И. Рагозин, С. Ермаков. О глубине исторической памяти

О глубине исторической памяти
(в сокращении)
И. Рагозин, С. Ермаков
Ц
ель нашего сообщения – обратить внимание читателей на ряд любопытных особенностей «исторической памяти». Так называют способность
человека помнить и передавать события далёкого прошлого в повседневной обыденности. Как показывают наблюдения, глубина исторической памяти современных людей невелика. Вот наглядный тому пример.
По всей территории России западнее Москвы и, частично, в Беларуси в
деревнях и вёсках местные жители говорят о французских могилах. Мол,
в 1812 г. шёл на Москву император Наполеон Бонапарт, а потом, когда его
армия отступала, приходилось хоронить павших однополчан в курганообразных насыпях – братских могилах. При опросе поведают о том, как в
детстве рассказчик и его приятели собственноручно вскрыли такую могилу, нашли там остатки мундиров, золотые [sic! – Авт.] пуговицы, остатки
эполет. Только со временем всё куда-то подрастеряли… В Интернете ходит даже жутковатая байка про некую аномальную зону в окрестностях
Новопеределкино, что под Москвой. Появилось это место потому якобы,
что там захоронены французские солдаты (или колдуны?). И лежат они
доселе там, нетленны, причём автор сочинения (якобы исследователь тайного и загадочного) «собственноглазно» видел эти самые тела…
«В центре находилась большая, заросшая высокой травой прогалина
с шестью курганами на ней. Пять – примерно 3,5 метра высоты, – вероятно солдатские и один центральный примерно 5–6 метров высоты, –
вероятно офицерский…
Ткань также не истлела, хотя краски сильно пожухли. Человек был,
что называется, при полном параде, несколько орденов и две или три
медали и какие-то отличительные знаки, вероятно. Срезать их почему-то ни у кого в тот момент не возникло сильного желания, особенно
под впечатлением после всего увиденного. Единственно, что я позволил
себе, – срезал кокарду с его головного убора, который лежал у него на
груди слева вместе с перчатками, – не знаю, как он называется, – такой
же, в каких изображается обычно на картинах Наполеон или французские офицеры того времени, – черного цвета с загнутой тульей.
После первого опыта у людей появился азарт и мы принялись копать
дальше, – вырыли поперечную траншею, не сильно углубляясь в более глу195
Северная Традиция. Священный остров Руян
бокие слои. Нашли еще четыре тела, сохранившиеся аналогично первому.
Это был офицерский курган – центральный, самый высокий, потому что
ни одного солдата среди откопанных нам не попалось. Кое-что из найденного взяли себе на память. В основном – ордена и медали, а также нашему врачу повезло, – в руках у одного из покойных был маленький томик
Священного писания в серебряном окладе с инкрустацией. Вероятно, это
был представитель какого-то знатного рода или просто высокопоставленный офицер, – весьма дородный при жизни седой старик, на пальцах
у него было несколько перстней и колец» (http://www.internet.dn.ua/pages/
interes/anomalia/zoni.html). Вот такая, понимаете, «экспедиция»…
Надо ли говорить, что весь этот текст, растиражированный в глобальной
сети сотнями, если не тысячами копий, есть сплошная фантазия – не такого места близ Переделкино и Ново-Переделкино. И не было никогда!
Однако важно другое. В подавляющем (если не в абсолютном) большинстве случаев «французскими могилами» (в Беларуси ещё и «шведскими») называют… славянские захоронения домонгольской поры. Ес-
Курган в окрестностях городища-святилища Лисья гора (Балашиха, Московская область) под снегом. Данные раскопок позволяют предположить, что
в нём захоронен волхв или человек с особым статусом, а само захоронение
призвано было оберегать святилище от вторжения (фото С. Орлова, 2005). В
настоящее время уничтожен при строительстве горнолыжной трассы
196
И. Рагозин, С. Ермаков. О глубине исторической памяти
Реконструированная курганная насыпь вятичей на берегу
Москвы-реки
вблизи одного из
древнейших славянских поселений в подмосковном регионе
(фото 2000 г.)
тественно, нет в них ни нетленных тел французских кирасир, ни золотых
пуговиц… Да ничего почти нет – таков уж был у славян погребальный
обычай.
Эти распространённые местные «мифотопонимы» и показывают нам
«глубину» современной исторической памяти. Грустно показывают, ибо
свидетельствуют о том, сколь дорого обошлись для традиции последние
сто–двести лет…
Конечно, подобное восприятие древних могильников, бывших некогда
священными местами, родовыми святилищами, местными «Арконами»,
можно объяснить иначе. Войны, болезни, которые часто прокатывались
волнами по русской земле, не могли не привести к тому, что население
полностью, или почти полностью, менялось. Естественно, новопришлые
обитатели не имели, да и не могли иметь никаких исторических или эмоциональных привязок к памятникам прошлого и могилам живших некогда людей. Своих предков они хоронили уже иначе. Возможно, именно так
и стали появляться понятные и посильные объяснения разбросанных по
лесам и полям насыпей. Да и христианство, занимавшее в духовной жизни всё более прочные позиции (пусть зачастую формальные), не приветствовало хранение памяти о языческом прошлом, заменяя её библейскими
образцами и преданиями.
Возможно, следствием такого забвения и разрыва связи людей с прежним, коренным местообитанием связано то обстоятельство, что иные
курганные могильники «мстят» за нарушение покоя покоящихся в них
останков (Ермаков, 2006, с. 162–166).
197
Северная Традиция. Священный остров Руян
Прославленный Синь-камень на берегу Плещеева озера – священный камень финно-угров, а позднее и славян,
«прапраправнук» Алатырь-камня, которому приписывают многие чудесные
свойства
Но есть в разговоре об исторической памяти и совсем другая сторона
«медали». Немалую часть устной традиции занимают загово́ры. Их передают из поколения в поколения, в родах, в семьях, сообщают при нужде
или при обучении знахарскому делу. Сколь важное место занимают в них
образы камня Алатыря и острова Буяна! На наш взгляд, сопоставление их
с островом Рюген и святилищем Аркона на нём достаточно обосновано
(см., скажем, работы Д. Гаврилова и О. Розовой в этом же сборнике). Что
это означает в рамках рассматриваемой темы? Вероятно то, что значимость святилища в Балтийском море была столь высока, что память о нём
сохранилась на протяжении веков – причём куда лучше, нежели память
о местных курганах, которые превратились в «французские могилы».
Конечно, при этом следует сделать ряд оговорок. В отличие от местных
преданий загово́ры являются священными текстами, а потому и сохраняются лучше. Необходимо провести серьёзные текстологические исследования и проследить в какой именно части России частота упоминания в
загово́рных текстах Алатыря и Буяна выше. Пока рискнём предположить,
что в северных и северо-западных, однако для окончательных выводов
нужны более серьёзные разыскания, сравнение русских, западнославянских и балтийских загово́ров. Это –работа на будущее…
Литература
Ермаков С. Э. Тайная сила курганов // Русская Традиция – М.: Ладога-100,
2006. – Вып. 4. – 272 с.
Топорков А. Л. Заговоры в русской рукописной традиции XV–XIX вв.: История, символика, поэтика. – М.: Индрик, 2005. – 480 с.
Аномальные зоны под Москвой. Автор неизвестен (http://www.internet.dn.ua/
pages/interes/anomalia/zoni.html)
198