Е.Ю. Девятова. Современная британская историография о

Е.Ю.Девятова
— аспирант Нижневартовского
государственного гуманитарного университета
СОВРЕМЕННАЯ БРИТАНСКАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ
О ПОЛОЖЕНИИ ПОЗДНЕСРЕДНЕВЕКОВОЙ ЦЕРКВИ В АНГЛИИ
АННОТАЦИЯ. В статье анализируются оценки положения позднесредневековой английской
церкви в современной британской историографии. Рассмотрев труды ученых либерального направления А.Дж.Диккенса и Т.М.Паркера и работы историков-ревизионистов, таких как К.Хейг,
Дж.Дж.Скарисбрик, С.Бригден и М.Боукер, автор склоняется к мнению последних, что Реформация помешала дальнейшему преобразованию в рамках существовавшей церковной организации.
The article presents the view that modern British historiography takes on the status of the Church in
the late Middle Ages England. Having completed a many-sided analysis of a number of works of Whig
historians A.G.Dickens, T.M.Parker and some revisionist historians, such as Ch.Haigh, J.J.Scarisbrick,
S.Brigden and M.Bowker, the author comes to share the revisionist historians’ opinion on the matter and
draws the conclusion that the position of the Church was stable, with the Reformation hampering its further development.
Обращаясь к предреформационному периоду английской истории, исследователи традиционно указывают на недостатки позднесредневековой церкви. Ученые констатируют
злоупотребление всего духовенства своим положением, церковные поборы и неэффективность церковных судов.
Так, известный британский историк А.Дж.Диккенс, принадлежавший к либеральной
школе, утверждал, что позднесредневековая церковь в Англии не удовлетворяла духовным
потребностям общества, где накануне Реформации существовали антиклерикальные настроения, находившие выражение в ереси лоллардов [4. Р. 14—18, 54—55]. Но позднесредневековая религиозность в оценке А.Дж.Диккенса еще оказывала плодотворное воздействие на культуру. Продолжала развиваться английская готика, строились и расширялись церкви. Устраивались церковные праздники с продажей пива, которые давали средства на ремонт и оборудование церквей. Как писал А.Дж.Диккенс, не считая англичан, знакомых с идеями Дж.Уиклифа и лоллардов, до последних лет правления Генриха VIII мало
кто требовал реформ в литургии [4. P. 24—27].
Одной из причин успехов Реформации А.Дж.Диккенс считал отсутствие накануне ее
проведения единства в церкви: существовали внутренние конфликты между разными
группами духовенства, духовенством и светскими лицами [4. P. 89].
Отличие церкви в Англии от континентальной можно проследить по истории взаимоотношений первой с Римом. Еще до XVI в. между ними происходили конфликты, которые,
как отмечал А.Дж.Диккенс, повлияли на развитие британского законодательства. Были
приняты четыре статута Provisors (с 1351 по 1389 гг.), три статута Praemunire (1353, 1365
и 1393 гг.), имевшие своей целью ограничить права папы в церкви Англии. Все эти статуты действовали с учетом того, насколько была сильна в данный момент королевская
власть. При Генрихе VII Тюдоре ее позиции в отношениях с Римом упрочились. Епископальные кафедры и лучшие бенефиции находились в руках приближенных короля, верных
ему лиц, король публично проявлял рвение в преследовании лоллардистской ереси. Во
времена Генриха VII по-прежнему существовало право неподсудности духовенства светским судам при совершении преступлений, и преступники даже могли избежать наказания, приняв сан. Крупнейшие монастыри имели право предоставлять убежище преступникам, если те давали клятву подчиняться настоятелю обители. Это право убежища по требованию королевской власти не распространялось на дела о государственной измене, с чем
согласился и папа, издав специальную буллу [4. P. 127—130].
Т.М.Паркер, тоже следующий либеральной традиции, отмечает, что англичане заботились о своих церквях и делали щедрые пожертвования, а это может свидетельствовать
о преданности традиционной религии. Однако, по предположению ученого, такая религиозная преданность не носила осознанного характера. Т.М.Паркер отрицает искренность
религиозных чувств народа, что привело к разногласиям между религией и этикой. Основными недостатками английского общества в XVI в., по его мнению, являлись коррупция
и упадок морали [9. P. 13—14].
Т.М.Паркер обращает внимание на то, что религиозная ситуация в Англии и на континенте в позднее средневековье практически не отличалась благодаря общему признанию
римской гегемонии [9. Р. 9—11].
Как писал известный консервативный историк Х.Р.Тревор-Роупер, один из способов организации политического сообщества в XVI в. представлял католический мир. То была
монархическая, централизованная форма с присущим ей безусловным авторитетом в лице
церкви — последней инстанции в разрешении всех споров, которой надлежало не допускать бесконечной общественной борьбы и хаоса. Католицизм исходил из того, что вопросы
доктрины и духовные поиски миряне должны предоставить священникам. Католическая
система была хорошо приспособлена к обществу, находящемуся в статичном состоянии
[11. P. 18—19].
В работе Дж.Дж.Скарисбрика «Английская Реформация и английский народ» утверждается, что для большинства людей злоупотребления не были поводом для серьезного
беспокойства. Иначе говоря, те недостатки, о которых говорится с позиции современности, в XVI в. воспринималась людьми как неотъемлемая часть повседневной жизни. Описывая положение церкви в начале XVI в., Дж.Скарисбрик отмечает, что даже скептики усматривали положительные моменты в церковной организации. Для прихожан церковь исполняла ряд не только религиозных (венчание, крещение и т.д.), но и социальных функций
(в их стенах размещались школы, больницы, приюты для бедных и т.д.) [10. Р. 41].
Историки-ревизионисты приходят к выводу, что для Англии начала XVI в. не было характерно противостояние светских лиц и духовенства, а единичные случаи проявления абсентеизма, плюралитета и непотизма вряд ли могли вызвать антиклерикальные настроения
в обществе. Кризис и разложение позднесредневековой церкви, враждебность светских
лиц по отношению к ней, по мнению этих ученых, нельзя отнести к причинам английской
Реформации. Ее начало может быть объяснено политическими причинами, борьбой существовавших придворных группировок за влияние и должности, а не усилением протестантизма как прогрессивного идеологического движения. Такого мнения, в частности, придерживаются М.Боукер, Р.Хоулбрук, П.Хит и К.Хейг [2. Р. 3, 114, 116; 5. Р. 104—111;
6. Р. 178—179; 7. Р. 27—30, 50—55; 8]. Последний подчеркивает, что в предреформационной Англии серьезного недовольства прихожан священниками не отмечалось, конфликты
между ними были единичными, общей враждебности к духовному сословию не наблюдалось. Критика в адрес духовенства в это время, по замечанию К.Хейга, связана с деятельностью особых заинтересованных групп: во-первых, юристов общего права, конкурировавших с церковными судами за расширение объемов судопроизводства; во-вторых, лондонских торговцев и ремесленников, которые принадлежали к наиболее состоятельным
слоям общества в Англии XVI в., постоянно недоплачивали десятину церкви, за что она их
порицала, а торговцы и ремесленники, в свою очередь, платили церкви неприязнью; кроме
того, недовольство духовенством исходило от придворных, стремившихся угодить королю.
Потребность в более содержательной религиозности у грамотных мирян, — считает
К.Хейг, — вполне могла быть удовлетворена в рамках церкви [5. Р. 2—3].
В результате деятельности папского легата в стране кардинала Томаса Уолси, приобретшего чрезмерное влияние на политическую жизнь и большое материальное состояние,
среди части мирян в 1520-е гг. возникло стремление ограничить влияние церкви. К.Хейг
приходит к выводу, что в основе критики церкви лежали не реформаторские устремления,
а политические причины, которые нет оснований связывать с существованием антиклерикальных настроений среди лоллардов. Таким образом, антиклерикализм не определял общественного сознания, оказывавшего серьезное влияние на происходившие в стране религиозные изменения, он был скорее следствием, а не причиной Реформации [5. Р. 3—6].
Изучая отношение светских лиц к духовенству, К.Хейг отмечает, что накануне и в начале Реформации в стране имелись сотни плохо оплачиваемых, но добросовестно служивших священников, которые вряд ли могли вызвать неприязнь в свой адрес. Слабая материальная обеспеченность многих приходских священников, как находит К.Хейг, вызывала по
отношению к ним в массе народа скорее сочувствие, чем антиклерикальные настроения.
Верхушка же церкви жила подобно светской знати, что создавало предпосылки для отчуждения между иерархами и простыми людьми. Социальные споры в английском обществе
в XVI в., как полагает К.Хейг, имели в основном имущественный, а не религиозный характер [5. Р. 60].
Наиболее жесткой критике подверглись в историографии церковные суды. Эта критика
исходила со стороны исследователей либерального направления и основывалась в основном на жалобах и претензиях юристов общего права. По мнению К.Хейга, церковные суды, напротив, обеспечивали более быстрое и доступное правосудие, чем суд короля (за исключением решений Звездной палаты и Канцелярии) [5. Р. 43]. Наиболее подробно роль
церковных судов рассматривается в работах Р.Хоулбрука и М.Боукер. Обвинения против
таких судов заключались в основном в том, что они действовали медленно и неэффективно, производство же велось так, чтобы получить максимальные прибыли для служащих
там должностных лиц, а не добиться справедливого разрешения дела для тяжущихся сторон, но все эти обвинения было трудно подтвердить конкретными фактами. Звучали и жалобы на дороговизну процедуры получения церковного бенефиция, непотизм епископов,
на то, что во время уборки урожая было слишком много церковных праздников. По допущению М.Боукер, действительной основой критики церковных судов являлся страх ряда
мирян перед преследованиями. В 1531—1532 гг. по Англии прокатилась целая волна сожжений за ересь, причем пострадали и образованные представители духовенства, а не вовсе неграмотные лолларды. Поэтому возникали мысли, что церковь пытается этими репрессиями подавить критику в свой адрес [1. Р. 62—74].
В представлении К.Хейга, выдвижение подобного рода обвинений было характерно для
юристов общего права и являлось тактическим приемом в борьбе с церковными судами.
К тому же пробудить корыстные интересы данной группы общества и использовать их
в своих целях стремился и сам Томас Кромвель [5. Р. 65].
Авторитет церковных судов был поколеблен ходом Реформации, но оставался довольно
высок в предреформационный период, когда явка в эти суды была очень высокой — 75%
и выше, в то время как к началу XVII в. средний по стране уровень явки в такие суды составлял 40%. Реформация изменила отношение к ним в народе, по словам К.Хейга, от «уважения с ворчанием» до широко распространившегося пренебрежения церковными судами.
С точки зрения ученого, трудно объективно оценить общее отношение светских лиц к этим
судам, ибо оно во многом зависело от социальной принадлежности людей [5. Р. 66—67].
Раздражение и споры в светской среде вызывало также взимание церковной десятины,
но надо иметь в виду, — подчеркивает К.Хейг, — что споры по поводу десятины велись
относительно ее размеров, а не о том, взимать ее или не взимать — это не подвергалось
сомнению. Споры о десятинах участились в 1540—60-х гг., когда инфляция уменьшала
реальную ценность обращенных в денежную форму десятин, и духовные лица пытались
усиливать давление на прихожан, что стало вызывать недовольство [5. Р. 69].
Социальный престиж священников накануне Реформации, как считает К.Хейг, был
достаточно высок: приходской священник совершал необходимые спасающие таинства,
выступал миротворцем, являлся одним из самых влиятельных лиц в деревне. В любой
форме коллективного действия жителей деревни представители духовенства находились
на первом плане не только потому, что, будучи грамотными, могли сформулировать выдвигаемые требования, но и поскольку их присутствие и участие придавало законность протесту, и люди по понятным причинам также обращались к ним за руководством. В начале
XVI в. немало было тех, кто стремился к рукоположению в священники, хотя все знали,
что многим из ставших священниками на большие доходы рассчитывать не приходилось.
В 1520-е гг. возрастали темпы посвящения по сравнению с предшествовавшим временем.
Среди духовенства наряду с приходскими священниками были те, кто жил на средства от
завещаний на совершение поминальных служб, на средства религиозных братств, на добровольные пожертвования светских лиц, т.е. общество соглашалось содержать такое количество духовных лиц. Завещания в пользу церкви начали сокращаться в объеме только
в 1530-е гг. Словесная брань в адрес священников не прослеживается до Реформации
в сколько-нибудь заслуживающих внимания масштабах, зато ко времени правления Елизаветы это уже стало общим местом, обыденным явлением. Бывали случаи, когда критическое отношение к недостаткам священников сочеталось с верностью ортодоксальному католицизму, и такой антиклерикализм нельзя назвать протестантским [5. Р. 70—72].
Церковь играла определенную социальную роль в позднесреднековом обществе. Среди
церквей самой распространенной была приходская. Она выполняла роль политического
центра, здесь избирали старост и решали ряд важных для общины вопросов. Церковь нанимала стекольщиков, плотников, водопроводчиков, а большие церкви имели оплачиваемый штат звонарей, органистов и т.д. Церковь служила предметом гордости и символом
целостности общины. Таким образом, нельзя с полной уверенностью заключать, что англичане не доверяли позднесредневековой церкви. Напротив, анализируя такого рода свидетельства, можно прийти к выводу, что существовал некий симбиоз мирян и клириков, но
это не означает, что предреформационной Англии были чужды проявления антиклерикализма. По мнению Дж.Скарисбрика, они присущи даже самым здоровым христианским
сообществам [10. Р. 45].
Если проанализировать характер английского антиклерикализма, то можно прийти к выводу, что народ выражал недовольство не церковью, религией и обрядами в целом, а в основном злоупотреблениями со стороны священников и церковными поборами в виде десятины. (С.Бригден в одной из своих работ показала, до какой степени лондонцев не устраивала десятина, — она буквально выводила их из себя) [3. Р. 44—70].
Анализируя особенности английского антиклерикализма, следует с особым вниманием
отнестись к той категории людей, которые проживали в отдаленных графствах. Там народная полуязыческая религия процветала под прикрытием христианства.
По мнению Дж.Скарисбрика, лолларды нанесли незначительный социальный и политический урон предреформационной Англии и вряд ли могли всерьез угрожать традиционной религии. В целом лолларды были немногочисленны и неопасны [10. Р. 47].
Такого рьяного проявления антиклерикализма как, например, на континенте, Англия не
знала, поскольку, на взгляд Дж.Скарисбрика, являлась довольно преуспевающей страной
и не страдала от репрессивного лендлордизма клерикалов, вызывавшего вооруженные крестьянские восстания в Германии. Немецкие крестьяне находились в более тяжелом положении, чем средние английские копигольдеры. Другой причиной, с точки зрения ученого, являлась сравнительная слабость клерикализма (в данном случае Дж.Скарисбрик имел в виду
злоупотребления клерикалов своими привилегиями). Хотя первая сессия парламента Реформации в 1529 г. приобрела активную антиклерикальную направленность и, по словам
Дж.Фишера, палата общин кричала: «Down with the Church», Дж.Скарисбрик предполагает,
что это не было провозглашением правительственного курса, а являлось лишь напоминанием императору о том, что нельзя с пренебрежением относиться к решениям Генриха VIII.
Если на континенте сильно развился епископальный плюрализм, заключавшийся в том,
что племянники пап, королей и герцогов могли иметь по нескольку аббатств, епархий и архиепископств, то в Англии Уолси впервые стал владеть сразу двумя епархиями. Дж.Фишер
стал епископом в возрасте, на 5 лет младше положенного (в 35 лет), но никто не мог заподозрить его в злоупотреблениях.
Конечно, карьеризм и нон-резидентство имели место в позднесредневековой Англии, но
чтобы сделать карьеру в британской церкви, нужно было обладать административными и
политическими талантами. Дж.Скарисбрик отмечает, что накануне Реформации ни один из
английских епископов не имел благородного происхождения и никто, кроме Уолси (что,
впрочем, не доказано) не нарушил обет безбрачия [10. Р. 49].
Монастыри оказывали поддержку бедным (на эти цели шло 3% от общего дохода монастырей) и, по справедливому замечанию Дж.Скарисбрика, это лучше, чем ничего. Кроме
того, бедным раздавали хлеб, пиво и селедку [10. Р. 51].
Как отмечает Дж.Скарисбрик, в 1529 г. в Англии насчитывалось мало протестантов,
большинство англичан придерживались старой религии, испытывая бесспорный интерес
к реликвиям и святым [10. Р. 53]. Таким образом, позднесредневековый католицизм был
жизнеспособен. Протестанты, конечно, могли говорить, что вера в чистилище и искупление грехов не является христианской, а вера в Деву Марию и святых являлась фактически
многобожием, но старый порядок, казалось, был силен, как никогда, хотя события, происходившие в Германии и Швейцарии, очевидно, позволяли протестантам надеяться на изменение ситуации в их пользу. Однако, по свидетельствам новообращенных протестантов,
их переход в новую веру не являлся следствием постепенного разочарования в старой вере. Это была внезапная смена образа жизни, который налагал на них определенные обязательства. Как находит Дж.Скарисбрик, непросвещенные англичане действительно видели
в протестантизме истинный свет, но протестантизация народа не являлась истинной причиной Реформации в Англии. Только оценив степень проникновения старых порядков (католицизма. — Е.Д.) в жизнь английского общества, можно понять, почему распространение протестантизма в Англии было медленным и болезненным процессом. Кроме того,
трудно обнаружить проявления ярко выраженных антипапских настроений в Англии накануне разрыва с Римом [10. Р. 56].
Папская власть мало влияла на повседневную жизнь англичан. Хотя епископы назначались папой и платили так называемые аннаты, они были королевскими ставленниками.
Рим никогда не возражал против кандидатов короля. Уолси превратился из папского сборщика в кардинала, получившего право предоставлять разрешения на брак в пределах некоторых степеней родства. Этот факт лишает смысла утверждения либеральных историков
о том, что Англия полностью подчинялась иностранной юрисдикции. Конечно, за все
нужно было платить, но, — указывает Дж.Скарисбрик, — объем наличных денег, идущих в
Рим, был весьма незначительным, хотя парламент и старался преувеличить размеры этих
выплат. Некоторые доходы Рим получал от продажи индульгенций в Англии. Их можно
было заработать, внеся вклад на содержание мостов и строительство церквей. В 1496 г.
Александр VI обещал индульгенцию всем, кто в течение страстной недели внесет пожертвования монастырям Лондона, Оксфорда, Кембриджа, Эли и Линкольна, поскольку их
здания, видимо, нуждались в ремонте. Бывали, конечно, случаи, когда Рим выдавал индульгенции ради собственной выгоды [10. Р. 57].
Но даже папская жажда денежных средств могла быть умерена. Так, в 1508 г. папа объявил индульгенцию за внесение средств на восстановление собора Святого Петра и требовал пожертвований от Англии, но отступил, столкнувшись с протестом Генриха VII и архиепископа Кентерберийского. Таким образом, по мнению Дж.Скарисбрика, неудивительно, что Генриха VIII озадачило то, что прежде всегда сговорчивый Рим отказался расторгнуть его брак. Коррупция и несоответствие ренессансного Рима христианским идеалам
не отрицались. Но Рим был далеко, и поэтому предреформационная Англия, вероятно, не
испытывала интереса к враждебным папству идеям [10. Р. 59].
Как представляется Дж.Скарисбрику, церковь Англии имела моральные и структурные
недостатки, но «было также большое количество зеленых побегов на виноградной лозе»,
среди англичан не наблюдалось «кипящего недовольства» старым режимом. Последующие
события показали уязвимость позднесредневекового католицизма. Безразличие, вероятно,
было опаснее антиклерикализма. Немногие люди реально оценивали религиозную жизнь
и испытывали враждебность к ней. Папская власть в Англии не представляла серьезной
опасности, так как была лишена значительного влияния на повседневную жизнь [10. Р. 60].
Стало быть, по мнению историков-ревизионистов, позднесредневековая церковь в Англии в отличие от церквей на континенте этого периода не оказалась в той же степени затронута так называемой «порчей церкви». Многие епископы в то время проявляли реальную заботу о подчиненном им духовенстве, о выполнении священниками обязанностей по
отношению к прихожанам, а церковные суды давали возможность для решений местных
проблем без крупных финансовых расходов. Однако, на взгляд исследователей ревизионистского толка, выступления реформаторов против церковных судов ослабили их авторитет
и не дали возможности продолжить совершенствование церковной юрисдикции. Таким
образом, в представлении историков-ревизионистов Реформация помешала дальнейшему
религиозному преобразованию в рамках существовавшей церковной организации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Bowker M. «The Commons Supplication against the Ordinaries» in the Light of Some Archidiaconal Act a
TRHS. 5th series. XXI. 1971.
2. Bowker M. The Secular Clergy in the Diocese of Lincoln, 1495—1520. Cambridge, 1968.
3. Brigden S. The controversy in Reformation London // Eccles. Hist. 32 (1981).
4. Dickens A.G. The English Reformation. L.; Glasgow, 1973.
5. Haigh Ch. The English Reformation Revised. Cambridge, 1990.
6. Haigh Ch. Reformation and Resistance in Tudor Lancashire. Cambridge, 1975.
7. Heath P. English Parish Clergy on the Eve of the Reformation. L., 1969.
8. Houlbrooke R.A. Church Courts and the People during the English Reformation. Oxford, 1979.
9. Parker T.M. The English Reformation to 1558. L.; Cambridge, 1950.
10. Scarisbrick J.J. The Reformation and the English People. Oxford, 1984.
11. Trevor-Roper H. Archbishop Laud, 1573—1645. 3rd ed. Houndmills etc., 1988.