ПРАВДИВОЕ И НЕПРАВДИВОЕ ПОВЕДЕНИЕ КАК РЕЗУЛЬТАТ

ПРАВДИВОЕ И НЕПРАВДИВОЕ ПОВЕДЕНИЕ КАК РЕЗУЛЬТАТ
КОГНИТИВНОГО РАЗВИТИЯ В ДОШКОЛЬНОМ ВОЗРАСТЕ
О.В. Конькова
Белорусский государственный университет, г. Минск
Вопрос о детской правде и лжи чрезвычайно многоаспектен и изучается
с различных позиций. Существующие исследования направлены на изучение
содержания феномена лжи, структуры и функций лжи, причин проявления
лжи, способности людей понимать ложь и обман. В меньшей степени
внимание уделяется объяснению когнитивных предпосылок, определяющих
принципиальную
возможность
человека
использовать
ложь
в
межличностном взаимодействии, а также определению возрастных границ ее
возникновения и характера изменений.
Человеческие существа – это социальные животные, которые должны
взаимодействовать друг с другом для того, чтобы выжить. Их успех в таком
взаимодействии во многом зависит от их возможности интерпретировать
поведение других людей, приписывать им ментальное состояния, делать
выводы об их намерениях, желаниях и мнениях и прогнозировать их действия.
Эта способность к пониманию состояния других людей называется «Theory of
mind». Одноименное название имеет и современное когнитивное направление,
занимающееся изучением вопросами возникновения и возрастных изменений
способности приписывать независимые ментальные состояния себе и другим.
К сожалению, на сегодняшний день не существует единого перевода
подхода «Theory of mind». Так, в русскоязычной литературе авторами
используются различные эквиваленты данному определению: «модель
психического» [1], «концепция о душевном мире» [2, с. 118], «теория разума»
[3, с. 144]. Термин «Theory of mind» проистекает из невозможности
непосредственного наблюдения за психическими процессами других людей.
Соответственно, допущение, что окружающие также обладают разумом,
является лишь теорией. «Модель психического» позволяет нам представить
мысли, чувства, устремления других людей и догадываться об их намерениях.
Это дает возможность понимания того факта, что внутрипсихические
процессы могут быть причинами чужого поведения. Таким образом, мы
можем предсказывать и объяснять поступки окружающих. Способность
приписывать другим людям различные мысли, чувства и устремления и
относиться к ним как к причине соответствующего поведения, позволяет
рассматривать человеческое сознание в качестве «генератора репрезентаций».
Нужно отметить, что некоторыми авторами, работающими в данном
направлении, подчеркивалась неудачность исходно выбранного термина
«Theory of mind», который означает, что «дети реально имеют «модель
психического» как такового». В связи с этим A.M. Leslie предлагает «просто
принять, что дети обладают репрезентационной системой, которая позволяет
понимать когнитивные содержания, лежащие в основе поведения» [4, с. 1235].
Использование понятия «модель психического» подчеркивает изучение не
отдельных представлений, а системы репрезентаций о психических
феноменах, которая интенсивно совершенствуется в детском возрасте.
Обращает на себя внимание тот факт, что в зарубежных исследованиях
понимания психического существуют разногласия по вопросу о возрасте его
возникновения [5]. Диапазон проявления «модели психического» достаточно
широк – от 3 до 7 лет. Но большинство авторов признают началом
становления модели психического возраст 4 года, когда дети способны
понять задачи на неверные мнения. Для решения этой задачи ребенок должен
сопоставить свои знания с мнением другого, т.е. ребенок должен быть
способен сопоставить свое представление о психическом (мнение) с
психическим другого (в данном случае мнением партнера по
взаимодействию). Именно задача на неверное мнение признается многими
авторами ключевой для «модели психического» и используется как
стандартизированный тест на наличие модели психического.
Занимаясь проблемой когнитивного развития и становления способности
понимать метальные феномены, Е.А. Сергиенко предполагает, что разногласия
между авторами связаны с одномерным представлением о способности
понимания психического и предлагает рассматривать становление понимания
своего психического и психического другого как постепенный процесс,
который проходит несколько уровней развития в дошкольном возрасте [6]. По
словам автора, уровневый подход к анализу становления «модели
психического» позволяет снять данные разногласия. Так, в основе изучения
разных сторон понимания своего психического и психического других у детей
дошкольного возраста автор выделяет два главных уровня организации
«модели психического»: 1) уровень агента и 2) уровень наивного субъекта [7].
Уровень агента предполагает, что собственная модель психического и модель
психического
другого разделены слабо, что позволяет действовать и
предвосхищать последствия взаимодействия, но лишь ситуативно, без
возможности сопоставления и ментального воздействия на другого. На уровне
субъекта собственная модель психического не только может быть отделена от
модели психического другого, но и появляется возможность ментально
воздействовать на нее и становится ситуативно независимой [7, с. 37–38].
Рассматривая становление «модели психического» в возрасте от 3 до 6
лет были выделены особенности, характерные для каждой возрастной
группы. Так, 3-летние дети не разделяют свое психическое и психическое
других людей при обмане не используют средства для обмана. В 4 года
ребенок начинает понимать, что он обладает своей «моделью психического»,
отличающейся от модели психического другого. Дети начинают понимать
обман, но в основном в области знания, а ни в области причинности. Однако
их возможности понимания еще сильно связаны с контекстом ситуации, с
событием, т.е. «модель психического» остается ситуативной. Существенные
изменения в уровне развития «модели психического» происходят в 5-летнем,
особенно в 6-летнем возрасте. Способность сопоставить разные аспекты
ситуаций и их значения для себя и для других людей позволяет детям на
новом уровне анализировать человеческие контакты и их смысл.
Возможности обманывать на этом возрастном этапе возрастают. Обман
появляется как когнитивный феномен, отражающий организацию внутренней
«модели психического», что указывает, прежде всего, на внутренний рост
ребенка, усиление способности понимать себя и других. [7, с. 37].
Ложь и обман в наибольшей степени проявляется тогда, когда ребенок
оказывается в новой ситуации развития, по-иному начинает осваивать
окружающую действительность и овладевать новыми формами поведения.
Именно поэтому важно проследить возрастной и когнитивный аспекты
возникновения и развития правдивого и неправдивого поведения
дошкольников в возрасте от 3 до 7 лет, когда ребенок переживает острые
кризисы своего развития.
Проведенный теоретический анализ литературы и эмпирических
исследований позволил нам определить основные понятия, используемые в
данной статье. Так, под поведением понимается такая протяженная во времени
активность человека, которая включает в себя инициативные (обращенные) или
ответные воздействия человека на любые воздействия других людей.
Непрерывная часть поведения, имеющая начало и конец, называется
поведенческим актом, содержанием которого является пространственновременная структура динамики активности человека. Множество
поведенческих актов, имеющих близкую пространственно-временную
динамику активности, определяется как форма поведения. Таким образом,
форма поведения есть один из классов, видов, родов поведенческих актов.
Именно поведение человека отражает его представления о себе, окружающем
его мире, о характере взаимоотношений человека и социума [8, с. 16].
Оперируя в данной статье понятиями «правдивое поведение», «
«неправдивое поведение», необходимо представить их обоснование.
Правдивое поведение в данной статье рассматривается, как вербальное
поведение, отражающее реальное поведение (т.е. то, что реализуется в
реальном плане – представляется и в вербальном плане). Неправдивое
поведение представляет собой вербальное поведение, не отражающее
реальное поведение (т.е. то, что реализуется в реальном плане – не
представляется или искажается в вербальном плане).
Правдивое поведение дифференцируется на дисциплинированное и
недисциплинированное правдивое, а неправдивое – на лживое и обманное.
Дисциплинированное правдивое поведение – поведение, при котором
демонстрируется вербальное поведение, соответствующее реальному, при
соблюдении ребенком требуемого правила. Недисциплинированное правдивое
поведение – поведение, при котором демонстрируется вербальное поведение,
соответствующее реальному, при несоблюдении ребенком требуемого правила.
Лживое поведение – поведение, при котором демонстрируется вербальное
поведение, не соответствующее реальному поведению, при наличии прямого
искажения образа действительности. Обманное поведение – поведение, при
котором демонстрируется вербальное поведение, частично соответствующее
реальному поведению, т.е. прямые искажения отсутствуют, а утаивается часть
информации, которая является важной для понимания целого.
Сознательному неправдивому поведению присущи, в отличие от других
видов неверного показания, следующие три признака: сознание
неправдивости, намерение сказать неправду и целесообразность. Двумя
первыми признаками неправда отличается от иллюзий воспоминания,
третьим – от фантазии. Существование всех трех признаков предполагает уже
относительно высокий уровень психического развития ребенка, способного
демонстрировать сознательное неправдивое поведение. Само понятие
сознательность включает способность ребенка к прогнозированию своего
поведения (правдивого или неправдивого), предвидение его последствий. А
это требует сформированной способности стать в позицию партнера по
взаимодействию; понять, каково его представление о действительности; с его
точки зрения взглянуть на ситуацию; и, соответственно, способности
сформировать у него иную позицию, которая отличается от его собственной и
отражает ошибочное представление о действительности. Следовательно,
чрезвычайно важным является исследование возникновения и развития
позиционности, как новообразования дошкольного возраста, являющегося,
содержанием становления способности приписывать независимые ментальные
состояния себе и другим.
Эти ментальные состояния являются независимыми как от реального мира
(потому что люди могут верить в то, что в действительности не является
таковым), так и от ментальных состояний других людей (потому что люди
могут верить во что-то, хотеть и желать самого разного). Так, можно
констатировать, что способности человека понимать свои ментальные
состояния и ментальные состояния других представляют собой когнитивные
процессы, являющиеся содержанием «модели психического». Однако
когнитивные процессы – это не только совершаемые мыслительные операции,
но и определенные акты взаимодействия с миром, которые не просто
информируют индивида, обеспечивают его знаниями, но и трансформируют, и
развивают его. Становление «модели психического» приводит ребенка к
осознанию того факта, что собственное психическое состояние не
тождественно психическому состоянию другого человека. Это обусловливает
понимание, объяснение и предсказание ментальных состояний другого,
позволяет прогнозировать поведение людей и может способствовать адаптации
ребенка к изменяющимся условиям окружающей действительности.
Понимание, объяснение и предсказание ментальных состояний другого
возможно лишь при условии сформированной способности становиться в
позицию партнера по взаимодействию. Более того, основанием для понимания,
что другой может иметь ошибочное представление о действительности
является способность становиться в условную (воображаемую) позицию, что, в
свою очередь, и обуславливает возможность, с одной стороны, распознавать
ложь и обман, а с другой, – сознательно вводить в заблуждение, сознательно
использовать ложь и обман в межличностных отношениях.
Для исследования становления «модели психического» как основания для
правдивого и неправдивого поведения дошкольников в возрасте от 3 до 7 лет
использовались методики ИП–НП «Пуговица Карлсона» и эксперимент для
изучения «модели психического», предложенный Е.А. Сергиенко и
Е.И. Лебедевой.
Количественно-качественный анализ данных, полученных в результате
проведения эксперимента, позволяет говорить о том, что дети со
сформированной способностью понимать собственные истинные ментальные
состояния склонны проявлять лишь дисциплинированное правдивое (100 %).
В том случае, когда у дошкольников появляется способность приписывать
соответствующие действительности ментальные состояния другому, они
наряду с сохранившейся способностью к дисциплинированному правдивому
поведению становятся способными к недисциплинированному правдивому
поведению. Существует очевидная разница в частоте использования
указанных видов поведения. В 28 % случаев дети демонстрировали
дисциплинированное правдивое поведение, а в 72% – недисциплинированное
правдивое. Во второй половине дошкольного возраста дети становятся
способными использовать неправдивое поведение во взаимоотношениях со
сверстниками, что связано с более высоким уровнем развития их «модели
психического». В том случае, когда возникает способность понимать, что
другой может иметь ошибочное представление о действительности, ребенок
становится способным ко лживому поведению (4 %), которое
демонстрируется
наряду
с
дисциплинированным
(22 %)
и
недисциплинированным (74 %) правдивым поведением. Обманное поведение
(27 %) появляется в репертуаре дошкольника в связи с развитием его
способности формировать у других ошибочное представление о
действительности и существует наряду с возможностью лживого поведения
(11 %). Тем не менее, более высокий уровень развития «модели психического»
не исключает возможности правдивых межличностных отношений. Так, 22 %
дошкольников, которые обладают знаниями о том, что можно обмануть и как
это сделать, все же демонстрируют дисциплинированное правдивое, а 40 % –
недисциплинированное правдивое поведение.
Результаты статистической обработки свидетельствуют о том, что
правдивое и неправдивое поведение в четырех экспериментальных группах
значимо отличаются друг от друга (р=0,0009), т.е. склонность дошкольников в
возрасте от 3 до 7 лет к правдивому и неправдивому поведению, а также
частота его использования в противоречивых ситуациях определяется уровнем
развития «модели психического». Во второй половине дошкольного возраста
«модель психического» достигает такого уровня, когда она начинает включать
в себя не только способность понимать, что другой может иметь ошибочное
представление о действительности, но и способность активно вызывать,
формировать ошибочные мнения о действительности у партнера по
взаимодействию. Описанные способности представляют собой когнитивное
содержание неправдивого поведения и являются характерными для второй
половины дошкольного возраста.
Таким образом, обман, в сущности, это «модель психического» в
действии. Он представляет собой акт, посредством которого один намеренно
формирует ошибочные убеждения у другого посредством ложных заявлений.
Для того, чтобы обман был успешным, обманщик должен быть в состоянии
оценивать собственные психические состояния и психические состояния
другого (в то время как получатель не знает истинного положения дел,
обманщик обладает полной информацией). Чтобы быть успешным в своем
обмане, заявитель должен быть в состоянии не только сформулировать
ложное утверждение, но также обеспечить соответствие между ним и
последующим заявлением, что требует достаточно высокого уровня
когнитивного развития, включающего способность ребенка иметь
представление о мнении другого человека.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Сергиенко, Е.А. Об онтогенезе субъекта / Е.А. Сергиенко //
Психология индивидуального и группового субъекта / под ред.
А.В. Брушлинского. – М.: PerSe, 2002. – С. 270–238.
2. Уоллес, Д. Двадцать великих открытий в детской психологии /
Д. Уоллес. – СПб.: ПРАЙМ-ЕВРОЗНАК, 2004. – 448 с.
3. Льюис, М. Исследуем ложь. Теории, практика обнаружения /
М. Льюис, К. Саарни; под ред. М. Льюиса, К. Саарни. – СПб.: ПраймЕВРОЗНАК, 2004. – 288 с.
4. Leslie, A.M. Pretense and representation: The origins of «theory of mind»
/ A.M. Leslie // Psychological Review. – 1987. – № 94. – P. 412–426.
5. Baron-Cohen, S. Theory of mind and autism: A fifteen year review /
S. Baron-Cohen // Understanding other mind. Perspectives of developmental
cognitive neuroscience / Eds. S. Baron-Cohen., H. Tager-Flusberg, D.J. Cohen.
Oxford univ.press. – 2000. – P. 173– 193.
6. Сергиенко, Е.А. От когнитивной психологии к психологии субъекта /
Е.А. Сергиенко // Психологический журнал. – 2007. – № 4, Т 2. – С.17– 27.
7. Сергиенко, Е.А. Возвращение к Пиаже
/ Е.А. Сергиенко //
Психологический журнал. – 2008. – Т. 29, № 1. – С.34-46.
8. Березина, Е.С. Поведение как механизм и критерий адаптации /
Е.С. Березина // Изв. Тул. гос. ун-та. Сер. Психология / под ред.
Е.Е. Сапоговой. – Тула: Тул. гос. ун-т, 2002. – Вып. 2. – С. 11–17.