ОДИН ИЗ СОТЕН ТЫСЯЧ 70 лет назад осенью 1937 года почти

ОДИН ИЗ СОТЕН ТЫСЯЧ
70 лет назад осенью 1937 года почти 200 тысяч корейских семей
Дальнего Востока были депортированы в Среднюю Азию и Казахстан
«На сборы людям была дана неделя. Потом на грузовых машинах корейские семьи свозили в
Сольтрест, а уже оттуда на барже в Посьетский порт. Помню, на пристани все плакали. В порту
нас посадили на транспортный пароход «Желябов», который доставил корейские семьи во Вла­
дивосток. Многих вымотала дорога по морю, особенно сильно страдали от качки дети. Из Влади­
востока мы ехали в товарных вагонах, в которых до этого перевозили скот. Для людей были нас­
пех сколочены нары, больше никаких условий. Поезд останавливался редко, поэтому нужду
справляли прямо в вагоне. В дороге многие умирали от холода, голода, эпидемий, вспыхнувших
в антисанитарных условиях товарняков. Нас везли в неизвестном направлении больше месяца, и
только 19 октября 1937 года эшелон остановился в Кызылорде, нам дали команду выгружаться».
Воспоминания семидесятилетней давности о депортации его, мальчишки-четвероклассника,
и его семьи отчётливо и до мельчайших подробностей хранятся в памяти почётного гражданина
города Жезказгана, отличника народного просвещения, преподавателя корейского языка горо­
дского филиала ассоциации корейцев Казахстана Владимира Елисеевича КИМА.
- Владимир Елисеевич, Вам
никогда не хотелось побывать
там, где Вы родились на Даль­
нем Востоке или в Корее, на ро­
дине ваших предков?
— Родился я 18 декабря 1928 го­
да в СССР в селе Сидими в Посьетском районе Дальневосточного
края. Туда я никогда не возвращал­
ся. Но в мои 62 года судьба сдела­
ла мне подарок: я побывал на меж­
дународном фестивале «Апрельс­
кая весна», который проходил в
ребрался в Советский Союз. Там,
на Дальнем Востоке, в селе Сиди­
ми, он начал преподавать корейс­
кий язык в школе. Через некоторое
время он перевёз туда и свою
семью. Почти 20 лет до 1937 года
отец проработал учителем, пока
однажды ночью 30 августа 1937 го­
да к нам домой не пришли энкавэдэшники. Они устроили обыск, пе­
ревернули всё вверх дном, отца
арестовали якобы за то, что у него
был найден портрет начальника
ШПИОНЫ СТРАНЫ ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА
ИЗ СТРАНЫ УТРЕННЕЙ СВЕЖЕСТИ
21 августа 1937 года в «целях пресечения проникновения
японского шпионажа в Дальневосточный край» Сталиным и Мо­
лотовым было подписано постановление о выселении корейско­
го населения из пограничных районов Дальнего Востока. Все ко­
рейцы, от мала до велика, были обвинены в шпионаже в пользу
японцев, своих злейших врагов, из-за которых им пришлось по­
кинуть родную землю. 25 октября 1937 года нарком внутренних
дел СССР Ежов доложил в Кремль, что «выселение корейцев из
Дальневосточного края закончено». Депортация прошла всего за
полтора месяца.
36442 семьи, а это почти 200 тысяч человек, в рекордные
сроки были сорваны с обжитых мест и вывезены в Казахстан и
Узбекистан. При этом руководство республик Средней Азии и
Казахстана просто не было поставлено в известность о том, что к
ним депортированы корейцы с Дальнего Востока. Поэтому го­
товности принять людей, расселить их, естественно, не было.
Северной Корее. Именно оттуда
родом был мой отец, которого я
всегда называл Ким Дя Сик, порусски значит Елисей. А там, в Се­
верной Корее, я нашёл своих
родственников, брата своего отца,
познакомился со своими двоюрод­
ными братьями и сестрами. И вот в
эту самую поездку я узнал, что всю
жизнь отец жил под вымышленным
именем, а настоящее его имя было
Ким И Хен. Он был вынужден сме­
нить имя после одного случая. Мой
отец был очень образованным че­
ловеком, знал корейский, японс­
кий, китайский языки и преподавал
в школе. Отец участвовал в ко­
рейском восстании, которое прои­
зошло 1 марта 1919 года. Мама
даже не подозревала о том, что
лозунги за освобождение Кореи от
японцев, которые были расклеены
на улицах, дело рук её мужа и его
соратников. Японцы понимали, что
неграмотные крестьяне эти лозун­
ги не напишут. Через три дня были
арестованы 300 человек, которые
умели писать, и мой отец в том
числе. Арестованным их родствен­
ники приносили еду, назад домой
уносили только чашки, а латунны­
ми ложками арестованные в тече­
ние месяца делали подкоп в фун­
даменте тюрьмы. И, надо сказать,
что им и моему отцу удалось бе­
жать. Все 300 человек ночью пе­
реплыли реку Тумангу. Отец через
Китай, где жили родсвенники по-
политуправления Красной Армии
Яна Гамарника. Больше мы отца не
видели. Его расстреляли. Он был
реабилитирован в 1959 году пос­
мертно. Той страшной осенью
1937 года я пошёл в четвёртый
класс, проучился всего неделю. А
уже 7 сентября все корейцы Даль­
него Востока знали, что они будут
депортированы.
— Значит ваша семья была де­
портирована в Казахстан уже
без отца. Сколько вас было в
семье?
— Нас было семеро человек:
шестеро детей и мама. Младшая
сестра появилась на свет уже пос­
ле смерти отца. Старшему брату
было 16 лет, мама была беременна
и не могла работать.
— Как вы устраивались на но­
вом месте?
— Если вы думаете, что нас при­
везли в Кызылорду и оставили в
покое, то это не так. Хотя и там бы­
ло не сладко, но дальше оказалось
ещё хуже. В Кызылординской об­
ласти мы жили в мазарах без две­
рей. Помню, в самом большом, вы­
ложенном из красного кирпича,
была устроена школа, где мы учи­
лись. Раз в неделю у нас препода­
вали русский язык. В нашей семье
мы были воспитаны так, что не
представляли свою жизнь не учась.
Вернее, мы думали, что жизнь —
это только учёба, о работе не заду­
мывались. Мы, дети, даже играли
только в школу: ты ученик, я учи­
тель. В Кызылординской области
мы прожили до марта 1938 года. А
потом все корейские семьи за нес­
колько часов сорвали с уже более
или менее обжитых мест и опять
погрузили в поезд. Старики не хо­
тели уезжать, они уже привыкли на
новом месте. Люди бросили всю
домашнюю птицу, все припасы. В
дороге мы были ещё месяц. В ваго­
нах не было туалета, это было са­
мое страшное. В конце марта ко­
рейцев высадили ночью на станции
Уштобе. Маму с младшей сестрён­
кой, которая заболела в дороге, от­
везли в больницу. Все люди разъ­
езжались кто куда, нужно ведь бы­
ло устраиваться, а мы остались
ночью в голой степи одни без отца
и без матери.
— Неужели вас никто не прию­
тил?
— Когда уже совсем стемнело и
стало холодно, нас, пятерых детей,
забрали к себе какие-то дальние
родственники. Но сказать по прав­
де, иногда чужие люди бывают луч­
ше родных. В Уштобе было много
брошенных домов, естественно,
лучшие дома заняли сразу.
Родственники поселили нас в ко­
ридоре своего однокомнатного до­
ма, в этом коридоре они держали
домашнюю птицу. Там, в этом ку­
рятнике, от кори умер мой трёхлет­
ний брат. Он был очень умным
мальчиком, в три года уже свобод­
но читал, писал. Когда мама верну­
лась из больницы, мы вырыли зем­
лянку и стали в ней жить. А голод
страшный был! У нас ни припасов с
собой не было, ни дохода никакого.
Поначалу меняли у местных жите­
лей свои скудные вещи на еду, ели
даже волчье мясо. Жили в то время
только с одной мыслью — поесть
бы. В 1939 году вышел указ о зак­
рытии всех корейских школ. Я тог­
да только четвёртый класс окон­
чил, а в пятый уже в русскую школу
пошёл.
Потом началась война. Времена
ещё более страшные начались. Хо­
лод, голод. Дома топили соломой,
тепла от неё не было. Помню, пос­
ле школы я подстрелил из рогатки
воробья, принёс его домой, быстро
поджарил, чтобы никто не видел, и
съел ни с кем не делясь. Ещё был
случай, когда на улице я увидел со­
баку, которая тащила в пасти ба­
ранью голову, где она её взяла, не
знаю, но я эту голову у собаки
отобрал.
В 1942 году я пошёл пастухом в
колхоз работать, тогда уже не до
учёбы было. Мы самые бедные бы­
ли, старую обувь, вещи на мусоре
собирали. Работал я в колхозе за
трудодни, в день 300 граммов хле­
ба получал. Урожай в то время весь
на фронт уходил. Я пас коров, в
день по 30-40 километров прохо­
дил пешком. Сначала наш колхоз
назывался «Красная звезда», по­
том его переименовали в «Дости­
жение». В колхозе в кассе взаимо­
помощи я брал центнер риса, а от­
давал потом вдвое больше. Мы бе­
лую рисовую кашу вообще не ели,
только из гнилого риса, поэтому
каша получалась чёрная.
— Когда же Вы учиться опять
начали?
— Когда мама работать пошла.
Мы дом построили. Мама решила,
что как бы ни было тяжело, а сна­
чала старший брат должен окон­
чить институт, а потом нам помо­
гать будет. Брат работал на моло­
тилке и тайком собирал упавший с
молотилки белый рис. И, предс­
тавьте, насобирал 40 килограм­
мов риса. И на этот рис он выме­
нял для меня скрипку у одного
солдата, настоящую французе-
СКОЛЬКО УМЕРЛО ТОЧНО НЕ ИЗВЕСТНО
Люди в один день собирали
вещи, бросали дома, хозяй­
ство. А потом несколько ме­
сяцев в товарных вагонах еха­
ли на встречу неизвестности.
Некоторые эшелоны не имели
конечного пункта назначения.
Доехали не все. Многие умер­
ли прямо в дороге.
Первые годы поселения соп­
ровождались повышенной
смертностью среди корейцев:
сказывались тяжёлый стресс,
новые природно-климатичес­
кие условия, жилищная неуст­
роенность, плохое питание,
отсутствие необходимой ме­
дицинской помощи. Коэффи­
циент смертности превышал
средний показатель по рес­
публике почти в два раза! И
только после смерти Сталина
в 1953 году корейцев реаби­
литировали.
Подробности.-Жесказган,2007.-8 ноября.-С.5
кую, у неё только футляр был са­
модельный. С этой скрипкой я на­
чал участвовать в самодеятель­
ности. Музыку я всегда очень лю­
бил, с детства играл на мандоли­
не. При школе у нас был духовой
оркестр, которым руководил Гер­
ман Аркадьевич Ли. Но мне было
стыдно показаться перед свер­
стниками в тех обносках, которые
я носил: на ногах вместо обуви
шкуры были намотаны. Целый
день я в горах коров пас и соби­
рал хворост для дома. А вечером
шёл на репетицию в оркестр.
Постепенно жизнь налаживалась.
Я отучился в Алмате на агронома,
но по специальности ни дня не ра­
ботал. Заочно окончил музыкаль­
ное училище и организовал един­
ственный в СССР семейный ан­
самбль, который назвал «Дружба».
Со своим ансамблем я объездил
весь Советский Союз, мы неоднок­
ратно становились лауреатами
различных конкурсов. Потом в
Жезказгане я руководил корейским
ансамблем «Диндаллэ», а сейчас
преподаю корейский язык в горо­
дском корейском центре.
— Владимир Елисеевич, а то,
что называется личная жизнь,
останется, так сказать, за кад­
ром?
— Ну почему же. С женой своей
Ниной Васильевной я познакомил­
ся в 1955 году. Она приехала в Каратальский район на освоение це­
лины. С ней мы прожили душа в ду­
шу всю жизнь, но вот уже 14 лет как
я остался один. С женой у нас вы­
росли трое прекрасных детей, сей­
час растут семеро внуков.
— Владимир Елисеевич, вы ни­
когда не задумывались, как бы
сложилась ваша жизнь, если бы
в ней не было депортации?
— Думал, конечно. В Корее все
знали, что дети Кима очень умные,
одарённые. Нам прочили будущее
великих учёных, а жизнь вот как
сложилась.
Людмила УЛЬРИХ.