Найти перспективы для учащихся
реклама
Германский Бундестаг Переводческая служба Перевод с немецкого 1075-13 Д-р Илья Зайферт, депутат Германского Бундестага Проект речи на конгрессе «Вызов Инклюзия?» Германо-Российского Социального Форума с 24 по 26 июня 2013 г. в Москве Мастер-класс 9: «Одна школа для всех – вызов и шанс для учащихся, политики и общества» Найти перспективы для учащихся Следуя концепции «польза для всех» Уважаемые дамы и господа, дорогие друзья! Идеалом конвенции ООН по правам инвалидов от 2006 года является «инклюзия», принадлежность каждого человека обществу. При этом – на каждом этапе жизни, в любой конкретной ситуации. Она желает обеспечить возможность свободного развития личности каждого человека, как с ограниченными возможностями, так и без них. Одна из ее отличительных особенностей состоит в том, что она о б я з ы в а е т государства создавать для этого условия. В этом заключается огромный вызов, в первую очередь для государственных служб. Таким образом, не люди должны адаптироваться под социальное окружение, а все здания, транспортные средства, каналы коммуникации и иные общественные объекты должны (пере)создаваться таким образом, чтобы каждый мог ими пользоваться в соответствием с их назначением и без стигматизации. Это – величественное требование. Мы все призваны отдать ему должное. Однако за ним кроются и огромные возможности, в первую очередь для людей с самыми различными ограниченными возможностями. Оно укрепляет нашу уверенность в себе. Мы должны с полной отдачей использовать эти возможности. Школьные годы в немалой степени формируют нас Темой нашего мастер-класса является «Одна школа для всех». Мы задаем себе вопрос, какие вызовы, а также и какие возможности связаны с этим. При этом как для учащихся, так и для политики и общества в целом. Ведь школы являются одним из тех мест, в которых каждый день ведется практика общественного взаимодействия. Мы учимся в школе не только читать, писать и считать. Там мы не только приобретаем свои первые научные вознания и -2начинаем открывать для себя свой первый музыкальный талант и спортивные способности. В школе мы, сознательно и подсознательно, учимся социальному поведению. Мы заводим себе друзей и учимся избегать конфликтов. Мы ищем – и находим, – себе место в коллективе и одновременно с этим формируем собственную индивидуальность. Мы берем на себя первые лидерские функции и узнаем о своих особых талантах. Мы познаем похвалу и порицание, признание и зависть. Мы гордимся достигнутым и огорчаемся неудачам. Короче говоря, школа не просто готовит нас к жизни, как нам ранее пытались внушить, а является интенсивной и формирующей частью нашей жизни. Таким образом, она в значительной мере формирует нас. В Конвенции ООН по правам инвалидов говорится об «инклюзивном образовании». Я расцениваю это как требование к нашей – германской – системе образования, заново переосмыслить, что на самом деле для этого нужно: идет ли речь о том, чтобы учителя давали детям как можно больше знаний (информации)? Или же речь идет о том, чтобы показать детям путь, на котором они могут себя ф о р м и р о в а т ь, раскрывать свою личность? Я полагаю, что в свете Конвенции по правам инвалидов последнее является более важным. Лишь при таких концепциях вообще становится возможным применение различных методик обучения проведению индивидуальной оценки успехов. Не все ученики одного и того же класса имеют одинаковые способности, однако каждый работает над своими собственными сильными сторонами. Именно таким образом можно обеспечить (для себя) успех. Оценивается при этом скорее не успеваемость детей по сравнению с другими, а наличие изменений в конкретных способностях каждого ребенка или подростка. На основе этого дети, которые по причине своих ограниченных возможностей не могут научиться читать и писать, а также дети, которые когданибудь смогут стать лауреатами Нобелевской премии, могут вместе, бок о бок, учиться в одном и том же классе. Внешняя оболочка (организационная форма) является одинаковой, а содержание обучения является разным. Здесь открывается грандиозная возможность: ни к кому не предъявляется завышенных требований, но при этом также и заниженных. Все апробированные модели с использованием таких методов ясно показывают, что от этого выигрывают все ученики: они ощущают больше комфорта, достигают больших успехов, и при этом приобретают больше социальных компетенций, ведь у них нет сложностей с тем, чтобы спокойно жить в среде с разнообразием и множеством способностей. Мы говорим об образовании и знаем, что оно является делом всей жизни и никоим образом не должно ограничиваться школьными годами. Поэтому главный вызов для политики в области просвещения, причем во всем мире, все еще заключается в том, чтобы держать в поле зрения весь процесс: от дошкольного воспитания в детских садах, школ и вплоть до профессионального и высшего образования, а также и образования для взрослых, во всех его многогранных проявлениях. Однако, если в школе само собой разумеется, что дети и подростки с самыми различными способностями и качествами в м е с т е проходят этот этап жизни, то такая уверенность в этом как само собой разумеющемся сможет сохраняться и на более поздних этапах жизни. -3- Похвала многообразию Название нашего мастер-класса упоминает «учащихся», или, скорее, затронутых идеей инклюзии участников. Однако, кто является таким «участником»? Ведь мы должны признать, назвать и, по возможности, оценить вызовы и возможности для таких участников, чтобы привести их в соответствие с задачами, ставящимися перед политиками и обществом. Возможно, такой вопрос покажется банальным. Но давайте посмотрим, кто в данной аудитории кого имеет ввиду, когда слышит слово «участник». Это школьники? Вероятно, теперь все скажут, Да. Тогда я спрошу: какие именно? Те, у кого ограниченные возможности, или те, у кого их нет? Это учителя? Само собой разумеется. Но я опять же спрошу: это учителя из «нормальной» школы или «спецшколы»? И какое отношение имеют учителя к ограниченным возможностям? Вероятно, некоторые из вас скажут, что родители в особой мере являются «участниками» процесса. Которые? Родители детей с ограниченными возможностями или других детей? И какую роль играют сами родители с ограниченными возможностями в этой связи? Как нам поступать с опасениями многих родителей о том, что «ограниченные ограничивают неограниченных»? То есть, что «хороших» учеников «тянут вниз» и им не дают двигаться вперед «плохие», например, дети с так называемыми «умственными недостатками»? Хотя все модельные проекты, а также многолетняя практика, к примеру, в Италии, доказывают обратное, такие предубеждения все равно упорно бытуют. Конвенция по правам инвалидов говорит о таком представлении о человеке, которое воздает хвалу многообразию. Ведь именно различия между людьми делают нас интересными друг для друга. Если бы все были одинаковыми, этот мир был бы скучным. И также и различные способности делают нас способными и нуждающимися во взаимодействии. Образ человека многообразия не знает, что такое «правильно» или «неправильно». Каждый является «хорошим», таким, каким он или она есть. Это можно назвать, словами религиозного человека, «Божьей волей». Но это можно назвать и словами просвещенного человека как «случайность». В любом случае, такое разнообразие является хорошей предпосылкой для солидарности и взаимодействию. Поэтому речь идет о том, чтобы не определять ограниченные возможности, будь они психическими или множественными, как «отклонения от нормальности», а как неотъемлемую составную часть человечества. Не лучше и не хуже. Такие ограничения не нужно «исправлять», или, говоря языком медицины, «лечить». Естественно, никто не желает себе ограниченных возможностей. И тем более, не своим детям. Но если уж такое и случится, это не означает, что настал конец радостям жизни. Это означает наступление полностью нового этапа жизни. Или же, если ограничение уже есть при рождении, то это иная, непривычная для большинства людей жизнь. Но она единственная у этого конкретного человека. Поэтому она является ценной. Поэтому это не надо стигматизировать как «медицинскую проблему», а расценивать как одну из бесчисленных форм уникальности каждой человеческой жизни. Это не исключает регулярных физиотерапевтических и/или других мер реабилитации. -4- Чем дольше путь, тем раньше на него надо вступать Однако наш каждодневный опыт отличается от данного представления о человеке, иногда значительным образом. Возможно, в различных традициях и/или на различных ступенях развития каждого региона укоренены такие различия? Но пока что наблюдаемое – и желаемое! – многообразие еще отнюдь не является общепринятой формой общественного проявления. Все еще бросается в глаза «чужое», «иное». Все еще срабатывают сложившиеся веками предрассудки, страхи и невежество. Мы все еще сталкиваемся с точкой зрения, что существуют «уродство», «ненормальность» или «отклонения от нормы». Как будто для человека существует «норма»! Бытует страх заразиться или вера в дьявола. В довершение к этому реклама бесконечно представляет нам «идолов красоты». Они считаются «безупречными». Они заманивают нас, и нередко с подспудным обещанием «медицинского исцеления» – видением вечной молодости, вечной красоты и вечного здоровья. Как уродливо выглядит наряду с этим «параличный»? Сколько лет человеку, передвигающемуся в инвалидной коляске? Насколько достоин сожаления человек, который не может слышать или видеть? Перед нами лежит еще долгий путь, пока идеал человека, заложенный Конвенцией по правам инвалидов, не станет всеобщим достоянием. Однако, чем дольше путь, тем раньше на него надо вступать. То есть, начиная с образовательных учреждений для детей и подростков. Сразу же встает вопрос о затратах. Возможно ли вообще профинансировать такое инклюзивное образование, «единую школу для всех»? Нам нужны современные, доступные для всех здания, больше и лучше образованных, высокомотивированных (а также хорошо оплачиваемых) учителей, учебные пособия, которыми могут пользоваться и слепые и глухие ученики, легко понимаемый язык, а нередко и дополнительные ассистенты. Перечисленное выше показывает, что переход с традиционной (действующей в Германии с 19 века) «расчлененной» школьной системы на инклюзивные школы для всех не обойдется дешево. В это нужно порядочно инвестировать. Однако мимо этого пути нам не пройти. Чем дольше мы медлим, тем дороже нам это обойдется. В настоящее время мы себе «позволяем» поддерживать практически две школьные системы. Это – самый дорогой из всех возможных вариантов: обычная, так называемая «регулярная школа», состоящая из двух или трех разделений, и, в целом отделенные от нее семь (!) типов специальных школ, которые эвфемистически называются «вспомогательными школами». Гораздо больше, чем половина выпускников этих спецшкол не получают никакого аттестата. Их шансы получить работу практически равны нулю. Таким образом, такие дорогие двойственные системы являются крайне неэффективными. Обычные школы с исправлением невыгодного положения – в конечном счете, на благо всем? Я вновь возвращаюсь к вопросам о «затронутых участниках». У меня сложилось впечатление, что перед незатронутой частью населения, т.е. большинством, лежит гораздо более долгий путь, чем перед теми, кто живет со своей инвалидностью. Для школы это означает следующее: обычные школы должны измениться. Должно стать правилом, чтобы они стали открытыми для -5всех школьников, то есть для каждого ребенка. Здесь Конвенция конкретно указывает на то, что школа должна адаптироваться под ребенка, а не наоборот. И речь тут не идет о том, чтобы создать как можно больше «особых правил», а о том, чтобы вся школьная система, – от зданий со свободным доступом, учителей, работающих по всему педагогическому спектру, от доступных для всех учебных пособий, направленных на дифференцированные интересы групп продленного дня, методов обучения, способствующих развитию способностей, и вплоть до просвещения всех родителей, местных жителей и прочего персонала и т.д. – была подходящей «для всех». То есть для каждого в отдельности, со своей индивидуальностью. Если для этого понадобится помощь, руководство и/или сопровождение, то будет необходимо устранить и эту трудность. Аргумент, часто звучащий в пользу системы спецшкол, заключается в том, что такая система обеспечивает «защищенное пространство» для «особо нуждающихся в защите» детей с ограниченными возможностями. В нынешней повседневной жизни школ в Германии, действительно, нередко так оно и есть. Нередко так случается, что в школах царит атмосфера насилия, в которой довольно безжалостно подавляются «более слабые». В таком случае дети с ограниченными возможностями, в особенности с неустойчивой психикой, легко «попадают под колеса». Поэтому можно понять, что их родители хотят их от этого «защитить». Однако, чего они этим добиваются? Того, что их дети не сталкиваются с конфликтами. Таким образом, они не могут научиться их избегать. И здесь я вижу вызов в том, чтобы сделать общеобразовательную школьную систему настолько привлекательной, чтобы она сама по себе подавляла такие эксцессы насилия. И я расцениваю это как шанс получения пользы для всех в плане выработки хороших социальных компетенций, которые многие люди с ограниченными возможностями должны так рано приобретать. Я думаю, что один из стоящих перед нами вызовов заключается в том, чтобы такое выравнивание положения не истолковывалось неверно как «предоставление привилегий» или никоим образом не дискредитировалось. Это – индивидуальная поддержка. Если мы ее будем грамотно применять, и при этом накапливать опыт, то мы, вероятно, скоро придем к заключению, что многие, и, возможно, все дети тем или иным образом смогут получить пользу от такой индивидуальной поддержки. И я вижу в этом один из шансов: мы перенесем знания из политики по вопросам инвалидов во всеобщую практику. В будущем речь будет идти не о том, чтобы передавать всем ученикам в классе какую-то определенную (равную) единицу «знаний». Скорее понадобятся методы распознания индивидуальных (неравных) способностей каждого отдельного ребенка, и развитие их таким образом, чтобы дети могли сами добиваться успехов. Разрубить гордиев узел Единая школьная, а еще лучше – образовательная система для всех в настоящее время в Германии расценивается как чистая утопия. Тут у нас царит средневековая раздробленность. Каждая федеральная земля кичится своим «культурным суверенитетом». В довершение к этому существуют и глубоко укоренившиеся идеологические барьеры. Они, прежде всего, проявляются в сильной социальной селекции. Тот, кто при этом хочет применять современные -6научные знания, например, дифференцированный подход к обучению, и реализовать политическую задачу по обеспечению «инклюзии», стоит перед гордиевым узлом. Мы должны набраться мужества и разрубить его. Это – шанс для нас всех, – выйти из кривых улочек, которые в своем большинстве уже давно оказались тупиками, и открыть для себя широкие, большие дороги и перспективы. Для этого, само собой разумеется, нам нужны все те другие, «затронутые идеей инклюзии участники», о которых я в самом начале, хотя и риторически, спрашивал. Главное при этом – не потерять из поля зрения главных героев – детей и подростков. Д-р фил. наук Илья Зайферт (62) является депутатом Германского Бундестага, заместителем председателя германо-российской группы парламентариев, а также спикером фракции «Левых» по вопросам политики в области туризма и людей с ограниченными возможностями. Будучи сам в течение более 40 лет парализованным в результате несчастного случая, Илья Зайферт много лет активно занимается движением за права инвалидов в качестве учредительного президента основанного в 1990 году Всеобщего союза инвалидов в Германии (Allgemeiner Behindertenverband in Deutschland e.V. – ABiD), в качестве члена Германского совета инвалидов, а также и Европейского форума инвалидов (EDF). Дополнительная информация: www.ilja-seifert.de
