опытной группе снижено по сравнению с интактными крысятами на 26,8% (р<0,05). Данное состояние можно охарактеризовать как ретикулоцитопения. Заключение: Таким образом, полученные результаты позволяют констатировать су- щественные изменения эритроцитарного звена гемограммы по сравнению с контролем. У крысят алкогольной группы наблюдается снижение содержания эритроцитов, гемоглобина, гематокрита, ретикулоцитов, показателя анизоцитоза. С этими негативными изменениями тесно согласуются повышенный цветовой показатель, показатель среднего объёма эритроцитов, среднего содержания гемоглобина в эритроците, средней концентрации гемоглобина в эритроците. На основании полученных данных можно предположить развитие у подопытных животных гиперхромной макроцитарной анемии. Таким образом, полученные в ходе исследования данные выявили негативное влияние хронической алкоголизации печени матери на эритроцитарное звено гемограммы потомства, что проявляется, прежде всего, торможением процессов эритропоэза в костном мозге с развитием ретикулоцитопении и гиперхромной макроцитарной анемии. Литература 1. Альтшулер В.Б., Абдуллаев Т.Ю. Клинические особенности алкоголизма у больных с патологией печени // Вопросы наркологии. – 2001. – №1. – С. 33–41. 2. Баженов Ю.И., Катаева Л.Н., Краснова Т.А. Влияние алкогольной интоксикации взрослых белых крыс на эритропоэз их потомства на ранних этапах постнатального онтогенеза // Эколого-физиологические проблемы адаптации. Материалы Х междунар. симпозиума. – Москва, 2001. – С.50. 3. Буров И.В. Изменение гонадотропной функции гипофиза крыс при развитии экспериментального алкоголизма // Бюл. эксперимент. биол. 1986. –№6. – С. 675—676. 4. Западнюк И.П., Западнюк В.И., Захария Е.А., Западнюк Б.В. Лабораторные животные. Разведение, содержание, использование в эксперименте, 3-е изд., перераб., доп. – Киев: Вища школа, 1983. – 383 с. 5. Иванец Н.Н. Руководство по наркологии // Практическое пособие в 2-х томах, том 1, «Медпрактика — М». – 2002. – 444 с. 6. Краснова Т.А. Состояние эритропоэза у потомства алкоголизированных самок крыс // Физиология организмов в нормальном и экстремальном состояниях. Сб. статей. – Томск, 2001. – С . 86-88. 7. Михайленко Е.Т. Беременность и роды при хронических заболеваниях гепатобилиарной системы // Е.Т.Михайленко, А.А. Закревский, Н.Г. Богдашкин и др. К.: Здоровье. –1990. –184 с. 8. Назаренко Г.И., Кишкун А.А. Клиническая оценка результатов лабораторных исследований. – М.: Медицина, 2005. – 542 с. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 67 СОСТОЯНИЕ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО МЕТАБОЛИЗМА КРОВИ ПРИ ДЕЙСТВИИ НЕКОТОРЫХ ФИЗИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ IN VITRO МАРТУСЕВИЧ А.К., СОЛОВЬЕВА А.Г. Нижегородский научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии e-mail: cryst-mart@yandex.ru Система крови, являясь основной жидкой средой, традиционно служит интегральным индикатором состояния целостного организма на различные воздействия [10]. Этому способствует наличие в ее составе как многочисленных клеточных пулов, так и жидкой части – плазмы, в комплексе обеспечивающих биологические и физико-химические свойства данного биосубстрата и его адаптационно-гомеостатический потенциал [1]. С учетом активно протекающих в рассматриваемой биосреде процессов, обеспечивающих энергетический обмен ее клеточной составляющей, цельная кровь служит достаточно удобной биомоделью для оценки эффекта различных, в частности, физико-химических факторов на указанный аспект метаболизма. В настоящее время установлено, что действие многих лекарственных препаратов и лечебных воздействий опосредовано через модификацию направленности и интенсивности процессов липопероксидации, а также генерацию, циркуляцию и деградацию активных биорадикалов, в частности представленных активными формами кислорода и азота [2, 4-8, 11]. Кроме того, в последнее десятилетие особое внимание уделяется полифункциональной роли оксида азота (II) как универсального биорегулятора и дополнительного источника биорадикалов [3, 4, 7, 12]. В связи со всем вышеперечисленным, целью исследования служило исследование влияния газообразных активных форм кислорода и оксида азота (II) на параметры энергетического метаболизма крови в эксперименте. Материал и методы исследования. Изучали характер реакции цельной крови на воздействие различных физико-химических факторов, являющихся источниками активных форм кислорода и азота. Для этого производили прямой барботаж образцов крови 100 мл газообразного агента (чистый кислород, озон в концентрации 500 мкг/л, оксид азота, синглетный кислород) в течение 2 минут. Синтез озоно-кислородной смеси осуществляли с помощью озонатора «Медозонс-БМ» (Россия). Генерацию холодной плазмы, насыщенной оксидом азота (концентрация вещества в газовом потоке в выбранных условиях – 800 мкг/л) выполняли аппаратом «Плазон» (Россия). Воздушный поток, содержащий синглетный кислород, получали с применением аппарата «Airnergy» (Германия). Экспозиция после воздействия составляла 3 минуты. Контролем выступал образец, на который не оказывали никаких воздействий. В крови здоровых доноров спектрофотометрическим методом определяли активность лактатдегидрогеназы (ЛДГ) в прямой и обратной реакциях по методу Г.А. Кочетова (1980), альдегиддегидрогеназы (АлДГ) – по методу Б.М. Кершенгольца, Е.В. Серкиной (1981). Содержание белка определяли по модифицированному методу Лоури. Уровень лактата в плазме крови оценивали с помощью анализатора SuperGL Ambulance. Для оценки направленности сдвигов энергетического метаболизма крови при действии выбранных физико-химических факторов использовали ряд специализированных коэффициентов: коэффициент баланса энергетических реакций (КБЭР) [9], коэффициент субстратной обеспеченности (КСО), нормализованный коэффициент субстратной обеспеченности (КСОnorm). Расчет данных показателей производили по следующим формулам: ЛДГпр 2 • 100 [9], ЛДГобр 2 где ЛДГпр – активность ЛДГ в прямой реакции, ЛДГобр – активность ЛДГ в обратной реакции; КБЭР = КСО = С ( лактат ) • ЛДГпр , ЛДГобр где С(лактат) – концентрация лактата в плазме крови, ЛДГпр и ЛДГобр – аналогично предыдущей формуле; С ( лактат ) С ( лактат ) • ЛДГпр ЛДГ обр • • контролль контроль ЛДГобр ЛДГ пр ЛДГ пр контроль КСОnorm = , где С(лактат), ЛДГпр и ЛДГобр – аналогично предыдущей формуле, ЛДГпрконтроль – активность ЛДГ в прямой реакции в интактном образце, ЛДГобрконтроль – активность ЛДГ в обратной реакции в интактном образце Результаты обрабатывали методами вариационной статистики с использованием программы Statistica 6.0. Результаты исследования. Анализ состояния энергетического обмена крови оценивали как с позиций субстратного обеспечения процесса, так и активности ферментных систем (табл. 1). 68 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Таблица. Основные и расчетные параметры энергетического метаболизма крови при действии различных источников активных форм кислорода и азота Фактор Параметр контроль кислород озон оксид азота синглетный кислород ЛДГпр, нмоль НАДН/мин* 51,99±2,84 58,15±3,27* 60,29±4,12* 44,18±3,20* 54,09±3,37 мг белка ЛДГобр, нмоль НАДН/мин* 21,76±1,63 24,32±1,70 32,42±2,28* 40,58±2,71* 28,09±2,06* мг белка Лактат плазмы, 6,93±0,21 7,15±0,24 7,15±0,26 6,65±0,22 7,37±0,23* ммоль/л Лактат эритроцитов, 3,00±0,17 3,05±0,18 2,67±0,14* 3,33±0,16 2,70±0,15 ммоль/л КСО, усл. ед. 11,40±1,08 19,44±1,44* 13,85±1,19* 6,82±0,67* 15,35±1,07* КСОnorm, 0,96±0,11 0,92±0,09 1,43±0,14* 0,36±0,08* 0,89±0,12 усл. ед. КБЭР, 262,04± 748,00± 390,98± 121,85± 366,87± усл. ед. 18,96 32,16* 22,30* 13,57* 19,01* Примечание: «*» – статистическая значимость различий по сравнению с контрольным образцом, на который не оказывали воздействий, p<0,05 Установлено, что активность ЛДГ в прямой реакции при действии на образцы цельной крови изучаемых физических факторов существенно варьирует. Так, при барботировании биологической жидкости кислородом и озонокислородной смесью с концентрацией озона 500 мкг/л наблюдали значимое нарастание данного показателя (p<0,05), тогда как введение в биосреду газообразного монооксида азота снижало активность этого фермента в прямой реакции. Применение синглетного кислорода не оказывало существенного влияния на рассматриваемый параметр. Повышенная активность ЛДГ в обратной реакции была зарегистрирована при воздействии на образцы крови озоно-кислородной смеси, оксида азота и, в меньшей степени, – синглетного кислорода (p<0,05). Изучение уровня лактата в плазме крови позволило установить, что большинство оцениваемых факторов не оказывает существенного влияния на концентрацию данного соединения. Только при барботировании биологической жидкости синглетным кислородом выявлено нарастание указанного показателя (p<0,05). Концентрация лактата в эритроцитах также остается стабильной в большинстве случаев, кроме воздействия озоно-кислородной смесью, когда наблюдается снижение значения параметра (p<0,05). С целью получения интегральной информации о сдвигах энергетического метаболизма, инициированных источниками активных форм кислорода и азота, нами был осуществлен расчет некоторых производных коэффициентов, позволяющих оценить сбалан- сированность рассматриваемого компонента обменных процессов. На основании анализа динамики КБЭР выявлено, что барботирование цельной крови озоно-кислородной смесью, синглетным кислородом и, особенно, чистым кислородом, способствует смещению активности ЛДГ в сторону прямой реакции (p<0,05). Следует отметить, что в случае применения озона активация ЛДГпр также значительна, но сопровождается умеренной стимуляцией обратной реакции. Нитроксилирование крови, напротив, приводит к преобладанию ЛДГобр на фоне ингибирования аэробного процесса (p<0,05). Заключение. Таким образом, барботирование крови кислородом, озоно-кислородной смесью и синглетным кислородом благоприятно стимулирует энергетические резервы биосреды, а нитроксилирование – угнетает их. Литература Анохин П. К. Теория функциональной системы как предпосылка к построению физиологической кибернетики // Сб. «Избранные труды. Кибернетика функциональных систем». М.: Медицина, 1998. С 12 – 86. Граник В. Г., Григорьев Н. Б. Оксид азота (NO). Новый путь к поиску лекарств. М.: Вузовская книга, 2004. Костюк В. А., Потапович А. И. Биорадикалы и биоантиоксиданты. Минск: БГУ, 2004. Мартусевич А. А., Перетягин С. П., Мартусевич А. К. Молекулярные и клеточные механизмы действия синглетного кислорода на биосистемы // Современные технологии в медицине. 2012. №2. С. 128-134. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 69 Мартусевич А. К., Камакин Н. Ф., Иванникова Е. В., Жукова Н. Э. Характер действия физико-химических факторов на особенности структуризации сыворотки крови человека in vitro // Бюллетень физиологии и патологии дыхания. 2012. Вып. 43. С. 112-115. Меньщикова Е. Б. с соавт. Окислительный стресс: патологические состояния и заболевания. Новосибирск: АРТА; 2008. Реутов В. П., Сорокина Е. Г., Охотин В. Е., Косицын Н. С. Циклические превращения оксида азота в организме млекопитающих. М.: Наука, 1998. Синглетно-кислородная терапия. Научнометодическое пособие / Под ред. И. З. Самосюк, Л. И. Фисенко. Киев, 2007. Соловьева А. Г., Зимин Ю. В. Новый способ оценки динамики метаболизма крови у больных и термической травмой // Современные технологии в медицине. 2012. №2. С. 116-117. Судаков К. В. с соавт. Нормальная физиология. Курс физиологии функциональных систем. М.: «Медицинское информационное агенство», 1999. Узденский А. Б. Клеточные-молекулярные механизмы фотодинамической терапии. М.: Наука, 2010. Nitric Oxide. Basic Research and Clinical Application / Ed. R. J. Gryglewsky, P. Minuz. Amsterdam; Berlin; Oxford; Tokyo; Washington: IOS Press, DC, 2001. РОЛЬ 5НТ3-РЕЦЕПТОРОВ В БУЛЬБАРНЫХ МЕХАНИЗМАХ АБДОМИНАЛЬНОЙ БОЛИ МАРЦЕВА А.А. ФГБУН Институт физиологии им. И.П.Павлова Российской академии наук, Санкт-Петербург e-mail: aleksandrin-m@yandex.ru Введение Абдоминальная боль, т.е. боль в органах брюшной полости, является наиболее распространенным и сложным в терапевтическом плане синдромом. Поэтому поиск эффективных способов ее купирования выдвигается в ряд актуальных задач современных физиологии и медицины. В последние годы достигнуты существенные успехи в изучении периферических и спинальных механизмов абдоминальной боли [2,6]. Это способствовало заметному прогрессу в разработке методов ее лечения [6]. Однако дальнейшее развитие этих методов сдерживается дефицитом сведений об особенностях обработки висцеральной ноцицептивной информации на супраспинальном уровне. Одним из многообещающих способов купирования абдоминальной боли является модуляция серотонинергической системы. Показано, что серотонин активирует висцеральные ноцицепторы, вовлечен в механизмы периферической и центральной сенситизации, а также работу эндогенных про- и антиноцицептивных систем [4,6]. Имеющиеся в настоящее время данные свидетельствуют, что важную роль в реализации указанных функций серотонина играют его рецепторы третьего типа (5НТ3) [5]. Результаты ряда исследований свидетельствуют, что блокада 5НТ3-рецепторов способствует обезболиванию [7,9,14]. Однако нейрональные механизмы указанного аналгетического эффекта и степень вовлечения в его реализацию центральных, в частности, супраспинальных структур во многом остаются неясными. Известно, что основная роль в проведении болевых сигналов от внутренних органов к структурам головного мозга принадлежит во- локнам спинальной вентролатеральной системы, входящим в состав вентрального спиноталамического, спиноретикулярного и спиномезенцефалического трактов [3]. При этом первым супраспинальным уровнем, получающим висцеральную ноцицептивную иформацию по этим путям, является ретикулярная формация продолговатого мозга [13]. В вентролатеральной части этой области выявлена группа нейронов, которые можно рассматривать в качестве своеобразных мониторов висцеральной ноцицептивной сигнализации [11]. Проанализированная нами литература не содержит сведений об особенностях функционирования этих нейронов в условиях блокады 5НТ3-рецепторов. Между тем, такие данные могли бы способствовать более глубокому пониманию супраспинальных механизмов абдоминальной ноцицепции. Поэтому основной целью проведенных нами нейрофизиологических экспериментов являлось изучение эффектов селективной блокады 5НТ3-рецепторов на импульсную активность нейронов вентролатеральной ретикулярной области продолговатого мозга, реагирующих на ноцицептивное растяжение толстой кишки. Методика Работа выполнена на анестезированных уретаном («ICN», США, 1,5 г/кг, в/б) самцах крыс линии Вистар с массой тела 280-350 г. Основные методические приемы были аналогичны описанным ранее [1]. Ноцицептивную механическую стимуляцию толстой кишки осуществляли с помощью тонкостенного резинового баллона, введенного в колоректальную область и раздуваемого воздухом до давления 80 мм.рт.ст. Регистрацию электрической ак- 70 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 тивности бульбарных нейронов производили внеклеточно с помощью изолированных лаком вольфрамовых микроэлектродов с диаметром кончика 5 мкм и сопротивлением 12 МОм (Science Products, Германия). Запись импульсной активности нейронов производили непрерывно в течение 3-х минут (1 мин до, 1 мин во время и 1 мин после окончания колоректального растяжения) с помощью программы Audition 3 (Adobe Corp, США). Эксперименты проводили на двух группах животных по 30 особей каждая. Животные первой группы получали внутривенную инъекцию селективного блокатора 5НТ3-рецепторов гранисетрона (Sigma, США), растворенного в 0.3 мл физиологического раствора в дозах 1 мг/ кг (n = 10) и 2 мг/кг (n=10), либо инъекцию эквивалентного объема физиологического раствора в качестве контроля (n = 10). Животным второй группы с помощью шприца Гамильтона производили аппликацию 0.3 мкл раствора гранисетрона (n = 20) или физиологического раствора (n = 10) на дно ромбовидной ямки. Количество гранисетрона в апплицируемом растворе составляло 3 мкг (n = 10) и 6 мкг (n = 10). Регистрацию фоновой и вызванной колоректальным растяжением активности нейронов осуществляли до введения или аппликации препарата, через 5 мин после них и далее каждые 15 мин (первая группа) или 5 мин (вторая группа), вплоть до 90 мин после введения. Последующий анализ полученных результатов осуществляли с помощью программы Spike 2 (CED, Великобритания) путем вычисления средней частоты фоновых и вызванных нейрональных разрядов в секунду. Для оценки эффектов гранисетрона полученные после его введения или аппликации значения частоты импульсов представляли в процентном отношении к соответствующему исходному уровню. Графическое оформление и статистический анализ результатов производили с помощью программ Origin 7.5 (OriginLab Corp, США) и GraphPad InStat 3.02 (GraphPad Software Inc, США) с применением непараметрических методов для парных (тесты Фридмана и Вилкоксона) и непарных (тесты Крускала-Уоллиса и Манна-Уитни) измерений. Данные представлены как среднее значение ± SEM. Результаты и их обсуждение Исходная средняя частота фоновых разрядов зарегистрированных нейронов продолговатого мозга составляла 3.2 ± 0.4 имп/с (n=60). Во время ноцицептивного колоректального растяжения частота импульсации нейронов значимо увеличивалась в среднем до 9.8 ± 0.5 имп/с (p < 0.01, n = 60), сохраняясь на этом уровне в течение 40-80 с после окончания раздражения. Внутривенная инъекция физиологического раствора или его аппликация на поверхность продолговатого мозга не вызывали существенных изменений нейрональной активности. Внутривенное введение гранисетрона оказывало дозозависимое угнетающее влияние на фоновую и вызванную колоректальным растяжением активность нейронов в исследуемой области продолговатого мозга. При этом инъекция препарата в дозе 1 мг/кг не вызывала значимых по отношению к исходному уровню изменений. Увеличение дозы препарата до 2 мг/ кг приводило к существенному уменьшению частоты генерации как фоновых, так и вызванных разрядов. Уже через 5 мин после инъекции гранисетрона средние частоты фоновой и вызванной ноцицептивной стимуляцией активности клеток были существенно снижены по сравнению с исходными значениями (р < 0.001) и составляли соответственно 9.0 + 3.5 % (n = 10) и 10.6 + 4.1 % (n = 10) от таковых до введения препарата. К концу эксперимента (90 мин) значения обоих показателей оставались значимо ниже исходных и составляли 21.4 + 10.7 % (n = 10, р < 0.01) и 36.2 + 17.5 % (n = 10, р < 0.05). Наиболее выраженные изменения фоновой активности по отношению к таковым в контрольных экспериментах наблюдались в периоды времени от 5 до 30 мин и от 60 до 75 мин после введения препарата (р < 0.001). Максимально значимое уменьшение нейрональных реакций на ноцицептивную стимуляцию толстой кишки было зафиксировано на интервале от 5 до 75 мин после инъекции гранисетрона (р < 0.001). Аппликация 3 мкг гранисетрона на дно ромбовидной ямки не вызвала существенных изменений фоновой и вызванной активности нейронов. В свою очередь, через 5 мин после аппликации препарата в количестве 6 мкг было отмечено существенное снижение как частоты фоновой импульсации нейронов (p < 0.01), так и их реакций на ноцицептивное колоректальное растяжение (p < 0.01) до, соответственно, 28.6 + 11.0 % (n = 10) и 31.0 + 9.8 % (n = 10) от таковых до введения препарата. Тормозный эффект гранисетрона сохранялся до конца эксперимента. Наиболее выраженное по сравнению с контролем уменьшение фоновой и вызванной нейрональной активности (p < 0.001) было отмечено через 40 мин после аппликации препарата, когда соответствующие значения составляли 16.7 + 4.2 % (n = 10) и 13.3 + 3.1 % (n = 10) от исходного уровня. Полученные нами данные свидетельствуют, что возбудимость нейронов ретикулярной области продолговатого мозга, получающих ноцицептивную информацию от толстой кишки, по крайней мере, частично зависит от функциональной активности серотониновых рецепторов третьего типа. Это согласуется со сведениями о том, что блокада этих рецепторов сопровождается снижением функциональной активности ряда супрасегментарных структур, вовлеченных в механизмы обработки висцеральных болевых сигналов [8,10]. Результаты наших экспериментов с локальной апплика- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 71 цией гранисетрона на дно ромбовидной ямки позволяют полагать, что основной вклад в поддержание необходимого уровня реактивности исследованных нами ретикулярных нейронов вносят бульбарные 5НТ3-рецепторы, локализованные, как известно, в области писчего пера и ядра одиночного тракта [5]. В пользу этого также косвенно свидетельствуют ранее проведенные исследования [12]. Мы полагаем, что локальная блокада этих рецепторов может быть полезна для купирования абдоминальной боли. Работа выполнена при поддержке РФФИ (грант № 11-04-00746-а). Литература Пантелеев С.С., Марцева А.А., Любашина О.А. Реакции нейронов ядра одиночного тракта на ноцицептивное раздражение толстой кишки крысы // Рос. физиол. журн. им.И.М.Сеченова. 2011. Т. 97. № 12. С. 1336-1345. Филиппова Л.В., Ноздрачев А.Д. Современные концепции механизмов кодирования висцеральных болевых стимулов // Физиол. человека. 2010. Т. 36. № 1. С. 125-137. Al-Chaer E.D., Willis W.D. Neuroanatomy of visceral pain: pathways and processes // Chronic abdominal and visceral pain. Theory and practice / Eds.: P.J. Pasricha, W.D. Willis, G.F. Gebhart. New York: Informa Helthcare, 2007. P. 33-44. Bannister K., Bee L.A., Dickenson A.H. Preclinical and early clinical investigations related to monoaminergic pain modulation // Neurotherapeutics. 2009. Vol. 6. № 4. P. 703-712. Faerber L., Drechsler S., Ladenburger S., Gschaidmeier H., Fischer W. The neuronal 5-HT3 receptor network after 20 years of research — Evolving concepts in management of pain and inflammation // Europ. J. Pharmacol. 2007. Vol. 560. № 1. P. 1–8. Knowles Ch.H., Aziz Q. Basic and clinical aspects of gastrointestinal pain // Pain. 2009. Vol. 141. № 3. P. 191-209. Kozlowski C.M., Green A., Grundy D., Boissonade F.M., Bountra C. The 5-HT(3) receptor antagonist alosetron inhibits the colorectal distention induced depressor response and spinal c-fos expression in the anaesthetised rat // Gut. 2000. Vol. 46. № 4. P. 474-480. Mazda T., Yamamoto H., Fujimura M., Fujimiya M. Gastric distension-induced release of 5-HT stimulates c-fos expression in specific brain nuclei via 5-HT3 receptors in conscious rats // Am. J. Physiol. Gastrointest. Liver Physiol. 2004. Vol. 287. № 1. P. G228-G235. Miura M., Lawson D.C., Clary E.M., Mangel A.W., Pappas T.N. Central modulation of rectal distension-induced blood pressure changes by alosetron, a 5-HT3 receptor antagonist // Dig. Dis. Sci. 1999. Vol. 44. № 1. P. 20-24. Mönnikes H., Rüter J., König M., Grote C. et al. Differential induction of c-fos expression in brain nuclei by noxious and non-noxious colonic distension: role of afferent C-fibers and 5-HT3 receptors // Brain Res. 2003. Vol. 966. № 2. P. 253264. Ness T.J., Piper J.G., Follett K.A. The effect of spinal analgesia on visceral nociceptive neurons in caudal medulla of the rat // Anesth. Analg. 1999. Vol. 89. № 3. P. 721-726. Nosjean A., Carella J.C., Bonahama L., Machado B. et al. Serotonin(3) receptor stimulation in the nucleus tractus solitarii activates non-catecholaminergic neurons in the rat ventrolateral medulla // Neuroscience. 2002. Vol. 112. № 4. P. 935-949. Tavares I., Lima D. From neuroanatomy to gene therapy: searching for new ways to manipulate the supraspinal endogenous pain modulatory system // J. Anat. 2007. Vol. 211. P. 261–268. Wolfe S.G., Chey W.Y., Washington M.K., Harding J. et al. Tolerability and safety of alosetron during long-term administration in female and male irritable bowel syndrome patients // Am. J. Gastroenterol. 2001. Vol. 96. № 3. P. 803-811. ОПРЕДЕЛЕНИЕ НЕКОТОРЫХ ПАРАМЕТРОВ ЦИТОКИНОВОЙ СЕТИ ПРИ БОЛЕЗНИ ПАРКИНСОНА МИЛЮХИНА И.В., КАРПЕНКО М.Н. ФГБУ «НИИЭМ» СЗО РАМН 197376, Санкт-Петербург, ул. академика Павлова,12 e-mail: milyukhinaiv@yandex.ru Болезнь Паркинсона (БП) — хроническое прогрессирующее заболевание центральной нервной системы (ЦНС), преимущественно связанное с дегенерацией дофаминергических (ДА) нейронов черной субстанции, которое проявляется сочетанием гипокинезии с ригидностью, тремором покоя и постуральной неустойчивостью, а также широким спектром немоторных нарушений. При общей распространенности в пределах 100-250 на 100 000 населения число случаев болезни значительно возрастает в старших возрастных группах[1]. Нейровоспаление является одним из звеньев патогенеза БП [6], известно, что многие провоспалительные медиаторы могут вызвать гибель нейронов и клеток глии за счет прямого 72 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 токсического действия и опосредованно через развитие отека, ишемии и ангиоспазма [4]. Однако нейровоспаление не только способствует развитию нейродегенеративного процесса, но и неразрывно связано с процессами нейропластичности и нейропротекции. Например, обнаружено, что макрофаги могут оказывать стимулирующее влияние на факторы роста при их недостаточности в ЦНС [7]. Макрофаги, кроме провоспалительных цитокинов, секретируют также и факторы роста, и другие цитокины, прямо или опосредованно усиливающие пролиферацию, дифференциацию и миграцию клеточных предшественников. Цитокины – один из основных регуляторов воспаления, и их уровень в гуморальных средах (в крови и ликворе) может отражать основные характеристики этого процесса и быть использован для динамического наблюдения за выраженностью воспаления. Существующие данные о роли провоспалительных и противовоспалительных цитокинов в процессе дегенерации ДА нейронов противоречивы. В более поздних исследованиях было показано, что многие медиаторы воспаления, которые еще недавно было принято считать нейротоксическими, оказались плейотропными, т.е. в зависимости от условий могут увеличивать выживаемость нейронов, или способствовать их гибели. Применительно к БП показательно экспериментальное исследование Chertoff M., где авторы делают вывод, что цитокины не являются повреждающими или защитными факторами сами по себе, а уровень и время воздействия определяют их итоговое действие на клетки ЦНС нейротоксическое или протективное [2]. Сведений о полном цитокиновом профиле в биологических жидкостях при БП в настоящий момент нет. С учетом этого, более информативным подходом может стать одновременное определение нескольких параметров цитокиновой сети, отражающих различные звенья ее регуляции. Цель: определение диагностической и прогностической значимости уровней некоторых маркеров воспаления в сыворотке крови и ликворе пациентов с БП. Материалы и методы. В исследование было включено 57 пациентов с БП, средний возраст 58 (54-65) лет. Клиническая оценка состояния больных включала в себя сбор анамнеза, исследование неврологического и соматического статуса с объективизацией степени имеющихся нарушений по Унифицированной Оценочной Шкале БП (УОШБП) [3] и Оценочной Шкале Хена и Яра [5]. Пациенты были разделены на группы с медленным, умеренным и быстрым типом прогрессирования заболевания (по Федоровой Н.В.). У всех пациентов в крови определялся уровень цитокинов иммуноферментным анализом (ИФА), у 13 пациентов дополнительно исследовался ликвор. Активность протеазы кальпаин в лимфоцитах, выделенных из пери- ферической крови, определялась с помощью зимографии в геле. Результаты. У пациентов с умеренным и быстрым типом прогрессирования наблюдалось сочетанное повышение уровня цитокинов интерлейкина 1β (ИЛ-1β), интерлейкина 6 (ИЛ-6), фактора некроза опухоли α (ФНОα) в сыворотке крови. Были выявлены значительная связь (r=0.71) между уровнем сывороточного ИЛ-1β и суммарным показателем УОШБП, между уровнем ИЛ-1β в ликворе и суммарным показателем УОШБП (r=0.78). Корреляционный анализ показал значительную связь (r=0.64) между уровнем рецепторного антагониста ИЛ-1β (ИЛ-1РА) и выраженностью моторных симптомов, оцениваемых по УОШБП. Уровень значимости p<0,05. Связи между уровнем интерлейкина 10 (ИЛ-10) и суммой баллов УОШБП не обнаружено. У пациентов с медленным типом прогрессирования БП вышеописаных корреляционых связей обнаружено не было. Уровень активности лимфоцитарного кальпаина (m и μ) коррелировал с тяжестью БП по шкале Хена и Яра и УОШБП (качественный анализ). Обсуждение. У пациентов с выраженными моторными симптомами БП выявляется сочетанное повышение уровня провоспалительных цитокинов ИЛ-1β, ИЛ-6 и ФНОα в сыворотке крови. Наблюдается прямая связь между уровнем ИЛ-1β в сыворотке крови и ликворе и стадией БП, тяжестью клинических проявлений. По нашему мнению, наибольшей прогностической и диагностической значимостью обладает ИЛ-1β. Он может рассматриваться в качестве мишени для терапевтического воздействия. Кроме этого, при разработке новых направлений лечения БП, путем воздействия на воспаление как звено патогенеза БП, следует учитывать уровень ИЛ-1РА, отражающий идущие защитные процессы, для того, чтобы исключить подавления механизмов нейропластичности. Литература. Левин О.С., Докадина Л.В. Эпидемиология паркинсонизма и болезни Паркинсона // Неврологический журнал. 2005; Т. 5. С. 41–49. Chertoff M., Di Paolo N., Schoeneberg A. et al., Neuroprotective and neurodegenerative effects of the chronic expression of tumor necrosis factor α in the nigrostriatal dopaminergic circuit of adult mice// Experimental Neurology 2011, Feb; P. 237251. Fahn S., Elton R.L. Unified rating scale for Parkinson’s disease. In: Recent developments in Parkinson’s disease. Florham Park. New York: Macmillan P. 153-163. Harry GJ, Kraft AD: Neuroinf lammation and microglia: considerations and approaches for neurotoxicity assessment// Expert opinion on drug metabolism & toxicology 2008, Vol. 4. P. 12651277. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 73 Hoehn M., Jahr M.D. Parkinsonism: onset, progression and mortality// Neurology 1967; Vol. 17:5. P. 427-442. Mosley R.L., Hutter-Saunders J.A., Stone D. K. et al. Inf lammation and Adaptive Immunity in Parkinson’s Disease//Cold Spring Harb Perspect Med. 2012 January; Vol. 2(1). P. 8193 Muresanu D.F. Neuroprotection and neuroplasticity – a dualistic vision of a continuous process// Journal of the Neurological Sciences. 2007. Vol. 257. P. 38-43. СОСТОЯНИЕ ЛИПИДНОГО ОБМЕНА У КРЫС ЛИНИИ WISTAR С ПЕРЕВИВАЕМОЙ ОПУХОЛЕВОЙ ТКАНЬЮ В УСЛОВИЯХ ОБЩЕЙ ГИПЕРТЕРМИИ МОЛОКОВ К. В. ГБОУ ВПО Новосибирский государственный медицинский университет e-mail: kmolokov@ngs.ru Несколько последних десятилетий общая управляемая гипертермия (ОУГ) привлекает внимание ученых и практикующих врачей. Вероятно, это связано с тем фактом, что еще в начале XX века способы физического воздействия на организм использовались наравне с химическими. Но в течении последнего столетия методы физического воздействия отошли на второй план, уступив приоритетное место фармакологическим препаратам. В тоже время, недостаточная эффективность при лечении таких заболеваний, как онкопатология, вирусные инфекции, аллергические и аутоиммунные болезни, заставляют искать альтернативные способы терапии [4, 6, 7]. При общей гипертермии существенно изменяется гомеостаз, все звенья метаболизма организма, в том числе и показатели липидного обмена. Роль липидов в регуляции координированной функции различных органов и систем достигается строго упорядоченной деятельностью многих клеток и тканей организма, которые, синтезируя липиды и участвуя в их метаболизме, обеспечивают течение жизненных процессов на уровне соответственно эволюционному и генетическому статусу живой системы [1]. Для экспериментальных исследований в области онкологии широко используются используются модельные опухолевые системы in vitro (линии опухолевых клеток) и in vivo (перевиваемые и спонтанные опухоли разной локализации). Одной из таких модельных опухолей, является перевиваемая карциносаркома Walker 256. Целью настоящего исследования послужило исследование липидного спектра плазмы крови у лабораторных животных (крыс линии Wistar) с перевиваемой карциносаркомой Walker 256 после ОУГ. Материалы и методы исследования Объект исследования – крысы линии Wistar (возраст 2,5 -3 мес.), массой 263,18 ± 12,04 г., полученных из вивария Центральной научно-исследовательской лаборатории НГМУ. Работу с животными проводили с соблюдением принципов гуманности, изложенных в директивах Европейского сообщества (86/609/ЕЕС) и Хельсинкской декларации Всемирной медицинской ассоциации о гуманном обращении с животными (1996). Разогревание животных производилось в соответствии со способом экспериментального моделирования общей гипертермии у мелких лабораторных животных [2]. Температурный режим нагрева горячей воды-теплоносителя подбирался экспериментально и составил 45 °С Уровень ОУГ, при котором прекращали разогревание, определялся ректальной температурой 43,5 ° С (стадия теплового удара). Для получения крови животных декапитировали под эфирным наркозом.Кровь собирали в чистую пробирку с раствором гепарина, после чего отстаивали 10 мин и центрифугировали при 3 000 об./мин в течение 10 мин. До момента определения плазма хранилась при –20 °С в морозильной камере. Использовали перевиваемый штамм карциносаркомы Walker 256, поддерживаемый in vivo (лаборатория физиологической генетики Института цитологии и генетики СО РАН, Новосибирск). Суспензию клеток перевиваемой опухоли Walker 256 вводили животным в мышцу задней части бедра в дозе 1×106 клеток в 0,1 мл изотонического раствора NaCl [3, 5 ]. В группу контроля включили 10 интактных животных. Основную группу составили 75 крыс с перевиваемой карциносаркомой Walker 256 после воздействия ОУГ. Исследования проводили в зависимости от сроков с момента перегревания: на 1-е, 3-и, 7,-е, 14-е и 21 сут. В плазме крови животных энзиматическим методом определяли концентрацию общего холестерина (ОХ), холестерина липопротеидов высокой плотности (ХС ЛПВП), холестерина липопротеидов низкой плотности (ХС ЛПНП), холестерина липопротеидов очень низкой плотности (ХС ЛПОНП), триглицеридов (ТГ). Определение содержания аполипопротеина А1 74 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 (Апо А1) и аполипопротеина В (Апо В) проводили иммунотурбидиметрическим методом. Активность липазы крови определяли с помощью энзиматического колориметрического метода. Результаты исследования и их обсуждение Уровень ОХ и ТГ в плазме крови у контрольной группы крыс принимался за 100%, соответственно – 2,14±0,31 и 1,15±0,02 ммоль/л. Динамика изменения уровня ОХ в плазме крови свидетельствует о том, что на протяжении первых 7 суток опухолевого роста после общей управляемой гипертермии значения показателя были снижены: на 14,95% в 1-е сут., (1,82±0,11 ммоль/л) (р< 0,05); 15,42% на 3-и сут. (1,81±0,1 ммоль/л) (р < 0,01); 8,9% на 7-е сут. (1,95±0,09 ммоль/л). К 14-м и 21-м сут. эксперимента показатели не отличались от группы контроля и составили – 2,04±0,12 ммоль/л и 2,20±0,89 ммоль/л, соответственно. Известно, что структурная функция холестерина является наиболее ранней. Вторая функция холестерина связана с краткосрочной клеточной адаптацией, поддержанием постоянства внутренней среды путем изменения структуры и физико-химических свойств клеточных мембран. Следовательно, гипохолестеринемию можно объяснить интенсивным расходованием ОХ в качестве субстрата на синтез стероидных гормонов и на уплотнение клеточных мембран, проницаемость которых нарушается под действием продуктов ПОЛ. Значительные изменения выявлены при исследовании уровня ТГ в плазме крови на протяжении всего постгипертермического периода показатели достоверно превышали контрольные значения: на 91,30% в 1-е сут. (2,20±0,06 ммоль/л), 106,09% (2,37±0,04 ммоль/л) – на 3-сут., 302,61% (4,63±0,05 ммоль/л) на 7-е сут., 372,1% (5,45±0,02 ммоль/л.) на 14-сут., 248,69% (4,01±0,04 ммоль/л) – к 21-м сут., (р < 0,001). Гипертриглицеридемия, зарегистрированная во все сроки после ОУГ, свидетельствует об энергетическом дефиците. При стрессовом воздействии в кровь усиленно секретируются глюкокортикоиды и при этом повышается содержание триглицеридов в сыворотке крови. По мнению большинства исследователей, наиболее вероятный механизм развития гипертриглицеридемии в этих условиях связан с повышением активности инсулина в крови и возрастанием уровня неэстерифицированных жирных кислот из-за ингибирования липопротеидлипазы и нарушения процессов трансформации ЛПОНП с образованием промежуточных продуктов. Значения ХС ЛПВП, ХС ЛПНП, ХС ЛПОНП в плазме крови у контрольной группы лабораторных животных принимались за 100%, что соответствовало 1,03±0,041, 0,68±0,022 и 0,23±0,023 ммоль/л. В ходе эксперимента отмечалось прогрессирующее снижение уровня ХС ЛПВП, по сравнению с контролем: в 1-е сут. – на 37,25% (0,64±0,04 ммоль/л) (р<0,01); на 3-и сут. – 40,2% (0,61±0,01) (р<0,001); 7-е сут. – 47,06% (0,54±0,01 ммоль/л) (р<0,001); достигая минимальных значений к 14-м суткам наблюдения – на 51,96% (0,49±0,02 ммоль/л), (р<0,001); на 21-е сут. – на 35,29% (0,66±0,19 ммоль/л) (р<0,01). Концентрация ХС ЛПНП в первые трое сут. не имела достоверных отличий с контролем – 0,79±0,03 ммоль/л; на 7-е – 14 сут. – превышение на 23,53% (0,52±0,01 ммоль/л) и на 33,82% (0,45±0,04 ммоль/л), соответственно (р < 0,05); в дальнейшем, на 21- е сут. – не отличалось от контрольных значений – 0,76±0,03 ммоль/л. Концентрация ХС ЛПОНП в плазме крови на протяжении всего постгипертермического периода (1-е, 3-и, 7-е и 14-е сутки эксперимента) была выше относительно контрольного значения показателя: на 104,35% (0,47±0,01 ммоль/л) (р < 0,001); на 121,74% (0,51±0,02 ммоль/л) (р < 0,001); на 300,00% (0,92±0,02 ммоль/л) (р < 0,001); 378,26% (1,10±0,03 ммоль/л) (р< 0,001); 230,43% (0,76±0,02 ммоль/л) (р < 0,001); соответственно. Анализируя содержание Апо- А1 в крови крыс установлено, что весь период после ОУГ значения показателя были значительно ниже контрольных: в 1-е сут. – на 58,93% (0,23±0,087 г/л против контроля – 0,56±0,014 г/л) (р<0,001), на 3-и сут. – 32,14% (0,38±0,025 г/л) (р<0,01), на 7-е сут. – 16,07 % (0,47±0,077 г/л) (р< 0,05), на 14-е сут. – 44,64% (0,31±0,063 г/л) (р<0,001), на 21-е сут. – 39,29% 90,34±0,018 г/л) (р<0,001). Концентрация Апо-В в течении всего эксперимента превышала значения контроля: в 1-е сут. – на 116,51% (2,36±0,052 г/л против значений в группе контроля – 1,09±0,025 г/л) (р < 0,001), на 3-и сут. – на 280,73% (4,15±0,011 г/л) (р< 0,001), 7-е сут. – на 355,05% (4,96±0,032 г/л) (р < 0,001), 14-е сут. – на 180,73% (3,06±0,027 г/л) (р < 0,001), 21-е сут. – на 101,83% (2,20±0,054 г/л) (р < 0,001). Содержание липазы в плазме крови крыс контрольной группы принимали за 100% (15,4±1,2 Ед/л). Анализируя содержание липазы у крыс опытной группы, установлена более низкая концентрация в динамике наблюдения по сравнению с контролем: в 1-е сут.- на 5,6% (14,7±0,7 Ед/л), на 3-и сут. – на 18,8% (12,5±1,1 Ед/л), на 7-е сут. – на 27,3% (11,2±0,5 Ед/л) (р < 0,01), на 14-е сут. – на 38,3% (9,5±0,3 Ед/л) (р < 0,01), на 21-е сут. – на 42,2% (8,9±0,4 Ед/л) (р < 0,001). Итак, изменение липидного спектра крови крыс с перевиваемой опухолью Walker 256 при воздействии ОУГ характеризовалось гипохолестеринемией, гипертриглицеридемией (максимальное значение ТГ зарегистрировано на 14-е сут. опухолевого периода – 5,45±0,02 ммоль/л, превышая значения контроля на 372,17% (р<0,001), снижением уровня ХС ЛПВП (достигая минимальных значений к 14-м суткам МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 75 наблюдения – 0,49±0,02 ммоль/л, (р<0,001)), тенденцией к увеличению ХС ЛПНП, возрастанием ХС ЛПОН с 0,47±0,01 ммоль/л с 1-х сут. эксперимента до 1,10±0,03 ммоль/л на 14-е сут. наблюдения, что в 4,5 раза превышало показатели контроля (р<0,001), снижением содержания аполипопротеина А1 и повышением аполипопротеина В, низкой липолитической активностью крови. Литература Безуглов В. В., Коновалов С. С. Липиды и рак. Очерки липидологии онкологического процесса. М.: «Прайм-Еврознак», 2009. Ефремов А. В., Пахомова Ю. В., Пахомов Е. А., Ибрагимов Р. Ш., Шорина Г. Н Патент 2165105 Российская Федерация. Способ экспериментального моделирования общей гипертермии у мелких лабораторных животных. 2001.Бюл. № 10. Хегай И. И., Попова Н. А., Захарова Л. А., Иванова Л. Н.Особенности роста опухоли Walker 256 у крыс с наследственным дефектом синтеза вазопрессина // Бюл. экспер. биол. и мед. 2006. Т. 142, № 9. С. 316–318. Kerner T., Deja М. Whole body hyperthermia : a secure procedure for patients with various malignancies?// Intensive. Care Med. 1999. Vol. 25. N 9. Р. 959–65. Monte O., Zyngier S., Kimura E.T. et al. Dopaminergic and somatostatinergic pathways decrease serum thyrotropin in rats bearing the 256-Walker mammary carcinoma // Arq. Bras. Endocrinol. Metabol. 2005. Vol. 49. № 2. P. 253 – 264. Pontiggia P., Rotella G.B., Sabato A., Curto F.C. Therapeutic hyperthermia in cancer and AIDS: an updated survey // J. Environ. Pathol. Toxicol. Oncol. 1996. Vol. 15. N 2–4. P. 289–297. Schlemmer M., Lindner L. H., Abdel-Rahman S., Issels R. D. Principles, technology and indication of hyperthermia and part body hyperthermia // Radiologe. 2004. Vol. 44. N 4. P. 301–309. ВЕГЕТАТИВНЫЙ КОМПОНЕНТ БОЛЕВОЙ РЕАКЦИИ У КРЫС С РАЗРУШЕННЫМ ЗАДНИМ ОТДЕЛОМ ПОЯСНОГО ПУЧКА МОЗГА НИКЕНИНА Е.В., КОЗЛОВ А.Ю., КОНОВАЛОВ О.Н. ФГБУ НИИ нормальной физиологии имени П.К. Анохина РАМН, Москва e-mail: nikenina@mail.ru По данным ряда авторов повреждение поясного пучка головного мозга у крыс сопровождается снижением эмоциональной составляющей болевой реакции [ Fuchs P.N. at al, 1996]. Известно, что эмоциональные реакции сопровождаются изменением вегетативных показателей [Каштанов С. И. и др., 2001]. Целью данной работы явилось изучение вегетативного компонента болевой реакции в качестве дополнительного критерия оценки эмоциональных реакций на ноцицептивные воздействия. Вегетативный компонент болевой реакции включает в себя изменения ритма и глубины дыхания, сердечной деятельности, артериального давления, перераспределения крови и объема циркулирующей крови, микроциркуляции в зоне повреждения, клеточного состава крови (лейкоцитоз) и свертываемости (гиперкоагуляция), вовлечение иммунных реакций и др. В нашей работе сконцентрировали внимание на изменениях сердечного ритма при ноцицептивных воздействиях. Для изучения вегетативного компонента ноцицепции у крыс был выбран анализ кардиоритма, неоднократно использовавшийся рядом исследователей [Баевский Р. М. и др., 2001, 2002]. Методика анализа вариабельности сердечного ритма получила широкое распространение в медицине и, в частности, для количественной оценки выраженности стресса. Математическая обработка включает анализ последовательного ряда RR –интервалов, что позволяет получить ценные диагностические показатели [Калакутский Л. И. и Манелис Д. С., 2001]. Материалы и методы. Эксперименты проведены на 9 крысах-самцах Вистар весом 220250 г. При проведении экспериментов руководствовались «Правилами проведения работ с использованием экспериментальных животных», утвержденными на заседании этической комиссии НИИ нормальной физиологии имени П.К.Анохина РАМН (протокол №1 от 03.09.2005), требованиями всемирного обществазащиты животных (WSPA) и Европейской конвенции по защите экспериментальных животных. Электрокоагуляция переднего и заднего отделов поясного пучка и передней поясной коры головного мозга у крыс. В качестве обезболивания крысам вводили кетамин (в дозе 10 мг/кг внутримышечно в объеме 0.9 — 1.0 мл оффицинального раствора). Через 20-25 минут производили скальпирование животных. Высверливали отверстие в кости черепа по координатам атласа G. Paxinos and C. Watson (1998), каудальному отделу поясного пучка (каудально от брегмы — 4,3мм, латерально от срединного шва — 1мм с помощью стереотаксической установки TSE systems (Германия). 76 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Электрокоагуляцию осуществляли постоянным током 0,5 мА, в течение 20-25 с. Гистологический контроль зоны повреждения областей головного мозга у крыс проводили методом окрашивания крезил виолетом. Вегетативные реакции анализировали по изменению частоты сердечных сокращений в тесте электрокожного раздражения хвоста (ЭКР). В пол бокса, куда помещали животное, были вмонтированы металлические электроды (предварительно смазанные электродным гелем), для регистрации электрокардиограммы (ЭКГ) во втором стандартном отведении. Запись кардиоритма осуществлялась на самописце Н338 4П после усиления сигнала с помощью УБФ4-03. Скорость протяжки рулона миллиметровой бумаги составляла 250 мм/с. В течение первых 10-15 секунд вели фоновую запись. Затем при проведении теста ЭКР отмечали на ЭКГ момент подачи электрического тока (силу тока ПВ подбирали заранее). После этого запись продолжали до видимого восстановления исходного кардиоритма. Для анализа ЭКГ при ЭКР хвоста крысы проводили стандартную обработку (по 50 RR — интервалов). Выбранные эпохи анализа (15 — 20 с) позволяют учесть такие составляющие процесса псевдопериодического изменения длительности кардиоинтервалов, как синусовая и дыхательная аритмии, волны Траубе-Геринга [Моргалев Ю.Н., 2007]. Длительность RRинтервалов подсчитывали вручную и заносили в компьютер для дальнейшей обработки. Для изучения изменений кардиоинтервалов при проведении ЭКР хвоста крыс применяли стандартную методику расчета средних длительностей RR-интервалов по Баевскому (2002). Однако, при просмотре записи кардиоинтервалов, оказалось, что стандартного метода анализа недостаточно, так как индивидуальные особенности кардиоинтервалов сглаживались в процессе усреднения [Абрамов Ю.Б. и др.,2008], поэтому для более подробного изучения RR – интервалов был применен дополнительный метод исследования их динамики – построение кардиоинтервалограмм, или ритмограмм. Этот широко распространенный метод был детально разработан исследователями под руководством Д.И. Жемайтите [Баевский, 2002]. Метод заключался в визуальном анализе графика зависимости кардиоинтервалов. Данная серия экспериментов включала регистрацию электрокардиограммы у крыс во время тестирования методом ЭКР до и после коагуляции заднего отдела поясного пучка. Результаты. Изменения кардиоритма при ЭКР. После разрушения заднего отдела поясного пучка мозга было отмечено повышение порогов ноцицептивных реакций при ЭКР у крыс. Для дополнительного изучения эмоциональной реакции крысы на ЭКР хвоста анализировали изменение кардиоритма. Было протестировано 8 крыс. Применяли стандартный метод анализа длительностей средних RR-интервалов [Баевский Р. М. и др., 2002]. Результаты наблюдений выявили тенденцию к увеличению частоты сердечных сокращений после электрокоагуляции заднего отдела поясного пучка (в фоне) по отношению к исходной частоте сердечных сокращений у крыс с неразрушенным задним отделом поясного пучка. После ЭКР как до, так и после электрокоагуляции наблюдали практически одинаковую тенденцию к учащению кардиоритма по всей совокупности наблюдений. Итак, при анализе средних RR — интервалов показали сопоставимое изменения средней длительности RR – интервалов при электрокожной стимуляции хвоста как до, так и после электрокоагуляции заднего отдела поясного пучка мозга у крыс. Далее был выбран метод построения кардиоинтервалограмм, или ритмограмм. Исследовали ритмограммы у 8 крыс. У крыс с интактным поясным пучком после предъявления стимула наблюдали отрицательный тренд (частота сердечных сокращений увеличивалась). У крыс с разрушенным электрокоагуляцией задним отделом поясного пучкачастота сердечных сокращений в ответ на ЭКР не изменялась. Электрокожное раздражение на ритмограмме сопровождалось кратковременным замедлением сердечного ритма у крыс. Обсуждение. Вегетативный ответ выделяют в отдельный компонент ноцицепции. Однако, с точки зрения системного подхода, он является составляющей эмоциональной реакции на повреждение. Связь между отрицательными эмоциями и деятельностью сердца широко обсуждалась в многочисленных работах [Баевский Р.М. и др., 2002]. Встречаются работы, где исследованы изменения кардиоритма на «несильные» ноцицептивные раздражения, которые показали, что экспозиция однократного болевого стимула вызывает последующее учащение и усиление деятельности сердца. А. В.Вальдман и Ю. Д. Игнатов (1976) упоминают, что болевое ощущение может сопровождаться кратковременным замедлением сердцебиения. Отсутствие увеличения частоты сердечных сокращений в ответ на электрокожную ноцицептивную стимуляцию хвоста после электрокоагуляции заднего отдела поясного пучка мы рассматриваем как угнетение вегетативной поддержки эмоционального, защитного поведения животных. Вместе с тем, появление кратковременного замедления ритма, соответствующего «пику» при обработке данных методом символьной динамики [Абрамов Ю. Б. и др., 2008], можно расценить как облегчение перцепции боли, тесно связанное с ощущением в момент достижения ноцицептивного порога. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 77 Отмеченное нами кратковременное замедление кардиоритма также указывает на наличие аллодонии у крыс. Литература Абрамов Ю. Б., Козлов А. Ю., Л.В. Мезенцева Л. В. Применение методов символьной динамики для анализа нарушений сердечного ритма при ноцицептивной стимуляции // Вестник новых медицинских технологий. — 2008. — Т.12, №3-4. — С.55-58. Баевский, Р. М., Иванов, Г. Г., Чирейкин, Л. В., Гаврилушкин, А. П., Довгалевский, П. Я., Кукушкин, Ю. А., Миронова, Т. Ф., Прилуцкий, Д. А., Семенов, А. В., Федоров, В. Ф., Флейшман, А.Н., Медведев М. М. Анализ вариабельности сердечного ритма при использова- нии различных электрокардиографических систем. — Вестник аритмологии. — №24. — 2002. — С.65-87. Каштанов С. И., Мезенцева Л. В., Звягинцева М. А., Кошарская И. Л. Влияние эмоционального стресса на вариабельность сердечного ритма у крыс // Российский физиологический журнал им. И.М. Сеченова. — 2001. — Т.87, №12. — С.1626-1633. 4. Калакутский Л.И., Манелис Д.С. Мониторинг параметров сердечного ритма в медицине критических состояний. – Медицина, Фармация, 2001. — №14. – С.117-131. Fuchs P. N., Balinsky M., Melzack R. Electrical stimulation of the cingulum bundle and surrounding tissue reduces formalin-test in the rat // Brain Research. -1996. — Vol.743,№1-2. — Р.116-123. АНАЛИЗ КРИОРЕЗИСТЕНТНОСТИ ДОНОРСКИХ ООЦИТОВ КОРОВ ИЗ ФОЛЛИКУЛОВ РАЗНОГО ДИАМЕТРА НОВИКОВА Н.О.1, НОВИЧКОВА Д.А.1, КУЗЬМИНА Д.Н.2 1 ГНУ Всероссийский научно-исследовательский институт генетики и разведения сельскохозяйственных животных, Санкт-Петербург-Пушкин 2 Институт перинатологии и педиатрии ФГУ Федеральный Центр сердца, крови и эндокринологии им. В.А. Алмазова, Санкт-Петербург e-mail: dnk-21@ro.ru Разработка, совершенствование и внедрение клеточных репродуктивных технологий в медицину и практику животноводства, таких как получение эмбрионов in vitro, клонирование, трансгенез, подразумевают наличие большого количества женских гамет. Создание банка ооцитов позволило бы интенсифицировать методы получения биологически полноценных яйцеклеток для их последующего использования в клеточной и генетической инженерии, в сохранении генофонда исчезающих пород и генетического разнообразия. Наличие криобанков ооцитов высокопродуктивных животных, имеющих проблемы с репродукцией, позволит значительно увеличить число потомков от них. Основной источник ооцитов, используемых в клеточных технологиях репродукции – яичники убитых животных. Разнородность материала с мясокомбинатов, а также особенности структурной организации женской гаметы предопределяют трудности в криоконсервации объекта. Несмотря на то, что первые попытки замораживания ооцитов млекопитающих были предприняты более 50 лет назад, достижения в этой области незначительны. За последние десять лет наметился прогресс в технологии криоконсервации. Так, разработка метода витрификации яйцеклеток позволила получить потомство у коров, мышей, кроликов, лошадей, человека [2, 5, 6]. Однако сле- дует отметить, что выход созревших ооцитов после криоконсервации находится на низком уровне по сравнению с числом нативных ооцитов на стадии метафазы-II после их культивирования. (45-60% против 80-90%). Отсутствие стандартных протоколов витрификации и информативных тестов прогнозирования качества ооцитов обуславливают нестабильность результатов экспериментов по получению эмбрионов из витрифицированных ооцитов. Трудности в разработке эффективных методов замораживания яйцеклеток обусловлены наличием окружающих ооциты кумулюсных клеток, которые могут препятствовать проникновению криопротекторов, особенностями строения плазматической мембраны, наличием кортикальных гранул, строением веретена на стадии метафазы — II. Контроль за ядерно-цитоплазматическими изменениями яйцеклетки при ее криоконсервации, размораживании и последующем культивировании позволит вести селекцию ооцитов с целью прогнозирования перспектив ее использования для получения эмбрионов in vitro или для клонирования и трансгенеза. Цель настоящего исследования — сравнительный анализ компетентности к созреванию растущих и завершивших фазу роста нативных и девитрифицированных ооцитов коров, выделенных из антральных фолликулов различного диаметра. 78 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Материалом для исследований служили ооцит-кумулюсные комплексы (ОКК) из антральных фолликулов яичников коров и половозрелых телок черно-пестрой породы, убитых на мясокомбинате. ОКК выделяли отдельно из фолликулов диаметром (d): менее 3 мм; 3-6 мм и d>6 мм. Для экспериментов отбирали ооциты с гомогенной цитоплазмой, равномерной по ширине зоной пеллюцида, окруженные многослойным компактным кумулюсом. Функциональный статус донорских ооцитов оценивали на основе ВСВ – теста. Бриллиантовый кристаллический голубой (ВСВ) является витальным красителем, который детерминирует внутриклеточную активность фермента глюкозо-6-фосфат дегидрогеназы (G6PDH) [1]. Фермент активен в растущих ооцитах, в клетках, завершивших фазу роста, снижает свою активность. BСB-тест основан на способности G6PDH конвертировать BСB из голубой окраски в бесцветную в растущих ооцитах. В цитоплазме завершивших стадию роста ооцитах BСB не теряет свой цвет. Для проведения ВСВ теста ОКК отмывали в растворе Дюльбекко с добавлением 0,4 % бычьего сывороточного альбумина (BSA) («Sigma», A-7888), затем в течение 90 минут подвергали воздействию раствора 26μМ BCB («Sigma», A7888B-5388). По истечении времени воздействия ВСВ ОКК отмывали в растворе Дюльбекко дважды, после чего ооциты оценивали под бинокулярной лупой и разделяли на две группы: ВСВ (+) — завершившие фазу роста ооциты с голубой окраской цитоплазмы и ВСВ (-) — растущие ооциты с неокрашенной цитоплазмой. ОКК для витрификации, обрабатывали тремя растворами криопротекторов (СРА), приготовленными на среде ТС-199 с добавлением 10% фетальной бычьей сыворотки (Sigma). CPA-1: 0.7 M диметилсульфоксид (ДМСО) + 0.9 M этиленгликоля (ЭГ) CPA-2: 1.4 M ДМСО + 1.8 M ЭГ CPA-3: 2.8 M ДМСО + 3.6 M ЭГ + 0.65 M трегалоза Ооциты поэтапно помещали в течение 30 сек в СРА-1, затем в СРА-2 и затем в СРА-3 на 20 секунд. Соломинки с ооцитами помещали в жидкий азот. Витрифицированные ооциты находились в жидком азоте не менее 1 часа. Ооциты извлекали из соломинок и помещали в 3 мл 0,25 М трегалозы в ТС199 с добавлением 10% фетальной бычьей сыворотки при 370С, отмывали последовательно 0,19 М и затем 0,125М трегалозе, и в конце только ТС- 199. Культивирование ОКК проводили в ТС-199 с 10% ФБС, 0,55 мг/мл лактата кальция («Sigma»), 0,23 мг/мл пирувата натрия («Sigma»), 1,27 мг/мл HEPES-буфера («Sigma»), 50 мкг/мл гентамицина 50 нг/мл гипофизарного бычьего пролактина (ПРЛ, активность 20,0 МЕ/мг; Институт эндокри- нологии, Москва) совместно с 10 6 клеток/мл гранулезы в каплях среды под минеральным маслом («Sigma»)[4]. Статус хроматина ОКК и эмбрионов оценивали методом Тарковского [8]. Для сравнения результатов опытных и контрольных групп, использовали критерий χ2. Данные обрабатывали с помощью статистической программы Sigma Stat. Достоверность различия сравниваемых средних значений оценивали при трех уровнях значимости: P<0,05; P<0,01; P<0,001. Витрификация ооцитов, как способ замораживания, была выбрана в связи с простотой методических приемов, не требующих дорогостоящего оборудования, а также с учетом положительных результатов исследователей по получению живого потомства у крупного рогатого скота из девитрифицированных ооцитов [9], Результаты экспериментов по культивированию ОКК представлены в таблице. Показана возможность созревания завершивших фазу роста ооцитов, как нативных, так и девитрифицированных, выделенных из фолликулов разного диаметра (d < 3: нативные – 79% (70/89), девитрифицированные – 33%; d 3-6 мм: нативные – 81% (82/100), девитрифицированные – 41%; d>6 мм: нативные – 83% (65/78), девитрифицированные – 37%; Р< 0,01). При культивировании ВСВ(-) ооцитов, выделенных из фолликулов разного диаметра, выявлена их низкая компетенция к развитию, как в случае использования нативных, так и девитрифицированных ооцитов. Уровень созревших в предложенной нами системе дозревания (ТС199+10% ФБС + 10 6 клеток/мл гранулезы+50 нг/мл бычьего пролактина) ооцитов после девитрификации соответствовал результатам, полученным другими исследователями [3,7]. Завершившие фазу роста ооциты всех исследуемых групп показали высокие показатели созревания (достижение ооцитами стадии метафазы-II при культивировании). При анализе статуса хроматина в нативных и девитрифицированных ооцитах из фолликулов диаметром 3-6, оцененных до культивирования, как завершивших фазу роста, в динамике культивирования выявлено достоверное возрастание уровня девитрифицированных ооцитов с признаками дегенерации хроматина через 24 часа (52% против 16%, P<0,001) по сравнению с нативными ооцитами. В 42% девитрифицированных ооцитов на стадии анафазы отмечены деструктивные изменения хроматина, лишь у 14% нативных ооцитов в этот период наблюдалась деструкция хроматина P<0,01. Выявленные различия позволяют утверждать, что витрификация ооцитов вызывает нарушения формирования анафазного веретена. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 79 Таблица Ядерное созревание растущих [ВСВ(-)] и завершивших фазу роста [ВСВ(+)] нативных и девитрифицированных ооцитов коров, выделенных из фолликулов разного диаметра, (n ооцитов – 720; число повторностей — 3 ) Диаметр фолликула < 3 мм 3-6 мм >6 мм ВСВ — тест BCB(+) BCB(-) BCB(+) BCB(-) BCB(+) BCB(-) %(n) нативных ооцитов на стадии метафазы — II 79a (70/89) 49c (19/38) 81e (82/101) 52k (51/99) 83m (65/78) 51o (20/39) 41f (37/91) 13l (6/48) 37n (20/54) 7p (2/27) %(n) девитрифицирован33b 4d ных ооцитов на (11/33) (1/23) стадии метафазы — II a:b;f:l;n:p;e:k P<0,05; c:d; e: f: k:l; m:n;o:p;f:l;a:c; P<0,01 (критерий χ-квадрат) Полученные данные свидетельствуют о возможности получения зрелых яйцеклеток с нормальным хроматином при культивировании девитрифицированных донорских ооцитов коров в кондиционированной клетками гранулезы ТС-199 с 10% фетальной бычьей сыворотки и 50 нг/мл бычьего пролактина. Показана высокая эффективность ВСВ — тестирования исходной популяции донорских ооцитов коров перед витрификацией, в результате которого значительно увеличивается выход созревших ооцитов с нормальным хроматином. Работа выполнена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект офи-а 10-04-00389). Литература 1. Alm H., Lohrke B., Torner H. et al. Bovine blastocyst development rate in vitro is influenced by selection of oocytes by brilliant cresyl blue staining bevore IVM as indicator for glucose-6-phosphate dehydrogenase activity // Theriogen. 2005. n. 63 pp. 2194-2205. 2. Carnevale E. M., Coutinho da Silva M. A., Maclellan L. J. et al. Pregnancies from vitrified equine oocytes collected from superstimulated and non-stimulated mares // Theriogenology. 2002. vol.58. n. 5, pp. 911–919. 3. Hajarian H., H. Wahid1, Y. Rosnin et al. Cryotop and development of vitrified immature bovine oocytes // Arq. Bras. Med. Vet. Zootec. 2011. v.63. n.1. pp.67-73. 4. Heleil B., Kuzmina T. et al. Effect of prolactin on Developmental Competence of Bovine Oocytes Selected by Brilliant Cresyl Blue Staining //Jornal of Reproduction and Infertility. 2010. Vol. 1 n.1. pp.0107. 5. Koyama N., Otoi T., Yamamoto K. et al. A frozen-thawed in vitro-matured bovine oocyte derived calf with normal growth and fertility // Journal of Veterinary Medical Science. 1996. v. 58. n.8. pp. 811–813. 6. Kuwayama M. Vitrifacation of human oocyte // Reproductive BioMedcine. 2010. v.20. suppl.3. ISSN 1472-6483. pp.538-539. 7. Lonergan P., Sun D.W., Zhou X.L. et al. Bovine oocyte vitrification using the Cryotop method: effect of cumulus cells and vitrification protocol on survival and subsequent development // Cryobiology. 2010 v.61n.1 pp.66-72. 8. Tarkowski A.K. An air drying method for chromosomal preparation from mouse eggs// Cytogenetic. 1966. V.1. pp. 394-400. 9. Vieira A.D., A. D.P. Barbieri, A. Mezzalira. Calves born after open pulled straw vitrification of immature bovine oocytes // Cryobiology. 2002. n.45. pp.91-94. ВЛИЯНИЕ ЭРИТРОПОЭТИНА НА КОЛИЧЕСТВО ТРОМБОЦИТОВ В ПЕРИФЕРИЧЕСКОЙ КРОВИ У БОЛЬНЫХ ХРОНИЧЕСКОЙ ПОЧЕЧНОЙ НЕДОСТАТОЧНОСТЬЮ ОСИКОВ М.В., ПОЛЯКОВА А.В. ГБОУ ВПО Челябинская государственная медицинская академия Минздравсоцразвития России, Челябинск e-mail: sweetholiday@mail.ru Сведения о влиянии эритропоэтина (ЭПО) на количество тромбоцитов в периферическом кровотоке неоднозначны. С одной стороны, констатируют отсутствие достоверного эффекта ЭПО даже при изменении функции тромбоцитов [7]. В то же время, в интактном организме малые дозы ЭПО стимулируют продукцию тромбоцитов наряду с эритро- 80 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 цитами, а у больных хронической почечной недостаточностью (ХПН) на фоне терапии ЭПО наблюдается увеличение среднего объема тромбоцитов, что свидетельствует об их омоложении [3]. Цель работы – исследовать влияние эритропоэтина на количественный состав и морфологические признаки тромбоцитов у больных хронической почечной недостаточностью, находящихся на гемодиализной терапии. Материалы и методы исследования. Исследование выполнено на 62 больных ХПН, в т.ч. 32 женщинах и 30 мужчинах (средний возраст 47,96±1,33 лет), распределенных на 4 основные группы (группы II-V). Стаж заболевания составил от 1 года до 13 лет (в среднем 5,1±1,6 лет). Все больные ХПН 3 раза в неделю в течение 4 часов получали гемодиализную терапию в отделении диализа ГМЛПУЗ «Челябинская областная клиническая больница» на аппаратах «Искусственная почка» 4008S/BIBAG фирмы «Fresenius» (Германия). Количество сеансов диализа у обследуемых больных в среднем 404,6±45,3. Величина диализной дозы Kt/V — от 0,9 мл/мин до 1,45 мл/мин (в среднем 1,24±0,01 мл/мин). Кровь для исследований брали из артериального колена артерио-венозной фистулы до и после сеанса гемодиализа. Больные IV и V групп дополнительно получали эритропоэтин в составе препарата «Рекормон» (МНН: эпоэтин бэта, «Roche», Швейцария) 2 раза в неделю внутривенно в дозе 2000-4000 МЕ в течение 2 месяцев. Суммарная доза введенного ЭПО составила около 50000 МЕ. Контрольная группа (группа I, n=25) представлена клинически здоровыми добровольцами – донорами областной станции переливания крови г. Челябинска, не имеющими соматической патологии и сопоставимыми по возрасту и полу с основными группами. Количественный состав и морфологические показатели тромбоцитов определяли на гематологическом анализаторе фирмы «Orphee» (Япония) волюмометрическим методом. Статистический анализ проведен с использованием пакета прикладных программ «Statistica for Windows 6.0». Результаты исследования и их обсуждение. У больных ХПН независимо от времени взятия крови – до или после процедуры диализа – в периферической крови снижается количество тромбоцитов в среднем на 50% (табл. 1). Показатель тромбокрита, который отражает долю объема цельной крови, занимаемую тромбоцитами, также значимо снижается, в среднем на 1/3. Заслуживает внимания факт уменьшения среднего объема тромбоцитов, хотя он и остается в пределах референсных значений (7 фл – 11 фл). Показатель ширины распределения тромбоцитов по объему отражает гетерогенность популяции тромбоцитов по размерам (степень анизоцитоза), т.е. говорит о том, насколько сильно тромбоциты отличаются между собой по размерам. В норме показатель составляет 10%-20%, более жесткие нормативы представлены интервалом 15%-17%. Снижение ширины распределения тромбоцитов у больных ХПН указывает на гомогенность размеров тромбоцитов в периферической крови. По мнению большинства гемостазиологов, геморрагический синдром при тромбоцитопении может развиться при количестве тромбоцитов в периферической крови менее 50•109/л. Это связано с тем, что формирование геморрагического синдрома при тромбоцитопении независимо от механизма ее возникновения обусловлено нарушением ангиотрофической функции тромбоцитов, при этом на поддержание трофики сосудов расходуется лишь 10–15% кровяных пластинок периферической крови, что соответствует 30–50•109/л. Механизм развития тромбоцитопении может быть связан с угнетением образования тромбоцитов в костном мозге, ускорением тромбоцитодиэреза при снижении продолжительности жизни или увеличении потребления кровяных пластинок в ходе тромбообразования [2]. Снижение среднего объема тромбоцитов у больных ХПН может свидетельствовать в пользу угнетения мегакариоцито- и/или тромбоцитопоэза, поскольку чем крупнее тромбоциты, тем они моложе. В тоже время, снижение молодых форм тромбоцитов может быть связано с их ускоренным разрушением в кровотоке [5]. Предположение о «негативной селекции» молодых тромбоцитов при гемодиализе подтверждается результатами исследования Tassies D. et al. Известно, что недавно вышедшие в кровоток тромбоциты содержат большее количество РНК, которую можно выявить путем окраски. В группе больных ХПН, находящихся на гемодиализе, процент тромбоцитов, содержащих РНК, был достоверно снижен по сравнению с группами на перитонеальном диализе и на консервативной терапии. После процедуры диализа данный показатель снижался еще больше [8]. Одним из механизмов усиленного тромбоцитодиэреза у больных ХПН, находящихся на постоянной гемодиализной терапии, может быть развитие аутоиммунитета и продукция антитромбоцитарных антител, связанная с применением гепарина. Ассоциированная с гепарином тромбоцитопения связана с выработкой антител на основе Ig G против комплекса гепарин-тромбоцитарный фактор 4 [1]. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 81 Таблица Влияние ЭПО на количественный состав и морфологические признаки тромбоцитов периферической крови у больных ХПН, находящихся на гемодиализе (M±m) Группы / показатели Группа 1: здоровые (n=25) Группа 2: ХПН до диализа (n=24) Группа 3: ХПН после диализа (n=24) Группа 4: ХПН+ЭПО до диализа (n=38) Группа 5: ХПН+ЭПО после диализа (n=38) Тромбоциты, 328,85±8,26 178,92±5,46 * 163,82±7,08 * 253,79±7,58 * # 239,94 ±8,37* & ^ • 109/ л Тромбокрит, % 0,19±0,01 0,14 ±0,01 * 0,13 ±0,01 * 0,20 ±0,02 # 0,21 ±0,02& Средний объем, фл 9,71±0,19 8,38 ±0,11 * 8,46 ±0,13 * 8,51 ±0,07 * # 7,82 ±0,14* & ^ Ширина распреде14,54±0,14 13,30 ±0,19 * 13,35 ±0,30 * 13,34 ±0,16 * 12,34 ±0,16* & ^ ления по объему Примечание. * — значимые различия (р<0,05) с группой 1, # — с группой 2, & — с группой 3, ^ — с группой 4 по критерию Манна-Уитни. На фоне применения ЭПО у больных ХПН до гемодиализа увеличивается тромбокрит, количество тромбоцитов, их средний объем тромбоцитов (табл. 1). После процедуры гемодиализа, несмотря на прирост числа тромбоцитов и тромбокрита, по сравнению с додиализным этапом количество тромбоцитов падает, кроме того, значимо уменьшается средний объем и ширина распределения тромбоцитов. Необходимо отметить, что кровь из артериовенозной фистулы для исследований берется сразу после процедуры гемодиализа, но до введения в нее раствора ЭПО, таким образом, создаются необходимые условия для реализации эффектов ЭПО в междиализный период. Механизм влияния ЭПО на количество тромбоцитов в кровотоке может быть связан с несколькими факторами. Во-первых, нельзя исключить прямой тромбоцитопоэтический эффект ЭПО, реализуемый на уровне мегакариоцитопоэза и/или тромбоцитопоэза. ЭПО отвечает за пролиферацию, дифференцировку и угнетение апоптоза, в том числе, в колониеобразующих единицах гранулоцитарно-моноцитарно-мегакариоцитарно-эритроцитарных, т.е. оказывает свой эффект не только на предшественников эритроидного, но и мегакариоцитарного ряда [9]. Известно, что у мегакариоцитов редупликация хромосом происходит путем эндомитоза, а не митоза. Возможно, что ЭПО активирует эндомитоз и сопутствующее ему нарастание массы цитоплазмы мегакариоцитов, необходимые для выработки тромбоцитов. Нельзя исключить также известные антиапоптические эффекты ЭПО, реализуемые на уровне мегакариоцитарного ростка. В пользу данного предположения свидетельствует увеличение среднего объема тромбоцитов, циркулирующих в кровотоке у больных ХПН. На модели трансгенных мышей с «выключением» гена ЭПО была установлена роль внутриклеточных путей сигнализации в мегакариоците, инициируемых ЭПО [6]. Кроме того, возможен косвенный тромбоцитопоэтический эффект ЭПО, осуществляемый через коррекцию анемии и улучшение кислородоо- беспечения костного мозга. Во-вторых, увеличение количества тромбоцитов под влиянием ЭПО может быть связано с уменьшением скорости и интенсивности тромбоцитодиэреза, возможно, за счет снижения выраженности азотемии, нормализации процессов свободно-радикального окисления. Однако, для подтверждения последнего предположения требуется проведение дополнительных исследований. Снижение количества тромбоцитов, их объема и степени анизоцитоза после диализа подтверждает факт негативной селекции молодых форм тромбоцитов при контакте с диализной мембраной, установленный другими исследователями [4]. Дело в том, что активирующее воздействие диализатора на тромбоциты приводит к элиминации из кровотока наиболее активных и функционально полноценных клеток. Таким образом, применение ЭПО в суммарной дозе около 50000 МЕ в течение 2 месяцев у больных ХПН, находящихся на гемодиализе, приводит к частичной коррекции количественного состава тромбоцитов за счет увеличения их представительства в периферической крови Литература Руководство по диализу : пер. с англ / под ред. А.Ю. Денисова, В.Ю. Шило. – 3-е изд. – Тверь : ООО Триада, 2003. – 744 с. Шиффман, Ф.Д. Патофизиология крови / Ф.Д Шиффман – СПб. : Бином, 2000. – с.448. Beguin, Y. Erythropoietin and platelet production / Y. Beguin // Haematologica. – 1999. – Vol. 84, № 6. – P. 541-547. Díaz-Ricart, M. Abnormal platelet cytoskeletal assembly in hemodialyzed patients results in deficient tyrosine phosphorylation signaling / M. Diaz-Ricart, E. Estebanell, A. Cases et al. // Kidney Int. – 2000. – Vol. 27. – P. 1905-1914. Horl, W.H. Thrombocytopathy and blood complications in uremia / W.H. Horl // Wien. Klin. Wochenschr. – 2006. – Vol. 118, № 5-6. – P. 134-150. Huang, X. Erythropoietin receptor signaling regulates both erythropoiesis and megakaryopoiesis 82 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 in vivo / X. Huang, L.J. Pierce, G.L. Chen // Blood Cells. Mol. Dis. – 2010. – Vol. 44, № 1. – P. 1-6. Kinugasa, E. The effects of r-HuEPO on platelet function and coagulation factors in hemodialysis patients / E. Kinugasa, K. Nabeshima, K. Niikura et al. // Nippon. Jinzo. Gakkai Shi. – 1990. – Vol. 32, № 10. – P. 1109-1116. Tàssies, D. Reticulated platelets in uremic patients: effect of hemodialysis and continuous ambulatory peritoneal dialysis / D. Tassies, J.C. Reverter, A. Cases et al. // Am. J. Hematol. – 1995. – Vol. 50, № 3. – P. 161-166. Vaziri, N.D. Thrombocytosis in EPO-treated dialysis patients may be mediated by EPO rather than iron deficiency / N.D. Vaziri // Am. J. Kidney Dis. – 2009. – Vol. 53, № 5. – P. 733-736. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект 12-04-31726 «Механизм влияния эритропоэтина на функциональную активность тромбоцитов». ВЛИЯНИЕ АЦЕТАЗОЛАМИДА НА РЕОЛОГИЧЕСКИЕ СВОЙСТВА КРОВИ В НОРМЕ И ПРИ ХРОНИЧЕСКОЙ СЕРДЕЧНОЙ НЕДОСТАТОЧНОСТИ ОСЛЯКОВА А.О., ТИХОМИРОВА И.А. Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского», г. Ярославль e-mail: a.oslyakova@yandex.ru Реологические свойства крови во многом определяют адекватность (или неадекватность) кровотока [1] главным образом в системе микроциркуляции – уровня кровообращения, без нормального функционирования которого в живом организме не протекает ни один физиологический или патофизиологический процесс [2]. Патологические процессы, происходящие в организме человека, вызывают различные изменения кровотока, отражающие нарушение гомеостаза. Сердечно-сосудистые заболевания в настоящее время выступают в качестве одной из основных причин заболеваемости и смертности в мире, поэтому изучение механизмов их патогенеза и развития компенсаторных приспособлений являются актуальной проблемой современной медицины и физиологии. Главной функцией сердца и сердечно-сосудистой системы в целом является снабжение кислородом и питательными веществами всех органов и тканей организма, а также выведение продуктов их метаболизма. Сердечная недостаточность — типовая форма патологии, при которой сердце не обеспечивает потребности органов и тканей в адекватном кровоснабжении, что приводит к нарушениям гемодинамики и циркуляторной гипоксии. Хроническая сердечная недостаточность (ХСН), несмотря на очевидные достижения последних десятилетий в области изучения ее патогенеза и терапевтических методов коррекции, остается самым распространенным и прогностически неблагоприятным осложнением всех заболеваний сердечно-сосудистой системы, и особенно ишемической болезни сердца [3]. Изменение реологических свойств крови является одним из важнейших звеньев нарушения состояния микроциркуляции и транс- порта кислорода при ХСН. Ухудшение гемореологического статуса происходит по мере нарастания выраженности явлений сердечной недостаточности и тяжести клинического состояния пациента [4]. При ХСН тканевая гипоксия имеет место не только в поврежденном миокарде, но и в других органах и тканях организма, страдающих от недостаточной функции сердца и нарушенных реологических свойств крови. В условиях эксперимента для моделирования тканевой гипоксии используется ацетазоламид – ингибитор карбоангидразы. О влиянии кратковременного накопления углекислого газа в эритроцитах (что имеет место при гипоксии) на реологические свойства крови, а, следовательно, и на ее кислородтранспортный потенциал можно судить по изменению гемореологических параметров после обработки эритроцитов ацетазоламидом. Исходя из вышесказанного, целью настоящего исследования стала оценка влияния ацетазоламида на реологические свойства крови в норме и при хронической сердечной недостаточности. Материалы и методы. Кровь для исследования отбирали венопункцией у добровольцев (лиц обоего пола): практически здоровых доноров, не имеющих сердечно-сосудистой патологии (n=12, средний возраст 20,7±2,1 лет), и пациентов с хронической сердечной недостаточностью II и III функциональных классов по NYHA (n=20, средний возраст 67,7±7,8 лет). Эритроциты использовались в исследовании после отделения от плазмы путем центрифугирования и трехкратной отмывки в растворе NaCl (0,154 M). Отмытые клетки инкубировали при 370С в физиологическом растворе (контроль) и в растворе ацетазола- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 83 мида (SIGMA, 100 μМ) (эксперимент). Инкубационный раствор удаляли центрифугированием, а клетки крови ресуспендировали в аутоплазме при фиксированном значении гематокрита (для измерения вязкости и степени агрегации эритроцитов) и в неагрегирующей среде (для оценки деформируемости клеток). Кажущуюся вязкость цельной крови, плазмы и суспензий эритроцитов со стандартным показателем гематокрита 40% в разных средах (плазме, физиологическом растворе) измеряли с помощью полуавтоматического капиллярного вискозиметра [5]. Измерение кажущейся вязкости производили при пяти напряжениях сдвига: 1,06; 0,85; 0,64; 0,42; 0,21Па. Для оценки процесса агрегатообразования эритроциты ресуспендировали в обедненной тромбоцитами аутологичной плазме при стандартном значении гематокрита 0,5%. Степень агрегации эритроцитов определяли с помощью метода оптической микроскопии с последующей видеорегистрацией и компьютерным анализом изображения. Рассчитывали степень агрегации (как отношение числа агрегатов к количеству одиночных клеток) и среднее число эритроцитов, приходящееся на один агрегат – размер агрегата. Деформируемость красных клеток крови оценивали по индексам элонгации эритроцитов в проточной микрокамере в сдвиговом потоке при фиксированном напряжении сдвига 0,78 Па [6]. Результаты. В отличие от здоровых лиц при хронической сердечной недостаточности отмечено выраженное ухудшение оксигенации тканей вследствие повышенной вязкости крови, обусловленной, в свою очередь, ростом гематокрита, вязкости плазмы и неблагоприятными изменениями клеточных свойств (повышением агрегируемости и снижением деформируемости эритроцитов) [7]. Основной функцией эритроцитов является обеспечение газообмена. Оксигенация клеток и тканей организма в значительной степени зависит от микрореологических свойств красных клеток крови – их способности к деформации и объединению в агрегаты, поскольку клеточные функции осуществляются, в основном, через свободную поверхность их мембран. В физиологическом процессе дыхания важную роль играет карбоангидраза эритроцитов – этот фермент обеспечивает быстрое связывание CO2 кровью в тканях и освобождение его в лёгких. Инкубация эритроцитов с ингибитором карбоангидразы ацетазоламидом оказала существенный положительный эффект на клеточные свойства эритроцитов в обеих группах доноров. Влияние препарата на агрегационную способность красных клеток крови выразилось в достоверном снижении степени агрегации (СА) эритроцитов и среднего размера агрегатов клеток (РА) здоровых лиц и пациентов с ХСН (табл.). Таблица Изменение микрореологических свойств крови здоровых лиц и пациентов с ХСН после обработки эритроцитов ацетазоламидом (М±σ) Параметр СА (отн. ед.) РА (отн. ед.) ИЭ (отн. ед.) Здоровые доноры (n=12) До обработки После обработки ацетазоламидом ацетазоламидом (контроль) (эксперимент) 0,087±0,032 0,049±0,026** 4,99±0,78 4,43±0,48* 0,422±0,022 0,447±0,013** Δ, % Пациенты с ХСН (n=20) До обработки После обработки ацетазоламидом ацетазоламидом (контроль) (эксперимент) Δ, % 0,120±0,078 0,064±0,041** -47,2 -11,4 5,61±0,61 4,62±0,40*** -17,6 5,92 0,379±0,026 0,424±0,025*** 11,8 Примечание: различия достоверны при: * — р<0,05; ** — р<0,01; *** — р<0,001. Кроме того, в обеих группах доноров обработка эритроцитов ацетазоламидом привела к достоверному снижению вязкости суспензий красных клеток крови в аутоплазме с фиксированным значением гематокрита (Hct=40%) практически при всех напряжениях сдвига. Данный параметр снизился в среднем на 4,42% (р<0,05) у здоровых добровольцев и на 4,02% (р<0,05) у лиц с хронической сердечной недостаточностью. Поскольку для исследования контрольных и экспериментальных образцов клеток использовалась одна и та же аутологичная плазма (таким образом, исключалось влияние ее вязкости), и суспензии эритроци- тов были стандартизированы по показателю гематокрита (40%), можно предположить, что отмеченные изменения вязкости как в условиях нормы, так и при патологии произошли под воздействием ацетазоламида на микрореологические свойства красных клеток крови. Ведущим механическим свойством эритроцитов, обусловливающим их способность выполнять транспортные функции, является деформируемость. Как видно из таблицы 1, в обеих группах доноров наблюдался значительный рост деформационной способности эритроцитов, оцениваемой по индексам элонгации клеток (ИЭ), более выраженный в патологиче- 84 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ских условиях. Об увеличении деформируемости эритроцитов как в состоянии нормы, так и при нарушении работы сердца свидетельствует также и статистически значимое снижение вязкости суспензий клеток в неагрегирующей среде (физиологическом растворе) (Hct=40%) при всех напряжениях сдвига после обработки эритроцитов ацетазоламидом (в среднем на 8,54 и 4,11%, р<0,05, соответственно). Можно предположить, что наблюдаемое под влиянием ацетазоламида улучшение клеточных свойств эритроцитов как здоровых лиц, так и пациентов с ХСН является адаптивной реакцией клеток, направленной на сохранение оптимального кислородтранспортного потенциала крови в условиях роста концентрации углекислого газа при ингибировании карбоангидразы эритроцитов ацетазоламидом. Ингибирование карбоангидразы создает гиперкапнические условия, способствуя компенсаторному расслаблению гладкомышечных клеток сосудов. Нами зафиксировано, что ингибитор угольной ангидразы ацетазоламид наряду с вазодилататорным действием на кровеносные микрососуды оказывает также позитивное влияние на макро- и микрореологические характеристики крови, оптимизируя клеточные свойства (агрегируемость и деформируемость эритроцитов), что, в свою очередь, и приводит к повышению текучести крови как здоровых лиц, так и пациентов с ХСН. Вывод. Таким образом, можно заключить, что ингибитор карбоангидразы эритроцитов ацетазоламид представляет собой реологически активное соединение и проявляет положительный эффект на потоковые свойства крови за счет оптимизации клеточных характеристик эритроцитов как в норме, так и при хронической сердечной недостаточности. Работа выполнена в рамках реализации Федеральной целевой программы «Научные и на- учно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы. Литература Pirrelli A. Arterial Hypertension and hemorheology. What is relationship? // Clinical Hemorheology and Microcirculation. – 1999. – Vol. 3. – P. 157-160. Шмаков Ю.И. Особенности реологического поведения и течения крови в системе микроциркуляции: сосуды малого диаметра // Реологические исследования в медицине. – 2000. – Вып. 2. – С. 161-172. Беленков Ю.Н., Мареев В.Ю., Агеев Ф.Т. Ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента в лечении сердечно-сосудистых заболеваний (квиналаприл и эндотелиальная дисфункция). — М.: ООО «Инсайт полиграфик», 2002. — 86 с. Киричук В.Ф., Ребров А.Л., Россошанская С.М. Функциональная активность эритроцитов у больных ХСН // Тромбоз, гемостаз и реология. — 2005. — № 1. — С. 40-45. Муравьев А.В., Туров В.Е., Колбаско И.В. Новый капиллярный полуавтоматический вискозиметр // Мат. международн. конф. «Гемореология в микро- и макроциркуляции». – Ярославль. – 2005. – С. 28. Муравьев А.В., Муравьев А.А., Булаева С.В., Маймистова А.А. Методы изучения деформируемости эритроцитов в эксперименте и клинике // Клиническая лабораторная диагностика, 2010. – №1. – С. 2829. Ослякова А.О., Тихомирова И.А. Кислородтранспортный потенциал крови в норме и при хронической сердечной недостаточности // Материалы республиканской научно-практической конференции «Кислород и свободные радикалы». – Гродно: ГрГМУ, 2012. – С. 129-132. УСЛОВНО-РЕФЛЕКТОРНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПОТОМСТВА САМЦОВ КРЫС, ПОДВЕРГШИХСЯ ОСТРОМУ ГАММА-ОБЛУЧЕНИЮ ПАНФИЛОВА В.В., КОЛГАНОВА О.И., ЖАВОРОНКОВ Л.П. ФГБУ Медицинский радиологический научный центр Минздрав России, Обнинск e-mail: whiskas04@yandex.ru В последние годы значительно возрос интерес к изучению последствия воздействия ионизирующей радиации на мужские половые клетки отцов для их потомства. Особенно этот вопрос стал волновать исследователей после Чернобыльской аварии, когда стало ясно, что у детей, родившихся от отцов-ликвидаторов и интактных матерей, достоверно выше количество как врожденных пороков развития, так и отклонений в умственном развитии. Однако, даже у внешне здоровых детей, родившихся от облученных отцов, часто выявляются признаки физиологической неполноценности. Одним из важных показателей психофизиологической неполноценности потомства могут являться изменения в когнитивных функциях мозга. Целью данной работы являлось изучение влияния острого гамма-облучения половых клеток самцов крыс линии Вистар в нестерилизующей дозе на разных стадиях сперматогенеза МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 85 на когнитивные функции мозга их потомства первого и второго поколений. Для решения поставленных задач половозрелых самцов крыс линии Вистар облучали в дозе 1,5 Гр на гамма — установке "Луч" при мощности дозы 20,0 Гр/ч и спарива ли с интактными самками через разные интервалы времени после облучения. Для того, чтобы в оплодотворении участвовали облученные сперматозоиды, самцов подсаживали к самкам на 5 сутки после облучения из расчета 2 самца на 5 самок. Для участия в оплодотворении облученных сперматид самцов подсаживали к самкам на 18 сутки после облучения, а для участия облученных сперматоцитов – на 34 сутки, а для участия в оплодотворении облученных сперматогоний — через 3 месяца после облучения. Контрольную группу составляли интактные самцы и самки, которые находились в идентичных с подопытными крысами условиях содержания. Для получения второго поколения, животных из первого поколения спаривали с интактными животными. Изучение психофизиологического развития крыс проводилось после достижения ими возраста трех месяцев. Из числа выживших потомков отбирали клинически здоровых животных без выраженных пороков развития, и оценивали у них когнитивные (памятные) функции мозга оценивали по способности к выработке, запоминанию и последующему воспроизведению условного рефлекса избегания (УРИ). В экспериментах использовали стандартную методику обучения крыс в челночной камере шаттл-бокс. Данный метод позволяет судить о таких элементах высшей нервной деятельности, как ассоциативное мышление, память, закрепление условных связей и воспроизведение выработанного навыка. Крыс тестировали в трехканальной камере, предъявляя им следующую последовательность сигналов: свет + звук (условный сигнал) – 4 сек; болевое электрическое раздражение (безусловный сигнал) – с 4 по 12 сек; пауза – 20 сек. За одно тестирование крысам предъявляли по 50 сочетаний условного и безусловного раздражителей. Животных тестировали два раза с интервалом в двое суток. При анализе выработки и воспроизведения УРИ использовали ряд показателей, отражающих конечную результативность либо характеризующих скорость обучения. К интегративным критериям относили: 1) число нанесённых током ударов до регистрации первого УРИ – лаг-фаза обучения; 2) общее число УРИ за сессию, из них быстрых – латентный период до 2.5 с; 3) количество перебежек в другой отсек после удара током, в том числе быстрых – латентный период менее 5 с; 4) число отказов (отсутствие перебежек даже при электрокожном подкреплении); 5) наличие крыс, имеющих серии из пяти и более УРИ подряд (критерий оценки состояния консолидации памятного следа); 6) среднее по группе значение латентного периода реакции избегания либо перебежки. Показатели скорости обучения (динамические критерии) основаны на оценке параметров кривых линейной регрессии, отражающих нарастание частоты избеганий в процессе обучения. При многократных испытаниях регрессионный анализ позволяет количественно оценить различия в исходном уровне обученности и скорости обучения. С помощью уравнений линейной регрессии оценивали: 1) динамику количества УРИ в процентах к максимально возможному за интервал в десять попыток с шагом в две попытки индивидуально по каждой крысе и в целом по группе; 2) при использовании в качестве функции отношения числа УРИ к числу совершённых попыток (%) вычисляли также критерий 50% обученности (ОБ-50) с доверительным интервалом (число попыток до появления 50 % УРИ в среднем); 3) нарастание доли крыс с 50 % и более УРИ по попыткам за интервал в 10 попыток с шагом в пять попыток. Статистическую обработку результатов проводили с использованием ряда методов параметрической (критерии Т-Стьюдента и Фишера) и непараметрической статистики (критерии Кси-квадрат, Х- Ван дер Вардена, U- Вилкоксона-Манна-Уитни). При анализе динамики обучения получали соответствующие уравнения линейной регрессии с коэффициентами, отражающими наклон кривой, а также расчетные начальные параметры. Стандартные ошибки коэффициентов давали возможность оценить различия между кривыми. Значимость различий считалась достаточной при p<0.05. Все приведенные статистические подходы реализованы в комплексной компьютерной программе, которая использовалась при обработке данных. По ряду параметров, характеризующих динамику процесса обучения или же его суммарные результаты за сессию, обнаружено существенное нарушение когнитивных функций у потомков первого поколения обоего пола, по сравнению с контрольными животными. Удлинение лаг-фазы свидетельствует о том, что у потомков облученных животных снижена способность к обучению, условные рефлексы начинают вырабатываться позже, чем у контроля. Кроме того, у потомков первого поколения достоверно снижено количество условных рефлексов в целом за сессию обучения, что подтверждает их сниженную способность к обучению. У подопытных крыс реже регистрировали серии из 5 и более УРИ подряд. Во всех подопытных группах существенно увеличено количество отказов от перебежек. Это говорит о том, что у потомков облученных отцов не только снижена способность к обучению, но и о том, что у них нарушена устойчивость высшей нервной деятельности: в процессе тестирования у них развивается состояние эмоционального стресса. 86 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Значительный интерес представляло изучение возможности «передачи» подобных нарушений следующему поколению. У потомков второго поколения были выявлены аналогичные, хотя и менее выраженные, нарушения условно-рефлекторной деятельности. В подопытных группах статистически значимо снижена скорость и результативность обучения. Таким образом, по результатам выработки условного рефлекса избегания у потомства облученных в дозе 1,5 Гр самцов-родителей можно сделать вывод о существенном нарушении когнитивных функций у потомков первого поколения и о проявлении негативных эффектов и у потомков второго поколения. Вероятно, во время облучения при данной дозе нарушения в мужских половых клетках возникают при всех изученных стадиях сперматогенеза и передаются потомкам. Установлено, что степень выраженности этих нарушений существенно зависит от стадии сперматогенеза. Наиболее глубокое угнетение когнитивных функций, в равной степени у самцов и самок первого и второго поколений, было зафиксировано у животных, развившихся из гамет, облученных на стадии «сперматиды». Менее пострадали потомки, зачатые от половы клеток, облученных на стадии гаметогенеза «сперматозоиды» и «сперматогонии». Такие результаты вполне согласуются с литературными данными по радиочувствительности и способности к репарации индуцированных радиацией повреждений в половых клетках самцов на разных стадиях сперматогенеза. Полученные данные необходимо учитывать при решении вопросов, касающихся состояния здоровья и сохранности генофонда популяции после радиационного воздействия в «малых» и «средних» дозах. Литература Воробцова И.Е. Генетические и соматические эффекты ионизирующей радиации у человека и животных (сравнительный аспект). //Радиационная биология. Радиоэкология. — 2002. — Т. 42. — № 6. — С. 639-643. Воробцова И.Е. Трансгенерационная передача радиационно – индуцированной нестабильности генома.// Радиационная биология. Радиоэкология. — 2006. — Т.46. — № 4. — С. 441-446. Лягинская А.М., Карелина Н.М., Овдиенко Н.И. Оценка функционального состояния гонад и потомства самцов, подвергшихся воздействия внешнего гамма — облучения. // Актуальные проблемы влияния ионизирующих излучений на репродуктивную функцию. Тезисы докладов. – Обнинск, 1992. — С. 42-44. Павлова Л.Н., Жаворонков Л.П., Палыга Г.Ф., Колганова О.И., Глушакова В.С., Чибисова О.Ф., Иванов В.Л. Психофизиологическое развитие двух поколений потомства самок крыс, хронически облученных в дозе 1 Гр во время беременности, и возможность его модификации с помощью меланина. // Радиационная биология. Радиоэкология. — 2007. — Т. 47. — № 2. — С. 171180. Палыга Г.Ф., Чибисова О.Ф. Последствия для потомства двух поколений облучения беременных самок крыс Вистар в малых дозах в период закладки репродуктивной системы плодов. Развитие потомства второго поколения и его репродуктивная функция. //Радиационная биология. Радиоэкология. — 2006. — Т. 46. — № 4. — С. 494-497. ПЕРСПЕКТИВЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ МЕТОДА ЯМР ДЛЯ АНАЛИЗА МЕТАБОЛИТНОГО ПРОФИЛЯ МОЗГА 1 ПАСКЕВИЧ С.И.1,2 , МОЛЧАНОВ М.А.1, МУГАНЦЕВА Е.А.1 Институт теоретической и экспериментальной биофизики РАН, Пущино 2 Пущинский государственный естественно-научный институт, Пущино e-mail: paskevich.svetlana@gmail.com Согласно современным представлениям ключевое значение в разработке стратегии борьбы с нейродегенеративными заболеваниями придается максимально ранней диагностике патологического процесса и, в особенности, — диагностике болезни в ее латентной стадии. На этой стадии уже происходят значительные изменения на клеточном и молекулярном уровне из-за патологических процессов, начинается гибель нейронов, однако, человек не ощущает себя больным. Это связано с тем, что "запас прочности" центральной нервной системы весьма высок, и, зачастую, болезнь проявляет себя, когда погибло уже свыше 50 % нейронов. Данные многочисленных клинических и экспериментальных исследований показывают, что при большинстве нейродегенеративных заболеваний латентная фаза длится в среднем около 6-8 лет, а затем сравнительно быстро развивается активная фаза болезни. Поэтому необходимо обнаружить патологию и постараться выработать стратегию ее лечения до наступления необратимых изменений. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 87 Один из наиболее эффективных методов для исследования изменений в составе метаболитов — спектроскопия ЯМР высокого разрешения на ядрах 1Н. Метод ЯМР позволяет обнаруживать и количественно определять одновременно множество компонентов, в том числе важнейшие метаболиты и биомаркеры, что дает возможность выявлять различные патологические состояния на ранних стадиях, следить в динамике за реакцией организма на воздействие различных патогенных факторов, токсических веществ и лекарственных препаратов. Главной задачей нашего исследования является обнаружение основных биомаркеров при болезни Альцгеймера (БА). Для работы были взяты крысы-самцы линии Wistar в возрасте 2 мес. Для моделирования патологических процессов, происходящих в головном мозге при БА животным вводили β-амилоид в желудочки мозга, в то время как контрольным животным — физиологический раствор. Нами были рассмотрены следующие временные периоды: 2 недели после введения, 1,5 месяца и 3 месяца после введения амилоида. Для ЯМР-анализа была взята спинномозговая жидкость (СМЖ) у экспериментальных и контрольных крыс и подготовлены образцы гомогенатов гиппокампа и коры согласно отработанной ранее нами методике. В результате проведенной работы были выявлены следующие отличия экспериментальных групп от контроля: в СМЖ всех экспериментальных животных для всех временных интервалов наблюдалось заметное снижение уровня D-глюкозы и пирувата, что может быть обусловлено гипоксией, и рост креатина. В гиппокампе экспериментальных животных с увеличением времени после введения амилоида отмечалось значительное повышение концентрации лактата и снижение уровня важнейших нейромедиаторов — ГАМК и аспартата. В коре также наблюдались изменения в метаболитном профиле, но не столь заметные. Следует отметить также, что разброс средних величин в экспериментальной группе больше, чем в контроле. Полученные результаты позволяют сделать вывод о том, что уже через две недели после введения β-амилоида в мозг наблюдаются изменения в метаболитном профиле СМЖ и гомогенате тканей мозга. Таким образом, выявление одного или нескольких маркеров нейродегенеративного процесса позволит с высокой степенью вероятности диагностировать наличие латентной стадии болезни и поставить вопрос о проведении ранней терапии, направленной на предотвращение прогрессирования (нейропротекция). Работа поддержана грантами РФФИ 11-0400064, 11-04-01832 и 10-02-00996. ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО СОСТОЯНИЯ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ ЛЕГКОАТЛЕТОВ РАЗНЫХ ТИПОВ ТЕЛОСЛОЖЕНИЯ ПЕТРОВА Т.Г., ГРЕЧИШКИНА С.С., КУЗЬМИН А.А., БЕДАНОКОВА Л.Ш. Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Адыгейский государственный университет», г. Майкоп e-mail: tatyana.petrowa-golubencko@ya.ru Несмотря на то, что ведущими системами обеспечения работы в циклических видах спорта, особенно при беге, являются кислородтранспортные системы, велика роль центральной нервной системы (ЦНС), которая обеспечивает управление движениями, осуществляемыми с очень высокой скоростью, требующими высокого уровня возбудимости и лабильности нервных центров, подвижности и сбалансированности нервных процессов. При этом важна комплексная оценка функционального состояния нервной системы спортсменов-легкоатлетов. Следует учитывать и тот факт, что проблема индивидуализации тренировочных режимов не может быть решена в полном объеме без учета соматотипологической принадлежности индивида. В плане сказанного представлялось актуальным определить особенности функционального состояния нервной системы спортсменов-легкоатлетов, выяснить какие сочета- ния индивидуальных соматических признаков обеспечивают благоприятную адаптацию к спортивной деятельности, установить связь соматотипа с типом нервной системы. В исследовании на добровольной основе принимали участие 30 спортсменов-легкоатлетов (кандидатов в мастера спорта) в возрасте 18-22 лет, специализирующихся в беге на средние дистанции, тренировавшихся на базе ИФК и дзюдо при Адыгейском государственном университете, 5 раз в неделю по 2 часа. Спортивный стаж испытуемых в среднем составлял 3,9±0,5 года. Изучение особенностей нейродинамических процессов спортсменов осуществлялось с помощью компьютерного комплекса «НСПсихо-тест» (фирма «НейроСофт», г. Иваново). Исследовались показатели критической частоты слияния мельканий (КЧСМ), отражающей лабильность и подвижность нервных процессов, теппинг-теста, позволяющего оценить 88 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 тип нервной системы. Функциональная подвижность нервных процессов оценивалась на основании результатов, полученных по методике «Простая зрительно-моторная реакция» (ПЗМР). Спортсмены-легкоатлеты по уровню функциональной подвижности нервных процессов (УФП НП) были условно разделены на 3 группы: высокий уровень (177-200 мс), средний уровень (200-210 мс) и низкий уровень (210-233 мс). С использованием компьютерной программы «Антропометрия», составленной по методике Н. Шевкуненко в модификации С.Ю. Моргалева, спортсмены-легкоатлеты были распределены по следующим соматотипам: брахиморфный (Б), мезоморфный (М), долихоморфный (Д). Проведение соматотипологической диагностики выявило, что среди обследованных спортсменов-легкоатлетов доминирующим соматотипом выступал мезоморфный тип телосложения (60,0%); долихоморфный тип телосложения составлял 40,0%. Полностью отсутствовал контингент с брахиморфным типом телосложения. Исследование зависимости показателей критической частоты слияния мельканий от типа телосложения выявило ряд отличий у спортсменов-легкоатлетов. Так, представители М-типа имели более высокое значение КЧСМ в ответ на возрастание частоты предъявляемых сигналов, соответствующее о среднем типе нервной системы по сравнению с представителями Д-типа, у которых отмечено более низкое значение КЧСМ, соответствующее слабому типу нервной системы. Анализ средней КЧСМ в ответ на убывание частоты предъявляемых сигналов также выявил более высокие значения средней КЧСМ у представителей М-типа по сравнению с представителями Д-типа. Наши данные подтверждаются исследованиями других авторов, указывающих на то, что мезоморфный тип проявляет существенно большую силу и скоростные качества, чем два других типа [4, 5, 6]. Показатели КЧСМ спортсменов-легкоатлетов М-типа свидетельствуют о формировании более высокого нейрофизиологического статуса и развитии достаточно высокой выносливости нервной системы, которая может обеспечить напряженную спортивную деятельность при занятиях легкой атлетикой. Достаточно информативным показателем скорости нервного и мышечного компонента быстроты является максимальный темп движений при теппинг-тесте. Теппинг-тест широко используется также при диагностике двигательного (сенсомоторного) компонента психической подготовленности. Частотные характеристики теппинг-теста показали, что у представителей М-типа частота нажатий составила 7,3±0,5 Гц, в то время как у представителей Д-типа этот показатель составил 6,6±0,8 Гц (p<0,05). Высокий темп движений связан с ростом мощности нервных центров, скорости распространения возбуждения и скорости его проведения в нервных и мышечных волокнах, а также увеличении скорости реагирования мышц в процессе спортивных тренировок [7]. Присутствие контингента с низкими показателями лабильности по показателям теппинг-теста указывает на наличие у них развития утомления вследствие психического и физического перенапряжения, что в свою очередь, согласно исследованиям Н.В. Макаренко (2011), является признаком нейрофиологической дезадаптации. Анализ результатов теппинг-теста показал различный уровень функционального состояния нервной системы в пределах каждого типа телосложения. Так, у представителей М-типа в 55,5% случаев наблюдался средний, у 33,3% — слабый и 11,2% — сильный тип нервной системы. Тогда как среди представителей Д-типа 58,3% обследованных характеризовались слабым, а 33,3% — средним и 8,4% – сильным типом нервной системы. С одной стороны наличие контингента со слабым типом нервной системы свидетельствует о низкой работоспособности, быстрым развитием охранительного торможения при действии раздражителей. Фактором риска является и то, что слабая нервная система быстро истощается [8]. В то же время следует отметить, что наличие контингента со слабой нервной системой реально еще не означает ухудшения спортивного результата. Слабая нервная система обладает большей чувствительностью, реагируя даже на самые слабые раздражители [8]. Поскольку уровень активации в покое у лиц со слабой нервной системой выше, чем у лиц с сильной нервной системой, они ближе к пороговому уровню реагирования и быстрее его достигнут при действии согнала (одинакового по интенсивности для всех испытуемых) [9]. Даная особенность лиц со слабой нервной системой обеспечивает их успешность на старте. Исследование зависимости уровня функциональной подвижности нервных процессов от типа телосложения выявило ряд отличий у спортсменов-легкоатлетов. Среди спортсменов легкоатлетов представители М-типа с высоким уровнем функциональной подвижности нервных процессов составили более высокий процент (50,0%) в сравнении с представителями Д-типа (41,6%). В целом разделение по уровням функциональной подвижности показало, что у спортсменов-легкоатлетов представители М-типа имеют лучшую динамику корковых процессов переработки информации, отражающей эффективность интегративной деятельности мозга, в сравнении с представителями Д-типа. Аналогичная закономерность была установле- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 89 на А.В. Шахановой и И.С. Беленко у юных баскетболистов и футболистов [6]. Результаты нашего исследования согласуются с исследованиями Л.А. Алексиной и Г.А. Хацкевич, указывающих на существование многозначной зависимости свойств ЦНС от морфотипа [10]. В работах Б.А. Никитюка (1991) также указывается, что конституция индивида характеризуется не только морфологическими признаками, но и характером и темпом жизненных процессов, свойствами центральной нервной системы [11]. Таким образом, у спортсменов-легкоатлетов в зависимости от типа телосложения, выявлены существенные различия по нейрофизиологическим показателям, которые выражаются в высоких значениях функциональной подвижности и силы нервных процессов у представителей мезоморфного типа телосложения по сравнению с представителями долихоморфного телосложения. Проведенный анализ нейрофизиологических характеристик с учетом соматотипа указывает на необходимость дифференцированного подхода к организации учебно-тренировочных занятий с учетом соматотипа индивидуума. Вместе с тем, практика показывает, что в пределах одного соматотипа присутствует определенная вариативность, т.е. тип телосложения не всегда приводит к унификации функционального состояния нервной системы. Литература Никишин, И.В. Индивидуальный подход в физическом воспитании студентов / И.В. Никишин, В.Д. Сонькин // Физическая культура индивида: сб. науч. тр./ под ред. В.Д. Сонькина. –М., 1994. –С. 81-95. Kovar, R. Human variation in motor abilities and it is genetic analysis / R. Kovar // Faculty of Physical Education and Sport, Charles University.- Prague, 1981. -178 p. Шаханова, А.В, Нейрофизиологический и морфофункциональный статус юных спортсменов игровых видов спорта / А.В. Шаханова, И.С. Беленко. – Майкоп: Изд-во АГУ, 2010. – 192 с. Сологуб, Е.Б. Физиологические основы направленной адаптации мозга спортсменов к решению тактических задач // Теория и практика физической культуры. 1990. № 5. С. 6-8. Павлов, И.П. Полное собрание сочинений / И.П. Павлов. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1952. Т4. С.125-127. Ильин, Е.П. Дифференциальная психофизиология / Е.П. Ильин. – СПб.: Наука, 2001.- 235 с. Алексина, Л.А. Актуальные вопросы возрастной антропологии / Л.А. Алексина, Г.А. Хацкевич // Биомедицинские и биосоциальные проблемы интегративной антропологии: Материалы конф. – СПб, 1996. – С.3-4. Никитюк, Б.А. Конституция человека / Б.А. Никитюк. – М.: ВИНИТИ. 1991. – 152 с. СРАВНИТЕЛЬНАЯ ОЦЕНКА ЭФФЕКТОВ БУТАГЕСТА И ПРОГЕСТЕРОНА НА ДВИГАТЕЛЬНУЮ И УСЛОВНОРЕФЛЕКТОРНУЮ АКТИВНОСТЬ КРЫС ПОРОХИН А.П., МАТЮШИН А.И., РОМАНОВА Г.А. Кафедра молекулярной фармакологии и радиобиологии им. академика П.В. Сергеева ГБОУ ВПО “Российский национальный исследовательский медицинский университет ФГБУ НИИ общей патологии и патофизиологии РАМН, Москва Внимание исследователей в последние годы сосредоточено на более детальном изучении центральных эффектов стероидных гормонов, в частности, соединений гестагенной природы. Прогестерон является классическим гестагеном и вместе с тем обладает анксиолитическим и антидепрессивным действием. В наших предыдущих исследованиях было показано, что прогестерон повышает активность животных при тестировании с помощью модифицированного метода вынужденного плавания в сосуде с водой со свободно вращающимися колесами [3, 4]. Установлено увеличение коэффициента корреляции между активностью в первые и вторые 5 минут наблюдения, что может свидетельствовать о наличии у прогестерона антидепрессивного действия. Аналогичным образом действовал отечественный гестаген бутагест [1]. В связи со сказанным представляет интерес дальнейшее исследование нейротропной активности бутагеста. В работе исследовали действие этих гормонов на двигательную активность животных, выработку и сохранение у крыс условного рефлекса пассивного избегания (УРПИ). Горизонтальную двигательную активность крыс регистрировали в тесте “открытого поля” в автоматизированной камере РОДЕО — 1. Условнорефлекторную активность крыс оценивали по показателям латентного периода (ЛП с) условного рефлекса пассивного избегания (УРПИ). УРПИ считали выработанным, если ЛП УРПИ составлял 300 секунд [2]. Работа выполнена на 30 беспородных самцах крыс массой 200-250 г. Исследуемые гормоны растворяли в дистиллированной воде, предварительно растирая в фарворовой ступке с добавлением нескольких капель твина-80. Все экспериментальные животные были разделены на три группы: 1 – контроль (интактные животные с в/б введением 0.5 мл дист., воды), 2 – бутагест (10 мг/кг в/б), 3 – прогестерон (10 мг/кг) 90 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 В результате проведенного исследования получены следующие данные. Средние значения (усл. ед.) горизонтальной активности у животных в открытом поле составили: 1 – контроль (интактные животные с в/б введением 0.5 мл дист., воды) – 145,6 2 – бутагест (10 мг/кг в/б) – 62 3 – прогестерон (10 мг/кг) – 105,2 Средние значения латентного периода УРПИ (время — с, проведенное животным в светлой камере до перемещения в темную камеру) 1 – контроль (интактные животные с в/б введением 0.5 мл дист., воды) – 107,8 2 – бутагест (10 мг/кг в/б) – 105,1 3 – прогестерон (10 мг/кг) – 167,0 (P< 0,05 по сравнению с контролем ) Таким образом, прогестерон (доза 10 мг/кг) у нормальных животных улучшает сохране- ние УРПИ, тогда как бутагест такого действия в указанной дозе не проявляет. Представляет интерес продолжить исследование центральных эффектов этих препаратов для установления дозозависимости и в условиях экспериментального моделирования локального ишемического повреждения коры головного мозга животных. Литература 1. Порохин А.П., Матюшин А.И., Роговский В.С., Осьмак Г.Ж., Молодавкин Г.И., Посева В.И., Воронина Т.А. //Сравнительное исследование нейротропной активности прогестерона и бутагеста/ Материалы IV съезда фармакологов России “Инновации в современной фармакологии” Казань 18-21 сентября 2012 года. 2. Романова Г.А. //Дизрегуляционная патология / Под редакцией Г.Н. Крыжановского. М., 2002, С. 605-515. НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПАТОГЕНЕЗА, ДИАГНОСТИКИ И ПОДХОДОВ К ЛЕЧЕНИЮ ОПУХОЛЕЙ ХРОМАФФИННОЙ ТКАНИ ПУЧИНСКАЯ М. В. УО «Белорусский государственный медицинский университет», Минск, Республика Беларусь e-mail: Sachena@mail.ru Опухоли хромаффинной ткани являются достаточно редкими поражениями. Хромаффинные клетки могут быть обнаружены в различных органах и тканях, где участвуют в регуляции их деятельности посредством паракринных механизмов. Кроме того, общей чертой этих клеток является синтез и секреция ими катехоламинов. Наиболее крупными скоплениями этих клеток являются мозговое вещество надпочечников (НП), а также симпатические ганглии. Теоретически, опухоль из хромаффинных клеток может развиться в любом органе, тем не менее наиболее часто такие опухоли обнаруживаются в мозговом веществе НП, где они носят название феохромоцитом (ФХЦ). При вненадпочечниковой локализации опухоли хромаффинной ткани обычно называют параганглиомами (ПГ) [1]. Частота этих поражений невелика, по оценкам различных авторов они диагностируются в 1–6 случаях на миллион населения в год [2]. Однако при аутопсиях они обнаруживаются значительно чаще, что свидетельствует о том, что у многих пациентов ФХЦ протекают бессимптомно и не диагностируются при жизни. Цель работы: на основании анализа литературных данных описать некоторые особенности патогенеза, основные методы диагностики и лечения опухолей хромаффинной ткани. По данным различных авторов, примерно в 10 – 25% случаев ФХЦ и ПГ являются наслед- ственными и входят в состав наследственных синдромов [2, 3, 4]. Наиболее часто встречающиеся из них – синдромы множественных эндокринных неоплазий 2-го типа (МЭН 2) (медуллярный рак щитовидной железы, первичный гиперпаратиреоидизм, ФХЦ примерно в 40% случаев), фон Гиппеля-Линдау (ангиомы сетчатки, гемангиобластомы мозжечка, кисты и рак почек, кисты поджелудочной железы, цистаденома придатка яичка, ФХЦ примерно в 14% случаев) и нейрофиброматоза 1-го типа (нейрофибромы, пятна цвета «кофе с молоком», ФХЦ менее чем у 5% пацентов). Все эти синдромы связаны с мутацией определенных генов (RET, VHL и NF-1, соответственно). Практически у всех пациентов с наследственными синдромами ФХЦ оказываются доброкачественными. Отмечается также частое выявление в ФХЦ и ПГ мутаций генов различных подтипов сукцинатдегидрогеназы (succinate dehydrogenase – SDH), причем показано, что мутации ее субъединицы В отмечается высокая частота злокачественных опухолей, а мутации D субъединицы, напротив, ассоциированы с низким уровнем злокачественных поражений. Отмечено также более частое метастазирование ПГ по сравнению с надпочечниковыми ФХЦ. Диагностика ФХЦ и ПГ основывается прежде всего на выявлении симптомов заболевания. Вследствие полиморфизма симптоматики опухоли протекают часто под «маской» других МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 91 заболеваний. Наиболее характерным симптомом опухолей хромаффинной ткани является артериальная гипертензия, связанная с гиперсекрецией катехоламинов, по поводу которой пациенты обычно и обращаются к врачу. Тем не менее опухоли являются причиной лишь 0,1 – 0,2% случаев повышения артериального давления. В плане дообследования важнейшее значение имеют 2 группы исследований: методы медицинской визуализации (ультразвуковое исследование, компьютерная или магнитно-резонансная томография, сцинтиграфия) и лабораторные тесты. Первые позволяют визуализировать опухоль в НП, обычно небольших размеров. Лабораторные исследования обычно включают определение в крови катехоламинов, содержание которых может быть подвержено значительным колебаниям, и метанефринов в крови и моче (их концентрация более стабильна и не зависит от случайных воздействий на организм). Возможно использование фармакологических проб со стимуляцией или торможением синтеза катехоламинов [5, 6]. Злокачественные опухоли хромаффинной ткани встречаются редко. Они составляют примерно 10% ФХЦ, ПГ бывают злокачественными несколько чаще. В настоящее время установить диагноз злокачественной ФХЦ на дооперационном этапе весьма затруднительно. Ни один из методов медицинской визуализации, клинических или биохимических тестов не позволяет выявить злокачественную природу опухоли НП. Достоверным признаком ее является только выявление отдаленных метастазов, что характеризуют распространенный процесс. В связи с этим ведутся постоянные исследования по определению диагностических возможностей различных методов в раннем выявлении малигнизации новообразования НП. Лечение доброкачественных ФХЦ разработано достаточно хорошо. Основным методом является удаление пораженного НП (в настоящее время «золотым стандартом» считается лапароскопическая адреналэктомия [7]). При операции необходимо хорошее анестезиологическое обеспечение, позволяющее предотвратить резкий выброс катехоламинов в ответ на пальпацию опухоли с развитием симпатоадреналового криза и возможной смертью пациента. Как правило, после операции дополнительное лечение не требуется. Рецидивы заболевания отмечаются нечасто. Значительно сложнее определить тактику лечения злокачественных ФХЦ. Поскольку, как отмечалось, единственным достоверным признаком злокачественной природы опухоли является обнаружение отдаленных метастазов, то радикальное хирургическое вмешательство в этом случае невозможно. Адреналэктомия (открытая при значительном местном распространении процесса, при локализованных опухолях активно изучается возможность выполнения лапароскопических вмешательств [7]) должна выполняться как циторедуктивная операция для максимального удаления ткани опухоли. В послеоперационном периоде необходима адъювантная химиотерапия. Наиболее часто используется сочетание препаратов циклофосфамид, винкристин и дакарбазин (схема CVD). Возможно также применение радиофармпрепарата 131I-метаиодобензилгуанидин (МИБГ), селективно связывающегося с опухолевой тканью и воздействующего на нее за счет излучения изотопа. Тем не менее в ряде случаев опухоль является МИБГ-негативной и практически не захватывает препарат. У ряда пациентов необходимо применение радиоактивно-меченых аналогов соматостатина с различной аффинностью к разным подтипам рецепторов. Возможно также применение ряда препаратов, уменьшающих симптомы избытка катехоламинов, в частности α-адреноблокаторов, блокаторов кальциевых каналов и α-метилпаратирозина. Отмечена также возможность применения методов локального воздействия на опухоль, ее ложе или резидуальные очаги для уменьшения симптомов местного распространения опухоли (дистанционная лучевая терапия, криоабляция, радиочастотная абляция, артериальная эмболизация) [2, 6]. Следует, однако, отметить, что применяемые в настоящее время подходы к лечению злокачественной ФХЦ не всегда эффективны, а проведение больших рандомизированных исследований для уточнения оптимальной схемы лечения затруднено в связи с редкостью патологии. Несмотря на проводимое лечение, 5-летняя выживаемость у пациентов при наличии метастазов (обычно в костях, печени, легких и лимфатических узлах) составляет примерно 50%. Не отмечено достоверных различий в общей выживаемости пациентов с надпочечниковой и вненадпочечниковой локализацией злокачественной опухоли, однако в обоих случаях прогноз ухудшается при наличии больших по размеру поражений [2]. Таким образом, несмотря на то, что опухоли хромаффинной ткани встречаются достаточно редко, они представляют большой интерес для исследователей и практикующих врачей в связи с трудностью диагностики и лечения этой патологии. Необходимо проведение дальнейших исследований, направленных на уточнение патогенеза заболевания и разработку оптимальной тактики ведения пациентов. Литература 1. Appleby E. C. Tumors of the adrenal gland and paraganglia. // Bull World Health Organ. – 1976. – Vol. 53. – P. 227 – 235. 2. Current Treatment of Malignant Pheochromocytoma. // Scholz T., Eisenhofer G., Pacak K. et al. // J Clin Endocr & Metab. –2007. – Vol. 92. P. 1217 – 1225. 92 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 3. Koch C. A., Pacak K., Chrousos G. P. The Molecular Pathogenesis of Hereditary and Sporadic Adrenocortical and Adrenomedullary Tumors // J Clin Endocrinol Metab. – 2002. – Vol. 87. – P. 5367 – 5384. 4. Fung M. M., Viveros O. H., O’Connor D. T. Diseases of the adrenal medulla // Acta Physiol (Oxf). – 2008 – Vol. 192(2). – P. 325–335. 5. Pheochromocytoma: an update on genetics and management. // Karagiannis А., Mikhailidis D. P., Athyros V. G., Harsoulis F. // Endocr Relat Cancer. – 2007. – Vol. 14. – P. 935-956. 6. Updated and New Perspectives on Diagnosis, Prognosis, and Therapy of Malignant Pheochromocytoma/Paraganglioma. // Parenti G., Zampetti B., Rapizzi E. et al. // J Oncol. – 2012. – Vol. 12. – P. 1 – 10. 7. Laparoscopic Adrenalectomy for Cancer. / B. T. Heniford, M. J. Arca, R. M. Walsh, I. S. Gill // Semin Surg Oncol. – 1999. – Vol. 16(4). – P. 293 – 306. АКТИВАЦИЯ КАСКАДА АДГЕЗИИ И СИСТЕМЫ КОМПЛЕМЕНТА ПРИ ИШЕМИЧЕСКОМ ПОВРЕЖДЕНИИ ДОНОРСКИХ ОРГАНОВ РЕЗНИК О. Н., СКВОРЦОВ А. Е., КУЗЬМИН Д. О., РЕЗНИК А. О., ШАИНИДЗЕ К. З. ГБУ НИИ скорой помощи им И.И. Джанелидзе, Санкт-Петербург ФГБУ “НИИЭМ” СЗО РАМН, Санкт-Петербург Введение. Глобальный дефицит донорских органов послужил причиной активного поиска альтернативных источников донорского материала для удовлетворения нужд трансплантации на современном этапе. Перспективным источником донорских органов являются доноры с внезапной необратимой остановкой кровообращения, или асистолические доноры, известные также как доноры с расширенными критериями. Главной проблемой, ограничивающей широкое применение донорских органов, полученных от доноров с расширенными критериями является время первичной тепловой ишемии и последующая ишемически-реперфузионная травма после трансплантации. Ишемически-реперфузионная травма, или ишемический каскад, представляет собой сложный процесс повреждения донорского органа в результате оксидативного стресса, нарушения целостности митохондрий [Kosieradzki M, 2008], запуска каскада тромбообразования [Favreau F, 2010], активации врожденного иммунитета [Gragner DN., 2010], системы комплемента [Ploeg RJ., 2011]. Ишемическиреперфузионное повреждение составляет патогенетическую основу развития отсроченной функции, кризов отторжения и первичного отсутствия функции трансплантатов [Pallet N., 2012]. При замедлении кровотока в теле донора в агональном периоде, а затем и при его прекращении в результате необратимой остановки кровообращения в органы перестает поступать кислород, нарушается нормальный метаболизм в тканях, запускается анаэробный гликолиз, сопровождающийся истощением запасов АТФ с образованием в качестве конечного продукта ксантин-оксидазы, фермента, обладающего провоспалительным эффектом [Dolegowska B, 2010]. Также при снижении скорости кровотока, по мере нарастания ишемии, происходит «ак- тивация» эндотелия, на поверхности клеток которого собираются молекулы адгезии различных классов: ICAM-1, VCAM, PECAM-1, L-, E- и P-селектины, лиганды этих молекул, белки из семейства интегринов, находятся на поверхности форменных элементов крови, лейкоцитах (CD11/CD18) и тромбоцитах (CD62P). Взаимодействие молекул адгезии со своими лигандами лежит в основе так называемого каскада адгезии, развивающегося в несколько этапов. При участии селектинов (CD62L, CD62E) лейкоциты сначала непрочно фиксируются к эндотелию (тетеринг), затем начинают катиться по нему (роллинг), количество связей с селектинами увеличивается, лейкоциты замедляются, останавливаются, рецепторы на их поверхности LFA-1 (CD11), VLA-4 (CD29) связываются с молекулами адгезии ICAM-1 (CD54), VCAM-1 (CD106), наступает прочная адгезия, за которой следует миграция в ткани [Ley K, 2007]. Отек тканей, каскад адгезии лейкоцитов и тромбообразования при ишемии развиваются параллельно, приводя к блокаде микроциркуляторного русла лейкоцитарнотромбоцитарными конгломератами [Celi A., 1994, De Vries D.K., 2009, Lisman T., 2010]. Следует отметить, что в физиологических условиях явления адгезии не оказывают влияния на микроциркуляцию [Иванов К.П., 2004]. Лейкоцитарно-тромбоцитарные конгломераты представляют собой не только механическое препятствие току крови, обтурируя просвет сосудов, оказываясь в тканях, они становятся источниками реактивных форм кислорода, перекиси водорода, супероксида, цитокинов (IL-1, 2, 6, 8, 12), фактора некроза опухолей альфа и других вазоактивных соединений [Fernandes E., 2009, Sprague A.H., 2009]. После реперфузии в теле реципиента в системный кровоток попадают провоспалительные соединения, активированные лейкоциты, что приводит к развитию системной воспалительной реакции, МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 93 активации систем врожденного и адаптивного иммунитета и, как следствие, развитию тяжелых, порой жизнеугрожающих осложнений – острых некупируемых кризов отторжения трансплантатов, реакции «трансплантат против хозяина», сепсису. Применение нормотермической экстракорпоральной гемоперфузии абдоминального региона in situ с трансмембранной оксигенацией и удалением лейкоцитов из перфузионного контура при работе с донорами с расширенными критериями, позволяет восстанавливать жизнеспособность трансплантатов, улучшать их состояние посредством санации микроциркуляторного русла от лейкоцитарных конгломератов, в значительной степени нивелируя ишемически-реперфузионную травму. В 2011 году коллективом ГБУ СПб НИИ СП им. И. И. Джанелидзе в сотрудничестве с ФГБУ “НИИЭМ” СЗО РАМН начата работа по изучению механизмов активации и реализации ишемически-реперфузионных повреждений, или ишемического каскада. Проводится сравнение проб биологического материала, полученных от доноров с расширенными критериями с критическим временем первичной тепловой ишемии. Группы сравнения представлены образцами, заготовленными до начала применения протокола экстракорпоральной нормотермической гемоперфузии с удалением лейкоцитов и через 90 минут после начала перфузии in situ. Проводится анализ активации молекул адгезии: CD11a-18, CD49c, CD49b, CD50, CD54, CD62E, CD62P, CD62L, CD102, CD106. Планируется начало изучения вклада активации компонентов системы комплемента в ишемически-реперфузионное повреждение донорских органов. Выводы: Из анализа ранних результатов проделанной работы следует, что нормотермическая перфузия с удалением лейкоцитов из перфузионного контура является оптимальным способом предотвращения ишемическиреперфузионных расстройств и, следовательно, улучшения качества донорских органов, ранних и отдаленных результатов трансплантации органов, полученных от доноров с расширенными критериями. Литература Rowinski W., Kosieradzki reperfusion injury in kidney M. Ischemia/ transplantation: mechanisms and prevention // Transplant Proc. 2008. – Vol. 40(10). – p. 3279-3288. Favreau F., Thuillier R., Cau J., et al. Antithrombin therapy during warm ischemia and cold preservation prevents chronic kidney graft fibrosis in a DCD model. Am J Transplant 2010; 10:30-39 Rodrigues F., Granger DN. Role of blood cells in ischaemia-reperfusion induced endothelial barrier failure Ploeg R.J., Damman J., Leuvenink H.G., et al. Crosstalk between complement and Toll-like receptor activation in relation to donor brain death and renal ischemia-reperfusion injury // Am J Transplant. – 2011. – Vol. 11(4). – p. 660-669. Heber M., Pallet N., Dieude M., et al. The molecular legacy of apopptosis in transplantation // Am J Transpl. – 2012. – Vol. 12. – p. 1378 — 1384 Dolęgowska B., Blogowski W., Domanski L. Clinical evidence of the association between serum perioperative changes in xanthine metabolizing enzymes activity and early post-transplant kidney allograft function // J Am Coll Surg. 2010. – Vol. 211(5). – p. 587-595. Ley K., Laudanna C., Cybulsky M.I., et al. Getting to the site of inflammation: the leukocyte adhesion cascade updated // Nature. – 2007. – Vol. 7. – p. 678-689. Celi A., Pellegrini G, Lorenzet R., De Blasi A., et al. P-selectin induces the expression of tissue factor on monocytes // Proc Natl Acad Sci U S A. – 1994. – Vol. 91(19). – p. 8767-8771. de Vries D.K., Lindeman J.H., Tsikas D., et al. Early renal ischemia-reperfusion injury in humans is dominated by IL-6 release from the allograft // Am J Transplant. – 2009. — Vol. 9(7). – p.1574-1584. Lisman T. Activation of coagulation by living donor kidney transplant early after reperfusion // Am J Transplant. – 2010. – Vol. 10. – p. 434. Fernandes E.S., Courade J.P., Keeble J.E., et al. Tumour necrosis factor alpha mediates transient receptor potential vanilloid 1-dependent bilateral thermal hyperalgesia with distinct peripheral roles of interleukin-1beta, protein kinase C and cyclooxygenase-2 signalling // Pain. – 2009. – Vol. 142(3). – p.264-274. Иванов К. П. Роль лейкоцитов в динамике микроциркуляции в норме и при патологии. Вестник Российской Академии медицинских наук №4, 2004; с. 3-13 Sprague A.H., Khalil R.A. Inflammatory cytokines in vascular dysfunction and vascular disease // Biochem Pharmacol. – 2009. – Vol. 78(6). – p. 539552. 94 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ФИНФОРМАЦИОННАЯ СИСТЕМА ДЛЯ КАРДИОТРЕНИНГА НА ОСНОВЕ БИОЛОГИЧЕСКОЙ ОБРАТНОЙ СВЯЗИ СЕРГЕЕВ Т. В.1, СУВОРОВ Н. Б.1 «Научно-исследовательский институт экспериментальной медицины» Северо-западного отделения РАМН (ФГБУ "НИИЭМ" СЗО РАМН), Санкт-Петербург e-mail: stim9@yandex.ru Основные параметры дыхания зависят от состояния организма и внешних условий. Изменение этих параметров сопровождается изменением параметров функционирования сердечно-сосудистой системы организма, главным образом частоты сердечных сокращений (ЧСС). Такая функциональная связь дыхания и ЧСС или, иными словами, кардиореспираторное взаимодействие является одним из важнейших адаптационных механизмов регуляции состояния организма. Эффективность приспособления организма к факторам среды определяется качеством кардиореспираторного взаимодействия, во многом связанного со стереотипом дыхания. В результате больших и малых стрессов, неправильного образа жизни, экологических нагрузок естественный стереотип дыхания утрачивается, что является одной из важнейших причин болезней. Восстановление естественного стереотипа дыхания всегда было важной задачей. Существует множество практик, комплексов упражнений для постановки «правильного» дыхания. Главный их недостаток – отсутствие информации о правильности выполнения тех или иных дыхательных упражнений, как следствие, – невозможность оперативного контроля, то есть корректировки тренировок. Только практика под руководством опытных тренеров частично способствовала преодолению этого недостатка. В настоящее время функции восстановления естественного стереотипа дыхания могут реализоваться в рамках технологии биологической обратной связи (БОС), поскольку при этом может быть обеспечена объективная оценка качества кардиореспираторного взаимодействия и предложена адаптивная методика его восстановления, ориентированная на конкретного человека. Во время процедуры БОС человек тренируя, развивая или восстанавливая какую-либо функцию своего организма, получает информацию (обычно в аудиовизуальной форме) о состоянии этой функции, при этом человеку предоставляется некоторый эталон состояния рассматриваемой функции, к которому он должен стремиться. Таким образом, осуществляется и контроль и коррекция функционального состояния человека: в режиме реального времени система с БОС представляет испытуемому в том или ином виде информацию о каком-либо динамическом физиологическом показателе (или нескольких) его функционального состо- яния. Кроме того, испытуемому предъявляется так называемая целевая функция (ЦФ), т.е. такая условная величина показателя функционального состояния, к которой испытуемый должен в процессе тренинга стремиться. При этом свойства и параметры ЦФ должны изменяться (становиться для выполнения сложнее или проще) в зависимости, как от текущего состояния человека, так и от «предыстории», то есть информация о его состоянии накапливается и анализируется на протяжении всего времени наблюдения. Таким образом, создаются условия для научного обоснования текущих параметров ЦФ, способствующих нормализации состояния испытуемого. В отделе экологической физиологии ФГБУ "НИИЭМ" СЗО РАМН разрабатывается компьютеризированная система для кардиотренинга с обеспечением биологической обратной связи, диагностирующая нарушения сердечной деятельности и стереотипа дыхания, а также позволяющая восстанавливать утраченный стереотип дыхания, что в свою очередь способствует нормализации сердечной деятельности [1, 2, 3]. Основой для диагностики служит сигнал, формируемый вариациями частоты сердечных сокращений (длительностями RR–интервалов) и получаемый с помощью аппаратно-программного комплекса, разработанного в отделе [4, 5]. Он же предъявляется пациенту в качестве сигнала биологической обратной связи, при этом одновременно на экране представлен сигнал целевой функции, рассчитываемый по результатам предыдущих проб. Практика работы с данной системой убеждает в том, что утраченный механизм квазисинхронизации частоты сердечных сокращений и дыхания может быть устойчиво восстановлен, если будет нормализована функция дыхания [1, 2, 3]. Для развития описываемой системы в её научно-технической части требуется решить две группы задач. Первая и основная группа связана с разработкой и созданием, помимо базы данных испытуемых, информационной системы с динамической экспертной оценкой состояния человека (многомерный вектор) на протяжении всего времени наблюдения и тренировок. Наличие такой системы резко снижает вероятность необоснованного произвольного назначения параметров ЦФ, вызывающих негативную эмоциональную реакцию испытуемых, МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 95 что не способствует цели тренировок – восстановлению/формированию кардиореспираторного взаимодействия на основе БОС. Вторая группа связана с разработкой и созданием биометрической системы оценки параметров кардиореспираторного взаимодействия. Разработаны основные узлы аппаратно-программного комплекса для регистрации одного из основных параметров кардиореспираторного взаимодействия – вариабельности сердечного ритма. В настоящее время ведутся работы по созданию дополнительных каналов регистрации биометрической информации, в частности дыхания и температуры. В известных системах оценки и восстановления кардиореспираторного взаимодействия при определении задания для пациента или вообще не используется информация о результатах предварительных и последующих проб кардиотренинга, т.е. целевая функция отсутствует («Bio-Balance Home Version Software», «Bio-Balance Pro software», «emWave Desktop Stress Relief System», «Cardio Pro 2»), или используется информация о результатах только одной, как правило, текущей пробы («ProComp2 with v5.0 Infi niti Software», «Bio Integrator Phoenix Ver. 7.0 software», «РЕАКОР-Т»). Известны комплексные системы биологической обратной связи, т.е. системы психофизиологического тренинга и коррекции разнообразных функциональных расстройств при широком спектре заболеваний сердечно-сосудистой системы организма, а также при психо-эмоциональных расстройствах. В качестве примера можно упомянуть Комплексную систему биологической обратной связи «Кинезис» [www.neurotech.ru]. Важнейшим качеством этой системы является возможность снятия физиологических параметров в реальном времени. В этой комплексной системе осуществляется регистрация индивидуальных характеристик биоэлектрической активности сердца. При этом сам процесс тренинга осуществляется на основе стандартных образцов целевой функции без текущей и долговременной оценки состояния организма. Авторам не известны информационные системы на основе метода БОС, обеспечивающие одновременно динамическую оценку состояния пациента и адаптивную процедуру его обучения. Таким образом, одной из важных особенностей реализации методики биологической обратной связи, является необходимость обеспечения отображения и анализа вариабельности сердечного ритма и дыхательных волн, а также адаптивного построения целевой функции в режиме реального времени. Обеспечение такого режима – это сложная научно-техническая задача, поскольку требуется одновременно обеспечивать узкополосную высокодобротную фильтрацию электрокардиосигнала и сохранять информацию о временном положении характерных точек для дальнейшего определения длительностей кардиоциклов. Разрабатываемая информационная система для кардиотренинга обеспечивает формирование многомерной базы данных состояний пациента, учитывающую всю предысторию кардиотренинга, результаты всех проб для формирования параметров целевой функции. Благодаря этому достигается высокая эффективность коррекции состояния человека, поскольку процедура обучения испытуемого становится чувствительной к физиологическим возможностям его организма. Таким образом, практически исключается сама возможность введения человека в неблагоприятное для него состояние. Разрабатываемая информационная система включает в себя: – базу данных пациентов; – базу множества физиологических данных всех проведенных проб кардиотренинга с разделением по пробам, сеансам и циклам (сеанс кардиотренинга формируется из серии проб, а цикл – это серия сеансов), здесь заложены обобщённые нормативные данные по контролируемым физиологическим функциям с учётом возраста, пола, антропометрических параметров и т.д. и формируется индивидуальная норма по каждому испытуемому; – адаптивное формирование ЦФ, основанием для которого являются результаты, полученные в предыдущем пункте; – результаты расчёта и оценки показателей функционального состояния; – графическое представление результатов (спектрограммы, гистограммы распределения, скатерограммы и др.). Программная реализация разрабатываемой информационной системы для кардиотренинга будет создана в виде Windows приложения, при этом графический интерфейс пользователя будет выполняться на основе подсистемы .NET Framework WinForms. Будут использованы сторонние компоненты (контролы) DevExpress. Программирование планируется осуществлять на языке C# и программной платформе компании Microsoft .NET Framework_3.5. Разрабатываемая база данных пользователей и проб кардиотренинга будет развёрнута на SQL Server Compact Edition_3.5. доступ к данным осуществляется по объектно-ориентированной технологии доступа к данным (ORM) ADO.NET Entity Framework. Литература 1. Суворов Н. Б. Формирование в процессе кардиотренинга кардиореспираторной синхронизации у пациентов с острым инфарктом миокарда с разной степенью поражения коронарных артерий // Кардиоваскулярная терапия и профилактика / И. В. Ярмош, С. А. Болдуева, Н. Б. Суворов 2010 № 9. с. 385. 96 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 2. Суворов Н. Б. Биотехнические системы в реабилитации больных с острым инфарктом миокарда // V международный конгресс "Слабые и сверхслабые поля и излучения в биологии и медицине" / И. В. Ярмош, С. А. Болдуева, Н. Б. Суворов 2009, с. 206 3. Суворов Н. Б. Адаптивное биоуправление в психофизиологической подготовке операторов // Бюллетень СО РАМН / О. С. Булгакова. Л. Гусева, Д. Н. Меницкий Н. Б. Суворов 2004 №3, с.18 4. Белов А. В. Аналоговый выделитель R-зубца электрокардиосигнала // Биомеди- цинская радиоэлектроника. Ежемесячный научно-прикладной журнал / А. В. Белов, Д. В. Букарев, Д. Г. Пуликов, Т. В. Сергеев, Н. Б. Суворов М.:«Радиотехника». 2009 №11. с. 6771. 5. Белов А. В. Выделитель кардиоинтервалов для ввода в персональный компьютер // Сб.: Известия СПб ГЭТУ «ЛЭТИ», серия Биотехнические системы в медицине и экологии / А. В. Белов, Д. Г. Пуликов, Т. В. Сергеев СПб:изд. ГЭТУ«ЛЭТИ», 2005 №2, с. 100105. НОРМОТЕРМИЧЕСКАЯ ГЕМОПЕРФУЗИЯ IN SITU У ДОНОРА С ВНЕЗАПНОЙ НЕОБРАТИМОЙ ОСТАНОВКОЙ КРОВООБРАЩЕНИЯ БАРАНОВА А. В., РЕЗНИК О. Н., СКОБЛОВ М. Ю., МАРАХОНОВ А. В., СКВОРЦОВ А. Е., КУЗЬМИН Д. О., РЕЗНИК А. О ГБОУ ВПО СПб ГМУ им. акад. И. П. Павлова, Санкт-Петербург ГБУ НИИ скорой помощи им И.И. Джанелидзе, Санкт-Петербург ФГБУ Медико-генетический научный центр РАМН, Москва e-mail: skvortsov.spb@gmail.com Введение. Доступность трансплантационной помощи напрямую зависит от количества и качества донорских органов. Доноры с внезапной необратимой остановкой кровообращения являются перспективным ресурсом донорства. С 2009 года нами разработана и внедрена новая модель асистолического донорства с использованием нормотермической гемоперфузии in situ с трансмембранной оксигенацией и удалением лейкоцитов (НГТОиУЛ) для восстановления и сохранения жизнеспособности ишемически поврежденных донорских органов. Цель исследования: оценить результаты применения НГТОиУЛ в клинической практике. Материалы и методы: В работе использованы результаты эксплантации почек от 22 доноров с внезапной необратимой остановкой кровообращения (ср. возраст – 41,8±2,1 лет), у которых применялся разработанный протокол НГТОиУЛ, в одном случае на «доперфузионном» этапе было использовано автоматическое устройство для проведения непрямого массажа сердца «Auto Pulse». В группу сравнения вошли 74 донора с констатированной смертью мозга (ср. возраст – 45,18±1,2 лет). Группа реципиентов почек от доноров с внезапной необратимой остановкой сердечной деятельности получила название исследуемой (n=44) (ср. возраст — 49,3±1,4 лет), а группа реципиентов почек от доноров со смертью мозга – группы сравнения (n=92) (ср. возраст — 42,1±1,2 лет). Результаты. Среднее время первичной тепловой ишемии составило 61,4±4,5 мин, при этом продолжительность нормотермической гемоперфузии in situ — 145,5±6,1 мин. В 14 случаях во время гемоперфузии отмечен спонтанный диурез более 100 мл. Немедленная функция трансплантата наблюдалась в 21 случае (47,7%) Первично нефункционирующих трансплантатов не было. К концу первого года наблюдения был зафиксирован один ранний и два поздних криза отторжения (6,8%). Годичная выживаемость трансплантатов составила 95,5% (n =42). К концу третьего месяца уровень сывороточного креатинина был 0,122±0,008 ммоль/л., в то же время уровень сывороточного креатинина к концу первого года составлял 0,116±0,004 ммоль/л, что статистически не различалось с группой сравнения — 0,113±0,004 и 0,115±0,004 ммоль/л, соответственно (p>0,05). Выводы. Применение нормотермической гемоперфузии в теле донора (in situ) является единственным способом восстановления и сохранения жизнеспособности органов от доноров с внезапной необратимой остановкой кровообращения до начала операции эксплантации. Новая модель асистолического донорства позволяет увеличить количество качественных трансплантатов более чем на 30%. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 97 ЭФФЕКТЫ ПРОЛАКТИНА НА ФОРМИРОВАНИЕ ЗРЕЛОЙ ЯЙЦЕКЛЕТКИ И РАЗВИТИЕ ДОИМПЛАНТАЦИОННЫХ ЭМБРИОНОВ КОРОВ IN VITRO СКОТТИ О.С., КУЗЬМИНА Д.Н. Институт перинатологии и педиатрии ФГУ «Федеральный Центр сердца, крови и эндокринологии им. В.А. Алмазова, Санкт-Петербург e-mail: dnk-21@ro.ru Инновационные методы клеточных репродуктивных технологий, в основе которых лежит базовый способ дозревания ооцитов in vitro, такие, как трансплантация эмбрионов, клонирование, трансгенез, получение эмбриональных стволовых клеток разработаны и интенсифицируются благодаря научным разработкам в области исследования механизмов регуляции фолликуло- и оогенеза. Завершение мейоза вне организма зависит от многих факторов. Введение в среды для культивирования различных гормонов и биологически активных веществ позволяет выявлять характер их воздействия на созревание женских гамет, оценивать проспективность их потенций к оплодотворению и развитию эмбрионов. В настоящее время ведущая роль гипофизарных гормонов: фолликулостимулирующего и лютеинизирующего в регуляции фолликуло- и оогенеза твердо установлена. В то же время, роль пролактина (ПРЛ) в механизмах формирования биологически полноценной яйцеклетки недостаточно ясна. Рядом авторов показано, что ПРЛ оказывает стимулирующий эффект на созревание ооцитов [2,5]. Гомозиготные самки мышей с инактивированным геном для лактогенного рецептора бесплодны вследствие многочисленных репродуктивных аномалий, включая овуляцию и снижение оплодотворяемости яйцеклеток [1]. Данные об экспрессии мРНК рецепторов ПРЛ в ооцитах и ранних эмбрионах мышей, а также в овариальных клетках овец указывают на возможность прямого воздействия ПРЛ на созревание ооцита [7,3]. В этой связи, вопрос о механизмах действия ПРЛ на формирование зрелой яйцеклетки — актуальная проблема генетических основ репродуктивной биологии и совершенствования клеточных репродуктивных технологий. В настоящем исследовании на основе модели экстракорпорального культивирования и оплодотворения ооцитов коров проанализированы параметры созревания ооцитов в средах с ПРЛ (стадии мейоза, статус хроматина гамет и соматических клеток фолликулов) и развития зародышей. Материалом для исследований служили ооцит-кумулюсные комплексы (ОКК) из антральных фолликулов коров и половозрелых телок черно-пестрой породы, убитых на мясокомбинате Санкт-Петербурга. Яичники доставляли в лабораторию в термосе при температуре 30-35° С в течение 1,5-2ч после оварио- эктомии. Для экспериментов отбирали ооциты с гомогенной цитоплазмой, равномерной по ширине зоной пеллюцида, окруженные многослойным компактным кумулюсом. Культивирование ОКК проводили в ТС-199 с 10% фетальной бычьей сыворотки (ФБС, «Sigma»), ), 0,55 мг/мл лактата кальция (“Sigma”), 0,23 мг/мл пирувата натрия («Sigma»), 1,27 мг/мл HEPES-буфера («Sigma»), и 50 мкг/мл гентамицина под минеральным маслом («Sigma»). В среду с опытными группами вносили 50 нг/мл гипофизарного бычьего ПРЛ (активность 20,0 МЕ/мг; Институт эндокринологии, Москва). В отборе концентраций руководствовались данными, полученными ранее [4]. Статус хроматина ОКК и эмбрионов оценивали методом Тарковского [9], оплодотворение ооцитов и культивирование эмбрионов проводили по методу Пэрриша [6]. Для сравнения результатов между опытными и контрольными группами, использовали критерий χ2. Данные обрабатывали с помощью статистической программы Sigma Stat. Достоверность различия сравниваемых средних значений оценивали при трех уровнях значимости: P<0,05; P<0,01; P<0,001. Известно, что внутриклеточная концентрация ПРЛ по мере роста фолликула возрастает [8]. Повышение уровня ПРЛ в фолликулярной жидкости (ФЖ) наблюдается на стадии фолликулярного роста до наступления овуляции, резкое снижение содержания гормона отмечено в зрелых фолликулах [8]. Увеличение концентрации ПРЛ в ФЖ созревающего фолликула указывает на важную роль гормона в фолликуло- и оогенезе. Нами исследованы эффекты ПРЛ на способность ооцитов из фолликулов разного диаметра (d – менее 3 мм, 3-5 мм и 5-8 мм) к созреванию, оплодотворению и развитию доимплантационных эмбрионов. В отсутствии ПРЛ доля созревших ооцитов составила соответственно: d 3-5 мм – 81,6%, P<0,05; d 5-8 мм – 74,1 %; d < 3 мм – 46,6 %, что свидетельствует о высокой компетентности к развитию ооцитов, выделенных из фолликулов d 3-5 и 5-8 мм. При внесении ПРЛ в среду культивирования отмечена тенденция к увеличению числа ооцитов, созревших до стадии метафазы II, в группе ОКК из фолликулов d < 3мм и 5-8 мм. Доля ооцитов, завершивших ядерное созревание, из фолликулов d < 3мм при воздействии ПРЛ составила 62,1 % и 46,6% в отсутствии гормонального воздействия. Уровень созревания 98 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ооцитов, выделенных из фолликулов d 5-8 мм, возрастал от 74,1% до 85,7 % при влиянии ПРЛ, а из фолликулов 3-5 мм, как при действии пролактина, так и без него составил 81,6%. Имеются различные данные о характере влияния ПРЛ на созревание in vivo, последующее оплодотворение ооцитов и развитие эмбрионов млекопитающих. Ряд исследователей показали, что снижение оплодотворяемости, наблюдаемое во время лактации у некоторых млекопитающих, связано с повышенной секрецией ПРЛ гипофизом в этот период [10]. Получены данные, свидетельствующие о том, что зрелые ооциты женщин, выделенные из фолликулов с более высокой концентрацией ПРЛ в ФЖ, лучше оплодотворяются in vitro [5]. В наших исследованиях обнаружено, что доля зигот из 5-8 мм фолликулов составила 70%, фолликулов d < 3 мм – 61,7%, а из 3-5 мм фолликулов – 64%. ПРЛ не оказывал влияния на развитие эмбрионов до стадии морулы или бластоцисты, полученных из оплодотворенных ооцитов, выделенных из фолликулов d 3-5 мм и d < 3мм, однако повышал выход морул и бластоцист, полученных из ооцитов 5-8 мм фолликулов (52,6% против 25%, Р<0,05). Представленные экспериментальные данные показывают, что характер влияния ПРЛ на созревание ооцитов коров, оплодотворяемость и дальнейшее развитие эмбрионов зависит от d фолликула из которого выделен ооцит. Созревание ооцита in vitro является результатом взаимодействия ооцита с окружающими его клетками кумулюса, поэтому нами проведены исследования по выявлению уровня пикнозов в кумулюсных клетках при культивировании ОКК из фолликулов разного d. Проанализировано 237000 клеток кумулюса от 216 ОКК. Дегенерированными ОКК считались ооциты, окруженные кумулюсом с более чем 20% клеток с пикнотическими ядрами. Наибольший уровень дегенерированных кумулюсных зафиксирован в ОКК из фолликулов d < 3мм (29,6%), кумулюс ооцитов из фолликулов 3-5 мм и 5-8 мм не различался по уровню пикнозов (14,7% и 14,2%, соответственно). После 24 часов культивирования уровень пикнозов во всех исследуемых группах возрастал. Наибольшее число пикнозов отмечено в клетках кумулюса ооцитов из фолликулов d < 3мм (36,6%, P<0,05), у ОКК из фолликулов d 3-5 мм уровень пикноза составил 25%, в ОКК из 5-8 мм фолликулов – 28,6%. После 24 часов культивировании значительно снижается число пикнотических ядер в ОКК из 3-5 мм фолликулов (5,7% против 25%, P<0,01), прокультивированных с ПРЛ. В кумулюсе ооцитов из фолликулов d < 3мм ПРЛ снижал уровень пикнозов с 36,6% до 31,1%, а в ОКК из 5-8 мм фолликулов – с 28,6% до 14,3%. Наиболее выражен эффект ПРЛ по снижению уровня пикнозов в клетках кумулюса при до- бавлении гормона в среду культивирования ОКК из 3-5 мм фолликулов, что косвенно подтверждают высокую чувствительность этих клеток к воздействию ПРЛ. Выявленные эффекты снижения уровня клеток кумулюса с пикнотическими ядрами при культивировании ОКК в ТС-199 с 10% сыворотки и 50 нг/мл пролактина в присутствии клеток гранулезы можно интерпретировать в пользу увеличения продукции соматическими клетками фолликулов эстрадиола (гормона, ответственного за формирование ряда факторов, детерминирующих завершение мейоза, а также фактора формирования мужского пронуклеуса) за счет роста числа нормально функционирующих клеток. Вероятно, ПРЛ, увеличивая число жизнеспособных кумулюсных клеток, способствует приобретению ооцитами компетенции к созреванию in vitro и дальнейшему оплодотворению. В следующей серии экспериментов нами исследовано влияние пролактина на культивирование доимплантационных эмбрионов. При внесении 50 нг/мл пролактина в среду культивирования 2-х клеточных эмбрионов не было получено достоверных различий в выходе эмбрионов на стадиях поздних морул и бластоцист (28 % против 27,6% в контроле). При воздействии пролактина в той же концентрации на 8-16 клеточные эмбрионы отмечена тенденция к повышению выхода поздних морул и бластоцист (52,6% против 48,7 % в контроле). Известно, что раннее развитие эмбрионов коров блокируется на 8-16 клеточной стадии, момента начала экспрессии генов эмбрионального генома. Для преодоления блока развития необходимо наличие в цитоплазме ряда факторов, детерминирующих компетентность к пролонгации раннего эмбрионального развития. К последним можно отнести: 1) запас мРНК, 2) активность ряда ферментов; 3) функциональная активность митохондрий и 4) проницаемость плазматической мембраны ооцита, способствующей развитию зигот in vitro до более поздних сроков, чем 2-х клеточная стадия. Это указывает на наличие цитоплазматического контроля начальных стадий дробления, и ПРЛ, вероятно, не оказывает влияния на этот процесс. В целом результаты исследования свидетельствуют о комплексном эффекте пролактина на соматические и половые клетки овариальных фолликулов коров при экстракорпоральном созревании ооцитов коров in vitro, что выражалось в снижении уровня пикнозов в клетках кумулюса и возрастании числа полученных эмбрионов на стадиях поздней морулы и бластоцисты. Литература 1. Bole-Feysot C, Goffi n V, Edery M, et al. Prolactin (PRL) and its receptor: actions, signal trans- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 99 duction pathways and phenotypes observed in PRL receptor knockout mice // Endocr. Rev. – 1998. – V. 19. – P. 225–268. 2. Chang W.P., Ye Y., Clevenger C.V. Stoichiometric structure function analysis of the prolactin receptor signaling domain by receptor chimeras // Mol Cell Biol. – 1998. – V. 18. – P. 896–905. 3. Kiapekou E., Loutradis D., Patsoula E., et al. Prolactin receptor mRNA expression in oocytes and preimplantation mouse embryos // Reprod. Biomed. Online. – 2005. – V.10. – P. 339-346. 4. Kuzmina, T.I. I.Yu. Lebedeva, H. Torner et al. Effect of prolactin on intracellular stored calcium in the course of bovine oocyte maturation in vitro /// Theriogenology. – 1999. – V.51. –N.7. – P.1363-1374. 5. Lindner Ch., Lichtenberg V., Westhof G. et al. Endocrine parameters of human follicular f luid and fertilization capacity of oocytes // Hormone and Metab. Res. – 1988. – V.20 – N 4. – P. 243246. 6. Parrish J.J., Susko-Parrish J.L., LeibfriedRutledge E.S. et al. Bovine in vitro fertilization with frozen-thawed semen // Theriogenology. – 1986. – V.25. – P.591. 7. Picazo R.A., Garcia Ruiz J.P., Santiago Moreno J., et al.Cellular localization and changes in expression of prolactin receptor isoforms in sheep ovary throughout the estrous cycle // Reproduction. – 2004. – N.128. – P. 545-553. 8. Subramanian M.G., Sacco A.G., Moghissi K.S. et al. Human follicular fluid. Prolactin is biologically active and ovum fertilization correlates with estradiol concentration // J.Vitro Fertil. – 1988. – V. 5, N 3. – P. 129-133. 9. Tarkowski, A. An air-drying method for chromosomal preparation from mouse eggs / A. Tarkowski // Cytogenetic. – 1966. – V. 1. – P. 394-400. 10. Wallis M. Mechanism of action of prolactin // Hormones and their actions. – Pt.2.-Amsterdam etc.: Elsevier. – 1988. – P. 295-319. СРАВНИТЕЛЬНАЯ ОЦЕНКА ВЛИЯНИЯ ЦИТОФЛАВИНА И ГЕПТРАЛА НА ЭНДОТОКСЕМИЮ ПРИ ПАНКРЕОНЕКРОЗЕ СУКАЧ М.С. ГБОУ ВПО Омская государственная медицинская академия Росздрава e-mail: 110sam@mail.ru Резюме. Цель исследования: сравнить эффективность применения цитофлавина и гептрала после моделирования панкреонекроза для уменьшения тяжести панкреатогенной эндотоксемии. На 126 белых беспородных крысах-самцах моделировали панкреонекроз введением в поджелудочную железу аутожелчи. В группах сравнения после моделирования панкреонекроза раздельно вводили цитофлавин и гептрал. Исследовательскими точками были 6, 24 и 48 ч. Установлено, что препараты практически в равной степени защищают печень и организм в целом от продуктов аутолиза поджелудочной железы. Однако на поздних сроках развития патологии цитофлавин более эффективен. Ключевые слова: панкреонекроз, печень, эндотоксемия, цитофлавин, гептрал. Введение. Панкреонекроз занимает на одно из первых мест в структуре ургентной хирургии органов брюшной полости [4, 9]. Летальность при панкреонекрозе колеблется от 20 до 85%, ведущим патогенетическим фактором которой является полиорганная недостаточность [4, 8], вызванная абдоминальным сепсисом [6]. Характерно, что в синдром полиорганной недостаточности одинаково часто вовлекаются сердечно-сосудистая и нервная системы, почки и печень. Особенно усугубляет тяжесть общего состояния больных острая печеночная недостаточность. В основе патогенеза поражения печени как органа-мишени лежит чрезмерная активация процессов липопероксидации, нарушение биоэнергетики и электролитного баланса гепатоцитов [3], что приводит к интоксикации, активации процессов свободно-радикального окисления и бактериемии [4]. Печень становится первым органом-мишенью, принимающим основной удар панкреатогенной токсинемии вследствие попадания в кровь воротной вены активированных панкреатических и лизосомальных ферментов, продуктов распада ткани поджелудочной железы, компонентов калликреинкининовой системы [7]. В связи с этим представляет интерес сравнительного изучения эффективности использования гепатопротктора S-аденозин-L-метионина (гептрала) и антигипоксанта цитофлавина для уменьшения нарушений детоксицирующих свойств печени при экспериментальном панкреонекрозе и снижения тяжести панкреатогенной эндотоксемии. Цель исследования: сравнить эффективность применения цитофлавина и гептрала на разных сроках после моделирования панкреонекрозе для уменьшения тяжести панкреатогенной эндотоксемии. Методика. Эксперименты выполнены на 126 беспородных крысах-самцах, наркотизи- 100 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 рованных диэтиловым эфиром. Животные были разделены на 4 группы: I – контрольная группа (n=10); II – основная группа (n=31); III, IV – группы сравнения (n=29, n=26, соответственно). У животных основной группы и группы сравнения моделировали панкреонекроз введением в поджелудочную железу аутожелчи из расчета 0,15 мл/кг (патент РФ № 2290702 “Способ моделирования панкреонекроза”). Исследования проведены в 2 этапа. На первом этапе через 6, 24 и 48 ч после моделирования панкреонекроза определяли вещества низкой и средней молекулярной массы (ВНСММ) в плазме и на эритроцитах. На втором этапе исследований с целью защиты печени от панкреатогенной эндотоксемии, ацидоза и гипоксии животным группы сравнения через 5 мин после моделирования панкреонекроза вводили цитофлавин в дозе 0,21 мл/кг (группа III) и гептрал в дозе 11,4 мг/кг (группа IV). Через 6, 24 и 48 ч изучали те же самые показатели, что и у животных основной и контрольной групп. Для выявления эндотоксемии и оценки детоксикационной функции печени при панкреонекрозе определяли содержание ВНСММ в плазме и на эритроцитах крови воротной и печеночной вен по методу М.Я. Малаховой [1] на спектрофотометре СФ-46. Результаты обрабатывали с помощью программ Microsoft Excel 2003 и Statistica 6.0. Учитывая размеры выборок в экспериментальных группах, а также распределение параметров, отличное от нормального, рассчитывали медиану (Р50), нижний (Р25) и верхний (Р75) квартиль, сравнение данных проводили непараметрическим критериям: критерий Манна-Уитни (для независимых групп) и критерий Уилкоксона (для зависимых групп – сравнение между показателями крови воротной и печеночной вен). Результаты исследования и их обсуждение. Для сравнения эффективности воздействия цитофлавина и гептрала на содержание ВНСММ в плазме и на эритроцитах исследуемых животных мы оценивали значимость различий между показателями основной группы и групп сравнения по каждому сроку развития патологии (6, 24 и 48 ч), а также между обеими группами сравнения (с применением цитофлавина и гептрала, соответственно). В ходе проведения первого этапа эксперимента, выявлено, что панкреонекроз вызывает статистически значимое увеличение содержания ВНСММ, как в плазме, так и на эритроцитах на всех сроках наблюдения (табл. 1) [5]. Таблица Основная (панкреонекроз 6 ч) Основная (панкреонекроз 24 ч) Основная (панкреонекроз 48 ч) Печеночная Вена Воротная Печеночная Воротная Печеночная Воротная Печеночная Плазма Контроль 1,26 [1,20; 1,33] 1,12 [0,99; 1,38] 4,52* [3,89; 4,92] 3,42* [3,18; 3,64] 5,82* [5,09; 6,47] 2,00* 4,19* 4,52* [1,88; 2,14] [3,94; 4,66] [4,04; 5,61] Эритроциты Группа Суммарное содержание ВНСММ в плазме и на эритроцитах, Ме [LQ; HQ] 2,70 [2,20; 3,13] 2,06 [1,97; 2,21] 5,58* [4,85; 6,24] 4,20* [4,01; 4,31] 5,91* [5,40; 6,61] 3,04* 3,05 4,95* [2,91; 3,18] [2,42; 4,05] [4,55; 5,75] Воротная Примечание: * – достоверность различий по отношению к контролю (р<0,05). На втором этапе исследования мы оценивали эффективность препаратов на каждом сроке наблюдения. По прошествии 6 ч эксперимента выявлено, что суммарное содержание ВНСММ в плазме печеночной вены при применении обоих препаратов статистически значимо снижалось по сравнению с животными, не получавшими препарат: в группе с цитофлавином – на 50,9%, а с гептралом – на 59,0%. При этом в воротной вене параметры ВНСММ менялись лишь на некоторых длинах волн – 238246 нм, которые отражают катаболический пул ВНСММ (ксенобиотики, продукты жизнедеятельности микроорганизмов, продукты распада клеток и тканей). На эритроцитах значимые изменения в содержании ВНСММ наблюдались только после применения гептрала: сум- марное количество ВНСММ снижалось на 55,% в воротной вене и на 32,4% в печеночной. Вышеперечисленные факты указывают на то, что на ранних сроках формирования патологического процесса и включении его основных патогенетических факторов, печень играет определяющую роль в поддержании гомеостаза, а воздействие на нее препаратами направленного действия является эффективным способом поддержания последнего. Через сутки в плазме произошли следующие изменения относительно основной группы: в отличие от первого срока исследования, значимыми оказались отличия уже в воротной вене, в то время как в печеночной их не наблюдалось. Оба препарата примерно одинаково снижали суммарное содержание ВНСММ (на 66,6% МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 101 и 69,5%, соответственно). На эритроцитах же, напротив, изменения были статистически достоверными только в печеночной вене: содержание ВНСММ после использования цитофлавина было повышено (на 33,9%), чем без его введения. Гептрал же снижал исследуемый показатель на 34,3%. Такое несоответствие могло быть обусловлено большим мембранопротекторным действием гептрала [2], приводящим к частичной нормализации обезвреживающей функции печени и уменьшению эндогенной интоксикации [5]. На заключительном сроке эксперимента статистически значимые изменения количества ВНСММ в плазме обеих вен выявлялись только в группе с применением цитофлавина: уровень ВНСММ снижался на 65,4% и 65,7%, соответственно. У животных после введения гептрала через 48 ч исследования различия с основной группой были не столь выраженные: содержание ВНСММ уменьшалось на 55,5% (р>0,05) в воротной и на 63,9% (р<0,05) в печеночной венах. Большая эффективность цитофлавина относительно гептрала, по-видимому, объясняется его более выраженным антиоксидантным и антигипоксантным воздействием на организм в целом, а не только восстановлением функции гепатоцитов. При исследовании молекул средней массы на эритроцитах статистически значимых изменений выявлено не было. Сравнение показателей групп животных после введения цитофлавина и гептрала между собой в плазме статистически значимых отличий не выявило; на эритроцитах печеночной вены на сроке 24 ч количество ВНСММ снижалось в 2,0 раза. Таким образом, после моделировании панкреонекроза и попытки коррекции возникающей эндотоксемии патогенетическими средствами терапии установлено, что препараты цитофлавин и гептрал практически в равной степени защищают печень и организм в целом от активированных панкреатических и лизосомальных ферментов, продуктов распада ткани поджелудочной железы. Однако на поздних сроках развития патологии цитофлавин был более эффективен. Литература Малахова М.Я. Методы биохимической регистрации эндогенной интоксикации (сообщение первое) // Эфферентная терапия. 1995. Т. 1. № 1. С. 61-64. Минушкин О.Н. Адеметионин в лечении хронических заболеваний печени с холестазом // Лечащий врач. 2008. № 10. С. 70-72. Плоткин Л.Л. Органная дисфункция у пациентов с абдоминальным сепсисом. Челябинск.: Книга, 2007. Савельев В.С., Филимонов М.И., Бурневич С.З. Панкреонекрозы. М.: МИА, 2008. Сукач М.С., Долгих В.Т. Влияние гептрала на коагуляционную активность крови и эндотоксемию при панкреонекрозе // Общая реаниматология. 2011. № 6. С. 63-68. Deriks I.P., Poeze M., van Bijnen A.A. Evidence for intestinal and liver epithelial cell injury in the early phase of sepsis // Shock. 2007. Vol. 5. № 28. Р. 544-548. Hofer S., Brenner T., Bopp C. [et al.] Cell death serum biomarkers are early predictors for survival in severe septic patients with hepatic dysfunction // Crit. Care. 2 009. Vol. 13. № 3. P. 93-104. Imrie C.W. Prognostic indicators in acute pancreatitis // Can. J. Gastroenterol. 2003. Vol. 5. № 17. Р. 325-328. Werner J. Management of acute pancreatitis: from surgery to interventional intensive care // Gut. 2005. № 24. Р. 426–436. ОПЫТ ОПРЕДЕЛЕНИЯ АНЕМИИ У БОЛЬНЫХ С ОСТРЫМ ПОВРЕЖДЕНИЕМ ЛЕГКИХ СУРИН М.В. Сыктывкарский Государственный Университет, Сыктывкар, Россия e-mail: mvsurin@rambler.ru Острое повреждение легких (ОПЛ) это форма острой дыхательной недостаточности, которая является компонентом полиорганной недостаточности, развивается как неспецифическая реакция легких на различные повреждающие факторы, характеризуется определенной клинической, функциональной, рентгенологической и патоморфологической картинами (Гологорский В.А., 1996). Известно, что ОПЛ может развиваться в результате прямых (легочных) и непрямых (вне- легочных) повреждающих факторов (Гельфанд Б.Р. и соавт., 2007) Наиболее значимую роль в патогенезе ОПЛ играют характер и интенсивность повреждающего фактора, генетическая предрасположенность, иммунный дисбаланс, сопутствующая патология, системная воспалительная реакция и развитие полиорганной недостаточности (Кассиль В.Л., Золотокрылина Е.С., 2003). Основным пусковым фактором ОПЛ легочной этиологии является прямое повреждение ле- 102 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 гочной ткани: утолщение аэрогематического барьера и уменьшение площади альвеол, способных к диффузии газов. В свою очередь основной причиной развития внелегочного ОПЛ является воздействие системного синдрома воспалительной реакции на легочную ткань и диссеминированное внутрисосудистое свертывание крови. Учитывая непосредственную роль продуктов воспаления в патогенезе ОПЛ, у больных с данным осложнением следует ожидать развитие анемии (Weiss G., Goodnough L.T., 2005). Анемия, возникающая у пациентов с инфекцией, воспалением, неоплазиями и продолжающаяся более 1—2 мес, обозначается как анемия хронических заболеваний (АХЗ) — анемия воспаления, цитокинмедиированная анемия. АХЗ по распространенности занимает 2-е место среди анемий (после железодефицитной — ЖДА) (Cash J.M., Slars D.A., 1989). Целью работы было установить глубину анемии у пациентов с ОПЛ и оценить динамику содержания гемоглобина. Материалы и методы. Обследовано 32 человек (22 — мужчины и 4 — женщины), средний возраст которых составил 48 лет (от 21 года до 70 лет). Пациенты находились на стационарном лечении в отделении реанимации и интенсивной терапии Коми республиканской больницы. Диагноз ОПЛ был установлен на основании Шкалы тяжести поражения легких (Lung Injury Score – LIS) (Murray J.F. et al. 1988) Пациенты разделены на 3 группы: в первой группе (n = 18) пациенты с легочным генезом ОПЛ, во второй группе (n = 8)– с внелегочным генезом ОПЛ. В третьей группе пациенты без признаков ОПЛ (n = 6). Результаты определения гемоглобина занесены в таблицу. Исследована артериализованная капиллярная кровь из средней фаланги пальцев рук. Таблица Содержание гемоглобина в крови (г/л) № Пол Возраст, годы Дни наблюдения 1 2 3 4 5 Группа 1 1 Ж 69 124 ** ** ** ** 2 М 53 92 95 81 76* 94 3 М 46 139 139 136 152 ** 4 М 43 74* 89 81 88 90 5 М 50 120 119 115 109 109 6 М 44 107 ** ** ** ** 7 М 49 102 95 98 100 97 8 М 56 88 80 84 91 91 9 М 55 126 97 102 104 97 10 М 71 152 117 129 ** ** 11 М 51 131 135 122 123 111 12 М 59 101 119 ** ** ** 13 М 52 122 112 106 101 97 14 М 48 121 120 114 116 ** 15 М 60 90 86* 90 92 98 16 М 53 131 98 92* 96 83 17 М 38 67* 83 72 63* 79 18 М 54 92* 110 105 109 122 Средние значения 116,4 107,2 102,5 106,8 97,3 Группа 2 19 М 33 157 117 102 93 87 20 М 40 130 128 110 ** ** 21 Ж 44 133 126 97 ** ** 22 Ж 28 110 118 103 84* 88 23 М 31 155 124 97 95 87 24 М 55 54* 54* 60 56* 63* 25 Ж 18 98 89 81 80 82 26 М 61 154 154 133 115 Средние значения 133,9 122,3 97,9 95,8 86,0 Группа 3 27 М 60 133 ** ** ** ** 28 Ж 25 136 124 115 113 117 29 М 57 106 146 132 ** ** 30 Ж 51 124 129 ** ** ** 31 Ж 23 91 89 87 89 80 32 М 35 118 141 134 133 ** Средние значения 118 125,8 117 111,7 98,5 Примечание. * отмечены дни переливания компонентов крови; **- данные отсутствуют 6 7 ** 92 ** ** 101 ** 94 85 93 ** 110 ** 97 ** 91 91 80 107 94,6 ** 92 ** ** 98 ** 97 89 93 ** 98 ** 100 ** 93 83 73 90 91,4 ** ** ** 92 85 77 82 ** ** ** ** 83 78 84 84,0 81,7 ** ** ** ** ** ** ** ** ** ** ** ** МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 103 Как видно из таблицы, у пациентов из первой группы уже к моменту поступления диагностирована анемия легкой степени тяжести (Шехтман М.М., 1997), которая прогрессировала в течение периода наблюдения. У пациентов из второй группы к началу обследования анемии нет, однако в течение семи дней содержание гемоглобина снижалось. Следует отметить, что у пациентов из обеих групп имеются индивидуальные различия уровня гемоглобина, а также то, что пациентам оказывалась респираторная поддержка с различными значениями фракции кислорода во вдыхаемой смеси. Таким образом, анализируя уровень содержания гемоглобина в крови у больных с ОПЛ, мы отмечаем неуклонное снижение его концентрации в течение периода наблюдения в результате действия продуктов воспаления. В клинической практике это указывает на необходимость проведения заместительной терапии компонентов крови. ИССЛЕДОВАНИЕ ДОЗОЗАВИСИМОГО ВЛИЯНИЯ ЭМОКСИПИНА В СОСТАВЕ ЛИПОСОМ НА СОКРАТИТЕЛЬНУЮ ФУНКЦИЮ ИЗОЛИРОВАННОГО СЕРДЦА КРЫСЫ, ПОДВЕРГШЕГОСЯ ТОТАЛЬНОЙ НОРМОТЕРМИЧЕСКОЙ ИШЕМИИ И ПОСЛЕДУЮЩЕЙ РЕПЕРФУЗИИ ТОРОПОВА Я.Г., МУХАМАДИЯРОВ Р.А., ГОЛОВКИН А.С. ФГБУ НИИ Комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний СО РАМН, Кемерово, e-mail: yana.toropova@mail.ru Цель — изучить влияние липосомальной формы эмоксипина в различной концентрации на сократительную функцию изолированного сердца, подвергшегося тотальной нормотермической ишемии и реперфузии. Материал и методы исследования Исследование проводили на изолированных сердцах крыс-самцов Wistar. Производили перфузию сердца методом Langendorff в течение 20 мин раствором Кребса-Хензеляйта. Затем моделировали 30-минутную тотальную нормотермическую ишемию, во время которой осуществляли гипоперфузию изучаемыми препаратами со скоростью 0,1 мл/мин. Сердца опытных групп перфузировали липосомами, содержащими 0,25 мг/мл (ЭМЛ) и 0,1 мг/мл (ЭМЛ1) эмоксипина. В контрольных группах гипоперфузию осуществляли физиологическим раствором (ФР) и «пустыми» липосомами (ПЛ). Липосомы готовили методом экструзии (экструдер Lipex Biomembranes Inc., Канада) с использованием поликарбонатных фильтров (Costar, США) с диаметром пор 50 и 100 нм. Конечная концентрация липосом в среде для гипоперфузии составила 10 мг/л в пересчете на липиды. После ишемии возобновляли перфузию по Langendorff. Реперфузионный период составлял 30 минут. Сократительную функцию сердца регистрировали в изоволюмическом режиме с помощью введенного в полость левого желудочка латексного баллончика, соединенного с датчиком давления, встроенного в аппарат для физиологических исследований МР36 компании «Biopac Systems, Inc» (California, USA). Баллончик заполняли дистиллированной водой, объем которой был достаточным для создания конечно-диастолического давления в левом желудочке на уровне 10 мм Hg. Запись параметров сократительной функции изолированного сердца производили на 10 минуте перфузии до моделирования ишемии и на 15-й и 30-й минутах реперфузии. Оценочными критериями для оценки сократительной функции сердец исследуемых групп до и после ишемии являлись: максимальное давление в левом желудочке — систолическое давление (СД, мм Hg), минимальное давление в левом желудочке — конечное диастолическое давление (КДД, мм Hg), давление, развиваемое левым желудочком (ДРЛЖ, мм Hg), частота сокращений изолированного сердца (ЧСС, уд/мин). Статистическая обработка результатов Статистическую обработку полученных данных осуществляли с помощью программы Statistica 6.0. Рассчитывали медиану и квартили (Ме (25%;75%)). Для оценки различий использовали U-критерий Манна-Уитни; различия между величинами показателей считали статистически значимыми при р<0,05. Результаты Показатели сократительной функции сердец всех исследуемых групп в исходном состоянии и на различных этапах реперфузии представлены в таблице 1. В доишемическом периоде во всех исследуемых группах ДРЛЖ регистрировалось на уровне 85,6 (81,19-93,82) мм Hg, ЧСС и КДД составили 186,97 (172,44254,98) уд/мин и 11,07 (11,04-12,05) мм Hg соответственно. СД во всех группах регистрировалось на уровне 98,65 (90,12-105,73) мм Hg. Начальный период реперфузии в группе ФР характеризовался выраженным подъемом КДД по сравнению с доишемическими значениями, что свидетельствовало о нарушении диастолической релаксации миокарда. На 15 104 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 минуте реперфузии в этой группе КДД левого желудочка превышало исходный уровень в 2,2 раза (р<0,05) и составило 27,03 (17,10-31,86) мм Hg. В течение всего реперфузионного периода КДД в этой группе продолжало нарастать и к 30 минуте реперфузии достигало 34,12 (31,51-34,32) мм Hg. ДРЛЖ к окончанию реперфузионного периода в группе ФР составило 4,8% от исходного. СД в этой группе к моменту окончания периода реперфузии составило 38% от исходного (37,75 (36,64-38,06) мм Hg). 15 минута реперфузии сердец этой группы характеризовалась значительным увеличением ЧСС (458,26 (423,23-483,58) уд/ мин), а к моменту окончания реперфузии (30 минута) этот показатель снижался до 64,37 (62,31-66,23) уд/мин. Таким образом, период реперфузии сердец группы ФР характеризовался выраженным снижением сократительной активности. Восстановление перфузии в группах ЭМЛ и ЭМЛ1 сопровождалось появлением единичных сокращений сердца с постепенным частичным восстановлением сократительной активности. Так, в группе ЭМЛ на 15 минуте реперфузии СД и ДРЛЖ полностью восстанавливались до исходных значений (98,84 (95,97-115,00) мм Hg и 82,25 (79,89-100,00) мм Hg соответственно) (таблица). КДД в этой группе на 15 минуте реперфузии было достоверно ниже, чем в группе ФР (р<0,05), но в то же время достоверно выше по сравнению с исходным (р<0,05). К 30 минуте реперфузии в этой группе отмечалось достоверное увеличение уровня КДД до 15,96 (15,45-16,23) мм Hg (р<0,05), что характеризовало усугубление реперфузионных повреждений и развитие контрактуры. ДРЛЖ в группе ЭМЛ к окончанию реперфузионного периода регистрировалось на уровне 89,12 (79,00-100,2) мм Hg, что соответствовало полному восстановлению до исходного значения (85,58 (81,0694,44) мм Hg). ЧСС в этой группе на момент окончания реперфузионного периода составила 187,03 (176,32-196,32) уд/мин, что также соответствовало доишемическим показателям. В то же время на фоне гипоперфузии ЭМЛ1 дилатационная (КДД) функция сердец значительно меньше страдала после периода ишемии – реперфузии по сравнению с группами ФР, ПЛ и ЭМЛ. Данный факт подтверждался достоверно меньшим уровнем КДД к окончанию реперфузионного периода (11,91 (11,3613,54) мм Hg) (р<0,05). При этом, ДРЛЖ, СД и ЧСС к окончанию реперфузии в группе ЭМЛ1 также восстанавливались до исходных значений (таблица). Таблица Показатели сократительной функции изолированного сердца крысы в группах ФР, ПЛ, ЭМЛ и ЭМЛ1 Показатели ФР (n=8) Исх Частота сердечных сокращений ЧСС, уд/мин РП 15 РП 30 458,26 (423,23-483,58) 64,37 (62,31-66,23) Исх Систолическое давление в ЛЖ СД, (мм Hg) Конечнодиастолическое давление в ЛЖ КДД, (мм Hg) РП 15 РП 30 25,64 (17,60-31,42) 37,75 (36,64-38,06) Исх РП 15 РП 30 27,03 (17,10-31,86) 34,12 (31,51-34,32) Исх Давление, развиваемое ЛЖ ДРЛЖ, (мм Hg) РП 15 0,90 (0,50-1,81) РП 30 4,14 (3,95-14,08) Группы (Ме (25%-75%)) ПЛ (n=8) ЭМЛ (n=8) 186,97 (172,44-254,98) 297,00 235,14*/# (293,69-301,25) (182,38-285,03) 267,28* 187,03*/# (182,86-300,85) (176,32-196,32) 98,65 (90,12-105,73) 73,11 98,84 (70,88-98,73) (95,97-115,00) 98,00 106,24 (81,03-102,33) (85,00-115,65) 11,79 (10,04-12,05) 15,24 15,85 (13,32-16,46) (14,23-16,38) 13,88* 15,96* (13,0-14,13) (15,45-16,23) 85,60 (81,19-93,82) 80,12* 82,25 * (57,0-67,15) (79,89-100,00) 84,0* (67,15-89,12) 89,12* (79,0-100,2) Исх – исходные показатели; РП15 – 15 минута реперфузии; РП30 – 30 минута реперфузии. - р<0,05 по сравнению с ФР; # — р<0,05 между группами ЭМЛ и ЭМЛ1. * ЭМЛ1 (n=8) 274,12*/# (168,97-288,82) 214,81*/# (202,18-242,10) 104,4 (98,74-113,43) 100,08 (93,68-113,37) 14,30 (12,02-15,82) 11,91*/# (11,36-13,54) 88,61* (86,23-100,2) 87,87* (81,02-102,01) МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 105 Гипоперфузия ПЛ также обеспечивала восстановление сократительных параметров изолированных сердец до исходных значений, однако в этой группе отмечено более медленное восстановление сократительной функции (СД) по сравнению с группами ЭМЛ, ЭМЛ1. Так, к доишемическим значениям этот показатель возвращался лишь к 30 минуте, в то время как в группах ЭМЛ и ЭМЛ1 – уже к 15 минуте реперфузии. Таким образом, сравнительная динамическая оценка параметров сократительной активности сердец исследуемых групп позволила установить, что максимальному повышению устойчивости сократительного аппарата сердечной мышцы к ишемическим и реперфузионным воздействиям способствовала гипоперфузия ЭМЛ1. Выводы: Интракоронарное введение эмоксипина в составе липосом в период тотальной нормотермической ишемии способствует уменьшению реперфузионной сократительной дисфункции сердца. Максимальную сохранность сократительного аппарата сердечной мышцы обеспечивает гипоперфузия «липосомального» эмоксипина в концентрации 0,1 мг/мл. ИММУНОМОДУЛЯЦИЯ ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПРОЯВЛЕНИЙ БОЛЕВОЙ РЕАКЦИИ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ УСТОЙЧИВОСТИ ЖИВОТНЫХ К СТРЕССУ ЦАТРЯН В.В., КОЗЛОВ А.Ю. НИИ нормальной физиологии им. П.К.Анохина РАМН, Москва e-mail: violetta-696@mail.ru; brama59@mail.ru В последнее десятилетие накоплен значительный фактический материал, убедительно свидетельствующий о существенной роли иммунных механизмов в развитии болевых синдромов. Поэтому, изучению взаимодействия нервных, гуморальных и иммунных процессов в механизмах регуляции болевой чувствительности в настоящее время предается особенно пристальное внимание [1, 5, 7]. Иммунная система является необходимым участником ноцицептивных реакций при различных заболеваниях в остром периоде и играет особенно важную роль в формировании хронических болевых синдромов [2,8,9]. Симптоматическое лечение хронических болей, основанное на применении аналгетиков, физиотерапевтические процедуры или различные варианты акупунктуры не во всех случаях эффективны. Все это указывает на актуальность изучения иммунных процессов в механизмах формирования болевых реакций. Можно считать установленным также тесное взаимодействие иммунных и стрессорных факторов в механизмах регуляции ноцицептивных реакций [6]. Но при этом, остается до конца невыясненным вопрос о характере модуляции болевой чувствительности в случаях общей стимуляции иммунных процессов и направленности изменений ноцицептивных реакций, связанной с уровнем активности неспецифической стрессорной системы. Изучение влияния стимуляторов иммунитета на болевые реакции в зависимости от исходного состояния стрессорной системы позволяет подойти к пониманию причин возникновения хронических болевых синдромов. В качестве стимулятора иммунных процессов мы использовали отечественный препарат "Имунофан", который широко применяется для коррекции иммунитета, особенно при хронических формах заболеваний [4]. Имунофан — гексапептид, синтетическое производное тимических гормонов иммунитета, обладает иммунорегулирующим, детоксикационным и гепатопротективным действием. Во время 1 фазы (до 2-3 суток) угнетает ряд продуктов и медиаторов воспаления. Во 2 фазе (продолжительность до 7-10 суток) усиливает фагоцитоз. В 3 фазе действия препарата наблюдается восстановление иммунорегуляторного индекса и увеличение продукции специфических антител. Целью исследования явилось изучение различных поведенческих проявлений болевой реакции у крыс в условиях стимуляции иммунитета препаратом имунофан с учетом состояния стрессорной системы животных. Эксперименты проведены на 33 крысах — самцах линии "Вистар": возраст — 8-12 месяцев, масса — 220-280 гр. Всех животных предварительно тестировали в «открытом поле» [3] с определением двигательной активности в течение 5 мин. Регистрировали латентный период (ЛП) первого перемещения, ЛП выхода в центр, количество пересеченных периферических и центральных квадратов, количество периферических и центральных стоек, исследовательскую активность, время груминга и показатель вегетативного баланса (количество болюсов). Дополнительно вычисляли коэффициент устойчивости к стрессу (КУС), равный отношению суммы горизонтальной двигатель- 106 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ной активности к сумме ЛП первого движения и ЛП выхода в центр. Определяли также исходные пороги ноцицептивных реакций; прежде всего латентный период отведения хвоста (ЛП РОХ) на его термальное раздражение по стандартной методике "тейл-флик" с использованием специализированного прибора "Ugo Basile" (Италия). Животных размещали в специальных домиках-цилиндрах, в которых они находились в течение 30 минут с выведенным наружу хвостом для адаптации к условиям эксперимента. После этого определяли ЛП РОХ 5 раз с интервалом 4-5 минут. Итоговым показателем служила средняя арифметическая латентных периодов. Дополнительно исследовали пороги реакций побежки, подпрыгивания и вокализации, возникавшие у крыс при злектрокожном раздражении лап. Для этого животных помещали в специальный бокс с электропроводящим полом (20 х 40 см), на который через каждые 30 с подавали серии электрических стимулов (10 имп/с, длительность импульса 1 мс, длительность раздражения 1 с) с помощью электронного стимулятора SEN-3201 (Япония). Постепенно увеличивая силу тока, последовательно определяли пороговые значения указанных реакций в миллиамперах (мА). На следующий день после регистрации фоновых показателей ноцицепции и двигательной активности внутримышечно вводили 10 мкл 0,005% официнального раствора имунофана, разведенного в 0,3-0,4 мл физиологического раствора. На дальнейших этапах в той же последовательности определяли указанные выше показатели на 1-2, 4-5 и 15 сутки после введения препарата в соответствии с фазами его действия. Cтатистическую обработку данных проводили с помощью стандартных статистических методов, входящих в пакеты прикладных программ Excel c использованием параметрических t-критерия Стьюдента. Исследование фоновых характеристик поведения крыс в открытом поле позволило разделить животных на устойчивых и неустойчивых к стрессу по следующим критериям. К первым отнесли крыс с коротким ЛП первого перемещения (< 3 c), c высокой двигательной активностью (число пересеченных квадратов > 80, вертикальных стоек > 8, исследованных объектов > 5, длительность груминга > 11 c) и незначительным количеством болюсов (< 2). Указанные критерии соотносились с КУС следующим образом: чем больше значение этого коэффициента по отношению к единице, тем выше устойчивость животных к стрессу; чем меньше КУС по сравнению с единицей, тем ниже устойчивость. В результате в 1 группу вошли 13 резистентных к стрессу крыс (КУС от 1,1 до 5,5). Вторую группу составили 20 нерезистентных крыс при значении КУС от 0,02 до 0,88. При анализе фоновых показателей у стрессрезистентных крыс обнаружена достоверная (P<0,05) прямая зависимость между значениями КУС и ЛП РОХ. У животных 2 группы выявлена обратная тенденция. Введение имунофана вызывало угнетение различных видов двигательной активности у всех животных, особенно заметное во вторую фазу действия препарата. При этом наблюдалось достоверное снижение количества стоек, исследованных объектов и, в большинстве случаев, значения КУС. Обращает внимание различия в действии препарата в 1 и 2 группах. По сравнению с фоном величина КУС значительно снижалась у резистентных крыс, тогда как у животных 2 группы этого не отмечали. У нерезистентных крыс не обнаружено достоверных различий длительности груминга на фоне имунофана по сравнению с исходным показателем. У крыс 1 группы груминг увеличивался в первую и третью фазы действия препарата. Наряду с изменением поведения, имунофан, в целом, оказывал гипералгетическое действие в виде снижения порогов ноцицептивных реакций в разные фазы его действия. Особенно выраженный гипералгетический эффект наблюдали по реакции вокализации, пороги которой по разным критериям достоверно отличались от фона в разные фазы действия препарата. ЛП РОХ после введения имунофана снижался в виде тенденции в обеих группах (этот эффект оказался более выраженным у нерезистентных крыс). Кроме того, у этой группы животных обнаружено достоверное и значительное снижение порогов реакции вокализации, тогда как у резистентных крыс соответствующие показатели мало отличались от исходного фона. Кроме того, обнаружено, что чем выше фоновые значения КУС у животных 2 группы, тем меньше снижение ЛП РОХ во вторую фазу действия препарата (Р<0,05). Оказалось также, что чем меньше препарат снижал КУС, тем чаще наблюдали более длительные ЛП РОХ.. Обнаружен достоверно (Р<0,01) значимый коэффициент корреляции между исходными значениями ЛП РОХ и величиной КУС на всех этапах после введения препарата у всех животных. Низкопороговые крысы (короткий ЛП РОХ в фоне) отличались от высокопороговых большим снижением ЛП после введения имунофана. В целом, искусственная стимуляция иммунных процессов имунофаном сопровождались снижением порогов большинства ноцицептивных реакций. Вместе с тем, этот гипералгетический эффект оказался значительно более выраженным у неустойчивых к стрессу крыс. Особенно заметно снижались пороги вокализации, что позволяет говорить об облегчении эмоционального выражения чувства боли в условиях стимуляции иммунитета. Такая ноцицептивная сенситизация создает условия для возникновения боли при действии любых пусковых факторов. Устойчивые к стрессу жи- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 107 вотные более защищены от гипералгетического действия имунофана — у них отсутствуют значимые изменения порогов реакции вокализации и сохраняется нормальная (исходная) зависимость между величиной КУС и ЛП РОХ после введения препарата. У устойчивых к стрессу животных имеется положительная, а у неустойчивых — отрицательная корреляционная связь между этими показателями. Иными словами, наиболее низкие ноцицептивные пороги встречаются у животных со средней двигательной активностью, что, вероятно, отражает некоторый оптимальный или нормальный уровень исходной болевой чувствительности Наряду с ноцицептивной сенситизацией, стимуляция иммунитета сопровождается угнетением активного поведения животных в открытом поле, моделируя тем самым симптомы гиподинамии, присущие многим заболеваниям. Этот эффект в большей степени проявился у резистентных к стрессу животных. В целом, обнаруженные нами особенности изменения болевой чувствительности при иммуностимуляции в зависимости от индивидуальной чувствительности животных к стрессу может способствовать теоретической разработке новых методов лечения болей, основанных на повышении устойчивости к стрессу. Литература 1. Абрамов Ю.Б. «Иммунные аспекты центральных механизмов боли». // Боль. 2009. Т.25. №4. С.2-8. 2. Василенко А.М. «Нейроэндокринноиммунные механизмы болевых синдромов». // Боль и ее лечение. 2000. № 12. С. 4-10. 3. Коплик Е.В., Ганнушкина И.В., Антелава А.Л. и др. «Прогностические поведенческие критерии и особенности мозгового кровотока у крыс с различной устойчивостью к эмоциональному стрессу». Физиол. журн. им. И.М.Сеченова. 1995. Т.81. №9. С.35-40. 4. Лебедев В.В. и соавт. «Имунофан — регуляторный пептид в терапии инфекционных и неинфекционных болезней // Под ред. акад. РАМН В. Покровского, Москва, 1998. 5. Магаева С.В., Морозов С.Г. «Нейроиммунофизиология». //Издательство ГУ НИИ биомедицинской химии им. В.Н.Ореховича РАМН, Москва, 2005. 6. Мулик А.Б. «Уровень общей неспецифической реактивности организма: (Разработка, оценка, практическое применение)». Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2001. 7. Austin P.J., Moalem-Taylor G. “The neuroimmune balance in neuropathic pain: Involvement of inflammatory immune cells, immunelike glial cells and cytokines”.// Journal of Neuroimmunology. Vol. 229. 2010. P. 26-50. 8. Milligan E.D., Watkins L.R. “Pathological and protective roles of glia in chronic pain”. // Nat. Rev. Neurosci., 2009, 10, p. 23-36. 9. Watkins L.R., Maier S.F. “Immune regulation of central nervous system function: from sickness to pathological pain”. // J. Int. Med., 2005, 257, 2, P. 139-155. ИССЛЕДОВАНИЕ РЕЦЕПТОРНОГО АППАРАТА МАКРОФАГОВ РАЗЛИЧНЫХ КОМПАРТМЕНТОВ У ПОТОМСТВА САМОК КРЫС С ЛЕКАРСТВЕННЫМ ПОРАЖЕНИЕМ ПЕЧЕНИ В РАЗЛИЧНЫЕ ПЕРИОДЫ ПОСТНАТАЛЬНОГО ОНТОГЕНЕЗА. ШОПОВА А.В., БРЮХИН Г.В. Кафедра гистологии, эмбриологии и цитологии ГБОУ ВПО «ЧелГМА Минздравсоцразвития России», Челябинск e-mail: viktoriya_malinina@list.ru Введение: На протяжении многих десятилетий в России наблюдается стойкое критическое снижение демографических показателей, связанное, прежде всего, с проблемой воспроизводства здорового поколения [1]. Многочисленные исследования проблемы материнства и детства показывают, что здоровье ребенка, особенно в раннем постнатальном периоде, во многом определяется состоянием здоровья матери. В последнее время все большее внимание уделяется экстрагенитальным заболеваниям, которые являются основной причиной перинатальной патологии. Особое место среди этих заболеваний занимает патология гепатобилиарной системы [8]. В ходе многочисленных исследований было показано, что хроническая патология печени матери различной этиологии (токсическое, аутоиммунное, холестатическое поражение) обусловливает нарушение становления у потомства систем жизнеобеспечения, а именно кроветворной, иммунной, репродуктивной систем [2]. В последние годы клиницистов все больше интересует лекарственная болезнь, при которой очень часто происходит поражение печени [3]. Клетки иммунной системы, несомненно, играют исключительную роль в иммунном ответе [4]. Это связано, главным образом, с тем, что при попадании в организм чужеродных 108 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 агентов макрофаги формируют мощный иммунный ответ, реализуемый за счет взаимодействия антигенов с рецепторным аппаратом клеток СМФ (системы мононуклеарных фагоцитов), активируя их, способствуя тем самым выделению цитокинов, интерферонов и других биологически активных веществ [4]. В связи с этим, целью данного исследования явилось исследование влияния патологии печени матери на состояние рецепторного аппарата моноцитов и клеток Купфера в различные периоды постнатального онтогенеза. Материалы и методы исследования: Экспериментальное исследование выполнено на самках белых лабораторных крыс «Вистар» (17 взрослых самок) и их потомстве (17 животных из 17 пометов). Для создания модели лекарственного гепатита был использован парацетамол, который вводился двукратно в дозе 0,25 г на кг массы тела интрагастрально. Исследование проводилось в различные периоды постнатального онтогенеза – на 1, 15, 30, 45 и 60 день жизни животного. Срок исследования был выбран с учетом общепризнанного подразделения возрастных периодов у крыс [5]. Исходя из целей исследования, все экспериментальные животные были разделены на 2 группы: в первую группу выделены животные от интактных матерей — «контрольная группа» (К), во вторую группу — животные с лекарственным поражением печени – «опытная группа» (О). Исследования проводились с учетом суточных и сезонных колебаний. Животные содержались в одинаковых условиях вивария с одинаковым пищевым рационом. Работа с экспериментальными животными проводилась в соответствии с «Правилами проведения работ с использованием лабораторных животных», утвержденными приказом МЗ СССР №755 от 12.08.77.Объектом исследования стали моноциты, которые получали по общепринятой методике [9] и клетки Купфера, получаемые по методике [10]. Исследование проводилось в монослое клеток. Статистическая обработка проводилась с помощью критерия Манна-Уитни. Рецепторный аппарат макрофагов оценивали в результате анализа адгезивных и пластических свойств, регистрируемых на 30 и 60 минуте [6]. Также был исследован и количественный состав данных клеток с помощью камеры Горяева. Результаты исследования: Таблица Содержание моноцитов и печеночных макрофагов у потомства самок крыс с лекарственным поражением печени в различные периоды постнатального онтогенеза: группа Число клеточных элементов в единице объема Моноциты (105 в 1мл) Печеночные (10⁶ в 1мл) 1 15 30 45 60 1 15 30 К 2,74 3,46 3,91 5,83 6,97 11,56 8,67 n=8 ±0,21 ±0,37 ±0,26 ±0,44 ±0,18 ±0,98 ±1,15 О 1,15 2,29 2,86 2,74 2,96 19,39 n =7 ±0,13* ±0,22 ±0,08* ±0,36* ±0,95* Примечание. *- результат статистически достоверен по сравнению с контролем (р < 0,05) В ходе проведенного исследования было установлено, что экспериментальное лекарственное поражение печени матери отрицательно влияет на количество клеточных элементов в опытной группе по сравнению с контрольной. Вместе с тем, абсолютное число мононуклеаров у всех экспериментальных животных после рождения постепенно увеличивается и становится максимальным к 60 дню жизни (табл.1). При изучении свойства мононуклеаров распластываться на чистой стеклянной поверхности, было выявлено достоверное снижение процента распластанных клеток через 30 минут инкубации в моноцитах периферической крови. Так, наибольшее изменение выявлено на 60 день исследования (в 2,13 раза) в опытной группе по сравнению с контрольной(62,28±8,01). Соответственно, в клетках Купфера процент распластанных клеток на 30 минуте исследования оказался максимально сниженным у крысят опытной груп- 45 6,86 ±1,34 60 6,43 ±1,24 9,94 ±0,84 пы на 30 день жизни — в 1,76 раз по сравнению процентом распластанных мононуклеаров у крысят контрольной группы (42,87±4,68). Следует отметить, что минимальная разница процентного содержания мононуклеаров опытной и контрольной группы выявлена на 1 день жизни в моноцитах периферической крови (снижена в 1,63 раза по отношению к контролю, где составляет 24,86±2,67) и на 45 день в клетках Купфера (снижена в 1,51 раз, в контроле соответственно 43,5±2,45). Аналогичная тенденция прослеживается и при оценке пластических свойств макрофагов на 60 минуте исследования. Так, в моноцитах крови процентное содержание распластанных клеток у потомства самок крыс с лекарственным поражением печени снижено по сравнению с потомством контрольных крыс. Наиболее выраженные изменения наблюдаются на 1 день жизни — в 1,6 раз (и составляют в контрольной группе 49,31±4,66). МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 109 В ходе работы по изучению процентного количества моноцитов, подвергшихся адгезии после 30 – минутной инкубации, у крысят, рожденных от матерей с лекарственным гепатитом, выявлено максимальное достоверное снижение данного показателя в 1,73 раза в 30 день жизни по сравнению с крысятами, рожденными от интактных матерей (где он равен 43,54±4,02). Процент адгезии печеночных макрофагов после 30 – минутной инкубации уменьшился в большей степени (в 1,78 раз) на 45 день исследования в опыте по сравнению с контролем, где составил 33,12±3,04. Соответственно, при исследовании данного показателя в другие сроки, также отмечается убыль числа фагоцитов, подвергшихся адгезии. При оценке адгезивных свойств мононуклеарных фагоцитов после 60 – минутной инкубации у потомства самок крыс с лекарственным поражением печени также было выявлено угнетение исследуемого показателя. Наибольшие изменения отмечаются в моноцитах периферической крови и мононуклеарных клетках печени на 30 день исследования — в 1,76 раз и 1,81 раза соответственно (в сравнении с потомством интактных самок, где этот показатель равен 51,54±4,69 и 36,37±3,93 соответственно). Заключение: Таким образом, вовлекаясь в развитие различных патологических процессов, СМФ принимает активное участие в поддержании гомеостаза в организме. Изменения, возникающие в рецепторном аппарате мононуклеаров различных компартментов у плода вследствие лекарственного поражения гепато-билиарной системы матери, нарушают иммунную и неспецифическую резистентность организма [7]. Полученные результаты, выявившие закономерное негативное влияние на рецепторный аппарат СМФ различных компартментов, в полной мере подтверждают факт отрицательного влияния патологии гепато-билиарной системы матери на становление клеточного звена иммунитета и макрофагальную систему у потомства и диктуют необходимость выделения детей, рожденных от матерей с патологией печени, в группы диспансерного наблюдения по иммунологическому профилю. Литература 1. Баранов А.А. Здоровье детей// Педагогика. – 1999. — №8. – С .41 2. Брюхин Г. В., Евченко Е. В., Михайлова Г. И. Сравнительная характеристика иммунологических показателей у потомства самок крыс с хронической патологией печени в условиях эксперимента// Морфологические ведомости. — 2004.- № 1-2.— С. 362. 3. Буеверов А.О. Лекарственные поражения печени// Российский Медицинский Журнал. – 2001. 9. – с.13-14 4. Вассерман Е.Н., Лямина С.В., Шимшелашвили Е.В. и др. SP-D контролирует баланс TH1и TH2 и цитокинов и обладает признаками эндогенного фактора репрограмирования макрофагов// Фундаментальные исследования. – 2006.- №6. – С. 28-36 5. Западнюк И.П., Западнюк В.И., Захария Е.А., Западнюк Б.В. Лабораторные животные. Разведение, содержание, использование в эксперименте: [учебное пособие], 3-е изд., перераб., доп. – Киев: Вища школа, 1983. – 383 с. 6. Луговская С.А. Структура и функции моноцитов и макрофагов (обзор литературы)// Клиническая лабораторная диагностика. – 1997. — №9. – с. 10-15 7. Маянский А.Н. Очерки о нейтрофиле и макрофаге// А.Н. Маянский, Д.Н. Маянский// — Новосибирск: «Наука». Сибирское отделение, 1989. – 341 с. 8. Медведь В.И. Введение в клинику экстрагенитальной патологии беременных. – 2-е изд., испр. – Киев: Гидромакс, 2007. – 168с. 9. Хейфец Л.Б., Абалакин В.А. Разделение форменных элементов крови человека в градиенте плотности верографин – фиколл// Клиническая лабораторная диагностика. – 1973. -№7. – С.16 10. Crofton R.W, Diesselhoff – den Dulk MM, van Furth R. The origin, kinetics and characteristics of the Kupffer cells in the normal steady state// Journal Experimental Medicine. –1978. — №148 (1): 1 – 17 РЕАКЦИЯ КЛЕТОК ЦНС НА ИНТРЕНАЗАЛЬНОЕ ВВЕДЕНИЕ ЛИПОПОЛИСАХАРИДА КРЫСАМ ЩУКИНА В.А., КАРПЕНКО М.Н. ФГБУ «НИИ экспериментальной медицины» СЗО РАМН, Санкт-Петербург, Россия mnkarpenko@mail.ru, sch_viktoriya@mail.ru Липополисахарид (ЛПС) — это макромолекулярное соединение клеточной стенки грамотрицательных бактерий, обладающее антигенными свойствами высокой токсичности. Внут рибршинное или внутривенное введение ЛПС животным индуцирует секрецию моноцитами, макрофагами и нейтрофилами провоспалительных цитокинов и вызывает уси- 110 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ленную продукцию нитроксидных радикалов. Сигналы от активированной иммунной системы передаются в мозг, где, спустя несколько часов, наблюдается активация микроглии, сопровождающаяся повышением продукции провоспалительных цитокинов и других «молекул воспаления». Поскольку наиболее естественным путём попадания бактериальной инфекции в организм является заражение через слизистые оболочки и кожу, целью данной работы было выявление действия ЛПС на клетки ЦНС при его интраназальном способе введения. Эксперимент проводили на 15 самцах крысах Wistar. Животных случайным образом разделили на 3 группы. Животным первой группы интраназально и внутрибрюшинно вводили физиологический раствор (n=3); второй – интраназально ЛПС (в дозе 100 кмг на кг массы животного) и физиологический раствор внутрибрюшинно (n=6); животные третьей группы получали интраназальную инъекцию ЛПС и внутрибрюшинную – физиологического раствора (n=6). Через 4 и 24 часа после инъек- ции ЛПС декапитировали по три животных из каждой группы и извлекали стриатум. Уровень мРНК основных воспалительных цитокинов (ИЛ-1β и TNF-α) и мРНК iNOS определяли с помощью ПЦР в реальном времени. Оказалось, что реакция клеток ЦНС на введение ЛПС животным 2-й и 3-й групп была сходной. Уже через 4 часа у животных наблюдалось увеличение уровня мРНК TNF-α в 1,25 раза по сравнению с контролем; через 24 часа это значение составило 1,6. Через 4 и 24 часа после инъекции ЛПС уровень мРНК ИЛ-1β у животных не отличался и был в 2,5 (2-я группа) и в 1,5 (3-я группа) раза выше, чем в контроле. Уровень мРНК iNOS через 4 часа после введения эндотоксина увеличился в 2 и 3 раза у животных 2-й и 3-й групп соответственно, но через 24 часа уже не отличался от контроля. Таким образом, по исследуемым параметрам реакция клеток ЦНС на ЛПС при интраназальном и внутрибрюшинном способе введения практически не отличается. Работа поддержана грантом РФФИ № 1204-31065 мол_а МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 111 АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ФАРМАКОЛОГИИ «КЛИНИЧЕСКАЯ И ФАРМАКОЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ ЛЕЧЕНИЯ НИЗКИМИ ДОЗАМИ ИЗОТРЕТИНОИНА СРЕДНЕ-ТЯЖЕЛОЙ ФОРМЫ ACNE VULGARIS» АБДУХАЛИКОВА М.Л. ГОУ ВПО «Иркутский Государственный Медицинский Университет г. Иркутск. e-mail: marirk82@mail.ru. Аcne vulgaris (вульгарное акне) – заболевание, которым в той или иной форме в течение жизни страдает до 95% населения цивилизованных стран [1]. В последние годы аcne vulgaris перестало быть только подростковым заболеванием и часто встречается в зрелом возрасте. По данным ряда авторов, акне наблюдается у 3% мужчин и 12% женщин в возрасте 25-48 лет [2]. Наличие высыпаний на видимых участках кожи значительно снижает самооценку, вызывает тревогу, депрессию, дисморфофобию. Пациенты с акне крайне сложно адаптируются в социальной среде, среди них большой процент безработных и одиноких людей [3-7]. В связи с этим разработка новых методов диагностики и терапии этого заболевания является актуальной медико-социальной задачей [6]. На сегодняшний день наиболее патогенетически обоснованным средством для лечения больных средней тяжести и тяжёлыми акне является изотретиноин. Механизм его действия направлен на все звенья патогенеза: снижение образования кожного сала, нормализацию процессов кератинизации, уменьшение роста патогенной микрофлоры, противовоспалительное действие [3, 5, 8-15]. В последнее время в связи с расширением показаний к применению изотретиноина в научно–практической литературе активно дискутируется вопрос о так называемой методике «низкодозированного» и «ультранизкодозированного» применения препарата [3]. Использование низких и очень низких доз изотретиноина для лечения пациентов с различными формами акне является новым и перспективным методом. Такой подход позволяет не только минимизировать возможные побочные эффекты стандартно проводимой терапии и расширить терапевтические возможности, но и существенно оптимизирует фармакоэкономические показатели в сторону удешевления лечения изотретиноином [3, 8 10]. Цель исследования: сравнительный анализ различных вариантов лечения средне-тяжелой формы акне, в частности, назначение низких доз Роаккутана. Материалы и методы: под наблюдением в отделении лечебной косметологии ГУЗ ОКВД находились 70 пациентов со средне-тяжелой формой акне. Первая клиническая группа (I) – 42 пациента:26 мужчин в возрасте от 16 до 33 лет, 16 женщин в возрасте от 17 до 36 лет. Контрольную группу(II) составляли 28 человек, 12 из которых мужчины, в возрасте 17-25 лет, 16 женщин в возрасте от 16 до 32 лет. Продолжительность заболевания у всех пациентов составляла от 1 до 5 лет. Сопутствующей патологии выявлено не было. Объективно при поступлении наблюдались полиморфные высыпания, представленные комедонами, папулами, пустулами, единичными индуративными и флегмонозными высыпаниями. Длительность терапии всех больных составила 5 месяцев. Пациенты I группы получали Роаккутан по 10 мг в сутки на протяжении 4 недель, далее 10 мг/сут 5 дней в неделю – 4 недели, далее 10 мг/сут 3 дня в неделю – 4 недели, далее 10 мг/сут 2 дня в неделю – 4 недели, далее 10 мг/сут 1 раз в неделю – 4 недели. Для ухода за кожей лица использовался увлажняющий крем. Пациенты II группы получали комбинацию адапалена и бензоил пероксида, адапалена с клиндамицином, азелаиновую кислоту, комбинацию перорального приема доксициклина и адапалена с клиндамицином наружно в сочетании с косметологическими процедурами (увлажняющие маски, озонотерапия, кераторегулирующие пилинги, чистки). Методы исследования: сбор анамнестических данных, осмотр, биохимический анализ крови; определение коэффициента «затраты – эффективность». Результаты исследования: в результате лечения в первой клинической группе ремиссия наступила у 57,1% пациентов, улучшение – у 42,9%; в контрольной группе ремиссия наступила у 21,4% пациентов, улучшение – у 60,7%, без эффекта – 17,9%. На фоне проводимого лечения изотретиноином практически у всех пациентов регистрировались слабовыраженный и умеренный фасциальный дерматит и хейлит, которые коррегировались увлажняющими кремами. Из системных побочных эффектов: у 1 пациентки через 1 неделю от начала приема препарата отмечались головные боли. 112 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Мы провели анализ фармакоэкономической эффективности различных вариантов лечения акне. Стоимость лечения средне-тяжелых форм акне за 5 месяцев составила: с использованием низких доз Роаккутана – 7000 руб, средняя стоимость лечения в контрольной группе – 12812 руб. Прямые затраты на лечение у пациентов основной группы были в 1,8 раз меньше, чем у пациентов контрольной группы. Коэффициент «затраты-эффективность» показал клиникоэкономическое преимущество метода лечения акне в основной группе и был в 4,9 раза ниже, чем в группе пациентов, получавших традиционные методы лечения. Выводы: исследование показало высокую эффективность и хорошую переносимость терапии акне низкими дозами препарата Роаккутан. Помимо этого, данный подход существенно оптимизирует фармакоэкономические показатели в сторону удешевления лечения препаратом. Литература Cordain L., et.al. Acne Vulgaris. A Disease of Western Civilization // Arch Dermatol 2002; 138(12):1584-1590. Golden V., Stables G., Cunlffe W. Prevalence of facial acne in adults // J Am Acad Dermatol 1999; 41: 577-580. Львов А.Н., Кирилюк А.В. Роаккутан в терапии угревой болезни: стандартные режимы терапии и новая схема низких доз//Дерматология 2008; т.16 №23:с.1541-1546. Шабардина О.В., Кохан М.М. Фармакоэкономический анализ различных методов терапии больных средне-тяжелыми формами акне// Дерматовенерология 2011;№08(86): с.54-58. Яровая Н.Ф. Угревая болезнь (акне)//Вестник последипломного медицинского образования 2007;№2:с. 54-64. Гладько В.В., Масюкова С.А., Санакоева Э.Г. и др. Новые возможности в лечении акне //Клинич дермат и венерол 2008; №5:с. 5056. Сазыкина Л.Н.,Альбанова В.И. Клиническая эффективность различных лекарственных форм ретиноидов при обыкновенных угрях// Росс журн кожн вен бол 2004; №2:с. 63–69. Львов А.Н., Самгин М.А. Экскориированные угри: первый опыт лечения низкодозированным роаккутаном // Тезисы докладов X Российского национального конгресса «Человек и лекарство». – Москва, 7–11 апр.2003 52. Самгин М.А., Львов А.Н., Потекаев Н.С. и др. Новые возможности в теpапии pозацеа и заболеваний сальных желез // Росс журн кожн вен бол 2002; 3: 60–65 . Львов А.Н. Роаккутан в терапии угревой болезни: опыт и перспективы применения//Росс журн кожн вен бол 2007; №1:с. 39-41. Leyden J.J. The role of isotretinoin in the treatment of acne: personal observations// J.Am.Acad. Dermatol 1998;Vol.39,№2: S45-S49. Kindmark A, et al. Oral isotretinoin therapy in severe acne induces transient suppression of biochemical markers of bone turnover and calcium homeostasis.// Acta Derm Venereol 1998; Jul; 7: 24–9. Lvov A.N., Samgin M.A. Low doses of systemic isotretinoin for acne ex-coriee: the fi rst experience of treatment // JEADV, Abstr.of the 12th Congress of the EADV, 15–15 Oct. 2003, Barcelona. Spain – p.168. Волкова Е.Н., Осипова Н.К., Григорьева А.А. и др. Прогрессивные технологии ведения больных с угревой болезнью//Клинич дерматол и венерол 2010; №1: с.74-78. Волков Ю.Т., Гузев К.С., Масюлис А.В. и др. Специфическая активность мази с 13-цисретиноевой кислотой (13цРК)// Ретиноиды 1997; №4:с. 9-14. ВЛИЯНИЕ НООТРОПОВ НА ИОНОТРОПНЫЕ ГЛУТАМАТНЫЕ РЕЦЕПТОРЫ МОЗГА МЫШЕЙ BALB/C И С57BL/6 ВАСИЛЬЕВА Е.В., КОНДРАХИН Е.А., КОВАЛЁВ Г.И. Федеральное государственное бюджетное учреждение «Научно-исследовательский институт фармакологии имени В.В. Закусова» Российской академии медицинских наук, Москва msvb2006@yandex.ru Известно, что одним из возможных механизмов действия ноотропных препаратов является их способность модулировать глутаматные рецепторы. Участие глутаматных рецепторов в обеспечении высших интегративных функций показано различными нейрофизиологическими и нейрофармакологическими методами [3, 7]. Ряд авторов считают, что при нейродегенеративных заболеваниях происходит угнетение глутаматергической системы, что говорит о её важной роли в процессах обучения и памяти [8, 6, 4]. Показано, что ноотропы улучшают когнитивные функции путем увеличения активности NMDA рецепторов у пациентов с различными формами нарушений памяти, у которых наблюдается редукция этой нейромедиаторной системы [4, 7]. Вместе с тем, данные о роли этих рецепторов в рецепторном механизме формирования ноотропного эффекта отсутствуют. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 113 Цель В связи с вышесказанным целью данной работы стало изучить влияние ряда отечественных ноотропных препаратов различной структуры в эквипотенциальных по антиамнестическому эффекту дозах (пирацетам – 200 мг/кг/день; фенотропил – 100; ноопепт – 0,5; семакс – 0,6; пантогам – 200; нооглютил – 50) на нейрохимические характеристики NMDA- и AMPA- рецепторов в мозге мышей инбредных линий Balb/C и С57Bl/6, которые различаются по исходным показателям исследовательского поведения, тревожности и двигательной активности [1]. Материалы и методы Исследование проводили на самцах мышей линий BALB/c и С57BL/6 массой 25-30 г. Животным посредством внутрибрюшинных инъекций в течение 5 дней (субхроническое введение) один раз в сутки вводили физиологический раствор (контрольная группа – NaCl, 0,9%), либо препараты, растворенные в физиологическом растворе (опытные группы). Для эвтаназии мышей применяли декапитацию, головной мозг извлекали на льду и выделяли гиппокамп по схеме [5]. С помощью радиолигандного метода определяли влияние ноотропов на характеристики связывания [G-3H]-MK-801 и [G-3H]Ro 48-8587, полученными проф. Ю.А.Золотаревым методом твердофазного катализа в ОХФАВ ИМГ РАН (зав. – академик РАН Н.Ф.Мясоедов), с NMDA- рецепторами гиппокампа и AMPA- рецепторами коры мозга, соответственно. Результаты экспериментов ex vivo оценивали с помощью рассчитанных величин Кd и Bmax, отражающих степень сродства рецептора к лиганду (нМ) и количество мест связывания лиганда (фмоль/мг белка), соответственно. Результаты и их обсуждение Сравнение рецепторного связывания селективного антагониста NMDA-рецепторов в мозге контрольных групп мышей BALB/c и С57BL/6 выявило отличия линий по величине Bmax в исследуемой структуре мозга: у С57BL/6 выше на 20-24%. В группах мышей BALB/c только субхроническое введение ноопепта приводило к увеличению плотности мест связывания [G-3H]-MK-801 на 14 % (Bmax контроль=2051±49 фмоль/мг, Bmax ноопепт=2385±62 фмоль/мг), а в группах мышей С57BL/6 из всех препаратов лишь введение фенотропила увеличило Bmax на 25% (Bmax контроль=2501±45 фмоль/мг, Bmax фенотропил=3349±57фмоль/мг). Препараты пирацетам, семакс, пантогам и нооглютил в отношении этого параметра оставались неактивны- ми, что предполагает наличие у них иного механизма фармакологического действия. При сравнении связывания [G-3H]Ro 48-8587 с AMPA-рецепторами в мозге инбредных мышей BALB/c и С57BL/6 также были найдены отличия по плотности рецепторов в мембранах коры мозга: у С57BL/6 она оказалась выше на 10-19%. У мышей BALB/c субхроническое введение семакса, пантогама увеличивало величину Bmax на 8 % и 13% соответственно, а нооглютила уменьшало на 14%. Препараты пирацетам, фенотропил, ноопепт не оказывали на этот параметр воздействия. В группах мышей С57BL/6 под действием фенотропила, ноопепта, семакса, нооглютила уменьшалось количество мест связывания [G-3H]Ro 48-8587 на 19%, 17%, 23%, 12% соответственно. Ноотропы пирацетам и пантогам никакого влияния не оказывали, что может также говорить о другом механизме воздействия. Ранее в нашей лаборатории в экспериментах по радиолигандному анализу in vitro обнаружено, что нооглютил оказывает фармакологически значимую конкуренцию с селективным агонистом АМРА рецепторов [G-3H]Ro 48-8587 за рецепторные места связывания с величиной IC50=6.4±0.2 мкмоль/л. У ноопепта эффект конкуренции за места связывания этого лиганда оказался на порядок ниже (IC50=80±5.6 мкМ) [2]. Полученные данные свидетельствуют о способности прямого влияния отечественного препарата нооглютила на АМРА рецепторы мозга крыс. При этом препарат не оказывает сколь-нибудь значимых эффектов на связывание меченых лигандов с NMDA и mGlu рецепторами, демонстрируя избирательность действия. Используя вышесказанное, можно предположить, что нооглютил напрямую влияет на AMPA-рецепторы мозга мышей C57BL/6 и BALB/c, уменьшая их количество. Возможность прямого действия на АМРА рецепторы обнаружена также для отечественного препарата ноопепта: под его действием уменьшается величина Bmax у мышей C57BL/6. Можно предположить, что фенотропил, семакс, пантогам имеют непрямой, а скорее опосредованный путь воздействия на AMPA-рецепторы мозга мышей. В экспериментах in vitro ни один из исследуемых ноотропных препаратов не конкурировал за места связывания с селективным антагонистом NMDA-рецепторов. Из этого можно сделать вывод, что фенотропил и ноопепт действуют опосредованно на NMDA-рецепторы мозга мышей C57BL/6 и BALB/c соответственно, увеличивая их количество. Таблица Сопоставление нейрохимических эффектов ноотропов [3H]-Ro-4587 [3H]-MK-801 C57Bl/6 Balb/c C57Bl/6 Balb/c Пирацетам 0 0 0 0 Фенотропил 0 + 0 Ноопепт 0 0 + Семакс + 0 0 Пантогам 0 + 0 0 Нооглютил 0 0 Примечания: +, – и 0 – усиление, ослабление и отсутствие эффекта в сравнении с контролем. Препараты 114 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Выводы У инбредных мышей C57BL/6 плотность NMDA-рецепторов в гиппокампе мозга на 2024% больше, чем у инбредных мышей BALB/c. У инбредных мышей C57BL/6 плотность AMPA-рецепторов в коре мозга на 10-19% больше, чем у инбредных мышей BALB/c. Субхроническое системное введение пирацетама, семакса, нооглютила, пантогама не вызывает изменений в характеристиках специфического связывания NMDA-рецепторов в гиппокампе мозга мышей C57BL/6 и BALB/c. После субхронического введения ноопепта количество мест связывания NMDAрецепторов в гиппокампе мозга мышей BALB/c увеличивается на 14%, а у C57BL/6 под действием фенотропила увеличивается на 25%. После субхронического введения семакса и пантогама у мышей BALB/c плотность AMPAрецепторов увеличивается на 8% и 13%, а под воздействием нооглютила уменьшается на 14%. Пирацетам, фенотропил, ноопепт никакого воздействия на мышей BALB/c не оказывают. Под воздействием фенотропила, ноопепта, семакса, нооглютила у мышей C57BL/6 уменьшалось количество мест связывания [G-3H]Ro 48-8587 на 19%, 17%, 23%, 12% соответственно. Пирацетам и пантогам в отношении этого параметра оставались неактивными. Литература Васильева Е.В., Салимов Р.М., Ковалев Г.И. Влияние ноотропных средств на поведение мышей BALB/c и C57BL/6 в крестообразном ла- биринте // Экспериментальная и клиническая фармакология. 2012. Т. 75. № 7. C . 32 – 37. Фирстова, Ю. Ю., Васильева Е. В., Ковалев Г. И. Изучение специфичности действия ноотропных препаратов на глутаматные рецепторы мозга крыс // Экспериментальная и клиническая фармакология. 2011. Т. 74. № 1. С. 6 – 10. Danysz W., Parsons C.G. Glycine and N-methyl-D-aspartate receptors: physiological significance and possible therapeutic applications// Pharmacol. Rev. 1998. V. 50. P. 597 – 664. Geerts H., George T., Grossberg M.D. Pharmacology of Acetylcholinesterase inhibitors and NMDA receptors for Combination therapy in the treatment of Alzheimers disease // Clin. Pharmacol. 2006. V. 46. P. 85 – 167. Glowinski J., Iversen L. L. Regional studies of catecholamines in the rat brain. I. The disposition of [3H]norepinephrine, [3H]dopamine and [3H] dopa in various regions of the brain // J. Neurochem. 1966. V. 13. № 8. P. 655 – 669. Moriguchi S., Marszalec W., Zhao X., Yeh J., Narahashi T. Potentiation of NMDA-induced currents by the nootropic drug nefi racetam in rat cortical neurons // J. Pharmacol. Exp. Ther. 2003. V. 301. P. 160 – 167. Narahashi T., Moriguchi S., Zhao X., Marszalec W., Yeh J.Z. Mechanisms of action of cognitive enhancers on neuroreceptors // Biol. Pharm. Bull. 2004. V. 27. № 11. P. 1701 – 1706. Zhao X., Kuryatov A., Lindstrom J., Yah, J., Narahashi T. Nootropic drug modulation of neuronal nicotinic acetylcholine receptors in rat cortical neurons // Mol. Pharmacol. 2001. V. 59. № 4. P. 674 – 83. МОДИФИЦИРОВАННАЯ МОДЕЛЬ БРОНХИАЛЬНОЙ АСТМЫ У АУТБРЕДНЫХ КРЫС ВОРОНЧИХИН П.А. Санкт-Петербургская химико-фармацевтическая академия, Санкт-Петербург e-mail: pavalexvor@mail.ru Бронхиальная астма (БА) является хроническим воспалительным процессом дыхательных путей, сопровождающимся гиперреактивностью и гиперчувствительностью бронхов. Для исследования патогенеза БА в эксперименте, используются различные животные модели. Эксперименты осуществляются на морских свинках, коричневых норвежских крысах, мышах линии BALB/с [1,2,3]. В качестве аллергена в большинстве исследований применяется овальбумин, либо его сочетание с адъювантом (убитая культура Bordetella pertussis, алюминия гидроксид, пыльца растений). Аллерген с адъювантом вызывает хроническое воспаление в дыхательных путях (ДП) с их последующей инфильтрацией эозинофилами. При длительном введении аллергена происходят структурные изменения в ДП: субэпителиальный фиброз, гиперплазия бокаловидных клеток, гипертрофия гладких мышц и пролиферация сосудов в тканях легкого [1-6]. Так как при овальбуминовой БА у крыс постепенно формируется толерантность к аллергену (уменьшается инфильтрация эозинофилов и гиперреактивность бронхов), для формирования хронического процесса дополнительно используют ингаляции аллергена через определенные промежутки времени (от 2 до 4 дней). В нашей работе для моделирования БА в качестве экспериментальных животных были использованы беспородные крысы-самцы (Рапполово, Россия). В качестве адъюванта использовали препарат «Бронхо-мунал» (БМ), содержащий лизат бактерий, вызывающих инфекции ДП (S. pneumonia, S. viridans, S. pyogenes, S. aureus, M. catarrhalis и др.). МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 115 Материалы и методы Для моделирования БА были взяты 25 беспородных половозрелых крыс-самцов. Содержание животных осуществлялось согласно «Правилам проведения работ с использованием экспериментальных животных» (приложение к приказу МЗ СССР № 755 от 12.08.1977). Овальбумин (Grade V, Sigma, США), предварительно адсорбированный на геле Al(OH)3 1:1 (Сигма, США), вводили подкожно 10 мг/кг на 1-й и 7-й день. Совместно с введением овальбумина, осуществлялись внутрибрюшинные инъекции БМ (Lek, Словения) в дозах 0,5; 2,5; 5,0 и 10,0 мг/ кг. Предварительно содержимое капсул растворялось в 2 мл физиологического раствора. Начиная с 14-го дня, проводились ингаляции 5% раствора овальбумина в течение 15 минут каждые три дня (1 ингаляция = 10 крыс) с помощью небулайзера «F 1000» (Flaem, Италия). Контрольной группе (n=5) вводили физиологический раствор в эквиобъемных количествах. На 42-й день эксперимента производили забор материала (кровь и легкие). Легкие фиксировали цинк-этанол-формальдегидом [7] с последующим обезвоживанием стандартным способом и заливкой в парафин. Срезы материала приготовляли на санном микротоме (Leica SM 2000R) с толщиной среза 7 мкм. Анализ перифирической крови проводили на гематологическом анализаторе «Abacus Junior Vet» (Diatron, Австрия). Легкие окрашивали водным раствором эозина (эозинофилы), толуидиновым синим (тучные клетки), альциановым синим (муцин слизи). Подсчет клеток вели с помощью программ ImageJ 1.410 и LAS EZ (Leica, Германия). Статистическую обработку материала проводили с помощью программы Biostat 2009. Достоверность различий выявляли с помощью непараметрического критерия Манна-Уитни. Числовые данные приведены как среднее значение ± ошибка среднего. Различия считали значимыми при p<0,05. Результаты исследования Проведенным исследованием установлено, что формирование бронхиальной астмы у крыс сопровождается увеличением количества лейкоцитов всех субпопуляций. Причем в группе, получавших БМ в дозе 2,5 мг (БМ 2), количество лимфоцитов (LYM), моноцитов и эозинофилов (MID), нейтрофилов (GRA) было выше в 3 раза относительно значений животных без БА. Статистически достоверные отличия по отношению к БМ 2 у групп с БА были по показателю LYM и GRA, а по показателю MID только в группах с дозировкой БМ 5,0 мг/кг и 10,0 мг/кг. Гистологическому исследованию подвергалось левое легкое крысы, в котором анализировали количество тучных клеток (в 5 областях) в перибронхиальном и периваскулярном пространстве, а также в бронхоассоциированной лимфоидной ткани полуколичественным методом (объектив х40). Подсчет эозинофилов производился в перибронхиальном пространстве (объектив х100). Анализ количества муцина в просвете бронхов проводили с помощью программы ImageJ 1.460. Количество зрелых тучных клеток в перибронхиальном пространстве было достоверно выше в группах с БА. У группы БМ 2 наблюдалось повышение количества тучных клеток в перибронхиальном (в 1,3 раза), периваскулярном (в 1,5 раз) пространстве, лимфоидной ткани (в 2,3 раза). При моделировании БА наблюдалась инфильтрация стенки бронхов эозинофилами, причем в группе получавшей БМ в дозе 2,5 мг/кг количество этих клеток было в 20 раз выше контрольных значений (табл. 1). Одновременно происходило увеличение секреции бронхиального секрета, что отражалось в увеличении объема интрабронхиального пространства, которое он занимает. Так, в группе БМ 2 было отмечено увеличение количества слизи в 60 раз. Таблица Изменение количества тучных клеток, эозинофилов и активности бокаловидных клеток в тканях легкого крыс при формировании БА Количество тучных клеток Количество эозинофилов в Объем слизи в просвете в перибронхиальном перибронхиальном пространстве, бронхов (%), объектив x40 пространстве, объектив x40 объектив х100 Контроль 3,6±0,3 1,8±0,3 1,2±0,3 БМ 1 5,4±0,6* 16,7±0,5*# 48±5,0*# БМ 2 4,7±0,3* 39,3±1,8* 72±2,5* 25,9±1,6*# 62±3,0*# БМ 3 8,3±0,7*# БМ 4 9,5±0,8*# 25,1±1,1*# 60±1,5*# Примечание: *p<0,05 достоверно значимое отличие от значений от значений контрольной группы; # p<0,05 достоверно значимое отличие от значений группы БМ2. Группа Обсуждение Полученные в результате эксперимента данные свидетельствуют о том, что на аутбредных крысах возможно моделирование экспериментальной бронхиальной астмы. Модифицировав овальбуминовую модель, применив в качестве 116 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 адъюванта лекарственный препарат «Бронхомунал» мы наблюдали гиперплазию тучных клеток и эозинофильную инфильтрацию тканей легкого. При этом традиционно эозинофилы рассматриваются как основной клеточный маркер воспаления при БА, а их увеличение в тканях легкого приводит к повреждению эпителия бронхов и нервных окончаний, запуску процесса ремоделирования бронхов [8]. В нашем эксперименте максимальное число эозинофилов наблюдалось в группе животных, получавших БМ в дозе 2,5 мг. Роль тучных клеток в патогенезе бронхиальной астмы окончательно не определена. Известно, что к ним имеют большое сродство IgE, увеличение которого наблюдается при астме [9]. Увеличение количества и активность тучных клеток в определенной мере связывают с уровнем гиперреактивности дыхательных путей [10]. По данным нашего эксперимента оказалось, что в группе БМ 3 и БМ 4 на фоне увеличения количества эозинофилов происходило некоторое снижение числа тучных клеток в периваскулярном пространстве и в лимфоидной ткани. Возможно, это связано с тем, что толуидиновый синий выявляет только зрелые тучных клетки, а при бронхиальной астме происходит их активная дегрануляция. Накопление слизи при БА, вследствие гиперактивности бокаловидных клеток и нарушения мукоцилярного клиренса, способствует ухудшению проводимости дыхательных путей и является одним из признаков существования воспаления в дыхательных путях [11]. Во всех группах экспериментальных животных наблюдалось резкое увеличение продукции бронхиального секрета, что свидетельствует о наличии воспаления в бронхах. Таким образом, в результате проведенного эксперимента установлено, что модель БА может быть воспроизведена у аутбредных крыс с заменой адъюванта из убитой культуры Bordetella pertussis на комбинированный препарат «Бронхо-мунал» в дозировке 2,5 мг/мл. Спустя 42 дня после первого введения антигена с адъювантом мы наблюдали выраженный лейкоцитоз в периферической крови животных и выраженные изменения в бронхиальном дереве (эозинофильную инфильтрацию, увеличение количества тучных клеток и гиперсекрецию бронхиального секрета). Литература 1. Kamachi A., M. Munakata, Y. Nishimura etc. Enhance of goblet cell hyperplasia and airway hyperresponsiveness by salbutamol in a rat model of atopic asthma. Thorax, 2001, Vol. 56, P. 19-24. 2. Nguyen L.P., Omoluabi O., Parra S. Chronic exposure to beta-blockers attenuates inflammation and mucin contant in a murine asthma model. American J respiratory cell and moleculat biology, 2008, Vol. 65, P. 256-261. 3. Tohda Y., Muraki M., Kubo H. et al. Role of chemical mediators in airway hyperresponsiveness in an asthmatic model. Respiration, 2001, Vol. 68 (1), P. 73-77, Vol. 68(1), P.73-77. 4. Yiamouyiannis CA, Schramm CM, Puddington L. et al. Shifts in lung lymphocyte profi les correlate with the sequential development of acute allergic and chronic tolerant stages in a murine asthma model. Am J Pathol, 1999, Vol. 154, P. 1911–1921. 5. Masuda T., Tanaka H., Komai M. et al. Mast cells play a partial role in allergen-induced subepithelial fibrosis in a murine model of allergic asthma. Clin Exp Allergy, 2003, Vol. 33(5), P. 705-713. 6. Tsuchiya T, Nishimura Y, Nishiuma T et al. Airway remodeling of murine chronic antigen exposure model. J. Asthma. 2003, Vol. 40(8), P. 935-944. 7. Коржевский Д.Э., Григорьев И.П., Отеллин В.А. Применение обезвоживающих фиксаторов, содержащих соли цинка, в нейрогистологических исследованиях. // Морфология.2006.- Т. 129, вып. 1.- С. 85-86. 8. Kay AB, Phipps S, Robinson DS. A role for eosinophils in airway remodelling in asthma. Trends Immunology, 2004, 25(9), P. 477-482. 9. Holgate St., Kay AB. Mast cells, mediators and asthma. Clinical Allergy, 1985, Vol. 15, P. 221-234. 10. Robinson DS. The role of the mast cell in asthma: induction of airway hyperresponsiveness by interaction with smooth muscle. Allergy Clin Immunology, 2004, Vol. 114(1), P. 58-65. 11. Shen Y., Wang Y., Chen Z. et al. Role of aquaporin 5 in antigen-induced airway inflammation and mucous hyperproduction in mice. J Cell Mol Med, 2011, Vol. 15(6), P. 1355-1363. АНАЛИЗ ВЗАИМОСВЯЗИ НЕЛЕЧЕБНЫХ ФАКТОРОВ ПРИ ОЦЕНКЕ КЛИНИЧЕСКИХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ В КЛИНИЧЕСКОМ ИСПЫТАНИИ ДОБРОВА В. Е., ГЛЯПА К. Л. Национальный фармацевтический университет, г. Харьков veselkajazz@gmail.com Клинические испытания (КИ) являются одним из важнейших и наиболее продолжительным этапом разработки нового лекар- ственного препарата, который характеризуется получением большого объема информации относительно его безопасности и эффективности. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 117 На основании этих данных уполномоченными органами принимается решение о получении лекарственным препаратом разрешения на его широкое медицинское применение, поэтому от качества проведения КИ зависит успех внедрения нового препарата на фармацевтический рынок [3-7]. Для достоверной интерпретации результатов КИ необходимо учитывать и прогнозировать факторы, которые влияют на пациента или добровольца как на объект исследования. Кроме факторов, которые связаны с исследуемым лечением и непосредственным образом определяют результаты КИ, неизбежным является влияние факторов, не связанных с лечением, которое может привести к систематическим ошибкам. В предыдущем исследовании авторами было предложено учитывать при оценке результатов КИ следующие факторы, которые не оказывают лечебного влияния [2]: еда (X1); вода и напитки (X 2); воздушная среда жизнедеятельности (X3); режим жизнедеятельности (X4); психологическое влияние со стороны окружающих людей (X5); различные физические поля природного и технического происхождения (X6); внутренние интеллектуально – поисковые действия самого пациента (X7); вредные привычки (X8). Важно оценить, влияют ли указанные факторы на клинические показатели, такие как общий анализ крови, биохимические анализ крови, общий анализ мочи, артериальное давление, электрокардиограмма (ЭКГ), а также на субъективный показатель «качество жизни пациента во время испытания». Принимая во внимание системный и преимущественно комплексный характер действия факторов, не оказывающих лечебного влияния, было допущено, что они могут быть связаны друг с другом и коррелированны. В случае существования высокого уровня корреляции, возникает необходимость группирования или агрегирования анализированных факторов, что свидетельствует об их смысловой близости и затрудненном различении экспертами, что, безусловно, может повлиять на качество проведения анализа методом экспертных оценок. Также может потре- боваться исключение одного из пары связанных факторов, если этот фактор имеет много высоких значений корреляции с другими, то есть дублирует их, или неправильно интерпретируется экспертами в связи с плохой информативностью [7]. Это позволит обосновать подбор несвязанных с лечением факторов влияния и увеличит точность проведения последующего анализа относительно целесообразности учета их влияния на результаты КИ. Цель работы заключалась в определении взаимосвязи факторов, не оказывающих лечебного влияния, выявлении тесно связанных между собой и принятии на основе проведенного анализа решения относительно возможного сужения выделенного набора факторов. Материалы и методы Первый этап исследования включал в себя проведение анкетирования специалистов в сфере КИ и лабораторной диагностики, которым предлагалось оценить влияние факторов, не связанных с исследуемым лечением, на каждый из клинических показателей. На основе полученных показателей каждому фактору были присвоены соответствующие ранги. На втором этапе исследования изучалась взаимосвязь факторов влияния, для чего были использованы статистические методы, а именно проведение корреляционного анализа по значениям установленных рангов. Результаты и обсуждение: Изучение взаимосвязи предусматривало определение коэффициентов корреляции для выделенных факторов влияния (X1-X8) и построение корреляционных матриц, интерпретация которых проводилась по шкале Чеддока [1], согласно которой значение коэффициента парной корреляции, превышающее 0,7, свидетельствует о наличии высокого уровня связи. Таким образом, для каждой исследуемой переменной были выделены пары факторов, тесно связанных друг с другом (табл.1). Проверка статистической значимости полученных коэффициентов корреляции, проведенная с помощью t-критерия Стьюдента, показала, что выявленные связи являются достоверными с вероятностью 95%. Таблица Пары взаимосвязанных факторов, образованные согласно значению коэффициента парной корреляции r ≥ 0,7. Общий анализ крови Биохимический анализ крови Общий анализ мочи ЭКГ Артериальное давление Качество жизни Факторы влияния и значения коэффициента парной корреляции первый (X2) (X3) (X4) (X5) (X6) (X7) (X8) фактор (X1) из пары (X7) 0,72 (X6) 0,72 второй фактор из пары Исследуемые переменные (X5) 0,85 (X4) 0,85 (X7) 0,70 (X6) 0,70 (X2) 0,70 (X1) 0,70 (X2) 0,70 (X1) 0,70 (X2) 0,70 (X1) 0,70 (X7) 0,78 (X5) 0,70 (X4) 0,70 (X6) 0,73 (X7) 0,71 (X6) 0,71 (X3) 0,73 (X ) 0,75 (X7) 0,75 8 (X6) 0,79 (X8) 0,79 118 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Было установлено, что наиболее связанными между собой являются следующие факторы: (X1) – (X 2); (X4) – (X 5); (X6) – (X7). Корреляция факторов (X7) – (X8); (X6) – (X 3); (X6) – (X8) была выявлена только для одного клинического показателя («Качество жизни»), поэтому можно допустить, что эта связь не является систематической, и не включать эти данные в последующий анализ. Первая пара факторов была выделена для трех исследуемых переменных, а именно: «Общий анализ мочи», «ЭКГ» и «Артериальное давление». Связь внутри этой пары объясняется общим характером и природой источника влияния. Вследствие этого, можно предложить их объединение и выделение обобщенного фактора влияния «Питание и питьевой режим». Режим жизнедеятельности (X4) и психологическое влияние со стороны окружающих людей образуют вторую пару факторов влияния, которые характеризуются высоким уровнем взаимосвязи относительно переменных «Биохимический анализ крови» и «ЭКГ». Корреляция этих факторов, возможно, связана с их влиянием на общее эмоциональное состояние пациента (добровольца), уровень стресса, усталость и, соответственно, общую сопротивляемость организма внешним негативным воздействиям. С целью объединения факторов (X4) и (X 5) было предложено ввести фактор «Уровень стрессового напряжения организма», который наиболее полно отображает присущий им характер влияния. Прогнозированным последствием такого объединения при последующем исследовании влияния несвязанных с лечением факторов с помощью метода экспертных оценок может быть получение оценки обобщенного вектора влияния для пары связанных факторов, что является целесообразным и увеличит точность анализа, если влияние каждого из них незначительно. В случае высокой выраженности этого влияния, агрегирование факторов не позволит установить его истинный уровень, приведет к неверной интерпретации результатов анализа и помешает выявить наиболее существенные факторы влияния. Для большинства из исследуемых переменных («Общий анализ крови», «Биохимический анализ крови», «Общий анализ мочи» и «Артериальное давление») характерна взаимосвязь факторов (X6) и (X7) (различные физические поля природного и технического происхождения и внутренние интеллектуально – поисковые действия самого пациента). Однозначно интерпретировать эти результаты невозможно, так как влияние этих факторов имеет разную природу, происхождение и ми- шень действия, и они не могут быть связаны между собой вследствие отсутствия каузальной связи. Таким образом, так как объединение факторов (X6) – (X7) с образованием одного, обобщающего направления их влияния, невозможно, авторами было рассмотрено два варианта разрешения этого затруднения. Первый вариант заключается в исключении из пары факторов (X6 – X7) того, который имеет наибольшее количество высоких значений корреляции с другими факторами влияния. Опираясь на данные корреляционной матрицы и согласно таблице 1, из предложенного набора факторов влияния будет исключен фактор X6. Следуя второму варианту, оба фактора (X6) и (X7) предлагается включить в модель, которая описывает учет влияния нелечебных факторов при оценке результатов КИ, используя при этом коэффициент взаимосвязи. Согласно полученным результатам, авторы планируют последующие исследования предложенных моделей учета корреляционных факторов, а также их верификацию относительно эффективности использования при планировании КИ и выборе статистических моделей анализа данных. Литература Давнис В.В., Тинякова В.И. Прогнозные модели экспертных предпочтений. В.: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 2005. Доброва В.Е., Зупанец И. А. Обоснование и разработка линейной модели наблюдений при клинических испытаниях // Клиническая фармация. 2012. Т. 16. №1. С. 18-21. Мальцев В.И., Ефимцева Т.К., Белоусов Ю.Б и др. Клинические испытания лекарств. К.: МОРИОН, 2006. Приказ Министерства здравоохранения Украины №690 от 23.09.2009 «Порядок проведения клинических испытаний лекарственных средств и экспертизы материалов клинических испытаний» [Электронный ресурс]. – Режим доступа к законодательно-нормативным документам: http://zakon.rada/gov/ua/cgi-bin/lwas/ main.cgi?nreg=z1010-09 Bhatt A. Quality of clinical trials: A moving target // Perspect Clin Res. 2011. Vol.2. P. 124-8. Colin Baigent, Frank E Harrel, Marc Buyse and others. Ensuring trial validity by data quality assurance and diversification of monitoring methods // ClinTrials 2008. Vol. 5. P. 49-55. Curt D. Furberg, David L. DeMets, Lawrence M. Friedman. Fundamentals of Clinical Trials. N-Y.: Springer, 2010. Daniel Y. T.Fong. Data management and quality assurance // Drug Inf J. 2001. Vol. 35. P. 839844. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 119 СОСТОЯНИЕ НЕЙРОМЕДИАТОРНЫХ МОНОАМИНОВ И ОЦЕНКА ОКИСЛИТЕЛЬНО-ВОССТАНОВИТЕЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ У БОЛЬНЫХ С ПЕРВЫМ ЭПИЗОДОМ ШИЗОФРЕНИИ КАЛИНИНА В.В.*, ГРЫЗУНОВ Ю.А.*, СМОЛИНА Н.В*., УЗБЕКОВ М.Г.**, МИСИОНЖНИК Э.Ю**., ДОБРЕЦОВ Г.Е.* **ФГБУ Московский НИИ психиатрии Минздравсоцразвития России *ФГУ НИИ физико-химической медицины ФМБА РФ e-mail: varvara-bf@list.ru Введение. В настоящее время значительное внимание уделяется ранней диагностике и своевременной помощи больным с впервые возникшим психотическим заболеванием. Целесообразность раннего вмешательства при первом эпизоде шизофрении обосновывается возможностью ускорения наступления ремиссии, уменьшения социальных потерь, улучшению качества их жизни. Показано, что пациенты с шизофренией еще до начала терапии имеют значительные метаболические нарушения [4], которые сопровождаются изменением активности ферментов, накоплением токсических продуктов в организме. Как следствие, немалый интерес представляет состояние систем защиты против возникающей интоксикации и развивающегося окислительного стресса. При изучении этой проблемы обычно измеряются аскорбиновая кислота, антиоксидантные ферменты (СОД) и др. Концентрация и реакционная способность тиоловых групп альбумина в сыворотке крови при психических заболеваниях ранее никем не определялись. Однако, нарушение этого звена окислительно-восстановительных процессов у психически больных, возможно, играет роль в развитии метаболических нарушений, которые были определены нами ранее как синдром эндогенной интоксикации [5]. Целью исследования была изучение некоторых биохимических показателей, отражающих состояние нейромедиаторных моноаминов, биофизических показателей, отражающих окислительно-восстановительные процессы в организме при первом эпизоде шизофрении и сопоставление полученных данных со шкалой тяжести состояния больных PANSS. Материалы и методы. Были обследованы 26 человек (средний возраст 28±9), все пациенты поступили в Московский НИИ психиатрии и были обследованы в период первого приступа шизофрении, до лечения. Тяжесть расстройств до лечения составляла 75±2 балла по шкале PANSS, что соответствует умеренной выраженности расстройств. Концентрацию и реакционную способность SH-групп альбумина определяли в альбуминовой фракции. Концентрацию SH-групп определяли в классической реакции Эллмана [7] тиолдисульфидного обмена с тиол-специфичным реагентом – дити- онитробензойной кислотой (ДТНБ), в присутствии детергента. Реакционную способность SH-групп альбумина оценивали с помощью модификации реакции Эллмана – в отсутствие детергента, ускоряющего реакцию. Активности моноаминоксидазы (МАО) тромбоцитов и семикарбазид – чувствительной аминоксидазы (САО) сыворотки крови определяли по методам [2] и [1], соответственно. Концентрация молекул средней массы (МСМ) в плазме крови определяли по методу [3]. Концентрацию малонового диальдегида (МДА) в сыворотке крови определяли с использованием тиобарбитуровой кислоты по методу [6] Результаты. Больные характеризовались достоверным повышением активности моноаминоксидазы тромбоцитов (на 107%; р<0,01) и снижением активности аминоксидазы сыворотки крови (на 29%;p<0,001) по сравнению с контрольной группой (10 доноров). У больных наблюдалась корреляция концентрации малонового диальдегида, измеренного в сыворотке крови, и баллов негативной симптоматики по шкале PANSS (r = -0,55; p<0,01).Исследование реакционной способности SH-групп, оставшихся неокисленными в реакции с тиол-специфичным реагентом дитионитробензолом, показало снижение константы скорости реакции (Kv) (на 24%; p<0,05) по сравнению с контролем. Кроме того, больные с ПЭШ разделились на две группы – с высокой и низкой константой скорости Kv. В группе с низкой Kv возникала отрицательная корреляционная зависимость между активностью моноаминоксидазы тромбоцитов и концентрацией молекул средней массы в сыворотке крови (r = 0,78; p<0,01). Заключение. Полученные данные свидетельствуют о том, что у больных с ПЭШ еще до начала лечения имеются значительные нарушения моноаминергического нейромедиаторного обмена и свойств тиоловых групп альбумина. Так как альбумин составляет до половины всех белков сыворотки крови, участвует в транспорте многих соединений, а также участвует в защите от свободнорадикального окисления, то изменение его функций может может оказывать значительное влияние на изменение окислительно-восстановительных процессов в организме. Альбумин является главным транспортным белком, переносящем лекарственные 120 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 средства, в том числе и психотропные препараты, назначаемые при первом эпизоде шизофрении. Изменение реакционной способности тиоловых групп альбумина говорит об изменении их «доступности» для взаимодействия с окислителями, а значит и об изменении конформационного состояния всей молекулы. Изменение конформационного состояния альбумина может отражаться на его транспортной функции. Литература Балаклеевский А.И. Колориметрический способ определения активности моноаминоксидазы в сыворотке крови // Лаб. Дело, 1976. Т.3. С.151-153. 2. Волошина О.Н., Москвитина Т.А. Метод определения активности тромбоцитарной моноаминоксидазы //Лаб. Дело, 1985. Т.5. С.289-291. Николайчик В.В., Моин В.М., Кирковский В.В. и др.. Способ определения «средних молекул».// Лаб. Дело, 1991. Т.10. С.13-18. Узбеков МГ, Мисионжник ЭЮ, Шмуклер АБ и др. Нарушение активности моноаминооксидазы и показателей эндогенной интоксикации у больных с первым эпизодом шизофрении // Журн. Невр. и психиатрии им.С.С.Корсакова, 2009. Т.109 № 5. С. 48-52. Узбеков М.Г.. Мисионжник Э.Ю. Неспецифический синдром эндогенной интоксикации как интегральный компонент патогенеза психических расстройств // Рос. Психиат. Журн, 2000. Т.4. С.56-65. Под редакцией А.И.Карпищенко. СПб.: «Интермедика». Медицинские лабораторные технологии (в 2-х томах), 1999. Т.2. С.618647 Ellman GL. Tissue sulf hydryl groups // Arch Biochem Biophys. 1959. Vol.82 №.1. P.70-7. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЦИНКА В СУБСТАНЦИЯХ И ИНЪЕКЦИОННЫХ ЛЕКАРСТВЕННЫХ ФОРМАХ ИНСУЛИНА МЕТОДОМ РЕНТГЕНОФЛУОРЕСЦЕНТНОЙ СПЕКТРОСКОПИИ В ВАРИАНТЕ ПОЛНОГО ВНЕШНЕГО ОТРАЖЕНИЯ ПЕРВИЧНОГО ИЗЛУЧЕНИЯ КИРИЧЕНКО Е. В., ВАГАНОВА О. А. ФГБУ «Научный центр экспертизы средств медицинского применения» Минздравсоцразвития России, г. Москва e-mail: KirichenkoEV-86@mail.ru Контроль качества, эффективности и безопасности лекарственных средств (ЛС) зачастую сопряжен с необходимостью проведения их элементного анализа. Даже следовые количества тех или иных элементов, содержащихся в составе ЛС, способны оказывать влияние на их фармакологическую активность, диагностические и фармацевтические свойства. Например, присутствие ионов цинка в препаратах инсулина в строго определенных количествах необходимо для обеспечения их стабильности и требуемого профиля действия [1]. На сегодняшний день, одним из перспективных физических методов, применяемых в элементном анализе, является метод рентгенофлуоресцентной спектроскопии с полным внешним отражением (РФС ПВО). В современной литературе представлено множество примеров использования метода РФС ПВО в различных областях исследования: при оценке состояния окружающей среды, при контроле загрязнений полупроводниковых материалов, в биологии и медицине, при исследовании культурных ценностей, в криминалистике и др. [2,3]. Однако метод не получил еще широкого распространения при определении элементов в ЛС. В настоящей работе показана возможность применения метода РФС ПВО для элементного анализа ЛС на примере разработки унифицированной методики качественного и количественного определения цинка в субстанциях и готовых лекарственных формах инсулина, зарегистрированных в России. Исследования были выполнены на спектрометре типа S2 Picofox (Bruker AXS, Германия), оснащенном микрофокусной рентгеновской трубкой с анодом из молибдена (размер пятна 0,05 х 0,05 мм2; мощность 50 Вт), многослойным фокусирующим монохроматором (Ni/C), кремниевым дрейфовым детектором типа SDD XFlash (активная зона 30 мм2). Содержание цинка в препаратах инсулина определяли по линии Zn kα (1435 мǺ) с использованием кобальта в качестве внутреннего стандарта (линия Со kα 1789 мǺ). Для разработанной методики были оценены такие параметры, как специфичность, линейность, диапазон применения, правильность и прецизионность, результаты которых представлены в таблице. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 121 Таблица Результаты оценки параметров валидации методики РФС ПВО при определении цинка в субстанциях и инъекционных лекарственных формах инсулина. Параметр валидации Специфичность Линейность Результат Пики, перекрывающиеся с пиками цинка, отсутствуют 0,996 Диапазон применения От 3 мкг/мкл до 290 мкг/ мкл Правильность От 98,4 % до 104,9 % Прецизионность в условиях повторяемости Не более 2,1 % Результаты валидации показали, что предложенная методика позволяет получать достоверные воспроизводимые результаты, сопо- ставимые с результатами определения цинка в препаратах инсулина, полученными методом атомно-абсорбционной спектрометрии (ААС) в соответствии с методикой утвержденного нормативного документа. Литература Brange J., Skelbaek-Pedersen B., Langkjaer L. etc. Galenics of insulin preparations. In: Subcutaneous insulin therapy: Berger M. (eds). – Berlin; Heidelberg; New York; Tokyo: SpringerVerlag, 1987. – 85 p. Ревенко А.Г. Особенности методик анализа геологических образцов с использованием рентгенофлуоресцентных спектрометров с полным внешним отражением // Аналитика и контроль. – 2010. – Т. 14, № 2. – С. 42-64. Injuk J., Van Grieken R. Literature trends in X-ray emission spectrometry for the period 19902000. A review // X-Ray Spectrometry. – 2003. – Vol. 32, № 1. – P. 35-39. ВОЗРАСТНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ СТРЕПТОЗОТОЦИНИНДУЦИРОВАННОГО ДИАБЕТА У КРЫС КОВАЛЕВА М.А., СЕЛЕЗНЕВА А.И., КОКАРЕВА М.Н., КАСТОРНОВА А.Е., МАКАРОВА М.Н., МАКАРОВ В.Г. Санкт-Петербургский институт фармации, Санкт-Петербург e-mail: Kovaleva@ipharm.sp.ru Работа выполнены на 40 крысах-самцах линии Wistar. Диабет вызывали однократным внутрибрюшинным введением стрептозотоцина (Sigma-Aldrich, США) в дозе 65 мг/кг. В зависимости от массы тела и возраста животные были разделены на 5 групп по 8 голов в каждой: 1-я группа – животные с диапазоном массы тела 80 ÷ 99 г (3 недели), 2-я группа – 100 ÷ 119 г (4 недели), 3-я – животные с диапазоном массы тела 120 ÷139 г (5 недель), 4-я – животные с диапазоном массы тела 140 ÷ 159 г (6 недель) и 5-я группа – животные с диапазоном массы тела 160 ÷ 200 г (7 недель). Измерение уровня глюкозы проводили спустя 4, 10, 20, 40 день после индукции диабета. Полученные данные представлены в таблице. Таблица Концентрация глюкозы в периферической крови крыс-самцов, n=8, M ± m На сегодняшний день наиболее часто используемой моделью экспериментального диабета является неонатальный стрептозотоцининдуцированный диабет [1]. Введение стрептозотоцина детенышам лабораторных крыс в возрасте 3-5 дней позволяет добиться стойкой гипергликемии спустя 4-6 недель. Следует отметить, что данная модель имеет ряд недостатков, таких как длительный подготовительный этап (получение потомства) невозможность планирования количества животных в эксперименте, длительное развитие патологии. Целью нашего исследования явилось изучение влияния возраста лабораторных крыс на развитие стрептозотоцин-индуцированной гипергликемии, а также поиск возрастной категории животных, которые могут быть включены в эксперимент. № п/п 1 Характеристика группы 80÷99 г/3 недели Фон 4 День исследования 10 20 40 5,6±0,3 4,4±0,3 5,8±0,3 9,4±0,3* 5,2±0,5 100÷119 г/4 недели 2 4,3±0,3 7,1±0,1* 5,0±0,4 9,7±1,7* 14,4±2,6* 120 ÷139 г/5 недель 3 5,8±0,3 6,5±1,5 5,1±0,1 13,5±3,4* 16,9±4,3* 140 ÷ 159 г/6 недель 4 5,4±0,3 9,8±2,2* 6,9±1,7 17,8±4,6* 12,0±3,0* 160 ÷ 200 г/7 недель 5 5,2±0,5 22,6±2,5* 20,8±3,3* 26,8±1,5* 33,9±2,3* Примечание 1 – * – различия статистически значимы по сравнению с фоном внутри группы (р<0,05, t – критерий Стьюдента). 122 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 На 10 сутки после введения стрептозотоцина в группах 1 – 4 изменения концентрации глюкозы не имели статистически значимых отличий от фона. Тогда, как в группе 5 наблюдали устойчивое развитие гипергликемии и однозначную реакцию животных данного возраста на введение химического агента, которое сохранялось до 40 дня. На 20 день в группах 1 – 4 наблюдали статистически значимое увеличение концентрации глюкозы, однако ошибка среднего, составляла для данных групп 18–25%, то есть животные неоднозначно реагировали (внутри группы) на введение стрептозотоцина. Такая же динамика сохранялась и на 40 день исследования. Полученные результаты объясняются тем, что у животных в возрасте 3 – 6 недель физиологически обусловленная высокая регенера- торная способность поджелудочной железы [2]. Таким образом, при моделировании экспериментального стрептозотоцин-индуцированного диабета важнейшим фактором является возраст животных. Установлен оптимальный возраст для моделирования диабета не менее 7 недель. Литература Takada J, Machado M.A., Peres S.B. et all. Neonatal streptozotocin-induced diabetes mellitus: a model of insulin resistance associated with loss of adipose mass// Metabolism. – 2007. Vol. – 56 (7) P. 977 – 984. Thyssen S, Arany E, Hill DJ. Ontogeny of regeneration of beta-cells in the neonatal rat after treatment with streptozotocin//Endocrinology. – 2006. Vol. – 147(5) P. 2346 – 2356. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ФАРМАКОТЕРАПИЯ НАРУШЕНИЙ КОГНИТИВНЫХ ФУНКЦИЙ ПРИ ТЯЖЁЛОЙ ФОРМЕ ОСТРОЙ АЛКОГОЛЬНОЙ ИНТОКСИКАЦИИ НА ФОНЕ ХРОНИЧЕСКОЙ АЛКОГОЛИЗАЦИИ ЛИСИЦКИЙ Д. С. Федеральное государственное бюджетное учреждение науки «Институт токсикологии Федерального медико-биологического агентства», Санкт-Петербург e-mail: liss-dima85@yandex.ru Введение. Злоупотребление алкоголем является одним из важнейших факторов, влияющих на возникновение и течение хронических заболеваний, а также одной из прямых или косвенных причин ранней инвалидизации относительно молодого и наиболее трудоспособного населения. По официальным данным Роспотребнадзора, потребление чистого алкоголя на душу населения в Российской Федерации составляет 18 л в год [1]. Алкогольные отравления в течение многих лет занимают ведущее место среди бытовых отравлений в нашей стране. Более 60 % всех смертельных отравлений обусловлено этой патологией. Около 90 % госпитализированных составляют больные хроническим алкоголизмом [2]. Однократное или систематическое потребление алкоголя приводит к нарушению функций ЦНС, которые проявляются как в острый период, так и в отдаленные сроки после перенесенной интоксикации. Особенно актуальным является изучение нарушений когнитивных функций при острой алкогольной интоксикации (ОАИ) на фоне хронического употребления алкоголя. Разработка средств эффективной терапии этих нарушений является важной проблемой практической медицины. Целью настоящей работы явилась фармакотерапия нарушений когнитивных функций экспериментальных животных, перенёсших тяжёлую форму острой алкогольной интоксикации на фоне хронической алкоголизации с помощью препаратов – пикамилон и ноопепт. Материалы и методы. В работе использовали 150 белых беспородных крыс-самцов массой тела 180–220 г, поставленных из питомника РАМН Рапполово. Опыты были проведены в соответствии с правилами гуманного обращения с животными в биологических экспериментах, эвтаназия проводилась эфирным наркозом. Хроническая алкоголизация животных проводилась в течение 1 месяца путём ежедневного внутрижелудочного введения 40 % раствора спирта этилового (этанола) в дозе 5 г/кг (2 недели) и 7 г/кг (2 недели). После этого экспериментальным животным внутрибрюшинно вводился 33% раствор этанола в дозе равной 0,8 ЛД50. Т.о. моделировалась ОАИ, которая характеризовалась выраженным депримирующим эффектом вплоть до принятия крысами бокового положения и полной неподвижности, появлявшейся через 5 минут после введения этанола. Выраженность интоксикации этанолом оценивалась по бальной системе, после чего рассчитывался индекс тяжести неврологических нарушений (ИТНН). Состояние животных оценивалось каждые 2 часа. В дальнейшем МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 123 эксперименте участвовали животные ИТНН которых, был на уровне от 18 до 25 баллов, что считается эквивалентом глубокой комы у человека [3]. Контрольные группы животных: группа 1 – интактные (вода для инъекций), группа 2 – хронически алкоголизированные животные, группа 3 – выжившие хронически алкоголизированные животные после введения 0,8 ЛД50 этанола без лечения. После исчезновения видимых проявлений интоксикации, т.е. через 12 часов после введения спирта этилового, и далее каждый день в течение последующих 2–х недель у животных оценивали состояние когнитивных функций по методу «условная реакция активного избегания плавания» (УРАИ). В тесте «условная реакция пассивного избегания» (УРПИ) обучение проводилось до ОАИ, воспроизведение реакции регистрировалось через полчаса и 24 часа после введения препаратов [4]. Также из выживших животных были сформированы 2 группы для проведения фармакологической коррекции последствий ОАИ – группа 4 – вводили ГАМК–миметик пикамилон в дозе 300 мг/кг и группа 5 – вводили пептидный препарат ноопепт в дозе 30 мг/кг. Введение препаратов осуществлялось внутрибрюшинно, через 12 часов после введения 0,8 ЛД50 этанола (УРПИ) и в дальнейшем ежедневно на протяжении 7 суток (УРАИ). Полученные данные обрабатывали параметрическим методом с помощью t–критерия Стьюдента, используя компьютерную программу «Biostat». Различия считали достоверными при p < 0,05. Результаты. После хронической алкоголизации животных количество обученных животных в тесте УРПИ по сравнению с интактной группой (100 %) достоверно снижается до 30 %. Введение 0,8 ЛД50 этанола не изменяло этот показатель, однако латентный период первого захода в тёмный отсек камеры уменьшался в два раза по сравнению с группой хронически алкоголизированных животных, что говорит об усилении нарушений процессов памяти. При этом данные нарушения процессов памяти зарегистрированы как на первых часах наблюдения, так и в течение первых суток. Введение пикамилона и ноопепта на фоне ОАИ хронически алкоголизированным животным в тесте УРПИ достоверно увеличивало латентный период первого захода и количество обученных животных, по сравнению с группами 2 и 3, т.о. приближая регистрируемые показатели к таковым в группе интактных животных. В группе интактных крыс происходило постепенное сокращение времени нахождения вертикального стержня до определённой величины по мере предварительного обучения в тесте УРАИ плавания, демонстрируя процесс обучения, и оставалось на этом уровне в период наблюдения (табл.). Хроническое введение этанола достоверно увеличивало этот показатель в два раза. После введения 0,8 ЛД50 происходило увеличение времени нахождения стержня в 10 раз по сравнению с группой хронически алкоголизированных крыс, которое регистрировалось в течение 2–х недель после ОАИ. Курсовое введение пикамилона незначительно улучшало этот показатель в первые сутки после введения и полностью нормализовало до уровня хронически алкоголизированных животных только к 7 суткам. Курсовое введение ноопепта достоверно сокращало общее время плавания к 3–м суткам после введения 0,8 ЛД50 этанола. Таблица Изменение продолжительности времени плавания предварительно обученных крыс в методике УРАИ плавания (М±m, сек.) Время наблюдения после введения 0,8 ЛД50 этанола Группа животных 12 часов 1 сутки 3 сутки 5 сутки 7 сутки 9 сутки Интактные (Контроль 1) 4,1±0,3 4,4±0,2 5,1±1,0 4,9±0,9 4,2±0,4 4,5±0,8 Хроническое введение этанола (Контроль 2) 7,1±0,9* 7,3±1,3* 7,8±0,7* 7,9±1,1* 6,9±1,2* 8,1±1,4* Хроническое введение этанола + 0,8 ЛД50 этанола (Контроль 3) 63,4±4,4*• Хроническое введение этанола + 0,8 ЛД50 этанола + 300 мг/кг пикамилона 51,2±3,1*•° 47,0±2,4*•° 17,4±1,3*• 12,4±1,2•*° 55,8±3,4*• 40,7±1,3*• Хроническое введение этанола + 0,8 ЛД50 этанола + 30 мг/кг 33,4±3,4*•° 28,0±1,7*•° 11,9±0,9*• ноопепта Примечание: * – по сравнению с контролем 1; • – по сравнению с контролем 2; ° – по сравнению с контролем 3. 27,9±3,1* 10,1±0,9*° 17,5±0,9*• 15,7±2,7* 8,6±1,1*° 5,3±0,7° 8,2±1,2*° 7,1±1,3° 124 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Выводы 1. Хроническая алкоголизация животных приводит к снижению количества обученных животных и уменьшению латентного периода первого захода в тёмную камеру в тесте УРПИ, а также к увеличению общего времени плавания в тесте УРАИ по сравнению с группой интактных животных. 2. Введение хронически алкоголизированным животным 0,8 ЛД50 этанола не изменяет количество обученных животных, но при этом в два раза снижает латентный период первого захода в тёмную камеру в тесте УРПИ, а также увеличивает общее время плавания в несколько раз в тесте УРАИ по сравнению с группой хронически алкоголизированных животных. 3. Пикамилон и ноопепт увеличивают количество обученных животных и латентный период первого захода в тёмную камеру до показателей интактной группы на всём периоде наблюдения. Также снижают общее время плавания животных в тесте УРАИ к 7–м и 3–м суткам, соответственно. Литература 1. Попова Е.А., Коржеченко Е.Г., Попов А.А, Вятскин И.Е., Попова М.А. Место цераксона в лечении острого отравления этиловым спиртом // Актуальные вопросы радиационной медицины и промышленной токсикологии, 28–29 марта 2012 г. – Красноярск, 2012. – с. 79. 2. Лужников Е.А., Суходолова Г.Н. Острые отравления у взрослых и детей. – М.: Эксмо, 2009. – 560 с. 3. Е.Ю. Бонитенко, А.Н. Гребенюк, В.А. Башарин, М.Б. Иванов, Н.В. Макарова. Оценка неврологического статуса при острой алкогольной интоксикации в эксперименте // Бюллетень экспериментальной биологии и медицины, 2010, Вып. 3, с. 300–304. 4. Буреш Я, Бурешова О., Хьюстон Дж. П. Методики и основные эксперименты по изучению мозга и поведения. М.: Наука, 1992. – 250 с. ПРИМЕНЕНИЕ АМОКСИЦИЛЛИН/КЛАВУЛАНАТА И ЦЕФЕКСИМА У БЕРЕМЕННЫХ С ИНФЕКЦИЕЙ МОЧЕВЫВОДЯЩИХ ПУТЕЙ ЛИХИХ Д.Г., ЛАЗАРЕВА Г.А., ФИЛИППЕНКО Н.Г. ОБУЗ «Областной Перинатальный Центр», Кафедра акушерства и гинекологии факультета последипломного образования Курского государственного медицинского университета, г. Курск, Россия e-mail: lichich@yandex.ru Инфекция мочевыводящих путей (ИМП) при беременности остается одной из важнейших проблем акушерства, урологии, перинатологии. Данные инфекции являются одними из наиболее распространенных заболеваний во время беременности, их распространенность достигает 8-17% в популяции по данным разных авторов [1]. Выделяют 3 основные нозологические формы ИМП у беременных: бессимптомная бактериурия, острый цистит и пиелонефрит. Бессимптомная бактериурия занимает особое место в структуре инфекций, так как характеризуется упорным рецидивирующим течением с низким процентом самоизлечения, высоким риском развития осложнений со стороны матери, плода и новорожденного и высокой вероятностью манифестации в симптоматическую форму инфекции мочевого тракта [2, 3]. Наличие бессимптомной бактериурии у матери значительно повышает риск преждевременных родов, преэклампсии, гипертензии, анемии и послеродового эндометрита. Клинически выраженные ИМП у будущей матери могут осложняться задержкой внутриутробного развития у плода, недоношенностью, развитием врожденных аномалий и, как следствие, увеличением риска перинатальной смертности. Адекватная антимикробная терапия ИМП у беременных позволяет предупредить > 75% всех случаев острого пиелонефрита, и, тем самым, снизить риск перинатальной смертности. Большинство женщин приобретают бактериурию еще до беременности. Анатомофизиологические изменения в почках и мочевыводящих путях во время беременности, такие как расширение мочевых путей, смещение мочевого пузыря вперед и вверх за счет увеличенной матки, увеличение почечного кровотока и гломерулярной фильтрации (на 30-40%), неполное опорожнение мочевого пузыря, служат предрасполагающими факторами для развития ИМП. Бессимптомная бактериурия – самая распространенная форма инфекций мочевых путей у беременных, она ассоциируется с преждевременными родами, значительным увеличением числа новорожденных с низким весом (<2500 г), низким гестационным периодом (<37 недель) и неонатальной смертностью. В то же время, доказано, что лечение бактериурии снижает риск развития пиелонефрита в 10 раз – с 19,5% до 1,9%, а преждевременных родов до 10% [3, 4]. Наряду с этим, адекватная антибиотикотерапия бессимптомной бактериурии позволяет снизить риск рождения ребенка с низкой массой тела [1, 3]. Под бессимптом- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 125 ной бактериурией понимают получение двух последовательно проведенных, положительных бактериологических посевов мочи с тем же возбудителем. Уровень ложноположительных разовых бактериологических анализов мочи может достигать 40%. Поэтому, женщинам с положительным посевом мочи рекомендовано проведение повторного исследования через 1-2 недели. В то же время всем беременным женщинам рекомендуется проводить скрининг бактериурии путем бактериологического анализа мочи на флору, не менее 1 раза на ранних сроках беременности. Несмотря на то, что в настоящее время интенсивно проводятся исследования о влиянии инфекционного процесса в нижних отделах мочевыводящих путей в организме матери на характер возникновения патологического процесса в фетопланцетарном комплексе, до сих пор окончательно не выработаны лечебно-диагностические алгоритмы, подходы к терапии и тактике ведения беременных в амбулаторных и стационарных условиях. Также отсутствует единый подход к бактериологическому исследованию мочи, что нередко определяет пролонгирование сроков установления диагноза бессимптомной бактериурии и неадекватный выбор лечебных программ. Выбор антибиотика при гестационных ИМП проводится в основном эмпирически, и должен основываться на локальных данных чувствительности уропатогенов. Согласно литературным данным, спектр микроорганизмов, вызывающих ИМП у беременных, практически не отличается от спектра возбудителей, вызывающих ИМП у небеременных женщин, при этом, Escherichia coli обуславливает 80-90% всех инфекций. Реже ИМП могут вызывать другие грамотрицательные бактерии, такие как Proteus mirabilis и Klebsiella pneumoniae. Возможность применения антимикробных препаратов в последние годы ограничивается нарастанием резистентности среди уропатогенов. Цель работы: оценить клинико-лабораторную эффективность лечения клинически выраженной и бессимптомной бактериурии у беременных цефиксимом и амоксициллином/ клавуланатом. Методы исследования: Физикальное обследование, клинический анализ мочи, бактериологический анализ мочи. Контроль фармакологических эффектов проводился в трех временных точках: 1) в 1-ый день лечения,; 2) на 10 день лечения; 3) через 4 недели от начала лечения. За период 2009-2011гг на базе ГУЗ «Областной Перинатальный центр» было обследовано 820 пациенток. Всем женщинам проводилось физикальное обследование, клинический анализ мочи и бактериальный посев мочи. В тех случаях, когда в результате бактериального посева мочи выявляли рост уропатогена, через 5 суток проводился повторный посев мочи. В случае выявления того же возбудителя в повторном исследовании – результат считался достоверно-положительным. В случае отрицательного результата или выявления иного возбудителя во второй пробе, ситуация расценивалась как контаминация материала в процессе сбора или доставки и считалась ложноположительной. В ходе исследования все пациентки были рандомизированы в три группы: группа 1 (276 человек) – женщины со сроком 5-14 недель беременности; группа 2 (290 человек) – на сроке 15-28 недель; группа 3 (254 человека) – на сроке 29-40 недель. Результаты исследования. По данным бактериального посева в группе 1 ИМП была выявлена в 22 случаях (8,1%); в группе 2 – в 38 случаях (13,1%), в группе 3 – в 41 случаях (16,1%). Тенденцию по увеличенную частоты встречаемости ИМП с возрастанием срока беременности мы находим закономерной. Факторы, предрасполагающие к их развитию возрастают и усиливаются с увеличением продолжительности беременности, такие как расширение мочевых путей, смещение мочевого пузыря вперед и вверх за счет увеличенной матки, увеличение почечного кровотока и гломерулярной фильтрации (на 30-40%), неполное опорожнение мочевого пузыря, служат предрасполагающими факторами для развития ИМП. Результаты обследования: у 101 беременной был выявлен положительный ответ бактериального посева. Клинические признаки ИМП были выявлены у 45 человек (44,6%), а у 56 беременных (55,4%) зарегистрирована бессимптомная бактериурия. По данным бактериального посева мочи получены следующие результаты: Escherichia coli выявлена в 79,2%, Klebsiella pneumoniae – в 7,9%, Proteus mirabilis – в 6,9%, Staphylococcus spp. – в 5,9% случаев. Таким образом, данные о частоте встречаемости уропатогенов, полученные в ходе нашего исследования, подтверждаются результатами ряда отечественных и зарубежных исследований [1, 3]. После получения информированного согласия была проведена антибиотикотерапия следующими препаратами: амоксициллин/клавуланата, 625мг 3 раза в сутки и цефиксим 400мг, 1 раз в сутки. У 37 пациенток с бессимптомной бактериурией была проведена антибиотикотерапия: 20 женщин получали амоксициллин/ клавуланат, а 17 женщин – цефиксим. У всех женщин, получивших терапию, была отмечена полная элиминация возбудителя, подтвержденная отрицательным анализом бактериологического посева мочи в динамике через 12 и 20 недель. У 11 пациенток из 19 человек, отказавшихся от антибиотикотерапии, наблюдалось присоединение клиники ИМП через 2-13 недель (6,1±0,8 в среднем) и нарастание титра возбудителя. В трех случаях отмечалось нарастание титра возбудителя от 100 000 до 1 000 000 КОЕ, в пяти случаях – от 100 000 до 500 000 КОЕ 126 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 без присоединения клиники ИМП. Среди 45 пациенток с клиникой ИМП, 24 женщины получали в качестве антибиотика амоксициллин/ клавуланат, а 21 женщина – цефиксим. После терапии амоксициллином/клавуланатом выявляли положительную клиническую динамику у беременных с острым циститом и обострением хронического пиелонефрита в виде уменьшения жалоб на боли и дискомфорт при мочеиспускании, нормализации температуры тела, уменьшении степени выраженности симптомов интоксикации (общая слабость, потливость, миалгии, головные боли) полная элиминация возбудителя наблюдалась в 100% случаев и сохранялась на протяжении до 20 недель. Эффективность цефиксима была отмечена у 20 человек (95,2%) в виде полной элиминация возбудителя, а у 1 пациентки – частичная элиминация, с уменьшением концентрации возбудителя с 500 000 КОЕ до 10 000 КОЕ. Выводы: 1. С увеличением срока беременности увеличивается частота встречаемости ИМП с 8,1% (5-14 недель беременности) до 16,1% (29-40 недель). 2. В случае отсутствия проведения антибиотикотерапии при бессимптомной бактериурии, наблюдалось либо присоединение клиники ИМП с нарастанием титра возбудителя, либо изолированное увеличение титра патогена в моче. 3. Структура уропатогенов при ИМП у беременных не отличается от таковой по литературным данным в популяции не беременных женщин и представлена следующими микроорганизмами: Escherichia coli – 79,2%, Klebsiella pneumoniae – 7,9 %, Proteus mirabilis – 6,9%, Staphylococcus – 5,9%. 4. В результате проведения антибиотикотерапии (амоксициллин/клавуланат или цефиксим) выявлена высокая клинико-лабораторная эффективность и данный метод лечения может быть рекомендован беременным с ИМП и с бессимптомной бактериурией с целью элиминации возбудителя. Литература Чернышов В.В. Байбаков К.Ю., Отпущенников А.А. Гестационный пиелонефрит. Тезисы II Конгресса акушеров-гинекологов, дерматовенерологов и урологов. Новосибирск, 2009, С.13-14 Foxman B, Gillespie B, Koopman J, et al. Risk factors for second urinary tract infection among college women. Am J Epidemiol. 2000;151:1194–1205 Lumbiganon P., Villar J., et al. One-day compared with 7-day nitrofurantoin for asymptomatic bacteriuria in pregnancy: a randomized controlled trial. Obstet Gynecol., 2009, 113 (2 Pt1); P.339-345 Smaill F. et al., Evidence-based Infectious Diseases, Second Edition. London: BMJ Books. 2009 P.156-157 АКТИВНОСТЬ СУКЦИНАТДЕГИДРОГЕНАЗЫ ЛИМФОЦИТОВ ПЕРИФЕРИЧЕСКОЙ КРОВИ У ЖЕНЩИН ПРИ БЕРЕМЕННОСТИ ОСЛОЖНЕННОЙ НЕВЫНАШИВАНИЕМ ПИГУЗОВА Е.Л.4, ЗАХАРОВА И.В. 1, ХАЗАНОВ В.А. 2, ЧАБАНОВА Е.Б3. 1 ГОУ ВПО Сибирский государственный медицинский университет Минздравсоцразвития, Томск, 2 «НФК», Томск, 3 ФГБУ «НИИАГП» СО РАМН, Томск, 4 МБЛПУ «Родильный дом №4», Томск e-mail: perinat@tomsk.net Как известно, нормально протекающая беременность вызывает напряжение процессов регуляции и адаптации. Изменение энергетики является составной частью всех адаптационных процессов. [1,2,6,8]. При беременности осложненной невынашиванием нередко развиваются акушерские осложнения, в патогенезе которых большое значение имеют нарушения транспорта электронов в дыхательной цепи – блок на ее наиболее чувствительном участке, приводящие к функционально-метаболическим изменениям в плаценте, а при декомпенсации – и у плода. Для того чтобы “обойти” этот блок, в клетке усиливается дыхание за счет окисления янтарной кислоты, уровень содержания которой, как правило, существенно снижается. Ограничение или подавление снабжения клетки кислородом приводит к комплексу функционально-метаболических изменений, зависящих от тяжести и/или длительности гипоксического воздействия, среди которых нарушения функции аэробного энергетического обмена играют ведущую роль (тканевая или биоэнергетическая гипоксия) [5]. Если возникшие изменения не устраняются, то в тканях плода, потребляющих значительное количество кислорода (печень, почки, мозг), развиваются дистрофические изменения [3]. Достаточно чувствительным методом функциональной оценки энергетического статуса организма является цитохимическое исследование активности сукцинатдегидрогеназы (СДГ) лимфоцитов, которые выступают в качестве метаболического зеркала тканей. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 127 Цель исследования: изучение энергетического статуса у женщин при беременности осложненной невынашиванием. Для определения энергетического статуса в начале беременности у 28 беременных женщин I группы – контроль – (без признаков и высокого уровня риска невынашивания беременности) и у 31 – II группы – основная- (имеющих признаки или высокий риск невынашивания беременности) сразу после включения в исследование было проведено количественное цитохимическое исследование активности СДГ лимфоцитов периферической крови на основном субстрате и с использованием активаторов фермента (сильного – изолимонной кислоты и более слабого – глутаминовой). Исследование состояния энергетического обмена оценивали с помощью количественного цитохимического метода определения активности СДГ в лимфоцитах периферической крови на основном субстрате (сукцинат натрия) и с включением в среду инкубации активаторов фермента: глютаминовой и изолимонной кислот, добавление активаторов СДГ к среде инкубации значительно расширяет выявленный диапазон активности фермента. Это позволяет более глубоко оценивать процессы, лежащие в основе адаптивных сдвигов происходящих в организме [7]. Об активности фермента в клетке судили по количеству темно-фиолетовых гранул формазана, образовавшихся в процессе ферментативного восстановления п-нитротетразолия фиолетового. Для определения активности фермента в популяции лимфоцитов подсчитыва ли количество гранул в 30 клетках, а затем проводили расчет параметров распределения популяции для оценки ферментного статуса. В рамках цитохимического анализа крови ферментный статус популяции клеток характеризуется типичной активностью в изученной совокупности клеток, гетерогенностью популяции по активности фермента, сбалансированностью пулов клеток с низкой и высокой активностью фермента, резервом или недостатком клеток с типичной для данной популяции активностью фермента, энзиматическим разнообразием клеток. Все указанные параметры распределения получали, проводя статистическую обработку результатов: типичная ферментативная активность (Q), коэффициенты относительной энтропии информации (Н), вариации (V), асимметрии распределения (А) и эксцесса (Е). Статистическая обработка полученных данных выполнялась с использованием лицензионного пакета SPSS v 14.0 (Providence Software Solutions, Inc, США). Количественные показатели представлены в виде М± m, где М – среднее значение, а m – стандартная ошибка среднего. Для показателей, характеризующих качественные признаки, указывалась частота в процентах. Для оценки статистической значимости различий при сравнении независимых попарно несвязанных групп данных применяли t-критерий Стьюдента и U-критерий МаннаУитни. При сравнении зависимых переменных (динамическое наблюдение) использовали W-критерий Вилкоксона. Значимость различий качественных признаков в ходе анализа частот проверяли при помощи точного критерия Фишера и критерия χ2. Статистически значимыми считали различия при p≤ 0,05. Результаты исследования активности СДГ в начале беременности представлены в таблице. У женщин I группы (без признаков и высокого уровня риска невынашивания беременности) зарегистрировано достаточно выраженное снижение средней активности СДГ лимфоцитов и увеличение разнородности лимфоцитов по уровню ферментативной активности по сравнению с оптимальным диапазоном (условной нормой для здоровых небеременных женщин). При этом соотношение пулов клеток с низкой и высокой активностью фермента оставалось уравновешенным, а относительное число клеток со типичной активностью СДГ – в пределах нормальных значений (нормальные значения коэффициентов А и Е). Такие изменения цитохимических параметров у этой группы беременных женщин могут быть отражением компенсаторного усиления процессов энергопродукции на фоне беременности. Обращает на себя внимание напряженность этой компенсации (низкая типичная активность СДГ сочетается с повышением коэффициента вариации V). У беременных, имеющих признаки или высокий риск невынашивания беременности (II группа) значения цитохимических параметров СДГ лимфоцитов на основном субстрате были сходными, статистически значимых различий между всеми группами не наблюдалось. У пациенток с невынашиванием беременности отмечена тенденция к относительному повышению коэффициента эксцесса Е, что указывает на формирование большего резерва лимфоцитов с типичной активностью СДГ, чем у пациенток I группы. Таким образом, состояние энергопродукции клетки, оцениваемое по активности СДГ лимфоцитов периферической крови, у женщин с невынашиванием беременности также находится в состоянии напряжения. При использовании активаторов СДГ увеличение типичной ферментативной активности Q во всех группах было отмечено лишь на фоне изолимонной кислоты (в связи с этим данные, характеризующие изменение других коэффициентов в присутствии глутамата, не анализировались и в таблице опущены). Прирост Q более выражен был в I группе (в среднем 27% от исходного уровня, p<0,001). У пациенток же с невынашиванием беременности увеличение типичной активности СДГ составило во II груп- 128 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 пе 21% (p<0,001) от исходного уровня. На фоне использования субстрата с изоцитратом было отмечено статистически значимое снижение коэффициента вариации V по отношению к исходному уровню, это изменение во всех группах было однонаправленным и сопоставимым по уровню статистической значимости (I группа – 11% , p<0,01; II группа – 8%, p<0,05). Статистически значимой динамики коэффициентов А и Е при применении активаторов СДГ не выявлено. Указанные изменения цитохимических параметров активности СДГ в целом также характерны для напряженного, но компенсированного усиления процессов энергопродукции в клетках. Таблица Показатели активности СДГ лимфоцитов периферической крови в сравниваемых группах (M±m) Цитохимические параметры Норма Без активатора Глутамат Изоцитрат Без активатора Изоцитрат Без активатора Изоцитрат Без активатора Изоцитрат 18,7 − 19,9 0 − 0,05 +0,5 -0,5 − +0,5 25,0 − 29,0 - Q A E V I группа (n = 28) 12,83±2,53+ 13,06±2,28 16,29±2,84*** 0,34±0,25 0,27±0,33 0,30±0,30 0,43±0,48 64,23±8,04+ 57,44±9,25** II группа (n = 31) 12,14±2,91+ 11,79±2,17 14,73±2,90*** 0,36±0,32 0,37±0,34 0,38±0,40 0,32±0,52 64,05±9,80+ 59,07±8,37* Примечание: + – р<0,05 по сравнению с оптимальным диапазоном; * – р<0,05 по сравнению с показателем на основном субстрате; ** – р<0,01 по сравнению с показателем на основном субстрате; *** – р<0,001 по сравнению с показателем на основном субстрате Наиболее существенным в динамике цитохимических параметров у пациенток с невынашиванием беременности, таким образом, следует считать увеличение показателя средней активности СДГ в сочетании с понижением коэффициента асимметрии распределения. Полученные данные позволяют сделать заключение о том, что при беременности на фоне невынашивания беременности, выявляется угнетение процессов клеточной энергопродукции. Указанное подтверждается достоверным снижением средней активности сукцинатдегидрогеназы с увеличением разнородности лимфоцитов по уровню ферментативной активности. Литература Баевский P.M. Проблема здоровья и нормы: точка зрения физиолога // Клиническая медицина. – 2000. – № 4. – С. 59-65. Гаркави Л.Х., Квакина Е.Б., Уколова М.А. Адаптационные реакции и резистентность ор- ганизма. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та. – 1990.- 224 с. Крукиер И.И., Погорелова Т.Н. //Акуш. и гин. 2005. №1. С.6-9. Лукьянова Л.Д. //Бюлл. эксперим. биологии и медицины. 1997. №7. С.244-255. Лукьянова Л.Д. Перфторорганические соединения в биологии и медицине. — Пущино, 2001. — С. 56—69. Меерсон Ф.З. Адаптация, стресс и профилактика. – М.: Наука, 1981.-278 с. Нарциссов Р.П., Кузнецова М.Н., Петричук С.В. Ферментный статус клеток крови и школьная успеваемость // Актуальные вопросы кли нической педиатрии, акушерства и гинекологии – Киров, 1993. – С. 118119. Селье Г. Очерки об адаптационном синдроме. – М.: Медгиз, 1960. – 260 с. Федорова М.В. //Акуш и гин. 1997. №5. С.4043. ОПТИМИЗАЦИЯ КОМПЛЕКСНОГО ЛЕЧЕНИЯ ХРОНИЧЕСКОГО ПИЕЛОНЕФРИТА У БЕРЕМЕННЫХ ЖЕНЩИН 1 РАЗУМОВА А.В.3, ЗАХАРОВА И.В. 1,3, АГАРКОВА Л.А. 1,3, ЦХА Е.Ю. 1, ХАЗАНОВ В.А. 2 ГОУ ВПО Сибирский государственный медицинский университет Минздравсоцразвития, Томск,2«НФК», Томск,3 ФГБУ «НИИАГП» СО РАМН, Томск e-mail: perinat@tomsk.net Лечение пиелонефрита при беременности и профилактика гестационных осложнений остаются актуальной проблемой современного акушерства по двум причинам – выбор препаратов ограничивается в виду возможной фетотоксичности, химиотерапия пиелонефрита обладает эффектом нефротоксичности [3,5]. Коррекция энергетического дисбаланса, МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 129 возникающего в результате гипоксии и ишемии тканей под воздействием воспалительного процесса, возможна путем влияния на систему энергопродукции веществами, реализующими свое действие на уровне митохондрий[1,2]. С этой точки зрения назначение препаратов янтарной кислоты – регуляторов энергетического обмена, к которым относится метаболическое средство «Янтарь-антитокс», является весьма актуальным [4,6]. Цель исследования – изучение клинической эффективности препарата-регулятора энергетического обмена в комплексной терапии хронического пиелонефрита при беременности. В исследовании приняли участие 165 беременных женщин в возрасте от 17 до 40 лет, которые наблюдались с 10 недель гестации до позднего послеродового периода. Критериями исключения являлись: аномалии развития и операции на мочевыводящих путях, обострение экстрагенитальной патологии, активная фаза перинатально значимых инфекций. Все пациентки были разделены на три группы. Основная – 58 беременных женщин с хроническим пиелонефритом, которые получали традиционную профилактику и препарат «Янтарь-антитокс», группа сравнения – 51 пациентка, беременность которых протекала на фоне хронического пиелонефрита. Они получали традиционную профилактику обострений хронического пиелонефрита. Группу контроля составили 56 беременных женщин без патологии со стороны мочевыводящих путей в анамнезе, и беременность которых также не осложнилась заболеваниями почек. Методы обследования включали в себя клинико-анамнестический, общеклиническое исследование крови и мочи, проба по Нечипоренко, анализ мочи по Зимницкому, бактериологическое исследование мочи с определением чувствительности микрофлоры к антибиотикам. Количественные показатели представлены в виде М± m, где М – среднее значение, а m – стандартная ошибка среднего. Для показателей, характеризующих качественные признаки, указывалась частота в процентах. Для оценки статистической значимости различий при сравнении независимых попарно несвязанных групп данных применяли t-критерий Стьюдента и U-критерий Манна-Уитни. При сравнении зависимых переменных использовали W-критерий Вилкоксона. Значимость различий качественных признаков в ходе анализа частот проверяли при помощи точного критерия Фишера и критерия χ2. Статистически значимыми счи- тали различия при p≤0,05. Беременным женщинам с хроническим пиелонефритом (основная группа и групп сравнения) назначались курсы профилактики обострений хронического пиелонефрита и акушерских осложнений согласно приказу МЗ РФ от 10 февраля 2003 года N50. Беременным женщинам основной группы дополнительно с 20 недель гестации назначали регулятор энергетического обмена «Янтарь-антитокс» («НФК», Россия, Томск) по 0,5 г 2 раза в день после еды, курс приема в таком режиме 2 недели, затем переходили на режим приема по 0,5 г в день в течение 3 недель. При обострении хронического пиелонефрита пациенткам назначалось антибактериальная терапия. При сравнительной оценке состояния функции почек в исследуемых группах в первой половине беременности выявлено, что с достоверно наибольшей частотой показатели лабораторных данных наблюдаются во группе пациенток с хроническим пиелонефритом, не принимающих «Янтарь-антитокс», по сравнению с основной группой женщин, принимающих препарат и группой без патологии почек. Так, на фоне приема «Янтарь-антитокс» достоверно реже наблюдается лейкоцитурия, микрогематурия, протеинурия, гипостенурия и бактериурия (в том числе патологическая), по сравнению с группой женщин, не принимающих данный препарат. В основной группе женщин на фоне приема янтаря-антитокса достоверно реже наблюдалась протеинурия, чем у женщин группы сравнения, не принимавших препарат: в 11 (18,9%) и в 33 (64,7%) случаях, соответственно (р<0,05). Статистически достоверные различия наблюдаются у пациенток в отношении микрогематурии, данный симптом присутствовал у 12 (23,5%) женщин группы сравнения и у 4 (6,9%) женщин основной группы (р<0,05). Лейкоцитурия также наблюдалась реже у пациенток основной группы по сравнению с группой сравнения: в 15 (25,9%) и в 42 (82,4%) случаях, соответственно. Все показатели присутствовали в анализах в физиологически допустимых при беременности пределах. Сравнительная оценка лабораторных данных анализов мочи, проведенная во второй половине беременности по группам выявила, что при приеме «Янтарь-антитокс» достоверно реже выявляется лейкоцитурия, по сравнению с группой женщин, не принимавших препарат: у 26 (44,8%) и 51 (100%) пациенток, соответственно (р<0,05). Микрогематурия также наблюдалась практически в 2 раза реже в основной группе женщин, принимавших янтарь-антитокс – в 9 (15,5%) случаев, по сравнению с группой сравнения – в 18 (35,3%) случаев (р<0,05). У женщин с хроническим пиелонефритом, принимавших «Янтарь-антитокс», достоверно реже наблюдалась патологическая бактериурия, по сравнению с пациентками, не принимавших данный препарат: в 3-х (5,2%) и 8 (15,7%) случаев, соответственно, при р<0,01. Значительно реже в основной группе пациенток выявлялась гипостенурия – у 24 (41,4%) женщин, по сравнению с 130 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 группой сравнения – у 34 (66,7%) пациенток, при р<0,01. Физиологическая протеинурия также наблюдалась достоверно реже в группе женщин, принимавших янтарь-антитокс – в 17 (29,3%) случаях, по сравнению с группой сравнения – у 50 (98%) женщин, соответственно. Анализ видового состава микрофлоры мочи в трех группах женщин показал, что с наибольшей частотой стерильная моча выявлялась у пациенток группы без патологии почек, по сравнению с остальными двумя группами женщин с хроническим пиелонефритом. Согласно полученным данным бактериологического посева мочи, во всех группах женщин наблюдается приблизительно одинаковое соотношение различных видов микроорганизмов, за исключением микробных ассоциаций, которые выявлялись в 4 (7,1%) случаях в группе контроля, в 17 (29,3%) в группе сравнения и в 20 (39,2%) в группе женщин с хроническим пиелонефритом, принимавших «Янтарь-антитокс». Среди других видов микроорганизмов на первом месте по частоте стоит Staphylococcus saprophyticus—в контрольной группе в 12 (21,4%) случаях, в группе сравнения в 27 (46,6%) случаях и в 22 (43,1%) в основной группе. На втором месте — E. Coli в 4 (7,1%), в 19 (32,8%) и в 15 (29,4%) случаях в соответствующих группах женщин, и на третьем— Streptococcus hystoliticus. При определении чувствительности выделенной микрофлоры во всех наблюдениях Staphylococcus saprophyticus чувствителен к гентамицину и цефазолу, E. Coli в 5 случаях чувствительна к гентамицину, в 11- к цефазолу и в остальных 4 – к ампициллину, Streptococcus hystoliticus – во всех случаях к оксациллину и цефазолу. Ни один выделенный микробный штамм не обладал чувствительностью одновременно ко всем антибиотикам, а у большинства выявлена резистентность к нескольким антибиотикам. Количество беременных женщин, у которых было диагностировано обострение хронического пиелонефрита в группе сравнения, было в 3,4 раза больше, чем в группе женщин, регулярно принимавших «Янтарь-антитокс» (29,4% и 8,6%, соответственно, при р<0,05) . Причем, если в группе сравнения время возникновения обострения хронического пиелонефрита приходилось в большинстве случаев на ІІІ триместр беременности (28-30 недель) – в 8 (15,7%) случаев, то в основнйо группе женщин на этот период беременности приходится наименьшее количество – 1 пациентка перенесла обострение заболевания в сроке 27-28 недель беременности (1,7%). Повторное обострение пиелонефрита группе сравнения перенесли 3 (5,9%) пациентки, одна из них перенесла за весь период гестации три обострения заболевания, а в третьей группе женщин, принимавших «Янтарь-антитокс», рецидивов обострения хронического пиелонефрита не зафиксировано. Анализ лабораторных данных показал существенные различия между пациентками обеих групп. Так, для женщин, принимавших только традиционную терапию, был характерен лейкоцитоз в 8 (53,3%) случаях, а на фоне приема янтаря-антитокса – 1 (20%) случай, р<0,05. Незначительная протеинурия, микрогематурия также были более характерны для женщин группы сравнения. Однако лейкоцитурия наблюдалась чаще у женщин основной группы: у 4 (80%) и 8 (53,3%) женщин, соответственно. Общим для обеих групп явилось 100%-ное наличие бактериурии и гипостенурии, причем последний показатель также встречался у 43 (84,3%) женщин с хроническим пиелонефритом вне обострения, принимающих только базисную терапию, и у 50 (86,2%) женщин, принимающих с целью профилактики обострений пиелонефрита и осложнений беременности янтарь-антитокс. У 2-х (13,3%) женщин с обострением хронического пиелонефрита второй группы лабораторно наблюдалась азотемия, которая у пациенток третьей группы не выявлена. Средняя продолжительность антибактериальной терапии у женщин второй группы составила 8,6±0,4 дней и 5,7±0,5 дней у пациенток третьей группы (р<0,01). Средняя продолжительность стационарного лечения у пациенток второй группы составила 13,9±0,6 койко-дней, у женщин, регулярно принимавших янтарь-антитокс – 11,2±0,3 койко-дней (р<0,01). Таким образом, использование препарата «Янтарь-антитокс» во время беременности способствует улучшению показателей анализов мочи, реже высеваются микробные ассоциации в моче как препарат метаболического действия, он способствует улучшению функции почек, снижению риска обострений хронического пиелонефрита и патологической бактериурии. Литература Лукьянова Л.Д. Современные проблемы гипоксии // Вестник РАМН. – 2000 . – № 9. – С. 3-12. Меерсон Ф.З., Пшенникова М.Г. Адаптация к стрессорным ситуациям и физическим нагрузкам. – М.: Медицина, 1988. – 256 с. Тареева И.Е. Нефрология // Рук-во для врачей. М: Медицина. – 2000. – 688 с. Терапевтическое действие янтарной кислоты//Под ред. М.Н.Кондрашовой. – Пущино: НЦБИ АН СССР, 1976. – 234 с. Тютюник В.Л. Течение беременности и перинатальные исходы при хронической плацентарной недостаточности и инфекции // Проблемы беременности. – 2000. – №2. – С. 46—50. Хазанов В.А., Трифонова О.Ю., Смирнова Н.Б. Препараты – регуляторы энергетического обмена. Томск, 2002. – 32с. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 131 СРАВНЕНИЕ ФАРМАКОГЕНЕТИЧЕСКОГО И СТАНДАРТНОГО ПОДХОДОВ ДОЗИРОВАНИЯ НЕПРЯМЫХ АНТИКОАГУЛЯНТОВ У ПАЦИЕНТОВ Г.АРХАНГЕЛЬСКА РОГОЗИНА А.С., ВОРОБЬЕВА Н.А. ГБОУ ВПО «Северный государственный медицинский университет» Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации, ФГБУ Северный филиал Гематологического научного центра Министерства здравоохранения и социального развития России e-mail: sasha_erdogan@hotmail.com Актуальность Оптимизация терапии непрямыми антикоагулянтами (НАК) является острой проблемой ввиду доказанной их эффективности в профилактике и лечении венозного и артериального тромбоэмболизма. Самым назначаемым препаратом данной группы остается варфарин [1,2,4]. Применение варфарина осложняется узким терапевтическим окном и высокой вариабельностью эффективной дозы, что приводит к серьезным осложнениям в виде геморрагического синдрома у 5 – 12 % пациентов [3]. Назначение НАК по результатам фармакогенетического тестирования (ФГТ) позволяет предупредить эпизоды «избыточной» гипокоагуляции и снизить риск геморрагических осложнений [5]. Данный метод утвержден Управлением контроля над пищевыми продуктами и лекарственными препаратами в США (FDA,2007г.). Однако, ФГТ не заменит адекватного непрерывного мониторинга наведенной гипокоагуляции непрямыми антикоагулянтами в специализированных антикоагулянтных клиниках. Целью нашего исследования явилось сравнение фармакогенетического и стандартного подхода дозирования варфарина у пациентов г. Архангельска. Материалы и методы исследования Проспективное клинико-лабораторное исследование было выполнено на базе Центральной научно-исследовательской лаборатории (ЦНИЛ) Северного государственного медицинского университета (СГМУ), молекулярно-генетической лаборатории ЦНИЛ СГМУ, ГБУЗ «Первая городская клиническая больница имени Е. Е. Волосевич» г. Архангельска. В исследование были включены 70 пациентов, проживающих на территории Архангельска и Архангельской области, являющимися коренными жителями Севера европеоидной расы, за исключением 1 пациента, являющегося представителем монголоидной расы. Средний возраст пациентов составил Me 46[35;58] лет, мужчин было 69 % (n=48), женщин – 31% (n=22). Критерии включения в исследование: пациенты, получающие терапию НАК; пациенты, получавшие ранее терапию НАК, но не достигшие уровень оптимальной гипокоагуляции; пациенты, прошедшие обучение в школе варфаринотерапии; информированное согласие на проведение ФГТ. Все исследуемые пациенты были разделены на две группы: I группа, в которой применялся стандартный эмпирический алгоритм дозирования НАК (n=35), II группа (n=35), где использовался фармакогенетический алгоритм дозирования варфарина. Показатель международного нормализованного отношения (МНО) определялся на коагулометре «StaCompact» с использованием Техпластина ISI 1,1(«Roche Diagnostics») с 1-х по 15-е сутки приема варфарина через каждые 2-е суток. Срок наблюдения за исследуемыми пациентами 6 месяцев. ФГТ было проведено у всех 70 пациентов с помощью мультиплексной полимеразной цепной реакции и рестрикционного анализа (ПЦР/ПДРФ) в реальном времени. Расчет индивидуальной дозы варфарина у пациентов II группы осуществлялся по модели Gage et al. Дизайн исследования одобрен этическим комитетом от 14.09.11. Для математической обработки результатов исследования использовался пакет компьютерной программы SPSS for Windows (версия 16.0). Все количественные данные имели ненормальное распределение и представлены в виде медианы (Me) и перцентилей (Р25-75). Количественные переменные сравнивались с использованием непараметрических тестов (критерий Фридмана). Высчитывался 95% доверительный интервал для долей. Результаты и их обсуждение В основном НАК получали пациенты по поводу тромбоза глубоких вен нижних конечностей – 54% (95%ДИ: 43 – 65%, n=38). Остальные показания были представлены фибрилляцией предсердий – 14% (95% ДИ: 8–24%, n=10), хирургическими эндоваскулярными вмешательствами на сердце – 7% (95% ДИ: 3–16%, n=5), тромбоэмболией легочной артерии – 10% (95%ДИ: 5–19%, n=7), а также острым нарушением мозгового кровообращения – 8 % (95%ДИ: 4–17 %, n=6) и протезированными клапанами сердца – 7 % (95%ДИ: 2 – 14%, n=4). По результатам проведенного ФГТ у всех пациентов (n=70) были выявлены следующие клинически значимые полиморфизмы: патологический аллель А гена VKORC1, определяющий развитие избыточной гипокоагуляции, встречался у 21 132 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 пациента I группы (n=60%) и у 28 пациентов II группы (80 %). «Второй» и «третий» аллельные варианты гена CYP2C9, определяющие риск развитие кровотечений, наблюдались у 16 пациентов I группы (45%), во II группе – у 6 пациентов (16 %). При сравнении средних насыщающих и поддерживающих доз варфарина в группах статистически значимых различий не было выявлено (таблица). Таблица Средние дозировки варфарина у исследуемых пациентов (n=70), Ме Р25-75, мг Критерий Дозировка, Фридмана Ме Р25-75, мг (Н), р Калькулятор насыщающая 7,0[4,05-6,45] Стандартная насыщающая 5,0 [1,87-5,62] Н=1,8 поддержива4,75[2,77-4,35] Калькулятор 0,6 ющая поддерживаСтандартная 5,62[3,75-4,69] ющая Дозировки варфарина «Целевые» значения показателя Ме МНО 2,0 [1,8-2,5] сформировались на 4-е сутки антикоагулянтной терапии у 17 пациентов (49% 95% ДИ: 33– 64%) II группы, и у 13 пациентов (37% 95% ДИ: 23– 54%) I группы на 7-е сутки. Средние уровни гипокоагуляции в группах в течение 1-го месяца приема варфарина статистически значимо не различались (p=0,08). Частота эпизодов «избыточной» гипокоагуляции составила 17%(95% ДИ: 10 – 27%,n=12) при среднем значение МНО Ме 3,9 [2,9;6]. За весь срок терапии непрямыми антикоагулянтами геморрагический синдром в виде малого кровотечения развился у 12 пациентов (17 % 95% ДИ: 10 – 28%): 6 пациентов (17%) в каждой группе, случаев большого кровотечения не было зарегистрировано ни в одной группе. Из предикторов кровотечения была оценена фармакогенетическая чувствительность к НАК, по результатам которой, «быстрыми» метаболизаторами варфарина, оказались 9 пациентов с развившимся кровотечением, из них 4 пациента, имеющие полиморфизмы в гене CYP2C9 (44% 95% ДИ: 18 – 73%) и 5 пациентов – в гене VKORC1 (55% 95% ДИ: 27– 81%). Таким образом, при сравнении двух алгоритмов дозирования непрямых антикоагулянтов было выявлено более быстрое достижение уровня оптимальной гипокоагуляции у пациентов II группы, ввиду наличия индивидуальных фармакогенетических особенностей. Различий в дозах варфарина не было выявлено в обеих группах. Кровотечения развивались у пациентов в обеих группах. Возможно, что оптимальным подходом дозирования НАК у пациентов г. Архангельска будет стандартный подход, учитывая проживание в северном регионе с определенным образом жизни. Независимо от алгоритма дозирования НАК, целесообразно обучать всех пациентов в школе варфаринотерапии и осуществлять мониторинг МНО в специализированных антикоагулянтных центрах. Литература 1. Кропачева Е.С., Панченко Е.П., Добровольский А.Б. с соавт. Длительная терапия непрямыми антикоагулянтами у больных мерцательной аритмией без поражения клапанов сердца // Кардиология. 2004; №6. С.24–30. 2. Панченко Е.П., Михеева Ю.А., Сычев Д.А. с соавт. Новый подход к повышению безопасности лечения вафарином (результаты фармакогенетического исследования) // Кардиологический вестник. 2008. №2. С.38–44. 3. Hirsh J. Guidelines for antithrombotic therapy. — Fifth edition. — London: BD Decker Inc., Hamilton, 2005. — P. 122. 4. Hirsh J. Guidelines for prevention of venous thromboembolism in major orthopedic surgery // Summary of the American College of Chest Physicians. — London: BD Decker Inc. Hamilton. 2005. P. 3. 5. Caldwell MD, Berg RL, Zhang KQ, et al. Evaluation of genetic factors for warfarin dose prediction //Clin Med Res 2007. №5. Р.8-16 СОВРЕМЕННЫЕ ПРИНЦИПЫ КОРРЕКЦИИ НЕДЕРЖАНИЯ МОЧИ У ЖЕНЩИН РУССКИХ А.Н., ШНЯКИН П.Г., МАКАРОВ А.Ф., КАН И.В., ШАБОХА А.Д. Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого, г. Красноярск e-mail: tat_yak@mail.ru Недержание мочи – это непроизвольная утечка мочи при императивном позыве в сочетании с усилием, напряжением, чиханием или кашлем. Распространенность недержания мочи у женщин в разных возрастных группах колеблется от 14 до 35%. По данным L. Wilson и соавт. [13], в 2005 г. на лечение больных с недержанием мочи в США истрачено 16,4 млрд долларов, при этом расходы на лечение женщин в 3 раза превысили расходы на лечение мужчин. Недержание мочи приводит к значительному снижению ее качества, не позволяя нормаль- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 133 но жить и трудиться. Консервативные методы лечения женщин со стрессовым недержанием мочи (СНМ) в настоящее время включают изменение образа жизни и различные формы тренировки мышц тазового дна, что не совсем эффективно [7]. Основным методом лечения больных со СНМ является оперативный, однако его применение ограничено высокой стоимостью и степенью операционного риска, в связи с чем ему подвергается лишь небольшая часть больных [6]. Несмотря на высокую эффективность современных оперативных пособий, в последние годы продолжается поиск новых методов медикаментозного лечения СНМ у женщин. Наибольшее распространение получили препараты с М-холинолитической активностью – оксибутинин, толтеродин, троспиум хлорид. Как и любые фармакологические препараты, эти лекарственные средства оказывают побочное действие, обусловленное М-холинолитической активностью. Наиболее распространенные побочные эффекты: сухость во рту, диспепсия, запоры, нарушение аккомодации, нарушение ритма сердца, сонливость и др. Для лечения СНМ у женщин в течение многих лет применяют оксибутинин (дитропан, дриптан) [4, 8]. В последнее время созданы новые формы оксибутинина для однократного ежедневного приема внутрь с контролируемым высвобождением действующего вещества. По данным R. A. Appell и соавт. [5], по высвобождению и поступлению в кровяное русло данная форма оксибутинина имеет преимущество перед толтеродином, но по частоте возникновения сухости во рту и других побочных эффектов оба препарата одинаковы. Толтеродин (детрузитол, дитрол) разработан специально для лечения СНМ у женщин. Препарат оказывает М-холиноблокирующее действие на М-холинорецепторы мочевого пузыря, приводит к значительному снижению частоты мочеиспусканий и увеличению количества выделенной мочи [5]. Лечебные дозы толтеродина редко сопровождаются побочными эффектами. Препарат быстро всасывается и хорошо переносится больными. Серьезных побочных эффектов (нарушения сердечного ритма) толтеродин не вызывает. В целом по своей эффективности он не уступает оксибутинину [9]. Относительно новым препаратом, используемым для лечения недержания мочи у женщин, является троспиум хлорид (спазмекс). Установлен полный клинический эффект у большинства больных, что подтверждено данными комбинированного уродинамического исследования. Так, увеличилась максимальная цистометрическая емкость мочевого пузыря на 83 мл, а также уменьшилась частота мочеиспусканий в 2 раза. Большинство же побочных реакций было связано с холинолитическим действием препарата (гастроинтестинальные расстройства и сухость во рту). Патогенетическое обоснование использования а1-адреноблокаторов при лечении СНМ у женщин строится на способности улучшать органное кровообращение мочевого пузыря, что увеличивает среднеэффективную емкость и устраняет неадаптированные сокращения детрузора [3]. Снижается тонус гладкой мускулатуры мочевого пузыря в фазу накопления. Кроме того, улучшается взаимодействие детрузора и сфинктера, восстанавливается адаптационная способность мочевого пузыря, снижается число эпизодов инконтененции. По данным исследования В.В. Данилова и соавт. [1] такой а1-адреноблокатор, как «Корнам» при лечении синдрома императивного мочеиспускания эффективен в 70% наблюдений, при этом в 58% достигается полное устранение недержания мочи, а в 12%- существенное улучшение состояния. Императивное недержание мочи подвергается существенному изменению в течение первых 2 нед приема препаратов, улучшается качество жизни на 32%. В конце ХХ века гормональную терапию широко использовали в лечении СНМ у женщин [11]. Показанием к эстрогенотерапии G. Samsione [11] считает дефицит этого гормона у женщин в перименопаузальном периоде. При допплеросонографии Е. Тsai и соавт. [12] выявили, что заместительная гормонотерапия повышает кровоток в тканях при стрессовом недержание мочи у женщин в постменопаузальном периоде, а клиническое улучшение отмечено уже через 3 мес после начала лечения. Эстрогенотерапия эффективна в составе комплексного лечения СНМ у женщин. Большой дополнительной эффект фармакотерапии, по мнению многих авторов [11], придают методы лечебной физкультуры и физиотерапии. Консервативные методы лечения средствами ЛФК рекомендуют главным образом при легком недержании мочи, а также у больных с повышенным риском хирургического лечения. Задачами ЛФК являются улучшение трофики органов малого таза; стимуля ция компенсаторно-приспособительных реакций с целью нормализации деятельности замыкательного аппарата мочевого пузыря и мочеиспускательного канала; устранение неконтролируемых сокращений детрузора; укрепление мышечносвязочного аппарата тазового дна, мышц мочеиспускательного канала, живота, спины, таза, ягодичной области. ЛФК способствует восстановлению анатомо-топографических взаимоотношений органов малого таза, снимает патологическую доми нанту в коре головного мозга, оказывает общеукрепляющее, тонизирующее действие. При применении ЛФК в коррекции недержания мочи при напря жении 134 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 соблюдают принципы – систематичность, регулярность, длительность, постепенность и др. Методику ЛФК дифференцируют в зависимости от тяжести заболевания, опущения внутренних половых органов, а также сопутствующих заболеваний внутренних органов. При выполнении физических упражнений используют различные исходные положения в зависимости от тяжести и формы заболевания и периода лечения. Для предотвращения повышения внутрибрюшного дав ления и истечения мочи при выполнении физических упражнений используют положение лежа на спине на наклонной плоскости с приподнятым не более чем на 30° ножным концом (антиортостатическое положение). В процедуре ЛГ применяют специальные физические упражнения (динамические и статические) для мышц промежности, таза, спины, живота, ягодичной области. Специальные упражнения сочетают с напряжением мышц тазового дна (вдох — сократить мышцы тазового дна, выдох — расслабить). Изометрические напряжения мышц выполняют с максимально возможной интенсивностью, экспозиция от 2 до 7 с, 4-8 повторений, лучше в и.п. лежа на спине горизонтально и антиортостатическом положении. Для полноценного сокращения всех мышц промежности (мышц урогенитальной и тазовой диафрагм) необходимо одновременно втянуть задний проход, сжать влагалище и попытаться замкнуть мочеиспускательный канал. Выполнять физические упражнения рекомендуется ежедневно, не менее 4—6 мес, желательно с музыкальным сопровождением. Краевая клиническая больница №1 на данный момент располагают опытом консервативного лечения СНМ с использованием для этой цели аппарата «Интрон» с хорошими результатами [2]. Первоначально было проведено исследование 17 женщин, страдавших СНМ, возрастом 28-62 года; нарушения менструального цикла отмечены у 3, менопауза – у 12, тяжелые (патологические) роды в анамнезе – у 3. Хронический цистит диагностирован у 12 больных. Все женщины обследованы с использованием стандартных клинико-лабораторных, УЗ, рентгенологических методик. Параллельно с местным лечением все больные получали а1адреноблокаторы. Методика трансуретральной электростимуляции аппаратом «Интрон» заключалась в курсе лечения из 8-10 сеансов, с экспозицией катетера-электрода в уретре 15-20 мин. Сила тока регулировалась в соответствии с ощущениями больных и постепенно нарастала к концу курса лечения от 250 до 500 mА. Важнейшим условием успешности выполнения манипуляции считаем правильность установки центрального конца катетера-электрода на уровне внутреннего сфинктера уретры. Главным ориентиром служат ощущения больной, при которых «пульсации» ощущаются в области крестца, там, где располагается пассивный электрод, а не в преддверии влагалища или головки клитора. Явные улучшения отметили все пациентки уже через 3-4 сеанса. Стойкий клинический эффект получен у всех больных, вплоть до исчезновения недержания. Двум пациенткам потребовался повторный курс лечения через полгода, давший ожидаемый результат. Литература Данилов В.В. Оценка результативности и эффективности препарата спазмекс при лечение женщин с недержанием мочи / Данилов В.В., Вольных И.Ю. // Южно-рос. Мед. Журн.2003.- №2.- С. 59-62. Батищев Н.А. Консервативная терапия функционального недержания мочи у женщин / Батищев Н.А. З.А.Павловская, В.Р.Бронер, А.В.Андрейчиков // Красноярская государственная медицинская академия, Краевая клиническая больница №1, Красноярск, Россия.- 2004. Пушкарь Д.Ю. Гиперактивный мочевой пузырь у женщин / Пушкарь Д.Ю. // М.- 2003. Anderson R.U. Once daily controlled versus immediate release oxybutynin chloride for urge urinary incontinence / Anderson R.U., Mobley D., Blank B. et al. // OROS Oxybutynin Study Group. J. Urol.- 1999.- № 6.- Р.1809-1812. Appell R.A. Prospective randomized controlled trial of extended-release oxybutynin chloride and tolterodine tartrate in the treatment of overactive bledder: results of tye OBJECT Study / Appell R.A., Sand P., Dmochowski R. et al. // Mayo Clin. Proc.2001.-P. 353-355. Brown J.S. Pelvic organ prolapse surgery in the United States / Brown J.S., Waetjen L.E., Subak L.L. et al. // Am. J. Obstetr. Gynecol. – 2002. – № 1.- Р.186-197. Elia G. Pelvic muscle exercises: when do they work? / Elia G. Bergman A. // Obstetr. And Gynecol.- 1993. – №81.- Р. 283-286. Haferkamp A. Dosage escalation of intravesical oxybutynin in the treatment of neurogenic bladder patients / Haferkamp A., Staehler G., Gerner H. J., Dorsam J. et al. // Spinal Cord.- 2000.- №4.- Р. 250254. Malone-Lee J. Tolterodine: superior tolerability than and comparable efficacy to oxybutynin in individuals 50 years old or older with overactive bladder: randomized controlled trial / Malone-Lee J., Shaff u B., Anand C., Powell C. // J. Urol.- 2001.Р. 1452-1456. Samsione G. Urogenital aging-a hidden problem / Samsione G. // Am. J. Obstet Ginecol.- 1998.- P. 245-249. Schick E. Observations on the function of the female urethra: II: Relation between maximum urethral closure pressure at rest and the degree of МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 135 urethral incompetence / Schick E, Bertrand PE, Jolivet-Tremblay M et al. // Neurourol Urodyn. – 2004. – V.23, №1. – Р.16-21. Tsai E. Bladder neck circulation by Doopler ultrasonography in postmenopausal women with urinary stress incontinence / Tsai E., Yang C., Chen H. et al. // Obstet and Gynecol.- 2001.- Р. 52-56. Wilson L. Annual direct cost of urinary incontinence / Wilson L., Brown J.S., Shin G.P. et al. // Obstetr. And Gynecol. – 2001.- № 98. – Р. 398-406. ИЗУЧЕНИЕ ОСТРОЙ И ХРОНИЧЕСКОЙ ТОКСИЧНОСТИ НОВОГО ПЕПТИДНОГО ПРОТИВОВОСПАЛИТЕЛЬНОГО ПРЕПАРАТА РЫБАКОВА А.В. **, АВДЕЕВА О.И.*, КРЫШЕНЬ К.Л.*, МАКАРОВА М.Н.*, СОКОЛОВ В.Д. ** *ЗАО «Санкт-Петербургский Институт Фармации», Санкт-Петербург ** Санкт-Петербургская Академия ветеринарной медицины, Санкт-Петербург e-mail: spbpharm@mail.ru Цель. Изучение острой и хронической токсичности нового пептидного противовоспалительного препарата Афлогилекс в лекарственной форме раствор для инъекций 0,02% при внутримышечном (в/м) введении и подкожном (п/к) введении на половозрелых аутбредных крысах и мышах. Афлогилекс представляет собой оригинальный стандартизированный экстракт из печени рыб тресковых пород. Данный препарат содержит пептиды, фосфолипиды, свободные аминокислоты и микроэлементы (Na, K, Ca, Mg, Fe, Cu, Zn), играющие большую роль в обменных процессах. Афлогилекс, выпускаемый в виде раствора для инъекций – это противовоспалительный и противоаллергический препарат, уменьшающий воспалительные процессы, в том числе с аллергической компонентой. Препарат является селективным ингибитором ЦОГ-2 (циклооксигеназа-2), ингибитором 5-ЛОГ (5-липоксигеназа) [1,2]. Методы. Для изучения острой токсичности препарата Афлогилекс – раствор для инъекций 0,1% вводили крысам и мышам в/м и п/к однократно в дозах 5, 10, 15, 20, 25 мл/кг. На 2-й, 7-й и 14-й день исследования проводилось взвешивание животных. Эвтаназия осуществлялась на 15-й день исследования путем обескровливания из полостей сердца для анализа клинических и биохимических показателей. Во время изучения хронической токсичности препарата Афлогилекс – раствор для инъекций 0,1% на аутбредных крысах препарат применяли многократно в/м в дозах 1, 2, 5, 5 мл/кг. Введение осуществляли 30 и 90 дней. На 14-й, 31-й, 60-й и 91-й дни исследования проводилось взвешивание животных. На 90-й день изучали локомоторную активность животных в тесте «Открытое поле». Эвтаназия осуществлялась на 31-й и 91-й дни исследования путем обескровливания из полостей сердца для анализа клинических и биохимических показателей. Результаты. По результатам изучения острой токсичности препарата Афлогилекс – раствор для инъекций 0,1% на аутбредных мышах и крысах значения ЛД50 установить не удалось, в связи с отсутствием гибели экспериментальных животных. Максимальная доза препарата для подкожного и внутримышечного введения составила 25 мл/кг (25 мг/кг по активному веществу). Максимальная доза была определена предельным объемом для однократного внутримышечного и подкожного введения экспериментальным животным. По показателям острой токсичности препарат можно отнести к VI классу относительно безвредных веществ по классификации Hodge и Sterner [3]. Изучение хронической токсичности препарата Афлогилекс – раствор для инъекций 0,1% показало, что препарат в условиях многократного внутримышечного применении в течение 90 дней не оказывает токсического действия на организм лабораторных животных. Ежедневное наблюдение за общим состоянием животных, поведенческими реакциями в руках и на открытой площадке, а также изучение индивидуального поведения показали, что 90-дневное внутримышечное введение исследуемого препарата Афлогилекс-раствор для инъекций 0,1% в дозах 1, 2,5 и 5 мл/кг (в пересчете на активное вещество 1, 2,5 и 5 мг/кг) не влияет на общее состояние и ориентировочно-исследовательскую деятельность экспериментальных животных. Величины изменений физиологических, биохимических и гематологических показателей, вызванные применением препарата Афлогилекс – раствор для инъекций 0,1% при 90-дневном внутримышечном введении, сравнивались с аналогичными изменениями у контрольных животных. Ни в одном случае в исследованных тестах статистически значимых различий между исследованными и контрольными животными не отмечалось. По результатам патоморфологических и гистологических исследований внутримышечное введение препарата не оказало местно-раздражающего действия в месте введения, не вызвало развития дистрофических, деструктивных, очаговых склеротических изменений в парен- 136 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 химатозных клетках и строме внутренних органов. Выводы. Результаты оценки безопасности препарата Афлогилекc – раствор для инъекций 0,1% позволяют рекомендовать его в качестве безопасного лекарственного препарата для внутримышечного применения. Литература 1. Крышень К.Л., Рыбакова А.В., Рыдловская А.В., Макарова М.Н., Дадали В.А., Макаров В.Г. Биохимические основы противовоспалительного действия нового полипептидного комплекса, полученного из печени трески // Материалы Всероссийской молодежной кон- ференции "Фармакологическая коррекция процессов жизнедеятельности. Доклинические и клинические исследования новых лекарственных препаратов". – 2012.-С.92 2. Крышень К.Л., Демченко Д.В., Рыбакова А.В., Дадали В.А., Рыдловская А.В., Пожарицкая О.Н., Макарова М.Н., Шиков А.Н., Макаров В.Г. Оценка противовоспалительных свойств нового полипептидного препарата из печени тресковых // Экспериментальная и клиническая дерматокосметология. – 2012. – №2. – С.38-42 3. Hodge H.C. and Sterner L.H. Tabulation of toxicity classes //Am. Industr. Hyg. Ass. Quart. – 1943.-Vol.10(4) – P.93 ИЗУЧЕНИЕ ПОВЕДЕНЧЕСКИХ И РЕЦЕПТОРНЫХ ЭФФЕКТОВ МЕМАНТИНА ПРИ РАЗНЫХ РЕЖИМАХ ВВЕДЕНИЯ МЫШАМ C57BL/6 И BALB/С. Н.А. СУХОРУКОВА, Р.М. САЛИМОВ, Г.И. КОВАЛЁВ ФГБУ «НИИ фармакологии им. В.В. Закусова» РАМН, г.Москва Лаборатория радиоизотопных методов исследований e-mail: natalipharm@mail.ru, geo-kovalev@yandex.ru. Цель: Сопоставить исходные рецепторные характеристики и профиль исследовательского поведения мышей линий C57BL/6 и BALB/с в тесте «закрытый крестообразный лабиринт». Изучить поведенческие и нейрохимические эффекты нейропротекторного средства мемантина при его введении в течение 3 и 7 суток в дозах 1, 10 и 30 мг/кг внутрибрюшинно. Введение: В современной фармакологии для изучения фармакологических эффектов новых и известных препаратов используются линии животных с генетически детерминированными особенностями, в том числе различным уровнем тревожности [3, 6, 9]. Данный актуальный подход был применен в настоящей работе для оценки зависимости «доза-эффект» в действии мемантина, неконкурентного низкоаффинного антагониста NMDA-рецепторов. Совокупность имеющихся литературных данных позволяет предположить, что одной из нейрохимических мишеней для препарата могут также являться серотониновые рецепторы 5-HT2a подтипа в структурах мозга, ответственных за когнитивные функции и реакции тревожности [4]. В связи с этим изучение ex vivo влияния субхронического введения мемантина на рецепторный компонент важнейших нейромедиаторных систем мозга представляет практический интерес. Методы: Для анализа поведенческих параметров грызунов был использован закрытый крестообразный лабиринт. Данный метод оценки реакции подопытного животного на новизну окружающей обстановки не является инвазивным и позволяет выявить ряд показателей поведения, отражающих особенности механизма действия изучаемого препарата [1, 6]. Лабиринт состоял из 4-х пластмассовых закрытых пустых отсеков, соединенных с центральным отсеком с помощью входных отверстий. Мышь помещали в центральный отсек лабиринта и в полуавтоматическом режиме с помощью программы Behaviour регистрировали последовательность и продолжительность ее переходов из одного рукава в другой. При обработке полученных результатов использовали методы параметрической и непараметрической статистики согласно «Методическим рекомендациям по экспериментальному (доклиническому) изучению новых фармакологических веществ» с помощью программы Statistica 6.0 [2]. Эксперименты по радиолигандному связыванию проводили по методу [3, 7]. Результаты экспериментов ex vivo оценивали с помощью рассчитанной величины Kd, отражающей количество мест связывания специфических лигандов [G-3H]МК-801 для NMDA-рецепторов гиппокампа и [G-3H]Кетансерина для 5-HT2a рецепторов фронтальной коры (фмоль/мг белка). Величины, полученные для контрольной (физраствор) и опытных групп, были обработаны с помощью программы Graphpad Prism 5 Demo. Результаты: При анализе поведения двух линий в крестообразном лабиринте установлены статистически значимые отличия в показателях тревожности и двигательной активности. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 137 Мыши BALB/с характеризовались увеличенным латентным периодом 1-го захода и меньшим временем, проведенным в боковых отсеках лабиринта. У мышей линии C57BL/6 отмечалась противоположная направленность данных показателей, отражающая меньшую тревожность и большую двигательную активность в тесте. У обеих линий мышей обнаружены различия в величинах Bmax для NMDA-рецепторов гиппокампа и 5-HT2a рецепторов фронтальной коры. Линия C57BL/6 отличалась большей величиной Bmax для глутаматных рецепторов и меньшей для рецепторов серотонина. Введение мемантина в 3-суточном режиме мышам линии BALB/с в дозах 1 и 10 мг/кг вызывало снижение показателей тревожности в их поведении. У C57BL/6, обладающих исходно меньшей тревожностью, препарат в дозах 1 и 10 мг/кг проявлял противоположный, анксиогенный эффект. При введении препарата по 7-суточному режиму мемантин демонстрировал повышение исследовательской активности в тесте у животных этой же линии в дозах 1 и 10 мг/кг. У обеих линий в высшей дозе 30 мг/кг в обоих режимах введения наблюдались ухудшение исследовательского поведения в крестообразном лабиринте и антиноотропное действие, выражавшееся в снижении числа циклов патрулирования. В экспериментах по радиолигандному связыванию установлено, что у животных обеих линий мемантин во всем диапазоне выбранных доз увеличивал плотность NMDA-рецепторов в гиппокампе при 3-х дневном введении. Для 5-HT2a рецепторов фронтальной коры BALB/с также выявлено возрастание Bmax в дозах 1-30 мг/кг. При введении препарата в течение 7 суток изменения в рецепторном профиле выражались в повышении плотности глутаматных рецепторов у линии BALB/с и ее снижении у линии C57BL/6 во всех дозах. Выводы: Линии мышей BALB/с и C57BL/6 отличались исходными профилями исследовательской активности и распределением NMDA- и 5-HT2a рецепторов в структурах, отвечающих за когнитивную деятельность и тревожность. Установленные отличия позволяют использовать данные линии в качестве моделей для оценки нейрохимических и поведенческих эффектов препаратов в тесте «закрытый крестообразный лабиринт». При 3-х дневном введении малых и средних доз мемантина наблюдался анксиолитический эффект у линии BALB/с с исходно повышенной тревожностью, сопровождающийся возрастанием плотности 5-HT2a рецепторов серотонина. У линии C57BL/6, обладающей меньшей тревожностью, в тех же дозах выявлено его анксиогенное действие. При введении в течении 7 дней мемантин в дозах 1 и 10 мг/кг вызывал улучшение эффек- тивности исследовательского поведения у животных линии C57BL/6. У BALB/с данный эффект не регистрировался. Обнаруженное разнонаправленное действие мемантина при 2 режимах введения в малых и средних дозах на величины Bmax и параметры поведения животных, по-видимому, основано на исходно отличающихся паттернах исследовательской активности и представленности рецепторов в выбранных структурах мозга. При введении высокой дозы 30 мг/кг в течение 3 и 7 дней у обеих линий происходило ухудшение показателей поведения вследствие антикогнитивного действия мемантина. Обнаруженные в данной дозе изменения рецепторных профилей как у линии BALB/с, так и C57BL/6, по-видимому, имели компенсаторный характер. Литература Салимов Р.М. Оценка упорядоченности выбора в процессе исследовательского поведения у мышей. // Журнал высшей нервной деятельности им. И.П. Павлова./ 1988. Т. 38. № 3. С. 569-571. Салимов Р.М. Основные методы статистической обработки результатов фармакологических экспериментов // Руководство по экспериментальному (доклиническому) изучению новых фармакологических веществ. / Под ред. Р.У. Хабриева. М.:Медицина. 2005. С.763-774. Griebel G, Belzung C, Perrault G, et al., Differences in anxiety-related behaviours and in sensitivity to diazepam in inbred and outbred strains of mice. // Psychopharmacology (Berl). / 2000. Vol. 148. № 2. P. 164-70. Leysen, J. E., C. J. Niemegeers [3H]Ketanserin (R 41 468), a selective 3H-ligand for serotonin 2 receptor binding sites. Binding properties, brain distribution, and functional role // Mol. Pharmacol. / 1982. V. 21. № 2. Р. 301-14. Nakaya K, Nakagawasai O, Arai Y, et al., Pharmacological characterizations of memantine-induced disruption of prepulse inhibition of the acoustic startle response in mice: involvement of dopamine D2 and 5-HT2A receptors. // Behav. Brain Res. / 2011 V. 218. № 1. P.165-73. Riaza Bermudo-Soriano C, Perez-Rodriguez M.M, Vaquero-Lorenzo C, et al., New perspectives in glutamate and anxiety // Pharmacol. Biochem. Behav./ 2012. V. 100. № 4. P. 752-74. Salimov R.M., Different behavioral patterns related to alcohol use in rodents: A factor analysis. // Alcohol. / 1999. Vol. 17. P. 157-162. Zhou L.M., Gu Z. Q., Costa A.M., et al., (2S, 4R)-4-Methylglutamic Acid (SYM 2081)- a selective, high-affi nity ligand for kainate receptors. // J. Farm.Exp.Ter. / 1997. Vol. 280. №1. P. 422-427. Van Bogaert M.J., Groenink L., Oosting R.S., et al., Mouse strain differences in autonomic responses to stress. // Genes Brain Behav. / 2006. Vol. 5. № 2. P. 139-49. 138 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 МОДИФИЦИРОВАННЫЕ НУКЛЕОЗИДЫ НА ОСНОВЕ 4,5,6-ЗАМЕЩЕННЫХ БЕНЗИМИДАЗОЛОВ ХАРИТОНОВА М.И., КОНСТАНТИНОВА И.Д., ФАТЕЕВ И.В., МИРОШНИКОВ А.И. Институт биоорганической химии РАН (ИБХ РАН), 117997, Москва, ул. Миклухо-Маклая, 16/10, e-mail: Kharitonova-mari@rambler.ru В настоящее время одним из наиболее важных классов противовирусных соединений, активно используемых в медицинской практике для терапии распространенных вирусных инфекций, являются препараты на основе модифицированных нуклеозидов. Среди модифицированных нуклеозидов выделяют несколько классов производных. Наиболее известными противовирусными препаратами стали модифицированные нуклеозиды Ацикловир (терапия герпетических инфекций) и Азидотимидин (лечение ВИЧ). В настоящее время активно изучаются производные бензимидазола, показавшие хороший терапевтический эффект при лечении цитомегаловируса человека (ЦМВЧ) [3]. Большое количество лекарственных средств, используемых для терапии различных заболеваний содержат в своей структуре бензимидазольное кольцо: ингибиторы протонной помпы, антигипертензивные, антигистаминные средства и, интересующие нас, противовирусные препараты [6]. В настоящее время активно изучаются производные: 2-изопропиламино 5,6-дихлоро-1-(β-Lрибофуранозил)-бензимидазол (Марибавир), 5,6-дихлор-1-(β-L-рибофуранозил)-бензимидазол, 2,5,6-трихлор-1-(β-D-рибофуранозил)-бензимидазол и 2-бром-5,6-дихлор-1-(β-D-рибофуранозил)-бензимидазол [2] и их 2’-дезоксианалоги, 2-бром-4,5,6-трихлор-1-(2,3,5-три-О-ацетилβ-D-рибофуранозил)-бензимидазол и 2,4,5,6-тетрах лор-1-(2,3,5-три-О-ацети л-β-D-рибофуHO HO B1 O ранозил)-бензимидазол [2]. Получены первые результаты по оценке их активности против различных вирусов. Так, к примеру, 2,5,6-трихлорпроизводное и его 2-бром аналог подавляют цитомегаловирусную репликацию и проявляют активность против человеческого вируса герпеса [7]. Марибавир, 5,6-дихлор-1-(β-L-рибофуранози л)-бензими дазол, 2,5,6-трих лоро-1-(β-Dрибофуранозил) также обладают высокой активностью против ЦМВЧ и вируса герпеса человека [6]. Наличие противовирусной активности у вышеуказанных соединений, даёт нам основание предполагать, что соединения с заместителями в 4,5,6 положениях бензимидазольного кольца также будут обладать определенной противовирусной активностью. Обычно бензимидазольные нуклеозиды синтезируют классическими химическими методами [8-9]. Мы оптимизировали современный подход к синтезу новых нуклеозидов – рибо- и дезоксирибо- производных бензимидазолов – биотехнологический способ с использованием генноинженерных ферментов нуклеозидфосфорилаз [4]. Использование этих ферментов позволяет заменить химическую стадию создания гликозидной связи на энзиматическую, что значительно упрощает общую технологическую схему синтеза новых нуклеозидов. Ферментативная реакция трансгликозилирования протекает по следующей схеме: HO O E, P - OH R B1 OPO32OH R B2 O E, B2 -P OH R B1, B2 – бензимидазольное основание, Е – нуклеозидфосфорилазы Р – неорганический фосфат; R = Н, ОН. Ферментативный синтез нуклеозидов является наиболее современным и имеет ряд преимуществ перед химическим синтезом, среди которых отсутствие необходимости введения защитных групп в основание и углеводную часть молекулы, прохождение реакции преимущественно в одном положении, высокая стереоспецифичность – образуется только природный b аномер, а не трудноразделяемая смесь из α- и β-аномеров [1]. Нами была исследована возможность получения 4,6-дифтор-1-(β-D-рибо(или 2’-дезоксирибо) фуранозил)-бензимидазолов с различными заместителями в 5 положении бензимидазольного кольца. В результате проведения комплекса экспериментальных работ по поиску новых субстратов нуклеозидфосфорилаз нами впервые была показана возможность ферментативного синтеза следующих модифицированных нуклеозидов – производных бензимидазола рибо – и дезоксирибо – рядов (R’ = H, OH): МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 139 F F R N F N R N F N HO H O H H OH R' R = H (1), F (2), OCH3 (3), OC2H5 (4) R’ = H или OH Наши исследования были проведены по следующей схеме: Поиск эффективной пары субстратов: донора основания и остатка углевода (рибозы, дезоксирибозы). Возможные источники рибозы – природные нуклеозиды уридин, инозин, гуанозин. В случае использования уридина трансгликозилирование проводили с помощью двух ферментов: уридинфосфорилазы (УФ) и пуриннуклеозидфосфориОснование (1) (2) (3) (4) Нуклеозид, R’ OH (5) H (6) OH (7) H (8) OH (9) H (10) OH (11) H (12) Выход, % 40,8% 90,3% 89,4% 65% 79% 83,3% 70,1% 71,2% Целевые соединения (5) – (12) выделялись из реакционных смесей колоночной хроматографией или кристаллизацией (соед. 7,8)). Все синтезированные соединения получены в количествах, достаточных для проведения биологического тестирования противовирусной активности в экспериментах in vitro. Литература 1. Михайлопуло И.А., Мирошников А.И. Современные тенденции в биотехнологии нуклеозидов // Acta Naturae. 2010. № 2(2). C. 38-61. 2. Biron K.K., Harvey R.J., Chamberlain S.C. et al. Potent and selective inhibition of human cytomegalovirus replication by 1263W94: a benzimidazole l-riboside with a unique mode of action // Antimicrob. Agents Chemother. 2002. №46. P. 2365–2372. 3.Erik De Clercq. The Discovery of Antiviral Agents: Ten Different Compounds, Ten Different Stories // Wiley InterScience . Published online 25 April 2008 4. Konstantinova I.D., Antonov K.V., Fateev I.V. et al. A Chemo-Enzymatic Synthesis of β-D- лазы (ПНФ), во-втором и в-третьем случае – только с помощью ПНФ. Ход реакции контролировали с помощью ВЭЖХ. Соотношение продукт/ исходное гетероциклическое основание оказалось выше в случае, когда донором рибозы был уридин. Изучение соотношения субстратов. При подборе оптимального соотношения субстратов оказалось, что скорость реакции ферментативного синтеза оптимальна при соотношения уридин/основание от 1:1 до 2:1, при дальнейшем увеличении количества уридина в реакционной смеси скорость реакции изменялась не значительно. Определение количества ферментных препаратов: УФ и ПНФ. Оптимальное количества применяемых ферментных препаратов: 0,02 – 0,78 е.а. ПНФ и 0.02 – 0.9 е.а.УФ на 1 мкмоль гетероциклического основания (1) – (4). После оптимизации параметров реакции трансгликозилирования были наработаны соответствующие рибо- и дезоксирибо- нуклеозиды с количественными выходами: Чистота по ВЭЖХ, % 99,90% 97,95% 99,59% 98,54% 99,90% 99,95% 99,90% 99,90% Масс-спектр 287,084 [М+H]+ 271,089 [М+H]+ 305,074 [М+H]+ 289,079 [М+H]+ 317,094 [М+H]+ 301,097[М+H]+ 331,110 [М+H]+ 315,112 [М+H]+ Arabinofuranosyl Purine Nucleosides // Synthesis. 2011. №.10. P. 1555-1560. 5. Mark N. Prichard, Samuel L. Frederick, Shannon Daily. Benzimidazole Analogs Inhibit Human Herpesvirus 6 // Antimicrobial agents and chemotherapy. May 2011. P. 2442–2445 6. Michele Tonelli, Matteo Simone, Bruno Tasso. Antiviral activity of benzimidazole derivatives. II. Antiviral activity of 2-phenylbenzimidazole derivatives // Bioorganic & Medicinal Chemistry. 4 March 2010. 7. Paula M. Krosky, Katherine Z. Borysko. Phosphorylation of β-D-Ribosylbenzimidazoles Is Not Required for Activity against Human Cytomegalovirus // Antimicrobial agents and chemotherapy. Feb. 2002. P. 478–486. 8. Qi Ji, Jinliang Li, Fei Ding et al. Regio- and stereocontrolled synthesis and conformational analysis of benzimidazole nucleosides // Tetrahedron. 2006. №62. P. 2529–2536. 9. Townsend L. B. and Revankar G.R. Benzimidazole nucleosides, nucleotides, and related derivatives // Chemical Reviews. 1970. №70(3). P. 389-439. 140 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ МОРФОЛОГИЯ И МОРФОГЕНЕЗ В НОРМЕ И ПАТОЛОГИИ ИССЛЕДОВАНИЕ МОЛЕКУЛЯРНО-ГЕНЕТИЧЕСКОЙ РЕГУЛЯЦИИ РАЗВИТИЯ СЕТЧАТКИ ТРИТОНА PLEURODELES WALTL АБДЫЕВ В.,* МАРКИТАНТОВА Ю. В.* * * Московский государственный университет, Москва; * * Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт биологии развития им. Н.К. Кольцова РАН, Москва e-mail: yuliya.mark@gmail.com Введение. Изучение молекулярно-генетических механизмов развития сетчатки позвоночных является одной из фундаментальных проблем современной биологии развития и регенерационной медицины. Модель развития сетчатки низших позвоночных животных, хвостатых амфибий тритонов представляет особый интерес, в связи со способностью этих животных регенерировать ткани глаза, в частности сетчатки из клеток пигментного эпителия глаза. В ходе нормального развития источником происхождения сетчатки позвоночных являются клетки внутреннего, а пигментного эпителия – наружного слоя нейроэпителия глазного бокала. У взрослого тритона после полного удаления сетчатки, продемонстрирована возможность ее регенерации, с восстановлением зрительной функции, что подчеркивает уникальность данного объекта исследований среди позвоночных. Регенерация сетчатки тритона осуществляется, главным образом, в результате трансдифференцировки клеток пигментного эпителия, а также при участии малодифференцированных клеток ростовой области глаза. Клетки пигментного эпителия после удаления сетчатки дедифференцируются, пролиферируют, формируют популяцию нейробластов, из которых в течение 2 месяцев дифференцируются все типы клеток вновь образованной сетчатки [4]. Исследования молекулярно-генетических механизмов регенерации сетчатки базируются на гипотезе сходства механизмов, контролирующих ранние этапы формирования сетчатки в ходе развития и при регенерации. В литературе и по нашим данным, появляется все больше сведений о том, что при регенерации сетчатки имеет место ре-экспрессия генов, принимающих участие в контроле развития глаза. Ранее нами были получены данные об экспрессии эволюционно-консервативных «генов глазного поля»: активации Pax6, Six3, Prox1, FGF и снижении экспрессии Otx2 в трансдифференцирующихся клетках пигментного эпителия сетчатки и нейробластах регенерирующей сетчатки взрослого тритона [11, 2, 1]. Мы обнаружили корреляцию между активацией экспрессии генов Pax6, Six3, Prox1, инициацией пролиферации клеток и отсутствием включения ДОФА маркёра синтеза меланина в депигментированных клетках пигментного эпителия [5, 2]. Несмотря на многолетние исследования регенерации сетчатки у взрослых амфибий, и параллель, проводимую между механизмами развития и регенерации, модель развития сетчатки, как и глаза в целом, у хвостатых амфибий, в частности, у тритона Pleurodeles waltl, оказалась вне внимания исследователей. Именно поэтому, исследования закономерностей пролиферации, дифференцировки клеток и гистогенеза сетчатки в ходе развития тритона актуальны и находятся в неразрывной связи с исследованиями молекулярных механизмов регенерации сетчатки. Цель работы. Основная цель наших исследований состоит в изучении регуляторных «генов глазного поля» и локализации продуктов их экспрессии в ходе морфологических изменений формирующейся сетчатки тритона Pleurodeles waltl, происходящих на последовательных стадиях онтогенетического развития. Исследования направлены на выявление сходства и отличий на генном уровне, на модели развития и регенерации сетчатки тритона. Задача настоящей работы заключалась в изучении экспрессии кодируемых генами Pax6 и Prox1 транскрипционных факторов, на последовательных стадиях развития сетчатки глаза тритона Pleurodeles waltl. Материал и методы исследования. Экспериментальный материал получен в аквариальной ИБР РАН. Стадии развития тритона Pleurodeles Waltl определяли по De-Li Shi and Jean-Claude Boucaup [7]. В работе использовали методы гистологии и флуоресцентной иммунохимии. Эмбрионов фиксировали в 4% параформальдегиде, приготовленном на 0.1 M фосфатном буфере (pH 7.4). Для локализации белков на криосрезах глаза использовали антитела к PAX6 (1:200) и PROX1 (1:100) (Abcam, Великобритания) и вторичные антитела, конъюгированные с соответствующим флуоресцентным красителем: Alexa 488, Alexa 546, (1:1000) (Molecular Probes, США). МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 141 Срезы заключали в среду Vectashield (Vector, США). Негативный контроль осуществляли без первичных антител. Для окраски ядер применяли краситель Hoechst 33342 (1:1000) (Leica, Германия). Иммунохимическую реакцию анализировали с помощью флуоресцентного Leica DM RXA2 и конфокального Leica TCS SPE микроскопов (Германия). Локализация белковых продуктов исследуемых генов была подтверждена в трех независимых сериях экспериментов. Результаты исследования и их обсуждение. В рамках выполняемой работы дано описание морфологических изменений в сетчатке, происходящих в ходе формирования глаза тритона Pleurodeles waltl в эмбриогенезе. Впервые получены данные о пространственно-временном характере экспрессии транскрипционных факторов Pax6 и Prox1 в развивающейся сетчатке тритона. Белковые продукты генов Pax6 и Prox1 локализованы на стадии формирующегося глазного бокала в ядрах мультипотентных нейробластов сетчатки. Клетки внутреннего слоя глазного бокала, формирующие слой нейробластов, характеризуются высокой пролиферативной активностью и являются клеточным источником происхождения всех типов нейронов и глии сетчатки в ходе нормального развития глаза. Наши результаты согласуются с участием Pax6 в поддержании мультипотентного состояния клеток сетчатки в эмбриогенезе мыши [10]. По мере выхода нейробластов из клеточного цикла и спецификации клеточных типов формирующейся сетчатки тритона, мы локализовали белок Pax6 в ядрах ганглиозных клеток, которые начинают дифференцироваться первыми в процессе развития. Белок Pax6 также выявлен в горизонтальных и амакриновых клетках внутреннего ядерного слоя сетчатки, которые начинают дифференцироваться позже. На стадии формирования глазной чаши Pax6 маркирует клетки глии Мюллера, которые могут участвовать в восстановлении нейронов сетчатки у низших и рассматриваются в качестве возможного клеточного источника для восстановления сетчатки у высших позвоночных. Экспрессия Prox1 на уровне мРНК и на белковом уровне была обнаружена ранее в мультипотентных прогениторных клетках сетчатки позвоночных, в том числе человека [8, 9, 3]. Экспрессия транскрипционного фактора Prox1, впервые обнаруженная в настоящей работе в нейробластах, в процессе формирования сетчатки тритона на стадии глазной чаши, локализована также в уже дифференцирующихся интернейронах – горизонтальных и амакриновых клетках внутреннего ядерного слоя сетчатки. Полученные нами результаты согласуются с данными литературы. На моделях развития глаза различных позвоночных животных (рыб, птиц, грызунов) установлено, что функции Prox1 заключаются не только в контроле пролиферативной активности про- гениторных клеток сетчатки, но также – дифференцировки клеток внутреннего ядерного слоя сетчатки (горизонтальных, амакриновых) [8, 9]. Нокаут гена Prox1 приводит к нарушению клеточного цикла нейроэпителиальных предшественников формирующейся сетчатки мышей [9]. В нашей работе единичные Prox1иммунопозитивные клетки выявлены и в ганглиозном слое сетчатки тритона. Известно, что дифференцировка клеточных типов сетчатки позвоночных перекрывается [9, 12]. Наши данные требуют дополнительных исследований, поскольку получены сведения, согласно которым Prox1-иммунопозитивные клетки в развивающейся сетчатке рыб могут принадлежать к смещенным в витреальную часть амакриновым клеткам [6]. Следует отметить, что Pax6-позитивные и Prox1-позитивные клетки мы обнаружили также в ростовой области глаза тритона. Ранее мы выявили транскрипционную активность эволюционно-консервативных генов Pax6, Prox1, Six3 в нейробластах регенерирующей сетчатки тритона и повышение уровня экспрессии этих генов в мультипотентных клетках ростовой области регенерирующей сетчатки тритона [2]. Заключение. Транскрипционные факторы Pax6 и Prox1 экспрессируются в нейробластах сетчатки тритона, независимо от клеточных источников развития сетчатки (нейробласты внутреннего слоя глазного бокала) и ее регенерации (трансдифференцирующиеся клетки пигментного эпителия). Гены, кодирующие транскрипционные факторы Pax6 и Prox1 вовлечены в молекулярную сеть контроля развития и регенерации сетчатки тритона. Помимо регуляции пролиферации нейробластов, транскрипционные факторы Pax6 и Prox1 участвуют в спецификации нейронов и глии сетчатки глаза в эмбриогенезе тритона. Консервативность экспрессии Pax6 и Prox1 в развитии сетчатки и при ее регенерации позволяет предположить консервативность функций изучаемых транскрипционных факторов в обоих процессах. Дальнейшие исследования в этом направлении будут способствовать пониманию механизмов развития и регенерации сетчатки, механизмов трансдифференцировки (смены клеточного фенотипа) клеток пигментного эпителия – ключевого этапа регенерации сетчатки у тритона, а также поиску способов стимуляции регенерации у высших позвоночных. Работа поддержана грантами РФФИ (№ 1104-00728, 11-04-00125), Программой Президиума РАН «Динамика и сохранение генофондов» 2012. Литература Авдонин П.П., Маркитантова Ю.В., Зиновьева Р.Д., Миташов В.И. Исследование экспрессии регуляторных факторов Pax6, Otx2, Six3, FGF2 в ходе регенерации сетчатки у три- 142 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 тонов // Изв. РАН. Серия биологическая. 2008. № 4. С. 355–361. Маркитантова Ю.В., Макарьев Е.О., Смирнова Ю.А. и др. Исследование паттерна экспрессии регуляторных генов Pax6, Prox1 и Six3 в ходе регенерации структур глаза тритона // Изв. РАН. Cер. биол. 2004. № 5. С. 522–531. Маркитантова Ю. В., Смирнова Ю. А., Панова И.Г. и др. Исследование экспрессии регуляторных генов Pax6, Prox1, Pitx2 в дифференцирующихся клетках глаза плода человека // Известия РАН. Серия биол. 2006. № 4. С. 421– 425. Миташов В.И. Авторадиографическое исследование восстановления сетчатки у гребенчатых тритонов (Triturus cristatus) // ДАН. 1968. Т. 181. № 6. С. 1510–1513. Миташов В.И. Радиоавтографическое исследование синтеза меланина в клетках пигментного эпителия сетчатки у взрослых тритонов после хирургического удаления сетчатки // Онтогенез. 1976. Т. 7. № 5. С. 495–501. Cid E., Santos-Ledo A., Parrilla-Monge M. et al. Prox1 expression in rod precursors and Muller cells // Experimental eye research. 2010. Vol. 90. P. 267–276. De-Li Shi and Jean-Claude Boucaup. The chronological development of the urodele amphibian Pleurodeles waltl (Michah) // Int. J. Dev. Biol. 1995. Vol. 39. P. 427–141. Dyer M.A., Livesey F.J., Cepko C.L. and Oliver G. Prox1 function controls progenitor cell proliferation and horizontal cell genesis in the mammalian retina // Nat. Genet. 2003. Vol. 34. P. 53–58. Edqvist S.M., Myers F., Hallböök. Early identification of retinal subtypes in the developing, prelaminated chick retina using the transcription factors Prox1, Lim1, Ap2a, Pax6, Isl1-2, Lim3, Chx10 // European J. Histochemistry. 2006. Vol. 50. № 2. P. 147–154. Marquardt T., Ashery-Padan R., Andrejewski N. et al. Pax6 is required for the multipotent state of retinal progenitor cells // Cell. 2001. Vol. 105. № 1. P. 43–55. Sakami S., Hisatomi O., Sakakibara S., Liu J. Downregulation of Otx2 in the dedifferentiated RPE cells of regenerating newt retina // Dev. Brain Res. 2005. Vol. 155. P. 49–59. Xia Zhang, Jeanne M. Serb, and M. Heather West Greenlee.Mouse Retinal Development: a Dark Horse Model for Systems Biology Research // Bioinform. Biol. Insights. 2011. Vol. 5. P. 99–113. ДИНАМИКА СУХОЙ МАССЫ КАРДИОМИОЦИТОВ ЛЕВОГО ЖЕЛУДОЧКА СЕРДЦА КРЫС В ПОСТИНФАРКТНЫЙ ПЕРИОД БАЙДЮК Е.В., КОРШАК О.В., САФРОНОВА Е.В., САКУТА Г.А., КУДРЯВЦЕВ Б.Н. Федеральное государственное бюджетное учреждение науки «Институт цитологии Российской академии наук», г. Санкт-Петербург e-mail: katya_bay@mail.ru Ишемическая болезнь сердца и, в частности, ее наиболее тяжелая клиническая форма — инфаркт миокарда, являются основной причиной смертности во многих странах мира. Инфаркт миокарда характеризуется гибелью значительной части популяции кардиомиоцитов с последующим формированием на месте некротизированных клеток постинфарктного рубца. У большинства людей, перенесших инфаркт, постоянными спутниками жизни становятся сердечная недостаточность, нарушение ритма сердца и стенокардия, а у 70% из них в течение трех лет возникает повторный. Естественно, проблема регенерации сердечной мышцы после ее повреждения является очень актуальной, а четкое понимание возможностей восстановления и компенсации ее функций необходимо для усовершенствования имеющихся и развития новых стратегий лечения такого опасного заболевания, как инфаркт миокарда. На клеточном уровне основными механизмами постнатального роста и регенерации тканей, в том числе миокарда, являются пролиферация, полиплоидизация и гипертрофия клеток. К настоящему времени единого мнения о роли данных процессов при регенерации миокарда млекопитающих не существует. Тем не менее, гипертрофия кардиомиоцитов признается основным механизмом физиологической и репаративной регенерации миокарда большинством исследователей (Zak, 1974; Саркисов, 1970). В данной работе исследовали гипертрофию кардиомиоцитов левого желуочка сердца крыс в разные сроки после экспериментального инфаркта миокарда. В качестве показателя гипертрофии кардиомиоцитов измеряли их сухую массу. В работе были использованы белые крысысамцы (Wistar) с массой тела 250-300 г. Инфаркт миокарда вызывали методом перманентного лигирования левой коронарной артерии у крыс, наркотизированных с помощью хлоралгидрата (500 мг/кг, внутрибрюшинно. Выжившие прооперированные животные были выведены из эксперимента через 2, 6 и 24 недели после операции (по 5 крыс в каждой группе). В качестве одновозрастного контроля использовали интактных и ложнооперированных крыс. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 143 У ложнооперированных животных выполняли левостороннюю торакотомию и без коронароокклюзии. Взятие материала производили в те же сроки. Тяжесть инфаркта миокарда оценивали при вскрытии животного визуально, а также на гистологических срезах. Гистологические срезы толщиной 6-7 мкм приготавливали по стандартной методике (Роскин, 1957). Срезы окрашивали гематоксилин-эозином по Майеру и пикросириусом для выявления соединительной ткани. Для приготовления мазков изолированных кардиомиоцитов применяли методику щелочной диссоциации ткани (Белов и др., 1975). Для крыс с инфарктом миокарда мазки кардиомиоцитов делали из кусочков левого желудочка, взятых отдельно в периинфарктной и интактной (удаленной от рубца) зонах. Сухую массу кардиомиоцитов крыс измеряли на неокрашенных фиксированных препаратах-мазках, заключенных в глицерин, с помощью интерференционного микроскопа МБИН-4 (ЛОМО) в монохроматическом свете, используя интерференционный светофильтр λ max = 550 нм и объектив 10х0,30 (Бенеке Г. 1969). На каждом препарате измеряли по 100 клеток. В случае суммирования результатов по разным животным вычисляли средние значе- ния, стандартные отклонения и ошибку среднего. Достоверность различий данных оценивали, используя критерий Стьюдента при доверительной вероятности p < 0,05. В результате экспериментального воздействия у крыс происходило формирование рубца, локализованного преимущественно в левом желудочке сердца и занимающего 2060% от площади его поверхности. Гистологическое исследование миокарда показало, что через 2 недели после коронароокклюзии в зоне ишемического повреждения сердца формировался рубец, состоявший в основном из рыхлой соединительной ткани. Зона инфаркта была инфильтрирована лейкоцитами, наблюдались очаги некроза. Через 6 и 24 недели после начала эксперимента на гистологических срезах левого желудочка наблюдали сформировавшийся рубец, представленный плотной соединительной тканью, воспалительные процессы в ткани сердца угасали. В качестве показателя степени гипертрофии кардиомиоцитов левого желудочка сердца крыс на разных сроках после экспериментального инфаркта миокарда были определены средние значения сухой массы этих клеток. Полученные данные представлены в таблице. Таблица Изменения сухой массы кардиомиоцитов левого желудочка сердца крыс на разных сроках после экспериментального воздействия. Группы крыс К ЛО ИМ п/и зона инт. зона Сухая масса кмц на разных сроках после проведения операции, пг, X±Sx 2 нед 4797,8 ± 368,1 5806,8 ± 384,4 3094,9 ± 593,5 3540,2 ± 356,6 6 нед 6172,6 ± 543,1 6460,6 ± 760,5 10221,2 ± 1052,2 10560,8 ± 1567,2 24 нед 7545,9 ± 223,9 7495,3 ± 455,8 7608,6 ± 86,2 9339,3 ± 141,2 Примечание. К – интактные крысы, ЛО – ложнооперированные крысы, ИМ – крысы с инфарктом миокарда, п/и – периинфарктная зона, инт.- интактная зона. Измерение сухой массы кардиомиоцитов крыс через 2 недели после начала опыта показало, что у крыс с инфарктом миокарда происходит уменьшение сухой массы мышечных клеток сердца примерно в 1,5 раза в обеих исследованных зонах левого желудочка – не только вблизи инфарктной зоны, но и на уделении от нее (таблица). Значения сухой массы кардиомиоцитов во внеинфарктной и периинфарктной зонах левого желудочка не отличались друг от друга. Сухая масса кардиомиоцитов интактных и ложнооперированных крыс также не различались между собой. Снижение сухой массы кардиомиоцитов через 2 недели после операции может объясняться таким явлением, как гибернация миокарда. Если после возникновения циркуляторной гипоксии сердца в его пораженном недостатком кислорода участке продолжает оставаться высокой потребность клеток сердца в кислороде, то связанные с ги- поксией патологические изменения могут прогрессировать вплоть до цитолиза. Циркуляторная гипоксия сердца индуцирует на органном уровне защитную реакцию – гибернацию миокарда, направленную на снижение высокого соотношения между силой сокращения гипоксичного участка сердечной мышцы и его кровоснабжением (Nirromand, Kubler, 1994). Через 6 недель после коронароокклюзии сухая масса кардиомиоцитов прооперированных животных увеличивалась по сравнению с кардиомиоцитами контрольных и ложнооперированных крыс примерно на 60%, свидетельствуя о том, что к этому сроку миокард уже сформировал определенный компенсаторный ответ на повреждение (таблица). Считается, что в отличие от других органов, важным фактором постнатального роста и регенерации миокарда после его повреждения является гипертрофия кардиомиоцитов, основой которой является 144 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 внутриклеточная регенерация (Саркисов, 1970), которая широко исследована как в клинике, так и в эксперименте. Через 24 недели сухая масса кардиомиоцитов периинфарктной зоны у крыс с инфарктом миокарда превышала сухую массу кардиомиоцитов левого желудочка контрольных животных на 24% (таблица), что свидетельствует о снижении гипертрофии кардиомиоцитов этой зоны. Тогда как средняя сухая масса кардиомиоцитов удаленной от рубца области левого желудочка на этом сроке уже не отличалась от кардиомиоцитов контрольных и ложнооперированных крыс. Возможно, данные изменения соответствуют событиям, описанным как стадия постепенного истощения и прогрессирующего кардиосклероза сердца. Данная стадия – это следствие нарушений ядерно-плазматических отношений клетки и гипоксии и может привести к различным формам декомпенсации сердца (Дембо А. Г. 1980). Таким образом, экспериментальный инфаркт миокарда приводит вначале к гипотрофии кардиомиоцитов, которая затем сменяется их гипертрофией, а через 24 гипертрофия кардиомиоцитов наблюдается только в периинфарктной зоне левого желудочка. Несомненно, полученные данные интересны и требует дальнейшего исследования и объяснения. Литература 1. Белов Л. Н., Коган М. Е., Леонтьева Т. А., Костырев О. А. 1975. Получение изолированных клеток методом щелочной диссоциации из тканей, фиксированных формальдегидом. Цитология. 17: 1332—1338. 2. Бенеке Г. 1969. Применение интерференционной микроскопии для исследования биологических объектов. В кн.: Введение в количественную цитохимию. М.: Мир,70—92. 3. Дембо А. Г. 1980. Актуальные проблемы современной спортивной медицины. М.: Физкультура и спорт. 295 с. 4. Роскин Г. И. 1957. Микроскопическая техника. М.: Советская наука. 467 с. 5. Саркисов Д. С. 1970. Регенерация и ее клиническое значение. М.: Медицина. 283с. 6. Nirromand F., Kubler W. 1994. Hibernating, stunning and ischemic preconditioning of the miocardium: therapeutic implications. Clin, investig. 72 : 731-736. 7. Zak R. 1974. Development and proliferateve capacity of cardiac muscle cells. Circulat Res. 34-35, Suppl. II : 17—26. ОЦЕНКА МОРФОЛОГИЧЕСКИХ И ФУНКЦИОНАЛЬНОМЕТАБОЛИЧЕСКИХ ИЗМЕНЕНИЙ ПЕЧЕНИ НА РАННИХ СТАДИЯХ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОГО АНТРАКОСИЛИКОЗА БУГАЕВА М.С., ГОРОХОВА Л.Г., ФОМЕНКО Д.В., КИЗИЧЕНКО Н.В., МИХАЙЛОВА Н.Н. Научно-исследовательский институт комплексных проблем гигиены и профзаболеваний Сибирского отделения РАМН, г. Новокузнецк e-mail: Fiskaf@mail.ru Пылевые болезни легких, вызываемые длительным воздействием угольно-породной пыли (УПП), занимают ведущее положение в структуре профессиональной заболеваемости шахтеров Кузбасса. В клинике антракосиликоз (АС) диагностируется исключительно как патология органов дыхания. Вместе с тем малоизученными остаются системные проявления данного заболевания. Лишь немногочисленными исследованиями показано, что при АС страдает печень, поскольку является центральным органом химического гомеостаза организма. Но имеющиеся сведения касаются только хронической формы заболевания и не отражают ранние изменения в данном органе, изучение которых важно для понимания патогенеза АС, своевременной диагностики и проведения органопротекторной профилактики и коррекции нарушений [1]. В связи с этим целью нашей работы явилось экспериментальное изучение морфологических и функционально-метабо- лических изменений печени на ранних стадиях экспериментального АС. Объект и методы исследования. Эксперимент проведен на белых лабораторных крысах-самцах массой 200-250 г. Животные делились на 2 группы: 1 – контрольная; 2 – крысы, вдыхавшие УПП средней концентрации 50 мг/ м3 в пылевой камере ежедневно (по 4 часа) в течение 3 недель. Забор крови и органов производился через 3 суток, 1 и 3 недели затравки, гистологическое исследование проводилось по общепринятым методикам. В сыворотке крови и гомогенате печени оценивали активность аспартатаминотрансферазы (АСТ), аланинаминотрансферазы (АЛТ), щелочной фосфатазы (ЩФ) и гамма-глутамилтранспептидазы (ГГТ). Статистическая обработка результатов проведена при помощи критерия t-Стьюдента. Результаты. Морфологическая картина печени на 3-и сутки затравки УПП свидетельствовала о минимальных изменениях в виде: МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 145 расширения синусоидов, пролиферации клеток Купфера, полнокровия центральных вен и вен портальных трактов. К концу 1-й недели к подобным компенсаторным изменениям добавились такие, как появление двухядерных гепатоцитов и лимфоцитарных стазов в просвете вен портальных трактов. Вместе с тем, на этом сроке затравки в печени начали регистрироваться патологические изменения: выраженная белковая дистрофия гепатоцитов, просветление ядер, изменение ядерно-цитоплазматического индекса, утолщение стенок артерий портальных трактов. По мере увеличения сроков затравки патологические изменения продолжали нарастать и к 3-й неделе регистрировались уже более выраженные дистрофические изменения гепатоцитов белкового характера с небольшим нарушением балочного строения печени и участками некроза ткани. В портальных трактах – пролиферация фибробластических элементов и еще большее утолщение стенок артерий, в просвете вен – лимфоцитарные стазы. Полнокровие всех сосудов сохранялось. Кроме того, на данном сроке отмечалось увеличение количества двухядерных гепатоцитов. Таким образом, морфологические изменения в печени отмечались уже на 3-и сутки воздействия на организм УПП и имели компенсаторный характер. Через неделю затравки в морфоструктуре печени начали регистрироваться нарушения в виде начальных дистрофических, воспалительных процессов, выраженность которых нарастала по мере увеличения сроков затравки УПП. Третья неделя эксперимента характеризовалась к тому же не значительными фибропластическими изменениями. Морфологическая составляющая органа определяет его функциональные возможности, поэтому была проанализирована ферментативная активность печени в ответ на вдыхание УПП. Аминотрансферазы печени – АСТ и АЛТ – ферменты, обеспечивающие переаминирование аминокислот и играющие координирующую роль в сохранении оптимального уровня общего белка и глюкозы. В частности, АСТ символизирует катаболический термогенез за счет обеспечения бесперебойной работы цикла трикарбоновых кислот (ЦТК), а АЛТ – анаболический глюконеогенез, активируя глюкозо-аланиновый шунт (ГАШ), благодаря которому аланин может превращаться в глюкозу и наоборот. Таким образом, оптимальное соотношение этих ферментов является признаком метаболического баланса [2,3]. На 3 сутки затравки УПП показатели АСТ и АЛТ в гомогенате печени достоверно не отличались от контрольных. К концу первой недели наблюдалось значимое повышение активности АСТ в 2,5 раза и АЛТ в 1,6 раз по сравнению с контрольными значениями (р=0,003 и р=0,01, соответственно), что свидетельствует об усилении двух процессов, направленных на поддержание системы энергообеспечения организма: сжигания пептидов в ЦТК и их использования в синтезе глюкозы. На 3 неделе затравки происходит резкое снижение показателей АСТ в гомогенате в 1,8 раз по сравнению с контрольными (р=0,000) и в 4,5 раза в сравнении со значениями недельной затравки, указывающее на торможение процессов катаболизма. Активность АЛТ в ткани печени напротив увеличивается, превышая контрольные значения в 1,8 раз (р=0,001). Рост активности АЛТ на данном этапе носит адаптивный характер и говорит об изменении направленности метаболических процессов и усилении глюкозо-аланинового шунта как фактора поддержания уровня глюкозы. Изменение активности трансаминаз в сыворотке крови связано главным образом с нарушением структуры органа, в котором они синтезируются, но также может быть следствием перестройки в нем процессов метаболизма. Кроме того уровень сывороточных ферментов определяется скоростью удаления последних из сосудистого русла. В динамике затравки УПП изменения активности АСТ в сыворотке крови регистрировались только на 3-й неделе и, как и в гомогенате, выражались в достоверном снижении показателей в сравнении с контрольными значениями (в 1,2 раза; р=0,004). Но в отличие от печени уменьшение не являлось резким, так как уровень АСТ в сыворотке также зависит от функционирования других органов, в частности сердца, почек, скелетной мускулатуры и пр. Достоверное снижение активности АЛТ в сыворотке крови (в 1,9 раз; р=0,000) отмечалось уже на 7-е сутки, к концу 3-й недели показатели несколько возрастали, но оставались значимо ниже контрольных (р=0,04). Исходя из того, что данная аминотрансфераза специфична для печени, уменьшение активности фермента в сыворотке наряду с повышенным синтезом в тканях, вероятно, обусловлено усиленным распадом и утилизацией фермента из крови. ГГТ и ЩФ являются интегрирующими ферментами метаболизма. ГГТ транспортирует аминокислоты и пептиды в клетки, выполняя роль посредника и активного переносчика последних между белковыми пулами и трансаминазами, кроме того, участвует в системе обезвреживания, а также в метаболизме биогенных аминов. Особенность любой динамики ЩФ заключается в постоянном производстве фонда стабильного неорганического фосфата, который обеспечивает поддержание фосфатной буферной системы на необходимом уровне, системное фосфорилирование любого вещества для включения его в обмен веществ, а также является базовым метаболитом для всей биоэнергетики организма [2,3]. Поэтому активность ГГТ и ЩФ в отдельности и особенно суммарная строго следует за отношением интенсивности ката- к анаболизму. Это подтверждается изменением уровня данных ферментов в гомогенате печени в динамике затравки УПП. Так на 3-и сутки отмечалась низкая активность ГГТ и 146 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ЩФ наряду с нормальными значениями трансаминаз, что свидетельствует об энергетическом покое в изучаемом органе. Активность ферментов статистически незначимо повысилась на 7-е сутки вслед за АСТ и АЛТ, превысив контрольные значения в 1,3 и 1,4 раза, соответственно. На 3-й неделе в связи с ослаблением интенсивности катаболизма и усилением ГАШ показатели ГГТ и ЩФ достоверно снизились (р=0,008 и р=0,002, соответственно). В сыворотке крови уровень ГГТ и ЩФ обусловлен несколькими изоформами, следовательно, данные ферменты не всегда являются маркерами, отражающими метаболизм печени. Так на 3 сутки затравки УПП отмечается достоверное повышение уровня ГГТ в 1,4 раза (р=0,05) по сравнению с контрольными значениями при низкой активности фермента в изучаемом органе. К концу 1 недели показатели активности ГГТ в сыворотке крови возрастают в 1,5 раза (р=0,07), что вероятно обусловлено причастностью последнего к транспорту аминокислот и пептидов в клетки печени из других тканей при активации термогенеза, и незначительно снижаются к 3 неделе, вслед за ингибированием процессов катаболизма. ЩФ сыворотки характеризовалась низкой активностью на всех сроках затравки, коррелируя с изменениями активности фермента в печени на 3 сутки и 3 неделе эксперимента. Выводы. Вдыхание УПП приводит к развитию морфологических изменений в печени уже на ранних стадиях экспериментального АС: от начальных компенсаторных проявлений до умеренно выраженных дистрофических, воспалительных процессов и начальных фибропластических изменений. Структурные изменения ткани печени сопровождаются функционально-метаболической перестройкой, а именно, выраженной активацией процессов катаболизма и анаболизма к концу 1-й недели и переходом на анаболический тип обмена с усилением глюконеогенеза к 3 неделе экспериментального АС. Таблица Показатели ферментативной активности на ранних сроках затравки УПП Срок затравки Группа животных 3 суток 1 неделя 3 недели АСТ сыворотки, опыт 165,2 ± 15,12 157,2 ± 10,83 140,2 ± 7,63** Е/л контроль 170,6 ± 12,13 172,6 ± 3,2 174,2 ± 5,71 АСТ печени, опыт 49,3 ± 5,93 127,6 ± 11,64** 28,5 ± 2*** Е/1 г. сыр.тк. контроль 52,7 ± 2,6 51,3 ± 3,88 52,7 ± 1,84 опыт 43,4 ± 3,25 25,8 ± 3,39*** 39,5 ± 3,1* АЛТ сыворотки, Е/л контроль 49,7 ± 3,24 49,6 ± 2,57 47,1 ± 1,54 АЛТ печени, опыт 74,7 ± 13,66 124,7 ± 8,17** 136 ± 8,59*** Е/1 г. сыр.тк. контроль 78,9 ± 6,53 79,2 ± 7,62 77,7 ± 4,78 опыт 13,8 ± 1,13* 14,2 ± 2,12* 9,1 ± 0,35 Гамма-ГТ сыворотки, Е/л контроль 10,2 ± 1,09 9,7 ± 0,55 10,1 ± 0,66 Гамма-ГТ печени, опыт 10,31 ± 0,42** 19 ± 1,89 10,3 ± 0,89** Е/1 г. сыр.тк. контроль 14,25 ± 0,8 14,51 ± 0,3 14,62 ± 0,68 ЩФ сыворотки, опыт 494,6 ± 48,33* 429,4 ± 15,81*** 575 ± 39,24 Е/л контроль 637,9 ± 14,54 650,4 ± 17,13 640 ± 29,4 ЩФ печени, опыт 471,7 ± 81,61* 1110 ± 210,1 338,6 ± 56,38** Е/1 г. сыр.тк. контроль 793,5 ± 53,91 785 ± 45,32 749,1 ± 58,49 Примечание: * – р < 0,05; ** – р < 0,01; *** – р < 0,001 – достоверное различие по сравнению с контрольной группой животных Показатель Литература Многотомное руководство по патологической анатомии. Том 8. Книга 1. Патологическая анатомия профессиональных заболеваний / под. ред. П.П. Движкова. – М.: Медгиз, 1962. – 332 с. Рослый И.М., Абрамов С.В., Покровский В.И. Ферментемия – адаптивный механизм или маркер цитолиза? // Вестник РАМН. – 2002. – № 8. – С. 3-9. Рослый И.М., Водолажская М.Г. Сравнительные подходы в оценке состояния человека и животных: 2. Биохимические показатели крови в переводе на язык физиологии // Вестник ветеринарии. – 2008. – Т. 44. – № 1. – С. 51-59. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 147 ХАРАКТЕРИСТИКА ВЕСОВЫХ ПАРАМЕТРОВ ВНУТРЕННИХ ОРГАНОВ У ПОТОМСТВА САМОК КРЫС С ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫМ ПОРАЖЕНИЕМ ПЕЧЕНИ В РАЗЛИЧНЫЕ СРОКИ ПОСТНАТАЛЬНОГО ПЕРИОДА ВАХНИН В. А., ЛАСЬКОВ Д. С. ГБОУ ВПО «Челябинская государственная медицинская академия» Минздравсоцразвития РФ, г. Челябинск e-mail:nash088@mail.ru Одной из актуальных проблем современной медицины является решение проблемы воспроизводства полноценного потомства. В связи с этим, проблема сохранения здоровья женщины находится в центре внимания ученых всего мира [3]. Вместе с тем, одной из причин перинатальной патологии являются экстрагенитальные заболевания матери, среди которых особое место занимает патология гепатобилиарной системы. Однако, несмотря на повсеместный рост числа хронических заболеваний печени, в том числе у женщин фертильного возраста, роль этой патологии на рост и развитие потомства на сегодняшний день до конца не изучена. Исходя из выше изложенного, целью настоящего исследования явился анализ весовых характеристик внутренних органов потомства самок крыс с экспериментальным хроническим поражением печени в различные сроки постнатального периода. Материалы и методы. В эксперименте использованы белые лабораторные крысы «Вистар» и их потомство в различные сроки постнатального онтогенеза (на 1-ые, 15-ые, 30-ые, 45-ые и 70-ые сутки после рождения). Для достижения поставленной цели у взрослых половозрелых крыс-самок моделировалось хроническое поражение печени алкогольной и мезенхимальной этиологии. Для моделирования мезенхимального поражения печени использовался изотонический раствор щелочной фосфатазы из расчета 10 U на животное, который однократно вводился животным внутривенно [2]. Хроническую алкогольную интоксикацию с преимущественным поражением печени («алкогольная» – «Алк» группа) у самок крыс создавали за счет свободного доступа к 15% этиловому спирту, который предлагался им вместо воды. Животные употребляли этиловый спирт в течение 3-х месяцев [1]. О развитии поражения печени судили на основании морфологических (очаговые бионекротические изменения гепатоцитов, уме- ренная лимфогистиоцитарная инфильтрация стромы печени, дискомплексация гепатоцитов, расширение синусоидных капилляров), биохимических (увеличение активности трансаминаз, изменение белковых фракций, увеличение активности щелочной фосфатазы и др.) и иммунологических (высокий титр противопеченочных антител 1: 640 и 1:1280) изменений. Экспериментальную группу животных с хронической алкогольной интоксикацией с преимущественным поражением печени составили 63 крысенка из 21 помета. Мезенхимальную группу животных («М» – группа) составили 65 крысят из 23 пометов. Контрольную группу («К» – группа) составили интактные животные (108 крысят из 25 пометов). У животных всех экспериментальных групп определялось общее количество животных, а также абсолютное и относительное количество самцов и самок в помёте. Животных выводили из эксперимента под эфирным наркозом посредством декапитации в соответствии с «Правилами проведения работ с использованием экспериментальных животных» (приказ №755 от 12. 08. 1977 г. МЗ СССР). Нами осуществлялась оценка массы самих животных, а также её прирост за указанные сроки. Также после вскрытия экспериментальных животных определялась масса ряда внутренних органов, в том числе головного мозга, сердца, печени, мужских и женских гонад, тимуса, почек и селезёнки. Результаты. В ходе исследования было установлено, что у всех животных алкогольной и мезенхимальной групп существенно снижено количество новорожденных в помётах. Вместе с тем, сравнительный анализ пометов по полу позволил выявить у подопытных животных более выраженное преобладание женских особей и, напротив, более заметное снижение числа особей мужского пола по сравнению с контролем (табл.). 148 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Таблица Характеристика помётов самок крыс с хроническим поражением печени различной этиологии Экспер. группа Число животных в помёте самки Всего абс. % контрольная 9,82 ± 0,09 3,82 ± 0,05 38,9 ± 0,6 мезенхима 3,30 ± 0,15* 59,5 ± 1,1* 5,49 ± 0,13* льная алкогольная 6,41 ±0,31* 3,84 ± 0,25 59,91 ± 1,0* Примечание: * – результаты статистически достоверны (p < 0,05) Анализ массы тела экспериментальных животных позволил установить, что для животных всех экспериментальных групп характерна тенденция к увеличению массы тела в ходе онтогенеза. Однако у животных алкогольной и мезенхимальной группы данный показатель отличается по сравнению с контрольными животными. Так у новорожденных крысят интактной группы данный показатель составил 6,25 ± 0,257 г., в то время как у животных алкогольной группы 6,59 ± 0,41 г., а у мезенхимальной группы только 5,82 ± 0,64 г. Вместе с тем следует отметить, что существующие различия были небольшими и статистически недостоверными. Существенных различий по массе животных между контрольной и мезенхимальной групп не наблюдалось и на 15-е сутки: 14,384 ± 0,98 г. у контрольной и 12,97 ± 2,11 г. у мезенхимальной групп соответственно. Вместе с тем у 15-дневных крысят алкогольной группы данный показатель существенно превысил таковой в контроле и составил 18,18 ± 2,07* г. У 30-дневных интактных животных показатель массы тела составил 25,35 ± 1,396 г., в то время как у животных алкогольной группы данный показатель составил 34,17 ± 2,024* г., а у мезенхимальной группы составил 36,56 ± 2,582*г.. Таким образом у животных алкогольной и мезенхимальной групп к 30 дню жизни исследуемый показатель значительно превысил таковой в контроле. На 45-е сутки наблюдения масса тела у животных алкогольной группы (37,76 ± 4,116 г.) стала незначительно ниже (41,11 ± 2,682 г.), в то время как у мезенхимальной группы данный показатель остается достаточно высоким (49,65 ± 3,120*г.). Наконец, у 70-дневных животных алкогольной (80,41 ± 5,308 г.) и мезенхимальной групп (67,09 ± 6,091* г.) данный показатель становится меньше, чем у интактных животных (89,05 ± 3,201 г.). Таким образом, динамика прироста массы у животных различных экспериментальных групп существенно отличается. Так животные алкогольной группы обладают более высоким по сравнению с контролем приростом массы тела в периоды с 1 по 15-е сутки наблюдения (0,83 ± 0,017* г. в сутки против 0,58 ± 0,13), и с 15 по 30-е (1,14 ± 0,121 против 0,78 ± 0,237). Однако самцы абс. % 6,00 ± 0,6 61,1 ± 0,6 2,25 ± 0,15* 40,5 ± 1,5* 2,57 ± 0,25 40,09 ± 1,0* далее прирост массы существенно снижается: в период с 30 по 45-е сутки прирост массы составил 0,255 ± 0,013* г. в сутки по сравнению с контролем (1,13 ± 0,032 г.), а с 45-х по 70-й день наблюдения: 1,78 ± 0,341 г против 2,00 ± 0,252 г. У животных мезенхимальной группы прирост массы тела с 1 по 15 день жизни (0,51 ± 0,031 г.), несущественно ниже интактных животных, значительно выше контрольных значений в период с 15 по 30-й день (1,68 ± 0,312 * г.) и ниже в период с 30 по 45-ый день (0,94 ± 0,021* г.) и 45-го по 70-ый (0,72 ± 0, 023*г.). Анализ весовых характеристик органов экспериментальных животных позволил установить аналогичную закономерность. Так анализ весовых показателей показал, что для большинства изученных органов характерно снижение их массы у животных алкогольной и мезенхимальной группы по сравнению с интактными животными на всех сроках исследования кроме 30-дневных животных. На 30-е сутки весовые параметры органов у животных алкогольной и мезенхимной групп значительно превышают аналогичные значения в контрольной группе. Так, например, масса сердца 30-дневных контрольных животных составила 0,14 ± 0,007 г., в то время как у животных алкогольной группы 0,21 ± 0,009* г. и 0,20 ± 0,007* г. у крысят мезенхимальной группы. Масса тимуса у интактных крысят на 30-е сутки составила 0,09 ± 0,008 г., в то время как у алкогольной группы 0,12 ± 0,016* г. и 0,14 ± 0,016* г. Масса семенников составила 0,20 ± 0,011 г у интактных животных, 0,25 ± 0,013 г. у алкогольной группы и 0,34 ± 0,003 г. Аналогичные закономерности характерны и для других изученных органов. Исключением являются головной мозг, семенники, селезёнка и печень у экспериментальных животных на некоторых сроках. Так весовые характеристики головного мозга у новорожденных алкогольных (0,29 ± 0,016 г.), мезенхимных (0,31 ± 0,027 г.)и интактных (0,28 ± 0,013 г.) животных практически идентичны. Семенники у экспериментальных животных алкогольной и мезенхимальной групп превышают по своему весу мужские половые железы у интактных животных не только на 30-м дне жизни, но и на 15-е сутки. Так у животных алкогольной МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 149 группы на 15-й день жизни данный параметр составил 33,83 ± 1,579 г., в то время как у крысят алкогольной группы 43,5 ± 3,667 г., и 44,12 ± 4,483* г. у животных мезенхимальной группы. Селезёнка у новорожденных животных мезенхимальной (0,026 ± 0,0042* г.) и алкогольной группы (0,028 ± 0,0041 г.) слегка превышает по своей массе аналогичный показатель у интактных крысят (0,025 ± 0,0021 г.). Печень у новорожденных животных мезенхимальной (0,25 ± 0,024 г.) и алкогольной группы (0,29 ± 0,016 г.) также больше чем у контрольных животных. Полученные данные коррелируют с данными по массе тела животных, поскольку именно на 30-ый день показатели массы тела у животных алкогольной и контрольной групп значительно превышают аналогичные у интактных животных. Заключение В целом, полученные нами данные позволяют сделать заключение, что у самок крыс с экспериментальным хроническим поражением гепатобилиарной системы алкогольного и мезенхимального генеза рождается потомство с признаками физиологической незрелости о чем свидетельствует снижение массы ряда внутренних органов, в том числе головного мозга, сердца, печени, мужских и женских гонад, тимуса, почек и селезёнкина некоторых сроках постнатального развития. Вместе с тем, увеличение массы аналогичных органов по сравнению с контролем на других сроках, в частности, у 30-и дневных крысят, что позволяет говорить о развитии компенсаторной приспособительной реакции. Литература Буров Ю.В. Изменение гонадотропной функции гипофиза крыс при развитии экспериментального алкоголизма / Бюллетень Эксперим. Биол. и Мед. 1986. Т. 12. № 6. С. 675-676. Йонкер А. М., Коудстаал Я., Маянский Д. Н. и др. Индукция гранулематозного воспаления печени неинфекционными частицами / Патол. Физиология и эксперим. терапия. 1990. Т. 14. № 5. С. 45-49. Николаева Л. Б., Ушакова Г. А. Первая беременность и первые роды: монография. М.: Наука, 2010. ИЗМЕНЕНИЯ В ПЕЧЕНОЧНЫХ ЛИМФАТИЧЕСКИХ УЗЛАХ НА 7-Е СУТКИ ПОСЛЕ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОГО КРОВОИЗЛИЯНИЯ В ДОРСОЛАТЕРАЛЬНУЮ ЧАСТЬ ЛЕВОГО ХВОСТАТОГО ЯДРА У КРЫС ГИЛЯЗОВА Л. Б. 1, КОПЛИК Е. В. 2 , АМИНОВА Г. Г.3 1 Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М.Сеченова им. И.М.Сеченова, 2 НИИ нормальной физиологии им. П.К.Анохина РАМН, 3 УНИИ морфологии человека РАМН, Москва e-mail:carida@inbox.ru Геморрагические инсульты составляют 10% от общего числа всех форм нарушений мозгового кровообращения и приводят в 40–50 % случаев к летальности и высокому уровню инвалидизации (75 %). Воспалительно-деструктивные процессы в центральной нервной системе приводят к изменению состояния иммунной системы организма, что способствует развитию иммунного дисбаланса различной степени. В литературе имеются данные, что геморрагический инсульт часто наблюдаются в области базальных ядер головного мозга слева (1). Известно, что хвостатое ядро, например, наряду с другими ядрами головного мозга участвует в регуляции иммунного ответа. Чейдо М.А., Альперина Е.Л., Девойно Л.В., Геворгян М.М. (2) отмечают, что электролитическое разрушение дорсо-латеральной области хвостатого ядра приводит к угнетению иммунного ответа. По данным литературы, причиной смерти более чем у 80% больных людей после инсульта являются различные инфекционно-воспалительные осложнения, появляющиеся в сроки через 3–5 суток от начала заболевания и позже (3). Если учесть, что печень работает на уровне организма, обеспечивая его необходимыми веществами, в том числе и для иммунной защиты, то печеночные лимфатические узлы будут отражать, преимущественно, общий иммунитет организма. При воздействии на левое хвостатое ядро: при механическом его повреждении и при разрушении хвостатого ядра с введением в него аутокрови в эксперименте на крысах мы можем получить реальную развернутую картину изменений в различных структурах печеночных лимфатических узлов (периферических органах иммунной системы), которые обеспечивают различные виды иммунного ответа, что важно для понимания развития осложнений и определения правильного лечения больных в клинике. 150 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Материал и методы исследования. Материалом для исследования послужили печеночные лимфатические узлы, взятые от 18 стрессоустойчивых крыс-самцов линии Вистар. 9-ти из них производили трепанацию черепа и с помощью специального стереотаксического устройства производили повреждение дорсолатеральной части левого хвостатого ядра мандреном; 9-ти крысам дополнительно вводили в место повреждения 50–60 мкл аутокрови, взятой из бедренной вены, в качестве модели экспериментального геморрагического инсульта. 9 крыс были интактными. Печеночные лимфатические узлы забирали на 7-е сутки после эксперимента. Гистологическими методами исследования был изучен клеточный состав различных зон печеночных лимфатических узлов у этих крыс. Результаты и их обсуждение. По сравнению с экспериментальным повреждением хвостатого ядра (ЭП) на 7-е сутки после экспериментального кровоизлияния в хвостатое ядро (ЭК), плотность распределения клеток лимфоидного ряда была больше в мантии лимфоидных узелков (ЭП- 51,8±1,1 клетки, ЭК- 61,1±2,13 клетки) в 1,2 раза (p<0,05), в лимфоидных узелках без центров размножения (ЭП- 51,6±2,3; ЭК62,8±1,82 клетки) в 1,2 раза (p<0,05), а меньше – в мякотных тяжах (ЭП- 36,2±1,2; ЭК- 32,4±1,1 клетки) в 1,1 раз (p<0,05) и в мозговых синусах (ЭП- 23,4±1,4; ЭК- 18,6±0,91 клетки) в 1,3 раза (p<0,05). На 7-е сутки после экспериментального кровоизлияния, по сравнению с 7-ми сутками после экспериментального повреждения, количество малых лимфоцитов было больше в мантии лимфоидных узелков (ЭП- 33,8±0,9; ЭК- 39,1±1,84 клетки) в 1,2 раза (p<0,05) и в лимфоидных узелках без центра размножения (ЭП- 33,8±2,0; ЭК7- 40,6±1,91 клетки) в 1,2 раза (p<0,05), что было больше нормы достоверно в 1,2, что говорит о повышенном уровне пролиферации иммунных клеток. В остальных зонах – на уровне значений при повреждении хвостатого ядра на 7-е сутки, в мозговых синусах – достоверно ниже нормы, что может говорить о некотором снижении миграции малых лимфоцитов в лимфатическое русло в этот период. На 7-е сутки после экспериментального кровоизлияния, по сравнению с 7-ми сутками после экспериментального повреждения, количество средних лимфоцитов было меньше в центрах размножения лимфоидных узелков (ЭП-4,8±0,4; ЭК7- 2,3±0,72 клетки) в 2,1 раза (p<0,05), в воротном синусе (ЭП-2,8±0,7; ЭК0,9±0,28 клетки) в 3,1 раза (p<0,05), в остальных зонах –практически на уровне значений 7-х суток после ЭП, что может свидетельствовать о снижении бласттрансформации. Различия в содержании малодифференцированных клеток на 7-е сутки после экспериментального кровоизлияния по сравнению с 7-ми сутками после экспериментально повреждения хвостатого ядра незначительны во всех структурных зонах печеночного лимфатического узла, за исключением мозговых и воротного синуса, где эти клетки отсутствуют. Эти данные подтверждают снижение бласттрансформации и миграции малодифференцированных клеток в лимфатическое русло в этот период. Количество плазматических клеток на 7-е сутки после ЭК, по сравнению с 7-ми сутками после ЭП, больше в мякотных тяжах (ЭП- 10±1,6; ЭК-14,6±1,33 клетки) в 1,5 раза (p<0,05), в центрах размножения лимфоидных узелков (ЭП0,2±0,2; ЭК- 2±0,56 клетки), в 10 раз (p<0,05), в лимфоидных узелках без центров размножения (ЭП- 0,8±0,2 клетки, ЭК- 2,9±0,53 клетки) в 3,5 раза (p<0,05) за счет плазмобластов и плазмоцитов, однако их достоверно меньше нормы в паракортикальной зоне, а в мякотных тяжах, центрах размножения и мантии лимфоидных узелков количество их приближается к норме. Отсутствуют плазматические клетки в мозговых синусах, единичны – в воротном синусе. Эти данные могут свидетельствовать о перераспределении плазматических клеток по зонам, удержании их в мякотных тяжах и резком снижении миграции в лимфатическое русло. На 7-е сутки после ЭК, по сравнению с 7-ми сутками после ЭП, количество деструктивно измененных и разрушенных клеток меньше в мозговых синусах (ЭП- 3,2±0,7 клетки, ЭК- 0,3±0,15 клетки) в 10,7 раз (p<0,05) и в воротном синусе (ЭП1,2±0,4; ЭК- 0,2±0,13 клетки) в 6 раз (p<0,05). В остальных зонах печеночного лимфатического узла количество этих клеток было на уровне значения группы животных с повреждением хвостатого ядра, а в центрах размножения, мантии лимфоидного узелка, в паракортикальной зоне достоверно больше нормы, что может говорить о продолжающейся локальной гибели клеток в печеночных лимфатических узлах. Количество макрофагов в центрах размножения (ЭП- 1,8±0,4; ЭК- 2,7±0,33 клетки) было больше в 1,5 раза (p>0,05), а также в лимфоидных узелках без центра размножения (ЭП- 1,4±0,2;ЭК- 2,3±0,26 клетки) в 1,6 раз (p<0,05) по сравнению 7-ми сутками после ЭП. Анализ количества клеток в среднем на единицу площади среза в 880 мкм2 печеночного лимфатического узла с учетом всех его функциональных зон на 7-ые сутки после ЭК показывает, что количество малодифференцированных клеток достоверно уменьшается в 2,5 раза по сравнению с 3-ми сутками после ЭК. Их меньше, чем на 7-е сутки после ЭП и достоверно в 3 раза меньше нормы. Количество малых лимфоцитов на 7-е сутки после ЭК не меняется по сравнению с 3-ми сутками после ЭК, остается на уровне 7-ых суток после ЭП и нормы. Количество плазматических клеток уменьшается по сравнению с 3-ми сутками после ЭК в 1,7 раз (p>0,05), больше в 1,9 (p>0,05) по сравнению с МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 151 ЭП на 7-е сутки и достоверно меньше нормы в 1,8 раз, что может говорить о влиянии аутокрови на количество плазматических клеток. Количество деструктивно измененных и разрушенных клеток на 7-е сутки после ЭК незначительно увеличивается по сравнению с 3-ими сутками после ЭК, но меньше чем при ЭП на 7-е сутки и достоверно больше нормы в 1,6 раз. Количество макрофагов на 7-е сутки после ЭК увеличивается в 1,2 раза по сравнению с 3-ми сутками после ЭК и достигает нормы и больше количества макрофагов на 7-е сутки после ЭП. Количество ретикулярных клеток после ЭК на 7-е сутки уменьшается достоверно в 1,3 раза по сравнению с 3-ми сутками после ЭК и достигает уровня 7-ых суток после ЭП, и остается достоверно больше нормы в 1,7 раз. Анализ структурных изменений в печеночных лимфатических узлах на 7-е сутки после ЭК показывает, что количество плазматических клеток уменьшается в общем в печеночных лимфатических узлах и практически во всех зонах по сравнению с 3-ми сутками после ЭК, однако их больше, чем при ЭП на 7-е сутки, что может говорить о влиянии с одной стороны структур мозга (хвостатого ядра), а с другой – аутокрови на существующий относительно низкий уровень плазматических клеток. создающих некоторую иммунологическую толерантность. Количество макрофагов на 7-е сутки после ЭК увеличивается в общем в печеночных узлах и в различных зонах за исключением мозговых и воротного синусов, где их единицы, что может говорить о повышении макрофагальной реакции в этот период, и уменьшении миграции макрофагов в лимфатическое русло. Количество малых лимфоцитов на 7-е сутки после ЭК не меняется в общем и мало изменяется по зонам лимфатического узла, что может свидетельствовать о стагнации пролиферативных процессов некотором торможении миграции малых лимфоцитов в лимфатическое русло. Количество деструктивно измененных и разрушенных клеток на 7-е сутки после ЭК больше нормы но меньше уровня 7-ых суток после ЭП, что может говорить о продолжающейся локальной гибели клеток преимущественно в центрах размножения и мантии лимфоидных узелков печеночных лимфатических узлов возможно плазмоцитов и малодифференцированных клеток, количество которых на 7-е сутки после ЭК уменьшается в общем и практически во всех зонах до исчезновения в синусах, что может говорить так же о некотором снижении бласттрансформации в печеночных лимфатических узлах в этот период. Количество ретикулярных клеток на 7-е сутки после ЭК уменьшается в общем и в различных зонах печеночного лимфатического узла приближаясь к значениям 7-ых суток после ЭП. Вышеизложенное может указывать на некоторое сохранение иммунологической толерантности в этот период и повышение макрофагальной реакции, что может оказывать положительное влияние на головной мозг. Коплик Е.В., Перцов С.С., Иванникова Н.О. (4) отмечают, что на 7-е сутки после экспериментального геморрагического инсульта в хвостатом ядре у устойчивых к стрессу крыс в сенсомоторной коре деструктивные изменения сосудов и нейронов уменьшаются. Именно на 7-е сутки Кудрова Ю.Н. (5) в эксперименте на мышах вводила активированные аутомакрофаги в зону повреждения спинного мозга мышей и получала положительный эффект при лечении спинномозговых травм. Это совпадает с нашими данными, именно в этот период повышалось количество макрофагов у крыс после ЭК. Литература 1. Пирадов М. А. и др. Рекомендательный протокол по ведению больных с гипертензивными внутримозговыми гематомами //Журнал вопросы нейрохирургии им. Н. Н. Бурденко. 2007.№ 2. С. 3–9. 2. Девойно Л. В., Чейдо М. А., Альперина Е. Л. Участие хвостатого ядра крыс в реализации иммуностимулирующего эффекта DAGO // Рос. физиол. журн. им. И. М. Сеченова. 2000. Т. 86. № 2. С. 135–139. 3. Виленский Б.С. Инсульт. — СПб.: Мед. информ.агентство, 1995. 288 с. 4. Коплик Е.В., Перцов С.С., Иванникова Н.О. Структурно-функциональная характеристика нейронов сенсомоторной коры головного мозга у крыс с различной поведенческой активностью//Нейронаука для медицины и психологии:8-й Международный Междисциплинарный конгресс. Судак, Крым, Украина 2-12 июня 2012г. 2012. С.178-179. 5. Кудрова Ю.Н., Глушкова Т.Г., Маркова В.И.Нейрогенная дифференцировка мезенхимальных стволовых клеток // Морфологические ведомости. 2011. № 1. С. 107- 109. 152 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ОСОБЕННОСТИ ТОКСИЧЕСКОГО ДЕЙСТВИЯ РОТЕНОНА И ЕГО ВЛИЯНИЯ НА КЛЕТОЧНЫЕ ПОПУЛЯЦИИ ХВОСТАТОГО ЯДРА ГОЛОВНОГО МОЗГА КРЫС ДИКАЛОВА Ю.В., ВОРОНКОВ Д.Н. ФГБУ «Научный центр неврологии» РАМН, Москва e-mail: neurolab@yandex.ru Болезнь Паркинсона – нейродегенеративное заболевание, имеющее в своей основе гибель дофаминовых нейронов черной субстанции и как следствие, тяжелые двигательные и поведенческие нарушения. В последние десятилетия научный интерес к возникновению и течению болезни Паркинсона подогревается появлением всё новых средств моделирования данной патологии у животных. Одним из наиболее популярных способов воспроизведения заболевания, на сегодняшний день, является пестицид-индуцированный паркинсонизм, вызванный подкожным, внутривенным либо внутрибрюшинным введением ротенона [2]. Ротенон – изофлавоноид растительного происхождения, используемый в сельском хозяйстве. Гипотеза о сходстве механизма нейротоксичности ротенона и патогенеза болезни Паркинсона появилась после обнаружения в нейронах головного мозга людей, умерших от интоксикации ротеноном, телец Леви (агрегатов α-синуклеина), характерных для некоторых форм болезни Паркинсона [4]. На данный момент, эта гипотеза подкрепленная эпидемиологическими исследованиями частоты возникновения болезни Паркинсона в сельскохозяйственных районах, использующих пестициды [10]. Ротенон, нарушая митохондриальное дыхание оказывает воздействие не только на дофаминовые нейроны черной субстанции, но и на другие типы клеток [6], поэтому, при использовании ротеноновой модели паркинсонизма необходимо учитывать все вызываемые этим пестицидом нарушения в ткани мозга. Цель работы: Исследовать особенности иммуноцитологических и морфологических изменений структур хвостатого ядра мозга крыс Вистар, возникающие под влиянием семидневного введения ротенона. Материалы и методы. В работе использовали самцов крыс Вистар (n=13). При проведении эксперимента руководствовались принятыми правилами обращения с подопытными животными (приказ Минздрава СССР №755 от 12.08.1977). Ротенон подкожно вводили крысам (n=7) в течение одной недели, ежедневно в дозе 2,5 мг/кг, в виде эмульсии на растительном масле [11]. Животных декапитировали при помощи гильотины, мозг извлекали и фиксировали в 4% формалине. Кроме того, проводили вскрытие животных и визуально оценивали состояние внутренних органов. Иммуномор- фологическое и нейрогистологическое исследование выполняли на серии срезов головного мозга, взятых на уровне хвостатого ядра. Иммуногистохимически, авидин-пероксидазным методом, на срезах выявляли тирозингидроксилазу, кислый глиофибриллярный белок астроцитов (GFAP) и глутаминсинтетазу. Часть препаратов окрашивали гематоксилин-эозином. При помощи микроскопа Leica DMLB, оснащенного комплексом анализа изображений Leica Qwin, проводили морфометрию препаратов [1], оценивая интенсивность иммуноокрашивания и плотность распределения клеточных элементов. Результаты и обсуждение. При проведении патологоанатомического исследования были выявлены многочисленные изменения пищеварительной и сосудистой системы у животных получавших ротенон. Среди повреждений желудочно-кишечного тракта наблюдали истончение стенок желудка, пневматоз кишечника, застой пищевых масс в тонком отделе кишечника (особенно в подвздошной и слепой кишке), спленомегалию и токсическую дистрофию печени. В сосудистой системе обнаруживали множественные геморрагии серозной оболочки кишечника и сальника. На срезах мозга, окрашенных гематоксилинэозином, фокальные геморрагии наблюдали преимущественно в подкорковых структурах, в том числе в области черной субстанции среднего мозга и хвостатом ядре. Имм у ногистохимическое окрашивание на тирозингидроксилазу выявило местное, однотипное для всех животных, получавших ротенон, уменьшение плотности окрашивания в дорсолатеральной области хвостатого ядра. По результатам морфометрии область повреждения дофаминергических терминалей, занимала 15-35% площади стриатума на срезе. В структурах мезолимбической системы дофаминергические волокна оставались не затронутыми. В обнаруживаемой в хвостатом ядре животных, получавших ротенон, области повреждения плотность распределения нейронов была значимо (на 14%) ниже, чем в контрольной группе. Также, в этой области снижалось количество астроцитов, выявляемых окрашиванием на GFAP, но при этом, по границе повреждения обнаруживали формирование астроцитарного вала и усиление экспрессии глиофибриллярного белка. Аналогичные изменения астроглии наблюдали МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 153 и при исследовании локализации другого глиального белка – глутаминсинтетазы, фермента участвующего в обмене глутамата и обнаруживаемого в отростках астроцитов. Полученные нами данные о патологии пищеварительной и кровеносной систем у крыс, получавших ротенон, подтверждают имеющиеся в литературе данные [9,11] и свидетельствуют о высокой общей токсичности этого пестицида для организма в целом. Выявленные изменения плотности распределения нейронов стриатума и окрашивания на тирозингидроксилазу в хвостатом ядре животных после введения ротенона, согласуются с данными других авторов [7], хотя информация о площади повреждения хвостатого ядра в изученной нами литературе отсутствует, но характерная локализация повреждений в дорсолатеральных отделах стриатума была отмечена ранее [9]. Результаты исследований нигростриатных связей [5,8] свидетельствуют, что обнаруженное подавление экспрессии тирозингидроксилазы в данном регионе хвостатого ядра является следствием повреждения дофаминовых нейронов, расположенных преимущественно в вентральной и латеральной областях компактной части черной субстанции, на основании чего можно говорить о сходстве патоморфологической картины ранних стадий болезни Паркинсона [3] и повреждений нигростриатной системы, вызываемых введением ротенона. Снижение экспрессии GFAP в области повреждения и формирование астроцитарного вала вокруг нее согласуется с находками других авторов [9] и свидетельствует об очаговом повреждении структур хвостатого ядра. В то же время, данных литературы по нарушению экспрессии глутаминсинтетазы астроцитами при введении ротенона мы не обнаружили. Выявленные в настоящем исследовании нарушения экспрессии этого фермента, регулирующего уровень внеклеточного глутамата, могут являться одной из причин повреждения нейронов стриатума по механизму эксайтотоксичности, в результате действия ротенона. Таким образом, наше исследование показало, что введение ротенона вызывает разнообразные патоморфологические изменения в органах и тканях экспериментальных животных. При этом, его токсическое воздействие на головной мозг затрагивает как клетки нервной ткани, так и сосудистую систему. Тем не менее, результаты исследования позволяют заключить, что дофаминовые нейроны черной субстанции, а также нейроны и нейроглия хво- статого ядра проявляют высокую чувствительность к воздействию данного пестицида, что указывает на повреждение ротеноном структур нигростриатной системы и воспроизведение у экспериментальных животных ряда патоморфологических изменений, наблюдаемых при болезни Паркинсона. Литература 1. Худоерков Р.М., Воронков Д.Н. Количественная оценка нейронов и нейроглии с помощью компьютерной морфометрии // Бюл. эксп. биол. и мед., 2010, Т149, N1, C.109-113 2. Cicchetti F, Drouin-Ouellet J, Gross RE., Environmental toxins and Parkinson’s disease: what have we learned from pesticide-induced animal models? // Trends Pharmacol Sci. 2009 Sep;30(9):47583. Review. 3. Fearnley JM, Lees AJ. Ageing and Parkinson's disease: substantia nigra regional selectivity. // Brain 1991; 114: 2283–301. 4. Gatto NM, Rhodes SL, Manthripragada AD, et al. α-Synuclein gene may interact with environmental factors in increasing risk of Parkinson's disease // Neuroepidemiology. 2010;35(3):191-5. 5. Gerfen CR, Herkenham M, Thibault J., The Neostriatal Mosaic: II. Patch- and Matrix-Directed Mesostriatal Dopaminergic and Non-Dopaminergic Systems // The Journal of Neuroscience, December 1987;7(12):3915-34. 6. Greenamyre JT, Cannon JR, Drolet R, Mastroberardino PG. Lessons from the rotenone model of Parkinson's disease // Trends Pharmacol Sci. 2010 Apr;31(4):141-2; 7. Hoglinger GU, Oertel WH, Hirsch EC. The rotenone model of parkinsonism--the five years inspection // J Neural Transm Suppl. 2006;(70):26972. 8. Joel D, Weiner I. The connections of the dopaminergic system with the striatum in rats and primates: an analysis with respect to the functional and compartmental organization of the striatum // Neuroscience. 2000;96(3):451-74. 9. Lapointe N et al., Rotenone induces nonspecific central nervous system and systemic toxicity, // The FASEB Journal, 2004, Apr;18(6):717-9. 10. Priyadarshi A, Khuder SA, Schaub EA, Priyadarshi SS. Environmental risk factors and Parkinson's disease: a metaanalysis // Environ Res. 2001;86(2):122-7. 11. Radad K, Hassanein K, Moldzio R, Rausch WD. Vascular damage mediates neuronal and nonneuronal pathology following short and long-term rotenone administration in Sprague-Dawley rats // Exp Toxicol Pathol. 2011 154 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 КЛЕТОЧНЫЙ ИММУННЫЙ СТАТУС ТИМУСА ПРИ ОСТРОМ ГЕМОРРАГИЧЕСКОМ ИНСУЛЬТЕ (ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ) ИВАННИКОВА Н.О., СЕРГЕЕВА С.П.*, КОПЛИК Е.В. Федеральное государственное бюджетное учреждение «Научно-исследовательский институт Нормально физиологии им. П.К.Анохина» РАМН. *ГОУ ВПО Московский медико-стоматологический университет Росздрава. e-mail: talia13@mail.ru Известно, что в патогенезе внутримозгового кровоизлияния определенная роль отводится стресс-реализующей системе организма, значимое место занимают иммунные механизмы [2]. Доказано, что в условиях острого нарушения мозгового кровообращения происходит повреждение гемато-энцефалического барьера (ГЭБ), в результате чего в кровь попадают нейроспецифические белки [4]. В иммунном ответе на повреждение нервной ткани активно задействовано Т-клеточное звено иммунитета [6, 7]. Животные с разной прогностической устойчивостью к эмоциональному стрессу характеризуются различной степенью изменения органов стресс-маркеров, в том числе тимуса, в ответ на эмоциональный стресс [1, 3]. Настоящее исследование было направлено на изучение структуры и клеточного состава тимуса крыс с разной прогностической устойчивостью к эмоциональному стрессу в условиях экспериментально моделируемого внутримозгового кровоизлияния. Нами была выдвинута рабочая гипотеза: при геморрагическом инсульте в тимусе имеют место изменения, связанные как со стереотипным ответом на стресс, так и с аутоиммунными механизмами. Методика исследования: Эксперименты проведены на 54 крысахсамцах линии Wistar весом 250-300 г. Индивидуально-типологические особенности и прогностическую оценку устойчивости крыс к ЭС определяли по их поведению в модифицированном тесте "Открытое Поле" (ОП) с помощью специальной компьютерной программы [1]. На основании тестирования крысы были выделены 2 группы крыс: 1 – поведенчески активные (стресс-устойчивые) – (18 крыс) и 2 – пассивные (стресс- предрасположенные)18 крыс). Животным под гексохлораловым наркозом (400мг/кг в/б) через иглу 22 размера с закруглённым концом по стереотаксическим координатам аутокровь вводили в левое хвостатое ядро в объеме 60 мкл [5]. Для формирования гематомы кровь брали из бедренной вены непосредственно перед ее введением в головной мозг. Гепарин во вводимую кровь не добавляли. Данная модификация позволила создать гема- тому приблизительно одинаковых размеров у всех подопытных животных. Летальных исходов не отмечалось, и по локализации они соответствовали кровоизлияниям, которые возникают в клинических условиях при разрыве лентикулостриарных артерий. В качестве контроля использованы поведенчески активные (9 крыс) и пассивные (9 крыс) крысы, которым была проведена ложная операция. Они проходили все стадии создания геморрагического инсульта без введения через иглу крови. Животных на 1, 3 и 7 сутки после операции выводили из эксперимента. После чего у них изымали тимус и надпочечники, измерялся их вес. Срезы изготавливались и окрашивались по стандартной методике гематоксилин-эозином, пикрофуксином, азур-П-эозином, толуитдиновым синим. Результаты исследования Исследование весовых коэффициентов органов стресс-маркеров показало, что внутримозговое кровоизлияние является стрессорным воздействием, причем поведенчески активные (прогностически устойчивые к эмоциональному стрессу) животные реагируют с меньшим изменением весовых показателей тимуса, но не надпочечников, по сравнению с пассивными (прогностически предрасположенными к эмоциональному стрессу) крысами. Анализ весовых коэффициентов органов стресс-маркеров у крыс, перенесших внутримозговое кровоизлияние, показал, что у поведенчески активных животных не отмечалось достоверных изменений весовых коэффициентов надпочечников, однако достоверно снижался вес тимуса. У поведенчески пассивных крыс наблюдалось достоверное изменение веса надпочечников и тимуса на протяжении 7 суток эксперимента. Изучение микроархитектоники тимуса показало, что на 1, 3 и 7 сутки после операции по моделированию внутримозгового кровоизлияния пассивные крысы, реагируют с более выраженными изменениями, чем поведенчески активные животные. В контрольной группе крыс Вистар площади структурных компонентов тимуса были следующими: площадь коркового слоя – 44.58±0.45%, мозгового слоя – 16.96±0.73%. В эксперименте достоверно по МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 155 отношению к контролю изменяется площадь, занимаемая на срезе корковым и мозговым веществом. Установлено, что на величину изменений площади как коркового, так и мозгового вещества достоверно влияет устойчивость к эмоциональному стрессу и время до выведения из эксперимента (р<0.05). Отмечено значительное увеличение площади, занимаемой на срезе сосудами мозгового вещества. Плотность расположения клеточных элементов на единице площади мозгового вещества гистологического среза достоверно уменьшается в динамике по сравнению с контрольными группами животных, тогда как коркового – увеличивается, причем не отмечено достоверных изменений в содержании соединительной ткани и тимических телец. При изучении динамики изменений содержания клеточных элементов в мозговом, корковом веществе и подкапсулярной зоне выявлено достоверное снижение числа малых лимфоцитов наиболее выраженное в подкапсулярной зоне и корковом веществе через 72 часа у пассивных животных. Не прослеживается достоверно значимых изменений содержания бластов, больших лимфоцитов и клеток с картинами митоза, при этом в мозговом веществе поведенчески пассивных крыс заметна динамика увеличения содержания деструктивно измененных клеток (р<0.05). При изучении цитоконструкции установлено, что после экспериментального внутримозгового кровоизлияния происходит подавление лимфоцитопоэза, усиление процессов распада клеток и макрофагальной реакции, нарастает число плазматических и тучных клеток. Ярко выражена сосудистая реакция в виде периваскулярного отека, набухания эндотелия стенок сосудов. Результаты исследования позволяют сделать вывод, что при внутримозговом кровоизлиянии в тимусе имеют место изменения, связанные как со стереотипным ответом на эмоциональный стресс, так и с аутоиммунными механизмами. Неспецифические адаптивные реакции, имеющие наибольшую выраженность на 3 сутки после экспериментально моделируемого внутримозгового кровоизлияния, акцидентальная инволюция тимуса, как мы полагаем, являются следствием активации гипоталамо-гипофизарно-надпочечникового комплекса. Полученные нами результаты соответствуют данным большой серии работ К.В. Судакова и соавторов о том, что животные с разной прогностической устойчивостью к эмоциональному стрессу имеют существенные различия в содержании катехоламинов, ряда нейропептидов в ткани мозга, характеризу- ются различной степенью изменения органов стресс-маркеров, в том числе тимуса, в ответ на эмоциональный стресс [3]. Можно выделить три основных механизма ослабления Т-клеточного звена иммунитета. Во-первых, глюкокортикоиды тормозят деление предшественников Т-лимфоцитов в профазе митоза в тимусе; во-вторых ФНО-α может непосредственно контролировать пролиферацию Т-лимфоцитов в тимусе. При изменениях тимуса, обусловленных действием высоких доз эндогенных глюкокортикоидов, может происходить снижение аутотолерантности, обусловленное срывом иммуносупрессии [7, 8, 9]. Поскольку в тимусе происходит пролиферация и дифференцировка Т-лимфоцитов, такие дефекты тимуса ведут к резкому угнетению Т-лимфоцитарного компонента иммунных взаимодействий и иммунодефициту, протекающему по Т-типу, что должно было бы привести к системной аутоиммунной патологии. Однако, процесс разворачивается на фоне сниженного общего тонуса иммунной системы, и аутоиммунные проявления ослаблены. Литература Коплик Е.В. Метод определения критерия устойчивости крыс к эмоциональному стрессу. // Вестн. нов. мед. технол. – 2002. Сапин М.Р., Никитюк Д.Б. Иммунная система, стресс и иммунодефицит // М., АПП "Джангар", 2000. -Судаков К.В. Индивидуальная устойчивость к эмоциональному стрессу // М., 1998. – С. 268. Chamorro A., Hallenbeck J. The Harms and Benefits of Inflammatory and Immune Responses in Vascular Disease // Stroke – 2006. – February. – Р.291-293 Deinsberger W., Vogel J., Kuschinsky W. et al. Experimental intracerebral hemorrhage description of a double injection model in rats. //Neurol Res. 1996: 18, 475-477. Dirnagl U., Klehmet J. et al. Stroke-Induced Immunodepression // Stroke – 2007. – February. – P.770-773 Hallenbeck J., Zoppo G. et al. Immunomodulation Strategies for Preventing Vascular Disease of the Brain and Heart // Stroke – 2006. – December. – P.3035-3042 Michael J., Shea A. et al. Lymphocytes. Potential Mediators of Postischemic Injury and Neuroprotection // Stroke – 2007. – February. – P.783-788 Ziv Y., Finkelstein A., Geffen Y. et al. A Novel Immune-Based Therapy for Stroke Induces Neuroprotection and Supports Neurogenesis // Stroke – 2007. – February. – P.774-782 156 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ФРАКТАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ В ИССЛЕДОВАНИИ МОРФОЛОГИИ КЛЕТОК IN VITRO КАРЕТИН Ю.А. Институт биологии моря им. Жирмунского ДВО РАН, Россия, Владивосток; ДВФУ, Школа естественных наук, кафедра клеточной биологии и генетики, Россия, Владивосток. e-mail: yura15cbx@gmail.com Идея исследования фрактальности окружающего мира берёт начало из работ Бенуа Мандельброта, американского математика французского происхождения, опубликовавшего в 1982 году книгу «Фрактальная геометрия природы» [10], в которой он указывал на слабую применимость геометрии Эвклида, геометрии идеальных математических форм, для описания объектов реального мира, и на множестве наглядных примеров показывал адекватность и обоснованность описания реальных форм языком фрактальной геометрии. «Учёные с немалым удивлением и восторгом ... уяснят для себя, что многие и многие формы, которые они до сих пор вынуждены были характеризовать как зернистые, гидраподобные, похожие на морские водоросли, странные, запутанные, ветвистые, ворсистые, морщинистые и т.п., отныне могут изучаться и описываться в строгих количественных терминах. [3]. Квазифрактальность исследовалась на всех уровнях организации живых систем. Ветвление растений и коралловых колоний [7], фрактальная структура лёгких, кровеносной системы, больших полушарий головного мозга [6], раковой опухоли [13] – классические образцы квазифракталов в морфологии и анатомии. На цитологическом уровне уже стали классическими исследования фрактальной морфологии нейронов [9]. На молекулярном уровне подробно изучена фрактальность расположения нуклеотидных последовательностей ДНК [12]. Фрактальный формализм, в сочетании с линейным анализом изображений был использован нами для анализа клеточной морфологии – описания распластанных in vitro гемоцитов беспозвоночных. Распластанные амебоидные клетки имеют крайне трудно формализуемую, «неправильную» форму, что делает их хорошим объектом для фрактального анализа, применимого к описанию хаотичных, «неправильных» с точки зрения евклидовой геометрии, форм. Форма распластанной клетки определяется множеством факторов, например, её функциональной динамикой, в частности, реакциями на особенности внешней среды [11], внеклеточным матриксом [4], структурой цитоскелета [8], набором молекул клеточной адгезии [5]. Таким образом, анализ морфологии клеток имеет важное значение для понимания их функционального состояния. Были исследованы in vitro гемоциты приморского гребешка Mizuhopecten yessoensis (Mollusca, Bivalvia, Pectinidae), тихоокеанской мидии Mytilus trossulus (Mollusca, Bivalvia, Mytilidae) [1, 2] и каллисты короткосифонной Callista brevisiphonata (Bivalvia, Veneridae). Обнаруженные по ряду параметров квазифрактальной организации различия между культивируемыми гемоцитами мидии и гребешка говорят о видоспецифичности клеточных форм, которые численно достоверно описываются рядом нелинейных параметров. У C. brevisiphonata было выделено несколько клеточных типов, внешняя морфология которых достоверно различается по ряду линейных и нелинейных признаков. Такие различая клеточной морфологии часто выявляемы визуально, но трудно формализуемы без нелинейного анализа. Анализ форм распластанных in vitro гемоцитов C. brevisiphonata был проведён с использованием корреляционного, факторного и кластерного анализа. Факторы факторного анализа выделялись с использованием ортогонального вращения основных факторных осей методом Varimax. Для факторного анализа были отобраны только не коррелированные или слабо коррелированные признаки. Для факторного анализа было отобрано 17 признаков, 8 из которых значимо нагрузили 3 фактора (табл.). Area Hull'sCirc DiamBoundCirc MeanD MeanMassFD 1/2half Area out Round out Factor – 1 0.790838 0.072912 0.972385 -0.165480 -0.063232 0.765452 0.934366 -0.094684 Factor – 2 0.450885 0.212940 -0.127758 0.858663 -0.836320 0.044861 -0.137241 0.110195 Factor – 3 0.254807 0.860484 -0.187367 0.144715 -0.164408 -0.103033 0.130735 0.796605 Таблица. Результат факторного анализа гемоцитов C. brevisiphonata по 19 переменным (в таблице даны только переменные значительно нагружающие факторы). Жирным шрифтом выделены значимые нагрузки факторов. Сокращения: Area – площадь клетки; Hull'sCirc – периметр выпуклой оболочки, описанной вокруг объекта; DiamBoundCirc – диаметр описывающей объект окружности; MeanD – усреднённая фрактальная размерность, рассчитанная методом подсчёта квадратов с учётом МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 157 множественного наложения квадратной сетки с различной ориентацией квадратов; MeanMassFD – средняя массовая размерность; 1/2half – соотношение площадей частей клетки оказавшихся в двух половинах описывающей клетку окружности, диаметр проводится в направлении максимально неравномерного разделения изображения клетки, используется как мера асимметричности клетки; Area out – периметр клетки; Round out – закруглённость контурного изображения клетки (4*area/ (π*major_axis^2). Более подробно о нелинейных параметрах можно узнать на сайте программы, с помощью которой производился анализ: http://rsbweb.nih.gov/ij/plugins/fraclac/FLHelp/ UseFracLac.htm Признаки, основные нагрузки которых сосредоточились внутри одного фактора, описывают сравнительно близкие особенности клеточной морфологии. Фактор 1 оказался существенно нагружен характеристиками размера клеток, фактор 2 существенно нагружен нелинейными параметрами морфологии клеток, фактор 3 оказался нагружен факторами, описывающими округлость клетки. Выделенные факторы были использованы в качестве переменных иерархического кластерного анализа. Для уравнивания влияния параметров на результаты кластерного анализа, значения параметров были нормализованы вычитанием среднего и делением на стандартное отклонение. Использованный алгоритм кластеризации – метод не взвешенного парного среднего (Unweighted Pair-Group). В качестве меры расстояния было взято евклидово расстояние. Степень различий между кластерами оценивалась с использованием коэффициента кофенетической корреляции, который в данном случае составил 0.669801. Для определения надежности решения, достоверность межкластерных различий была определена с использованием дисперсионного анализа КрускалаУоллиса (Kruskal-Wallis ANOVA-on-Ranks) и парным сравнением с помощью U теста Манна-Уитни. Было выделено 4 кластера. Кластер I включает очень крупные, достаточно симметричные распластанные клетки с большим количеством отростков примерно равной длины и большой площадью «тела» клетки. Кластер II объединяет крупные клетки со сравнительно небольшой площадью «тела» часто неправильной формы и несколькими очень длинными отростками, смещающими основную массу клетки в крайне ассиметричное относительно центра изображения положение. Кластер III объединил клетки вытянутой формы, причём в кластер вошли как клетки с одним длинным массивным отростком, придающим им вытянутый характер, так и движущиеся амебоидные клетки ламеллоподиально- го типа, вытянутые поперёк направления движения, то есть клетки, вытянутость которых имеет различную природу. Кластер IV, самый большой, собрал все клетки промежуточного типа. Обнаружено, что выделенные кластеры достоверно различаются по ряду морфологических признаков, что подтверждает способность данной статистической методологии достоверно выделить на основании использованных параметров внутривидовые клеточные типы распластанных амебоидных клеток in vitro. Данная работа показывает принципиальную возможность формального численного описания морфологии распластанных клеток в культуре, что, потенциально, применимо для точного формального описания клеточных реакций, условий и воздействий, влияющих на внешнюю морфологию клеток в процессе их культивирования. Литература Каретин Ю.А. Сравнительный морфологический анализ гемоцитов двух видов двустворчатых моллюсков в культуре // Биология моря. 2010. Т.36. № 5. С. 362-367. Каретин Ю.А. Сравнительный анализ квазифрактальной организации гемоцитов двух видов двустворчатых моллюсков в культуре // Биология моря. 2010. Т.36. № 6. С. 424-428. Мандельброт Бенуа. Фрактальная геометрия природы. М.: Институт компьютерных исследований, 2002. Akei H., Whitsett J.A., Buroker M. et al. Surface tension inf luences cell shape and phagocytosis in alveolar macrophages // Am. J. Physiol. Lung Cell Mol. Physiol. 2006. Vol. 291. P. L572L579. Domínguez-Giménez P., Brown N.H., MartínBermudo M.D. Integrin-ECM interactions regulate the changes in cell shape driving the morphogenesis of the Drosophila wing epithelium // J. Cell Sci. 2007. Vol. 120. P. 1061-1071. Gil J., Gimeno M., Laborda J., Nuviala J. Fractal Dimension of Dog Kidney Proximal Convoluted Tubuli Sections by Mean Box-Counting Algorithm // Int. J. Morphol. 2006. Vol. 24(4). P. 549-554. Goldberger A.L., Rigney D.R., West B.J. Chaos and fractals in human physiology // Sci. American. 1990. Vol. 162. N 2. 43-49. Helfand B.T., Mendez M.G., Pugh J. et al. A Role for Intermediate Filaments in Determining and Maintaining the Shape of Nerve Cells // Mol. Biol. Cell. 2003. Vol. 14. P. 5069-5081. Kim J., Kwon N., Chang S., et all. Altered branching patterns of Purkinje cells in mouse model for cortical development disorder // Sci Rep. 2011. 1 : 122. Mandelbrot Benoît. The Fractal Geometry of Nature. W. H. Freeman and Co. 1982. 158 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Paine R., Christensen P., Toews G.B. et al. Regulation of alveolar epithelial cell ICAM-1 expression by cell shape and cell-cell interactions // Am. J. Physiol. Lung Cell Mol. Physiol. 1994. Vol. 266. P. L476-L484. Stanley H.E. Fractal landscapes in biological systems: Long-range correlations in DNA and in- terbeat heart intervals // Phisica A. 1992. Vol. 191. P. 1-12. Sullivan A.C., Hunt J.P., Oldenburg A.L. Fractal analysis for classification of breast carcinoma in optical coherence tomography // Journal of Biomedical Optics. 2011. Vol.16 (6). P. 0660106. ЦИТОХИМИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КЛЕТОК СПИННОМОЗГОВОГО ГАНГЛИЯ КРЫСЫ НА РАЗНЫХ СРОКАХ ЭМБРИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ КОЛОС Е.А. Лаборатория функциональной морфологии центральной и периферической нервной системы Отдела общей и частной морфологии ФГБУ «НИИ экспериментальной медицины» СЗО РАМН, Санкт-Петербург e-mail: iemmorphol@yandex.ru Спинномозговые ганглии, в отличие от органов центральной нервной системы, формируются в эмбриогенезе из нервного гребня, а не из нервной трубки и имеют ряд особенностей в своем развитии. Эмбриональный гистогенез чувствительных ганглиев, включающий в себя пролиферацию, миграцию и дифференцировку ранее изучали с помощью методов классической гистологии, радиоавтографии и электронной микроскопии [1, 3, 7, 8]. В последние годы исследование закономерностей развития органов центральной и периферической нервной системы в онтогенезе, а также механизмов регуляции их клеточной дифференцировки осуществляется с применением специфических маркеров, позволяющих более точно идентифицировать клетки нервной системы и их предшественников [13]. В отношении нейронов к таким маркерам относятся ядерный белок нервных клеток (NeuN), βIII-тубулин(β-Т-III) и даблкортин (DCX). Цель настоящей работы – изучить нейроногенез в спинномозговом ганглии эмбрионов и новорожденных крыс с помощью иммуногистохимического выявления даблкортина, βIIIтубулина и ядерного антигена нейрональных клеток. Материал и методы исследования При выполнении работы использовались беременные самки крыс Вистар ( n=7) и новорожденные крысята (n=4). Исследование проводили на эмбрионах 12-х (n=4),14-х (n=4), 15-х (n=3) и 17-х (n=2) суток развития, а также на новорожденных крысятах. Датированых эмбрионов получали по методу, описанному А.П.Дыбаном с соавт. (1975) [2]. Первым днем беременности считался день взятия вагинального мазка после подсадки самцов к самкам. Содержание, умерщвление животных, экспериментальные мероприятия осуществляли с учетом «Правил проведения работ с использо- ванием экспериментальных животных». Объектом исследования служили чувствительные ганглии, соответствующие шейному отделу спинного мозга. Материал фиксировали в цинк-этанолформальдегиде [4], обезвоживали в спиртах возрастающей концентрации и петролейном эфире и заливали в парафин. Серийные срезы толщиной 5 мкм подготавливали к иммуногистохимическим исследованиям по общепринятой методике. Даблкортин выявляли с помощью поликлональных кроличьих антител (Abcam, Великобритания) в разведении 1:1600. Нейрональный маркер дифференцированных нейронов NeuN определяли с помощью моноклональных мышиных антител (клон А60; Chemicon, США) в разведении 1:400. Маркер ранних нейробластов βIII-тубулин выявляли с помощью мышиных моноклональных антител (клон TU-20; Chemicon,США) в разведении 1:150. Для даблкортина и ядерного белка нервных клеток применяли вторичные антитела из набора EnVision+System Labbeled Polymer-HRP Anti-Mouse(K4001;Dako, Дания), для выявления βIII-тубулина использовали набор Super Sensitive Polymer-HRP Detection Kit HRP/ Dab (Bio Genex, США). Визуализацию прореагировавших антител производили с использованием диаминобензидинового хромогена DAB+(Dako, Дания). Затем часть срезов подкрашивали гематоксилином или астровым синим. Результаты и обсуждение У крысы в эмбриогенезе закладка спинномозговых ганглиев происходит на 12-е сутки. В этот срок они представляют собой небольшие скопления мелких клеток с округлыми ядрами и тонким ободком цитоплазмы. Размер клеток достигает 7-8 мкм. При иммуногистохимической реакции на DCX у части этих клеток наблюдалось интенсивное окраши- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 159 вание цитоплазмы. Было отмечено, что белок локализуется, как в теле нейробластов, так и в их отростках. На 12-е сут эмбрионального развития большинство клеток в области формирования чувствительного ганглия оказались β-ТIII-негативными. Однако, удалось выявить по 2-3 клетки, локализованные вблизи спинного мозга в области формирующегося ганглия со слабой реакцией на β-Т-III в цитоплазме клеток. Белок NeuN на данном сроке выявлен не был. На 14-е, 15-е и 17-е сут эмбрионального развития ганглии увеличиваются в размерах и состоят из большого числа нейробластов. Размеры последних достигают 9-10 мкм. В эти сроки было отмечено постепенное увеличение количества клеток, содержащих DCX. Также в этот период наблюдается увеличение интенсивности реакции в перикарионах и возрастает количество DCX-позитивных волокон. На 14 сут в закладках спинномозговых ганглиев четко определяются отдельные тонкие нервные волокна, содержащие β-Т-III. В период с 14 по 17 сут β-Т-III-позитивные волокна утолщаются, интенсивность их окрашивания растет. В эти сроки постепенно увеличивается и количество клеток, экспрессирующих ядерный белок нервных клеток. У новорожденных крысят положительная DCX-реакция в откростках нейронов сохраняется, но имеет меньшую интенсивность, чем на предыдущих сроках исследования. Лишь некоторая часть мелких(<25 мкм) сенсорных нейронов оказались DCX-положительными. В большинстве крупных (>30 мкм) нейронов даблкортин не обнаруживается. Чта касается β-Т-III, то на этом сроке он был выявлен как в телах нейронов, так и в их отростках. Ядерный белок нервных клеток в первый день постнатального развития синтезируется в большей части нейронов. Однако в некоторых клетках маркер NeuN выявить не удалось. В ходе настоящего исследования было установлено, что маркеры даблкортин и βIIIтубулин имеют сходную динамику накопления в цитоплазме клеток спинномозговых ганглиев. Оба белка обнаруживаются в области чувствительных ганглиев уже с 12-х суток эмбриогенеза и в дальнейшем происходит увеличение количества β-Т-III –позитивных и DCX-позитивных клеток и волокон. Возможно, это объясняется тем, что оба белка ассоциированы с цитоскелетом. β-Т-III является структурным белком микротрубочек нервных клеток. Этот белок принято считать маркером недавно сформированных и дифференцирующихся нейронов [6]. Известно, что в клетках спинномозговых ганглиев с возрастом уровень β-Т-III увеличивается [11]. DCX в нейронах ассоциирован с микротрубочками [10] и обеспечивает стабилизацию компонентов цитоскелета в мигрирующих постмитотических клет- ках нейрональной линии дифференцировки. Этот белок необходим растущим отросткам, где он обеспечивает правильный выбор пути для роста акcона [5]. Следовательно, во время дифференцировки нейронов и в период интенсивного роста их отростков происходит интенсивный синтез даблкотрина и βIII-тубулина. К моменту рождения DCX обнаруживается в основном в мелких нейронах спинномозговых ганглиев, как это наблюдается и в ганглиях взрослых крыс [9]. Как известно, все нейроны чувствительных ганглиев взрослых крыс делятся на три типа: мелкие ноцицепливные нейроны, средние механоцептивные нейроны и крупные проприочувствительные нейроны [12]. Исследуя нейроны спинномозговых ганглиев взрослых крыс, А. Dellarole и M. Grilli показали, что большинство нейронов экспрессируют DCX, который наблюдается как в телах клеток, так и в отростках. Авторы отмечают, что большая часть DCX-иммунопозитивных нейронов относится к малым и средним нейронам [9]. Таким образом, лишь ноцицептивные нейроны спинномозговых ганглиев новорожденных крыс, так же как и взрослых животных, экспрессируют даблкортин. Ядерный белок нервных клеток NeuN, синтез которого начинается в постмитотических нейробластах на поздних сроках дифференцировки, удалось определить, начиная с 14-х суток эмбриогенеза, что соответствует данным, полученным Д. Э. Коржевским с соавт. (2008) [5]. Однако, оказалось, что у новорожденных крысят не все ядра NeuN-позитивны. Причина этого не ясна. Таким образом, в настоящем исследовании была установлена хронологическая последовательность экспрессии нейрональных маркеров в клетках чувствительных ганглиев крыс Вистар в период с 12-х суток эмбриогенеза до рождения. Результаты исследования могут быть использованы при изучении нарушений эмбрионального развития и при моделировании различных заболеваний нервной системы. Литература Грачева Н.Д. Авторадиография синтеза нуклеиновых кислот и белков в нервной системе. Л.: Наука, 1968. Дыбан А.П., Пучков В.Ф., Баринов В.С. и др. Лабораторные млекопитающие: мышь Mus musculus, крыса Rattus norvegicus, кролик Oryctolagus cuniculus, хомячок Cricetus griseous // Объекты биологии развития / Под ред. Б.Л. Астаурова. М.: Наука, 1975. С. 505-567. Кнорре А.Г. Эмбриональный гистогенез. Л.: Медицина, 1971. Коржевский Д.Э., Григорьев И.П., Отеллин В.А. Применение обезвоживающих фиксаторов, содержащих соли цинка, в нейрогистологических исследованиях // Морфология. 2005. Т.127. № 1. С.63-64. 160 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Коржевский Д.Э., Петрова Е.С., Кирик О.В. и др. Оценка дифференцировки нейронов в эмбриогенезе крысы с использованием иммуноцитохимического выявления даблкортина // Морфология. 2008. Т.133. № 4. С. 7-10. Коржевский Д.Э., Петрова Е.С., Кирик О.В. и др. Нейральные маркеры, используемые при изучении дифференцировки стволовых клеток // Клеточная трансплантология и тканевая инженерия. 2010. Т. V. № 3. С. 57-63. Ноздрачев А.Д., Чумасов Е.И. Периферическая нервная система. СПб.: Наука, 1999. Оленев С.Н. Развивающийся мозг. Л.: Наука, 1978. Dellarole A., Grilli M. Adult dorsal root ganglia sensory neurons express the early neuronal fate marker doublecortin // J.Comp Neurol. 2008. Vol. 511. № 3. P. 318-328. Francis F., Koulakoff A., Boucher D. et al. Doublecortin is a developmentally regulated, microtubule-associated protein expressed in migrating and differentiating neurons // Neuron. 1999. Vol. 23. № 2. P. 247-256. Jiang Y.Q., Oblinger M.M. Differential regulation of βIII and other tubulin genes during peripheral and central neuron development // J. Cell Sci.1992. Vol. 103. № 3. P. 643-651. Kramer I., Molecular Pathways of Proprioceptive Dorsal Root Ganglion (DRG)Sensory Neuron Specification // Basel, 2005. Marmigere F., Ernfors P. Specification and connectivity of neuronal subtypes in the sensory lineage // 2007. Nat. Rev. Neurosci. Vol. 8. № 2. P.114-127. ИЗМЕНЕНИЯ В ПЕЧЕНИ СИРИЙСКИХ ХОМЯКОВ, ИНДУЦИРОВАННЫЕ ДИМЕТИЛНИТРОЗАМИНОМ НА ФОНЕ ОПИСТОРХОЗА МАКСИМОВА Г.А.1, ЖУКОВА Н.А.2 , КАШИНА Е.В.1, ЛЬВОВА М.Н.1, КАТОХИН А.В.1, ТОЛСТИКОВА Т.Г.2 , МОРДВИНОВ В.А.1 Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт цитологии и генетики Сибирского отделения Российской академии наук, г. Новосибирск Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Новосибирский институт органической химии им. Н.Н. Ворожцова Сибирского отделения Российской академии наук, г. Новосибирск e-mail: maksimova@bionet.nsc.ru Описторхоз – паразитическое заболевание, вызываемое печеночными сосальщиками рода Opisthorchis, класс Trematoda. Из рода Opisthorchis несут наибольшую опасность людям такие виды, как O.viverrini и O.felineus. O.viverrini эндемичен на территории Юго-Восточной Азии. Зараженность населения в эндемичных районах достигает 85% [8]. O.felineus распространен в Европейской части России и других странах Европы, но особенно широко в Сибири. Зараженность населения O.felineus стремится к 80% [7]. В районах с высокой зараженностью описторхозом, вызванным O.viverrini, увеличен показатель возникновения холангиокарциномы [10]. На животных моделях сочетанного воздействия O.viverrini и нитрозаминов показано, что паразит индуцирует формирование холангиокарцином [3, 9, 11, 12, 13]. В связи с этим Международное агентство по исследованию рака в 1994 причислило O.viverrini к канцерогенам первой категории [4]. Для O.felineus подобных исследований не проводилось. Поэтому целью данной работы является исследование канцерогенной активности O.felineus с помощью известной модели сочетанного влияния паразита и диметилнитрозамина (ДМН). Материалы и методы В эксперименте было использовано 70 хомяков вида Mesocricetus auratus, возраста от 6 до 8 недель. Животных содержали в стандартных условиях на основном рационе при свободном доступе к воде и пище. Животные были разделены на 4 группы: (I) контрольные животные, (II) животные, получающие диметилнитрозамин, (III) животные, зараженные O. felineus и (IV) животные, подвергающиеся сочетанному воздействию диметилнитрозамина и O. felineus. Заражение хомяков проводили перорально 50 метацеркариями O. felineus, полученными из рыбы Обского водохранилища. Через месяц осуществляли овоскопию экскрементов с целью обнаружения яиц O. felineus. После подтверждения инфицирования, хомякам из групп II и IV ежедневно в питьевую воду добавляется диметилнитрозамин в концентрации 12,5 ppm. Через месяц проводили забор печени у хомяков из I и III группы. Процедуры забора органов согласованы с биоэтической комиссией на основании Директивы Совета Европы 86/609 ЕЭС [2]. С 10 недели забор печени осуществляли через каждые 4 недели у хомяков из всех групп. Печень помещалась в 10% забуференный формалин. После фиксации в течение ночи при 4°С образцы обрабатывали в градиенте этилового спирта и ксилола, затем помещали в парафиновые блоки. Полученные срезы, 4 мкм толщиной, окрашивали гематоксилином и эо- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 161 зином и исследовали под световым микроскопом [5]. Результаты В печени контрольной группы животных патологических изменений выявлено не было. В ходе эксперимента печень животных, получающих ДМН, изменяла цвет с красно-коричневого на песочный. Других патологических изменений не было. В печени всех животных, зараженных O. felineus, начиная с 5 недели заметно резкое расширение, а также утолщение стенок внепеченочных желчных протоков. Желчный пузырь увеличен, имеет неровные края, утолщенные стенки. Зачастую расширены внутрипеченочные протоки и наполнены темной желчью. В печени животных с сочетанным воздействием ДМН и O. felineus заметны влияния обоих факторов. С 5 недели внепеченочные желчные протоки также значительно расширены и имеют утолщенные стенки. Также заметны утолщения внутрипеченочных протоков, заполненных темной желчью, как и в печени животных, зараженных O. felineus. Печень животных, находящаяся под сочетанным воздействием ДМН и O. felineus, как и в группе животных, получающих только ДМН, также заметно меняет цвет. При том она становится явно крупнее, изменяется плотность, появляются мелкие желтые пятна. На гистологическом обследовании печени контрольных животных на всех сроках эксперимента имеют типичное строение. У животных после введения ДМН заметна гидропическая дистрофия, прогрессирующая со сроком эксперимента. В очагах дискомплектации печеночных балок ярко выражен ядерный и клеточный полиморфизм гепатоцитов, усиливающийся со сроком эксперимента. В паренхиме выявляются мелкоочаговые некрозы гепатоцитов. Перипортально расположены мелкие лимфоцитарные инфильтраты. С 18 недели заметны фокальная мелковезикулярная липидная инфильтрация и перипортальный фиброз. У животных, зараженных O. felineus, на всех этапах просветы желчных протоков резко расширены, в них определяются половозрелые особи паразита. Стенки желчных протоков резко утолщены за счет перидуктальный фиброза, выстланы активно пролиферирующим высоким призматическим эпителием с признаками метаплазии по кишечному типу. Перипортально выражена лимфоцитарная инфильтрация. У всех особей на 10 неделе эксперимента отмечается пролиферация желчных капилляров с признаками тканевого и клеточного атипизма без выраженной митотической активности, которые формируют трубчатые и железистые структуры и окружены фиброзной тканью. На 18 неделе фиброз становится пор- топортальным. В гепатоцитах с 10 недели выявляются мелкоочаговая гидропическая и баллонная дистрофия. Обращает на себя внимание большое количество двухъядерных гепатоцитов и отложения в клетках желчных протоков и гепатоцитах пигмента темно-коричневого цвета. Также у животных с 10 недели в просвете желчных капилляров отмечаются полипозные разрастания эпителия на ножке, которые полностью или частично обтурируют просвет крупных желчных протоков. В центральной части крупных полипов выявляются крупноочаговые некрозы тканей. У животных, находящихся под воздействием ДМН на фоне инвазии O. felineus на всех этапах эксперимента по сравнению с группой, зараженной только O. felineus, резко усиливается выраженность гиперпластических процессов. Стенки желчных капилляров заметно утолщены из-за перидуктального фиброза, а также изнутри явно заметна метаплазия эпителия по кишечному типу с 10 недели эксперимента. В гепатоцитах преобладает гидропическая и баллонная дистрофия. Мелкоочаговые некрозы инфильтрированы лимфоцитами. Также развиваются портопортальные фиброзы. Отмечается крупноочаговая дисплазия гепатоцитов, более выраженная, чем в группе животных, подверженных влиянию только ДМН. Также к 10 неделе заметны малигнизированные аденоматоидные разрастания эпителия на ножке и дифференцированная холангиоцеллюлярная карцинома. Обсуждение Данная работа является важным исследованием по установлению канцерогенности O. felineus на модели сирийских хомяков с использованием ДМН, потому что данные в этой области представлены единичными работами. Нами установлено, что при дозе инфицирования 50 метацеркариев и концентрации ДМН 12 ppm у всех экспериментальных животных формируется холангиокарцинома. Также у инфицированных животных, не получающих ДМН, найдены аденоматоидные разрастания эпителия на ножке в просветах желчных протоков. Таким образом, наши результаты совпадают с данными, полученными в экспериментах по исследованию сочетанного действия O.viverrini и ДМН [1, 3, 9, 11, 13]. Однако, при инфицировании животных O. felineus развитие опухоли регистрируется заметно раньше. Эти данные хорошо согласуются с результатами сравнительного анализа динамики описторхоза, вызванного O. viverrini и O. felineus [6]. Работа проводилась при финансовой поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации, проект №16.512.11.2129. 162 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Литература Boonjaraspinyo S., Boonmars T., Aromdee C., et al. Indirect effect of a turmeric diet: enhanced bile duct proliferation in Syrian hamsters with a combination of partial obstruction by Opisthorchis viverrini infection and inflammation by N-nitrosodimethylamine administration // Parasitol Res. 2011. Vol. 108. № 1. P. 7-14. Close B., Banister K., Baumans V., et al. Recommendations for euthanasia of experimental animals: Part 2. DGXT of the European Commission // Lab Anim. 1997. Vol. 31. № 1. P. 1-32. Flavell D. J., Lucas S. B. Potentiation by the human liver fluke, Opisthorchis viverrini, of the carcinogenic action of N-nitrosodimethylamine upon the biliary epithelium of the hamster // Br J Cancer. 1982. Vol. 46. № 6. P. 985-989. IARC Working Group on the Evaluation of Carcinogenic Risks to Humans. Schistosomes, liver flukes and Helicobacter pylori. Lyon: IARC Monogr Eval Carcinog Risks Hum, 1994. Luna L. G. Routine stainingpProcedures // Manual of histologic staining methods of Armed Forces Institute of Pathology / ed. L. G. Luna. New York: McGraw-Hill, 1968. P. 32-38. Lvova M. N., Tangkawattana S., Balthaisong S., et al. Comparative histopathology of Opisthorchis felineus and Opisthorchis viverrini in a hamster model: an implication of high pathogenicity of the European liver fluke // Parasitol Int. 2012. Vol. 61. № 1. P. 167-172. Mordvinov V. A., Furman D. P. The Digenea parasite Opisthorchis felineus: a target for the dis- covery and development of novel drugs // Infect Disord Drug Targets. 2010. Vol. 10. № 5. P. 385401. Sayasone S., Odermatt P., Phoumindr N., et al. Epidemiology of Opisthorchis viverrini in a rural district of southern Lao PDR // Trans R Soc Trop Med Hyg. 2007. Vol. 101. № 1. P. 40–47. Songserm N., Prasongwattana J., Sithithaworn P., et al. Cholangiocarcinoma in experimental hamsters with long-standing Opisthorchis viverrini infection // Asian Pac J Cancer Prev. 2009. Vol. 10. № 2. P. 299-302. Sripa B., Kaewkes S , Sithithaworn P , et al. Liver fluke induces cholangiocarcinoma // PLoS Med. 2007. Vol. 4. № 7. P. 1148-1155. Tesana S., Takahashi Y., Sithithaworn P., et al. Ultrastructural and immunohistochemical analysis of cholangiocarcinoma in immunized Syrian golden hamsters infected with Opisthorchis viverrini and administered with dimethylnitrosamine // Parasitol Int. 2000. Vol. 49. № 3. P. 239-251. Thamavit W., Bhamarapravati N., Sahaphong S., et al. Effects of dimethylnitrosamine on induction of cholangiocarcinoma in Opisthorchis viverrini-infected Syrian golden hamsters // Cancer Res. 1978. Vol. 38. № 12. P. 4634-4639. Thamavit W., Kongkanuntn R., Tiwawech D., et al. Level of Opisthorchis infestation and carcinogen dose-dependence of cholangiocarcinoma induction in Syrian golden hamsters // Virchows Arch B Cell Pathol Incl Mol Pathol. 1987. Vol. 54. № 1. P. 52–58. ОНТОГЕНЕТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ АФФЕРЕНТНЫХ И ВНУТРЕННИХ СВЯЗЕЙ ОБЛАСТИ ПМЛС ПОД ДЕЙСТВИЕМ МЕЛЬКАЮЩЕГО СВЕТА МИХАЛКИН А.А., НЕФЁДОВ Д., НИКИТИНА Н.И. ФГБУН Институт физиологии им. И.П. Павлова РАН, Санкт-Петербург e-mail: michalkin@mail.ru Введение. Проблема принципов функционирования коры больших полушарий остаётся одной из основных в нейронауках. В том числе актуальны задачи по определению этапов и способов обработки информации в зрительной коре. Как известно, в целом, зрительный анализатор имеет два основных информационных канала: парво и магно (X и Y у кошек) [4]. Первый отвечает за восприятие статичных и медленно движущихся, а второй – быстро движущихся зрительных объектов. На уровне первичной зрительной коры (поля 17, 18 у кошек) с их помощью формируются системы ориентационных и дирекциональных колонок. Обширно применяемыми способами исследования принципов работы, как каналов, так и колонок является изучение действия различных экспериментальных факторов, действующих во время «критических периодов» развития коры, когда она наиболее пластична и подвержена влиянию окружающей среды. Примером таких воздействий может являться выращивание животных в темноте или провоцирование косоглазия. С целью воздействия на Y-проводящий канал, не влияя на X-канал, применяют мелькающий свет стробоскопа. Стробоскопическое освещение даёт несколько различных эффектов. Подобная ритмическая стимуляция способна вызвать явление «навязанного ритма», а также служить триггером для эпилептоморфной активности мозга [6] и фоточувствительной эпилепсии, в том числе ранее не проявлявшейся [2]. При выращивании животных в условиях мелькающего освещения наблюдали нарушения восприятия движения, которое не восстанавливалось у взрослых животных [3]. Кроме того, синхронная стимуляция глаз, которая является результатом мер- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 163 цания, оказывает влияние на формирование колончатой структуры коры [5]. Наличие столь разносторонних эффектов воздействия мелькающего света вызывает потребность узнать: какие функциональные и структурные изменения лежат в их основе? Методика. Для решения этой задачи в нашем эксперименте использовалась следующая экспериментальная парадигма. Котят с момента открытия глаз и до 12-14 недель стимулировали мелькающим светом в течение 2-х часов ежедневно. Далее им производили инъекцию аксонального ретроградного трейсера в постеро-медиальную латеральную область супрасильвиевой извилины (область ПМЛС), которая является одним из высших центров обработки информации о движущихся зрительных объектах и преимущественно получает афференты от клеток Y-канала. Затем анализировали распределение клеток, транспортировавших маркер. В эксперименте принимали участие 7 экспериментальных животных и 8 животных, выращенных в нормальной зрительной среде. Результаты. В результате эксперимента предполагалось выявить изменения в построении кортико-кортикальных, таламо-кортикальных и внутренних связей области ПМЛС. Паттерн кортико-кортикальных связей был рассмотрен на примере поля 17, так как оно формирует значительную часть потока восходящих связей из первичной зрительной коры в интересующую нас область. Характер связи областей 17 и ПМЛС описан в другой работе [1] и заключается в следующем. У экспериментальных животных значительно сократилось количество клеток, занимаемая ими площадь и плотность их расположения. Предполагаемыми причинами подобных изменений является изменение активности аксонального транспорта и нарушения роста и ветвления аксонов поля 17. Внутренние горизонтальные связи области ПМЛС не показали каких-либо отличий от нормы. Среднее количество клеток в группе экспериментальных животных составляет 178,6 ±77,6 клетки, нормы – 138,5±64,1 нейрона. Распределение клеток по слоям также не изменилось. В слое II оно составляет в среднем 28±5,8% и 25±15,7% в эксперименте и норме соответственно, в слое III – 55,7±9,6% и 61,5±20,7%, в слое IV – 7±1,9% и 5,7±3,6%, и в слоях V-VI – 13,2±5,1% и 12,2±10,4%. Кроме этого выявлено изменение площади сомы нейрона, которая в эксперименте составляет 178,5±5,13 мкм2, а в норме 205,6±10,4 мкм2. Таламо-кортикальные связи не продемонстрировали отличий от нормы. Хотя среднее количество клеток сократилось, изменения не достоверны. В эксперименте этот показатель составляет 229,7±108,1 клеток, а в норме – 421,8±153,6 клетку. Распределение клеток по ядрам также не показало отличий. Основное количество клеток находится латеральном (LPl) (9,3±2,3% в эксперименте и 5,8±5,1% в норме) и медиальном (LPm) (88,4±4,9% и 88,3±8,1%) ядрах LP-pulvinar комплекса. Единичные нейроны также выявлялись в ядре подушки таламуса (Pulvinar) – 2,2±1,6% и 4,46±2,9%; в медиальном интерламинарном ядре (МИЯ); в С-парвоцеллюлярных слоях наружного коленчатого тела (НКТ) и супрагеникулятном ядре. Если оценивать процентное соотношение рассматриваемых связей, то наблюдается смещение баланса в сторону внутренних связей области ПМЛС, доля которых в эксперименте составляет в среднем 45%, а в норме лишь 15%. При этом процентная доля таламо-кортикальных связей осталась прежней и находилась на уровне 39-40%. А в 17 поле этот показатель под действием экспериментального фактора значительно сократился и составил 15%, в отличие от нормы – 46%. Выводы. Таким образом представленные данные могут говорить о том, что применённое экспериментальное воздействие оказало наибольшее влияние на более пластичные кортико-кортикальные связи, существенно не затронув таламо-кортикальные афферентные входы области ПМЛС. При этом баланс распределения связей сместился в сторону внутренних связей области ПМЛС. Это, вероятно, могло привести к их структурно-функциональным изменениям, что может косвенно подтверждаться изменением площади тела нейрона. Литература Меркульева Н.С., Михалкин А.А., Макаров Ф.Н., Никитина Н.И. Развитие связей первичной зрительной коры с центром анализа движений: роль зрительного окружения // Морфология. 2011. № 6. С. 24-31. de Haan G-J., Trenit D. K.–N., Stroink H., Parra J., Voskuyl R., van Kempen M., Lindhout D., Bertram E. Monozygous twin brothers discordant for photosensitive epilepsy: fi rst report of possible visual priming in humans // Epilepsia. 2005. Vol. 46. № 9. P. 1545–1549. Pasternak T., Schumer R.A., Gizzi M.S., and Movshon J.A. Abolition of visual cortical direction selectivity affects visual behavior in cats // Exp Brain Res. 1985. Vol. 61. № 1. P. 214-217. Schiller P.H. Parallel information processing channels created in the retina // PNAS. 2010. Vol. 107. № 40. P. 17087-17094. Schmidt K.E., Singer W., Lowel S. Binocular phasic coactivation does not prevent ocular dominance segregation // Frontiers in Bioscience. 2008. Vol. 13. P. 3381-3390. Uhlrich D. J., Manning K. A., O’Laughlin M. L. and Lytton W.W. Photic-induced sensitization: acquisition of an augmenting spike-wave response in the adult rat through repeated strobe exposure // J Neurophysiol. 2005. Vol. 94. № 6. P. 3925–3937. 164 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 СТРУКТУРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МЫШЦ БЕДРА ПРИ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОМ ОСТЕОПОРОЗЕ ПОСЛЕ СОЗДАНИЯ ЭКТОПИЧЕСКОГО ДЕПО АЛЛОГЕННОГО ГАП НЕФЕДОВА И. Ф. Институт экспериментальной медицины и биотехнологий ГБОУ ВПО СамГМУ Минздравсоцразвития России, г. Самара csrl.sam@mail.ru За последнее десятилетие в литературе появились экспериментальные данные, демонстрирующие остеогенный эффект синтетического кальций-фосфатного соединения – гидроксиапатита (ГАП) и биосовместимых материалов на его основе. Кроме синтетического гидроксиаппатита, весьма перспективным в отношении борьбы с потерей костной массы является аллогенный гидроксиапатит. Его получают из натуральной кости и кроме соединений Са и микроэлементов в тех же количествах, в которых они имеются в костной ткани, он содержит органические компоненты – хондроитинсульфат, коллаген [2]. Применение данного средства способствует эффективному восстановлению нарушенного при остеопорозе баланса процессов ремоделирования костной ткани. Согласно исследованиям Г.Я. Шварца [10] и Т. Ishii [11], костеобразующие клетки остеобластической линии вырабатывают ряд местных факторов, в том числе ингибирующих резорбирующую активность остеокластов. Именно с нарушением опосредованной остеобластами эстрогенной регуляции активности остеокластов в период после наступления менопаузы на фоне прогрессирующего снижения уровня эстрогенов, как полагают [1,3], связан процесс быстрого снижения минеральной плотности кости (МПК) в этот период жизни. Также описан [9] ряд изменений в мышечной ткани при длительном течении остеопороза. В медицинской практике используют целый ряд препаратов, регулирующих обмен кальция и фосфора в организме. Однако их применение в большинстве случаев оказывается малоэффективным при приеме per os, что связано с наличием у пациентов заболеваний ЖКТ, при которых отмечается нарушение процесса всасывания кальция в кишечнике. Поэтому весьма перспективным представляется поиск новых способов введения кальций содержащих препаратов пролонгированного действия в организм больного остеопорозом. В Институте экспериментальной медицины и биотехнологий (ИЭМБ, директор – профессор Волова Л.Т.) Самарского государственного медицинского университета (СамГМУ, ректор – академик РАМН Котельников Г. П.) впервые в мире предложен способ борьбы с потерей костной массы при отеорезорбции путем создания эктопического депо аллогенного ГАП в мышце. Разработаны и запатентованы способы получения аллогенного гидроксиапатита (Патент № 2168998) и его введения в организм (Патент № 2219933). Изучено влияние аллогенного ГАП на фосфорно-кальциевый обмен, метаболизм костной ткани[8], а так же определен состав аллогенного гидроксиапатита. Проведенные ранее исследования подтвердили влияние аллогенного ГАП на метаболизм костной ткани [6,7]. Цель исследования – проведение комплексного морфологического исследования мышечной ткани животных в месте введения аллогенного ГАП на гипоэстрогенной модели остеорезорбции. Материалы и методы исследования. Работа выполнена на базе ИЭМБ СамГМУ в рамках научной тематики с соблюдением отечественных и международных биоэтических требований. Исследования выполнены на 40 белых лабораторных крысах-самках весом 180-200 г. Животные были разделены на четыре группы по 10 животных в каждой: 1 – интактные животные; 2 – крысы, которым проводилась двусторонняя овариоэктомия; 3 – не оперированные животные с инъекцией аллогенного ГАП; 4 – крысы после овариоэктомии с инъекцией аллогенного ГАП. Во второй и четвертой экспериментальных группах кастрация проводилась стандартным способом. В область задней поверхности бедра крыс 3 и 4 группы с помощью одноразовых шприцев однократно внутримышечно вводили 40 мг «аллогенного» гидроксиапатита, изготовленного по оригинальной технологии «Лиопласт®», в виде суспензии в изотоническом растворе хлорида натрия. Для наблюдения за процессом рассасывания аллогенного ГАП животных выводили из эксперимента на 3, 5, 7, 10, 14 сутки. Объектом гистологических и гистохимических исследований являлись мышцы задней поверхности бедра (область введения препарата). Животных выводили из эксперимента путем декапитации, после чего осуществляли взятие биоматериала. Материал фиксировали в 10% нейтральном формалине и заливали в парафин по стандартной схеме. Приготовление срезов осуществляли на ротационном микротоме Accu-Cut SRM 200 (Япония). Гистологические срезы окрашивали гематоксилином и эо- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 165 зином , пикрофуксином по Ван Гизон. Определяли наличие минеральных композитов по Ван Коссу [4,5] с использованием реактивов фирмы «Bio Optica»(Италия, Милан). Для исследования на растровом электронном микроскопе (РЭМ) JED-2300 AnalysisStation материал фиксировался в 2,5% растворе глютарового альдегида, проводился по спиртам и высушивался. Результаты исследований. Исследование проведено на гипоэстрогенной модели остеорезорбции, которую воспроизводили у крыс путем двусторонней овариоэктомии. Наши исследования показали, что у крыс с удаленными яичниками в отличие от интактных животных наблюдались изменения в виде незначительного межуточного отека, искривления и очаговой фрагментации мышечных волокон. Это могло быть связано с усилением интенсивности процессов остеорезорбции при гипоэстрогенемии. Данные процессы могли способствовать возникновению мышечной слабости и снижению массы мышечных волокон, что согласуется с данными A. M. Parfitt [11]. Известно, что изменения в скелетных мышцах при усилении резорбции костной ткани сопровождаются дистрофией эндотелия питающих мышечные волокна кровеносных капилляров, что свидетельствует об измененных условиях транскапиллярного обмена. Возможно, с этим связано возникновение незначительного отека мышечной ткани животных после овариоэктомии, который в свою очередь мог привести к искривлению волокон скелетных мышц, что согласуется с данными Г. Я. Шварца [10]. Для подтверждения безопасности использования ГАП вводили не оперированным животным. Структурных изменений по сравнению с нормой в мышечной ткани не обнаружено. Доказано, что вокруг депо ГАП не формируется соединительнотканная капсула. Это подтверждается и исследованиями, проведенными на растровом электронном микроскопе (РЭМ). Аллогенный ГАП расположен обособленно между мышечными волокнами в виде глыбчатой неоднородной массы. Поскольку ГАП представляет собой порошок белого цвета в котором 60% частиц имеют размеры менее 100 нм, что позволяет его отнести к наноматериалу, повреждения волокон при инъекционном введении не происходит. Метод стандартного качественно-количественного анализа на РЭМ позволил оценить постепенное убывание ГАП. Так исходное содержание Са в порошке ГАП составил 33,24%, а уже через 1 сутки после инъекции Са – 7,8%. Далее убывание ГАП проходило следующим образом : содержание Са через 3 суток составляло 5,94% ; через 7 суток – 4,86 %; через 10 суток – 0,19%; через 14 суток – 0,14%. Количественный состав других микроэлементов значимо не менялся. Убывание ГАП прохо- дило постепенно, и к 14 суткам депо полностью рассасывалось. В результате сравнительного гистологического исследования мышцы бедра животных после овариоэктомии с инъекцией аллогенного ГАП с тканью крыс в состоянии гипоэстрогенемии было выявлено, что однократное введение препарата способствовало упорядочению тканевой структуры. Можно предположить, что это связано с влиянием аллогенного ГАП на процессы костного ремоделирования (при снижении интенсивности рассасывания костной ткани происходило восстановление структуры скелетных мышц), что согласуется с данными A. Pines [13]. Выводы. Доказано, что инъекционное введение аллогенного ГАП не приводит к патологическим изменениям в скелетной мышце, а при остеорезорбции препятствует развитию патологических процессов в мышечной ткани. Выявлено сохранение депо ГАП без нарушения структуры мышечной ткани и без образования капсулы. Литература Балан В. Е., Вихляева Е. М., Зайдиева Я. З. и соавт. Менопаузальный синдром (Клиника, диагностика, профилактика и заместительная гормональная терапия). – М: Медицина, 1996. – 64 с. Волова Л.Т. Способ получения аллогенного гидроксилапатита (патент) / Л.Т. Волова, В.Г. Подковкин // Патент на изобретение № 2168998 (РФ). Зарегистрирован 20.06 2001г. Рожинская Л. Я. Остеопороз: диагностика нарушений метаболизма в костной ткани и кальций-фосфорного обмена // Качество жизни. Медицина. 2006. N 5. С. 49 – 57. Меркулов Г. А. Курс патогистологической техники. – Спб.: Медицина, 1969. – 406с. Пирс Э. Гистохимия. Пер. с англ. – М.: Издательство иностранной литературы, 1962. – 293 с. 6. Писарева Е.В., Власов М.Ю., Грибкова О.В., Подковкин В.Г., Волова Л.Т., Архипова Е.Н.Влияние аллогенного гидроксиапатита на метаболизм костной ткани //Вестник Самарского государственного университета. 2007. № 8. С. 191-197. 7. Подковкин В. Г. Показатели метаболизма костной ткани, функции коры надпочечников и состояния иммунокомпетентных органов у животных после эктопической имплантации аллогенного гидроксиапатита // Клинические и фундаментальные аспекты тканевой терапии. Теория и практика клеточных биотехнологий: Материалы всеросс. симпоз. с междунар. участ. 2004. С. 50 – 67. Подковкин В.Г., Волова Л.Т., Грибкова О.В. Эктопическая имплантация аллогенного гидроксиапатита для регуляции метаболизма костной ткани в условиях повышенной кост- 166 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ной резорбции. Травматология и ортопедия XXI века: сб. тез. докл. VIII съезда травматологов-ортопедов России. Т.2. Самара, 2006. С. 1040 – 1041. Франке Ю., Рунге Г. Остеопороз. Пер. с нем. – М.: Медицина, 1995. – 300 с. Шварц Г. Я. Фармакотерапия остеопороза. – М.: Медицинское информационное агенство, 2002. – 410 с. Ishi T., Saito Т., Marimoto K. et al. Estrogen stimulates the elaboration of cell/ matrix surface-associated inhibitory factor of osteoclastic bone resorbtion from osteoblastic cels // Biochim. Biophys. Res. Com. 2003. Vol. 191. P. 495 – 502. Parfitt A. M. Pathophysiological concepts of osteoporosis. In: Current Research in Osteoporosis and Bone Mineral Measurement. – Lon.: Br. Inst. Radiology, 1998. – P. 12 – 15. Pines A., Raafat H., Lynn A. H., Whittington J. Clinical trial of Ossein-hydroxyapatite compound (Osteogenon) in the prevention of osteoporosis due to corticosteroid therapy // Curr. Med. Res.Opin. 1984. Vol. 8. P. 734 – 742. ТЕСТИРОВАНИЕ ОСТЕОПЛАСТИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ, ИСПОЛЬЗУЕМЫХ В СТОМАТОЛОГИИ, НА КЛЕТКАХ ЭКССУДАТИВНОЙ И ПРОЛИФЕРАТИВНОЙ ФАЗАХ ВОСПАЛЕНИЯ РОЗЕНБАУМ А. Ю. ГБОУ ВПО Самарский Государственный Медицинский Университет Минздравсоцразвития России, Самара e-mail: sharovatova_87@mail.ru Актуальность.В настоящее время проблема реконструкции кости, утраченной в результате травматического повреждения или патологического процесса, по-прежнему остается актуальной[4,10]. В стоматологии часто прибегают к восстановлению поврежденной костной ткани с помощью костнопластических материалов. Для замещения разрушенных участков в костной ткани используют разнообразные пластические материалы органической и неорганической структуры, а также сочетание коллагеновых структур с кристаллами ГАП [2,3,6,7]. Огромный арсенал костнопластических материалов неизбежно ставит практикующего врача-стоматолога перед проблемой выбора наилучших из них [1].Согласно международным нормам биоэтики все уже разрешенные к применению медицинские препараты требуют постоянного мониторинга контроля их качества с помощью новых клинических и лабораторных методов исследования [5].Методы оценки токсичности, альтернативные классическим тестам на экспериментальных животных, а именно модели с использованием культур клеток находят все более широкое применение в биохимико-токсикологических исследованиях [8,9].Такие методы позволяют, помимо решения этических проблем, связанных с массовым использованием и гибелью экспериментальных животных, значительно удешевить и сократить сроки исследования новых препаратов на стадии их доклинических испытаний, а также уже существующих при их постоянном мониторинге. В Институте Экспериментальной Медицины и Биотехнологий (ИЭМБ), (директор д.м.н., профессор Волова Л.Т.) разработан ком- плексный метод исследования на клетках, позволяющий определять не только цитотоксичность, но и биологический эффект костнопластических материалов.Принцип испытаний костнопластических материалов заключается в параллельных исследованиях монослоя и культуральной среды клеток, участвующих в фазах воспалительного процесса, либо клеток одного дифферона. Аналогов нашей технологии в мире нет.В отличие от стандартов ИСО, которые исследуют только цитотоксичность медицинских препаратов, мы ведем испытания безопасности, и эффективности костнопластических материалов. Цель работы: провести тестирование остеопластических материалов российского производства как биогенной, так и небиогенной природы с использованием клеточных технологий. Материалы и методы. Проведены испытания разрешенных на территории РФ отечественные остеопластические материалы: деминерализованная и минерализованная спонгиоза «Лиопласт»® (производитель Самарский Банк Тканей, Самара), «Колапол» (производитель «Полистом», Москва), «Коллапан»® (производитель «Интермедапатит», Москва). Тестировали материал на адгезивных клетках: макрофагах и фибробластах (клетках, участвующих соответственно в экссудативной и пролиферативной фазах асептического воспаления). Макрофаги получали из перитонеального экссудата мышей в возрасте 3-4 мес. Чистоту культуры проверяли реакцией на неспецифическую эстеразу. Жизнеспособность клеток определялась трипановым синим и НСТ-тестом; активность окислительных ферментов рассчитывалась по индексу Кеплоу. Культура фибро- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 167 бластов человека, использованная в данной работе, была выращена из кожи крайней плоти 10-летнего мальчика, полученной при операции циркумцизии. Ежедневно состояние культуры фибробластов наблюдали при помощи инвертированного микроскопа. Проводили морфометрию культуры, ежедневно определяли плотность монослоя с помощью окулярной сетки Автандилова. На основании данных о плотности монослоя рассчитывали время удвоения культуры. Монослой клеток на чашке Петри окрашивали гематоксилином и суданом IV. Тестирование проводили путем помещения образцов материала в культуральные чашки Петри с предварительно посаженной культурой клеток. Результаты. Наши исследования показали следующее. Реакция на неспецифическую эстеразу свидетельствовала, что практически все клетки, полученные из перитонеального экссудата, являлись макрофагами. Живых клеток было не менее 96%, то есть удалось получить чистую культуру. При помещении деминерализованной спонгиозы «Лиопласт»® в чашку Петри с культурой макрофагов наблюдался хемотаксис клеток по направлению к образцу, в присутствие минерализованной спонгиозы такого явления не наблюдалось. Макрофаги оставались живыми на протяжении всего срока эксперимента. В присутствие материалов «Коллапан»® и «Колапол» in vitro нарастало число погибших макрофагов, клетки оставались неподвижны. Активность окислительных ферментов, рассчитанная по индексу Кеплоу, во всех четырех точках была ниже в опытных чашках по сравнению с контролем. При помещении деминерализованной спонгиозы «Лиопласт»® на монослой дермальных фибробластов через сутки от начала эксперимента четко прослеживаются три зоны с различной плотностью монослоя: вокруг образца – свободная от клеток зона, за ней – зона незначительного разрежения монослоя и отдаленная зона, где плотность монослоя не отличается от контроля. Причиной является кислая реакция материала (5,0), в результате чего рН культуральной среды в непосредственной близости от образца сдвигается в кислую сторону. Однако наблюдается высокая пролиферативная активность клеток, которая подтверждается достоверным укорочением времени удвоения культуры. Это приводит к полному восстановлению монослоя уже к 4-м суткам. Минерализованная спонгиоза имеет нейтральную реакцию (рН = 7,2). Так как рН ростовой среды также 7,2-7,3, внесение образца не изменяет реакцию, поэтому плотность монослоя в течение первых суток после помещения образца остается равномерной. На протяжение всего срока испытаний морфофункциональные свойства фибробластов сохранялись, а пролиферативная активность была несколько выше, чем в контроле. В присутствие «Коллапана» клетки проявляют выраженную адгезию к культуральному пластику как в отдаленных зонах, так и в непосредственной близости от образца. Однако на 7 сутки эксперимента отмечается некоторое снижение скорости пролиферации клеток монослоя, не сопровождающееся заметным нарушением морфо-функциональных их свойств. Присутствие материала «Колапол» на ранних сроках незначительно нарушает адгезивную способность клеток. Со 2-х суток и до конца эксперимента снижается пролиферативная активность и нарушаются морфофункциональные свойства клеток, расположенных вблизи от материала. С 3-х суток начинается гибель клеток вокруг образца, к 7-м суткам число погибших клеток достигает максимума. Как коллапан, так и коллапол в разной степени обладают повреждающим действием, увеличивая процент поврежденных клеток для «Коллапана» к 7 дню культивирования в 1,3 раза, для коллапола к 7 дню культивирования – в 2,8 раз. Живые клетки на тестируемых материалах обнаруживаются только до 7 суток с начала культивирования. Выводы. Наши исследования показали, что деминерализованная и минерализованная спонгиозы «Лиопласт»® не проявляют цитотоксичности, демонстрирует хорошую биосовместимость и несколько и усиливают пролиферативную способность основных клеток пролиферативной фазы воспаления – фибробластов. Это может способствовать улучшению регенерации тканей при имплантации таких биопластических материалов. «Коллапан»® оказывает слабое, а «Колапол» – выраженное цитотоксическое действие. Литература Корж Н.А., Кладченко Л.А., Малышкина С.В. Имплантационные материалы и остеогенез. Роль оптимизации и стимуляции в реконструкции кости // Ортопедия, травматология и протезирование. – 2008. – № 4. – С. 5-14. Лекишвили М.В., Васильев М.Г., Зайцев В.В. Биологические имплантаты в реконструктивной хирургии // Актуальные вопросы травматологии, ортопедии и реконструктивной хирурги. – Труды Астраханской государственной медицинской академии, Том 38. – (LXII). – Астрахань 2009. – С. 61-62 Мушеев И. У. Применение сплавов титана в клинике ортопедической стоматологии и имплантологии (экспериментально-клиническое исследование): Автореф. дис…. докт. мед.наук: (14.00.21) / И. У. Мушеев; Инст-т повышения квалификации федеральн. мед.-биол. агентства. – Москва, 2008. – 36 с. Усиков Д.В. Экспериментально-клиническая оценка эффективности применения 168 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 различных имплантационных материалов для замещения костной ткани при операциях на челюстях: Автореф. дис…. канд. мед.наук: (14.00.21, 03.00.25) / Д.В. Усиков; Военно-мед. академия им. С.М. Кирова. – СПб, 2005.- 135 с. Хельсинкская декларация этических принципов: версия 2008 г. // [Электронный ресурс] / http://www.apteka.ua/article/7862 Цагаллов А.К. Стоматологическая ортопедическая реабилитация больных после направленной регенерации костной ткани альвеолярного гребня челюстей биокомпозицинным материалом: Автореф. дис…. канд. мед. наук: (14.00.21) / А.К. Цагаллов; Московский гос. мед.-стом. ун-т. – Москва, 2006.- 114 с. Шишкова Н.В. Влияние биокомпозиционных материалов на регенерацию костной ткани при заполнении дефектов челюстных костей после удаления радикулярных кист: Автореф. дис…. канд. мед. наук: (14.00.21) / Н.В. Шишкова; Московский гос. мед.-стом. ун-т. – Москва, 2005.- 149 с. Helmich S., Rödig K. In vitro cytotoxicity Assay: cell growth analysis via BCA-staining with an extract of surgical stainless steel tray coated with NanoMouldRelease coating // BSL Bioservice Scientific laboratories GmbH. – Report BSL Bioserviceprogect No.: 074050. – 2008. – 19 p. Schmalz G. A cell culture method for screening the biocompatibility of dental materials // Biomaterials. – 1980. – p. 321-326. Vuluga Z., Potarniche C-G., Albu M.G., Trandafi r V., Iordachescu D., Vasile E. Collagenmodified layered silicate biomaterials for regenerative medicine of bone tissue // Materials science and technology. – 2011. -Р. 125-148. ИНДЕКС ТРАНСИНТРОИТУАЛЬНОЙ УЛЬТРАСОНОГРАФИИ В ДИАГНОСТИКЕ И ПРОГНОЗЕ РАЗВИТИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО НЕДЕРЖАНИЯ МОЧИ У ЖЕНЩИН РУССКИХ А.Н., ШНЯКИН П.Г., МАКАРОВ А.Ф., КАН И.В., ШАБОХА А.Д. Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого e-mail: tat_yak@mail.ru Причиной недержания мочи у женщин различных типов телосложения является нарушение запирательного механизма и иннервации мочеиспускательного канала, в результате чего происходит снижение тонуса мышц тазового дна, опущение передней стенки влагалища, нарушение тонуса сфинктеров мочевого пузыря и детрузора с их дискоординацией. В большинстве случаев в лечении функционального недержания мочи применяют методы оперативного лечения, направленные на восстановление «геометрии» уретровезикального сегмента, и позволяющие решить проблему только симптоматически. Поэтому детальное изучение морфологических особенностей уретры и шейки мочевого пузыря женщины в зависимости от соматотипа, предрасполагающих к развитию функционального недержания мочи, позволит подобрать наиболее адекватный метод лечения этого заболевания. Известен способ определения функциональной состоятельности сфинктера уретры у женщин, основанный на трехмерном ультразвуковом исследовании мочеиспускательного канала. При котором определяют отношение площади поперечного сечения уретры в проксимальном отделе к ширине сфинктера уретры, и, при его величине не более 0,73, делают вывод о функциональной состоятельности сфинктера уретры. (Краснопольский В.И.; Титченко Л.И.; Чечнева М.А.; Дуб Н.В. Способ определения функциональной состоятельности сфинктера уретры у женщин. Патент РФ. Московский областной научноисследовательский институт акушерства и гинекологии. 2001год.) В данного основе способа лежит ультрасонографический анализ сфинктера уретры, осуществляемый при помощи эндовагинального датчика ультразвуковой системы "Sequoja-512" фирмы Acuson. Подключенная компьютерная система 3D COMPACT компании TomTec, оснащенная специальной программой для последующей цифровой обработки и объемной реконструкции, позволяет вычислять любую плоскость сечения исследуемого органа, в частности шейки мочевого пузыря и сфинктера уретры. Функциональная состоятельность сфинктера характеризуется значением отношения площади поперечного сечения уретры к ширине сфинктера 0,5 (0,34-0,72); (при несостоятельном сфинктере 1,8 (1,3-2,3)). Хотя данный способ и достоверен в диагностики недержания мочи, он имеет следующие недостатки: Способ позволяет исследовать только сфинктер уретры в проксимальной ее части, что практически не достаточно в изучении патогенеза функционального недержания мочи у женщин, поскольку, как уже доказано, данная патология развивается в результате на- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 169 рушения функциональной способности всего уретровезикального комплекса. Кроме того, данный способ не позволяет определить закономерности развития функционального недержания мочи у женщин в зависимости от их соматотипа. Также данная методика довольно сложна, так как подразумевает использование компьютерной системы 3D COMPACT компании TomTec со специальной программой для последующей цифровой обработки и объемной реконструкции, что в практической деятельности врача мало возможно. Поэтому целью настоящего исследования является точное определение морфологических параметров женского мочеиспускательного канала в зависимости от соматотипа по данным ультрасонографического исследования, позволяющих диагностировать и оценить прогноз развития функционального недержания мочи. Поставленная цель достигается при помощи ультрасонографического исследования женского уретровезикального сегмента после предварительного соматотипирования обследуемого объекта. Определение по предложенному способу было проведено у 35 здоровых женщин и 35 больных функциональным недержанием мочи. Всем обследуемым на первом этапе проводилось антропометрическое исследование с последующим соматотипированием с использованием методики, предложенной М.В. Черноруцким, подразумевающей три соматотипа: астенический, нормостенический, гиперстенический. Материал распределился следующим образом: Таблица Распределение материала в зависимости от соматотипа Обследуемый Здоровые Больные Всего материал женщины женщины (n=70) Соматотип (n=35) (n=35) астенический 8 3 11 нормостенический 16 9 25 гиперстенический 11 23 34 Ультрасонографическое исследование проводилось с помощью линейного датчика 11 MHz ультразвукового аппарата Philips HD-3, располагавшегося во время исследования в области преддверия влагалища – трансинтроитуально. Измерения производилось с помощью линейки с пересчетом данных по шкале линейных размеров каждой сонограммы. Исследовались длина уретры от внутреннего до наружного отверстия, длина и ширина псевдопростаты. Площадь псевдопростаты вычислялась при помощи формулы: S=3,14 *((длина + диаметр)/4)2. После чего определялся индекс трансинтроитуальной ультрасонографии (индекс ТИУЗИ), равный отношению площади псевдопростаты и длины уретры. У всех здоровых женщин астенического типа телосложения, характеризующегося достоверно большей (Р<0,05) по сравнению с другими соматотипами длиной уретры (35,57±0,07 мм) и площадью псевдопростаты (507,33±12,07 мм 2), индекс трансинтроитуальной ультрасонографии находится в пределах 12,00 – 13,00 и выше; у здоровых женщин нормостенического соматотипа индекс трансинтроитуальной ультрасонографии в пределах 9,00 – 12,00; индекс трансинтроитуальной ультрасонографии гиперстенического же соматотипа, характеризующегося достоверно (Р<0,05) меньшей длиной уретры (24,32±0,07 мм) и меньшей площадью псевдопростаты (196,03± 0,89 мм2), находится в пределах 9,00 – 8,00 и ниже. При изучении ультрасонограмм женщин, страдающих функциональным недержанием мочи, выявилась следующая закономерность: У женщин астенического типа телосложения при длине уретры 34,00±12,73 мм и площади псевдопростаты 258,81±159,16 мм2 индекс трансинтроитуальной ультрасонографии не превышает значения 8,00, что идентично значениям индекса трансинтроитуальной ультрасонографии лиц нормостенического и гиперстенического соматотипов, характеризующихся достоверно (Р<0,05) меньшими значениями длины уретры (29,11±2,06 мм и 28,9±1,29мм соответственно) и площади псевдопростаты (209,49±27,32 мм2 и 185,03±13,39 мм2 соответственно). Таким образом, лиц гиперстенического типа телосложения по индексу ТИУЗИ можно отнести к группе повышенного риска развития функционального недержания мочи. Лица же, индекс ТИУЗИ которых не превышает значений 8,00, относятся к больным функциональным недержанием мочи. Литература Лоран О. Б., Пушкарь Д. Ю., Дьяков В. В., Николенко А. А. Операция Раза в лечении недержания мочи при напряжении у женщин. – Урология,1996 – №1. – С.8-14. Аль-Шукри С. X., Кузьмин И. В. Метод биологической обратной связи в лечении больных с недержанием мочи. – Урология,1999 – №5. – С.11-15. Bergman A., Ballard C.A., Platt L.D. Ultrasonic evaluation of urethrovesical junction in women with stress urinary incontinence. – J. Clin. Ultrasound. 1988. – №16(5). Р. 295-300. Leonor de Gonzalez E., Cosgrove D.O., Joseph A.E., Murch C., Naik K. The appearances on ultrasound of the female urethral sphincter. – Br J. Radiol. 1988. – № 61(728).- Р.687-690. 170 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 МЕДИКО-СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ НЕДЕРЖАНИЯ МОЧИ У ЖЕНЩИН РУССКИХ А.Н., ШНЯКИН П.Г., МАКАРОВ А.Ф., КАН И.В., ШАБОХА А.Д. Красноярский государственный медицинский университет им. проф. В.Ф. Войно-Ясенецкого e-mail: tat_yak@mail.ru Актуальность проблемы: недержание мочи у женщин является социально-экономической проблемой, которая в ближайшем будущем может стать еще более актуальной. Поэтому в настоящее время важны не только выработка четкого диагностического и лечебного алгоритма ведения таких пациенток, но и совершенствование мер профилактики недержания мочи. По мнению R.C. Bump и Р.А. Norton (2000г.) профилактика недержание мочи включает в себя идентификацию факторов риска и формирование методов его предупреждения, что полностью соответствует принципам доказательной медицины и экономической целесообразности. Идентификация факторов риска позволит составить более ясное представление о патофизиологических механизмах возникновения недержания мочи, которые остаются до конца не изученными и в некоторой степени спорными. Принято считать, что наиболее значимыми факторами риска недержания мочи являются возраст, повреждение тазового дна при родах, ожирение, операции на органах малого таза, менопауза. Имеются сведения о влиянии наследственных, в том числе этнических, факторов, неврологических заболеваний, особенностей образа жизни и питания, инфекции мочеполового тракта, которые приводят к нарушению тонуса мышц промежности и мышц мочепузырного треугольника Льето (поверхностной и глубокой), следствием чего является формирование функционального недержания мочи. Цель настоящего исследования: оценить влияние урологических, неврологических и акушерско-гинекологических факторов риска развития недержания мочи у женщин и определить меры профилактики недержания мочи. Задачи исследования: 1. Изучить зависимость формирования недержания мочи от наличия родов, операций на органах малого таза; неврологических заболеваний, таких как инсульт, остеохондроз позвоночника; инфекционных заболеваний мочевыделительной системы. 2. Провести сравнительную оценку урологических, неврологических и акушерскогинекологических факторов риска недержания мочи у женщин. 3. По данным сравнительной оценки определить меры профилактики недержания мочи. Материал и методы исследования: материалом исследования послужили истории болезней женщин, находившихся на стационарном лечении в ККБ №1 по поводу недержания мочи, и имевших в анамнезе роды, операции на органах малого таза; неврологические заболевания (таких как инсульт, остеохондроз позвоночника) и инфекционные заболевания мочевыделительной системы. Статистический анализ выполнен методами описательной статистики. Результаты: полученные данные подтвердили роль факторов акушерско-гинекологического анамнеза в развитии недержания мочи. У рожавших женщин недержание мочи встречалось в 2,7 раза чаще, чем у нерожавших (25 и 9% соответственно, р<0,01). Операции на органах малого таза повышали распространенность недержания мочи у женщин. Среди женщин, перенесших в анамнезе оперативные вмешательства, частота недержания мочи была в 1,5 раза выше, чем среди лиц, не подвергавшихся оперативным вмешательствам (17,2 и 25,4% соответственно, р<0,01). Было установлено, что недержание мочи довольно часто встречалось у женщин, страдающих неврологическими заболеваниями. Среди женщин, перенесших мозговой инсульт, недержание мочи встречалось у 40%. В 1,9 раза чаще недержание мочи наблюдалось у женщин с остеохондрозом позвоночника (р<0,001), в 1,3 раза чаще- после перенесенных травм позвоночника (р<0,001). Наличие хронического цистита и других инфекционных заболеваний мочевыделительной системы сопровождалось самой частой встречаемостью недержания мочи у женщин. Распространенность была в 2,5 раза выше, чем при отсутствии инфекционных заболеваний- 44,3% и 20,6% соответственно (р<0,001). Выводы: 1. Полученные эпидемиологические данные показали, что урологические заболевания, в том числе хронический цистит, являются статистически высокозначимыми факторами риска развития недержания мочи. Это подтверждает мнение тех авторов (Yarnell J.W., Brown J. S.,1982), которые называли воспалительные заболевания мочевых путей одной из причин недержания мочи. Затем в порядке убывания идут следующие факторы: роды, остеохондроз позвоночника, мозговой инсульт, операции на органах малого таза. 2. Поскольку воспалительные заболевания нижних мочевых путей являются ведущим фактором в этиологии недержания мочи у женщин и, согласно принципам доказательной медицины, своевременная диагностика и лечение их могут служить важным этапом профилактических мероприятий. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 171 Литература Лоран О.Б. Эпидемиология, этиология, патогенез, диагностика недержания мочи / О.Б. Лоран // Урология, 2001. – С. 21-41. Макаров О.В. Недержание мочи у пациенток после гистерэктомии / О.В. Макаров, Ю.Е. Доброхотова, Е.Б. Мазо // Тезисы II Российской научно-практической конференции. Спб.; 2001.– С. 49-50. Epidemiology and risk factors of urinary incontinence in women / I.A. Apolikhina, V.I. Kulakov, A.D. Deev // Urol. – 2004. – Р. 1419. Risk factors of urinary incontinence in women / F. Parazzini, E. Colli, G. Origgi // Urol.- 2000.- Р. 637-643. Prevalence of urinary incontinence and associated risk factors in women / J.S. Brow, D. Grady, J.G. Ouslander // Urol.- 1999.- Р.66-70. Factors associated with urinary incontinence in women // J.S. Yarnell, G.J. Voyle, P.M. Sweetnam // Urol. – 1982.- Р. 58-63. ОСОБЕННОСТИ МОРФОМЕТРИЧЕСКОГО СТРОЕНИЯ ВНЕПЕЧЁНОЧНЫХ ЖЕЛЧЕВЫВОДЯЩИХ ПУТЕЙ У ВЗРОСЛОГО ЧЕЛОВЕКА САМОХИНА А. В. Белорусский государственный медицинский университет, Минск, Беларусь e-mail: anastasia.samokhina@gmail.com Актуальность исследования обусловлена тем, что любые новые данные об особенностях строения внепечёночных желчевыводящих путей у человека имеют важное практическое значение не только для хирургии, но и для правильной интерпретации результатов современных инструментальных методов диагностики (эндоскопическая ретроградная холангиопанкреатография, ультразвуковое исследование). Основными причинами развития патологии внепечёночных желчевыводящих путей являются аномалии и особенности анатомии внепечёночных желчных протоков [1, 2], затрудняющие желчеотделение. В будущем при таком холестазе возникают воспалительные процессы со стороны экстраорганных желчных протоков [3]. В литературе приводятся неоднозначные представления об особенностях строения стенки, выраженности мышечной оболочки, наличии сфинктеров и их топографии во внепечёночных желчных протоках. По классическому описанию внепечёночные желчевыводящие протоки имеют три нечётко разграниченных оболочки: слизистую, мышечную и адвентициальную [4, 5]. Однако, некоторые авторы описывают только слизистую оболочку и соединительнотканный слой, который отличается богатством эластических волокон, располагающихся в двух направлениях – продольно и циркулярно, и лишь в небольшом количестве они наблюдали гладкомышечные клетки [6]. Цель настоящего исследования – изучить особенности морфометрического строения внепечёночных желчевыводящих путей у взрослого человека. Гистологически изучен материал внепечёночных желчных протоков (255 объектов наблюдения). Для фиксации использован 10 % раствор нейтрального формалина. Окраска производилась гематоксилином и эозином, а также по Ван – Гизону. Морфометрическое исследование осуществлялось с использованием аппаратно-программного комплекса «Bioskan АТ+». При морфометрическом исследовании установлено, что толщина стенок внепечёночных желчевыводящих путей на протяжении неодинакова. Правый печёночный проток (ППП) в области выхода из ворот печени имеет стенку толщиной 187,6±31,9 мкм. Перед слиянием с левым печёночным протоком (ЛПП) стенка ППП незначительно утолщается до 193,4±29,0 мкм. Стенка ЛПП тоньше, чем стенка ППП на всём протяжении. Её толщина колеблется от 154,5±32,1 мкм в начальном до 174,2±29,2 мкм в конечном отделах ЛПП. В месте слияния ППП и ЛПП стенка протока имеет толщину 360,0±60,6 мкм. Стенка общего печёночного протока (ОПП) в начальном отрезке имеет толщину 246,4±27,4 мкм, перед слиянием с пузырным протоком (ПП) она утолщается до 279,5±39,8 мкм. В области перехода шейки желчного пузыря в ПП толщина стенки равна 449,7±75,0 мкм. Каудальнее этого утолщения стенка ПП тоньше и равна 244,1±57,7 мкм и перед слиянием с ОПП составляет 246,6±27,8 мкм. В месте слияния ОПП и ПП стенка утолщается до 405,4±45,0 мкм. Стенка общего желчного протока (ОЖП) в начальном его отделе составила 311,4±40,3 мкм, по направлению к двенадцатиперстной кишке она становится несколько толще и достигает 388,4±35,5 мкм; в интрамуральном отделе стенка ОЖП до 759,6±78,4 мкм. При проведении корреляционного анализа Спирмена коэффициент корреляции толщины стенки протока и уровня проведённого среза (начальный отдел ОПП, конечный отдел ОПП, 172 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 начальный отдел ОЖП, конечный отдел ОЖП) составил r = 0,8; p < 0,0001 (сильная положительная связь). По направлению от начального отдела ОПП к конечному отделу ОЖП стенка протока утолщается. Таким образом, показанные утолщения стенки в области слияния правого и левого печёночных протоков и общего печёночного и пузырного протоков происходят преимущественно за счёт соединительной ткани, что следует рассматривать как компенсаторный фактор для стенки от повышенного объёма протекающей желчи в этих областях. В местах перехода шейки желчного пузыря в пузырный проток и общего желчного протока в двенадцатиперстную кишку стенка утолщается преимущественно за счёт мышечного слоя, который выполняет регулирующую функцию поступления желчи при разных фазах пищеварения. Выводы: Выполненное исследование позволило установить зависимость толщины стенки от уровня проведённого среза: по направлению от начального отдела общего печёночного протока к конечному отделу общего желчного протока стенка утолщается. Выявлено наличие сфинктеров внепечёночных желчевыводящих путей в области перехода шейки желчного пузыря в пузырный проток, в дистальном отделе общего желчного протока и в месте его впадения в двенадцатиперстную кишку. Описанные сфинктеры функционально выполняют регуляцию тока желчи. Показаны утолщения стенки протоков в области слияния правого и левого печёночных протоков и общего печёночного и пузырного протоков за счёт соединительной ткани, что следует рассматривать как компенсаторный фактор для стенки на повышенный объём протекающей желчи в этих областях. Литература 1. Бурков, С.Г. Факторы риска развития ЖКБ, статистические данные / С. Г. Бурков, А. Л. Гребенев // Клин. мед. – 1994. – № 3. – С. 59 – 62. 2. Вахрушев, Я.М. О патогенезе желчного камнеобразования и его профилактике при заболеваниях желчевыделительных путей / Я.М. Вахрушев, Н.А. Хохлачева // Терапевт. арх.1999.- Т. 71,№ 2. – С. 44 – 48. 3. Иванченкова, Р. А. Некоторые аспекты желчеобразования // Клин. мед. – 1999. – № 7. – С. 18 – 22. 4. Burden, V.G. Observations on the histologic and pathologic anatomy of the hepatic, cystic and common bile ducts // Annals of Surgery. – 1925. – Vol.82. – P.584 – 597. 5. Новый взгляд на структуру запирательного механизма терминального отдела общего желчного протока / Б.С. Брискин [и др.] // Анналы хирургической гепатологии. – 2003. – Т.8, №1. – С.63 – 71. 6. Avisse, C. Ampulla of Vater. Anatomic, embryologic, and surgical aspects // Surg. Clin. North. Am. – 2000. – Vol.80, №1. – P.201 – 212. НЕПОВРЕЖДАЮЩЕЕ ЛАЗЕРНОЕ ФЛЮОРЕСЦЕНТНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ТКАНЕЙ И ТКАНЕВЫХ ПАТОЛОГИЙ СМИРНОВА О.Д. Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Московской области Московский областной научно-исследовательский клинический институт (МОНИКИ) им. М. Ф. Владимирского e-mail: smirnova0ksana@ya.ru Методами неповреждающей лазерной флюоресцентной диагностики возможно различать некоторые типы тканей и их патологические изменения. Так, в живых тканях существует множество хромофоров (пигментов) и флюоресцирующих веществ (флюорофоров), различающихся по физиологической концентрации в разных типах тканей, а также отклоняющихся по концентрации от нормы при развитии патологических процессов в тканях. Это, например, коллаген, эластин, кератин, пигменты дыхательной цепи, порфирины и липофусцин [1]. Таким образом, возможно существование определенного набора характерных оптических свойств для каждого типа тканей, а также отклонение этих показателей при патологических изменениях. Исследования спектров флюоресценции на различных свежеиссечённых тканях беспородных млекопитающих при помощи лазерного спектрального диагностического комплекса «ЛАКК-М» показали качественное типовое различие спектров флюоресценции разных тканей. Перпендикулярно вплотную (без силового нажима) прикладывали к поверхности тканей оптоволоконный зонд, подающий лазерный сигнал и принимающий обратно рассеянное излучение, и регистрировали спектры флюоресценции при возбуждении светом с длинами волн 365 нм и 532 нм. Полученные таким образом спектральные данные переводили в коэффициенты флюоресцентной контрастности k f(λ) по формуле: МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 173 k f (λ ) = I (λ ) 1 = I I (λ ) + I max laser 1 + max laser I (λ ) (1), где I(λ) – интенсивность сигнала флюоресценции на длине волны λ, Imaxlaser – регистрируемый и уменьшенный светофильтром в β (β~10³) раз максимум интенсивности обратно рассеянного тканью лазерного сигнала. Такое представление позволяет свести спектральные данные в компактный диапазон значений от 0 до 1 и качественно учесть оптическую плотность тканей нормировкой на обратно рассеянный сигнал лазера [2]. Полученные таким образом типовые спектры уникальны для каждого типа ткани и могут быть полезны при автоматизации типирования их морфологии не повреждающим способом во время процедур хирургического вмешательства. Также, для конкретного типа тканей предлагается диагностика патологических изменений введением относительных спектров флю- оресцентной контрастности krel(λ), получаемым прямым делением коэффициентов диагностируемой ткани ktest-f(λ), рассчитанные по формуле (1), на получаемые по этой же формуле коэффициенты ткани, условно принятой за здоровую (нормальную): k rel (λ ) = k test − f (λ ) k normal − f (λ ) (2). Данное представление позволяет выявить качественные изменения в концентрации отдельных пигментов в ткани на характеристических длинах волн, что помогает в диагностике патологий [3] и визуализации прижизненных флюоресцентных меток [4]. Дифференцировка патологических тканевыхспектральных различий проводилась в клинике на пациентах МОНИКИ, а также на лабораторых животных. Примеры расчета значений коэффициентов флюоресцентной контрастности приведены в следующей таблице. Таблица Примеры частных значений коэффициентов флюоресцентной контрастности для тканей различного типа с использованием данных «ЛАКК-М». λ, нм 420 440 470 480 520 580 634 675 705 флюорофоры коллаген, эластин коллаген, эластин NAD(P)H NAD(P)H, кератин кератин, FAD флавины, липофусцин порфирины порфирины, липофусцин порфирины Значения коэффициентов флюоресцентной контрастности Кожные покровы пациентов Ткани крысы нервная здоровая рубец базалиома здоровая кожа в мышца ткань кожа кожа ишемии 0,44 0,26 0,15 0,35 0,46 0,20 0,06 0,61 0,38 0,24 0,59 0,80 0,37 0,21 0,84 0,66 0,38 0,67 0,89 0,66 0,46 0,84 0,65 0,36 0,66 0,88 0,68 0,45 0,71 0,44 0,21 0,43 0,74 0,51 0,28 0,52 0,23 0,09 0,30 0,66 0,39 0,19 0,35 0,12 0,07 0,28 0,86 0,45 0,13 0,18 0,05 0,05 0,16 0,72 0,33 0,09 0,12 0,03 0,07 0,12 0,69 0,31 0,06 В результате выявлено, что ишемические ткани характеризуются общим повышением флюоресцентной контрастности в 1,5 – 5,5 раз, с качественно выраженными областями повышенной флюоресценции коллагена (в области 420 нм) и порфиринов (600 – 680 нм). Базазиомы, напротив, характеризуются пониженными сигналом коллагена, а также флавинов (520-580 нм), при сохранении уровня сигнала порфиринов. Для фиброзных тканей характеристическим отличием является общее понижение уровня флюоресценции: вдвое – для коллагена, – до троекратного – для порфиринов. Абсолютные значения соотношений интенсивностей являются индивидуальными для каждой особи. Таким образом, патологические изменения типа тканей сказываются на соотношениях флюоресцентной интенсивности спектральных участков, характеризующих содержание коллагена и эластина (участок 400-440 нм) и флавиновых пигментов (520-580 нм), а также порфиринов (640-680 нм). Относительные изменения общей интенсивности вызваны также изменением состава поглощающих пигментов (меланина и билирубина), а также в большой степени изменением кровенаполненности тканей и тканевой сатурации, – причем последний параметр вносит существенный нелинейный вклад в относительные спектральные изменения. При помощи одновременных измерений параметров тканевой микроциркуляции ме- 174 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 тодом лазерной допплеровской флуорометрии (ЛДФ) полагается возможным количественно учесть влияние гемоглобина и оксигемоглобина на флюоресцентные показания. В этом направлении ведутся дальнейшие исследования на тематических пациентах МОНИКИ, а также на подопытных животных. Литература 1 Nirmada Ramanujam, Fluorescence Spectroscopy In Vivo, Encyclopedia of Analytical Chemistry Ed. by R.A. Meyers, John Wiley&Sons Ltd, Chichester, 2000, pp. 20-56 2. О.Д. Смирнова, Д.А. Куликов, Д.А. Рогаткин, Лазерная флюоресцентная диагно- стика как неинвазивный мониторинг фармакодинамики, Методы компьютерной диагностики в биологии и медицине-2012: мат. Всерос. молодеж. конф./под ред. Проф. Д.А. Усанова. – Саратов: Изд-во Сарат. Ун-та, 2012, с. 169-171. 3. O.D.Smirnova, D.A.Rogatkin, K.S.Litvinova // Collagen as in vivo quantitative fluorescent biomarkers of abnormal tissue changes // Journal of Innovative Optical Health Sciences. – 2012. V.5, №2. – 9 p. 4. Смирнова О.Д. Флюоресцентная методика неинвазивного экспресс-конроля за приёмом лекарственных средств, Медицинская физика №3, 2012, с. 79-84. ВЛИЯНИЕ ЦИКЛОФОСФАМИДА В МОДЕЛИ ГЕМОРРАГИЧЕСКОГО ЦИСТИТА НА ГАЗООБМЕН И ЭЛЕКТРОЛИТЫ КРОВИ КРЫС СОБОЛЕВ В.Е. Научно-исследовательский институт профпатологии, гигиены и экологии человека ФГУП «НИИ ГПЭЧ» ФМБА России vesob@mail.ru Применение в медицинской практике алкилирующих лекарственных средств и в частности циклофосфамида обуславливает развитие ряда побочных эффектов, таких как развитие геморрагического цистита [4;5], а также оказывает влияние на функционирование респираторной системы. Имеются сообщения об угнетении циклофосфамидом системы глутатиона, и как следствие снижение антиоксидатного потенциала легких [1;2]. В этой связи предполагается, что циклофосфамид и его активные метаболиты, в частности акролеин, инициируют процессы перикисного окисления липидов мембран клеток на фоне нарушения активности ферментных антиоксидантных систем легочной ткани [3]. В этой связи исследование влияния циклофосфамида in vivo на показатели газообмена и электролиты крови крыс является важным звеном в изучении морфогенеза повреждения алкилирующими препаратами органов респираторной системы в животных и человека. Целью настоящего исследования явилось изучение влияния циклофосфамида в дозах 100 и 200 мг/кг веса тела в условиях эксперимента на основные показатели газообмена и электролиты крови крыс. Материалы и методы. Исследования проведены на самках белых лабораторных крыс категории MD. Животные содержались в условиях вивария с нормативно контролируемым световым суточным циклом, температурным режимом и уровнем влажности воздуха. В соответствии с целью эксперимента были сформированы 4 группы животных по 3 особи в каждой группе. Индуцирование гемор- рагического цистита проводили путем двукратной внутрибрюшинной инъекции циклофосфамида (Эндоксан, Baxter®) в день 0 и день 7 от начала эксперимента в дозе 100 мг/кг крысам 1 группы и 200 мг/кг животным 2 группы. Контрольным животным 3 группы в эти же сроки внутрибрюшинно инъецировали 0,9% раствор натрия хлорида. Крысы 4 группы использовались как интактный контроль. Наблюдение за животными продолжалось в течение 14 дней, в течение которых в дни 0, 7 и 12 от начала эксперимента производился выборочный отбор проб капиллярной крови для анализа параметров газообмена и электролитов в газоанализаторе Osmetech OPTI CCA. Статистическая обработка полученных данных выполнена в программе Graph Pad Prizm 5.0 для Windows XP. Нормальность распределения выборки оценивали в тесте Шапиро-Уилка. Полученные данные оценивали методами описательной статистики. Результаты представлены в виде средних значений и стандартного отклонения в М±s. Статистическую значимость различий показателей сравниваемых групп определяли методом однофакторного дисперсионного анализа (one way ANOVA). Для сравнения парных выборок, не отвечающих критериям нормальности, проводили анализ методом Данна с вычислением критерия Крускалла-Уоллеса. Различия сравниваемых показателей считали статистически значимыми при уровне р<0,05. Результаты и обсуждение. Основные результаты исследований представлены в таблице. Как видно из данных таб- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 175 лицы практически по всем изучаемым показателям газообмена и основным электролитам крови у животных всех статистически значимых отличий не установлено. Единственным исклю- чением является статистически значимое снижение уровня гематокрита крови у крыс 1 группы (100 мг/кг циклофосфамида) по сравнению с животными 3 группы (0,9% натрия хлорид). Таблица Влияние циклофосфамида на газообмен и электролиты крови крыс 1 группа 2 группа 3 группа 4 группа 100 мг/кг 200 мг/кг 0,9% NaCl интактные рН 7,45±0,02 7,46±0,05 7,53±0,03 7,47±0,03 pCO2, мм.рт.ст. 51,67±4,93 53,67±8,08 48,33±4,93 51,33±6,03 pO2, мм. рт. ст. 46,0±11,53 46,0±8,0 42,67±4,73 43,33±6,81 BE (избыток оснований) 8,9±3,54 11,23±1,44 13,77±2,14 10,43±1,12 HCO3, ммоль/л 34,87±4,3 37,53±2,27 39,20±2,68 36,27±2,14 Натрий, ммоль/л 143,7±0,57 142,7±0,57 149,7±5,03 145,7±5,51 Калий, ммоль/л 5,067±0,38 5,07±0,74 5,83±0,11 5,43±0,32 Хлор, ммоль/л 107,7±2,89 109,3±5,03 107,7±0,57 106,3±1,53 Гемоглобин, г/дл 15,27±2,97 17,10±0,52 19,60±0,82 16,80±0,1 Гематокрит, % 45,67±8,5* 51,00±1,73 58,67±2,52 50,33±0,57 *- p <0,05 по сравнению с группой 3; **- по данным книги The laboratory rat [6] Показатели Референсные Значения** 7,2-7,6 30-50 70-93,2 1,8±0,4 21-27 142-154 3,6-9,2 84-110 11-19 40-50 Заключение В проведенных нами исследованиях в модели циклофосфамидного цистита при двукратном использовании доз 100 и 200 мг/кг веса тела не установлено статистически значимых нарушений газообмена и элетролитного состава капиллярной крови у крыс. Таким образом, моделирование геморрагического цистита у крыс с использованием нашей схемы применения препарата не сопровождается нарушением функций органов респираторной системы при их оценке с помощью использованных методов. Полученные результаты могут быть использованы при планировании экспериментов, связанных с изучением действия циклофосфамида на органы мочевыводящей системы. Литература Jawaharlal M.P., Edward R.B. Cyclophosphamide-induced depression of the lung// Pulmonary Med. – 1985, № 2 – Р.153-165. Patel J.M., Block E.R., Hood C.I. Biochemical indices of cyclophosphamide-induced lung toxicity//Toxicology and Applied Pharmacology Vol. 76, Issue 1, October 1984, Pages 128– 138. Patel J.M. Metabolism and pulmonary toxicity of cyclophosphamide //Pharmacology & Therapeutics Vol. 47, Issue 1, 1990, P. 137–146. Stillwell T.J., Benson R.C. CyclophosphamideInduced hemorrhagic cystitis: a review of 100 patients// Cancer.-1988. – Vol. 61. – p. 451457. Talar–Williams C., Hijazi Y.M., Walther M.C.M., et. al. Cyclophosphamide-Induced cystitis and bladder cancer in patients with Wegener granulomatosis// Ann. Int. Med. – 1996 – Vol. 124. – p. 477-484. The laboratory rat: The laboratory animal pocket reference series/ Sharp P.E., LaRegina M.C – CRC press, 1998. – 204p. ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ ФОТОИНДУЦИРОВАННОГО ТРОМБОЗА В КОРЕ ГОЛОВНОГО МОЗГА МЫШЕЙ ЛИНИИ BALB/C СОБОЛЕВ В.Б. ФГБУ «НЦН» РАМН, г. Москва e-mail: vsobolev@outlook.com Ишемический инфаркт – одна из наиболее распространённых цереброваскулярных патологий [2, 3]. Успешность лечения при ишемическом инфаркте мозга во многом зависит от своевременного и адекватного обеспечения регуляции функций, как нейронов, так и нейроглии, обеспечивающей гомеостаз нервной ткани [9]. В связи с этим важен выбор адекватной модели для поиска новых фармакологических стратегий и совершенствования имеющихся, необходима разработка и совершенствование моделей экспериментального инсульта на лабораторных животных. Метод фотоиндуцированного тромбоза является одной из таких моделей, он основан на тромботической окклюзии кровеносных со- 176 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 судов головного мозга, которая вызывает ишемию нервной ткани и приводит к её некрозу с образованием локального инфаркта [10]. По данным литературы при воспроизведении фототромбоза c использованием лазера, исследователи отдавали предпочтение линии BALB/c [6, 7], преимущества которой связаны с относительно большей чувствительностью к ишемии, воспроизводимой данным методом, и более стабильным объемом ишемического повреждения [7]. В доступной нам литературе в большинстве работ фототромбоз воспроизводили на крысах и мышах, используя краситель Bengal Rose, в качестве источников света применяли лазерные установки: криптоновые [7], аргоновые [11] или светодиодные [4]. А галогеновые источники света использовались только на крысах [1]. Целью настоящего исследования было воспроизведение и отработка модели фототромбоза, вызывающего инфаркт нервной ткани в коре головного мозга мышей линии BALB/c, для изучения морфологических характеристик перифокальой зоны инфакта. Работа выполнена на мышах линии BALB/c , с массой тела от 19 до 20 грамм, в количестве 10 особей. Фокальное ишемическое повреждение нервной ткани головного мозга вызывали методом фотоиндуцируемого тромбоза [1, 10]. С этой целью мышам, наркотизированным хлоралгидратом (400 мг/кг), внутривенно (через бедренную или хвостовую вены) и/или внутрибрюшинно вводили 1 % раствор красителя Bengal Rose (в дозе от 40 до 100 мг/кг), а затем животных облучали светом галогеновой лампы. Для этого использовали установку, состоящую из галогеновой лампы мощностью 250 Ватт, блока электропитания с напряжением тока на выходе 24 Вольта, световода диаметром 3 мм, отходящего от защитного корпуса лампы, и системы охлаждения, активно отводящей тепло от галогеновой лампы [1]. Кожу головы в области оперативного вмешательства выбривали и обрабатывали 2% спиртовым раствором йода. Далее производили скальпелем срединный продольный разрез кожи длинной около 2 см, после чего раздвигали края мягких тканей черепа и отсепарировали надкостницу на поверхности черепа животного в области предполагаемого облучения. Индуцирование тромбоза проводили в сенсомоторной области коры правого полушария мозга животного. Световод размещали на расстоянии 1-2 мм от поверхности черепа, в требуемой области индуцирования тромбоза. Время непрерывного облучения составляло 30 минут. Для предотвращения термокоагуляционного эффекта поверхность черепа во время световой экспозиции поливали физиологическим раствором. После завершения процедуры облучения область операционного вмешательства зашивали и обрабатывали 2% раствором йода. Мозг животных брали для морфологического исследования на 7 сутки после облучения, затем фиксировали в растворе 10% формалина на 0.1М фосфатно-солевом буфере (pH 7.2) и заключали в парафиновые блоки с которых получали срезы толщиной 10 мкм. Срезы окрашивали раствором кризилового фиолетового. При воспроизведении методики фототромбоза с использованием галогеновой лампы на мышах линии BALB/c, мы пришли к выводу, что краситель (Bengal Rose), можно вводить в брюшинную полость и внутривенно, в хвостовую и дистальный отдел бедренной вены, в месте слияния ниже лежащих сосудов. Но введение в хвостовую вену является предпочтительным, так как при достаточном навыке требует меньше времени. Облучение животного светом галогеновой лампы проводилось в течение 30 минут, что согласуется с данными литературы, описывающими использование аналогичных источников света для фототромбоза [1], при меньшем времени облучения объем поражения значительно уменьшается, а более длительное облучение не приводит к значительному изменению результатов. При воспроизведении фототромбоза у мышей линии BALB/c площадь пораженного участка мозга составляла около 10% от площади правого полушария. При облучении на протяжении 30 минут наиболее подходящая концентрация красителя Bengal Rose составляла 80-100 мг/кг веса животного. Что выше, чем концентрации, описанные для аналогичных модификаций при воспроизведении фототромбоза у крыс. Очаг ишемического поражения в коре головного мозга имел четкие границы и варьировал в пределах 10% от площади правого полушария. Таким образом, проведенная работа показала, что воспроизведение фототромбоза на мышах линии BALB/c с использованием галогеновой лампы в качестве источника света, со световодом диаметром 3 мм, может быть использовано как модификация широко применяемого метода фототромбоза. Однако для воспроизведения фототромбоза у мышей линии BALB/c требуется внутривенное введение более высокой дозы красителя Bengal Rose (80-100 мг/ кг), чем у крыс линии Wistar. Литература Барсков И. В. Викторов И. В. Локальный компрессионный инфаркт коры головного мозга крыс как экспериментальная модель фокальной ишемии // Пат. физ. и эксп. терапия. 1994. Н. 2. С. 57-59. Гусев Е.И. Скворцова В.И. Ишемия головного мозга. / М.: Медицина. 2001. 327 c. Стулин И.Д. Мусин Р.С., Белоусов Ю.Б. Инсульт с точки зрения доказательной медицины // Качественная клиническая практика. 2003. N. 4. С. 100-118. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 177 Fukuoka T., Kimihiko H., Maruyama H., Hirayama M., Tanahashi N. Laser-induced thrombus formation in mouse brain microvasculature: effect of clopidogrel //J. Thromb Thrombolysis. 2012.V. 34. P.193–198 Ginsberg M. D. Busto R. Rodent Models // Stroke. 1989. V. 20. Р. 1627-1642. Kleinschnitz C., Braeuninger S., Pham M., Austinat M. et al. Blocking of Platelets or Intrinsic Coagulation Pathway–Driven Thrombosis Does Not Prevent Cerebral Infarctions Induced by Photothrombosis // Stroke. 2008. N. 39. Р. 1262-1268. Sugimori H. Yao H., Ooboshi H., Ibayashi S., Iida M. Krypton laser-induced phototrombotic distal middle cerebral artery occlusion without crani- ectomy in mice // Brain Res. Prot. 2004. N. 13. Р. 189-196. Tsacopoulos М. Magistretti P.J. Metabolic Coupling between Glia and Neurons // J. Neurosci. 1996. V. 76. N. 3. Р. 877-885 . Verkhratsky A., Butt A. Glial Neurobiology / Textbook. UK, Wiley. 2007. Р. 168-177. Watson B.D., Dietrich W.D., Busto R., Wachtel M.S., Ginsberg M.D. Induction of reproducible brain infarction by photochemically initiated thrombosis // Ann Neurol. 1985. N.17. p. 497–504 Watson B.D., Dietrich W.D., Prado R., Ginsberg M.D. Argon laser-induced arterial photothrombosis. Characterization and possible application to therapy of arteriovenous malformations. // J Neurosurg. 1987. V. 66. N. 5. Р. 748-754. МОРФОМЕТРИЧЕСКИЕ ПОКАЗАТЕЛИ МОЧЕВОГО ПУЗЫРЯ КРЫС ПРИ ГЕМОРРАГИЧЕСКОМ ЦИСТИТЕ, ИНДУЦИРОВАННОМ ЦИКЛОФОСФАМИДОМ СОБОЛЕВ В.Е. Научно-исследовательский институт профпатологии, гигиены и экологии человека ФГУП «НИИГПЭЧ» ФМБАРоссии e-mail: vesob@mail.ru Циклофосфамид как цитотоксический алкилирующий агент в настоящее время широко применяется в терапии неопластических и некоторых других заболеваний. Одним из побочных эффектов применения препарата является развитие геморрагического цистита[6]. Патофизиологические механизмы действия циклофосфамида как известно, обусловлены продуцированием активных форм кислорода, вызывающих воспалительные процессы и оксидативное повреждение клеток, на фоне подавления активности антиоксидантных защитных систем, и повреждения микроструктуры ДНК [1, 4]. Несмотря на то, что морфологические изменения в тканях мочевого пузыря при циклофосфамидном геморрагическом цистите, достаточно полно изучены [2,3,5] до настоящего времени отсутствует количественная оценка этих изменений морфометрическими методами. Целью настоящего исследования явилось изучение характера морфологических изменений тканей мочевого пузыря методами количественной морфометрии при использовании различных доз препарата. Материалы и методы. Исследования проведены на самках белых лабораторных крыс категории 2 MD. Были сформированы 5 групп животных по 3 особи в каждой группе. Индуцирование геморрагического цистита проводили путем однократной внутрибрюшинной инъекции циклофосфамида (Эндоксан, Baxter®) в дозе 100 мг крысам 1 группы, 200 мг животным 2 группы и 400 мг крысам 3 группы. Контрольным животным 4 группы внутрибрюшинно инъецировали 0,9% раствор натрия хлорида. Объем вводимых растворов у животных всех групп не превышал 0,7 мл. В группу интактного контроля были включены животные 5 группы. Наблюдение за животными продолжалось в течение 14 дней, в течение которых производилась оценка клинических симптомов геморрагического цистита. Через 12 часов от начала эксперимента наблюдали 100% гибель животных в 3группе (400 мг/кг циклофосфамида). У животных остальных групп наблюдали развитие клинических симптомов геморрагического цистита. На 14 день эксперимента произведена эвтаназия крыс всех групп и отбор тканей мочевого пузыря для гистологического исследования. Для фиксации тканей мочевого пузыря использовали фиксатор Пирсона (4% формальдегид-10 мл; сахароза-15г; аммиак-1мл; дистиллированная вода-до 100мл). Гистологические срезы мочевого пузыря толщиной 7-9 мкм получали на микротомекриостате Slee Mev при температурном режиме -20°С. В качестве криопротектора при замораживании образцов ткани в камере криостата использовали коммерческую среду CryoGlue. Срезы окрашивали гематоксилин-эозином. Морфометрические измерения срезов мочевого пузыря проводили с помощью программы Видеотест 5.0. 178 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Статистическая обработка полученных данных выполнена в программе GraphPadPrizm 5.0 для Windows XP. Нормальность распределения выборки проверяли с помощью теста Шапиро-Уилка. Полученные данные оценивали методами описательной статистики. Результаты представлены в формате средних значений и стандартного отклонения в М±s. Статистическую значимость различий показателей сравниваемых групп определяли методом однофакторного дисперсионно- го анализа (one way ANOVA). Для сравнения парных выборок, не отвечающих критериям нормальности, проводили анализ методом Данна с вычислением критерия КрускаллаУоллеса. Различия сравниваемых показателей считали статистически значимыми при уровне р<0,05. Результаты и обсуждение Основные результаты морфометрического анализа мочевого пузыря крыс представлены в таблице. Таблица Результаты количественной морфометрии мочевого пузыря крыс Опытные группы Контрольные группы 1 (100мг) 2 (200 мг) 3(400 мг) 4 (0,9%NaCl) 5(интактные) 1.Гистометрические показатели: Толщина слизистой, мкм: 43,5±6,0 разрушена 49,5±5,8*** 40,8±6,4 42,3±8,5 Толщина собственной 86,6±9,4*** 51,6±13,5*** 57,0±7,8*** 12,6±3,3 13,54±1,54 пластинки, мкм: Толщина подслизистой 69,7±10,6*** 67,0±9,5*** 126,9±13,5 86,3±12,0* 130,1±20,1 основы, мкм: Толщина мышечной 506,3±66,4*** 530,4±54,0*** 953,4±42,4* 568,2±89,2** 1171±82,2 оболочки, мкм: 2,Цитометрические показатели: Площадь ядра 387,9±103,7*** 181,9±52,0 262,8±55,7** 168,0±34,3 эпителиоцита, мкм2: Площадь эпителиоцита, 1004±160,0*** 448,8±103,8 705,4±197,0** 390,7±101,1 мкм2 Объем ядра 3269±602,6*** 1187±602,6 2200±964,8** 1104±468,9 эпителиоцита, мкм3: Объем эпителиоцита, 15358±6125*** 4214±1633 10473±5522** 3896±1721 мкм3: ЯЦО 0,76±0,10 0,72±0,10 0,76±0,12 0,67±0,17 ЯЦО – ядерно-цитоплазматическое отношение; *- р<0,05; **- р<0,01; ***- р<0,001по сравнению с группой 5 Наименование Из представленной таблицы видны определенные отличия между группами животных по ряду изучаемых показателей. Следует отметить, что при увеличении дозы циклофосфамида наблюдаемые изменения в морфометрических показателях мочевого пузыря у опытных животных отражают степень ответа организма на токсичное воздействие препарата и его метаболитов. При высокой дозе циклофосфамида (400 мг/кг), при которой наблюдалась 100% летальность животных 3 группы, наблюдаются статистически значимые по сравнению с интактными животными отличия толщины эпителиального слоя слизистой оболочки и собственной пластинки мочевого пузыря. Толщина подслизистой основы, мышечных слоев мочевого пузыря и цитометрические показатели эпителиоцитов у этих крыс не отличаются от показателей 5 группы. Вполне вероятно это связано с тем, что изменения в тканях мочевого пузыря у животных 3 группы не успевают проявиться в связи с быстрой реализацией общего токсического действия циклофосфамида и его метаболитов. Цитометрические показатели мочевого пузыря крыс 3 группы не имеют существенных отличий от показателей животных 5 группы интактного контроля. Наиболее интенсивный характер повреждений тканей мочевого пузыря, прижизненно проявляющийся значительной гематурией и ярко выраженной патологоанатомической картиной геморрагического цистита наблюдался у крыс 2 группы. Эпителиальный слой слизистой оболочки мочевого пузыря у этих животных полностью разрушен, наблюдается тотальная эксфолиация эпителиоцитов в полость мочевого пузыря, что обуславливает невозможность проведения объективной оценки цитометрических показателей. В мочевом пузыре крыс 1 и 2 группы наблюдаются признаки отека собственной пластинки слизистой оболочки, что морфометрически подтверждается статистически значимым увеличением толщины этой области. В то же время в мочевом пузыре животных 1 и 2 групп наблюдается существенное уменьшение толщины подслизистой основы и мышечной оболочки по сравнению с показателями крыс 5 группы. С точки зрения патологической физиологии этот МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 179 факт может означать развитие гиподинамических изменений в мочевом пузыре, с потерей тонуса его мышечного слоя. При цитометрическом исследовании эпителиоцитов мочевого пузыря животных 1 группы (100 мг/кг циклофосфамида) наблюдается существенное увеличение площади и объема клеток. Следует отметить, что при сравнении показателей ЯЦО эпителиальных клеток мочевого пузыря крыс 1 и 3 группы с показателями животных 5 группы не выявлено статистически значимых отличий. Этот факт не позволяет судить об изменении морфо-функционального статуса эпителиоцитов с помощью данного критерия оценки. В наших исследованиях мы также установили, что у контрольных животных 4 группы, которым внутрибрюшинно инъецировали 0,9% раствор натрия хлорида, наблюдаются изменения как в гистометрических, так и в цитометрических показателях отличные от животных группы интактного контроля. Этот факт следует учитывать при планировании экспериментов связанных с внутрибрюшинным введением препаратов. Заключение В проведенных нами исследованиях впервые при помощи методов количественной морфометрии установлены существенные отличия в гистометрических и цитометрических показателях мочевого пузыря крыс в модели цистита, индуцированного циклофасфамидом при использовании разных доз препарата при внутрибрюшинном введении. Полученные резуль- таты могут быть использованы при планировании экспериментов, связанных с изучением действия циклофосфамида на органы мочывыводящей системы. Литература Jawaharlal M.P. EdwardR.B. Cyclophosphamide-induced depression of the lung// Pulmonary Med, – 1985, № 2 –Р. 153-165. Juszak K., Gil K., Wyczolkowski W.Y., Thor P.J., Functional, histological structure and mastocytes alterations in rat urinary bladders following acute and chronic cyclophosphamide treatment// J Physiol. Pharmacol, 2010, Vol. 61, № 4, – 477-482. Juszczak K., Królczyk G., Filipek M., Dobrowolski Z.F., Thor P.J. Animal models of overactive bladder: cyclophosphamide (CYP)induced cystitis in rats//Folia Med. Cracov,- 2007, № 48- Р. 113-123. Korkmaz A., Topal T., Oter S. Pathophysiological aspects of cyclophosphamide and ifosfamide induced hemmorhagic cystitis, implification of reactive oxygen and nitrogen species as well as PARP activation // Cell Biol. Toxicol., – 2007, № 5 – Р.303-312. Morais M.M., Belarmino-Filho J.N., Brito G.A.C. Pharmacological and histopathological study of cyclophosphamide-induced hemorrhagic cystitis – comparison of the effects of dexamethasone and Mesna //Braz. J. Med. Biol. Res., 1999, № 32, – Р. 1211-1215. Stillwell T.J., Benson R.C. CyclophosphamideInduced Hemorrhagic Cystitis//Cancer 1988, № 61, – Р. 451-457. ПОКАЗАТЕЛИ ДИУРЕТИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ У КРЫС В УСЛОВИЯХ ЦИСТИТА, ИНДУЦИРОВАННОГО ЦИКЛОФОСФАМИДОМ СОБОЛЕВ В.Е. Научно-исследовательский институт профпатологии, гигиены и экологии человека ФГУП «НИИ ГПЭЧ» ФМБА России e-mail: vesob@mail.ru Применение в медицинской практике алкилирующих лекарственных средств и в частности циклофосфамида в ряде случаев обуславливает развитие ряда побочных эффектов, в частности, геморрагического цистита [4,5]. При этом определенный научный и практический интерес представляет изучение изменений параметров диуреза, как у пациентов, принимающих подобные препараты [2], так и в условиях проведения модельных экспериментов на лабораторных животных [3]. Имеются сообщения о развитии у лабораторных животных гиперактивности мочевого пузыря (ГАМП) в модели циклофосфамидного цистита [1]. В этой связи исследования, направленные на изучение влияния алкилирующих препаратов на уродина- мические показатели продолжают оставаться актуальными. Целью настоящего исследования явилось изучение изменений суточного диуреза у лабораторных животных после внутрибрюшинного введения циклофосфамида в дозах 100 и 200 мг/ кг веса тела. Материалы и методы Исследования проведены на самках белых лабораторных крыс категории MD. Животные содержались в условиях вивария с нормативно контролируемым световым суточным циклом, температурным режимом и уровнем влажности воздуха. В соответствии с планом эксперимента были сформированы 4 группы животных по 3 особи в каждой группе. Индуцирование 180 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 геморрагического цистита проводили путем однократной внутрибрюшинной инъекции циклофосфамида (Эндоксан, Baxter®) в дозе 100 мг/кг крысам 1 группы и 200 мг/кг животным 2 группы. Контрольным животным 3 группы внутрибрюшинно инъецировали 0,9% раствор натрия хлорида. Крысы 4 группы использовались как интактный контроль. Наблюдение за животными продолжалось в течение 14 дней, в течение которых производился выборочный отбор проб суточных проб выделяемой мочи в дни 0, 7 и 12 от начала эксперимента. Мочу получали в стандартные контейнеры для мочи, установленные в индивидуальных боксах для крыс. Статистическая обработка полученных данных выполнена в программе GraphPadPrizm 5.0 для Windows XP. Нормальность распределения выборки проверяли с помощью теста Шапиро-Уилка. Полученные данные оценивали методами описательной статистики. Результаты представлены в виде средних значений и стандартного отклонения в М±s. Статистическую значимость различий показателей сравниваемых групп определяли методом однофакторного дисперсионного анализа (one way ANOVA). Для сравнения парных выборок, не отвечаю- щих критериям нормальности, проводили анализ методом Данна с вычислением критерия Крускалла-Уоллеса. Различия сравниваемых показателей считали статистически значимыми при уровне р<0,05. Результаты и обсуждение Основные результаты представлены в таблице 1. После введения препарата наблюдалось повышение потребления жидкости у крыс 1 и 3 группы по сравнению с животными 4 группы. У крыс 2 группы уровень потребления жидкости был ниже, чем в контрольной группе и существенно ниже, по сравнению с крысами 1 группы. Суточный диурез у животных 1 и 3 группы статистически значимо превышает показатели контрольной группы, при этом следует отметить, что животным 3 группы вводился изотонический раствор натрия хлорида. Диурез крыс 2 группы значительно ниже показателей животных контрольной и всех опытных групп. Диуретический индекс, представляющий собой отношение суточного потребления жидкости к суточному диурезу, у животных всех 4 групп не имеет статистически значимых отличий. Таблица Показатели диуретической функции у крыс после введения циклофосфамида Показатели 1 группа 100 мг/кг 2 группа 200 мг/кг 3 группа 0,9% NaCl Суточное потребление 24,0±5,3** 3,3±4,1хх 15,67±6,0 жидкости мл Суточный диурез мл 18,3±2,9** 3,5±3,3хх 14,7±1,5* Диуретический индекс 1,3±0,2 0,7±0,3 1,1±0,4 *- p <0,05; **- p<0,01 по сравнению с группой 4; х – p <0,05;хх- p<0,01 по сравнению с группой 1. 4 группа интактные 6,2±1,6 6,8±1,6 0,9±0,3 Заключение В проведенных нами исследованиях в модели циклофосфамидного цистита изучено изменение показателей диуретической функции у крыс при использовании доз 100 и 200 мг/кг веса тела. При однократном внутрибрюшинном введении циклофосфамида в дозе 100 мг/ кг веса тела и 0,9% раствора натрия хлорида наблюдается повышение суточного потребления жидкости и уровня диуреза. Введение циклофосфамида в дозе 200 мг/кг приводит к существенному снижению показателей диуреза по сравнению с интактными животными. Полученные результаты могут быть использованы при планировании экспериментов, связанных с изучением действия циклофосфамида на органы мочевыводящей системы. Литература Boudes M, Uvin P, Kerselaers S, Vennekens R, Voets T, De Ridder D. Functional characterization of a chronic cyclophosphamideinduced overactive bladder model in mice // Neurourol Urodyn – 2011. – Vol. 30 (8). – p. 1659-1665. Hows J.M, Mehta A., Ward, L. et. al. Comparison of mesna with forced diuresis to prevent cyclophosphamide induced haemorrhagic cystitis in marrow transplantation: A prospective randomised study// Br. J. Cancer – 1984 – Vol. 50. – p. 753-756. Pan Feng., Liu Di., Han Xiao-min., Li Wen-cheng, et. al. Urodynamic investigation of cyclophosphamide-induced overactive bladder in conscious rats// Chin Med J -2012- Vol. 125(2).- p. 321-325. Stillwell T.J., Benson R.C. CyclophosphamideInduced hemorrhagic cystitis: a review of 100 patients// Cancer.-1988. – Vol. 61. – p. 451457. Talar–Williams C., Hijazi Y.M., Walther M.C.M., et. al. Cyclophosphamide-Induced cystitis and bladder cancer in patients with Wegener granulomatosis// Ann. Int. Med. – 1996 – Vol. 124. – p. 477-484. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 181 ПРОДУКЦИЯ ЦИТОКИНОВ У КРЫС В МОДЕЛИ ЦИСТИТА, ИНДУЦИРОВАННОГО ЦИКЛОФОСФАМИДОМ СОБОЛЕВ В.Е. Научно-исследовательский институт профпатологии, гигиены и экологии человека ФГУП «НИИГПЭЧ» ФМБАРоссии e-mail: vesob@mail.ru Известным побочным эффектом современных алкилирующих препаратов, таких как циклофосфамид, является возможность развития геморрагического цистита [4]. Применение циклофосфамида также оказывает влияние на функциональную активность целого ряда цитокинов – эндогенных полипептидных медиаторов межклеточного взаимодействия [1]. В частности, в моче крыс с экспериментально индуцированным циститом вследствие введения циклофосфамида установлено повышение содержания провоспалительных и иммуномодулирующих цитокинов: IL-1β; IL-2; IL-4; IL-6; IL-10; IFN-γ [2;3]. Циклофосфамид in vivo оказывает также влияние на факторы хемотаксиса фагоцитов [5]. В этой связи продолжают оставаться актуальными исследования, направленные на изучение влияния циклофосфамида и других алкилирующих препаратов на систему цитокиновой регуляции человека и животных. Целью настоящего исследования явилось изучение влияния циклофосфамида в дозах 100 и 200 мг/кг веса тела в условиях эксперимента на содержание некоторых цитокинов в плазме крови крыс. Материалы и методы Исследования проведены на самках белых лабораторных крыс категории MD. Животные содержались в условиях вивария с нормативно контролируемым световым суточным циклом, температурным режимом и уровнем влажности воздуха. В соответствии с планом эксперимента были сформированы 4 группы животных по 3 особи в каждой группе. Индуцирование геморрагического цистита проводили путем однократной внутрибрюшинной инъекции циклофосфамида (Эндоксан, Baxter®) в дозе 100 мг/кг крысам 1 группы и 200 мг/кг животным 2 группы. Контрольным животным 3 группы внутрибрюшинно инъецировали 0,9% раствор натрия хлорида. Крысы 4 группы использовались как интактный контроль. Наблюдение за животными продолжалось в течение 14 дней. Через 48 часов от начала эксперимента от животных всех групп произведен отбор проб крови с последующим получением плазмы для определения содержания цитокинов. Количественное определение цитокинов в плазме проводили на иммуноанализаторе Bioplex-200 с использованием коммерческого набора для определения цитокинов фирмы Bio-Rad. Статистическая обработка полученных данных выполнена в программе GraphPadPrizm 5.0 для Windows XP. Нормальность распределения выборки проверяли с помощью теста Шапиро-Уилка. Полученные данные оценивали методами описательной статистики. Результаты представлены в формате средних значений и стандартного отклонения в М±s. Статистическую значимость различий показателей сравниваемых групп определяли методом однофакторного дисперсионного анализа (one way ANOVA). Для сравнения парных выборок, не отвечающих критериям нормальности, проводили анализ методом Данна с вычислением критерия КрускаллаУоллеса. Различия сравниваемых показателей считали статистически значимыми при уровне р<0,05. Результаты и обсуждение Основные результаты исследований представлены в таблице 1. Как видно из данных таблицы, содержание большинства исследуемых цитокинов в плазме крови у крыс 1 и 2 группы превышает показатели животных 3 и 4 групп. Наиболее выраженные статистически значимые отличия наблюдались по содержанию в плазме крови IL-6 и IL-10 у животных 2 группы. Известно, что IL-6 является типичным ранним индуцибельным цитокином, быстро накапливающимся в циркуляции при встрече с патогенами и проявляющим выраженную провоспалительную активность. IL-10 наиболее известен как иммуносупрессор, ингибирующий продукцию многих провоспалительных медиаторов, индуцированных макрофагами и моноцитами таких как IL-1, IL-6, IL-8, TNF, GM-CSF [1]. Тем самым, симметричное повышение содержания этих цитокинов в плазме крови опытных крыс может означать состояние двусторонней регуляции. Несколько неожиданным оказался факт статистически значимого повышения активности IFN-γ у крыс 3 группы, который может быть обусловлен неучтенными факторами влияния на течение эксперимента. Количественное содержание колониестимулирующего фактора гранулоцитов и моноцитов (GM-CSF) было определено только у крыс 2 группы, у животных остальных групп его содержание было ниже пороговых величин измерения. 182 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Таблица Содержание цитокинов в плазме крови крыс Определяемые цитокины, 1 группа 2 группа пг/мл 100 мг/кг 200 мг/кг IL-1β 0,24±0,07 0,53±0,03 IL-2 20,26±33,38 29,80±10,80 IL-6 9,24±3,86 52,27±4,80*** IL-10 5,54±3,13 20,81±2,65*** IFN-γ 5,04±3,82 13,61±6,27 GM-CSF 2,71±0,53 ***- р<0,001 по сравнению с 1,3,4;** – р<0,001 по сравнению с 1,2,4. Заключение В проведенных нами исследованиях при помощи методов количественного иммуноанализа определены концентрации цитокинов в плазме крови крыс в модели цистита, индуцированного циклофасфамидом в дозе 100 и 200 мг/кг веса тела. В результате у животных, которым препарат вводили в дозе 200 мг/кг веса тела установлено статистически значимое по сравнению с интактными животными повышение содержания IL-6 и IL-10. Полученные результаты могут быть использованы при планировании экспериментов, связанных с изучением действия циклофосфамида на систему цитокиновой регуляции животных и человека. Литература Кетлинский С.А., Симбирцев А.С. Цитокины – СПб.: Фолиант, 2008 – 552 с. 3 группа 0,9% NaCl 0,18±0,08 8,72±2,09 11,91±4,89 8,22±0,85 74,80±26,29** - 4 группа интактные 0,28±0,13 1,19±0,07 2,63±0,68 4,99±0,52 1,24±1,02 - Malley S.E., Vizzard V.A. Changes in urinary bladder cytokine mRNA and protein after cyclophosphamide-induced cystitis//Physiol Genomics, 2002 – № 9. – p. 9-13. Smaldone M.C., Vodovotz Y., Tyagi V., et. al. Multilex analisis of urinary cytokine levels in a rat model of cyclophosphamide-induced cystitis// Urology, 2009. – № 73 (2). – p. 421426. Stillwell T.J., Benson R.C. Cyclophosphamide-Induced hemorrhagic cystitis: a review of 100 patients// Cancer.-1988. – Vol. 61. – p. 451457. Vera P.L., Iczkowski K.A., Howard D.J., Jiang L., Meyer-Siegler K.L. Antagonism of macrophage migration inhibitory factor decreases cyclophosphamide cystitis in mice// Neurourol Urodyn., 2010.- № 29(8). – p. 14511457. ВЫЯВЛЕНИЕ ПЕРОКСИДАЗЫ ПРИ ПРОВЕДЕНИИ ИММУНОГИСТОХИМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ТАМИНКИНА Ю. А., ФЕДОРОВА Е. А. Лаборатория функциональной морфологии центральной и периферической нервной системы, Отдел общей и частной морфологии, ФГБУ «Научно-исследовательский институт экспериментальной медицины» СЗО РАМН, Санкт-Петербург e-mail: taminkina@mail.ru Необходимым этапом любого иммуногистохимического метода является визуализация результатов реакции «антиген-антитело». Для этого используют антитела, конъюгированные с какой-либо меткой: флюорохромами, ферментами, радиоизотопами. Чаще всего в настоящее время используют ферментные метки, с помощью которых можно получить постоянные гистологические препараты, пригодные для длительного хранения, и которые позволяют проводить количественный анализ интенсивности распределения продуктов гистохимической реакции. Из ферментов-маркёров пероксидаза хрена обладает высокой активностью и наилучшей среди других мар- керных ферментов выявляемостью. Наиболее часто для выявления активности пероксидазы используется 3',3'-диаминобензидина (DAB)[1]. Метод выявления пероксидазы с помощью DAB требует подготовки рабочих растворов ex tempore. DAB – токсичное органическое соединение, при работе с которым требуется соблюдать меры безопасности, по возможности сокращать время работы с опасным реагентом и утилизировать его особым способом (Гигиенические нормативы ГН 1.1.725-98). Цель настоящего исследования состояла в сравнительном изучении свойств бензидиновых реагентов и определении оптимальных условии их использования для достижения высо- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 183 коконтрастной и интенсивной специфической реакции с использованием пероксидазы хрена и 3',3'-диаминобензидина в парафиновых срезах головного мозга крысы, а также сравнение результатов выявления реакции 3',3'-диаминобензидин-пероксидаза при использовании реактивов от различных производителей. Для исследования были выбраны наиболее доступные в нашей стране зарубежные коммерческие наборы, включающие DAB: DAKO (K3468), BioGenex (NK542-XAK), BioCare (DB801), Spring Bioscience (DAB-060). В работе использован протокол окраски первичными антителами GFAP (Dako, Дания) и NeuN (Chemicon, США) парафиновых срезов головного мозга крысы с последующим выявлением с помощью DAB [1,2]. Оценка препаратов проводилась по нескольким параметрам: Сравнивали интенсивность окраски с помощью DAB из выбранных коммерческих наборов (Spring Bioscience, DAKO, BioCare, BioGenex) на срезах. Раствор DAB тестировали непосредственно после приготовления согласно реко- мендации производителей и через 5 дней хранения при +4С˚. Инкубировали раствор DAB на срезах в течение 5 минут при комнатной температуре и наблюдали изменение интенсивности окраски DAB под контролем микроскопа. Измеряли время проявления максимальной окраски DAB с помощью секундомера. Помимо этого оценивали изменение цвета раствора DAB и выпадение осадка при хранении его в течение 5 суток при +4С°. В результате проведенных исследований были получены данные о степени и времени проявления окраски исследуемых растворов DAB свежеприготовленных и после 5 дней хранения. В таблице представлены результаты исследований. При тестировании свежеприготовленного раствора DAB наблюдалась достаточно интенсивная окраска срезов. При использовании раствора DAB после 5 дней хранения окраска проявлялась в первые минуты инкубации (за исключением BioGenex), везде присутствовал небольшой фон. Растворы DAB за время хранения меняли цвет и выпадали в осадок (за исключением BioGenex). Таблица Результаты исследования степени и времени проявления окраски исследуемых растворов DAB свежеприготовленных и после 5 дней хранения. № Фирма-производитель/ Каталожный номер 1 DAKO, Дания / K3468 2 BioGenex, США / NK542-XAK 3 BioCare Medical, США / DB801 4 Spring Bioscience, США / DAB-060 Интенсивность и время проявления окраски свежеприготовленного раствора DAB Интенсивность ++ Фон + 1 мин Интенсивность + Фон – 8 мин Интенсивность ++ Фон + 1 мин Интенсивность +++ Фон + 1 мин При использовании разных наборов DAB выявлены различия в результатах иммунохимической реакции. При измерении времени проявлении окраски выяснилось, что максимальная окраска проявляется в первые минуты инкубации за исключением набора BioGenex (5 мин). После 5 дней хранения раствора DAB все исследуемые наборы хорошо окрашивали препараты, включая наборы, где рекомендуется использование раствора DAB сразу после приготовления (Spring Bioscience, BioCare Medical). В отдельных случаях результаты интенсивности окраски и время ее максимального Время проявления окраски пятидневного раствора DAB Изменение цвета и выпадение осадка разведенного раствора DAB в течение 5 дней 1 мин поменял цвет со светложелтого до темного без выпадения осадка 5 мин нет 1 мин небольшой осадок 1 минута поменял цвет со светло-желтого до темного с выпадением небольшого осадка проявления были даже лучше при использовании пятидневного раствора DAB (набор BioGenex). Неполное соответствие полученных данных по интенсивности окраски раствора DAB и времени ее проявления с рекомендациями производителя указывает на необходимость предварительно перед использованием проверять эти параметры для более быстрого и точного выполнения работы по протоколу окраски раствором DAB. Также исследование срока годности приготовленного раствора DAB возможно уменьшит время контакта с токсическими веществами и тем самым еще 184 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 сократит время процедуры окраски и расход самого реагента. Следует обращать внимание на агрегатное состояние реагента DAB, входящего в наборы. У большинства производителей раствор DAB находится в жидком состоянии, что является преимуществом при работе с токсическими веществами. Цвет рабочего раствора DAB может служить индикатором пригодности при его хранении. Литература Коржевский Д. Э., Кирик О. В., Карпенко М. Н. и др., Теоретические основы и практическое применение методов иммуногистохимии: руководство. Издательство «СпецЛит», СанктПетербург, 2012, с.110. Коржевский Д. Э., Гилерович Е.Г., Зинькова Н.Н. и др., Иммуноцитохимическое выявление нейронов головного мозга с помощью селективного маркера NeuN. Морфология, 2005, т. 128, вып. 5, с. 76-78. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 185 МОЛЕКУЛЯРНО-БИОЛОГИЧЕСКИЕ И ГЕНЕТИЧЕСКИЕ ПАТОЛОГИИ СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ НЕСПЕЦИФИЧЕСКОЙ И РЕЦЕПТОРОПОСРЕДОВАННОЙ АДГЕЗИИ МУЛЬТИПОТЕНТНЫХ МЕЗЕНХИМНЫХ СТРОМАЛЬНЫХ КЛЕТОК КОСТНОГО МОЗГА В РАЗНЫХ УСЛОВИЯХ АЛЕКСАНДРОВА А.В.1, АЛЕКСАНДРОВА С.А.2 , СТАРИКОВА Э.А.3, ПИНАЕВ Г.П. 2 1 Санкт-Петербургский Государственный Политехнический Университет, 2 ФГБУ «Институт цитологии» РАН, Санкт-Петербург, 3 ФГБУ «Научно-исследовательский институт экспериментальной медицины» СЗО РАМН, Санкт-Петербург e-mail:ju2205@rambler.ru В последние годы было накоплено большое количество новых данных, доказывающих значительный регенеративный потенциал мультипотентных мезенхимных стромальных клеток (МСК) костного мозга – показана их способность к дифференцировкам в различных направлениях, выработка трофических факторов, иммуномодулирующее действие [5, 11]. Было выявлено, что при воспалительных процессах в организме количество мигрирующих МСК в крови значительно возрастает [1], при этом МСК обнаруживаются в поврежденных органах и тканях [2]. В связи с этим не вызывает сомнений актуальность исследований, направленных на изучение механизмов, регулирующих миграцию стромальных клеток в физиологических условиях и при патологии. Одним из аспектов этой проблемы является взаимодействие МСК с эндотелием сосудов. Стромальные клетки костного мозга в культуре in vitro проявляют адгезионный тип роста и характеризуются высоким уровнем экспрессии ряда адгезионных молекул [6]. Очевидно, что при конститутивной миграции из кровеносного русла в ткани в физиологических условиях или в участки воспаления адгезивный статус МСК должен закономерно меняться. Тонкие механизмы, регулирующие этот процесс (адгезионные молекулы, секреторные факторы и пр.), остаются слабо изученными. Целью настоящей работы являлось проведение сравнительного анализа интенсивности адгезии МСК костного мозга к пластику культуральной посуды (неспецифической адгезии) с адгезией к эндотелиальным клеткам (рецептор-опосредованной адгезии) в стандартных условиях культивирования и в условиях, моделирующих воспаление. Материалы и методы МСК костного мозга выделяли из большеберцовых и бедренных костей беспородных белых лабораторных крыс по стандартной методике [8]. Культивирование проводили в полной питательной среде αMEM («Sigma», США), содержащей 10% сыворотки эмбрионов коров («HyClone», США) и необходимые добавки при 370C во влажной атмосфере с 5% CO2. Для экспериментов использовали популяцию МСК 3-4 пассажей культивирования. Клетки перевиваемой линии EA.hy 926, представляющие собой популяцию эндотелиальных клеток (ЭК) макрососудов, культивировали в среде DMEM/ F12 («Биолот», Санкт-Петербург) с добавлением 10 % сыворотки эмбрионов коров («HyClone», США) и необходимыми добавками. Плазму крови крысы получали добавлением гепарина к цельной крови и последующим центрифугированием. ФНОα (рекомбинантный препарат фактора некроза опухолей α человека «Рефнолин») (НПО «Фермент», Литва) использовали в концентрации 200 ЕД/мл. Эндотелиальные клетки линии EA.hy 926 вносили в лунки 96-луночного планшета. После достижения ими конфлюэнтного монослоя в некоторые лунки добавляли ФНОα и/ или 10% плазмы крови. На следующий день в лунки с ЭК и без ЭК вносили суспензии клеток МСК в количестве 30 тыс. кл./лунку и инкубировали в течение 1 ч в разных условиях, после чего удаляли неадгезировавшие клетки путем двукратной промывки фосфатно-солевым буфером. Для определения количества клеток в лунке строили две калибровочные кривые. Для построения первой, по которой впоследствии определяли количество МСК, адгезировавших к пластику, в лунки помещали суспензии МСК с разным количеством клеток – от 3 тыс. до 30 тыс. клеток. Для построения второй, по которой определяли количество МСК, адгезировавших к ЭК, предварительно наращивали монослой ЭК, к которому добавляли суспензии МСК с разным количеством клеток. Окраску адгезировавших клеток проводили 0,2%-ным раствором кристаллического фиолетового. После экстракции красителя 10%-ной уксусной кислотой измеряли оптическую плотность (ОП) раствора с помощью иммунохимического анализатора Fluorofot “Charity” при длине волны 186 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 485 нм. По значениям оптической плотности калибровочной кривой строили линию тренда, с помощью которой определяли точное количество клеток в опытных лунках. Полученные значения переводили в %, принимая за 100% 30 тыс. клеток МСК, и определяли долю прикрепившихся клеток. Было проведено 3 опыта, в которых было выполнено по 4-6 повторностей для каждого условия инкубации. Статистическую обработку данных проводили с помощью программы Microsoft Office Excel 2003. Результаты и обсуждение Анализ интенсивности адгезии МСК костного мозга к пластику культуральной посуды (неспецифической адгезии) показал, что в стандартных условиях (среда для культивирования) в течение 1 ч большая часть МСК (73,3±5%) адгезирует к поверхности пластика. Добавление в культуральную среду ФНОα в количестве 200 ЕД/мл приводит к незначительному (до 85,1±7%) увеличению количества адгезировавших клеток. При этом в условиях, когда к клеткам в среду культивирования было добавлено 10% плазмы крови крысы с ФНОα или без него – адгезировало до 99% от исходно внесенного количества клеток. Таким образом, при добавлении ФНОα и 10% плазмы в культуральную среду происходит усиление адгезивности МСК к пластику, что может быть связано с повышением уровня экспрессии адгезионных молекул на этих клетках. В следующей серии экспериментов при изучении адгезии МСК к ЭК было установлено, что в стандартных условиях к эндотелиальным клеткам адгезировало значительно меньше по сравнению с адгезией к пластику внесенных в лунку МСК (примерно 14,1±4%). В присутствии провоспалительного фактора ФНОα доля МСК, адгезировавших к ЭК, увеличивалась до 21,9±3%, а при инкубации в среде, содержащей 10 % плазмы, этот показатель увеличивался до 28,5±4%. Эффект был максимально выражен в присутствии в культуральной среде одновременно ФНОα и плазмы крови. В этом случае к ЭК адгезировало порядка 50% от внесенных в лунку МСК (максимально 63%). Полученные результаты свидетельствуют об изменении свойств стромальных и эндотелиальных клеток в присутствии ФНОα и плазмы крови. Результаты наших экспериментов согласуются с данными, полученными Segers с соавт. [10], в которых изучали адгезионные взаимодействия МСК костного мозга крысы с эндотелиальными клетками микрососудов сердца. Было обнаружено, что через 1 ч адгезировало 8±3% МСК. Обработка ЭК ФНОα (10 нг/мл) в течение 24 ч приводила к увеличению доли адгезировавших к ним МСК до 26±3%. Из литературы известно, что при воздействии провоспалительных факторов на ЭК повышается уровень экспрессии адгезионных молекул [4, 7]. Наиболее вероятными кандида- тами, обеспечивающими адгезионные взаимодействия между эндотелиальными и стромальными клетками, являются молекулы иммуноглобулинового суперсемейства и интегрины (например, VCAM-1 на ЭК и α4-интегрины на МСК) [10]. Нельзя исключать участие других адгезионных молекул в этом процессе [3, 6, 9]. Повышение доли адгезирующих клеток в присутствии плазмы косвенно указывает на то, что в плазме содержатся факторы, усиливающие их адгезивность. Интересно, что комбинация двух факторов – ФНОα и плазмы крови – приводила к наиболее выраженному повышению адгезивности клеток. Полученные результаты показали, что, несмотря на высокую адгезивность к пластику, только небольшая доля МСК прикрепляется к интактному монослою ЭК. Это указывает на наличие механизмов, которые могут негативно регулировать адгезию МСК к ЭК [12]. В присутствии провоспалительного цитокина ФНОα и плазмы увеличивается доля МСК, адгезировавших и к пластику и к ЭК, что, очевидно связано с повышением адгезивных свойств МСК в этих условиях [6, 10]. Наши исследования доказывают способность ЭК регулировать адгезию МСК и способность МСК отвечать на сигналы, генерируемые воспалительными факторами. Литература Chamberlain G. Concise Review: Mesenchymal Stem Cells: Their Phenotype, Differentiation Capacity, Immunological Features, and Potential for Homing // Stem Cells. 2007. Vol. 25. P. 2739–2749. Gao J., James G. J., Dennis E. et al. The Dynamic in vivo Distribution of Bone Marrow-Derived Mesenchymal Stem Cells after Infusion // Cells Tissues Organs. 2001. Vol. 169. P. 12–20. Honszarenko M., Le Y., Swierkowski M. et al. Human Bone Marrow Stromal Cells Express a Distinct Set of Biologically Functional Chemokine Receptors // Stem Cells. 2006. Vol. 24. P. 1030–1041. Jersmann H., Hii C., Ferrante J., Ferrante A. Bacterial Lipopolysaccharide and Tumor Necrosis Factor Alpha synergistically increase expression of human endothelial adhesion molecules through activation of NF-kB and p38 mitogen-activated protein kinase signaling pathways // Infection and immunity. 2001. Vol. 69. No. 3. P. 1273–1279. Kollar K., Seifried E., Henschler R. Therapeutic potential of intravenously administered human mesenchymal stromal cells // Hamostaseologie. 2011. Vol. 31, No 4. P. 269-274. Majumdar M. K., Keane-Moore M., Buyaner D. et al. Characterization and functionality of cell surface molecules on human mesenchymal stem cells // J. Biomedical Science. 2003. Vol. 10. No 2. P. 228-241. Mantovani A., Bussolino F., Martino I. Cytokine regulation endothelial cell function: from molecular level to bedside // Immunology today. 1997. Vol. 1. P. 231-239. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 187 Pittenger M. F., Mackay A. M., Beck S. C. et al. Multilineage potential of adult human mesenchymal stem cells // Science. 1999. Vol. 284. P. 143-147. Ru¨ster B., Go¨ttig S., Ludwig R. J. et al. Mesenchymal stem cells display coordinated rolling and adhesion behavior on endothelial cells // Blood. 2006. Vol. 108. P. 3938-3944. Segers V. F. M., van Riet I., Andries L. J. et al. Mesenchymal stem cells display coordinated rolling and adhesion behavior on endothelial cells // Am. J. Physiol. Heart. Circ. Physiol. 2006. Vol. 290. P. 1370-1377. Wang S., Qu X., Zhao R.C. Clinical applications of mesenchymal stem cells // J. Hematol. Oncol. 2012. Vol. 5. No 1. P. 19-24. Woodman R.C., Johnston B., Hickey M.J. et al. The Functional Paradox of CD43 in Leukocyte Recruitment: A Study Using CD43-deficient Mice // J. Exp. Med. 1998. Vol. 188. No 11. P. 2181-2186. G197А ПОЛИМОРФИЗМЫ ПРОВОСПАЛИТЕЛЬНОГО ЦИТОКИНА IL-17А ПРИ ЗЛОКАЧЕСТВЕННЫХ НОВООБРАЗОВАНИЯХ ЖЕНСКИХ РЕПРОДУКТИВНЫХ ОРГАНОВ И СЕРДЕЧНО-СОСУДИСТЫХ ЗАБОЛЕВАНИЯХ В ЭТНИЧЕСКИХ ГРУППАХ НАСЕЛЕНИЯ РЕСПУБЛИКИ АДЫГЕЯ АНОХИНА Е.Н., ТУГУЗ А.Р., МУЖЕНЯ Д.В., РУДЕНКО К.А., СМОЛЬКОВ И.В., ШУМИЛОВ Д.С. Адыгейский государственный университет НИИ комплексных проблем иммуногенетическая лаборатория lab_genetic@mail.ru Актуальность. Ключевой медиатор иммунной системы провоспалительный цитокин – интерлейкин 17А (IL-17А) из семейства IL-17 (IL-17A, IL-17B, C, D, E, F) с широким спектром биологических эффектов вовлечен в патогенез аутоиммунных, сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний посредством общих механизмов активации клеточной адгезии, генерации активных форм кислорода, стимулирования пролиферации эндотелиоцитов, мезенхимальных стволовых и опухолевых клеток [1; 2]. Фактором, определяющим физиологическую и патофизиологическую роль IL-17 в развитии системных заболеваний могут быть полиморфизмы их генов в виде точечных мутаций SNP (single nucleotide polymorphism) с заменой одного нуклеотида на другой. SNP в экзонах, интронах и в промоторных участках регулируют интенсивность экспрессии и, соответственно, биологические эффекты цитокинов, в том числе IL-17А [3,4]. В гене IL-17А (6 хромосома, 6p12.2) идентифицировано 10 SNP, ассоциированных со злокачественными новообразованиями (ЗНО), сердечно-сосудистыми (ССЗ) и др. заболеваниями [5-8]. SNP rs2275913 (−197G>A) в 5′ кодирующем регионе гена 17А исследован при атеросклерозе, раке желудка и молочной железы для жителей Китая и Японии [5-10]. Shibata T. et al. (2009) установили ассоциацию 197A полиморфизма гена IL-17A с атрофией слизистой желудка (OR, 1.68; 95%CI, 1.06-2.65; p=0.026) и развитием интестинального рака желудка (OR, 1.42; 95%CI, 1.091.85; p=0.010). Гомозиготный A/A генотип IL-17A/-197 достоверно чаще регистрируется у больных раком желудка (OR, 3.02; 95%CI, 1.86-4.91; p <0.0001) [9]. По данным Wang L. et al. (2012) из 8 полиморфизмов гена IL-17А и IL-17F у жительниц Китая со злокачественными новообразованиями молочной железы достоверно (р=0,0029) ассоциирована 197A аллель гена IL-17А. Частоты G/A аллелей IL17A в группах доноров и больных с РМЖ у китайских женщин составляли соответственно 0,640:0,360 и 0,574 : 0,426 [10]. В России исследований по ассоциации полиморфизмов гена IL-17 с наиболее распространенными злокачественными новообразованиями (ЗНО) сердечно-сосудистыми заболеваниями (ССЗ) не проводились. Сведений о распределении у других народов G197/197A аллелей гена IL-17А, их ассоциированности с гистотипами, стадиями опухолевой прогрессии при ЗНО в международных базах данных нет [5,6]. Цель работы: исследование распределения в этнических группах населения республики Адыгея (РА) G197/197A аллелей гена IL-17А, их ассоциированности со злокачественными новообразованиями женских репродуктивных органов, гистотипами, стадиями опухолевой прогрессии. Материалы и методы. Качество геномной ДНК, выделеной из периферической крови, протестировано на, спектрофотометре «NanoDrop 2000c» (Termo Scientific, USA) G197/197А полиморфизмы гена IL-17A исследованы SNP – методом на тест-системах НПФ «Литех». Статистически значимые различия (р<0,05) вычислены с использованием непараметрического метода Фишера, χ2 (кси-квадрата), OR (odds-ration – отношения шансов), 95% доверительного интервала (95% СI). В проспективное исследование включено 171 жителей РА: 47 здоровых донора и 124 больных с онкопатологией (n=65) и ССЗ, n=59). У женщин со ЗНО молоч- 188 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ной железы (РМЖ, n=50), яичников (РЯ, n=2), тела и шейки матки (РТМ, n=7; РШМ, n=6), I-IV стадии гистологически верифицирована аденокарцинома 1-3 степени злокачественности (n=56), плоскоклеточный (n=4) и другие гистотипы (n=5) солидных новообразований, у больных с ССЗ – диагностированы гипертоническая болезнь (ГБ), ишемическая болезнь сердца (ИБС), инфаркт миокарда (ИМ) и др. осложнения коронарного и периферического атеросклероза. Результаты исследований. Распределение генотипов и G197/197A аллелей гена основного провоспалительного цитокина IIL-17А у здоровых представителей этнических групп населения Республики Адыгея. В популяциях здоровых адыгов и русских, проживающих в РА, преобладают гетерозиготные генотипы (G197A – 42,6%) по 197 позиции гена IL-17A. Гомозиготные «мутантные» (G197G) и гомозиготные «нормальные» (A197A) генотипы составляет соответственно 31,9% и 25,5%, что обуславливает соотношение частот G197/197A аллелей (0,532 : 0,468), не зависевшее от этниче- ской принадлежности обследованных лиц, но отличающееся от таковых для популяции китайцев (0,640 : 0,360) меньшей частотой G197 – аллеля гена IL-17А. Т.о., согласно данным независимых исследований, у здорового населения двух географически удаленных регионов мира (Республики Адыгея, Южный Федеральный округ, Россия и Китай) отмечено превышение, но в разной степени частоты G197 – аллеля гена IL-17А [10]. Частоты генотипов и G197/197A полиморфизмов гена L-17А у доноров и онкологических больных со злокачественными новообразованиями женских репродуктивных органов. Результаты проведенных экспериментальных исследований в РА подтвердили статистически значимые (р<0,05) различия в распределении G197/197A аллелей гена IL-17A у доноров и онкологических больных. Однако, в отличие от данных Wang L. et al. (2012), с онкопатологией у жительниц РА ассоциирована не 197A, а G197 аллель гена IL-17А, носительство которой сопряжено с высоким риском (OR>1) развития ЗНО женских репродуктивных органов (табл.). Таблица Распределение генотипов и G197/197A аллелей гена IL-17A в общих выборках доноров и онкологических больных РА Группы доноры (n=47) G197G 31,9% Генотипы G197A A197A G197 Аллели 197A 42,6% 25,5% 0,532 0,468 онкологические 40,0% 46,1% 13,9% 0,631 0,369 больные (n=65) Примечание: р* – достоверность различий между донорами и онкологическими больными При сравнении распределения G/А аллелей в этнических группах больных адыгеек (n=13) и русских (n=52), статистически более значимые отличия от доноров выявлены для численно большей выборки русских женщин (0,683 : 0,317; р=0,017; χ2=4,37; OR=2,15). Для установления возможных межэтнических различий по распределению данных полиморфизмов необходимо проведение дополнительных исследований. Ассоциированность G197 полиморфизма гена IL-17А с опухолевой прогрессией и степенью дифференцировки аденокарциномы. Больные с солидными новообразованиями I-IV стадий по системе TNM [UICC, 2002] в зависимости от размеров опухоли, вовлечения регионарных лимфатических узлов и метастазов в отдаленные органы объединены в группы с нераспространенными ранними (I и II) и прогрессирующими поздними (III–IV) стадиями [11]. При опухолевой прогрессии с метастазированием в регионарные лимфатические узлы или отдаленные органы частота G197 достоверно повышена (р=0,008; χ2=6,05). Наиболее высокие частоты G197 аллеля гена IL-17А (0,808) выявлены у онкологических Р* OR (95% CI) 0,04 1,5 (0,88- 2,58) больных с низкодифференцированной аденокарциномой молочной железы, яичников, тела и шейки матки (р=0,031; χ2 =3,83). Т.к. IL-17А фактор неспецифической резистентности организма, а системные воспалительные реакции вовлечены в патогенез многих заболеваний, проанализировано частотное распределение аллелей G/A IL-17A у больных с другими нозологиями и, в частности, с ССЗ: ГБ, ИБС, ИМ – осложнениями коронарного и периферического атеросклероза. Частоты G197/ 197A аллелей гена IL-17A в группах больных с онкопатологией и ССЗ достоверно не различались (р=0,07) и составляли соответственно 0,631 / 0,369 и 0,687 / 0,313, что значительно превышало аналогичные показатели у доноров при уровнях значимости отличий по частоте G аллеля у онкологических больных/ доноров р=0,04; больных с ССЗ/доноров р=0,008. Результаты проведенных исследований позволяют предполагать вовлеченность системных воспалительных реакций в патогенез различных по этиологии, клиническим проявлениям сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 189 Выводы: 1. G аллель гена IL-17A является неспецифическим маркером, ассоциированным с риском развития системных патологических процессов при злокачественных новообразованиях женских репродуктивных органов и сердечнососудистых заболеваниях у жителей РА. 2. Низкодифференцированная аденокарцинома и III-IV стадии опухолевой прогрессии при раке молочной железы, яичников, тела и шейки матки достоверно ассоциированы с повышенной частотой G197 аллеля IL-17A. Литература Afzali, B. The role of T helper 17 (Th17) and regulatory T cells (Treg) in human organ transplantation and autoimmune disease / B. Afzali [et al.] // Clinical and Experimental Immunology. – 2007. – №148. – P.32-46. Iyoda, M. IL-17A and IL-17F stimulate chemokines via MAPK pathways (ERK1/2 and p38 but not JNK) in mouse cultured mesangial cells: synergy with TNF-α and IL-1β / M. Iyoda [et al.] // Am. J. Physiol. Renal. Physiol. – 2010. – № 3.- P. 779-787. [Электронный ресурс]. URL: http:// atlasgeneticsoncology.org/ Кологривова, И.В. Молекулярные аспекты функционирования T-хелперов 17-го типа / И.В. Кологривова [и др] // Бюллетень сибирской медицины. – 2011. – №4. – С.93-99. [Электронный ресурс]. URL: http://www. ncbi.nlm.nih.gov/ [Электронный ресурс]. URL: http://www.hugenavigator.net/HuGENavigator/ Wu, X. Association between polymorphisms in interleukin-17A and interleukin-17F genes and risks of gastric cancer / X.Wu [et al.] // International Journal of Cancer. – 2010. – №127. – Р. 86-92. Zhang ,X. Interleukin-17A gene variants and risk of coronary artery disease: a large angiographybased study / X.Zhang [et al.] // Clinica Chimica Acta. – 2011. – №412. – Р. 327-331. Shibata, T. Genetic polymorphism of interleukin-17A and -17F genes in gastric carcinogenesis / T.Shibata [et al.] // Hum Immunol. – 2009. – №70(7). – Р. 547-551. Wang, L. Association analysis of IL-17A and IL17F рolymorphisms in Chinese Han women with breast cancer / L.Wang [et al.] // www.plosone.org. – 2012. – Р. 1-7. [Электронный ресурс]. URL: http://www. uicc.org/ ЭКСПРЕССИЯ CD95 И АКТИВНОСТЬ КАСПАЗ В ЛИМФОЦИТАХ ПЕРИФЕРИЧЕСКОЙ КРОВИ ПРИ РАЗВИТИИ РАКА МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ БАГИНА У.С., ИГНАТЬЕВ К.С., КУРМЫШКИНА О.В., КОВЧУР П.И., БАХЛАЕВ И.Е., ПОЛТОРАК А.Н., ВОЛКОВА Т.О. Петрозаводский государственный университет, Петрозаводск e-mail: VolkovaTO@yandex.ru Введение Рак молочной железы (РМЖ) остается важнейшей проблемой современной онкологии, так как относится к одному из наиболее частых злокачественных новообразований у женщин [3]. Известно, что развитие РМЖ сопровождается нарушением апоптоз-индуцирующих механизмов. Существенную роль в данном процессе играют внутриклеточные белки и ферменты, функционально связанные с кластерами дифференцировки (CD). Одними из таких ферментов являются клеточные каспазы – группа регуляторных молекул клетки, участвующих в протекании процессов апоптоза. Они синтезируются в виде зимогенов, активируются путем протеолиза или образования димерных/олигомерных комплексов, что в дальнейшем приводит к деструкции, нарушению и полной дезинтеграции клеточных компартментов [1, 4, 5]. Белок CD95 (называемый также APO-1, Fas, TNFRSF6, APT1) является представителем семейства рецепторов смерти, которое входит в состав суперсемейства рецепторов фактора некроза опухолей. Инициация апоптоза через CD95 происходит при связывании CD95 лиганда (CD95L, CD178) или агонистических антител [6]. При этом на клеточной мембране формируется рецепторный комплекс, индуцирующий клеточную смерть (death-inducing signaling complex, DISC) [7]. С доменами данного комплекса взаимодействуют некоторые клеточные прокаспазы, в частности прокаспазы-8 и 10, с последующим образованием их активных форм. На следующих этапах апоптоза каспаза-8 активирует каспазы-3, 6 и 7, что влечет за собой расщепление большого количества клеточных белков, необходимых для нормального функционирования. Это неизбежно приводит клетку к гибели [1, 4, 7]. Именно регуляция данного процесса может нарушаться при развитии онкологических заболеваний, в том числе РМЖ. Поэтому вопрос, касающийся установления взаимосвязи между изменением экспрессии/активности каспаз и клинико-патологическими характеристиками опухоли, требует детального изучения. В дан- 190 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ной работе изучены экспрессия CD95 и генов каспаз-8, 6, 9 и 3 в лимфоцитах периферической крови (ЛПК) у пациенток с раком молочной железы в зависимости от степени тяжести процесса. Методика Количество CD95+ лимфоцитов в крови определяли методом проточной цитометрии. Для иммунофенотипирования использовали моноклональные антитела и соответствующие изотипические контроли («МедБиоСпектр», Москва). Активность каспаз оценивали в реакции со специфическим субстратом, меченным флуоресцентной меткой. Уровень клеточного апоптоза регистрировали цитофлуорометрически с помощью двойного окрашивания пропидием йода и FITC-меченного аннексина V («ANNEXIN V FITC», «Beckman Coulter», США), обладающего сродством к мембранно-связанному фосфатидилсерину. Сбор данных производили на проточном цитометре FC500 с применением программного обеспечения CXP 2.0 («Beckman Coulter», США). Обследовано 27 пациенток с раком молочной железы (средний возраст 63,2±9,4). С I стадией злокачественного процесса – 8, со II стадией – 9, с III стадией – 10 пациенток. Диагнозы поставлены на основании верифицированного гистологического заключения. По молекулярной гетерогенности рак молочной железы в данной работе не классифицировался. Контрольная группа – 10 здоровых небеременных женщин, не имеющих патологии молочной железы. Результаты исследований Показано, что у пациенток с I стадией РМЖ в ЛПК ферментативная активность каспаз не отличается от таковой контрольной группы. Имеет место тенденция к снижению активности каспазы-6. Существенных изменений в экспрессии CD95 также не отмечено. Начиная с II стадии и далее при прогрессии РМЖ регистрируется резкое повышение активности каспаз-8, и 3 (максимальная активность ферментов регистрируется на IIIа стадии), активность каспаз-9 и 6 повышена незначительно. Также на стадиях II–III РМЖ достоверно повышается количество CD95+ клеток, максимальное увеличение отмечается на IIIб стадии РМЖ. Полученные результаты согласуются с данными других исследователей об иммунодефицитном состоянии онкологических больных как с местно-распространенными процессами, так и с системными [2]. Количество мембранно-связанного фосфатидилсерина в ЛПК при прогрессии РМЖ (I→II→III стадии) резко увеличивается, индуцируется апоптоз лимфоцитов. Полученные результаты свидетельствуют о том, что при прогрессии опухоли в лимфоцитах периферической крови активируются процессы апоптоза, которые в свою очередь являются следствием увеличения на мембране клеток молекул CD95 и повышения внутриклеточной активности каспаз-8 и 3. Подобное разделение функциональных активностей каспаз в ЛПК при развитии РМЖ предполагает возможное использование этой группы ферментов в качестве дополнительных предиктивных маркеров при развитии онкопатологии. Работа выполнена при финансовой поддержке грантов Правительства РФ (Постановление 220), ГК № 11.G34.31.0052 (ведущий ученый профессор А.Н. Полторак) и Федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы, ГК № 2012-1.2.1-12-000-1014027. Литература 1. Волкова Т.О., Немова Н.Н. Молекулярные механизмы апоптоза лейкозной клетки. М.: Наука, 2006. 2. Немцова Е.Р., Безбородова О.А., Золотавкина Р.И. и др. Состояние антиоксидантной и иммунной систем организма с токсикозом, индуцированным злокачественным процессом и противоопухолевым лечением // Рос. онколог. журн. 2006. № 5. С. 27−33. 3. Семиглазов В.Ф., Имянитов Е.Н., Дашян Г.А. и др. Молекулярно-генетические обоснования гетерогенности злокачественных опухолей // Мед. акад. журн. 2009. Т. 9. № 4. С. 37–40. 4. Фильченков А.А. Каспазы: регуляторы апоптоза и других клеточных функций // Биохимия. 2003. Т. 68. № 4. С. 453−466. 5. Volkova T.O., Kurmyshkina O.V., Nemova N.N. Cellular caspases: new targets for the action of pharmacological agents. Bioinformatics of Genome Regulation and Structure / Systems of Biology – BGRS/SB-2010. Novosibirsk, 2010. 6. Suda T., Takahashi T., Golstein P. et al. Molecular cloning and expression of the Fas ligand, a novel member of the tumor necrosis factor family // Cell. 1993. № 75. P. 1169−1178. 7. Krammer P.H., Arnold R., Lavrik I.N. Life and death in peripheral T cells // Nat. Rev. Immunol. 2007. № 7. P. 532−542. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 191 ИЗМЕНЕНИЯ СОСТОЯНИЯ IMGLURS СВЯЗАННЫХ СИГНАЛЬНЫХ СИСТЕМ, ИНДУЦИРОВАННЫЕ ТЯЖЕЛОЙ ГИПОБАРИЧЕСКОЙ ГИПОКСИЕЙ: ПОПЫТКА РАЗОБРАТЬСЯ. БЕЛЯКОВ А.В., ГЛУЩЕНКО Т.С., СЕМЕНОВ Д.Г. Институт физиологии им. И.П.Павлова РАН e-mail: belyakov07@gmail.com Введение. Нарушение кислородного снабжения мозга является трагическим звеном в причинно-следственной цепи большинства тяжелых заболеваний, выступая ведущим фактором нейропатологических нарушений. Даже непродолжительные периоды ишемии или тяжелой гипоксии, возникающие при инфаркте миокарда, мозговом инсульте, при операционных осложнениях, а также в ситуациях «профессионального риска», могут повреждать целые области мозга и приводить к необратимым неврологическим расстройствам и поведенческой дисфункции. Ранее на используемой нами модели тяжелой гипобарической гипоксии (ТГГ, 180 ммHg) было показано, что у крыс, переживших это воздействие, уже в первые 24 часа изменяется экспрессия ранних генов и транскрипционных факторов [1,2], активируются проапоптотические факторы [3], вследствие чего развиваются структурные повреждения нейронов неокортекса и гиппокампа [1], нарушаются обучение и память [11]. Одним из триггеров, запускающих такой каскад постгипоксической паталогии мозга, является гиперактивация глутаматергической системы сигнальной трансдукции [5]. Гиперактивация ионотропных глутаматных рецепторов (iGluRs, NMDA и AMPA типа) приводит к избыточному входу Са2+ из внеклеточного пространства, что вызывает открытие Сa2+ проницаемых каналов, нарушение Ca2+ гомеостаза эндоплазматического ретикулума и митохондрии, активацию проапоптотических транскрипционных факторов и пр. [2,4,14]. Дополнительным эксайтотоксическим механизмом считают нарушение внутриклеточных сигнальных путей метаботропных глутаматных рецепторов I группы (ImGluRs), связанных с Gq-белком. Их стимуляция повышает концентрацию Са2+ не только за счет его входа (PLC/DAG/PKC путь управления состоянием iGluRs и Са2+ каналов), но и за счет высвобождении из внутриклеточных структур (PLC/IP3 путь стимуляции IP3 рецепторов) [6,14]. Вместе с тем установлено, что эти рецепторы могут принимать участие и в угнетении iGluRs [9], а также запускать некоторые проадаптивные молекулярные каскады (PIKE-L/PI3-K/Akt) [10]. Подобная разнонаправленная модуляция, зависящая кроме того от локализации и подтипа (mGluR1, mGluR5) рецепторов, еще недоста- точно изучена и часто вызывает противоречивые оценки роли ImGluRs в формировании гипоксических и постгипоксических состояний мозга. В этой связи актуальными являются исследования изменений основных параметров системы ImGluRs, вызываемых гипоксией. В данной работе мы исследовали ТГГ индуцированные изменения динамики связывания Са2+ в ответ на стимуляцию агонистом ImGluRs DHPG, а также экспрессию белков mGluR1, mGluR5, рецепторов к инозитолтрифосфату (IP3R), фосфолипазы Сбетта1 (PLCβ1) и фосфорилированной формы протеинкиназы Akt (pAkt). Методы. Крыс (самцы линии Вистар 200250гр.) подвергали воздействию ТГГ в декомпрессионной камере в течении 3-х часов, создавая разрежение воздуха 180 ммHg, эквивалентное подъему на высоту 11000 м над уровнем моря. Белковая экспрессия выявлялась методом иммуноцитохимии (парафиновые срезы мозга) на препаратах сенсомоторной коры и гиппокампа крыс, которые были изготовлены на этапе 24 часа нормоксигенации после ТГГ. Для анализа иммунореактивности (ИР) белков pAkt, mGluR1 и mGluR5 использовали первичные антитела фирмы AbCam (1:100, 1:100 и 1:50, соответственно); PLCβ1 и IP3Rs – фирмы SantaCruz (1:100); вторичные антитела получены от фирмы Vector Labs (1:200). Визуализацию экспрессии проводили с помощью диаминобензидина. Препараты фотографировали под световым микроскопом Jenaval с последующим обсчетом изображений в программе ImageJ. В сенсоматорной коре преимущественно анализировали ИР клеток V-слоя (визуально наиболее реакционного) с разделением их на классы ИР (направление реакции обозначены по изменению числа клеток более реактивного класса). В гиппокампе анализировали ИР ImGluRs в нейропильных слоях so, so/sa, sr в зонах CA1-CA3; mo, dr- в CA4, DG (обозначения в табл.); и ИР IP3R, PLCβ1, pAkt в клеточных слоях тех же зон. Для спектрометрической оценки Са2+ ответа от макроучастков коры мозга крысы применялась лабораторная установка на базе контактного микроскопа ЛЮМАМ-К (ЛОМО) и спектрометра AvaSpec 2048 (Avantes B.V.) с использованием хлортетрациклинового (ХТЦ) флуоресцентного зонда (50мкМ, Sigma), выявляющего связанный Са2+. Рассчитывалось 192 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 изменение Ca2+ динамики в ответ на 2-мин. аппликацию селективного агониста ImGluRs DHPG (100мкМ, Sigma). Результаты и обсуждение. Аппликация DHPG, вызывающая активацию ImGluRs, приводила к снижению уровня флуоресценции в контрольных срезах, демонстрируя преобладание процесса высвобождения Са2+ из внутриклеточных депо, вызванного, очевидно, IP3- опосредованным сигналом. В ТГГ группе Са2+ реакция была инвертирована и усилена, демонстрируя достоверное увеличение уровня связанного Cа2+, его вход и депонирование, преобладающее над высвобождением (Табл. 1). Полученные данные позволяют предполагать усиление PKC ветви PLC гидролиза и, как следствие, ImGluRs-опосредованную коактивацию потенциалуправляемых и лигандуправляемых Са2+ каналов (в том числе NMDA рецепторов). Taблица Изменения, индуцированные ТГГ (через 24ч. после). Связанный кальций на стимуляцию ImGluRs СЕНСОМОТОРНАЯ КОРА ↓↓ в контроле (-9±2,1) ↑↑ в ТГГ (23,4±5,1) ГИППОКАМП Нет данных ↓↓ в so/sa CA1 (-17±8), so CA3(18±6) Рост ИР в телах клеток DG, CA3 ↓↓ в апикальных ↑ везде; ↑↑ в sr CA3 (18±9), mGluR5 дендритах (26+/-15) dr CA4 (25±10), mo DG (24±9) PLC ↑↑ (42,5±12,4); Рост ИР в ядрах ↓ в CA3 IP3R ↓ ↓ в CA1, CA2 ↑↑ В CA1 (4,9±3,5); CA3 (3,2±1,6) pAkt — (в комулятивных единицах на 125%) (↓,↑ – недостоверные тенденции; ↓↓, ↑↑ – достоверные изменения (p<0,05; N=6-8); — – нет изменений). Данные приведены в относительных единицах относительно уровня в контроле. Слои гиппокампа: so – ориентальный, so/ sa – olveus/alveus, sr – радиальный, mo – молекулярный, dr – дендритный. Кальциевый монитринг проводился на пириформной коре. mGluR1 — Анализ изменений ИР ImGluRs, индуцированных ТГГ, показал более сильную реакционность в структурах гиппокампа. В сенсоматорной коре отмечено только достоверное снижение экспрессии mGluR5 в стволах апикальных дендритов крупных пирамид. В гиппокампе было выявлено снижение ИР mGluR1 в некоторых нейропильных областях CA1-CA3, что согласуется с другими данными [12], и рост mGluR5, преимущественно в зонах CA4, DG. Кроме этого отмечено значительное повышение соматической ИР mGlu1, что может быть объяснено либо дополнительной экспрессией mGluR1β, преимущественно локализуемого в соматических слоях, либо выявлением перинуклеарной экспрессии, упоминаемой в ряде работ [7]. В последнем случае можно предположить вовлечение ТГГ-индуцированных механизмов транслокации рецепторов. При количественной оценке ИР PLCβ1 достоверные изменения (рост) по отношению к контролю выявлены в нейронах V слоя коры. В свою очередь анализ IP3R-экспрессии продемонстрировал только недостоверное снижение ИР, индуцированные ТГГ, как в коре так и в гиппокампе. В литературе, однако, отмечены и случаи индуцированного гипоксией роста ИР IP3R, что, однако, сильно зависит от объекта и модели гипоксии/ишемии [8]. Интересно отметить, что в случае изменений ИР основных участников PLC гидролиза (в первую очередь PLCβ1), сенсомоторная кора оказалась более реакционной, чем гиппокамп, что дает основание предполагать различие в механизмах регуляции ImGluRs-сигнализации в этих отделах мозга. Кроме основных Са2+ связанных ветвей ImGluRs-сигнализации нами был проанализирован дополнительный ImGluRs-зависимый путь: проадаптивное фосфорилирование Akt [10]. Поскольку ТГГ индуцирует изменения ImGluRs регуляции, это может сказаться и на уровне pAkt. С другой стороны, известны данные как о Ca2+ зависимой активации Akt [15], так и, наоборот, о корреляции между уровнем pAkt и высвобождением Сa2+ из эндоплазматического ретикулума [13]. Нами было отмечено достоверное увеличение уровня pАkt (в два раза) в клетках CA1-CA3; в остальных анализируемых отделах заметной разницы с контролем отмечено не было. В частности, на другой модели [15] отмечается, что в ответ на неспротектированное тяжелое гипоксическое воздействие для pAkt характерно раннее падение ниже контрольного уровня, а потом рост с последующим быстрым спадом к этапу 24-часовой отметки. Мы можем предположить, что зарегистрированный нами подъем pAkt в наиболее травмируемых областях гиппокампа может характеризовать их индивидуальную динамику «борьбы за выживание». Безусловно, для анализа окна максимального фосфорилирования Akt требуется прецизионное изучение почасовой динамики после ТГГ, МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 193 что и является одной из целей нашей дальнейшей работы. Для разъяснения характера действия ТГГ часто требуется сравнение с эффектами, вызываемыми умеренной гипоксией, носящей, как известно, проадаптивную направленность. В связи с этим данный краткий обзор носит скорее феноменологический характер, но при этом позволяет обозначить сложность и морфологическую неоднородность индуцированных гипоксией изменений в системе ImGluRs сигнализации. Литература: Рыбникова Е. А., Хожай Л. И., Тюлькова Е. И. и др. Экспрессия белков ранних генов, структурные изменения нейронов мозга при гипобарической гипоксии и корректирующий эффект прекондиционирования // Морфология. – 2004. – Т. 125, – № 2. – С. 10-15. Самойлов М. О. Мозг и адаптация. Молекулярно-клеточные механизмы. СПб., – 1999.272 с. Самойлов М. О., Рыбникова Е. А., Ситник Н. А., и др. Прекондиционирование модифицирует активность митоген-активируемых протеинкиназ и транскрипционного фактора с-Jun в гиппокампе крыс вслед за тяжелой гипобарической гипоксией // Нейрохимия. – 2007. – Т. 24. – C. 52–59. Choi D. W. Calcium-mediated neurotoxicity: relationship to specific channel types and role in ischemic damage // Trends Neurosci. – 1988. – V. 11. – P. 465–467. Duncan R.S., Goad D.L., Grillo M.A. et al. Control of Intracellular Calcium Signaling as a Neuroprotective Strategy // Molecules. – 2011.- V. 15. – № 3. – P. 1168–1195. Ferraguti F., Shigemoto R. Metabotropic glutamate receptors // Cell Tissue Res. – 2006. – V. 326 – № 2. – P. 483-504. Jong Y. J., Schwetye K. E., O'Malley K. L. Nuclear localization of functional metabotropic glutamate receptor mGlu1 in HEK293 cells and cortical neurons: role in nuclear calcium mobilization and development // J Neurochem. – 2007. – V. 101. – № 2. – P. 458-69. Jurkovicova L., Kopacek J., Stefanik P. et al. Hypoxia modulates gene expression of IP3 receptors in rodent cerebellum Pflugers Arch // Eur J Physiol – 2007 – V. 454. – P. 415–425. Pizzi M., Boroni F., Bianchetti K. M. et al. Reversal of glutamate excitotoxicity by activation of PKC-associated metabotropic glutamate receptors in cerebellar granule cells relies on NR2C subunit expression // Eur J Neurosci. – 1999. – V. 11. – № 7. – P. 2489-96. Rong R., Ahn J. Y., Huang H., et al. PI3 kinase enhancer-Homer complex couples mGluRI to PI3 kinase, preventing neuronal apoptosis // Nat Neurosci. – 2003. – V. 6. – № 11. – P. 1153–61. Rybnikova E., Vataeva L., Tyulkova E. et al. Mild hypoxia preconditioning prevents impairment of passive avoidance learning and suppression of brain NGFI-A expression induced by severe hypoxia // Behav Brain Res. – 2005. – V. 160, – № 1. – P. 107-114. Sommer C., Roth S.U., Kuhn R., Kiessling M. Metabotropic glutamate receptor subtypes are differentially expressed after transient cerebral ischemia without, during and after tolerance induction in the gerbil hippocampus // Brain Research. – 2008 V. 72 – P. 172–180. Szado T., Vanderheyden V., Parys J B. et al. Phosphorylation of inositol 1,4,5-trisphosphate receptors by protein kinase B/Akt inhibits Ca2+ release and apoptosis // PNAS – 2008 – V. 105 – №. 7 – P. 2427–2432. Verkhratsky A., Toescu E. Endoplasmic reticulum Ca(2+) homeostasis and neuronal death // J Cell Mol Med. – 2003. V. 7. – № 4. – P. 35161. Yano S.,,Morioka M., Kuratsu J., Fukunaga K. Functional Proteins Involved in Regulation of Intracellular Ca2+ for Drug Development: Role of Calcium/Calmodulin-Dependent Protein Kinases in IschemicNeuronal Death // J Pharmacol Sci – 2005 – V. 97. – P. 351 – 354. ПЕРСПЕКТИВНОСТЬ ГЕНЕТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ В СТОМАТОЛОГИИ ВАНЬКОВ Е.В., ВОИНОВ И.А. ГБОУ ВПО Кемеровская Государственная медицинская академия e-mail: Jone030891@rambler.ru В современной стоматологии используется огромное количество различных диагностических методик, с помощью которых врач может успешно выявлять то или иное заболевание. Не исключена возможность внедрения и генетических исследований в стоматологию, которые позволят уже в детском возрасте оценить восприимчивость зубов к кариесу. Актуальность генетических исследований данной патологии обусловлена ее широким распространением. В месте с тем в разных популяционных группах заболеваемость кариесом различна (Окушко В.Р., 2008). Так по дан- 194 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ным ВОЗ (2007) распространенность кариеса в различных странах различна: самая высокая в США – 99%, а самая минимальная заболеваемость характерна для Нигерии – 2%. Что касается Российской Федерации, то в разных ее регионах распространенность кариеса варьирует в пределах 60 – 98%. Данный феномен позволяет говорить о генетической предрасположенности к кариесу в разных популяционных группах. В Кузбассе высока детская заболеваемость кариесом. Пораженность временных зубов у 6-летних детей в Кемеровской области составляет в среднем 87%, постоянных 11%. В возрасте 12-15 лет в среднем 85% и с возрастом имеет тенденцию к увеличению: у лиц в возрасте 35-44 года до 98%. , а в возрасте 65 лет и старше заболеваемость приближается к 100% (Тё И.А., 2009). Кариес является патологическим процессом, возникающим в результате сочетанного воздействия внутренних и внешних факторов. Не исключая важность для развития кариеса, таких традиционно рассматриваемых факторов как гигиена полости рта, характер и режим питания, экология, не вызывает сомнения и генетическая предрасположенность к кариесу. Среди генов – кандидатов ответственных за развитие кариеса рассматривается ген бета-дефензин 1 (DEFB1) и его полиморфизмы, которые играют одну из ведущих ролей в первичной иммунной реакции организма на вторжение чужеродных организмов (А.Р. Виейра, 2010). Дефензины составляют большое семейство низкомолекулярных (4-kd), цистеин богатых катионных пептидов, которые способны к киллингу широкого спектра патогенов, включающих разнообразные бактерии в т.ч и Str. Mutans, грибы и так же оболочечные вирусы. У человека это семейство представлено α- и β-субсемействами дефензинов. У человека обнаружены 4 β-дефензина, которые экспрессируются эпителиальными клетками и выделяются на поверхность слизистой, обеспечивая ее антиинфекционную защиту. , в отличие от α-дефензинов, которые накапливаются в нейтрофильных гранулах и участвуют в системном иммунном ответе. (Будихина А.С., 2008. Лебедева О.П., 2009). Микробицидные свойства дефензинов обусловлены их электростатическим взаимодействием с бактериями. Пептиды аккумулируются и ориентируются параллельно поверхности мембраны-мишени, затем электростатически взаимодействуют с анионными группировками фосфолипидных головок во многих участках, покрывая мембрану. По достижении определенной критической концентрации, происходит образование сквозных дыр в мембране-мишени, что приводит к лизису бактерий (Будихина А.С. и др., 2008) Взаимосвязь патологии твердых тканей зуба от полиморфизмов гена β-дефензин 1 /DEFB1/ выявлена в исследованиях(Yamaguchi Y. et al, Kao C.Y. et al.) . На основании анонимных стоматологических записей и исследований образцов слюны выявлены три генетических варианта, получивших название G-20А, G-52А и С-44G одного гена DEFB1. Установлено, что наличие копии варианта G-20A в пять раз повышало вероятность развития кариеса. В то же время полиморфизм G-52A ассоциировался с самым низким риском повреждения зубов. Вполне возможно, что появление этих вариаций снижает способность бета-дефензинов блокировать деятельность бактерий.(Vieira AR et al, 2011). Таким образом полиморфизм гена β-дефензин 1 (DEFB) влияет на возникновение кариеса и требует изучения Изучение полиморфизмов гена β-дефензин 1 (DEFB1), как биологического маркера предрасположенности к кариесу является перспективным направлением лабораторной диагностики и профилактики кариеса, что особенно актуально в детском возрасте. Литература 1. Будихина, А. С. α-дефензины – антимикробные пептиды нейтрофилов: свойства и функции/ А.С. Будихина, Б.В. Пинегин // Иммунология. – 2008. – №5. – С.317-320. 2. Лебедева, О.П. Врожденный иммунитет женских половых путей и его гормональная регуляция/ О.П. Лебедева [и др.] // Научные Ведомости БелГУ. Медицина. Фармация. – 2009. – №12 (67). – С. 25-30. 3. Тё, И.А. Научное обоснование аккредитации и сертификации в повышении качества стоматологической помощи населению / И.А. Тё. – Кемерово: ИнСЭПЗ, 2009. – 162 с.4. Окушко, В. Р. Основы физиологии зуба // NewDent., 2008. – 240 стр. 4. Окушко, В. Р. Основы физиологии зуба // NewDent., 2008. – 240 стр. 5. Yamaguchi Y., Nagase T., Makita R et al. Identification of multiple novel epididymisspecific β-defensin isoforms in humans and mice. J Immunol. 2002; 169: 2516.2523. 6. Kao C.Y., Chen Y., Zhao, Y.H., et al. ORFeome-based search of airway epithelial cell specific novel human b-defensin genes. Am J Respir Cell Mol Biol. 2003; 29: 71.80. 7. Gati D, Vieira AR. Elderly at Greater Risk for Root Caries: A Look at the Multifactorial Risks with Emphasis on Genetics Susceptibility. International Journal of Dentistry 2011 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 195 ПОЛИМОРФИЗМЫ ГЕНА PIP5K2A У БОЛЬНЫХ АЛКОГОЛИЗМОМ В РУССКОЙ ПОПУЛЯЦИИ РЕГИОНА СИБИРИ ГАВРИЛОВА В.А., ЛОСЕНКОВ И.С., ВЯЛОВА Н.М., ГУСЕВ С.И., ФЕДОРЕНКО О.Ю., БОХАН Н. А. ИВАНОВА С.А. ФГБУ «Научно-исследовательский институт психического здоровья» Сибирского отделения Российской академии медицинских наук, г. Томск e-mail: valia_as@mail.ru Фосфатидилинозитол-4-фосфат-5-киназа тип 2 альфа (PIP5K2A) играет важную роль в фосфоинозитидной модуляции мембранных белков нейронов, оказывая существенный эффект на нейрональную возбудимость и синаптическую нейротрансмиссию. Независимые генетические исследования обнаружили ассоциацию полиморфизмов гена PIP5K2A киназы с шизофренией в европейских популяциях (Bakker et al., 2007; Schwab et al., 2006). В связи с открытием в последние годы новых механизмов функционирования PIP5K2A (влияние на KCNQ каналы и глутаматные транспортеры EAAT3 (Fedorenko et al., 2008; Fedorenko et al., 2009)), нами выдвинуто предположение, что, возможно, нарушение функций PIP5K2A может быть связано и с другими социально значимыми психическими и поведенческими расстройствами, в том числе алкоголизм и алкоголь-индуцированное криминальное поведение. Цель: исследовать частоты встречаемости полиморфных вариантов гена PIP5K2A у больных алкоголизмом с – и без криминального поведение в сравнении с выборкой психически и соматически здоровых лиц. Материалы и методы: Нами было проведено обследование 251 мужчины в возрасте от 20 до 60 лет. Среди них выделены 3 группы: больные алкоголизмом, проходившие лечение на базе отделения аддиктивных состояний клиник ФГБУ «НИИПЗ» СО РАМН (82 человека), больные алкоголизмом, совершившие преступление различной степени тяжести и отбывающие наказание в исправительном учреждении строгого режима (87 человек) и 82 психически и соматически здоровых волонтера. Все обследуемые принадлежали к русской популяци и. В рамках исследования для каждого обследуемого было проведено генотипирование по 5 полиморфизмам гена PIP5K2A: rs746203, rs10828317, rs1417374, rs946961, rs 943190. ДНК выделяли из цельной венозной крови, взятой утром натощак в пробирку Vacutainer BD с ЭДТА, сорбентным методом с ипользованием наборов ДНК-Сорб фирмы Медиген (Россия). Генотипирование проводили методом ПЦР в реальном времени с использованием наборов фирмы Applied Biosystems (США). Термоциклирование и регистрацию результатов осуществляли на приборе StepOnePlus (Life Technologies, США). Статистическая обработ- ка результатов включала в себя исследование соответствия наблюдаемых частот генотипов и аллелей закону Харди-Вайнберга, сравнение частот аллелей и генотипов между исследуемыми группами по методу хи-квадрат Пирсона с использованием пакета программ SPSS 17.0 for Windows. Результаты: Результаты статистической обработки результатов генотипирования представлены в таблице 1. Нами было выявлено неравновесие по Харди-Вайнбергу по полиморфизму rs1417374 в группе больных алкоголизмом (р=0,03). В группе больных алкоголизмом частота генотипа АА была значительно меньше, чем в контрольной группе (1,2% и 11,1% соответственно, р=0,024). Полученное нами распределение генотипов полиморфизма rs746203 в группе больных алкоголизмом с криминальным поведением не соответствовало равновесию Харди-Вайнберга (р=0,003), в группах больных алкоголизмом и контрольной равновесие Харди-Вайнберга соблюдалось. Межгрупповое сравнение частот не выявило отличий в группах больных алкоголизмом с- и без криминального поведения по сравнению с контрольной группой, однако у больных алкоголизмом с криминальным поведением частота генотипа ТТ значительно превышала таковую в группе больных алкоголизмом без криминального поведения (55,6% и 36,3% соответственно, р=0,024). Интересны результаты генотипирования по полиморфизму rs946961, расположенному в промоторной области гена PIP5K2A. По нашим данным, в группах больных алкоголизмом с и без криминального поведения частота генотипа СС была меньше (10,6%, 6,1% и 17,1% соответственно), а генотипа GG больше (45,9%, 45,1% и 26,3% соответственно), чем в контрольной группе (р=0,033 и р=0,013 соответственно). Было показано, что в группе больных алкоголизмом с криминальным поведением частота генотипа ТТ полиморфизма rs943190 значительно превышает таковую в группе больных алкоголизмом без криминального поведения (53,7% и 33,3% соответственно, р=0,029). Достоверных различий по сравнению с контрольной группой выявлено не было. Заключение: Выявленные нами частоты аллелей и генотипов по 5 полиморфизмам гена PIP5K2A соответствуют литературным дан- 196 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ным для европейской популяции. Нами была показана возможность ассоциации полиморфизмов rs946961 и rs1417374 с алкоголизмом в русской популяции, а также возможная связь полиморфизмов rs943190 и rs746203 с криминальным поведением у больных алкоголизмом. Для подтверждения полученных данных необ- ходимы дальнейшие исследования и расширение выборок. Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ №11-04-01102-а «Изучение ассоциации полиморфизма гена PIP5K2A киназы с социально значимыми психическими и поведенческими расстройствами» Таблица Сравнение частот встречаемости генотипов и аллелей различных полиморфных вариантов гена PIP5K2A у исследуемых лиц (%) 1 Больные алкоголизмом с криминальным поведением (n=86) 2 3 Больные алкоголизмом (n=82) Психически и соматически здоровые лица (n=82) 16 15 19,5 28,4 55,6 30 70 χ2=8,67, р=0,003 48,8 36,3 39 61 χ2=0,04, р=0,9955 39 41,5 39 61 χ2=2,65, р=0,1 9,5 7,6 18,3 33,3 57,2 26 74 χ2=1,596, р=0,25 44,3 48,1 30 70 χ2=0,28, р=0,78 35,4 46,3 36 64 χ2=4,4, р=0,052 42,7 50 7,3 68 32 χ2=1,7, р=0,31 51,9 46,9 1,2 75 25 χ2=5,5, р=0,03 42 46,9 11,1 65 35 χ2=0,111, р=0,81 10,6 43,5 45,9 32 68 χ2=0,0026, р=0,99 6,1 48,8 45,1 31 69 χ2=1,9, р=0,29 17,1 56,6 26,3 45 55 χ2=1,5, р=0,26 Межгрупповое сравнение (χ2, р) rs746203 СС CT TT C T HWE rs10828317 СС CT TT C T HWE rs1417374 GG AG AA G A HWE χ21-2=7,6, р1-2=0,024* χ21-3=3,3, р1-3=0,2 χ22-3=2,2, р2-3=0,721 χ21-2=2,1, р1-2=0,384 χ21-3=3,2, р1-3=0,192 χ22-3=4,3, р2-3=0,115 χ21-2=4,3, р1-2=0,113 χ21-3=0,722, р1-3=0,758 χ22-3=7,2, р2-3=0,024* rs946961 CC CG GG C G HWE rs 943190 χ21-2=1,26, р1-2=0,554 χ21-3=6,8, р1-3=0,033* χ22-3=8,52, р2-3=0,013* СС 12,2 14,8 20 CT 34,1 51,9 38,7 TT 53,7 33,3 41,3 C 29 41 39 T 71 59 61 χ2=0,44, р=0,64 χ2=2,7, р=0,0965 HWE χ2=2,5, р=0,11 Примечание: HWE-равновесие по закону Харди-Вайнберга χ2i-k -результаты расчета критерия хи-квадрат при сравнении групп с номерами i и k *- уровень значимости менее 0,05. χ21-2=7,05, р1-2=0,029* χ21-3=2,9, р1-3=0,246 χ22-3=2,76, р2-3=0,272 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 197 Литература 1. Bakker SC, Hoogendoorn ML, Hendriks J, et al. (2007). "The PIP5K2A and RGS4 genes are differentially associated with deficit and non-deficit schizophrenia." Genes, Brain and Behavior 6 (2): 113–9. 2. Schwab SG, et al. (2006) "Evidence for association of DNA sequence variants in the phosphatidylinositol-4-phosphate 5-kinase IIalpha gene (PIP5K2A) with schizophrenia." Mol Psychiatry. 11(9):837-846 3. Fedorenko O. et al. (2008) "A schizophrenialinked mutation in PIP5K2A fails to activate neuronal M channels." Psychopharmacology (Berl). 199(1):47-54; 4. Fedorenko O, et al. (2009) "PIP5K2A-dependent regulation of excitatory amino acid transporter EAAT3". Psychopharmacology (Berl). 2009 Oct;206(3):429-35. ЭПИДЕМИОЛОГИЯ ГЕНЕТИЧЕСКИХ ПОЛИМОРФИЗМОВ, ОБУСЛОВЛИВАЮЩИХ ТРОМБОФИЛИЮ, СРЕДИ ЖЕНЩИН С ПРИВЫЧНЫМ НЕВЫНАШИВАНИЕМ БЕРЕМЕННОСТИ 1 ГАМЫРКИНА Д. Р.,1,2ВОРОБЬЕВА Н. А. 1 ГБОУ ВПО «Северный государственный медицинский университет» Минздравсоцразвития России, г. Архангельск 2 Северный филиал Гематологического научного центра Минздравсоцразвития России, г. Архангельск e-mail: Diana18@29.ru Проблема привычного невынашивания беременности является одной из наиболее сложных медико-социальных проблем. Согласно обобщенным данным литературы, 15-20 % клинически диагностированных беременностей заканчивается спонтанным прерыванием, а угрозой выкидыша осложняется течение беременности почти у 40% женщин [1, 3]. В основе 40—60 % случаев невынашивания беременности лежит тромбофилия [1]. Беременность приводит к существенным изменениям в системе гемостаза, в 5-6 раз увеличивая риск возникновения венозных тромбозов [2]. К настоящему времени выявлено несколько десятков генетических вариантов, носительство которых ассоциировано с развитием протромботических сдвигов в системе гемостаза и/или риском развития тромбозов. Во время беременности мутации в генах, кодирующих плазменные и тромбоцитарные факторы системы гемостаза могут проявиться в виде: 1) повышенного риска возникновения тромбозов; 2) предрасположенности к развитию осложнений беременности, начиная с момента формирования плодово-плацентарного комплекса, что связанно с хронической недостаточностью микрокровотока за счет усиления коагуляционных и снижения антикоагулянтных свойств крови у женщин с наследственными формами тромбофилии. Цель исследования: получить данные об эпидемиологии некоторых генетических полиморфизмов среди женщин с проблемой привычного невынашивания беременности. Материалы и методы исследования. Было проведено поперечное исследование с ретроспективным набором данных (сплошная вы- борка) на основании медицинских карт женщин, обратившихся Центр гемостаза Городской клинической больницы №1 г. Архангельска с 2002 по 2012 годы. Объем выборки составил 214 женщин. Критерии включения для участия в исследование были следующие: − наличие проблемы привычного невынашивания беременности в анамнезе -– самопроизвольные аборты и замершие беременности; − наличие результатов молекулярно-генетическое исследования. Были проанализированы данные генетического исследования семи полиморфизмов, обусловливающих склонность к тромбофилии: − гены, кодирующие компоненты плазменного звена гемостаза: свертывания крови – фактор I (−455 G/A), фактор II (20210 G/A), фактор V(1691 G/A) свертывания крови, а также ингибитор активатора плазминогена I типа – PAI-1 (−675 4G/5G); − гены, кодирующие компоненты тромбоцитарных рецепторов, участвующих в процессах адгезии и агрегации тромбоцитов – GpIIIa (1565 T/C); − гены компонентов, вовлеченных в патогенез эндотелиальной дисфункции – метилентетрагидрофолатредуктаза – MTHFR (677 C/T), ApoE (E2/E3/E4). В качестве контрольных групп использовали данные по распространению этих же генетических полиморфизмов среди жителей Северо-Западного региона России, не имевших в анамнезе тромботических эпизодов (n=228). Базы исследования – НИИ гематологии и трансфузиологии, СПб; Северный филиал 198 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 солютными и относительными частотами Для анализа номинальных данных использовали критерий Хи-квадрат, а при ожидаемых частотах меньше пяти – точный критерий Фишера. Различия считались статистически значимыми при р<0,05. Результаты. Были получены данные о эпидемиологии семи генетических полиморфизмов, обусловливающих склонность к тромбофилии (табл.). Таблица Распределение генетических полиморфизмов у женщин с отягощённым акушерским анамнезом в сравнении контрольной группой ГНЦ РАМН; Центр гемостаза ГКБ №1 г. Архангельска. Генетическое исследование системы гемостаза на предмет наследственной тромбофилии проводилось с помощью метода полимеразной цепной реакции (ПЦР). Статистическая обработка результатов исследования проводилась на персональном компьютере с помощью пакета статистических программ SPSS 17.0 for Windows. Качественные признаки описаны аб- Полиморфизм Аллель Генотип Фактор I -455 G/A n=212* Фактор II 20210 G/A n=214 Фактор V 1691 G/A n=358 MTHFR 677 C/T n=214 GpIIIa 1565 T/C n=212 PAI – I -675 4G/5G n=212 -455 G -455 A -455 G/G -455 G/A -455 A/A 20210 G/G 20210 G/A 20210 A/A 1691 G/G 1691 G/A 1691 A/A 677 C/C 677 C/T 677 T/T 1565 T/T 1565 T/C 1565 C/C -675 5G/5G 675 4G/5G -675 4G/G E2/E2 E2/E3 E3/E3 E2/E4 E3/E4 E4/E4 ApoeE E2/E3/E4 n=130 20210 G 20210 A 1691 G 1691 A 677 C 677 T 1565 T/C 1565 T/C 1565 T/C -675 4G -675 5G E2 E3 E4 Частота встречаемости генотипа (%) Контрольная Исследуемая группа группа n=228 123 (58,0) 127 (55,7) 81 (38,2) 90 (36,4) 8 (3,8) 18 (7,9) 209 (97,6) 223 (97,8) 4 (1,9) 5 (2,2) 1 (0,5) 0 203 (94,9) 218 (95,6) 11 (5,1) 10 (4,4) 0 0 108 (50,7) 115 (50,4) 88 (41,3) 90 (39,5) 17 (8,0) 23 (10,1) 129 (60,8) 153 (67,1) 79 (37,3) 73 (32,0) 4 (1,9) 2 (0,9) 41 (19,3) 40 (17,6) 96 (45,3) 107 (46,9) 75 (35,4) 81 (35,5) 1 (0,4) 0 41 (18,0) 17 (13,1) 139 (61,0) 72 (55,4) 2 (0,9) 6 (4,6) 40 (17,05) 30 (23,1) 5 (2,2) 5 (3,8) р 0,97 0,857 0,105 0,991 1,00 0,485 0,954 0,722 0,975 0,797 0,482 0,522 0,420 0,437 0,692 0,833 0,828 1,000 0,301 0,598 0,056 0,301 0,650 * Объем выборки Жирным шрифтом в таблице выделены генотипы, являющиеся потенциальными факторами риска тромбоза. Статистически значимые различия между группой женщин с привычным невынашиванием беременности и контрольной группой были не выявлены при анализе распространенности отдельных полиморфизмов. Но стоит отметить высокое отношение шансов у гена АроЕ , аллель Е2/Е4 (OR=5,26; p=0,056). Причём данный полиморфизм является потенциальным фактором риска тромбозов. Наиболее часто встречались полиморфизмы в генах MTHFR и PAI –I. Полиморфизмы, обусловливающие тромбофилию, как минимум в одном гене, были обнаружены у 209 женщин (97,7 %), 185 женщин (86,4 %) имели полиморфизмы, являющиеся потенциальными факторам риска тромбозов. Таким образом, женщинам при наличии проблемы привычного невынашивания бе- ременностирекомендовано обследование на предмет тромбофилического состояния (система гемостаза, генетическое типирование, наблюдение у гемостазиолога). Литература 1. Сидельникова В. М. Привычная потеря беременности. – М.:Триада-X,2005.-304с. 2. Macklon, N.S. An Ultrasound Study of Gestational and Postural Changes in the Deep Venous System of the Leg in Pregnancy, text. / N.S. Macklon, I.A. Greer, A.W. Bowman //Br J Obstet Gynaecol.-1997,- Vol.104.- P.191-197. 3. Scazziota A., Pons S., Raimondi R., et al. Is C677T mutation in the methylenetetrahydrofolate reductase (MTHFR) a risk factor for arterial thrombosis // 16-th Congress on thrombosis and haemostasis, Porto, 2000. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 199 РОЛЬ МИКРОРНК В РИСКЕ РИСКА РАЗВИТИЯ ГЕСТОЗА У БЕРЕМЕННЫХ ЖЕНЩИН ВАШУКОВА Е.С., ГЛОТОВ А.С., БАРАНОВ В.С. Федеральное государственное бюджетное учреждение «Научно-исследовательский институт акушерства и гинекологии им. Д.О. Отта» Северо-Западного отделения Российской академии медицинских наук Гестоз является одним из наиболее опасных осложнений беременности, он может стать причиной преждевременной отслойки нормально расположенной плаценты (ПОНРП), наступления преждевременных родов, плацентарной недостаточности, рождения детей с малой массой тела и т.д. По данным ВОЗ гестоз занимает одно из первых мест в структуре материнской смертности и связан с высокой частотой заболеваемости женщин, перенесших это осложнение беременности. Частота гестозов колеблется от 1,5 до 23% всех беременных, в России его частота составляет от 6% до 20%. Гестоз развивается у 6-12% здоровых беременных и у 20-40% беременных, имеющих экстрагенитальную патологию. Проблеме гестоза ученые и специалисты уделяют внимание уже более 100 лет. Ряд исследователей полагают, что гестоз развивается из гемодинамических расстройств маточно-плацентарного кровообращения, тромбофилии, гипоксии и нарушений иммунологических взаимоотношений между организмами плода и матери, вследствие определенного генотипа матери. Другие полагают, что гестоз инициируется уже на ранних стадиях эмбриогенеза и является следствием нарушений процессов плацентации и всем, что определяет данный процесс. Однако, несмотря на большое число исследований, до сих пор нет единого представления о причинах его возникновения. Одна из последних гипотез развития гестоза связана с изменением экспрессии генов микроРНК у беременных женщин с гестозом, продукты которых принимают участие в посттранскрипционной регуляции генома – в процессе РНК-зависимого метилирования ДНК, одного из ключевых механизмов репрессии генов. Учитывая факт того, что методы полногеномного секвенирования в последние 5 лет развиваются столь стремительно (Баранов, 2009), есть основание полагать, что применение данной методики позволит провести фундаментальные исследования по поиску экспрессионных маркеров гестоза. В большей степени это относится к микроРНК, контролирующих экспрессию генов на посттранскрипционном уровне. Предполагается определенная роль микроРНК (miRNA) в этиопатогенезе гестоза. МикроРНК – это класс малых некодирующих РНК, которые имеют длину около 21-24 нуклеотидов. Эти РНК игра- ют важную роль в регуляции трансляции и деградации мРНК. Регуляция осуществляется путем связывания микроРНК с частично комплементарными сайтами в нетранслируемых участках мРНК, благодаря чему и происходит ингибирование трансляции. Имеются сведения о взаимодействии микроРНК непосредственно с ДНК в процессе РНК-зависимого метилирования ДНК, одного из ключевых механизмов репрессии генов (Gunel, 2011). Исследования микроРНК начаты относительно недавно, но уже показана важность их участия в поддержании нормальных функций жизнедеятельности организма. Различные микроРНК участвуют в обеспечении большого числа биологических процессов (эмбриональное развитие, иммунный ответ, апоптоз, канцерогенез, поддержание стволовых клеток, клеточный метаболизм, ответ на оксидативный стресс) (Mayor-Lynn, 2011; Gunel, 2011). За последние 3-4 года появились данные об участии микроРНК во множестве процессов, которые необходимы для нормального протекания беременности. Например, miRNA-200 совместно с белками ZEB1, ZEB2, и прогестероном контролирует начало и протекание схваток (Renthal, 2010). Идентифицировано около 20 плацентарных микроРНК, которые присутствуют в плазме крови во время беременности и исчезают после родоразрешения (Kotlabova, 2011). Однако значение и роль этих микроРНК для беременности пока не установлены. Довольно часто при патологических состояниях отмечается существенное изменение профиля экспрессии различных микроРНК. В одном из последних исследований было обнаружено, что показатели экспрессии трех микроРНК у беременных с гестозом отличаются от таковых у беременных женщин контрольной группы, в частности в первом случае были выявлены следующие данные: miR-451 (p <0,0002), miR-199a-3p (p <0,0027) и miR-195 (p <0,0046) значимо отличались в основной и контрольной группах. Исходя из вышесказанного, определение роли микроРНК, ее качественного и количественного состава, установление взаимосвязи между уровнем микроРНК и первичной последовательностью ДНК является одной из важных задач для выяснения фундаментальных механизмов развития гестоза и, в дальнейшем, предсказания его риска. 200 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Литература Баранов В.С., 2009а. Генетический паспорт – основа индивидуальной и предиктивной медицины. СПб: «Изд-во Н-Л», ООО. 528 с. Kotlabova K., Doucha J., Hromadnikova I., 2011. Placental-specific microRNA in maternal circulation--identification of appropriate pregnancy-associated microRNAs with diagnostic potential // J Reprod Immunol. V. 89. N 2. P.185191. Mayor-Lynn K., Toloubeydokhti T., Cruz A.C., Chegini N., 2011. Expression profile of microRNAs and mRNAs in human placentas from pregnancies complicated by preeclampsia and preterm labor // Reprod Sci. V.18. N1. P. 46-56. Gunel T., Zeybek Y.G., Akçakaya P., Kalelioğlu I., Benian A., Ermis H., Aydınlı K., 2011. Serum microRNA expression in pregnancies with preeclampsia // Genet Mol Res. V. 10. N 4. Renthal N. E., Chen C.-C., Williams K. C., Gerard R. D., Prange-Kiel J., Mendelson C. R., 2010. MIR-200 family and targets, ZEB1 and ZEB2, modulate uterine quiescence and contractility during pregnancy and labor // PNAS. V. 107.N.48. P. 20828–20833 Работа поддержана Грантом Президента Российской Федерации №16.120.11.5773-МК ПРОБЛЕМЫ ДИАГНОСТИКИ БОЛЕЗНИ ФАБРИ У ЖЕНЩИН ГОЛИВЕЦ Л.Т.1, КРУГЛОВА О.В.2 , ЦЫГАНКОВА П.Г.1, ОСАВЧУК Е.А.1, ЗАХАРОВА Е.Ю.1 1 – Федеральное государственное бюджетное учреждение «Медико-генетический научный центр» РАМН 2 – Самарская областная клиническая больница им. М.И. Калинина Введение. Болезнь Фабри (БФ) – наследственное заболевание, относящееся к лизосомным болезням накопления. Заболевание обусловлено мутациями гена GLA, расположенного на Х-хромосоме в локусе q 22.1. Мутации в этом гене и приводят к нарушению функции фермента α-галактозидазы А (АГАЛ А) [Краснопольская К.Д., 2005г.]. Тип передачи заболевания Х-сцепленный рецессивный, однако у женщин носительниц также могут наблюдаться клинические проявления болезни. Манифестация симптомов БФ у женщин – гетерозигот наблюдается на 5-10 лет позднее, чем у мужчин [Mehta A.et. Al., 2003; Deegan P. et. аl., 2006; Mehta, A. et. Al., 2004]. Активность патологического при БФ фермента АГАЛ А у женщин также не является диагностическим критерием. Уровень фермента у носительниц БФ может быть как нормальным, так и значительно сниженным. Таким образом, биохимическая диагностика БФ – определение активности фермента АГАЛ А как в лейкоцитах, так и в пятнах высушенной крови – у женщин вызывает затруднения и не является достоверной. [Winchester, B. et. Al., 2006]. Материал и методы исследования. У 14 женщин – гетерозиготных носительниц БФ исследована активность общей α-галактозидазы (АГАЛ) и АГАЛ с ингибированием (АГАЛ А) в пятнах высушенной крови. Результаты исследования приведены в табл. Таблица Активность АГАЛ и АГАЛ с ингибитором (АГАЛ А) в пятнах высушенной крови у женщин Пациентка Жел. Погб. Зав. Низм. Шак. Мард. Маг. Шепм. Вол. Тар. Г. Сут. Ск. Гар. АГАЛ в пятнах высушенной крови (норма 0,14-1,6 нМ/ пятно х 45час) 0,12 0,21 0,18 0,13 0,1 0,36 0,1 1,03 0,08 0,21 1,49 0,27 0,04 0,17 АГАЛ А в пятнах высушенной крови ( АГАЛ с ингибированием, норма 0,081,1 нМ/пятно х 45час) 0,07 0,15 0,1 0,08 0,07 0,13 0,07 0,13 0,03 0,13 0,14 0,15 0,01 0,07 Бета-галактозидаза в пятнах высушенной крови (контрольный фермент), норма 0,4-3,4 нМ/пятно х 21час 0,99 0,92 0,79 2,39 0,88 1,44 1,16 0,94 1,04 1,67 0,95 1,18 1,79 1,8 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 201 По данным лаборатории НБО, из 14 женщин-носительниц БФ, у 6 (42,9%) была снижена активность АГАЛ и АГАЛ А (выделено жирным шрифтом в табл.1.) У одной из женщин (Ск.) наблюдалась крайне низкая активность фермента. У 2-х женщин (Маг., Шак.) сниженная активность АГАЛ А наблюдалась только при добавлении специального ингибитора. Остальные 8 женщин (57,1%) имели нормальную активность АГАЛ А. Молекулярно-генетический метод диагностики БФ – выявление мутаций в гене GLA. Этот метод является наиболее достоверным и надежным методом диагностики БФ для женщин-гетерозигот. Выводы. 1. Диагностика БФ на основе клинической картины у женщин представляет затруднения в связи с мало- и асимптомным вариантом течения заболевания 2. Биохимический метод диагностики БФ не является достоверно надежным для женщин, посколько активность АГАЛ А может быть как низкой, так и абсолютно нормальной 3. Молекулярно-генетический метод диагностики БФ является достоверным и надежным методом диагностики у женщин – гетерозигот. Литература 1. Краснопольская К.Д. Наследственные болезни обмена веществ. Справочное пособие для врачей. М., РОО «Центр социальной адаптации и реабилитации детей «Фохат», 2005 г. Стр. 5761. 2. Deegan, P.; Baehner, A.F.; Barba-Romero M.A.; et. Al.: Natural history of Fabry disease in females in the Fabry Outcome Survey. J. Med. Genet. 43:347–52, 2006. 3. Mehta, A.; Ricci, R.; Widmer, U.; et. Al.:Fabry disease defi ned: baseline clinical manifestations of 366 patients in the Fabry Outcome Survey. Eur. J. Clin. Invest. 34:236–42, 2004. 4. Winchester, B.; Young, E.: Biochemical and genetic diagnosis of Fabry disease. In: Mehta, A.; Beck, M.; Sunder-Plassmann G.: Fabry disease Perspectives from 5 Years of FOS. Oxford: Oxford PharmaGenesis; 2006 ISBN: 1-903539-03-X НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ДИСРЕГЕНЕРАЦИИ ПРИ ВАРИАНТАХ ХРОНИЧЕСКОГО АТРОФИЧЕСКОГО ГАСТРИТА C ИММУНОПАТОЛОГИЧЕСКИМ КОМПОНЕНТОМ ГОРЕЛИК Г.Л. Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Челябинская государственная медицинская академия Минздравсоцразвития России», г. Челябинск. e-mail: gorelic@mail.ru Введение. Нарушение процессов регенерации занимает особое место в развитии хронического гастрита (ХГ). При хроническом атрофическом гастрите (ХАГ) в 2% возникает рак желудка, что связано с интраэпителиальной неоплазией железистого эпителия слизистой оболочки желудка (СОЖ) [2,5]. Helicobacter pylori (H. рylori, Нр) индуцирует иммунопатологические реакции, вызывая развитие в т. ч. ХАГ с иммунопатологическим (аутоиммунным) компонентом (ХГ-ип) [4]. В то же время существует H. рylori-независимый механизм развития ХГ-ип [9]. Некоторые авторы полагают, что при Нрассоциированном варианте ХГ-ип (ХГ-ип Нр(+)) при стимуляции G-клеток H. рylori в СОЖ происходит гиперплазия ECL-клеток (их иммуноморфологический маркер – антитела к Chromogranin A), которая впоследствии может прогрессировать [6,7]. Значительная полиморфноклеточная инфильтрация собственной пластинки СОЖ при персистенции Н.pylori приводит к значительной продукции и акти- вации металлопротеиназ, в частности MMP-9, это во многом способствует ускорению контролируемой гибели клеток [3]. Вследствие развития иммунопатологических реакций варианты ХГ-ип вызывают более существенные нарушения регенерации. Таким образом, имеющиеся данные относительно параметров клеточного обновления и нейроэндокринной дифференцировки делают актуальным их изучение при различных вариантах ХАГ. Цель исследования: дать сравнительную морфологическую характеристику параметрам клеточного обновления и нейроэндокринной дифференцировки вариантам хронического атрофического гастрита с иммунопатологическим компонентом. Материалы и методы. Изучены гастробиоптаты 76 пациентов в возрасте от 19 до 74 лет (28 мужчин и 48 женщин) и 15 пациентов в возрасте от 5 до 15 лет (9 мальчиков и 6 девочек). Все пациенты обследовались в диагностическом центре ГБУЗ «Областная клиническая больница 202 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 №1» г. Челябинска. Оценивалось по 2 гастробиоптата из антрального и фундального отделов желудка. Среди обследованных было 30 взрослых пациентов с ХГ-ип Нр(+) – 1-я группа, 46 взрослых больных с ХГ-ип Нр(-) – 2-я группа, 15 детей с ХГ-ип Нр(-) – 3-я группа. Исследовались срезы с парафиновых блоков, окрашенные гематоксилином и эозином, проводилась реакция ШИК с альциановым синим. Для оценки апоптоза, пролиферативной активности эпителиоцитов и экспрессии нейроэндокринных клеток в СОЖ проводилось иммуногистохимическое исследование: использовались моноклональные антитела к СРР32 (разведение 1:50), Ki67 (разведение 1:100), Chromogranin A (разведение 1:200) (все антитела – производство “Novocastra”, Великобритания). Идентификацию H.рylori проводили при помощи гистобактериоскопического метода – реакция с метиленовым синим, иммуногистохимического метода – моноклональные антитела к H.pylori (разведение 1:100) (“Novocastra”, Великобритания). Морфологическая оценка изменений в слизистой оболочке желудка (СОЖ) – классификация OLGA (2008) с применением полуколичественного метода оценки [8]. Также использовался количественный метод оценки на основе морфометрии с помощью сетки Г.Г.Автандилова (счёт осуществляли в 100 полях зрения) [1]. Для объективной оценки интенсивности процессов клеточного обновления в СОЖ определяли индекс апоптоза (ИА – экспонирование клетками антигена СРР32), индекс пролиферации (ИП – экспонирование клетками антигена Ki67) и индекс экспрессии нейроэндокринных клеток. Статистические методы исследования: вариационный анализ – критерий Манна-Уитни, точный критерий Фишера, односторонний вариант; корреляционный анализ – метод ранговой корреляции Спирмена. Результаты и обсуждение. При оценке клеточного состава воспалительного инфильтрата в группе с ХГ-ип Нр(+) (1-я группа) плазмоцитов насчитывалось больше, чем при ХГ-ип Нр(-) (2-я группа): 270 (193 – 376) и 203 (185 – 223) соответственно (р<0,05). Установлено, что ХГ-ип Нр(+) морфологически характеризуется более значительной эозинофильной инфильтрацией, чем ХГ-ип Нр(-): 57,5 (30 – 84) и 35 (28 – 48) соответственно (р<0,05). Преобладание плазмоцитарной инфильтрации при ХГ-ип Нp(+) может являться следствием активации иммунопатологических процессов, связанных с гуморальным иммунным ответом, значительная эозинофильная инфильтрация, вероятно, связана с выраженным хемотаксисом под влиянием H. pylori. В процессе оценки явлений кишечной метаплазии (КМ) (таблица 1) выяснилось, что в отличие от 2-й группы (ХГ-ип Нp(-), взрослые) ни в 1-й (ХГ-ип Нp(+)), ни в 3-й (ХГ-ип Нp(-), дети) группах неполной КМ не регистрировалось (р<0,017), причем в 3-й группе не была зафиксирована и полная КМ. Таблица Распространенность и характер кишечной метаплазии при вариантах ХГ-ип Неполная Полная Отсутствие Общее кишечная кишечная кишечной колиметаплазия метаплазия метаплазии чество 1-я группа 0 5 23 30 2-я группа 8* 10 28 46 3-я группа 0 0 15 15 Примечание: * – различия достоверны по вертикали. Изучение параметров клеточного обновления дало следующие результаты. Исследование ИП в 1-я группе показало, что в теле желудка этот показатель был достоверно выше, чем во 2-й группе: 29 (26-33) и 24 (16-28) (р<0,05). В то же время ИА в 1-й группе, зарегистрированный в теле желудка и в антруме, был также достоверно выше, чем во 2-й группе: 26 (20-31) и 19 (17-22) в теле желудка; 21 (13-25) и 13,5 (9-17) в антруме соответственно (р<0,05). Умеренная экспрессия хромогранина в фундальном отделе желудка в 1-й группе была достоверно выше по сравнению со 2-й группой: 26 (17-29) и 17,5 (12,521) (р<0,02). Значительная интенсивность клеточного обновления в 1-й группе во многом связана с повреждающим действием H.pylori на СОЖ. Это приводит к проникновению потенциальных канцерогенов в покровно-ямочный эпителий, что ускоряет его пролиферацию, ведет к расширению генеративной зоны покровноямочного эпителия СОЖ и её суперфициализации [2]. Большие значения ИА в 1-й группе ведут к прогрессированию атрофии в СОЖ в т.ч. за счет гибели париетальных клеток. Во 2-й группе при ХГ-ип Нp(-) у взрослых изменение параметров клеточного обновления наряду с персистенцией воспалительного инфильтрата и пролонгацией метапластической перестройки может вести к прогрессированию атрофии в СОЖ. У пациентов 3-й группы (ХГ-ип Нр(-), дети) ИА в слизистой оболочке фундального отдела желудка был достоверно ниже, чем в 1-й (ХГип Нр(+)) и 2-й группах (ХГ-ип Нр(-), взрослые) 2 (1,5 – 3,5), 26 (20-31) и 19 (17-22) соответственно (р<0,01). Кроме того, в 3-й группе ИП в антруме 24 (13,5-33,5) был достоверно выше по сравнению с аналогичным показателям в 1-й группе 7,5 (4-19) (р<0,01). Таким образом, при ХГ-ип Нp(-) у детей относительно низкий уровень ИА наряду со значительными показателями ИП и отсутствием КМ могут свидетельствовать о незначительных нарушениях регенерации и слабой выраженности атрофии в СОЖ, наиболее вероятно, за счет снижения МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 203 высоты собственной пластинки слизистой оболочки желудка. При исследовании корреляционных связей в гастробиоптатах 1-й группы (ХГ-ип Нр(+)) ИА в антруме находился в умеренной обратной корреляционной связи с ИП (r=-0,48, p<0,02). В гастробиоптатах 2-й группы ИА в антруме и в теле желудка находился в умеренной обратной корреляционной связи с индексом экспрессии нейроэндокринных клеток в теле желудка (r=0,68, p<0,01) и (r=-0,53, p<0,03) соответственно. Выводы. При хроническом H. pyloriассоциированном атрофическом гастрите с иммунопатологическим компонентом большая выраженность полиморфноклеточной инфильтрации в слизистой оболочке желудка свидетельствует о выраженности в данной группе процессов хронического воспаления, что при активации каскада металлопротеиназ может способствовать усилению выраженности апоптоза и прогрессированию «абсолютной атрофии». Повышение же экспрессии хромогранина при явлениях дисрегенерации может способствовать сдвигу баланса между апоптозом и пролиферацией в сторону преобладания последней, как возможный результат этого процесса – нарастание гиперплазии нейроэндокринных клеток, увеличение вероятности возникновения нейроэндокринного рака желудка. Хронический H. pylori-неассоциированный атрофический гастрит с иммунопатологическим компонентом у взрослых с более слабой выраженностью процессов хронического воспаления и значительной распространенностью неполной кишечной метаплазии в слизистой оболочке желудка характеризуется проявлениями «метапластической атрофии». Эта патология регенерации впоследствии, при появлении и нарастании интраэпителиальной неоплазии может приводить к развитию другой гисто- логической формы рака желудка, вероятнее всего, аденокарциномы. Хронический H. pylori-неассоциированный атрофический гастрит с иммунопатологическим компонентом у детей с минимальными нарушениями процессов регенерации характеризуется слабой выраженностью атрофии. Литература Автандилов Г.Г. Медицинская морфометрия: руководство. М.: Медицина, 1990. Аруин Л.И., Григорьев П.Я., Исаков В.А. и др. Хронический гастрит. Амстердам, 1993. Коваленко В.Л., Казачков Е.Л., Казимирова А.А. Значение некоторых ростовых факторов в патогенезе хронического гастрита у детей // Арх. пат. 2008. Т. 70. №2. С. 3-5. Кононов А.В. Клиническая интерпретация биопсий в гастроэнтерологии: курс лекций для интернов и клинических ординаторов. Тюмень: Сити-пресс, 2007. Correa P., J. Houghton. Carcinogenesis of Helicobacter pylori // Gastroent. 2007. Vol. 133. P. 659– 672. Khan.A. Surgical pathology of endocrine and neuroendocrine tumors. Warchester: Humanapress, 2009. Lash R., Lauwers G., Odze R. et al. Inflammatory disorders of the stomach // Surgical pathology of the gastrointestinal tract, liver, biliary tract and pancreas / edit. Odze R, Goldblum J. Philadelphia: Saunders Elsevier, 2009. Р.2 69–320. Rugge M., Correa P., Di Mario F. et al. OLGA staging for gastritis: A tutorial // Dig and Liv Dis. 2008. Vol.16. № 2. Р. 150–154. Torbenson M., Abraham S., Boitnott J. et al. Autoimmune Gastritis: Distinct histological and immunohistochemical fi ndings before complete loss of oxyntic glands // Mod Path. 2002. Vol. 15. №2. Р.102–109. МОРФОЛОГИЯ ПОРАЖЕНИЙ, ВЫЗВАННЫХ ВИРУСОМ ГРИППА А /CALIFORNIA/04/09 (H1N1) ГОРЕЛИК Г.Л. Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Челябинская государственная медицинская академия Минздравсоцразвития России», г. Челябинск. e-mail: gorelic@mail.ru Актуальность. Пандемия гриппа 2009-11 гг., вызванная новым штаммом вируса А/ California/04/09 (Н1N1), характеризовалась тяжелым клиническим течением и высокой летальностью. Новый штамм вируса образовался в результате реассортации человеческого вируса А (подтип Н1N1) и нескольких штаммов вируса, обычно распространенных только у свиней. Этот новый штамм вируса гриппа А ранее не циркулировал среди людей (хотя похожие на него штаммы циркулировали среди населения планеты еще в 50-х годах прошлого века), в связи с чем грипп, вызванный им, характеризуется эпидемиологическими и клиническими особенностями, в основе которых лежат характерные морфологические изменения прежде всего органов дыхания [5,8]. 204 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Цель исследования: изучение морфологических особенностей поражения различных органов при развитии гриппа, вызванного штаммом вируса А/California/04/09 (Н1N1). Материалы и методы. Под наблюдением в инфекционном отделении МУЗ ГКБ №8 г. Челябинска в периоды с ноября 2009 по январь 2010 гг. и с декабря 2010 по март 2011 гг. находилось более 900 больных гриппом A H1N1. Диагноз «Грипп, вызванный высокопатогенным вирусом А/California/04/09 (Н1N1)» был верифицирован путем проведения лабораторных исследований методом ПЦР. По общепринятой методике в патологоанатомическом отделении МУЗ ГКБ №8 были произведены аутопсии 20 умерших в возрасте от 18 до 59 лет, 14 мужчин и 6 женщин. Осуществлялся забор материала для гистологического, вирусологического и бактериологического исследования. При проведении гистологического исследования срезы с парафиновых блоков окрашивались гематоксилином и эозином, в ряде случаев мазки-отпечатки со слизистых оболочек верхних дыхательных путей окрашивались по Павловскому. Результаты и обсуждение. Во всех случаях были зафиксированы тяжелые поражения органов дыхания. В верхних дыхательных путях изменения характеризовались следующим. В гортани гиперемия и отек слизистой оболочки, гистологически – десквамация и некроз покровного эпителия, полнокровие сосудов. Макроскопически слизистая оболочка трахеи и бронхов была темно-красного цвета, покрыта кровянистой жидкостью. Микроскопически во всех случаях отмечался геморрагический либо фибринозно-геморрагический трахеобронхит различной степени выраженности: некроз реснитчатого эпителия слизистой оболочки трахеи и главных бронхов, в некоторых случаях наложения фибрина на собственной пластинке слизистой оболочки, геморрагическая инфильтрация слизистой оболочки и подслизистой основы верхних дыхательных путей. Во всех случаях – резко выраженное полнокровие сосудов микроциркуляторного русла [1]. Макроскопические изменения легких были разнообразны. Легкие характеризовались резко повышенной массой: от 1800 до 3000 г, поверхность их была бордово-красного и бордово-синюшного цвета, на ощупь легкие были плотными, поверхность разрезов «лакированного» вида, темно-красного цвета. В 13 аутопсийных случаях в просветах мелких ветвей легочной артерии обнаруживались свежие тромбы, а в легких под плеврой – очаги геморрагических инфарктов. В 100% случаев воздушность легких была либо резко снижена, либо полностью отсутствовала. При гистологическом исследовании легких отмечены следующие изменения: чередование полей альвеолярного отека и геморрагической инфильтрации альвеол – многие альвеолы были заполнены эритроцитами; выраженный интерстициальный отек, резко выраженная гиперемия микроциркуляторного русла; очаги острой панацинарной эмфиземы с разрывами межальвеолярных перегородок, мелкоочаговые ателектазы. В 12 аутопсиях отмечались морфологические изменения, характерные для респираторного дистресс-синдрома взрослых: множественные гиалиновые мембраны, выстилающие стенки альвеол, фибрин в просвете альвеол, десквамация пневмоцитов [4,7]. За счет этих изменений объем альвеол резко уменьшался, что и являлось основой развивающейся клинически дыхательной недостаточности. По мере присоединения вторичной бактериальной микрофлоры (в 4 случаях клебсиеллы, в 2 случаях сине-гнойной палочки) в альвеолярном экссудате появлялась примесь нейтрофильных гранулоцитов [6]. Наряду с этими изменениями у 6 пациентов, умерших в более поздние сроки, отмечались явления регенерации и гиперрегенерации эпителия мелких бронхов, бронхиол, образовывались структуры типа «бронх в бронхе». Из клеток регенерирующего реснитчатого эпителия образовывались многоядерные симпласты, местами занимавшие значительную часть эпителиальной выстилки бронхиол и даже проникавшие в альвеолы. Отмечалась также характерная плоскоклеточная метаплазия бронхиального и бронхиолярного эпителия. Во многих альвеолах альвеолоциты находились в состоянии гиперплазии – клетки крупные с темно-фиолетовой цитоплазмой и увеличенным ядерно-цитоплазматическим индексом, четко различимыми ядрышками [2,3]. Поражая эндотелий сосудистого русла, вирус гриппа A H1N1 запускает ДВС- синдром, что приводит к расстройствам кровообращения в различных органах. Отмечалось тромбообразование как в сосудах микроциркуляции, так и в крупных сосудах. В 4 случаях наблюдались тромбозы глубоких вен нижних конечностей с последующей тромбоэмболией ветвей легочной артерии. В мягких мозговых оболочках выявлялось резкое полнокровие сосудов, иногда с мелкими субарахноидальными геморрагиями. При гистологическом исследовании – отек мягких мозговых оболочек, парез и резкое полнокровие всех сосудистых бассейнов, стазы и сладжи эритроцитов в них. Изменения в головном мозге характеризовались выраженным периваскулярным и перицеллюлярным отеком. В надпочечниках определялись кровоизлияния в корковом слое. У 3 умерших мужчин отмечался геморрагический некроз кожи мошонки на фоне тромбоза её сосудов. Во всех случаях отмечалась выраженная реакция трахеобронхиальных и бронхопульмональных лимфатических узлов как местных органов иммуногенеза: атрофия лимфоид- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 205 ных фолликулов, резко выраженное полнокровие всех сосудов, скопление эритроцитов в синусах. Практически в 100% случаев изменения касались селезенки как важнейшего центрального органа иммуногенеза: масса селезенки была, как правило, увеличена, отмечалась выраженная миелоидная гиперплазия пульпы, что характерно для инфекционного процесса. Изменения в остальных паренхиматозных органах характеризовались дистрофией в миокарде и печени, некрозом проксимальных канальцев нефрона. Выводы. Таким образом, сформулированы основные морфологические особенности гриппа, вызванного вирусом А/California/04/09 (Н1N1). Тяжелое течение гриппозной инфекции, как показали наблюдения, приводит к развернутой картине геморрагического и фибринозно-геморрагического трахеита и бронхита, зачастую с некрозом покровного эпителия. В легких наблюдается картина серозно-геморрагической пневмонии с выраженными явлениями отека, острой эмфиземы, иногда картина соответствует респираторному дистресс-синдрому взрослых. Характерным признаком регенерации в ходе течения инфекции является развитие гиперплазии реснитчатого эпителия с формированием симпластов, а также плоскоклеточной метаплазии эпителия бронхиол и мелких бронхов. Преобладание альтеративного компонента воспаления приводит к быстрому и значительному по объему поражению органов дыхания и без присоединения сколько-нибудь значимой вторичной бактериальной инфекции, запускает инфекционно-токсический шок, проявляющийся морфологически дистрофически-некротическим изменениями паренхиматозных органов, миелоидной гиперплазией селезенки. Одним из ведущих звеньев морфогенеза поражения органов дыхания и других органов при гриппе являются расстройства кровообра- щения на различном уровне – от полнокровия микроциркуляторного русла в легких до тромбозов вен и тромбоэмболии крупных ветвей легочной артерии, что нередко объясняется ДВСсиндромом. Литература Миронов И.Л., Горфинкель А.Н., Мильченко И.Б. Грипп А (Н1N1)/California/04/09: морфологические особенности // Материалы Юбилейной научно-практической конференции, посвященной 115-летию первой в России кафедры инфекционных болезней Военно-медицинской Академии имени С.М.Кирова «Инфекционные болезни: проблемы, достижения и перспективы». 2011. СПб, С. 47 Парусов В.Н. Патологическая анатомия, патогенез и экспериментальная терапия тяжелых форм гриппа. Л.: Медицина, 1981. Цинзерлинг А.В. Современные инфекции. Патологическая анатомия и вопросы патогенеза. — СПб.: Сотис, 1993. Цинзерлинг В.А., Воробьев С.Л., Зарубаев В.В. и др. Патогенетические аспекты гриппа в период эпидемии, вызванной вирусом A/H1N1v в 2009—2010 гг., по аутопсии // Арх пат. 2011. Т. 73. №6. С. 21-26. Черняев А.Л., Зайратьянц О.В., Полянко Н.И. и др. Патологическая анатомия гриппа A/ H1N1 // Арх пат. 2010. Т. 72. №3. С. 3-7. Gill J.R., Sheng Z.-M., Ely S.F. et al. Pulmonary pathologic fi ndings of fatal 2009 pandemic influenza A/ H1N1 viral infections // Arch. Pathol. Lab. Med. 2010. Vol. 134. P. 235—243. Shieh W.J., Blau D.M., Denison A.M. et al. 2009 pandemic influenza A (H1N1): pathology and pathogenesis of 100 fatal cases in the United States // Am. J. Pathol. 2010. Vol. 177. N 1. P. 166-175. Soto-Abraham M. V., Soriano-Rosas J., DiazQuiñónez A. et al. Pathological changes associated with the 2009 H1N1 virus // N. Engl. J. Med. 2009. Vol. 361. N 20. P. 2001-2003. МОЛЕКУЛЯРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НЕСКОЛЬКИХ ШТАММОВ МЕТИЦИЛЛИНРЕЗИСТЕНТНЫХ ЗОЛОТИСТЫХ СТАФИЛОКОККОВ (MRSA) ГОСТЕВ В.В.1, ИЛЬИНА Е.Н.2 , СИДОРЕНКО С.В.1 Научно-исследовательский институт детских инфекций ФМБА, Санкт-Петербург, Россия1 Научно-исследовательский институт физико-химической медицины ФМБА, Москва, Россия2 Метициллинрезистентные золотистые стафилококки являются важнейшими возбудителями как внутрибольничных (HA-MRSA), так внебольничных инфекций (CA-MRSA). Главной особенностью MRSA является устойчивость ко всем бета – лактамным антибиотикам за счет наличия дополнительного пенициллинсвязывающего белка (PBP2a), кодируемого геном mecA. Сам же mecA локализован в сложноорганизован- ной стафилококковой мобильной mec-кассете (SCCmec), где дополнительно могут присутствовать гены устойчивости к другим антимикробным препаратам. На сегодняшний день описано XI типов SCCmec, различающихся по генетическому строению и определяющие биологические стратегии распространения и эволюции MRSA [1]. С 1980 годов пандемично распространились мультирезистетные клоны HA-MRSA, относя- 206 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 щиеся к ST239 и имеющие SCCmec III типа [2]. Другой особенностью стафилококков является наличие множества факторов вирулентности, разные комплексы таких факторов (энтеротоксины, суперантигены, кластер «противоиммунного барьера» IEC и другие) ассоциированы с различными эпидемическими клонами. В частности, серьезную угрозу представляют CA- MRSA, обладающие PVL токсином, которые стали одной из главных причин внебольничных инфекций на территории США и Европы в 1990-2000 годах. Быстрое распространение таких штаммов связывают с особенностью строения SCCmec IV [3]. Целью нашего исследования стала генотипическая характеристика нескольких изолятов MRSA, циркулирующих в Санкт-Петербурге и некоторых других регионах. Материалы и методы Для проведения молекулярных и фенотипических исследований было выбрано 7 штаммов MRSA из музея НИИДИ, собранных в 2011 году из стационаров Санкт-Петербурга, Кургана, Красноярска от больных с различными инфекционными формами. Критерием отбора штаммов служили максимальные генотипические различия в строении SCCmec кассет и наличие разных детерминант вирулентности. Фенотипические исследования. Музейные культуры, хранящиеся в криоконтейнерах (DeltaLab, Italy) при -80°С, восстанавливали на кровяном агаре. Видовую идентификацию проводили с помощью прямой MALDI-TOF MS (Bruker Dal., Germany). Определение антибиотикочувствительности к оксациллину (OX), цефокситину (FOX), ципрофлоксацину (CIP), эритромицину (ERY), клиндамицину (CLI), хлорамфениколу (CHL), ванкомицину (VAN), даптомицину (DAP), линезолиду (LNZ) проводили в соответствии с критериями CLSI 2012. Генотипические исследования. Выделение ДНК бактериальных культур осуществляли с помощью наборов «ДНК-сорб Б» (ИнтерЛабСервис, Россия). Для постановки ПЦР использовали наборы ScreenMix-HS (Евроген, Россия). SCCmec – типирование проводили в соответсвии с рекомендациями IWG-SCC [1, 4]. Для agr – типирования использовали праймеры, предложенные P.Gilot, et.al. [5]. Мультилокусное сиквенс-типирование (MLST) осуществляли по общепринятой схеме в соответствии с [6], реакция секвенирования была выполнена с использованием набора ABI Prism BigDye Terminator Cycle Sequencing Ready reaction Kit и системы ДНК-анализа ABI 3730 Genetic Analyzer (Applied Biosystems, США). Для ПЦР – детекции детерминант вирулентности были выбраны следующие мишени: токсин Пантон-Валентайна PVL (lukS/lukF), токсин токсического шока (tsst), энтеротоксины a/p, b, (sea/p, seb), эксфолиативные токсины А, В (eta, etb). А так же гены, входящие в состав immune evasion cluster (IEC) [7]: стафилокиназа (sak), ингибитор хемотаксиса лейкоцитов (chp), ингибитор системы комплемента (scin). Детерминанты устойчивости: PBP2a (mecA), устойчивость к макролидам, спектиномицину (ermA, spc, Tn554), бета-латкамаза (blaZ), устойчивость к солям кадмия (cad). Результаты и обсуждение Результаты генотипирования и оценки чувствительности к антибиотикам MRSA представлены в таблице 1. Описываемые 7 изолятов имеют распространенные варианты стафилококковых кассет: SCCmec IA, SCCmec III.1-HG, SCCmec IVce, SCCmec V. Исключением являются штаммы с SCCmec III.1/mer-, имеющие в своем составе дополнительную рекомбиназу ccrC, но при этом, что не обычно, отсутствует комплекс генов устойчивости к солям ртути (mercury/HG). Подобные штаммы были впервые описаны в Румынии [8]. Все штаммы, несущие SCCmec III, относились к agr I типа и принадлежали к ST239. Однако, у штамма SA0146, не удалось определить MLST – тип, он имел уникальную комбинацию аллелей, отсутствующую в базе данных: arcC- aroE- glpF- gmk- ptatpi- ygiL: 2-3-1-1-4-4-29. По всей видимости, это будет новый сиквенс тип. Еще одной отличительной особенностью этого штамма является очень небольшой набор генов вирулентности (детектирван только sea). Таблица Генотипическая и фенотипическая характеристика MRSA № штамма SA0031 SA0052 SA0120 SA0146 SA0164 Генырезистентности ermA, spc, III.1/mer- ST239 I mecA, bla, Tn554, cad ermA, spc, IVce ST228 II mecA, bla ermA, spc, III.1/mer- ST239 I mecA, bla, Tn554, cad ermA, spc, IA ST228 II mecA, bla, Не типи- I mecA, ermA, spc, III.1 рован bla, Tn554, cad SCCmec MLST SA0237 V ST5 SA0246 III.1 – HG ST239 (mercury) agr II mecA, bla I mecA, ermA, spc, bla, Tn554,cad Гены вирулентности sak, scin, chp, sea/p sak, sea/p, scin, etb sak, sea/p, scin, etb sak, sea/p, scin, etb sea Профиль резистентности OX, FOX, CIP, CHL OX, FOX, CIP, CHL, ERY, CLIc OX, FOX, CIP, CHL, ERY, CLIc OX, FOX, CIP, CHL, ERY, CLIc OX, FOX, CIP, CHL, ERY, CLIc sak, sea/p, scin, etb FOX, CIP, CHL sak, etb, tsst OX, FOX, CIP, CHL, ERY, CLIc Биоматериал ликвор мокрота раневое отделяемое раневое отделяемое раневое отделяемое мазок из зева аутопсийный материал Регион СанктПетербург СанктПетербург Курган СанктПетербург Курган СанктПетербург Красноярск МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 207 Два штамма, которые относились к agr II типа и имели SCCmec IA, SCCmec IVce, принадлежали к ST228, данный сиквенс – тип ассоциирован с эпидемическим Южно-Германским (Итальянским) клоном ST228-SCCmec IA [9]. Остается, однако, не обычной комбинация ST228 и SCCmec IVce, поскольку описан только один Испанский вариант ST228 – SCCmec IVA [10]. Изоляты, имеющие SCCmec V распространены на территории Азии, где такие штаммы вызывают внебольничные инфекции. В нашем исследовании выявлен изолят ST5-SCCmec V, выделенный со слизистой ротоглотки пациента. Такие типы MRSA описываются в Японии [11]. Рассматривая спектр антибиотикоустойчивости, нужно отметить, что все изоляты проявляли устойчивость к фторхинолонам (CIP), хлорамфениколу (CHL), макролидам (ERY), конститутивную устойчивость к клиндамицину (CLIc). Исключением были два штамма – SA0031, SA0237, которые были чувствительны к ERY и CLI. Весьма интересно, что штамм SA0031 SCCmec III имел комплекс детерминант устойчивости к макролидам, линкозамидам (ermA, spc, Tn554), но фенотипически проявлял чувствительность к этим препаратам. Скорее всего, это явление связано с мутациями в этих генах или необычной их локализацией, что требует дополнительного исследования. Все рассматриваемые штаммы были чувствительны к VAN, DAP, LNZ. Еще один интересный момент, вариант ST5 – SCCmec V проявлял низкий уровень устойчивости к маркерному антибиотику OX, но оставался устойчивым к FOX. Все штаммы обладали генами бета-лактамаз. Детерминанты вирулентности у 7 штаммов распределены не равномерно. Ген chp, входящий в IEC A/F типа, обнаружен только у изолята SA0031, у остальных присутствует вариант IEC D/G (комплекс sak, sea/p, scin), E тип (один ген sak) выявлен у изолята из Красноярска. Эксфолиативные токсины (вариант eta-/etb+) выявлены только у четырех изолятов. Токсин tsst выявлен у штамма из Красноярска, PVL и seb не были детектированы ни у одного MRSA. Таким образом, описываемые MRSA, принадлежат к широко распространенным эпидемиологическим клонам HA-MRSA (ST228 – SCCmec IA, ST239 – SCCmec III). Вариант ST5SCCmec V может быть рассмотрен как CAMRSA, которые в России практически не описываются. Все штаммы обладают мультирезистетностью, хотя и остаются чувствительными к VAN и «новым препаратам» (DAP, LNZ). По спектру детерминант вирулентности преобладает вариант IEC – D/G, PVL токсин был не обнаружен. Литература 1. Classification of staphylococcal cassette chromosome mec (SCCmec): guidelines for reporting novel SCCmec elements. Antimicrob Agents Chemother, 2009. 53(12): p. 496167. 2. Chambers H.F. and F.R. Deleo, Waves of resistance: Staphylococcus aureus in the antibiotic era. Nat Rev Microbiol, 2009. 7(9): p. 62941. 3. David M.Z. and R.S. Daum, Communityassociated methicillin-resistant Staphylococcus aureus: epidemiology and clinical consequences of an emerging epidemic. Clin Microbiol Rev, 2010. 23(3): p. 616-87. 4. Chen L., et al., Multiplex real-time PCR for rapid Staphylococcal cassette chromosome mec typing. J Clin Microbiol, 2009. 47(11): p. 3692706. 5. Gilot P., et al., Analysis of the genetic variability of genes encoding the RNA III-activating components Agr and TRAP in a population of Staphylococcus aureus strains isolated from cows with mastitis. J Clin Microbiol, 2002. 40(11): p. 4060-7. 6. Enright M.C., et al., Multilocus sequence typing for characterization of methicillin-resistant and methicillin-susceptible clones of Staphylococcus aureus. J Clin Microbiol, 2000. 38(3): p. 1008-15. 7. Van Wamel W.J., et al., The innate immune modulators staphylococcal complement inhibitor and chemotaxis inhibitory protein of Staphylococcus aureus are located on beta-hemolysinconverting bacteriophages. J Bacteriol, 2006. 188(4): p. 1310-5. 8. Chen L., et al., Identification of a novel transposon (Tn6072) and a truncated staphylococcal cassette chromosome mec element in methicillin-resistant Staphylococcus aureus ST239. Antimicrob Agents Chemother, 2010. 54(8): p. 3347-54. 9. Vogel V., et al., Short term evolution of a highly transmissible methicillin-resistant Staphylococcus aureus clone (ST228) in a tertiary care hospital. PLoS One, 2012. 7(6): p. e38969. 10. Mick V., et al., Molecular characterization of resistance to Rifampicin in an emerging hospital-associated Methicillin-resistant Staphylococcus aureus clone ST228, Spain. BMC Microbiol, 2010. 10: p. 68. 11. Urushibara N., M. Kawaguchiya, and N. Kobayashi, Two novel arginine catabolic mobile elements and staphylococcal chromosome cassette mec composite islands in communityacquired methicillin-resistant Staphylococcus aureus genotypes ST5-MRSA-V and ST5MRSA-II. J Antimicrob Chemother, 2012. 67(8): p. 1828-34. 208 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ВЫЯВЛЕНИЕ АССОЦИАЦИИ ПОЛИМОРФИЗМОВ ГЕНОВ IL-1B И IL-1RN С РАЗВИТИЕМ ГАСТРИТА В КАЗАХСТАНСКОЙ ПОПУЛЯЦИИ ИМАНБЕКОВА М.К1., КУЛМАМБЕТОВА Г.Н2 ., КУСАИНОВА Г. К 3., МИЛЛЕР Р. В3., УКБАЕВА Т. Д1 1 Евразийский национальный университет им. Л.Н.Гумилёва, Астана, Казахстан. 2 Национальный центр биотехнологии РК, Астана, Казахстан 3 Национальный научный медицинский центр Астаны, Казахстан Введение Гастрит – воспалительное, дистрофическое изменение слизистой оболочки желудка. Появление и развитие гастрита определяется воздействием на ткани желудка многих факторов. Основными экзогенными факторами, способствующими возникновению гастрита, являются: заражённость желудка Helicobacter pylori, нарушения питания, алкоголизм, курение и др. Основным внутренним фактором, способствующим возникновению гастрита, являются генетическая предрасположенность. Полиморфизм генов IL-1β и IL-1RN является ключевым генетическим фактором определяющим предрасположенность к гастриту. Эти гены относятся к семейству IL-1, сосредоточенны на хромосоме 2q человека [1]. IL-1β является мощным провоспалительным цитокином, регулирующим воспалительную реакцию и иммунный ответ в организме человека. IL1-RN – это противовоспалительный цитокин антагонист IL1β, связываясь с рецептором IL-1β, препятствует активации внутриклеточного сигнального каскада этого провоспалительного цитокина [2]. Кластер гена IL-1β содержит два биаллельных полиморфизма в позициях 511С>Т и -31Т>С в промоторной области гена, которые могут привести к высокому уровню экспрессии гена IL-1β. Это впоследствии приводит к снижению кислотной продукции и благополучной колонизации Helicobacter pylori в слизистой оболочке желудка, в результате чего происходит формирование атрофического гастрита [5]. IL1-RN содержит тандемные повторы во втором интроне, короткого аллеля (IL-1RN*2, с двумя повторами) или длинного аллеля (IL-1RN*L, с тремя до шести повторов), которые также могут повлиять на экспрессию белков [4]. Частота встречаемости полиморфных аллелей гена IL-1β -511T и ИЛ-1β -31C составляет 33% у европейцев, и около 50% у азиатов. Частота распределения полиморфного варианта гена IL1-RN*2 варьирует от 6% в Азии до 27-30% среди европейцев и выходцев из Латинской Америки [3]. Целью нашего исследования было выявление ассоциации полиморфизмов генов IL-1B и IL- 1RN с развитием гастрита в казахстанской популяции. Материалы и методы В исследовании участвовало 199 человек, из них 100 пациенты Национального научного медицинского центра (г. Астана) в возрасте от 13 до 86 лет с патологиями желудочно-кишечного тракта (ЖКТ). Контрольной группой являлись условно здоровые люди 99, в анамнезе которых диагноз патологий ЖКТ отсутствовал. От обследуемых людей было получено информированное согласие на участие в исследовании, исследование одобрено локальным Этическим Комитетом при Национальном центре биотехнологии РК. Биопсию у пациентов брали в ходе плановой фиброгастродуоденоскопии. Экстракцию ДНК из клинического материала проводили методом высаливания. В ПЦР использовали специфичные праймеры (IL511F 5'-CTGCATACCGTATGTTCTCTGCC-3', IL511R 5'-GGAATCTTCCCACTTACAGATGG-3', IL1RNF 5'-CTCAGCAACACTCCTAT-3', IL-1RNR 5'-TCCTGGTCTGCAGGTAA-3'). Амплификация была выполнена в 20 мкл реакционного объёма содержащего 1 мкл (10 пмоль) каждого праймера, 2 мкл 10х буфера, 13,3 мкл деионизованной воды, 2 мкл матричной ДНК, 2 мМ MgCl2, 1U ДНК-полимеразы и 200 нМ dNTP. Продукты амплифицировались в следующих условиях: 5 мин при 950С для инициации денатурации, следующие 35 циклов, 40 сек при 950С, 1 мин при 580С, 1 мин при 720С, амплификатор «Tetrad 2, BioRad». Определение нуклеотидных последовательностей продуктов ПЦР осуществляли с помощью автоматического генетического анализатора ABI 3730xl (Applied Biosystems, США). Для анализа данных использовали пакет программ SeqScape v.2.6. Детекцию результатов VNTR проводили электрофоретически. Статистический анализ Тесты на отклонение от равновесия ХардиВайнберга и тесты для ассоциации производились с помощью программы DeFinetti на сайте Института генетики человека (Мюнхен, Германия, http://ihg2.helmholtz-muenchen.de/cgi-bin/ hw/hwal.pl). Результаты Обследовано 100 человек больных с различными формами гастрита. Аллельные варианты гена IL-1β –511 C > T (rs16944) определяли методом прямого секвенирования, а генотипирование VNTR IL1-RN обычным ПЦР с последующей детекцией в 2% агарозном геле. Проанализирована частота встречаемости генотипов IL-1β -511 (OR-1,30, р-0,19191) (табл.1). По данным статистического анализа в казахстанской популяции ассоциация с за- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 209 болеваниями различной формы гастрита и полиморфизмом IL-1β -511 незначительна. Такое наблюдалось также в ранних исследованиях Камарго и соавторов, которые обнаружили ассоциацию в европейской популяции, в азиатской же риск возникновения патологии ЖКТ подтвержден не был [6]. В нашем случае данная ассоциация незначительна, возможно, из-за слабой статистической мощности выборки, что предполагает дальнейшее изучение данной проблемы с увеличением количества выборки. Впервые анализирована частота встречаемости полиморфных аллелей гена IL-1RN (OR-1,93, р-0,00009) (табл.1). По данным исследований авторов ассоциация c заболеваниями желудка и полиморфизмами аллелей гена IL1RN наблюдалась у европейцев, американцев, арабов, китайцев [4,7], у ирландцев данная ассоциация выявлена не была [8]. В нашем исследовании результаты показывают значительную ассоциацию данных аллельных полиморфизмов с развитием гастрита у пациентов. Таблица Частота встречаемости генотипов IL-1β -511 и IL-1RN у пациентов с гастритом и контрольной группы людей Генотипы IL-1β -511 С/С С/Т Т/Т IL-1RN 2/2 2/L L/L Контроль Пациенты OR Р value n=99,% n=100,% χ2 26 (26,2%) 55 (55,6%) 18 (18,2%) 17 (17%) 0,19191 1,70 61 (61%) 1,30 22 (22%) 8 (8,1%) 6 (6,1%) 85 (85,8%) 14 (14%) 0,00009 15,32 32 (32%) 1,93 54 (54%) Выводы В казахстанской популяции выявлена ассоциация развития гастрита с полиморфизмом гена IL-1RN*2/2. Развитие гастрита с полиморфизмом IL-1B-511*Т/Т ассоциируется слабо. Литература 1. Molecular epidemiology of genetic susceptibility to gastric cancer: focus on single nucleotide polymorphisms in gastric carcinogenesis./ Ming Yin, Zhibin Hu, Dongfeng Tan, Jaffer A. Ajani, Qingyi Weil.// Am J Transl Res.- 2009.1-P.44-54 2. Nature meets nurture: molecular genetics of gastric cancer./ Anya N. Milne, F. Carneiro, C. O’Morain G. J. A. OVerhaus.// Hum Genet.-2009. 126-P.615–628 3. A Systematic Review of Meta-Analyses on Gene Polymorphisms and Gastric Cancer Risk./ Francesco Gianfagna, Emma De Feo, Cornelia M. van Duijn, Gualtiero Ricciardi1 and Stefania Boccia.// Current Genomics.-2008. 9.P.361-374 4. Role of interleukin polymorphisms in gastric cancer: “Pros and cons”./ Francesco Perri, Fulvia Terracciano, Marco Gentile, Antonio Merla, Daniela Scimeca, Angelo Zullo.// World J Gastrointestinal Oncology.-2010. 2(6).-P. 265-271 5. Helicobacter pylori and Gastric Cancer: Factors That Modulate Disease Risk./ Lydia E. Wroblewski, Richard M. Peek, Jr., and Keith T. Wilson.// Clinical Microbiology Reviews.-2010.-P 713–739 6. Interleukin-1beta and interleukin-1 receptor antagonist gene polymorphisms and gastric cancer: a meta-analysis./ Camargo, M.C., Mera, R., Correa, P., Peek, R.M.Jr., Fontham,E.T., Goodman, K.J., Piazuelo, M.B., Sicinschi, L., Zabaleta, J.,Schneider, B.G.// Cancer Epidemiol. Biomarkers Prev.-2006.15.-P.1674-1687. 7. Association of interleukin 1B gene polymorphism and gastric cancers in high and low prevalence regions in China./ Z-R Zeng, P-J Hu, S Hu, R-P Pang, M-H Chen, M Ng, J J Y Sung.// Gastric Cancer.- 2003.52.-P. 1684–1689 8. Association of gastric disease with polymorphism in the inflammatory related genes IL-1B, IL-RN, IL-10, TNF and TLR4./ G. Murphy, J. Thornton, R. McManus, B. Ryan, C.A. Morain, D.J. Hughes and M. Sulivan.// Eur J Gastroenterol Hepatolo.2009. 21(6).-P.630-635. ОПОСРЕДОВАННЫЕ ЭФФЕКТЫ В ОБЛУЧЁННЫХ И НЕОБЛУЧЁННЫХ ЛИМФОЦИТАХ РАЗНОПОЛЫХ ДОНОРОВ ПРИ ИХ СОВМЕСТНОМ КУЛЬТИВИРОВАНИИ КОЛЕСНИКОВА И.С., ВОРОБЦОВА И.Е. Российский научный центр радиологии и хирургических технологий Минздравсоцразвития e-mail: radgenetika@mail.ru В настоящее время не вызывает сомнений существование не только прямых – мишенных, но и опосредованных – немишенных радиационно-индуцированных биологических эффектов. К числу последних относят эффект свидетеля (ЭC), адаптивный ответ (АО), нестабильность генома. Механизмы их возникновения и развития до конца не ясны, однако всесторонне изучаются и обсуждаются в радиобиологической литературе. Большинство современных методик исследования ЭС предполагает использование в качестве модели для изучения либо экспериментальных животных, либо малигнизированных 210 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 человеческих клеточных линий. При этом используются методические приёмы, требующие достаточно сложного и дорогостоящего оборудования. В 2007 году нами был предложен новый подход к исследованию опосредованных эффектов ионизирующей радиации – совместное культивирования лимфоцитов разнополых доноров [1]. Кариотипическое различие мужских и женских клеток (XX и XY) даёт возможность регистрировать хромосомные аберрации (ХА) как в облучённых лимфоцитах, так и в соседствующих с ними необлучённых, учитывая их отдельно в клетках каждого из доноров. Большинство известных исследований ЭС проводилось по морфологическим критериям. Значительно меньше работ посвящено изучению ЭС по функциональным показателям. Мы исследовали ЭС в лимфоцитах разнополых доноров не только по морфологическому критерию (ХА), но и по одной из важных функциональных характеристик клеток – способности к АО. При этом были использованы две различные временные схемы адаптирующего и повреждающего облучений: адаптирующее – в G0, разрешающее – в G1 (схема G0-G1), и адаптирующее – в G1, разрешающее – в G1 (схема G1-G1). В качестве материала для исследований использовали кровь 6 здоровых доноров (3 женского и 3 мужского пола) в возрасте от 19 до 27 лет. При использовании временной схемы G 0 -G1 интактную кровь женского либо мужского донора облучали в адаптирующей дозе 0.05 Гр рентгеновского излучения и культивировали совместно с лимфоцитами противоположного пола в течение 5 часов. На 29 часу культивирования совместную культуру облучали в повреждающей дозе 1 Гр рентгеновского излучения. Одновременно смешанные культуры лимфоцитов облучали только в повреждающей дозе 1 Гр на 29 часу культивирования. В лимфоцитах первой пары доноров был обнаружен достоверный ПАО (34.7±1.4 vs 40.3±2.1 для женского донора и 46.0 ± 2.5 vs 54.9±2.4 для мужского) и ОАО 28.6±1.8 vs 40.3±2.1 для женского донора и 38.2±1.7 vs 54.9±2.4 для мужского). В лимфоцитах второй пары доноров в женских клетках наблюдался достоверный ПАО (45.0 ± 2.3 vs 58.8 ± 2.4) и тенденция к ОАО, в мужских, наоборот, не наблюдали достоверного ПАО, но ОАО оказался достоверен (51.3 ± 2.2 vs 66.5 ± 1.9). Таким образом, при данной временной схеме адаптирующего и повреждающего облучений достоверный ПАО наблюдался в 3 случаях из 4. Достоверный ОАО также был зарегистрирован в 3 случаях из 4. Снижение количества ХА при ПАО и ОАО происходило в основном за счёт ацентрических парных фрагментов. Поскольку наблюдалась значительная межиндивидуальная вариабельность в способ- ности доноров к АО, был проведён общий статистический анализ полученных результатов по всем донорам и временным схемам с помощью t-критерия Стьюдента для парных сравнений и непараметрического критерия Вилкоксона (Манна-Уитни), а также двухфакторного дисперсионного анализа по факторам: «наличие адаптирующего облучения» и «временная схема облучений». По данным всех экспериментов общее снижение частоты ХА в лимфоцитах оказалось достоверным как при ПАО, так и при ОАО. Показано также достоверное влияние на количество индуцированных ХА временной схемы адаптирующего и повреждающего воздействий как для ПАО, так и для ОАО. По современным представлениям ЭС считается наиболее выраженным при низкодозовом облучении. Однако ещё в 60х-70х годах прошлого столетия дистанционное биологическое действие ионизирующей радиации было выявлено в экспериментах на животных и клеточных линиях при использовании достаточно высоких доз облучения [2, 3, 4]. В этих же исследованиях имеются данные, свидетельствующие не только о негативном влиянии облучённых клеток на необлучённые, но и о противоположном, «терапевтическом» эффекте необлучённых клеток на облучённые. В пилотном эксперименте на модели совместной культуры лимфоцитов разнополых доноров нами были исследованы оба этих эффекта. Для этого цельную кровь (лимфоциты G 0) женского либо мужского донора, облучённую в дозе 1 Гр тормозного излучения, культивировали совместно с необлучённой кровью донора противоположного пола. Параллельно ставили монокультуры лимфоцитов обоих доноров, облучённых в той же дозе для оценки их собственной РУ, а также необлучённых лимфоцитов обоих доноров для оценки спонтанного уровня ХА в них. В необлучённых лимфоцитах мужского донора количество ХА при их совместном культивировании с облучёнными женскими лимфоцитами оказалось достоверно выше по сравнению со спонтанным уровнем в монокультуре. При этом повышение было достоверно как для общего количества ХА (3.77 ± 0.58 в совместной культуре vs 0.90 ± 0.30 в монокультуре), так и отдельно для обоих типов обнаруженных ХА – парных и одиночных фрагментов (1.69 ± 0.40 vs 0 и 2.07 ± 0.44 vs 0.90 ± 0.30 соответственно). Для женских лимфоцитов наблюдалась та же тенденция, хотя различия были достоверны только по количеству аберрантных клеток (АК) (4.36 ± 0.64 vs 2.71 ± 0.49). В облучённых лимфоцитах обоих доноров количество индуцированных ХА в совместных культурах с необлучёнными лимфоцитами донора противоположного пола оказалось МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 211 достоверно ниже, чем в соответствующих монокультурах (8.4 ± 1.3 vs 19.8 ± 1.8 в женских клетках и 7.5 ± 1.0 vs 4.0 ± 1.6 в мужских). Для женского донора это снижение было достоверно как для дицентрических хромосом, так и для парных фрагментов (5.8 ± 1.1 vs 12.8 ± 1.5 и 2.6 ± 0.8 vs 7.0 ± 1.1 соответственно), в мужских клетках снижение частоты ХА происходило за счёт парных фрагментов (3.5 ± 0.7 vs 8.0 ± 1.2), хотя и для дицентрических хромосом наблюдалась явная тенденция к снижению (4.0 ± 0.8 vs 6.0 ± 1.1). Таким образом, совместное культивирование лимфоцитов разнополых доноров позволило выявить опосредованные эффекты ионизирующих излучений по различным критериям: индукция ОАО в соседствовавших с адаптированными неадаптированных лимфоцитах, индукция ХА в необлучённых клетках, соседствовавших с облучёнными, а также антимутагенный эффект необлучённых лимфоцитов на облучённые. Литература Воробцова И.Е., Колесникова И.С. Исследование радиационно-индуцированного «эффекта свидетеля» на модели адаптивного ответа в совместной культуре лимфоцитов разнополых доноров // Радиац. биология. Радиоэкология. 2007. Т. 47. № 6. С. 645649. Керкис Ю.Я., Свердлов А.Г., Яснова Л.Н., Урженко А.В. О возможности дистанционного мутагенного действия ионизирующей радиации у млекопитающих.// Радиобиология. 1964. Т.4. Вып.6. С.847-853. Szumiel I., Ziemba-Źak B., Rosiek O. et al. Harmful effects of an irradiated cell culture medium // Int. J. Radiat. Biol. 1971. V.20. N.2. P.153-161. Рябуха А.К., Резвая С.П. К вопросу о механизме лечебного действия пересадок кроветворных тканей при лучевых поражениях // ДАН СССР. 1970. Т. 191. № 1. С. 244246. ИССЛЕДОВАНИЕ ПОСТТРАНСКРИПЦИОННОЙ РЕГУЛЯЦИИ КОЛИЧЕСТВА МИТОХОНДРИАЛЬНЫХ МРНК В РАЗЛИЧНЫХ ТКАНЯХ КРЫСЫ КОСТЕРИНА Е.А., ПАТРУШЕВ М.В. Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта, Калининград e-mail: evgeniakosterina@gmail.com Введение. В настоящее время, митохондриальная ДНК (мтДНК) млекопитающих представлена кольцевой двухцепочечной молекулой, размером около 16 тыс. пар нуклеотидов. Митохондриальный геном кодирует 37 генов. Из них 2 несут информацию о рибосомальных РНК(рРНК), 22 – о транспортных РНК(тРНК) и лишь 13 – информацию о белках(мРНК), входящих в состав дыхательной электрон-транспортной цепи. У млекопитающих комплементарные цепи в мтДНК значительно различаются по удельной плотности, поскольку содержат неодинаковое количество “тяжелых” пуриновых и “легких” пиримидиновых нуклеотидов. Так они и называются — H (heavy — тяжелая) и L (light — легкая) цепи [1]. В результате транскрипции с тяжелой и легкой цепи образуются 3 основных полицистрона. Два транскрипта с H-цепи мтДНК: короткий, включающий 12S и 16S рРНК, и полный, несущий все гены Н-цепи. И еще один длинный с L-цепи, охватывающий почти все гены, закодированные в ней [2]. Далее, под контролем некоторых регуляторных механизмов происходят разрезание полицистрона и обработка молекул РНК. В результате чего, в матриксе митохондрий мРНК разных белок-кодирующих генов представлены не в одинаковом количестве. Таким образом, количество транслируемых с митохондриальных мРНК белков, формирующих субъединицы крупных ферментных комплексов, различно [3]. Все это приводит к тому, что разные ткани и органы в значительной степени различаются по метаболическому профилю своих митохондрий. Так, например, митохондрии кардиомиоцитов специализируются на производстве АТФ путем окисления жирных кислот. В митохондриях печени «усиливаются» некоторые этапы цикла мочевины, в почках увеличен метаболизм некоторых аминокислот, а мозг специализируется на высоком обмене веществ и усиленной детоксикации активных форм кислорода (АФК). Данные о представленности каждого из продуктов транскрипции митохондриальных белок-кодирующих генов в разных тканях и органах разрознены. Наши исследования транскрипционного профилирования мРНК в митохондриях головного мозга, сердца и печени крысы могут помочь в составлении целостной картины тканеспецифичного биогенеза митохондрий. 212 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Цель. Провести анализ соотношения количества процессированных мРНК для каждого белок-кодирующего гена относительно друг друга в разных тканях. Материалы и методы. В работе использовались 7 половозрелых самцов крыс линии Wistar. После декапитации животного извлекали органы (головной мозг, сердце и печень) и выделяли митохондрии в градиенте сахарозы [4]. ДНК и РНК выделяли методом фенол-хлороформной экстракции [5]. Копийную ДНК из мРНК получали методом обратной транскрипции. Относительную количественную оценку осуществляли с использованием метода ПЦР в реальном времени. В митохондриях каждого органа определяли стационарный уровень содержания мРНК 13 генов (ND1, ND2, СОХ1, СОХ2, ATP8, ATP6, COX3, ND3, ND4L, ND4, ND5, ND6 и CYTB) относительно их полицистронных молекул. Для нормализации количества митохондриальных мРНК и полицистронов в дуплексной системе присутствовала пара праймеров для одного ядерного однокопийного, конститутивно-экспрессирующегося гена β-actin. Для определения эффективности ПЦР был использован метод кратных (порядковых) разведений ДНК и оценивалась по формуле: E=10[-1/slope], где Е – эффективность реакции, slope (наклон, крутизна) – величина, зависящая от тангенса угла наклона линии регрессии кратных (порядковых) разведений ДНК тканей контрольных крыс [6]. Относительная количественная оценка митохондриальных мРНК к полицистронным молекулам (R) оценивалась по формуле: R = E-ΔΔCt, где R – относительная экспрессия гена; ΔΔСt = ΔСtопыт – ΔСtконтроль; ΔСt = Сtмт кДНК – ΔСt я кДНК [7]. Результаты. Во всех трех органах мы наблюдали повышенное значение R гена ND2, относительно остальных исследуемых генов (Таблица 1). В случае печени и сердца, содержание мРНК относительно полицистронов гена ND2 составляло 246361 и 116188, тогда как в головном мозге – 68441, что в 3,6 и 1,7 раз меньше, соответственно. Также одними из многочисленных во всех трех органах были мРНК генов ND1 и CYTB. В митохондриальных фракциях всех исследуемых органах самыми немногочисленными оказались мРНК генов ND4, ND5 и ND6. Их значения R не превышали 6. Особенно необходимо отметить относительное количественное содержание мРНК гена ND5 в печени, значение R которого было меньше 1 и было равно 0,68. Значение R всех остальных генов в трех органах было различным. Таблица Отношение (R) мРНК к полицистронным молекулам в митохондриях клеток головного мозга, сердца и печени крысы (Rattus norvegicus), нормализованное по β-аct. № 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Название гена ND1 ND2 СОХ1 СОХ2 ATP8 ATP6 COX3 ND3 ND4L ND4 ND5 ND6 CYTB R в мито- R в мито- R в митохондриях хондриях хондриях головного сердца печени мозга крысы крысы крысы 1254,76 1769,37 1898,74 68441 116188 246361 2,55 18,79 1,62 65,24 176,97 204,62 273,72 1752,87 28,2 20,3 44,74 2,51 9,41 154,29 11,72 13,44 32,99 5,83 5,41 10,28 6,87 3,79 5,1 3,47 1,27 1,05 0,68 2,66 4,33 3,81 9531,03 979,68 403,42 Заключение. Существуют различные предположения о том, на каком этапе процесса экспрессии митохондриального генома происходят события, в результате которых совершается количественная регуляция молекул РНК (и транслируемого количества белка, соответственно) различных митохондриальных генов. Согласно предположению некоторых авторов, подобная регуляция происходит еще на этапе инициации и элонгации транскрипции, посредством присутствия в различном количестве ряда ферментов и белковых факторов [8]. Также другие исследователи считают, что чем ближе последовательность гена располагается к промоторной области, тем больше их транскриптов будет содержаться в митохондриальном матриксе [9]. Тем не менее, наряду с претранскрипционными событиями, предположительно, присутствует ряд посттранскрипционных процессов, участвующих в регуляции количества молекул мРНК в митохондриях разных тканей и органов млекопитающих [10]. Наши исследования показали, что количества мРНК, относительно своих полицистронных молекул, разных генов в значительной степени отличаются как между собой, так и между тканями и органами. Результаты нашей работы доказывают наличие механизмов количественной регуляции молекул мРНК в митохондриях на посттранскрипционном этапе. Литература Wallace D.C. Structure and evolution of organelle genomes// Microbiol Rev. 1982. Vol. 46(2). Р. 208240. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 213 Attardi G, Montoya J. Analysis of human mitochondrial RNA// Methods Enzymol. 1983. Vol. 97. P. 435-469. Wallace D.C., Shoffner J.M., Trounce I. et al. Mitochondrial DNA mutations in human degenerative diseases and aging// BiochimBiophysActa. 1995. Vol. 1271(1). Р. 141-151. Rajapakse N., Shimizu K., Payne M., Busija D. Isolation and characterization of intact mitochondria from neonatal rat brain// Brain Res Brain Res Protoc. 2001. Vol. 8(3). P.176-183. Raha S., Merante F., Proteau G., Reed J.K. Simultaneous Isolation of Total Cellular RNA and DNA from Tissue Culture Cells Using Phenol and Lithium Chloride // Gene Anal. Tech. 1990. V. 7. P. 173–177. Pfaffl M.W. A new mathematical model for relative quantification in real-time RT–PCR// Nucleic Acids Res. 2001. V. 29. P. 2002–2007. Livak, K.J. and Schmittgen, T.D. Analysis of relative gene expression data using realtime quantitative PCR and the 2^[delta-delta C(T)] method// Methods. 2001. V. 25. P. 402– 408. Duborjal, H., Beugnot, R., Mousson de Camaret, B. and Issartel, J. P. Large functional range of steady-state levels of nuclear and mitochondrial transcripts coding for the subunits of the human mitochondrial OXPHOS system// Genome Res. 2002. V. 12. P. 1901–1909. Minczuk M., He J., Duch A.M. et all. TEFM (c17orf42) is necessary for transcription of human mtDNA// Nucleic Acids Res. 2011. V. 39. P. 4284– 4299. Rorbach J, Minczuk M. The post-transcriptional life of mammalian mitochondrial RNA// Biochem J. 2012. V. 444(3). P. 357-73. АНАЛИЗ ПОЛИМОРФНЫХ ВАРИАНТОВ ГЕНОВ-РЕГУЛЯТОРОВ КЛЕТОЧНОГО ЦИКЛА У БОЛЬНЫХ РАКОМ ЛЕГКОГО 1 КУЗНЕЦОВА И.А., 1ЯНКОВИЧ К.И., 1КОЗЛОВА Н.В., 1,2 ДМИТРИЕВА А.И., 1РАКИТИН С.С. 1 ГБОУ ВПО «Сибирский государственный медицинский университет» Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации 2 Областное государственное бюджетное учреждение здравоохранения «Томский областной онкологический диспансер», г. Томск e-mail: Anda4@yandex.ru Актуальность. Развитие рака легкого (РЛ) является комплексным и многостадийным процессом, при котором структурно и функционально нарушается работа многих генов и путей регуляции клеточного цикла, роста и дифференцировки клеток, апоптоза, передачи сигналов с поверхности клеток в ядро, репарация ДНК [1]. В настоящее время особая роль отводится исследованиям аллельного полиморфизма онкогенов и онкосупрессоров, которые являются регуляторами клеточного цикла. Цель настоящего исследования заключалась в сравнительном анализе полиморфных локусов генов-регуляторов клеточного цикла (р27, Bax и Bcl-2) у больных раком легкого и здоровых индивидов, проживающих в Томской области. Материал и методы. В исследование включено 93 больных РЛ, состоящих на диспансерном учете в ОГБУЗ «Томский областной онкологический диспансер» («ТООД»), среди которых было 84 мужчин (90,32%) и 9 женщин (9,68%), средний возраст (±SD) составил 56,3±9,6 лет. Группу сравнения составили здоровые лица (первичные и штатные доноры крови ОГБУЗ «Томская областная станция переливания крови») с сопоставимыми характеристиками по полу и возрасту (230 человек). Образцы ДНК были выделены из ядросодержащих клеток периферической венозной крови (у здоровых доноров) и из операционного материала у больных РЛ (гистологически верифицированные участки нормальной ткани). Оценка полиморфизмов генов-регуляторов клеточного цикла (р27, Bax и Bcl-2) проводилась с помощью ПЦРПДРФ анализа [1, 2, 3]. Результаты. При сравнении общей выборки больных РЛ и здоровой группы выявлены достоверные различия частоты встречаемости генотипов полиморфного локуса -248 G>A гена Вах. У больных РЛ чаще встречается генотип GG по сравнению с таковой у здоровых лиц (72,04% и 48,26% соответственно, Χ 2=19,160; р=0,000). Частота аллеля G полиморфного локуса -248 G>A гена Вах в группе больных РЛ оказалась выше, чем в группе контроля (83,33% и 65,65%, соответственно, Х 2=19,160; р=0,000). Относительный риск (OR) развития заболевания для носителей GG-генотипа составил 2,30 (95% CI 1,26 – 4,23), а для G-аллеля OR=2,61 (95% CI 1,67 – 4,12). При анализе полиморфного локуса -938 С>А гена Bcl-2 было установлено, что частота генотипа АА у больных РЛ составила 51,61%, в группе здоровых индивидов 36,52% (Х 2=13,648, р=0,001; OR=2,28; 95% CI 1,55 214 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 – 5,80). Частота аллеля А полиморфного локуса -248 C>A гена Bcl-2 у больных РЛ также значимо превышала таковую у здоровых лиц (66,13% и 47,83% соответственно; OR=2,13; 95% СI 1,47 – 3,08). Изучение распределения полиморфного локуса -326 T>G гена р27 у больных РЛ и здоровых доноров не выявило статистически значимых отличий в распределении частоты встречаемости генотипов (р=0,429, Х 2=1,691) и аллелей (р=0,841, Х 2=0,040). Заключение. Таким образом, полученные нами данные позволяют сделать вывод о том, что полиморфные варианты генов-регуляторов клеточного цикла Вах -248 G>A и Bcl-2 -938 С>А статистически ассоциированы с развитием рака легкого. Литература Бакиров Б.А., Каримов Д.О., Викторова Т.В. Полиморфизм генов регуляторов апоптоза и факторов роста у больных хроническим лимфолейкозом // Саратовский научно-медицинский журнал. – 2011. – Т. 7, № 4. – С. 827–831. Adam, S.K. CDKN1A and CDKN1B polymorphisms and risk of advanced prostate carcinoma / S.K. Adam, K.S. Brian, J. Belani, J. Oh, R. Webster, M. Brophy-Ebbers, C. Guo, J. William, J. Picus, P.J. Coodfellow // Cancer research. – 2003. – Vol. 63. – Р. 2033–2036. Zhang, N. Bcl-2 (-938 C>A) polymorphism is associated with breast cancer susceptibility // N. Zhang, X. Li, K. Tao, L. Jiang, T. Ma, S. Yan, C. Yuan, M.S. Moran, F. Liang, B.G. Haffty, Q. Yang // BMC Medical Genetics. – 2011. – Vol. 12. – P. 48-54. АНАЛИЗ КРИВЫХ ПЛАВЛЕНИЯ НУКЛЕИНОВЫХ КИСЛОТ ВЫСОКОГО РАЗРЕШЕНИЯ ДЛЯ ГЕНОТИПИРОВАНИЯ ПО ПОЛИМОРФИЗМАМ ГЕНА ПАРАОКСОНАЗЫ-1 ЧЕЛОВЕКА КУРДЮКОВ И.Д., БАБАКОВ В.Н. ФГУП “Научно-исследовательский институт гигиены, профпатологии и экологии человека” ФМБА России, С.-Петербург e-mail: splachnum@yandex.ru Введение Параоксоназа-1 (PON1) является сывороточной эстеразой, заякоренной на поверхности липопротеидов высокой плотности (ЛПВП). Основной физиологической функцией PON1 считается защита липидов от окисления и предотвращение развития атеросклероза. Несмотря на ярко выраженную лактоназную активность, данный фермент характеризуется широким спектром субстратной специфичности и обладает, в том числе, примечательной способностью гидролизовать фосфорорганические соединения (Draganov et al., 2005). Известно два клинически значимых генетических полиморфизма в кодирующей области гена (Pfohl et al., 1999; Deakin et al., 2002), от которых существенно зависит параоксоназная активность фермента в сыворотке: аминокислотная замена Leu/Met (L/M) в позиции 55 (rs854560), а также Gln/Arg (Q/R) в позиции 192 (rs662). Генотипирование по анализу кривых плавления нуклеиновых кислот высокого разрешения (high-resolution melting analysis, HRMA, HRM-анализ) представляет собой простой и относительно дешёвый метод (Vossel et al., 2009), который в настоящее время пользуется большой популярностью из-за своих преимуществ. Экспериментальная оценка применимости HRM-анализа для определения генетических полиморфизмов PON1 имеет существенное прикладное значение. Материалы и методы Отбор биологического материала и выделение геномной ДНК проводили согласно условиям и методам, описанным нами ранее (Курдюков и др., 2012). Всего проанализировали образцы ДНК восьмидесяти человек: сорока пяти мужчин и тридцати пяти женщин. Амплификацию и HRM-анализ полиморфизмсодержащих фрагментов ДНК проводили на амплификаторе CFX96 (Bio-Rad) c использованием реагента SsoFast EvaGreen Supermix (Bio-Rad). Последовательности использованных в работе праймеров указаны в таблице 1. Реакции проводили в объёме 25 мкл, количество геномной ДНК составляло 30-40 нг на реакцию, количество каждого праймера – 10 пмоль. Амплификацию проводили по следующей программе: 96°С – 5 минут; далее 40 циклов: 96°С – 15 секунд, Ta – 30 секунд; затем 72°С – 5 минут. Плавление продуктов амплификации проводили в диапазоне 65-95° C с увеличением температуры на 0,2°С каждые 10 секунд. Обработку полученных данных проводили в программной среде Precision Melt Analysis Software (Bio-Rad). Для верификации полученных результатов HRM-анализа продукты амплификации подвергали рестрикционному анализу. В случае полиморфизма rs854560 использовали рестриктазу Hin1II (NlaIII) (Fermentas), в случае полиморфизма rs662 – рестриктазу BspPI МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 215 (AlwI) (Fermentas). Реакции рестрикции проводили согласно протоколам производителя с использованием буфера Tango (Fermentas). Фрагменты ДНК разделяли электрофоретически в 1% либо 3% агарозном геле, содержащем 0,1 мкг/мл бромистого этидия, при напряжении 5 В/см в течение 60 минут. Использовали буфер TAE. Визуализацию фрагментов проводили на трансиллюминаторе при длине волны 312 нм. Ампликон на полиморфизм rs854560 размером 170 пар нуклеотидов (первая пара праймеров) в случае генотипа ММ полностью гидролизовался на фрагменты размером 126 и 44 нуклеотидных пар (Agachan et al., 2005). В случае использования второй пары праймеров формировался ампликон размером 712 пар нуклеотидов (п.н.), в котором имелось три конститутивных сайта рестрикции. В случае аллеля М появлялся ещё один, в результате чего наблюдался гидролиз фрагмента размером 421 п.н. на фрагменты 295 и 126 п.н. Ампликон на полиморфизм rs662 размером 99 п.н. в случае генотипа RR полностью гидролизовался на фрагменты размером 66 и 33 п.н. (Agachan et al., 2005). Таблица Условия амплификации при проведении HRM-анализа генетических полиморфизмов параоксоназы-1 полиморфизм праймер прямой (первая пара) обратный (первая пара) L55M, rs854560 прямой (вторая пара) обратный (вторая пара) Q192R, rs662 прямой обратный последовательность Ta, °C 5' GAA GAG TGA TGT ATA GCC CCA G 3' 64,5 5' TTT AAT CCA GAG CTA ATG AAA GCC 3' 5' AAG AGG ATT CAG TCT TTG AGG 3' 60 5' TTGA AAT GAC CTG TGA AGT AG 3' 5' TAT TGT TGC TGT GGG ACC TGA G 3' 63 5' CAC GCT AAA CCC AAA TAC ATC TC 3' Результаты и обсуждение Методом HRM-анализа удалось однозначно различить генотипы QQ, QR и RR по полиморфизму rs662. Простота генотипирования определялась тем, что, во-первых, замена A на G заметно влияла на Tm ампликона (порядка 78°С для QQ и 78,5°С для RR), а во-вторых, ампликон имел один домен плавления. Хотя в отрицательном контроле отмечалось образование димера праймеров размером около 40 п.н. с Tm = 72,5°С, он отсутствовал в пробах с геномной ДНК. В связи с этим, разбиение кривых плавления на кластеры, соответствующие генотипам, не вызывало затруднений на стандартных настройка ПО. Анализируемый регион плавле- ния устанавливали в диапазоне 75-80°С. Пограничные (pre-melt, post-melt) домены устанавливали в диапазонах 74-75°С и 80-81°С соответственно. При нормализации по гетерозиготам QR дифференциальная кривая гомозигот QQ имеет минимум в диапазоне 78,2-78,6°С, а гомозигот RR – максимум. В случае с полиморфизмом rs854560 HRMанализ был затруднён заменой A>T. Такой тип замен (как и G>C) является слабым местом данного метода из-за сходных термодинамических свойств ампликона (Ye et al., 2010). При использовании первой пары праймеров (таблица 1) не удавалось различить между собой гомозиготы LL и MM, которые образовывали единый кластер. Для повышения специфичности HRM-анализа была сделана попытка произвести плавление с более высокой концентрацией соли (Vossel et al., 2009). Для этого к 20 мкл продукта амплификации добавляли 5 мкл солевого буфера (0,2М KCl, 0,1М Трис-HCl pH8,0) и повторяли плавление. Тем не менее, повышение концентрации соли не приводило к разбиению кластера гомозигот на генотипы LL и ММ. Считается, что успех данной процедуры является непредсказуемым и существенно зависит от свойств образца (Vossel et al., 2009). Использование второй пары праймеров оказалось более успешным и позволяло уверенно различать все три генотипа. Ампликон размером 712 п.н. имел два домена плавления (73-77°С и 77-82°С), более тугоплавкий домен содержал исследуемый полиморфизм. Анализируемый регион плавления устанавливали в диапазоне 78,580°С. Пограничные (pre-melt, post-melt) домены устанавливали в диапазонах 78-78,5°С и 80-80,5°С соответственно. При нормализации по гетерозиготам LM дифференциальная кривая гомозигот MM имеет минимум в диапазоне 79,0-79,5°С, а гомозигот LL – максимум диапазоне 78,4-79,0°С. Успешность процедуры, по-видимому, объясняется иным распределением нуклеотидов по доменам плавления. В результате такого перераспределения исследуемый полиморфизм оказался заключён в новом домене с более выгодными для HRM-анализа термодинамическими характеристиками, нежели в случае с ампликоном размером 170 п.н. Выводы Использование относительно простого и дешёвого HRM-анализа применимо для генотипирования полиморфизмов rs854560 и rs662 параоксоназы-1. Для решения проблемы генотипирования по замене A>T (rs854560) приемлемый результат даёт изменение размера ампликона. Повышение концентрации соли при плавлении ампликона, получаемого с помощью праймеров, обычно используемых при рестрикционном анализе, для той же цели не эффективно. Литература 1. Курдюков И.Д., Дубровский Я.А., Бабаков В.Н., Гончаров Н.В. Исследование полимор- 216 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 физмов параоксоназы-1 у населения Кировской области // Токсикологический Вестник. – 2012. – № 4. – С. 13-18. 2. Agachan B., Yilmaz H., Ergen H.A., Karaali Z.E., Isbir T. Paraoxonase (PON1) 55 and 192 polymorphism and its effects to oxidant-antioxidant system in turkish patients with type 2 diabetes mellitus // Physiol. Res. – 2005. – V. 54 – № 3. – P. 287-293. 3. Deakin S., Leviev I., Nicaud V., Brulhart Meynet M.C., Tiret L., James R.W. Paraoxonase-1 L55M polymorphism is associated with an abnormal oral glucose tolerance test and differentiates high risk coronary disease families // J. Clin. Endocrinol. Metab. – 2002. – V. 87. – № 3. – P. 1268-1273 4. Draganov D.I., Teiber J.F., Speelman A., Osawa Y., Sunahara R., La Du B.N. Human paraoxonases (PON1, PON2, and PON3) are lactonases with overlapping and distinct substrate specificities // J. Lipid. Res. – 2005. – V. 46. – № 6. – P. 12361247. 5. Pfohl M., Koch M., Enderle M.D., Kühn R., Füllhase J., Karsch K.R., Häring H.U. Paraoxonase 192 Gln/Arg gene polymorphism, coronary artery disease, and myocardial infarction in type 2 diabetes // Diabetes. – 1999. – V. 48. – № 3. – P. 623-627. 6. Vossen R.H., Aten E., Roos A., den Dunnen J.T. High-resolution melting analysis (HRMA): more than just sequence variant screening // Hum. Mutat. – 2009. – V. 30. – № 6. – P. 860-866. 7. Ye M.H., Chen J.L., Zhao G.P., Zheng M.Q., Wen J. Sensitivity and specificity of high-resolution melting analysis in screening unknown SNPs and genotyping a known mutation // Animal Science Papers and Reports. – 2010. – V. 24. – № 2. – P. 161-170. МАЛДИ-МИНИСЕКВЕНИРОВАНИЕ КАК ИНСТРУМЕНТ ДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОЛИМОРФИЗМОВ ГЕНА ПАРАОКСОНАЗЫ-1 ЧЕЛОВЕКА КУРДЮКОВ И.Д., МУРАШКО Е.А., ДУБРОВСКИЙ Я.А., БАБАКОВ В.Н. ФГУП “Научно-исследовательский институт гигиены, профпатологии и экологии человека” ФМБА России, С.-Петербург e-mail: splachnum@yandex.ru Введение МАЛДИ масс-спектрометрия (matrix-assisted laser desorption/ionization MALDI, матричноактивированная лазерная десорбция/ионизация) нашла широкое применение в различных областях биологии и медицины. В том числе этот масс-спектрометрический метод используется для идентификации патогенных микроорганизмов или определения однонуклеотидных полиморфизмов генов (single nucleotide polymorphism, SNP) у человека (Ильина, Говорун, 2009; Yang et al., 2012). В данной работе рассматривается возможность использования МАЛДИ-минисеквенирования для идентификации двух клинически значимых полиморфизмов антиатерогенного фермента – параоксоназы-1 человека (Pfohl et al., 1999; Deakin et al., 2002): L55M, T>A (rs854569) и Q192R, A>G (rs662). Материалы и методы Отбор биологического материала и выделение геномной ДНК проводили согласно условиям и методам, описанным нами ранее (Курдюков и др., 2012). Всего проанализировали образцы ДНК восьмидесяти человек: сорока пяти мужчин и тридцати пяти женщин. Образцы геномной ДНК подвергали анализу методом минисеквенирования и детектировали с помощью МАЛДИ масс-спектрометра Axima Perfomance. В ходе исследования исполь- зовали коммерческие наборы для определения полиморфизмов rs854569 и rs662 производства OOO НПФ «Литех», анализ проводили согласно протоколу производителя. К образцам, содержащим продукты минисеквенирования добавляли по 15 мкл катионобменной смолы, суспендированной в воде. Образцы помещали на подвижную платформу и оставляли перемешиваться на 1 час при комнатной температуре. Затем пробу оставляли на 10 минут для выпадения смолы в осадок. Супернатант использовали для масс-спектрометрического анализа. На мишень для МАЛДИ масс-спектрометрии наносили 0,5 мкл матрицы (3-гидроксипиколиновой кислоты). Аликвоту образца, полученного после процедуры очистки, в объеме 0,5 мкл смешивали с каплей раствора матрицы на мишени и оставляли при комнатной температуре до полного высыхания и кристаллизации. В масс-спектрах продуктов реакции минисеквенирования проводили поиск сигналов, для образцов гена параоксоназы PON1 L54M T>A 6382 Да (зонд), 6679-Т Да, 6999-А Да и для PON1 Q192R A>G 6876 Да (зонд), 7173 Да, 7502Да. Для верификации полученных результатов минисеквенирования продукты амплификации подвергали рестрикционному анализу с использованием ранее описанных праймеров (Agachan et al., 2005). В случае полиморфизма rs854569 использовали рестриктазу Hin1II МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 217 (NlaIII) (Fermentas), в случае полиморфизма rs662 – рестриктазу BspPI (AlwI) (Fermentas). Реакции рестрикции проводили согласно протоколам производителя с использованием буфера Tango (Fermentas). Фрагменты ДНК разделяли электрофоретически в 3% агарозном геле, содержащем 0,1 мкг/мл бромистого этидия, при напряжении 5 В/см в течение 60 минут. Использовали буфер TAE. Визуализацию фрагментов проводили на трансиллюминаторе при длине волны 312 нм. Ампликон на полиморфизм rs854569 размером 170 пар нуклеотидов (п.н.) в случае генотипа ММ полностью гидролизовался на фрагменты размером 126 и 44 п.н. Ампликон на полиморфизм rs662 размером 99 п.н. в случае генотипа RR полностью гидролизовался на фрагменты размером 66 и 33 п.н. (Agachan et al., 2005). Таблица Соответствие масс-спектров продуктов минисеквенирования аллельным вариантам параоксоназы-1 Аллель Аллель А В 6679 Да 6999 Да L55M, rs854569 MS-045-100 6382 Да (T) (A) 7173 Да 7502 Да Q192R, rs662 MS-046-100 6876 Да (A) (G) полиморфизм кат. номер набора зонд Результаты и обсуждение Результаты минисеквенирования на полиморфизм rs854569 полностью совпадали с результатами рестрикционного анализа. Тем не менее, в некоторых пробах c генотипом QR (рестрикционный анализ), масс-спектр соответствовал генотипу QQ. Данное явление могло быть объяснено либо с неудачной амплификацией полиморфизмсодержащего участка гена (матрицей для амплификации служила только Q-копия гена), либо с неудачным минисеквенированием (отжиг/элонгация зонда происходили только на Q-варианте ампликона). Оба варианта могли быть связаны с наличием критических SNP (либо в области отжига праймеров, либо в области отжига/элонгации зонда). Теоретические выкладки свидетельствуют в пользу отказа от второго предположения. Действительно, рядом с rs662 располагается другой полиморфизм – rs3917594, характеризующийся заменой триптофана в положении 194 на стопкодон (Jarvik et al., 2003). Однако данный полиморфизм лежит вне области отжига зонда: зонд должен иметь смысловую последовательность и отжигаться на «-» нить ампликона ближе к её 3’-концу. Соответственно в случае R-аллеля при его удлинении происходит присоединение дезоксигуанозинмонофосфата (7173+329=7502 Да), а не дезоксицитидинмонофосфата, см. таблицу 1. По той же самой причине полиморфизм rs3917594 не может влиять на элонгацию зонда, поскольку находится ближе к 3’-концу “+” нити ампликона, а элонгация зонда оканчивается дезоксигуанозинмонофосфатом rs662. Таким образом, в качестве рабочей гипотезы была принята неудачная амплификация полиморфизм-содержащего участка гена c праймерами, входящими в состав набора. Для проверки данного предположения была проведена амплификация с зарекомендовавшими свою эффективность праймерами (отжиг внутри экзона), обычно используемыми для рестрикционного анализа (Agachan et al., 2005): 5’-TAT TGT TGC TGT GGG ACC TGA G-3’ (F) и 5'-CAC GCT AAA CCC AAA TAC ATC TC-3' (R). Далее анализ (обработка фосфатазой, минисеквенирование, очистка катионобменной смолой) проводили с использованием реагентов производителя согласно инструкции. Анализ масс-спектров проб в этом случае полностью соответствовал данным рестрикционного анализа. Таким образом, проблема, скорее всего, действительно заключалась в неудачном подборе производителем последовательностей праймеров. В самом деле, ген параоксоназы-1 (порядка 29 тысяч п.н.) разбит на 9 относительно коротких экзонов (размер белка – 355 аминокислотных остатков), разделённых протяжёнными интронами, насыщенными SNP (Furlong et al., 2010). Таким образом, подбор эффективного праймера, который бы отжигался в области интрона, существенно осложнён возможной частичной комплементарностью (в том числе – некомплементарным 3’-концевым нуклеотидом). Выводы Для анализа однонуклеотидных замен L55M, rs854569 и Q192R, rs662 в гене параоксоназы-1 человека возможно использовать реакцию минисеквенирования с МАЛДИ массспектрометрической детекцией продуктов реакции. Этот подход позволяет мультиплексировать анализ и увеличивает производительность клинического определения генетических полиморфизмов. Для детекции полиморфизма Q192R, rs662 (набор MS-046-100 ООО НПФ «Литех») целесообразно использовать другую пару праймеров для амплификации полиморфизмсодержащего участка гена. Литература 1. Ильина Е.Н., Говорун В.М. Массспектрометрия нуклеиновых кислот в молекулярной медицине // Биоорганическая химия. – 2009. – T. 35. – № 2. – С. 149-164. 2. Курдюков И.Д., Дубровский Я.А., Бабаков В.Н., Гончаров Н.В. Исследование полиморфизмов параоксоназы-1 у населения Кировской области // Токсикологический Вестник. – 2012. – № 4. – С. 13-18. 3. Agachan B., Yilmaz H., Ergen H.A., Karaali Z.E., Isbir T. Paraoxonase (PON1) 55 and 192 polymorphism and its effects to oxidant-antioxidant 218 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 system in turkish patients with type 2 diabetes mellitus // Physiol. Res. – 2005. – V. 54 – № 3. – P. 287-293. 4. Deakin S., Leviev I., Nicaud V., Brulhart Meynet M.C., Tiret L., James R.W. Paraoxonase-1 L55M polymorphism is associated with an abnormal oral glucose tolerance test and differentiates high risk coronary disease families // J. Clin. Endocrinol. Metab. – 2002. – V. 87. – № 3. – P. 1268-1273. 5. Furlong C.E., Suzuki S.M., Stevens R.C., Marsillach J., Richter R.J., Jarvik G.P., Checkoway H., Samii A., Costa L.G., Griffith A., Roberts J.W., Yearout D., Zabetian C.P. Human PON1, a biomarker of risk of disease and exposure // Chem. Biol. Interact. – 2010. – V. 187. – № 1-3. – P. 355361. 6. Jarvik G.P., Jampsa R., Richter R.J., Carlson C.S., Rieder M.J., Nickerson D.A., Furlong C.E. Novel paraoxonase (PON1) nonsense and missense mutations predicted by functional genomic assay of PON1 status // Pharmacogenetics. – 2003. – V. 13. – № 5.- P. 291-295. 7. Pfohl M., Koch M., Enderle M.D., Kühn R., Füllhase J., Karsch K.R., Häring H.U. Paraoxonase 192 Gln/Arg gene polymorphism, coronary artery disease, and myocardial infarction in type 2 diabetes// Diabetes. – 1999. – V. 48. – № 3. – P. 623-627. 8. Yang X.X., He X.Q., Li F.X., Wu Y.S., Gao Y., Li M. Risk-association of DNA methyltransferases polymorphisms with gastric cancer in the southern chinese population // Int. J. Mol. Sci. – 2012; V.13. – № 7. – P. 8364-8378. УЧАСТИЕ G-БЕЛКОВ МАЛОЙ МОЛЕКУЛЯРНОЙ МАССЫ И ПРОЦЕССОВ ВЕЗИКУЛЯРНОГО ТРАНСПОРТА В ДЕЙСТВИИ ГЛУТОКСИМА НА ВНУТРИКЛЕТОЧНУЮ КОНЕЦЕНТРАЦИЮ СА 2+ В МАКРОФАГАХ КУРИЛОВА Л.С., КРУТЕЦКАЯ З.И., НАУМОВА А.А., КРУТЕЦКАЯ Н.И., АНТОНОВ В.Г. Санкт-Петербургский государственный университет e-mail: cozzy@mail.ru В настоящее время разработано и введено в клиническую практику значительное число дисульфидсодержащих препаратов, изменяющих редокс-состояние и оказывающих физиологически значимый эффект на клетки. Так, синтетический аналог окисленного глутатиона (GSSG) – фармакологический препарат глутоксим® (динатриевая соль GSSG с нанодобавкой платины, ФАРМА-ВАМ, Москва) используется как иммуномодулятор и гемостимулятор в комплексной терапии бактериальных и вирусных заболеваний [1], псориаза [2, 3], лучевой и химиотерапии в онкологии [4], терапии туберкулеза [5].Однако, механизмы клеточного и молекулярного действия глутоксима далеки от полного понимания. Ранее нами было впервые обнаружено, что GSSG и глутоксим увеличивают внутриклеточную концентрацию Са2+, [Ca2+]i, вызывая мобилизацию Са2+ из тапсигаргин-чувствительных Са2+-депо и последующий вход Са2+ в перитонеальные макрофаги крысы [6]. Кроме того, нами установлено, что ключевыми компонентами сигнального каскада, запускаемого GSSG и глутоксимом и приводящего к увеличению [Ca2+]i в макрофагах, являются тирозинкиназы, тирозинфосфатазы [6], фосфатидилинозитолкиназы [7], важнейшие ферменты фосфоинозитидной системы передачи сигнала – фосфолипаза С и протеинкиназа С [8], а также элементы актинового [9] и тубулинового цитоскелета [10]. Участие микротрубочек, актинового цитоскелета и фосфатидилинотол-3-киназ в действии глутоксима на [Ca2+]i в макрофагах, позволяет предположить участие везикулярного транспорта в процессе активации макрофагов, запускаемом глутоксимом. Кроме того, существуют данные о том, что глутоксим может вызывать экзоцитоз везикул, содержащих микобактерии туберкулеза в макрофагах [5], включающий участие везикулярного транспорта. В связи с этим, представлялось целесообразным исследовать возможное участие везикулярного транспорта и G-белков малой молекулярной массы, опосредующих процессы экзоцитоза, в действии глутоксима на [Ca2+]i в макрофагах. Объектом исследования служили культивируемые резидентные перитонеальные макрофаги крысы. Для измерения [Ca2+]i использовали флуоресцентный Са2+-зонд Fura2AM. Для выявления участия малых G-белков суперсемейства Ras в действии глутоксима на [Ca2+]i был использован аналог фарнезилцистеина N-ацетил-S-фарнезил-L-цистеин (AFC). AFC ингибирует фарнезилметилтрансферазы и препятствует метилированию, связыванию с мембраной и активации Ras белков. Для выявления возможного участия везикулярного транспорта в действии глутоксима на [Ca2+]i был использован ингибитор везикулярного транспорта брефельдин А. Брефельдин А инактивирует G-белки малой молекулярной массы подсемейства Аrf, игра- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 219 ющие ключевую роль в регуляции везикулярного транспорта в клетках. В комплексе с ГДФ, Аrf локализованы в цитозоле, в то время как в ГТФ-связанном состоянии Аrf белки прочно связаны с мембранами через свои N-концевые домены. В активном состоянии Аrf белки захватывают белки «опушения» везикул (coat proteins) и индуцируют образование везикул. Таким образом, активация Аrf белков является важнейшим механизмом активации везикулярного транспорта [11]. В контрольных экспериментах показано, что добавление 100 мкг/мл глутоксима к макрофагам, находящимся в бескальциевой среде, вызывает увеличение [Ca2+]i, отражающее мобилизацию Са2+ из внутриклеточных депо, последующее добавление в наружную среду 2 мМ Са2+ индуцирует вход Са2+ в клетку, связанный с опустошением Са2+-депо. Показано, что предварительная инкубация клеток с 50 мкМ AFC в течение 15 мин до введения 100 мкг/мл глутоксима, практически полностью подавляет увеличение [Ca2+]i, вызываемое глутоксимом. Результаты свидетельствуют об участии Ras белков в увеличении [Ca2+]i, вызываемом глутоксимом, в макрофагах. Показано также, что преинкубация макрофагов со 100 мкМ брефельдина А в течение 1 ч до введения глутоксима, вызывает полное подавление обеих фаз Са2+-ответа, индуцированного глутоксимом, что свидетельствует об участии Arf белков и процесса везикулярного транспорта, опосредующего эндо- и экзоцитоз, в действии глутоксима на [Ca2+]i в макрофагах. Таким образом, нами показано, что Ras белки, участвующие в регуляции процессов эндо- и экзоцитоза, а также их подсемейство Arf белки, и, следовательно, механизм везикулярного транспорта, необходимы для развития Са2+-ответов, индуцированных глутоксимом в макрофагах. Результаты этой и более ранних работ свидетельствуют о том, что в действии глутоксима на [Ca2+]i в макрофагах участвуют те же сигнальные белки и их комплексы, что и в процессе экзоцитоза: тирозинкиназы и тирозинфосфатазы; фосфатидилинозитол-3- и фосфатидилинозитол4-киназы; протеинкиназа С; малые G-белки суперсемейства Ras; механизм везикулярного транспорта; актиновый и тубулиновый цитоскелет. Кроме того, показано, что глутоксим сам вызывает реорганизацию актинового цистоскелета [9], которая опосредует активацию макрофагов и облегчает процессы эндо- и экзоцитоза. Результаты указывают на то, что глутоксим, по-видимому, не только вызывает увеличение [Ca2+]i , но и стимулирует Са2+-зависимый экзоцитоз в макрофагах, а также, что влияние глутоксима на процессы Са2+ сигнализации и процессы экзоцитоза тесно связаны и оказывают друг на друга регуляторное влияние. Литература Жуков О.Б., Зубарев А.Р., Мезенцева М.В., Андрюшкова Ю.А., Осе И.В. Современные аспекты иммуномодулирующей терапии у больных с рецидивирующими инфекциями, передаваемыми половым путем, и антибиотикорезистентным бактериальным простатитом // Врачебное сословие. – 2004. – T. 5-6. –C. 51-56. Корсунская И.М., Резникова М.М., Путинцев А.Ю., Аветикян С.С. Опыт применения препарата Глутоксим в дерматологии // Лечащий врач. -2003. – T. 4. – C. 78-79. Чермошенцев А.А. Эффективность глутоксима в комплексной терапии больных каплевидной формой псориаза // Рос. журн. кожных и венерических болезней. – 2003. – T. 1. –C. 38-41. Филатова Е.И., Былинская Е.Н., Алаберг С.Д. 2004. Применение глутоксима в сопровождении лучевой терапии распространенного рака шейки матки // III съезд онкологов и радиологов СНГ. Минск. – 2004. – T. II. – C. 354. Антушевич А.Е., Антонов В.Г., Василенко К.П., Бурова Е.Б. Возможный механизм устранения антибиотикорезистентности микобактерий туберкулеза препаратом Глутоксим // Первый Всероссийский научный форум «Инновационные технологии медицины XXI века». – 2005. – С. 405-407. Kurilova L.S., Krutetskaya Z.I., Lebedev O.E., Antonov V.G. The effect of oxidized glutathione and its pharmacological analogue glutoxim on intracellular Ca2+ concentration in macrophages // Cell&Tissue Biology. – 2008. -V. 2, N 3. – P. 322-332. Крутецкая З.И., Лебедев О.Е., Курилова Л.С., Антонов В.Г., Ноздрачев А.Д. Возможное участие фосфатидилинозитолкиназ в действии окисленного глутатиона и препарата глутоксим на внутриклеточную концентрацию Са2+ в макрофагах // Докл. РАН. – 2008. – T.422, N 4. – C. 562-563. Крутецкая З.И., Лебедев О.Е., Курилова Л.С., Антонов В.Г., Ноздрачев А.Д. Роль ключевых ферментов фосфоинозитидного пути передачи сигнала в действии окисленного глутатиона и препарата глутоксим на внутриклеточную концентрацию Са2+ в макрофагах // Докл. РАН. -2009. – T. 428, N 2. – C. 272-274. Крутецкая З.И., Лебедев О.Е., Курилова Л.С., Антонов В.Г., Ноздрачев А.Д. Участие актиновых филаментов в действии окисленного глутатиона и препарата глутоксим на внутриклеточную концентрацию Са2+ в макрофагах // Докл. РАН. – 2011. – Т. 346, N 5. – С. 705-708. Курилова Л.С., Крутецкая З.И., Антонов В.Г., Войцехович К.О., Наумова А.А. Микротрубочки модулируют эффект глутоксима и моликсана на внутриклеточную концентрацию Са2+ в макрофагах // Третья научно-практическая конференция «Высокие технологии, фундаментальные и прикладные исследования в физиологии и медицине». СПб. – 2012. – Т.1. – С. 279-280. Shin H,-W, Nakayama K. 2004. Guanine nucleotide-exchange factors for Arf GTPase: their diverse functions in membrane traffic // J. Biochem. – 2004. – V. 136. – P. 761-767. 220 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ВЛИЯНИЕ АКТИВНОСТИ NMDA-РЕЦЕПТОРОВ НА ПРОЦЕСС МЕТИЛИРОВАНИЯ ГИСТОНА Н3 В ПИРАМИДНЫХ НЕЙРОНАХ ГИППОКАМПА КРЫС C РАЗНЫМ УРОВНЕМ ВОЗБУДИМОСТИ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ ПРИ ЭМОЦИОНАЛЬНО-БОЛЕВОМ СТРЕССЕ ЛЕВИНА А.С., ДЮЖИКОВА Н.А., ВАЙДО А.И. Институт физиологии им. И.П. Павлова РАН, Санкт-Петербург e-mail: anna.avia@gmail.com Введение В настоящее время роль молекулярных эпигенетических механизмов в работе центральной нервной системы в норме и при патологии является одним из ключевых вопросов нейрогенетики [7]. Особое значение приобретает изучение участия этих механизмов в процессах стрессового ответа. Гиппокамп – одна из наиболее чувствительных к влиянию психоэмоционального стресса структур головного мозга. Среди известных эпигенетических маркеров в контексте изучения эффектов стресса интерес представляет метилирование гистона Н3 по лизину 4 (ди/триметил-Н3К4), поскольку данная модификация ассоциирована с активной транскрипцией, а также уже исследовалась в ряде моделей стрессорных воздействий [4, 5, 6]. Одним из основных звеньев передачи сигналов в пирамидных нейронах гиппокампа являются NMDA-чувствительные глутаматные рецепторы, опосредующие вход ионов кальция, поэтому представляется актуальным исследование влияния их активности на уровень метилирования гистона Н3 по лизину 4. Связь активности NMDA-рецепторов при стрессе и обучении с другими формами модификации хроматина уже была продемонстрирована рядом авторов [3, 8]. Для выяснения влияния непосредственно генетической базы на эпигенетические процессы представляется важным использовать в данном исследовании крыс двух линий, селектированных по величине порога возбудимости нервной системы и различающихся по ряду поведенческих и биохимических параметров, включая стресс-реактивность [2]. Материал и методы В работе использовали крыс линий ВП («высокий порог») и НП («низкий порог»), селектированных на основе аутбредной популяции Wistar по порогу возбудимости нервной системы [1]. Животные содержались в виварии в условиях стандартного светового режима (12 часов день:12 ч ночь) на стандартном пищевом рационе, дававшемся ad libitum. Для опытов брали взрослых самцов в возрасте 5 месяцев. В опыте от каждой линии было сформировано по 2 контрольных группы (с активными и блокированными кетамином (в дозе 10 мг/100 г веса животного) NMDAрецепторами -«интактный контроль» и «ке- тамин») и по 2 группы животных, подвергавшихся стрессорному воздействию (аналогично – «стресс» и «кетамин + стресс»). Каждая из экспериментальных групп включала 4 крысы. Эмоционально-болевое стрессорное воздействие Процедуру эмоционально-болевого стрессирования проводили через 1 час после введения кетамина. Животное помещали в прозрачную камеру с решётчатым полом и лампой накаливания. В течение 13 мин в камеру подавали 12 световых сигналов, 6 из которых в случайном порядке подкреплялись электрическими стимулами (2,5 мА, 4 секунды). Приготовление препаратов головного мозга Через полчаса после процедуры стрессирования крыс иммобилизовали с помощью инъекции уретана (0,3 мл/100 г веса крысы) и проводили процедуру транскардиальной перфузии; затем животное декапитировали и извлекали головной мозг. Изготавливали препараты парафинизированных срезов головного мозга (7 мкм). На каждое животное изготавливали по одному препарату срезов гиппокампа (7 срезов/препарат). Иммуногистохимическое окрашивание Использовали первичные антитела к метилированному по лизину 4 гистону Н3 (Histone H3 (di+tri methyl K4) antibody (Abcam), разведение 1:400), QuickKit и DAB-набор (Vector). Окрашивание проводили в соответствии с протоколом, предложенным Vector Laboratories. Микроскопирование и анализ результатов Препараты просматривали с помощью светового микроскопа (Микромед 3). Визуально (в соответствии с данными атласа [9]) определяли границы полей гиппокампа СА1-3, в каждом поле правого гиппокампа производили подсчёт иммуноположительных и неокрашенных ядер пирамидных нейронов. Статистическая обработка Использовали программное обеспечение Statgraphics PLUS 5.0. Статистическую обработку результатов производили с помощью критерия хи-квадрат с поправкой Бонферрони для множественных сравнений. Различия были признаны достоверными при р < 0,05. Данные были представлены в виде средних значений частоты иммуноположительных клеток со стандартной ошибкой среднего. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 221 Результаты Результаты анализа содержания иммуноположительных по ди/триметил-Н3К4 ядер пирамидных нейронов в СА1-3-полях гиппокампа крыс линий ВП и НП в четырёх группах – интактные животные, стресс, введение кетамина, введение кетамина с последующим стрессорным воздействием – приведены в табл.1. Как следует из таблицы, наблюдаются межлинейные различия по базовому уровню метилирования Н3К4 в интактном контроле, однако их направленность неодинакова в разных полях гиппокампа. Так, в полях СА1 и СА3 содержание иммуноположительных клеток выше у крыс линии ВП, в то время как в поле СА2 этот показатель выше у животных линии НП. Эмоционально-болевое стрессорное воздействие приводило к изменению уровня метилирования гистона Н3 по лизину 4 в нейронах СА1и СА3-полей гиппокампа и не влияло на этот процесс в клетках СА2-поля. При этом направление изменений зависело от функционального состояния каналов NMDA-рецепторов. При активных NMDA-рецепторных каналах происходило увеличение доли иммуноположительных клеток в ответ на стресс: в поле СА1 – у обеих линий, независимо от параметров возбудимости нервной системы; в поле СА3 – только у крыс линии НП. При инактивации каналов NMDA-рецепторов доля иммуноположительных ядер в результате стрессорного воздействия, напротив, снижалась: в поле СА1 – у обеих линий, в поле СА3 – только у крыс линии ВП. Таким образом, влияние эмоционально-болевого стресса на уровень метили- рования Н3К4 в поле СА1 зависит от активности рецепторов и не связано с возбудимостью, тогда как в клетках поля СА3 оно имеет более сложный характер и связано с двумя факторами – и активностью рецепторов, и уровнем возбудимости. Увеличение содержания исследуемой модификации в нейронах гиппокампа с нормальной рецепторной активностью после стрессорного воздействия можно рассматривать как ожидаемое, поскольку она ассоциирована с активной транскрипцией генов. Рядом авторов она была обнаружена, в частности, в промоторных областях ранних генов – например, c-fos, – интенсивно экспрессирующихся в процессе стрессового ответа [4, 10]. Результаты, полученные при инактивации каналов NMDA-рецепторов, требуют дальнейшего исследования. Мы предполагаем, что эффект снижения доли иммуноположительных клеток после стрессорного воздействия у крыс, предварительно получивших кетамин, может быть связан с влиянием молекулярных компонентов стрессового ответа, не зависящих от глутаматиндуцируемого кальциевого сигналинга. В частности, это может быть система глюкокортикоидных рецепторов [5, 6]. Таким образом, активность NMDA-рецепторов дифференциально влияет на процесс метилирования гистона Н3 по лизину 4 в нейронах гиппокампа крыс при действии эмоционально-болевого стресса, что связано со структурно-функциональными особенностями полей гиппокампа и генетически детерминированными параметрами возбудимости нервной системы крыс исследуемых линий. Таблица Поле СА1 СА2 СА3 группа линия Интактный контроль Стресс ВП НП ВП НП ВП НП 65 ±0,4 69 ± 0,8 a,#; b,# 66 ± 0,4 58 ± 1,6 64 ± 2,8 60 ± 1,6 a,# 65 ± 0,2 b,# 62 ± 0,1 54 ± 3,8 b,# 62 ± 1,9 63 ± 1,7 b,** 60 ± 1,2 Доля (%) иммуноположительных по ди/ триметил-Н3К4 ядер пирамидных нейронов в СА1-3-полях правого гиппокампа крыс линий ВП и НП в четырёх вариантах экспериментальных условий (интактные животные; однократный стресс; введение кетамина; введение кетамина с последующим стрессорным воздействием). Данные приведены в форме (среднее значение ± стандартная ошибка среднего). Статистически значимые различия: а — эффект стресса; b — эффект линии; ** – р < 0,01; # – р < 0,001. Литература 1. Вайдо А.И., Ситдиков М.Х. Селекция линий крыс по долгосрочному порогу возбуди- a,# Кетамин 65 ± 0,5 b,# 71 ± 2,1 57 ± 0,2 b,# 64 ± 0,2 69 ± 0,5 b,# 58 ± 4,2 Кетамин + стресс a,# 61 ± 1,4 a,#; b,# 67 ± 0,6 55 ± 1,4 b,# 63 ± 1,7 a,# 62 ± 1,4 b,# 58 ± 0,9 мости нервно-мышечного аппарата // Генетика. 1979. Т.15. № 1. С.144- 147. 2. Вайдо А.И., Дюжикова Н.А., Ширяева Н.В., и др. Системный контроль молекулярно-клеточных и эпигенетических механизмов долгосрочных последствий стресса // Генетика. 2009. Т. 45. № 3. С. 342-348. 3. Chwang W. B., O’Riordan K. J., Levenson J. M., and Sweatt J. D. ERK/MAPK regulates hippocampal histone phosphorylation following contextual fear conditioning // Learning and Memory. 2006. Vol. 13. P. 322–328. 4. Gupta, S., Kim, S.Y., Artis, S., et al. Histone methylation regulates memory formation // J. Neurosci. 2010. Vol.30. P. 3589–3599. 222 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 5. Hunter R.G., McCarthy K.J., Milne T.A., et al. Regulation of hippocampal H3 histone methylation by acute and chronic stress // PNAS. 2009. Vol. 106. № 49. P. 20912-20917. 6. Hunter R.G. Epigenetic effects of stress and corticosteroids in the brain // Front. Cell. Neurosci. 2012. Vol. 6. Article 18. 7. Mehler M. F. Epigenetic principles and mechanisms underlying nervous system functions in health and disease // Progress in Neurobiology. 2008. Vol. 86. P. 305–341. 8. Mifsud K. R., Gutièrrez-Mecinas M., Trollope A. F., et al. Epigenetic mechanisms in stress and adaptation // Brain, Behavior, and Immunity. 2011. Vol. 25. P. 1305–1315. 9. Paxinos G., Watson C. The rat brain in stereotaxic coordinates – 6th edition. Ac.Press, 2007. 10. Reul J.M.H.M., Collins A., and GutièrrezMecinas M. Epigenetic mechanisms in memory formation // Brain, behavior and epigenetics / ed. Petronis A., Mill J. Springer-Verlag Berlin Heidelberg, 2011. P. 287-300. ПОЛИМОРФИЗМ ГЕНА GSK3B У БОЛЬНЫХ ДЕПРЕССИВНЫМИ РАССТРОЙСТВАМИ ЛОСЕНКОВ И.С. ФГБУ "Научно-исследовательский институт психического здоровья" СО РАМН, г. Томск. e-mail: innokenty86@mail.ru Депрессивное расстройство на современном этапе оценивается как крайне распространенное и тяжелое заболевание с хроническим или рецидивирующим течением [1]. Считается, что данная мультифакториальная патология по прогнозу развития к 2020 г. займет второе место после ишемической болезни сердца [7]. Депрессия ведет к тяжелым экономическим потерям, т.к. из всех психических расстройств с нетрудоспособностью, составляющих 30,8% случаев, депрессия приводит к инвалидности в 12% [2]. Последние десять лет активно изучается роль внутриклеточного белка киназы гликогенсинтазы 3β (GSK3β), принимающим участие в процессах синаптической пластичности, формирования нейрональной полярности, синаптической передачи, роста и гибели нейронов в патогенезе аффективных расстройств [3, 5, 6, 8, 9]. Однако данные об ассоциации гена GSK3B c депрессивным расстройством немногочисленны и противоречивы [4, 10, 11, 12]. Целью исследования явилось выявление ассоциации однонуклеотидного полимор- физма (ОНП) rs334558 (-50T/C) гена GSK3B с развитием депрессивного расстройства. Было обследовано 94 пациента, имевших диагнозы депрессивный эпизод (F32) и реккурентное депрессивное расстройство (F33) и 91 здоровый человек. Тотальную ДНК выделяли из венозной крови сорбентным методом. Генотипирование по ОНП rs334558 проводили методом real-time PCR на приборе StepOne Plus (Applied Biosystems). Статистическая обработка данных была проведена с использованием пакета прикладных программ SPSS 19.0. Соответствие частот генотипов равновесию Харди–Вайнберга оценивали с использованием критерия хи-квадрат. Сравнение частот генотипов и аллелей в исследуемых группах проводили по критерию хи-квадрат. Различия считали достверными при уровне значимости р<0,05. Полученные в исследовании данные по генотипированию ОНП rs334558 (-50T/C) в исследуемых группах представлены в таблице. Таблица Распределение частот генотипов и аллелей ОНП rs334558 гена GSK3B в группах и контроля и больных депрессивными расстройствами. Группа Здоровые Пациенты с депрессивными расстройствами Кол-во человек Частота генотипа, % Частота аллеля, % Т/Т С/Т C/C T C 91 23,1 53,8 23,1 50 50 94 26,6 44,7 28,7 48,95 51,05 В ходе исследования не было обнаружено отклонения частот генотипов ОНП rs334558 гена GSK3B от равновесия Харди–Вайнберга (р<0,05). Статистически достоверных различий между частотами генотипов и аллелей ОНП rs334558 в сравниваемых группах выявлено не было (р>0,05). МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 223 Таким образом, по данным нашего исследования не было выявлено ассоциации ОНП rs334558 гена GSK3B с развитием депрессивного расстройства. Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта РФИИ № 12-04-31268. Литература Краснов В.Н. Расстройства аффективного спектра. М.: Практическая медицина, 2011. Смулевич А.Б. Депрессии при соматических и психических заболеваниях. М.: Мед. информ. агенство, 2003. Fisar Z., Hroudova J. Intracellular signalling pathways and mood disorders // Folia Biol. (Praha). 2010. Vol. 56. № 4. Р. 135 – 148. Inkster B., Nichols T.E., Saemann P.G., et al. Association of GSK3β polymorphisms with brain structural changes in major depressive disorder // Arch. Gen. Psychiatry. 2009. Vol. 66. № 7. Р 721 – 728. Jope R.S. Glycogen synthase kinase-3 in the etiology and treatment of mood disorders // Front. Mol. Neurosci. 2011. Vol. 4. №6. Р. 1 – 11. Li X., Jope S.R. Is Glycogen synthase kinase-3 a central modulator in mood regulation? // Neuropsychopharmacology. 2010. Vol. 35. № 11. P. 2143– 2154. Murray L.J., Lopez A.D. The global burden of disease – a comprehensive assessment of mortality and disability from disease, injuries and risk factors in 1990 and projected to 2020. WHO, 1996. O’Brien W.T., Klein P.S. Regulation of glycogen synthase kinase-3 in patients with affective disorders // Biol. Psychiatry. 2007. Vol. 61. № 2. Р. 139 – 141. Rowe M.K., Wiest C., Chuang D. GSK-3 is a viable potential target for therapeutic intervention in bipolar disorder // Neurosci. Biobehav. Rev. 2007. Vol. 31. № 4. P. 920 – 931. Saus E., Soria V., Escaramis G., et al. A haplotype of glycogen synthase kinase 3β is associated with early onset of unipolar major depression // Genes Brain Behav. 2010. Vol. 9. № 7. Р. 799 – 807. Yang C., Young X., Ning S., et al. The combined effects of the BDNF and GSK3B genes modulate the relationship between negative life events and major depressive disorder // Brain Res. 2010. Vol. 1355. P 1 – 6. Yoon H.K., Kim Y.K. Association between glycogen synthase kinase-3 beta gene polymorphisms and major depression and suicidal behavior in a Korean population // Prog. Neuropsychopharmacol. Biol. Psychiatry. 2010. Vol. 34, № 2. Р. 331 – 334. ТРЕМАТОДА OPISTHORCHIS FELINEUS АКТИВИРУЕТ ЭКСПРЕССИЮ ТРАНСКРИПЦИОННЫХ ФАКТОРОВ С/EBPβ И REL В МАКРОФАГЕ ЛЬВОВА М.Н., КАШИНА Е.В., ШИЛОВ А.Г., РАЗУМОВ И.А., КАТОХИН А.В., МОРДВИНОВ В.А. Федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт цитологии и генетики Сибирского отделения Российской академии наук, г. Новосибирск e-mail: lvovamaria@bionet.nsc.ru Введение На территории Российской Федерации первое место по распространению среди биогельминтозов занимает описторхоз, вызванный печеночным сосальщиком – O.felineus [1]. Описторхоз характеризуется длительным течением и развитием тяжелых воспалительных заболеваний гепатобилиарной системы, в том числе способствует развитию рака желчных протоков [2]. Инициирование воспалительных изменений в желчевыводящих путях может быть вызвано, как механическим повреждением паразитами, так и каскадом патологических процессов, запускаемых веществами, секретируемыми описторхами [10]. Также доказано, что эти вещества модулируют иммунный ответ хозяина [6,10]. Макрофаги являются ключевыми клетками, участвующими в развитии, как воспалительной реакции, так и иммунного ответа. Поэтому вызывает интерес определение сиг- нальных путей, на которые в них влияют гельминты. Ранее было показано, что воздействие трематод на макрофаги вызывает активацию сигнальных путей, в основном, вовлеченных в регуляцию экспрессии генов М2 фенотипа – противовоспалительных медиаторов иммунного ответа [6,8]. Однако влияние печеночных сосальщиков на сигнальные пути, регулирующие классический или провоспалительный путь активации макрофагов изучено слабо. Транскрипционные факторы С/EBPβ и семейство NF-kB являются одними из ключевых регуляторов экспрессии генов провоспалительных медиаторов в клетках иммунной системы, в том числе и макрофагах. [4,5,7]. Целью данной работы было исследование регуляции экспрессии транскрипционных факторов С/EBPβ и представителей семейства NF-kB (Rel, NF-kB1) при сокультивировании гельминтов O felineus и макрофагов, полученных в результате дифференцировки клеточной линии человека U937. 224 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Материалы и методы Содержание животных. Метацеркарии O. felineus выделяли из природно-зараженных описторхозом язей (Leuciscus idus), обитающих в реке Обь. Рыбу подвергали ферментативной обработке (пепсин – HСI) в течение ночи при 37° С. Метацеркарии выделяли и идентифицировали под световым микроскопом. Хомячков (Mesocricetus auratus) в возрасте 3 мес. заражали перорально по 50 метоцеркарий. Содержание животных и эксперименты проводили по протоколам, утвержденным этической комиссией ИЦиГ СО РАН. Получение марит O. felineus. Взрослых описторхов (марит) выделяли из желчных протоков через 3 месяца после инфицирования эвтанизированных животных. Мариты были промыты несколько раз стерильным физиологическим раствором, содержащим пенициллин (100 ЕД/мл) и стрептомицин (100 мкг/мл) для отмывки остатков тканей хозяина и крови, а также для предотвращения бактериального загрязнения. Совместное культивирование марит O. felineus и макрофагов, полученных в результате дифференцировки моноцитарной перевиваемой клеточной линии человека U937. Исследования проводили на перевиваемой клеточной линии моноцитов человека U937, полученной из коллекции клеточных культур ГНЦ ВБ «Вектор». С целью получения макрофагального фенотипа клетки инкубировали с 4-форбол-12-миристат13-ацетатом (PMA) в концентрации 0,2 мкг/ мл в течение 48 часов, после чего клетки на 4 суток помещали в полную среду (RPMI 1640 с10% фетальной бычьей сывороткой), не содержащую PMA для ликвидации его эффектов на клетки. Полученные макрофаги сокультивировали в течение 24 часов с различным количеством марит O. felineus (1 или 5 червяков на лунку) в 12 луночных планшетах, с использованием вкладок для бесконтактного сокультивирования (Millicell Cell Culture Insert «Millipore» диаметр пор 5 мкм) в 4 повторах. Посадочная концентрация клеток U937 была 106 клеток на лунку перед обработкой PMA. Эксперимент был повторен трижды. Количественный ПЦР в реальном времени. Суммарную РНК из клеток выделяли с помощью набора AquaPure RNA Isolation Kit, производства «Bio-Rad». Качество и количество выделенной РНК оценивали на приборе Agilent 2100 Bioanalyzer, а также электрофорезом РНК в 1% агарозном геле. ДНКазную обработку проводили набором DNAse I, RNase-free фирмы «Fermentas». Для синтеза кДНК использовали набор High Capacity cDNA Archive Kit производства «Applied Biosystems». Уровень экспрессии генов С/EBPβ и семейства NF-kB (Rel, NF-kB1) определяли методом количественной ПЦР в реальном времени (ПЦР-РВ), используя набор реактивов для ПЦР-РВ в присутствии SYBR Green I производства ЗАО «Синтол» на приборе ABI PRISM 7000. Дизайн праймеров для выбранных генов был выполнен с помощью программы Primer Express® Software v2.0 (Applied Biosystems). Результаты и обсуждение Результаты ПЦР в реальном времени демонстрируют изменение уровней экспрессии транскрипционных факторов C/EBPβ, NF-kBI, Rel, при сокультивировании макрофагов U937 с различным количеством марит O. felineus (табл.). Таблица Экспрессия мРНК Кол-во паразитов C/EBPβ Rel NF-kB1 на лунку 0 1 (±0,085) 1 (±0,066) 1 (±0,117) 1 1,72 (±0,146) 2,25 (±0,33) 0,792 (±0,149) 5 3,86 (±1,08) 8,204 (±1,89) 0,926 (±0,283) Эффекты воздействия O.felineus на экспрессию мРНК транскрипционных факторов C/ EBPβ, NF-kB1, Rel при сокультивировании с макрофагами U937. В лунке находилось 0 (контроль), 1 и 5 червяков. Время сокультивирования 24 часа. Уровень мРНК эксперссии был измерен с помощью ПЦР-РВ и нормализован к уровню экспрессии АCTB (β-актин). Уровень экспрессии мРНК дан в сравнительном отношении к контролю. Результаты показаны как значение ± стандартная ошибка. Полученные результаты демонстрируют, что уровни экспрессии транскрипционных факторов C/EBPβ и Rel дозозависимо растут и при сокультивировании с 5 маритами увеличиваются в 3 и 6 раз соответственно. Уровень же экспрессии NF-kB1 не изменяется. Таким образом, мы показали, что под действием секреторных веществ O.felineus экспрессия транскрипционных факторов C/EBPβ и Rel дозозависимо растет. Это позволяет предположить, что гельминт активирует системы сигнальных путей провоспалительных медиаторов. Наши результаты косвенно подтверждаются данными, полученными Pinlaor с соавторами на близкородственном виде Opisthorchis viverrini. В данной работе показано, что при обработке моноцитарно-марофагальной клеточной линии RAW 264.7 гомогенатом марит O.viverrini дозозависимо увеличивается экспрессия транскрпционного фактора NF-kB, циклооксигеназы 2 (COX2) и индуцируемой NO-синтетазы (iNOS) [9]. Показано, что в регуляции экспрессии iNOS в большинстве типов клеток основными являются транскрипционные факторы NF-kB и STAT1a [7]. Кроме того в промоторах генов COX2 и iNOS человека обнаружены сайты связывания для C/EBPβ [5]. Таким об- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 225 разом, наши результаты позволяют предположить, что в индукцию генов COX2 и iNOS в макрофагах при описторхозе вовлечены транскрипционные факторы C/EBPβ и Rel. Установлено, что для оптимальной Th2 дифференцировки дендритных клеток под воздействием трематоды Schistosoma mansoni необходима экспрессия NF-kB1 [3]. Основной углеводный компонент яиц шистосомы лактоN-фукопентоза III (lacto-N-fucopentose III) активирует экспрессию NF-kB1 в макрофагах RAW264.7 [11]. В нашем случае мы не наблюдаем изменения экспрессии NF-kB1. Это, возможно, объясняется межвидовыми различиями исследуемых гельминтов, кроме того в нашем эксперименте условия сокультивирования исключали прямой контакт яиц описторха с клетками. Полученные нами данные несут полезную информацию для понимания механизмов активации макрофагов описторхами. Однако, для точного описания типа активации макрофагов этими гельминтами требуются дальнейшие исследования. В частности, необходимо определить уровень экспрессии генов COX2, iNOS, Arg1, Fizz1 и цитокиновый профиль макрофагов. Работа проводилась при финансовой поддержке Министерства образования и науки Российской Федерации, проект №16.512.11.2129. Литература 1. О санитарно-эпидемиологической обстановке в Российской Федерации в 2008 году: Государственный доклад.// М.: Федеральный центр гигиены и эпидемиологии Роспотребнадзора, 2009. 467 с. 2. Писарева Л.Ф., Чойнзонов Е.Л., Бояркина А.П. и др. Особенности онкологической заболеваемости населения Томской области (1990— 2001 гг.) // Бюллетень сибирской медицины, 2003, № 4, С. 86-97 3. Artis D., Kane C.M., Fiore J., et al. Dendritic cell-intrinsic expression of NF-kappa B1 is required to promote optimal Th2 cell differentiation. // J Immunol 2005, Vol. 174, № 11, Р. 7154-9. 4. Baer M., Williams S.C., Dillner A., et al. Autocrine signals control CCAAT/enhancer binding protein beta expression, localization, and activity in macrophages. // Blood 1998, Vol. 92, № 11, Р. 435365. 5. Cieslik K., Zhu Y., Wu K.K. Salicylate suppresses macrophage nitric-oxide synthase-2 and cyclo-oxygenase-2 expression by inhibiting CCAAT/ enhancer-binding protein-beta binding via a common signaling pathway. // J Biol Chem 2002, Vol. 277, № 51, Р 49304-10. 6. Donnelly S., O'Neill S.M., Sekiy M., et al. Thioredoxin peroxidase secreted by Fasciola hepatica induces the alternative activation of macrophages. // Infect Immun 2005, Vol.73, №1, P. 166-173. 7. Kleinert H., Pautz, A., Linker K., et al. Regulation of the expression of inducible nitric oxide synthase. // Eur J Pharmacol 2004, Vol. 500, №1-3, Р 255-266. 8. Kreider T., Anthony R.M., Urban J.F. et al. Alternatively activated macrophages in helminth infections. // Curr Opin Immunol 2007, Vol.19, № 4, P. 448-53. 9. Pinlaor S., Tada-Oikawa S., Hiraku Y., et al. Opisthorchis viverrini antigen induces the expression of Toll-like receptor 2 in macrophage RAW cell line.// Int J Parasitol 2005, Vol. 35, № 6, P. 591-596. 10. Sripa, B. Pathobiology of opisthorchiasis: an update.// Acta Trop 2003, Vol. 88, №3, P. 209-220. 11. Thomas P.G., Carter M.R., Da'dara A.A., et al. A helminth glycan induces APC maturation via alternative NF-kappa B activation independent of I kappa B alpha degradation. // J Immunol 2005, Vol. 175, № 4, P. 2082-90. СНИЖЕНИЕ АКТИВНОСТИ МИТОХОНДРИАЛЬНОЙ ДИМЕТИЛТРАНСФЕРАЗЫ B1 ВЫЗЫВАЕТ ГИБЕЛЬ БЕТА-КЛЕТОК ОСТРОВКОВ ЛАНГЕРГАНСА И РАЗВИТИЕ САХАРНОГО ДИАБЕТА ЛЯШЕНКО Е.А., ШАРОЙКО В.В. Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова, OOO «Профимед», г. Санкт-Петербург e-mail: evgeny.lyashenko@gmail.com При изучении базы данных полногеномного анализа генетических ассоциаций сахарного диабета 2 типа нами был идентифицирован вариант полиморфизма гена митохондриальной диметилтрансферазы b1 человека – 155621019 (хромосома 6, интрон 2) A→G, который ассоциируется с риском развития сахарного диабета 2 типа у человека. У носителей этого риск-аллеля наблюдается снижение экспрессии митохондриальной диметилтрансферазы b1 в островках Лангерганса. Митохондриальная диметилтрансфераза b1 диметилирует два соседних остатка аденина на 3'-конце 12S рРНК, что необходимо для 226 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 поддержания ее целостности и стабильности. В свою очередь, диметилированная 12S рРНК обеспечивает синтез белков, кодируемых митохондриальной ДНК: 13 субъединиц электронтранспортной цепи, 22 тРНК, 16S и 12S субъединицы митохондриальной рибосомы. Для изучения молекулярных механизмов дисфункции бета-клеток при дефиците митохондриальной диметилтрансферазы b1 мы разработали модель мышей со специфическим нокаутом гена митохондриальной диметилтрансферазы b1 в бета-клетках. Для этого мы скрещивали мышей, у которых экзон 3 гена митохондриальной диметилтрансферазы b1 был фланкирован двумя lox p сайтами, и мышей, экспрессирующих Cre рекомбиназу под контролем промотора гена инсулина крысы 2. Эффективность нокаута гена проверялась методом количественного ПЦР в режиме реального времени и методом иммуноблот анализа. Нами был проведен ряд физиологических и биохимических экспериментов. Измерение глюкозы крови у мышей проводилось постоянно с регулярностью 1 раз в две недели. В возрасте 2-3 месяцев у нокаутных мышей проводился интраперитонеальный глюкозо-толерантный тест. При этом в группе мышей с нокаутным геном после нагрузки глюкозой выявлялось нарушение толерантности к глюкозе: почти полное отсутствие глюкозо-стимулированной секреции инсулина и задержка клиренса глюкозы. В возрасте 4 месяцев у нокаутных мышей развивался сахарный диабет. Показатели концентрации инсулина в плазме крови у мышей с нокаутным геном были значительно ниже, чем у контрольных мышей, причем у 3 из 8 нокаутных мышей инсулин плазмы крови вообще не детектировался используемым методом (ИФА). Следует отметить, что масса контрольных и нокаутных мышей в возрасте до 4 месяцев не отличалась, а возрасте 5-6 месяцев, когда у мышей с нокаутным геном наблюдались явные клинические симптомы диабета (полиурия, полидипсия, значительная гипергликемия, кетоацидоз), масса была значительно ниже по сравнению с контрольными мышами. Для выяснения причин развития сахарного диабета нами был проведен эксперимент in vitro, в котором островки Лангерганса нокаутных мышей инкубировались в течение 24 часов в присутствии глюкозы в концентрации 27,8 ммоль/л. Действие глюкозы в повышенной концентрации приводило к значительному увеличению маркеров апоптоза и некроза в островках. Это свидетельствует о высокой уязвимости островков Лангерганса мышей с нокаутным геном к воздействию высокой концентрации глюкозы. В результате такого воздействия происходит гибель бета-клеток и заметное снижение их популяции. В свою очередь, снижение популяции бета-клеток играет важную роль в развитии сахарного диабета. Наши результаты показывают, что митохондриальная диметилтрансфераза b1 необходима для функционирования бета-клеток и ее дефицит является генетически обусловленным фактором риска развития сахарного диабета 2 типа. Необходимо проведение дальнейших исследований для выяснения механизма гибели бета-клеток с дефицитом митохондриальной диметилтрансферазы b1. ХРОНИЧЕСКАЯ БОЛЕЗНЬ ПОЧЕК И ВТОРИЧНЫЙ ГИПЕРПАРАТИРЕОЗ ‒ АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ МЕДИЦИНЫ МЕЛЕНТЬЕВА А.А., БАРЫШЕВА О.Ю., ЗУЕВ А.В., ХЕЙФЕЦ Л.М., СТРАТЕГОПУЛО В.А. ФГБОУВПО «Петрозаводский государственный университет», кафедра госпитальной терапии ГБУЗ «Республиканская больница им. В.А. Баранова», отделение гемодиализа, нефрологическое отделение. e-mail: olvar@karelia.ru, hosptherapy@mail.ru Ведущими нефрологами Национального почечного фонда США была разработана и представлена в 2002 году концепция хронической болезни почек (ХБП), принятая в настоящее время во всем мире и России. ХБП — наднозологическое понятие, объединяющее всех больных с сохраняющимися в течение 3 и более месяцев любыми патологическими изменениями со стороны почек по данным лабораторных и инструментальных исследований и/или наличием нарушения функции почек в виде снижения скорости клубочковой фильтрации, рассчитанной с использованием формул Сосkсгоft-Gаult или МDRD. ХБП занимает среди хронических неинфекционных болезней особое место, поскольку она широко распространена (встречается, по данным различных исследований, у 6-20% населения), связана с резким ухудшением качества жизни, высокой смертностью и в терминальной стадии приводит к необходимости применения дорогостоящих методов замести- МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 227 тельной почечной терапии (ЗПТ) — диализа и пересадки почки. У каждого десятого жителя Земли отмечаются признаки ХБП. Около 40% взрослых имеют повышенный риск развития ХБП, среди них значительное число больных с артериальной гипертензией, метаболическим синдромом, сахарным диабетом. Многие годы серьезность проблемы ХБП недооценивалась, она оставалась в «тени» других социально значимых заболеваний. Всплеск интереса к проблеме ХБП возник в начале XXI века, когда появились данные крупных эпидемиологических исследований (NНANES и др.), показывающие высокую частоту нарушений функции почек в популяции, а также когда стало очевидно, что диализные службы во всем мире, несмотря на открытие новых центров диализа, буквально захлебываются от притока пациентов с терминальной почечной недостаточностью. В России по данным Регистра Российского диализного общества в 2010 году различные виды ЗПТ получали более 24 000 человек, ежегодный прирост числа этих больных в среднем составляет 10,5%. При этом на лечение одного диализного больного в течение года в нашей стране расходуется не менее 1-1,5 млн. рублей, что в 100 раз выше подушевого норматива Программы государственных гарантий. В Республике Карелия по данным ГУЗ «Республиканское бюро медицинской статистики» в последние годы распространенность гломерулярных и тубулоинтерстициальных болезней почек взрослого населения (18 лет и старше) составляет 11,0 – 11,4 человек на 1000 населения, заболеваемость – 2,0 – 2,1 человека на 1000 населения. По данным нефрологического отделения ГБУЗ «Республиканская больница им. В.А. Баранова», ежегодно госпитализируется от 80 до 110 больных с ХБП, из них у 10–28 пациентов в год констатируется терминальная стадия заболевания и выставляются показания для начала ЗПТ. Одной из особо значимых проблем при ХБП представляется проблема минеральных и костных нарушений. Эта патология значимо ухудшает прогноз и встречается практически у всех больных в терминальной стадии, а начальные проявления минеральных нарушений в виде внутриклеточного накопления фосфатов, компенсаторного повышения уровня FGF23 и снижения активности альфа-гидроксилазы появляются уже на ранних стадиях ХБП. Термин «минеральные и костные нарушения при ХБП» подразумевает тесно взаимосвязанные лабораторные изменения, нарушения обмена костной ткани и процессы внекостной кальцификации, которые могут встречаться в различных сочетаниях. Интерес к этой проблеме определяется, с одной стороны, прогностической значимостью этой патологии, с другой – тем, что большин- ство факторов минерального и костного обмена являются потенциально модифицируемыми. В настоящее время в отделении гемодиализа ГБУЗ «Республиканская больница им. В.А. Баранова» хронический диализ получает 124 пациента, перитонеальный диализ – 33 пациента, 65% из которых имеют диагностированный ВГПТ. Патогенез вторичного гиперпаратиреоза (ВГПТ) обусловлен несколькими механизмами, во-первых, снижением фильтрации фосфатов уже начиная с III стадии ХБП, в результате снижения массы действующих нефронов. На этом этапе постоянство концентрации фосфора в крови какое-то время компенсируется снижением его реабсорбции в проксимальном извитом канальце, что регулируется паратиреоидным гормоном (ПТГ), уровень которого начинает повышаться. По мере дальнейшего прогрессирования ХБП, повышенный уровень ПТГ больше не может компенсировать сниженную фосфор-экскретирующую функцию почек – развивается гиперфосфатемия. Во-вторых, развитие дефицита кальцитриола (КТ) – активного метаболита витамина Д3, синтезируемого в почках, что обусловлено уменьшением синтеза и активности 1 альфа-гидроксилазы по мере утраты почечной функции. К ХБП – специфическим причинам падения уровня КТ можно отнести протеинурию (потеря 25(ОН) D3-связывающего протеина-DBP) и низкую чувствительность кожи к ультрафиолету. Недостаток КТ вызывает снижение интестинальной абсорбции кальция и фосфора в кишечнике, а также уменьшение супрессивного эффекта на синтез и секрецию ПТГ по механизму отрицательной обратной связи, действуя через собственные рецепторы (VDR), расположенные на поверхности клеток паращитовидных желез. И в третьих, возникающая гипокальциемия воздействует на функцию ПЩЖ через недавно клонированные кальций – чувствительные рецепторы (CaSR) по принципу обратной связи, способствуя повышению секреции ПТГ, под влиянием которого в костной ткани активизируются остеокласты, приводя к усилению ее резорбции, а в почках – возрастанию реабсорбции кальция в дистальных извитых канальцах. При уремии в результате снижения количества CaSR и VDR рецепторов, ПЩЖ теряют чувствительность к Са и КТ, а секреция ПТГ становится постоянно высокой. Согласно последним исследованиям, повышенный уровень фосфора плазмы независимо от уровня Са2+ и КТ может непосредственно стимулировать секрецию ПТГ и гиперплазию ПЩЖ, в результате прямого влияния гиперфосфатемии на КТ-рецепторы, с нарушением связи кальцитриола со своими рецепторами, подавлением активности 1альфа-гидроксилазы, конвертирующей 25(ОН)D3 в 1,25(ОН)2D3, 228 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 снижением числа Са-рецепторов и развитием резистентности к действию ПТГ. Описанные механизмы ведут к повышению секреторной активности клеток ПЩЖ, хронической сверхстимуляции синтеза ПТГ, профилерации клеток и увеличению массы паращитовидных желез, приводя к их гиперплазии. Важную роль, существенно изменившую современные представления о патогенезе ВГПТ в последнее время отводят фактору роста фибробластов 23 (FGF23), синтезирующемуся в остеобластах и остеокластах в ответ на действие гиперфосфатемии и КТ и избирательно уменьшающему реабсорбцию фосфора в почках, по сути являясь фосфатурическим гормоном. Реализация эффекта FGF23 осуществляется через сложный рецептор, состоящий из собственного FGF-рецептора (FGFR) и ко-рецептора Klotho, экспрессирующихся в почках и ПЩЖ. Действие FGF23 направлено на ингибирование проксимальной реабсорбции фосфатов, а также снижение активности альфа-гидроксилазы, что в результате уменьшает кишечную абсорбцию фосфатов. В настоящее время установлено, что повышение активности FGF23 происходит уже на ранних стадиях ХБП, значительно опережая увеличение ПТГ, и возрастает соразмерно снижению скорости клубочковой фильтрации, достигая максимума в V стадии ХБП, что предположительно связано с ретенцией фосфора и транзиторным увеличением внеклеточного пула фосфора, по отношению к фосфору, находящемуся в циркуляции. Возникающий положительный баланс фосфатов в организме, по неизвестным пока механизмам активирует остеоциты, приводя к избыточному образованию FGF23 и нормализации уровня фосфора на ранних стадиях ХБП. FGF23\ Klotho так же участвует в регуляции ПТГ, действуя через свои рецепторы в ПЩЖ, снижая экспрессию мРНК ПТГ и его секрецию. Возникающий парадокс, связанный с увеличением ПТГ на фоне фосфатурического действия FGF23, в ходе исследований, объясняется снижением экспрессии FGFR и Klotho на фоне пролиферативных и гиперпластических процессах в ПЩЖ, что приводит к относительной резистентности ПЩЖ к FGF23 с одной стороны, а с другой – нарушением геномного контроля синтеза ПТГ, вследствие снижения синтеза КТ, индуцированного FGF23, что перевешивает ПТГ – ингибирующее действие FGF23 на уровне ПЩЖ. По данным многих исследований, в последние годы обнаружена корреляция между увеличением этого фактора в крови и прогрессированием ХБП, а также смертностью пациентов как на преддиализном этапе, так и на диализе. Таким образом, современные представления о ВГПТ позволяют разделить факторы риска его возникновения на модифицируемые и немодифицируемые, среди которых особое место занимает генетическая гетерогенность экспрессии гена FGF23, что, в свою очередь, дает возможность более точно расставить акценты в отношении терапии ВГПТ. Литература 1. Добронравов В.А. Современный взгляд на патофизиологию вторичного гиперпаратиреоза: роль фактора роста фибробластов 23 и Klotho. \\ Нефрология. 2011. Том15. №4, стр. 11-20. 2. Милованова Л.Ю. , Милованов Ю.С, Козловская Л.В.Нарушения фосфорно-кальциевого обмена при хронической болезни почек 111-V стадий. \\ Клиническая нефрология. 2011. №1, стр. 58-68. 3. Земченков А.Ю., Герасимчук Р.П. Активаторы рецепторов витамина Д и сосудистая кальцификация. // Нефрология и диализ. 2009. Т. 11. № 4, стр. 276-289. 4. Шило В.Ю. Селективная активация VDRноватрский подход к профилактике и лечению вторичного гиперпаратиреоза, кардио – и ренопротекции.\\ Клиническая нефрология. 2012. V. 2. Р. 32 – 41. 5. National Kidney Foundation. K/DOQI Clinical Practice Guidelines for Bone Mttabolism and Disease in Chronic Kidney Disease. Am. J. Kidney Dis. 2003 (suppl.3); 42. Р. 1-202. 6. Kidney Disease: Improving Global Outcomes (KDIGO) CKD-MBD Work Group. KDIGO clinical practice guideline for the diagnosis, evaluation, prevention, and treatment of chronic kidney disease – mineral and bone disorder (CKD-MBD). Kidney International 2009: 76 (Suppl 113); S 1-130. 7. Stenvinkel P., Carrero J.J., Axelsson J., et al. Emerging Biomarkers for Evaluating Cardiovascular Risk in the Chronic Kidney Disease Patient: How Do New Pieces Fit into the Uremic Puzzle? // Am Soc Nephrol. 2008. T3. P. 505-521. 8. Moe S.M. et al. Uraemic vascular calcification.// J R Coll Physicians Edinb. 2004.V.34. P 280286. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 229 ПЕРСПЕКТИВЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ G197/ 197А ПОЛИМОРФИЗМОВ ГЕНА КЛЮЧЕВОГО ПРОВОСПАЛИТЕЛЬНОГО ЦИТОКИНА IL-17А В СПОРТИВНОЙ МЕДИЦИНЕ МУЖЕНЯ Д.В., ДОРОШЕНКО А.С., ТУГУЗ А.Р., АНОХИНА Е.Н., РУДЕНКО К.А., АШКАНОВА Т.М. Адыгейский государственный университет НИИ комплексных проблем иммуногенетическая лаборатория e-mail: lab_genetic@mail.ru Актуальность. Одна из актуальных задач современной спортивной медицины в условиях интенсификации физических нагрузок – выявление у высококвалифицированных спортсменов наиболее ранних и информативных предикторов срыва механизмов адаптации сердечно-сосудистой системы с целью первичной профилактики болезней сердечного континуума (БСК). Современные молекулярно-генетические методы, основанные на выявлении генов – маркеров физической выносливости позволяют определять индивидуальную устойчивость или предрасположенность к развитию обусловленных интенсивными физическими нагрузками сердечно-сосудистых (ССЗ) и др. заболеваний, ухудшающих качество жизни спортсменов. Генетическое тестирование необходимо на этапах отбора кадрового резерва и разработки индивидуальных программ тренировки спортсменов. Наряду с традиционно-используемыми генами-маркерами физической выносливости и синтропными генами-кандидатами ССЗ: AGT, AGTRI, APOE, ACE, в последнее время уделяют внимание генам медиаторов иммунной системы – цитокинам и, в частности, гену ключевого провоспалительного цитокина IL-17А Полиморфизмы (single nucleotide polymorphisms – SNP) гена противовоспалительного цитокина IL-17А ассоциированы с аутоиммунными, сердечно-сосудистыми заболеваниями (ССЗ) и связаны с начальными этапами развития ССЗ – атеросклерозом, обуславливающим инфаркт миокард (ИМ), ишемическую болезнь сердца (ИБС), гипертоническую болезнь (ГБ) и др. болезни сердечного континуума (Xiaolin Z. et.all, 2011). Ассоциация G197 полиморфизма IL-17А с системными воспалительными реакциями, обуславливающими риск развития социально значимых сердечно-сосудистых (ССЗ) и др. заболеваний у населения Республики Адыгея подтверждена нами в ряде работ, что позволяет рассматривать его как ранний маркер системных патологических процессов и использовать для донозологической диагностики сердечно-сосудистых заболеваний у разных контингентов населения [1-8]. Частотное распределение полиморфизмов в 197 позиции промоторной области гена основ- ного провоспалительного IL-17А у высококвалифицированных спортсменов не исследовано. Цель исследования: определение частот G197 полиморфизмов гена IL-17A – маркера системных воспалительных процессов для прогноза риска развития ССЗ у высококвалифицированных спортсменов циклических видов спорта (баскетболистов, футболистов и легкоатлетов средних дистанций). Контингент обследованных лиц. В проспективное исследование включено 83 жителя Республики Адыгея, в том числе 24 доноров, 17 высококвалифицированных спортсменов циклических видов спорта (баскетболисты, футболисты, легкоатлеты средних дистанций в возрасте 17-29 лет) и 42 больных старших возрастных групп (40-73 лет) с различными формами ССЗ (гипертоническая болезнь (ГБ), ишемическая болезнь сердца (ИБС), инфаркт миокарда (ИМ) и др. осложнения коронарного и периферического атеросклероза). Доноры подобраны эмпирически, без клинических проявлений и наследственной отягощенности по ССЗ; в обследуемую группу спортсменов( кандидаты в мастера спорта (КМС), мастера спорта (МС), мастера спорта международного класса (МСМК )включены здоровые, по данным углубленных диспансерных наблюдений. Материалы и методы. Геномная ДНК обследованных лиц выделена из периферической крови «ДНК-экспресс-кровь» НПФ «Литех». Качество ДНК протестировано на спектрофотометре «NanoDrop 2000c» (Termo Scientific, USA). Распределение G197/ 197А полиморфизмов гена IL-17A исследовано SNP (single nucleotide polymorphism) – методом с использованием коммерческих тест-систем НПФ «Литех» на базе иммуногенетической лаборатории Адыгейского государственного университета (г. Майкоп, Республика Адыгея). Статистически значимые различия (Р<0,05) вычислены с использованием непараметрического метода Фишера, χ2 (кси – квадрата) для таблиц сопряженности 2x2 с поправкой Иэйтса на непрерывность и расчетом отношения шансов (odds-ration или OR), 95% доверительного интервала (95% СI). Результаты исследований. В группах доноров и больных с сердечно-сосудистыми забо- 230 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 леваниями выявлены достоверные различия по частотному распределению GG, GА, АА генотипов (р=0,05; χ2 =3,85) и аллелей гена провоспалительного цитокина IL 17A (р=0,03; χ2 =4,49) (таб.1). Полученные экспериментальные данные подтверждают ассоциацию G197 полиморфизма гена IL 17A с ССЗ и согласуют- ся с результатами зарубежных исследований [3-8]. Для оценки риска развития системных патологических процессов у высококвалифицированных спортсменов: КМС, МС, МСМК, нами проанализировано распределение полиморфного локуса IL-17A G197A (табл.). Таблица Частоты генотипов и G197 /197A полиморфизмов гена IL-17А GG Генотипы GA AA G A Доноры (n=24) 33,4% 41,6% 25,0 % 0,542 0,458 Больные ССЗ (n=42) 54,8% 31,0% 14,2% 0,702 0,298 Группы Аллели р OR(95% CI) p1<0,05 OR=2,18 3 p2>0,05 p <0,05 (1,05-4,5) Спортсмены (n=17) 64,8% 29,4% 5,8% 0,794 0,206 1 p – статистически-значяимые различия для доноров и больных (р ), спортсменов и больных (p2), доноров и спортсменов (p3 ) В группе молодых (до 30 лет) здоровых спортсменов соотношение GG, GА, АА генотипов и G197/197А полиморфизмов гена IL-17A статистически значимо не отличалось от больных с тяжелыми формами ССЗ: ИБС, ИМ и т.д. Высокая частота G197 аллеля гена IL-17A у профессиональных спортсменов, подвергающихся систематическим повышенным тренировочным нагрузкам, является фактором риска развития ССЗ (p<0,05; OR=3,3 1.21-9.01). Исследование частотного распределения G197/ 197А полиморфизмов гена ключевого провоспалительного IL-17А у высококвалифицированных спортсменов перспективно для коррекции тренировочного процесса и факторов, приводящих к срыву физиологической адаптации и развитию болезней сердечного континуума. Выводы: 1. G197 аллель гена провоспалительного цитокина IL17A ассоциированна с риском развития ССЗ 2. G197 аллель гена провоспалительного цитокина IL17A может быть использована в спортивной медицине как генетический маркер предрасположенности к системным воспалительным реакциям, обуславливающим риск развития сердечно-сосудистых заболеваний. . Литература [Электронный ресурс]. URL: http://www. ncbi.nlm.nih.gov/ [Электронный ресурс]. URL: http://www.hugenavigator.net/HuGENavigator/ Xiaolin Z.Interleukin-17A gene variants and risk of coronary artery disease: A large angiographybased study/ Z. Xiaolin [et al.]// Clinica Chimic. Acta.-2011.- №412.- P. 327-331 Анохина Е.Н. Ассоциация G197 полиморфизма гена IL-17A у больных со злокачественными новообразованиями женских репродуктивных органов./Е.Н. Анохина [и др.]//IIIV Ежегодная коференция студентов и аспирантов базовых кафедр Южного Научного Центра РАН(сборник тезисов докладов).-2012.-С. 5-6. Тугуз А.Р. Ассоциация G197 полиморфизма гена основного провоспалительного цитокина IL-17A с периферическим атеросклерозом у жителей Республики Адыгея./А.Р. Тугуз [и др.]// Материалы IV Международной научно-практической конференции «Проблемы современной биологии».-2012.- С. 75-78. Ross R. Atherosclerosis—an inflammatory disease./ R. Ross [et al.]//N. Engl. J. Med.- 1999.№340. – Р. 115–126. De Boer O.J. Differential expression of interleukin-17 family cytokines in intact and complicated human atherosclerotic plaques/ O.J. de Boer [et al.]// J. Pathol. – 2010.-№220. – P.499–508. Onno J. Differential expression of interleukin-17 family cytokines in intact and complicated human atherosclerotic plaques./ J.Onno [et al.]// Pathol. – 2010.- №220.- Р. 499–508. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 231 СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ К ОЦЕНКЕ СОСТОЯНИЯ ЗДОРОВЬЯ НОВОРОЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ, РОДИВШИХСЯ У ЖЕНЩИН С ГЕНЕТИЧЕСКОЙ ТРОМБОФИЛИЕЙ МУХИНА Ю.Г., ШУМИЛОВ П.В., ИЛЬИНА А.Я., КИРИЛЛОВА Н.И., АЛЕЩЕВА А.С., КРУГЛИКОВА А.С., ИЛЬИНА Г.М., ШАРКОВА А.В. Кафедра госпитальной педиатрии № 1 РНИМУ им. Н.И. Пирогова, Москва e-mail: alldoctor@mail.ru Введение. В настоящее время в неонатологии на первый план все более отчетливо выходят проблемы, связанные с изменениями метаболизма и гомеостаза, обусловленные нарушениями в системе «женщина-плодноворожденный». В последнее время среди различных по этиологии и патогенезу заболеваний у беременных женщин, данные изменения метаболизма и гомеостаза все чаще наблюдаются при наличии генетических дефектов гемостаза, в частности, генетической тромбофилии. Данное обстоятельство обуславливает как необходимость дальнейшей разработки методов коррекции различных нарушений у данной категории женщин, так и пристального изучения условий развития плода и состояния здоровья родившихся детей. Цель настоящей работы заключалась в оценке состояния здоровья новорожденных раннего неонатального периода, родившихся у женщин с различными формами генетической тромбофилии. Материалы и методы исследования. На базе кардиологического родильного дома при ГКБ № 67 и Родильного дома № 26 Департамента здравоохранения города Москвы с 2005 г. по 2012 г. были обследованы 42 беременные женщины с различными формами генетической тромбофилии и родившиеся у них 43 новорожденных ребенка. Обследуемые беременные женщины и родившиеся у них дети были разделены на 2 группы: I группу составили 24 женщины с мутациями в гене MTHFR (метилентетрагидрофолатредуктазы) и в гене PAI-1 (ингибитора активатора плазминогена) и родившиеся у них дети (n=24); II группу составили 18 женщин со сложными комбинациями мутаций в генах I, II, V и XIII факторов свертывания, гипергомоцистеинемией, мутациями в генах тромбоцитарных гликопротеидов и родившиеся у них дети (n=19). Результаты и обсуждение. Нами изучена структура генетической тромбофилии у беременных женщин I и II групп. По нашим данным в наибольшем проценте случаев у женщин I группы (33%) диагностировалось сочетание гетерозиготных мутаций в генах MTHFR и PAI-1. Практически у каждой пятой женщины (21%) в данной группе было выявлено сочетание гетерозиготной мутации гена MTHFR и гомозиготной мутации в гене PAI-1. Нами установлено, что с одинаковой частотой у женщин I группы отмечалось сочетание гомозиготных мутации в генах MTHFR и PAI-1, а также сочетание гомозиготной мутации гена MTHFR и гетерозиготной мутации в гене PAI-1 (по 17% соответственно). Наиболее редкими мутациями, выявленными у женщин I группы (единичные случаи) оказались: изолированная гетерозиготная мутация в гене PAI-1, изолированная гетерозиготная мутация в гене MTHFR и сочетание гетерозиготной мутации в гене MTHFR c гомозиготной мутацией в гене PAI-1 и с гетерозиготной мутацией в гене MTRR, кодирующем фермент редуктазу метионинсинтазы, (по 4% соответственно). Нами установлено, что среди женщин II группы более чем у половины (55%) диагностировались мутации в генах факторов свертывания крови, практически у каждой третьей (28%) – гипергомоцистеинемия и у каждой шестой женщины (17%) – мутации в генах тромбоцитарных гликопротеидов. Учитывая большой процент диагностики мутаций факторов свертывания у беременных женщин в данной группе, нами изучена структура мутации факторов свертывания. По нашим данным среди беременных женщин с мутациями факторов свертывания (n=10) у каждой второй (50%) были выявлены мутации V фактора, у трех женщин (30%)-мутации в гене фибриногена, в единичных случаях диагностировались мутации XIII фактора и протромбина. Нами проанализирована структура соматической патологии у беременных женщин с различными формами генетической тромбофилии. По нашим данным отягощенность соматического анамнеза у беременных женщин I группы определялась диагностикой в большем проценте случаев хронического ДВС синдрома (41,7%), антифосфолипидного синдрома (25%) и заболеваний вен нижних конечностей (16,7%), связанных с нарушениями в системе гемостаза, а у беременных женщин II группы – пролапса митрального клапана (27,8%), миопии (27,8%), анемии (22,2%), гипертонической болезни (16,7%), нейроциркуляторной дистонии (16,7%), хронического тонзиллита (16,7%) и мочекаменной болезни (11,1%). 232 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Нами изучена структура гинекологической патологии у беременных женщин с различными формами генетической тромбофилии. По нашим данным в наибольшем и почти равном проценте случаев у беременных женщин в I и II группах была выявлена эрозия шейки матки (41,7% и 44,4% соответственно). Также, в достаточно высоком проценте случаев у беременных женщин II группы и в 4 раза чаще по сравнению с беременными женщинами I группы диагностировались аднексит (33,3% и 8,3% соответственно) и дисфункция яичников (16,7% и 4% соответственно). Нами установлено, что эндометрит (16,7%) и эндометриоз (16,7%) в три раза чаще встречались у беременных женщин I группы по сравнению с беременными женщинами II группы (по 5,6% соответственно). Необходимо подчеркнуть, что внематочная беременность и киста яичника были выявлены только у пациенток I группы в одинаковом проценте случаев (по 8,3% соответственно). Важно отметить, что воспалительные заболевания у беременных женщин I группы в основном обусловлены уреаплазмозом (11,1%), цитомегаловирусной (12,5%) и герпетической инфекциями (12,5%), а у беременных женщин II группы – микоплазмозом (11,1%) и в 2,4 раза чаще по сравнению с женщинами I группы уреаплазмозом (27,8%). Нами проанализирована структура акушерской патологии у беременных женщин с различными формами генетической тромбофилии. По нашим данным наиболее частым осложнением настоящей беременности у женщин в I и II группах являлась угроза прерывания беременности (58,3% и 55,8% соответственно). Также, в большом проценте случаев у беременных женщин в I и II группах диагностировалась фетоплацентарная недостаточность (51,2% и 57,1% соответственно). И важно подчеркнуть, что диагноз фетоплацентарная недостаточность у обследованных нами женщин был выставлен на основании результатов акушерского УЗИ, доплерометрии и КТГ плода. Практически у каждой третьей (27,8%) женщины во II группе беременность осложнялась токсикозом в первой половине, а у женщин в I группе данное осложнение выявлялось в 1,7 раза реже (16,7%). При изучении акушерского анамнеза у обследуемых женщин, у каждой третьей пациентки II группы были выявлены самопроизвольный выкидыш и неразвивающаяся беременность (по 27,8% соответственно). Необходимо отметить, что в акушерском анамнезе у женщин I группы самопроизвольный выкидыш был выявлен у каждой четвертой пациентки (25%) и неразвивающаяся беременность – у каждой пятой (20,8%). И важно подчеркнуть, что в акушерском анамнезе у беременных женщин II группы по сравнению с беременными женщинами I группы бесплодие диагностировалось в 2,7 раза чаще (по 27,8% и 8,3% соответственно), а антенатальная гибель плода – в 2,2 раза чаще (по 27,8% и 12,5% соответственно). Таким образом, в связи с наличием более отягощенного соматического, гинекологического и акушерского анамнеза у женщин II группы по сравнению с женщинами I группы частота оперативного родоразрешения путем кесарева сечения была в 1,7 раза больше (77,8% и 45,8% соответственно). При этом экстренное кесарево сечение было выполнено у трех женщин I группы и у одной женщины II группы. Нами изучена тяжесть состояния при рождении у детей, родившихся у женщин с различными формами генетической тромбофилии. По нашим данным состояние средней степени тяжести при рождении диагностировалось в 1,7 раза чаще у детей II группы по сравнению с детьми I группы, а тяжелое состояние при рождении – только у детей I группы (12,5%). Нами, также, проанализирована частота диагностики патологических синдромов и заболеваний у новорожденных детей, родившихся у женщин с различными формами генетической тромбофилии. По нашим данным каждый второй новорожденный ребенок, родившийся у женщин с генетической тромбофилией перенес хроническую внутриутробную гипоксию, частота диагностики которой соответствует частоте диагностики фетоплацентарной недостаточности у беременных женщин с генетической тромбофилией (51,2% и 57,1% соответственно). Необходимо отметить, что как следствие хронической внутриутробной гипоксии у новорожденных детей, родившихся у женщин с генетической тромбофилией в большом проценте случаев отмечались: гипоксическое поражение ЦНС (51,2%) с преобладанием синдрома угнетения ЦНС, задержка внутриутробного развития (32,5%) с преобладанием ЗВУР по гипотрофическому типу, синдром дезадаптации сердечнососудистой системы (21%), морфофункциональная незрелость, коньюгационная желтуха (по 18,6% соответственно), острый отечный и геморрагический синдромы (по 16,3% соответственно). Выводы. Таким образом, у каждого второго новорожденного ребенка независимо от формы генетической тромбофилии матери диагностировалась хроническая внутриутробная гипоксия (51,2% и 57,1% соответственно в I и II группе), явившаяся причиной гипоксического поражения ЦНС с преобладанием в клинической картине синдрома угнетения ЦНС. И важно подчеркнуть, что нами выявлена большая частота диагностики у новорожденных детей, родившихся у женщин со сложными комбинациями мутаций МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 233 в генах I, II, V и XIII факторов свертывания, гипергомоцистеинемией и мутациями в генах тромбоцитарных гликопротеидов по сравнению с новорожденными детьми, родившихся у женщин с мутациями в генах MTHFR и PAI-1 состояния средней степени тяжести при рождении (в 1,7 раза), общего отечного синдрома (в 3,2 раза), задержки внутриутробного развития (в 2,3 раза), синдрома угнетения ЦНС (в 2,2 раза) и синдрома дизадаптации сердечнососудистой системы (в 1,6 раза). Данное обстоятельство требует дальнейшей разработки алгоритма ведения беременности и родов у женщин с генетической тромбофилией и, особенно, у женщин с мутациями факторов свертывания, гипергомоцистеинемией и мутациями тромбоцитарных гликопротеидов; а также совершенствования алгоритма ведения и наблюдения родившихся у них детей. Литература 1. Макацария А.Д., ред. Тромбогеморрагические осложнения в акушерско-гинекологической практике. М.: МИА. – 2011.– 496 с. 2. Канокова А.Н. Клиническое значение определения генетических полиморфизмов ферментов, участвующих в обмене гомоцистеина у беременных с синдромом потери и уродствами плода. Москва, 2011. 143 с. 3. Dissanayake VH, Sirisena ND, Weerasekera LY, Gammulla CG, Seneviratne HR, Jayasekara RW. Candidate gene study of genetic thrombophilic polymorphisms in pre-eclampsia and recurrent pregnancy loss in Sinhalese women. J Obstet Gynaecol Res. 2012 Sep;38(9):1168-76. doi: 10.1111/j.1447-0756.2012.01846.x. Epub 2012 Apr 30. http://www.ncbi.nlm.nih.gov/ pubmed/22540831. АССОЦИАЦИЯ FOKI ПОЛИМОРФИЗМА ГЕНА VDR C АРТЕРИАЛЬНОЙ ГИПЕРТЕНЗИЕЙ У БОЛЬНЫХ С ИШЕМИЧЕСКИМ АТЕРОТРОМБОТИЧЕСКИМ ИНСУЛЬТОМ ОБУХОВА О.А. НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ ‒ Д.М.Н., ПРОФЕССОР АТАМАН А.В. Сумской государственный университет, г. Сумы, Украина e-mail: olga_obuhova@mail.ru На сегодняшний день по данным ВОЗ инсульт занимает третье место среди причин смертности взрослого населения после сердечных и онкологических заболеваний. В последнее время среди факторов, которые влияют на повреждение кровеносных сосудов, называют гены, от которых зависит интенсивность и направленность фосфорно-кальциевого обмена как в организме в целом, так и в отдельных тканях. К таким относится ген рецептора витамина D (VDR) [1]. Также, согласно клинических исследований, существует обратная связь между низким уровнем витамина D и уровнем артериального давления (АД) [2, 3], атеросклерозом коронарных артерий [4] и различных сердечно-сосудистых заболеваний, в частности артериальной гипертензии (АГ) [5, 6]. В работе была использована венозная кровь 170 больных с ишемическим атеротромботическим инсультом (ИАТИ). Ишемический характер инсульта устанавливался по данным анамнеза и клинической картине болезни, данным МРТ-исследований головного мозга. Патогенетический вариант инсульта определяли согласно критериям TOAST [7], на основании анамнестических данных и особенностей клинического течения болезни, данных ультразвуковой допплерографии магистральных артерий головы, ЭКГ. Определение FokI полиморфизма 2-го экзона гена VDR (rs2228570) проводили с помо- щью метода полимеразной цепной реакции с последующим анализом длины рестрикционных фрагментов при выявлении их с помощью электрофореза в агарозном геле. Нами были исследованы две группы пациентов: с нормальным АД и с артериальной гипертензией (САД > 140 мм рт. ст., ДАД > 90 мм рт. ст.). Сравнение частот исследуемых генотипов дало такие результаты (табл. 1): у больных с нормальным и повышенным АД генотип FokI полморфизма гена VDR практически не влиял на их склонность к развитию ИАТИ. В контрольной группе, как и у больных с ИАТИ, распределение трех аллельных вариантов FokI полиморфизма не отличалось у пациентов с артериальной гипертензией и у лиц с нормальным АД. Так, в контрольной группе у пациентов с нормальным АД распределение генотипов составило: F/F – 33,3%, F/f – 39,6% и f/f – 27,1%, а у лиц с артериальной гипертензией соответственно 23,3%, 53,4% и 23,3%. Статистически значимые отличия в распределении аллельных вариантов FokI полиморфизма между пациентами с нормальным и повышенным артериальным давлением в контрольной группе отсутствовали (χ2=2,397, P2=0,302). Среди больных с ИАТИ и нормальным артериальным давленим распределение генотипов было таким: F/F – 14,3%, F/f – 54,8%, f/f – 31%, а у лиц с гипертензией соответственно 26,6%, 53,1%, 20,3%. 234 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 Таблица Распределение лиц различного генотипа по FokI полиморфизму гена VDR в группах контроля и больных с ИАТИ относительно величины артериального давления Генотип Нормальное АД (n) Контроль ИАТИ Повышенное АД (n) Контроль ИАТИ F/F 16 6 17 34 F/f f/f 19 13 23 13 39 17 68 26 Р1 =0,823 Р1 =0,103 Р2 =0,302, Р3 =0,165, Р4=0,002, Р5=0,322, Р6=0,395 Примечание: n – количество пациентов, Р1 – значимость различий в распределении генотипов между контролем и ИАТИ, Р2 – значимость различий в распределении генотипов между лицами с нормальным и повышенным артериальным давлением в контроле, Р3 – значимость различий в распределении генотипов между лицами с нормальным и повышенным артериальным давлением в группах с ИАТИ, Р4 – значимость различий в частоте лиц с нормальным и повышенным артериальным давлением с генотипом F/F в контрольной группе и группе с ИАТИ, Р5 – значимость различий в частоте лиц с нормальным и повышенным артериальным давлением с генотипом F/f в контрольной группе и группе с ИАТИ, Р6 – значимость различий в частоте лиц с нормальным и повышенным артериальным давлением с генотипом f/f в контрольной группе и группе с ИАТИ. Полученные результаты свидетельствуют об отсутствии статистически значимых отличий между лицами с нормальным и повышенным артериальным давлением среди пациентов с ИАТИ (χ2=3,602, P3=0,165). При анализе групп пациентов, образованных с учетом генотипа FokI полиморфизма гена VDR (F/F, F/f, f/f) получены следующие данные. Среди носителей генотипа F/F в контрольной группе было 48,5% особ с нормальным АД и 51,5% – с повышенным АД, а в группе больных с ИАТИ их часть составила соответственно 15% и 85%. Статистический анализ приведенных данных указывает на то, что у гомозигот по F-аллелю (F/F) существует статистически значимая зависимость между уровнем АД и вероятностью развития ИАТИ. У лиц с артериальной гипертензией ИАТИ наблюдался чаще, чем у пациентов с нормальным АД (χ2 = 9,629, Р4 = 0,002). Среди исследуемых с генотипом F/f в контроле было по 32,8% с нормальным и повышенным АД, а в группе пациентов с ИАТИ их количество составляло соответственно 67,2% и 74,7%. Достоверного отличия в частоте лиц с нормальным и повышенным артериальным давлением с генотипом F/f в группах сравнения не выявлено (χ2 = 0,980, Р5 = 0,322). Что касается носителей f/f генотипа, то в контрольной группе выявлено 43,3% лиц с нормальным АД и 33,3% – с артериальной гипертензией, а среди больных – 56,7% и 66, 7% соответственно. Частота носителей f/f генотипа среди лиц с нормальным и повышенным АД в контрольной и опытной группе не выходила за пределы статистической значимости (χ2 = 0,722, Р6 = 0,395). Подытоживая приведенные выше результаты анализа по показателям АД, можно утверждать, что FokI полиморфизм гена VDR существенным образом не влияет на связь между АД и ИАТИ. Будучи доказанным фактором риска, артериальная гипертензия ассоциирована с ИАТИ независимо от генотипа пациентов с данным полиморфизмом. Литература Norman P.E., Powell J.T. Vitamin D, shedding light on the development of disease in peripheral arteries // Arterioscler. Thromb. Vasc. Biol.- 2005.V.25.- P. 39-46. Association of calcitriol and blood pressure in normotensive men / Kristal-Boneh E. et al. // Hypertention. – 1997. – 30. – P.1289-1294. Vitamin D is related to blood pressure and other cardiovascular risk factors in middle-aged men / Lind L. et al. // Am. J. Hypertens. – 1995. – 8. – P. 894-901. Active serum vitamin D levels are inversely correlated with coronary calcification/ Watson K.E., Abrolat M.L., Malone L.L. et al. // Circulation. – 1997. – 96. – P. 1755-1760. Reduce vitamin D in acute stroke/ Poole K.E., Loveridge N., Barker P.J. et al. // Stroke. – 2006. – 37. – P. 234-245. Low vitamin D status: A contributing factor in the pathogevesis of congestive heart failure/ Zitterman A., Schleithoff S.S., Tenderich G. et al. // J. Am. Coll. Cardiol. – 2003. – 41. – P.105-112. Classification of subtype of acute ischemic stroke. Defi nitions for use in a multicenter clinical trial. TOAST. Trial of Org 10172 in Acute Stroke Treatment/ Adams H.P., Bendixen B.H., Kappelle L.J. et al. // Stroke.– 1993.– V. 24.– P. 35-41. МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 235 СЕКРЕЦИЯ БЕЛКА ТЕПЛОВОГО ШОКА 70К ДА ТКАНЬЮ ПЛАЦЕНТЫ ПРИ ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЙ БЕРЕМЕННОСТИ И ПРИ ГЕСТОЗЕ ОНОХИН К.В.1, СЕЛЬКОВ С.А.2 , СОКОЛОВ Д.И.2 , ГУЖОВА И.В.1, МАРГУЛИС Б.А.1 1. Федеральное государственное бюджетное учреждение «Институт цитологии Российской Академии Наук» 2. Федеральное Государственное Бюджетное Учреждение «Научно-исследовательский институт акушерства и гинекологии им. Д.О. Отта» Северо-Западного Отделения Российской Академии Медицинских Наук, Санкт-Петербург e-mail: kirya80x@gmail.com Hsp70 (Heat Shock Protein 70) – семейство белков, относящихся к классу шаперонов, способных узнавать вновь синтезированные или повреждённые полипептиды и далее транспортировать их к местам назначения в клетке или способствовать деградации необратимо поврежденных молекул [1]. Белок Hsp70 (HSPA1A) экспрессируется в клетках, подверженных влиянию стрессорных факторов широкого спектра. Показано, что Hsp70 способен выходить из клеток и оказывать воздействие на различные клетки организма, в том числе на клетки иммунной системы [2, 5]. Основными клетками-продуцентами Hsp70 в организме являются гепатоциты, а также клетки моноцитарно-макрофагального ряда[3]. Однако, при различных патологиях продукция Hsp70 тканеспецифична. В мировой литературе появились работы, авторы которых отмечают повышенный уровень Hsp70 в периферической крови женщин с гестозом, по сравнению с таковым у женщин с физиологическим течением беременности [4]. Тем не менее, до сих пор остаётся неизвестным, изменяется ли при гестозе уровень секреции Hsp70 клетками непосредственно в ткани плаценты. Целью настоящего исследования явилось сравнительное изучение секреции Hsp70 тканью плацент женщин с физиологической беременностью и женщин с гестозом. Изучены секреторные продукты плацент женщин, у которых беременность протекала без осложнений на сроке 38-39 недель (n=22, группа 1); плацент женщин с беременностью, осложненной гестозом, на сроке 38-39 недель (n=22, группа 2). Все плаценты на сроке 38-39 недель получены при родоразрешении путем кесарева сечения. Кесарево сечение у женщин с физиологическим течением беременности было выполнено в связи с сопутствующими заболеваниями, не связанными с акушерской патологией (анатомические особенности костей таза, миопия высокой степени, заболевания нервной системы). Диагноз гестоза установлен на основании ведущих клинических симптомов различной степени выраженности – наличие протеинурии, отеков, гипертензии. Получено информированное согласие пациенток на обследование. Фрагменты ворсинчатого хориона из центральной части плацент культивировали 24 часа в питательной среде DMEM/F12 с добавлением 10% эмбриональной телячьей сыворотки (ЭТС). Кондиционированные среды замораживали при температуре -20ºС. Для количественного исследования Hsp70 в кондиционированных средах была разработана тест-система на основе двухсайтового иммуноферментного анализа. Антитела захвата (моноклональные мышиные антитела собственного производства 2Е4) иммобилизовали на дне 96-луночного планшета в концентрации 5 мкг/мл. Для блокирования неспецифического связывания в лунки планшета вносили 0,3%-ный раствор бычьего сывороточного альбумина. В качестве детектирующих антител были использованы кроличьи поликлональные антитела RS III (собственного производства) и вторичные антитела, конъюгированные с пероксидазной меткой (Sigma, США). Для визуализации пероксидазной реакции использовали метод субстрат-хромогенного взаимодействия. Статистически анализировали данные, используя компьютерную программу AtteStat 12.1.7. В первой группе исследованных женщин средняя концентрация Hsp70 составила 0,146 ± 0,009 нг/мл, а во второй группе 0,201 ± 0,011 нг/ мл в пересчёте на 1 мг ткани плаценты. Таким образом, секреция тканью плаценты Hsp70 при гестозе была выше по сравнению с физиологической беременностью (р<0,001). Повышенная секреция Hsp70 клетками плаценты при гестозе может вносить вклад в повышение концентрации данного белка в сыворотке крови женщин с гестозом. В условиях окислительного стресса источниками Hsp70 в ткани плаценты могут являться клетки эндотелия сосудов, децидуальные макрофаги, фибробласты, а также клетки трофобласта. Когда содержание внутриклеточного Hsp70 повышается он может выходить на поверхность клетки и в межклеточное пространство, захватывая при этом другие клеточные белки [1]. Ранее отмечено, что Hsp70, будучи на поверхности клетки, способен активировать NK-клетки [6] стимулируя лизис клеток плаценты. Суммируя полученные результаты и данные мировой литературы, можно сделать вывод о том, что повышение уровня продукции Hsp70 тканью плаценты при гестозе может вносить определенный вклад в накопле- 236 МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 2012 ние этого белка в сыворотке периферической крови и в прогрессирование данной патологии. Литература Маргулис Б. А., Гужова И. В. Двойная роль шаперонов в ответе клетки и всего организма на стресс // Цитология. – 2009. – Том 51, №3 – стр. 219-228 Gastpar R., Gehrmann M., Multhoff G. et.al. Heat Shock Protein 70 Surface-Positive Tumor Exosomes Stimulate Migratory and Cytolytic Activity of Natural Killer Cells // Cancer Research. – 2005. – Vol. 65 – P. 5238-5247 Hunter-Lavin C., Davies E. L., Bacelar M. M. et.al. Hsp70 release from peripheral blood mononuclear cells // Biochemical and Biophysical Research Communications. – 2004. – Vol. 324 – P. 511-517 Molvarec A., Tamasi L., Losonczy G. et.al. Circulating heat shock protein 70 (HSPA1A) in normal and pathological pregnancies // Cell Stress and Chaperones – 2010. – Vol.15 – P.237-247 Millar D. G., Garza K. M., Odermatt B. et.al. Hsp70 promotes antigen-presenting cell function and converts T-cell tolerance to autoimmunity in vivo // Nature Medicine. – 2003. – Vol. 9 – P. 14691476 Multhoff G. Activation of natural killer cells by heat shock protein 70 // International Journal of Hyperthermia. – 2009. – Vol. 25 – P. 169-175 ПОЛИМОРФИЗМЫ ГЕНОВ ОСНОВНЫХ ПРОВОСПАЛИТЕЛЬНЫХ ЦИТОКИНОВ IL-17А (G197/197A) И TNF-Α (G308/308A) ПРИ ХРОНИЧЕСКИХ ВОСПАЛИТЕЛЬНЫХ ЗАБОЛЕВАНИЯХ ОРГАНОВ ДЫХАНИЯ У ЖИТЕЛЕЙ РЕСПУБЛИКИ АДЫГЕИ РУДЕНКО К.А., НИХАЙ М.М., ТУГУЗ А.Р., АНОХИНА Е.Н., МУЖЕНЯ Д.В. Адыгейский государственный университет НИИ комплексных проблем иммуногенетическая лаборатория e-mail: lab_genetic@mail.ru Эдогенные биорегуляторы – медиаторы воспалительных реакций организма вовлечены в системные патологические процессы, обуславливающие рост социально-значимых и наиболее часто регистрируемых болезней органов дыхания человека – бронхиальной астмы (БА) [1]. В воспалительных реакциях при БА особая роль принадлежит провоспалительным цитокинам, действующим синергично: IL-17А и TNF-α гены которых расположены в коротком плече шестой хромосомы (6р12.2 и 6р21.3) [2]. Фактором, определяющим роль медиаторов воспаления в развитии БА и других системных заболеваний, могут быть полиморфизмы их генов в виде точечных мутаций SNP (single nucleotide polymorphism) с заменой одного нуклеотида на другой, регулирующие уровень их продукции, участие в физиологических и патофизиологических процессах. В гене IL-17А идентифицировано 10 полиморфизмов, ассоциированных с заболеваниями: злокачественными новообразованиями (ЗНО), сердечно-сосудистыми (ССЗ) и бронхиальной астмой. SNP rs2275913 (−197 G >A) в 5′ кодирующем регионе гена 17А исследован при бронхиальной астме только в одной работе для жителей Китая. Chen J. et al. (2010) установили ассоциацию 197A полиморфизма гена IL17A с бронхиальной астмой (95%CI, 1.39-3.78; p=0.001)[3]. Для гена TNF-α известно 43 (34 SNP, 9 инсерций – делеций) полиморфизмов, 9 из которых ассоциированы с заболеваниями. С бронхиальной астмой, по данным ряда исследователей, ассоциированы G308A полиморфизмы гена TNF-α. У жителей Великобритании, США, Мексики, Кореи, Японии, России при БА преимущественно выявляется 308А аллель [4-9]. Для египтян характерна БА, ассоциированная с G308 аллелью[10]. В Китае по данным 4 исследований, с БА может быть ассоциирована как G так и А аллель [11-14]. Цель работы: исследование частотного распределения и ассоциированности полиморфизмов генов провоспалительных цитокинов IL-17A (G197/197A) и TNF-α (G308/308A) с бронхиальной астмой у жителей Республики Адыгея (РА). Контингент обследованных лиц. В проспективное пилотное исследование включено 48 жителей РА: 17 доноров (спортсменов) 20-29 лет, 31 больных 23-60 лет с бронхиальной астмой, диагностированной согласно критериям GINA (2006) в пульмонологическом отделении Адыгейской Республиканской клинической больницы (АРКБ). Материалы и методы: G197/ 197А полиморфизмы гена IL-17A и G308/308A аллелей TNF-α исследованы SNP – методом в геномных ДНК, выделенных из периферической МЕДИЦИНСКИЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ. ПРИЛОЖЕНИЕ 237 крови доноров и больных на тест-системах НПФ «Литех». Качество ДНК проверено на спектрофотометре NanoDrop 2000c (Termo Scientific, USA) . Статистически значимые различия (Р<0,05) вычислены с использованием непараметрического метода Фишера, χ2 (кси – квадрата), OR(odds-ration – отношения шансов), 95% доверительного интервала (95% СI). Результаты исследования Распределение генотипов и аллелей генов основных провоспалительных цитокинов IL-17А (G197/197A) и TNF-α (G308/308A) у обследованных доноров. Частоты гомозиготных GG (нор- мальных), GA (гетерозиготных) и AA гомозиготных (мутантных), генотипов по 197 (для IL-17) и 308 (TNF-α) сайтам генов двух цитокинов с синергичным механизмом действия в группе доноров достоверно не различаются и составляют соответственно 64,7 : 29,4: 5,9 для IL-17 и 75,0: 18,8: 6,2 по TNF-α (табл.). Статистически значимых отличий в соотношении G/A аллелей IL-17 и TNF-α не выявлено (0,795 : 0,205 и 0,844: 0,156). Полученные нами результаты по распределению G/A IL-17 сопоставимы с мировыми данными ALFRED (The ALlele FREquency Database) по Адыгее (0,740 : 0,260) [15]. Таблица Распределение генотипов и аллелей генов IL-17А и TNF-α у доноров и больных БА частоты генотипов и G197/197A аллелей гена IL-17А Генотипы % Аллели OR группы χ2 p1 (95% CI) G197G G197A A197A G197 197A Спортсмены 64,7 29,4 5,9 0,795 0,205 (n=17) 3,52 (1,27 – 9,77) 6,23 0,008 Больные БА 31,8 40,9 27,3 0,522 0,477 (n=22) частоты генотипов и G308/308A аллелей гена TNF-α Генотипы % Аллели OR группы χ2 p2 (95% CI) G308G G308A A308A G308 308A спортсмены 75,0 18,8 6,2 0,844 0,156 (n=16) 0,452 2,23 0,07 (0,150 – 1,360) Больные БА 45,2 51,6 3,2 0,709 0,290 (n=31) p – статистически-значяимые различия для спортсменов и больных по IL-17A (р1 ), спортсменов и больных по TNF-α(p2) Частоты генотипов и аллелей гена основных провоспалительных цитокинов IL-17А (G197/197A) и TNF-α (G308/308A) у больных с бронхиальной астмой. По IL-17А в группах доноров и больных жителей РА выявлены статистически достоверные отличия в частотах генотипов и аллелей (табл.1). У больных с верифицированным диагнозом БА статистически значимо повышена 197A аллель гена IL-
