Е.С. Царёва Феномен сознания: этапы развития естественно

92
УДК 111.12
ББК 87.216
Е.С. Царёва
Феномен сознания: этапы развития естественно-научного подхода
В статье анализируются основные этапы развития естественно-научного
подхода к решению проблемы сознания. Раскрывается современная концепция
сознания, разрабатываемая в рамках функционализма и информационноэволюционного подхода.
The article analyses the main stages of development of natural science approach to the solution of the problem of consciousness. It presents the modern concept of consciousness developed within the framework of functionalism and information/evolutional approach.
Ключевые слова: сознание, душа, тело, функционализм, информационно-эволюционный подход.
Key words: consciousness, soul, body, functionalism, information/evolutional
approach.
Уже в Античности сформировались два основных подхода к пониманию сущности человеческой души. Первый из них был представлен
прежде всего атомистами, исходившими из телесности души, невозможности отделить ее от тела, из полной обусловленности душевных состояний телесными явлениями. В частности, Демокрит считал, что духовная
жизнь представляет собой движение атомов огня, а мышление и восприятие – это «отпечатки», оставленные «копиями предметов» на атомах
души. Согласно второму подходу, берущему начало в творчестве Пифагора и Платона и получившему в дальнейшем название «дуализм», душа
имеет независимое от тела существование, она может соединяться с телом, руководить его действиями.
Оба эти подходы не только получили дальнейшую разработку в истории философской мысли, но существуют и поныне. Особую актуальность психофизическая проблема получила в Новое время в рамках сложившейся механистической картины мира. Традиции механицизма уходят своими корнями в XIII–XIV века. Именно тогда появилась аналогия
твари с механизмом, а Творца с механиком, превосходящим своим искусством любого инженера [2]. Вслед за Декартом, показавшим, как работает «машина человеческого тела», были предприняты попытки представить и «всю» душу человека как часть этого механизма. Эта тенденция, сформированная в работах английских и французских материали-
93
стов, просуществовала вплоть до середины ХХ века: в механицизме обвиняли не только Ламетри и Д. Гартли, но и И.М. Сеченова, И.П. Павлова, З. Фрейда. Представители этого направления с позиции механистического материализма раскрывали «механизмы» сознания, пытаясь объяснить как мотивацию сознательных актов, так и содержание мыслительной деятельности.
Пытаясь решить психофизическую проблему, Декарт предложил
концепцию двух субстанций – души и тела, взаимодействием которых,
по его мнению, обусловлена мотивация сознания. Душа получает через
тело восприятия и может на него воздействовать с помощью воли. В
этом случае трудность заключалась в объяснении того, как именно нематериальная душа может взаимодействовать с физическим телом. Идея о
«животных духах» не выглядела убедительной, ведь если это «духи», то
они опять же нематериальные, а если они образуются (в физическом
смысле) из самых легких частиц крови, как пишет Декарт, то опять непонятны их взаимоотношения с душой.
Д. Гартли и Дж. Пристли, английские философы и ученые XVIII в.,
сосредоточили свое внимание на физиологических аспектах функционирования души. Гартли попытался разработать естественно-научную теорию для объяснения процесса мышления. Он основывался на теории Дж.
Локка об ассоциации идей и на идее И. Ньютона, сформулированной
ученым в «Началах» и в приложении к его «Оптике». Согласно Ньютону,
все ощущения и движения животных совершаются произвольно, благодаря вибрациям очень тонкого духа, распространяемого от органов
чувств через нервы в головной мозг, а из головного мозга – в мышцы
(эту идея Ньютона)1.
Но если Гартли говорил, что духовные и телесные процессы лишь
сопутствуют друг другу, то его последователь Дж. Пристли считал их
связанными друг с другом. Гипотеза Гартли была механистична – сводила все формы движения к механическим колебаниям. Дж. Пристли же,
будучи крупным химиком, понимал, что законов одной механики недостаточно для объяснения сложного процесса сознания. Он обратился к
идее внутренней активности материи. Это позволило Пристли обосновать утверждение, что сознание является «продуктом» материи, ее новым свойством, а не особой субстанцией. И, наконец, Пристли связыл
мышление с определенной организацией материи – нервной системой и
мозгом [1, с. 185]. Но философ не прояснил, каким образом работа нерв1
Гартли знал о рефлекторной теории Декарта, но считал, что Декарту не хватило фактов «из области анатомии, физиологии, патологии и философии» [3, c. 301].
Декарт с помощью «движения животных духов» объяснял только движения тела и
страсти души, а Гартли ищет физические корреляты процессов мышления. Третьим
ученым, попытавшимся соединить рефлекс и ассоциацию, стал русский физиолог
И. М. Сеченов.
94
ной системы приводит к возникновению ощущений и мыслительной деятельности.
На рубеже XIX–XX вв. приобрел популярность принцип параллельного протекания психических и физических процессов. К этому располагали две причины. С одной стороны, открытие закона сохранения энергии показало невозможность представлять сознание как особую силу,
способную менять поведение организма. С другой – «дарвиновское учение требовало понять психику как активный фактор регуляции жизненных процессов» [12, с. 582]. Возникло несколько вариантов решения
психофизической проблемы, от самых радикально-материалистических,
утверждавших, что наши мысли и желания не просто обусловлены процессами, происходящими в мозге, а они им тождественны, до дуалистических1.
В ХХ в. в распоряжении философов оказалось множество исследований в области поведения (экспериментальная психология, зоопсихология, этология и даже попытки моделирования нервной системы с помощью электронной техники). «Сотрудничество» философов со специалистами в указанных областях оказалось взаимовыгодным – ведь от решения психофизической проблемы зависят понятийный аппарат, задачи и
методы психофизиологии, зоопсихологии и смежных с ними наук. Однако, как справедливо считает Т.В. Черниговская, лавинообразное нарастание информации об устройстве мозга само по себе не может прояснить
вопрос о качественной специфики человеческого сознания [15].
Таким образом, постепенно обозначились два подхода к изучению
сознания: естественно-научный (объективный) и субъективный, направленный преимущественно на рассмотрение сознания как особого нематериального свойства, происхождение, природу и сущность которого
можно глубоко познать лишь субъективными методами. Последние неоднократно обвиняли сторонников естественно-научного рассмотрения
сознания в отрицании духовных качеств и ценностей. Отвечая на обвинения и обосновывая возможность естественно-научного подхода к изучению психических процессов, И. П. Павлов специально подчеркивал,
что не отрицает ни психологии, ни «глубочайших влечений человеческого духа» – он лишь ратует за то, чтобы не ставилось ограничений для
применения естественно-научной мысли [10, с. 125]. Таким образом,
можно сказать, что тенденция к объективации психического, полному
исключению из него субъективного была отражением убеждения во всемогуществе науки, антиагностического характера мировоззрения.
Сегодня, подводя итоги почти столетнего «неограниченного» изучения физиологами «материальной основы» психической деятельности
1
Подробнее о представителях этих направлений см. работу С. Приста «Теория
сознания» [11].
95
человека, можно констатировать, что убедительное решение проблемы
соотношения психического и материального так и не найдено1, хотя, как
следует подчеркнуть, для этого используются не только философские
достижения, но и последние открытия естественных наук. Достаточно
просмотреть оглавление журнала «Вопросы философии» за последние
несколько лет, чтобы убедиться в прежней актуальности проблемы соотношения мозга и души, материального и идеального в природе человека.
По мере развития психологии стало очевидно, что рассуждения о
природе «души» в целом бесплодны, так как духовную жизнь человека
обеспечивают несколько психических механизмов, каждый из которых
можно изучать отдельно (хотя их взаимосвязь не вызывает сомнения).
Отметим, что многих современных исследователей, работающих в указанном направлении, это привело к утверждению, что не существует
единой проблемы сознания2. Каждый ученый выделяет несколько явлений, составляющих сущность сознания. И если философы видят своей
целью разработку «иерархии» этих явлений, то физиологи заняты поиском механизмов их реализации. Однако на сегодняшний день между философами не достигнуто согласие о том, какое же явление психической
жизни является «главным». Что должны объяснить физиологи, чтобы
можно было говорить об окончательном решении проблемы сознания и о
«вписывании» его в физическую картину мира. Возможно ли в принципе
его объяснить в рамках современной картины мира?
В конце ХХ в. англо-американская философия выдвинула в качестве
важнейшей составляющей сознания феномен «сознательного опыта» –
качественной представленности для индивида событий внутреннего и
внешнего мира. Однако предполагается, что таким миром обладают не
только взрослый человек, но и новорожденный ребенок и некоторые животные, но его нет (и, по всей вероятности, не может быть) у самого
сложного компьютера так как при наличии «сознательного опыта» предполагается и наличие некоторого внутреннего мира. При этом утверждается, что субъективность, самосознание, мышление не являются обязательными его компонентами [7]. Феномен сознательного опыта полагается существующим как «аккомпанемент» остальных психических
функций, не являющийся необходимым элементом для реализации целенаправленной деятельности. Соответственно, становятся возможны мысленные эксперименты, в которых фигурируют зомби – существа, действующие полностью как люди, но не обладающие сознательным опытом,
1
Подтверждение этому можно найти в многочисленной философской публицистике. См., например, журнал «Вопр. философии» за 2000–2009 гг.
2
В качестве примера можно привести работы Коха К., Гринфилда С. [9],
Чалмерсa Д.Д. [13].
96
а также получает право на существование вопрос, заданный Д. Чалмерсом: «Почему информационные вопросы1 не идут в темноте?» [4].
Как убедительно доказывает ведущий отечественный специалист по
проблеме сознания Д.И. Дубровский, эти вопросы, а также убеждение в
невозможности объяснить, как связан сознательный опыт (или субъективная реальность в интерпретации Дубровского2) и его физический носитель, возникают лишь от того, что объяснение сознательного опыта
противопоставляется функциональному объяснению. Однако с точки
зрения информационно-эволюционного подхода3 возникновение субъективных переживаний на определенном этапе эволюции позволило перейти на новый уровень управления организмом, а следовательно, является
причинно обусловленным и необходимым для жизни в существующей
форме. С этой позиции представляется невозможным существование человечества в сегодняшней форме при отсутствии у людей субъективной
реальности. Видимо, и поведение собаки не было бы таким же, если бы у
нее отсутствовали субъективные переживания боли, радости4. Как мы
видим, наличие субъективной реальности характерно не только для человека, но и для животных. С точки зрения указанного подхода специфичным для человека является способность к рефлексии (человек не
только переживает ощущение боли или радости, но и дает себе отчет в
том, что он их переживает). Это становится возможным благодаря развитию языка – в связи с его возникновением и развитием информационные
процессы, обусловливающие наличие субъективной реальности, приобретают новые существенные черты (дополнительные уровни кодирования и декодирования) [4, c. 100]5.
Таким образом, если мы согласимся с положением, что субъективная реальность «может интерпретироваться в качестве информации о
том или ином явлении действительности» [4, с. 94], мы будем располагать и естественно-научными работами, показывающими, как связаны
деятельность мозга и субъективный мир человека. В частности, уже су1
Под информационными процессами в данном случае понимаются процессы в
нервной системе, связанные с восприятием, поведением, мышлением.
2
Стоило бы отдельно проанализировать, насколько совпадают понятия «сознательный опыт» и «субъективная реальность». На наш взгляд, они не тождественны,
хотя Д.И. Дубровский считает их взаимозаменяемыми [4, c. 90].
3
Подробнее об этом подходе см. работу Дубровского Д.И. [4], а также исследование Иваницкого А.М, Стрельца В.Б., Корсакова И.А. [6].
4
Можно вспомнить появившихся недавно в продаже роботов, имитирующих
домашних животных. И хотя в их программу заложено, что при появлении хозяина
они должны вилять хвостом, однако уже трехлетний ребенок видит разницу между
роботом и настоящей собакой.
5
Ряд исследователей убедительно доказывали неоднозначность связи языка и
мышления (например, Выготский). Это подтверждают и современные данные (подробнее об этом см. [8]).
97
ществуют современные разработки о синтезе информации не только о
внешних объектах, но и о собственных реакциях организма – через них
человек получает возможность анализировать свои действия [14; 6].
Однако эти работы нас удовлетворят лишь в том случае, если мы
считаем, что субъективная реальность представляет собой информацию,
носителем которой являются системы головного мозга. А способность к
ее переживанию появилась, как и другие психические функции, в результате биологической и социальной (появление и развитие языка) эволюции и является неотъемлемым компонентом существования видов, ею
обладающих. Пожалуй, именно это и не принимает во внимание Д. Чалмерс, когда говорит, что современные нейрофизиологические исследования объясняют лишь то, какой процесс приводит к возникновению переживания, но не объясняют, как и почему [13]. Философ приводит несколько современных западных теорий, касающихся функционирования
мозга. Ни одна из них не дает ответа на поставленный вопрос. На наш
взгляд, этот вопрос кажется Д. Чалмерсу неразрешимым не только по
причине, уже проанализированной Д. И. Дубровским [4], но и из-за того,
что Д. Чалмерс, как и другие представители аналитической философии,
рассматривают проблему сознания изолированно, не учитывая влияния
на его формирование биологических и социальных факторов.
Д. И. Дубровский вполне справедливо призывает рассматривать
проблему сознания (как и любую философскую проблему) в четырех
планах: онтологическом, гносеологическом, аксиологическом, праксиологическом. При таком подходе сознание предстает как субъективная реальность, включающая знания, ценности и активность [5, с. 59]. Как и
философы англо-американской школы, он считает возможным наличие
субъективных переживаний у животных – это находка биологической
эволюции, позволяющая оптимизировать поведение. Особенностью же
человека является наличие «отображения отображения» – человек не
только испытывает субъективное переживание боли, но и обладает информацией, что он это переживание испытывает. Соответственно, он
может контролировать свою реакцию на него. Как уже отмечалось выше,
для возникновения этого нового уровня кодирования информации, повидимому, необходимо наличие языка.
В последнее время появилось достаточно много естественнонаучных разработок, касающихся связи мозга и языковой деятельности.
После безуспешных попыток объяснить возникновение языка при помощи лишь «макромутации» мозга авторы возвращаются к изучению роли
социальной среды [8]. На основе анализа нейрофизиологических фактов
подчеркивается важность элементарной совместной трудовой деятельности для возникновения сознания: имитация и даже сам факт фиксации
действий другого в нервной системе необходимы «для когнитивного развития в фило- и онтогенезе и даже для возникновения языка и рефлексии
как основ сознания» [14]. Представляется очень важными для построе-
98
ния философской концепции проследить как взаимосвязь и взаимовлияние языка и мозга, так и соотношение природного и социального в человеке, анализ которого остается практически без внимания со стороны современных философов, пытающихся найти «главную» характеристику
сознания. Таким образом, очевидно, что для понимания происхождения
и сущности сознания не достаточно исследований только биологической
эволюции, необходим учет социальных факторов, дальнейшая разработка социального подхода к проблеме сознания в целом, способного наряду с естественно-научными разработками привести к созданию целостной концепции сознания.
Список литературы
1. Английские материалисты XVIII в. Собр. произв.: в 3 т. Т. 3.– М.:
Мысль, 1968.
2. Гайденко П. П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. – М., 2000.
3. Гартли Д. Размышление о человеке, его строении, его долге и упованиях // Английские материалисты XVIII в. Собр. произв.: в 3 т. Т. 2. – М.:
Мысль, 1967.
4. Дубровский Д. И. Зачем субъективная реальность или «почему информационные процессы не идут в темноте?» (Ответ Д. Чамерсу) // Вопр. философии. – №3. – 2007. – С. 90–105.
5. Дубровский Д. И. Основные категориальные планы проблемы сознания // Вопр. философии. – №12. – 2008. – С. 59–75.
6. Иваницкий А.М., Стрелец В.Б., Корсаков И.А. Информационные процессы мозга и психическая деятельность. – М.: Наука, 1984.
7. Иванов Д.В. Сознание как объект метафизических исследований //
Вопр. философии. – №2. – 2009. С. 86–96.
8. Козинцев А. Происхождение языка: новые факты и теории // Теоретические проблемы языкознания: сб. ст. к 140-летию кафедры общео языкознания филолог. фак-та СПбГУ. – СПб., 2004. С. 35–45.
9. Кох К. и Гринфилд С. Как Рождается Сознание // В мире науки. – № 1.
– 2008. – С. 46–56.
10. Павлов И. П. Полное собр. соч., 2-е изд. доп. М.; Л., 1951. Т. 3. Кн.1.
11. Прист С. Теории сознания / пер. с англ. А. Ф. Грязнова – М.: ИдеяПресс, Дом интеллектуальной книги, 2000.
12. Психофизическая проблема // Большая сов. энцикл., 3 изд. Т. 21. – М.,
1975.
13. Чалмерс Д.Д. Готовясь к встрече с проблемой сознания // Парапсихология и психофизика. – №2. – 2000. – С. 3–22.
14. Черниговская Т.В. Зеркальный мозг, концепты и язык: цена антропогенеза
// Журн. эволюционной биохимии и физиологии. – №1. – Т. 92. –2006. – С. 84–99.
15. Черниговская Т.В. HOMO LOQUENS: эволюция церебральных функций и языка // Журн. эволюционной биохимии и физиологии. – №5. –Т. 40. –
2004. – С. 400–405.