6

6
ДРЕВНИЙ МИР
2004.04.001. САПРЫКИН С.Ю. БОСПОРСКОЕ ЦАРСТВО НА РУБЕЖЕ
ДВУХ ЭПОХ / Отв. ред.: Браунд Д., Бонгард–Левин Г.М.; РАН. Ин–т
всеобщ. истории. Центр сравн. изучения древ. цивилизаций. – М.: Наука,
2002. – 271 с.
Монография посвящена реконструкции политической истории
Боспорского царства во второй половине I в. до н.э. – первой половине I в.н.э.
Его взаимоотношения с Римом, греческими городами и варварскими
племенами Северного Причерноморья (скифами, сарматами, меотами)
рассматриваются на основе обширного комплекса литературных,
археологических, эпиграфических и нумизматических материалов. При этом
внешняя политика правителей Боспора, а также спорные вопросы
внутриполитической и династической истории исследуются автором в
контексте социально-экономической эволюции Боспорского царства от
государства полисного типа, каковым оно являлось, по его мнению, при
Спартокидах, к полноценной эллинистической монархии. Книга состоит
из введения, пяти глав и заключения.
После падения в самом конце II в. до н.э. тиранического по
характеру режима Спартокидов, опиравшегося на экономический
потенциал греческих полисов (существенно подорванный к тому времени
катастрофическим сокращением экспорта боспорской пшеницы), Боспор
становится частью эллинистического государства Понт, правитель
которого – Митридат VI Евпатор – в условиях напряженной борьбы с
Римом осуществляет на подвластной территории меры, направленные к
концентрации материальных ресурсов в руках центральной власти.
Начиная с 80–70-х годов I в. до н.э. Митридат проводит на Боспоре
политику ограничения полисных свобод, сокращения принадлежащих
полисам земель и, напротив, расширения территории «царской земли»
7
(χώρα Βασιλική), на которой создаются укрепленные военно–
земледельческие поселения – катойкии и клерухии. Таким образом, как
отмечает
С.Ю.Сапрыкин,
формируется
типичная
структура
эллинистического государства, аналогичная той, которая сложилась в
самом Понтийском царстве на территории Малой Азии (с.16–17).
Эти меры, сопровождавшиеся усилением налогового давления на
города, а также сближение Митридата с варварскими племенами явились
главной причиной перехода эллинских полисов Боспора на сторону его
сына Фарнака, возглавившего в 63 г. до н.э. заговор против понтийского
царя, закончившийся гибелью последнего. Придя к власти, Фарнак
первоначально вынужден был считаться с интересами греческого
населения городов. Однако подготовка к войне за восстановление в
прежнем объеме Понтийской державы и, следовательно, к конфронтации
с Римом означала вместе с тем и возврат к принципам митридатовской
политики на Боспоре (с.37–41).
В течение 49 – первой половины 47 г. до н.э. Фарнаку в
значительной мере удалось решить задачу возвращения территорий,
принадлежавших его отцу. Но уже в августе 47 г. войска боспорского
царя были разгромлены Цезарем в сражении у Зелы. В то же время власть
на Боспоре захватил оставленный там наместником Асандр, который
использовал недовольство боспорских греков политикой Фарнака. Для
них, как и для эллинского населения малоазийских полисов, автономия в
условиях гегемонии Рима была гораздо менее обременительной в
материальном отношении, чем следование в фарватере антиримской
политики Митридатидов.
Впрочем, власть Асандра не была санкционирована Римом,
который предпочел сделать ставку на капитулировавшего перед Цезарем
Фарнака, а затем на политического авантюриста Митридата Пергамского.
Тем не менее усилия римлян по устранению узурпатора не достигли
цели, и в 42 г. до н.э Асандр, разгромив своих противников, провозгласил
себя царем Боспора. Причем враждебная позиция Рима привела к новому
возрождению принципов «митридатизма», но в более «мягкой» форме,
позволявшей Асандру выглядеть покровителем эллинских свобод.
Благодаря браку с Динамией, дочерью Фарнака и внучкой Митридата
Евпатора, он породнился с митридатовским царским домом,
приобщившись тем самым к потомкам Ахеменидов и Отанидов. Этим он
привлек симпатии промитридатовски настроенных местных племен и
военных поселенцев-катойков, а также добился расположения к себе
8
Марка Антония, проявлявшего особую благосклонность к потомкам
Митридата VI. В результате римляне признали Асандра царем и «другом
римского народа», что, по-видимому, объясняется стремлением Марка
Антония создать на Востоке группу лично преданных ему вассальных
правителей
(с.72–83).
Эффективность
системы
вассальных
(«клиентских») государств в качестве форпостов Римской империи
против парфян и сарматов послужила, вероятно, причиной того, что и
Октавиан Август подтвердил в 30 г. до н.э. царский титул Асандра.
Прекращение конфронтации с Римом позволило боспорскому царю еще
более укрепить свою власть и завершить начатое его понтийскими
предшественниками преобразование Боспора в эллинистическую
монархию греко–иранского типа, а также распространить свою
гегемонию на всю Таврику вплоть до Перекопа (с.86).
Однако, как отмечает С.Ю.Сапрыкин, резкое усиление могущества
Асандра, а тем более возрождение митридатовских традиций не входило
в планы Августа. С конца 20-х годов I в. до н.э. римляне предпринимают
усилия по дестабилизации внутри-политического положения на Боспоре,
используя своего ставленника Скрибония, а затем супругу царя
Динамию, к которой после смерти Асандра в 16 г. до н.э. переходит
боспорский престол. В те же годы Август пытается реализовать идею
объединения Боспорского и Понтийского царств под властью преданного
римлянам понтийского царя Полемона I, и в 12 г. до н.э. Динамия
вынужденно уходит с политической сцены. По замыслу Августа, как
полагает автор, Полемон должен был ликвидировать на Боспоре
митридатовскую систему военных поселений, предоставить больше
автономии городам, ограничить влияние местного варварского населения
и способствовать романизации Боспора, с тем чтобы подготовить условия
для превращения его в перспективе в римскую провинцию (с.124).
Реализации этого плана помешало, однако, сопротивление боспорского
населения, среди которого внучка Митридата VI пользовалась большой
популярностью, особенно среди военных поселенцев. В одном из
сражений с ними на азиатской стороне Боспора в 8 г. до н.э. Полемон был
убит и власть перешла к Аспургу, сыну Асандра и Динамии.
В научной литературе Асандра и Аспурга часто считают
основоположниками сарматской династии боспорский царей. На самом
деле, как доказывает автор, их родовые корни уходили в митридатовскую
династию, хотя несомненно и то, что Аспург имел отношение и к
местной эллинизированной сармато-меотской среде. Главной его опорой
9
были военные поселенцы-катойки из числа эллинизованных варваров,
которые в качестве сторонников Аспурга во время его борьбы с
Полемоном I за боспорский престол и получили название «аспургиане»
(с.136–139).
Захват власти Аспургом означал, по существу, крах римской
авантюры на Боспоре, и это заставило Августа изменить свою политику в
отношении боспорской митридатовской династии. Однако Аспург был
признан царем только в 13/14 г.н.э., и тогда же с ним был заключен
договор о дружбе и союзе. Теперь курс римской политики был направлен
на создание сильного в экономическом и военном отношении Боспора,
что позволило Аспургу проводить активную завоевательную политику в
Таврике и вновь, как при Асандре, распространить боспорское влияние
на Западный Крым (с.176–177).
Лояльность Аспурга Риму была подкреплена его браком с принцессой
Гепепирией, сестрой верного друга римлян Котиса III и представительницей
фракийского сапейского царского дома, что, как считает С.Ю.Сапрыкин,
делало Аспурга в глазах населения эллинских полисов преемником
боспорских Спартокидов, фракийского или фрако-иранского по
происхождению рода. Эту преемственность, видимо, старался сознательно
подчеркнуть и сам Аспург, на что указывают использование им традиционной
спартокидовской титулатуры, «полисной» по своей структуре, а также меры,
направленные на расширение прав граждан греческих городов, укрепляющие
в интересах Рима позиции проримски ориентированных слоев населения
(с.174–175).
Вынужденный под нажимом Рима предоставить ряд привилегий
греческим городам, Аспург в то же время продолжал восстановление и
расширение системы крепостей и военных поселений на царской земле.
Возможно, полагает автор, что эти меры предпринимались теперь с
санкции римлян, которые рассматривали Боспор как ключевой форпост
стратегической обороны северо-восточных рубежей империи. В
результате на Керченском полуострове, в Прикубанье, на Тамани, в
окрестностях Анапы и Новороссийска формируется целая сеть
укрепленных поселений и фортов, в совокупности образующих
иерархически организованную военно-административную структуру
Боспорского царства. Эти крепости, населенные эллинизованными
варварами, воинами и земледельцами одновременно, обеспечивали
безопасность греческих полисов и вместе с тем давали возможность
царской администрации осуществлять контроль над ними. В то же время
10
военно-земледельческие поселения способствовали возрождению
хозяйства на сельской территории, укрепляя тем самым не только
военно-политическую, но и экономическую базу режима Митридатидов.
Созданная при Асандре, и главным образом при Аспурге, эта структура
успешно функционировала до III в.н.э., на протяжении, таким образом,
двух-трех столетий, являясь прочной основой существования
Боспорского царства как государства эллинистического типа (с.198–199).
В целом политика Аспурга носила демонстративно проримский
характер, и поэтому новый император Тиберий спокойно относился к
возрождению на Боспоре митридатовских традиций. Более того, Аспургу
было предоставлено право римского гражданства, а также право ему и
его потомкам именоваться Тибериями Юлиями, титул «друга римлян и
друга цезаря» (φιλορώµαιος καί φιλόκαισαρ) и ранг сенатора Римской
империи. Таким образом, как полагает С.Ю.Сапрыкин, именно Рим при
Аспурге содействовал развитию Боспора по эллинистическому пути,
тогда как Аспург, в свою очередь, заставил митридатовские традиции и
структуры, ранее служившие для противодействия Риму, работать в
римских интересах, что и обеспечило их консервацию на долгие годы
(с.224–226).
Попытка старшего сына Аспурга Митридата III в 40-х годах I в.н.э.
возродить антиримский курс и, опираясь главным образом на союзные
сарматские племена, добиться независимости от империи потерпела
полный крах как в силу ненадежности союзников, так и по причине
раскола самого боспорского общества, в котором помимо
промитридатовской сложилась мощная проримская группировка во главе
с младшим братом Митридата Котисом. Прямое военное вмешательство
римлян обеспечило победу Котиса, который, став царем в 49 г.н.э., вновь
обеспечил стабильность баланса основных социально-политических сил на
Боспоре. Но если раньше, пишет С.Ю.Сапрыкин, на передний план выступали
все-таки митридатовские (ирано-анатолийские) принципы государственности,
через призму которых строились взаимоотношения с Римом, то теперь
римско-боспорские связи выступили на первое место, и лишь они диктовали
политику царей в отношении городов, военных поселенцев (катойков) и
местных племен (с.265).
Характеризуя в заключении боспорское царство как эллинистическое, автор исходит из концепции эллинизма, сформулированной
к.к.зельиным, согласно которому данному историческому феномену
свойственно сочетание и взаимодействие эллинских и местных, восточ-
11
ных начал в экономическом строе, социальных отношениях, политической системе, идеологии и культуре, обусловленное греко–македонским
завоеванием ряда территорий ближнего востока, передней и средней
азии. становление эллинистических отношений на боспоре происходило
в условиях создания панпонтийской державы митридата евпатора и вмешательства рима в дела причерноморья. «поэтому, – пишет автор, –
взаимовлияние греческого и восточного начал в этой ситуации протекало
не как результат греко-македонского и персидского симбиоза, а как распространение эллинистических греко-ирано-анатолийских установлений
митридатовского образца среди ирано-эллинских традиций, сложившихся в боспорском царстве» (с.266).таким образом, здесь наблюдается сочетание и взаимодействие все тех же основных элементов, что и в классическом эллинизме, местная специфика которого была обусловлена комплексом черт, связанных с понятием «митридатизма», а также сильным
влиянием рима на внутреннюю и внешнюю политику боспора (с.268).
А.Е.Медовичев
2004.04.002. ГОРЬКОВ С.Ю. РИМ И КАРФАГЕН: ВЕЛИКАЯ
МОРСКАЯ ВОЙНА. – М.: Наследие, 2003. – 350 с. – Библиогр.: с.338–
345.
Реферируемая книга представляет собой первый в отечественной
историографии детальный (насколько это позволяют источники) анализ
всех поддающихся реконструкции аспектов военно-морского дела и
боевых действий на море в эпоху Пунических войн – наиболее
грандиозного по масштабам, а также по своим последствиям военного
столкновения во всей античной истории. Победа в нем Рима, по
существу,
предопределившая
его
превращение
в
великую
средиземноморскую империю, в значительной степени была достигнута,
как доказывает автор, благодаря завоеванию господства на море.
Соответственно, особое внимание уделяется стратегическому аспекту
использования противниками военно-морских сил, впрочем, как и
сравнительному анализу тактических форм, а также вопросам
организационно-структурного и военно-технического характера.
В главе I рассматривается состояние римского военного флота до
Пунических войн и во время вооруженного конфликта с Карфагеном,
анализируется его организация, структура командования, типология
боевых кораблей, состав и система комплектования экипажей.
Неоспоримыми свидетельствами наличия у Рима военного флота уже в