Земля, вода и небо
реклама
Annotation «До Береговой гряды парламентеры добрались на закате. Старый Дронго описал над похожей на изогнутый клюв скалой полукруг и плавно приземлился на выступ. Сапсан и Зимородокопустилисьнакамнипоодаль. Со стороны моря гряда была отвесной, а значит, неприступной. Однако со стороны суши горные склоны спускалась в низины полого. Это означало, что на Береговой гряде поднебесникамжитьзаказано:взятьгнездовьяприступомдляравнинниковнесоставилобы труда. Сапсан, прищурившись, вгляделся в прилепившееся к подножию скалы селение равнинников. Уродливые, под стать обитателям, тесные жилища. Кривые проходы между ними, слякоть и грязь. Несколько строений размером побольше, в них равнинники собираются вместе, если следует принять важное решение – к примеру, когда собирать урожай, чтобы уплатить водникам дань, и сколько его приберечь, чтобы не сдохнуть с голоду…» МайкГелприн МайкГелприн Земля,водаинебо До Береговой гряды парламентеры добрались на закате. Старый Дронго описал над похожей на изогнутый клюв скалой полукруг и плавно приземлился на выступ. Сапсан и Зимородокопустилисьнакамнипоодаль. Со стороны моря гряда была отвесной, а значит, неприступной. Однако со стороны суши горные склоны спускалась в низины полого. Это означало, что на Береговой гряде поднебесникамжитьзаказано:взятьгнездовьяприступомдляравнинниковнесоставилобы труда. Сапсан, прищурившись, вгляделся в прилепившееся к подножию скалы селение равнинников. Уродливые, под стать обитателям, тесные жилища. Кривые проходы между ними, слякоть и грязь. Несколько строений размером побольше, в них равнинники собираются вместе, если следует принять важное решение – к примеру, когда собирать урожай, чтобы уплатить водникам дань, и сколько его приберечь, чтобы не сдохнуть с голоду. Старый Дронго, отдышавшись, поднялся на ноги. С силой тряхнул крыльями раз, другой,затемсложилихзаспинойипринялсяосвобождатьсяотпоклажи. –Завтрабудетнелегкийдень,–напомнилон.–Надовыспаться. Сапсан кивнул, стянул через плечо перевязь с мечом, аккуратно уложил на камни. Умостилрядомлук,колчансострелами.Отцепилспоясаберестянуюбутыльсядомгорной змеи, тщательно укутал в льняную тряпицу и прикрыл мешковиной. Зимородок раздал вяленуюбаранинуи,покасородичинасыщались,сноровисторасстелилвместах,пригодных дляночлега,постели–периныипокрывалаизовечьейшерсти. Сапсан долго не мог заснуть. От предстоящих назавтра переговоров с водниками зависит многое, если не все. Захотят водники помочь, и горные племена будут жить. Не захотят – всеобщая гибель лишь вопрос времени. Равнинников в десятки раз больше, их кузнецы и оружейники искусны, а воины злы и безжалостны. Вот уже третьи сутки равнинные орды стягиваются к предгорьям. Гнездовья на отвесных склонах неприступны, нодлительнойосадыподнебесникамневыдержать.Неуберечьовечьиотарыикозьистада, а значит, не избежать голода. Тогда не помогут ни ядовитые стрелы, ни стремительные налеты:равнинниковслишкоммного,онипопростуодолеютгорцевчислом. Дронго считает, что с водниками удастся договориться. Вернее, с водницами, поправился Сапсан, у них же верховодят женщины. За свои неполные двадцать четыре Сапсан видел водников лишь однажды. Год назад, когда летал на разведку в ничьи земли. Издалека видел, с уступа прибрежного холма на самой границе с этими землями, бесплоднымиибезжизненными.Водникибылидажеуродливееобитателейравнин.Сапсан отчетливо помнил охватившие его отвращение и брезгливость. Равнинники хотя бы скрывают уродство под одеждой, а эти расхаживают как ни в чем не бывало нагишом, выставляя напоказ хрящеватые плавники, растущие прямо из плеч на том месте, где подобаетбытькрыльям. Наутро на скорую руку позавтракали, и старый Дронго велел собираться. Сапсан нацепилнапоясбутыльсядом,перекинулчерезплечоперевязь,подвесилнанеемечилукс колчаном.Всвоемплеменионбылпервымвоином,вожакомстаи,исоружиемуправлялся лучшелюбогосородича.ВотличиеотЗимородка,которыйвоинскимиуменияминеблистал, затобылвыносливвполете. Взлетели,едвасолнечныелучивызолотиливосточныйгоризонт.Дронгозанялместов головеклина,медленно,натужнонабралвысотуиустремилсясолнцунавстречу.Островбыл вполуторачасахлета.Сапсаннамгновениепозавидовалптицам,вчестькоторыхвгорных племенах матери традиционно называли детей. Покрыть расстояние до острова для птиц былопустяком.Людямжедальниебезостановочныеперелетыдавалисьструдом,особенно, когдачеловекбылуженемолод,какДронго,илитяжелиприоружии,какСапсан. Море раскинулось внизу бескрайним серо-зеленым ковром со стелющейся по поверхностибелойвязью.Водникинаверняказаметилипарламентеров,едватепрошлинад береговой кромкой, и теперь наблюдали. Наблюдателей, однако, было не разглядеть на глубине. Интересно, думал Сапсан, сколько их сейчас, разрезая воду, скользит попутным курсом. Островадостигли,когдасолнцепроползлоужеполовинупутиотгоризонтакзениту.На подлетестарый Дронговыбилсяизсилисталтерятьвысоту.Зимородок,легкий,тонкийв кости, извернулся в воздухе, поддержал старика за плечи. Сапсан, хотя сам порядком выдохся, зашел снизу и подстраховал, так что на кряжистые, отвесно дыбящиеся из воды камнивсетроеопустилисьодновременно. *** Мать Барракуда, сопровождаемая свитой из молодых акульщиц, неспешно ступала по дну вдоль коралловых заграждений. Мужчины-дозорные при виде процессии кланялись, Мать Барракуда отвечала легким кивком. Заграждения строились и укреплялись поколениями водников. Они опоясывали сушу и отделяли обитаемые прибрежные воды от населенныхморскимичудовищамиглубин. Процессия миновала плантацию донных водорослей, обогнула рыбные вольеры и выбралась к крабовому питомнику как раз к началу утренней кормежки. Мать Барракуда остановилась,благосклоннонаблюдаязанеторопливорасправляющимисяспищейбоевыми крабами. Свита приблизилась, акульщицы, оттолкнувшись от дна, всплыли, чтобы лучше видеть. Восемнадцатилетняя Сайда завороженно смотрела, как хватают запущенную в питомник кормовую рыбу тысячи и тысячи клешней. Боевые крабы были силой, главным оружиемводников,грозныминепобедимым. –Матушка! МатьБарракудаоглянулась,властнымжестомприказалаостановитьсяспешащемукней дозорному.Сайдавгляделась:молодойСпинорог,пытавшийсяухлестыватьзанейсовремен прошлогодней Акульей охоты. Сайда пренебрежительно хмыкнула: у ухажера не было никакихшансов.Еслионакогоиприблизитксебе,этобудетгарпунщик,охотникнакитов,а не дозорный, планктонщик или какой-нибудь бездельник из крабовой обслуги. Впрочем, зачать от гарпунщика, то есть от ровни себе, мечтает большинство водниц, только вот неробкихисильныхмужчинрождаетсякрайнемало. –Говори,–велелаМатьБарракудадозорному. – На восходе три человека-птицы взлетели с прибрежных скал, – дозорный развел плавникивстороныисложилсявпоклоне.–Летят,направляяськОстрову. Мать Барракуда удивилась, но внешне осталась невозмутимой. В последний раз крылатыхжителейгоронавиделаполвеканазад,когдабылаещедевчонкой-акульщицей,и Мать Мурена, тогдашняя предводительница, затеяла поход в пресные воды. Они тогда поднялись вверх по реке вдесятером и добрались до самых предгорий. Вернулись не все: стычкасравнинникаминаобратномпутиунеслашестьжизней… Мать Барракуда презрительно скривила губы: в те времена равнинники еще были уверены, что властелины мира – они. Береговая война сорокалетней давности с этой уверенностьюпокончила. – Сайда, Макрель, – позвала Мать Барракуда. – Поплывете со мной. Приготовьтесь: поднебесники уродливы, и от них смердит, как от каждого, кто живет на суше. Эти трое, однако, явно летят к нам с умыслом. Мы выслушаем их, постарайтесь не выказывать отвращения. Сайда невольно залюбовалась Матушкой. Подводным языком жестов та владела в совершенстве, с легкостью выражая любые мысли синхронными движениями рук и плавников. Сама Сайда по молодости предпочитала язык надводный, голосовой, хотя для разговорананемиприходилосьвсплыватьнаповерхность. МатьБарракудаоттолкнуласьотднаинеторопливопоплылапонаправлениюкОстрову. Отставаянапредписанныеритуаломполторакорпуса,акульщицыпоследовализаней. *** У окраины селения Ласка осадила коня. Ее сотня пылила по проселочным дорогам и петлялаполеснымтропамвотужепятыесутки.Всадникиподустали,иконямнемешалобы день-другойпопастисьвлугах,нонаотдыхвременинебыло.Общийсборвоеводаназначил напослезавтра,исейчаскпредгорьямстекалисьополченческиеотрядысовсехравнинных земель. В селение сотня въехала на закате. Здесь в избах остались лишь старики и дети, молодежьушлавополчениепоголовно,каквсегдабывалововремявойн.Впрочем,овойне Ласказналалишьсословдеда,даитотнелюбилонейвспоминать.Какивсякийстарик, заставший времена, когда на равнины хлынули из прибрежных вод полчища клешнястых чудовищ, погоняемые умостившимися на панцирях бесстыдными уродинами, голыми, словнособиралисьнаслучку. У коновязи Ласка спешилась. К ней, сгорбившись, семенил старик в латаной белесой рубахе,повсемувидать,староста. –Приветствуютебя,сотница. –Приветитебе,старик.–Ласкабросилаповодьяподоспевшемудесятникуишагнула старосте навстречу. – Мы нуждаемся в ночлеге, еды не прошу, питаться будем тем, что осталосьвторбах. Еды в селении не было, как и в любом другом. С тех пор как водники обложили равнины данью, люди жили впроголодь, наедаясь досыта от силы раз пять в году, по праздникам.Ничего,победанадгорцамиположитголодуконец. – Дикобраз! Оцелот! – подозвала Ласка обоих полусотников. – Разведите людей по домам. Она стремительно зашагала к ближайшей избе. Война будет кровопролитной, это понимали все. Поднебесников мало, на земле они неуклюжи, неповоротливы и едва ковыляют на своих коротких слабых ногах. Их изнеженные малахольные женщины не воюют. Но мужчины тверды и отважны, а от пущенных с воздуха отравленных стрел не спасаетдажекольчуга. Такилииначе,войнасподнебесникаминеизбежна.Инетолькооттого,чтозаливные луга и черноземы предгорий жителям равнин необходимы. И даже не оттого, что пограничные селения стонут от разбойничьих ночных налетов, и люди из них бегут, и залежныеполянезасеяны.Авосновномпотому,чтопередновойвойнойпротивводников следуетизбавитьсяотврагавтылу,иэтопонимаетлюбойополченец. С горцами необходимо покончить, пускай это будет стоить жизни множеству равнинников.Пускайдажекаждомувторому.Дахотьиейсамой. *** Потупивглазавземлю,Сапсанстаралсянесмотретьнаголуюстаруюкаргу,лохматую, собвислойморщинистойгрудьюидряблымтелом.Заспинойкаргимаячилиещедвенагие «красотки»,иотвсейтроицынестерпиморазилонесвежим. –Пойдем,–велелстарыйДронго. Он поднялся и заковылял по прибрежным камням к крошечному галечному пляжу, на котором дожидались водницы. Сапсан, сглотнув, двинулся следом, запах с каждым шагом становилсявсеболееотвратительным. – Приветствую вас, – донесся до Сапсана булькающий надтреснутый голос, глухой, будтокаргаговорилавсложенныековшомладони.–Выпроделалидолгийпуть.Зачем? Старый Дронго резко остановился, Сапсан едва не налетел на него. Скосил и быстро отвелглаза–наполовинурасправивкрыльяигордозадравголову,стариксмотрелнаводниц в упор. Ну и выдержка у него, уважительно подумал Сапсан, вновь упершись взглядом в галечнуюроссыпьподногами. – Меня зовут Дронго, – представился старый вожак. – Со мной поднебесные воины СапсаниЗимородок.Могулияузнатьвашиуважаемыеимена? –Тебеониникчему. Сапсан вздрогнул и наконец поднял глаза. Кровь прилила Дронго к лицу, старческая рука метнулась к заткнутому за пояс кинжалу. И застыла на рукояти. Сапсан вновь позавидовалвыдержкевожака:старыйДронгосумелстерпетьоскорбление. –Какскажешь,–проговорилонмедленно.–Тыправа:мыпроделалинеблизкийпуть.И мыздесьдлятого… ВэтотмоментСапсанвздрогнул,метнулисьзаспинойкрыльяивраззамерли.Замери он сам. Дронго продолжал говорить, но Сапсан больше его не слышал. По правую руку от уродливойстаройкаргистояла…онсмотрелнанее,невсилахоторватьвзгляд.Белокурая голубоглазаякрасавицасвысокойгрудью,впалымживотоми… Сапсан отшатнулся. И с хрящеватыми полупрозрачными плавниками там, где у людей крылья.Взглядметнулсяниже,насекундузамернатом,чтостыдливыеиробкиеженщины гор прячут под одеянием, прошелся вниз по стройным длинным ногам и застыл на бесформенных,перепончатыхутиныхступнях. – Что с твоим спутником, пришлый? – насмешливо спросила старуха. – Кость проглотил? Сапсан тряхнул головой, отгоняя морок. Лохматая карга скалилась на него. Рослая черноволосая воительница по левую ее руку хихикала в кулак. А белокурая девушка с высокой грудью, закусив губу, не мигая, смотрела ему в лицо ставшими вдруг огромными глазамицветаполевойнезабудки. Их взгляды встретились, и Сапсан перестал воспринимать окружающее. О чем-то настойчиво и размеренно басил старый Дронго, клокочущий надтреснутый голос ему отвечал,ноСапсанбольшенеслышалслов,необонялзапаховиневиделничеговокруг. Он не знал, сколько времени простоял недвижно. Он пришел в чувство, лишь когда старыйДронгоссилойхлопнулегопоплечу. –Что?–вскинулсяСапсан.–Чтотысказал? Водницы одна за другой уходили по мелководью прочь. Вот присела и скрылась под поверхностьюлохматаякарга.Изогнуласьдугойисшумомвонзиласьвводурослая.Сапсан подался вперед и, не ухвати его за локоть Зимородок, помчался бы к замершей на отмели, вполоборота оглядывающейся на него белокурой красавице с высокой грудью и полупрозрачнымикрыльями. – Плавниками, – вслух сказал, словно сплюнул, Сапсан. – Жабрами, – со злостью добавилон.–Ластами. Плевать, понял он миг спустя, когда девушка, грациозно качнувшись, ушла под воду. Какаяразница,чтоунее:плавникииликрылья.Она… –Очнись,–донессянаконецдоСапсанаворчливыйголосстарогоДронго.–Зналбы, что ты такой чувствительный, взял бы кого-нибудь другого. Что, противно? Тоже мне – вожакстаи.Ладно,можешьпроблеваться,толькоотойдизакамни,чтобэтинеувидели. Сапсаннанетвердыхногахпобрелпоберегупрочь.Обогнулкаменнуюосыпь,тяжело опустилсяназемлюизакрылглаза. «Неужели…–беспорядочнодумалон.–Неужелия…» Ни одна поднебесница подобного остолбенения не вызывала и близко. Даже Чайка, самаясмелая,самаяотважнаяизвсех,дажекрасавицаОляпка,дажеПустельга,откоторойу негосыновья. –Чтостобой?–приселрядомнакорточкиЗимородок. –Видимо,подурнелоотсмрада,–солгалСапсан.–Поравпуть? –Вкакойещепуть?–изумилсяЗимородок. –Прости.ОчемДронгоснимидоговорился? Зимородокукоризненнопокачалголовойисталрассказывать.Выяснилось,чтопросьбу о помощи старая карга обещала обсудить с приятельницами, наверняка такими же уродинами,каксама.Поэтомуночеватьпредстоитнаострове,азавтракаргаявитсявновь. Нотолкуточноникакогонебудет,даисчегобыемубыть–чтоможнождатьотнарода,где вожакамиголыезловредныестарухипоганоговида. *** Сказавшись больной, Сайда улизнула из свиты. Забравшись в самую гущу коралловых насаждений, уселась на рыхлый песок, подтянула к себе колени и, свернувшись в клубок, попыталасьвыброситьизголовыэтогомускулистогогорбоносогоатлетасхищнымлицоми властнымвзглядом.Аещескрыльямизаспинойискрюченнымикогтистымипальцамина ногах. НичегоуСайдыневыходило,чужакупорнонешелизголовы.Каконнанеесмотрел… Пристально, жадно, безотрывно, словно она застила ему свет. А может, так и было, заполошнодумалаСайда.Может,ондействительнопотерялголову,такжекакиона.Сайда вскочила на ноги, заметалась, распугивая снующие между кораллами стайки мелкой рыбешки.Онавнезапнопредставиласебясчужаком,каксмужчиной.Мгновениеспустяее заколотило: вместо ожидаемого отвращения она почувствовала вдруг слабость в низу живота.Туслабость,окоторойрассказывалиболееопытныеподругиикоторуюсамаСайда неиспытываланиразу. Онассилойоттолкнуласьотдна,всплыла,глотнулачерныйвечернийвоздух.Слабость ушла. Раскинув руки, Сайда легла на спину. Это чудовищно, отчаянно думала она, невозможно, немыслимо. Она мечтает о крылатом уроде, словно о храбреце-гарпунщике, которогоготоваприблизитьксебе. Он не урод, поняла Сайда мгновением позже и вновь представила себя с чужаком. Слабость тотчас вернулась и пошла гулять внутри ее жаркими волнами. Сайда едва не закричала,саманезная,отстрахаилиотнаслаждения.Выдохнула,перевернулась,головой внизушлаподводуи,вытянувшисьвструну,ниочемужебольшенедумая,стремительно понесласькострову. Она ни мгновения не сомневалась, что чужак с хищным лицом ее ждет, и ничуть не удивилась, увидев его, нервно расхаживающего вдоль берега. Полная луна серебрила вздыбившиеся за спиной крылья. Сайда вынырнула, в рост поднялась на мелководье, и чужак, разбрызгивая воду, бросился к ней. С ходу прижал к себе, так крепко, что у нее перехватило дыхание. Отстранил, придержал за талию, и долгое растянувшееся мгновение онисмотрелидругдругувглаза,иСайдавдыхалаисходящийотнегозапахоблаковинеба, еще утром казавшийся ей отвратным и гнилостным, а ныне сладостным и пьянящим. А потом чужак стал срывать с себя одежду, и Сайда неумело помогала ему, пока он не стал полностью обнаженным, как она. Тогда он подхватил ее за бедра, рывком приподнял, она закинуларукиемунаплечи,имгновениеспустяонссилойнаделеенасебя. Сайдавскрикнулаотпробившейееболиипопыталасьвырваться,нокрылатыйчужакне позволил,удержалеевмускулистыхрукахисталритмичнонасаживатьнасебя,ибольушла. Азатемпокачнуласьирухнуласнебалуна,ипосыпалисьвследзанейзвезды… Матери-предводительницы соседних племен прибыли под утро, каждая со своей свитой. Молодые акульщицы привычно сбились вместе посплетничать. Сайда улизнула в водорослевыезарослиипоплечизарыласьвпесок.То,чтопроизошлоэтойночью,досих поркружилоейголовуизаставлялотаитьсяотсверстниц.Этобылопостыдно.Иэтобыло прекрасно,такпрекрасно,какничтовцеломподводноммире. Сапсан, повторяла Сайда хлесткое, похожее на звук, издаваемый пробившим китовую шкуругарпуном,имя.Сапсан,Сапсан,Сапсан… Они расстались еще затемно, когда Сапсана окликнул с берега его сородич. ПоднебесникнамгновениевыпустилСайдуизрук,обернулся,ионаскользнуланаглубину. Она не простилась, прощаться было ни к чему, и слова были ни к чему, все, кроме тех немногих, которыми они успели обменяться в перерывах между тем яростно прекрасным, чтоунихбыло. Чтожетеперь,подытожиланаконецразрозненныемыслиСайда.Онаперевернуласьна спинуирывкомсела.Еслиматери-предводительницыоткажутчужакамвпомощи,тоонис Сапсаном больше никогда не увидятся. А возможно, он погибнет, потому что жестокие и многочисленныеравнинникизатеваютвойну. Войну! Сайда вскочила на ноги. Устройство мира было знакомо каждому воднику с детских лет, с первой пары сменившихся перепонок. Три человеческие расы испокон заселяливоду,землюинебоииспоконвраждовалидругсдругом.Такбылодотехпор,пока жадные и жестокие люди равнин не смастерили страшное оружие, которое взорвало мир. Людей в мире почти не осталось, и появились ничьи земли и ничьи воды, бесплодные, мертвые,гденичегонерастетиниктонеживет.Появилисьчудовища.Знанияпредковбыли утеряны,города,вкоторыхонижили,превращенывпрах.Многопоколенийрасыборолись зато,чтобывыжить,иимбылонедовойн.Нопотомлюдисушиистребиличудовищ,алюди водыотгородилисьотних,ивойныначалисьвновь.Равниннаярасаодерживалавнихверх до тех пор, пока водникам не удалось приручить самых страшных чудовищ – исполинских панцирных крабов. С их помощью сорок лет назад водная раса перекроила мир. Крабовые фаланги вторглись на сушу, в Береговой войне разбили ополчение и клешнястым валом прокатились по равнинам, добравшись до самых предгорий. Равнинники были вынуждены заключитьпозорныймир,стехпоррасапобедителейнезнаетнужды. Совещание матерей-предводительниц завершилось незадолго до полудня. Едва солнце перевалилочереззенит,СайдавследзаМатерьюБарракудойступиланаостровнуюотмель. Троеподнебесниковстоялирядом,плечомкплечу,наберегуиждали,чтоонаскажет.Сайду вновьомылоизнутрисладостнойжаркойволной,стоилоСапсанувстретитьеевзглядсвоим. – Слушайте меня, чужаки, – медленно проговорила Мать Барракуда. – Наши предания говорят,чторасыводыинебаникогданевраждовалидругсдругом.Ноникогданебылии союзниками.Пускайтакостаетсяивпредь,воеватьзачужойинтересмынебудем.Теперь прощайте. УСайдывнезапноподломилиськолени,онабессильноопустиласьвводупопояс. –Матушка,–едваслышнопрошепталаСайда.–Новедьравнинникиистребятих. МатьБарракудапожалаострымистарческимиплечами. –Намнетдоэтогодела,–бросилаонаиушлаподводу. *** Лагерныекострыкраснымиязыкамисполоховлизалисгущающиесявечерниесумерки. Исполинскимибезмолвнымичасовымизастылигоры.Там,наотвесныхсклонах,готовились к войне крылатые стаи. Ласка, ощупывая взглядом острые, словно наконечники копий, вершины, медленно двигалась вдоль костров. Завтра подтянутся последние ополченческие сотни, и воевода отдаст приказ. Предгорья опустели, поднебесники отогнали стада на склоны. Если ополчению удастся прорваться к горным подножиям, обороняющиеся будут вынужденызарезатьовецикоз,иначнетсяосада–долгая,наизмор. –Ласка! Сотница обернулась через плечо. Оцелот, рослый, рыжебородый силач и храбрец, ее полусотник и отец двух ее дочерей, манил Ласку рукой. Она нерешительно переступила с ногинаногу.Приказовоздержанииотдан,забеременностьвовремявойнынаказывают,как за трусость – плетьми и позором. Если забеременевшая выдает виновника, то обоих. Желание, однако, раздирало Ласку по ночам, подчас становясь нестерпимым, а Оцелот сильныймужчина,оннепотеряетголовуинедопуститбесчестья. Ласка коротко кивнула на чернеющий за лагерными шатрами лес. Оцелот кивнул в ответ, растворился в набухших чернотой сумерках. Когда из-за горных вершин поднялась полная луна, Ласка, намертво стиснув, чтобы не заорать, зубы и вцепившись Оцелоту в плечи, вбирала и вбирала в себя его естество, копьем пронзающее ее нутро и сладостью терзающеесердце… Она проснулась посреди ночи, осторожно выбралась из мужских объятий, бесшумно поднялась на ноги. Постояла, любуясь залитым лунным светом суровым, мужественным лицом. Нагнувшись, сдула у Оцелота со лба травинку. Счастливо улыбнулась и легко зашагалаклагерю. *** Сапсаногляделскопившуюсянаплоскомкарнизестаю.Сороксемьвоинов,оставшихся от полутора сотен. В других племенах не лучше – за шесть месяцев осады равнинники выбилидветретиспособныхдержатьоружиемужчин.Ноисамидальшегорныхподножий непродвинулись.Семьразконныеипешиелавинынакатывалисьнасклоны.Ивсякийраз былиотбитыиотброшенывспять,такинедобравшисьдомест,гдезаканчивалисьпастбища и начинались рудные залежи и где, вмурованные в породу, таились кузницы и оружейные мастерские.Сейчас,судяпосуетедалековнизу,уподножийготовиласьноваяатака. Сапсан кинул взгляд вверх, на гнездовья – прилепившиеся к отвесному склону над головой известняковые хижины, жилые пещеры и гроты. Остались в них лишь женщины, детиистарики.Вгнездовьяхголод–сгибельюстаднесталомолокаисыра,апорциимяса урезаютсяскаждымднем.Зерноимукаещеесть,ноихзапасытожестремительнотают. Сапсанстоскойпереводилвзглядсоднойгорнойхижинынадругую.Вкаких-тоизних были женщины, которых он когда-то любил, а на самом деле лишь думал, что любит. Которые хотели его, отдавались ему и рожали от него сыновей. Ни одна из них не сумела подарить ему того, что он испытал тогда, на островной отмели, с белокурой длинноногой водницей по имени Сайда. И никогда, видимо, не испытает вновь: им не выстоять в этой войне,неуцелеть,всеобщаягибельлишьвопросвремени. Третьего дня старый Дронго предложил безумный план. Всем вместе сняться с насиженныхместиулететьнаничьиземли,бросивутварьискарбизабравссобойлишьто, чтоможноунестивруках.Отсидеться,скольковозможно,иоттудананестипоравнинным селениямответныйудар. –Наничьейземлежитьнельзя,–возразилБекас,вожакстаиизсоседнегоплемени.– Преданияговорят,чтоничьиземлиубиваютвсякого,кторискнетзадержатьсянаних. –Унаснетдругоговыхода,–насупилсястарыйДронго.–Еслиостатьсяздесь,вскоре всехмужчинуничтожат,аженщиныидетиумрутсголоду.Преданиямногоочемговорят,но онислагалисьвдавниевремена.Ктознает,неизменилосьликое-чтостехпор. С последним замечанием Сапсан был согласен. Предания были древними, они передавалисьподнебесникамиизуствуста,изпоколениявпоколение. Когда-то, очень давно, человеческая раса была едина. Люди были богаты, могущественны, жили высоко в горах и звались богами. Потом произошел раскол, и боги низвергли с гор самых жадных и жестоких из них. Те заселили равнины, потеряли способностьлетатьиразмножилисьчисломнесметным.Тогдапроизошелновыйраскол,и победившие в нем равнинники вновь низвергли отколовшихся, на этот раз под воду. Поднебесников по-прежнему почитали и называли богами, но потом та раса, что осталась жить на равнинах, научилась изготовлять оружие, и начались войны. Одна из таких войн взорвала мир и на долгое время погрузила в хаос. После нее и остались земли-убийцы, называемыеничьими–порождающиечудовищиубивающиелюдей. Суетауподножиязакончилась.ЭтобылоСапсанузнакомо–равнинникипостроились для атаки. Сейчас там отдадут приказ, и конные отряды метнутся в прорыв вверх по склонам,поддерживаемыесзадипешимиордами. –Готовьтесь!–хриплокрикнулСапсан. Он оглянулся через плечо на напряженные, суровые лица сородичей. Зимородок, Кондор,Вальдшнеп…Кто-тоизнихумретещедополудня.Возможно,снимиумретион. Человеческаямассауподножияпришлавдвижение.Сапсандождался,когдапередовые отрядыпреодолелитретьрасстояниядооружейныхмастерских,и,сложивкрылья,бросился скарнизавниз. Онкамнемпадалнанакатывающиесяповытоптанномувойнойгорномулугуцепи.На расстоянии полета стрелы распластал крылья и сдернул с плеча боевой лук. Стая клином прошла над атакующими, сорок семь отравленных стрел разом обрушились на прикрывшихся щитами всадников. Внизу хватала добычу смерть. Встал на дыбы и сбросил седока конь. Запрокинувшись в седле, сползла на землю черноволосая ополченка. Ткнулся лицомвгривуивыронилнеуберегшийегощитрусыйкопейщик. Стая прошла над конными, новый залп проредил цепь наступающих вслед за ними пеших. Сапсан взмыл, увернулся от встречной стрелы, описал петлю и повел сородичей в новый заход. На этот раз смерть не забыла и их. Завертелся в воздухе и рухнул вниз пронзенный метнувшимся от земли копьем Вальдшнеп. Пал на крыло и, теряя высоту, потянул прочь подбитый стрелой Зимородок. Не дотянул, сломался в воздухе и камнем полетелвниз. Стая вновь взмыла, и Сапсан, наметив себе рослого рыжебородого всадника в голове уцелевшегоотряда,выдернулизноженмеч. *** –Матушка! МатьБарракудаоторваласьотсозерцаниякрабовойкормежкииобернуласькСайде. –Матушка,яхотелабыпоговоритьстобойнаедине. МатьБарракудаотплылавсторону. –Вчемдело?–спросилаона,окинувакульщицувзглядомизадержавегонамгновение наокруглившемсяживоте. –Уменябудетребенок,Матушка. МатьБарракудапожалаплечами.Онанеслепая,чтобыневидетьподобныхвещей. –Легкихродов,–пожелалаМатьБарракуда.–Что-нибудьеще? –Егоотец…–Сайдаосекласьизамолчала. Вотоночто,понялаМатьБарракуда.Онаужезабыла,каквсеэтобывает,аудевчонкинесмышленыша первая беременность, и та хочет похвастаться мужчиной, который ее обрюхатил. И наверняка ждет от Матушки бурного восторга по поводу совершенно заурядногожизненногособытия. –Ктожеон?–вежливопоинтересоваласьМатьБарракуда. – Он, он… – Молодая акульщица замялась. – Он один из тех, кто прилетал на Остров семьмесяцевназад.ЕгозовутСапсан. –Что?–опешилаМатьБарракуда.–Чтотысказаласейчас? Девчонка потупилась и не ответила. Мать Барракуда ошеломленно смотрела на нее. Расы не скрещиваются, это она знала точно. На том стоит мир – не скрещиваются даже разные породы рыб, а уж о том, что можно скрестить подводных обитателей с поднебесными, нечего и говорить. Более того – отвращение, которое расы питают друг к другу, само соитие делает невозможным. Мать Барракуда вспомнила историю времен Береговойвойны,когданесколькогарпунщиковрешилибылоизнасиловатьпленниц.Уних ничегоневышло,надгарпунщикаминемалопослеэтогопотешались. –Тышутишьсомной?–строгоспросилаМатьБарракуда.–Знай,чтотвоишуткиглупы. – Нет! – девчонка вскинула взгляд. – Клянусь, у меня не было другого мужчины. Матушка,мнестрашноподумать,чтоможетпроизойтиизмоегочрева. Мать Барракуда в задумчивости скрестила на груди руки. Если девчонка не врет и зачатие от поднебесника возможно, то… У Матери Барракуды закружилась голова, стоило ей осознать, насколько важно то, о чем она услышала. Было это, однако, невозможно, немыслимо, это противоречило не только преданиям подводного народа, но и самой природевещей. –Какэтослучилось?–бросилаМатьБарракуда.–Какимобразомэтомууродуудалось соединитьсястобой? – Он не урод, – выпалила в ответ акульщица. – Он, я… Мне кажется, мы с ним полюбилидругдруга. –Что-о-о?!–МатьБарракудаизумленноахнула.–Ты,девочка,всвоемлиуме? *** Ласкаприняланащитпущеннуюснебастрелу.Припавкхолке,пустилаконявнамет навстречу налетающей стае. Поднебесник с искаженным яростью лицом и клинком в отведенной за спину руке несся прямиком на нее. Ласка осадила коня на скаку, вздернула его на дыбы, наотмашь рубанула перед собой. Горец увернулся, взмыл в небо, но на его местетотчасочутилсядругойинанесудар.Завалилсянакрупзарубленныйжеребец,Ласка вылетела из седла, покатилась по лугу. Вскочила на ноги, в десяти шагах слева могучий поднебесник с дерзким и хищным лицом рубился на мечах с Оцелотом. Отбил выпад, клиноквылетелуполусотникаизладони. –Оцелот!–зашласьвотчаянномкрикеЛаска.–Оцелот! Поднебесник взмахнул клинком, развалил Оцелота пополам и взмыл в небо. От горя Ласка на миг потеряла голову, бросилась за ним вслед. Опомнилась, метнулась к жеребцу Оцелота, хрипом заходясь от ярости, вскочила в седло. Мимо промчался конь, волоча за собойзапутавшегосявстременахубитогоседока. –Вперед!–хриплым,сорваннымголосомзакричалаЛаска.–Вперед! Во главе трех десятков всадников и спешащей вслед за ними пехотной полусотни она погналажеребцавверхпосклону.Впередистаягруппироваласьввоздухедляновойатаки. Ласкаплохопомнила,чтобылодальше.Храпеликони,умиралилюди,кто-тоистошноорал заспиной«Отбой!»,ноона,необращаявнимания,гналаигналаконя. *** Пущенное с двух десятков шагов копье перебило Сапсану крыло. Его закружило, меч выпализослабевшейруки.Тщетнопытаясьудержатьсянауцелевшемкрыле,Сапсанпадал. Чудомвыровнялся,поймалвоздушныйпоток,превозмогаяболь,потянулнадстелющимсяпо горному склону лесу. На лету оглянулся: позади рубились с равнинниками остатки потерявшейвожакастаи. Крылонадломилось,Сапсанрухнулвниз.Грянулсяоверхушкуразлапистойгорнойели, ломаяветви,полетелкземле.Упалнанееплашмялицомвниз,рычаотболи,перевернулся на бок. Дрожащими руками ощупал переломанные крылья, застонал от бессилия. Собрав волю,всталнаколени,затемподнялся.Подобралотлетевшийвсторонуприпадениибоевой лукинанетвердыхногахзаковылялпосклонувниз,туда,гдестихалужешумсражения. НавсадникаСапсаннапоролся,едвавыбравшисьнаопушку.Коньелепереставлялноги, всадник,отпустивповодья,моталсявседле.Сапсанвырвализколчанаотравленнуюстрелу, вэтотмоментравнинниквздернулголову,иихвзглядывстретились. Женщина, понял Сапсан, углядев метнувшееся на ветру облако светлых волос. Мгновениеонпомедлил,затеможесточеннопустилстрелу.Равнинницавзмахнуларуками, завалиласьназадирухнуласконяоземь. Сапсан сплюнул, постоял, ухватившись за еловый ствол, затем побрел к упавшей. Он самнезналзачем.Пройдетнемноговремени,иядгорнойзмеисделаетсвоедело.Что-то, однако,быловэтойравниннице,отличающееееотдюжиндругих,которыхСапсанзарубил илизастрелилизлука.Оннепонимал,чтоименно,нобылоопределенно. Сапсан приблизился. Равнинница, раскинув руки, лежала на земле навзничь. Стрела, пробивтонкуюметаллическуюрубаху,впиласьвтеломеждугрудей.Сапсаншагнулближе, взглянул умирающей в лицо и оцепенел, забыв даже о боли в покореженных крыльях. Равнинницабылапохожанату,белокуруюиголубоглазуюсостровнойотмели.Дачтотам похожа–чутьлинеоднолицо,толькота,чтолежаласейчасбезсознанияпередним,была напять-шестьлетстаршеибезплавников. Сапсанметнулся,сходупалпередравнинницейнаколени,вырвалстрелу,черезголову стащил металлическую рубаху и разодрал исподнее. Сглотнул: у них и форма груди была одинаковая. Яд уже начал действовать, вокруг раны растекалось синюшное пятно. Сапсан охнул, выдернул из-за пояса кинжал, накрест полоснул острием по ране. Припал к ней и сталотсасыватькровь. *** – Так я и думала. – Мать Барракуда осмотрела произведенного на свет Сайдой мальчика. – Что ж… Завтра я отправлю в равнинные селения гонцов. Если война еще не закончилась,мыееостановим. Матери-предводительницы соседних племен согласно кивнули. Младенец умостился у Сайдывруках.Унегобылиплавникизаплечами,втомжеместе,гдеулюбоговодника.Но вдобавоккнимизплечунегоросликрылья,покаещесовсемкрохотные,неоперившиеся. –Еслисредиподнебесногоплеменинайдетсяещенесколькомужчин,подобныхэтому твоемуСапсану.–МатьБарракудапристальногляделаСайдевглаза.–Иеслиунаснайдется хотябынесколькоженщин,подобныхтебе… –Чтотогда?–подаласьвпередСайда. МатьБарракуданеожиданноподмигнула. –Уравнинниковестьсвоипредания,–поведалаона.–Отличающиесяотнаших.Они гласят, что человеческая раса была когда-то едина и жила на равнинах. Но потом, после большой войны, уцелевшие люди изменились. У равнинников для этих изменений есть особое слово – мутация. Я слыхала его от пленных во времена Береговой войны. Часть мутантовсталажитьподводой,какрыбы.Часть–вгорныхгнездовьях,подобноптицам.Не мутировавшие сохранили тот образ жизни, который был свойственен людям раньше. Появились три расы. С каждым днем они отдалялись друг от друга до тех пор, пока полностью не обособились. Но вместе с тем легенды равнинников говорят, что так будет продолжаться не вечно. Что настанет время, и расы соединятся вновь. В одну, более могущественную и умелую, чем каждая из трех по отдельности. Я полагаю, первый день этоговремениуженастал. –Чтожетеперь,Матушка?–растерянноспросилаСайда. – Теперь? Надеюсь, войне мы положим конец. Когда твой сын немного подрастет, я отправлюстобойвверхпорекедвадцатьакульщиц.Посмотрим,сумеешьлитывновьнайти этогочеловекасптичьимименем. *** ЛаскаподбросиласучьеввкостеривзглянулавглазасидящемунакорточкахСапсану. –Завтраяухожу,–сказалаона.–Никогдабынеповерила,чтосмогунесколькомесяцев прожитьбокобоксврагом.Тывыходилменя,иядолжнабытьтебеблагодарна.Нотымой врагиубилотцамоихдочерей,поэтомуянестанублагодарить. Сапсан поднялся на ноги. Повел крыльями, поморщился от боли в неправильно сросшихся костях. Огляделся с тоской. Горный склон опустел, так же как известняковые хижины, пещеры и гроты – поднебесники снялись с гнездовий и улетели в ничьи земли. Победителисвернулипоходныелагеряиоткатилисьнаравнины. – Значит, завтра уходишь, – проговорил Сапсан задумчиво. – Ты могла бы остаться со мной. –Зачем? Сапсандолгонеотвечал.Гляделвземлю,вдыхалзапахжарящихсянапрутьяхгрибов. –Тебяведьсородичинепримут,–сказалоннаконец.–Возможно,подвергнутпозоруза предательство.Возможно,казнят.Тымоглабыостатьсяижитьсомной,каксмужчиной. –Тыспятил?–Ласкаотшатнулась. –Явсвоемуме.Покатылежалавбеспамятстве,ямногоразмогвзятьтебя.Нонестал. Ласкаиздевательскирасхохоталась. – Ты? – переспросила она, отсмеявшись. – Меня? Ты наверняка повредился умом. У тебяничегоневышлобы,поднебесник. Сапсанвскинулнанеевзгляд. –Вдохнивоздух,–велелон.–Чувствуешьлитымойслякотныйотвратныйзапах? Ласкавздрогнула. –Нет,–неувереннопроговорилаона.–Хотя…Нет,нечувствую. Сапсанкивнул. – Не понимаешь? – обронил он. – Однажды у меня была женщина. Когда она приблизиласькомневпервые,отнеенеслотиной.Тыпоняла?Затхлым,несвежимсмрадом. Этопотому,чтозаспинойунеерослиплавники,анашеебылишрамыотжабр.Ностоило мнеразпосмотретьнанее,изапахпропал,сгинул.Знаешь,почемуяоставилтебявживых? –Почему?–эхомоткликнуласьЛаска. Сапсанопустилголову. – Ты все равно не поверишь, – сказал он глухо. – Мне уже не взлететь, а значит, не добратьсядоморя.Яникогдабольшееенеувижу.Иядумал…Неважно,ябылнеправ.Не ждидозавтра,ступай,янехочубольшетебявидеть. – Ты гонишь меня? – едва слышно прошептала Ласка. До нее внезапно дошло, о чем говорилэтотчужаксперебитымикрыльями.–Япохожананее,да? Сапсанстиснулзубы. – Мужчины моего народа рождаются реже женщин, – сказал он, – а умирают гораздо чаще.Поэтомуунашихмужчинпонесколькоженщин,иверностьдлянас–ничто.Тыправа: я, видать, повредился умом, когда думал, что могу хранить верность одной женщине с другой.Аможетбыть,мойрассудокнипричемиунаспопростунасталиновыевремена. Теперьступай. –Чтож,–выдохнулаЛаска.–Прощай. Онастремительнозашагалапрочь,потомпобежала.Новыевремена,навязчиводумала онанабегу.Онправ,насталиновыевремена.Онанебылауверена,чтонезахочетвернуться. Сапсандолгосмотрелейвслед.Вотивсе,сгоречьюдумалон.Новыевременанастали недлянего.Сперебитымикрыльямиемунедобратьсянидоничьихземель,нидоморя.Три последнихмесяцаонпрожилпоошибке.Опустивголову,Сапсанмедленнопобрелвнизпо склону,туда,гдеярилсянадонныхкамняхстремительныйгорныйручей.Наберегувстална колени, до ломоты в зубах лакал ледяную чистую воду. Поднялся, безучастно посмотрел вниз. Где-то там ручей расширялся, набирал мощь и превращался в полноводную реку. Сапсаннезнал,чтовверхпоэтойрекеужеспешатвпредгорьядвадесяткаакульщиц.
