Філасофія

Філасофія
Т.И. ВРУБЛЕВСКАЯ
ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ПОНЯТИЯ «ЭВДЕМОНИЯ» В ЭТИКЕ АРИСТОТЕЛЯ
Рассматриваются особенности интерпретации Аристотелем основ нравственной
деятельности человека и его решение проблемы счастья.
The article presents specific interpretation
of the basement of moral activity and the solution to the problem of happiness made by Aristotle.
С именем древнегреческого философа Аристотеля связывают не только
предложенную им классификацию видов знания, но и выделение особой предметной области, объектом изучения которой выступали бы нравы и способы поведения человека в обществе, области, в которой всякое полученное знание
могло бы исходить из практики и быть применимо в реальной жизни, - этики.
Аристотель относил данный вид знания к числу практических наряду с политикой. Он неоднократно упоминал о том, что целью политики должно выступать
достижение и сохранение блага государства, и говорил о прямой зависимости
между политикой и этикой. Этика Аристотеля как учение о том, что есть благо
само по себе и каковы способы его достижения, является основой его учения об
управлении государством. Вместе с тем этическое учение Аристотеля ценно
само по себе, безотносительно к его политике, поскольку он исследует проблему, волнующую всех и каждого, относящуюся к разряду вечных, - пути достижения счастья. Аристотель во многом переосмысливает идеи своих предшественников, что делает его учение не только интересным для исследования, но и
знаковым в истории этики, так как в нем впервые систематически излагается и
обосновывается теоретический базис эвдемонистической традиции.
Ни один греческий моралист не сомневался в том, что общей целью всей
человеческой жизни является блаженство1. Это утверждение Эдуарда Целлера
наилучшим образом представляет проблему, которой посвящено данное исследование.
Э в д е м о н и я (ευδαιμονία) - одно из центральных понятий античной философии и, в частности, этики. Сам этот термин образован двумя греческими словами: «ευ» - благой, хороший и «δαιμον» - божество. Человек, находящийся
под покровительством такого божества, назывался «ευδαιμον», т. е. «счастливый». Греческое понятие «эвдемония» описывается целым рядом терминов:
счастье, блаженство, наслаждение, процветание, удачливость. Подобная разноплановость термина связана не только с образностью как свойством языка,
но и со стремлением выразить то состояние человека, которое является целью
его жизни и к достижению которого он стремится всеми силами. Следует отметить также, что в древнегреческом языке сосуществуют два понятия: «блаженство» и «эвдемония». Понятие «блаженство» описывает состояние, которое соотносится с божеством, характеризует его способ существования. Аристотель использует оба эти понятия для того, чтобы продемонстрировать: человек, стремящийся к счастью, непременно приближается к идеальному существованию.
Понятие «эвдемония», зачастую переводимое как «счастье», в античной
культуре рассматривалось как особое гармоничное состояние, равновесие ра38
Філасофія
зумной и эмоциональной составляющих человеческой души, о способах достижения которого различные мыслители вели продолжительные споры.
Одним из первых, кто сделал вопрос об эвдемонии центральным в своем этическом
учении, был Демокрит. Идея о том, что боги не имеют никакого отно-шения к счастью
человека, позволила ему утверждать, что «больше людей ста-новятся хорошими от
упражнения, чем от природы»2. Целью человеческой жиз-ни, как полагал Демокрит,
является достижение «хорошего расположения ду-ха», состояния, которое он назвал
«эвтюмия». Счастье заключено не в богат-стве, а в том особом состоянии души,
которое напрямую зависит от способно-сти человека к размеренной жизни и умеренному
удовлетворению своих по-требностей. «Возникает же оно [счастье] из [правильного]
разграничения и раз-личения удовольствий, и оно есть самое прекрасное и полезное для
людей»3.
Таким образом, в учении Демокрита прозвучала первая идея, важная с точки
зрения становления эвдемонистической традиции: достижение блаженства целиком и полностью зависит от стиля жизни и способа поведения человека всего того, что ему под силу изменить, на что он может влиять и сам избирать.
Тем не менее нравственное учение Демокрита не выходит за рамки рассуждений о
конкретных способах поведения человека, который стремится к счастливой
жизни. В связи с этим нельзя не согласиться с оценкой Цицерона: «Но хотя это,
[то, что он говорит], превосходно, однако еще не вполне закончено, ибо немного
было сказано о добродетели, да и то, [что было сказано], не было объяснено» 4.
Дальнейшее формирование эвдемонистической традиции связано с идеями самого
Аристотеля, предложившего развернутое и систематизированное уче-ние о проблеме
эвдемонии как цели жизни человека. Несмотря на то, что он не является адептом
платонического учения и во многом оспаривает его, в осо-бенности в сфере этического
знания, учение Платона о блаженстве и человече-ских добродетелях можно рассматривать
как определенный содержательный фон, оттеняющий особенности позиции Аристотеля.
В рассуждениях о высшем благе Аристотель критикует платоновское разделение бытия на материальное и идеальное. Самостоятельное существование
мира идей позволило Платону говорить о благе как таковом, точнее, об идее
блага самого по себе, определяющей существование иных благ. Аристотель
возражает: «Что же касается блага, то оно определяется [в категориях] сути,
качества и отношения, а между тем [существующее] само по себе (to kath'
hayto), т. е. сущность (oysia), по природе первичнее отношения - последнее походит на отросток, на вторичное свойство сущего (toy ontos), а значит, общая
идея для [всего] этого невозможна. И вот если "благо" имеет столько же значений, сколько "бытие" (...), то ясно, что "благо" не может быть чем-то всеобъемлюще общим и единым. Ведь тогда оно определялось бы не во всех категориях, а
только в одной» 5 . Аристотель изменяет угол зрения, что позволяет ему рассматривать все блага не как производные от высшей идеи, но как принадлежащее миру сущего некоторое отношение - наилучшее положение - применительно к любой категории. Для категории времени это своевременность, для категории пространства - наиболее удобное расположение, для категории качества - добродетель. Более того, критика платоновской идеи блага как бессодержательного и неопределенного понятия позволяет Аристотелю говорить о
благе как принципиально достижимом для человека. «И в то же время невозможно представить себе, какая польза будет ткачу или плотнику для их искусст-ва,
если они знают это самое благо [само по себе], или каким образом благода-ря
уразумению (tetheamenos) этой идеи врач станет в каком-то смысле лучшим
врачом, а военачальник - лучшим военачальником. Ведь очевидно, что врач
рассматривает здоровье не так, [т. е. не вообще], а с точки зрения здоровья человека и, скорее даже, здоровья "вот этого" человека, ибо он врачует каждого в
отдельности»6 . Человек, как таковой, мыслится Аристотелем только в контексте
его деятельности. Хорошее качество, говорит он, может проявиться, а может, и
нет в зависимости от вида деятельности человека. Таким образом философ
проводит известную аналогию: на олимпийских соревнованиях венки получают
не самые красивые и сильные, а те, кто заслужил победу своим трудом, т. е.
39
Веснік БДУ. Сер. 3. 2005. № 3
лучшие участники. Так и в жизни - достичь блага может только тот, кто совершает правильные поступки.
Так что же такое благо для человека? Отвечая на этот вопрос, Аристотель
проводит исследование целей возможной деятельности индивида, выстраивая
их иерархию. Действительно, из сказанного выше можно сделать вывод о том,
что в каждом конкретном случае понятие блага означает нечто свое. А может ли
быть нечто такое, ради чего все создается? То, ради чего совершается поступок, - это его цель, она, по собственному утверждению Аристотеля, и представляет собой благо, осуществляемое в поступке. Отыскав такую цель, которая не была бы средством достижения чего-то другого, мы сможем утверждать,
что она и является высшим благом, к которому стремится каждый человек.
«...Безусловно, совершенной называем цель, избираемую всегда саму по себе
и никогда как средство. Принято считать, что прежде всего такой целью является счастье. Ведь его мы всегда избираем ради него самого и никогда ради чегото другого» 7 .
На вопрос о сути счастья как высшего блага Аристотель дает простой ответ.
Человеческое благо есть деятельность души сообразно добродетели, а если
добродетелей несколько, то сообразно наилучшей из них. Однако для выведения этого тезиса он предпринимает ряд рассуждений. Energeia человеческой
жизни - это деятельность. Подобно тому, рассуждает Аристотель, как назначение, а значит и собственно благо, ремесленника заключается в его деле, так и
для человека вообще, безотносительно его конкретного занятия, должна существовать некая деятельность, присущая ему как человеку - существу активному
и социальному. «Если же подобно тому, как для глаза, руки, ноги вообще каждой из частей [тела] обнаруживается определенное назначение, так и у человека [в целом] можно предположить помимо всего этого определенное дело?» 8
Отметим одну важную особенность: в древнегреческой культуре добродетель
чего-либо понималась как некоторое качество предмета, его наилучшее состояние. По словам А.А. Гусейнова, «добродетель во времена Аристотеля еще не
имела специфически морального смысла, т. е. не понималась как делание добра другому. Она означала добротность, соответствование некоторой вещи, явления своему назначению (добродетель коня, плотника, глаза)» 9.
Однако жизнь как форма существования присуща не только человеку, но и
животным, и растениям. Аристотель последовательно исключает механизмы
роста, питания и чувствительности, роднящие человека с природным сообществом, выявляя некоторое свойство, вернее, способность, характерную исключительно для человека. Человек - to logon ekhon - существо, обладающее суждением, одна часть которого, чувственная, подчиняется другой - мыслящей.
Аристотель приходит к выводу, что жизнь разумного существа есть деятельность, согласованная с суждением, более того, способность рационально мыслить предопределяет поведение человека и обязывает его совершать благие
поступки. «...Мы полагаем, что дело человека - некая жизнь, а жизнь эта - деятельность души и поступки при участии суждения, дело же добропорядочного
мужа - совершать это хорошо (to еу) и прекрасно в нравственном смысле
(kalos) и мы полагаем, что каждое дело делается хорошо, когда его исполняют
сообразно присущей (oikeia) ему добродетели...» 10
Иными словами, у человека нет оснований поступать дурно. Здесь можно
провести параллель с формулой Сократа «никто не делает зла по своей воле».
Согласно концепции Аристотеля, напрашивается вывод: следуя высказыванию
Сократа, можно предположить, что в ряде случаев человек не несет ответственности за содеянное. В то время как сам Аристотель «вносит» механизм ответственности в структуру личности. Человеку дана возможность поступать согласно добродетели уже в силу того, что он человек - разумное существо. И наоборот: недобродетельный поступок - признак неразумности, «нечеловечности».
Аристотель утверждает: высшее удовольствие, благо и счастье человека - в
духовном удовлетворении, в том состоянии, которого он достигает благодаря
осознанию собственного назначения и следованию ему. Несмотря на то, что
наивысшим, совершенным родом деятельности человека Аристотель признает
40
Філасофія
жизнь созерцательную, познание оснований жизни, счастье, состояние эвдемонии может быть достигнуто абсолютно любым человеком, поскольку он имеет
для этого все необходимые средства. Как было сказано выше, блаженство человека достигается посредствам совершенной деятельности, которая, в свою
очередь, представляет собой деятельность, сообразную с добродетелью. Таким образом, может быть прослежена прямая взаимозависимость между состоянием эвдемонии и добродетелью. Эвдемония, счастье, есть совершенство,
в силу чего ею предопределяется выбор добродетели, а добродетельный образ
жизни, поскольку он связан с особого рода удовольствием, переходит непосредственно в счастье.
Исследуя понятие эвдемонии, Аристотель обосновывает ряд исключительно
интересных и плодотворных для развития этической рефлексии выводов. Вопервых, следуя линии Демокрита, он говорит о достижении счастья силами индивида как о принципиально возможном. Если Платон в своей этической системе усматривает источник нравственности в мире умозрительных форм, то Аристотель, отвечая на вопрос о возможности достижения эвдемонии, отдает преимущество самому человеку, его природным задаткам, особенностям общественного окружения и, конечно, его рациональным способностям.
Во-вторых, относя влечения и страсти к неразумной части души, Аристотель
говорит о необходимости их ограничения. Вместе с тем чувственная сторона
жизни человека не подлежит искоренению, отвержению. Она играет роль своеобразного препятствия, в преодолении которого и происходит движение по пути
нравственного совершенства; несмотря на то, что человек - существо разумное, одно это не может сделать его счастливым, достижение счастья осуществляется «...за полную [человеческую] жизнь. Ведь одна ласточка не делает весны и один [теплый] день тоже; точно так же ни за один день, ни за краткое время не делаются блаженными и счастливыми» 11 .
В-третьих, переосмысливая платоновскую идею блага, Аристотель акцентирует значимость сферы сущего. Это позволяет ему рассматривать жизнь в соответствии с добродетелью не как нечто исключительно умозрительное, но как
идеал, способный регулировать реальное положение вещей.
В разработке Аристотелем понятия эвдемонии как совершенного способа
жизни в известной степени переосмысливается и преодолевается понимание
человека, характерное для античности в целом. Несмотря на власть судьбы и
всеобъемлющий Космос, органичной частью которого выступает и человек, в
стремлении к эвдемонии проявляется его сущность - способность к самоопределению и самовоспитанию.
В заключение отметим, что предложенный Аристотелем вариант эвдемонистического учения является значимым для этической рефлексии и аналитики в
целом. Полагая достижение счастья, блага главной целью человеческой жизни,
Аристотель основывает определенную традицию в этике, которая впоследствии
выходит за рамки эвдемонизма, как такового, объединяя множество теорий и
учений более поздних периодов.
См.: Ц е л л е р Э . Очерк истории греческой философии. M., 1996. С. 184.
Материалисты Древней Греции. M., 1955. С. 173.
3 Там
же. С. 157.
4 Там
же. С. 154.
5Аристотель.
Никомахова этика // Аристотель: Собр. соч.: В 4 т. M., 1984. Т. 4. С. 59.
6 Там
же. С. 61-62.
7 Там
же. С. 62.
8 Там
же. С. 64.
9Гусейнов
А . А . Античная этика. M., 2003. С. 152.
10 А р и с т о т е л ь .
Указ. соч. С. 64.
11 Там
же. С. 64-65.
1
2
Поступила в редакцию 20.04.05
Татьяна Ивановна Врублевская - аспирантка кафедры философии культуры. Научный руководитель - кандидат философских наук, профессор И.Л. Зеленкова.
41