Иванов Александр Михайлович права Юридической школы Дальневосточного Федерального университета,
реклама
Иванов Александр Михайлович кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Юридической школы Дальневосточного Федерального университета, Владивосток, Россия Любарец Алексей Владимирович магистрант 2 курса Школы гуманитарных наук ДВФУ РЕВОЛЮЦИОННЫЙ АСПЕКТ МОДЕРНИЗАЦИИ КАК КАТАЛИЗАТОРА ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИХ КОНФЛИКТОВ Аннотация Статья посвящена проблемам реализации прав человека в РФ. Авторы анализируют взаимовлияние ислама и политики и делают вывод, что в современных условиях адекватный учет вероисповедного мировосприятия несомненно будет способствовать формированию гражданского общества и правового государства. Ключевые слова: Ислам, гражданское общество, права человека, религиозный плюрализм, правосознание, вероисповедное мировосприятие. Keywords: Islam, civil society, human rights, religious pluralism, sense of justice, confessional outlook. Эффективное вовлечение населения в строительство гражданского общества предполагает активное сознательное участие граждан в этом процессе. А этому, в нашем понимании, весьма способствует реализация предоставленной гражданам государством свободы совести. От граждан ожидается, что они реализацию этой свободы, как и реализацию иных прав и свобод человека и гражданина, не будут использовать в ущерб обществу. От государства, имеющего целью стать «правовым», в свою очередь, ожидается, что оно наилучшим образом сможет законодательно урегулировать взаимоотношения между исповеданиями, с одной стороны, и между исповеданиями и самим государством, с другой стороны. Поэтому авторы к актуальным проблемам науки в 21 веке относят и осмысление межконфессиональных и государственно-конфессиональных отношений в России и в мире, чему они посвящают данное и иные свои исследования. [см., напр.: 1; 2; 3] Уже давно стало стереотипом, что страны, где исповедуется ислам, рассматривают как своего рода идеологически отсталые с чуть ли не сохранившимся рабовладельческим и феодальным строем. В современную эпоху исламские страны часто обвиняют в том, что они ущемляют права женщин и не дают людям полной сексуальной свободы. Как ни парадоксально, но еще в эпоху Крестовых походов западные рыцари воспринимали исламский восток очень даже «сексуально» раскрепощенным. Самое интересное, что в исламском мире благодаря своей ортодоксии и фундаментализму мало чего изменилось в этике и морали. Но именно эти нормы Западный мир упрекает в чрезмерном морализаторстве и отсталости, а сам ислам выступает как жандарм, который всячески ущемляет права различных «сексуальных свобод».[9,534] В этих странах ислам является государственной религиозной идеологически политической парадигмой, а роль государственных законов выполняет свод религиозных законов шариат. [17,40] С.Хантингтон отмечает, что исламская община одновременно как религиозна, так и политизирована, это единый обуславливающий друг друга процесс, где нет «отдельно Кесарева и Богова». В ортодоксальном фундаменталистском исламе политический деятель, а в прошлом правитель обязательно должен исповедовать ислам и строго следовать религиозному закону, шариату. Роль сенаторов при принятии важных политических государственных решений выполняли улемы – ученые, знатоки всех идеологических и религиозных сторон ислама. Хантингтон резюмирует, что кроме как в Турции демократически модернизированный ислам так и не занял места ведущих политических государственных идеологических позиций. [16,328-329] Турцию вообще можно воспринимать, как наглядную модель этих процессов, где можно проследить все этапы развития от отказа от «национальной политической культуры», которая в итоге приведет к забвению и родных культурных ценностей, а впоследствии, благодаря романизации, - и языка. Самим же Западом внедрение своих культурноценностных парадигм постулируется не иначе как прогрессивное и несущее свет развития всему отсталому, в отличие от западной цивилизации, сообществу. В результате та страна, которая все же решает не отставать от развитого сообщества и примыкает к западному курсу развития, становится всего лишь имитатором западных достижений. При этом страна-имитатор начинает терять, свои культурные идентификационные связующие, и, в результате, происходит процесс нивелирования с привнесенными «извне» культурно-ценностными компонентами. Оказывается, в ходе так называемой модернизации разрушаются все исторические, культурные и идеологические связующие.[11,72] Везде, где проводились попытки построения государства с модернизированным исламом, возникал переворот и происходил откат назад к религиозному фундаментализму, а порой и радикальному исламизму. В самой только Турции военными силовыми методами было предпринято уже несколько попыток смены демократического политического курса. [16,328-329] Таким образом, основное доктринальное политическое положение - «верующий или неверующий» - в исламе для индивида определяет его социальный статус.[4,12] Фундаментальный ислам является, по большому счету, однопартийной политической государственной системой, которая не оставляет какого-либо шанса попасть во власть лицам, не исповедующим этот фундаментальный ислам. Как отмечают некоторые исследователи, сам пророк Мухаммед, выбирая между королем арабов и наместником Бога, всегда выбирал Божественного наместника, подчеркивая первенство религиозной легитимности. До появления ислама в Аравии не было определенного представления о государственном политическом и правовом обществе, как в христианских странах. Там христианская религия появлялась уже на почве более или менее развитых государственных политико-правовых систем. В Аравии ислам создал эту государственную систему со всеми законами, полностью интегрировав себя в нее.[12,25-27] Хантингтон однозначно подчеркивает и свидетельствует об идеологическом «провале» стремления западной либеральной демократии надолго закрепиться в исламском обществе, а если где-то это и происходило, то в любом случае потом следовал откат – индигенизация. Выражалось это, как правило, в отказе какой-либо страной, не состоящей в западном альянсе, принимать западные культурные формы и ценности. Индигенизация - это ответная защитная реакция на секуляризацию и глобализацию с ее универсальными ценностями и на модернизацию в религии в виде отката и последующего возвращения к старым ортодоксальным, фундаментальным культурным традициям.[15,137] Жизненных факторов, запускающих эти процессы, очень много. Они возникают, полагаем, в связи с утратой старых социальных идентификации, или в связи с разрушением определенных культурных традиций, вследствие какого-либо кардинального изменения политического курса данной страны, свойственных определенному историческому отрезку времени. Как резюмирует С.Хантингтон, страна, в результате каких-либо кардинальных политических перемен, претерпевает такие значительные изменения, которые затем начинают разрушать ее социум и культурную составляющую. Происходящий хаос создает внутри общества «вакуум», который заполняется религиозным фундаментализмом.[15,144] Говоря об исламе, к фундаментализму обычно относят салафизм, но некоторые исследователи пытаются отнести и модернизм. Однако, думается, модернизм в исламе - это не уход к истокам, к фундаменту религии, а, скорее, трансформация религиозных догм в угоду спорных по многим аспектам современных реалий. [12,30] Этот процесс индигенизации присущ всем фундаментальным, ортодоксальным мировым религиям. В данном случае его можно даже рассматривать как своеобразный якорь в период, каких-либо кризисов и волнений. Для мусульман таким якорем является религиозная исламская община. Это тот источник, откуда они черпают свое самосознание или идентичность, которые уходят своими корнями в историческое прошлое, образуя своеобразный мост между прошлым и настоящим.[15,143] Соответственно, как отмечают исследователи, в «модернизированной модели» какие-то другие компоненты воспринимаются ксеноморфными, и родные ортодоксальные религии и родная культура начинают отождествляться как чужеродные элементы. В Турции, ни для кого не секрет, что правительственная элита полностью лоббирует западные интересы, идя радикально вразрез с исламскими национальными традициями и открыто позиционируя себя как западных европеизированных культурных людей уже иного порядка по сравнению с косными «феодализированными» исламскими ортодоксами. Сама политическая элита, получившая образование на западе, до сих пор придерживается мнения, что Турция с ее «кемалистским модернизмом» на данный момент еще не достаточно вестернизировалась. Интересно, что некоторые представители западных стран в красивой, завуалированной форме, а порой уже и открыто, заявляют, что может быть, некоторым не особо развитым, по их мнению, цивилизациям, - надо уже отбросить свою недоразвитую, средневековую культуру так как «она несовместима с модернизацией».[11,72] Прежде всего, необходимо помнить, что модернизация - это революция. По определению С.Хантингтона, революция является одним из аспектов модернизации, а сама революция является одной из форм насилия. Этот факт следует помнить и не впадать в амбивалентность, что надо пытаться вроде как во всем видеть оттенки серого. Где есть насилие, там черное всегда есть черное и никаких полутонов быть не может.[14,270] Коалиция Западных стран систематически пытается расширить свое влияние, всячески провоцируя и свергая те политические режимы, которые, по их мнению, не соответствуют их демократически заданному курсу. Как правило, все эти неугодные, по их мнению, страны предоставляют своим гражданам довольно сносные условия жизни, но запад интересует, прежде всего, не чужая стабильность, а свои политические амбиции и интересы. Как отмечают исследователи, Запад относительно стран ближневосточного региона использует различные как силовые, так и подрывные идеологические методы, среди которых демократия стоит не на первом месте. Такой политически демократический «дискурс» Запада стал уже общепринятым в ближневосточном регионе и создал там условия для появления «террористических квазигосударств».[6,123] Естественно, модернизация - это не быстрый процесс и не является делом нескольких дней. Это, в некоторых случаях, довольно длительный процесс, растягивающийся на долгие годы. Э.Тоффлер замечает, что процессы модернизации в Турции, проводимые Ататюрком Мустафой Кемалем, Реза шахом Пехлеви в Иране «в построении светского общества» начались после Первой мировой войны. При построении светского сообщества происходит секуляризация, и религиозная компонента как якобы устаревшее мировоззрение в ходе пропаганды уступает новой политической социальной структурной модели. Но в результате в исламских государствах, заключает Э.Тоффлер, все эти перемены, вызванные модернизацией воспринимаются как колонизация Западом, а политические лидеры, проводившие эту модернизацию, - ставленниками или агентами Запада. Понятно, что протест против модернизации был обусловлен объективными обстоятельствами. Интересно то, что Э.Тоффлер характеризует современную индустриальную модель социального общества в целом как упадническую, которая как коррозией охвачена коррупцией, моральным разложением и нравственным декадансом. Как следствие и «новая» модернизированная исламская правящая верхушка стала полностью соответствовать западному индустриальному шаблону Э.Тоффлера. Правящая элита была больше занята собой, чем нуждами простого народа, заботясь о своих сбережениях в банках Цюриха и отдыхая на лыжных курортах. Вполне естественно, говорит Тоффлер, что все эти обстоятельства в итоге привели к народным волнениям и способствовали религиозному возрождению исламского фундаментализма. Так, в Иране в 1978 г. началась исламская революция, которую возглавили исламские религиозные лидеры во главе с аятоллой Хомейни, и Мохаммед Реза Пехлеви (сын Реза шаха Пехлеви) вынужден был бежать, и умер в изгнании, повторив судьбу отца через два года после революции.[13,454] Но, если «натиск Запада на Восток» встречает ответную реакцию в виде индегенизации или отката от модернизма назад к своим религиозным ортодоксальным корням, что в исламе проявляется как отторжение Западной светской универсальной модели культуры, то нам есть о чем задуматься, когда подобные процессы начинают происходить и в России. Исламские фундаменталисты, ложно смешивая западную культуру и политику с российской, могут настраивать, и на деле – пытаются настраивать российских мусульман и мусульман «постсоветского пространства на отторжение российского правопорядка, культурного и правового сознания. Идет процесс, в котором религиозная культурная компонента словно некий политический манифест открыто и горделиво позиционирует себя, выступая и как коллективное самосознание, заявляет о себе на политической мировой арене, требуя религиозной культурной независимости.[15,149] Еще в 1990 г. Э.Тоффлер отметил, что светская философия как парадигма идей эпохи просвещения стала испытывать натиск со стороны религиозного фундаментализма, который был развенчан до уровня примитивного мифологического мировоззрения в процессе развития и секуляризации человеческого общества из феодального в индустриальное общество. В результате, полагает Э.Тоффлер, во многих странах происходит возрождение и наступление религиозных фундаментальных движений на «светские основы жизни».[13,560] Процессы модернизации далеко не однозначны. Они затрагивают и изменяют все сферы человеческого социума, да и самого человека, в том числе, перекраивая его мировоззрение и поведение, размывая понятия культурных, гражданских, национальных критериев у субъекта. Не смотря на, казалось бы, позитивные стороны глобализации, когда благодаря модернизации становится заметным, словно интеллектуальный взрыв, развитие грамотности среди населения. Затем, когда эйфория от обрушившихся различных информационных потоков спадает, начинается ломка глобализируемого социума. Ланда Р.Г, анализируя процессы на востоке так называемой «арабской весны», критически замечает, что после интеллектуального «прорыва» число находящихся за чертой бедности выросло еще больше на порядок, чем до глобализационных изменений. Не сумевших модернизироваться оказалось намного больше как среди мелких, так и среди крупных предпринимателей, как деревень, так и городов, сформировав в результате быстрорастущую прослойку «социальных маргиналов».[7,13] Социальный слой, подвергнутый модернизации, которую просто можно как один из вариантов отнести к банальной информационной промывке мозгов, в результате этого неожиданно начинает чувствовать себя обездоленным в материальном плане, и начинает требовать на пустом месте для себя всяческих материальных жизненных благ. Причем требуемый материальный уровень запроса очень высок. Материальный уровень так называемого «золотого миллиарда», который хочет получить здесь и сейчас молодежь - активный участник событий «арабской весны».[8,27] Многие исследователи сходятся во мнении, что все события с «арабской весной» в западных СМИ приобретали широкий резонанс и огласку, получая помощь и поддержку либеральных кругов Запада от «Евросоюза, ПАСЕ». [5,38] Так, Наумкин глобализация» хоть и В.В. отмечает, что создает в странах «продвигаемая некое подобие Западом развития экономической и информационной структуры, но при этом начинает разрушать или модернизировать самобытность, поэтому исламским сообществом это начинает восприниматься как потенциальная угроза.[9,525] Вот и выходит, что модернизация - это концепция, идеологический прием или методология глобализации, которая является культурной универсальной парадигмой, разработанной стержневыми странами западного альянса для повторной колонизации как новый метод, поскольку против старых методов многими странами были разработаны действенные концептуальные методы защиты (вспомним, например, борьбу М.Ганди в Индии за независимость от Англии). Таким образом, следствием противостояния исламской культуры и культуры запада, пытающейся всячески модернизировать исламскую религию и культуру является, прежде всего, этнополитический конфликт с деструктивным вектором развития, обусловленный тем, что данные культуры «существуют в разных системах» культурных ценностей, а сами исламские модернисты в результате являются возбудителями этнополитического конфликта внутри исламского мира.[10,71] Поэтому, в ходе политических и правовых преобразований в России необходимо на законодательном принимать во внимание факторы, способствующие возникновению и разрастанию межрелигиозного конфликта, предупреждая его разработкой и принятием норм, в которых бы находили отражение основные ценности ислама и христианства, как наиболее распространенных исповеданий в нашей стране. Литература: 1. Иванов А.М. О целесообразности уточнения понятий «религия» и «религиозные объединения» в научном и политико-правовом обороте//Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. – 2014. №10. - С.301-304. 2. Иванов А.М., Любарец А.В. К вопросу о сложности совершенствования государственно-исповедных отношений в современной России// Актуальные проблемы современной науки в 21 веке: сборник материалов 6-й международной научно-практической конференции (г.Махачкала, декабря, 2014г.). - Махачкала: ООО "Апробация", 2014. с.172-176. 28 3. Иванов А.М., Любарец А.В. Отрицательные тенденции глобализационного вектора развития внутри исламского мира// Научный журнал «Апробация». – 2015. - №1 (28). - С.54-57. 4. Кирабаев Н.С. Теории государства в мусульманском правоведении. Классический ислам: традиционные науки и философия // Сборник обзоров. М.: ИНИОН АН СССР, 1988. - 131с. 5. Кива А.В. Арабские «революции» в глазах Запада и России // Страны Востока в контексте современных мировых процессов: социально- политические, экономические, этноконфессиональные и социокультурные проблемы. - М.: ИВ РАН, 2013. С.31-50. 6. Колотуша В.В. Глобальные процессы современности и силовое принуждение. // Вестник Российского философского общества. – 2014. – №4 (72) 7. Ланда Р.Г. Трагический финал «арабской политической весны»// Страны Востока в контексте современных мировых процессов: социальнополитические, экономические, этноконфессиональные и социокультурные проблемы. - М.: ИВ РАН, 2013. С.10-24. 8. Левин З.И. Феномен «арабской весны»// Страны Востока в контексте современных мировых процессов: социально-политические, экономические, этноконфессиональные и социокультурные проблемы. - М.: ИВ РАН, 2013. С.25-30. 9. Наумкин В.В. Ислам и мусульмане: культура и политика. - М.: «Фонд поддержки исламской культуры, науки и образования», 2009. – 727с. 10. Политическая конфликтология: Учеб. пособие/Под ред. С.Ланцова. Спб: Питер, 2008. - 319с. 11. Политология: Учеб. пособие / И.В. Волкова, Н.К. Волкова, С.Г. Галаганова и др.; Под ред. В.С. Пусько. – 3-е изд., доп. – М.: Изд-во МГТУ им. Н.Э. Баумана, 2009. – 88с. 12. Слинько А.А. Проблемы национальной безопасности и контроль над вооружениями: Учебно-методическое пособие для вузов. - Воронеж: Изд-во ВГУ, 2008. - 49с. 13. Тофлер, Э. Метаморфозы власти: Знание, богатство и сила на пороге XXI века. - М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2009. – 669с. 14. Хантингтон С. Политический порядок в меняющихся обществах. - М.: Прогресс-Традиция, 2004. – 480с. 15. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. - М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. – 603с. 16. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003. - 368с. 17. Хмельницкий. В.А. Современная политическая карта мира. - М.: Моск. гор. ун-т. Правительства Москвы, 2012. - 80с.
