К ВОПРОСУ О ВОЗНИКНОВЕНИИ \ СЕНАТОРСКОГО СОСЛОВИЯ КОНСТАНТИНОПОЛЯ

В и з а н т и й с к и й в р е м е н н и к , т о м 50
А. А. ЧЕКАЛОВА
К ВОПРОСУ О ВОЗНИКНОВЕНИИ \
СЕНАТОРСКОГО СОСЛОВИЯ КОНСТАНТИНОПОЛЯ
На последнем, XVII Международном конгрессе византинистов, со­
стоявшемся в 1986 г. в Вашингтоне, Кирилл Манго в докладе, посвящен­
ном специфике возникновения и развития Константинополя, высказал
мысль о том, что столица Византийской империи являлась искусственно
созданным центром, преимущества которого как торгового пункта сказа­
лись лишь с появлением пути «из варяг в греки», т. е. не ранее X в. 1
Не вдаваясь здесь в полемику относительно роли Константинополя как
важного торгового центра уже в ранневизантийский период, роли, кото­
рая нам, впрочем, представляется совершенно бесспорной 2, мы хо­
тели бы в своей статье обратить внимание на одно обстоятельство, которое
обычно ускользает из поля зрения исследователей, на то, что возникнове­
ние Константинополя, а вместе с ним и одного из основных его институ­
тов — сената было теснейшим образом связано с социально-политическими
процессами, происходившими в западной части империи в ходе кризиса
III в. и после него. Именно кризис III в., столь существенно повлиявший
на все стороны жизни Римской империи, послужил толчком к созданию
новой столицы на Босфоре и формированию там сената и сенаторского
сословия.
До основания Константинополя имперской сенаторской аристократии
как особого социального слоя на Востоке не было. Римское владычество,
накладываясь сверху, не затрагивало существенно греческого полиса 3,
и если на Западе высшим социальным слоем являлась сенаторская ари­
стократия, то на Востоке безраздельно господствовала провинциальная
муниципальная знать. В отдельных городах Востока имелись лица, кото­
рые вошли в состав римского сената 4, но общее число их было весьма не­
значительно 5, и уже в силу своей малочисленности и рассеяния по разным
городам, они, даже если и не отправлялись на постоянное жительство
1
2
3
4
5
Mango С. The Development of Constantinople as an Urban Centre // 17th Internatio­
nal Byzantine Congress: Major Papers. Wash., 1986. P. 118 f.
См.: Чекалова A.A. Константинополь в VI веке: Восстание Ника. М., 1986. С. 18,
26—27.
Jones А. Н. М. The Greek under the Romans // DOP. 1963. Ν 7. P. 1—2.
Hammond M. Composition of the Senate, A. D. 68—235 // JRS. 1957. Vol. 47. P. 77.
Ibid. P. 79; Jones A. H. M. The Later Roman Empire, 284—602; A Social, Economic
and Administrative Survey. Oxford, 1964. Vol.e 1. P. 5—6. Иначе см.: Chastagnol A.
Remarques sur les sénateurs orientaux au I V siècle // Acta antiqua. 1976. T. 24.
P. 341—342. Однако выводы Шастаньоля базируются на уже устаревшей работе
П. Ламбрехта (Lambrechts P. La Composition du Sénat romain de Séptime-Sévère à
Dioclétien. Budapest, 1937). Как показал M. Хаммонд (Hammond M. Op. cit. P. 79),
общее число провинциалов в римском сенате возрастало не за счет жителей Востока,
а за счет выходцев из Африки. Ср.: Jones A. H. M. The Later Roman Empire. Vol. 3.
P. 1, N 2. Кроме того, сенаторы восточного происхождения обычно бывали выход­
цами из римских колоний и потому являлись отпрысками древних римских фамилий.
См.: Levick В. Roman colonies in Southern Asia Minor. Oxford, 1967. P. 103—120;
Talbert R. J. A. The Senate of Imperial Rome. Princeton, 1984. P. 33.
47