Vladimir Magun, Institute of Sociology of the Russian Academy of
реклама
В.С. Магун, Институт социологии РАН, НИУ ВШЭ, М.Г. Руднев, НИУ ВШЭ, Институт социологии РАН Дифференциация населения по приверженности ценностям традиции/ рациональности и выживания/самовыражения Доклад предлагается для участия в сессии «Ценностно-нормативная дифференциация и ее детерминанты» (организатор – В.С.Магун) 1. В результате межстрановых исследований ценностей были выделены важные ценностные параметры, и появилась возможность описать население разных стран в рамках системы координат, образуемой этими параметрами (Inglehart, 1997; Inglehart, Baker, 2000; Inglehart, Welzel, 2010; Schwartz, 2004, 2006, 2008; Hofstede, 1980). В итоге страны мира были помещены на «ценностные карты», позволяющие фиксировать их ценностную близость или отдаленность друг от друга. Каждая страна при этом представлена своим средним жителем, ценностям которого соответствует точка на карте. И хотя исследователи отдают себе отчет в том, что ценности внутри страны неоднородны, но содержательные аспекты подобной неоднородности очень редко становятся предметом специального изучения и кладутся в основу межстрановых сравнений. Инглхарт и Вельцель сформулировали основания, оправдывающие подобное невнимание к внутристрановым ценностным различиям. Они пишут, что «межстрановые различия намного превышают внутристрановые» (Inglehart, Welzel, 2010, p.7). Но подобный вывод оказался неприложим к сравнению европейских стран по ценностям Ш.Шварца: мы показали, что вариации ценностей внутри страны часто превышают межстрановые различия (Магун, Руднев, 2010). Задача данной работы – проверить, воспроизводится ли вывод о значительной внутристрановой вариации ценностей и в тех случаях, когда рассматриваются ценностные показатели, 1 преложенные Р. Инглхартом, и если это так, – осуществить сравнения между странами с учетом этой внутристрановой ценностной вариации. 2. Исследование осуществлено на данных по 30 европейским странам, собранных в ходе Всемирного исследования ценностей (WVS). Для каждой страны были взяты последние по времени данные, в том числе для 18 стран – данные по волне 2005-2007гг. В качестве переменных были взяты 10 показателей, образующие два основных параметра, «Традиционные – выделенные Инглхартом Секулрно-рациональные» и его ценности коллегами и – ценности «Выживания – Самовыражения» (Inglehart, Baker, 2000; Inglehart, Welzel, 2005). 3. Чтобы получить инструмент для сравнения стран с учетом их внутренней дифференциации, мы построили типологию, которая разбила всех европейских респондентов на 4 кластера (применялся метод автоматической классификации респондентов по методу к-средних, основой для классификации служили 10 упомянутых выше ценностных показателей). Респонденты, вошедшие в кластер I, характеризуются наивысшей (в сравнении с тремя другими кластерами) приверженностью ценностям Самовыражения (в ущерб ценностям Выживания) и средневысокой приверженностью Секулярно-рациональным ценностям (в ущерб ценностям Традиции). Респонденты кластера II характеризуются наивысшей приверженностью Секулярно-рациональным ценностям и сравнительно сильной приверженностью ценностям Выживания. Респондентам кластера III присуща самая высокая приверженность ценностям Традиции (в ущерб Секулярно-рациональным ценностям) и срединное положение по оси Выживание – Самовыражение. И, наконец, респонденты кластера IV характеризуются наиболее сильной приверженностью ценностям Выживания (в ущерб Самовыражению) и средневысокой приверженностью ценностям Традиции. 4. Кластеры были получены на всем европейском массиве, без деления его на страны, но как оказалось, каждая страна имеет в своем составе представителей всех четырех типов, и ценностные различия между странами возникают благодаря различиям во внутристрановых распределениях людей между этими типами. 2 Таким образом, каждый из ценностных типов представлен в каждой из европейских стран и это значит, что у каждой страны есть нечто общее со всеми остальными. Например, 8% россиян, входящие в кластер I и являющиеся в России ценностным меньшинством, похожи по своим ценностям на тех, кто составляет ценностное большинство в таких странах, как Швеция и Норвегия. То есть, у этих россиян больше общего с большинством шведов и норвежцев, нежели со своими соотечественниками, образующими российское ценностное большинство и принадлежащими к кластерам IV и II. В то же время полученная нами ценностная типология помогает оценить и различия между странами. Представители кластера I преобладают в составе населения скандинавских и западноевропейских стран (вторая относительно многочисленная группа в этих странах состоит из представителей кластера III). Напротив, в постсоциалистических странах представители кластера I находятся в меньшинстве, а большинство там принадлежит представителям кластера IV. В средиземноморских странах наибольшая доля населения оказалась в составе кластера III, а вторая по численности группа в этих странах – представители кластера I. 5. Таким образом, благодаря ценностной типологии нам удалось объединить анализ внутри- и межстрановых ценностных различий между людьми. Каждая европейская страна оказалась ценностно диверсифицированной, и в то же время проявились конфигурации этого ценностного разнообразия, характерные для определенных категорий стран. В отличие от внутристрановых распределений ценностей, которые мы обнаружили, используя показатели Шварца (Магун, Руднев, 2008, 2010), в данном случае распределения оказались более неравномерны в скандинавских и западноевропейских, а не в постсоциалистических странах. 3
